Глава 1

Какое красивое бирюзовое небо! Изредка проплывают взбитые сливки пушистых облаков!

«Почему природа такая красивая, кристально чистая и совершенно не отталкивающая, почему человек, частица природы, такой грязный и неискренний, почему именно он, в отличие от природы, может говорить?! И самое страшное, человек может говорить не то, что думает?!» – размышляла красавица, с утонченными чертами аристократки, двадцатилетняя Кристина.

Она рассматривала красивые облака, подсвеченные золотым солнечным сиянием.

– Боже, какие они красивые! Ты только взгляни!» – восхищенно произнесла Кристина, глядя на облака.

Под руку она держала любимую подругу, деревенскую хохотушку Светлану, которая последнее время была всем недовольна и ворчала на подругу, как старая злюка.

Вдалеке виднелась сельская церковь и слышался колокольный перезвон, завершающий утреннюю литургию. Внезапно под ноги Кристины бросилась черная кошка, она изящно прогнулась, зыркнула золотыми глазами и перебежала ей дорогу.

– Ой, не к добру, – забеспокоилась Кристина. – Что-то случится.

– Что ты несешь?! – возмущалась Света. – У нас этих котов черных полная деревня, и если в приметы верить, вообще можно из дома не выходить.

Она с раздражением глянула на Кристину, которая в один миг стала белой. У Кристины беспокойно застучало сердце, тревожный холодок растекался внутри, душа заныла, предчувствуя беду. В унисон биению сердца громко зазвонили церковные колокола. Кристина остановилась, о чем-то задумалась, резко повернула в сторону церкви и уверенно пошла к главным воротам.

Женщины, выходя из церкви, осеняли себя крестным знамением. Кристина попыталась повторить все это за ними. Но у нее получался неуклюжий взмах ладошкой возле лба.

Света залилась громким смехом, глядя на подругу. Но женщина строго посмотрела в ее сторону и сделала ей замечание. Она показала, как нужно молиться, вздохнула и вслух произнесла: «Откуда у вас жизненные силы берутся, когда вы в церковь не ходите?»

– А что можно подумать там этими силами человека заправляют, – ехидно произнесла Света, косясь на прихожанку Храма.

– Эх, растеряли веру, совсем растеряли, на чем только душа держится? – тихо произнесла женщина.

Кристина с волнением подходила к Храму, с легкостью открыла тяжелую дверь и осторожно зашла. Здесь было спокойно и тихо. Она с интересом разглядывала его расписные своды, как умела, перекрестилась, повторив все за женщиной. И с радостью взяла платок, который та ей протянула. Света повторяла все за подругой, и прокручивала пальцем у виска, намекала ей, что та сошла с ума. Кристина купила десять свечей, поставила возле каждой иконы и почему-то заплакала, увидев седовласого мужчину в черной рясе, который с интересом ее разглядывал.

Женщина подтолкнула Кристину и сказала, сложив руки крест– накрест, положив правую руку поверх левой.

– Попроси благословения у отца Игоря, – прошептала она.

Кристина повторила все за нею.

Отец Игорь внимательно посмотрел на Кристину и спросил: «Вы некрещеная?»

– Нет, – ответила Кристина, смущаясь.

– Вам нужно срочно принять таинство крещения. Без Бога вы не преодолеете те трудности, которые вас ожидают, – вздохнул отец Игорь и погладил Кристину по голове. – А трудности вас не заставят долго ждать, поверьте мне.

– А можно сейчас? – выпалила Кристина.

– Конечно, дочь моя, это нужно сделать, как можно быстрее. Подождите меня здесь, – сказал отец Игорь и зашел в церковную лавку.

Кристина слышала, как отец Игорь давал распоряжение, чтобы все приготовили к обряду крещения, при этом называя ее имя. Он сказал, чтобы с Кристины не брали ни копейки и что крестным отцом и мамой записали того, кого она назовет.

«Откуда он знает, как меня зовут? – удивлялась Кристина. – Я же не говорила ему свое имя. Может в деревне все знают: кто к кому приехал и как кого звать, – продолжала размышлять Кристина. – А заодно стала усердно вспоминать, кого она может назвать крестной.

– Кого мне назвать крестным отцом и мамой? – спросила Кристина, поворачиваясь к подруге за советом.

Света наклонилась к ней и зашипела в ухо всякие гнусности, возмущаясь, что Кристине приспичило стать воцерковленной. Она не понимала, что это за желание ходить с крестиком, который надевали на шею служители церкви.

– Света, наверное, я запишу тетю Машу.

– Правильно решила записать тетку, которая живет в Америке? – поддела Кристину подруга. – А крестным запиши ее мужа-банкира, – продолжала злорадствовать Света, – пусть он заодно деньжат в нашу деревенскую церковь подбросит.

Кристина назвала крестных и с волнением приняла Таинство крещение, которое перевернуло в ее душе все. Она почему-то плакала, когда Отец Игорь читал молитвы. У нее непроизвольно текли слезы по щекам. Кристина никак не могла их остановить. Ей было немного не по себе оттого, что она такая несдержанная.

– Это очень хорошо, – поддержал ее отец Игорь. – Слезы – это благодать Божья, радуйся, Он тебя увидел. Но так же запомни, Бог будет тебя проверять, готовься к трудностям, Создатель тебя немного пожурит, что поздно пришла в Церковь. А дальше всегда будет с тобой.

– Ой, можно подумать Бог есть, – запротестовала Света.

И внезапно ей стало очень плохо. Лоб покрылся испариной, не хватало воздуха, она резко пошатнулась и рухнула на руки Антону, красивому коренастому пареньку, бывшему однокласснику, который стоял немного позади.

Юноша очень любил Свету еще с детского сада, и непонятно, каким образом оказался в Церкви тоже. Он вывел девушку на свежий воздух, побрызгал из кружки святой водой и ласково посмотрел на нее.

– Откуда ты здесь? – спросила удивленно Света. – Ты же должен быть в Питере, у тебя же сессия?

– Я позвонил твоей маме, узнал, что ты приехала, вот вырвался на выходные, чтоб повидаться. Свет, выходи за меня замуж, – вдруг произнес Антон, краснея.

Света зло оттолкнула одноклассника, поправила на себе задранное платье, и высокомерно подняв голову, произнесла, что этого не будет никогда, что они друзья и что ей нужно еще учиться. Антон убеждал ее, что скоро будет зубным врачом, будет хорошо зарабатывать, и что они будут жить счастливо. Он продолжал махать на нее букетом полевых ромашек, которые она очень любила, и продолжал уговаривать ее выйти за него замуж.

Но Света смеялась ему в лицо и вспоминала, что он вот так же, на выпускном вечере, предлагал ей выйти за него замуж, обмахивая таким же букетом цветов.

Благо ромашек в их деревне было огромное количество. Они росли везде: возле дороги, возле школы, в поле, издавая полынный аромат горечи. Деревня была излюбленным местом этих неприхотливых цветов, олицетворяющих собой маленькое солнышко. Ромашки всем влюбленным доставляли радость с мая до глубокой осени.

– Да убери ты от меня эти вонючие цветы, – возмущалась Света, отталкивая букет от лица. – И когда эта верующая выйдет, уже достала меня. Из-за нее мне плохо в церкви стало. Не люблю запах ладана!

– А мне в церкви нравится, там спокойно! – только успел произнести Антон, – как дверь церкви открылась и на пороге показалась Кристина, сияющая от радости и покрасневшая от нахлынувших чувств. Девушка сбегала по ступенькам Храма, и ей казалось, что она летит, и все в ней на самом деле наполнилось настоящей жизненной силой.

– Света, я смогу все скошенное поле в одиночку сложить в огромный стог! – радостно делилась своими ощущениями с подругой Кристина.

– Это хорошо. А то привезла помощницу, а она в Церкви прохлаждается. – Света выхватила букет ромашек из рук Антона, смеясь, стукнула им Кристину и произнесла: «Это Кристина, моя подруга, ко мне в гости приехала. Ладно, Антон, до вечера. А то нам нужно еще посекретничать», – помахала Света парню букетом ромашек, взяла Кристину под руку и повела к выходу.

Антон еще долго смотрел, не отрываясь на Свету, не замечая никого вокруг. А затем вышел со двора церкви с опущенной головой и пошел в сторону деревни.

– А кто это? – спросила Кристина, оглядываясь и провожая взглядом юношу.

– Это и есть Антон, мой одноклассник, бегает за мной, с самого детского сада, я тебе о нем говорила.

– Да припоминаю. Ты говорила, что он страшный. А он такой симпатяга, зря ты так с ним, – вздохнула Кристина, глядя в сторону Антона.

 

Глава 2

– Как хорошо пахнет скошенная трава! – медленно вдыхая аромат, произнесла Кристина.

Она лежала на стоге сена, раскинув свои красивые белокурые кудряшки, и восхищенно смотрела на небо. – И все-таки облака очень красивые на этом бирюзовом небе!

Рядом с нею кусая травинку, лежала недовольная Света.

– Облака как облака! С рожами наших деревенских уродов. Вон, смотри, точь-точь дядя Семен! С бородой, справа, видишь?! – засмеялась Света.

– Ну почему уродов? Каждое лицо – это целая жизнь. Морщинки, как реки, растекающиеся по лицу, показывают, какая у человека судьба – горькая или сладкая, – философски заметила Кристина. – А вообще, и, правда, люди похожи на облака. Вон там, смотри, видишь, наша вахтерша, Тетя Полина за руку тащит первокурсника Петьку, который опять друзей без документов в общагу протянул.

Девочки хохотали на все скошенное поле. Ярко зеленая трава, только что уложенная в небольшой стожок, окутывала их свежим ароматом. А солнце ласково гладило последними лучами вечернего заката.

Каждое лето Кристина приезжала в гости к подруге Свете на настоящий деревенский сенокос! Рабочих рук не хватало, в деревне радовались всем, кто приезжал! Девочки на выходные приезжали попить домашнего свежего молочка, сытно поесть свежего мяса, и, конечно, помочь Светиным бабушке и дедушке собрать подсушенное сено, которое было разбросано тонким слоем на поле. Это делалось для того, чтобы сено быстрее сохло.

Для городской девочки Кристины деревня казалась раем. Здесь все было настолько чистым и свежим, настолько настоящим, что задымленный городской воздух не шел ни в какое сравнение с деревенскими запахами и пейзажами.

– Света, я бы осталась жить в деревне на всю жизнь! Я, почему – то, не очень хочу жить в городе.

– А это от того, что человек такая скотина, что ему везде плохо, где он живет.

Для Светы все люди были скотами, тварями, сволочами. Другого определения слову «человек» она не знала. Она ненавидела всех вокруг, как она говорила – терпеть не могла животных, и людей через одного. Она считала, что все маленькие дети уже суровые и злые зверьки. «Вот родился новый человек и сразу стал скотиной», – говорила уверенно Света. Сама же была сгустком злой энергии. От нее исходили такие флюиды раздражения, что дружить с нею никто не мог. Все удивлялись, насколько у Кристины хватает терпения выносить ее злой нрав. А Кристина искренне верила в то, что человек рожден на свет только для того, чтобы как можно больше вокруг себя людей сделать счастливыми. Она в это верила и точно знала, что это предназначение каждого человека на земле. Кристина всегда спорила с теми, кто настаивал на том, что люди бывают только двух видов. Это пчелы и мухи. Пчелы всегда всех хвалят, всем восхищаются, всему рады. А категория людей-мух отличается от них тем, что эти люди всем недовольны, всех ненавидят и всегда во всем ищут только плохое.

– Нет, я, правда, хочу жить в деревне! – настаивала Кристина.

– Ты еще скажи, что и за скотиной ухаживать тоже хочешь, и навоз после них выносить? А осенью по колено в грязи ползать тоже хочешь, да?!

– Ой, думаешь, ты меня напугала?! Я прекрасно знаю деревенскую жизнь! Я до десятого класса в селе Горькая Балка у бабушки жила и все это знаю. Я хочу жить в деревне, потому что здесь очень легко дышится! И природа здесь живая, красивая и добрая. И люди здесь проще, чем в городе! Они к Богу ближе, сказал отец Игорь. Он знаешь, что мне сказал. Он сказал, что у нас не спросят после того, как мы проживем жизнь, как ты жил, бедно или богато? А спросят у нас: «Скольким людям ты сделал добро?!».

– Хорошо, я тебя поняла! Ты хочешь осчастливить собой деревенского парня, хочешь замуж за бедного? – спросила Света, смеясь.

– А даже и так! Они все сильные и смелые, не то, что городские. Хотя бы взять твоего Антона. А судьба уже написала облаками имя моего мужа. Смотри, видишь, вон там справа от меня большими буквами написано: «ВАНЯ!» Он точно будет деревенским, и звать его будет Иван.

– Ты меня не смеши, деревенские все алкаши. Сейчас сенокос закончится, им делать будет нечего, все уйдут в запой, как медведи в берлогу зимой!

– Не уйдут! Вот за тобой Антон твой деревенский бегает. А он вообще не пьет, ты говорила.

– Он же стоматолог! И для него, что сенокос, что не сенокос, все – равно, он лошара, – грубо заметила Света.

– Зря ты так о нем. Он за тобой как преданная собачонка ходит, – сказала Кристина, поднимаясь со скошенной травы, поправляя платье и отряхиваясь! – А я точно выйду замуж за деревенского, вот увидишь.

– И за кого же мне интересно знать? – спросила удивленная подруга. – Не за Антона ли. Что-то ты все время про него вспоминаешь?

– Нет, чужих женихов забирать грех. Антон твой суженый, я за него не пойду. Я выйду замуж за первого попавшегося, кого встретим по пути домой, – засмеялась Кристина.

– Ловлю на слове тебя, подруга! А если этот первый встречный будет наш Вовка алкаш, я тебя отговаривать не буду, смотри, не мели языком. Ты теперь христианка, верующая. Тебе врать нельзя.

Девочки разбросали тонким слоем траву по полю и, смеясь, побежали домой.

– Навстречу судьбе! – закричала Кристина. – Суженый, появись!

Кристина из Санкт-Петербурга, стройная красивая девушка была с внешностью фотомодели: длинные светло-русые волосы, зеленые немного раскосые глаза, в оправе темных ресниц и светлая нежная кожа, не тронутая загаром никого из парней не оставляли равнодушным. А эти длинные стройные ноги! Они всем девочкам были на зависть. Каждая из подруг подходила и старалась помериться с нею длиной ног. Кристина была самим совершенством. Одним словом красавица с великолепной фигурой, нежнейшее создание в контрасте с ярко-выраженным холерическим нравом.

Этакий борец за справедливость, защитник всех угнетенных и обиженных. Она смело бросалась в любую драку, чтобы защитить своих друзей. Вообще ничего не боялась в этой жизни. И привыкла всего добиваться сама.

Она очень рано стала работать. В двенадцать лет вставала в пять утра и на велосипеде мчалась в другой конец Санкт-Петербурга мыть полы на время основного работника. Так она проводила лето, в отличие от своих сверстников. Да к тому же никто не догадывался, что этот Торговый центр, в котором она мыла полы принадлежит ее отцу. Она добросовестно справлялась со своими обязанностями уборщицы и пряталась от него, когда он приезжал туда по делам службы.

– Эй ты, краля, ты точно из благородных! – обратилась к ней Света, оглядывая ее с головы до ног. – Почему я ни разу тебя не видела загоревшей?

– Не знаю, загар вообще никогда ко мне не прилипал. Во всяком случае, я этого не помню, – оглядывая себя, произнесла Кристина, у которой нежно – розовая кожа, слегка покраснеет от солнца днем, а к вечеру опять становится матовой и бархатистой.

– Не зря тебя в общаге называют Белоснежка. Только у тебя нет семь гномов, у тебя вообще ни одного нет. Принца ищешь? – засмеялась Света.

– Нет, любовь! Она мимо меня не пройдет, вот увидишь! – ответила Кристина и вновь посмотрела на небо.

В университете все девочки уже ни по одному кругу сходились, расходились с мальчиками. Все усиленно искали свою любовь. Только Кристина держалась со всеми мальчишками очень строго. Она была непрекословным авторитетом для них. Что-то в ней было необычное, она не была просто девчонкой. Она была другом, Ангелом Хранителем. А это намного серьезнее, чем строить глазки. Именно к ней все приходили со своими секретами. И точно знали, что они останутся с нею.

А девочки от этого злились, ревновали своих парней и постоянно подшучивали над Кристиной.

– Кристина, ты у нас самая красивая девочка на курсе, почему у тебя до сих пор нет жениха? Или у тебя комплекс неполноценности? – спрашивали удивленные подруги.

– Еще не время! Мой суженный ждет меня и обязательно дождется, вы не переживайте. А размениваться на случайные знакомства и влюбленности я не хочу! – говорила она, заплетая красивую косу.

Никто в университете не верил, что она столичная штучка. Всем казалась, что она серьезная деревенская девушка, не знающая, что такое тусовки и молодежные выкрутасы в вечерних клубах.

«Она, к тому же, еще девственница, представляете, на третьем курсе универа и ни разу ни с кем не встречалась?!» – шептались в комнате общежития девчонки. – Может быть, она все – таки из деревни, ведь она со Светкой деревенской дружит и каждое лето к ней ездит.

– Точно, ведь со Светкой никто не хочет дружить, хоть она и красавица, но очень простовата: нос картошкой, маленького роста и одевается так безобразно, как деревенский отстой! Помните, как мы над Светкой всегда смеялись и говорили, что кличку тебе даем: «Быдло». Она еще бегала и орала на нас, что мы – скоты! А Кристина сразу ее под свое крыло взяла, и сказала, что никому в обиду ее не даст! А кто ж против старосты попрет? Ведь страшновато, как– то, – шептались однокурсницы в общаге.

 

Глава 3

– Кристина! Давай быстрее беги навстречу своей судьбе! – кричала, размахивая косынкой, взятой из церкви, Света.

– Бегу! Бегу! Вон там за тем поворотом первый кто будет, тот и мой суженный!

Из-за поворота медленно выезжал черный Джип. Откуда он здесь взялся никто не знал. Чистенькая машина металлическим блеском отливала на солнце. Три семерки на белом номере, припорошенные серой пылью бросались девочкам в глаза. Джип оставлял за собой шлейф темного облака серой пыли. Притом пыль длинным хвостом тянулась до самой деревни.

Девочки, открыв рот, переглянулись и опустили головы.

– Это еще ничего не значит, они могут и не остановиться и тогда суженный будет за другим поворотом, – растерянно сказала Света.

– Конечно, конечно, так и будет, – проговорила Кристина, глядя куда-то вниз.

Но ожидания девочек не оправдались, и машина, сбавив скорость, медленно стала прижиматься к обочине, поджидая идущих девушек.

Из машины вышел красивый высокий парень, аккуратно стукнув дверьми, он уже шел навстречу Кристине и Свете.

– Здравствуйте, красавицы, куда путь держите? – услышали они громогласный голос чернявого высокого парня.

Девочки переглянулись и уставились на ухмыляющегося юношу.

– А мы за вами, кстати, едем, – подхватил Антон, выбегая из машины.

– Познакомьтесь, мой лучший друг, Иван Севрюк, – сказал, улыбаясь, Антон. – Он тоже врач, мой однокурсник. Только теперь бывший врач, потому что стал бизнесменом. Он меня проведать заехал, – гордо добавил Антон.

Девочки переглянулись. У Кристины широко раскрылись глаза. Она покраснела, услышав имя «Иван». Антон повернулся к Ивану, взял Кристину за руку и сказал: «Вот об этой невесте я тебе говорил. Знакомься, Кристина, подруга моей Светы.»

– Что значит невесте? – замахала возмущенно руками Света. – С какого перепугу Кристина ею стала?

– У тебя не спросили? Извини, забыли, что мы не решаем, кто они друг другу станут, – твердо заявил давнишний друг Светы, Антон Петров.

– Иван, – проговорил, новый знакомый и протянул Кристине руку.

– Кристина, – сказала девушка – модель и медленно оторвала взгляд от сельской дороги.

В это время она заглянула в темно – карие, почти черные глаза своего суженного Ивана и сразу в них утонула. Новое неизвестное до сих пор чувство накрыло ее всю без остатка. Бабочки летали в душе и щекотали тебя изнутри.

«Неужели так бывает?! Прямо как в кино!» – только и успела подумать она.

– Все, садимся в машину, едем в город веселиться! – быстро затараторил Антон.

– Какой веселиться?! – запротестовала Света. – Мы сейчас домой, приведем себя в порядок, мы даже еще не ели. А потом, может быть, поедем с вами, мы еще не решили.

– Насчет приведем в порядок, – согласен. А вот, насчет, поесть и не вздумайте! Мы в ресторан едем ужинать, понятно?! А то у тебя ума хватит поесть перед рестораном! – обнимая Свету, сказал Антон.

Вечером того же дня, девочки веселились в новом ресторане в районном городке. Они так много смеялись над шутками кавалеров, что у них от смеха, в прямом смысле, стали болеть все мышцы лица. Иван постоянно приглашал танцевать Кристину. Антон очень красиво ухаживал за своей давней любовью Светой. И точно также они через два месяца дружной компанией сыграли две свадьбы в один день. В деревне удивлялись, что судьба свела четырех молодых людей именно на сельской дороге, которая серой змейкой тянулась у них за поворотом. Но самое смешное было то, что Иван хоть и был деревенским парнем, давно жил в северной столице, в городе Санкт – Петербург. Он имел свой строительный бизнес. Кристина, как и хотела, вышла замуж за деревенского. Родители не ожидали такого быстрого решения от своей единственной дочери. Но любовь есть любовь. Тем более, написанная облаками на небе. И, правда, говорят, что браки рождаются на небесах.

Преподаватели и студенты университета тоже никак не ожидали такого быстрого замужества от двух лучших студенток. Оставался всего один год обучения.

– Можно было и потерпеть? А теперь, что ж получается, мужья живут отдельно от своих двух половинок и приезжают к ним только на выходные. Этакие выходные мужья! – опять шептались подруги в общежитии.

– Кристина, а ты не боишься оставлять своего красивого мужа в Санкт-Петербурге? – спросила, сидя за учебниками, Света. – Я, честное слово, опасаюсь, что мой Антон может в нашей деревне еще кем – нибудь увлечься.

– Нет, что ты?! Я вообще даже нисколечко в Иване не сомневаюсь. Он меня по – настоящему любит! Видела, какие цветы постоянно дарит? А как смотрит на меня. Нет, я не думаю, что какая – нибудь девушка может перейти мне дорогу.

Света исподлобья косилась на Кристину, но та ничего не замечала от счастья, переполнявшего ее девичью чистую душу. Она знала одно, что любит и любима!

 

Глава 4

– Отстанешь ты от меня, или нет?! – кричал взбешенный Иван на лучшую подругу жены – Свету. – Ну и что из того, что я приказал тебе выходить замуж за Антона. Ты же была беременна от меня до свадьбы. Так хоть у ребенка отец теперь есть. Дура, ты мне спасибо должна сказать, а не упрекать. А теперь оставь меня в покое. Сама виновата, почему Кристине не рассказала, что мы с тобой давно знакомы и трахаемся уже два года? Пойми, ты мне совершенно неинтересна, понимаешь. Света, прекрати меня преследовать! Ты – лучшая подруга Кристины. Какая может быть сверхземная любовь?! Я тебя не люблю, понимаешь, не люблю. Я люблю Кристину и очень прошу тебя, прекрати эти истерики. Иначе я вынужден буду все рассказать Антону и Кристине, и ты сразу потеряешь двух друзей.

– Ну и пусть. Лишь бы с тобой быть! Я что-нибудь с собой сделаю, ты в такое меня втянул. Почему ты не сказал им правду, когда ехал за нами на сенокос? Почему не сказал, что у нас любовь с тобой! – рыдала Света в гостиничном номере в центре Москвы! – Признайся, ты же мне ехал предложение делать, а не этой белобрысой курице. Как я теперь брюхатая объясню Антону, твоему лучшему другу, что срок уже три месяца, а свадьбу сыграли неделю назад?! Ты же знал, что я беременная, почему не сказал им обоим правду?!

– Ты что, дура? Как бы я это сделал, если Антон всю дорогу пока мы за вами ехали, рассказывал о том, как тебя любит. И что чище девушки у них в селе нет, и что без тебя жить не может! Нужно было всю грязь на тебя сразу вылить, чтоб он не мучился, да? А ты как бы поступила на моем месте? Твой лучший друг тебя из плена в Чечне вытащил, жизнью рисковал, в армии только о тебе говорил, и вдруг узнал, что ты бл…? Нужно было так сделать? Теперь заткнись, Кристину не трогай. Я ее как увидел, сразу понял – мое это, понимаешь, мое! А тебя я никогда не любил. Ты – легкая добыча. Просто развлекался по-молодости и радовался жизни. Сейчас я тебя только жалею. Хочешь, больше никогда не будем встречаться?!

– Нет! Только не это! Я убью себя и ребенка убью, и Кристину твою тоже убью. Как я ее ненавижу! Она у меня, скотина, из – под носа тебя увела! – рыдала Света, стаскивая в порыве страсти рубашку с Ивана.

Она как тигрица набросилась на объект своего обожания, целовала ему руки, прижималась к нему налитой грудью, и ласкала, не переставая, его упругое мускулистое тело. Она задыхалась от нахлынувших чувств и была почти без сознания. Ее всю трясло от одного прикосновения к этому мужчине. Она не могла надышаться его запахом. Она пожирала поцелуями каждую клеточку его тела. И он не мог спокойно переносить эти мучительные ласки и принимал их, отвечая звериными инстинктами. Он сжимал со всей силы ее грудь, хватал всей пятерней своих цепких рук, оставляя синяки на теле, и принимал игру ее страсти, отвечая на ее сладкие поцелуи. Она сладко стонала и отдавалась этой грязной любви, как в последний раз.

– Я никому ничего не скажу, если ты будешь рядом. Мы всегда будем вместе. Пусть две семьи, как на свадьбе, я согласна на все. Я обещаю тебе, что никто и никогда не узнает о нашей с тобой любви. Я хочу раствориться в тебе навсегда. Прости, меня за мою любовь. Я ничего не могу с собой поделать. Я люблю только тебя, и хочу только тебя, ты мой, понимаешь, только мой, ты – вся моя жизнь. Я рожу тебе столько детей, сколько захочешь. И никто не узнает, что это твои дети. Слышишь, никогда и никто. Я знаю, что тебе очень хорошо со мной. Иначе бы ты не приезжал ко мне в Москву, тайно от Кристины.

Иван не мог устоять перед чувствами своей бывшей любовницы. Он не понимал, что с ним происходит?! Он не любил Свету, но животным инстинктам не мог противостоять. Он всегда хотел ее как женщину. Это был секс на грани нервного срыва. Как будто с рассудком что – то происходило. И ты уже не мог ничего с собой сделать, как только отвечать на ее, захватывающий дух, ласки.

Он не мог устоять перед напором этой сумасшедшей молодой женщины, которая так искренне любила его и целиком принадлежала только ему. Он был ею заколдован. Он знал, что есть такие деревенские заговоры, от которых трудно избавиться, он догадывался, что в прямом смысле приворожен любовью Светы.

Эта двойная жизнь двух живущих в тебе людей с одной стороны мучила его, а с другой возбуждала необъяснимым чувством победителя-самца, который может заставить эту сумасшедшую сделать для него все, что он пожелает. Он радовался тому, что она терпела все его выходки, что исполняла любую его прихоть. Он был властелином ее тела и хозяином ее души. Эти частые встречи приводили Ивана в тонус, как допинг на соревнованиях. Он приезжал в Москву за очередной порцией сексуального адреналина намного чаще, чем к молодой жене, которая ни о чем не догадывалась.

– Привет! А где ты была вчера? – спросила Кристина после лекции у Светы. – Я к тебе забегала в общежитие. Мне сказали, что ты срочно уехала после какого – то важного звонка?

– Мне нужно было показаться врачу. Ты знаешь, мне никак не могут правильно поставить срок беременности, – ответила Света, отводя глаза.

Кристина внимательно посмотрела на подругу. Затем обняла ее и стала успокаивать.

– Ты не переживай. Все будет нормально. Света, я буду за тебя молиться.

– Заткнись, ты, со своим молиться. Ты помешалась на этом Боге! – заорала Света.

Кристина грустно посмотрела на нее, вздохнула и произнесла: «Света, это мой выбор, извини, что я тебя расстроила. К Богу никто не может придти сам, пока Он не позовет».

Кристина встала, взяла конспекты и тихо вышла из аудитории. Света догнала ее в коридоре.

– Ну ладно, ты что, обиделась? Я же просто беременная, у меня поэтому бзики.

Кристина улыбнулась, обняла подругу.

– Ты правильно сделала, что сохранила беременность. Самое главное – это быть мамой! Мой Ванечка говорит, что главное предназначение женщины стать матерью! Но почему – то пока детей не хочет. Говорит, что нужно университет закончить, а потом планировать все остальное. Хорошо, что Антон врач и понимает, что аборты делать нельзя, молодец, что отговорил тебя от этого. Видела, как он обрадовался, когда узнал, что станет папой. А я уже люблю вашего ребенка. Попробуй только меня в крестные не возьми.

– Возьму, кого же мне еще брать? У меня другой подруги нет, – отводя глаза в сторону, процедила Света.

Они шли по коридору под руку. Неожиданно навстречу им выскочил из аудитории какой-то первокурсник и едва не сбил Свету с ног. Но Кристина быстро закрыла собой подругу, и оттолкнула хохочущего студента.

– Ты что носишься, как безумный, ты уже не школьник! – закричала на него Кристина и стала отодвигать Свету к стене, испугавшись за нее.

– А ты ходи теперь аккуратней. Ходи по – над стеночкой, чтобы никто тебя не сбил.

– Ты прям как мой Антон надо мной трясешься? – запротестовала Света.

Кристина взяла у Светы из рук сумку и беспокойно заявила, что тяжести тоже поднимать не стоит и, улыбаясь, добавила: «Ты знаешь, я думаю, что ребенок у вас будет похож на Антона, потому что кто любит больше, на того ребенок и похож. Очень заметно, что Антон любит тебя больше, чем ты его. Почему ты к нему постоянно придираешься?

– Не болтай всякую ерунду! – нервно произнесла Света. – Каждый ребенок похож на себя. И потом дети меняются, пока растут!

– Нет, любовь все перебивает, – не успокаивалась Кристина. – Доминирует всегда любовь того человека, кто больше любит. Ребенок будет точной копией Антона, вот увидишь.

Кристина настолько была светлым человеком, что не могла даже и подумать, что люди могут быть совсем не такими, какими она их знает.

«Человек самое страшное животное, которое существует в природе», – говорят люди. И доля правды есть в их словах. Никто так не двуличен, как человек. Животные намного честнее. Даже волки знают, что такое любовь.

 

Глава 5

В маленькой деревенской церкви никого не было, только запах ладана окутывал своды Храма сизым облаком и плавно парил в воздухе, пропуская через себя редкие солнечные лучи.

Отец Игорь стоял на коленях и тихо читал молитвы Богородице. Он не смел поднять глаза на святое изображение, опустил голову и молил только об одном, чтобы раба Кристина была счастлива, чтобы видимые и невидимые враги оставили это чистое чадо, и она смогла справиться со всеми невзгодами в своей жизни. У священнослужителей всегда имеется духовное видение того, что может с тем или иным человеком произойти.

Отец Игорь отчетливо видел беду, которая надвигается над его новым чадом. Он понимал, что Кристина находится в опасности, но не мог своим земным существованием изменить ее судьбу.

Незаметно в Храм зашел мужчина очень похожий на Отца Игоря. Только вместо рясы на нем был костюм из дорогого темно-серого сукна и красивый галстук. На вид ему было лет пятьдесят. Он был таким же седовласым высоким стройным человеком. И так же немного наклонял голову в бок, когда разговаривал. Их нельзя было вовсе различить.

Это были братья– близнецы: Юрий и Яков Гельштейны. В миру отца Игоря звали Юрий Саммуилович. Но после того, как он стал отцом Игорем, он нашел свое место на этой грешной земле. И понял, что по-настоящему стал жить только сейчас.

Никто не узнал бы в отце Игоре, бывшего криминального авторитета, вора в законе, смотрящего города Москва. Да и никто из подельников не знал, где он находится. После последней отсидки, он просто исчез. Город нуждался в порядке, потому что криминальные ублюдки города почувствовали себя вольными птицами, началась смута, и порядок в Москве был нарушен.

Так не должно было продолжаться. Все знали, что нужен новый смотрящий. Даже правоохранительные органы города находились в некотором смущении от того, что криминальные элементы из различных городов вели себя в Москве, как у себя дома. Решено было заменить – на время смуты, исчезнувшего бывшего смотрящего его родным братом – близнецом.

– Привет, – сказал Яков, обнимая брата.

– Знаю, зачем пожаловал, – улыбнулся Отец Игорь. – Ну что ж так будет угодно Богу. Наконец-то, смогу спокойно уйти в Монастырь. А тебе придется прожить за меня жизнь в миру.

– Сам знаешь, пока Севрюк в городе, нужно что-то решать, – напомнил ему Яков Саммуилович.

– Знаю, слуги дьявола, они всегда видимы, как ни странно, – ответил Отец Игорь и передал ему черную папочку с документами.

– Здесь все рекомендации. Я знал, что ты придешь и все подготовил.

– Спасибо. Есть еще какие-нибудь пожелания? – спросил Яков.

– Я совершил таинство Крещения над рабой Кристиной, Катиной дочерью. Она очень похожа на свою мать. Хочу тебя предупредить. Ее ждут большие неприятности. Если в жизни тебе придется с нею свидеться, очень прошу, помочь ей. А я буду молиться за нее.

– Юра, не переживай, я все сделаю.

– Я – Отец Игорь. Это ты, Яков, с сегодняшнего дня – Юрий Саммуилович Гельштейн.

– Спасибо, Отец Игорь, даст Бог свидимся.

– Конечно, во втором пришествии Христа обязательно, – улыбнулся Отец Игорь брату.

Духовная связь братьев-близнецов еще в детстве многих удивляла, когда они после гибели родителей в автокатастрофе оказались в детском доме. Но, несмотря на это, наш жестокий мир разделил их на два разных города. Одного брата забрали из детского дома в семью на юг страны, а другого на север. Они потеряли связь друг с другом на долгое время. Жизнь у каждого сложилась по-разному, но духовная составляющая была одинаковой. Это были дети своих родителей.

 

Глава 6

Новый год! Какой чудесный и светлый праздник. Люди всегда ждут его с нетерпением, как будто он за одну волшебную ночь сможет изменить их существо, их внутренний мир. Злых людей сделает добрыми, добрых – счастливыми, счастливых – здоровыми!

В общем, каждый верит, что в этот день происходят самые настоящие чудеса изменения жизни к лучшему. Пахнет в доме хвоей, а значит свежестью леса, нетронутого ни одним человеком. А то, что эту елочку кто-то срубил под самый корешок, не считается, потому что она выросла именно для этого праздника, чтобы разделить счастье всеобщей людской радости.

Ведь человек и природа – это единое звено в долгой цепи эволюции. Пусть человек намного грязнее природы и ведет себя не очень красиво в некоторых случаях и пусть не придумывает альтернативу запаху новогодней хвои. Ни одни французские духи не заменят этого своеобразного новогоднего запаха.

А к нему присоединяется аромат любимых мандарин и эфирные запахи брызгающей корки апельсина. Такие родные и ничуть не изменившиеся с детства запахи: чистоты и благополучия. А куда же все это потом девается?

И прыгающий пушистый зайчик в маске вдруг не может эту маску с себя содрать, когда вырастает. Только маска зайчика уже ему маловата и комично смотрится на грушевидном лице с двумя подбородками, которыми он трясет, когда злится и вот уже перед нами давно не зайчик, а огромный зубастый серый волк, который под этой маской забыл, что такое любовь! А ведь волки, в отличие от людей, это знают. Мы не забываем про это.

А зефир в шоколаде – это тоже целая фиеста детских воспоминаний и, конечно же, игристое, резвящееся в бокале Шампанское, которое настолько вкусное и по-новогоднему холодное в запотевшем бокале, что не хочется отрывать от него руку, и ты улыбаешься, глядя, как нажевывают свои желания взрослые, до сих пор веря в новогоднюю мечту.

Во все времена новый год был настоящим семейным праздником! Рождались новые семьи, в них рождались новые традиции, основанные на старых давно забытых семейных ценностях. И в каждой семье был свой зайчик и волк. И все было как всегда: запах елки, шампанское и фейерверк!

Вот и две семьи молодоженов решили отпраздновать свой первый семейный новый год вместе, как и свадьбу. Они собрались в большой квартире Кристины, которую купили ей родители в ипотеку, когда она поступила в университет.

Мама Кристины была знаменитая писательница, книги которой издавались большим тиражом, экранизировались, гонорары она получала большие и могла позволить купить квартиру студентке в центре города.

А для подстраховки у них был папа, который по жизни был везунчиком. За всю свою жизнь, он один раз купил лотерею и выиграл крупную сумму денег. Не зная, куда их деть, по совету друга, построил с ним Торговый центр в новом районе города. Сдавал его в аренду и радовался жизни, поэтому полностью поддержал идею мамы – «Согласен. Лучше отдавать деньги за свое жилье, чем за съемное», – сказала он. И нашел подходящий вариант в центре Москвы.

Перед домом на площади сверкала огнями высокая новогодняя елка. Дети прыгали вокруг нее и столько энергии выплескивали друг на друга, что можно было подумать, что в каждого из них вкручен аккумулятор, приводящий их в движение. Они совсем не уставали. Бросали друг в дружку снежками, визжали и просто валялись в снегу, ожидая новогоднего фейерверка, который будет провожать старый год. И фейерверк не заставил себя ждать. Брызги разноцветных огней озарили небо! Огромными шарами медленно скатывались вниз и освещали окно, перед которым стояла Света. К ней подошел Антон, обнял ее за плечи.

– Красиво как! У вас такой вид из окна! Намного красивее, чем у нас в деревне, правда, Светыч, очей моих, – глядя в окно, произнес Антон.

– Прям красивее. У нас елка такая же в центре возле Дома Культуры, не хуже московской.

– Ладно, Светик, завидуют молча. Скоро мы тоже загородный дом достроим в Питере, отвезу тебя туда жить, – пообещал Антон.

– Тоже мне, загородный дом, это громко сказано, просто дача из дерева, – перебила его Света.

– Зато там банька есть, настоящая русская! Мы с вами в ней обязательно попаримся! Нальем на камушки водички с эвкалиптовым маслом, я по вам веничком пройдусь, красотища! – мечтал Антон, обращаясь к ребятам.

– Здорово! Я очень люблю русскую баню, – поддержала друга Кристина. – У меня тоже мечта есть: хочу дом, красивый, двухэтажный, обязательно чтобы была детская площадка с каруселями и, конечно, баня с бассейном. Я еще девочкой была, все время о таком доме мечтала.

– А эту квартиру нам с Антоном оставишь, – засмеялась Света. – И будете праздновать у нас все праздники, да, папа Антон?

Иван от слова «папа» вздрогнул, испуганно посмотрел на Свету. Она незаметно ему подмигнула.

Кристина ставила на стол запеченного деревенского гуся и улыбнулась.

– Какой все-таки красивый деревенский гусь?! Это ж надо, когда я его в духовку совала, он мне сырым показался вкусным, – сказала Кристина, пододвигая эту красоту в центр стола.

Она не знала, что лучшая подруга специально привезла из села самого огромного гуся с желтыми кусками жира. Она специально выбирала гуся пожирнее и постарше, потому что была уверенна, что Кристина с ним не справится и опозорится, как хозяйка.

Она уже представляла, что гусь будет как уголь черный, да и вообще вспыхнет и сгорит от выливающегося из него жира. Или он будет жестким, что его не прожуешь. В любом случае, она была уверенна, что Кристине не удастся с ним что-нибудь сделать.

Но Кристина видела, как ее любимая бабушка готовила гуся в деревне. И легко с этим заданием справилась. Она обрезала весь жир, положила гуся в рассол с душистым перчиком и лаврушкой, затем нашпиговала его яблоками и шприцом влила в него красного вина, а сверху обмазала гуся медом и положила сверху фольгу. Гусь получился отменный, очень красивый, вкусный и сочный.

Света сверлила его глазами и не могла поверить, что Кристина с этим заданием справилась. Иван нахваливал жену и гордился тем, что у него такая хозяйка, но Кристина увидела, что это не очень нравится Свете и решила поддержать подругу.

– А Света, какая умница, какие салаты приготовила, пальчики оближешь. В этом плане, Ванечка, тебе со мной не повезло, – засмеялась Кристина! – Я не такая уж и хозяйка. У меня руки точно не на том месте.

– Зато голова на месте. Красный диплом МГУ! – хвалил жену Иван. – Жена у меня в бухгалтерии Бог, и в постели красотка. А кухня, это удел бездарных. Пусть они на кухне возятся, – произнес он, брезгливо поглядывая на пополневшую Свету. – А Кристина – моя вторая голова, помощница моя.

Антон зашел из кухни с холодным шампанским и поддержал разговор не в том ключе, как хотелось Свете.

– Иван, ты хвастаешься, что Кристина тебе в бизнесе помогает. Так что будешь мне благодарен всю жизнь! Это ж я тебя с нею познакомил, – смеясь, напомнил Антон. – Считай, мозговой центр тебе подарил.

– Да прекратите вы, как в детском саду! – закричала Света и бросила с грохотом вилки на стол. – Расхваливаете Кристину, будто замуж выдаете!

– Не обращайте внимание, – постарался исправить неловкую ситуацию Антон. – Самый настоящий предродовой синдром! Это у всех будущих мамаш бывает.

– Светику можно капризничать, – заступилась за подругу Кристина, вынося из кухни мясную нарезку. – Она будущая мамочка. Мне кажется, если я забеременею, сразу начну всех строить, как в группе!

– Ладно, строитель. Здесь я – хозяин, забыла, любовь моя, как я тебя успокаиваю, – щекоча Кристину, заметил Иван. – Дома я командир над всеми!

– Ой, можно подумать, Кристина – строитель. Да в группе ее тоже никто не боится. Так делают вид, что уважают. А сами в уголке шушукаются, как ее обдурить и с пары свалить! – зло процедила Света.

– Еще никто не свалил, как ты говоришь! Дисциплина у меня, как в армии. Мне Ванечка рассказывал, что у них там строго было! Антон, – обратилась она к другу, – в армии дисциплина была?

– Еще бы! В армии без нее нельзя! Там нельзя вообще расслабляться. Иначе можешь расстаться, всего – навсего, с жизнью! Если тебе ее не жаль, конечно, то можно и схалтурить, поиграв со смертью, – сказал Антон, расставляя тарелки.

– Это истинная, правда! Из одного такого недисциплинированного мы в плен и попали! Если бы не Антон, не знаю, сидел бы я с вами сегодня или нет?! – сказал грустно Иван.

Он стал вспоминать тот злополучный день. И стал рассказывать, что это было жарким летом. Что в тот год продолжалась активная фаза боевых действий в Чечне. Что они чудом остались живы.

В то время боевики вели партизанскую войну, активизировались случаи террористических актов. Иван, выполняя задание, получил ранение в ногу от своего же солдата, который настолько растерялся от шока, когда увидел рядом с собой чеченцев, что стал палить вокруг себя, пока Иван не выхватил у него пистолет. Но было уже поздно, солдата убили, а Иван, с тяжелым ранением, попал в плен и долгое время про него никто ничего не слышал. Но Антон, не говоря ничего своему командиру, решил сам найти Ивана. И придумал план, как его спасти.

В то время командование российских войск успешно применяло военные хитрости. Они заманивали боевиков на минные поля, которыми обложили свою собственную военную часть, в которой находился Антон. Но он не испугался, а ночью тайком перебежками, пробирался через минное поле в аул, который находился неподалеку.

Антон у местных мальчишек за пачку сигарет расспросил, в каком подвале держат пленного раненного. Он не знал, был ли это Иван, но очень надеялся проверить версию. «Хоть одного человека, но спасу», – подумал Антон и разобрав черепицы старого погреба вытащил друга, пока пьяные вояки громко между собой спорили, что войне конец и что их обложили минами, как зверей в берлоге и что с той стороны не стоит ждать опасности.

Но Антон, рискуя жизнью, тянул на себе друга через все минное поле и все-таки спас его от смерти.

– Хватит, мы уже слышали эту историю, – прервала разговор Света. – Всем известно, какой Антон смелый и сильный. Давайте праздновать Новый год! – закричала Света.

– Опять очередной синдром. Мы не обижаемся на будущих мамаш. Потерпим, ради нашего будущего ребенка! – обнимая жену, произнес Антон.

– Ребята, садимся! – перевела разговор Кристина. – Нужно провожать старый год! Пусть все самое плохое останется в прошлом! А в Новый год мы заберем наши счастливые семьи с пополнением, – весело предложила Кристина.

Дружная компания, звеня бокалами, стала провожать уходящий Старый год! Звучала новогодняя музыка из любимых кинофильмов. Кристина улыбалась и радовалась, ожидая появление нового счастья!

Мужчины, как всегда, торопились проводить Старый Год и наливали одну за одной, отправляя проблемы в прошлое, чтобы они не вернулись.

– Хватит частить! – ругалась на своего мужа, Света. – Куда ты все время спешишь?! Если будешь так усердно провожать Старый год, можешь не встретить Новый.

– Света, почему ты меня все время ругаешь? Ведь я и так самый настоящий подкаблучник. Все делаю, как ты захочешь. Оставь хоть в праздник свои нотации. Поучись у Кристины, они вообще с Иваном не ругаются.

– Я его не ругаю, потому что я не беременная! У меня нет гормонального всплеска эмоций. Я еще не мама, – заступилась в очередной раз за подругу Кристина. – Хватит спорить, лучше пошли танцевать!

Кристина резко вскочила, пошатнулась, схватилась за стол, побледнела и сказала испуганно: «У меня очень закружилась голова. Я, наверное, быстро встала, и не рассчитала свои силы. Два дня уже тошнит и голова кружится.

Антон посмотрел на Свету, затем на Ивана и весело сказал:

– А у нас ведь дети родятся в один год! Кристина, я думаю, ты точно беременная!

– Нет, нет, этого не может быть, мы с Ваней все запланировали. Хотя, это могло произойти до того, как мы проектировали свое будущее, – засмеялась Кристина. – Это произошло в первую брачную ночь.

– А может ты просто заболела?! – спросила Света испуганно. – Простуда тоже дает такой эффект: так же голова кружится, тошнит, слабость. А давление у тебя не высокое?! Знаешь, инсульт сейчас не выбирает возраст. У нас в деревне, соседка моя, двадцатилетняя, лежит парализованная от инсульта!

– Вообще с ума сошла, подруга называешься, – зло выкрикнул Иван. – Хватит каркать! Просто Кристина ничего не ела, готовила праздничный стол. Я ей говорил, чтобы перекусила, так она сказала, что аппетит перебьет!

– Ванечка, не кричи на Свету, она просто испугалась за меня. Я ее понимаю. Пойдем, Света, ты мне давление померишь, – попросила Кристина подругу и потихоньку поднялась из – за стола.

 

Глава 7

В Санкт-Петербурге красивая пятидесятилетняя писательница Катя, мама Кристины, бежала по Невскому проспекту в сторону Дворцовой площади. Она очень торопилась в издательство на Большую Морскую, неся очередную рукопись своего романа. Мама Кристины была очень хороша собой. Она сумела сохранить фигуру, потому что каждый день делала пробежку по Крестовскому парку. Выглядела моложе своих лет, была полна сил, не только физических, но и творческих. Ее изумрудные глаза, той же формы, что у дочери, пытливо рассматривали гостей Санкт-Петербурга. Эта была чисто писательская манера поведения, – подхватывать характерную деталь, вглядываясь в лица удивленных японцев, которые с открытыми ртами любовались архитектурными ансамблями любимого города.

Катя обожала экскурсии по рекам и каналам Санкт-Петербурга и пешие прогулки от Дворцовой площади до Александро-Невской лавры по изящному Невскому проспекту.

– Это мой отдых для души, – признавалась она мужу Никите, когда приходила с очередной прогулки.

Мама Кристины очень много работала, она не знала, откуда берутся все эти романы, рассказы, которые она издавала. «Мы, пишущая братья, проводники чужих мыслей и опыта», – думала она, неся в издательство очередной роман. Неожиданно ее взгляд привлек седой мужчина, лицо которого было до ужаса знакомо.

«Этого не может быть?! – подумала Катя, – Яков погиб в Дагестане, выполняя важное задание Центра».

Но перед нею стоял Яков.

– Яков Саммуилович? – окликнула она его.

Мужчина невидящим взглядом посмотрел на Катю и холодно произнес: «Вы обознались».

Катя отступила от него в сторону и краем глаза заметила, что к нему подошел ее давний враг – Игорь Сергеевич Севрюк.

«Господи, опять он. Сколько можно уже с ним сталкиваться?! И, конечно, с ним рядом не Яков, а Юра, местный криминальный авторитет, его брат. Значит, он вышел из тюрьмы раньше», – грустно вздохнула Катя.

Катя хорошо помнила то громкое дело, ведь именно ее муж Никита разоблачил эту бандитскую группировку, работая в органах.

«Как давно это было», – подумала Катя.

Всю жизнь она ненавидела этого человека. Она помнила, все испытания, которые он ей преподнес в ее такой короткой и такой длинной жизни.

Кате казалось, что она в одной жизни прожила уже их штук сто. Иногда ей казалось, что все это с нею происходит, как в том страшном сне с двумя свиньями, иногда ей казалось, что все это длинный, надоевший сериал, иногда она смотрела на все эти события со стороны. Как будто душа вышла из тела и спокойно лицезрела свои дела и поступки откуда-то сверху.

«Но почему этот ничтожный человек всегда находится где-то неподалеку? Сколько уже можно напоминать о совершенных тобой проступках, сколько можно дышать с этим ненавистным человеком одним воздухом, сколько можно бояться его…», – думала Катя вздыхая.

Она была уверенна, что именно он причастен к убийству Якова. Конечно, она никогда не забудет тот день, когда Яков вместе с ее мужем уезжал в последнюю командировку в Дагестан.

Никита вернулся оттуда один, с тяжелым ранением ноги. Яков погиб, выполняя задание. Вертолет, в котором находился Яков, был сбит террористами. Тело Якова нашли. Никиту комиссовали, отправив на пенсию. Теперь он пенсионер со стажем. А Якова больше нет.

Вот так бывает в жизни, что люди, которые не заслужили быть живыми, спокойно прогуливаются по городу, отсидев в тюрьме, а люди, которым суждено наслаждаться заслуженным отдыхом, погибают, исполняя служебный долг в горячих точках.

Катя до сих пор не могла понять, почему это происходит именно с нею. Ее злейший враг, Игорь Севрюк, вдруг становится ее родственником.

Почему именно в его сына, влюбляется любимая и единственная дочь? Почему она не послушала совета мамы? Почему она проходит тот же путь, что проходила она. Дочь всегда повторяет судьбу матери. Это ясно! Но для чего это нужно, не понятно.

Как говорится, каждая жизнь – это новый роман, потому что ни в одной жизни нет одинаковых сюжетных поворотов. Нет даже одинаковых проблем, которые повторяла бы жизнь. Проблемы у всех разные. Это так страшно, когда слушаешь рассказы своих друзей, знакомых и понимаешь, что жизнь ни у кого не повторяется. У всех она разная. И одна страшнее другой. Вы обратите внимание, поговорите с друзьями и поймете, что жизнь каждому человеку преподносит разные сюрпризы и разные проблемы.

Катя шла, задумавшись по Невскому проспекту, и не заметила, что оказалась в Казанском соборе, где и поставила свечку – «За упокой близкого друга – Якова Саммуиловича Гельштейна».

В Казанском соборе, как всегда в конце рабочего дня народу набилось так много, что очередь к Иконе «Казанской Божией Матери» тянулась к самому западному выходу собора.

Люди разных национальностей и цвета кожи: желтые, черные, белые выстаивают, чтобы прикоснуться к Святыне. У всех на лицах своя особая проблема, о которой не знает, стоящий рядом.

Но все точно уверены, что Богородица всех слышит, видит их нужды и обязательно им поможет. Вдалеке слышатся успокоительные слова вечерней молитвы, которые лечат прихожан этого Храма. Люди внимают каждому слову и стоят осветленные каким-то непонятным сиянием исходящим откуда-то изнутри.

Недаром ученые, проводя эксперимент над силой Святого духа в Храме, были поражены, когда увидели, что обыкновенный человек до прихода в Храм на датчиках выглядел, как семидесятилетний старик, а войдя в Храм, был подобен младенцу.

Вот почему, многие после службы ощущают себя побывавшими в санатории. Вот и Катя, стоя в очереди, обратила внимание на прихожан, которые слушали слова молитвы. Они на глазах молодели. На лицах у них расправлялись морщинки, следы прожитой жизни стирались и вместо скорби, выражение лица отображало спокойствие и счастье.

Поговорив негласно с Богородицей и попросив у нее помощи, Катя вышла из Храма помолодевшая и успокоенная, что все в этой жизни происходит так, как должно происходить, а мы все перед Богом маленькие букашки, которые барахтаются в пыли, пытаясь изменить мир.

Придя домой, Катя поделилась с Никитой своей случайной встречей с братом-близнецом Якова. Она рассказала, что видела его с отцом Ивана, бывшим политиком и убийцей в одном лице, Севрюком Игорем Сергеевичем.

– Их ничего не разлучает, ни тюрьма, ни города, ни время, – возмущалась Катя, готовя мужу обед. – И почему Кристина выбрала именно его сына. Может быть, стоило настойчивее отговорить ее от этого опрометчивого шага.

– Родители не выбирают вместо детей им мужей и жен. В данном случае, наша дочь довольно взрослая и вправе делать выбор сама, тем более она вся в меня. А любовь сильный аргумент. Против него не попрешь. Забыла, как я добивался тебя? – улыбался отец Кристины, целуя жену.

Немного прихрамывая, после ранения, он потянулся к полке с книгами и взял любимый детектив.

– Скучаешь за работой, – улыбнулась Катя, глядя на мужа. – Почему ты не читаешь мои романы?

– Боюсь узнать всю правду о себе, – произнес он, подмигивая жене. – Не хочу знать, как ты ко мне относишься.

Катя вздохнула, посмотрела в окно и подумала: «Что-то мне тревожно, почему Кристина не звонит. Ничего у них там не случилось?».

 

Глава 8

А в это время Кристина с Иваном вели неприятный разговор. Конечно, он должен был состояться рано или поздно. Иван был уверен, что его авторитет сыграет определенную роль, и он сможет убедить Кристину, что ребенок не нужен. Он, поглядывал на себя в зеркало, и поправлял красиво уложенную модельную стрижку. Иван был доволен увиденным. В отражение зеркала, на него смотрели черные как смоль глаза, сверкавшие злым высокомерием!

– И не нужно плакать, Кристина, ты должна понять, нам еще рано иметь детей! Давай подождем, пока ты университет закончишь. Я тебя очень прошу, давай повременим, – умоляюще добавил Иван.

– Ваня, я не пойму тебя. Ты говоришь ужасные вещи, вместо того, чтобы обрадоваться и поздравить меня?! – плакала Кристина. – Я лучше с тобой разведусь, и буду воспитывать ребенка сама. Но я никогда не сделаю аборт. Ты слышишь? Никогда! Я никогда не убью нашего ребенка.

– Кристина, ты очень слабенькая! Тебе нужно побольше отдыхать, чтобы родился здоровый, полноценный ребенок, понимаешь?

– Прекрати, пожалуйста, Ваня! Не заставляй меня разочаровываться в тебе! Зачем ты меня оскорбляешь?! Врачи сказали, что есть угроза выкидыша, но это угроза есть у каждой мамочки. Они так всем говорят! И Свете то же самое говорили.

Кристина подошла к мужу, погладила его по голове, прижалась к нему нежно.

Последнее время он даже не прикасался к ней. Она догадывалась, что он боится навредить ребенку. Но ее желание против воли росло с каждым днем беременности. Она ощущала в себе, что становится настоящей женщиной. Даже к мужу стала относиться более трепетно. Как женщина она очень хотела его. В душе все переворачивалось, когда она прикасалась к мускулистому телу своего драгоценного Ванечки. Но он был холоден. Раньше она не замечала за ним такого. Помог гормональный всплеск эмоций!

Беременная женщина всегда видит все в более ярких тонах и сильнее ощущает как положительные, так и отрицательные стороны. И Кристина, конечно, заметила изменения в поведении мужа. Но она тут же нашла оправдание его холодности.

– Я тебя прекрасно понимаю, ты очень за меня переживаешь, за мое здоровье беспокоишься. Не волнуйся, все будет хорошо. Я рожу тебе очень здорового мальчика, поверь мне. И со мною ничего не случится. У молодых папаш тоже бывает предродовой бзик. Я теперь вижу, какой он.

Кристина обняла мужа и стала успокаивать его еще сильнее. Она приводила массу примеров, как можно учиться в университете и родить здорового ребенка. Она убеждала его в том, что можно зарабатывать деньги, сидя дома, выполняя контрольные для неуспевающих и ленивых студентов. Она же этим подрабатывала раньше. Иван слушал ее и понимал, что Кристину не переубедить.

Дни летели с бешеной скоростью. Учеба в университете занимала большую часть времени. Иван продолжал приезжать из Питера в Москву чаще, чем об этом догадывалась его жена. Он продолжал жить двойной жизнью удачного бизнесмена, который постепенно из миллионера превращался в миллиардера.

В его правилах значилось, один раз в месяц покупать новую машину, которая очень ему нравилась. В свободное время он занимался только собой и деловыми переговорами. Создав сеть риэлтерских офисов по всему городу, скупал свободные земли вокруг города Санкт – Петербург. Все деревни были его частной собственностью. Барин, так звали его партнеры по бизнесу. Барин соизволил приехать! Барин едет! Барин велит его выслушать! Барин везет деньги!

Деньги это была отдельная история всей его жизни! Деньги – это была единственная и настоящая его любовь. Жаднее не было человека на свете. Он настолько любил деньги, что любое прикосновение к ним других лиц приводило его в бешенство. К деньгам он мог прикасаться только сам лично и в любое время суток. Он боготворил деньги. Он ими жил. Он ими бредил. Он их по – настоящему любил неземной любовью. В отличие от своего фронтового друга Антона, который любил только свою жену Свету и уважал ее подругу Кристину.

– Девочки, мои беременные подружки, я вам привез фруктов и продуктов из деревни. Все экологически чистое и полезное, – говорил вечно улыбающийся Антон Петров, заглядывая в больничную палату к неразлучным подругам – Свете и Кристине.

Девочки лежали на сохранении. У обеих была угроза выкидыша. Они лежали в одной палате, и были очень благодарны Антону.

– Девчонки, не переживайте, я с вами! От Ивана вам большой привет. Он постоянно спрашивает, как вы себя чувствуете. У него опять грандиозные проекты. Ну, как говорится, будет богат мой друг, буду богатым и я!

– Антон, какой ты молодец! – говорила Кристина, – если бы не ты, мы не выдержали эти долгие, не заканчивающиеся дни?! А ты нам палату отдельную выбил, телевизор привез, балуешь нас витаминами. Почти каждый день приезжаешь. Да еще денег не берешь. Ты не переживай, у меня деньги есть. я сама зарабатываю, контрольные работы однокурсникам делаю, да и мама мне подкидывает. Возьми, пожалуйста! Почему ты должен нас обеих содержать. У тебя жена есть. А тут еще я?!

– Прекратить истерику! Кристина, сколько раз тебе говорить, что Иван мне присылает денег, чтобы я тебе гостинцев привозил, – соврал как всегда Антон.

– Света, скажи ему, пожалуйста, пусть он не врет! Я звонила Ивану. Он сказал, что ничего тебе не присылал. Сказал, что при личной встрече отдаст.

– Кристина, давай не будем считать, твое – мое! Мы же никогда ничего не делили между собой, – запротестовала Света.

– Света, и ты туда же! Я что не понимаю, как эти деньги Антону достаются?! Он днем и ночью работает. Посмотри на него, как он похудел весь. Ты же знаешь, как врачам платят.

– Кристи, он же тебе ясно сказал, что они сами с твоим мужем разберутся. И нечего лезть в мужские дела. Ваня приедет и все сполна ему отдаст. Ваня еще никогда никого не подводил. Тебе должно быть очень стыдно, что ты не веришь своему мужу. Зачем вообще тогда жить, если не веришь?!

Но в том-то и беда, что Кристина очень доверяла своему мужу. Она даже не догадывалась, за какого человека она вышла замуж. Она ловила каждое его слово и не хотела обременять его своими женскими сомнениями.

Кристина была терпеливым надежным другом. Старалась даже в больнице быстрее сделать для него смету и проверяла его новые проекты. Большую часть тех новаторских идей, которые Иван использовал в своих бизнес-планах, она подготавливала для него одна и подтверждала их точными расчетами и гарантией успеха.

Но Иван ни разу даже не соизволил навестить ее в больнице. Да и не только ее, но и свою любовницу Свету и друга Антона, с которым он давно уже не виделся. Он продолжал жить двойной жизнью, которая ему очень нравилась.

 

Глава 9

На огромной скорости Иван мчался на очередной строительный объект в Санкт-Петербурге. Из динамиков новенькой Паджеро, громко вопила песня: «Мальчик бежит по дороге, сшибая столбы…».

За окном машины вьюга сильно кружила свои вальсы на Университетской набережной. Мороз усиливался. Нева замерзла, покрылась толстым слоем снега. Черная Паджеро мчалась через Дворцовый Мост со стороны Васильевского острова.

Слева проносился зеленый красивый Зимний Дворец, вдалеке виднелся высокий Александровский столп, а желтая подкова Главного штаба впереди обнимала весь этот архитектурный ансамбль.

С высоты тридцати шести метров на машину Ивана косилась из триумфальной колесницы Ника, восседавшая над аркой в повозке. Она простирала левой рукой штандарт над площадью. А в правой руке богиня держала лавровый венок, символ воинской славы. Неподалеку застыли в этот момент в своих античных доспехах фигуры часовых, которые приветствовали всех, кто мчался мимо них. Сквозь пелену снега открывался вид на Невский проспект.

– Что косишься? – закричал Иван в сторону Ники. – Что победила ты всех? Да была б моя воля. Я бы здесь все снес», – брезгливо произнес Иван и повернулся в сторону сидящего рядом отца. – Представляешь, папан, стоят новые произведения искусства, мои личный Дворец на площади, которая будет называться «Ивановой площадью». И весь Невский проспект будет состоять из одних моих новеньких коттеджей! Зачем эта старая рухлядь, для разведения клопов?! А у меня сверхсовременные, ультрамодные, и самое главное, усовершенствованные памятники архитектуры! Что там Петр Первый! Я – Иван Первый, создатель новых человеческих возможностей! Только я используя новейшие материалы и строю новый современный Питер, который весь в стекле и в сверкающем металле. Вот моя мечта!

– Барин, не смешите меня, – сказал Ивану отец и партнер по бизнесу – Игорь Сергеевич Севрюк! – Еще в те страшные времена, когда Россия продавалось самим Меньшиковым. Еще тогда таких, как ты, дельцов, было превеликое множество. Но в центре города дворцы строили только Шереметьевы и Строгановы. Они к кормушке были ближе, чем ты теперь. Сколько можно тебе, дураку, говорить, чтоб в политику шел. Они в то время даже не могли предположить, что русский Иван-дурак подомнет под себя, спустя каких – то 300 лет, земли Питера. Если бы они знали, что люди без роду и племени захватят Невский проспект и переделают его в один огромный Мотель, они бы не поверили.

– Папан, почему вы злитесь все время. Вам обидно, что Мурманск под себя в свое время засунуть не смогли, что в депутаты подались. И Питер не успели захватить, в тюрьму загремели. И что вы теперь не очень молодой человек! Силенки-то не те. Заграбастать все не удастся. Зря нервничаете. У вас же и так все есть! Я имею в виду, что у вас есть деньги. У вас есть бизнес! Вы открыли банки. Душите людей процентами. Сидите на нефтяной жиле. Скупили весь Невский, сделали Мотели и Хостелы. Тем самым зарабатывая больше генерала Смирнова и ему подобных, которые, как вы говорите, каких-то сто лет назад, имели от своих доходных домов меньше, чем вы сейчас, – подшучивал Иван над отцом.

– Иван, я доволен абсолютно всем. И самое главное, я доволен работой израильских медиков, которые продлили мне жизнь и подарили самое главное, что у меня есть – «время для мести».

– Я тоже ждал этого времени, – отозвался на заднем сиденье мужчина намного моложе, чем Игорь Сергеевич. – Это был его личный охранник, Виктор.

Виктор все время внимательно слушал Ивана и смотрел в зеркало на его отражение. Он увидел, что к нему повернулся Игорь Сергеевич, который подмигнул ему.

– Слышал, сынок, Виктор тоже хочет кому-то отомстить после отсидки. Жаль, Витек, что в девяностые мы не смогли завладеть всеми деньгами Дядюшки. Но теперь, мы точно будем поумнее. Ты знаешь, я вчера с ним виделся.

– С кем? – удивился Виктор.

– С Дядюшкой, с кем же еще?

– Неужели объявился. Он же пожизненный получил.

– Сказал, что недавно откинулся. Ты же знаешь, что деньги, – ключ к любому сейфу! – засмеялся Игорь Сергеевич, шлепнул Ивана по плечу и радостно произнес: «Иван, я обязательно тебя познакомлю с Дядюшкой. Тебе будет чему у него поучиться».

Иван посмотрел на отца, заулыбался и подумал: «Конечно, имя Дядюшки в семье всю жизнь звучало, как нарицательное. И я должен еще у него чему-то учиться».

– Сынок, кстати, Дядюшкину явочную квартиру в Москве, которую он подарил маме, мы тебе дарим. Надеюсь, у тебя ума хватило ничего о ней не говорить жене. Я думаю, ты усвоил урок, когда я отправлял тебя ухаживать за Кристиной в деревню. Ты прекрасно знаешь, кто ее родители. Они наши кровные враги и мы должны нанести им удар под самый дых. Ты – состоятельный жених и поэтому ты – заказываешь музыку, которую мы тебе сочиним. Или ты думаешь, что в жизни все решают деньги? Нет, все решает папа, у которого они есть! – захохотал Игорь Сергеевич. – Запомни, пока у тебя есть деньги, ты – Человек! А когда у тебя их нет, ты – Грязь!

– Опять вы за свое, папенька?! Вы еще вспомните мореходку! Как вы на подводке служили, как кооперативы в Мурманске открывали, как на севере было некомфортно! Как в Москву рванули и все там скупили, а теперь вот Питер к рукам подбираете. Только есть одно «но». Кристину, я, когда увидел, сразу полюбил. Собственно говоря, даже не думал, что она такая красавица? Поэтому ваше задание выполняю с удовольствием. Так что, папан, давайте побольше таких приятных дел.

– Ну, стервец, ты похлеще моего будешь?! Ты как с отцом разговариваешь?! Смотри у меня, лишу наследства, тогда узнаешь.

– Позвольте вам напомнить, что я у маман тоже единственный наследник! Так что не из бедных я! Это мой дружок по институту Антон Петров, что у вас ночами на мойке подрабатывает, как родился нищим в Горькой Балке, так на нищенке Светке и женился, вот в грязи так и живут. Жена его тоже из черни, как раз для Антона подходит. Он взял в жены простушку, как вы говорите, из деревенской грязи. Работал, работал Антошка, а в князи так и не попал. Не удалось ему, во мразях так и ходит. Кстати, его жена моя временная подстилка по совместительству. А жену я люблю.

– Ладно, умник, весь в меня пошел, «однолюб», – засмеялся Игорь Сергеевич. – Мы тебе верим, конечно, что Кристину ты по – настоящему любишь, но рано или поздно с ней нужно будет распрощаться.

Игорь Сергеевич еще раз повернулся к Виктору и признался ему: «Витек, а ты знаешь, ведь любовь на свете есть. Только странная какая – то эта любовь! Вот вроде бы у меня баб было, как грязи. Но запомнил я почему – то одну из всех, Екатерину Воронцову, которая свахой моей стала. Жду не дождусь, когда снова свидимся.

– Папан, ты что мою тещу до сих пор любишь? А как же моя ненаглядная матушка? – засмеялся Иван. – Вы ее не любили совсем, получается? Если не любили, откуда у вас я такой красивый и умный получился. Кристина говорит, что кто больше любит, на того ребенок и похож. И вообще, я слышал, что красивые дети бывают только от любви?!

– Я расскажу тебе об этом как-нибудь в другой раз, сынок! Не все сразу! Мы еще с тобой в разведку вместе не ходили. А то, что мы партнеры по бизнесу, так это пока временное явление. Пока я этого хочу. Ставки еще не сделаны, господа! Ох, месть, сладкая на вкус, скажу я вам, хоть и подается холодной.

Виктор всю дорогу молчал и только исподлобья косился на своего шефа. А Игорь Сергеевич продолжал болтать, ничего не замечая.

– В общем, слушайте сюда, от Кристины в ближайшее время будем избавляться. Позже скажу, когда нужно будет это сделать. Пришла пора платить по счетам, господа офицеры.

Игорь Сергеевич Севрюк, в прошлом капитан подводной лодки, загубил не одну душу молоденьких матросов, бежал из тюрьмы, жил по чужим документам в Мурманске. Благодаря таинственному дядюшке жены, сделал политическую карьеру. Жажда наживы сыграла свою роковую роль и, несмотря на депутатскую неприкосновенность, был разоблачен вместе с главарем коррупционной группировки, тем самым «Дядюшкой жены» и получил заслуженный срок в тюрьме.

Отсидев, вышел по амнистии, стал предпринимателем! Еще в девяностые слыл известным в мире бизнесменом. К тому ж он был своеобразным человеком. До того разным, что никто не знал, что от него ожидать в данный момент. Темное прошлое этого пожилого мужчины, немым укором отражалось на его отвисших веках злого человека. Взгляд, казалось, пронизывал собеседника насквозь. Он ни одному человеку не доверял и на всех смотрел из-под лобья.

Единственным близким человеком был сын Ванечка, в котором он души не чаял. В молодости он переболел страшной болезнью крови. Ему несколько раз в Израиле делали чистку, через сепарирование и полную замену. Как ни странно, деньги сделали свое дело, он остался жив. Может быть, для чего – то Бог его оставил на этой грешной земле?! Но об этом читатель узнает чуть позже…

 

Глава 10

– Кристина, любимая моя, как я за тобой соскучился! – обнимая и поглаживая живот жены, признавался Иван после пяти недель расставания.

– Как вы здесь без меня жили? Извини, что оставил одних, много работы было. Мы с любимым папашей летали заключать контракт в Париж. Дело было очень сложным. Торги были закрытыми, пришлось попереживать. Но благодаря тебе, любовь моя, мы тендер выиграли. Все прошло замечательно, у нас все получилось. Теперь дело за Лондоном.

– Ванечка, я тебя очень прошу, отдай, пожалуйста, деньги Антону. Он за мной и за Светой ухаживал, фрукты носил. У них и так денег нет, а тут я еще. Я очень переживаю за ребят, за Свету переживаю, за Антона. Они тянуться из последних сил. Антон мясо, молоко, закрутки нам из деревни постоянно привозил. Не знаю, как бы мы без него прожили.

– Было бы о чем переживать?! У них скотины полные загоны. Не обеднеют от лишнего барана, подумаешь, из сада фруктов нарвал, картошки в огороде накопал, свинью зарезал. Не обеднеют. Деревня должна кормить город. Не стоит вообще об этом париться.

– Ванечка, я тебя очень прошу, отдай Антону деньги. Он заплатил за отдельную палату, привез нам телевизор, врачам деньги постоянно совал. Ваня, от меня он денег не берет, понимаешь.

– Понимаю я все, – недовольно заметил Иван. – Хорошо, мы с ним поговорим на эту тему, не переживай. Лучше расскажи, как там мой сын красавец поживает?!

– А может будет девочка, откуда ты знаешь? Я специально не спрашиваю, кто там. Пусть сюрпризом будет. А так у нас все хорошо. Врачи говорят, что беременность протекает нормально. Только на Узи сказали, что нужно сходить к генетикам. Просили, чтобы мы с тобой вместе генетикам показались. Вот я тебя и ждала. Свете с Антоном тоже сказали придти. У них такие же проблемы. Может это плановая процедура, раз у всех одно и то же.

– Хорошо. У меня есть в запасе три дня, сходим. А сейчас накрывай стол, зови Светку, пусть приезжает в гости. Она все так же в общаге живет?! – спросил Иван, делая безразличный вид.

– Да, все так же. Я ее просила ко мне переехать, но она ни в какую, говорит, – пока Иван не скажет, она переезжать к нам не будет. Видно, стесняется тебя, боится, что ты против будешь.

Иван отвернулся к окну, заулыбался, даже облизнулся, как паршивый блудливый кот. Мысль о том, что две его женщины будут у него под боком, очень ему приглянулась. Он как всегда рассматривал себя в отражении ночного стекла, поправлял прическу и наблюдал за женой, которая торопливо набрасывала на стол скатерть. Она расправляла каждую складочку, наклонялась к столу, затем немного отошла, посмотрела, на одном ли уровне свисают концы скатерти, затем держась за спину, повернулась в сторону мужа и предположила: «Света точно стесняется переезжать к нам, чтобы помехой нам не быть, ты бы поговорил с нею».

– О чем речь? Можешь сказать, что я все – равно в командировках. А вам скоро рожать. Насколько там у вас разница между детьми?

– Она не знает. Врачи никак не могут ей установить срок беременности?

– А с ребенком все нормально? Кто у нее там?

– На Узи сказали, будет сын. Представляешь, если у нас будет девочка, у них сын. Может у них любовь будет. Они возьмут и поженятся. Вот будет здорово!

Иван резко повернулся к жене, глаз у него предательски задергался, он весь затрясся от злости.

– Ты вообще из – за этой беременности рехнулась? Какая любовь? – закричал взбешенный Иван. – Точно говорят, что беременные тупеют. И что ты опять рыдаешь?! Хоть вообще домой не приезжай. Там намаешься с договорами, все пытаешься денег заработать, вкалываешь, как проклятый, а она опять со своими слезами. Ты же знаешь, что я этого не люблю!

– Извини, Ваня, извини, я просто не знаю, почему я все время переживаю, что ты меня не любишь.

Иван смягчился, подошел к жене, погладит ее по голове, прижал к себе.

– Глупенькая, моя, я тебя больше своей жизни люблю! И тебя и нашего ребенка. Ну, перестань! И ты меня извини. Давай, звони Светке, пусть приезжает.

Иван с детства думал, что этот мир принадлежит ему одному. В семье родители Ивана очень баловали. Ему дарили дорогие хорошие подарки. У него было все самое лучшее: лучшие элитные детские сады, лучшие школы, занятия в различных секциях, музыкальной школе.

Мать Ивана, Татьяна, работала главным бухгалтером сначала в Мурманском порту, затем главным бухгалтером в Правительстве Москвы, а теперь, будучи на пенсии, имела свой маленький бизнес – консервный завод на рыболовецком судне.

Несмотря на то, что в девяностых она была соучастницей экономического преступления, она почему-то из временного изолятора вышла очень быстро. Грамотные адвокаты добились того, что это дело замяли. Татьяна забрала Ванечку и уехала в Горькую Балку на юг нашей огромной Родины, подальше от города Мурманска. Она зализывала свои раны в деревне. Но, как всегда, была очень занятым человеком. Начинала с городской администрации, затем продолжала карьеру бухгалтера в правительстве края, а затем стала главным бухгалтером правительства Москвы.

Татьяна отдала единственного сына не воспитание бабушке Антона. Сначала взяла ее на работу, как няньку, а затем и вовсе оставила Ивана ей, снабжая деньгами каждый месяц.

Собственно говоря, она бросила сына, переехав устраивать свою собственную жизнь в Москву. Она успешно пользовалась деньгами и связями влиятельного Дядюшки, которым оказался Юрий Саммуилович Гельштейн, ее бывший любовник, по кличке – «Еврей», смотрящий города Москва.

В детстве Дядюшка рос с нею в одном детском доме в Калининграде и всю жизнь любил ее. Он помогал ей, хоть и получил, как говорили, пожизненный срок. Авторитет его был настолько велик, что Таня всегда находилась под охраной и поддержкой сильных мира сего, которые не последнее место занимали у кормушки власти.

Таня, за дядюшкины деньги, стала открывать коммерческие банки. Они приносили ей огромную прибыль. Она жила в свое удовольствие и даже не вспоминала о сыне Иване, который прозябал в деревне Горькая Балка. Когда Игорь Сергеевич вышел из тюрьмы, она забрала сына в Москву. Татьяна испытывала жуткий стыд перед своим брошенным сыном и, как могла, наверстывала упущенное.

Отсюда появились элитные детские сады, лучшие школы, курсы английского, финского и норвежского языков и множество различных спортивных секций. Но любовь сына она так и не смогла вернуть. Мальчик рос ужасным эгоистом, жил только для себя, и всегда делал все назло своим родителям. Он даже в армию пошел наперекор им. Попал в Чечню, был в плену, чудом выжил, и, пересмотрев свою жизненную позицию, решил помогать постаревшему отцу в его строительном бизнесе. Там же и получил кличку «Барин» за его вальяжное отношение к жизни.

У Ивана была такая манера общаться: немного высокомерно – пренебрежительная к окружающим его людям. Он даже с отцом всегда говорил, глядя на него сверху вниз. И не потому, что был намного выше ростом, что очень удивляло окружающих. Ведь мать и отец были коротышками. И не потому, что не уважал своих родителей. И не потому, что был влюбленным в себя эгоистом.

А потому что он не знал цену деньгам. Они слишком легко ему доставались. Он думал, что на этой земле он может владеть всем, чем захочет. Он потерял простую человеческую душу, которая может радоваться, грустить, переживать и мечтать. Он перестал вообще понимать, что значит хотеть. У него не было никакого желания даже думать. Он превращался в пустышку, в машину по производству денег, которую заклинило именно в том месте, где мигало слово «сумма».

А Кристина росла в семье, где царила любовь. Она видела, как мама относится к отцу. Как папа ухаживает за мамой. Кристина очень любила их обоих. Но другом для нее был больше отец. Очень уж высокую планку он поднял. Он был сильным, красивым и очень добрым. А самое главное – надежным. Вся семья держалась только на нем. Он был добытчиком семьи, был ее тылом и ее фронтом. Он был настоящим другом.

Кристина была уверенна, что все мужчины такие, как ее отец. Она верила каждому слову своего мужа. У нее было много друзей мальчишек, которых она воспитывала с первого класса. Она с ними находила общий язык лучше, чем с девочками и всегда подражала папе.

Кристина защищала слабых, помогала не зазнаться сильным, и хвалила надежных. Все мальчишки в классе были в нее влюблены. Они открывали ей свои тайны, которые она умела хранить. И старались заполучить ее в друзья.

А затем Кристина переехала жить в Москву, поступила в университет на факультет, где учились одни девчонки. И ей приходилось уже хранить их тайны и так же защищать слабых и обиженных. Поэтому она и взяла под свое крыло Свету, деревенскую девочку, которую все обижали.

А как красиво она могла дарить подарки! С самого раннего детства, когда еще не могла зарабатывать, делала поделки своими руками, затем сочиняла стихи и песни ко всем дням рождениям друзей и близких.

Однажды она нашла старые заброшенные фотопленки на чердаке. Долго искала мастера, но все же сделала оригинальный альбом, который посвятила родителям. Это был альбом любви и молодости ее родителей.

Некоторые фотографии, они даже не помнили, когда фотографировались. Они прослезились, когда получили этот подарок.

Кристина как никто умела дарить людям радость, она умела дружить и она умела любить.

Она была настолько чистым и светлым человеком, что даже не подозревала, что в этой жизни могут ей встретиться совершенно другие люди, которых даже людьми-то невозможно назвать. Да и зверьми тоже. Звери в стае живут намного чище, чем некоторые из людей, рожденные от каинского семени.

 

Глава 11

– Света, приезжай сейчас же, Ваня очень хочет тебя видеть! – говорила по телефону Кристина! – Он не против того, что ты будешь жить у нас. Он очень обидится, если не переедешь. Он вообще думал, что ты давно переехала ко мне. Кстати, Антону будет тоже спокойнее, если ты будешь жить у нас. В общаге везде сквозняки, еще толкнут нечаянно на лестнице. Тебе нужно беречься. Ведь срок уже большой. Живот у тебя намного больше, чем у меня. Может у тебя там двойня, – продолжала настаивать Кристина. – И к сессии будет легче готовиться вдвоем!

– Пусть Иван мне сам позвонит. Скажи, что я буду ждать его звонка. Еще скажи, что я готовлюсь усиленно к сессии, хочу сдать экстерном и уехать к себе в деревню.

– Я тоже буду сдавать досрочно. Мне нужно опять ложиться на сохранение. Что-то там не так. Мы с Ваней должны сходить к генетикам.

– Они определили, чья патология у ребенка?

– Нет, сказали, что мы вдвоем должны сдать анализы, тогда установят причину нарушений.

– А Ваня надолго приехал?

– На неделю.

– Так мало? Хорошо, тогда ничего ему не говори, я приеду, – сказала Света и положила трубку.

Беременность проходила у нее нормально, но она не могла сказать Кристине, что проблема не в ней, а в Иване. Света не знала, что делать, если правда о сроке беременности откроется. Она злилась на то, что Иван перестал с нею общаться и бросил все на самотек.

Конечно, родить от одного и того же мужчины разным женщинам, – это мука для той, которая знает, что отец ее ребенка, еще отец ребенка подруги. К тому же, что ребенок на три месяца старше ребенка Кристины, хотя свадьба у них была в один день, она не могла никак объяснить Антону.

Единственное, что она могла сделать, это скрыть информацию о сроке беременности. И поэтому она всячески пыталась выкрутиться, чтобы он не понял, что взял в жены беременную от своего лучшего друга, девушку.

Никто не обратил внимания, что у невесты платье было, как у Наташи Ростовой – пышное от груди. Света никогда не была худышкой, и поэтому беременность удалось до последних недель очень удачно спрятать. Антон был счастлив, что Света согласилась выйти за него замуж, потому что давно был влюблен в нее и ничего подозрительного не замечал.

Когда Света была еще совсем маленькой девочкой, она приезжала в гости к своей родственнице тете Кларе в Горькую Балку. Там она познакомилась с Антоном Петровым и Ванечкой Севрюком, которые жили у бабушки Антона в этом селе.

У них завязалась пылкая детская любовь на троих. А потом Ванечка уехал жить к своей маме в Москву. Встретились они уже позже, когда из гадкого сельского утенка, Света превратилась в красивого гордого лебедя. Ваня был первым мужчиной у Светы. Это произошло еще задолго до того, как он познакомился с Кристиной.

Собственно говоря, Кристина, как и хотела, вышла замуж за сельского паренька – Ивана, который вырос у бабушки в деревне. Долгое время семья Игоря Сергеевича жила в Москве, но бизнес решено было расширить и они переехали в Санкт – Петербург.

Его друг, бывший охранник Виктор Викторович, со своей женой Анной остался жить в Москве. Когда Игорь Сергеевич решил заняться бизнесом в Питере, он взял с собой бывшего охранника и подельника в совместный проект. И когда дела пошли в гору, они заскучали и вспомнили старые обиды.

Игорь Сергеевич и Виктор решили, что пора уже отомстить своим врагам, которые упрятали их в тюрьму. Они очень лихо придумали план, который состоял в том, чтобы женить Ивана на Кристине.

С этой миссией они отправили Ивана за Кристиной к его другу детства Антону, который подрабатывал у Игоря Сергеевича. Антон брался за любую работу, ночью – на мойке, днем, после лекций, – курьером.

Именно он сообщил Игорю Сергеевичу, что едет в деревню, потому что его невеста Света с подругой, дочерью знаменитой писательницы, Екатерины Воронцовой, едут на выходные в деревню.

Вот так он узнал, что Кристина, дочь его врага. Он тут же приказал Ивану выехать следом и соблазнить Кристину. Но этим они не хотели довольствоваться. Им нужен был их брак.

Иван не знал, как выглядит его будущая жена, когда ехал по заданию отца. Он представлял самую страшную девушку деревни. Но понимал одно, что его судьба предрешена, слишком он зависел от отца. Он не мог его ослушаться. Он знал, если отец что-то решил, с ним бесполезно было спорить.

И, конечно, он был очень удивлен, когда увидел свою будущую жену. Она нисколько не разочаровала его. Кристина была красавицей под стать ему.

Ванечка, гордость отца, живя до восьми лет в деревне Горькая Балка, у бабушки Антона считал ее своей бабушкой. Даже после того, как переехал жить в Москву, продолжал каждое лето приезжать к ней погреться и окрепнуть. К тому же он всегда был очень общительным молодым человеком и любил быть в центре внимания. Отличался от своих сверстников ростом и храбростью. Всегда подкупал ребят коробками дефицитной жвачки и, конечно, импортными ликерами.

Когда молодежь подрастала, в ход шли все ухищрения ухаживания за красивыми девушками села. Они со своим другом Антоном Петровым славились еще тем, что казались самыми преуспевающими молодыми людьми. У них всегда были деньги. Антон рано начал подрабатывать в отличие от Ивана, который пользовался благами родителей и был завидным женихом.

Иван раскатывал на иномарке с ветерком по селу и обдавал пылью местных жителей, которые смотрели на иностранную машину, как на космический корабль. Все в округе твердили, что Ваня сын депутата, к которому нельзя прикоснуться.

Света хоть и не была дочерью депутата, тоже не позволяла никому к себе дотронуться. Она была красавицей и умницей и возле пухленькой розовощекой девушки постоянно вились парни села, как пчелы на пасеке.

Она всем нравилась своим открытым характером и грудью четвертого размера. В юности, все мальчики обращали внимание на грудь, как будто в ней был собран весь интеллект молоденькой собеседницы. Когда парни разговаривали с девушкой, они смотрели не в глаза красавицы, а бесцеремонно разглядывали ее грудь.

Вот так же Иван обратил внимание на «интеллект» Светы и тайно от всех увел ее в стог сена.

– Привет, – сказала Света, занося сумку в квартиру Кристины. – Ты представляешь, еле дотащила. Думала рожу по дороге.

– Почему не позвонила, Ваня тебе помог бы, – возмущалась Кристина. – Вечно ты со своей самостоятельностью. Не бережешь себя, а где Антон?

– У него работы очень много. Осенью у всех обострение зубов. Чуть простыли и пошли флюсы. В общем, ему сейчас не до меня. Антон – один врач на всю деревню!

– Ну, ничего, у нас с тобой есть Ванечка. Если нужно отвезет, привезет, так что не переживай.

Кристина повернулась в сторону кухни и закричала:

– Ваня, смотри у нас радость какая, Света приехала!

Иван неспешащей походкой с газетой в руках вышел из кухни, подошел к Свете, поцеловал в щечку небрежно, взял сумки и занес их в гостевую комнату.

– Вот твоя комната, на первое время, – сказал Ваня, ставя чемоданы. – Потом что-нибудь придумаем. Тебе, наверное, на днях рожать? – шепнул он ей на ухо.

Она махнула ему головой.

Вечером после ужина, когда Кристина крепко уснула, Иван на цыпочках пробрался в комнату для гостей. Он юркнул под одеяло к Светлане и прижал к себе ее разгоряченное тело. Света вся обмякла и совсем забыла, что ей вот-вот рожать. Она набросилась на Ивана с поцелуями и стала шептать ему на ухо, как сильно она за ним соскучилась, как ей не хватает его. Что она скучает за его запахом, за его руками и за всем без остатка. Она грозилась, больше никому его не отдавать. Света не шутила, когда говорила, что сегодня ночью, возьмет нож и зарежет эту белобрысую курицу, которая стоит у них на пути. Света изгибалась под его ласками и настолько потеряла контроль над собой, что не забыла, что беременна. Неожиданно резкая боль сквозной полосой резанула низ живота.

– Ой, я не знаю, что делать? – простонала она, держась за низ живота. Мне же рожать на днях. – Как я объясню Антону? Я просто с ума схожу от всей этой истории. Что мы с тобой наделали?

За дверью послышались шаги Кристины. Иван беспокойно оглянулся на дверь, быстро вылез из постели и тихо произнес: «Успокойся! Я все устрою, не переживай. Я поэтому и приехал. Это я уговорил Кристину, чтобы она тебя позвала. Так будет лучше для нас всех».

– Спасибо, Ванечка. Я знала, что ты меня не оставишь, что ты меня любишь.

– Дура, я не люблю тебя, просто использую и на этом мы ставим точку, поняла?! – строго приказал Иван и вышел из комнаты.

В коридоре он столкнулся с Кристиной лицом к лицу, которая удивленно смотрела на Ивана в свете уличного фонаря.

– Светка, что-то закричала, я не стал тебя будить, зашел к ней узнать, что случилось, – опуская глаза, произнес Иван.

– Что с нею? – испуганно спросила Кристина.

– Да так ничего, живот что-то разболелся.

– Нужно ношпу найти, – забеспокоилась Кристина и побежала доставать аптечку.

А в комнате для гостей, после ухода Ивана, Света, уткнувшись в подушку, рыдала над своей несчастной судьбой. Ей было обидно, что Иван не скрывает от нее, как он к ней относится. Что с нею обращается не так как с Кристиной. Ее злило, что он рядом, но она не может до него дотронуться. Она ненавидела свою подругу, винила ее во всех бедах и мечтала избавиться от нее.

Света плакала, закусив краешек наволочки от злости. Но от резкой боли она так сильно закричала, что на ее зов прибежала Кристина и Ваня.

– Светочка, что случилось?! – спросила испуганно Кристина, держа в руках упаковку ношпы.

– Кажется, воды отошли. Я вся мокрая или это кровь?! – запричитала Света, хватаясь за живот.

– Ваня, вызывай быстрее скорую! – закричала Кристина. – Похоже, у нее начались роды!

– Какие роды?! Ты в своем уме?! Еще рано рожать. Я сам отвезу ее в больницу. Приготовь, что там нужно. Ладно, потом привезешь, – крикнул растерянно будущий папаша.

Когда они прибыли в роддом, врач сказала, что роды проходят точно по срокам, как она и предполагала, на что Иван сказал, что именно этого она не должна говорить отцу ребенка. Иван протянул врачу кругленькую сумму за молчание и попросил, чтобы она сообщила отцу, что у Светы преждевременные роды.

 

Глава 12

– Папаша, мы вас поздравляем всем дружным коллективом, – сказала изумленному Антону главная врач родильного дома! Сын родился точная ваша копия. Не переживайте, просто преждевременные роды. Но сейчас с новейшим оборудованием, это не страшно. Малыш здоров и это главное. Еще раз поздравляю от всех нас, – произнесла врач, протягивая Антону ребенка.

Иван незаметно подмигнул врачу и, повернувшись к Антону, громко произнес:

– Антон, что стоишь, как истукан?! Бери сына на руки, а не то, я сейчас возьму, я же его крестным отцом буду. Вы мне обещали.

– Да, конечно, будешь, – растерянно произнес Антон. – Не думал, что так волнительно быть отцом, – сказа, прослезившись, Антон и взял своего первенца дрожащими руками. – Спасибо вам большое, что спасли мою жену и ребенка.

– Поехали, поехали, нас ждет праздничный ужин! – подхватила Кристина.

– Правильно сегодня переночуете у нас, – заявил Иван. – А завтра я вас отвезу домой в деревню. Я все продумал. Торт отдали, цветы тоже, поехали!

– Светочка, я так рада за тебя! Ты очень хорошо выглядишь! Живота совсем не видно. Можно я взгляну на вашего первенца?! – спросила осторожно Кристина.

– Нельзя! – громко закричала Света. – Примета плохая! Нельзя смотреть сорок дней. Потом я тебе его покажу. Говорят, можно только мужчинам смотреть, а женщинам нельзя. Извини, Кристи. Я тоже на твоего ребенка смотреть не буду, когда родишь, – ответила Света, прикрывая сына одеяльцем.

– Ну, ладно! Нельзя так нельзя! А я буду всем показывать! Теперь я в приметы не верю! Я же теперь с Богом. А с ним мне ничего не страшно. Ваня, а ты веришь в приметы?

– Не верю, любовь моя! Я же твоя половинка, как ты, так и я.

– А я верю, – отрапортовал Антон. – Я, когда Свету в роддом отвезли, увидел, что кошка черная дорогу перебежала. Я еще тогда подумал, что будет проблема.

– Ты тоже кошку видел? – засмеялась, Кристина. – А Света говорит, что их полная деревня, поэтому проблема не работает.

– Да ладно тебе, проблема не работает! – перебила ее Света. – Проблема в том, что сумки таскала. Вот от этого преждевременные роды и начались. Тебя ж никогда нет рядом, – надувая губки, произнесла обиженно Света.

– Я же деньги на коляску зарабатывал. Думал, что все в срок будет. Я же подсчитал. А тут раз сюрприз, – на три месяца раньше сделала меня папой. Конечно, я не успел приготовиться к такому повороту событий.

Вечером всей дружной компанией ребята сидели за столом, который накрыла Кристина в честь возвращения любимой подруги. Все думали, как назвать нового человечка.

– Давайте его назовем Сергеем, – предложил Иван. – В честь моего деда, которого я никогда не видел.

– Ванечка, что ты в чужую семью лезешь со своими советами. Они сами назовут, как захотят. Прекрати, руководить. Ты лучше подумай, как нашего сына назовешь.

– А что мне нравится имя Серега, пусть будет, – поддержала Ивана Света. – А у тебя тоже сын будет? – спросила она удивленно.

– Нет, я не знаю, кто будет. Просто хочу, чтобы был сюрприз не только для мужа, но и для меня. Я так на УЗИ и сказала, главное, чтобы ребенок был здоров, а пол ребенка мне не говорите. Пусть подарком мне будет.

– Моя жена как всегда оригинальна! – Я в последний момент буду знать, кто родится и переживать. Вот Антону хорошо, ему заранее было известно, что будет сын.

– Хватит Антону завидовать, – закричала Света. – Можно подумать если узнаешь пол ребенка, будешь больше его любить?!

– Светик, тебе нельзя нервничать, потому что молоко исчезнуть может, – забеспокоилась Кристина.

– У нее теперь начинается послеродовая депрессия, – зло сказал Иван. – То была дородовая, а теперь послеродовая, да Света?

– Да, у меня депрессия?! В деревне поживи с маленьким ребенком на руках, без нормальных условий, без отопления, без воды. Ты, Ваня, даже не представляешь, что это такое?!

– А мне не нужно ничего представлять. Я как старый друг Антона, приготовил сюрприз: я снял вам квартиру, которую буду оплачивать первое время. А для Антона нашел работу в элитной стоматологической клинике. Он будет получать очень большую зарплату. Только Света, запомни одно: его часто не будет дома, потому что это Москва, пробки, випклиенты, для которых не бывает слова, – «Нет».

– Ванечка, какой ты молодец у меня! – целовала мужа Кристина. – Я так переживала, если честно, что Свете придется далеко от меня жить, и я не смогу ей помогать.

– Спасибо, Иван! Но я не могу принять такой подарок, – сказал Антон. – Мы лучше домой поедем. У меня там своя клиника, свои клиенты. В конце концов, любимая теща, которая самая лучшая на свете. Мы не останемся в Москве.

– Антоша, ты что дурак, отказываешься от такого предложения, – заорала на мужа Света. – Мне здоровье сына важнее, чем твоя клиника. Мы переезжаем в Москву и точка. А твои клиенты, если им будем нужно, к тебе приедут сами. Можно подумать колхозники будут вставлять керамику. В Москве ты клиентуру богатую наработаешь. Со временем квартиру сможешь оплачивать. Я не вернусь обратно в деревню, вплоть до развода, – категорично заявила Света.

Антон очень любил жену. И, конечно, не смог пойти против ее воли. Он очень переживал о своих брошенных клиентах, о своей сельской клинике, о чистом воздухе, и, конечно, о том, что ему придется жить в большом городе, который ему не нравится. Но они переехали в квартиру, снятую Иваном, так как интересы Антона никого не волновали.

Это была та самая явочная квартира, на которой происходили грязные свидания его жены и друга детства, за которую он со своей женой должны были платить Ивану кругленькую сумму. Иван наврал, что будет оплачивать им жилье первое время. Он сразу стал брать с них плату за квартиру.

Антон очень много работал, чтобы оплачивать съемное жилье, коммуналку и еще покупать продукты в семью. Но работы он не боялся. Антон с детства был приучен к труду. Его мама, учительница русского языка и литературы родила Антона вне брака, это была темная история, о ней в семье не принято было говорить, и Антон был единственным кормильцем мамы и бабушки. В деревне всегда было у них хозяйство: коровы, гуси, свиньи. Приходя из школы, Антон первым делом начинал чистить в базах, затем кормил домашних животных. А летом всегда подрабатывал в поле. На комбайне.

При этом он отлично учился, у него была мечта: он всегда хотел быть стоматологом. Зубного врача в деревне не было, людям приходилось ездить далеко в районный центр. И Антона всегда это возмущало. Как будто деревенские люди не берутся в расчет. Как будто они не люди, прокаженные, не такие, как все.

Когда он поступил в первый медицинский институт в Санкт-Петербурге, он сразу нашел себе ночную работу. И высылал деньги маме и бабушке. Когда бабушка умерла, ее усадьбу мама продала, посоветовалась с Антоном, и они решили построить за эти деньги для Антона дачу в пригороде Санкт-Петербурга. Мама знала, что город будет дальше расти и Антон построит на этом месте себе добротный дом. Она очень хотела, чтобы со временем Антон жил и работал в Санкт-Петербурге. Она об этом мечтала. Она не верила в перспективу села и очень хотела, чтобы ее единственный сын был счастлив.

Антон, в свою очередь, знал, что мама тоже очень любит Санкт-Петербург, поэтому не был против того, чтобы мама купила этот участок земли. Он знал, что в перспективе она будет нянчить внуков, а они со Светой ездить навещать бабушку на дачу под Питером. И, конечно, привозить в гости любимых друзей: Ивана и Кристину попариться в русской баньке!

 

Глава 13

После родов Света с каждым днем становилась еще злее, чем была. Ее все раздражало в людях. Она выискивала в них одни недостатки, и не замечала, вернее не хотела замечать в людях никаких достоинств. Она считала, что в жизни ей все обязаны, потому, что она обездоленная. Ее жизнь сложилась хуже, чем у других.

Но жизнь выбирает именно таких как Света, чтобы испытать их и сделать лучше. Сложность состояла в том, что такие люди, как Света не могли мириться с трудностями, выпавшими на их долю. Они не понимали того, что все испытания им даны во благо, а не в наказание. Если бы Света знала заранее, что ждет ее впереди. Она никогда бы не поступила так, как она поступила.

– Антон, – кричала Света. – Когда ты уже начнешь зарабатывать нормально, чтобы мы от Ивана не зависели. Тебе самому не стыдно быть его нахлебником.

– Светочка, милая моя, поверь мне, я все для этого делаю. Я очень люблю тебя и, конечно, сделаю все от меня зависящее, чтобы сделать тебя счастливой. Ты захотела жить в Москве, мы здесь. Захотела, чтобы я работал в этой клинике, я работаю. Но ты даже не представляешь, какая здесь идет борьба за каждого клиента. Если бы мы остались в деревне мы бы не зависели от Ивана, получали стабильный заработок, были уважаемыми людьми. Но ты сама захотела жить в столице, поэтому какие претензии могут быть ко мне. Потерпи еще немного, все наладится.

– В конце концов, в своей несостоятельности ты обвиняешь меня? – орала на всю квартиру Света. – Ты хочешь, чтобы я винила себя в том, что у нас нет денег. Знаешь, что я хочу сказать. Да у тебя их никогда не будет! Ты в деревне тоже всех будешь жалеть, и лечить бесплатно. Но посмотри на Кристину. Она, скотина, всегда была богатой, всегда жила в шоколаде. А что я? Чем я хуже ее? Почему я и мой сын должны жить на съемной квартире? Что ты собираешься ему дать, как отец?

– Я не хочу тебя ни в чем убеждать, потому что это бесполезное занятие. Когда ты выходила за меня замуж, я думаю, ты знала, какой я.

– Конечно, знала. Но я думала, что ты повзрослеешь. Но ты как был Антошка с картошкой, так и остался. И ничего не изменилось с тех пор, когда мы купались в речке Горькая Балка детьми.

– Все правильно. Я рад, что не изменился. Зато ты изменилась очень. Ты стала злее. От той веселой беззаботной девочки ничего не осталось. Мне очень жаль, что ты изменилась не в лучшую сторону.

– Конечно, а почему, задай мне этот вопрос? А я отвечу, потому что беззаботная девочка теперь не одна. И, конечно, переживает, как будет в дальнейшем жить ее сын.

– Я постараюсь, чтобы он вырос хорошим человеком. Именно поэтому детям даны родители, чтобы воспитать их замечательными людьми на собственном примере. Я никогда не был поддонком, поэтому и сын мой не будет им. С деньгами или без них, он никогда не будет подлецом, это я знаю точно.

Света продолжала нападать на Антона, совершенно его не слушая.

– Вот, смотри, у Вани денег очень много, но он же хороший человек? И его ребенок будет жить лучше, чем твой сын. Скажи мне, зачем растить доброго и несчастного сына. Когда можно богатого и счастливого вырастить. Нужно быть лишь немного хитрее и жаднее, а не жалеть своих клиентов, как ты. У тебя всегда есть оправдание тому, почему ты не взял побольше денег с больного. Ты вечно за чужих переживаешь, чем за своих. Ты можешь поднять цены для своих клиентов, но ты стесняешься. Ты лучший специалист в городе, потому что ты – дебил. Бери с клиентов побольше, лечи им здоровые зубы, в конце-то концов, вешай им лапшу. Как-то нужно выживать.

– Я не буду этого делать. Я даже готов бесплатно выполнять свою работу, но добросовестно, потому что я – врач, а не коммерсант, – сказал Антон, глядя жене в глаза.

– Неудачник и простофиля, вот ты кто! – крикнула Света зло. – Одним словом «Лох».

Она громко хлопнула дверью и вышла из квартиры.

Антон грустно посмотрел ей в след. Он видел, что послеродовая депрессия жены затянулась. Антон очень переживал за нее, но не мог поступить так, как она ему советовала. Он был настоящим врачом. Выполнял свою работу честно. Его ценили и уважали на работе. Но работа врача в нашей стране, как ни в какой другой, оценивается очень дешево. Зарплату платили маленькую, а вынуждать клиентов платить за якобы «качественный» наркоз, он не умел.

Многие врачи уже не практиковали, потому что ушли в бизнес. Многие просто ненавидели свою работу и получили по второму более престижному образованию. Иван тоже плюнул на мединститут, окончил юридический и прекрасно продолжал строить свою карьеру на поприще недвижимости. Открыл несколько офисов в России и за рубежом. Скупал меблированные апартаменты в Великобритании, Германии, Франции. Он понимал, что в нашей стране нужно заниматься чем – то более существенным. Начиналась эра нового века. Кто был половчее, стал хозяином жизни и сумел вовремя скупить все: заводы и фабрики, и, конечно, земли.

Никому не нужные земли на окраине городов Иван скупал за бесценок, а затем Центр недвижимости «Иван и Компания», а сокращенно «ИКО» строил на них огромные торговые площади, которые продавались по баснословной цене. Города росли, окраины превращались в центры. Ранее купленные земли теперь пользовались спросом, и получалось, что Иван добывал деньги из воздуха: от разницы в цене, которая была огромной.

Строительный бизнес процветал. Иван нанимал дешевую рабочую силу из людей, прибывших на заработки из бывших братских республик. Они занимались строительством красивых комфортабельных коттеджей, замков и многоквартирных домов.

Деньги портят людей, которые родились от природы жадными эгоистами, коим был Иван. Внешне добродушный малый, нужным людям всегда улыбался и был хорошим другом. При этом ласково смотрел в глаза собеседнику и всего-навсего ненавидел.

У него была своего рода паранойя, которая не давала ему покоя. Он всегда всех подозревал во лжи, потому что сам никому не говорил правды. «Если человек Лох, то почему его не использовать?!?» – думал Иван, улыбаясь очередному клиенту в лицо.

Даже Антон не догадывался, что он и есть тот самый Лох, которого использовал Иван. Антон не знал, что Иван сдает ему свою собственную явочную квартиру, на которой он раньше устраивал сексуальные оргии с его женой. Он сдавал ему эту квартиру за очень высокую цену, так сказать по – дружески. Конечно, квартплату приходила получать пожилая женщина, прислуга родителей Ивана. Но об этом не догадывался Антон, как и о том, что он растит и воспитывает чужого ребенка. Получается, Иван брал деньги за квартиру у собственного сына.

Он не давал деньги сыну ни на питание, ни на одежду, даже за все время не купил ему ни одной игрушки. Антон, если бы узнал, никогда не поверил бы, что Иван так с ним поступил. Настолько у него была вера в бескорыстную дружбу, в человеческую порядочность и в любовь.

Антон был любимцем всех деревенских бабушек и дедушек в Горькой Балке. Его любимая бабушка Валя Гуляева, веселая казачка и великолепная хозяйка, всегда прививала любовь внуку на своем личном примере. Она рассказывала, что в годы ее молодости, дружба была на первом месте. Рассказывала об огромной любви его деда к другой женщине. И что та женщина была ее лучшая подругой и никогда не позволяла даже взглядом разрушить их с дедом отношения.

В то время никто не знал слова «Предательство». Казалось, что это слово относится только к военному времени. В мирной жизни такого понятия не существовало. За глаза никто никого не осуждал. Если нужно было – говорили друг другу правду в глаза. И никаких сплетен среди друзей.

Дед Антона тоже ценил дружбу больше всего на свете. Всегда поддерживал всех своих знакомых. И был как Антон врачом, только ветеринаром. «Лечил зубы животным», – шутил дед, – и в Горькой Балке был непрекословным авторитетом.

Поэтому Антон на примере своих родных был воспитан добрым и честным человеком. Он никогда не просил в долг, всегда рассчитывал только на себя. И когда дед умер, то Антон вместо него стал надежной опорой для мамы и бабушки. Не пережив разлуки с любимым мужем, вскоре ушла из жизни и бабушка. Антон с мамой остались одни. Отца своего он ни разу не видел. Он привык, что в деревне его дразнили байстрюком. Но никогда не спрашивал маму про отца. Она была благодарна ему за это. Да и о чем говорить, и так вся деревня судачила о том, что она его нагуляла. Но она знала, что Антон никогда ее в обиду не даст и что за его широкой спиной, ей ничего не страшно.

Как специалисту ему не было равных. В мединституте он учился лучше всех. Когда все гуляли, он сидел за учебниками. Когда бегали на дискотеки, он подрабатывал медбратом в морге. Когда шутили, рассказывая о своих шпаргалках на экзаменах, он говорил: «Может быть какая – нибудь другая профессия может допустить халтуру, но только не профессия врача. Мы отвечаем за жизни людские. А за них Бог с нас спросит сполна!».

Антон подошел к окну, по стеклу стучали крупные капли дождя, разбиваясь вдребезги, как жизнь их со Светой. Он не знал, куда она ушла и молча качал ребенка на руках. Он был замечательным папой, сам искусно готовил для малыша кашу, кормил его, купал. Все заботы по уходу за ребенком взял на себя. А Света категорично отказалась кормить сына грудью, чтобы не потерять форму.

Антон уложил ребенка спать, позвонил Кристине и спросил, нет ли у нее Светы. Но Кристина ответила, что давно ее не видела, что тоже соскучилась за ней и поняла, что они опять поругались. Да у них тоже в семье не все было благополучно: Иван последнее время очень часто стал отлучаться. Она не знала, что и думать.

Приезжая из Санкт-Петербурга, он быстро бросал вещи, принимал душ и куда-то мчался. Кристина понимала, что беременная она не сильно сексуально выглядит и не вызывает желания у мужа. Да и ни к чему это ей сейчас. У нее дипломная работа. Она торопится успеть ее сдать. Да еще весь стол завален новыми проектами, которые она разработала для Ивана. Когда ей думать о пустяках, таких как, – куда побежал ее муж. Наверное, к компаньонам. От него всегда разит спиртным и женскими духами, когда он приходит с переговоров. Но странно, что запах духов именно такой, как у нее. Это был запах тех духов, которые он всегда ей дарил. Она даже не догадывалась, что Свете он дарил точно такие же.

Как ни странно, Иван последнее время стал за собой замечать, что он, то-ли привык к Свете, то – ли у него появились к ней чувства. Но он стал проявлять ее персоне больше внимания. Даже стал баловать ее подарками. Дарить ей духи. А может быть оттого, что Кристина беременна и он боялся, что начнутся у нее роды, так же стремительно, как тогда у Светы. Но он убеждал себя в том, что именно поэтому он боится прикасаться к супруге. Он целовал ее в щечку и бежал признаваться в любви своей любовнице, которая уже родила и ждала его в очередном гостиничном номере на окраине Москвы.

 

Глава 14

– Иван, помоги мне я не могу и не хочу жить с этим неудачником Антоном, – плакала Света. – Я его ненавижу! Он меня раздражает. Ему даже за квартиру съемную нечем платить. Мне ребенка кормить нечем. А он в своей клинике бесплатно пропадает. Ему старухи беззубые важнее и роднее нас!

– Прекрати, ныть, потерпи немного. Ты же понимаешь, что я тоже не могу ничем помочь. Он денег от меня не берет. Если я дам денег тебе, то начнутся вопросы – откуда ты их взяла? А оно тебе надо? Он может догадаться, что я тебе денег даю, не просто так, тогда начнутся подозрения насчет сына. Поэтому потерпи немного. Сейчас, пока Сергей маленький, расходы небольшие нужны, а вот подрастет, я ему квартиру подарю и образование дам хорошее. Ты же знаешь, что я вас не брошу. Но что поделаешь, если в жизни так произошло. Не мы первые, не мы – последние.

– Ванечка, я же только тебя люблю! Ты же прекрасно знаешь, что я больше никого и никогда не полюблю! Ты меня заставил за Антона выйти замуж. Ты обещал, что будешь поддерживать меня всегда. А сам так редко приходишь. Скажи честно, ведь тебе Кристина не дает ко мне почаще приходить? Ты только прикажи, и я уберу ее с нашей дороги. Она мне всю жизнь испортила. Прикидывается, сволочь, добренькой, подарки таскает. Меня тошнит от ее любви и заботы. Вечно она меня жалеет. Ты же не знаешь, что она мне деньги сует. Твои, между прочим, деньги, которые ты кровью и потом зарабатываешь.

– Ладно, хватит ныть! Все вы любите, когда вам нужно! Ну – ка покажи мне любовь свою. Я сегодня добрый! Разрешаю меня любить, – ухмыляясь, расстегивал рубашку Иван. – Насчет Кристины, потерпи. Она меня тоже уже раздражает. Амеба, недоделанная. Ходит со своим животом по квартире, жаба, смотреть не могу. Скорей бы отец дал добро.

– Какое добро? – удивилась Света.

– Придет время, все узнаешь. Я тебе потом расскажу. Эта аморфная кукла уже давно не интересна мне. Секс ее не интересует, похоже, она фригидная.

– А может тебе просто есть с кем сравнивать, – обнимая и целуя Ивана, кокетливо заявила Света. – А ты, Ванечка, меня только обещаниями кормишь. Ведь знаешь прекрасно, как я тебя люблю, никто тебя любить так не будет. Я – твоя судьба, а эта курица тебя у меня украла. Ты Ваня ошибся в выборе, понимаешь. Ведь любовь не выбирает, кого любить, а кого ненавидеть. Ты свою увлеченность новой девушкой принял за любовь. А любовь она все расставит на свои места. Видишь, когда тебе плохо, ты ко мне бежишь, а не к Кристине своей.

– Хватит философствовать. Давай лучше делом займемся. Сама знаешь, что я тебя люблю. Ты – с живой энергетикой, трудностей не боишься, если нужно по трупам пойдешь, а Кристина из благородных. Она даже не знает, что такое быть бедным человеком. Мажорка. Я бы на ней никогда не женился. Но родители захотели, сама понимаешь – деньги к деньгам. Так что потерпи еще немного, Светик. А ты у меня сладкий персик, в руках таешь, люблю тебя очень, пышечка моя ненаглядная. Сейчас проглочу тебя разом, ягодка моя душистая, – покрывая поцелуями, и жадно прижимая Свету к себе, ворковал похотливый самец. – Вот видишь и живота уже нет, а ты боялась.

Их встречи становились неотъемлемой частью двойной жизни, которую они продолжали вести за спиной Кристины и Антона. Они смеялись над своими вторыми половинками, считали их ущербными лохами: их возбуждало то, что Кристина и Антон не догадываются, что есть на свете «настоящая» любовь со страстью, грязью и предательством. Адреналин лжи делал свое безумство и дарил счастье обмана кратковременным встречам.

– Ванечка, а твоя мать знает, что у нее внук родился? – спрашивала Света с интересом, лежа с Ваней в постели.

– Ты думаешь, ей внук нужен? Ей сын родной был всю жизнь помехой. Она, когда отца посадили, гуляла по кабакам, по магазинам и целыми днями пропадала в своих же собственных салонах китайской красоты. Под восковой маской рук и тела проводила всю свою жизнь. А гувернантки, повара и другая прислуживающая челядь со мной возились, как с родным любимым ребенком.

– Бедненький ты мой, получается, ты ласки и любви не знал? Я теперь понимаю, почему ты ко мне прикипел, потому что заласкала я тебя и дала то, чего ты в жизни никогда не видел, – любовь!

– Ой, можно подумать любовь?! Тебя же деньги мои интересуют, а не я сам. Ты же на них, наверное, рассчитываешь? Думаешь, окручу богатого дурака, заберу его наследство. Я вообще не верю в бескорыстную щедрую любовь и ласку.

– Дурак ты, Ванька! Это ты за наследство, между прочим, женился на Кристине. Кто из нас по расчету любовь выбирал, еще вопрос? – разозлилась Света.

– Да ладно тебе, успокойся! Вот Кристину со свету сживем, тогда и поженимся. Сейчас нужно, чтобы о наших отношениях никто не знал, иначе нам тогда вообще наследства не видать будет.

– Ты знаешь, пока мы ее со свету сживать будем, она тебе еще троих детей родит.

– Не родит! Я ей подсыпаю порошок в еду, чтобы она не разродилась вообще. После него у нее вообще детей не будет, так что не переживай!

– Хорошо! А мне ты случайно ничего не подсыпаешь? – спросила Света, смеясь.

– Подсыпаю! Тебе особенно, ты много разговариваешь и много знаешь. Так что тебе подсыпаю больше, чем Кристине, – подхватил шутливый тон Иван.

Неожиданно зазвонил телефон. Иван вздрогнул, затем глубоко вздохнул. Его последнее время все чаще преследовал странный телефонный звонок. В трубке молчали, дышали и ничего не говорили. Обычно так продолжалось минут пять. Сначала Иван не придавал этому никакого значения. Затем его стало это раздражать. А дальше звонки преследовали чаще и стали его пугать больше.

Иван поднял трубку телефона. Никто на другом конце провода не отвечал. Он несколько раз переспросил, кто звонит, в трубке молчали. Он зло сплюнул, выругался и бросил телефон на кровать. Света заметила, что Иван чего-то боится. Она, молча, наблюдала за ним: Иван поспешно оделся, у него резко испортилось настроение, он хлопнул дверью, даже не попрощавшись.

Иван шел по темным улицам Москвы, не вызвав такси. Он всегда брезгливо ретировался из этой грязной гостиницы, которую ненавидел. Но он знал, что только в таких нищенских местах он не встретит своих компаньонов. Иначе ему пришлось бы оправдываться, почему он живет в гостинице, когда его жена ждет дома.

Конечно, взять такси и примчаться в эту тьму-таракань ничего ему не стоило. Но он считал, что экономия всегда должна быть целесообразной. Зачем баловать низкие слои населения, поселив их в дорогостоящую гостиницу. Светка должна быть счастлива тем, что он вообще снизошел до ее плебейского уровня и позволяет себя любить. Она сама должна понимать, что в каждом городе при его статусе ему просто необходимо иметь любовницу. Это как иметь лишний рулон туалетной бумаги. Вроде бы и не зачем, но в тоже время и не помешает.

Иван усмехнулся своим мыслям, оглянулся не спеша, в поисках, проезжающего зеленого мотылька, поднял руку, останавливая свободную машину.

«Нужно возвращаться домой, – думал Иван, садясь в такси. – Еще нужно выяснить, что это за телефонные ночные звонки. Кому я перешел дорогу. Неужели отморозки-конкуренты хотят убрать меня с дороги? Сейчас же позвоню тестю, пусть своими прокурорскими связями поможет любимому зятю».

 

Глава 15

На Крестовском острове в уютной обстановке в это время отдыхала Екатерина Воронцова со своим мужем Никитой, тем самым тестем, о котором рассуждал Иван. Бывший прокурорский работник, конечно, мог пробить любую информацию. К тому же он был частым гостем в прокуратуре вместе со своими студентами. Никиту пригласили преподавать Уголовное право в Питерский университет. Конечно, он со своим торговым центром мог вообще не работать. Да и пенсия у него была приличная. Но ему очень нравилась новая работа: он хотел многому научить будущих юристов. Студентов не смущала хромота преподавателя. Они даже не догадывались, что этот интеллигентный мужчина был боевым офицеров в самых горячих точках во многих странах.

Никита в совершенстве владел английским языком, был толковым специалистом и всегда подшучивал над студентами. Он был их любимчиком. На обзорной лекции, когда встречал первокурсников, только что поступивших в университет, всегда говорил им, что рад видеть половину аудитории, хотя зал был забит полностью.

– После первой сессии, вас останется ровно половина, – уверенно заявлял он. – Начинайте учиться хорошо с этой же минуты. А то можете не успеть.

И студенты прислушивались к его советам. Многие были ему благодарны за лекции и за разбор практических заданий. Они очень уважали своего преподавателя. Катя радовалась успехам мужа, продолжала писать свои романы, выращивать красивые цветы в саду и нянчить единственного внука. После смерти Кристины, любимый сын Максим, часто оставлял внука бабушке и дедушке, чтобы они не впадали в черную депрессию.

Максим работал в правительстве любимого города и очень часто навещал родителей с семьей: сыном и женой. Они любили приезжать в сосновый бор, где у родителей был коттедж.

Воздух, в этом чудесном месте, окутывал тебя запахом вековых сосен. А их мохнатые лапы приветствовали всех, размахивая над головами как опахала. Здесь Катин писательский домик выглядел сказочно. Он построен был на опушке разросшегося леса, который стеной стоял за новыми участками под застройку. Их приобрел молодой бизнесмен, любитель эко-зоны. Он очень ревностно относился к этому соседству с лесом. И лечил его как мог. Лес был на грани вымирания. В девяностых его беспощадно уничтожали и едва не превратили в большую долголетнюю стройку. Но бизнесмен выкупил этот уничтоженный участок леса и прекратил дальнейшее его вырубку. Катя очень была довольна новым соседом. Он так же бережно относился к лесу, который окружал их дома, как и она. Задачей всех жителей этого красивого местечка было обязательное его лечение. Они бережно относились ко всем растениям в округе. Жители должны были подкармливать деревья, очищать лес от бурелома и подсаживать молодые саженцы, для улучшения эко-зоны.

Катя любила ходить по этим местам под руку с Никитой, дышать свежим воздухом и вспоминать молодость. Время неумолимо бежало вперед и не останавливалось передохнуть. Но им казалось, что они все так же молоды и красивы. Они точно могли сказать, что чувство любви не притупляется с годами, а, напротив, крепнет, набирает силу и становится намного качественнее, потому что любит душа, а она не имеет возраста и никогда не стареет. Мы помним себя в пять лет, в десять, в пятьдесят, в восемьдесят, помним себя худенькими, полненькими, молодыми, старыми, то есть разными. Только душа у всех остается без изменений.

В семье у Никиты и Кати все было замечательно. Любовь и дружба не веки – лозунг их семьи. Чувства, проверенные временем, только с годами крепли, и уважение друг к другу усиливалось.

Прогуливаясь, Никита рассказывал Кате последние новости, произошедшие в ее любимом городе, а она делилась с ним смешными проделками внука, которого Максим оставил на выходные.

– Катя, а ты знаешь, ведь Кристина приезжает со своим мужем к нам в гости, скорее всего, в воскресенье, – сообщил радостно Никита. – Вчера вечером мне звонил Иван, сказал, что есть разговор, что нужно посоветоваться.

– Послушай, Никита, ну как он тебе? Никак не могу к нему привыкнуть. Сколько раз себя убеждала, что это не мое дело. Раз Кристина полюбила сына нашего врага, что ж нам теперь делать?

– Я знаю только одно, нам нужно не вмешиваться в их семью. Не нужно открывать никаких тайн Мадридского двора. Если что, дети сами во всем разберутся.

– Все правильно, – соглашалась Катя. – Пусть все идет своим чередом. Время покажет.

– Я его пробил по своим каналам. Как будто ничего криминального за ним не числится. Будем надеяться, что не пойдет в отца, – подытожил Никита.

– Ладно, хватит об этом вспоминать. Удар был для нас потрясающим, когда Кристина объявила нам о своем решение выйти замуж за Ваню, – вздохнула Катя. – Но любовь не спрашивает ни у кого, когда приходить в семью.

– Мне тоже не нравится Иван, наследственность отвратительная, боюсь, что ничего из этого замужества не выйдет путного, – согласился Никита.

– Ладно, давай успокоимся. Будем решать проблемы, когда они придут. Ты сам знаешь, какой у Кристины характер, так что подождем, лезть туда не будем. Кристина сама во всем разберется. А то будем виноваты, в любом случае: хоть скажем, хоть промолчим. Главное, чтобы наши дети были счастливы. Давай вспомним себя, мы никого не слушали, сами шишки набивали.

Катя с Никитой подходили к своему красивому дому, который был уютным от горевших в камине дров, от запаха вкусной курицы на кухне, от яркого освещения во всех комнатах. Он был по-настоящему светлым и красивым.

Рабочий английский кабинет на втором этаже был обставлен книжными шкафами с подсветкой. В углу стоял кожаный диван красного дерева, на котором Катя любила поваляться и почитать интересные книги. В другом углу – письменный стол с компьютером и удобное кожаное кресло. Это была святая святых – творческая кузница. Катя очень любила эту комнату. Здесь было ее личное пространство, когда она творила свои шедевры. Никто из близких ее не отвлекал, и она была очень благодарна родным людям за это.

В дверь настойчиво позвонили, Никита, как всегда, пошел открывать. Внизу послышался радостный возглас.

– Мама, смотри, кто к нам приехал, – кричал радостно Никита.

Катя в предвкушении радостной встречи быстро спускалась вниз. Она увидела свою любимую дочь Кристину, приехавшую ее навестить. Катя обнялась с дочерью и зятем, расцеловала их.

– А мы вас завтра ждали, опять сюрпризом?!

– Я специально вчера вечером позвонил, разузнать, – дома вы или нет. А утром – в аэропорт. Но ваша дочь как всегда не одна прилетела, а с подругой, – делился впечатлениями Иван.

– Кристина, что ж ты не сообщила, мы бы вам стол накрыли, – размахивала руками мама.

– Мы специально не сообщили, не хотели лишний раз вас беспокоить, – сказала, обнимая маму Кристина.

Ваня важно пожал Никите руку и не спеша понес вещи на второй этаж в комнату Кристины, которая всегда их ждала.

– Ой, Светочка, здравствуй! А с кем ты ребенка оставила? – забеспокоилась мама Кристины.

– Антон заставил поехать отдохнуть. Сказал, что сам с ним справится.

– Молодцы, что приехали. Но Антона с сыном взяли бы тоже, я их давно не видела, успела соскучиться, – произнесла мама Кристины.

– Ничего мы скоро тоже переберемся в Питер, дачу с баней построили на Черной речке. Антон будет теперь в Питере работать. Его позвал к себе бывший декан, он клинику здесь открыл, – хвасталась Света, поглядывая на Ивана.

– Вот и хорошо. Будете к нам в гости ходить. Ну что ж мы стоим, давайте проходите, будем сейчас празднично ужинать.

Катя быстро стала накрывать на стол, позвонила, чтобы доставили свежий любимый шашлык к ужину. Благо ресторан открыли недалеко. Катя хвалилась, что там всегда быстро и вкусно готовят и можно заказать ужин на дом.

Никита достал из духовки запеченную курицу и сообщил, что лучше домашней еды ничего нет. Стол быстро был накрыт. Вино разлито по бокалам. Мужчины как всегда предпочли водку. Ужин плавно и красиво перетек в хорошее застолье.

Кристина пила один сок. Света грудью не кормила и поэтому позволяла себе немного выпить крепленного.

– Екатерина Евгеньевна, как я люблю к вам приезжать, – тараторила безумолку Света. – Я еще студенткой была, всегда вами восхищалась и хотела, чтобы у меня тоже была такая талантливая мама.

– Светочка, мам плохих не бывает. Мамы все талантливые и красивые. Ведь Бог талант раздал всем одинаково. Твоей маме ее талант, мне – мой, Никите – его, и вам молодым – каждому свой!

– Нет, я все это понимаю. Но вот писательский талант он дал единицам.

– Ты не права, писательский талант Бог дал всем, только испытания дал писателям, чтобы они про них рассказали другим, – смеялась Катя. – Пишем не мы, пишет Бог!

– Нет, это все понятно. Испытания Бог дает всем, но пишут – то единицы.

– Пишут все, а не единицы. Ты в своих одноклассниках сколько раз на день пишешь?

– Я много пишу, но это же не считается, это не талант.

– Считается, считается, просто вы этот талант зарываете в компьютерные репосты, в обсуждения ненужных вещей и тратите впустую свое драгоценное время, а могли бы сесть и записать свои мысли, которые у каждого оседают на душе, так сказать, выплеснули бы на бумагу жизнь, обрамленную в роман! Раньше, помнишь, модно было писать дневники?

– Да, в этом что-то есть, а если дневник прочтет кто-нибудь другой, а там тайна будет, тогда что? – хитро прищурившись, спросила Света, поглядывая на Ивана.

– А ты дружи с теми, кто чужих тайн не читает, – ответила Катя, внимательно посмотрев на подругу своей дочери.

Ваня решил прекратить этот бессмысленный диалог и предложил всем пойти прогуляться. Катя с Никитой отказались, а Света вообще предложила съездить на их новую дачу, посмотреть, как там обстоят дела. Благо белые ночи были в самом разгаре. И молодежь не торопилась ложиться спать. Когда они вышли, то решили пойти на звуки живой музыки, которая звучала из ресторана.

Катя, не разрешила гостям помочь ей убрать со стола. Она прекрасно сама с этим справлялась. Когда она мыла посуду, то вздохнула, посмотрела на Никиту и вспомнила слова Светы насчет дневника.

– Никита, а мы ведь такими не были, – мы не боялись, что наши дневники кто-нибудь прочтет. И тайн мы от друзей не держали.

– Во все времена, старики считают, что они лучше молодежи, – подмигнул жене Никита. – Мы тоже стареем, раз сплетничаем.

Катя засмеялась, обняла Никиту и подумала: «Вот точно так же говорили наши мамы и папы, дедушки и бабушки о нас. Ничего в жизни не меняется с годами, остаются те же людские страсти и пороки.

«Мы такими не были, когда были молодыми», – продолжаем твердить мы, став немного взрослее.

Катя много чего видела на своем веку и не переставала удивляться, как мало она знает людей. Для писателей это непростительное качество. Она много наблюдала за характерами людей, часто устраивалась на работу в то или другое место, чтобы войти в положение своих героев и узнать их жизнь изнутри. Но так и не научилась разбираться в людях.

В данный момент она работала над романом: «Света белого не видно» про российских предпринимателей и решила устроиться работать в магазин женской одежды.

– Точно, завтра же пойду на работу в твой торговый центр продавцом! – весело поделилась она идей с мужем.

– Катя, тебе уже пятьдесят пять лет, уже силенки-то не те. Ты знаешь, как это трудно? – отговаривал ее Никита. – А вдруг кто-нибудь тебя узнает, что ты хозяйка.

– Нет, меня там никто не видел. Да и вообще, знаешь, сколько похожих людей?

Никита видел, что Катю было уже не остановить. Она твердо решила пожить некоторое время в роли продавца.

 

Глава 16

Пробегая мимо магазина женской одежды на Васильевском острове, Катя обратила внимание на объявление: «Требуются продавцы в магазин женской одежды».

«Замечательно, я сейчас же устроюсь на работу», – подумала Катя и забежала в магазин.

Но не успела она открыть рот, как на нее набросились продавцы и сообщили, что в их магазине мест нет. Сказали, чтобы позвонила по телефону, который указан в объявлении. В трубке Катя услышала красивый голос молодой женщины-коллеги – Татьяны, так она ей представилась. Хозяйка магазина доходчиво объяснила, что на работу можно выходить с завтрашнего дня. Катя обрадовалась и поинтересовалась – куда? На что ее коллега сообщила, что у нее пятнадцать магазинов по городу. И что она расширяет сеть магазинов, поэтому ей нужен продавец, имеющий опыт работы. Катя скрыла, что у нее есть свой собственный торговый центр, в котором Татьяна снимает аренду. Она просто сообщила, что имеет опыт работы. И спросила, куда ей выходить? Молодой голос предпринимателя Татьяны спросил, где Катя живет и предложил ей на выбор несколько адресов. Катя выбрала Литейный проспект.

На следующий день, Катя пришла к назначенному времени. Ее встретила немолодая дама с нездоровыми амбициями и хитро-злым выражением лица, которая с ходу начала осыпать Катю приторными комплиментами.

– Боже! Как мы вас давно ждали. Вы – эталон продавца! У вас есть опыт работы?

– Да, десять лет, – ответила Катя и сразу получила в руки ведро и тряпку, чтобы убирать помещение перед работой.

«Ну что ж правильный подход к делу! – подумала Катя. – Ведь весь день нужно дышать этим воздухом в магазине. Так что придется потрудиться.»

– Вы у нас сегодня стажер! – произнесла великовозрастная дама с лохматой седой прической. – Вы всегда должны ходить на работу ухоженная, на каблуках и не дай Бог без маникюра.

– Конечно, я думаю, что так должна ходить женщина всегда и не только на работу, – улыбнулась Катя, глядя на седую голову наставника.

– Меня зовут Лидия Иосифовна, – произнесла высокомерно дама.

– Меня Катя, – ответила писательница и подумала, что Лидия очень колоритный персонаж, про который уже хочется писать.

– Все, милочка, заканчивайте уборку, мы открываемся! Сегодня вы работаете бесплатно. А с завтрашнего дня, вам нужно будет сделать шесть продаж, чтобы попасть в штат, понятно?! – грубо спросила Лидия Иосифовна и добавила, что еще никто с первого раза не сделал себе шестерку продаж.

В этот момент зашла симпатичная женщина лет тридцати, улыбнулась Кате и сказала, наклоняясь к ней, что она стажер уже пятый день и эта старая стерва не дает ей сделать шесть продаж. Катя пообещала помочь ей. Ведь она все равно стажер. Девочки стали работать над этим проектом. Неожиданно к ним подошла интеллигентного вида женщина, но с фальшиво-приторными глазами. Так бывает, что человек тебе улыбается, а сам тебя уже ненавидит. Она оглядела Катю с ног до головы, делая выражения лица добрым, но у нее ничего получалось. Осторожно эта дама из Баку – Елена, расспросила, откуда Катя родом, поинтересовалась семейным положением и опытом работы. Предложила посмотреть Катю в работе.

Зашел очередной посетитель, Катя находилась в магазине, как рыба в воде. Она была довольна ассортиментом и для себя заметила, что ее коллега, Татьяна, очень хороший предприниматель. Товар был для всех возрастов и размеров, начиная с сорок второго и заканчивая шестидесятым. Качество было тоже на высоте.

«Какая умница!» – подумала Катя про хозяйку магазинов. – Ей не терпелось увидеть ее и познакомиться с нею поближе.

Катя быстро обслужила покупателя, и тот пошел с покупкой к кассе. Но Лидия Иосифовна была почему-то очень недовольна.

– Следующий раз, пожалуйста, стойте возле примерочной, как вешалка, и не вступайте с покупателем в контакт, – зло произнесла она.

И тут же Лидия Иосифовна побежала к следующему покупателю и стала отпускать в его сторону ненужные похабные шутки: «Вы будете покупать или просто пришли поглазеть на наш товар!» – кричала Лидия Иосифовна приказным тоном покупателю, который так растерялся, что тут же выбежал из магазина.

«Странный подход к работе? – подумала Катя. – Может быть они не заинтересованы в продажах! Тогда мне очень жаль мою коллегу, Татьяну».

Катя решила больше не проявлять инициативу, а присмотреться, как работают в этом коллективе и помочь стажеру, который уже пятый день не может выполнить норму.

Лидия Иосифовна прошла быстрым шагом мимо Кати толкнула ее, как бы невзначай, не извинилась и всячески хотела поскандалить.

– Вы неправильно вешаете вешалку, не так. А вот так, – кричала она и вешала точно так же.

Катя улыбалась и повторяла все за Лидией Иосифовной. Она не хотела ее злить и давать ей повод поругаться. Она вообще не хотела ее расстраивать. Катя удивлялась тому, почему она не пришлась ко двору. Катя совершенно не была конфликтным человеком. Она со всеми по-доброму общалась, никогда не кому не грубила и вообще считала, что человек пришел в этот мир для того, чтобы как можно больше вокруг себя сделать людей счастливыми. Она искренне думала, что это его предназначение на земле. И вдруг такой экземпляр. «Боже, в центре Питера, все древнее, даже продавцы, – подумала Катя, глядя на Лидию Иосифовну. – Ладно, может быть, у нее что-то случилось сегодня дома, а завтра она будет добрее».

Но завтра Лидия Иосифовна встретила Катю крепким русским матом вместо приветствия. Катя удивленно посмотрела на нее и спросила: «Скажите, пожалуйста, а где стажер?».

– Она нам не подходит, – зло произнесла Лидия Иосифовна.

– Как не подходит? Она вчера сделала шесть продаж, а я всего одну? – поинтересовалась Катя. – И я, значит, вам подхожу?

– Ты украшение нашего магазина! – зло произнесла Лидия Иосифовна.

– А продавать мне можно сегодня или нельзя? – робко спросила Катя.

– Конечно, если сможешь?

Катя странно посмотрела на Лидию Иосифовну, улыбнулась, и с первого раза продала три вещи. Затем Катя очень долго работала с еще одним покупателем. И, наконец-то, покупатель соизволил взять тоже три вещи. Катя счастливая, что сделала шесть единиц и, значит, с первого дня попала в штат, вела покупателя с вещами к кассе в хорошем расположении духа.

Но в это время с круглыми глазами из кухни выскочила, как ведьма на метле, с всклокоченными седыми посеченными волосенками на голове, которые стояли дыбом от злости, Лидия Иосифовна. Она была похожа в этот момент на злую старуху Шапокляк. Она кривыми ножками семенила к Кате и, выхватив у нее эти три вещи, заорала на весь магазин, напугав этим покупателей: «Это моя клиентка, я ее неделю назад обрабатывала. Она должна была переспать с этой мыслью и с этими вещами!».

Лидия Иосифовна неслась, спотыкаясь с этими вещами к кассе и орала, чтобы записывали эти продажи на нее.

Катя в шоке пребывала некоторое время. Затем вздохнула и подумала: «Боже ж ты мой, а я ведь могла умереть и не увидеть, что такие люди вообще бывают!».

– Не переживайте Вы так, – стала успокаивать Лидию Иосифовну Катя. – Здесь так много товара, что хватит всем!

И тут же Катя развернулась и продала молодой красивой паре четыре вещи сразу. Она довольная, что справилась с заданием в первый же день, счастливая поехала домой.

На следующий день уже в роли полноценного штатного работника Катя пришла в магазин, как всегда привела рабочее место в порядок, затем стала изучать прибывший ассортимент. В это время мимо нее прошла высокая статная молодая женщина. Она была похожа на королеву. Уверенная в себе, как Екатерина II, но очень уставшая. Она тянула огромный мешок с товаром по полу и с интересом взглянула на Катю, которая поспешила ей помочь. В это время к Кате подбежала Лидия Иосифовна, схватила ее за руку и потянула к выходу, протягивая ей мешок с мусором. Она приказным тоном как рабыни произнесла: «Вынеси мусор! У нас с этим заданием, не очень-то справляются».

– Хорошо, а куда выносить? – спросила Катя и повернулась к столу, за которым сидела Лена из Баку и еще одна продавщица этого магазина – Александра, странного вида девушка-тень, с черными мешками под глазами. Александра была такая измученная и несчастная. Она всем своим видом показывала, что очень сожалеет о том, что вообще родилась. Казалось, девушка боялась собственной тени. Ходила, молча, ни с кем не разговаривала. Она не скрывала, что не имеет права на собственное мнение. Она была тенью Лидии Иосифовны и Лены из Баку. Той самой двуличной крали, которая зло улыбалась. Это был клубок настоящих змей. Они не разговаривали между собой, они шипели, переговариваясь шепотом.

– Куда нести мусор? – повторила свой вопрос Катя и повернулась к сидящим за столом. Покупателей в этот момент в магазине не было.

Все три мадам показывали руками в три разные стороны. Катя засмеялась, глядя на них, и спросила: «Вы выносите мусор прямо на Невский проспект или вы не знаете, где мусорка?».

Александра мило улыбнулась своими черными кругами под глазами и сказала: «Я вообще выношу мусор в арку налево».

Лидия Иосифовна зыркнула на нее своими желтыми глазами и заорала: «А я выношу в арку направо».

– А я вообще не выношу мусор. Мне по статусу не положено. Я техникум оканчивала, – произнесла Бакинская девушка-блондинка.

– Хорошо, я поняла, почему у вас не справляются с таким трудным заданием выбрасывания мусора. Для этого же Кембридж нужно заканчивать, – сказала Катя и вытащила мешок с мусором на улицу.

Александра наконец-то улыбнулась шутке и проводила Катю милым взглядом. В этот момент, Катя зачем-то повернулась в ее сторону и с ужасом увидела, как улыбка на лице Александры резко превратилась в злой оскал. Катя заметила черную зависть, вдруг вылезшую из глазниц темных кругов этой немой тени. Александра в мгновение превратилась в страшного злого монстра.

– Александра, скажите мне честно, Питер так сильно изменился за последние годы? В нем что люди не доедают, не досыпают, почему здесь так много злых людей стало? А где же питерская интеллигенция, где питерская доброта, питерская внимательность к людям?

– Я не знаю, я живу здесь всего двадцать лет, – ответила ей Александра и отвернулась, пытаясь снова состроить улыбку на злой физиономии.

Катя вышла из магазина, увидела, что узбек из арки вывозит мусор, попросила принять ее груз. Узбек улыбнулся, быстро взял у Кати мешок из рук и обдал ее теплым взглядом. И Кате сразу стало легче на душе, от того, что хоть узбеков жизнь в Питере не озлобила.

– Хорошо, что успела, – добродушно произнес узбек. – А то ворота бы до вечера закрылись, и ты бы туда не попала. Я просто вчера не вывез мусор, поэтому тебе повезло.

Катя зашла в магазин без мусора, чем очень удивила эту черную троицу.

– Куда ты мусор дела? – заорала Лидия Иосифовна.

– Я его высыпала на Невский проспект, – произнесла, смеясь, Катя. – Ведь вы же туда его выбрасываете?

Мимо них опять прошла своей царской походкой девушка-носильщик. Лидия Иосифовна ничего не ответила Кате, а плебейско-рабской походкой побежала за этой красивой статной уставшей женщиной.

– Татьяна, эта новенькая хочет разорить ваш магазин, она всем покупателям предлагает скидку, уберите ее от нас! – кричала Лидия Иосифовна на весь магазин. – А еще она грубит покупателям и мешает нам всем работать. У нас упали из-за нее продажи.

Высокая королева – грузчик подошла к Кате и, улыбаясь, спросила ее: «Ну как вам у нас работается?».

– Вы Татьяна? – спросила Катя, улыбаясь.

– Да, я хозяйка этого магазина. Это я с вами говорила по телефону.

– Замечательно работается, – засмеялась Катя. – Коллектив очень дружный и видно поэтому я не пришлась ко двору.

– Ну это мы еще посмотрим, кто не пришелся, – строго произнесла Татьяна и сердито обратилась к Лидии Иосифовне: «Лидия Иосифовна, я вас предупреждала, чтобы вы не обижали стажеров. У меня на вас столько жалоб.»

– Да как же можно, я только из-за продуктивности работы, она совершенно не умеет работать, – врала Лидия Иосифовна.

– Скажите мне, пожалуйста, вы ей мстите за то, что вы на седьмой день сделала продавца, а она в первый? – громогласно засмеялась Татьяна.

В это время, к Татьяне подошла менеджер, Светлана, из другого магазина, который находится на Петроградской стороне. Она заулыбалась и сказала: «Татьяна, я за этой девушкой наблюдаю уже два дня. Мне очень нравится, как она работает. Разрешите ей поехать работать в наш магазин?».

– Ну что, Катя, поедете? – спросила хозяйка магазинов.

– Да как же я брошу такой замечательный коллектив, который меня всему научил, – засмеялась Катя, подмигнув Лидии Иосифовне, и пошла собирать вещи. – Конечно, я поеду. Ведь это почти рядом с моим домом.

– Вот и замечательно! – произнесла Татьяна. – Я видела, как вы работаете, и вы поможете наладить торговлю в новом магазине.

Катя действительно произвела фурор в новом магазине. Она в одни руки сразу же продала одиннадцать единиц. Девочки ее приняли очень хорошо. Она вместе с командой единомышленников, девчонками-красавицами: Светой, Элей, Инной и Настей наладили работу нового магазина. Покупатели их полюбили. Катя точно знала, что судьба у этого магазина будет такой же светлой и радужной, как эта новая команда.

И самое главное, это были настоящие питерские девчонки, новое поколение, добрых, светлых, красивых питерцев, которое, не смотря на свой молодой возраст, несут достойное звание жителей этого города на Неве.

А сколько интересных историй они поведали Кате после работы, сидя в скверике их любимого города. И Катя услышала много житейских интересных историй и столько набрала материала для своего нового романа, что его хватит теперь ни на один роман. Самое страшное, что жизнь в каждой истории не повторяется, что у каждой из них есть свой сценарий и свой закрученный сюжет.

А девочки всего-навсего достойно играют главную роль в сериале под названием: «Жизнь». И, благодаря им, Катя точно знала, что в ближайшее время она напишет еще четыре романа про каждую из них.

А Татьяне, хозяйке магазинов, Катя призналась, что она писательница, что это их с мужем Торговый центр, в котором Татьяна арендует два этажа. Катя призналась ей, что восхищается ей, как предпринимателем, которая тоже света белого не видит из-за таких нерадивых продавцов, которые съедают профессионалов, чтобы заработать самим, пусть меньше, пусть таким путем: угрожая покупателям и выгоняя их из магазинов.

«Они не стараются делать нужных выручек для хозяйки, которой завидуют и считают змеиным шепотом ее еще незаработанные деньги», – вот хорошая фабула нового рассказа: «Здравствуйте, я старуха Шапокляк с Литейного», – думала Катя, приползая домой после работы.

У нее горели ноги от двенадцатичасового рабочего времени, она подставляла свои убитые ноги под ледяную воду и говорила Никите: «Да, на каблуках бегать и обслуживать покупателей не очень легко без сноровки, – но все писатели так и живут, чтобы написать очередной шедевр, залазят в шкуру тех людей, про которых пишут и терпят все их лишения, чтобы поделиться затем с читателями жизнью своих героев»!

Никита целовал жену, жалел, но ничего не мог изменить. Катя была непреклонна. Она каждый вечер, падая от усталости, садилась за компьютер, ноги предательски ныли, но руки быстро бегали по клавишам, набирая очередную строчку романа.

– Ну как, дело спорится? – спросил ее Никита, глядя, как она быстро набирает очередной текст.

– У меня сейчас самый трудный этап. Я пишу конец романа. Все ниточки должна связать в единый узелок. Это самое сложное. Ты знаешь, я нисколько не жалею, что побывала в шкуре предпринимателей. Мне их так жалко. Давай аренду им снизим!

– Да куда уже ниже? – запротестовал Никита. – У нас они и так работают только на электричество. Я его продам, одни убытки от него стали.

– Но этот торговый центр дорог Кристине, как воспоминание. Она ж в нем уборщицей, еще школьницей подрабатывала, помнишь?

– Помню, еще от меня пряталась, – засмеялся Никита.

– И все-таки у нас самая лучшая дочь на свете, – вздохнула Катя и резко откинулась на спинку кресла, закрыв глаза.

Сердце неожиданно защемило, запекло, и предчувствие беды угрожающе сковало грудь. Катя почувствовала, что надвигается что-то очень плохое, о чем ее сердце пыталось поведать ей.

– Никита, что-то мне не спокойно на душе, – вдруг проговорила она и сделала глубокий вдох.

И почему-то Катя опять вспомнила своего врага, – Игоря Сергеевича Севрюка.

«Что же он еще придумает?» – с тревогой пронеслось в голове.

 

Глава 17

Игорь Сергеевич в это время прохлаждался в Санкт-Петербурге напротив Казанского собора в ресторане «Терраса». Он брезгливо рассматривал шрам, который остался от пули на голове его бывшего компаньона, такого же поддонка, как он сам. Их «святая» троица: Игорь Сергеевич, его личный охранник – Виктор и его правая рука, компаньон всех его дел, начальник службы безопасности – Володя, всегда приводила в ужас всех, кто с ними сталкивался в те страшные девяностые. Да и сейчас, седые с виду солидные мужчины, вызывали страх у обслуживающего персонала.

Они сидели, развалившись на мягких диванах, потягивали виски и высокомерно рассматривали окружающих. Игорь Сергеевич наклонился к Володе поближе, дотронулся до шрама на голове.

– Слушай, Вовчик, скажи мне честно, почему ты тогда в банке, в голову так неудачно выстрелил, что остался жив? – захохотал Игорь Сергеевич.

Володя посмотрел на него, вздохнул и улыбнулся.

– Да разве я знал, что пистолет заряжен холостыми патронами.

Игорь Сергеевич с шумом поставил стакан на стол, зло посмотрел на Володю.

– Я тебя не про это спрашиваю. Я не понял мотива твоего поступка. К чему вообще было делать такой жест? Или ты знал что-то, чего не знал я?

– Да не знал я ничего. Просто черная депрессия навалилась. У тебя что так не бывает?

– Бывает. Но ты никогда не был трусом? Для меня это остается загадкой до сих пор, которую я все равно отгадаю, ты меня знаешь. Нас бы тогда не взяли, если бы не ты. Я все понимаю, что записку предсмертную тебе Дядюшка в руки сунул. Хотел все на тебя повесить в очередной раз, но не успел свалить. А вот ты в этой истории, какую роль играл?

Володя безразлично посмотрел в сторону старого друга, протянул к нему свой бокал.

– Паранойю твою уже терплю тридцать лет. Напридумываешь себе проблем и решаешь их в одиночку.

Игорь Сергеевич засмеялся.

– Конечно, особенно когда за спиной у тебя сын, единственный между прочим, кровинушка моя долгожданная. А я вынужден терпеть дочь врага и ждать момента, чтобы отомстить. А мой сыночек все терпеливо сносить.

– Да брось ты, «сносить». Иван, если бы не захотел, никогда не женился. Он же весь в тебя.

– Да, это точно, весь в меня. Только в кого он такой высокий? – подозрительно взглянул Игорь Сергеевич на друга.

– Не в меня уже точно. Я тоже маленького роста. Может у Аньки в роду кто высокий был? Ты же не знаешь ничего о ней. Когда выбираешь донора своему ребенку, должен знать всю подноготную о том человеке, кто будет тебе рожать. Жаль, Танька у тебя бездетная оказалась.

– Заткнись! Не твое дело. У тебя вообще никого нет, вот ты и завидуешь. Хоть бы кто-нибудь тебе родил? А то постоянно возле Антона на моечной станции ошиваешься.

– Кстати, парень толковый, хоть и врач, да и мойкой не брезгует. Я вообще хочу его повысить в должности.

– Ты его еще усынови вместе с его женой, – засмеялся Игорь Сергеевич.

– А ты Таньку вместе с дядюшкой, – ответил ему Володя. – Кстати, что тебе говорит твоя паранойя на счет Дядюшки? Ведь он тоже высокий?

– Молчит, притом очень подозрительно. Видно боится его.

Разговор двух немолодых мужчин привлек внимание, вытирающей стол, уборщицы, которая крутилась у них за спиной. Пожилая женщина с интересом наблюдала за импозантными мужчинами. Она продлевала уборку, как могла. Женщина тщательно вытирала ножки у стульев, медленно стряхивала крошки со стола и подслушивала их разговор. Мужчины неторопливо допили содержимое бутылки и, лениво потягиваясь, направились к двери.

Игорь Сергеевич продолжал с прищуром поглядывать в затылок своему старинному другу, нажимая на сигнализацию своего «Астон Мартина».

– Знаешь, мне никогда не нравился Питер. Он мне напоминает каменный капкан. Этот город как пещера. Я чувствую себя в нем, как в тюрьме.

– Говорят, Питер с живой энергетикой. Он либо принимает, либо – нет. Значит, он тебя не принял.

– Куда денется! Зато я скоро приберу его к рукам. – Он сжал руку в кулак и протянул его к носу Володи. – Ты знаешь, весь Невский проспект уже мой. Ты думаешь, я зря баланду хлебал на зоне? Я обдумывал, куда вложить мои спрятанные капиталы, чтобы завоевать мир после отсидки.

– Турция тоже твоя. Сколько там отелей твоих осталось?

– Компаньон, что ты считаешь чужие гроши? Завидуешь, что ли?

– Дурак ты, Игорь, сколько лет дружим, а ты еще не понял, кто я? Я же твоя правая рука. Отрубишь, больно будет.

– Ладно, садись в машину, не баклань, правая рука. Куда же я без тебя? Поехали, мне еще нужно к сыну заехать, цветы полить. Представляешь, где я и где – цветы.

– Знаю, какие цветы поливаешь. Как тебя на этих баб хватает? У меня уже одной проблемой стало меньше. Они мне больше не нужны. Как говорится, в моем возрасте отказ больше радует, чем согласие.

– Тебе по – молодости тоже не сильно хотелось. Видно, бромом перекормили, когда на подводке служил. Признайся, мою дозу себе забирал от жадности.

Машина «Астон Мартин» цвета стального металлика неслась по красивому ночному городу. Переезжала Дворцовый мост. Стрелка Васильевского острова манила Ростральными колоннами, которые украшали город еще с тысяча восемьсот десятого года, когда архитектор-француз украсил эти колонны рострами кораблей, чтобы показать, как ни странно, величие морского флота российского государства. Они зазывали всех заблудившихся яркими огнями маяков и манили влюбленных. В небольшом скверике Стрелки тоже было тихо. Ночью не гуляли молодые мамаши с колясками и не орали свои песни студенты. Только изредка слышался шепот влюбленных и волны шумели так же, как триста лет назад.

Только Игорь Сергеевич летел по мосту на огромной скорости и орал свои блатные песни. Для него не существовало запретов садиться за руль пьяным. Весь город принадлежал ему и его деньгам.

«Астон Мартин» повернул на Университетскую набережную, рванул в сторону набережной Шмидта. Впереди вырисовывался красивый Собор Оптинских Старцев. Так же величественно подсвеченный огнями ночного города.

По набережной каталась молодежь на роликовых коньках, из ресторанов звучала музыка, приглашая любителей ночного стриптиза. Жизнь продолжалась, власть менялась, только пороки оставались прежними, такими, какими были всегда.

– Кристину нужно убрать, – вдруг неожиданно произнес Игорь Сергеевич.

Володя удивленно на него посмотрел и спросил: «Что прямо сейчас?».

Игорь Сергеевич махнул головой в знак согласия и больше не произнес ни слова.

Они не знали, что в эту ночь не спал еще один человек в городе Санкт– Петербург, – Яков Саммуилович Гельштейн. Он лежал с открытыми глазами в гостиничном номере гостиницы «Балтика» и глубоко вздыхал.

Конечно, он мог поехать к своей бывшей возлюбленной, которая глубоко была несчастна от того, что у нее все было в их отношениях именно так. У нее было много денег, которые он ей отправлял. Но не было самого главного: любимого человека рядом, о котором она почти ничего не знала.

Она исправно получала причитающийся ей соц. пакет и растила в одиночку их умного, красивого сына Петра, которому сегодня исполнилось двадцать пять лет. Он был высок, красив, с великолепной кучерявой шевелюрой роскошных темных волос, зачесанных назад.

Не нужно было делать никакое ДНК по поводу того, кто его отец. Он был вылитый Яков Самуилович Гельштейн. Сын знал, что отец был геологом и постоянно находился в долгосрочных экспедициях. Он любил, когда отец был дома. Но его пребывание в их шикарной квартире на Васильевском острове было всегда неожиданным и краткосрочным.

Он всегда приезжал с дорогими подарками, хвалил сына за то, что тот поступил в аспирантуру и полностью посвятил себя науке.

Место в самом престижном Вузе страны было для Петра неожиданностью. Притом, его без всякого протеже оставили на кафедре с очень хорошим окладом.

Единственное, что было плохо, это то, что Петр никак не мог найти себе девушку по душе. Он принимал знаки внимания противоположного пола. Но ни с кем не заводил серьезных отношений. Петр для всех женщин оставался загадкой.

Неординарный, хорошо воспитанный молодой человек, жил в своих грезах. Он очень любил и уважал свою маму, которая была человеком добрым и верующим. Она соблюдала все посты, ходила в Церковь на Смоленке, и не пропускала ни единой воскресной службы. Хотя была кандидатом медицинских наук. Именно поэтому, она говорила, что знает точно, что Бог есть. И что все научные открытия сделаны с его помощью. Она сама была подобна Ангелу.

К выбору мамы Петр относился с огромным уважением. Он понимал, что только ее молитвами отец еще жив. С его трудной работой, с его постоянными командировками, с его нерегулярным питанием. Он знал, что отец часто бывает за рубежом, где проводятся раскопки затонувших городов и где отцу приходилось работать в акваланге, находясь по многу часов под водой. Отец не был многословен.

Он всегда говорил, что пока работа не закончена, о ней нельзя много говорить. Но у Петра с отцом была какая-то странная духовная близость. Он всегда чувствовал, что отец где-то рядом. Когда тревожно начинало биться сердце, он знал, что через день – два отец позвонит в дверь. Вот и сегодня сердце как-то тревожно защемило. Он почувствовал, что отец уже в городе.

– Мама, папа не звонил?

– Нет, а что?

– Я уверен, что он скоро приедет.

Мама как всегда улыбнулась и посмотрела на сына радостно.

– Ты же мой провидец! И ведь ни разу не ошибся. Лучше скажи, когда женишься?

– Мама, не смейся. Ты знаешь, я уже во сне видел свою будущую жену. Очень отчетливо видел. У нее светлые волосы, глаза как у Лани, и она вся изящная и нежная. Только у нее какая-то неприятность. Я видел, как она падает с огромной лестницы. Притом кувырком летит прямо к моим ногам.

– А ты знаешь, что сны расшифровывать нельзя. Что только те сны, в которых тебе снятся «Святые» или «Иконы», называются – «Вещими». Остальные – от «рогатых!». Их даже вспоминать нельзя.

– Согласен, мама. Но моя будущая жена была вся в белом, как Ангел. Значит, это вещий сон и я скоро тебя с нею познакомлю.

– Это говорит ученый – химик. Ой, не могу. В иные времена, тебя бы уже сожгли на костре за такие речи. А сейчас все можно?

– Мама, ты самая лучшая мама на свете. И ты сама твердила, что все открытия даны только по попустительству Божьему. Ведь так?

– Правильно и врачи, и наука, и все – в этой жизни от Него. Ты читал послание Серафима Вырицкого – «От меня это было!». Если не читал, обязательно прочти. Ты все сразу поймешь.

– Хорошо, мама, обязательно прочту.

В дверь неожиданно позвонили, мама удивленно посмотрела на Петра, пожала плечами, и попросила сына открыть.

– Собирайся, – закричала с порога двоюродная сестра Лика. – Ты забыл, что я теперь тоже аспирантка и ты в свой день рождения, в этот раз не отвертишься от меня. И ничего не говори. Я знаю, что ты не празднуешь свои дни рождения. Ты их празднуешь, когда приезжает отец, – закричала красивая пухленькая девушка с рыжими как огонь волосами.

Она схватила любимого брата и пыталась приподнять его от пола. Затем просто покружилась вокруг него и побежала к тете Вере. Она схватила ее в жаркие объятия, и поделилась с нею своей необъемной радостью. При этом успевая, прикрикнуть на брата, чтобы быстрее собирался.

– Давай, побыстрее. Я отвезу тебя в самое романтичное место на земле. Там только звезды и шум океана и больше ничего нет. Я уже заказала столик.

– Лика, у меня сегодня отчет. И ты в мои планы не входила, – сказал Петр, смеясь.

Он обнял свою единственную родственницу, которая в нем души не чаяла. Это была любимая племянница мамы из Ростова на Дону. Яркая рыжеволосая казачка. Такие тоже встречаются. К тому же Лика была его студенткой, а теперь аспиранткой его же университета. Жила Лика в своей собственной комнате на Московском проспекте. Девушка была прямая противоположность своему двоюродному брату. Она была совершенно неуправляемая с вихрем эмоций и предложений. Как все южанки, с особым темпераментом, и, конечно, не признавала слово – «нет».

– У тебя пять минут! И это не обсуждается, понятно?

Петр улыбнулся, вздохнул, подмигнув маме, пожал плечами.

– Да. Это точно не обсуждается. Придется отложить отчеты на ночь. Хорошо. Поехали в твою сказку.

 

Глава 18

В ресторане возле Финского залива было немноголюдно. За столиками сидели несколько пар. Играла живая музыка. Когда Петр и Лика вошли в зал. К ним поспешно подбежала администратор зала.

– У вас какой столик?

– Тринадцатый! Моя любимая цифра, – быстро выпалила Лика.

– И моя. Двенадцать апостолов и Иисус Христос, – добавил Петр.

– Надо же обычно эту цифру боятся?! – улыбнулся официант.

– Мы ничего не боимся, – засмеялась Лика. – Мы ученые!

Петр не сразу понял, что его вообще потянуло в сторону столика, находившегося в углу зала. Он оглянулся и очень удивился, – за столом сидела та самая девушка из его сна.

Он подошел к столику, долго смотрел на Кристину, не отрывая взгляда. И даже не заметил, что девушка была беременной. Он увидел, что с нею два спутника: мужчина и женщина. В это время к нему подбежала Лика и схватила его за руку.

– Пойдем, у нас вон тот столик, ты что заблудился?

Петр, оглядываясь на Кристину, пошел к своему столу.

– Странный какой-то тип, – произнес Иван, рассматривая юношу. – Ты его знаешь?

Кристина улыбнулась и удивленно пожала плечами.

– Наверное, обознался. Меня часто путают с кем-нибудь, – ответила она.

– А может быть это твой любовник? – с ехидцей заметила Светлана. – Он смотрел на тебя как на давнишнюю знакомую.

– Да нет, Света, я его не знаю. Он точно обознался.

– Ну, смотри у меня. А то может быть пока я в командировках, ты флиртуешь с ботанами, – произнес Иван, смеясь. – С тебя станет. Ты же вообще в людях не умеешь разбираться.

Кристина поднялась, улыбнулась подруге и мужу, схватилась за спину.

– Ой, что-то мне нехорошо от ваших разговоров, я лучше пойду на балкон, подышу свежим воздухом, – сказала Кристина и пошла в сторону лестницы, которая вела на второй этаж.

«И зачем им захотелось в этот ресторан. Мы же на дачу хотели съездить?» – подумала Кристина, поднимаясь по лестнице на огромный балкон, окружающий его по кругу. Но тут же пожалела о своих мыслях, когда вышла на террасу.

Перед нею открывался красивый вид на Финский Залив, подсвеченный ярко-красным закатом. Облака над заливом поддерживались нежно-розовой подсветкой и плавно проплывали над водой в свете природной иллюминации. Это были необычные волшебные облака. Нужно сказать, что Питерское небо всегда имело свою собственную жизнь. Оно было живое, менялось на глазах, чем очень удивляло гостей и жителей этого города.

Иногда небо становилось иссиня-черным, с фиолетовыми разводами посредине. Иногда питерское небо становилось волшебно-воздушным с золотыми капельками на облаках. Иногда оно было очень сердитым, и черные тяжелые тучи придавливали тебя с одной стороны, а яркое солнышко манило с другой. Ветер расчищал бирюзовое солнечное небо, которое становилось похожим на золотой сияющий слиток.

Небо в Питере всегда было разным. Но всегда было живым! Казалось, оно разговаривает с тобой, когда ты на него смотришь.

«Боже, как красиво! Зарево такое необычное, просто волшебное. Как я люблю питерское небо!», – подумала Кристина, улыбаясь.

Над заливом огненно– красное небо тушило свой природный пожар в темных водах Вселенной и ярко освещало весь залив, который выглядел необыкновенно красивым и поглощал тебя целиков, ощущение было не передаваемым, будто ты находишься на другой планете.

– Здравствуйте, – неожиданно раздалось за спиной. – Вы, Ангел?

Кристина вздрогнула, удивленно повернулась и серьезно посмотрела на Петра.

– Вы меня с кем – то перепутали, – сказала она строго.

– Извините, я не представился, меня зовут Петр, – не бросаясь в долгие объяснения, произнес Петр. – Назвали в честь Петра Первого. Из-за роста. Правда, я родился всего шестьдесят сантиметров.

Петр рассматривал живот Кристины и моргал глазами.

Кристина засмеялась, глядя на симпатичного юношу, который так неумело с нею знакомился. Но Петр вообще ничего не видел, а продолжал и дальше свой натиск.

– А те влюбленные, муж с женой, ваши друзья?

– Нет. Это не муж с женой. Это мой муж и моя подруга, – засмеялась Кристина.

Петр удивленно посмотрел на нее. Затем опустил глаза в пол, извиняясь, стал оправдываться перед девушкой.

– Извините, я не знал. Просто хотел себя успокоить. Как-то нехорошо получилось.

Кристина попыталась его остановить.

– Не переживайте, просто мы давно дружим вместе, нас часто путают. У нее тоже есть муж. Только он в Москве.

– Понятно. Извините. А вы мне снились. Так странно, именно сегодня ночью и ресторан этот тоже. Вы здесь часто бываете?

– Нет, мы вообще здесь впервые, – ответила Кристина, – муж захотел зайти, послушать живую музыку.

Неожиданно к Петру и Кристине подошли Иван и Света.

– Слушай, полуумок, ты что пристаешь к моей жене, ты что не видишь, что она беременная?

– Считаю лишним оправдываться перед самодуром, – произнес Петр.

– Ты что сказал, ботаник?! – произнес подвыпивший Иван и схватил Петра за грудки. Но тот одним махом оттолкнул его от себя, ударив по рукам.

– Ваня, прекрати, молодой человек просто дышал свежим воздухом, – заступилась Кристина.

– Конечно, дышал. Он тебя точно знает. Весь вечер на тебя пялится. Ты, долбаеб, пойдем, выйдем на улицу, поговорим по душам, откуда ты ее знаешь?

– Пойдем, поговорим. Мне тоже есть, что вам сказать, – ответил Петр. Они вдвоем стали спускаться по лестнице. Кристина поспешила за ними. Но Светлана схватила ее за руку и заставила остаться на балконе.

– Не лезь в мужские дела, хочешь родить раньше времени? – строго спросила Света.

Иван и Петр вышли на улицу. Они зло смотрели друг на друга, девушки наблюдали за ними с балкона и все слышали, о чем они говорят.

– Ты что, полуумок, вообще рамсы попутал? Беременная женщина, замужняя, а ты ухаживать решил, – кричал Иван, выпячивая вперед грудь, как бойцовский петух.

– А что беременные женщины не заслуживают внимания? Да к тому же я был уверен, что ваша жена – вторая спутница. Вы думаете, я не заметил ваш долгий поцелуй? Или вы – многоженец?

– Ты, урод, еще пойди моей жене расскажи о поцелуе! – орал как потерпевший Иван. – Или тебя сразу тут прибить?

– Давай, попробуй, убери свидетеля, – засмеялся Петр, который с шести лет профессионально занимается каратэ. Да и отец научил кое-каким приемам.

Иван зло посмотрел на Петра и замахнулся, чтобы ударить. Но Петр ловко опередил его, сделал удушающий и вывернув ему руку.

– За недоумка и урода ответишь, – быстро произнес Петр, заламывая руку еще сильнее.

– Ой, больно, отпусти! – заверещал, как маленький ребенок, Иван. – Отпусти, кому говорю!

– Проси прощение у дяди Пети, – требовал Петр. – Говори, простите, дядечка, что обознался, что нагрубил. Я сейчас же уйду из ресторана, потому что мне стыдно, что я двоеженец.

– Отпусти, дурак, больно же! – орал Иван на весь лес. – Где ты так приемам научился, дебил!

– Не слышу слов извинения и просьбу об уходе, – продолжал диктовать условия Петр, закручивая руку еще сильнее.

– Ладно, извини, я ухожу. Скажешь бабам, что меня вызвали по звонку.

– Нет, так не пойдет. Скажи правду, кто из двух жен тебе роднее?

– Да обеих ненавижу! Курицы в меня влюблены по уши, и обе рожают от меня детей. Одна уже родила. А вторая на сносях. Хочешь, забирай их себе. Они мне не нужны!

Кристина стояла на балконе и слышала все, что говорил Иван. У нее округлились глаза, не стало хватать воздуха. Она посмотрела на ликующее выражение лица у Светы, которая была рада, что Кристина обо всем наконец-то узнала. Кристина удивленно спросила: «Я не поняла, ты родила ребенка от Ивана?»

– Да! А ты дура, туполобая, ни о чем не знала, ненавижу тебя! Это из-за тебя он терпит такие унижения, – прошипела Света. – Он всю жизнь любил только меня. И Сергей – это его ребенок, дебилка.

Кристина, полными слез глазами, смотрела на любимую подругу, не понимая, как она могла так с нею поступить. Комок разочарования предательски сковал горло, она хватала ртом воздух и пыталась расстегнуть верхнюю пуговицу блузки.

– Света, мы же подруги?! Боже, какая грязь! А как же Антон?!

Кристина развернулась и, заливаясь слезами, побежала к лестнице, Света рванула за нею следом. Она в мгновение догнала ее и зло закричала: «Подожди, не смей ничего говорить Антону. Пусть остается все как есть.».

Кристина, не оглядываясь, поставила свою маленькую ножку на край лестницы и уже приготовилась сбежать вниз, как почувствовала сильный толчок в спину. Света со всей силы толкнула ее сзади, и Кристина покатилась по ступенькам, не успев даже вскрикнуть.

В это время в ресторан забежал Петр. Он в ужасе увидел, как безжизненное тело Кристины, перекатываясь от ступеньки к ступеньке, летит прямо к его ногам, как в том его сне. Он мгновенно бросился к девушке, ища глазами ее Яну.

А трусливый Иван в это время уже мчался в Москву, проклиная всех. Он звонил по телефону начальнику охраны отца, – Владимиру, чтобы тот наказал ресторанного ублюдка.

Но тот не поднимал трубку, видно был в стельку пьян. Потому что после встречи с его отцом, он всегда напивался до беспамятства. Ему не нравились эти допросы про неудачное самоубийство, про шрам на голове. Он до сих пор боялся Игоря Сергеевича. Хотя и не показывал вида.

«Какая же все-таки дрянь эта Кристина, даже беременная мужика подцепила», – злился Иван. – Скорей бы ее грохнуть! Одни неприятности только от нее.

Иван был очень зол на Кристину и считал ее виновницей этого неприятного инцидента. Он просто ревновал ее и даже не догадывался об этом.

 

Глава 19

Светлана в эту же ночь села на самолет и рванула в Москву следом за Иваном. Когда она забежала в квартиру Ивана, то сходу набросилась на него с кулаками, обвиняя его в том, что он оставил ее в такой трудный момент.

Сам приказал ей столкнуть Кристину с лестницы и как трус сбежал с места преступления, оставив ее одну. Она кричала на него, что теперь боится, что все раскроется, ведь Кристина умерла. Иван ходил из угла в угол в квартире и все время бормотал себе под нос, что же он скажет отцу. Как ему объяснит, что сорвал планы. Иван наливал виски полный стакан, выпивал один за другим и зло смотрел на Светлану.

– Это ты ее убила? Поняла? Я же не думал, что ты примешь за чистую правду мою болтовню.

– Да, я только рада была это услышать, потому что я тебя предупреждала, что никому тебя не отдам. И ты прекрасно это знал.

– Дура ты, Светка, нельзя было принимать мои слова в расчет. Я же много выпил в этот вечер. Еще немножко бы подождала, и мы навсегда были бы вместе. А теперь будем прятаться по углам, чтобы отец ничего не пронюхал.

– Давай уедем, куда глаза глядят, давай за границу сбежим, – умоляла Света.

– Прежде чем за границу бежать, нужно нам новый бизнес открыть. Отец обещал мне длительную командировку в Лондон. Но теперь мне не видать заграницы, как собственных ушей.

– А ты скажи отцу, что с Кристиной произошел несчастный случай.

Иван замахнулся на Свету и процедил сквозь зубы.

– Сказать, что она случайно упала и умерла с твоей помощью?

– Нет, давай скажем, что она сгорела в бане у Антона. Я ради этого дачу спалю.

– Что ты несешь? Какая баня? – зло сплюнув, произнес Иван.

– Послушай, тело Кристины не опознали. Ее увезли без документов. Вот сумочка ее у меня. Никто не знает, кто она. Давай любой труп сожжем в бане и скажем, что это она.

– Сериалов насмотрелась, дура! Тогда твой труп и сожжем.

Иван меряет огромными шагами свою квартиру. О чем-то думает. Затем останавливается, внимательно смотрит на Свету.

– Слушай, а в какой морг ее отвезли? Попробуем забрать.

– Ваня, ты что, ее нельзя забирать. Тебя следователи замучают на допросах. Пусть она числится у них как неопознанный труп. Пусть ищут, кто это?

Иван быстро остановился, набрал чей-то номер телефона и быстро сказал, что нужно увидеться. Затем рассказал Свете, что у него в морге работает сторожем дружок полукриминальный. Он хвастался, что бесхозных бомжей пачками сжигает, подрабатывает. Что он ему любой бесхозный труп продаст.

– Все, я поехал в морг, – быстро сообщил он. – А ты езжай на дачу, топи печь. Быстро давай. Это будет для нас хорошим алиби, а для ее родителей отличная версия гибели их дочери.

– Хорошо, я все поняла.

– Сумку Кристины с документами нужно тоже сжечь, чтобы никаких следов.

Иван посмотрел на Свету, схватил с вешалки кожаную мужскую сумку с документами, на ходу накинул ее через плечо и быстро вышел из квартиры.

Похороны Кристины были очень тихие. Народа было мало. Мама Кристины рыдала, уткнувшись в плечо мужа. Максима успокаивала его жена.

Иван стоял в сторонке один. Света держала под руку Антона, который тайком утирал слезы и приговаривал:

– Эх, Кристи, Кристи, зачем я эту дачу купил?

– Не трави душу, – тихо прошипела Света. – Ее теперь не вернешь, что так изводиться.

– А что ж ты ее в бане одну оставила?

– Я все уже объяснила следователю. Я сама себя десять раз прокляла, что пошла к соседке и заболталась с ней. А потом видим – все полыхает. Соседка не даст соврать. Мы с нею прибежали, пожарную вызвали, но было уже поздно, одни угольки остались. А что мы сделаем одни бабы. Ваня же в Москву еще вечером уехал по делам. Его отец вызвал. А Кристина сама захотела в русской баньке попариться. Скажи спасибо, что мы весь дачный поселок не сожгли.

Мама Кристины, держась за руку мужа, медленно подошла к Ивану.

– Ваня, как же так?! Как же так?! Почему не уберег?!

Катя громко рыдала, Никита стоял рядом и шмыгал носом, как маленький ребенок. Затем достал из кармана нитроглицерин, быстро брызнул под язык и заплакал.

В этот момент к ним подошел Игорь Сергеевич Севрюк.

– Соболезную, сваха! – зло произнес он. – Это мои проклятия тебе. За все нужно платить. Признаюсь, хотел по миру твою дочку пустить, но не успел.

Катя смотрела на него невидящим взглядом. Она с трудом понимала, что он несет.

Никита схватил его за грудки и потащил подальше от могилы.

Игорь Сергеевич громко смеялся ему в лицо и кричал на все кладбище, что он инвалидов не боится, что они все это заслужили, что смерть Якова тоже его рук дело. Никита вышвырнул его за ограду кладбища и очень пожалел, что нельзя пристрелить его как собаку.

Он замахнулся на него, но Ваня успел подхватить отца под руки и быстро потащил к машине.

А Игорь Сергеевич продолжал сыпать в сторону кладбища проклятья, не задумываясь, что все эти проклятья бумерангом в скором времени настигнут его самого.

 

Глава 20

А в ту роковую ночь в ресторане вот что произошло, после того, как Иван ретировался. Кристина лежала на полу без дыхания. Петр подбежал к ней, взял девушку за руку, прощупал пульс. Его не было, он не прощупывался. Петр громко крикнул Лике, чтобы она вызывала скорую, но она стояла без движения, вытаращив испуганно глаза.

В зале все продолжали танцевать, в полумраке мигала светомузыка, громко стучали ударные инструменты, весело прыгали, выкрикивая междометия молодые люди, никто ничего не слышал, и никак не реагировал на этот инцидент.

Петр схватил Кристину на руки, громко закричал Лике, чтобы срочно подогнала машину ко входу в ресторан. Лика наконец-то очнулась, мгновенно исполнила его просьбу. Когда Петр выносил Кристину на руках из ресторана, он поднял глаза и увидел злорадное лицо Светланы, которая смотрела на Кристину мертвыми от злости глазами.

Видно было, что она мечтала о ее смерти, больше всего на свете. Светлана держала в руках сумочку Кристины и обводила зал змеиным выражением лица. Затем быстро сбежала с лестницы, бросила деньги на столик, выскочила из ресторана и поехала в аэропорт.

В новом ресторане единственная официантка весело проводила время в кабинете управляющего в то время, когда все это случилось. И когда вышла, то увидела брошенные наспех деньги на двух столиках и не увидела посетителей, но они ей и не нужны были. Чаевых оказалось предостаточно. «Побольше бы таких клиентов!» – подумала официантка и поправила на себе юбку.

Лика, оставив деньги на столе, выскочила на улицу и быстро открыла заднюю дверь машины. Петр аккуратно положил Кристину на сиденье и сел рядом, придерживая ее голову. Взгляд его упал на окровавленные руки. Он закричал Лике, чтобы гнала машину в ближайшую больницу. Лика со всей скоростью мчалась по трассе. По дорожному знаку определила, где больница и свернула к ближайшему медицинскому учреждению.

– Срочно, готовьте операционную! – кричал дежурный врач, – положение тяжелое. Девушка потеряла много крови.

Когда длилась операция, Петя и Лика в ужасе ходили взад и вперед по коридору. Петр молился о жизни Кристины. Лика тоже вздыхала, глядя на своего любимого брата. Она видела, как ему тяжело. Видела, как он переживает за эту девушку.

– Все будет хорошо, не переживай. А как ее зовут? За кого молиться? – спросила Лика у Петра.

– Я не знаю. Я ничего о ней не знаю, – ответил, вздыхая молодой человек.

Врачи судорожно бегали из палаты в палату, медперсонал таскал капельницы и передвижную станцию по переливанию крови.

– Она очень много потеряла крови. Но вы вовремя ее доставили к нам в больницу, – сказал врач, снимая с себя маску. – Правда, ребенка спасти не удалось. Скорее всего, она не сможет больше иметь детей.

Петр подбежал к врачам и стал трясти хирурга за руки.

– Спасибо, доктор, спасибо, что спасли ее. К ней можно?

– Не сегодня. А вы кто?

– Я, я…, муж, – быстро нашелся Петр.

– Как же это произошло?

– Мы были в ресторане. Она оступилась и упала с лестницы. Я был на улице, забежал и не успел ее подхватить.

– Вы ничего не говорите ей о том, что она не сможет больше иметь детей. Сейчас у нее будет очень трудный период. Нужен только покой и позитив. Пожалуйста, берегите ее. Вы можете навестить ее завтра.

– Нет, я буду здесь всю ночь. Я подожду.

– Ну как знаете. Только к ней вас пустят завтра.

Доктор посмотрел на него, удивленно пожал плечами.

Петр был бледен. Он упросил Лику предупредить маму, что он домой не приедет, что будет ночевать в больнице.

Мама тут же примчалась в больницу. Эта клиника относилась к ее кафедре. Она на ходу надевала белый халат и бежала в кабинет главврача. Лика все ей рассказала, что произошло.

Вера Михайловна, доктор медицинских наук, была женщиной волевой, смелой и немного отчаянной. Она очень любила своего единственного сына, который был ей настоящим другом. Единственное счастье в ее жизни. Она очень испугалась за него, что он попал в этот переплет. Понимала, что врачи обязаны сообщить обо всем случившемся в полицию. Она была немного зла на Петра, что он так опрометчиво поступил и, не думая о последствиях, привез незнакомую девушку в клинику. Конечно, у полицейских будет много вопросов к Петру, если с этой девушкой что-нибудь случится. Но она нисколько не сомневалась, что ее сын правильно поступил в данной ситуации.

Лика объяснила, что все произошло очень быстро и что она вообще не уверенна, что кто-нибудь видел, что произошло в ресторане в эту ночь. Она с трудом могла рассказать, что сама видела. Она помнит окровавленную девушку и рядом с нею Петра. Вот и все, что она видела.

Мама Петра сразу поехала на помощь сыну, она знала, что нужно договориться с главврачом этой клиники, чтобы о случившемся не сообщали в полицию. Петру предстояла командировка в Лондон и ему не нужны были проблемы именно сейчас.

Рано утром Петра толкнула в бок медицинская сестра. Она объяснила Петру, что его жена ничего не помнит, и просила Петра назвать ее фамилию и дату рождения. Ему ничего не пришло на ум, как назвать свою фамилию, год рождения и число. Насчет имени он замялся, медсестра на него странно посмотрела, и он быстро произнес – Ирина.

– Хорошо, вы можете зайти в палату, – произнесла быстро медсестра, закончив писать.

Петр замахал головой, улыбнулся, быстро зашагал за медработником.

– Только недолго, – попросила медсестра и вышла из палаты.

В палате с забинтованной головой лежала Кристина. Она была бледная, как больничная стена, с запекшейся кровью на губах.

Петр подошел к ней поближе, взял осторожно за руку и, не отрываясь, смотрел на ее ангельское лицо. В бинтах она была похожа на младенца. Кристина глубоко вздохнула, медленно открыла глаза и обвела взглядом помещение.

– Где я? – спросила она шепотом.

– Не переживайте все в порядке. Вы в больнице, – постарался успокоить ее Петр.

– Вы кто? – удивленно спросила Кристина.

– Я – Петр.

– А почему я здесь?

– У вас небольшое сотрясение, – тихо произнес он.

Кристина оглядела палату, затем попыталась встать. Петр нежно поправил подушку и заставил Кристину лечь.

– Я ничего не понимаю. Как я здесь оказалась?

– Вы упали с лестницы, помните?

– Нет, я ничего не помню.

Петр погладил Кристину по руке.

– Ничего страшного, позже вспомните. Я сегодня отвезу вас домой.

Кристина еще раз оглядела помещение, носик недовольно дернулся, она ощутила этот ненавистный больничный запах. С детства Кристина не переносила запах медицинских учреждений. Ее подташнивало. Даже, когда она была на сохранении по поводу своей беременности, она с трудом переносила этот запах хлорки и лекарств.

– Хорошо, заберите меня, пожалуйста, отсюда побыстрее.

А где вы живете? – спросил Петр у девушки.

Кристина приподнялась на подушке снова, оглядела больничную палату и снова рухнула на подушку. Она ничего не понимала, что с нею происходит. Она не знала, где она живет, как ее зовут, и что было в ее жизни именно до этого момента. Она пыталась вспомнить, что же с нею произошло, но у нее ничего не получилось.

– Я не помню, – растерянно произнесла Кристина. – Помогите мне, что со мною происходит. Это как страшный сон. Скажите, где я живу?

– На Васильевском острове, – сказала медсестра, заглядывая в документы. – Медсестра обратилась к Петру и попросила его выйти.

– Я ничего не помню? – растерянно произнесла Кристина.

– Это из-за сотрясения. Память в скором времени восстановится, и вы обязательно все вспомните, – равнодушно произнесла медсестра.

– Хорошо. А сейчас увезите меня отсюда побыстрее, – взволнованно произнесла Кристина и схватила Петра за руку. – Я не переношу этот больничный запах.

– Хорошо, я сейчас договорюсь с врачом, подождите немного.

Петр быстро вышел из палаты, широкими шагами в два счета достиг ординаторского кабинета.

В кабинете сидел врач больницы и писал что-то в истории болезни.

– Могу я забрать жену домой?

Доктор посмотрел на него удивленно.

– Конечно, нет.

Доктор отодвинул с грохотом стул, недовольно встал и громогласно произнес: «Вы что хотите ее убить? За ней нужен профессиональный уход.»

– У меня мама врач. Я настаиваю.

– Как хотите, жена ваша. Но знайте, она может на всю жизнь остаться калекой. Пишите расписку, что мы в ее смерти, если что не виноваты и увозите.

Петр берет лист бумаги, быстрым размашистым почерком пишет заявление, кладет перед врачом.

– А сейчас я должен сообщить о случившемся в соответствующие органы. Вы, пожалуйста, присаживайтесь.

– Извините, а можно никуда не звонить? – попросил Петр.

В это время в кабинет вошла Вера Михайловна.

Врач почтительно встал и быстро побежал к ней здороваться.

– Не нужно никуда звонить! – уверенно произнесла Вера Михайловна.

– Почему? Вы видите, экземпляр какой. Из-под ножа жену с операционного стола забирает.

– Ладно, Саша, – обратилась к врачу Вера Михайловна. – Я за нею присмотрю, не переживай. Это моя невестка.

Петр с благодарностью посмотрел на маму. Он знал, что она поймет его и примет его сторону.

– Ах, вон оно что. Тогда я за пациентку спокоен. Сейчас с историей болезни закончу, и можете ее забирать, – пообещал врач. – Я ж ваш должник, Вера Михайловна.

– И самый лучший студент.

Доктор зарделся, улыбнулся, и размашисто поставил подпись в истории болезни.

– Спасибо доктор, – быстро произнес Петр, – пожал врачу руку и открыл дверь, пропуская маму вперед.

– Мама, я знал ее в прошлой жизни, это точно, – шептал ей на ухо Петр, когда они шли по коридору больницы. – Главное сейчас ей нужен покой и хороший медицинский уход. Думаю, ты, доктор медицинских наук, не забыла, как ухаживать за больными?

Мама улыбнулась, потрепала Петю по голове. Прижалась к его плечу.

– Я все сделаю, чтобы быстрее поставить ее на ноги. Я слишком долго мечтала о невестке и вот наконец-то дождалась. Я уже внуков хочу.

Конечно, Вера Михайловна понимала, на какой шаг идет ради сына. Но она не могла не видеть в его глазах любовь. Да ради этого блеска в глазах сына, она отдала бы все. Неужели сын повзрослел и по-настоящему влюбился. Вера Михайловна знала, что лучше нее никто не сможет поднять эту девушку на ноги. Значит так должно быть! «От меня это было!», – вспомнила она слова Серафима Вырицкого.

 

Глава 21

Петр на руках занес Кристину в комнату, положил ее аккуратно на свою двуспальную кровать. Поправил у нее под головой подушку. Кристина спала, как младенец.

– Она еще долго будет спать после успокоительных, – произнесла мама тихо и продолжила устанавливать капельницу возле ее кровати. – Не переживай, сынок, она скоро поправится.

Петя обнял маму.

– Я знаю, ты у меня самая лучшая на свете мама. Спасибо большое, что ты есть!

– Ладно, пойдем я тебя покормлю. Ты ведь двое суток не ел, – потрепала мама сына по голове.

– Спасибо мама, я не голоден, в ресторане поел, – грустно улыбнулся Петр и подошел к окну.

– Мама, папа приехал, – радостно воскликнул он.

– Что?! – просияла Вера Михайловна.

– Отец приехал. Вон его джип во дворе припарковывается. Накрывай быстрее на стол. Он точно проголодался.

Мама быстро побежала на кухню, на ходу открыла холодильник, поставила на плиту кастрюлю с его любимым борщом. И побежала к зеркалу прихорашиваться. Она очень любила своего мужа. Жизни без него не представляла. Его частые командировки только усиливали ее любовь. Она любила его безгранично. Когда еще девчонкой училась в медицинском институте и была на практике в хирургии.

Вера Михайловна очень хорошо помнила этот день. К ним ночью поступил с огнестрельным ранением молодой человек лет тридцати пяти. Для всех студенток это был старик, только не для Веры Михайловны. Она увидела его и сразу поняла, что это ее будущий муж.

Яков Гельштейн был очень хорош собой: высокий, стройный, с вьющимися густыми волосами, зачесанными назад. А какие у него были глаза! Он взглянул на нее жгуче– черными глазами и сразу прожег ей сердце насквозь. Она знала эти глаза Яшки-хулигана с детства.

Рано оставшись сиротой и живя в детском доме по соседству с Верочкой, он всегда гонял мальчишек у нее во дворе. Никому не давал подходить к ней. Только ее водил на любимую голубятню и на затонувший танкер. Она была его лучшей подружкой. Яков с такою нежностью относился к ней, что рядом с ним она всегда чувствовала волнительное спокойствие.

Так бывает, что тебе с этим человеком легко и сложно одновременно. Волна любви накатывает на тебя и захватывает дух, и ты не в силах противостоять этому чувству. Сердце учащенно начинает биться, и теплая нега разливается по всему телу. Она всегда знала, что Яков будет ее первым мужчиной. И она ждала его. Ждала очень долго. И вот он появился. С огнестрельным ранением груди. Она не отходила от его постели ни на минуту. Девчонки хихикали и подшучивали над нею, что наконец-то она влюбилась. А то все считали ее уже старой девой. Яков очень удивился, что она столько лет берегла себя только для него.

– В таком возрасте разве бывают девственницы, – растерянно спросил он, когда предложил им жить вместе.

– Бывают, если сильно любят, – ответила Верочка, опустив глаза.

С тех пор он никогда ей не сказал грубого слова. Он боготворил ее, любил и мечтал прожить с нею всю оставшуюся жизнь.

– Вот это сюрприз, – произнес Яков, увидев Кристину.

– Да, отец, вот мы и дождались. А то думали, что будет бобылем наш сын всю жизнь, – прошептала Верочка, прижимаясь к мужу. – Она говорила тихо, боясь разбудить девушку.

– А как же звать у нас эту красавицу? – спросил он удивленно.

– Ты не поверишь, как назовешь, так и будем звать. У нее амнезия.

– Тогда давайте назовем ее Кристиной. Фамилию дадим мою – Гельштейн. А что вполне приличная фамилия, звучит красиво: Гельштейн Кристина.

Вера Михайловна рассмеялась и произнесла: «Да куда уж приличнее. Даже Петру ее не дал, убеждая, что это опасно. А Кристине значит можно?»

– Сейчас другое время, страхи остались позади! – произнес он, задумавшись.

Яков Саммуилович продолжал рассуждать, о том, что время быстро летит, жизнь меняется и обещал через свои связи сделать Кристине новые документы, безапелляционно заявив, что Кристина будет выходить замуж за Петра, и ей нужна будет другая фамилия.

Почему он не разрешал Верочке носить свою фамилию, это тоже было загадкой. Но Вера никогда про это не спрашивала. Она была любимой и любящей женой, а все остальное, как она говорила, – «Пустое».

Петр обнял отца, крепко пожал его мужскую руку и сказал: «Спасибо, папа, я знал, что ты меня поймешь.»

– Конечно, я думаю точно так же, как и ты, потому что в тебе течет моя кровь. Только хочу предупредить, что сердце этой красавицы не так просто будет заслужить. – А про себя подумал: «Если она пошла в свою мать».

Вера заметила удивленный взгляд мужа, когда он впервые увидел их будущую невестку. Было такое ощущение, что он знает, кто она. Но Вера Михайловна ничего ему не сказала. «Когда придет время, он мне все расскажет сам. Рано или поздно этот человек откроет мне все свои тайны», – подумала Вера, наблюдая за мужем.

Но слова отца на Петю произвели впечатление. Он не знал, как ухаживать за Кристиной, чтобы она заинтересовалась им. У него не было опыта общения с девушками. И Петя очень боялся, что Кристина не полюбит его.

Он поправлял на Кристине одеяло, рассматривал каждую черточку ее лица и все время вздыхал, глядя с опаской на заканчивающийся раствор в капельнице, которая стояла рядом с кроватью. И бежал звать маму с круглыми глазами, когда лекарство заканчивалось.

Кристина уже не удивлялась, когда открывала глаза, видя одно и то же лицо.

– Это опять вы?

– А вы кого-то другого ждали? – улыбаясь, произносил Петр.

– Если бы я могла вспомнить кого, то я бы обязательно вам ответила.

– И не вспоминайте. Знайте, что я всегда был, есть и буду рядом с вами.

– Хорошо, мне спокойно, хоть одно знакомое лицо рядом.

Петр засмеялся, быстро поставил перед Кристиной столик с ужином. Он кормил ее из ложечки, как маленькую, признавался, что специально готовит для нее сам. Она удивлялась, что меню было разнообразным.

Он признавался ей, что смотрит передачу по телевизору: «Как вкусно готовить». Петр ненавязчиво узнавал ее вкусовые пристрастия и всегда старался угодить ей.

Кристина смеялась, когда он объяснял ей, на что похож вкус апельсина или клубники. Он давал ей клубничку и спрашивал, на что похожа эта ягода? Кристина смеялась и специально неправильно отвечала, что клубника похожа на грушу. Они оба закатывались от смеха, и счастливее в этот момент не было на свете людей. Только иногда Кристина, поправляя одеяло, задумывалась о чем-то и становилась грустной.

– Мне кажется, что я уже была мамой, – говорила Кристина, – Только вы не смейтесь надо мной, что я так говорю.

– Да вы что? Конечно же, мы все в прошлой жизни были папами, мамами, бабушками и дедушками, – успокаивал ее Петр.

– Наверное, вы правы. А Вера Михайловна скоро придет? – переводила тему разговора Кристина.

– Вы уже успели за нею соскучиться?

– Да. Она так интересно читает мне романы Лескова вслух.

– Вы любите классиков, как и мама. Она всегда говорит, что у них каждое слово переливается, как жемчуг.

– Мне почему-то кажется, что есть современные авторы, которых я тоже люблю читать.

Петр посмотрел на Кристину, улыбнулся и пообещал ей, что мама что-нибудь принесет из современных прозаиков и обязательно почитает вслух.

– Нет, нет, – заволновалась Кристина. – Вы ей ничего не говорите. Пусть читает Лескова. Я тоже люблю его слушать. Я очень хочу начать читать.

– Еще рано. Ничего, вот поднимешься, – Петр незаметно перешел на «ты». – И почитаешь моей маме тоже, договорились?

– Договорились, – улыбнувшись, произнесла Кристина.

– Вот и хорошо, а сейчас ужинать.

– Я стану у тебя толстой, – тоже перешла на «ты» Кристина.

– Конечно, станешь, – передразнил ее Петр. – Только не у тебя, а у нас.

Кристина засмеялась и, раздувая щеки, показала, какой она станет пышкой.

Петр тоже засмеялся и признался, что будет любить ее, какая бы она не была.

– Хорошо, расскажи мне по порядку еще раз – кто я и откуда?

– Ты Кристина Гельштейн, моя невеста. Живешь с нами: с моей мамой, папой, который часто ездит в командировки, и, конечно, со мной. Ты из детского дома. Родителей своих не знаешь.

– Понятно. Очень хорошая биография, – заулыбалась Кристина. – Скажи честно, я тебя любила в то время, когда все помнила?

– Этого я не знаю.

– Каков хитрец. Так любила или нет? – засмеялась Кристина.

– Сама все вспомнишь, – засмеялся ей в ответ Петр.

Кристина пальцем поманила Петра к себе.

Петр наклонился, и она ему на ухо прошептала: «Мне кажется, что я тебя любила».

Петр поправил на голове у Кристины волосы и прошептал ей в ответ: «Вот когда ты уберешь слово «кажется», тогда ты точно все вспомнишь. А пока мне придется снова воевать за твою руку и сердце.

Петр поцеловал ладошки Кристины и добавил шутя: «Столько лет потеряно!».

– Да уж, жаль, конечно, что я не помню, как ты за мной ухаживал. Но думаю, это было очень красиво.

– Я все обязательно повторю еще раз, – пообещал Петр, целуя Кристину в щечку.

Дни бежали очень быстро. Кристина потихоньку начала самостоятельно вставать с кровати. Она училась заново ходить, готовить, пыталась читать. Но у нее это не очень хорошо получалось, потому что она в словах видела цифры. Затем она брала тетрадь и ручку, чертила какие-то схемы и писала непонятные формулы.

Когда она рассматривала книги в доме Веры Михайловны, она все время искала литературу, связанную с математикой. Она производила в уме расчеты, и все время говорила про дебет и кредит.

– Мама, у нее работа связана с цифрами, – говорил Петр. – Принеси ей учебник высшей математики, пусть она его просмотрит.

– Хорошо, я возьму в бухгалтерии годовые отчеты. Может быть это ее профессия. Нужно помочь ей все вспомнить, – согласилась Вера Михайловна. – Я очень переживаю, мы неправильно поступили с тобой, когда не сказали ей правду, что с нею произошло, – вздохнула она, глядя на сына.

– Мама, когда она все вспомнит, мы не будем ее насильно здесь держать, – ответил Петр и сдвигал недовольно брови.

По вечерам Кристина выходила с Петром на прогулку. Они долго смотрели на черные воды реки «Смоленки», на тихий и какой-то таинственный лес на границе Смоленского кладбища. Кристина почему-то любила гулять именно в этом месте, где плавным изгибом река обвивала лес и была настолько черной и маслянистой, что вековые деревья, отражались в ней как картины с пейзажной живописью. А небо таинственно утопало в бездне черных вод. В этом месте была какая-то волшебная тишина. Хотелось стоять здесь часами и наблюдать за веселым семейством уток, которые важно проплывали, как истинные хозяева этого уголка, оставляя шлейф струящихся разводов.

Впереди виднелись высотные дома современной цивилизации из синего стекла, и долетал шум города. Петр с Кристиной сидели на берегу реки и бросали хлеб уткам. А те наперегонки хватали на лету белые шарики лакомства и ревностно относились к тем, кто успевал первым. Петр рассказывал Кристине, что первые жители Васильевского острова были захоронены именно в этой его части, поэтому здесь присутствует истинный дух настоящего Питера. И поэтому здесь такая величественная тишина! Эта речка о многом могла бы им поведать, если бы могла говорить!

Когда они возвращались и проходили по набережной, Кристина посмотрела на красивый золоченый крест Храма «Христа Спасителя», который стоял вдалеке, украшенный белым и красным ажуром. Он возвышался в своем великолепии над Черной речкой. От него нельзя было оторвать глаз.

– Я почему-то единственное что помню, – это Церковь. Там было очень хорошо. Помню, мужчину, кстати, очень похожего на твоего отца. Но не помню, как его звали. Не то Сергей, не то Игорь, не помню. Но то, что не Яков, это точно, – делилась своими воспоминаниями Кристина.

Возвращаясь домой, с прогулки, Кристина и Петр садились на скамеечку в маленьком скверике. Вокруг них бегали дети. Они резвились и бросали в воду камешки. Кристина на них смотрела, улыбалась и признавалась Петру.

– Ты знаешь, я почему-то очень хочу детей, семью. Мне кажется, что мы были женаты? – говорила Кристина, глядя на Петра.

– К сожалению, нет, но я готов хоть завтра отвести тебя в Загс.

– Извини, я знаю, что дело только во мне. Я уже почти все вспомнила, но мне нужно еще немного времени.

– Я не тороплю тебя. Я хочу, чтобы ты все вспомнила сама. Я буду ждать сколько нужно.

Кристина прижималась к Петру сильнее, улыбалась и говорила ему, что совсем скоро, она ему ответит. И Петр терпеливо ждал.

Он каждый день покупал Кристине огромные букеты цветов, водил ее в театры на все премьеры, на концерты с любимыми артистами. По дороге они заглядывали в ювелирный магазин, и Петр покупал ей красивые ювелирные украшения. Даже не спрашивая ее об этом. Он ловил взгляд Кристины, упавший на колечко с бриллиантом, и тут же его покупал.

Нужно сказать, что Петр был очень щедрым молодым человеком. Он одел Кристину, как настоящую королеву. У нее было несколько пар сапог, три красивых норковых шубки, не считая красивых платьев разных фасонов и цветов.

Петя продолжал много работать, писал сценарии тут же, сидя рядом с Кристиной. Это было, как он говорил, его хобби, помимо научной работы. Он советовался с нею по поводу того или иного сюжетного поворота и Кристина умело ему во всем помогала. Петр писал сценарии на английском языке и получал огромные гонорары от зарубежных кинокомпаний.

Она даже не знала, что он в совершенстве владеет несколькими языками, что родители дали ему очень хорошее образование, что он много лет прожил в Англии, что он имеет огромный особняк в Лондоне и Пентхаус в Америке.

Она знала только, что он жил в своем любимом Санкт-Петербурге, в трехкомнатной квартире своей мамы.

Петр с удовольствием тратил на свою любимую женщину все деньги, которые зарабатывал. Хотя он мог вообще не работать, потому что его научная работа ученого-химика получила Нобелевскую премию за научное открытие века: он изобрел формулу искусственных бриллиантов, которые были идентичны настоящим.

Хотя всем доподлинно известно, что алмаз – это чистый углерод, но долгое время никто не мог создать искусственный бриллиант нужного размера. Многие умы бились над созданием дешевой формулы, используя высокую скорость нагрева и высокое давление. Но ни у кого не получалось создать алмаз больше 7 миллиметров. И вдруг российский ученый смог разгадать эту тайну при помощи точных расчетов и создать крупный искусственный бриллиант ничем не уступающий настоящему.

Запатентованная технология позволила ему открыть производство российских бриллиантов и сеть ювелирных заводов по всему миру. Кристина не догадывалась, что дружит с миллионером, бриллиантовым королем. Ее наоборот все это пугало. Кристина постоянно думала, откуда у него столько денег?

«Ведь в нашей стране невозможно быть богатым», – навязчивая мысль доставала ее из глубин подсознания. Как ни странно, но она точно знала, что живет в России, в своем любимом городе Санкт-Петербург. И самое удивительное, она знала, что такое православная вера, исповедь и причастие.

Вера Михайловна часто брала ее с собой в Смоленский Храм и удивлялась, когда Кристина рассказывала, что наш Создатель всех любит и многое нам прощает, надеясь, что мы услышим его. Что Бог послал своего безгрешного единственного сына на Землю, чтобы он спас праведников. И когда она Кристина говорила это, она точно знала, что праведником был Петр, его мама и его отец. Настолько они были светлыми и добрыми людьми.

Кристина почему-то помнила только все хорошее. Помнила, как выглядит Часовня Святой Ксении Блаженной. Кристина рассказывала, что Святая носила кирпичи на строительство Смоленского Храма и предсказывала наводнение тысяча девятьсот двадцать четвертого года в Питере. Вера Михайловна очень удивлялась, когда слушала Кристину.

– Мне нужно обязательно сходить в Часовню и попросить Ксению помочь мне, – говорила Кристина Вере Михайловне. – Я обязательно все вспомню.

– Конечно, девочка моя, мы обязательно к ней сходим, – с радостью соглашалась Вера Михайловна и вела ее в Часовню.

Но в то же время подсознание Кристины твердило ей, что она не хочет вспоминать прошлое. Она не до конца понимала, почему оно не хочет его вспоминать, но что-то тревожное неприятным холодком обдавало сердце, и оно начинало грустно завывать.

Вот и в этот день, Кристина стояла на старинном балконе бывшего Доходного дома и выглядывала своего рыцаря Петра, который решил отнести очередной сценарий на Ленфильм. Эта был сценарий, события в котором, происходили в их любимом городе – Санкт-Петербурге. Петр нашел нового автора, чей роман ему очень понравился и решил написать сценарий, предварительно получив согласие автора.

Кристина улыбалась воспоминаниям и не сразу увидела идущего размашистыми шагами Петра I, своего Петю.

Когда она его заметила, она стала весело махать ему рукой, но Петя нес огромный букет белых роз двумя руками и на ходу пытался поставить Лексус на сигнализацию.

Неожиданно перед ним остановился черный Джип ее бывшего мужа– Ивана. Дверь резко открылась, он вышел из машины и подошел к Петру.

– Обана, какая встреча?! А я все думаю, когда же я тебя, гада, повстречаю, – зло, сплевывая, произнес Иван. – Кому цветочки несешь?

– Слушай, отвали, пока снова не получил, – строго предупредил Петр.

Иван воспользовался тем, что у Петра руки заняты, размахнулся и со всей силы ударил его кулаком в глаз. Петр от неожиданности отшатнулся. Но на ногах удержался. Он аккуратно положил букет на капот машины и не успел повернуться к Ивану, как получил удар со спины, каким-то острым предметом.

Петр не успел ничего сообразить, в глазах помутнело, он стал медленно оседать на землю, схватившись рукой за машину.

– Все, готов! – процедил Иван, сплевывая. – Мы в расчете.

Иван, трусливо озираясь по сторонам, быстро запрыгнул в машину и рванул с места преступления.

Кристина ничего не успела понять, что произошло. Она кричала с балкона, звала своего Петра, но он не реагировал. Она заметалась по балкону, стала звать на помощь. Северный ветер уносил звуки ее голоса в другую сторону.

Кристина рванула к выходу и, не дожидаясь лифта, побежала босиком вниз. На ходу Кристина кричала, чтобы вызвали скорую.

Люди от ее крика о помощи, повысовывались из своих окон, смотрели испуганно по сторонам, не понимая, что произошло.

Кристина в домашнем халате неслась к Пете, который лежал в непонятной позе возле машины.

– Скорую вызывайте! – кричала Кристина. – Пожалуйста, скорую!

Кристина гладила Петра по голове, целовала его и приговаривала:

«Я умру, если с тобою что-нибудь случится? Слышишь меня, я люблю тебя! Я больше всего на свете люблю тебя! Только не умирай!».

Кристина стояла перед Петей в луже крови, халат был распахнут, ночная рубашка вбирала в себя кровь любимого друга.

К счастью, быстро подъехала машина скорой помощи. Врачи оттащили Кристину, которая причитала в голос, хороня своего лучшего друга, мужа, брата, любовника. В этот момент он был для нее всем.

– Спасите его, пожалуйста, я вас очень прошу, – кричала она, хватаясь за халат медработника.

– Вы кто ему?

– Жена, жена я его. Помогите, пожалуйста! Я с ним поеду!

Врач скорой помощи оглядел Кристину с ног до головы.

– Вы что в таком виде?

– Я позвоню маме, она все привезет.

– Хорошо, садитесь в машину рядом с шофером. Не мешайте нам работать.

– Хорошо, я сяду с шофером.

Кристина босиком запрыгнула в машину, села на переднее сидение и продолжала, не переставая тараторить: «Его мужчина ударил. Он упал. Его мужчина ударил, он упал. Понимаете, ему мужчина ударил…».

Шофер посмотрел на Кристину равнодушно. Столько историй он за свою работу наслушался. Ему за дорогой следить нужно. А тут еще под руку, что-то болтают.

– Я не знаю, обо что он ударился. Он стоял и вдруг упал…», – продолжала объяснять шоферу Кристина, когда машина с тревожной сигнализацией неслась по улицам города.

Для Кристины в этот момент закончилась вся жизнь. Она в панике металась по машине скорой помощи, постоянно оглядываясь назад. И молилась только известными ей одной словами. Она просила, чтобы Петр остался живым. Он ведь такой еще молодой…

 

Глава 22

В самолете первого класса разносили спиртные напитки. Иван, откинувшись в кресле, улыбался, видно, вспоминая вкус своей мести.

– Что ты все время лыбишься? – раздраженно спросила Света, держа на руках сына Сережу.

– Справедливость восторжествовала, – произнес Иван, стиснув зубы.

Света посмотрела на него недовольно.

– Борец за правду. Кому твоя правда нужна?

– Не скажи, я – чистильщик! Очищаю нашу грешную землю от барахла.

Света качала ребенка на руках, он начал потихоньку засыпать. Самолет стал набирать высоту, ребенок заплакал. Иван зло схватил Сергея, сдавил его, и ребенок еще больше закатился в истерике.

– Я его сейчас выброшу в иллюминатор, – прошипел Иван зло.

Света испуганно выхватила сынишку из рук Ивана, прижалась к нему губами, успокаивая его. Она очень быстро стала его качать и все время приговаривала: «У-у-у; У-у-у».

– Что ты с ним сюсюкаешься, бабу хочешь из него вырастить. Будет, как твой Антон, лохом!

– Между прочим Антон тебя с того света вытащил, сам говорил.

– Когда это было. А теперь, где твой Антон, в деревне? Что ж ты ко мне прибежала от него? Что ж не осталась возле своих корней, со свиньями? Думаешь, от сохи оторвалась, поумнела, деревня? Тебя даже показать на людях стыдно. Радуйся, что свозил тебя в Питер к этому костоправу. Что ж ты и родить сына не смогла здоровым, что он у тебя весь кривой вышел.

– Ты же знаешь, что к генетикам нужно было идти, чтоб распознали патологию, – вздохнув, произнесла Света.

– Заткнись лучше, убила мою жену и сына и радуешься.

– Сам заткнись! А кто меня надоумил до этого. Кто сказал в ресторане, чтобы я ее с лестницы столкнула, забыл?

Иван сильно схватил Свету за руку, потянул ее на себя.

– Еще раз повторяю. Я пошутил тогда! Еще слово, я тебя выброшу из самолета вместе с твоим ублюдком!

Света отвернулась от него, прижала ребенка к себе и заплакала.

– Что, себя жалко? Человек плачет от того, что жалеет себя.

– Ты не плачешь, потому что ты не человек, – произнесла, всхлипывая Света.

– Рот закрой, еще одно слово и будешь там же, где Кристина.

Света даже не догадывалась, во что выльется украденная у Кристины любовь к Ивану. Ей было больно находиться с этим человеком рядом. Смешанное чувство разрывало душу. Она так же любила его какой-то животной страстью и в то же время ненавидела его своей человеческой сущностью.

Как будто два разных человека жили в ней одной. К сыну Иван относился без всякого чувства. Так бывает, что смотришь на человека, как на пустое место. Смотришь, как на игрушку, которая запылилась и лежит в углу, смотришь, как на ненужную вещь. Единственное чувство, которое Ивану было присуще, – это раздражение. Его раздражало в ребенке все. И когда он спал и когда ел, и когда игрался.

– Зачем ты его вообще родила? – задавал он один и тот же вопрос, брезгливо рассматривая сына. – Может, он заболеет и окочурится?

Света с ужасом наблюдала за Иваном и жалела лишь об одном, что рассказала всю правду Антону, когда он застал их в кровати. Она не только не пожалела его в тот момент, а хотела сделать ему больно.

Света в лицо кричала Антону: «Что ты смотришь? Мы любовники давно. И сын не твой, а Ивана».

Антон хватал ртом воздух, не мог поверить в предательство двух близких людей. Он смотрел непонимающим взглядом то на Ивана, то на Свету, и задыхался от правды, к которой был не готов.

Иван, скривив рот в безобразной улыбке победителя, смотрел на своего теперь уже бывшего друга пустыми глазами животного.

Антон выскочил из своей квартиры, повторяя одно и то же несколько раз: «Хорошо Кристина этого не видит! Боже, хорошо, что Кристина этого не видит…».

С этими словами он заскочил в рейсовый автобус и рванул к себе в деревню, к бабушкам, которые уже заждались своего любимого врача.

А Иван после ухода Антона сразу же оставил Свету в этой квартире одну, ходил к ней, как к любовнице, брал деньги за аренду своего собственного жилья и не торопился жениться.

А Света ждала его, как приблудившаяся собачонка. Она плакала по ночам, подрабатывая уборщицей, и часто вспоминала свою подругу Кристину, которой ей так теперь не хватало. «Мне нужно найти ее. Может быть, она жива? – думала Света. – А зачем, что я ей скажу? Что я наделала? Я думала, что все будет совсем не так».

Дни тянулись для Светы очень медленно. Иногда нечего было есть. В холодильнике было пусто. Она так никогда не бедствовала. Ведь Кристина всегда ей помогала. А теперь ей приходилось из остатков муки варить суп с клецками, чтобы хоть что-то было в прозрачной воде.

Когда звонила Ивану, часто слышала женский смех и пьяные голоса. Он постоянно кричал, чтобы возвращалась к сохе, откуда она родом. Света плакала целыми сутками напролет, очень жалела сына и в один прекрасный момент набралась смелости и пришла к отцу Ивана вместе с ребенком.

Она просила только одного, не дать умереть внуку. Игорь Сергеевич брезгливо оглядел ее, и произнес крамольную фразу: «Нужно начинать делать добро, может правда есть продолжение в следующей жизни? Ну что ж, я сделаю экспертизу ДНК, – вырывая волос у Сергея, говорил Игорь Сергеевич безразлично, – и если подтвердится, что это мой внук, тогда я его приму».

В это время, услышав плач Сергея, в комнату зашла мать Ивана, – Татьяна.

– О чем здесь идет речь. О каком ДНК ты говоришь?

– Таня, у нас оказывается есть внук, – усмехаясь, произнес Игорь Сергеевич.

Таня подозрительно осмотрела Свету, так же брезгливо передернула плечами и ласково посмотрела на ребенка.

– Иди ко мне, мой маленький, я тебя накормлю, ты ж небось голодный? – протягивая конфетку, слащаво произнесла Таня.

Сергей испугался, что его заберет незнакомая тетя и заплакал еще громче. Он, хромая на одну ножку, подошел к Свете и сильно прижался к ней.

– Он не пойдет. Я его приучила не брать ничего у незнакомых людей.

Сергей заплакал и спрятался за спину Светы.

– Надо же, как собачонку приучила, – с отвращением произнесла Татьяна.

Женщина была очень ухожена, видно любила себя и ни в чем себе не отказывала. Татуаж на глазах, накаченные губы, превратили ее из человека в подобие состарившейся обезьянки, которая считала себя красивой и сексуальной.

– Знаете, что я решила, – покровительственным тоном произнесла благодетельница. – Иван баллотируется в депутаты, и ему нужна вот такая деревенщина для имиджа. А тут уже ребенок готовый есть. Вроде как полноценная семья, так сказать.

– Но я все равно сделаю тест ДНК, – запротестовал Игорь Сергеевич.

– Делай. Ты становишься похож на Дядюшку, гори оно пропадом это ДНК, – раздраженно произнесла Татьяна.

– Ты права, я у него научился. Пусть справедливость восторжествует. Где гарантия, что эта девица не нагуляла этого ребенка от кого-нибудь другого?

Таня посмотрела на Свету, затем на ребенка, затем на Игоря Сергеевича и рассмеялась.

– Нет, он похож на Ванечку в детстве.

– Давай, Таня, выстриги у него клок волос побольше, а то я мало выдрал. А я отнесу, куда нужно.

– Ты еще на передачу к Малахову сходи, – засмеялась Татьяна, доставая из шкатулки ножницы.

– Стригите сколько хотите. Это Ванин сын, – произнесла Света строго.

– Смотри, девица с характером. Не то, что Кристинка была: ни рыба ни мясо. Она мне никогда не нравилась.

– Тебе ее мать, писательница, не нравилась, а Кристинка была тебе побоку, – возразил Игорь Сергеевич.

– Вот как раз Катька мне очень нравилась, – произнесла Таня, выстригая у Сергея клок волос. – Мы с нею дружили.

Мальчик пытался оттолкнуть рукой противную тетку, которая чикала возле его головы ножницами.

– Мама, пошли домой, – плакал Сережа.

– Сейчас, дорогой мой, сейчас пойдем, – натягивая на голову вязаную шапочку, произнесла Света.

Игорь Сергеевич даже не встал со своего места, и не глядя на Свету, грубо произнес:

– Результаты ДНК получим и сообщим вам о нашем решении.

Света выбежала из квартиры вся в слезах. Ей было обидно, что она, как нищенка, просит подаяние у родных бабушки и дедушки Сергея.

Она схватила сына на руки, уткнулась ему головой в курточку и зарыдала от унижений и той жизни, которую она себе выбрала. Она только теперь поняла, что за все нужно платить. А за украденную любовь, похоже, в два раза больше. Но она не знала, что это еще не расплата за предательство. Что все у нее еще впереди. Если бы она знала, что ее ждет? Но хуже этой жизни, которой она жила сейчас, она была уверенна, что больше не бывает. Но как она ошибалась!

Света пробиралась с голодным сыном на руках под проливным дождем к своей съемной квартире, в которой столько раз сгорала от животной страсти, превращаясь в бездушную куклу, которую использовали и выбросили на помойку. Она в очередной раз вспомнила о Кристине, как они девчонками бежали по их скошенному полю, как радовались теплому летнему дождю, как рассматривали небо с именем суженного. И как бежали навстречу судьбе, написанной на небесах. И так ей стало жаль себя, что мысль о самоубийстве промелькнула у нее в голове.

«Но нет, не дождетесь! Я буду бороться за свою жизнь до конца! Вы еще узнаете, кто я такая!» – зло стряхнув капли дождя, подумала Света и уверенно зашагала дальше.

 

Глава 23

В больнице никого не было. Только свет ночников освещал коридор. Кристина неслышно ходила по коридору больницы, затем останавливалась, читала молитвы, осеняла себя крестным знамением и шагала дальше.

Неожиданно дверь открылась, и вышел уставший доктор. Он посмотрел на Кристину, вздохнул и сказал: «Ну все, крепитесь…».

В глазах у Кристины помутнело, она схватилась за стенку и медленно начала опускаться на пол.

– Что вы? – подхватил ее доктор. – А кто будет молиться о его выздоровлении дальше? Операция прошла успешно, важные органы не задеты, единственно плохая новость, что он потерял много крови. Но организм молодой, справится.

Кристина бросилась обнимать доктора, как родного человека.

– Спасибо, доктор, спасибо большое. Я буду молиться за вас тоже. Обязательно буду. К нему можно?

– Только завтра. Сегодня подержим его в реанимации.

С точностью наоборот все происходило, как и тогда, когда она попала в больницу. Только Кристина и Петр теперь поменялись местами.

«Господи, какое страшное слово «реанимация», – подумала Катя, глядя на врача. – А впрочем, такое же страшное, как «операция». Господи, прости меня за эти мысли, ведь болезни, эти названия и врачи нам посланы Богом», – думала Катя, ругая себя.

– Завтра во сколько к нему меня пустят?

– Ночь покажет, – произнес доктор, вздыхая.

– Тогда я здесь подожду. Вот здесь в коридоре.

Доктор посмотрел на Кристину удивленно, посмотрел на ее босые ноги, на которых надеты только бахилы.

– Точно муж и жена одна пара сапог! Он так же говорил, когда вас привозил в больницу. Вы меня не помните? Я же ваш лечащий врач, Сан Саныч. Меня сейчас повысили, и я теперь возглавляю эту больницу. Пойдемте ко мне в кабинет, а то замерзните здесь в таком виде находиться. Вы что хотите напугать нашего пациента, когда он очнется?

В коридор с шумом влетела Вера Михайловна с пакетом в руке. Она подбежала к врачу и Кристине.

– Саша, что с Петей?

Доктор улыбнулся, обнял Веру Михайловну по-дружески и, поглядывая на Кристину, произнес: «Вера Михайловна, с вашим сыном все в порядке. Лично я делал ему операцию.»

Вера Михайловна внимательно посмотрела на своего бывшего аспиранта, вздохнула, обняла его.

– Сашенька, как я рада, что ты оказался в больнице.

– Я как услышал фамилию, кого везут, сразу побежал в операционную. Я же ваш должник, помните, как я растерялся на защите?

– Спасибо Сашенька, ты сам знаешь, что талант у тебя от Бога, а скромность от мамы?

Вера Михайловна обняла Кристину.

– Узнаешь мою невестку?

– Конечно, как ее можно не узнать. Пациент, который летает кувырком с лест…

– Не будем о грустном! – внезапно перебила его Вера Михайловна.

Кристина удивленно посмотрела на Веру Михайловну и не поняла, почему она так бесцеремонно оборвала речь доктора. Кристина вообще ничего не поняла, о чем они говорили.

«Странные эти люди – врачи, у них какие-то черные шутки, анекдоты, живут себе на своей волне», – подумала Кристина, забирая пакет с одеждой из рук Веры Михайловны. – Ну ладно, я потом у него спрошу, что он хотел сказать.

– Давай, быстро переодевайся! – подтолкнула ее Вера Михайловна. – Нечего тут больных пугать. Саша, где можно ей переодеться?

– В моем кабинете, я ее туда как раз вел, вот ключи.

Доктор протянул Кристине ключи, улыбнулся и добавил: «Она говорит, что останется в больнице до утра.».

– Если сказала, пусть остается.

– Хорошо, тогда располагайтесь у меня в кабинете. А завтра я вас проведу к вашему любимому мужу.

Кристина счастливая поблагодарила доктора и пошла в его кабинет.

– Теперь говори всю правду, – произнесла Вера Михайловна, проводив Кристину взглядом.

– Положение тяжелое. Повреждено правое легкое.

– Понятно, главное, чтобы не начался абсцесс и отек. Сутки решают все, – вздохнула мама Петра.

– В реанимации дежурит Олег, вы не беспокойтесь. Думаю, все будет хорошо.

Олег и Саша были двумя лучших кандидатами медицинских наук и гордостью Веры Михайловны.

– Я буду с ним, – сказала не терпящим возражения тоном, Вера Михайловна. – Кристине скажи, что я уже ушла. Да, и не нужно напоминать ей о падении с лестницы. Вообще, ничего не говори!

– Хорошо, – ответил доктор, смущаясь, – Извините, как – то само вырвалось.

В реанимации лежал бледный с трубками по всему телу Петр. Грудь медленно поднималась и опускалась. Вера Михайловна вытерла бежавшую по щеке слезу, села рядом с сыном и стала гладить его по руке.

– Петя, она тебя любит, у вас все будет хорошо, нарожаете мне внуков. Я буду очень-очень любить их. Так же как и тебя, мое единственное долгожданное счастье. Ты поправишься и женишься на Кристине.

Дверь открылась и на цыпочках зашла в бокс Кристина. На ней так же был надет белый больничный халат. Она подошла, села с Верой Михайловной рядом, наклонилась к Петру, взяла его руку, прижала к губам и произнесла: «Я согласна выйти за тебя замуж, мой родной человек. Я вспомнила, я люблю тебя. Я всегда тебя любила, и буду любить вечно».

Рука Петра дрогнула, он попытался поднять большой палец кверху. Но у него очень плохо получилось. Зато улыбнуться у него получилось лучше всего.

– Смотрите, Вера Михайловна, он нас слышит, – быстро произнесла Кристина. – Он поправится, теперь точно поправится!

– Да, – сказала Вера Михайловна. – Отключай, Олег, его от аппарата. Слава Богу, он с нами!

Петя медленно открыл глаза.

– Выйду, сыграем свадьбу, – медленно произнес Петр.

– Я согласна, – улыбаясь, ответила Кристина.

Петр быстро шел на поправку, следователям объяснял, что этого молодого человека уже однажды видел. Он сообщил номер машины, который успел заметить. Описал внешность нападавшего. Оставалось дело за малым – найти Ивана.

– Ты знаешь, это очень плохой человек, – шепотом произнесла Кристина. Он – черный.

– Как это?

– Есть светлые люди, а есть черные, – строго сообщила Петру Кристина. – Вот ты – светлый, а он-черный.

– Брюнет что ли?

– Нет, по энергетике. И самое страшное, мне кажется, я его где-то видела. Я даже боюсь вспоминать, – где?

– Не бойся, я для чего выздоровел, чтобы защищать тебя.

Выйдя из больницы, Петр и Кристина подали заявление в Загс. И в скором времени, Кристина в белом красивом платье счастливая шла по Английской набережной, держа Петра под руку.

Все прохожие улыбались красивой паре и приветствовали их поздравлениями. «Какая красивая пара, – шептались люди. – Невеста настоящая принцесса, а принц истинный Лорд!».

Кристина была сама нежность. Петр не мог налюбоваться ею, постоянно целовал и поправлял на ней каждую складку ее платья.

– Я сейчас задохнусь от нахлынувших чувств, – шептал он на ушко Кристине. – Пусть они едут в ресторан, а мы с тобой рванем домой. Я уже успел соскучиться.

– Тебя так надолго не хватит, – смеялась Кристина. – Тебе нужно поберечь силы после такой сложной операции. Ты нужен мне здоровым!

На правом берегу Невы сияли золотые купола Монастыря «Оптиных старцев». Колокола звали к вечерни.

– Я хочу повенчаться, – неожиданно для всех произнесла Кристина.

– Пойдем, прям сейчас, хочешь? – спросил Петр.

– Нет, сейчас будет служба, давай завтра.

– Хорошо, завтра пойдем и все узнаем.

– Спасибо, я очень люблю тебя, – произнесла Кристина и обняла своего суженного. – Если повенчаемся, то ни один человек не сможет нас разлучить и никакая темная сила к нам не подступится.

– Согласен. С Богом будет поспокойнее, – улыбнулся в ответ Петр.

На следующий день новобрачные стояли перед алтарем. Отец Алексей держал их за руки и водил по Храму, читая защищающие семью молитвы. В руках они держали два красивых шелковых платка, крепко связанных одним узлом.

– Теперь вы никогда не разлучитесь. И в горе и в радости будете вместе, как этот узелок на этих шелковых белых платках. Вы начинаете жизнь с чистого листа. Именно с этого момента вы стали настоящим мужем и женой. Потому что стоите перед Богом! – говорил отец Алексей.

В Храме воздух был наполнен глубочайшим смыслом. Почему-то опять слезы текли по щекам. Она чувствовала необъяснимое волнение, будто Божья благодать омывала душу изнутри.

Кристина тайком глянула на Петра и увидела его строгий профиль и философскую складку на лбу. Он заметил взгляд Кристины, повернулся к ней, в глазах тоже стояли слезы, лицо выражало огромную благодарность Богу, за то, что он подарил ему настоящую любовь.

Он где-то читал, что некоторым людям за всю свою жизнь не дано испытать чувство истинной любви, потому что Бог дарит настоящую любовь только тем, кто ее заслуживает. И, к сожалению, таких людей очень мало. Вот живет человек, думает, что любит. А на самом деле это только иллюзия любви, ее неудачная подделка. С годами человек начинает понимать, что это и не любовь вовсе. И вспоминает, где он мог ее упустить? На каком витке жизни разойтись с нею? И начинает искать фрагменты любви в своих воспоминаниях. И только, в конце жизни поймет: – «Что тот человек, которого он будет с нежностью вспоминать до конца дней своих, и была его настоящая любовь. Но он ее почему-то не заслужил. И к тому времени уже будет знать, – почему.»

– Спасибо тебе, что ты есть, – тихо произнес Петр, обращаясь к жене. – Я буду любить тебя до конца жизни. И никогда, слышишь, никогда не обижу тебя!

– И я тоже, – так же тихо ответила Кристина. – Я так счастлива! Мне кажется, что я никогда не была так счастлива, как сегодня!

Именно в этот момент, она уже точно знала, что в скором времени станет мамой. Что Бог приготовил еще один подарок судьбы, который она заслужила.

«Ты будешь скоро мамой!» – отчетливо услышала Кристина под куполом Храма голос отца Игоря. – Ей казалось, что он лично молится о ней.

В это время Петр стоял и молил Бога, чтобы Кристина смогла стать матерью, чтобы тот диагноз, которые установили врачи исчез навсегда вместе с ее прошлой жизнью.

 

Глава 24

– Что это за бред, что ребенок не мой, – кричал Иван на отца. – Какое ДНК, что ты несешь?

– Я сделал ДНК-тест, этот пацан не твой сын.

– Я тебе не верю, – разрывался Иван. – Что я лох растить чужого ребенка.

– Не веришь, сделай анализ сам.

Игорь Сергеевич в бешенстве орал на Ивана, что он неудачник, что его какая-то прохвостка обвела вокруг пальца, что так ему и нужно, – растить чужого сына, потому что он неразборчив в связях и подбирает пустышек деревенских, на которых и смотреть нужно только за деньги, которые они должны платить за это.

Иван, округлив глаза, пялился на отца, не ясно понимая, о чем он говорит.

– Да сын копия моя в детстве. Извини, я забыл, откуда же тебе знать, как я выглядел, ты ж в тюрьме сидел. А теперь придумал ДНК-тест, чтобы внуку не помогать.

Иван зло хлопнул дверью и выскочил в бешенстве из квартиры.

Татьяна наливала пустырник в стакан и протягивала его мужу.

– Слушай, вот сучки пошли молодые, да ушлые. Нагуляла пацана и давай вешать лапшу богатенькому дурачку, чтобы он на ней женился.

Игорь Сергеевич выпил залпом стакан с пустырником.

– Я ее, стерву, порешу, блатным отдам, по кругу пущу, тюрьма раем покажется. А ты говоришь, Дядюшка, Дядюшка. Помнишь, как он требовал ДНК от меня, чтобы убедится, что Ваня мой сын, чтоб наследство оставить?

– Конечно, помню, – ухмылялась Татьяна.

– Хорошее дело, между прочим, чтоб лохами не ходить.

– Ваньку жалко, дурак. Он же к этому пацану так привязался, – произнесла Татьяна, делая сочувственный вид.

Иван избивал Свету до изнеможения. Он очень устал от того, что наносил удар за ударом. Он бил Свету по голове, по животу. Он зверел, глядя на кровь, которая лилась по несчастному лицу его бывшей любовницы.

– Тварь, ты убила моего настоящего ребенка. А мне подсунула Антоновского ублюдка.

– Это твой ребенок, скотина! – кричала Света, захлебываясь кровью. – Давай сделаем ДНК снова. Я была уже беременна, когда за Антона замуж выходила, дурак.

Иван толкнул Свету на диван, сам с грохотом уселся в кресло.

– Хорошо, мы сделаем повторную процедуру. Я посмотрю, что она покажет. И если подтвердиться, что ребенок не мой, убью тебя. Ты оставишь расписку, что сама повесилась. Не переживай, я задушу тебя легко, ты мучится не будешь.

Света с ужасом смотрела на Ивана и махала головой в знак согласия.

– Завтра пойдем, куда скажешь, – произнесла Света, закрывая испуганно лицо, ожидая очередного удара.

На следующий день анализ ДНК показал сто процентное отцовство Ивана и он из больницы сразу помчался к отцу со всеми документами, чтобы доказать, что у него все в порядке. Но когда он показал отцу результат анализа, Игорь Сергеевич еще больше разозлился и стал кричать на всю квартиру, что всех отдаст блатным и пустит по кругу, что всех вывернет наизнанку, пока не узнает правду. Он блуждающим взглядом обводил квартиру в поисках поддержке у своей любимой жены Татьяны, которая в это время просто умирала от смеха.

– Таня, что это значит, я не пойму, – кричал взбешенный Игорь Сергеевич, – что ты все время ржешь, поделись счастьем!

Таня стояла с ненавистной ему ухмылкой, вытирая слезы от смеха, и говорила одно и то же: «Я знаю, где собака зарыта, и даже знаю, кто это собака!».

– И где же? И кто же? – орал, разрываясь, Игорь Сергеевич, – ты хочешь сказать, что Иван не мой сын? Что я – Лох?!

– Да, – злорадно произнесла Таня. – Срочно вызывай сюда Анну. – А ты, – обратилась она к Ивану, – иди домой, не о чем не переживай.

– Как это не переживать? – спрашивал ничего не понимающий Иван. – Может быть, и мать у меня не ты?

– Я сказала, иди домой, – металлическим голосом произнесла Татьяна.

Когда Иван ушел, она подошла к Игорю Сергеевичу, посмотрела ему в глаза и поделилась своей догадкой, что их провела вокруг пальца их донор – Анна.

Дело в том, что Татьяна не могла иметь детей из-за того, что ей все удалили по-женски, а богатый дядюшка Татьяны пообещал огромное наследство ее сыну. Вот тогда Игорь Сергеевич придумал план, каким образом заполучить дядюшкины деньги и нанял донора-роженницу Анну, беспринципную молодую особу, которая за деньги, как говорится, могла продать мать родную, что она и сделала.

Она продала свою мать в прямом смысле, получив за нее крупную сумму денег, от бывшего любовника, а ныне мужа Виктора, который имел сеть ресторанов и кафе в Санкт-Петербурге. Тот самый охранник Игоря Сергеевича. Анна продала свою мать Людмилу ему, как бесплатную уборщицу, которая питалась объедками, оставшимися после богатых клиентов, и таскала все, что могла украсть из ресторана домой.

Именно Людмила подслушивала все разговоры Игоря Сергеевича – с кем встречается, о чем говорит. Она всегда в кармане рабочего халата носила диктофон. И, конечно, записывала все разговоры Игоря Сергеевича с его правой рукой, компаньоном Володей. А вечером доносила мужу дочери – Виктору, который давно хотел подмять под себя бизнес Игоря Сергеевича.

Теща выглядела, конечно, не очень. В этой, заплывшей жиром, беззубой старухе никто и никогда не узнал бы ту самую Людмилу – властную, высокомерную женщину, которая мечтала весь мир прибрать к рукам. Та, которая имела кастрюльку с золотыми украшениями, у которой крышка не закрывалась. Та, которая шла по трупам и хранила доллары в коробке из-под обуви. Та, которая была уверенна, что деньги сделают ее счастливой. Но деньги сделали свое дело. Они утянули ее на дно жизни. И в старости у нее ничего не осталось, кроме ее утиной походки и злости, которой она была переполнена всю жизнь.

Бывший охранник был недоволен хозяином, а теперь компаньоном. И не мог простить ему, что тот забрал у него единственное дорогое, что у него было, – сына Ванечку. Они с Анной обманули Игоря Сергеевича, подсунув ему липовый анализ ДНК. Игорь Сергеевич был слеп и не мог вычислить – в кого же Иван был таким высоким. Он ничего не видел у себя под носом. Ведь самым высоким в его логове был его охранник Виктор. Вот в кого и пошел Иван.

Это Виктор названивал сыну и пугал его ночными проверками. Он переживал, где тот находится и успокаивался, когда слышал его голос. С самого рождения он всегда был рядом с ним. В отличие от Анны, у него были отцовские чувства к ребенку, и он до последнего не мог простить Игорю Сергеевичу, что тот оставил его без сына.

Когда он говорил в машине, что хочет тоже отомстить, он имел в виду Игоря Сергеевича. Настолько ему был ненавистен этот самодовольный начальник, который строил из себя благодетеля, ничего не замечая вокруг. Игорь Сергеевич был настолько влюблен в себя, что даже подумать не мог, что Виктор ему совсем не благодарен, за то, что он подтянул его в свой бизнес. А напротив, ненавидел его и считал виновником всех своих проблем.

Когда Игорь Сергеевич заключил контракт с суррогатной матерью – Анной, он не знал, что ей уже приглянулся его охранник – Виктор. Она соблазнила его и родила от него сына Ивана, подложив фальшивый анализ ДНК Игорю Сергеевичу, что это его ребенок. Виктор очень любил Анну, уговаривал ее бежать с ним, с Ванечкой от этого криминального бизнесмена, который подмял весь Мурманск под себя. Но Анна играла двойную игру. Она была из категории тех женщин, которые получали прибыль, не брезгуя ничем.

Вот так все эти годы Игорь Сергеевич и его жена Татьяна растили чужого ребенка, даже не подозревая о подлоге. И когда они узнали правду, после того, как Света подняла всю эту историю с якобы их внуком, они лишили Ивана всякого довольствия и отправили за границу, поднимать с ноля новую фирму, которую Игорь Сергеевич только что открыл.

Ивану они ничего не сказали о его происхождении и решили хоть напоследок использовать его на всю катушку. Они подозревали, что подставная фирма рано или поздно прогорит, и за все будет отвечать их несостоявшийся сынок.

Иван улетел, а Свете пришлось устроиться на завод «Поршневых колец» бухгалтером, чтобы прокормить ребенка. Но там она долго не продержалась, так как все заметили ее новую беременность. Света была уже на четвертом месяце.

Иван был в бешенстве, когда узнал, что Света снова ждет ребенка. Он велел немедленно избавиться от него. Она пообещала, что сделает аборт, но ребенка оставила, в надежде, что получит от Ивана алиментов больше за двоих детей, чем за одного.

У нее уже не осталось никаких чувств к этому человеку, а только голый, холодный расчет.

 

Глава 25

В отличие от нее Кристина была самым счастливым человеком на земле. После того, как она повенчалась с Петром, она, действительно, вопреки всем прогнозам врачей, забеременела. Ей хотелось кричать на весь город: «Я скоро стану мамой!», «Я самая счастливая на свете женщина!», «Я люблю и любима!».

Петр не отходил от Кристины ни на шаг. Он, как и обещал, охранял ее долгожданное счастье. Петр как всегда выполнял все ее прихоти. А Вера Михайловна со знанием дела готовилась стать бабушкой. Она скупала все в магазине «Малютка» для будущей внучки. Она была уверенна, что будет девочка.

Живот у Кристины был кругленький и не заострен, как обычно, когда носишь мальчика. Она как врач и без Узи знала, кого родит Кристина. Вера Михайловна покупала, как она говорила, – «Косметику для леди». Все банно-мыльные принадлежности, наборы гигиенических средств с маслами, кремами, присыпками. В общем, жила только этим. Кристина очень любила родителей Петра и восхищалась их отношениями. Яков Саммуилович приезжал из командировок с огромными сумками подарков и с нетерпением тоже ждал своего первого внука или внучку.

– Когда же мне быть дома? – радостно спрашивал, потирая ладошки, Яков Саммуилович. – Я не хочу пропустить важное событие, такое как встреча с новым членом моей семьи.

– Угомонись ты, дед, – кокетничая, одергивала его Вера Михайловна. – Сам Петю из роддома не забирал. Как всегда находился в срочной командировке, а здесь за внуком собираешься придти.

Кристина смеялась, потому что ей нравилось наблюдать за влюбленной парочкой Петиных родителей. Они смешно пытались скрыть свою долгую любовь друг к другу, но у них ничего не получалось. Кристина замечала нежный взгляд Якова Саммуиловича на Веру Михайловну, когда она журила его по – матерински за то, что он выскочил на улицу, набросив на себя незастегнутую куртку или не выпил вовремя лекарство. Ему было приятно ее внимание. Так бывает, когда прожив долгую, не совсем спокойную жизнь причаливаешь к семейному берегу с полным багажом нерастраченных чувств.

– Петя, я хочу, чтобы у нас была такая же как у твоих родителей долгая и счастливая любовь, – говорила Кристина, целуя мужа.

– Конечно, а как же иначе, не для того я тебя искал столько лет.

– Я хочу родить тебе дочку, чтобы она любила тебя сильно-сильно и никогда не оставляла, если со мной что-нибудь случится.

– Ты что с ума сошла, – откуда такие грустные мысли в твоей маленькой головке, – сердился на нее Петр.

Он даже сердился на Кристину с любовью. И когда хотел ее отругать. обращался к ней в уменьшительно-ласкательном ключе. Кристина всегда заливалась громким смехом, когда он пытался читать ей нотации. Петр, рассердившись, говорил так: «Кристиночка, ты не бережешь свои ножки и много ходишь пешком!» или «Почему Ангелочек не съела весь завтрак, который я приготовил». Вот так ругался Петр. Но на следователей он орал так, что Кристина даже подпрыгнула от неожиданности, когда услышала его возмущенный грубый голос.

– Вас что научить разыскивать преступника, который безнаказанно разгуливает по Питеру, после того, как я вам дал номер его машины?

– Понимаете, дело в том, что машина, на которой раскатывал преступник, была похищена у одной благочестивой вдовы, которая была в это время на приеме у знаменитого костоправа. Преступник бросил ее в аэропорту, не оставив никаких следов. Кто эту машину угнал и для какого умысла никому неизвестно.

Петр размахивал фотороботом перед глазами следователя и требовал, чтобы портрет показали по телевизору. Он сказал, что очень хорошо запомнил лицо нападавшего и сам лично сделал набросок. Но следователь, казалось, не слышал Петра или не хотел слышать. Было такое ощущение, что за этим отморозком стояли серьезные люди, и следователю было это очень хорошо известно.

Петр не за себя боялся. Он переживал, что случайная встреча жены с этим бандитом может навредить ей. Он отчетливо слышал в ресторане, что этот отморозок приказал Светлане столкнуть Кристину с лестницы. Но тогда он подумал, что ему это показалось. После всего случившегося, Петр очень боялся за Кристину и за их будущего ребенка.

Ему даже один раз показалось, что он видел Ивана в Лондоне на выставке «Российских бриллиантов». Но это не были догадки больного воображения. Это действительно был Иван. Как же он не будет там, где бриллианты. Он специально приехал, чтобы скупить самые крупные из них.

После последней ссоры с отцом, Иваном управляла навязчивая идея – сберечь свои миллионы в камушках. Что-то последнее время его настораживало поведение родителей. Эти санкции, которые они ему предъявили, очень злили его. «Единственная валюта, не поддающаяся девальвации, была его собственная жизнь», – так он считал после того, как всего лишился. Он ко всем своим недостаткам приобрел еще один: – «Недуг накопительства».

Обворовывая свою фирму, он не знал, к чему это приведет. В Лондоне Иван занимался сдачей в аренду съемочных павильонов. «Я построил Россию в Англии!» – любил шутить он.

Он построил точную копию Красной площади с Кремлем и Мавзолеем и сдавал ее киностудиям по баснословным ценам, которые устраивали англичан больше, чем траты за натурные съемки в Москве. И они заключили договоры на построение Исаакиевского, Казанского соборов, на Зимний Дворец. Даже заказали Невский проспект в одной локации. Они переводили кругленькие суммы на его счет.

Это был проект Игоря Сергеевича. Его строительный бизнес процветал. Он занял новую нишу. Но знал, что никаких Казанских, Исаакиевских и других дорогостоящих объектов он строить в Англии не будет. Он собирался быстро срубить, как он говорил, «бабло» и обанкротить эту фирму-однодневку. А все деньги перевести на подставную с другим названием. Игорь Сергеевич точно знал, что финансовые махинации скоро выйдут наружу и тогда он пустит Ивана по миру.

Игорь Сергеевич так же как российские чиновники, украинские политики, мексиканские наркокартели, азиатские триады, международные торговцы оружием использовал одни и те же офшорные компании, одних и тех же операторов и одни и те же банки для легализации своих доходов. Его фирмы в Великобритании отмывали деньги, занимаясь контрабандой в Румынии. Его российские фирмы перечисляли миллиарды долларов на счета его же компаний в Новой Зеландии. Его фирмы-однодневки всего за несколько месяцев перечисляли около пятьсот миллионов долларов из российских банков на счета оффшоров. Он знал, что это не пройдет мимо спецслужб и кандидатура Ивана была самой подходящей для роли козла отпущения в этой ситуации.

А бриллиантовый король Петр, запустив очередной ювелирный завод, устроив рекламную выставку– продажу новых изделий, торопился быстрее в Санкт-Петербург, к своей любимой Кристине. Они созванивались по несколько раз в день, он очень скучал по ней. И мчался к ней так стремительно, что забыл дать распоряжение насчет особняка, который строил. Он не зря торопился, потому что Кристина должна была вот-вот родить. Петр не успел войти в квартиру, как услышал крики о помощи Кристины.

– Что случилось, любовь моя, – испуганно произнес Петр, видя Кристину, держащуюся за живот.

– У меня отошли воды. Я не могу больше терпеть. Я вызвала скорую.

– Умница, ты все правильно сделала. Скорая отвезет тебя к маме в больницу.

– Хорошо, пусть отвезет.

Но все пошло не так и скорая как всегда задержалась, Кристина начала рожать прямо в машине скорой помощи, которая ее не довезла в клинику Веры Михайловны, а доставила в ближайший роддом на Двенадцатой линии Васильевского острова.

– Господи, мне не нужно было уезжать, – корил себя Петр. – Понадеялся на маму. Почему она оставила тебя без присмотра.

– Я сама виновата, – оправдывалась Кристина, – я ее не послушалась, сказала, что не хочу ложиться в больницу, пока не приедешь ты.

Кристина виновато посмотрела на Петра, который был бледнее халата медсестры.

– Не переживайте вы так, мы уже готовим родзал, – успокаивала Петра врач, принимая новую роженицу – Вы сами вот-вот родите, судя по вашему испуганному лицу. Успокойтесь, не пугайте будущую маму. Дышите, дышите глубже и чаще, – обратилась она к Кристине, а то ваш папаша родит раньше вас.

Кристину быстро везли по коридору в родзал. Прижавшись к стенке, на нее с ужасом смотрела Света. Глаза у нее округлились, когда она увидела Кристину, корчившуюся от схваток.

«Господи, она жива? – пронеслось у Светы в голове. – Этого не может быть.».

Для Светы было большим ударом, что Кристина осталось жива. Она не такой исход событий представляла после той коварной ночи в ресторане.

Она была уверенна, что Кристина исчезла из ее жизни навсегда…

 

Глава 26

Иван должен был на днях прилететь. Света боялась рассказать, что оставила ребенка. Она очень сильно переживала и не знала, что делать. Она ходила по коридору роддома, ожидая кормления младенца. Она родила сына. Света слышала, как Кристина рожает. Схватки начали учащаться, Кристина стонала, схватив зубами простынь, она старалась не кричать. Но от боли крик вырывался сам. Кристина старалась дышать, как учили. Она набирала полной грудью воздух и пыталась помочь ребенку увидеть свет. Акушерка кричала громче, чем Кристина.

– Давай, давай, девочка, еще немного! Пожалуйста, потерпи, вот уже головка показалась, сейчас родим. Давай, давай, давай!

Кристина снова набирала воздух и как под воду ныряла в очередную схватку. Боль нестерпимая мешала Кристине думать. Она очень хотела помочь своему ребенку. Не хотела навредить ему. Старалась расслабиться, чтобы случайно не придавить его. В голове проносились различные пугающие мысли, что ребенок задохнется или очень быстро выскочит и упадет. «Господи, откуда это все у меня в голове именно сейчас», – думала Кристина и продолжала выполнять все советы акушерки.

– Я больше не выдержу, помогите мне, пожалуйста! Я, наверное, сейчас умру, – умоляюще просила Кристина.

– Не умрешь, ты уже почти родила, давай еще разок! – кричала врач. – Вот молодец, еще немного, давай, вот она, красавица!

Неожиданно ощущение полной свободы охватило Кристину. Она приподнялась, чтобы посмотреть, что же случилось с ребенком.

Но акушерка уже быстро перерезала пуповину, поднимала девочку, высоко на руках, шлепая ее по маленькой попке. Девочка громко заплакала.

Кристина быстро подскочила, но акушерка уже подносила смуглую красавицу к ее лицу.

– Вы кого ждали? – спросила акушерка, кладя ребенка на живот.

– Я не спрашивала на Узи, хотела сюрпризом. Какая она красивая! – восхищенно произнесла Кристина, глядя, как она быстро, прильнула к груди.

– Сюрприз удался, я забираю принцессу. Хватит, молодец, вон как схватила грудь, значит, будет умненькая! Все, на первый раз достаточно, садимся на диету! – обратилась она к младенцу, улыбаясь!

Катя пыталась вскочить, не отпуская ребенка из рук.

Врач осторожно передала ребенка акушерке и заставила Кристину лечь, сказав, что еще не все, что очень много разрывов и необходимо зашивать. К тому же уверенно спросила:

– У вас же вторая беременность?

– Первая, – настороженно ответила Кристина.

– Нет, у вас шрамчик еще один на стенке матки есть. У вас уже была беременность. На аборт не похоже, больше на выкидыш.

Кристина удивленно посмотрела на врача.

– Не может быть, хотя, я не знаю. У меня частичная потеря памяти.

Врач с подозрением посмотрела на Кристину.

– Хорошо, я спрошу у вашего мужа. Он бегает под роддомом. Мы не можем никак его выпроводить.

Кристина все время думала об этом разговоре с врачом. О первой беременности, про которую она говорила. «Что она имела в виду?», – задавала себе вопрос Кристина, когда ее зашивали. Больно не было, только ощущение, что кусают комарики. Но она не обращала на них никакого внимания. Смешанные чувства переполняли ее, она была счастлива, что у нее родилась дочь, что теперь за Петей, будет, кому присмотреть. И в тоже время волнение неизвестности нахлынуло на нее с новой силой. «Откуда у меня опять эти мысли, что со мною что-то случится», – подумала Кристина.

Через некоторое время ее перевезли в общую палату, где уже лежали роженицы. В том числе и перепуганная Светлана. Она вжалась в кровать, увидев Кристину, когда заметила, что та внимательно на нее смотрит, будто что-то вспоминает. Света кормила ребенка и махнула Кристине головой, как старой знакомой и виновато произнесла: «Кристи, здравствуй!». Кристина улыбнулась и спросила: «Здравствуйте, а мы разве знакомы?». Света вытаращила глаза на Кристину и до нее стало доходить, что Кристина ее не узнает.

– Я в коридоре была, когда вас привезли. Меня Света звать.

– Очень приятно. А у вас кто родился?

– Мальчик.

– Поздравляю, первенец? – спросила Кристина.

– Нет, у меня уже есть сын. Ему три года.

– Значит, теперь у вас будут два богатыря. Папа, наверное, очень рад.

– Да, очень. Только он в командировке.

– А наш папа уже приехал, слава Богу, – улыбаясь, сказала Кристина.

В палату принесли новорожденную. Кристина радостно попыталась встать.

– Лежите на боку, – приказным тоном произнесла медсестра. – А то швы разойдутся. Вы аккуратней, я вам ребенка подам к груди сама.

Как назовете красотку? – полюбопытствовала Света.

– Вика, Виктория, победа! – гордо произнесла Кристина.

Медсестра подала ей ребенка, приложила к груди, девочка с жадностью схватила первые капли молочка и, причмокивая, приступила к завтраку.

– Ух, какая смышленая девчушка. Она не просто красавица, она у вас еще и умница! – засмеялась медсестра.

Света зло покосилась в сторону Кристины, и переложила своего сына к другой груди.

– Сюда нельзя, – услышала Кристина голос медсестры, которая держала дверь и не давала кому-то войти.

– Тогда передайте, пожалуйста, букет моим девочкам: Кристине и Виктории, – послышался громогласный голос Петра.

Медсестра, улыбаясь, захлопнула дверь и повернулась к Кристине с огромным букетом белых роз.

– Ну и папа у вас, шустрый. Еле выпроводила, – сказала медсестра, с трудом удерживая цветы.

Кристина улыбнулась и сказала: «Он у нас самый лучший!».

– Я сейчас принесу ведро из подсобки. А то эти цветы ни в одну вазу не влезут.

В коридоре, сидя на подоконнике, Света расспрашивала у медсестры все о муже Кристины. Та ей в красках описала ее мужа-миллионера и его знаменитую мать, доктора медицинских наук. Она рассказала, что у них заводы бриллиантовых украшений по всему миру, недвижимость в Англии и в Америке, что на обложке журнала «Форбс» напечатана его фотография и что все невесты Европы сохли по этому жениху долгое время.

– Надо же, везет некоторым, – зло произнесла Света. – И что в ней такого особенного, что миллионеры в нее влюбляются?

– Не знаю, – ответила, пожимая плечами, медсестра. – Я сама не понимаю, где таких мужиков можно подцепить. Вот почему одним везет, а другим – нет?

Света еще долгое время вместе с медсестрой сплетничала о несправедливости бытия, не замечая, что грешит и получает за это по заслугам, не понимая одну простую вещь, что мы все находимся на этой грешной земле на испытании. Только одни это испытание проходят, а другие – нет.

Свету выписали за два дня раньше Кристины. Она специально пришла к роддому в день выписки бывшей подруги. Сидела в такси поджидала выхода ее из роддома.

Петр с охапкой цветов стоял перед входом в ожидании своих принцесс. Из больницы вышла веселая Вера Михайловна. Она поддерживала под руку свою любимую невестку Кристину. Врач, которая принимала роды, выносила красивый розовый конверт. За нею следовали акушерка и сплетница – медсестра. Врач, улыбалась Петру и говорила громко: «Папаша, ну что ж вы растерялись, идите, забирайте дочку».

Петр не пошел, а побежал навстречу этому маленькому чуду. Он поцеловал Кристину, отдал ей красивый букет, раздал по коробке французских духов и бархатной коробочке ювелирных украшений каждому из медработников, и осторожно взял дочь на руки.

– Ой, а я ее не чувствую, – тихо произнес Петр.

– Ничего, ночами спать не будешь, почувствуешь, – смеясь, произнесла Вера Михайловна.

Вера Михайловна объявила благодарность медперсоналу. Они заискивающе приглашали ее в гости еще раз. Но Вера Михайловна сказала, что это зависит только от Кристины и Петра, когда они в следующий раз надумают подарить ей внучку или внука. И пообещала, что рожать они будут непременно в этом роддоме.

Петр, счастливый, заглядывал под одеяло, и у него от любви сияли глаза, когда он смотрел на Кристину.

– Спасибо тебе большое, – радостно говорил он Кристине. – Это такое счастье стать отцом.

– И бабушкой, – весело подхватила Вера Михайловна.

Они быстро направились к «Бентли» Петра и не заметили завистливый взгляд Светланы, змеиным блеском сверкающий из окна такси.

– Поехали за ними, – зло произнесла Светлана.

Таксист рванул за «Бентли». Петр ехал очень медленно, боясь растрясти свое сокровище. Они проехали по Двенадцатой линии, выехали на Большой проспект и направились в сторону Морского порта.

Таксист старался не отставать от машины Петра. Он следовал за ним, и наконец, припарковался недалеко от дома, в котором жила Вера Михайловна.

Светлана узнала, где живет Кристина, толкнула водителя в плечо, и приказала везти ее домой.

 

Глава 27

В это время в ресторане на «Террасе» сидел Виктор и рассказывал Якову Саммуиловичу о всех передвижениях Игоря Сергеевича.

– Дядюшка, его нужно остановить! – кричал возмущенно Виктор. – Хватит, беспредела.

Яков Саммуилович, прищурившись, смотрел на Виктора и о чем-то думал.

– Говоришь, что он специально втягивает Ивана в эту авантюру?

– Да, он все счета контролирует полностью, и ждет удобного момента, чтобы нанести удар.

– Хорошо, я пошлю туда своего человека, пообещал Яков Саммуилович. – Слежку за «Подводником» продолжай вести.

Погоняло «Подводник» Игорь Сергеевич получил на зоне. Эта кличка так к нему прилипла, что он даже не заметил, что пора ложиться на дно. Он разошелся в своих планах так, что даже задумал покушение на собственную жену Татьяну. Он вообще перестал верить окончательно всем, после того, как правда про Ивана открылась. Игорь Сергеевич хотел отомстить теперь Ивану тоже, за ту любовь и дружбу, которой он его одарил, не зная, что Иван не его сын. Он решил поставить последнюю точку и уничтожить Ивана навсегда. Игорь Сергеевич приказал Ивану прилететь из Лондона, чтобы подписать фальшивые документы.

– Алло, Светка, слушай, я завтра прилетаю, – вопил в трубку, как всегда злой Иван.

– Во сколько самолет? – спрашивала испуганно Светлана.

– А тебе что? Боишься, хахаля своего не успеешь выпроводить?

Света что-то невнятное молола Ивану, оправдываясь тем, что не знает, что приготовить к его приезду.

– Слушай, овца, ты, надеюсь, аборт сделала? Не зли меня! Если ублюдка еще одного принесешь, утоплю его в Неве вместе с тобой, поняла?

– Да, поняла я, поняла. А мы к твоим родителям пойдем, когда ты прилетишь?

– Не знаю, как получится. А что, соскучилась за мандюлями?

– Дурак ты, я хочу, чтобы Сережа знал своих бабушку и дедушку.

– Узнает, когда наследство будет получать, – захохотал Иван и бросил трубку.

Света бегала по комнате, подбирая разбросанные пеленки, бутылочки, игрушки. Сергей смотрел на маму и не понимал, что происходит. Он потянулся за соской своего младшего брата, но Света быстро выхватила у него ее из рук.

– Не трогай, не свое! – заорала она на Сергея.

– Подумаешь, у брата взять поиграть нельзя.

Света схватила Сергея за плечи, начала трясти его.

– Какого брата, какого брата? – кричала она не своим голосом. – Он ни брат тебе. Это чужой мальчик. Нам его дали на время, понял, только покормить молочком. А потом его заберут родители, понял?

– Понял, – понуро ответил Сергей. – Это чужой ребенок.

– Запомни, ты у папы единственный сын, понял? Зачем наследство делить на двоих. Слышал, что папа сказал, что тебе бабушка и дедушка подарят все свои дома, машины, рестораны?

– Слышал, – недовольно произнес Сергей.

Света быстро запеленала ребенка, завернула его в теплое одеяло, положила в корзинку, сунула ему в рот соску, надела быстро пальто и строго приказала Сергею никуда не лезть. Включила ему телевизор и разрешила смотреть любимые мультики. Она быстро выбежала из квартиры, три раза щелкнув ключом и села в поджидающее ее такси.

В ту же ночь она подсунула корзинку с ребенком под дверь Веры Михайловны, нажала на звонок, быстро забежала в лифт и выскочила из дома, проклиная свою судьбу и Кристину.

Когда Кристина открыла дверь, на пороге увидела маленькую корзинку с новорожденным ребенком и записку, написанную крупными печатными буквами от руки: «Его мать умерла, позаботьтесь о нем, назовите, как хотите».

Кристина занесла корзинку в квартиру, удивленно посмотрела на мужа.

– Петя, смотри, что я нашла под дверью.

Петр развернул одеяло, посмотрел на младенца, который лежал и улыбался ему.

– Кристина, нужно звонить в полицию.

– Подожди, Петя, смотри, какой он милый. Давай оставим его себе. Я тебя очень прошу.

Из зала вышла Вера Михайловна, она услышала звонок.

– Кто пришел?

– Еще один внук, – улыбаясь, произнес Петр.

Вера Михайловна подошла к ребенку, посмотрела на него, затем на Кристину, поймала ее умоляющий взгляд.

– Кристина, ты хочешь оставить этого ребенка?

– Да, да, очень хочу, – протараторила Кристина.

– Ты понимаешь, что это большая ответственность?

– Я все понимаю. Я справлюсь. Мне врач сказала, что у меня до Виктории был выкидыш или неудачные роды, мне кажется, что это знак мне, что я должна взять этого ребенка.

– Конечно, я могла бы помочь тебе усыновить этого ребенка. Но не знаю, что ты думаешь по этому поводу, Петя?

Петр обнял Кристину и сказал: «Никто этого ребенка не воспитает лучше нас. Мы будем ему хорошими родителями.»

Кристина обняла мужа крепко, прижалась к нему и умоляюще посмотрела на Веру Михайловну.

– Хорошо, как мы его назовем?

– А давайте Федей, хорошее русское имя, – улыбаясь, произнес Петр.

– Ну что, здравствуй, Федя, – засмеялась Вера Михайловна и достала улыбающегося малыша из корзинки.

Она посмотрела на Кристину и добавила: «Молока у тебя хватит на двоих. Так что иди к мамочке, внучок!».

Вечером, сидя за праздничным столом, Яков Саммуилович категорически заявил, что не отпустит молодую семью с двумя детьми ни в какой Лондон. Он сказал, что первые два года они будут жить под присмотром бабушки Веры, потому что им нужно хорошее медицинское обслуживание.

– Лондонские клиники не смогут проследить за здоровьем его любимых внуков, – утверждал Яков Саммуилович.

Кристина с Петром улыбались, глядя на то, как радовался дедушка появлению двойняшек.

– Надо же мальчик и девочка, вот это сюрприз! И почему я задержался в командировке и не встретил этих двух очаровательных созданий.

Вера Михайловна решила ничего не рассказывать мужу, чтобы лишний раз не расстраивать его не устоявшуюся психику. Она и так часто замечала за мужем, что он Кристину называет Катенька. И так у него это лихо получалось, что имя «Катя» прилепилось к Кристине тоже.

– Но какая она тебе Катя, – возмущалась Вера Михайловна. – Она Кристина.

– Для вас пусть будет Кристина, а для меня Катенька, – отшучивался Яков Саммуилович.

Жена подозрительно на него косилась, но никогда не спрашивала его о том, где он пропадал до ее тридцатилетия. «Может быть, у него была первая любовь Катенька», – думала Вера Михайловна, глядя на то, как муж смотрит на Кристину.

 

Глава 28

Виктор, поговорив в ресторане с Яковом Саммуиловичем, ходил по квартире и толкал разбросанные вещи на полу. Он как всегда возмущался беспорядком, который учинила его пьяная жена. Анна превратилась в живой труп: из красавицы с кукольной внешностью в опустившуюся грязную старуху. Анна никого в своей жизни не любила. А своего единственного родного сына Ивана просто ненавидела. Она всегда вспоминала с раздражением, как она его рожала. Возмущалась, что Игорь Сергеевич ее обманул. Обещал золотые горы, а дал кучку пепла. Когда она ему была нужна, он купил ей коттедж, сделал директором ресторана, выдал замуж за своего охранника Виктора. В общем, облагодетельствовал, как она говорила, – на один месяц. А затем у нее все забрали.

Игорь Сергеевич сдал ее со всеми потрохами, и она села в тюрьму, как соучастница в том громком деле финансовых махинации липовых коммерческих банков. Но это было не единственное обвинение их коррупционной группировки. Еще похищение людей и покушение на убийство. Много томов этого дела лежало в шестом отделе ФСБ. Никто из ее подельников за нее тогда не заступился. Они выложили крупные суммы денег, чтобы им скостили срок, а за нее не дали ни копейки. Она отсидела от звонка до звонка. Привыкла к унижениям, как к средству существования. Анна считала это нормой дальнейшего поведения на воле. На радостях, что освободилась и, наконец-то, увидела солнце не через решетку, пристрастилась к спиртному. Алкоголь стал смыслом ее жизни. Виктор лечил ее, несколько раз кодировал, но Анна опускалась все ниже и ниже человеческого уровня, превращаясь постепенно в жирную грязную свинью с замасленными седыми волосами.

– Что смотришь? – покачиваясь на корточках, процедила Анна.

Она жевала оставшимися двумя зубами окурок потухшей сигареты и зло смотрела на Виктора.

– Не нравлюсь я тебе, зато сыночку понравлюсь, когда за деньгами пойду.

– Не смей в таком виде ему показываться! – кричал Виктор. – На, возьми деньги, иди за бутылкой!

– Вот так бы давно, папаша?! – зло засмеялась Анна, толкая ногой пустую банку из под пива.

Анна подошла к Виктору вплотную, зло посмотрела в глаза, и плюнула ему на кожаные начищенные ботинки.

Алкоголизм никогда никого не красил. Особенно женщин. Одутловатость лица, мешки под глазами, потухший взгляд. Это все равно, что ты живешь мертвым. Ты ничего не видишь вокруг себя. У тебя все цвета одинаково черные. И вечный токсикоз! Зеленоватая желтизна лица плавно переходящая на белки глаз показывает, что печень уже не справляется с количеством выпитого. Внутренности начинают противно ныть, напоминая тебе, что ты еще живой. Вот и Анна схватилась одной рукой за правый бок и мысленно послала к черту всю эту требуху, которая у нее воспалилась. Нужно было бежать за спиртовой анестезией, но ноги не слушались и предательски подкашивались. Голова болела.

«И что за чушь несут, будто женский алкоголизм не излечим, – сплевывая, думала Анна. – А кто пьет? Я? Да захочу, завтра брошу и вновь стану красавицей. Я их всех заставлю себя любить! А сына в первую очередь. Интересно, Катька тоже беззубая ходит, как и я или нет», – размышляла Анна, следуя привычным маршрутом к магазину, опираясь на палку, как старуха.

 

Глава 29

А Катя, выплакав за дочерью все слезы, продолжала писать свои романы. Она часто вспоминала прожитые годы. Часто думала про свою двоюродную сестру Анну, надеясь, что у нее жизнь изменилась в лучшую сторону после того, как она вышла из тюрьмы. Анна покушалась на ее жизнь. Так получилось, что двоюродная сестра всегда завидовала Кате и настолько ненавидела ее, что согласилась на убийство.

Никита вел как раз расследование того самого громкого дела. Катя знала, что Анна получила большой срок и что стала донором у Игоря Сергеевича, что любила деньги и поэтому решила продать себя в шестнадцать лет, чтобы разбогатеть.

Катя стряхнула с себя набежавшие воспоминания, посмотрела в окно. Никита возился с удовольствием в саду. Сажал новые фруктовые деревья, убирал старые. Катя полюбовалась мужем и снова села за компьютер, набирать очередной текст.

«Господи, только не забери у меня этот дар, – постоянно просила Катя. – Иначе, я просто в один день не проснусь. После гибели дочери это все, что у меня осталось. Мне еще многое нужно рассказать людям.»

Катя стучала по клавишам компьютера, и невидимая сила диктовала ей очередную главу.

Странное это действо – творчество. Ты пишешь и не успеваешь задуматься, о чем ты пишешь, герой уверенно берет тебя за руку и ведет по очередному роману. Ты следишь с интересом за дальнейшей его жизнью.

«Почему это произошло с Кристиной? – оторвавшись от рукописи, подумала Катя. – Как я была против этой свадьбы с Иваном. Я знала, что все этим закончится. Откуда взялся этот Игорь Сергеевич со своим сыном?».

Катя вздохнула, встала из-за письменного стола, выпила таблетку успокоительного и стала ходить взад и вперед по комнате, вспоминая прошлое.

Почему жизнь нами распоряжается так, а не иначе? Живешь, встречаешь ненужных людей, надеешься больше их не увидеть, Понимаешь, что эта встреча дана тебе в наказание за что-то, делаешь выводы, уверен, что больше никогда не встретишься с прошлым. Но, нет, прошлое неотступно следует за тобой и напоминает тебе о твоих бывших грехах. И наказывает тебя еще сильнее за то, что не справился с ними.

«Как хорошо, что я обо всем этом написала в своем романе «Испытание судьбой», – подумала Катя. – Может быть, мои грехи помогут многим, не повторять их», – вздохнула она и услышала родной голос мужа.

– Катя, ты у себя? – кричал Никита, поднимаясь в рабочий кабинет.

– Да, а где мне еще быть, – отвечала Катя.

Никита всегда поддерживал жену. Он переживал, что несчастье, произошедшее с дочерью, не отпустит ее никогда. Катя последнее время очень часто жаловалась на сердце, но говорила, что это пустяки, всего-навсего невралгия. Но это была не невралгия! Никита замечал сердечную отечность, появившуюся на веках. Он очень переживал, что с Катей что-нибудь случиться. Ночами просыпался и слушал биение ее сердца, боясь, что в один момент может его не услышать.

– Катя, тебе нужно отдыхать! Кстати, на выходных к нам приедет Максим с семьей, – радостно сообщим Никита. – Он только что звонил. У него появилось время для отдыха. Эта политика ему всю жизнь испортила. Можно подумать, он может что-то изменить в нашей стране?!

– Никита, он может. Он все может. Единственный голос тоже может повернуть коллег в нужное русло. Он хороший аналитик. Характер у него твой. Максим прямолинеен, честен. Я думаю, у каждого свое место на Земле, которое принесет пользу.

Никита сел рядом с женой, обнял за плечи, внимательно посмотрел.

– О, вижу по тебе, опять плакала, рассказывай, что случилось, опять Кристина снилась?

– Да, представляешь, она была во всем чистом, такая красивая с длинными волосами, а рядом с нею два Ангелочка: девочка и мальчик. Они были такими веселыми!

– Да, Кристина и при жизни была Земным Ангелом, – произнес Никита вздыхая. – Всегда всех жалела и оберегала.

– Земные Ангелы существуют, это точно! – подтвердила Катя. – Это люди, от которых идет тепло и они светятся добротой. Они такие светлые, как Лена с Николаем из Астрахани. От них такое сияние исходит. И когда их видишь, хочется жить. Они такие естественные, без фальши. Вот чистые Земные Ангелы, готовые всем помочь. Я никогда не забуду, как их сын, Женя, забежал на огород и говорит: «Мама, а где баклажан, который такой огромный вырос, я его хочу своему другу Андрею подарить», – а Лена ему отвечает, что она его баб Нюре снесла, у нее же поминки. Вот так одно доброе дело опередило другое доброе дело, помнишь?

– Да, конечно, помню, – смеялся Никита. – Давай, завтра вместе с Максом и его семьей рванем в Астрахань на рыбалку?

– Правильно, вам нужно тоже отдохнуть, а мне послушать новые рыбацкие байки, – вставая с дивана и потягиваясь, произнесла Катя. – Отличное предложение! Я уже соскучилась за Леной и Николаем.

– Решено, тогда я звоню Максу, согласовываю с ним наше решение.

– Звони, – радостно произнесла Катя и снова села за компьютер писать новый рассказ: «Здравствуйте, я старуха Шапокляк с Литейного».

После того случая, когда она работала в магазине «Женской одежды», нарабатывая материал для нового романа: «Света белого не видно», она часто вспоминала совсем других людей, не похожих на Лену и Николая. Тех, которых нельзя было назвать Земными Ангелами. Это люди были другого сорта. Злость в них настолько глубоко въелась, что они ее в себе не замечали. Они думали, что это их сущность. Люди были уверенны, что они такими родились. А кто знает, что способствовало их черствости. Может быть жилищные проблемы? А может одиночество? Или зависть? А может, какая-нибудь болячка?

Но злость настолько разрушает человека изнутри, что приводит к серьезным проблемам здоровья. А ведь страшнее болезни ничего быть не может. Боль, нестерпимая боль она уносит все: и жилищные проблемы, и одиночество, и зависть. Она перекрывает все другие ощущения, и ты готов отдать все, чтобы этой боли не было. Но ты не в силах ничего изменить. Боль – это расплата за грехи. Если бы человек знал, что ничто в этой жизни не проходит безнаказанно, что за все в этой жизни нужно отвечать – за каждый взгляд, за каждое слово, за каждое действие и мысль. И самое главное человек должен понести за все это – наказание! И он получает быстрее, чем ожидал. Он получает наказание в виде потери близких, в виде неизлечимых болезней, в виде нахлынувших проблем. И то и другое и третье полностью меняет взгляд на жизнь. И ты начинаешь видеть жизнь совершенно в другом ракурсе.

«Да глупости, человек никому ничего не должен!», – кричат многие, обращаясь в никуда. Наоборот человеку все должны! И природа, и цивилизация, и государство! А человек никому ничего не должен!».

Тогда почему у одного все болит, а другой даже не знает, что такое запах больницы и попадает в нее первый раз в девяносто три года? Он что не человек? Он что жил на другой планете? Он что мало в этой жизни видел? Вы возразите, что это наследственность, физиологические особенности, среда проживания.

Нет, ученые-геронтологи доказали, что долгожитель был просто другим – он был добрым!

 

Глава 30

Света собирала чемоданы и рассматривала Ивана, который вальяжно курил трубку и пускал дым кольцами. Они тоже собирались ехать на рыбалку в Астрахань. Каждую весну они туда ездили. Сначала с родителями Кристины, затем сами.

Иван выкупил в низовьях Волги очень красивый уголок земли, о котором ничего не знал Игорь Сергеевич. И построил на необитаемом острове, как он говорил, курортную зону – турбазу «Иван да Марья» – целый городок для богатых отдыхающих. С номерами люкс, с бассейнами на берегу реки и, конечно, с егерями и рыбалкой. Задумка была неплохой. Сутки такого дикого отдыха с егерем, моторной лодкой, ресторанами и развлекательной программой стоили огромных денег. Но в выигрыше оставались все и мамочки и дети, которые купались в чистом бассейне, наблюдая, как папа ловит рыбу. Да и в контрасте с проселочной дорогой и мутной рекой, голубые прозрачные бассейны казались совершенством цивилизации в диком месте. И присутствовал некий шарм превосходства богатых над бедными.

По первой их прихоти повара готовили изысканные блюда из свежих овощей, сорванных здесь же на приусадебном участке. Вечером пахло на всю округу жареными шашлыками, звучала музыка и были танцы.

Иногда Иван брал с собой на рыбалку нужных людей. У него были постоянные клиенты, которые снимали апартаменты, с дополнительной опцией – девушками легкого поведения, – о которых не знали жены. И богатенькие дельцы, уложив жен спать, весело проводили время с проститутками, тут же через стенку.

Свету и сына Иван постоянно оставлял в деревне – у Лены и Николая, чтобы они не мешали ему веселиться в апартаментах тоже. Никому не было отказано в гостеприимстве этих добрых людей. Они всем людям всегда были рады. Лена и Николай не разделяли людей – на плохих и хороших. Всех принимали, какими они есть.

– Слушай, а ты нас поселишь на Турбазе или опять у Лены? – спросила Света, складывая вещи в чемодан.

– Рожа не треснет, на Турбазу они захотели, – заорал на Свету Иван. – У тебя деньги есть, чтоб я вас там селил? Вот заработаешь, тогда и заселю.

Света вздохнула, посмотрела на Сергея, который, молча, собирал игрушки в коробку и боялся сделать лишнее движение. Сергей как всегда испуганно косился в сторону отца.

В маленькой деревне Астраханской губернии, где не было даже дорог, кривенько расположились несколько улиц, состоящих из десяти дворов, – с покосившимися хатами, которые цеплялись подоконником за землю. Эта была родина Никиты. Его родная и любимая деревня. Вернее теперь село.

Но село имело звучное название: «Царское». И поэтому здесь гордо паслись овцы, коровы и, конечно, козы. Скудная растительность, состоявшая из верблюжьих колючек и жухлой травы, было единственным их деликатесом. Коровы в основном находили мусорки и с удовольствием ели из них бумажные пакеты от молочных продуктов. Даже не подозревая, что эти изделия сделаны из их собственного молока. Только в Астраханской области можно было увидеть таких несчастных облезлых коров, на коротеньких низких кривых ножках. Они не жили, а выживали в этой скудной местности с жестким климатом, где жужжали, угрожающе, комары и суховеем наносило барханы местной пустыни Сахара.

Мимо этих барханов мчался Джип Максима со всем его семейством в составе красавицы жены Дарьи, пятилетнего сына – Данила и любимых бабушки Кати и дедушки Никиты.

Данил очень громко пел песню: «Мы едем, едем, едем в далекие края, хорошие соседи, веселые друзья». Сразу видно, что он был солистом в их хоре. На подпевках у него были папа и вся дружная компания. Каждый подхватывал припев песни, стараясь выбиться в солисты. И все орали на всю машину: «Трам – та – та, Трам– та-та, мы везем с собой кота, чижика собаку, кошку забияку, обезьяну, попугая. Вот! Компания какая!».

Неожиданно Данил увидел верблюдов на дальнем фоне пустыни и закричал: «Папа, давай сфотографируй меня, смотри, какой кадр получится!».

Максим резко остановил Джип, свернул на обочину и предупредил сына, что верблюды не очень гостеприимные животные. Он объяснил, что к ним лучше не подходить, потому что не знаешь, что у них на уме. Катя вышла из машины, сорвала полевую ромашку и протянула своей любимой невестке – белокурой розовощекой блондинке Дашеньке, которая улыбнулась, кивнула головой в знак благодарности и стала отрывать лепестки, приговаривая: «Любит, не любит».

– Ты сомневаешься? – удивленно спросила Катя. – Мой сын тебя со школы добивался и до сих пор пылинки сдувает.

– Знаю, просто детство вспомнила, как в Горькой Балке рвали ромашки и гадали на них с подружками.

Катя посмотрела на невестку, улыбнулась, и вспомнила, как они с Ларисой Вышаковой, одноклассницей, царство ей небесное, так же гадали на ромашках. Она поделилась этой историей с Дашей.

– Мама говорила, что ваша подруга от передозировки наркотиков умерла. Вы знаете, я не думала, что уже тогда была эта гадость.

Катя вздохнула, посмотрела на Дашу и вспомнила, сколько жизней забрали наркотики в ее родном селе. Но в СССР об этом говорить было нельзя. В стране советов не могло быть ничего западного, растлевающего нашу молодежь. В новостях не освящалась криминальная жизнь страны, людей щадили и не выливали столько проблем на их зомбированные в другом направлении головы. Наоборот трубили всегда о дружбе, о счастье, о доброте и любви. Может люди от этого были добрее?

А сейчас – стрелялки в компьютерах, чтоб крови побольше, новости ужасов, чтоб грязи погуще, передачи, где пороки поизвращенней. Вот и сидят перед телевизорами и компьютерами, – будущие убийцы, тунеядцы и проститутки. Они узнают из телевизионных сериалов, как отбить богатого мужа у лохушки-провинциалки, как совершить ограбление в ближайшем банке и смотрят показательные выступления, как жить так, чтобы попасть в ад. «Рогатые» захватили рынок информации, выпуская книги о приворотах и колдунах, забыв предупредить читателей, что это входной билет в один конец. Туда, где света белого не видно. И успокаивали всех, убеждая, что террористы виноваты в том, что у людей из карманов исчезли деньги, поэтому им нечего есть, а экономика просто переживает очередной кризис, который ведет туда же – где света белого не видно!

Катя тревожно посмотрела на небо. На нем действительно света белого не было видно. Черные тучи сбились в огромный комок и зловеще закрыли солнце. Катя вздохнула и подумала, что сегодня случится что-то плохое.

Она посмотрела на Максима, который фотографировал Данила. Внук лежал на песке и веточкой тянулся в сторону верблюдов. Животные встали в позу ожидающего нападения и, вытянув вперед шеи, неподвижно замерли, рассматривая диких невоспитанных субъектов, которые не стоят на месте, а каждую минуту, то ложатся, то встают, то подпрыгивают, задрав ноги.

– Поехали уже, хватит испытывать терпение верблюдов, – запротестовала Даша. – Нам нужно доехать к Лене засветло.

– Правильно, а то опять дороги развезет! Видите, дождь собирается! – поддержала невестку Катя и заторопилась к машине.

– Нет, лучше пусть нас с Максимом развезет после Колькиной самогонки, – пошутил Никита.

Катя с Дашей рассмеялись, вспоминая, как их мужей после семидесятиградусной жидкости действительно развозит.

Мимо промчался «Лексус» с московскими номерами. Света посмотрела в окно и позавидовала веселым людям, которые фотографировались.

«Есть же счастливые семьи, в которых есть хорошие папы», – думала Света.

Иван громче включил радио и слушал свои любимые ужасы новостей.

– Вот, гады, смотри, номера правительственные, – произнес Иван, проскочив мимо машины, стоящей на обочине. – Знаешь, в политике одни сволочи! Они ж воруют, больше чем я. – Представляешь, решили внести поправку в Закон. Что там править? Его нужно полностью менять. Дать людям больше свободы, чтоб воровали спокойно. А то давят и давят. Шагу ступить не дают.

– У тебя ее мало? – спросила осторожно Света.

– Чего мало? – зло глянул на Свету Иван.

– Свободы, – вздохнула Света.

Иван замахнулся на нее по привычке.

– Ты мне под руку не гавкай, – сказал он. – А то я вам устрою отдых.

Света повернулась, посмотрела на сына, погладила его по голове, успокаивая, но Сергей еще больше вжался в сиденье, думая, что отец снова начнет бить маму.

В деревню они въехали, как всегда со шлейфом пыли и скрежетом тормозов, разгоняя сельских общипанных кур. «Лексус» остановился рядом с домом Лены и Николая.

Красивые резные наличники только что покрашенные смотрелись ярко на деревянной избе. Николай стоял возле окна с маленькой кисточкой и выводил свои художества, опуская кисть в красивую голубую краску. Увидев гостей, он раскрыл объятия и громко воскликнул: «Какая радость, я уж думал не порыбачу на выходных».

Иван вальяжно вышел из машины, улыбнулся Николаю.

– Ты что, деда Коля, в художники подался на старости лет?

– Видишь, решил подправить свой теремок, а то перед московскими гостями неудобно. Ты Серегу со Светой привез?

– Приехал шорох навести управляющим, а Светка заодно ревизию проведет. Я ей отдых у тебя организую.

– Хорошо, мы гостям всегда рады!

Сергей выскочил из машины и подбежал к дедушке Коле.

– Деда Коля, деда Коля, смотри, какую машинку мне мама купила! – закричал он, делясь лучшим, что у него есть.

– Ух, ты! Вот это машина! А как она зовется?

– Астон Мартин, – гордо произнес Сергей. – Как у дедушки.

Навстречу гостям, выскочила из дома худенькая симпатичная женщина. Она улыбалась Свете и бежала с распростертыми объятиями к ней.

– Светочка, как я рада, что вы приехали, у меня как раз пирог ржаной рыбный поспел. Помнишь, я рецепт давала.

– Помню, но у меня он не получился, – процедила Света.

Иван зло посмотрел на Свету и произнес: «А что у курицы может получиться, только муку раскидала по всей кухни, руки растут не там!».

Лена заступилась за Свету, напомнив ему, что она хороший бухгалтер. Но не успела она договорить, как к дому подъехал Джип Максима.

 

Глава 31

Из машины вышла Катя, огляделась и заметила, что они в гостях не одни. Она подошла ближе и потеряла дар речи.

Перед нею стояла лучшая подруга покойной дочери с бывшим зятем. Рядом с ними бегал ребенок.

«Именно столько лет было бы внуку», – подумала Катя, глядя на Сережу.

– Здравствуйте, – медленно произнесла Катя. – Какая встреча?!

Катя наклонилась к мальчику и спросила: «А как тебя зовут, богатырь?»

– Сережа Севрюк.

На минуту Катя отшатнулась от мальчика, затем посмотрела на Светлану немым укором, который возник из глубины прошлого.

Света отвела глаза, покраснела и съежилась, как будто ее поймали на месте преступления.

– Очень красивое имя, – произнесла Катя, с интересом глядя на мальчика.

То что Сергей был сыном Ивана, не было никакого сомнения. Этот малец был похож на отца. Такой же чернявый, круглолицый, и напоминающий Кате жестокое прошлое. Он напомнил двоюродную сестру – Анну.

Прошлое неотступно преследовало Катю на протяжение всей жизни и не хотело отпускать, но Катя не предполагала, что Кристину предал не только ее муж, но и лучшая подруга.

– А сколько же тебе лет, Сереженька? – спросила Катя, глядя на мальчугана.

– Мне уже четыре, – гордо ответил Сергей.

– Большой уже, – грустно произнесла Катя.

Света грубо схватила Сергея и быстро зашагала в дом. Она прекрасно поняла, что Катя обо всем догадалась.

Иван подошел к Никите, протянул ему руку, поздоровался. Никита ответил. А Николай радостно схватил Никиту в охапку и как старого закадычного друга поднял, оторвав на десять сантиметров от земли.

– Ну что, дружище, порыбачим? – спросил он у своего лучшего друга, – я очень рад, что ты приехал. Помнишь, как мы на пароходе ловили треску. Вот это была рыбалка: полный трал рыбы! А мойва, запах свежих огурцов, помнишь? Ведь когда мы ходили в Тралфлоте на допотопных кораблях, рыба была крупнее и вкуснее, скажи, Никита!

Никита подмигнул Николаю и продолжил мысль о том, что они стареют. Иван с ними согласился и сказал: «А моему Сереге будет казаться, что сейчас все намного вкуснее и лучше».

Никита странно посмотрел на Ивана и спросил:

– Как твоему? Разве это не сын Антона?

Иван понял, что сболтнул лишнего, пожал плечами, будто сомневался.

– Да нет, он вылитый Иван, – перебил его Николай, – Ты что не видишь?

Никита ничего не ответил, только изменился в лице. Он не стал объяснять другу, что бывший зять, похоже, спал с двумя женщинами одновременно. Никита вздохнул, отвернулся от Ивана.

Николай, заметив настроение друга, решил сменить тему и быстро позвал всех к столу, который о жена с любовью накрыла. Катя, чтобы не расстраивать гостеприимную хозяйку, сделала вид, что очень рада видеть бывшего зятя с его новой семьей. Иван постоянно опускал глаза, когда видел, что Катя едва сдерживает истинное отношение к его персоне. Он понял, что Катя никогда не простит его. И в день памяти Кристины, на пасхальные праздники, больше не будет приглашать бывшего зятя к себе в гости.

Лена старалась, как всегда угодить всем гостям. Она подкладывала самые вкусные кусочки пирога детям – Сергею и Данилке, которые успели подружиться. Максим как ни в чем ни бывало общался с Иваном. Он даже не обратил внимания на то, что сын Светы похож на бывшего мужа сестры. Их жены мило беседовали и смеялись. Лена, как всегда сидела рядом с Катей, и делилась с нею своею огромной любовью к мужу. Катя запоминала все до мелочей, потому что писала про них роман: «Земные Ангелы».

На следующий день Иван с женой уехали делать ревизию на своих, как они говорили, денежных плантациях. А Николай, взяв две деревянные узкие байдарки, посадил Никиту с его большим семейством и отправился в низовья Волги на настоящую дикую рыбалку.

Вокруг красиво цвели белые лилии, розовые восковые лотосы плавно кружились вокруг них. Лодки неслись, разрезая белыми брызгами масло темной реки. Воздух искрился бриллиантами в лучах рассвета. Река Волга по-родственному встречала гостей из Санкт-Петербурга.

Максим опустил в воду руку и наслаждался энергией природы. Никита подшучивал над своим лучшим другом Николаем и рассказывал, что он, как Апостол бегает по воде, высоко поднимая ноги, и хватает руками огромных сазанов, пряча их подмышками. Катя смеялась, когда видела этих немного постаревших рыбаков на ходу придумывающих свои рыбацкие байки. Они в этот момент на глазах превращались в озорных подростков.

Камыши по обе стороны реки шумели, зазывая на кормежку крупную рыбу. И вдруг одна из них с шумом выпрыгнула из воды, плюхнулась обратно в воду, создавая невероятно ажурные кольца на воде, догоняющие друг друга до самого берега.

– Ого! Какая рыбища возле камышей. Я там буду ловить.

Максим смеялся и уговаривал свою ревнивую жену не плыть с ним в камыши. Но Даша противилась этому и не могла позволить мужу отплыть даже на метр от своего красивого загара. Настояла на том, чтобы ловили вместе.

Они перебрались в другую лодку и поплыли в сторону камышей. Избалованная Дашенька, нежное создание, никогда не видевшая дикой природы, очень была рада такому отдыху, потому что он не был похож на заграничный отдых в отелях.

Когда Максим работал веслами, рыбаки, проплывающие мимо, с круглыми глазами уставились на Максима и выключили мотор лодки, испугавшись своего видения. Они только что видели Максима в утренних новостях, на теледебатах по поводу президентских выборов, а здесь воочию столкнулись с ним лоб в лоб. От удивления один другого толкнул в бок, испуганно спросил: «Слушай, у меня не белая горячка, это Воронцов?»

Другой рыбак испуганно рассматривал Максима и, заикаясь, спросил:

– Это вы?

– Я, – ответил Максим, – а что не похож?

– Похож! Мы вас сразу узнали! Жаль, нашим расскажем, не поверят.

– Давайте сфотографируемся, чтоб поверили, перелазьте к нам, – засмеялся Максим.

Рыбаки с радостью достали потертые мобильные телефоны, весело перелезли в лодку к Максиму, по-очереди сфотографировались с кандидатом в президенты и пообещали, что будут голосовать только за него, раз он рыбак. Они еще попросили, чтобы Волгу хорошенько почистили, а то лодка за дно цепляется. Поругали экологов, что деньги берут, а речку в болото превращают. Что нужно специальную комиссию прислать, чтобы проверила дно Волги.

– Ведь рыба дохнет, а им хоть бы что! Рыбы не станет, как жить будем? – возмущались астраханцы. – Нас тогда мошка сожрет!

Максим заулыбался, пообещал помочь, распрощался со своими избирателями и поплыл с красавицей женой поближе к камышам.

Даша гордилась своим знаменитым мужем. Она мечтательно подняла глаза к ласковому солнцу и не заметила, как муж лодкой заехал в камыши.

И вдруг темное облако мошки поднялось над ними! В мгновенье ока Даша увидела черного Максима, покрытого плотным слоем насекомых. Будущего президента стало не узнать! Он был вылитый Барака Обаму.

– Господи, ты вылитый негр! – закричала Даша, – и поняла, что выглядит точно так же.

Даша так громко заорала, что сорвала себе голос. Она попробовала согнать этих тварей со своей красивой фигуры, но они преспокойно сидели и даже не шевелились. Они не кусались, просто прилипли к ней, поняв, что здесь сидеть лучше и теплее. Даша только била нежными ручками по этим безобразным тварям и никак не могла их согнать с себя. Она размазывала их по своему загару и сверкала белками глаз.

Этого она пережить не могла! Она в полуобморочном состоянии продолжала громко визжать и ругать мужа. И так громко кричала, что распугала всю рыбу в округе.

Максим смеялся и назидательно советовал жене, всегда доверять мужу и не ревновать его. Он напомнил ей, что рыбалка сугубо мужское дело.

Даша в шоке пребывала еще несколько минут, затем бросилась в воду и спаслась от этих навязчивых поклонниц мужа.

С этого момента, она точно знала, что больше на рыбалку не поедет никогда.

 

Глава 32

После той рыбалки, Катя больше Ивана и Свету не видела. Она очень сильно переживала за предательство подруги. Никита успокаивал ее, и говорил, что не стоит обращать внимание на таких людей, нужно просто выбросить их из своей памяти. Одним махом, сразу.

Но память вещь упрямая. Она не хочет отпускать ненужных тебе людей навсегда. То в попутчике поезда, ты увидишь знакомые черты ненужного человека, то на улице встретишь точную его копию, то в артисте эстрады заметишь его клона и удивишься, что он нисколько не изменился.

Правильно говорят, что каждой твари в нашей жизни по паре. Только бывает этих пар несколько. Почему люди похожи друг на друга? Нет ни одного человека на земле, у которого нет двойника.

Но душа у всех разная. У нее нет отпечатков пальцев и клонов. Душа у всех особенная. Только у одних она очень чистая, у других – грязная и подлая.

Вот и Света испачкала свою душу так, что не выстирать, не отбелить и пятновыводителем грехи из нее не вывести.

Катя рассказывала это Кристине, сидя у ее могилы. Она делилась с дочерью новостями и ходила к ней, как к живой. Очень сильная связь была у нее с родной дочерью.

Кристина будто слышала ее, потому что в ту же ночь вскочила со странным чувством какой-то потери. Она посмотрела на спящего мужа. Затем поднялась и пошла на кухню. Кристина знала, что сны нельзя разгадывать, но она никак не могла понять, что ее тревожит.

Она видела какие – то очертания огромной реки, видела ее грязные воды, уносящие течением двух человек, которые сопротивляются и пытаются выбраться на берег. Это были очертания мужчины и женщины. Лица были до ужаса знакомы. Но она никак не могла их вспомнить. Откуда – то из глубины подсознания, выглянуло лицо, и Кристина отчетливо увидела, что мужчина достает огромный нож и замахивается на ее любимого мужа.

Кристина закрывает собой Петра, нож вонзается холодным лезвием в теплую плоть: алая струйка крови, обжигая, вытекает из раны. Кристина рукой хватается за липкую жижу. И с ужасом понимает, что ей не больно, только очень страшно. Сердце учащенно бьется в такт надрывающегося хохота – «ха, ха, ха», вылетает из уст знакомой девушки, лицо которой превращается в лицо смерти с белым оскаленным черепом в черном капюшоне. Но лицо, хохочущей девушки, до ужаса знакомое и очень дорогое.

Кристина, вспомнив эти видения, умылась ледяной водой и медленно стала ходить по кухне, отгоняя это лицо от своих воспоминаний. И вдруг видит стог сена и бирюзовое небо, на котором буквами выведено – «Иван».

«Иван… Иван… Иван, что-то знакомое», – вспоминала Кристина, отпивая из чашки холодный чай.

К ней неслышно подошел Петр. Он обнял жену, поцеловал ее и спросил: «Что опять не спится, опять воспоминания пугают?».

– Послушай, – спросила Кристина, – а кто такой Иван?».

– Иван? Не знаю, – ответил Петр. – А что?

– Сон видела странный, будто тебя хотел убить какой-то Иван. Скажи, а про того убийцу так ничего неизвестно? – спросила с тревогой Кристина.

– Пока нет. Но найдут обязательно, ты не переживай, – успокоил жену Петр.

На следующий день Петра вызвал следователь. Он еще раз ознакомил его с ходом расследования. Петр объяснил следователю, что этого человека видел первый раз в ресторане на Крестовском острове. Что имел ссору с ним, и это послужило личной неприязнью убийцы к нему.

Но следователь на это ответил, что в ресторане по его наброску сказали, что видели этого человека в тот день впервые и больше он сюда не заходил.

Следователь пояснил Петру, что фоторобот на телевидение дал свои результаты, его узнал один зритель. Он сказал, что видел его на даче у соседа. Но дача сгорела, и сосед этот участок продал. Куда уехал ему не известно. По результатам расследования, хозяином дачи оказался Антон Петров, стоматолог. Он завербовался на север. В настоящее время сделан запрос в Мурманск и отправлен фоторобот для опознания личности нападавшего. Ждут результатов.

Петр поблагодарил следователя за то, что держит его в курсе дела и сказал ему, что, скорее всего, убийцу зовут Иван. Следователь очень удивился и спросил, откуда это стало Петру известно. Петр соврал, что недавно вспомнил, что к убийце в ресторане обращались именно так. Петр предупредил следователя, что они с семьей выезжают на постоянное место жительства в Лондон.

Среди прославленных городов мира, город Лондон, столица королевства, поистине был городом с королевским величием. Лондон поразил Кристину целебным климатом и христианским целомудрие горожан. Ей нравилось сочетание тихой дождливой погоды с горящими дровами в камине.

Она знала, что этот город имеет свою вековую историю, более древнюю, чем Рим. Лондон гордился своими традициями и тем, что является ведущим мировым финансовым центром. И то, что своим нулевым меридианом он делит мир на восток и запад. Кристине очень приглянулся Тауер с его мощными укреплениями и, конечно, ее впечатлил королевский дворец над рекой. А обширные сады, пастбища, леса и реки в зеленом поясе, очень напоминали ей наши деревенские поля.

Да и погода в Лондоне ей очень напоминала питерскую. Дождь лил, не переставая. Кристина с детьми играла на застекленной террасе в Хэмпстеде, в самом престижном районе Лондона, расположенном в зеленом массиве.

Из витражных окон их особняка виднелись красивые зеленые газоны, разбитые различными геометрическими фигурами. Дети очень любили резвиться в этом английском парке, когда погода была хорошей. Они кувыркались в зеленой траве, бегали друг за другом и катались на собственных каруселях в виде разных зверюшек. Кристина любовалась красавицей блондинкой Викторией и высоким чернявым сыночком Федором.

– Виктория, осторожней! – кричала Кристина, – доченька, ты леди, не забывай. А леди не бегают за мальчиками.

– Мама, она русская леди, – передразнивал ее Федор, – поэтому ей можно!

Кристина улыбалась, наблюдая, как дети играют. Федор подсаживал сестру на лошадку и всегда возмущался, что она ест много овсянки, поэтому такая тяжелая. Дети смеялись и бегали друг за другом. Они все время были вместе. Кристина читала им сказки на русском и английском языках. Дети хорошо знали оба языка и всегда путались, когда торопились что-то рассказать. Для них что русский, что английский был родным. Но они хорошо знали, что они русские и очень гордились этим.

– Мы русские! – громко представлялись они соседским ребятам. У нас очень красивой город Санкт-Петербург. Вы к нам приезжайте.

Санкт-Петербург действительно заслужил гордость за царственный вид и пышную красоту, которая полна изящества неповторимых архитектурных творений.

Англичане обещали приехать и с удовольствием приглашали их на дни рождения. Кристина познакомилась с очаровательной соседкой, миссис Поли.

Она весело проводила с нею время, называя ее Полечка. Кристина с ней занимались верховой ездой.

Ей нравилась экипировка всадницы. Особенно шлем для верховой езды. Она красиво сидела в седле, светлые волосы из-под шлема развивались на ветру, играя золотом в лучах вечернего солнца. Петру льстило, что Кристина олицетворяла собой Россию. В ней англичане видели красоту всех русских женщин, которую прославляли во все времена. Но он так же видел, что Кристина очень скучает за своим любимым Питером.

– Радуйся жена, мы завтра возвращаемся в Россию, – улыбаясь, сообщил Петр.

Кристина очень обрадовалась этому событию. Хотя она не сидела без дела эти два года, помогала Петру вести бухгалтерские отчеты, полностью вела дом сама, занималась воспитанием детей, но все равно рвалась на Родину. Петр был восхищен помощницей, которая была на все руки мастер.

Он вспомнил, как она удивила всех на балу у миссис Поли, когда танцевала Венский Вальс, покорив гостей и его самого. Она танцевала профессионально. И Петр понял, что жена занималась в прошлом бально-спортивными танцами.

К тому же к ним подошел банкир Михаил, который был из России, но долгое время жил в Штатах. Он сказал, что Кристина очень похожа на его племянницу, которая, к сожалению, погибла при пожаре в Питере. Он очень удивился, что Кристина тоже из Питера. Михаил пригласил Петра и Кристину с их очаровательными детками к себе в гости во Флориду. Он рассказал, что они с женой Марией давно живут там и что он очень любит, когда к ним в гости приезжают русские. Петр пообещал к ним заехать с семьей.

Кристина не узнала своего любимого дядю Мишу, который столько для нее сделал. Это была давняя история. Кристина выдала свою любимую тетю Машу замуж за этого банкира, когда увидела его впервые. А танцами она действительно занималась много лет профессионально. И, конечно, была призером многочисленных международных соревнований вместе со своим двоюродным братом, который искал своей маме в то время мужа. Кристина тогда просто помогла ему. А дядя Миша построил для них новый Дворец Молодежи, в котором все желающие бесплатно занимались всеми танцевальными направлениями и вокалом и участвовали в театральных постановках. Кристина и ее брат подрабатывали тренерами в этом Дворце Молодежи и подготовили не одно поколение призеров международных чемпионатов.

Но любовь к цифрам привела Кристину на экономический факультет МГУ, где она познакомилась с подругой Светой. И этот пожар на даче, о котором говорил ее любимый дядя Миша, был для нее загадкой.

Но Петру, наоборот, помог получить недостающий пазл в истории с Иваном. Кристина даже не догадывалась в тот момент, что именно Михаила она заочно записала Крестным отцом. Вот и сейчас она потянулась к нему и почувствовала в нем родственную душу. Это очень удивило ее.

– Жаль, что мы завтра уезжаем, – говорила Кристина этому банкиру из Америки. – Но если вы будете в Питере, обязательно со своей женой приезжайте к нам в гости.

– Конечно, заедем. Мы часто бываем в Питере, – радовался приглашению Михаил.

Он обнимал ее на прощание, как будто она была самым близким родственником. На секунду даже забыв, что они только что познакомились.

А приехав к жене, рассказал ей, что видел девушку в Лондоне очень похожую на Кристину.

– Одно лицо, – твердил он. – А какие у них чудные детки!

А чудные детки росли очень быстро. Они в пять лет чувствовали себя совершенно взрослыми людьми. Но почему-то продолжали любить кататься на каруселях.

– Мама, ура, мы возвращаемся в Питер! А ты нас повезешь на Крестовский остров в парк на карусели?

– Конечно, повезу, – смеялась Кристина и целовала своих взрослых малышей.

 

Глава 33

На Крестовском острове рядом с особняком Кати возвышался красивый новый коттедж. Он находился в стадии строительства. Новый хозяин всегда приезжал, давал указания рабочим. Иногда очень громко ругался, иногда хвалил. Катя слышала все, сидя на балконе и набирая текст очередного романа.

«Какой интересный мужчина, – думала Катя. – Почему он всегда один, почему нет хозяйки? Хотя и без нее все делает по уму: баню, бассейн, детскую площадку. В общем, хозяин с большой буквы. Повезло же кому – то».

Катя приписывала черты характера нового соседа своему очередному герою. Месяц за месяцем продолжалась стройка и, ближе к весне, строительство стало подходить к концу. Было заметно, что каждая деталь нового дома сделана с любовью. Все очень органично смотрелось: и летняя терраса и бассейн и сауна.

Катя налила себе свежезаваренную чашечку кофе и, наслаждалась ароматом, вдруг увидела, что новый сосед, услышав запах кофе, поднял голову на балкон и помахал Кате рукой. Это был Петр. Катя пригласила его к себе в гости. Сосед с радостью согласился. Он знал, что Катя знаменитая писательница и с удовольствием зашел, чтобы пообщаться.

Они подружились и уже как старые знакомые философствовали о будущем кинематографа, сидя в беседке возле фонтана в виде книги.

Петр показал ей свои сценарии и предложил экранизировать ее последний роман. Кате понравилась работа Петра. Она много раз видела достойные сериалы, полнометражные фильмы, снятые по сценариям Петра. Катя согласилась работать с ним вместе и подарила ему роман «Испытание судьбой» с автографом.

Когда Петр принес домой этот роман, Кристина сказала, что она уже где-то слышала это название. И с удовольствием погрузилась в жизнь этого современного прозаика. Сердце учащенно стало биться, когда она на кухне ночью сидела над этим романом.

«У меня такое ощущение, что я знаю этого человека очень хорошо», – подумала Кристина, но ничего не сказала мужу. Она одобрила его выбор и сказала, что это будет самый интересный сериал за всю историю кинематографа.

Петр продолжал работать с Катей в соавторстве. Они долгими вечерами спорили над той или иной сценой, отправляя друг другу свои варианты сценария. Петр научил Катю сценарному мастерству, а она преподавала ему драматургию. Они в свои споры призывали Аристотеля с его поэтикой. Им очень нравился их творческий тандем.

– Кристина, я обязательно познакомлю тебя с этой выдающейся женщиной. В ней столько энергии, что хватит, кажется, на всех жителей Питера.

Кристина смеялась и говорила, что у пятидесятилетних людей открыт духовный портал, поэтому энергии у них бывает больше даже, чем у молодых.

– Посмотри, хотя бы на Веру Михайловну, – говорила Кристина. – Она ведь чистый сосуд. Поэтому жизненных сил у нее много. Ее хватает на больных, интернов, внуков и Якова Саммуиловича.

Петр с нею соглашался, улыбался и радовался тому, что они идут в том же направлении, то есть вперед к будущему «пятидесятилетию», которое, слава Богу, будет еще не скоро, – любил подшучивать он, поддерживая мысль жены.

А в это время Катя с Никитой расхваливали соседа. Петр им очень нравился. Они ждали с нетерпением все его семейство. И знали, что они скоро переедут жить в этот новый дом. Катя слышала, что его семья живет в Лондоне, что у них в Америке есть Пентхаус. Но так же знала, что этот коттедж был для Петра самым дорогим. Не в плане денег, а в плане энергетики. Ему очень нравилось это место, которое он выбрал для того, чтобы построить дом своей мечты. И он хвастался Кате, что хочет сделать жене сюрприз. Он раскрыл Кате тайну, что никто из его близких, включая маму и отца, ничего не знают про этот дом. Остались последние штрихи, и он приведет сюда хозяйку. Так же похвастался, что семья уже с ним в Питере. И что скоро у жены день рождения. Он спешит успеть приготовить ей этот сюрприз. Катя заметила, что это будет очень приятный сюрприз: получить красивый дом в сосновом бору рядом с Финским заливом в подарок на день рождения. Петр смотрел на часы и торопился уходить, так как обещал свозить семью на открытие фонтанов в Петергоф.

Фонтаны Петергофа – это гордость всех россиян, – рассказывал Петр детям и Кристине. – Фонтанный комплекс строили больше века. Наш последний царь и первый Император России – Петр I, задался целью ответить Версалю, созданному во Франции. И ответил им новым мощным невообразимым сооружением! И с тех пор водные конструкции Петербурга считаются самыми лучшими. По замыслу Петра, Петергоф стал триумфальным памятником успешного окончания борьбы России за выход к Балтийскому морю и сразился с самыми знаменитыми королевскими резиденциями Европы.

Дети с открытыми ртами слушали рассказ папы и с интересом рассматривали Верхний парк. Кристина с любовью смотрела на мужа.

Петр каждый год с семьей приезжал на открытие этих фонтанов. Это стало уже их семейной традицией. Замечательные фонтаны притягивали его и Кристину с детьми необычной красотой и великолепием форм. Некоторые фонтаны достигали шестнадцати метров высотой, некоторые мягко переворачивались по многочисленным ступенькам, сбегая к их ногам.

Каскад «Большой», состоящий из шестидесяти четырех фонтанов и двести двадцати пяти бронзовых скульптур открылся взору Кристины золотым сиянием на фоне Большого Петергофского дворца.

Неожиданно резко взлетел столп воды в такт торжественно звучащей классической музыки. При этом каждая струя фонтана окрашена была в ярко-красные, синие, зеленые цвета и ощущение у Кристины было такое, будто все это великолепие ожило в такт любимых аккордов.

Переливающиеся брызги стали изящно танцевать, соревнуясь между собой, кто выше подпрыгнет. Они догоняли друг друга и убегали от волшебных огней. И сияли бриллиантами, отраженными в воде.

На их фоне ходили дамы и кавалеры в старинных костюмах, и начиналось театрализованное представление артистов оперы и балета.

Кристина заворожено, не отрываясь, наблюдала за этим действом, дух захватывал и ее с головой накрыли лучшие воспоминания…

Дети весело болтали ногами и ели вкусное мороженое. Они счастливо заняли первые места перед Екатерининским Дворцом и с удовольствием смотрели представление любимых артистов. Кристина сделала замечание, чтоб не болтали ножками, улыбнулась и вдруг опять из глубины воспоминаний, выплыли картинки ее бывшей жизни.

Кристина всегда, когда приезжала в Петергоф вспоминала, как она студенткой продавала воздушные шарики на открытии Фонтанов. С нею была постоянно какая-то девушка, лица которой она никак не могла вспомнить. Она помнила только одно, что с этой девочкой любила приезжать в Питер.

Она видела отчетливо поезд, на котором они приезжали.

«Интересно, из какого города, мы постоянно ездили?» – думала Кристина, глядя на красивых артистов.

Кристина хорошо знала, что всю жизнь жила в Санкт-Петербурге. Это был ее город, с ее энергетикой, с ее мировоззрением. Город был живой, захватывал целиком, и она всегда восхищалась тем, что здесь очень много работы. Она работала всегда и везде, это она тоже хорошо помнила.

Кристина никак не могла вспомнить студенткой какого университета она была. Но то, что она училась, она знала точно. Что подрабатывала на каникулах официанткой в кафе «Пироговый Дворик» тоже. Недавно она туда ходила, навести справки, но ничего не узнала. Состав давно поменялся.

Она помнила, что в кафе была всегда веселой, доброй и никогда не забывала, что работает в сфере обслуживания. Быстро знакомилась с меню, знала стоимость каждого блюда и состав всех вкусных пирогов. Надев на себя форму, и вытащив из кармана блокнотик, она вежливо всегда спрашивала: «А что еще желаете?».

Кристина прошлое вспоминала фрагментами. Вот и сейчас сидела, улыбалась воспоминаниям забытой жизни. Петр обнимал жену, догадываясь, что она находится в своих воспоминаниях и старался не мешать ей. Дети подпрыгивали, поддерживая артистов, и принимали самое активное участие в зрелище.

Неожиданно Кристина в толпе увидела того самого страшного мужчину из своего сна. Она испуганно прижалась к Петру и показала на этого человека. Иван стоял недалеко от них, курил сигару с характерным запахом миндаля.

– Петя, вот этот мужчина мне снился. Его звали Иваном, я точно помню, – шептала Кристина, показывая в сторону Ивана.

Петр сказал ей, чтобы она не волновалась, что он пойдет, поговорит с этим человеком. Спросит, как его зовут. Он быстро поднялся, подошел к Ивану вплотную, постучал ему по плечу, как старому знакомому и дал понять, что хочет с ним отойти в сторону.

Иван округлил глаза, увидев свою жертву, затем зло сплевывая, нехотя поплелся за Иваном.

– Ты мне ничего не хочешь сказать, – спросил Петр у Ивана, отойдя в сторону.

– А ты, живучий? – ухмыляясь, произнес Иван.

– Тебя Иваном зовут? – неожиданно спросил Петр.

– Тебе какая разница?! – засмеялся Иван. – Может мне самому себе повестку с повинной выписать?

Петр закрутил ему руку назад, тем же приемом как в ресторане.

– Давай, по-хорошему, с чистосердечным признанием небольшой срок получишь. А может, и условно дадут, – предложил Петр, закручивая ему руку сильнее.

– Больно, отпусти, – промычал Иван. – Люди же смотрят?

Внезапно к Петру подбежал Федор. Он с радостью, расставил руки и закричал: «Папа, я тоже хочу играть!»

Иван, глядя на ребенка, встал в ступор. Настолько этот пацан был похож на его сына Сергея. Он бежал, казалось бы, к нему. На миг Ивану показалось, что ему все это причудилось.

– Фу, что за черт? – произнес Иван, тряхнув головой. – Вылитый Серега.

Федор подбежал к Петру, схватил его за ноги и закричал: «Папа, возьмите меня поиграть, я тоже так умею».

Петр отпустил руку Ивана, чтобы не напугать сына.

– Федор, иди к маме, я сейчас приду, – не успел произнести Петр, как огромные ручища Ивана схватили Федю в охапку, а к шее он быстро приставил нож.

– Отошел подальше! Иначе пришью пацана, – зло произнес Иван.

Петр постепенно стал отходить назад. В это время к ним неслись с одной стороны Света, а с другой – Кристина, держа на руках Вику.

Кристина увидела нож в руках Ивана и красное пятнышко крови на шее у мальчика. Она так испугалась за Федю, что отважно бросилась на Ивана.

– Отпустите его немедленно! – закричала она.

Иван убрал нож от шеи Федора и налитыми кровью глазами смотрел на Кристину. Теперь он точно подумал, что это всего-навсего кошмарный сон. Ожившая жена никак не входила в его планы.

А в это время с другой стороны на него набросилась Света, понимая, что он сейчас убьет собственного ребенка.

– Иван, очнись, не делай этого, отпусти сына!

Он направил нож в сторону Светы.

– Ты, что, мразь, какого сына? И почему Кристину жива?!

Кристина, не понимая ничего, хватала ртом воздух и рвалась к Федору на помощь. Но Иван держал ее и успокаивал, чтобы она не приближалась к убийце.

– Отпустите, ребенка, немедленно! Я позову полицию! – кричала Кристина, набирая дрожащей рукой номер телефона.

В это время музыка так громко играла, что вокруг них никто ничего не слышал. У всех взор был направлен на следующую картинку представления. Помощи ждать было неоткуда. Кристина прекрасно это понимала. Она бросилась на помощь к Федору.

– Дура, стой на месте! Безмозглая курица, иначе здесь оставлю! Еще раз похороним! – орал взбешенный Иван и наставлял нож теперь уже и в ее сторону.

В этот миг Федор понял, что это не игра и со всей силы ударил ногой Ивана в пах, как его учил в свое время сосед-драчун в Лондоне, преподавая ему уроки самообороны.

Иван от неожиданности выпустил ребенка из рук. Федор рванул к отцу. Петр обнял мальчика, спрятал его за спину и одним прыжком оказался возле Ивана, но не успел его схватить, тот трусливо вырвался и побежал в сторону выхода. Петр рванул за ним. Но Иван уже смешался с толпой.

Петр не смог пробиться через сплошную стену все прибывающих и прибывающих на представление туристов. Он попал в плотный капкан, окруживший его со всех сторон зрителей.

А Кристина целовала Федора, вытирая слезы.

– Молодец, Федор, ты поступил, как настоящий мужчина. Заступился за маму, – хвалила сына Кристина.

Света не могла оторвать глаз от Федора. Она с интересом наблюдала за ними, разглядывая своего брошенного сына. Но как только увидела, что Петр приближается к ним. Тут же отвернулась и быстрым шагом пошла прочь.

– А чем это он меня поцарапал? – спросил Федор, дотрагиваясь, до раны.

– Вот этой веточкой, – подняла Кристина палку с землю.

Внутри все клокотало от того, что Федор висел на кончике ножа и мог в любой момент стать жертвой преступника.

– Это был убийца? – спросила Кристина, наклоняясь к Петру.

– Да, – ответил Петр и повел жену с детьми к машине.

 

Глава 34

В кабинете Петр кричал на следователя, что убийца находится в Петергофе. Что он едва не схватил его, но помешал ребенок. Он требовал, чтобы применялись, более успешные методы в поимке этого отморозка.

– Этот маньяк, поубивает неизвестно сколько людей, пока будет находиться на свободе, – кричал на следователя Иван.

– Не волнуйтесь, личность уже установлена. Осталось за малым.

– Конечно, за малым, осталось его найти и поймать, – сердито произнес Петр. – Очень оперативно сработали.

В скором времени Иван со Светой были за пределами России. Они улетели в Лондон. Света в спешном порядке продала явочную квартиру по требованию Ивана и островок с астраханской Турбазой – «Иван да Марья» в низах Волги. Больше у них ничего не было, оставались одни бриллианты. У него были документы на их приобретение. Иван зашел к отцу попрощаться. Но лучше бы не заходил.

Иван давно заметил, что отец очень изменился после этого анализа ДНК. И почему-то всегда отводил глаза в сторону, когда смотрел на него и еще заметил, что отец вытирал брезгливо руку после того, как здоровался.

Мать, напротив, была сама вежливость. Она интересовалась здоровьем Светланы, ребенка. Говорила, что внуку нужно чаще находиться у бабушки с дедушкой. Журила Ивана, что он стал невнимателен к своим престарелым родителям. Очень удивлялась, что они собираются, насовсем, перебраться зарубеж. Она просила, чтобы перед отъездом к ней обязательно зашла Света попрощаться.

Когда Светлана, теперь уже личный бухгалтер Ивана, пришла повидать свою свекровь, то очень удивилась теплому приему. «Не к добру она ласковая» – подумала Света и не ошиблась. Таня приказала все копии документов по фирме пересылать лично ей. И сказала, что как только она заметит не выполнение требования, сразу свернет эту фирму и не даст ни одного клиента из России. И вместо процветающей фирмы они получат в наследство болванку, пообещала Свете ее ласковая свекровь. Света согласилась сотрудничать и подписала нужные, компрометирующие ее, документы.

В Лондоне Света вела двойную игру. Она отправляла все копии документов свекрови. К тому же, свекровь дала ей самые лучшие рекомендации от бухгалтерии правительства Москвы. И Света, предоставив нужное портфолио, соответствующее всем критериям отбора, прошла множественные этапы серьезного тестирования и устроилась работать главным бухгалтером в головное предприятие всех ювелирных заводов, принадлежащих российскому олигарху.

Света имела гражданство России и США, а Татьяна зарегистрировала в Москве ООО «Алмаз», которое в дальнейшем стало липовой фирмой для совершения хищений.

Татьяна понимала, что похищенные средства будут перечисляться на счета подконтрольных фирм, и поэтому им необходимо иметь «Банк-пустышку». Она взяли под свой контроль – «Городской банк», который принадлежал Игорю Сергеевичу Севрюку вместе с его же инвестиционной компанией и с десятками фирм-однодневок, где генеральными директорами значились подставные лица, которые так же были пустышками, как и сам банк. А для приобретения документов этих компаний было создано общество «ФинМинТраст», возглавляемое начальником охраны – Володей.

Все преступные действия были хорошо скоординированы и находились в руках главного бухгалтера Правительства, – в руках Татьяны.

Роль Светлане отводилась самая «бескорыстная», если не брать в расчет то, что она умышленно составляла подложные договоры и передавала подставным фирмам Татьяны все денежные потоки Бриллиантового короля. И в скором времени обескровила его полностью. А все его деньги таким же образом оказались в банках Кипра, Франции, Швейцарии, США на счетах у Татьяны.

«ФинМинТраст» распоряжался теперь всеми деньгами Петра. Света быстро вошла в курс дела и оперативно отправляла документы не только с фирмы Ивана, но и с фирмы Петра. Свекровь была очень довольна ее работой. Особенно, когда со счетов Петра и Ивана деньги плавно перетекли на счета Татьяны. Игорь Сергеевич как всегда богател и не мог нарадоваться на свою красавицу жену.

В, конце концов, обесточив обе фирмы полностью и сделав их банкротами. Таня успокоилась полностью.

– Ну, все, Игорь, теперь мы с тобой неприлично богаты, – смеялась Татьяна в глаза мужу.

Но именно, когда ты богат, ты оказываешься болен неизлечимой болезнью. И эти деньги никак не могут облегчить твое существование на грешной земле. Таня на глазах стала таять. Она пожелтела, у нее не было сил, все тело покрылось гнойниками. Из ухоженной женщины Таня превращалась, в обтянутый кожей, труп. Жизнь каждый день медленно вытекала из ее некогда красивого тела.

– Очень не хочется умирать, – призналась она в порыве откровения Игорю Сергеевичу.

Она не догадывалась, что именно Игорь Сергеевич и есть виновник ее болезни. Он был уверен, что все средства умершей жены достанутся ему, и он ей целенаправленно подсыпал небольшими дозами смертельный яд – «Диоксин». Таня мучительно умирала. Ей посоветовали «Волшебника Медицины», которая творит чудеса и она пригласила к себе Веру Михайловну. Когда та сделала все анализы, она поняла причину ее недомоганий и сообщила в надлежавшие органы. Вера Михайловна понимала, что спасти Таню уже не удастся. Но обязательно нужно найти того, кто помог ей уйти из жизни раньше. Только у мужа был мотив. За Игорем Сергеевичем установили слежку. Таня стала чувствовать себя хуже, внутренние органы прекращали функционировать один за другим, приближая ее к смерти. Перед кончиной она очень просила Игоря Сергеевича, чтобы к ней пришел попрощаться ее старый друг, Юрий Саммуилович Гельштейн.

– Игорь, я тебя очень прошу, скажи Дядюшке, чтобы пришел, – умоляла Таня перед смертью.

– Слушай, ты же у нас очень мудрая, все в жизни своей продумала до мелочей. Вот только со смертью договориться, не успела, – смеялся он ей в глаза.

– Игорь, как хорошо, что я всю жизнь любила не тебя, а Юру. Найди его, будь хоть раз в жизни человеком.

Но Юрий Саммуилович сам нашел его. Вместе со своим братом-близнецом Яковом и оперативными работниками следственного комитета, они взяли Игоря Сергеевича с поличным, когда он брал «Диоксин» у одного дельца.

Видеонаблюдение, спрятанное в столовой, запечатлело несколько эпизодов, когда Игорь Сергеевич подсыпал яд в пищу и нес в спальню к жене. Он не знал, что Таня давно является стукачом ФСБ, и работает на Якова Саммуиловича много лет.

Когда она говорила, чтобы он позвал Юру, она точно знала, что вместо него придет Яков. Он завербовал ее, когда отпустил на волю после того громкого дела в девяностых.

Именно о ней он говорил Виктору, что пошлет своего человека, чтобы Ивана не кинули приемные родители. Именно он пришел к Тане за последним ее желанием.

 

Глава 35

Иван, оставшись без копейки денег, и разбазарив последние бриллианты в Казино и на проституток, кричал на Свету, когда они вернулись в Питер, что скоро его мамочка сдохнет, и они, наконец-то, получат огромное наследство. Света, молча, наблюдала за нищим Иваном и ухмылялась.

– Что, чернь, радуешься?! – орал Иван. – Я подал на развод, чтобы ты ничего не получила со своим ублюдком. Ты сгниешь в нищете.

– А ты что гнить не будешь, когда сдохнешь? Или белая кость гниет как-то иначе? – зло спросила Света.

В этот момент в дверь настойчиво позвонили.

– Кто это может быть? – испуганно спросил Иван.

Света посмотрела в глазок и сказала, что какая-то незнакомая женщина стоит перед дверью.

Он кричал, чтобы она не открывала дверь? Но Света давно уже его не боялась, и, ничего не отвечая, щелкнула замком.

На пороге появилась беззубая лохматая Анна. От нее очень дурно пахло. Весь вид говорил о том, что она находится в долгой нирване запоя.

– Сыночек, – бросилась она в ноги к Ивану. – Дай на бутылочку, будь человеком, не дай погибнуть!

Иван брезгливо оттолкнул старуху от себя и, сморщив нос, произнес:

– Фу! Пошла прочь, чернь!

– А ты сам кто? Ты из простых деревенских холуев будешь, как и мы. Родителей, сыночек, не выбирают, – смеялась она беззубым ртом, опираясь на грязную палку.

Иван со злостью схватил Анну за шиворот и с силой потащил ее к двери.

– Что ты несешь, старая дура? Пошла вон! – кричал Иван.

В дверях он лицом к лицу столкнулся с Виктором, который, опустив голову, зашел в квартиру. Иван обрадовался.

– Как ты вовремя! Убей ее! Эта бомжиха до меня дотронулась!

– Убей меня, муженек! Не слышишь, что сынок тебе приказал. Вот дожились, отец! – орала Анна.

Иван смотрел то на Виктора, то на Анну, то на Светлану. Он ничего не понимал.

– Муженек? Сынок? Отец? Что она несет, Виктор?

Виктор молча стоял возле двери и боялся даже взглянуть на сына. Он бормотал себе под нос: «Это все Игорь Сергеевич, он нам с Вовкой всю жизнь испортил!».

Иван услышал имя «Вовка» и сразу сообразил, что нужно звонить Владимиру, начальнику службы безопасности. Ведь Виктор был у него в подчинении. «Нужно пожаловаться на то, что его сотрудник, не может убрать эту грязную нищенку из квартиры», – подумал Иван.

– Я буду звонить Владимиру Владимировичу!

– Путину, что ли? – засмеялась беззубым ртом Анна и толкнула Ивана в плечо. – Денег давай, сыночка! А не то я тебе башку проломлю!

Виктор оттолкнул Анну, закрыл собою Ивана, поднял на него глаза полные слез и произнес:

– Ты прости нас, сынок, что мы тебя отдали в другую семью! Мы твои биологические родители.

Иван смотрел на них круглыми глазами и часто моргал. Он ничего не понимал, что происходит.

Света стояла, сложив руки на груди, с удивлением наблюдая за этой семейной сценой. Затем не выдержала и рассмеялась.

– Ваня, ты грязь, как и я! – хохотала Света. – Ну что ж; рада познакомиться. А как же богатые родственнички?

Иван дрожащими руками набирал номер телефона. Пот выступил у него на всем лице. Он был в бешенстве.

– Я звоню дядь Вове, что ты себе позволяешь! Что ты несешь!

Виктор вздохнул, положил руку на телефон.

– Володя у нотариуса. Он Антону Петрову передает все свое состояние, всю недвижимость, все миллионы. Он его родной отец.

– Какому Антону Петрову? Какие миллионы? Антон теперь миллионер? – заорала Света.

– Да, миллионер. Я же говорю, что Игорь Сергеевич нам с Вовкой всю жизнь испортил! Он, как и я, сына своего не растил.

Света схватилась руками за голову и прислонилась к стене, чтобы не упасть.

«Боже! Антон теперь миллионер! Какая ж я была дура!», – пронеслось в голове у Светы.

Анна посмотрела на нее с ухмылкой и громко рассмеялась.

– Что, не на ту лошадку поставила, лохушка?! Не переживай, я – тоже!

Иван некоторое время после этих новостей пребывал в шоке, но от действительности не убежишь. Нужно набраться сил и посмотреть в глаза своим настоящим родителям. Он пытался позвонить Володе, Игорю Сергеевичу, но в телефоне беспощадно слышалось, что абонемент вне доступа…

Виктор рассказал Ивану все, как есть, что Таня подписала детскому дому все движимое и недвижимое имущество, что перевела на их счет все свои сбережения, а Ване не оставила ни копейки. Что Игоря Сергеевича взяли с поличным, потому что он отправил свою жену на тот свет.

Вот и получается, что они с таким усердием служили темным силам и с такой радостью делали зло, что не заметили, как земную жизнь превратили для себя в ад.

Виктор захотел реабилитироваться перед сыном и отдал ему все свои сбережения, чтобы он бежал в Лондон и открыл там свое дело. Он знал, что его объявили в розыск, и сделал ему новые документы, поменяв ему внешность, образование, жизнь. Но, к сожалению, характер поменять он ему не смог.

Иван опять ускользнул от правосудия.

 

Глава 36

А Кристина в это время поддерживала мужа, который потерял все. Она убеждала Петра в том, чтобы он не отчаивался и все начинал снова. Она была точно уверенна в том, что все земное наживное. А вот любовь вечна. Она клялась ему в том, что любит его и без денег. Сказала, что устроится на работу и будет кормить семью. Петр был на грани отчаяния. Он не мог даже предположить, что новая бухгалтер, которую нанял его управляющий, окажется, Светой, женой этого маньяка.

Кристина так и не вспомнила свою бывшую подругу. Она вообще не хотела вспоминать все, что с нею произошло до знакомства с Петром. Она любила его и была счастлива в семье. Что касалось денег, то их всегда можно заработать. Пусть их будет не так много. Все равно счастье не зависит от их количества. Счастье не измеряется деньгами и даже не является его эквивалентом, счастье до такой степени не материально, что эти два слова: деньги и счастье не должны стоять рядом. К сожалению, к деньгам мужчины относятся не так как женщины.

Деньги мужчинам наоборот дают спокойствие, чувство защищенности, чувство превосходства. И без денег они начинают болеть. Им кажется, что без денег счастья не бывает. Мужчины больше материалисты, нежели женщины. Это только женщина может сказать: «Что с милым рай в шалаше!». И она искренне в это верит. Только женщина может бросить все и бежать, куда глаза глядят и не задумываться, как же она будет жить там, вдалеке, начиная все снова в свои неполные пятьдесят лет. А мужчина и в сорок считает, что жизнь для него уже закончилась. Только женщина способна снять с себя все и отдать нуждающимся, потому что точно знает, что это ей зачтется в другой жизни, про которую мужчины вообще ничего слышать не хотят, и уверенны, что они до нее не доживут. Только женщина готова поддержать мужчину, когда он превращается из миллиардера в нищего. Но ни один мужчина став миллионером, не захочет иметь рядом с собой состарившуюся бедную жену, он сразу будет искать кого-нибудь помоложе и богаче. Ведь у него же есть деньги! Значит должны быть и у нее, чтобы она случайно не залезла в его карман вместо своего. В общем, во всех отношениях женщины сильнее мужчин, не физически, конечно, но духовно всегда были крепче.

Вот и Кристине было смешно, когда Петр испуганно спрашивал у нее, оставит она его теперь или нет. Ведь она заслужила лучшей жизни.

– Конечно, брошу! – смеялась Кристина и добавляла, – если ты меня хоть раз обманул, то брошу обязательно, даже не сомневайся. А вдруг ты знаешь правду, что со мною произошло в тот роковой день, когда я потеряла память, и ничего мне не сказал?».

После этих слов Иван вообще закрылся и ушел в себя. Он даже стал прикладываться к спиртному, чем очень испугал Кристину.

В их комнате она стала находить под кроватью то одну, то другую пустую бутылку из-под алкоголя. Она в ужас приходила от всего этого. И часто оставалась ночевать в комнате детей, чтобы не видеть пьяного Петра.

– Никогда я не думала, что Петр так сломается, – делилась она на кухне с Верой Михайловной. – Но я верю, что мы со всем этим справимся.

– Конечно, ты, девочка моя, потерпи, – успокаивала Кристину свекровь. – Ты тоже его пойми. Он столько лет строил эту империю, которая ушла с молотка. Успокаивает себя только тем, что все средства были переданы в детский дом.

Татьяна знала, что делает, она знала, что Петр никогда не посмеет хоть копеечку забрать у сирот. На это и был сделан расчет. Она даже после смерти смогла отомстить всем. В том числе и Якову Саммуиловичу, чьим агентом всю жизнь являлась. Но хоть один достойный уважения поступок. Притом деньги ушли не только в детские дома России, но и Кипра, Франции, Швейцарии, США.

– Я уверена, что это Петра нисколько не расстроило. Он всегда занимался благотворительностью. Его расстроило то, что он, как мужчина, не смог обезопасить нас, – пыталась защитить Петра Кристина. – Но он еще не знает, на что я способна. И мне обидно, что он во мне засомневался. Как он мог подумать, что я теперь его брошу, когда он оказался в таком положении. Неужели он думает, что я живу с ним из-за денег. Да я вообще узнала, кто он, когда вышла за него замуж. Выйти замуж за миллионера никогда не мечтала, это я помню точно, – возмущалась Кристина.

Вера Михайловна посоветовалась с Кристиной и отправила детей в детский санаторий «Жемчужинка» в город Анапу. «Так будет лучше, – решили они, – пусть дети отдохнут на юге, пока Петр находится в невменяемом состоянии».

Кристина долго искала работу и случайно нашла объявление, что требуется продавец в магазин женской одежды.

Волей судьбы она попала именно в тот магазин, в котором когда-то работала ее мама. Она попала на Литейный проспект.

Но когда она пришла туда, то ее на удивление встретили там очень хорошо.

Лидия Иосифовна стала шелковой и внимательной, после того, как в газете «Питерская жизнь» прочла рассказ: «Здравствуйте, я старуха Шапокляк с Литейного», который написала мама Кристины. После этого она пересмотрела свою жизнь и как ни странно увидела себя со стороны, читая этот рассказ. Вот истинная правда, что слово тоже лечит. И благодаря маме Кристина уже пришла на работу в дружный ласковый коллектив. А Лидия Иосифовна, вглядываясь в нового стажера, всегда думала про себя: «Ну их подальше, не знаешь, кем окажется этот новый сотрудник! – И тут же вспоминала писательницу Катю».

Но Кристина ничего этого не знала. Рабочий день начинался в десять часов утра и заканчивался точно так же ночью. Двенадцать часов в день на каблуках, без перерыва на обед, с перекусами в пять, десять минут были для Кристины ужасным испытанием.

Ноги горели огнем к концу рабочего дня. Она уже не могла идти домой, а в прямом смысле ползала на четвереньках, поднимаясь по лестнице, когда лифт не работал. Открыв дверь ключом, чтобы не будить Веру Михайловну заходила в душ и совала свои раскаленные ноги под ледяную струю, чтобы хоть как-то привести их в чувство.

«Слава Богу, хоть коллектив хороший. И Леночка, и Людмила Иосифовна, и даже Александра с этими темными кругами под глазами. Боже ж ты мой, почему она такая несчастная?» – думала Кристина, выстаивая в ванной под ледяной водой.

– Кристи, я поместила Петра в больницу! – произнесла через дверь Вера Михайловна.

– Что с ним? – испуганно спросила Кристина.

– Сердечный приступ. Он в Покровской больнице, в кардиологии, – произнесла, вздыхая Вера Михайловна.

– Я сейчас же поеду туда! И не вздумайте меня отговаривать! – произнесла Кристина уверенно.

– Да кто ж тебя отговорит, – вздохнула Вера Михайловна.

Кристина вышла из ванной с мокрой головой и помчалась в Покровскую больницу.

 

Глава 37

Таинственное здание из красного кирпича появилось перед нею, когда она свернула со среднего проспекта Васильевского острова. Кристина шла в больницу босиком, держа в руках туфли. Ноги предательски ныли, но шли. Такси невозможно было вызвать, как всегда ночью они тоже отдыхали. Кристина зашла через приемный покой и сказала, что идет к мужу, которого привезла скорая помощь. Муж находился в триста седьмой палате. Она кружила в этих полукруглых лабиринтах больницы, никак не могла найти нужной палаты.

Больница располагалась странным образом. Кристину все время вели длинные коридоры по кругу и на стенах везде были нарисованы зеленые стрелки со словом «Выход».

«Выхода нет, выхода нет, выхода нет!» – проносилось в голове у Кристины.

Ну как же нет. Выхода из любого положения бывает два. Это известная всем истина. Не три, не четыре, не пять. А два. Это, как правило, вход и выход. Значит можно всегда найти выход двумя способами, как вошел, так и вышел. Или зашел в одну дверь, вышел в другую.

Кристина шла по лабиринтам коридоров и думала: «Значит так, Петр потерял все, наняв на работу подставного бухгалтера. Значит, я должна быть хорошим бухгалтером, чтобы вернуть Петру все. Точно! Как я сразу не догадалась?!» – воскликнула Кристина про себя и уверенно открыла дверь в нужную палату.

Она посмотрела на спящего Петра при свете фонаря, черты лица обострились, нос стал еще прямее, глубокая скорбная маска покрывала лицо. Но он был божественно красив, как всегда. Кристина поправила на нем одеяло, нежно поцеловала его и чтобы не разбудить, показала медсестре, что уже уходит.

– Я только что пришла с работы, поэтому так поздно решила навестить мужа, – объясняла она ей, извиняясь. – Вы уж, пожалуйста, передайте ему вот это, он поймет. – И Кристина передала ей связанные узлом два красивых шелковых платочка, которые они держали в Храме при венчании. – И присмотрите за ним, пожалуйста, у него сейчас очень трудный период в жизни.

– Хорошо, вы не переживайте, Вера Михайловна уже распорядилась насчет него, – произнесла медсестра. – Все будет хорошо.

На следующий день, Кристина напрямик сообщила хозяйке магазинов, Татьяне, что она очень сильный бухгалтер и что она берется увеличить прибыль ее магазинов, если она ей позволит. На что уставшая королева-носильщик очень обрадовалась ее предложению и посетовала на то, что у нее страшная текучка кадров и что подозрительно низкие продажи при огромном количестве товара.

На следующий день Кристина принесла бизнес-план. Она убедительно рекомендовала разделить рабочий двенадцатичасовой день на восемь часов с часовым перерывом на обед и двумя выходными на человека. И сообщила, что продуктивность от этого вырастет в два раза. Что у продавцов не будет такой уставшей апатии и будет стимул трудиться лучше. Потому что у них не будут так сильно уставать ноги. Кристина предложила начинать рабочий день с девяти часов, а не с десяти и работать двумя сменами. Она убедительно предоставила все расчеты прибыли и попросила дать ей время на эксперимент. Кристина решила пройтись по всем пятнадцати магазинам Татьяны и сделать анализ продаж.

Татьяна согласилась на эксперимент. И в скором времени он дал результат очень даже положительный. Вместо четырех продавцов, в магазине оставляли в одну смену двух и в другую смену двух. То есть по зарплате все оставалось, как и прежде. Татьяна ничего не теряла. Но так же Кристина выяснила, что на Литейном проспекте работает команда, которая по возрастной категории была намного старше всех остальных продавцов, которые работали в других магазинах. И она предложила поменять этот коллектив на более молодой перспективный.

Но чтобы не обижать старшее поколение, она прибегнула вместе с начальницей Татьяной к маленькой хитрости. Она сказала, что на Большом проспекте нужны более опытные продавцы, так как клиенты еще не наработаны. И кто, как ни старая гвардия может войти в положение хозяйки… И расчет был точен. На Большом проспекте Петроградской стороны клиентура в основном была пожилого возраста и эти две категории могли вместе славно ужиться.

А девчонок – профессионалок с неуемной энергией и со знанием иностранных языков отправили в центр Питера, на Литейный проспект, где посетителями были в основном иностранцы. Выручка у них поднялась почти в десять раз! Прибыли они приносили больше, чем за все годы существования этого магазина.

Таких результатов хозяйка магазина Татьяна никак не ожидала. Она предложила Кристине сталь ее полноправным компаньоном. Кристина согласилась. И дела у обеих девушек пошли в гору.

Кризис в стране потихоньку убирал слабых, оставляя сильных. Очень много торговых помещений продавалось за бесценок в городе Санкт-Петербург и Татьяна с Кристиной скупили все помещения магазинов, которые арендовали.

Только на Литейном проспекте Татьяне не удалось выкупить помещение. Хозяин Никита решил его оставить, как он говорил в память дочери, которая очень любила это место, но снизил им все-таки аренду до минимума. Бизнес стремительно развивался.

Кристина разработала еще одну схему для увеличения прибыли. Она предложила брать товарооборотом, заключить договоры напрямую с фабриками – производителями. Теперь все было в их руках. Наценка на товар была маленькой, проходимость у магазинов огромная, рекламный ролик по телевидению про российского производителя и новые коллекции от выдающихся модельеров сделали свое дело. Качественный дешевый российский товар быстро разлетался во все страны мира. И Кристина за короткий срок вновь поднялась с колен. А Татьяна стала ходить в Храм, благодарить Бога, за то, что он прислал ей такую помощницу.

Татьяна призналась Кате, что перед тем, как Кристине появиться, она собиралась сворачивать бизнес совсем. И еще призналась, что Кристина очень похожа на писательницу, с которой она очень дружит. И рассказала эту историю про старуху Шапокляк. Про то, как Людмила Ильинична съедала своих стажеров. Кристина так смеялась, когда узнала, что Людмила Ильинична могла встретить ее совсем не так, если бы не этот рассказ.

Кристина теперь понимала, почему девочки в магазине были благодарны ей за график работы и выходные. И в один голос твердили, что у них работала женщина-писательница очень похожая на нее. Они обещали взять Кристину с собой и хвастались, что ездят к ней каждые выходные и устраивают женские посиделки, рассказывая наперебой новые истории из жизни.

Они так заманчиво описывали, какой у нее красивый дом – писателя, какой чудесный фонтан в виде книги, какие вкусные шашлыки жарит ее муж. И советовали Кристине рассказать писательнице свою историю жизни. Кристина смеялась и говорила, что ей нечего про себя рассказывать, что роман будет неинтересным, да и название банальное, каких полно: «Замуж за миллионера». Но пообещала девочкам, что в гости с ними пойдет.

Кристине так и не удалось вырваться к писательнице, потому что она ездила к Петру в больницу каждый день и пыталась вернуть его к жизни.

Понемногу Петр приходил в себя и не понимал, как могло такое случиться, что он так низко опустился. Ему было стыдно, что он причинил боль человеку, которого безгранично любил. Он не выпускал из рук этот узелок с двумя шелковыми платочками. Он пересмотрел всю свою жизнь, даже стал молиться и вышел из больницы тем Петром, которого Кристина полюбила.

Они возобновили долгие прогулки возле реки Смоленки, вместе посещали службу в Храме, и Святая Блаженная Ксения стала улыбаться им с мозаичного живого портрета, находящегося на стене Часовни.

– А ведь мы вспоминаем о Боге, когда нам плохо, – вздыхая, произнесла Кристина. – Может, нам испытания даны, чтобы мы вообще от Бога не отошли?

– А мне правда стало легче, когда я причастился, – признался Петр. – Может это самовнушение. Но я больше не хочу спиртное вообще.

Кристина улыбнулась, прижалась к своему любимому мужу.

– Нет, это не самовнушение. Это Бог помогает!

– «Кстати, как стал молиться, так Интерпол сразу нашел этого отморозка-убийцу в Лондоне! – радостно сообщил ей Петр. – К тому же они помогли ему вылезти из петли, в которую он полез, когда промотал все деньги Виктора. Представляешь, он орал на стражей законнопорядка, что эти англичане даже повеситься не дают нормально, снимают его в белых перчатках, боясь, испачкаться о его мерзкое тело бедняка.»

Обо всем этом ему поведал следователь, когда приходил в больницу подписать кое-какие бумаги. А все произошло так.

Антон в присланном фотороботе узнал Ивана. Он сообщил следователю фамилию и имя подозреваемого, а те в Лондоне вышли на его след, когда он в стельку пьяный, совал полицейским документы на имя другого человека, а при этом говорил, что его зовут Иван Севрюк. Никак не мог привыкнуть, что он стал «другим» человеком. Иван до последнего не мог поверить, что его приемные родители обобрали его как липку и выбросили, когда он стал им не нужен.

Света попыталась связаться с Татьяной перед смертью и забрать у нее компромат, что у нее есть еще один сын, которого она отдала Кристине. Но Татьяна в последнюю минуту жизни, с трудом могла говорить и успела только сообщить ей, что все это теперь находится в архиве у ее шефа. А кто шеф она не успела сказать…

Света все чаще стала вспоминать Антона. Ведь кроме него, никто не любил ее по-настоящему. И как она могла так в нем ошибиться. Она очень жалела, что сломала ему жизнь. Она не знала, что наоборот она помогла ему обрести настоящее счастье.

 

Глава 38

Антон был женат и очень любит свою жену. Когда вся эта ужасная история получила развязку, Антон не находил себе места. И понял одно, что ему нужно срочно уехать куда угодно, лишь бы не вспоминать то, что с ним произошло.

Конечно, он никогда бы не оставил маму одну. Но ее не стало. И перед смертью она ему призналась, кто ее настоящий отец. Она сообщила Антону, что написала ему письмо. И что он в скором времени Антона найдет. Она знала, что Володя очень любил ее, но обстоятельства не позволили им быть вместе.

Улетая в Мурманск, в аэропорту Антон заметил яркую веселую рыжеволосую девушку, которая ехала на Север по своей научной работе. Она, увидев, что парень очень грустит, решила помочь ему и весело щебетала ему о своих проблемах.

Незаметно они подружились, в Мурманске несколько раз встречались на разных мероприятиях. Затем решили снять жилье вместе, чтобы было дешевле платить. И не заметили, как вспыхнула любовь и они стали мужем и женой. Лика позвонила своему двоюродному брату по скайпу, поделилась с ним, как всегда, своим счастьем и передала привет его жене и любимым племянникам.

Когда Лика общалась с Петром по скайпу, Кристины дома не было. Она в это время гуляла с детьми и очень обрадовалась, когда Петр ей рассказал, что Лика нашла хорошего мужа.

Когда Кристина попала в семью Петра, то Лика стала для Кристины настоящей подругой. Жаль, что они мало виделись, но созванивались часто и она, как могла, поддерживала Кристину, когда узнала о недуге Петра. Ей не верилось, что темные силы смогут его утянуть на дно. Она знала своего брата и была уверенна, что он победит эту болезнь. Так оно и случилось.

Петр, глядя на Кристину, на ее успехи в бизнесе, тоже все начинал с ноля. Он открыл в Питере собственную школу по изучению английского языка. Нанял преподавателей, живших за границей, и придумал свою индивидуальную программу обучения. После двух месяцев обучения, на английском языке могли говорить свободно даже те, кто никогда его не изучал. Петр расширил диапазон обучения, перейдя на индивидуальные компьютерные программы.

Кристина радовалась успехам мужа. И все время говорила, что Бог не дает таких испытаний, какие человек не может выдержать. Она говорила, что ее враг пойман, а значит, справедливость восторжествовала. Кристина часто вспоминала Отца Игоря, его молитвы, его взгляд исподлобья, вспоминала, этот наклон головы. Каждое слово, произнесенное Отцом Игорем, как ни странно, она помнила очень отчетливо.

«А ведь он был прав, когда говорил, что меня ждут большие неприятности, и что без Бога я с ними не справлюсь, – вспоминала Кристина. – Только где это было?».

Тогда она совсем не понимала его слова. А сейчас они наполнились настоящим смыслом. Без Бога мы ничто!

Но Отца Игоря вспоминала не только Кристина, отца Игоря часто вспоминал еще один человек. Это была Татьяна. Она перед смертью, не переставая, твердила Якову, что любила всю жизнь его брата Юру. И, взяв Якова Саммуиловича за руку, открыла ему перед смертью еще одну тайну, что часть денег с фирмы Петра она хранит в Швейцарии, и продиктовала ему кодовый номер ячейки. Она сказала, что Петр знает, как ими распорядиться.

Петр, посоветовавшись с Яковом Саммуиловичем, решил отдать все эти деньги в монастырь, где находился его любимый дядя – Отец Игорь. Они передали последнюю волю умирающей и сообщили ему ее последние слова, что она всю жизнь любила его одного. Отец Игорь пребывал, как всегда, в молчании, но они знали точно, что он будет молиться за ее погибшую душу, так как очень любил ее тоже.

«Для чего люди приходят в эту жизнь? – думала Кристина, когда слушала эту историю. – Может быть для того, чтобы разобраться в себе, в своих пороках, грехах, чтобы суметь сделать кого-то счастливым или наоборот. Нет, человек приходит в эту жизнь для любви. Какая она разная эта любовь! Она многогранна, совершенна и неповторима!

И Кристина вдруг вспомнила слова Фридриха Ницше: «Поэтому хочу я, чтобы искренне говорили друг другу: «Мы любим друг друга, посмотрим, будем ли мы любить и впредь! Или обещание наше ошибочно? Дайте нам время и недолгий союз, чтобы увидеть, годимся ли мы для истинного союза! Великое дело – всегда быть вдвоем!»

Кристина улыбнулась и согласилась: «Великое! Мне нравится, что мы с Петей все начинаем с ноля и что он снова вернулся к своим сценариям. Интересно, какой же сюрприз он мне хочет сделать, о котором сегодня проболтался?», – думала Кристина, глядя на мужа.

День рождения Кристины приближался. Гости получили пригласительные, на которых стоял совершенно другой адрес: «Крестовский остров, улица Сосновая, дом двадцать три, корпус один».

«Скорее всего, это адрес ресторана», – думали друзья.

Кристина даже не догадывалась, что ее муж пригласил столько людей на ее день рождения…

 

Глава 39

Дети прыгали вокруг Кристины и требовали карусельки. Они очень любили на них кататься. Кристина журила деток и говорила, что знает, в кого они у нее получились, потому что сама в детстве бредила этими карусельками.

Она, конечно, лукавила, потому что совсем не помнила свое детство. Но то, что она была в детстве оторвилой, знала точно. Она помнила, как у нее захватывало дух от аттракциона, в котором она летала в огромной трубе, даже ей казалось, что с парашютом она тоже прыгала.

И что особенно ей нравились – закрученные горки в аквапарке. Кристина помнит, как она тайком проскочила между ног у взрослых и покатилась с высокой горки в самый глубокий бассейн. Она помнила, что тонула, и что ее оттуда вытащил высокий симпатичный мужчина. Молодой, но уже весь седой. Это был ее отец – Никита, но она про это не знала. Никита рванул за ней в бассейн, так как знал, что Кристина не умела плавать, и успел, слава Богу, ее спасти.

Ох, и досталось тогда Кристине, любительницы экстремального отдыха, от Кати и Никиты. А на каруселях она выбирала самый опасный аттракцион. Вот и сейчас, прогуливаясь с детьми по Крестовскому острову, она заглядывалась на «Ракету».

Но детям показывала участников соревнования по ловле рыбы. Она радовалась вместе с детьми, когда видела, пойманную рыбку.

– Ура, смотрите, какую рыбу дядя поймал, – восхищалась Кристина.

– Ма, давай и мы рыбу половим, – умоляли ее дети.

– Немного подрастете и будете ловить рыбу тоже, – успокаивала детей Кристина.

Она иногда вспоминала большую реку, лотосы, лилии. И рыбалку! Но никак не могла до конца вспомнить, где это было. И перед глазами всплывала красивая и очень добрая женщина и веселый мужчина, их кто-то называл Земными Ангелами. Катя шла в раздумьях по парку и опять чувствовала, что прошлое неотступно шло рядом с нею. Дети бегали по Крестовскому острову так же, как у себя в своих английских парках.

Федор кружил вокруг фонтана и требовал, чтобы Виктория его догнала. Он постоянно хитрил, останавливался и поджидал бегущую сестренку, пугал ее, та визжала и снова делала круг. Она не понимала, каким образом Федор появлялся перед нею снова. Затем Федор выбирал новый путь и убегал от Вики, а леди вновь неслась следом за ним. Она и не заметила, как добежала к новым коттеджам, красиво выстроенным в ряд.

Кристина побежала следом за детьми, отгоняя от себя воспоминания, и неожиданно очутилась перед красивым коттеджем с небольшим кованым балконом. Она остановилась перед ним, почувствовав, что сердце сжалось так, что нечем дышать. Кристина отчетливо поняла, что очень хорошо знает этот дом. Дети оглянулись и увидели, что с мамой происходит что-то неладное. Она схватилась за сердце, побледнела, и, не отрываясь, смотрела на этот балкон. Они мгновенно притихли, подошли к Кристине, взяли ее за руки и стояли вместе с нею, рассматривая красивый дом.

– Вика, что с мамой? – тихо спросил Федор.

– Не знаю, может балкон нравится? – предположила сестра.

Кристина долго смотрела на балкон, затем подошла к дверному звонку и нажала. Знакомая мелодия «Марсельезы» зазвучала в ушах, Кристина вздрогнула от воспоминаний.

– Иду, иду, – прозвучал знакомый голос мамы.

Вспышка света перед глазами! И Кристину мгновенно воспоминания унесли в этот дом. Она отчетливо увидела себя с огромным животом, как она стояла на этом самом балконе, а рядом с нею тот страшный мужчина, убийца из ее сна. Кристина разливала из кофеварки кофе и звала маму. И мама вот так же кричала: «Иду, иду». Затем перед Кристиной появилось лицо любимой подруги Светы, и она со змеиным выражением лица прошипела: «Да, мы с ним давно любовники, а ты – сдохни!». Кристина вспомнила сильный удар в спину и как она покатилась по лестнице…

В этот момент дверь плавно открылась, и в голове Кристины раздался взрыв, когда перед нею появилась мама. Она все вспомнила!

 

Глава 40

Катя открыла дверь, увидела Кристину и подумала, что в этот миг она уже на небесах, потому что перед нею стояла «умершая» дочь и двое очаровательных детей из ее сна.

– Кристина?! – ахнула Катя, – доченька моя, это ты?

Кристина бросилась к ней в объятия. Мамочка, я вспомнила, я все вспомнила, – закричала Кристина и стала целовать Катю и душить ее в объятиях. Она зарылась в ее каштановые немного вьющиеся волосы. Вдыхала запах ее любимых духов и плакала.

– Ты что-нибудь понимаешь, – спросила Вика у Федора, глядя на эту картину.

– Кажется, у нас есть еще одна бабушка, – сказал уверенно Федор.

– Господи, а это что за Ангелочки?! – заплакала Катя, обнимая и целуя детей Кристины.

– Это мои дети.

– Внученька, внучочек, – запричитала Катя. – Да что же мы стоим, проходите в дом. Отец, только не падай в обморок! Смотри, кто ожил!

Кристина глотнула полной грудью родного воздуха, подтолкнула ко входу детей. На крики и радостные возгласы вышел, хромая из-за угла дома Никита. Он как раз возился в саду со своими любимыми фруктовыми деревьями. Никита непонимающе смотрел то на Кристину, то на детишек, то на радостную Катю.

– Сообщите мне, пожалуйста, что я не умер, – произнес Никита, раскрывая объятия для дочери и внуков.

– Это ваш дедушка Никита, – сообщила радостную новость Кристина, целуя отца.

– Значит, я жив в своих внуках, – произнес философски Никита. – Это радует, что фрукты будет, кому есть.

Катя расцеловала внуков и повела их счастливая в дом. Никита крепко обнял Кристину, не боясь испачкать ее грязными руками.

– Господи, я думал, никогда тебя больше не увижу. Ведь за свои грехи я должен быть в аду, а ты, райская душа – в раю. Хорошо, что задержалась на Земле. Где же ты пропадала, душа моя, и что с тобою произошло?

– Я сейчас вам все расскажу, все, все, все. Я так рада, что память ко мне вернулась, – обнимая отца, плакала Кристина.

Радость переполняла ее полностью, только теперь она вспомнила первое знакомство с Никитой и привкус горечи, обиды перемешался с волнением, и она не знала, как реагировать теперь на новые открывшиеся обстоятельства.

Конечно, она любила Петра, но как он мог ее предать? Как мог не сказать ей правду про ее прошлую жизнь. Или хотя бы о том несчастном случае, произошедшем в ресторане. Она, конечно, только теперь отчетливо поняла, что Света ее толкнула с лестницы. Она вспомнила, что ждала ребенка, что была замужем за Иваном. И так много всего сразу на нее навалилось. Что она боялась, что не справится со всем этим. Катя наливала ей в стакан любимого пустырника, плакала вместе с нею и никак не могла усидеть на месте. Она бегала вокруг своих красивых внуков, не переставая, целовала их в макушки.

Вика с Федором, сидя за столом и наминая бабушкины вкусные пирожные, видели радостную маму, рассматривали с интересом новых родственников. Они удивлялись, что в доме от пола до потолка вся стена уставлена книгами.

– Ты видел, сколько книг? – спросила Вика у Федора. – Как думаешь, у них сказки есть?

– Конечно, вон видишь, игрушки. Значит, дети тоже есть.

– А какие дети? – спросила тихонько Вика.

– Не знаю, может еще внуки есть.

– Хорошо бы было, – подтвердила его мысль Вика и тут же спросила про игрушки у Никиты. Он с удовольствием повел их в детскую комнату на второй этаж и предоставил в их распоряжение все богатство их двоюродного брата Антона.

– Можно мы здесь немного поиграем? – спросила Вика, рассматривая плюшевого медвежонка, первую игрушку Кристины, которую родители сохранили для ее детей.

– Конечно, вы вправе делать здесь все, что хотите. Это теперь ваш дом! – радостно произнес Никита и, услышав рыдания двух любимых женщин, поторопился спуститься вниз, пока дети были заняты изучением новых игрушек.

Никита на правах хозяина и главы семейства взял управление эмоциями в свои руки. Услышав, что Кристина плакала от обиды, что муж ей не сказал всей правды, а значит, предал ее. Он сразу твердо сообщил, что никаких разборок в доме не потерпит и если так случилось, что у Кристины есть муж. То она просто обязана его принимать таким, какой он есть. На слова Кристины, как он мог ее предать, Никита отвечал, что это было сделано в целях безопасности. Что он поступил бы точно так же, если бы увидел, что близкому человеку что-то угрожает.

Кристина плакала и рассказывала снова и снова, что с нею произошло в ту роковую ночь.

Как она попала в больницу и познакомилась там со своим мужем. Как она потеряла память. Катя, услышав это, достала семейный альбом и стала показывать Кристине ее фотографии.

Когда Кристина увидела фотографию Светы, она вся напряглась и призналась маме, что видела Свету в роддоме, когда рожала Вику, и что на следующий день ей подбросила ребенка под дверь. Она только теперь вспомнила, что это был ребенок Светы. Она тогда в роддоме хорошо запомнила этого мальчика. И только сейчас поняла, что это ее сын.

Катя рассказала дочери, что видела их на рыбалке у дяди Коли и тети Лены и все про них поняла. Но Кристина не уставала повторять, что не отдаст ей Федора. И была уверенна, что Света вернула ей то, что когда – то у нее украла. Ведь Света столкнула Кристину с лестницы беременную, после чего она потеряла ребенка. Кристина узнала, что дача Антона сгорела и что там якобы нашли ее обгоревший труп.

Боже! Как мама с отцом только пережили это несчастье. Обе долго плакали, вспоминая годы разлуки. Катя призналась Кристине, что у нее есть могила, на которую она постоянно ходит. Кристина успокоила маму, что теперь будет жить долго, потому что это хорошая примета.

Катя не отрывалась от мамы, она не могла надышаться запахом ее любимых духов Коко – Шанель. Она не могла насмотреться на свою любимую мамочку. Она заметила, что в ее изумрудных глазах все так же искрились золотые звездочки, и Кристина только сейчас поняла, что глаза не имеют возраста, так же, как и душа. Мама была такой же красивой, а счастье встречи еще больше украсило ее.

Никита подошел к дочери и жене, обнял их, из глаз у него текли слезы, которые он неумело пытался скрыть. Вот так они и стояли, обнявшись втроем, и в этот момент знали точно, что такое счастье!

Счастье – это быть вместе! Счастье – это оставаться людьми! Счастье – это принимать жизнь такой, какая она есть. Счастье – это быть самим собой!

Как часто бывает, что мы не замечаем любви близкого родного человека. Часто обижаем его. И больше всех достается родителям. А они нас любят такими, какие мы есть. Они вынимают сердце из груди и освещают нам дорогу в жизнь. Но мы этого не ценим, пока наши родители живы.

Мы хватаемся за прошлое, когда их с нами уже нет. И уже нет шанса извиниться, поплакать на плече. Даже поругаться, больше шанса у нас нет. И мы хотим все вернуть, чтобы исправить. Но, увы, поздно.

И только после того, как их не станет. Мы вдруг в Библии в пятой заповеди находим такие простые и понятные слова: «Почитай отца твоего и мать твою, чтобы продлились дни твои на земле, которую Господь, Бог твой, дает тебе».

И все так просто: хочешь прожить долго, не обижай родителей!

А мы это узнали слишком поздно. Когда их уже не вернуть. И не у кого попросить прощения.

И мы вспоминаем обиды, которые им нанесли, споры до хрипоты, которыми пытались доказать свою детскую наивную правду. И боль, которую мы им незаслуженно причинили.

Эх, это вечная проблема отцов и детей, переходящая из поколения в поколение. Остановитесь! Любите мгновения! Из них состоит наша такая длинная и такая короткая жизнь.

 

Глава 41

С первых шагов мы как будто начинаем набирать обороты земного бытия. Сначала медленно делаем шаг за шагом, и нам кажется, что дни тянутся очень медленно. И вдруг замечаем, что с каждым годом они летят все быстрее и быстрее. И вот с ужасом видим, что годы пролетают, как дни, а дальше еще страшнее, они набирают такую скорость, что несутся уже, как минуты, секунды, а затем, вдруг вспыхивают как мгновения. И все…

…И снова где-то начинается новая жизнь, которая медленно набирает обороты, за которыми мы к концу жизни не поспеваем.

Конечно, мы обязательно все встретимся, как сказал Отец Игорь: «Во втором пришествии Христа». Но там с нас спросят за все сполна: за все обиды, за все неприятности, за всю ложь, которой мы прикрывали свои грехи, думая, что их никто не увидит.

Нет, их видно. И наш Создатель спросит за каждый из них. Только у нас уже не будет шанса реабилитироваться. Спешите делать добро, быть может еще успеете спасти себя! И никогда не обижайте своих родителей, какими бы они не были. Это мы их выбрали для себя, задолго до того, когда родились.

– Мамочка, прости меня за все! – плакала Кристина. – Я была такой эгоисткой, я так мало с тобой виделась. Теперь все будет по-другому. Отец прав, нужно уметь прощать! Я ничего не скажу Петру. Наверняка, он сделал это, чтобы спасти меня. Он по-настоящему меня любит и еще больше, чем я корит себя.

– Вот и правильно, дочка, что той жизни, чтобы ее тратить на ссоры, – вздохнув, произнесла мама. – А мужа нужно слушаться. Его первым сделал Бог! Так что не перечь ему!

– Хорошо, – ответила Катя и крепко обняла маму.

Когда Кристина с Катей вышли во двор, Кристина заметила красивый дом по соседству.

– Дом моей мечты, – напомнила она маме. – Помнишь, я всегда говорила, что буду жить с тобой по соседству, и у меня будет свой собственный дом с бассейном и баней.

– Да, именно такой дом строит местный миллионер, жаль, конечно, что он женат. Я так мечтала о таком зяте, еще задолго до того, как ты вышла замуж за Ивана.

– Его, кстати, посадили. У него обвинение по нескольким статьям.

– Значит, он уже получил наказание за все. Хотя, честно сказать, Иван получил наказание давно. Он просто не жил, постоянно всего боялся. Даже, когда организовывал твои похороны, все время оглядывался, боялся, что ты войдешь. Интересно, они знали, что ты жива?

– Света точно знала, она меня в роддоме видела.

– Ты знаешь, доченька, она ведь взяла твою несчастную судьбу вместо тебя, когда вышла за Ивана замуж.

– Они обманывали меня с первого дня знакомства. Света призналась перед тем, как столкнула с лестницы, что они были любовниками давно. А несчастье приходит тогда, когда ты кому-то делаешь плохо.

– Ты права. Я рада, что ты поменяла судьбу. Мне очень хочется увидеть твоего мужа, – сказала Катя, обнимая дочь.

– Ты с ним сегодня познакомишься. У меня же сегодня день рождения. Мы за вами вечером заедем. Так что готовьтесь.

– Ой, а мы совсем забыли тебе купить подарок! – вдруг спохватилась Катя.

Кристина посмотрела на маму, засмеялась, обняла ее и сказала: «Живите долго, это и будет ваш подарок мне!»

– Хорошо, ну вы быстрее приезжайте, я уже начинаю скучать.

 

Глава 42

Вечером Петр узнав, что Кристина нашла родителей и все вспомнила, пряча глаза от жены, стоял на коленях и просил у нее прощения.

Он все это время переживал, что не сказал ей правду. Но он так боялся ее потерять!

Петр признался Кристине, что ходил в ресторан и пытался все разузнать про ее обидчиков. Но служащие ресторана ничего не знали. Они сказали, что видели этих посетителей впервые. Петр так же объяснил ей, что долго искал этого мужчину, который назвался ее мужем.

А про ребенка, которого она потеряла, он не сказал ей, только потому, чтобы не вызвать приступ депрессии, так как она проходила курс психотерапии, после тяжелого сотрясения мозга.

А самое главное, Петр боялся, что Иван, спланированное убийство, доведет до конца, поэтому и прятал ее. Ведь Петр слышал, как Иван приказал Свете столкнуть ее с лестницы.

Кристина строго смотрела на Петра. И Петр неожиданно зарыдал, схватив ее в объятия.

– Не уходи, – умолял ее Петр. – Я умру без тебя.

– И я без тебя тоже, – заплакала Кристина, уткнувшись ему в плечо. – Я очень люблю тебя. Ведь это правда «Великое дело – Всегда быть вдвоем!»

На радостях, Петр очень торопился увидеть своих новых родственников. Он любил уже их потому, что они подарили ему такую жену. Петр, не переставая, целовал Кристине руки и благодарил за то, что она простила его.

Но волнение перед знакомством с родителями Кристины с каждой минутой усиливалось. Он даже не думал, что так будет бояться этой встречи. И, поглядывая на Веру Михайловну и Якова Саммуиловича, искал у них поддержки.

– Не волнуйся ты так, – утешала его мама. – У такой дочери, как Кристина, будут замечательные родители.

– В этом я как раз не сомневаюсь. Я боюсь за себя, вдруг я им не понравлюсь. Ладно, быстрее садитесь в машину, поехали, – поторапливал он родителей.

Кристина и дети уже сидели в «Феррари» и с нетерпением ждали папу. Они наперебой делились впечатлением, что у них есть много бабушек и дедушек.

– Теперь вы богатые родственниками, – констатировала факт, садясь в машину, Вера Михайловна.

Яков Саммуилович, как всегда, был рядом. Он никогда не садился впереди. Это была одна из особенностей его бывшей работы.

– Ну, слава Богу, наконец-то, будет с кем по-стариковски поговорить. А то все молодежь, да молодежь, – подмигнул он жене.

Петр довольный поглядывал на Кристину, внимательно слушал указания, куда ехать и в тоже время таинственно улыбался предстоящему сюрпризу.

Но для него сюрприз начался раньше, с того момента, когда Кристина произнесла, где живут родители. Он очень удивился, что они живут на Крестовском острове тоже.

Когда «Феррари» остановился возле дома родителей, то мама Кристины, увидев в окно машину соседа, очень удивилась, что он припарковался возле их дома.

– А что случилось, почему сосед к нам подъехал? – спросила Катя у Никиты.

– Может, хочет на новоселье пригласить. У него с утра шашлыками пахнет и накрываются столы.

– Мы никуда не пойдем. К нам Кристина должна приехать с семьей, – категорично заявила Катя.

Когда они открыли дверь, то увидели дружную процессию во главе с Кристиной, соседом и детьми. И главное, со старинным другом Никиты – генералом ФСБ – Яковом Саммуиловичем Гельштейном.

Никита с Катей стояли, открыв рты. Ничего не могли понять. Они не верили своим глазам. И не смотрели ни на соседа, ни на дочь. Они смотрели во все глаза на «погибшего» друга.

– Вот это сюрприз, ты жив?! – громко произнес Никита, обнимая друга. – Откуда ты здесь?

– По роду службы был приставлен защищать твою дочь. Ведь Кристина вылитая Катя в молодости.

Вера Михайловна улыбнулась, посмотрела на мужа и поняла, что теперь он точно расскажет ей всю правду про себя. Что настал тот самый момент, когда показывают скелетов в шкафу.

Петр с широко открытыми глазами смотрел на все происходящее.

– Вот это новости, я думал сюрприз жене в день рождения сделать. А вы тут что устроили?

– Знакомьтесь, это мама и папа, – растерянно произнесла Кристина, показывая на родителей. – А это мой муж Петр.

Писательница-соседка засмеялась, обняла Петра, расцеловала и сказала: «Велики твои чудеса, Боже! Мечтала о таком зяте и получила».

Теперь пришло время Кристине удивляться.

– А вы что знакомы?

– Это же и есть наш сосед – миллионер, – смеясь, произнесла Катя, обнимая дочь.

– Как сосед? – удивилась Кристина.

Петр обнял жену, подвел ее к воротам соседнего коттеджа, широко распахнул их и пригласил всех пройти с ним.

– Любимая жена, твой подарок на день рождения. Дворец твой, моя королева! Вот пакет документов. Прошу любить и жаловать, – выпалил он скороговоркой.

Никита протянул Кристине папку с документами и открыл дверь в дом ее мечты. Удивленные родственники с круглыми глазами рассматривали усадьбу.

Кристина плакала от счастья, когда рассматривала комнаты в доме. Она не могла поверить, что Никита до мелочей изучил ее вкус и сделал все, о чем она мечтала. Во дворе все тоже было идеально. И баня и бассейн, и цветные музыкальные фонтаны, почти как в Петергофе. Все, что она любила!

Дети, увидев во дворе, точно такие же карусели, какие у них были в Лондоне, запрыгали от радости и побежали на них кататься.

В это время к соседу заглянул удивленный Максим с женой и сыном.

– Хозяева! – крикнул он. – Ваши соседи не у вас? Мне показалось, что я слышу их радостные голоса и…, не успел закончить фразу встал как соляной столп.

Максим увидел живую и красивую Кристину.

– Господи, это не сон? – закричал он и побежал обнимать сестру.

– Нет, любимый братец, это явь и сказка жизни. Это я. А это мой новый дом, подарок мужа. Заходите!

Гости один за другим приезжали в новый дом Кристины на день рождения. Они были очень удивлены, ведь искали ресторан по этому адресу, а нашли веселую Кристину и ее новый дом.

Кристина была так счастлива в этот вечер. Все любимые друзья были рядом. По стечению обстоятельств в день памяти Кристины, в ее день рождения всегда приезжала Катина сестра из Америки – Маша вместе со своим мужем-банкиром Михаилом.

Как они радовались, что Кристина жива. Они вспоминали Лондон и смеялись, вспоминая прошлое и настоящее. Приехал Антон с Ликой из Мурманска, пришли девочки-коллеги из магазина во главе с Татьяной.

В новом особняке до утра звучала музыка, и не прекращались танцы и смех.

А какой красивый салют заказал Петр в честь своей любимой жены! Такого дня рождения у Кристины точно никогда не было. Самые любимые люди были с нею рядом.

Но Кристина не знала, что под забором ходит еще одна ее подруга.

 

Глава 43

Это была Света. Она пришла попрощаться и попросить прощение за все у Кристины и ее мамы. Света давно ходила рядом с домом и не решалась войти.

Жизнь в одно мгновение пронеслась перед нею, когда она услышала приговор: «У вас последняя стадия рака. Мы уже ничего не сможем сделать. Вы обратились слишком поздно!».

После этих слов произошла переоценка ценностей жизненных устоев полностью. Она увидела себя со стороны. И поняла, что за все нужно платить. Так бывает, что боль физическая сводит тебя с ума, и ты не в силах ей противостоять. Ты не в силах ничего изменить. И ты терпишь эту невыносимую боль, когда грязная болезнь очищает тебя изнутри. Она выскребает всю грязь из тебя и начищает до блеска, стирая накопившиеся годами грехи. А ты кричишь и плачешь от безысходности! И требуешь одного – побыстрее умереть.

Как ни странно, именно болезнь делает тебя другим человеком. Ты вмиг меняешься. Становишься совершенно другим. Был злым – стал добрым. Был буйным – стал тихим. Был дураком – поумнел. Но как все это не вовремя!

Жаль, что жизнь – это миг зажженной спички. Вот она эволюция личности – узнав, что болен, начинаешь меняться.

Болезнь заставляет чувствовать все намного острее. И ты точно знаешь, что, наконец-то, стал лучше, потому что понял, что ничего не заберешь с собой с этой грешной земли, кроме накопленных грехов.

После того, как Света узнала, что смертельно больна, она вспомнила ту Церквушку, в которой таинство Крещения принимала Кристина и, как все это ее бесило. И только тогда она поняла, что точка отсчета ее грехов началась именно с того момента. И ей очень захотелось увидеть Отца Игоря, который стал монахом, исповедоваться ему. Света нашла Отца Игоря в Монастыре.

Отец Игорь принял обет молчания. Но давал письменные ответы на крик души, людям, которые готовились уходить с этой грешной земли. Выслушав Свету, написал ей, что ей нужно срочно попросить прощение у тех, кого она предала. И чем раньше, тем лучше.

«Спасти Вас может только Бог, – написал ей Отец Игорь, – потому что по Вашим грехам он попускает Вам болезни».

И она, слава Богу, услышала его и пришла в день рождения Кристины попросить у нее прощения. Она боялась не успеть.

Света робко позвонила в дверь. Никто не ответил. Громко звучала музыка. Веселье было в самом разгаре. Тогда она открыла дверь и вошла во двор.

Первого кого она увидела, была Кристина. Света побледнела, ухватилась за калитку, чтобы не упасть и заплакала. Кристина подошла к ней, посмотрела ей в глаза, сердце сжалось и похолодело. Она увидела, что Света умирает.

Перед нею стояла старуха с зелено-желтым цветом лица. Глаза ввалились и безжизненно выглядывали из обтянутых кожей глазниц. Она была похожа на смерть. Ту самую смерть, которую она видела во сне.

После химии у нее совершенно не было волос на голове, платочек туго покрывал маленькую головку, которую она втягивала в плечи. От бывшей розовощекой хохотушки ничего не осталось. Одежда висела на два размера больше, и взгляд был как у затравленного зверька.

В этот момент к ним подошла возмущенная Катя. Она испугалась за дочь и бросилась на защиту.

– Кристина, не подходи к ней, – закричала Катя.

– Все хорошо, мамочка, все в порядке, – ответила Кристина, плача.

Света ничего не успела сказать. Она еще громче зарыдала и упала перед обеими женщинами на колени.

– Простите меня, ради Бога, простите, если сможете.

В стороне стоял Антон и наблюдал за бывшей женой. Столько боли у него было в глазах! Ему было жаль ее.

– И ты, Антон, прости, если сможешь, – прошептала она.

Антон незаметно кивнул головой, смахнул предательскую слезу, подошел к ней и помог подняться с колен. Как всегда отряхнул ее, как маленького ребенка.

Света больше не в силах была видеть, что они все так же добры к ней, как и прежде. Она еще громче заплакала и повернулась, чтобы уйти.

Кристина остановила ее, обняла и сказала: «Я давно простила тебя, давно. Ты за все уже ответила в этой жизни, приняв мою судьбу на себя. Самое страшное, это разлучиться с собственными детьми, поверь мне. Но ты ведь не заберешь у меня Федю?»

– Нет, ему с тобой будет лучше. Если со мной что-нибудь случится, прошу тебя, не оставь Сергея тоже, – умоляюще попросила Света.

– С тобой ничего не случится. Я буду за тебя молиться, – произнесла Кристина. – Я знаю много случаев, когда болезнь отступает! И никто не знает, что будет с нами через секунду. Это знает только Бог! Ты главное не сдавайся!

Света с благодарностью в глазах посмотрела на подругу. Эх, если бы можно было все вернуть! Если бы это был просто страшный сон! Если бы опять оказаться в деревне, на том стоге сена и рассматривать беззаботно небо, которое написало уже твою судьбу!

Кристина как будто прочла ее мысли и они обе посмотрели на бирюзовое питерское небо.

Эти красивые Белые ночи, сколько вы всего видели? И любовь и предательство. И встречи и расставания. И жизнь и смерть. И остались такими же волшебными, как триста лет назад.

Ничего не изменилось с тех пор – ни пороки, ни добродетель, ни сами люди. Они все так же подвержены искушениям, соблазнам и все так же не желают понять одного, что все мы ответим за то, что сделали.

И с нас не спросят: «Как ты жил, бедно или богато? А спросят: «Скольким людям ты успел сделать добро?».

Кристина с грустью посмотрела на Свету, которая садилась в такси, помахала ей рукой, вздохнула и крепко прижалась к маме.

– Мама, почему природа такая красивая, кристально чистая и совершенно не отталкивающая, почему человек, частица природы, такой грязный и неискренний, почему именно он, в отличие от природы, может говорить?! – спросила Кристина, глядя на облака.

– На этот вопрос я тебе отвечу в романе: «Света белого не видно», – сказала Катя, обняла дочь и повела ее к веселившимся гостям.