Светлана вспомнила первое утро их семейной жизни.

Нежно поцеловав смущенно лежащую рядом с ним Светлану, Слава спросил:

– Девушка, вы кто?

– Я… жена. А вы кто? – стеснительно подтягивая к подбородку простыню, подыграла Светлана.

– Я – счастливый муж.

– Счастливый муж, а какие на сегодня у нас планы? – смеясь, спросила Светлана.

– Давай составлять вместе.

– Я готовлю завтрак и кормлю мужа.

– Завтрак готовим вместе.

– Затем едем к родителям.

– Обязательно.

Светлана вскочила с дивана и побежала в ванную.

Когда она предстала пред ним с мокрыми волосами, пахнущая свежестью прохлады, счастливый муж еще возлежал на диване. Протянув к ней руки, Слава продекламировал:

Схватив ее в объятия, он стал нежно целовать. У Светланы от счастья немело все внутри, обессиленная, она лежала у него на груди. Вдруг, словно прозрев, молодая жена вскрикнула:

– Ой… я же должна кормить счастливого мужа. Мне Томка говорила, что мужчину надо сначала накормить, а потом уже требовать внимания к себе.

– Да, Томка – знаток мужских душ.

– Она хорошая…

Поняв, что Светлана смутилась за любвеобильную подругу, Слава весело сказал:

– У тебя отличная подруга. И все, кто тебя окружают, – за-ме-ча-тель-ные.

– Я тебя еще не накормила, а ты всем доволен. Это что, исключение из правил или?

– Или, или. Потому что ты самая лучшая жена в мире.

– Откуда тебе известно…

– Я это сразу понял, – победно произнес Слава.

После обеда отправились к родителям.

Те, уже осмыслив замужество дочери, сразу заговорили о свадьбе. Слава и Светлана переглянулись. Какое значение имеет свадьба, если они уже муж и жена.

Телефонный звонок Валерия спас от обсуждения формального продолжения уже свершившегося. Пообещав родителям продумать детали будущего мероприятия, они отправились к другу.

Увидев у Валерия Аллу, они не удивились.

Заметив колечко на безымянном пальце правой руки Светланы, девушка обидчиво произнесла:

– А как же я… Я так хотела быть подружкой невесты.

Светлана и Слава смущенно поведали о Борисе и Оксане и совместном бракосочетании.

– Фантастика… – восторженно воскликнула Алла. – А у меня все прозаично. Жду, жду… А чего жду…. – Алла лукаво посмотрела на Валерия. – Да, а свадьба когда? – вдруг спохватилась Алла.

Видя, что молодожены как-то мнутся, она омраченно произнесла:

– Подружкой не стала, а теперь и свадьба уплывает.

– Да как-то об этом и не думали, – улыбаясь, произнес Слава.

– Нет уж… И свадьба будет, и подружкой буду. Я праздника хочу. Хочу, хочу.

Решительность Аллы не оставляла сомнения, что она теперь «не выпустит свадьбу из своих рук».

– Валера, ты хочешь праздника?

– Хочу, конечно, хочу.

Светлана подметила, что в отношениях кузена и его подруги просматривается направляющая рука последней.

– Всю организацию свадьбы мы берем на себя. Правда? – Алла посмотрела на Валерия взглядом, который не предполагал отказа.

– Родители тоже… – Светлана хотела пояснить точку зрения близких поэтому же поводу.

Но Алла уже вошла в роль подружки и координирующе заявила:

– Родители и молодожены устраняются от умственного напряжения по данному вопросу. Ваша задача составить список гостей.

Первой Светлана позвонила Тамаре и сообщила, что та приглашается на свадьбу, которая состоится через две недели.

Тамара с недоверием спросила:

– Чья свадьба?

– Моя и Славы.

– Слава… Это тот, что кузен…

– Нет, кузен – Валера.

– А Слава кто?

– Муж.

– Чей муж?

– Том, помнишь, я тебя знакомила со Славой.

– Ты тогда сказала, что он твой кузен.

– Ну сказала… Ведь ты бы все равно не поверила. Знаешь, все так быстро произошло…

– Обожди, обожди… Ты опять не в ту степь. Как это у тебя… и быстро произошло… И что значит – «быстро произошло»?

– Сначала Слава и я были свидетели, потом я – жена, а Слава – муж. А теперь будет наша свадьба. И мы приглашаем тебя, – Светлана это произнесла на одном дыхании.

Молчание на том конце провода говорило о потрясении подруги. После некоторого молчания Тамара с недоверием произнесла:

– Ты – жена… Бред.

– Том, хватит себя мучить. Приезжай, будем платье выбирать.

Перебирая журналы, Томка, артистично закатывая глаза, кидала на подругу сомневающиеся взгляды.

– Жена… Это же надо… Меня переплюнула.

Все Томкины «Не то», «Это фу», «О господи» привели уже к тому, что Светлана уже готова была надеть свое выпускное платье. А что… Ведь подруга на выпускном вечере обобщила же наряды выпускниц: «С бала и на свадьбу».

Но Томка, уже проникнувшаяся радостным событием подруги, категорично заявила:

– Ну нет уж… Если ты такое учудила, то и платье будет фантасмагоричное.

– Ты хоть знаешь, что обозначает это слово?

– Какое слово – то и обозначает.

Светлана рассмеялась.

И наконец из всех пересмотренных платьев остановились на одном, которое устроило обеих. Глядя на Светлану, подруга с легкой завистью произнесла:

– Ты такая…

– Какая?

– Счастливая.

Всю организаторскую часть свадьбы взяла на себя Алла. Она никому не давала скучать, точно всегда была настоящим аниматором. Родителей Светланы она прикрепила к молодоженам, полагая, что только сегодня они могут лучше познать своего зятя и определить объем счастья дочери. Веточку свела с Оксаной, не забывая при всяком удобном случае напоминать маме своего друга и о себе. Тамару определила себе в помощницы, но, заметив заманчивые взгляды, которые та бросала на Валерия, сразу предупредила:

– Не засматривайся… Все под контролем.

Свадьба была окутана атмосферой неожиданностей.

Светлана ощущала себя как Алиса в стране чудес. На удивленные взгляды Томки ей хотелось сказать: «Я и сама никак не могу поверить…»

Из всей развлекательной свадебной программы, придуманной Аллой, чудом было появление Алика.

В двух арабах, которые, не привлекая внимания гостей, вошли в зал, Слава сразу узнал телохранителей восточного друга. Следом за ними вошли еще двое с огромными корзинами экзотических цветов. Аромат сразу заполнил свадебное помещение. Словами «Здравствуйте! Рад видеть своих друзей» восточный друг приветствовал Славу и Светлану.

Томка тут же набросилась на Аллу:

– Кто? Кто такой?

– Шах, – прозаично ответила та.

– Какой шах? – застыла Томка.

– Настоящий.

Оставив Тамару почти с открытым ртом, Алла, сделав жеманный книксен, взяла Алика под руку и подвела к родителям Светланы. По-восточному поприветствовав родителей жениха и осыпав комплементами невесту, настоящий шах посетовал, что он в России пролетом, и времени у него мало, чтобы и далее присутствовать у друга на свадьбе.

Однако Томка, придя в себя, уже нацелила свое обаяние на необычного гостя.

– А если вас очень попросят… Вы же не сможете отказать девушке…

Осветив Тамару своими оливковыми глазами, восточный гость смиренно произнес:

– Скажу не в обиду восточным красавицам, что всегда восторгался русскими девушками.

– Так, что чуть невесту друга не увел, – пошутила Алла.

– У него не уведешь, – серьезно ответил Алик. И обратился к Славе: – По восточному обычаю другу на свадьбу дарят самого лучшего скакуна. Любой на твой выбор тебя ожидает у меня в конюшне. Я буду рад видеть вас у себя на родине не гостями, а хасенен асдык, – произнесенное на родном языке «лучшими друзьями» прозвучало проникновенно и тепло.

А поздравление Оксаны у гостей вызвало некое замешательство.

– Я пришла одна. Как всегда, соперница переиграла меня. Не отпустила милого. Но Боренька прислал свое послание, – и Оксана включила диктофон.

Раздался голос Бориса:

– Ребята, поздравляю вас. Я рад нашему знакомству. Пусть ваша жизнь будет всегда наполнена любовью, несмотря на расстояния и время. Встретимся обязательно.

Поставив на стол корзину с розами, и будто ее совсем не огорчило присутствие в ее жизни соперницы, Оксана с нежностью сказала:

– Эти цветы и эти два золотых сердца вам от нас с Боренькой, – и преподнесла молодым по бархатной коробочке. Взяв фужер с шампанским, она обратилась к молодым: – Пусть ваш союз будет верным и долгим. А эти «сердца» станут талисманами вашей любви. – Усмехнувшись, Оксана лукаво произнесла: – И тогда никакая соперница не сможет вас разлучить.

Света и Слава понятливо улыбнулись. Они-то знали, какую соперницу имеет в виду Оксана.

Семейные будни Светланы и Славы не превратились в серую прозу жизни. Остались таким же прекрасным мгновением, как тогда, когда они увидели друг друга. Светлану, как и прежде, будила обволакивающая мелодия мобильного: «Slove you». А статус жены до сих пор нежно щемит сердце. И хочется всем сообщать, как великую тайну: «Я – жена».

Только командировочные разлуки с мужем заползали тревогой в душу. Но она же однажды сказала: «Я буду тебя ждать». А ее «да» в первый день их знакомства стало и терпением, и ожиданием, и верой в их чувства.

Из скупых рассказов мужа она догадывалась о его работе. И возвращение любимого из командировок воспринималось как победа над невидимым противником. Ведь Слава возвращался к ней всегда переполненный тоской по ней, любовью тех первых минут, когда они стали мужем и женой.

Но в тот вечер сообщение о командировке вызвало у нее чувство не обыденного огорчения, а беспокойного онемения.

Две недели каждое утро она получала от мужа послание «Slove you», а потом его не стало. Только ВЕРА-НАДЕЖДА-ЛЮБОВЬ в одной связке отодвигали тревожную неизвестность.

И еще работа…

Светлана никогда не задумывалась, смогла бы она не работать… То, что приоритетно было с самого рождения, с вступлением в семейную жизнь никуда не отступило. Ее обязательство «первым делом, первым делом…», которое осмеивалось ее лучшей подругой, не отвергалось любимым. «Работа в ожидании меня будет для тебя бодрящим эликсиром», – говорил ей Слава. И действительно, любимое дело отсекало провоцирующие мысли. А главный ее оппонент держал в состоянии вменяемости. Так она именовала свой мозг, которому посвятила не одну бессонную ночь.

Посмотрев на мужа, Светлана задумчиво произнесла:

– Милый, теперь и твой мозг будет объектом изучения. Возможно, он откроет один из секретов этого непостижимого творения.

Над разгадкой тайн головного мозга она бьется с тех пор, как познакомилась с Петром Васильевичем Голиковым. Его неуемное стремление раскрыть тайны мозга передалось и ей. Профессор называл мозг «малой Вселенной». Веря в огромный потенциал этой Вселенной, Светлана и ее коллеги разрабатывали различные методы ее постижения, не отвергая даже экстравагантные эксперименты. Некоторые из них, несмотря на курьезность, давали положительный результат. Так однажды Борис Георгиевич Кольцов, тот самый Борис, у которого Светлана со Славой были свидетелями в загсе, прямо с заграничного симпозиума ворвался к ней в операционную. Она оперировала бомжа (бомжи были плодотворным материалом для познания тайн мозга: ведь эти homo sapiens чаще других попадали на операционный стол с проломленными черепами). Всмотревшись в лицо бомжа, доктор Кольцов громогласным басом, отделяя слово от слова, произнес объемную матерную тираду. Рука Светланы, протянутая к операционному инструменту, повисла в воздухе. У медсестры с большим стажем обслуживания больных бомжей глаза над маской полезли на лоб. А доктор снова так загнул… Накрытое метафорическим оборотом правое полушарие мозга дернулось, словно по нему пробежал электрический ток.

– Во… задергался «немой», – («немым» в их кругах называлось правое полушарие мозга). – С этим «молчуном» надо разговаривать на языке пациента, – проговорил Борис Георгиевич, по-детски потирая руки.

В глазах Светланы, смотрящих поверх маски на коллегу, проявился понимающий блеск. Она тут же подключила электрод к нерву, который среагировал на неожиданный выпад нейрохирурга.

Бомж, с которым доктор Кольцов «пообщался» на его родном сленге, утром выскочил из комы. Именно выскочил, потому что уже к вечеру излагал своим сопалатникам занимательные эпизоды своей жизни. Но… ни одного слова мата в его повествовании не прозвучало. Это «чудо» стало предметом дружеских колкостей в его адрес.

Светлана попросила Бориса Георгиевича прояснить, что подвигло того так экстравагантно поэкспериментировать метод возвращения больного с «того света». Тот, рассмеявшись своим раскатистым басом, пояснил:

– На симпозиуме немецкий коллега поделился одним из своих экспериментов над бедолагой, родственным по образу жизни твоему пациенту. Вот и я решил опыт немецкого нейрохирурга перенести на твоего больного.

После удачного эксперимента профессор Голиков сыронизировал:

– Бас доктора Кольцова с приправой «великого русского» стал дефибриллятором для «немого».

А чудо-эксперимент в медицинском сообществе всплывал при любом застолье.

Теперь на очереди чудесного выздоровления была девушка, которой Господь дал шанс остаться живой в авиакатастрофе, единственной из сотни пассажиров. Светлана интуитивно чувствовала, что в этом случае тоже должен проявиться неординарный случай. И прецедент произошел.

Еще в древней восточной медицине для восстановления душевного равновесия использовали аквариумы с разнообразными обитателями. Следуя умудренности древних, во многих палатах их клиники установили аквариумы. Как-то зайдя в палату к пациентке, Светлана заметила беспокойные движения морского конька. Обычно эта интересная рыбка спокойно устраивалась на веточке и свысока наблюдала за населением аквариума. А в палате девушки конек метался. Посмотрев на пациентку, Светлана обратила внимание на ее вздрагивающие веки, будто девушка силилась открыть глаза. Понаблюдав за девушкой и за морским коньком, доктор интуитивно почувствовала между ними некую связь.

Дойдя до дверей, нейрохирург обернулась. Ей показалось, что больная девушка сделала движение в ее сторону, будто хотела что-то сказать. Однако не заметив никаких изменений в ее состоянии, Светлана вышла из палаты. Внезапно у нее проявилась головная боль. И вроде бы послышался телефонный перезвон. Она почти бегом направилась в свой кабинет. Схватила телефон… Но ожидаемого «Slove you» не увидела. Светлана крепко сжала виски.

– Милый, отзовись. Почему молчишь… – прошептала она сухими губами.

Когда-то такое, почти такое состояние она уже испытывала. Целую неделю она с волнением смотрела на телефон, а там – ничего. Вернувшись из командировки, Слава в оправдание сказал, что в его работе может быть такое, когда он не сможет известить о себе. И, посмотрев на Светлану нежным взглядом, тихо произнес: «Если что… с тобой свяжутся».

Но Светлана тут же отогнала от себя иезуитскую мысль. «Никаких если…»

Она почти без сил отправилась домой.

Однако слова любимого «Если что… с тобой свяжутся», как навязчивый мотив, преследовали ее. Выпив снотворного, что делала крайне редко, Светлана легла спать. А ночью ей приснились глаза больной пациентки. В них – мечущийся отблеск, похожий на изображение морского конька. Не имея четкого осмысления, увиденного во сне, она оставшееся ночное время лежала не шелохнувшись, боясь спугнуть свою догадку. «Неужели это подсказка…» Морской конек в переводе на греческий – гиппокамп. Гиппокамп…

Еле дождавшись утра, Светлана позвонила Петру Васильевичу Голикову.

– Я видела сон…

– Хорошо спишь.

– Я видела во сне ее глаза. А в них… гиппокамп.

В ответ она не услышала обычного язвительного афоризма.

Придя на работу, Светлана сразу направилась к профессору. Посмотрев на нее поверх очков, он задумчиво произнес:

– Неужто Всемогущий подает знак… – Подойдя к своей ученице, профессор Голиков скороговоркой сказал: – Показывай девчушке этих… коньков. Показывай, показывай.

Видя в глазах Светланы тревожный блеск, Петр Васильевич положил руку на ее плечо. Уже много лет они работают вместе. И профессор знал, что происходит в душе этой женщины, с виду мягкой и нежной, но с профессиональной хваткой в жестком ремесле. Профессор не раз себе признавался, что уже не ученица идет за своим учителем, а он перешел в параллель к ней. Последнее время он почти все операции переадресовал Светлане. Непомерное стремление разобраться в загадочности головного механизма было двигателем ее успехов. Последние ее операции были триумфом в нейрохирургии. Поэтому ночное виденье своей коллеги профессор не вышутил, а принял ее ассоциации за реальность существования еще одного метода исследования этого непредсказуемого организма. «В этом мире всякое бывает».

Девушка, оливковые глаза которой призывали к помощи, была африканской принцессой. Светлана искала любое эмоциональное воздействие, которое могло расшевелить онемевший мозг восточной красавицы. Как считала Светлана, нахождение в палате больной представителей родственного африканского клана было одним из таких средств. Доктор заметила, что Амира (имя принцессы символизировало ее родовое положение) особенно реагирует на присутствие ее няни, по-восточному тихой и от старости сухонькой старушки с почти прозрачным взглядом. Положив в свою руку ладонь принцессы, старушка тихо, певуче, одними губами что-то шептала. По выражению лица няни было понятно, что она произносит нежные, любящие слова. В тон чуть слышного умиротворяющего говорка из груди девушки выплескивался мелодичный стон. Неделю, почти не отходя от девушки, Светлана следила за ее состоянием и необычным поведением морского конька. Мысль о приснившемся гиппокампе не покидала ее. «Видимо, действительно в этом мире все взаимосвязано. Ведь не зря эта оригинальная рыбка заставила обратить внимание на себя». Это и есть тот неординарный случай. Ассоциируясь с одним из механизмов человеческого мозга, рыбка непроизвольно указала направление в лечении принцессы. Анализируя различные картины поведенческих реакций этой области головного мозга, Светлана ждала вердикта профессора.

После некоторого молчания Петр Васильевич кратко произнес:

– Добро.

Ассистировал Светлане сам профессор. Это не было исключительностью. Они не раз вместе оперировали.

Некоторое время Светлана напряженно вглядывалась во вскрытый мозг принцессы. Профессор сквозь маску деланно строго произнес:

– Чего стоишь? Ждешь, пока больная сама тебя попросит?

Светлана что-то пробормотала, будто и правда испрашивала разрешения у девушки начать операцию. Затем, взяв инструмент из рук хирургической сестры, решительно направила его в манящую миндалину.

Был момент, когда она засомневалась в своей догадке. И вдруг перед ней возник образ мужа, окруженный вихревой пеленой. Светлана закрыла глаза, чтобы сохранить это видение. И в голове прозвучало: «Спаси ее». Откинув слегка голову, Светлана посмотрела на пульсирующие клетки мозга и уверенно произвела манипуляцию с нейронами «кладовой памяти». Учитель ободряющим взглядом подтвердил правильность ее решения.

Оставшись одна, Светлана почти рухнула в кресло. Расслабленно вытянув ноги, она протяжно произнесла:

– Милый, где ты? Что с тобой?

Дверь неслышно открылась, и вошел Петр Васильевич. Светлана попыталась встать. Положив руку ей на плечо, он слегка прижал ее к креслу.

– Умница.

– Еще рано меня хвалить. Вот если Амира заговорит…

– Заговорит. У тебя заговорит, – и, нежно проведя по голове, словно маленькой девочке, ушел. Такая чувствительность была редкостью в характере профессора.

Посмотрев ему вслед, Светлана подумала, как ей повезло, что жребий работать с непрогнозируемым профессором пал на нее. Все – его избыточная суровость, занудство, деланные маски строгости – сделали из нее, по словам самого же профессора, неплохого нейрохирурга. В памяти всплыла первая самостоятельная операция, экзамен на профессиональность. Тогда ей тоже ассистировал Петр Васильевич. Вскрыв череп больного и наведя инструмент на опухоль, предназначенную на удаление, она чуть не потеряла сознание: на нее рыбьим глазом «смотрела» еще и аневризма, требующая незамедлительно заняться именно ею. Секундная заминка не отразилась на твердости руки, протянутой за инструментом. «Отключив» нетерпеливую аневризму от кровотока, занялась опухолью. Разделавшись с обеими «болячками», облегчено вздохнув, посмотрела на профессора. Реакции никакой. Засомневавшись, жив ли больной, Светлана в напряжении всмотрелась в больного. Из заторможенности ее вывел ворчливый голос профессора:

– Что стоишь? Ждешь от пациента благодарности?

А она просто не могла оторвать ног от пола. Привел ее в состояние вменяемости басовитый голос Бориса Георгиевича Кольцова, который неслышно зашел в операционную.

– И что там натворила наша чудодейка…

Услышав его всеобъемлющий бас, Светлана пришла в себя. И чуть ли не бегом направилась к выходу.

Профессор Голиков вдогонку буркнул:

– В скором будущем аневризмы ее именем будут называть.

А ей тогда казалось, что эта операция состоялась только из-за боязни быть «уничтоженной» увесистым словом профессора.

Потом у нее была не одна операция, возвращавшая больных к реальной жизни.

Но случай с африканской девушкой отличался ощущением исключительности. Это и шанс, который дал Амире Господь. И что-то еще… Светлана чувствовала, что встреча с восточной принцессой станет для нее предвестником чего-то особого…

Войдя глубокой ночью к принцессе, она залюбовалась красотой девушки и с надеждой подумала: «Всемогущий должен снизойти до моих увещеваний». Видимо, на Светлану эмоционально подействовала красота девушки, и она уверенно произнесла:

– Обязательно снизойдет.

Вдохновленная перспективой положительного результата проведенной операции, Светлана отправилась в свой кабинет. Понимая, что не уснет, она удобно устроилась на диванчике и протянула руку за медкартой Амиры, лежавшей у нее на столе. Но ее взгляд остановился на фотографии Славы. Ей показалось, что снимок одушевился. Глаза, улыбка любимого теплым светом обволокли ее, сделав почти безвольной. В затуманенной голове явно прозвучал голос мужа: «Ты спасла Амиру». В ответ Светлана тихо прошептала:

– Надеюсь.

Но тут же тряхнула головой, будто сбросила с себя призрачное наваждение. Покачав головой, усмехнувшись, произнесла:

– Устала. Очень устала.

Вдруг в кабинет ворвалась анестезиолог и взволнованно проговорила:

– Светлана, ты богиня. Амира заговорила.

Посмотрев мимо врача-анестезиолога на дверь, будто ожидая увидеть там Амиру, осторожно встав с дивана, Светлана направилась к палате пациентки. Приоткрыв дверь, остановилась в дверях. Из палаты слышался тихий диалог няни и принцессы на арабском языке.

– Хаят альби. Инша алла.

– Ана бэхэбэк.

Этот короткий незнакомый диалог произвел на Светлану такой эмоциональный резонанс, что она была готова встать на колени перед восточной красавицей. Видимо, почувствовав ее присутствие, Амира чуть повернула голову.

Светлана осторожно подошла к девушке. Взяв ее руку в свою, спросила:

– Как тебя зовут?..

Та не задумываясь ответила:

– Амира.

Светлана поняла, что девушка понимает русскую речь.

– Как ты себя чувствуешь?..

– Кваэс.

– Ты говоришь по-русски?..

Принцесса задумалась и сказала:

– Ля. Ана бэткелим араби.

– Но ты же понимаешь, о чем я тебя спрашиваю.

– Аюа.

«Если Амира понимает ее, значит, до аварии говорила на русском языке». Светлана с упованием посмотрела на девушку. Прописав после коматозную терапию, Светлана попросила медсестру не покидать палату девушки.

С тревожно-радостным чувством она отправилась домой. Перешагнув порог, Светлана услышала трель телефона. Она кинулась к аппарату. Звонила мама. Поговорив о разном, мама в конце разговора попросила:

– Забегай.

– Хорошо, – пообещала дочь.

И тут же подумала: «Позже…» Сейчас Светлана не могла влить в души родных свою тревогу.

Включенный автоответчик накрыл ее тирадой Тамары:

– Светк, ты ночуешь дома, или как? Звоню третий раз и слышу только телефонную белиберду. Через неделю буду в родных пенатах. А сейчас пока. «Мани» капают.

С Томкой они давно не виделись. Последние три года та живет в Штатах. Как бывало у подруги, случилась любовь. Ведь это самоотверженное чувство не покидало ее никогда.

Да и уже после окончания школы пути их редко пересекались. Чаще жизненное бытие друг друга они по телефону освещали. Конечно, в основном все разговоры касались запутанного любовного лабиринта Томки. А рассказывать ей было о чем… Ведь после выпускного вечера при выборе учиться дальше, работать или не упустить Вальцева она остановилась на последнем. Николай Вальцев уже в то время был признанным юниором. И вскоре его пригласили в сборную страны по легкой атлетике. И подруга отправилась за ним, бороздить просторы нашей необъятной Родины. Как-то, расслабляясь под мягкими движениями рук Тамары, Николай в приятности произнес:

– Том… а будь массажисткой…

– А сейчас что я делаю?

– Я в профессиональном смысле.

– Это как?

– Есть курсы массажистов с хорошей перспективой. Окончишь курсы и будешь расслаблять с дипломом.

– А без диплома уже претит вашему имиджу, – фыркнула Томка, обидчиво надув губки.

– Хорошие курсы – стоящая работа. Многим спортивным клубам нужны хорошие массажистки. А с такими ручками, как у тебя… В очередь стоять будут.

– В вашем спортивном миру нужен мускулистый мужичонка.

– Мужичок-массажист нужен для восстановления телесов, а для вдохновения нужна массажистка с нежными ручками… и нежной душой.

– Ты куда меня толкаешь? Я девушка строгих правил, – наигранно строго воскликнула подруга.

– Я толкаю тебя к образованию. А твоим ручкам хочу придать статус золотых.

В умненькой головке подруги сразу отложилась мысль: «А почему бы и нет…» Барабаня пальчиками по мускулистому телу друга, она мнила себя уже высококвалифицированным специалистом в окружении мускулистых ребят.

Вскоре Тамара окончила курсы массажисток, а затем попрактиковалась и у тайских мастериц. А ручки у Томки и впрямь оказались золотыми и стали очень востребованы в спортивных кругах. Можно сказать, что дедукцией Николая Вальцева Томка стала «музой» спортивного сообщества. Однако… настойчивое внимание мастеров спорта к его подруге стало напрягать Николая. И они расстались. А вскоре Тамара вышла замуж за американского хоккеиста и, как образцовая жена, последовала за мужем к нему на родину. А там Томас «спортивную карьеру» жены прикрыл. От непризнания ее таланта и несовпадения их менталитетов подруга засобиралась в родные пенаты.

Представив встречу с Томкой, Светлана улыбнулась.

Затем был звонок от Аллы:

– Напоминаю, скоро третье воскресенье. Жду.

Звонок был неожиданным. Алла должна находиться в Северной Африке на какой-то конференции в статусе переводчицы.

Томка и Алла – совсем не совпадали в своих мироощущениях.

Тамара жила страстями только о себе: ее надо выслушивать, ей надо сочувствовать, только ею надо восторгаться. В свои разочарования и увлечения она готова ввергнуть весь мир.

Алла наоборот – вся для других.

Посмотрев в календарь, Светлана спохватилась: ведь завтра как раз третье воскресенье.

С первой же минуты Алла окунулась в проблемы подруги.

– Так не пойдет. Весь твой вид кричит «SOS».

– Слава не звонит.

– А что, до этого не было пауз?

– Были… Но… душа так не болела.

– Ты же врач. Вот и профилактируй свою душу. Не забывай, наши мужья статусные, с грифом «ОВ». И служба у них соответственная. Не паникуй. Нашим мужьям нужны посылы любви, веры, надежды, а не всхлипывания по ночам.

– Правильно говоришь, – прозвучал неожиданно голос полковника Серова. – А я еду, смотрю, две красивые женщины сидят. Ну как тут не остановиться.

Юрий Владимирович присел рядом со Светланой.

– Наслышан о твоих успехах.

Светлана в удивлении вскинула бровь.

– Иногда перезваниваемся с Петром Васильевичем. – И тут же заговорил о том, что будоражило Светлану. Она с замиранием сердца вслушивалась в слова наставника мужа: – В том, что Вячеслав перестал посылать сообщения, ничего трагичного нет. Такова наша служба. Ваша задача – ждать своих героических мужей. Я знаю, вы можете ждать. Вы особенные жены, – полковник нежным взглядом окинул обеих женщин. – Ну ладно, вы общайтесь, а мне надо на службу. Если бы вы знали, как мне не хочется вас покидать. Но эта неожиданная встреча придаст мне импульс для дальнейшего исполнения своего долга.

Якобы случайная встреча еще более глубокой тревогой осела в душе Светланы. Она в напряжении посмотрела вслед Юрию Владимировичу. Тот, садясь в машину, оптимистически помахал женщинам рукой.

Сквозь душевную напряженность Светлана отстраненно внимала монологу Аллы. Пытаясь расшевелить подругу, та живописно обрисовывала свое пребывание в Африке. Светлана молча слушала о дискриминации африканских женщин, каменном веке, в котором те застряли. Взволновавшие подругу социальные проблемы африканских женщин привели к тому, что она решила создать «Общественную организацию африканских женщин по искоренению информационной безграмотности». Светлана совсем не удивилась инициативе подруги. Альбина (так Валерий называл жену, когда хотел осадить ее в далеко идущих планах) со своей неуемной энергией вполне могла стать африканской Жанной Д’Арк. Слушая о контрастах жизни африканских женщин, Светлана тихо произнесла:

– Не ходите, дети, в Африку гулять. В Африке акулы, в Африке гориллы, в Африке большие злые крокодилы… и тут же стала торопливо прощаться, сославшись на незаконченные дела на работе.

Поняв, что не может преодолеть душевное сопротивление подруги, Алла не стала ее удерживать.

Дома Светлану еще больше одолели тревожные мысли. Все валилось из рук. Вынув из сумки мобильник, она с тоской посмотрела на черноту телефонной панели, которая болью отозвалась в душе. Светлана понимала, что только на работе сможет отстраниться от мучений неопределенности.

Приветственно кивнув дежурной медсестре, Светлана прошла в свой кабинет. Медленно опустившись на стул и всматриваясь в черты любимого на портрете, она тихо зашептала строчки, которые сложились в первый же день, когда не получила сердечного «Slove you»:

– Я его видела, – тихо прозвучал за спиной голос.

Светлана повернулась. Перед ней стояла Амира и внимательно смотрела на фотографию Славы.

– Где? – тихо спросила Светлана.

– У моего дяди, – сказала Амира, не отводя взгляда от портрета.

В дверь заглянула медсестра и всполошено воскликнула:

– Ой… А мы переискались… Утром в коме, а сейчас живехонька.

– У какого дяди? – спросила Светлана и растерянно посмотрела на Петра Васильевича, который стоял в дверях и с блеском в глазах смотрел то на Амиру, то на нее.

– Медзиада.

– Кто такой… Медзиад? – еще не понимая, спросила Светлана.

– Мой дядя Алик Медзиад, шах Канатупу.

Тут профессор нарочито сердито сказал:

– Доктор, по-моему, ваша пациентка выздоровела. А вы как считаете…

Однако сказанное восточной принцессой отгородило Светлану от насущного. Она рассеянно смотрела на свою пациентку и мысленно повторяла: «Алик Медзиад, шах Канатупу… Алик Медзиад!..» Но тут, поняв, о ком сказала девушка, Светлана, блеснув взглядом, радостно воскликнула:

– Амира, ты видела Славу… Он жив?

– Жив. Я с ним разговаривала…

Долгожданная весть взорвала сознание Светланы. Она восторженно окинула взглядом окружающих. Остановившись глазами на своей пациентке, доктор удивленно произнесла:

– Амира… Ты же по-русски говоришь.

– Говорит, говорит… – воскликнула медсестра.

Светлана взяла пациентку за руку и повела в смотровую. Обследовав девушку и убедившись в адекватном ее состоянии, уже хотела вернуться к прерванному разговору. Но профессиональная ответственность сдержала душевный порыв. Доктор не рискнула напрягать память Амиры.

Оставив девушку в покое, вернулась в кабинет. В исступлении схватив портрет мужа, Светлана почти прорыдала:

– Живой, живой!

Бурлящее нетерпение подгоняло ее к восточной принцессе. Она кинулась к двери. Дрожащие руки не могли справиться с ключом. В ожесточении Светлана ударила дверь ногой, та открылась. Быстрым шагом она направилась в палату Амиры. Открыв дверь, Светлана пересеклась с глазами няни принцессы. Амира умиротворенно спала. Восточная няня, поглаживая руку своей подопечной, тихо, словно заклинание, причитала:

– Йа ма́лики! Йа нуру ру́хи! Кулль шаи! Кулль би-хайр.

Светлана беспомощно села рядом. Тихая заунывная интонация непонятных слов влилась спокойствием и в нее. Сколько просидела она у постели больной, сказать не могла. Ей казалось, вечность. Но в этой вечности ее душа не рвалась на части. Кинув на Амиру ожидающий взгляд, доктор поднялась.

«Лишь бы был живой, а остальное…» – тогда это было единственным желанием Светланы.

Она и сейчас так думает. Муж живой, а остальное… Остальное Светлана будет собирать по крупицам. Наблюдая за мужем, она отслеживала в нем все изменения. Напряженность во взгляде указывала на его мозговую деятельность. Результатом были обрывочные высказывания, правда, они не составляли цельную картину.

В пробуждающуюся память, как недостающие пазлы, Светлана вставляла эпизоды их жизни. Однако возвращение памяти затягивалось. В мечущемся взгляде мужа просматривался призыв о помощи.

И она решилась.

Через неделю прилетит японский нейрохирург, с которым Светлана дорабатывала свою методику алгоритмов амнезийного транса. Еще в начальной стадии исследований профессор Итиро сказал, что ее концепция предполагает новый виток успеха в нейрохирургии.

Но это только в теоретическом изложении. А вот в практике…

«Практическим результатом будет Слава», – решила Светлана.

В заключительной части эксперимента Светлана, склонившись над мужем, точно столяр, заколачивающий гвоздь, произнесла четко, адресно:

– Ты должен вспомнить свой сон. Это тот код, который вернет тебя ко мне. Вернись ко мне.

После окончания сеанса она долго всматривалась в лицо мужа. Поймав его сосредоточенный взгляд, Светлана прогнозировала: «Мозг принял посыл. Думает. Пусть думает. Это главная его работа».

В этот день, поздно вечером наблюдая за мужем, Светлана остановила свой взгляд на чайной чашке Славы. Ее она купила мужу в день его рождения. С появлением мужа в родном доме она выставила на видное место все, что было памятным для него. Но эмоций, какие она ожидала от этого действа, не проявилось. Взяв чашку, Светлана нежно провела по ее краю. Неожиданно она выскользнула из рук. Проскакав по полу, чашка завершила свой марафон звонким дребезжанием у дивана Славы. Мышцы лица мужа напряглись. Светлана замерла. Но… больше ничего. Эксперимент и неопределенность итогового ожидания стали причиной сильнейшего упадка сил. Присев на диван у ног мужа, Светлана тут же провалилась в глубокий сон. Сквозь сонную толщу бессознательного состояния ей показалось, что Слава заговорил. Она с трудом открыла глаза. Муж оставался в неизменном состоянии. Тягостно вздохнув, Светлана снова погрузилась в сон. Усталость не отпускала.