Приступая к поиску материалов по «Дулагу-184», я и не предполагал, насколько глубокий и до сих пор непаханный пласт истории придется вскрывать. К сожалению, наша история состояла не только из известных героических событий, но и из тяжелых потерь, окружений, концентрационных лагерей, без вести пропавших и погибших призывников, даже не успевших вступить в бой. Вязьма оказалась тем ящиком Пандоры, который скрывал в себе ужасы не одного, а сразу нескольких концентрационных пересыльных лагерей. Изучая материалы, я постоянно ловил себя на мысли о нереальности цифр, данных, отчетов. Однако многочисленные проверки дивизионных, армейских, тыловых документов вермахта еще и еще раз подтверждали страшные находки — не десятки, а сотни тысяч военнопленных прошли через лагеря Вязьмы, Смоленска и других соседних городов. Каждый из попавших в этот ад безымянных солдат имеет право на нашу благодарную память. Я очень надеюсь, что совместная работа коллектива авторов книги вернет из небытия воспоминания об этих страшных событиях. Оценивать события в Вязьме можно по-разному, но для прошедших концлагеря это, несомненно, трагический период, не говоря уже об оставшихся в этих лагерях навсегда. Давайте попробуем увидеть за беспристрастными, лишенными эмоций немецкими документами судьбу тысяч солдат. Нам еще предстоит открыть историю заново, и, конечно, это не последнее издание, но мы спешим поделиться с вами найденным материалом, спешим вспомнить, спешим восстановить исторические события. Время идет. Как бы совсем не опоздать.

Алексей Кислицын, поисковик, Германия.

Работала и продолжаю работать, несмотря на то, что книга уже готовится к изданию, по поиску родных бойцов из Ставропольского и Краснодарского краев. Еще не найдены некоторые родственники, хотя задействованы администрации районов, но будем надеяться.

Жду появления книги. Всем сердцем и душой мне хочется назвать ее «Вяземские мученики войны». По-иному я о них и не думаю, несмотря на то, что некоторые родственники замыкались в себе после наших слов «умер в Вязьме, в… плену». Как живо еще в сознании людей старшего поколения слово «плен». И как страшно осознавать то, что воины, бойцы и командиры долгое время оставались в «плену» недопонимания, что эта Великая Отечественная война была с окружением целых дивизий, армий, с потерей миллионов людей, где судьбы были сотканы из слов «Я не сдался, люди! Но я не смог пройти этот ад, я умер в лагере, в плену, в мучениях, но не дайте забвению стереть мое имя…».

Лариса Надервель, поисковик, Московская область.

«Вяземский мемориал»

Несколько лет назад, году так в 2010-м, в мою жизнь стремительно ворвались «Дулаг-184», Вязьма и, как итог всех трудов и поисков, «Вяземский мемориал». Это целая веха, это своя особая история. История, с одной стороны, очень трагическая и непомерно тяжелая, с другой — наконец-то рассекреченная, ставшая достойной увековечения. Забегая вперед, хочу сказать, что если бы не Иванова Евгения Андреевна и ею сплоченный и увлеченный коллектив поисковиков, то никогда я не вникла бы так участливо в пронзительную тему, ранее не почитаемую официальными лицами, СМИ и даже простым народом, — тему ПЛЕНА. Люди, прошедшие эти жернова и круги ада, сгинувшие там бесследно или чудом выжившие, по умолчанию многими считались предателями и не заслуживали даже воспоминаний. Была проведена титаническая работа, объединившая поисковиков всего постсоветского пространства. Каждый вел поиск родных погибших солдат своими методами. Но для начала надо было перелопатить массу информации, документов и записей, чтобы правильно определить регион поиска родных, так как фамилии и места рождения бойцов были сильно искажены. Требовалась тщательная правка и сопоставление с архивными источниками. Далее были направлены письма-запросы губернаторам краев и областей. И — о чудо!!! Сработало! Как только начинали поступать отклики — телефонные звонки, почтовые письма, написанные слезами, электронные сообщения родных и просто знакомых, я понимала: значит, вышла очередная статья в местной газете. Спасибо губернаторам, спасибо газетчикам! Радости людской не было предела, ведь боль утраты они передавали из поколения в поколение. Хранили те редкие фото, потертые временем, с которых смотрели их никогда не стареющие отцы, деды, братья… — молодые, красивые, с одухотворенным взором, убежденные в своей счастливой жизни в Стране Советов, которую они отчаянно ушли защищать! Текли ручьем слезы, потоком лились воспоминания, бесконечные благодарности, что родного человека вытащили из небытия. Каждый раз ком стоял в горле. Через 70 лет в дома далеких сел и деревень мы принесли важное известие — их солдат не пропал без вести, ОН ВЕРНУЛСЯ ДОМОЙ!!! Они его всегда ждали… а власти безмолвствовали! НИКТО НЕ БЫЛ ЗАБЫТ И НИЧТО НЕ ЗАБЫТО!!! Люди рыдали!!! Горько было от того, что дождаться смогли не все, уже поумирали вечные вдовы, постаревшие дети… После известия о месте гибели своих солдатиков родные готовы были ехать, идти, лететь… Но язык не поворачивался сказать, как мученически они погибали, как бесчеловечно были зарыты и как незаслуженно долго лежали безымянными на вяземской земле… позабыты, позаброшены.

И когда в 2014 году Российским военно-историческим обществом во главе с В. Р. Мединским и Р. И. Мединским было принято решение и воздвигнут на политой кровью земле грандиозный мемориал, по своей концепции не имеющий аналогов на планете, — вот это был ПОСТУПОК!!! Хотя до этого момента родным солдат, поисковикам столько пришлось пройти витиеватых дорог-путей, но нигде нам не ответили, ни одни двери, в которые мы стучали, так и не открылись.

Потом была поездка на открытие мемориала. И в момент его открытия пошел дождь, как будто небеса пролились слезами солдатиков, так долго ждавших, что их вспомнят, поймут, помянут… Они это заслужили, ведь отдали за свою страну, свой народ, своих детей, жен, матерей самое дорогое, что у них было, — свою жизнь! Дочери, сыновья, ставшие уже вдвое старше своих родителей, припадали к их барельефам и подолгу стояли, не отрываясь от бронзовых РОДНЫХ ЛИЦ изваяний: недолюбил, недоласкал их папка… Но через пропасть времени — они ВМЕСТЕ!!! Слезы душили! Непередаваемые ощущения!

Огромное спасибо, поклон до земли!!!

Нельзя останавливаться на достигнутом. Необходимо дальнейшее увековечение памяти павших в Вязьме. Это наша история, и мы должны ее очень хорошо знать и всегда помнить! А как знать и помнить, если нет в Вязьме музея, посвященного нацистским лагерям?! А их там было немало!! Во многих местах еще не обозначены мемориальные зоны с захоронениями павших. Не подозревая того, местные жители ходят по могилам, потому как власти даже не имеют желания обозначить мемориальные зоны (кощунственно и недальновидно!). Зато там прорастают мощные лопухи и буйствует зелень: еще бы — такая «благоприятная» органика!!! Хочется думать, что все вместе мы сможем пробить эту стену чиновничьего непонимания и наконец-то воздать бойцам и командирам, когда-то защитившим нас и давшим нам светлое будущее ценой своих мук и ценой своих жизней, достойное упокоение. Да будет так!!!

Ирина Яркова, поисковик, г. Тюмень.

Четыре года работала над списками военнопленных из лазаретов Вязьмы, решала ребусы намеренных и непреднамеренных искажений в записях. Теперь выверенные списки ждут своего часа — когда у местной власти найдутся силы и средства для увековечения имен.

Хотелось бы пожелать найденным родственникам погибших активнее проявлять себя: напоминать о долге вяземским чиновникам и подключаться к поиску родственников военнопленных в своих регионах. Потомки в неоплатном долгу перед погибшими на той страшной войне.

Ольга Смольянинова, поисковик, г. Липецк.

С возрастом каждый из нас начинает оценивать события по-другому, уже с точки зрения нового житейского опыта и сознания. Что для меня, москвича, в молодости значила Вязьма — да ничего, провинциальный город, ничего особенного. Говорили о Вязьме во время Великой Отечественной войны — но как-то вскользь, неглубоко. Побед особых там не было, а о потерях предпочитали помалкивать. Прошедшие поездки в Вязьму перевернули мое представление об этом месте — открылась страшная и суровая правда той войны, которую выиграли солдаты 41-го года, остановившие и перемоловшие танковые клинья, рвавшиеся к Москве. Но какой страшной ценой это далось. Казалось бы, нет такой силы, которая бы противостояла вермахту. Начавшаяся 30.09.1941 наступательная операция «Тайфун» вырвала 500-километровый участок нашего фронта, и лучшие войска и ополчение оказались в кольце окружения. Западнее Вязьмы в ловушке оказались четыре армии в составе 37 дивизий, 9 танковых бригад, 31 артиллерийского полка РГК. Потери Красной армии убитыми и ранеными превысили 380 тысяч человек; в плен попало под Вязьмой и Брянском по некоторым данным свыше 600 тыс. человек. Но наши солдаты и командиры продолжали выполнять свой воинский долг и в неблагоприятных условиях, не давали врагу двигаться к Москве. В октябре 1941 г. Вязьма стала местом, куда фашисты начали свозить наших захваченных в плен бойцов. Изнуренных от голода, часто раненых и контуженых, их гнали в сортировочные лагеря, чтобы дальше отправить в тыл. О кормежке и лечении практически не заботились — нашим раненым помогали взятые в плен советские врачи. Лекарства — только те, что были в окружении. Наш солдаты гибли сотнями в день — в первых числах октября лег снег, а многие были еще без зимнего обмундирования. Вяземский «Дулаг-184» стал местом, через которое прошли десятки тысяч наших бойцов, многие и многие тысячи навечно остались во рвах рядом с недостроенным авиационным заводом, в стенах которого размещался концлагерь. А в Вязьме и окрестностях было еще много таких лагерей.

Наши экспедиции в Город воинской славы начались, когда о воинских захоронениях в Вязьме практически не говорилось и ничего не было известно. Тема была непопулярной, но за почти десять лет наших поездок в Вязьму с родственниками погибших начало приходить понимание значимости подвига наших солдат, бывшие поля сражений стали мемориалами в память павших, на месте скромного обелиска, на месте рвов был открыт редкий по выразительности памятник, где на нас смотрят лица не вернувшихся с войны солдат, где за колючей проволокой изображены непокоренные воины, до конца выполнившие свой долг и вынужденные пройти все круги ада на земле.

Благодаря работе поисковиков многие, ныне живущие в разных концах нашей страны, обрели своих погибших родственников. Слишком мало документов сохранилось с того времени, но то, что нашлось, в том числе дневники врачей и списки, составленные ими, позволили проследить судьбы сотен и сотен солдат. И теперь эти солдаты обрели вторую жизнь.

Война опалила и мою семью. Два деда не вернулись с войны. Один, кадровый командир, служил на границе в Латвии, попал в плен, дважды бежал, был пойман и погиб в гестапо. Место захоронения неизвестно. Второй дед, отец 8 детей, пропал без вести в марте 43-го, но через 65 лет с помощью руководителя Луганского поискового объединения Владимира Снежко удалось найти место, где он захоронен, это под нынешним Луганском. Сам Владимир Снежко — боевой офицер, прошел весь Афган, имеет награды, но погиб он на родной луганской земле при артиллерийском обстреле… Те, кто помогает нам отыскать наших погибших родственников, — святые люди, они возвращают их из небытия, эти знания передаются в следующие поколение, и наши родственники остаются жить в нашей памяти.

Я брал фотоаппарат в каждую поездку, и теперь мы с вами можем наблюдать, как раз за разом менялся облик захоронений, как приезжали в Вязьму ныне живущие родственники погибших солдат, как благоустраивалась территория вокруг памятников. Но сделано еще недостаточно, и нам предстоит много работы, чтобы поднять имена погибших героев и сделать еще больше для увековечения их памяти.

Виктор Зателепин, педагог, поисковик, г. Москва.

Как только в интернете появились списки погибших в «Дулаге-184», началась кропотливая работа поисковиков по каждой области РФ и республик бывшего СССР, откуда призывались бойцы на войну. Выявляли фамилии, имена, отчества солдат, находили сведения о них в ОВД «Мемориал». Определяли места их проживания. Ходили в свои краеведческие музеи, в местные архивы, разыскивали информацию в интернете с целью выявления административно-территориального деления областей. Было так, что боец был рожден в Рязанской области, а его село три раза переходило в Липецкую область.

Затем началась работа поисковиков по поиску родственников военнослужащих: писались запросы главам областей, главам местных поселений, в областные и районные архивы, краеведческие музеи, ветеранские организации, в местные средства массовой информации.

Большинство людей, к которым я обращался с просьбой помочь в поиске, меня очень сильно поддерживали. Хочется особо отметить Владимирскую и Кировскую области, где были вовлечены в поиск абсолютно все: от губернаторов до глав местных поселений, старожилов сел и деревень и простых школьников.

И все же не обошлось без ложки дегтя. Я и многие поисковики столкнулись с равнодушием, бессердечностью, хамством, когда начали искать родственников воинов, которые были призваны из Смоленской области. Нежелание вникать в ситуацию, отказ в помощи, всевозможные отписки, дезорганизация поисков, в некоторых районах указанной области был даже дан запрет на поиски родственников. Я предполагаю, что это нежелание было связано с земельным вопросом — где-то это была частная земля, а где-то планировалось использовать землю с останками защитников под строительство частных магазинов и пр. А может быть, это было стремление опять же прикрыть потери и трагедию Вяземского котла?

Уже не помню, скольких воинов, родственников я нашел. 72 года прошло с момента Победы советского народа в Великой Отечественной войне. 76 лет прошло с тех пор, когда умерли упомянутые в списках узники «Дулага-184» (только в 1942 г.). 76 лет дети этих воинов, внуки и правнуки до сих пор ждут, когда кто-то из поисковиков принесет счастливую весть о месте захоронения воина. Вы себе не можете представить, какие переполняют тебя чувства, когда сообщаешь дочери, внуку или правнуку о месте захоронения отца, деда, прадеда. У всех наворачиваются слезы на глаза. Война в их семье закончилась. Давайте же помнить и молиться за этих воинов, а также за поисковиков, которые, не щадя здоровья, ведут свою благородную работу!

Алексей Башков, военный поисковик, г. Рязань.