Кажется, что руки сейчас оторвутся, главное не шевелиться, от движений боль только усиливается. Что он там с Милой делает? Только бы в живых оставил, даже думать не хочу, что ее ждет. А что ожидает меня? Но сейчас все равно, лишь бы сняли с этого крючка…

Мне кажется, что я впадаю в прострацию, мозг прокручивает только одну мысль: «Больно, больно, больно».

Вот лифт приехал обратно, и опять стало тихо. Скрежет двери, виден свет. Лампа на бочке, тележка подо мной, я падаю. Облегчение, рукам уже не так больно. В стене за бочкой, почти на уровне тележки стало видно углубление размером с пару ящиков вина. Мое тело онемело, у меня все болит, а человек впихивает меня в это углубление, складывая буквально пополам так, что мои колени упираются в подбородок. Я как тряпичная кукла, совершенно безвольная и податливая, подчиняюсь всем его действиям, не в силах проявить даже какое-то сопротивление. Лифт везет меня в таком скрюченном виде наверх.

Вот лифт останавливается и я вижу большую кухню, Мила сидит в кресле, привязанная, в глазах ужас. К ручке кресла что-то приделано, но я не могу понять, что это. Я осматриваю комнату. Все покрыто полиэтиленовой пленкой: каменный стол, над которым висит металлическая конструкция с множеством кастрюль и сковородок, пол, и даже кресло, на котором сидит Мила. Боится испачкать все кругом? Что же будет!? Сердце сжимается от страха неизвестности.

Послышались шаги. Я сжалась еще больше. Лучше я останусь в лифте, пополам сложенная, только не трогайте меня! А он меня и не трогал, только к веревке на руках привязал еще одну, потом перекинул вторую веревку через металлическую конструкцию над столом и дернул с такой силой, что от боли у меня потемнело в глазах и я потеряла сознание.

Когда я ощутила воду на своем лице, я очнулась, потом рефлекторно потянулась за водой, но мне досталось лишь три капельки. Еще, еще воды! Но все кончилось. Мне опять заклеили рот, я открыла глаза. Человек стоял возле стола, в одной руке он держал в конец веревки, а другой рукой указывал на стол, не произнося ни слова. Значит, надо лезть на стол. Веревка опять дернулась и я, превозмогая себя, потянулась и полезла, желая ослабить невыносимую боль в руках. В конце концов я взобралась на стол, но осталась стоять с поднятыми руками. Веревки на ногах чуть ослабли, но ровно настолько, чтобы я смогла выполнить задание.

Теперь мне стало видно всю кухню: справа у стены стоял небольшой столик с телевизором и стул, слева от него было кресло с Милой. Сейчас я поняла, почему она смотрить с таким ужасом – ее левая кисть была опущена в жерло мясорубки и примотана к ней липкой лентой, любое движение ручки могло лишить ее пальцев.

О, ужас, Зорро привязал конец моей веревки к ручке мясорубки. Садист, настоящий садист, будет смотреть, как я изо всех сил буду стараться не упасть, или хотя бы дернуться. Я буду держаться, Мила, дорогая…

Потом он залез на стол и надел на меня белое платье из пленки. Платье было сшито особым образом: надевалось через голову, по бокам встрочены молнии. Ведь специально все сшил, все продумал, гад паршивый! Зорро надел белый парик, потом отошел, сел на стул и с довольным видом включил телевизор и видик. Началась комедия с участием Мерилин Монро. Она была одета в точно такое же платье и такой же парик! Так вот зачем ему этот костюм, киношной Монро ему мало, подавай живую!

Он пил вино и громко смеялся над киношутками. Как только Мерилин начинала петь, он дергал за веревку, глаза Милы тут же наполнялись ужасом, и я начинала приплясывать в такт музыке, стараясь не шевелить руками. Я так долго не выдержу, я упаду. Мое сердце разрывалось, надо найти силы еще постоять, еще чуть-чуть…

Случайно я заметила, что ручка, вращающая механизм мясорубки, вот-вот отвалится. Я стала сигнализировать Миле: «Посмотри туда, посмотри туда!» – но только с пятого раза она сообразила и утвердительно кивнула, достаточно немного качнуть кресло и ручка упадет сама. Надо только выбрать момент.

Фильм продолжался, начался длинный фрагмент без песен и танцев, Зорро повернулся к нам спиной и направился к холодильнику.

Я решилась, такой момент нельзя упускать. Я кивнула Миле, та дернула кресло вперед и ручка отвалилась, а я с силой потянула веревку, одновременно сдергивая сковородку с крючка металлической конструкции. Все заняло три секунды. Он обернулся и попытался поймать конец веревки, но я сделала рывок, вложив в него всю свою ненависть и злость, и падая, ударила его со всей силы. Мне повезло, я попала ему по голове, мы вместе упали на пол, где я еще раз его стукнула, и он затих. Такого облегчения я не испытывала никогда…