Знаете ли вы, как любят в России? Я держу в руках мою новую книгу, которая называется «КАК ЛЮБЯТ РОССИЯНЕ?». Прочитав ее, вы найдете ответ на этот крайне важный для всех нас именно сегодня вопрос! Это моя четвертая книга, и у нее оказался самый долгий путь – почти два десятилетия! Столько лет жила рубрика. «Признание в любви», которую я вела на страницах еженедельника «Семья», где я работала. Задумав ее в те дни, когда рухнул привычный мир россиян и многие оказались на острове, имя которому ОДИНОЧЕСТВО, я рискнула пригласить читателей к разговору о самом светлом, святом и прекрасном даре человеческом – О ЛЮБВИ и встрече с нею. И сразу же нескончаемым потоком хлынули письма. Их пришло более трех тысяч, причем авторам было от 12 до 80 лет! Конечно, отобрать среди этого потока искренних исповедей те, что перед вами, было непросто. Я приношу извинения тем, чьи послания не вошли в эту книгу, хотя и были напечатаны в газете. Усомнившись в таком потоке исповедальных писем, мой зарубежный коллега приехал в редакцию и, выбрав наугад 10 исповедей, прочитал их. Он был поражен тем, что россияне размышляют о счастливой и несчастливой любви в то время, когда людям не хватает самого необходимого: еды, одежды, жилья! А меня это ничуть не удивляло. Я родилась и выросла в России, где еще в стародавние времена в национальную генетическую память наших предков был заложен поистине великий дар – ДАР СОПЕРЕЖИВАНИЯ. Если я счастлив, я хочу поделиться счастьем со всеми! Если же совершил роковую ошибку, познал беду, я спешу предостеречь других, даже незнакомых, чтобы они избежали беды! Человеку не дано выбрать время, в котором он живет. Нам досталось НАШЕ ВРЕМЯ. Его ныне называют по-разному. Время распада СССР. Время олигархов. Время рыночных отношений. С телеэкрана нам постоянно внушают, что мы утратили былые моральные ценности: любовь, милосердие, доброту, – а вместо них в душах угнездились злоба, зависть, цинизм и равнодушие. Но вот как оценивают наше время сами россияне. «Я стал читать письма в этой замечательной рубрике и был сражен их чистотой и искренностью, – написал из Архангельска авиатехник Сергей Ярыгин, – люди не пытались вывернуть любовь наизнанку, упростить ее, ссылаясь на наше тяжкое время. Они просто рассказывали о том, что еще, слава богу, есть среди нас люди, сохранившие веру в самую могущественную силу на свете – ЛЮБОВЬ. Этим исповедям веришь, и потому я доверил вам то, что очень дорого мне и дорогой мне женщине». Кто-то, может быть, сочтет несовременным описание подвигов во имя любви. Ну а я поразилась тому, как точно названо то, что объединило и сделало единомышленниками всех тех, кто в минувшие годы слал в рубрику «Признание в любви» письма о самом сокровенном. О мечтах встретить любовь. О разочаровании в любимом. О счастье разделенной любви и горечи предательства. О тоске по любви и наказании одиночеством. О любви запретной, тайной и любви последней, наполненной светом и радостью. И, читая эти письма, я торжествовала: нет, не убита житейскими невзгодами душа моих дорогих соотечественников! И вовсе не случайно в дни крушения и развала Отечества хлынули потоком исповеди, потрясающие своей правдивостью, силой чувств и жаждой подвига во имя любви. Мужчины, женщины, старики и подростки обнажали сердце свое, бестрепетно несли на суд людской свои прекрасные и не очень-то красивые поступки и мысли только потому, что они все верили в главное предназначение человеческого сердца – дарить веру, надежду и любовь! Неожиданно для себя я оказалась в роли духовника. «Пишу именно вам, потому что нет у меня рассказывали о том, что еще, слава богу, есть среди нас люди, сохранившие веру в самую могущественную силу на свете – ЛЮБОВЬ. Этим исповедям веришь, и потому я доверил вам то, что очень дорого мне и дорогой мне женщине». Кто-то, может быть, сочтет несовременным описание подвигов во имя любви. Ну а я поразилась тому, как точно названо то, что объединило и сделало единомышленниками всех тех, кто в минувшие годы слал в рубрику «Признание в любви» письма о самом сокровенном. О мечтах встретить любовь. О разочаровании в любимом. О счастье разделенной любви и горечи предательства. О тоске по любви и наказании одиночеством. О любви запретной, тайной и любви последней, наполненной светом и радостью. И, читая эти письма, я торжествовала: нет, не убита житейскими невзгодами душа моих дорогих соотечественников! И вовсе не случайно в дни крушения и развала Отечества хлынули потоком исповеди, потрясающие своей правдивостью, силой чувств и жаждой подвига во имя любви. Мужчины, женщины, старики и подростки обнажали сердце свое, бестрепетно несли на суд людской свои прекрасные и не очень-то красивые поступки и мысли только потому, что они все верили в главное предназначение человеческого сердца – дарить веру, надежду и любовь! Неожиданно для себя я оказалась в роли духовника. «Пишу именно вам, потому что нет у меня духовника, который мог бы помочь мне обрести утраченный душевный покой, несмотря на видимое благополучие в моем доме», – написала 28-летняя Кристина из Астрахани, которая узнала, что ее предал любимый. А Ольга из Вологды ей вторила: «Только с вами могу поделиться самым сокровенным. Родные отрицают, что есть любовь, ради которой можно круто изменить жизнь. Меня убедили, что в семье любовь вовсе не главное, и я рассталась с любимым человеком, который вошел в мою жизнь и украсил ее. Мы были с ним так счастливы! Теперь живу с мужем, а люблю другого, во сне шепчу его имя и тайно с ним встречаюсь. Да, я грешница, но готова за свою любовь заплатить смертными муками. Вот вам рассказываю, и на душе легче становится».

Не знаю, что в подобных случаях испытывает церковный духовник. Я же с благодарностью принимала на себя боль и радость таких искренних признаний. И с каждым новым письмом во мне крепла уверенность, что нужно собрать эти исповеди и сделать книгу, которая, уверена, будет встречена с интересом, а главное, принесет пользу тем, кто утратил веру во Всепобеждающую Силу Любви. И, словно услышав мои мысли, 37-летний ученый из Санкт-Петербурга прислал письмо: «Исповеди о самом сокровенном, открытие души, эти признания любви нам сейчас нужны, как никогда прежде! Как воздух! Как вода! Чтобы выжить, не зачерстветь, не огрубеть от нашей повседневной жизни. Они вселяют веру, дают уверенность тем, кто уже отлюбил и кто переживает первую любовь. И, прочитав эти прекрасные, а главное, правдивые строки, люди начинают задумываться. Ведь есть же она, ЛЮБОВЬ! Надо только постараться чуточку измениться, погасить в себе дурные мысли и эгоизм. „Признание в любви“ – это открытый практический урок для тех, кто хочет любить, но не знает, как стать счастливым на всю жизнь!»

И для меня это был повод вернуться к моему архиву с вашими поистине исповедальными письмами, которые я хранила все минувшие годы. Кого-то может удивить публикация давних писем. Но давайте задумаемся, почему именно в наше время есть серьезная необходимость в этом. За минувшие годы произошло так много перемен, которые во многом изменили условия жизни. Эра компьютера не сблизила нас, а, напротив, отдалила друг от друга. Многие часами беседуют не с близкими людьми, а с… машиной! Это еще полбеды. Куда страшней такое явление, как вещизм! Вы, наверное, заметили, что люди, особенно молодые, озабочены приобретением всевозможных разрекламированных товаров! Ах, как много соблазна в фирменных магазинах! Незаметно, шаг за шагом, мы погружаемся в этот мир вещизма. Но для подлинного счастья человека важны не вещи, а люди, которые нас любят и которых любим мы! Представьте на минуту, что ваш дом полон разных красивых вещей, но к вам никто никогда не приходит. И вы тоже не испытываете желания с кем-то побеседовать! Вещизм убивает душу человека. Кстати, это он повинен в том, что ныне светлое, возвышающее человека чувство любви все чаще заменяется его примитивной подделкой – бездумным сексом с кем попало! Вот почему именно теперь, сегодня важно напомнить человеку, независимо от того, молод он или стар, О САМОМ ВАЖНОМ ДЛЯ СЧАСТЛИВОЙ ЖИЗНИ – УМЕНИИ ЛЮБИТЬ ДУШОЙ И СЕРДЦЕМ. И потому я приглашаю вас на уроки любви, проверенные жизнью россиян всех возрастов!

И в самом деле, отчего у многих такое убеждение, мол, только женщинам дано подняться до высот любви и только они способны на самоотверженную, беспредельную, безответную любовь? Думаю, это один из штампов, с которыми мы прожили долгие годы.

Прочитав множество мужских признаний в любви, причем даже в стихотворной форме, адресованных женам, невестам, возлюбленным и детям, мне захотелось, справедливости ради, начать эту документальную повесть о любви именно с мужских писем. Мне очень хочется, чтобы люди наконец узнали, что они у нас есть – НАСТОЯЩИЕ МУЖЧИНЫ: сильные, добрые, верные, умные, нежные. Поверьте, таких куда больше, чем тех недотеп, алкашей, карьеристов и бабников, которые вот уже много лет кочуют по страницам печати и глядят на нас с киноэкранов.

Задумывались ли вы над тем, как сегодня живется нашим мужчинам? Холостякам и женатым. Дедушкам и подросткам. Любимым и нелюбимым. Я, например, твердо убеждена, что в эту трудную пору нашей общественной, политической, экономической ломки под колеса истории угодили прежде всего они – наши мужья, братья, отцы, деды, возлюбленные, друзья и коллеги.

Крах социалистической модели жизни, в которой прежде им, как и, впрочем, всем остальным, было уготовано какое-то твердо обозначенное место, в одночасье лишил многих профессии, которая не только кормила семью, но и была любимой. К ней человек шел порой всю жизнь! Так что же стало с мужской душой в такое трудное время? Не очерствела ли она от обид и унижений?

Честно признаюсь, я была поражена, когда на мой призыв поговорить о любви пришло множество мужских писем. Да каких! Вот они перед вами…

Да святится имя твое!

...

Это удивительный городок. Там в воде стоит древняя колокольня, о которой пишут стихи. О Калязине писали Паустовский, Лидин, Михаил Кольцов. А еще там есть чудесная ландышевая роща и уникальная библиотека, в которой всю жизнь проработала необыкновенная женщина. Моя любовь. Вернее, Моя Икона, Мое Божество.

Много лет назад в Калязине был детский дом. Там жили я и мои друзья – Серега и Мишка. Директором дома был добрый и чуткий человек. Жили мы не очень сытно, но было детство, мечты и грезы. Однажды к нам с лекцией пришла молодая женщина. Ее звали Алла Алексеевна Туманова. Она рассказывала нам о том, как важно быть скромным, вежливым и деликатным. Она была прекрасна: черные как смоль косы, звездные глаза – теплые, полные ласки. И мы, пацаны, влюбились в нее. То была детская любовь, любовь-мечта, любовь-греза, когда «лишь солнце вокруг и ни одного поцелуя». Она приходила очень часто, и мы боролись за право сидеть рядом с ней, говорить с ней. Она учила нас мечтать, думать, любить небо, облака, ручьи, березы, птиц. Недалеко от Калязина, около станции Укладка, было болото. Она уверяла нас, что там живет заколдованная лягушка, и мы воображали себя Иван-царевичами и верили, что там еще живут русалки. Алла Алексеевна говорила нам, что без воображения человек не может жить, и цитировала своего любимого Паустовского: «СКАЗКА НУЖНА НЕ ТОЛЬКО ДЕТЯМ, НО И ВЗРОСЛЫМ. ОНА ВОЗБУЖДАЕТ ВОЛНЕНИЕ – ИСТОЧНИК ВЕЛИКИХ ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ СТРАСТЕЙ». Какие вечера мы проводили у нее дома! Ее мама, пением которой восторгался еще Шаляпин, умела нас вкусно угостить, а ее чуткий, умный муж-педагог разделял все наши восторги. Какие книги мы читали! Пушкин, Лермонтов, Фет, Тютчев, Блок…

Алла Алексеевна писала стихи, и я никогда не слышал и больше никогда не услышу такого чтения! Мы были опьянены стихами, как колдовством, и знали, что есть высшие ценности: Бетховен, Баратынский, снег, улыбка, грезы, добро… Однажды я спросил у Аллы Алексеевны, какие ее любимые духи, и услышал: «Жар-птица!» Она так сказала, потому что таких духов не было! Она боялась, что мы потратим заработанные деньги на духи для нее (мы работали тогда в колхозе и заработали немножко денег). Но я все же поехал в Москву за «Жар-птицей». В детском доме начался переполох. Меня искали и высадили из поезда неподалеку от Калязина. Так я и не купил «Жар-птицу» своей царевне!

Но ландыши, фиалки всегда весной лежали у ее крыльца. После окончания десятого класса я уехал в Сибирь – отыскалась дальняя родственница. В Новосибирске окончил техникум. Я – технарь! Все последующие годы не было дня, чтобы я не молился ей, моему Божеству!

Я приезжал в Калязин и видел, что моя богиня становилась все прекраснее. Она научила меня любить музыку, поэзию. Научила не только брать, но и отдавать. До сих пор слышу ее слова: «Любовь к людям – цель, и надо к ней стремиться; уметь любить – значит все уметь!»

…Спустя десять лет я приехал, пришел в библиотеку и увидел полный зал. Выступает она, моя любовь! Люди слушают ее, плачут и смеются. После нее говорил писатель Юрий Нагибин – вечер был в его честь. Он поцеловал руку Алле Алексеевне и сказал, что никогда не слышал такого выступления.

Алла Алексеевна училась недолго в Театральном институте, и великая актриса Тарасова, с которой она состояла в переписке, утверждала, что в Алле погибла талантливая артистка.

В последний мой приезд она прочитала такие свои строчки:

Она продолжала писать стихи, хотя уже была на пенсии и пережила гибель любимого мужа. Сын с семьей живет далеко. Я не могу и не хочу знать, что она на пенсии. Она и пенсия? Это несовместимо!

...

У нее много книг с дарственной надписью знаменитых писателей – Солоухина, Эренбурга, Леонова, Нагибина. Они приезжали в Калязин и преклонялись перед этой замечательной женщиной. И я счастлив своему выбору. Я никогда не женюсь. Я в добровольной неволе ее глаз, голоса, души, сердца.

Поэт Волошин говорил, что «МОЛИТВА – ПРЯМОЕ ВНУШЕНИЕ». И я молюсь каждый вечер: Светлая, Сказочная, Необычная, дари свой свет людям долго-долго!

И я снова собираюсь ехать к Ней. Может, зайду, нарвав ее любимых лесных цветов… или просто постою у ее дома…

Вячеслав Стрельченко

Я восхищаюсь этим дедом

...

И вот однажды я зашла к ним за солью – у меня суп на плите, а дома соли не оказалось. Смотрю на деда, и не узнаю его – он весь так и светится радостью, будто выиграл миллион. Жены дома не было – ушла за пенсией. Дед дал соли, да не отпускает меня… «Соседка! Удели мне 20 минут, мне надо выговориться, так много на душе накопилось!» Я спешила, но его необычайный торжественный вид заставил меня остановиться и даже за стол присесть. Дед поставил на стол чайник с чашками, вазу с конфетами, варенье, и я услышала историю, которая меня потрясла.

...

Родители ее не приняли. Марусю свекровь замучила упреками да наставлениями. Та терпела, терпела, но однажды, не выдержав, схватила дочку в охапку и уехала на родину. Уехала с надеждой, что он поедет за ней. Но родители чуть ли не за руки его удержали, говорили: «Что тебе к чужим ехать, когда тут тебя уважают люди!»

И впрямь, вскоре его избрали председателем сельсовета, и родители женили его на разведенной татарке. Один за другим родились трое мальчиков, и он подумал, что уже ничего нельзя изменить в своей судьбе.

Как-то сел и письмо Марусе написал, рассказал про себя и спросил: «Как дочка?» Писал, что не забыл ее и дочку русскую, любит их и просит ответить. Да только напрасно ждал ответа. Он не знал, что письмо первой увидела дочка и спрятала его от матери: боялась, а вдруг она ее нового отца и сестер бросит и уедет к татарину?

Маруся тоже вышла замуж, и у нее росли три девочки. Но он все ждал ответа и, не дождавшись, на весь мир обозлился, замкнулся. Жизнь текла своим чередом: однообразная, без любви, без мечты и ожидания чуда. С годами он стал молчаливым, безразличным ко всему, а больше всего озлобился на жену, которую ему навязали вместо голубоглазой Маруси.

А год назад у Маруси умер муж, и дочь, к счастью, сохранила то письмо и отдала матери. Маруся побледнела, ей стало плохо. Она дрожащими руками открыла конверт, но не было сил прочитать, и дочка стала читать привет из далекого прошлого. Она читала, а мать плакала. Потом решила написать ответ по старому адресу. И написала, что НЕ ЗАБЫВАЛА ЕГО ВСЕ ЭТИ ГОДЫ МИНУВШИЕ, ВСПОМНИЛА ПРО ИХ ЛЮБОВЬ. Это письмо дед мне показал и сказал, что непременно поедет повидать свою Марусю! Но его вторая жена, тетя Мадина, сказала: «Если поедешь – сюда не возвращайся!»

...

Спустя неделю он явился, и я его не узнала – так он помолодел. Он привез мне шарфик в подарок и сказал: «СПАСИБО, ДОЧКА, ЧТО ПОМОГЛА МНЕ УВИДЕТЬ МАРУСЮ. Я ЗАНОВО РОДИЛСЯ! ОКАЗЫВАЕТСЯ, Я ВСЕ ЭТИ ГОДЫ НЕ ЖИЛ, А СУЩЕСТВОВАЛ. Я дремал все эти 50 лет и только неделю, как проснулся от долгого сна. Я решил – поеду к Марусе жить. Я должен быть рядом с нею. Мне ничего не нужно – ни эта квартира, ни эти ковры, да и денег не возьму, что копил всю жизнь! Я это оставляю Мадине. В молодости я совершил страшную ошибку, но ошибку не поздно еще исправить. Я оказался однолюб. Любил Марусю и буду любить до конца жизни только ее. Дети мои уже взрослые – должны меня понять. Если надо, я им помогу…» Он сказал: «Прости меня, Мадина. Я ничего не могу с собой поделать. Теперь тебе со мной еще труднее будет жить!»

Собрал он свой маленький чемоданчик и уехал. Я плакала, не могла удержаться, а у тети Мадины было спокойное лицо. Она перенесла это легко, будто ей было все равно, где он будет жить, здесь или еще где-то. А через несколько недель я получила письмо от деда. Большой привет слал и приглашал в гости.

...

Ольга, г. Набережные Челны

Кроссы во имя любви

...

Это была ЛЮБОВЬ С ПЕРВОГО ВЗГЛЯДА. Но как я мог признаться ей? Я даже боялся думать о признании! И только через мучительные, но счастливые полтора года я ПРИЗНАЛСЯ. Да, это было мучительное время. Встречаться – и не выдавать своего чувства, нежно разговаривать с ней – и не обмолвиться о самом главном, бессонными ночами посвящать ей стихи, думать, мечтать – и терзаться подозрением: неужели она не догадывается? Но вся беда в том, что она как-то все же догадывалась, не показывая этого.

...

Ну скажите, как бы вы себя чувствовали, если каждый день рано утром тайком из воинской части совершали «легкую пробежку» в два с половиной километра до ее дома, чтобы две минуты под окном насвистывать любимый ее мотив, надеяться, что она выглянет в окошко? Моя любимая не спала, она преспокойно собиралась на работу, а я пулей летел обратно в часть, дабы вернуться до общего подъема! Если бы эти кроссы продолжались не только полтора года, а дольше, то я бы стал не только чемпионом по скоростному бегу и прыжкам в высоту (точнее сказать – через каменные заборы), но и неуловимым Штирлицем! Уже тогда я овладел навыками бесшумно скрываться и незаметно появляться, маскируясь под спортсмена-любителя, и считать из укрытия с компьютерной точностью 5–8 часов подряд все проходящие автобусы, на которых могла приехать моя «дачница», а потом, увидев ее, подходил и ненароком бросал: «А я только что подъехал, так кстати!»

Но были и разоблачения. Надо же было повиснуть на дереве у ее дачи пред лицами ее недоумевающих родителей и краснеть от стыда, и все из-за того, что ветка, на которой я устроился, сломалась с таким грохотом и выдала мой тайный пункт наблюдения за любимой! А как я потом усердно махал лопатой! Это заметили все, кроме Радости моего сердца! Она спокойно ходила от куста к кусту и ножницами приводила их в порядок, меня совсем не замечая. А каково мне было ремонтировать дореволюционный граммофон, в котором я, увы, не разбираюсь, или вылавливать коромыслом ускользающее ведро из колодца, который прежде видел только на картинках! И ЭТО ВСЕ Я ДЕЛАЛ ВО ИМЯ ЛЮБВИ! Но почему-то это мою возлюбленную не восхищало! А над моими стихами – вернее, орфографическими ошибками в них – она смеялась очень мило. Конечно, она не знала, чего мне, недавно овладевшему русским языком, стоили эти стихотворные строки!

И если мои стихи ее смешили, то мои рисунки ее явно обижали. Ну что поделаешь, если так хочется нарисовать любимую, а ты это не умеешь? А фотографию у нее попросить почему-то язык не поворачивается. Зато потом у меня их столько было! Правда, я делал их из своего укрытия, а значит, тайком. Я даже научился прилично фотографировать. ВЕРНО ГОВОРЯТ: «ПОЛЮБИШЬ – ВСЕМУ НАУЧИШЬСЯ». Даже не верится, что такое бывает. И не верится, что я уже глава семьи и даже уже папочка и возле меня барахтается наша крошечная дочка, которая всегда хвостиком за нами ходит и торжествует, если ей удается на пути найти трофей – мамину шпильку!

...

Роман Курбатов, г. Владивосток

Нам предстоит пройти трудной дорогой возрождения

...

И сегодня задача – сберечь ее, потому что несовершенство нашего мира сегодня привело к трагедии: многие люди озлобились и заменили любовь ненавистью. Они копят ее, забыв, что только любовь способна создавать, а ненависть все разрушает. Вспомним трудные военные годы, когда, казалось бы, народ был на грани гибели. Но мы ненавидели врага, а всех остальных – без разбора, татарин ли он, русский, калмык, грузин, еврей – МЫ ЛЮБИЛИ! И это дало нам силы победить врага. Вот я и думаю, что настало время ВОЗРОЖДЕНИЯ ЛЮБВИ.

Да, всякое было. И есть. И души, отравленные догмой. И просто верноподданные души. И подлецы. И праведники. И чумовые чудаки, что сто раз на дню мастерят икаровы крылья. И все же не нам ли, бывшим и прозревшим, в первую очередь выпала светлая доля помочь подняться с колен Отчизне? Ибо не все в нас пущено по ветру и разорено, хоть что-то осталось и бьется и ждет приложения к делу.

Не верьте иным скудоумным, завистливым, косноязычным, всем, бывшим с нами в час осознания себя и прорыва из мрака к свету. И моему поколению присущ моцартианский дух созидания жизни и любви.

...

Я еще на пути к ней. Ее покуда нет рядом, лишь смутное предчувствие, ибо не все, должно быть, во мне самом устремлено на созидание. Судьба словно взвешивает на незримых весах своих – стоишь ли ты того? ИБО ЛЮБОВЬ НЕ ПРИОБРЕТЕННОЕ ПО СЛУЧАЮ, А ДАР СВЫШЕ. И заслужить его дано не всякому – чтобы ни в чем не было стыдно за себя, будь то владение ремеслом, будь то твоя каждая прожитая минута. А если так – верь всякий одинокий, что и тебе Любовь явит тебе свой лик… Сбудется!

Владимир Толоковский, г. Пермь

Я любви и, значит, живу!

...

Разочарование приходит позднее, когда на поставленные жизнью вопросы нельзя найти ответ. Это происходит из-за нашего «я», когда порою думаем о себе или когда выдаем желаемое за действительное. Я воспитывался, формировал свои взгляды далеко от родного дома. Те люди, которые были рядом, научили меня понимать прекрасное, гореть не «дровами», а «свечкою», как Пушкин, Оскар Уайльд, Пастернак, Галич, Ахматова, и это далеко не полный перечень тех, кого впитала моя душа. Не подумайте, что это пишет слабенький очкарик или замкнутый в себе человек. Я мечтал любить и искал свою единственную. В шумных компаниях, на дискотеках – везде, где бывал, я ее искал. Но увы!.. Бывало, увлекался, но быстро остывал. У одних было много фальши, другие были просто пустышками. Друзья женились, делились впечатлениями. Вывод: 90 процентов людей перестали верить в любовь и женились, пять процентов – «по залетам»: девушка забеременела, 4 процента женились по совету родителей и только 1 процент опрошенных утверждал, что женились по любви. Из 29 парней моей группы – а учился я в военном училище, – 24 были женаты. Поневоле у меня возникло чувство своей неполноценности. Я задавал себе вопрос: а не много ли я хочу от жизни? НО ВЕРИЛ В ЛЮБОВЬ И ЖДАЛ, хотя уже во многом разочаровался. За полгода до выпуска в совершенно чужом городе я познакомился с одной девушкой. Она мне очень понравилась, наши взгляды во многом были схожи. Я решил, что нашел ее, и дал слово, что женюсь. Об этом я сообщил родителям, и они очень обрадовались. День регистрации брака был назначен на 14 июля. Я писал ей нежные письма, часто звонил и думал, как все в жизни просто. Но я ошибался… 9 июня, ровно за месяц до выпуска, я был в городе и позвонил своей будущей жене, поговорил с ней о пустяках. Настроение было обычное, временем я располагал, но решил не расслабляться, а вернуться в общежитие. И вот на остановке троллейбуса я встретил свою Судьбу!

...

Время моего короткого отпуска давно кончилось. А у нас за это по головке не погладят. Но я об этом ни минуты не думал. ОНА БЫЛА РЯДОМ, И ВСЕ ОСТАЛЬНОЕ БЫЛО СУЕТОЙ. Потом были другие свидания, слова любви. Я ждал ее иногда часами. Я забросил учебу, все курсовые и государственные экзамены сдавал без подготовки. Из-за этого я потерял красный диплом. Я жил! Я любил! Я летал! И понял, что, если она будет рядом, я смогу совершить что-то необыкновенное. Ведь все прекрасное на земле появилось из-за любви к женщине!

МЫ ПОНИМАЛИ ДРУГ ДРУГА С ПОЛУСЛОВА, ОНА ЛЮБИЛА МЕНЯ. Но не подумайте, что все было так гладко. И не пытайтесь осуждать. Она была замужем, и у нее была дочь. Я объяснялся ей в любви каждый день, просил, умолял быть со мной, даже плакал, как ребенок. Она отдавала мне всю себя, но я понял, что близость людей – это не только удовлетворение физических потребностей. Я уговаривал ее развестись с мужем, я бы удочерил ее ребенка, и не надо никаких алиментов. Все было напрасно. Мне оставалось одно – ждать. За этот месяц я трижды был готов оставить этот мир. Не подумайте, что я слабак. Раньше я таких осуждал, презирал, а теперь – наоборот! Поверьте, без нее моя жизнь пуста и никчемна.

...

Я уехал, но жениться так и не смог. Не смог предать своего чувства к ней . Зато лишился ЧЕСТИ. А честь превыше всего. Значит, я не достоин жить! За свой 21 год я ни разу не бросал слова на ветер, ни разу не совершил недостойного поступка. Поверьте, я говорю искренне. Первый отпуск прошел как в бреду. Родители не могли понять меня, а я ничего не пытался им объяснить. Потом уехал служить Родине далеко за ее пределы. Я жду. Я верю. Я люблю. МОЙ МИР ВО МНОГОМ ИЗМЕНИЛСЯ, МОЯ ЛЮБОВЬ ОТКРЫЛА МНЕ ИНЫЕ КРАСКИ ЖИЗНИ, О КОТОРЫХ Я НЕ ПОДОЗРЕВАЛ. Душа стонала и плакала, я тосковал и не находил себе места.

Командировка полгода спустя. Встреча, безумный порыв чувств. Мне казалось, что она не сможет уехать от меня. Ведь знаю – снова пережить разлуку не могу. Но она уехала, и я ничего не мог поделать. В аэропорту я проводил ее до трапа самолета. Она повернулась и помахала рукой. Она улетала, и я понял, что жить больше незачем. Я поехал домой к маме. Хотел повидать своих родных, а потом… Мое состояние было ужасное.

...

Я решил, что стану для нее таким, каким она хочет меня видеть. Она раньше мечтала познакомить меня с дочками своих подруг. Я всегда отказывался. А теперь мне было все равно. Все было как во сне. Вечером познакомился, на второй день «узнали» друг друга, на третий день я осознал, что хотят от меня. Сделал предложение на четвертый день и уехал к месту службы.

Я рассказал любимой все, и она пожелала мне счастья. Только просила писать ей, так как без меня ее жизнь тоже пуста. Я женился: мама добилась своего. Месяц прожил с женой – ни полета души, ни вдохновения. Простая жизнь простого обывателя. Снова командировка – и снова встреча с любимой, и я понял, что любить другую я не смогу никогда. Развелся, к изумлению родителей, а своей бывшей жене я дал право говорить обо мне все что угодно. Родители жены – влиятельные люди, и для них это было как гром среди ясного неба.

Мне 23 года. У меня все есть: хорошая работа, образование, здоровье, да и внешностью природа меня не обидела, материально я независим. Как буду жить, не знаю! Раз в году буду встречаться с любимым человеком, а остальное время буду ждать встречи. Я ЛЮБЛЮ – ЗНАЧИТ Я ЖИВУ! Таких, как я, очень много. Понятие «верность», «честь», «любовь» для меня святы. Не надо осуждать моих современников за то, что они, как и я, любят тайно. Это очень обидно и больно.

Сергей, г. Петропавловск

Мой муж подарил мне крылья

...

Сколько их было? Боже мой! Двенадцать тысяч семьсот семьдесят пять! Помню ли я их все? Нет, не помню. Одни выпадали из памяти совсем, будто их не было вовсе. Другие сложились в месяцы, годы. Но есть дни, которые и до сей поры как болезненные уколы: вспомнишь – передернешься. Это мои черные дни, месяцы, годы.

Но сегодня я улыбаюсь, спрашиваю: «А что принесешь ты мне, наступившее утро? Наверняка счастье! Почему? Да потому, что в этот день Я УВИЖУ ТЕБЯ, ЧЕЛОВЕКА ИЗ СТРАНЫ ДОБРА И ЛЮБВИ – страны Грина, моего любимого писателя».

Знает ли кто, как мы на воздушном шаре влюбленности отправляемся в эту спасительную страну, где нет места неискренности, недоверию – в общем, всему тому, что начинается с отрицания?

...

Эти строки я адресовала своему мужу семнадцать лет тому назад – тогда мы еще только-только познакомились. Он приехал в наш город – не заладилась личная жизнь в столице – и стал работать в газете, где от случая к случаю появлялись мои стихи, отзывы на книжные новинки. Заинтересовался: кто я и что я? А я, в общем-то, человек, которого судьба постоянно наказывала. В пятилетнем возрасте – полиомиелит, полная неподвижность. К семи годам на училась ходить с посторонней помощью: упаду – не поднимусь сама, как, впрочем, и сейчас. Когда ноги почувствовали уверенность, мне посоветовали сделать операцию. Увы, она была неудачной. В 14 лет заново училась ходить. Преодоление самой себя давалось нелегко. Окончила институт, но не заочно, как ожидали от калеки, а вместе с другими, здоровыми. В целом, если многое опустить, мне везло на людскую доброту, иначе я была бы НИКЕМ. Но я двенадцать лет преподавала в школе – папа возил на машине. В 1976 году он умер. В этом же году я сломала ногу – мою главную опору. Перелом ноги, смерть папы – и я оказалась в четырех стенах навсегда. Если бы не телефонный звонок – начало моему будущему счастью. Тогда я впервые услышала ЕГО голос. Он сказал, что давно собирался позвонить. Мы встретились. Его потрясло, что, несмотря на свои больные ноги, я не нытик, а оптимист. А меня поразила его эрудиция. За плечами Институт стали и сплавов и журфак МГУ. Он – поэт, писатель, журналист, и все в одном лице. В газете его зовут «ходячая энциклопедия». «Несносный, неуживчивый характер», – говорят про него. А для меня – нежнее, добрее, заботливее, чем он, нет человека на свете!

Летней порой (зимой я не выхожу из дома) утром мы до начала его работы гуляем. А еще в это время года он устраивает мне путешествие на теплоходе по реке от Уфы до Астрахани или до Москвы, где живет его мама, Александра Григорьевна, человек удивительной доброты и щедрости. Поклон ей от меня низкий за то, что благословила наш союз и принимает меня, как родную дочь. Да, благодаря мужу я увидела свет! А ведь я на ступеньку без его руки подняться не могу, хожу медленно, трудно, с остановками. Надо видеть, как он оберегает меня в пути! Бог не дал мне детей. Сын мужа – наша общая гордость, радость и, если хотите, смысл существования. На все, что выходит из-под нашего пера, мы глядим сначала его глазами: он у нас – самый справедливый критик. Вот так и живем. КАЖДОЕ УТРО Я ПРОСЫПАЮСЬ И СЛЫШУ: «Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ!»

...

Зимина Н. Н., Башкирия, г. Белорецк

Приходилось ли вам рассказывать о своей первой любви своим детям, внукам? Расскажите, и вы почувствуете, как станете намного ближе друг к другу!

Первая школьная любовь… Сколько же я тогда перечитала рассказов и стихотворений о любви! Не знаю, как ныне, а в прежние годы хорошая литература формировала вкус и обучала умению держать марку человека знающего, много умеющего, а потому лидирующего в компаниях! Читая исповеди наших внуков о том, чем увлекаются они, когда покупают книгу, вижу большую разницу. Интересы, конечно, во многом изменились. Но самое печальное, что в основном наше молодое поколение сидит в Интернете, даже малыши. Они реже теперь слышат сказки, которые рассказывают родители и бабушки. Сегодня нечасто можно увидеть малых ребятишек, которые придумывают сказки и играют в них.

Что же касается первой любви, то тут перемены серьезные. Хотя в почте много мужских радостных писем, но, увы, в большинстве случаев битву за любовь ныне активно ведут женщины. Их размышления на эту тему убеждают в том, что наши молодые, да и не только молодые, женщины мудро и умело выполняют те непростые задачи генетического рода, которые им подкидывает жизнь. Давайте задумаемся, как велика ответственность первой любви для будущего человека! Читала письма и думала – первая любовь может повлиять на судьбу человека и сделать его счастливым с первых минут и до последних. А может обрушить на него весь негатив, накопленный за годы, – и тогда человеку кажется, что жизнь у него прошла впустую, а сам он никому не нужен.

Мой восторг омыт слезами…

В 17 лет я мечтала рассказать всему свету о своей первой и единственной любви. Так хотелось поделиться своими чувствами, буквально переполнявшими меня. И я делилась, рассказывала всем знакомым и случайным людям, с кем приходилось встречаться. Хотелось говорить и говорить о своей чудо-любви, хотелось, чтобы было кому-то хоть чуточку теплее от огня моей радости, счастья. И если бы случилось это письмо написать четыре года назад, то моим восторгам не хватило бы восклицательных знаков. Увы, жизнь оказалась такой, что восторги мои были омыты слезами.

...

Увидела его на танцах (тогда были танцы, а не дискотека, так как против таких знакомств была моя классная дама в годы учебы в педучилище). Стоя у стенки, подняла глаза. ОН !!! Вся кровь прилила к щекам, сердце провалилось куда-то, исчезло в сладком угаре, а в висках: « ОН! ОН! ОН! » (Люди, милые, не верьте, что нет любви с первого взгляда и до последнего вздоха. Она есть!) Пригласил танцевать – и исчез весь мир, остался только он . Оказывается, среди огромной массы людей можно видеть одно лицо и слышать только один голос! Проводил до дома и попытался поцеловать. Я увернулась, и он уткнулся носом в мою шапку.

По книжкам и кино знала: сразу полез с поцелуями – значит несерьезно, значит знакомство на вечерок. Сердце упало снова, но уже безнадежно, тоскливо – все, продолжения не будет. Вскоре я должна была уезжать учиться в другой город. Он проводил до автобуса и опять стремился поцеловать, и я, гордячка, не позволившая бы этого никогда, вот так, с ходу, схитрила, сказала: «В щечку!» Он засмеялся и чмокнул в щечку. (До сих пор разливается колокольчиком его смех, когда вспоминается этот первый поцелуй.) Я уехала доучиваться, мучительно страдая по нему, ждала от него письма и надеялась на встречу. А он забыл, просто-напросто выбросил из головы. Для него я была «очередная девчонка». А меня любовь безответная терзала. В любой мужской походке искала его походку, приезжая на выходные домой (он жил в моем родном городе), я не сводила глаз с его дома. Увы, он не обращал внимания, когда я появлялась на танцах, не видел меня, не замечал. Эти мучения длились семь месяцев: я, зная, что ему скоро в армию идти служить, страдала – значит, всему конец?

И вот за 10 дней до отправки он подошел ко мне на танцах во второй раз. Как хотелось прогнать его, но СЕРДЦЕ ПОДСКАЗЫВАЛО: НЕ ИГРАЙ С СУДЬБОЙ, ПРОГОНИШЬ – БУДЕШЬ МУЧИТЬСЯ ВСЮ ЖИЗНЬ. Не прогнала. Провожая в армию, видела, что еще не любит. И два года ждала, верила, что полюбит. Мучилась, радовалась, сомневалась, но ждала. И сбылось. Он привез полный чемодан моих писем, а я сохранила столько же его. Приехал совсем другим – влюбленным, моим! Он признался, что полюбил меня только в армии, что не мог жить без моих писем и что роднее меня нет никого. Родителям перед отъездом из армии написал, что приедет с женой. Те перепугались, но, увидев, что идет с чемоданом, а рядом местная девчонка, успокоились – не успел он жениться!

Я уже трудилась в своем городе, отработав обязательные два года в сельской школе, и он сразу сделал мне предложение. У него сестренка с женихом уже подали заявление, и в семье готовились к свадьбе. Пришлось ждать три месяца, ежедневно после работы он летел ко мне, мы часами говорили, читали книжки (я готовилась к сессии, потому что я уже поступила в пединститут на заочное отделение), целовались или просто молчали. А в шесть утра он бежал сразу на работу. Я стыдилась родителей, соседей, которые не только думали о нас «плохое», но и говорили. Мне это «плохое» не дозволяло воспитание, и он берег меня. Наконец, сыграли свадьбу. Он полностью отвечает моему идеалу – черноглазый, высокий, умный, добрый, непьющий, заботливый и работящий. Было полное доверие и взаимопонимание. И вдруг – трагедия! Он попал в аварию на мотоцикле. Как я не хотела, чтобы он покупал этот мотоцикл, словно предчувствовала, что будет беда.

...

Как-то мы обсуждали с подружкой: в чем смысл жизни? Ответила: «В НЕМ, В ЛЮБИМОМ, ЕДИНСТВЕННОМ!» Как? А дети? А работа? И все-таки в нем, потому что если есть он, то все будет прекрасно. И в работе, и с детьми. Он – надежда и опора. Он – лучшая подружка. Он – глубокий тыл. Он – дом и уют. Для всей родни и знакомых был примером для подражания, а теща называла его «мой золотой зять».

Родился сын, нам этого очень хотелось! Я мечтала подарить ему сына, кто из мужчин не мечтает о сыне, хотя рисковала жизнью. У меня развилась гипертония. И еще – резус-фактор отрицательный, а ребенок уже третий. Все обошлось, и радости не было предела! На всех свадьбах, куда нас приглашали, я от всего сердца желала молодоженам: «Живите, как мы!» Для меня это был эталон счастья. Казалось, никто в мире не живет лучше нас. Хотелось, чтобы было как можно больше таких семей. Ведь сколько их, несчастливых! Мы справили 17-летний юбилей совместной жизни.

...

Моя подружка ходила со мной в лес, чтобы никто не слышал моих страшных стенаний. Я хоронила свою любовь, а без этой любви, хотя у меня были детки, жизнь казалась ненужной. Понять мои адские муки может только тот, кто сам пережил подобное.

И ВСЕ-ТАКИ МОЯ ЛЮБОВЬ ПОБЕДИЛА! Немалую роль в этой победе сыграла «Семья», письма тех, кто в рубрике «Признание в любви» рассказал о такой же ситуации. Жаль, что прежде я их не прочитала, тогда бы могла избежать многих терзаний и ошибок. Оказывается, были ошибки и у меня в моей безоблачной влюбленности! Я читала мудрые советы тех, кто прошел такое испытание, и многое пересмотрела в своей жизни.

И вот уже прошло четыре года, и нынешней весной исполнилось 22 года нашему счастливому супружеству. Мне 43 года, мужу на год меньше, и мы уже бабушка с дедушкой. НАША ЛЮБОВЬ СТАЛА ЕЩЕ КРЕПЧЕ И СЛАЩЕ, и я думаю – неужто после испытаний и боли любовь становится такой пронзительной, чудесной? Я теперь знаю твердо: если ЛЮБОВЬ пришла в наш дом, она поможет справиться с любой бедой, ведь любовь истинная, святая все осилит. Но, люди, дорогие мои и хорошие, помните, что надо беречь любовь от ОДНООБРАЗИЯ И ИЗЛИШНЕГО СПОКОЙСТВИЯ. А то, неровен час, «мутная вода» просочится в дом и унесет, как щепочку, любовь в необозримое море чужой жизни. Попробуй тогда отыскать ее!

...

Любовь Д., Челябинская область

Скажите мне, как приходит любовь?

...

Мне 50 лет. Рано пришлось начать трудиться – семья была большая. Отец погиб в войну, и за все хорошее в воспитании нас мы благодарны нашей маме, ее душевной щедрости, ее трудолюбию, ее заботливым милым рукам. Не обошла меня и первая любовь, когда я учился в школе. Испытал волнение, трепет, ожидание и встречи… Какой там поцеловать, пальцем-то боялся тронуть! Наши отношения были чистыми и искренними. Но вместе мы все-таки не остались. Моя реакция на всю прекрасную половину человечества была негативная, и я из-за нее по-юношески обиделся на весь прекрасный пол. После школы – работа, затем служба на флоте, институт. Был далеко не безразличен девушкам, но они меня не захватывали, а флирт и прочее не в моей натуре. К созданию семьи я подходил серьезно, считал и считаю, что семья – начало всех начал, на ней, как на фундаменте, строится башня жизни. Говоря крылато, «счастлива та семья, в которой счастлива женщина».

...

Я души не чаял в своей жене, она отвечала взаимностью. Друзья считают нас идеальной парой. К женщинам отношусь с уважением, благосклонно. Мы мало их одариваем вниманием и заботой. Как трудно им в нашей жизни: их терзают всевозможные бытовые неурядицы, жилищные, продовольственные и социальные проблемы. Какие они все-таки терпеливые и милые у нас! Хотя понимаю, что быть женщиной и гужевой лошадью одновременно очень нелегко. Есть категория «рыцарей», которые, говоря проще, не то что за звездой, за каждой юбкой тащатся. Я другой закваски.

...

Да, я смотрел на женщин, в том числе и на нее . Мы долго вместе работали в одной организации, смотрел, но совсем не заинтересованно, полагал, что во мне только Людмила и мое сердце на замке. До сих пор гадаю, ищу ответа: что же случилось? Как мог зародиться и зародился этот загадочный вирус любви, который сначала робко, а затем во всю силу заговорил во мне, и мне хотелось называть и шептать ее имя – Тамара. Меня волновали ее голос, глаза, волосы – все-все… Мне хотелось ее чаще видеть. Господи, я схожу с ума, говорил себе! У меня добрая, милая жена и дети, в доме просто надежная гавань, да и только. А мысли о ней мне не удавалось прогнать. Я более четырех лет носил в себе эту тайну.

Так как же рождается любовь? В улыбке? В первом взгляде? В движении глаз? Не забуду один майский день. Было по-весеннему солнечно и тепло. Мы случайно оказались одни. Я уже не мог сдержать свои чувства. Я целовал ее. Словно электрический ток проходил по мне, я был просто парализован тем, что мой дорогой, любимый человек рядом, наконец-то я могу выплеснуть лавину своих затаенных чувств. Зная меня по работе, зная нашу семью, являясь сама хранительницей очага и веря мне, что чувства мои искренние, она сама была в шоковом состоянии, пыталась держать дистанцию, говорила, что у нас семьи, это… просто вспышка чувств, все пройдет, нет, нет, нет! Затем еще более месяца мы встречались изредка, только по работе, испытывали необъяснимые неудобства, было почему-то грустно.

...

Я понимаю, что это плоды чувств, любви и нашей общей гармонии. Наши встречи были до обидного редки. Я ожидал ее всегда с волнением, как будто это первая встреча, мы не замечали времени, так было хорошо, мы ощущали земное тяготение, нашу реальность. Но Тамара говорит, что отнимать чужое она не имеет права, не может строить свою жизнь на несчастье Людмилы.

Над нами постоянно довлело предательство по отношению к нашим половинам, ведь мы вели какую-то двойную жизнь, и мы прекратили наши встречи. Вот уже три месяца я вообще ее не видел, а мысли только о ней, о моей любимой, и не знаю, что будет дальше, как я поступлю. Но она постоянно во мне, я постоянно ощущаю ее присутствие. Только открываю глаза – сразу шепчу ее имя: хорошо, что есть она. Она живет на соседней улице. Я дышу ею. Постоянно испытываю потребность, желание и жажду видеть ее… Порой кажется, что я к Тамаре шел всю свою недлинную жизнь: не транжирил и не распылял свои чувства, аккумулировал свою теплоту, нежность и ласку, чтобы разом отдать ей все, ждать и тосковать по ней и любить самозабвенно. Свой ранний утренний маршрут бега я прокладываю мимо ее окон, останавливаюсь: «Здравствуй, родная, доброго тебе утра». В субботу и воскресенье невдалеке от ее окон я среди двух моих березок, как мальчишка, зачарованно чего-то жду необычного, подчас одного ее взгляда – вдруг хоть мигом увижу?..

Я стал более задумчив, супруга заметила во мне перемены. Однажды после ее участливых вопросов: «Павел, да что с тобой?» – я ответил: «Влюбился!» Она обиделась: «Я серьезно, а ты…» Господи, знала бы она, насколько это глубоко и серьезно!

...

И я просто жалею тех людей, которые этого не испытали. От общения с Тамарой я просто преображался. Во мне был океан энергии, я на словно на крыльях летел на работу и с работы. По натуре добрый, стал еще более чуток. Бывало, просто поговорим по телефону, обычные вроде слова, а такое умиление, теплота и радость. Как мало надо человеку для счастья!

Дорогие и милые читатели «Семьи», мужчины и женщины, ответьте мне на вопрос, который меня мучает: как любовь приходит? Может, это судьба? И во Вселенной нет ничего более таинственного? И нужно ли бороться с этим чувством? От разума ли оно? Может, от сердца и природы? А может, в 50 лет уже поздно влюбляться? Когда писал, меня не покидало чувство, что я говорю с добрым другом, и я поведал ему о своем самом-самом сокровенном.

Павел К., Новосибирская область

Нас разлучили, и мы несчастны

Дорогая «Семья»! Как мне важен разговор о любви, который вы затеяли.

...

Это была моя первая и, думаю, последняя любовь. Увы, с этим человеком я не связала свою судьбу, но счастье, которое я испытала 27 лет тому назад, осталось со мной навсегда. Я до сих пор с трепетом вспоминаю то замечательное время, когда мы встретились и полюбили друг друга…

…Было мне тогда 16 лет, и на вечере в школе я познакомилась с молодым человеком. Ему было 24 года. Как ни странно, несмотря на такую разницу в возрасте, у нас с ним завязался оживленный разговор и нам было интересно друг с другом. Он пошел меня проводить домой. Потом, спустя какое-то время, мы снова встретились на танцах в клубе. На этот раз мы больше танцевали, чем говорили, и опять он пошел меня провожать до дома.

...

В деревне никуда не спрячешься от глаз и пересудов. И как только люди узнали, что мы влюблены, началась настоящая травля. Кажется, не было во всей деревне человека, который бы понял, что это первая, очень чистая любовь. Хотя нет, был один такой человек – моя учительница по русскому языку и литературе. Она как-то подошла ко мне, отвела в сторонку и сказала: «Если любите друг друга, ни на что не обращайте внимания. Идите своей дорогой вместе!»

Конечно, мои родители – и теперь я их понимаю – были категорически против наших встреч. Ведь мне всего шестнадцать, а он – взрослый парень! Сначала они просто старались мне объяснить, что он мне не пара по возрасту. Но когда увидели, что я все равно с ним встречаюсь, дома началось что-то немыслимое. Меня ругали, унижали, оскорбляли. Мне запрещали выходить без сопровождения родных из дома и даже не разрешали произносить его имя! Чаще всего мне говорили: «Посмотри на него, он старик против тебя! Найдешь себе молодого, ровесника – и люби, сколько влезет!» И так почти каждый день.

...

Летом в деревне много работы, мы, молодежь, подрабатывали в поле. Это была нелегкая жизнь. Мой любимый водил грузовик. И бывало, когда был немного свободен, подойдет ко мне и скажет: «Постой в сторонке, передохни, а я за тебя все сделаю».

ДА, ЭТО БЫЛА ЛЮБОВЬ! Но сколько она вызвала пересудов! В школе собрался педсовет. Вызвали меня и бурно обсуждали мое поведение. К учебе нельзя было придраться – я училась на четверки и пятерки. В общем, все в школе осудили меня, дома чуть со света не сжили. Сама не знаю, как мы вытерпели эту травлю полтора года. Но она сделала свое дело. Я первая не выдержала и сказала ему, что надо расстаться. Он очень удивился: «Почему? Кому мы сделали плохо?» Я не могла ему объяснить, что дома уже нет мне житья и его никогда не примет моя семья. Так вот и расстались…

Спустя четыре года после моего замужества он женился. Но наши браки несчастливые, потому что В НИХ НЕТ САМОГО ГЛАВНОГО – ЛЮБВИ. Все эти годы при встречах мы останавливали свои взгляды друг на друге с такой тоской…

…Вот уже восемь лет нет его на белом свете. За месяц до его смерти я приехала на свою дачу и прочитала на двери свое имя. Неужели он чувствовал, что мы больше никогда не увидимся, и прощался со мной?

Счастье – любить, пусть и безответно!

Здравствуйте, люди дорогие! Вы всколыхнули воспоминание о первой, такой романтичной и возвышенной любви. Мне было девятнадцать, когда мы повстречались. Была я застенчивой и, увы, не красавицей. Но за невзрачной внешностью таилось столько нежных трепетных чувств, данных мне от природы. После школы я не поступила в мединститут и окончила в Воронеже бухгалтерские курсы. Меня временно приняли на работу в сберкассу одного из райцентров Воронежской области, где жили мои родители.

...

А наши сотрудницы поняли все превратно, хотя он относился ко мне тактично, по-отцовски, не допуская никаких намеков и пошлости. Наверное, я бы не устояла тогда и кинулась с головой в омут, если бы он меня поманил. Но ОН СБЕРЕГ МОЮ ЧЕСТЬ И БЫЛ ПРЕДЕЛЬНО ТАКТИЧЕН, ЧУТОК И БЛАГОРОДЕН. Он рассказывал мне о своей семье, о том, как воевал. Ни одного плохого слова о жене или о ком-то другом! Для меня он был героем и образцом мужчины. Спустя месяц он уехал. Мы переписывались, иногда встречались. Я не претендовала ни на что и рада была каждой встрече.

...

Обо мне пошла молва по поселку, и я уехала, поступила на работу учителем в другом районе. Я заочно училась в пединституте. И был там один парень – дебошир и пьяница, который не давал мне проходу, говорил, что ради меня бросит пить. И я спустя какое-то время вышла замуж, уверенная, что перевоспитаю его. Увы! Некоторое время, когда родился сын, он не пил, а потом взялся за старое. Пьяный, избивал меня и выгонял с ребенком ночью из дома. Пришлось расстаться с ним и уехать куда глаза глядят. Так я оказалась в Орджоникидзе. А спустя годы, в 78-м, поехала на родину – умер мой папа и тяжело болел брат.

...

У меня уже в то время была дочь от второго брака, а муж умер. Он был хорошим, добрым человеком, и я его уважала. Но эта встреча с любимым 22 года спустя пробудила во мне и жизнь, и слезы, и любовь! Он был болен – давали знать старые раны войны. И жена его была больна. Спустя два года я переехала в Краснодарский край, где и живу по сей день вот уже 20 лет. Я – вдова, мне 64 года, но Я ТАК И НЕ ЗНАЮ, ЧТО ТАКОЕ СЧАСТЬЕ. Может быть, счастье – любить вот так, как я, всю жизнь, безответно, по сути своей. Детей своих я воспитала быть добрыми. Но на сыне сказалась наследственность. Он рано пристрастился к спиртному, а теперь и к наркотикам. Сейчас он болен, но имеет очень хорошую, преданную жену и детей. Я же превратилась в дряхлую старуху, пережив столько невзгод и лишений. Отдала всю себя детям и внукам, ничего не требуя взамен, кроме понимания. Но, увы! Никто из близких не знает, чем я духовно живу. Да и поймут ли? Думают, что мать – безропотное существо, дошла до нищенства, а душа ее никому не нужна и никто в нее не заглянет. Да, в наше время духовность и доброта никому не нужны!

Часто вижу во сне своего любимого. Не знаю, жив ли он? Как он? Как его семья? Ведь минуло еще 22 года после последней нашей встречи. А может, не последней? МОЖЕТ, МЫ ВСТРЕТИМСЯ ЕЩЕ НА ЗЕМЛЕ, А НЕ НА НЕБЕСАХ? Я одинока, и скоро мой кочующий челн исчезнет из мира жизни… Только тебе, моя любимая «Семья», я рассказала о любви, которую пронесла сквозь годы.

С уважением, Л. Н., Краснодарский край

Хоть плохонький, да мой?

Я человек сентиментальный, плачу над исповедями о любви. Сама хотела написать, да была слишком счастлива. А вот теперь… Когда я встретила своего единственного, мне было 32 года. Росла я в семье инженеров. Интересы родителей, однако, вращались вокруг музыки и литературы. Была классически красивой. Мой отец армянин, а мать полька.

...

И вот, в момент приступа тоски, встретился он . На 13 лет старше меня, вдовец, с двумя неласковыми эгоистками дочками, нищий, в грязной, ободранной трехкомнатной квартире, всегда голодный и полупьяный. Я работала заведующей детским садом в ведомстве завода, на котором до пенсии отработали мои инженеры-родители, и там же работал он. В нашем Доме культуры проходил вечер, и, учитывая мои музыкально-литературные данные и образование, руководство завода назначило меня председателем жюри.

...

У меня была комната в семейном общежитии, которой я очень гордилась, но я там не жила. В общем, после вечера мы пошли гулять. Это было 14 марта. На мне были сапоги на высоких каблуках, а он мне – чуть выше подбородка. В общем, я не хочу гулять и приглашаю его к себе. А это в пяти минутах от его дома. Он забежал, взял шампанское, и мы пошли. Мы у меня посидели, поговорили хорошо. Чувствую, ОН ТЕРЯЕТСЯ ПЕРЕДО МНОЙ, НУ И СДЕЛАЛА САМА ПЕРВЫЙ ШАГ. Потом он ушел, ни о чем не договорившись. На другой день я собралась домой. Вышла, а вокруг курсирует старенький «жигуленок». Я и не догадывалась, что у него есть машина и он будет меня ждать. Довез меня до дома, и мы стали встречаться. Сначала по пятницам у меня, а потом он на коленях уговорил ходить к нему. Дал мне ключ от своей квартиры. Я в пятницу вечером «заступала» и оставалась до вечера воскресенья. Старшая дочь была замужем очень удачно, жила в другом городе. Младшая – училась на втором курсе института. О женитьбе мы не говорили, я не решалась, а у него была куча долгов, он решительно с ними разделывался и был этим очень горд. Каким счастливым он был по пятницам и горестным – по воскресеньям! Как он не хотел меня отпускать, звонил, только я вернусь домой, и напивался после моего ухода.

Наш завод получал по бартеру импортную одежду обувь, продукты. Мы смогли приобрести не только телевизор, холодильник, но даже новую прекрасную машину. Мы расставались, только когда шли на работу, да и то созванивались, или он приезжал днем, просил хотя бы посидеть в машине, так как соскучился. Он брал меня туда, куда женщинам дорога заказана: на рыбалку, на охоту. Мы изъездили все вокруг, ни один выходной не сидели дома! Он столько мне рассказывал интересного, показывал деревню и дом своего детства. Трижды своим ходом ездили к его друзьям в Краснодарский край. Я его научила слушать музыку, сама все время пела. Мы старались не расставаться. И теперь, когда я о нем пишу, я вижу его, как он стоит дверях. В черных кудрявых волосах блестят снежинки, а он кричит: «Родничок, иди скорее сюда!» Я подошла, а он уткнулся в мои руки и со слезами прошептал: «Впервые за 45 лет меня ждут». «Родничком» он меня сразу окрестил. Сказал, что Я ЕГО ОЖИВИЛА, ВЕРНУЛА К ЖИЗНИ. Я по складу характера (мой знак Зодиака – рак) очень домашняя, люблю и умею готовить. А он родился в начале войны в многодетной семье в деревне. В 13 лет ушел из дома в самостоятельную жизнь. В неполные 18 лет женился на соседке по деревне. Переехал в город. Мать его первой жены всегда жила рядом и занималась хозяйством. В его собственной семье, да и в семье его родителей не принято было заботиться друг о друге. Внимание на душевное состояние не обращалось. А ВЕДЬ ОН – ВУЛКАН ЛАСКИ И ДОБРОТЫ. Жена родила одну дочь, он ушел в армию. Вернулся – жизнь давала трещину. Но жена, решив сохранить семью, рожает еще одну дочь и почти сразу серьезно заболевает. Она болела 10 лет. Цирроз печени. И он терпеливо за ней ухаживал. Научился делать уколы, возил в клиники, даже за рубеж. Но она умерла. Старшая дочь сразу уехала, устроила свою жизнь. А младшая, 12-летняя, осталась с ним. Он закармливал ее фруктами, каждое лето возил на море. Шесть лет жил один. Делал немыслимые долги, в квартире не было ни штор, ни светильников, ни мебели. И это при его огромной зарплате! Его дочерей, как и покойную жену, быт не интересовал.

...

Начала все отмывать, скоблить, покупать своему любимому белье. А недавно я поняла, что все еще жду чуда, которое никогда не произойдет. Беда в том, что он любит себя куда больше, чем меня!

Ольга, г. Челябинск

Помнишь ли ты меня?

...

Я долго сопротивлялась своему чувству, не признавалась в нем самой себе. Здравый смысл подсказывал, что нет у этой любви будущего. Но здравый смысл засыпал, когда мы общались в институте, а потом долго гуляли по улицам. Во время этих прогулок мы все больше узнавали друг о друге. Бывает так, что общаешься с человеком и видишь, что твои и его мысли и мнения по разным вопросам совпадают. СОЗДАЕТСЯ ВПЕЧАТЛЕНИЕ, ЧТО ТЫ ОБРЕЛ ДРУГА-ЕДИНОМЫШЛЕННИКА. СКОЛЬКО РАЗ БЫВАЛО, ЧТО МЫ БУКВАЛЬНО УГАДЫВАЛИ МЫСЛИ ДРУГ ДРУГА. ЭТО БЫЛО НАСТОЯЩЕЕ РОДСТВО ДУШ.

Однажды, прощаясь у подъезда, он поцеловал мою ладошку. Это было так неожиданно, потому что он был очень робким со мной. Но в то же время в нем чувствовались страсть и боязнь меня обидеть. Я понимала, что все больше привязываюсь к нему.

Первый поцелуй он выпросил ради праздника 23 февраля. Это было спустя полгода после нашего общения. И тогда же он сказал фразу, которую я запомнила навсегда: «Я бы так хотел, чтобы ты вышла за меня замуж и родила мне джигита!»

Как он догадался о моей тайной мечте – родить любимому детишек! Увы, несмотря на любовь и родство душ, было одно непреодолимое препятствие. После первого курса его должны были забрать в армию. Он хотел, чтобы я его ждала и мы бы поженились после его возвращения. Я обещала ждать и писать. Прощались мы со слезами. Он ушел из моего дома и, как потом оказалось, поздно вечером вернулся и всю ночь простоял под моими окнами. Я узнала об этом спустя два с половиной года.

...

Два года я залечивала эту душевную рану. Никто мне больше не нравился, и казалось, что ни к кому больше я не испытаю такого чувства. Вокруг меня было много знакомых, которые уверяли, что любят меня. НО МОЕ СЕРДЦЕ МОЛЧАЛО.

Через два года он вернулся из армии. Я была на 4-м курсе, он пришел на 2-й. Я хотела узнать: неужели он все забыл? Впервые мы увиделись среди толпы студентов. Я после этой встречи две ночи проревела в подушку. Наконец он подошел ко мне: «Когда у тебя заканчивается лекция? Я подожду тебя у метро».

Никто в институте не знал о нашей любви. Мы встретились, и я поняла: он любит меня по-прежнему. Он рассказал, что все ребята в его взводе знали про меня, и как он мной гордился, и как ребята ругали его за то, что он написал последнее письмо. А он, написав его, убежал из части и хотел попасть в Москву, чтобы все мне объяснить. Но его снял с вокзала патруль, и в итоге его посадили на губу. И снова он говорил о любви и просил выйти за него замуж и поехать к нему в Ташкент.

...

Я записала в своем дневнике тогда: «Я считаю, что только в 17–18 лет возможна настоящая любовь, и след от нее тянется всю жизнь». Всех своих парней я вольно или невольно сравнивала с ним.

…Прошло 15 лет, как я вышла замуж. Никогда об этом не пожалела. С каждым годом люблю и уважаю своего мужа все больше и больше. Он – первый в моей жизни мужчина и отец двоих детей. Я никогда не рассказывала мужу о первой любви. Знаю, это причинило бы ему боль, потому что я не могу без слез вспоминать то первое чувство. Однажды мы сидели с мужем в ресторане, и вдруг зазвучала мелодия, которую мы слушали с тем, другим. У меня полились слезы, и муж перепугался: что со мной?

...

Подписаться полностью не могу, А. ( Это первая буква моего и его имени .)

Горжусь своим мужем-афганцем!

Меня зовут Анна, мужа – Федор, сыновей – Алексей и Иван. Наша семья сравнительно молодая, нам с мужем 24 и 27 лет, детям – 5 и 3 года.

...

А весна распускала листья на деревьях и залечивала душу, израненную ужасами войны. И вот его первый букет тюльпанов, преподнесенных на Восьмое марта, положил начало нашей любви, а потом и нашей семье.

Через год, 27 апреля, в День афганской революции, у нас родился первенец – мальчик. Для мужа двойной праздник получился. А я, счастливая, держала кроху на руках и даже не знала, как пеленать малыша. Мы жили в общежитии и с мужем вдвоем учились пеленать, пеленки стирать, ночей не спать.

Через два года родился второй сын. Трудностей прибавилось. Родственники говорили, хотя бы институт окончите, а потом рожайте себе на здоровье – куда с двумя детьми в комнате общежития в восемь квадратных метров?! НО ЛЮБОВЬ – ЭТО ВЕЛИКОЕ ЧУВСТВО, ОНО ВДОХНОВЛЯЕТ И ПОМОГАЕТ ОДОЛЕВАТЬ САМЫЕ НЕМЫСЛИМЫЕ ТРУДНОСТИ. Мы учились и детей растили, а мальчишки, на радость, крепкие родились, редко болели.

...

Слово «любовь» мой муж произносит редко, но это чувство не покидает нас и в моменты тяжелых испытаний жизни ПОМОГАЕТ НЕ ТЕРЯТЬ ВЕРЫ В СЕБЯ И В ЛУЧШЕЕ. В семейной жизни всякое бывает: ссоры, бытовые неурядицы, – ведь сейчас время очень напряженное и трудное. И в каждую тяжкую минуту я вспоминаю ту первую застенчивую улыбку на его смуглом лице.

...

Муж любит футбол, и не только смотреть, но и играть, хотя больная нога дает о себе знать. И сыновей он учит играть в футбол. А когда они скачут втроем по всей комнате, переворачивая все вокруг вверх дном, он превращается в озорного мальчишку. Эти минуты редки, но для малышей они самые счастливые.

Я очень горжусь своим мужем. Он награжден орденом Красной Звезды за боевые заслуги в Афганистане. Но он очень стесняется носить свою награду и медали. Говорит: «Нечестную войну мы вели в Афгане». Но разве он виноват в этом? Он не только не виноват, но и пострадал, здоровье потерял, инвалидом на всю жизнь остался.

...

Анна, влюбленная в мужа

Пожалуй, эта история самая драматическая. Она длилась не один год, и ее герои приезжали в «Семью» не раз, чтобы рассказать, как удалось победить смерть, а потом болезни. Эта влюбленная пара из Тюменской области выиграла сражение. Дай Бог им долгой жизни. Рассказ ведет глава семьи Володя, который смог выжить только благодаря своей «птахе», так он называл свою жену Наташу.

Когда, пережив все ужасы столкновения Володи с трубовозом-убийцей, они пришли в редакцию, все, кто был на работе в тот день, жаждали познакомиться с ними и своими глазами увидеть чудо, которое сотворила эта влюбленная пара. Внешне простые, ребята вызывали желание потрогать руками главу семьи. Красивый, смущенно улыбающийся Володя Кораблев представил нам свою «птаху», которая оказалась женщиной солидной комплекции, круглолицая, с детскими, добрыми глазами. Встретишь такую парочку на улице и не подумаешь, что перед тобой настоящие герои.

Я хочу рассказать о любви, которая вынесла очень страшные испытания. Может кто-то, прочитав эту исповедь, станет больше ценить это чувство. Начиналось все очень просто. Знакомство, свидания, свадьба, рождение дочери. Но мне сейчас издали кажется, что наша любовь взрослела и крепла вместе со мной, моей Наташей и с нашей – тогда еще крошкой – Ариночкой. Жили мы в Киргизии, солнечном и благодатном крае. Но, как это часто бывает, вмешался Его Величество Случай. Приехал школьный друг в отпуск, он после армии уже год отработал на Севере, ну и заворожил своими рассказами «о белом безмолвии». Было это летом, а моя Нат ка осенью уже провожала меня посмотреть Север. Действительность превзошла все мои ожидания: от Тюмени, в километрах 500, севернее, рос новый город – строит почти одна молодежь, но какими делами ворочает! В общем, назад в Киргизию я не вернулся. Вызвал телеграммой мою Наталью, и начали мы обживаться на новом месте. Прошли все трудности первопроходцев нелегкого северного быта. Сначала жили в разных общежитиях, потом получили маленькую половинку блока металлического домика. Родилась у нас еще одна дочурка – Оксаночка. В 1986 году прибавился сын Женечка. Да и с жильем уже стало получше – мы жили в то время уже в деревянном доме в коммуналке. Наконец, весной следующего года выделили мне в управлении Трубопроводстроя четырехкомнатную квартиру улучшенной планировки, так как я был газосварщиком высшей квалификации. Вселение в квартиру было назначено на 13 июня. А я попал в собственную квартиру только в конце декабря. Позже будет понятно почему.…В то утро, 11 июня, было очень солнечно, ехать-то было и не обязательно. Я уже был как бы в отпуске. На объекте у меня были кое-какие производственные дела. Короче, подобрал меня попутный трубовоз, большая такая машина для перевозки труб большого диаметра для нефтепроводов. Доехали, крикнул привычное «пока» шоферу, и тут все и произошло. Неудачный прыжок с подножки. Удар в плечо запасным колесом, потом ужасная тяжесть на ногах. Я лежу на бетонке на спине, а по мне катятся задние колеса машины, а ведь это 7 тонн! Я только помню, как упирался в колеса руками и жутко кричал. Но разве мог я своими руками остановить это семитонное чудовище? Водитель каким-то чудом меня услышал и, доехав моей до груди, остановился, переключил скорость и поехал назад. Странно, но боли я абсолютно не чувствовал, только треск костей и нестерпимый жар. Потом врачи объяснили, что у меня был шок, я сознание потерял, когда уже меня грузили в «скорую помощь». А до этого я все ободрял плачущего водителя.

...

На пятые сутки после операции меня перевезли в палату. Можете представить, что я из себя представлял: весь на растяжках, просверлен, зашит, весь в трубках, да капельницах. У меня были отдавлены ноги, размозжен таз, порваны все внутренности и мышцы. Я ПРОСТО НЕ ХОТЕЛ ЖИТЬ. Одна мысль сверлила – кому я такой нужен? Однако повеситься я не мог и вот что придумал. Настанет ночь, надену на голову целлофановый мешок и перетяну бинтом под одеялом. Никто не заметит, а утром будет поздно. Но тут в палату вбежала моя Натаха, увидела меня. Я думал, в обморок упадет. Нет, выдержала, побелела и говорит: «Вовка, ты что с собой натворил?» Я посмотрел ей в глаза – и понял, что ничего с собой не смогу сделать. Буду жить ради нее и детей. Ох, тяжко писать… В общем, целый месяц она просидела возле меня. С детьми пока была ее мать. Сколько мы с Наткой переговорили по ночам! Вначале я ее гнал: «Иди отдохни часок!», а она мне: «Дурачок, да я возле тебя только и могу быть, а дома кажется, что тебе плохо или ты умер!» Она меня просто от смерти спасла своей любовью! Только благодаря ей я встал на ноги. Принесла гантели, эспандер, разрабатывала суставы. Своей любовью внушила, что я смогу все! Мне дали 2-ю группу инвалидности и говорили, что до конца жизни за мной нужен уход, что передвигаться я смогу только в инвалидной коляске, в лучшем случае – на костылях. Но 1 сентября, в свой день рождения, я СДЕЛАЛ НАТАШЕ ПОДАРОК – ВСТАЛ С КРОВАТИ НА СЕКУНДОЧКУ С ПОМОЩЬЮ ДРУЗЕЙ. Это было началом выздоровления. Но я уже ничего не боялся – рядом Наташино плечо. Потом еще в ноябре две страшные операции!

...

Ну вот и весь мой сумбурный рассказ о пережитой борьбе со смертью вместе с моей Наташей. Дай Бог всем такой любви!

И еще одна похожая история!

Вместе они отстояли жизнь!

Жизнь угасала постепенно. Кто-то невидимый своей могучей рукой капля за каплей выжимал из тела последние соки. Сознание, затуманенное обезболивающими, не позволяло в полной мере ощущать страх приближающейся смерти. Ей никто не говорил о диагнозе, и она не спрашивала.

...

Когда ей было легче, она вставала чуть свет и подолгу сидела у полутемного окна. В часы зарождающегося весеннего дня Надежда Николаевна испытывала неимоверную тоску по жизни. Она знала теперь, почему старики встают так рано – чтобы продлить оставшиеся дни…

По пути в колледж Дашуня забежала проведать мать. Надежда Николаевна встретила дочку неизменной страдальческой улыбкой, когда улыбается лишь одно лицо, а глаза остаются безучастными. Она искренне жалела Дашу и старалась при ней не раскисать, хотя не упускала случая примирить дочь с мыслью, что та скоро останется одна. «Ну что за настроение, мама! – тихонько возмущалась Дашуня. – Так нам в самом деле не выкарабкаться». Уходя, Дашуня заглянула в свою сумку, откуда несколько минут назад достала продукты для матери, и сказала: «Мама, чуть не забыла, тебе письмо из Орла. Прости, что вскрыла. Уж больно любопытно было узнать, кто вспомнил о нас».

...

С той замечательной школьной поры, когда их связывало пылкое чувство, прошло около двадцати лет, и за эти долгие годы они виделись лишь однажды, да и то мельком. У каждого из них к тому времени была семья, и каждый при встрече хотел показаться счастливым. Хотя Стас, похоже, был и впрямь счастлив и не скрывал, что и карьера, и личная жизнь у него заладились. Надя же просто не могла признать, что у нее так не сложилось, потому что она любила и любит только его.

Впрочем, начиналось и у нее все совсем неплохо. Но потом ее муж, рубаха-парень, то ли почувствовав, что ее сердце навсегда принадлежит другому, то ли просто оказавшись слабым для этой жизни, неожиданно запил. Надя всячески старалась помочь мужу – объясняла, что он дорог ей и дочке, что она верна ему и что жизненные неурядицы надо переносить стойко, чтобы дождаться добрых перемен в судьбе. Увы, супруг был непреклонен и продолжал катиться под откос. Вскоре он оставил работу, а потом перешел на жительство к местной пропойце и гулене Катьке Бродяге. Для Нади это был второй ощутимый удар, который поверг ее в отчаяние. НО ОНА ВЫСТОЯЛА. А затем последовал третий, нокаутирующий: муж, будучи еще достаточно молодым и красивым, во время приступа белой горячки покончил с собой.

...

«Дорогая Надежда! Привет от школьного друга… Сказать, что судьба обошлась со мной немилосердно, – значит не сказать ничего. Я попал в серьезную автокатастрофу, и меня пытаются собрать по частям. Но едва ли это возможно. Да и ни к чему. Жена меня оставила, дети забыли…» Волнение целиком захватило Надежду Николаевну, но она продолжала читать: «Теперь, когда дни мои сочтены и сама жизнь кажется нестоящей вещью, я хочу сказать, что любил тебя всегда».

Она ответила ему в тот же день: «Стас, я помню тебя сильным и хочу, чтобы ты мужественно перенес удар судьбы. А самое большое мужество, как известно, жизнь любить. ЛЮБИТЬ ТОГДА, КОГДА НЕТ СИЛ ЛЮБИТЬ, КОГДА УСТАЛОСТЬ И БОЛЬ ПРЕВЫШЕ ВСЕГО!»

...

Забыв о своих проблемах, она строчила Станиславу Михайловичу длиннющие письма, умоляя держаться, ибо он нужен ей, нужен другим людям, не оставившим его в беде. Свою боль она перестала чувствовать, вернее, не придавала ей прежнего значения. Сердце подсказывало ей, что она спасет Стаса, если выживет сама. Дашуня не узнавала свою мать, настолько разительны были перемены к лучшему. Откуда только силы взялись – теперь она не только ухаживала за собой, но и помогала другим тяжелобольным.

Станислав Михайлович писал в ответ, что жив еще благодаря ее задушевным письмам. Собственно о любви больше не было сказано ни слова, но высоким, светлым чувством была наполнена каждая строка его письма. «Конечно, жизнь бесценна, – писал он, – но дороже жизни человеческая душа, человеческое участие, человеческая судьба».

...

Вдохновленная этим, теперь она не пугалась зеркала и немало времени уделяла своей внешности. Днем успевала сделать много разных дел, а вечерами гуляла в больничном скверике. И наконец, уговорив врача выписать ее досрочно, помчалась в Орел. Дашуня предостерегала: «Мама, ты еще очень слабая, куда тебе в дорогу?» – «НЕТ, ДОЧЕНЬКА, Я СИЛЬНА КАК НИКОГДА», – с улыбкой отвечала ей на глазах преобразившаяся мать.

…У постели Стаса Надежда Николаевна провела несколько бессонных ночей и, кажется, готова была провести всю оставшуюся жизнь. Она чувствовала себя счастливой, потому что Стас окончательно поверил, что не одинок в этом мире и по-прежнему любим. Она бывала у него каждую неделю и отмечала, что дела идут на поправку, но очень медленно. Когда встал вопрос о новой операции, она убедила любимого в ее необходимости. И Стас начал вставать. А она была рядом и помогала ему делать первые трудные шаги. К исходу лета они уже гуляли вместе по больничному городку, поддерживая друг друга…

...

Я очень дорожу этими мимолетными свиданиями и стараюсь не разминуться в пути с этими красивыми, достойными, умудренными жизнью людьми. Встречи с ними благотворно влияют на меня, делают меня лучше и чище, побуждают к добру. А это, как известно, единственная форма настоящей жизни и любви.

Петр Кузнецов, г. Сельцо, Брянская обл.

Они встретились, и она гладила его седые волосы

Спасибо тебе, «Семья», за замечательные конкурсы! Я читаю тебя давно, со дня основания газеты. Но впервые решилась участвовать в конкурсе. Хочу рассказать о двух очень близких мне людях. Тридцать лет прошло со дня их знакомства, и у каждого – свои семьи. Так что я не буду называть их имена. Пусть это будет ОНА и ОН.

…Она приехала в этот поселок в школу-десятилетку из небольшой деревни. И к великой радости узнала, что здесь есть Дом пионеров, а в нем танцевальный кружок. И хоть в классе она оказалась самой маленькой, она была зато очень подвижной и шустрой. Смуглая была, ну прямо галчонок. На новеньких всегда обращают внимание.

...

Но потом она уехала учиться в институт. Затем его призвали в армию. И вот когда, казалось бы, все уже позади – диплом института в руках, снята солдатская шинель, – что-то случилось. Немаловажную роль сыграли нашептывания: «Она старше тебя, и у нее высшее образование. А ты кто? Думаешь, ей нужен простой солдат?» Его знакомили с девчушками восемнадцати лет и говорили: «Вот это то, что тебе нужно».

И он женился на юной соседке, а в день свадьбы скажет себе: «Что я наделал? Я – ОДНОЛЮБ! Мне не эта нужна, а та, кого я люблю и буду любить всю жизнь». Она – гордая – тоже вышла замуж за одноклассника и уехала далеко на Север с ним, где будет холод, горячее сердце любящего мужа и маленькая дочка.

...

Она приехала в родной город ненадолго, и до отхода автобуса оставалось мало времени, но она набрала его номер. Он ответил! ОН СРАЗУ УЗНАЛ ЕЕ И ЗАКРИЧАЛ В ТРУБКУ: «ЖДИ! Я ЕДУ!» Она ждала его на улице, а он уже бежал навстречу ей, пряча под курткой огромный букет цветов, они даже не замерзли, хотя мороз в сибирском городе в январе стоял трескучий.

...

Но они снова расстались. И когда она уже ехала в автобусе в свое село, он звонил ее сестренке и с радостью и любовью кричал в трубку, что видел ее! Они расстались, унося с собой радость первой любви, которую они пронесли через всю жизнь.

Т. Родионова, село Знаменское Омской обл.

Не сразу, не вдруг, но я снова стал человеком благодаря тебе!

...

Как-то раз моя тетка зло бросила: «Лучше бы ты ее вообще не знал!» Я ее чуть не ударил. Кому было бы лучше? Мне? Я ЖИВУ ТОЛЬКО ПАМЯТЬЮ О ТЕБЕ, Я ЖИВУ ТОЛЬКО ДЛЯ ТЕБЯ, хоть я знаю, что ты мною потеряна навеки. Ты можешь не поверить, но я теперь совсем другой, я совсем не пью вот уже пятый год, исправно работаю, много читаю. Я не делаю ничего, что могло бы не понравиться тебе. Милая моя девочка, Я БЫ ОТДАЛ ВСЮ СВОЮ ЖИЗНЬ ЗА ОДНУ ВСТРЕЧУ С ТОБОЙ. Совсем недавно я видел тебя. Я с утра караулил возле твоего дома и видел, как ты вышла из подъезда. Ты сменила прическу, немного пополнела, но ты стала еще прекраснее! Иногда я звоню тебе по телефону, ты берешь трубку, а я молчу и слушаю твой голос, как музыку. А однажды я услышал в твоем голосе такую тоску, такую безысходность, что очертя голову рванул на такси к тебе. Подошел к двери, прислушался… Вроде послышался плач, твой плач. Я позвонил, открыла твоя мать. Увидев меня, она сначала не узнала, а потом сердито прошептала: «Тебя еще не хватало, чокнулся, что ли? Уходи давай». И захлопнула дверь. Что я мог? Кто я такой? Кому есть дело до моих чувств? Но я не мог так уйти. И я пошел к твоей подруге Нине. Дай бог ей здоровья за то, что не выгнала. От нее я узнал о твоей беде. И дальше, пока твой муж не поправился, она держала меня в курсе событий.

...

Поздно, слишком поздно я спохватился. Что было у меня до встречи с тобой? Тюрьма. Четыре отсидки – ничего святого за душой, циничное отношение к жизни и всепоглощающий эгоизм. Помнишь, какое у меня было жизненное кредо? «Я – цель, все остальное – средства». ТЫ, ТОЛЬКО ТЫ ПЕРЕРОДИЛА МЕНЯ! Я прекрасно помню тот день, когда ты, разозлившись, послала меня ко всем чертям и уехала, а я вдруг понял, что не могу без тебя дышать, что ты стала мне дороже всего на свете. Я готов за тебя жизнь отдать. Как я благодарен тебе за те два года счастья, которые ты мне дала! Я понимаю, что ты счастлива со мной не была. Бедный мой малыш, что ты из-за меня вынесла, добрая, нежная девочка. Какой сволочью я был! И ведь любил, любил всей душой. Может быть, поэтому и надеялся, что ты меня не бросишь? Твоя неземная доброта, твое полное самоотречение держали тебя возле меня, а я думал (надеялся?), что ты любишь меня. Кретин! Разве можно любить такого ублюдка, каким я был? Пожалеть можно, помочь, но не полюбить. И все равно спасибо тебе за то, что ты есть!

...

«Не исчезай, – тебя прошу я, – ведь ты пришла меня спасти». Но ты исчезла. Целых два года ты пыталась меня спасти, да, видимо, и небеса не вечно терпеливы. А самое-то удивительное в том, что все-таки я перестал быть ублюдком. Пусть не сразу, не вдруг, но Я СТАЛ ЧЕЛОВЕКОМ. И в этом только твоя заслуга, это ты вдохнула в меня душу. Ты замужем, надеюсь, счастлива, тебе нет дела до меня, но ты постоянно со мной. Я ВИЖУ МИР ТВОИМИ ГЛАЗАМИ. ТАК ОН ГОРАЗДО ИНТЕРЕСНЕЕ – ЧИЩЕ, СВЕТЛЕЕ, ДОБРЕЕ. Значит, раскаяние ты все-таки принесла мне, а спасение свершилось. Только слишком поздно…

Николай, г. Пермь

С любимыми не расставайтесь…

Я читаю вас всю жизнь и потому расскажу о своей любви.

...

К тому же об Олеге шла дурная слава. Прошло два года. Я закончила школу и, так сложились обстоятельства (умерла мама), пошла работать. Спустя год решила поехать учиться в областной центр – Архангельск.

Ах, лето! Так хотелось, чтобы оно не кончалось в тот год. Я оставалась еще дома и ходила с подругами на дискотеку. Запомнился на всю жизнь тот июльский вечер 88-го года. В Доме культуры было шумно, играла музыка. Мы с подругами танцевали шерочка с машерочкой. Но вот зазвучала медленная мелодия, и ко мне подошел парень в форме – такую носили те, кто воевал в Афгане. Он пригласил меня на танец. Я подняла глаза, и… это же он, Олег! После дискотеки он провожал меня домой и сказал: «Я в Кабуле вспоминал тебя!»

...

Почему, почему так быстро кончаются радость и счастье? Разлучница-разлука ходила рядом и ждала своего часа. Через полгода от подруги узнала, что Олег учится в том же городе, где училась теперь и я, причем наши учебные заведения находились на расстоянии одной трамвайной остановки. А встретились мы в аэропорту, когда летели домой на майские праздники. И СНОВА ВСПЫХНУЛ КОСТЕР ЛЮБВИ, И МЫ ТРИ ДНЯ ПРОЖИЛИ, НЕ В СИЛАХ ОТОРВАТЬСЯ ДРУГ ОТ ДРУГА. Возвращались на учебу вместе и встретились еще и еще. Приближались тем временем день защиты диплома и мое распределение на работу. У меня было право выбора – уехать или остаться тут, с ним рядом. Я ждала, что скажет Олег, но… он промолчал, и я попросилась в один провинциальный городок.

Накануне отъезда – наша последняя встреча. Моя интуиция подсказывала – не быть нам вместе! Мы больше в тот вечер молчали, будто злой рок решил за нас, и мы сдались без борьбы, молча. Я, зная, что так будет, написала признание – письмо о любви – и, сложив треугольничком, как фронтовое письмо, положила в карман его пиджака: «Прочитай на досуге!» – «Спасибо!» – сказал он и улыбнулся грустно-грустно. Вот и настала разлука. Я смотрела на него со слезами, а в горле ком, ни слова не могу сказать.

...

А тем временем отношения с мужем складывались хуже некуда – он скатился до положения безработного алкоголика. Вот она – расплата! Ничего не помогало сохранить семью – ни мои слезы, ни ссоры, ни ласка. Я терзалась, живя с нелюбимым, пытаясь его вытащить из трясины. Невольно думалось – а зачем такие муки? И снова прокручивалась пленка с кадрами жизни, и я искала, где и когда потеряла счастье. Почему мы расстались? Надо было бороться за счастье, а не выжидать, что когда кто-то из нас сделает решительный шаг. ВЕДЬ МЫ ЛЮБИЛИ ДРУГ ДРУГА!

…В прошлом году я ездила в отпуск в родительский дом. Спустя семь лет после разлуки увидела неожиданно Олега. Он был с женой. Мы встретились взглядами – к чему слова, я поняла, что он по-прежнему со мной, мы словно и не расставались. Что в тот миг творилось со мной! Сердце бешено заколотилось и так больно заныло. Эта боль разбудила мою омертвевшую душу, и я поняла, что ЖИВА И БУДУ ЖИТЬ БЛАГОДАРЯ ЭТОЙ ЛЮБВИ. Я счастлива, что не умерла во мне любовь, и я живу, радуясь, что есть ОН на свете. И когда я ласково зову своего шестилетнего сыночка: «Олежек!», я мысленно обращаюсь к нему, МОЕЙ ЛЮБВИ. В любви нет рецептов, но я скажу всем, кто любит: не расставайтесь с любимыми, боритесь за свою любовь.

Светлана, Архангельская область

Мы должны увидеть звезды

...

Мужчина был «с трубкой». Так называли в нашем отделении тех, кому оперировали гортань. Маленькое пластмассовое приспособление давало им единственную возможность дышать, а бумага и ручка – единственную возможность говорить.

Дня через два, поймав мой взгляд, он достал из кармана блокнот. Округлые буквы быстро складывались в слова. Частые многоточия словно оставляли место для каких-то невидимых движений души.

«Я – четыре месяца по больницам. Облучение, потом операция. Рана не заживает… А это, – он показал на горло, – я уже смирился. Что же делать? Мне бы только оклематься. Я обузой никому не буду, найду как себя содержать».

«Это был ваш сын?»

«Да, его привела бабушка, моя бывшая теща. Они каждую неделю приходят. Я видел, как вы на нас посмотрели… Спасибо».

Манера общения располагала. Лицо умное, довольно красивое, немного седины. Глаза живые, только вот губы неестественно плотно сжаты.

«Что, не нравлюсь?»

«Нравитесь. Давайте иногда о жизни говорить».

Здесь помалу не лежали. Однообразные будни складывались в недели, недели в месяцы. СКОЛЬКО ЖЕ БЫЛО ПЕРЕДОВЕРЕНО ДРУГ ДРУГУ НА ВЕЧНОЕ ХРАНЕНИЕ В ТАЙНИКИ ДУШИ!

«Я вот над чем думаю. Всегда жила честно, растила детей, мужу не изменяла. Никому зла не сделала. За что меня так Бог наказал? Лучше бы я веселилась, гуляла».

«Не говори глупости! Я праведником не был. Бывало, приспосабливался. Личная жизнь не сложилась. Был не раз женат. И все равно не легче. Очень уж жестокая кара. Будем считать, что это судьба. НО МЫ ЕЩЕ С НЕЙ ПОСПОРИМ!»

...

Сложились какие-то страшные строки:

«Счастье, жизнь, любовь, надежда – все сквозь пальцы, как вода!»

«Зачем ты себе душу травишь? Прошу, не надо!!! Пиши лучше письма домой, а стихи посвящай своим детям».

«Не понял ты ничего! Правильный какой! Все-то ты знаешь! А мне страшно, понимаешь ты? Я не хочу быть человеком второго сорта».

«Успокойся. Подумай о тех, кого мы не должны предать. Переживаю за детей. Особенно за сына. Когда умерла его мать, мы уже были в разводе. И вот я пришел, а он бросился ко мне. До сих пор помню его глаза».

Наша скамейка в конце коридора несколько дней пустовала. Хорошо, что многие условности здесь сами собой отпадали и можно было просто зайти в палату в роли товарища по несчастью.

«Посидишь? Мне хуже. Очень сильные боли. Я почти не сплю».

«А может уколы какие-нибудь попросить?»

«Наркотики? Нет. Мне голова еще нужна будет. Когда отпускает, пытаюсь заняться делом».

Порылся на тумбочке среди бумаг, достал какой-то научный журнал, отчеркнул фамилию.

«Ты?! Разумная твоя головушка… Вот скажи, какой-нибудь забулдыга, а у него все удачно прошло, скоро дома будет попивать и жену гонять. Где же справедливость? Почему я? А почему кто-то, а не я? Онкология-то, наверное, не знает, что я кандидат наук!»

«А тебе идут очки. Представляю, какой ты в своем институте. Знаешь, я сейчас вдруг почувствовала, что у каждого на нас своя, отдельная жизнь».

…После обхода гулкие коридоры стихали.

Природа расщедрилась и подарила настоящее бабье лето. На лавочках, на крыльце, словно подбитые голуби, застыли фигуры в мрачных сизых одеждах.

«Опять ты один в палате? Пойдем, на улице постоим. Смотри, как хорошо…»

«Нельзя мне. Сегодня меня смотрел заведующий. Сказал, что заживет, сделают пластическую операцию и все зашьют».

«Неужели это возможно?»

«Надо верить. Ты думай о том, что все будет хорошо. Поправишься, вернешься к своим. Еще будешь смеяться над нашими душеспасительными беседами».

«Не буду…»

«Смотри, у тебя чубчик растрепался… Ты сейчас на мальчишку похож. Давай приглажу. Какие у тебя волосы мягкие…»

По вечерам приходили посетители. С сумками, с авоськами. С детьми. С детьми было мало: боялись инфекции. Не знали, наверное, что мы неопасные. «Ко мне вчера – целая делегация. Сын с бабушкой. Тесть и теща. Трое с работы… Мои студенты рвутся меня проведать, но я пока не разрешаю».«Тебя прямо все любят! А что жену я редко вижу?»«Когда ей? Дочь маленькая. Ехать через весь город. Да и что мне особенно нужно? Вот, это они на прошлой неделе».На фотографии от души смеялись жена и дочь. Женская улыбка поразила меня…«А мне вчера муж письмо прислал. Они всей родней на свадьбу ездили. Понимаешь, если бы с ним такое случилось, я бы не могла веселиться. Не нужны мы им».«Я тоже много об этом думал. Нелегко нам, только сердиться не надо. Ведь мы с тобой мудрее их…»

* * *

...

«Завтра домой? А мне еще… Иногда мне кажется, что я начинаю сходить с ума. Ну ничего. Вот выживу, встретимся на проверке, сходим с тобой в ресторан. Пойдешь?»

«О чем разговор! Смотри, какой ты красивый и умный. Да мне еще женщины завидовать будут!»

«Я тебе очень благодарен. За все… Когда ты так говоришь, то я перестаю ощущать себя существом среднего рода…»

«Я буду молить Бога о тебе… Ты только не отчаивайся, не сдавайся… Мы должны, должны увидеть звезды сквозь этот проклятый больничный потолок».

* * *

...

«Здравствуй…»

Что-то такое было на моем лице, что, не сговариваясь, соседи по палате вышли… Постылая повязка. Седина во всю голову. Хотелось плакать в голос, отчаянно, как тогда его мальчик в коридоре.

«Вот хорошо, что ты приехала. Я тебе книгу свою хочу подарить. Когда твой сын вырастет, дашь ему почитать…»

«А я… Даже не знаю, что сказать… Сама понимаешь…»

«Глазки вы мои дорогие! Как же я жить без вас буду? Кто же меня уму-разуму поучит? Ведь я еще столько не сказала… Господи, да что же это такое!»

«Не плачь, моя хорошая… Давай обнимемся на дорожку. Ведь не чужие…»

* * *

Вот и вся история. И некого теперь хватать за край белой одежды с мольбой о спасении: ни врачей, ни зимушку-зиму, прикрывавшую его мягким снежком, ни Господа Бога, у которого свои небесные законы. – Свою исповедь я выстрадала в течение нескольких месяцев.

Получился рассказ. Здесь все правда. Вы еще не знаете, какая это правда! Только прошу не указывать ничего, кроме инициалов.

Е. Г., Москва

Часть писем связана с темой о счастье материнства. Россия – ЖЕНСКАЯ СТРАНА. Я имею в виду не только преобладание женского населения, но и самого жизненного духа, отношения к главным ценностям бытия. В любой области нашей жизни мы встречаем женщин разного возраста, которые умело, с увлечением живут и работают. Уже давно все работы перестали делить на женские и мужские. В почте конкурса множество рассказов о достижениях женщин в самых разных областях науки, культуры, искусства, производства, сельского хозяйства. Но всегда было, есть и будет САМАЯ ГЛАВНАЯ И САМАЯ ВАЖНАЯ ДЛЯ ГОСУДАРСТВА ЗАДАЧА, ВОЗЛОЖЕННАЯ НА ЖЕНЩИН САМОЙ ЖИЗНЬЮ, – РОЖДЕНИЕ И ВОСПИТАНИЕ ДЕТЕЙ, БУДУЩИХ ГРАЖДАН СТРАНЫ. «Хочу быть мамой!» – вы услышите такое признание и от простой сельской женщины, и от женщины-профессора медицины или специалиста в области атомной промышленности. Сегодня, когда наука вторглась в процесс зарождения человека, существуют центры репродукции, где искусственно оплодотворенную яйцеклетку выращивают в специальных приборах, а затем помещают в материнское лоно, где начинается НОВАЯ ЖИЗНЬ ЧЕЛОВЕКА. Само понятие материнства становится более многогранным, и тем не менее главная мечта женщины – родить малыша!

Я не одна, со мной моя малышка!

Так уж получилось, что большая часть моей жизни отмечена горьким, тяжким одиночеством. Тем одиночеством, о котором трудно рассказать, но еще труднее с ним жить. Однажды одиночество разорвал тонкий, требовательный крик. Это закричала, появившись на свет, моя дочка, моя любовь. ГОСПОДИ, КАК ДОЛГО Я ЕЕ ЖДАЛА! Все время представляла себе эту любовь по-разному. Мысленно видела себя то в свадебном кортеже, то в загсе, счастливую и веселую.

...

Почти год насильно заставляла себя жить: тяжело болел мой папа. А потом было короткое замужество, закончившееся, увы, смертью мужа. Но я до сих пор отчетливо, кажется до каждой секунды, помню тот счастливый день, когда появилась на свет истинная моя Любовь! Дочурка. Назвали мы ее Валерией. Валерия – «здоровая». А она и впрямь родилась крепкой, резвой и очень подвижной.

«Таня, посмотри, у тебя дочка!» Меня не обидело обращение незнакомой акушерки на «ты», я даже не заметила этого, а поскорее хотела увидеть Лерочку, ведь я и не сомневалась, что родится именно она. Это позже она стала говорить: «Лека – красавица», но и тогда, новорожденная, она была просто красавица. Не синюшный комочек, как только что родившиеся в этом зале дети, а белая, полная, круглолицая, ручки и ножки словно в перевязочках.

...

Наверное, прочитав, подумаете: «Ну вот, стареющая мамаша не нарадуется на свое чудо!» Да, не нарадуюсь! Потому что ЭТО – МОЕ СЧАСТЬЕ, МОЙ СМЫСЛ ЖИЗНИ, МОЯ ВЕРА В ЭТУ ЖИЗНЬ. И я никогда не понимала и не пойму тех людей, которые отказываются от своих детей. По роду работы мне приходилось читать не один отказ матери от ребенка. Что там только не пишут, чем не оправдываются! Ну как же можно выносить, с таким трудом родить и… бросить? Ведь это – частица твоей жизни, твоей плоти и крови! Нет оправдания этим матерям.

У нас с дочкой жизнь несладкая. Дедушки у нас нет, а вторая бабушка о нас и не вспоминает. А значит, мы теперь с ней во всем мире одни. ОНА – ДЛЯ МЕНЯ, А Я – ДЛЯ НЕЕ. Мы не богаты – у мамы небольшая зарплата, но все-таки нам обеим повезло. Повезло, что у нас есть крыша над головой, что вокруг есть хорошие люди, есть детский сад, куда мы ходим с удовольствием. Повезло маме, что дочка родилась здоровая и симпатичная. А дочке – что родилась она не в семье алкоголиков или воров. У нас еще все впереди, и я не боюсь будущего, потому что я не одна, со мной моя Любовь. Поверьте мне, я счастлива!

«Ма-а-ма», – нежно гладит ручонкой меня дочурка. И сердце мое тает!

Татьяна Егорова, город N

Ты подарил мне целый мир

...

Может, уже давно наступило раскаяние, но ничего не повернуть вспять… Но ведь без ее предательства не было бы нашей встречи, и не было бы моего горького счастья, и не было бы радости!

Только за любовь к тебе Бог вознаградил мое долготерпение, и наконец-то я родила доченьку. После 12 лет бесплодия! Любовь к тебе дала мне силы выжить, все преодолеть. Ты согрел наш остывший семейный очаг и зажег искру любви. Смогу ли я быть мудрым, добрым, все понимающим, милосердным другом до конца? Об этом я думаю, сидя у твоей кровати ночью, глядя на тебя спящего, мой родной, мой ясноглазый, мой приемный сынок! Я думаю об этом, когда прикладываю к груди твою сестричку, нашу крошечку. И еще я думаю, что ты ни разу в жизни вот так не прильнул к груди мамки и не напитался силой жизни, силой любви. Как нам это восполнить, как возместить это? Когда мы ехали за тобой через всю страну, я не могла понять: по какой же нелепости судьбы я должна взять себе сына в Доме ребенка, – и с первой секунды, как только я узнала о тебе, почувствовала – ты моя кровиночка. Я нашла тебя и никому не отдам. Люди, если вы боитесь взять ребенка на воспитание, не бойтесь! ЭТО НЕПРАВДА, ЧТО ВЫ ЕГО НЕ БУДЕТЕ ЛЮБИТЬ. Не теряйте время даром – кто-то сейчас страдает и так нуждается в вашей любви.

...

А наш «счастливчик» за свои 11 месяцев жизни сполна познал одиночество, недостаток тепла и ласки материнской. Его бездонные голубые глаза полны недоверия к этой жестокой, беспощадной жизни. Не верилось, что мы сумеем отогреть льдинки в его глазах, но через две недели наш сыночек первый раз улыбнулся криво и неумело. И я поняла – МЫ ПОБЕДИЛИ!

Одна знакомая потом призналась, что ей было страшно за нас, но… через два месяца они с мужем усыновили сыночка там же, где и мы, и у него появился «молочный брат». Всего у нас теперь таких «братьев» пятеро. Люди брали у нас адрес детского дома. Они смотрели, как на глазах меняется наш сын, радовались за нас, плакали вместе с нами и… привозили себе сыновей! Теперь все эти мальчики школьники, а все переживания далеко позади. Пять семей нашли свое счастье и смысл жизни.

А теперь немного о нашей семье. С мужем мы учились в школе, дружили с 7-го класса, потом я его ждала из армии. Приехал из армии, поженились и увез он меня на «край земли» – на Дальний Восток. Прожили 6 лет, а детей нет. Я все передумала и решила твердо – надо развестись, раз счастья нет нам вдвоем, может, хоть ему повезет, ведь он так любит детей!

Но муж рассудил по-другому: раз уж упала на нас такая беда, то пережить ее надо вместе. Как-то приехал он из командировки, а я к нему со своими муками душевными: «Что делать будем?» А он в ответ: «Как что делать? Возьмем в детском доме сына!» Нам было хорошо втроем, на время я даже забыла о своей цели и почти перестала лечить бесплодие. Прошло шесть лет, и мы стали готовиться к усыновлению еще одного ребенка. Собрали все документы, написали письмо в тот же Дом ребенка.

...

Теперь у нас в семье идеальное равновесие. Я очень привязана к сыну, моему первенцу, муж без памяти любит дочку, похожую на него, а братик любит свою сестричку. Он сам ей дал имя и опекает с первого дня. Дети неразлучны, они любят друг друга!

Наталья Банникова, г. Хабаровск

Исповедь бывшей «ночной бабочки»

Может быть, моя исповедь кому-то будет интересна. Может быть, сейчас мечется молодая девчонка, не зная, что ей делать, как жить одной с ребенком на руках?

…Осень. Я приехала на вокзал маленького захолустного городка. Щедро заплатила таксисту, который привез меня из Москвы в небольшой городишко. Он понимающе хмыкнул, хлопнул дверцей и укатил. Черный блестящий асфальт усеян желтыми листьями.

...

Мои соседки по комнате уже смотрят подозрительно, но терпят: «работа» у нас такая нервная.

…Стою на вокзале. На меня уже оглядываются редкие прохожие, одета я броско и дорого. Надо куда-то идти. Отправилась в сторону то ли парка, то ли кладбища, церквушка виднеется. Спрошу у старушек.

Мне двадцать лет. Лицо еще свежо, на нем не отпечатались еще бессонные ночи, курево, пьянки до потери чувств. А как иначе? В здравом разуме жить, как я жила, не вынести. Четыре года назад приехала я в столицу с парой застиранных платьиц. Куда? К кому? Какая разница, мне бы вырваться из деревни. Мать с тремя малышками, согнутая непосильной работой, руки все в трещинах, с распухшими суставами. Вечно пьяный отчим, кричит, матерится, а то заплачет пьяными слезами. Грязь, болезни, нищета. Запуганные сестренки жмутся по углам. Единственная добрая душа и ангел-хранитель – бабушка, мать покойного отца, забирала часто меня к себе. Бывало, гладит по голове и приговаривает: «Потерпи, ведь он мужик неплохой, пить вот только крепко стал».

Бабушки не стало в одночасье. С ее смертью я стала в деревне чужая.

Москва… Прописка по лимиту, грязная, тяжелая работа, вечером общежитие. Моей зарплаты не хватало даже на две недели.

...

Молодость и красота работали на меня. Давали много, но и с меня брали, не стесняясь, возле нас многие кормились.

Купила я прописку, устроилась в институт лаборанткой. На работу являлась редко. Моя начальница покрывала меня. Но если появлялась проверяющая комиссия, тут я должна быть на месте. Веселить и развлекать их сутками тоже входило в мои обязанности. И вдруг, о ужас, я беременна! Срок уже большой, в этой карусели событий я так и не выбрала время сходить к врачу. Теперь – РОЖАТЬ?

Пока было можно, я затягивала живот – и ненавидела все, что было внутри, а оно все сильнее и сильнее давало о себе знать. Билось, шевелилось, пугало размерами. Господи, я даже не знаю, кто отец ребенка!

Последние месяцы были особенно тяжелыми. Рожала трудно, акушерка, пожилая полная женщина, хлопотала возле меня всю ночь. Утром я разрешилась крупным, здоровым мальчиком. Она была так рада ему, обрабатывала, пеленала и все восхищалась, прижимала его личико к своей щеке, баюкала: «Сейчас спать поедем, маленький».

...

Грудь распирает от молока. Оно тоненькими струйками сочится на рубашку. Приносят кормить, я отворачиваюсь, не хочу смотреть на этот жадный хватающий ротик.

Приходит медсестра, молча меня переворачивает, сует сосок ребенку. Боже, какое облегчение, как стало легко дышать, а он сосет с жадностью, чмокает. Я наконец разглядываю его лицо. Мне кажется, он похож на мою бабушку, но тут же отгоняю эту мысль – куда я с ним? Нет, нет, нет!

Везут нас, отказниц, к нотариусу в «скорой помощи». Таких, как я, еще набралось пять человек. Едем молча, в кабинет я захожу последняя. Женщина лет пятидесяти за столом, смотрит на меня долго, потом спрашивает: «А вы собак в детстве любили?» – «Каких собак, при чем тут собаки?» – проносится у меня в голове. Очень любила собак, я с ними не расставалась, сколько себя помню. «Да», – отвечаю я. «Тогда ознакомьтесь вот с этим». Читаю: «Я… отказываюсь от ребенка… и в дальнейшем претензий иметь не буду». – «Вы понимаете, что это значит?» – «Да, понимаю, но мне некуда идти, у меня нет жилья, денег», – я поднимаю на нее глаза. «Хорошо. Пиши заявление, что ты временно помещаешь ребенка в Дом малютки…»

Незаметно я дошла до церкви. Старушки, крестясь, выходили из ворот. Они мне подробно объяснили, где приют. Зашла во двор. В больших беседках стояли кроватки. Дети спали. Молодая медсестра дежурила около них. Она указала на сверток. Прошло полгода, но я сразу узнала его, глаза такие родные, которые мне постоянно снились.

Я долго бродила по парку. Продрогла.

...

…Через неделю забрала своего малыша. Было трудно, годы учебы с ребенком на руках, его болезни – все пережито. Потом встретила человека, который стал моим мужем и отцом сыну. Сейчас у нас двое сыновей, дружная семья, и я счастлива.

К. Л., Оренбургская область

(Не подписываюсь полностью, так как никто не знает моего прошлого.)

Помни о матери всегда!

...

Как странно и как горько устроен мир! Событие, от которого человек вправе был ожидать если не полного счастья, то хотя бы какого-то просветления в своей судьбе, неожиданно поворачивается к нему самой неласковой своей стороной… КАКОЕ-ТО МГНОВЕНИЕ МОЖЕТ РЕШИТЬ ВСЮ ЧЕЛОВЕЧЕСКУЮ СУДЬБУ… Почему этот день нельзя вернуть, изменить или пере играть? Могла ли я что-нибудь сделать для тебя? Как мне искупить перед тобой вину? Я не могла ни защитить тебя, ни спасти, меня даже не было в последние часы рядом с тобой. Правда, я знаю, что мое присутствие уже ничего не изменило бы.

И теперь, когда тебя нет рядом, я могу сделать для тебя только одно – не забыть тебя. Как бы я хотела прижаться щекой к твоим ладоням, мама, умыть их слезами и высушить поцелуями! Я вспоминаю о тебе каждый день! Я буду помнить тебя всю эту долгую, а может быть, короткую жизнь, которую провожу без тебя… Видно, и впрямь кто-то сказал: «Каждый не умирает в одиночку». Так и есть. Я не люблю теперь праздники, хотя обожала их раньше, они приносили мне радость. Куда ушло все это? Сейчас мне чаще встречаются люди, которые могут лишь говорить сами, но совершенно не умеют слушать, перебивают и тем самым заставляют слушать только себя. Правда, есть и другие, которые умеют выслушать и понять. Такой была моя мамочка, милая и добрая мамочка! Каким бедным мне кажется наш богатый язык, когда я ищу слово, которое полно и точно выразило бы то, что у меня на душе!

...

Жизнь может отнять у человека близких, разбить любовь, украсть счастье, но ты должен хранить память об ушедшем дорогом, потому что человек жив до тех пор, пока о нем помнят.

Человеку нужно, чтобы его любили тогда легче жить, легче бороться с невзгодами.

Вот написала на бумаге, о чем мысленно говорила с тобой, и на душе стало легче.

Но так, как было при тебе, все равно уже не будет. Как грустно это осознавать, что слишком поздно я признаюсь тебе в любви, моя родная мама!

Удорожкина О.Ю., Волгоградская область

Как малыш сам нашел себе маму

...

Я ехала в самом обыкновенном автобусе, который был заполнен до отказа. И вдруг через всю толпу я поймала очень грустный взгляд парня. У него на руках был малыш, мальчик лет двух. Я, конечно, предложила ему сесть, но он не мог добраться до меня, и я предложила: «Давайте, возьму малыша». Малыш был полусонный, я устроила его на коленях. Как выяснилось, мы сходили на одной остановке. Когда я встала, папа мальчика протянул ко мне руки, чтобы забрать малыша, но он крепко обхватил мою шею. И я жестом показала отцу, что я сама вынесу мальчика. Мы вышли из автобуса, малыш открыл глаза и так сильно расплакался, что люди оглядывались на нас. А он прижимался ко мне, кричал: «Не уходи, мама, пойдем с нами». Я была шокирована, а отец мальчика подавленным голосом попросил: «Ради бога, извините, я вас, наверное, от дел отвлекаю, но не могли бы вы дойти с нами до дома, мы тут недалеко живем, я вас потом непременно провожу». – «Хорошо», – охотно согласилась я. Всю дорогу мы шли молча, а Сашуля, так звали малыша, успокоился сразу же, как только я согласилась пойти. Они жили недалеко от остановки. Дима, так звали папу мальчика, открыл дверь, пропустил меня и, указав на дверь, сказал: «Там кроватка сына, пожалуйста, положите его».

...

Зашел Дима и предложил чашку кофе. Я согласилась. По пути на кухню я успела все рассмотреть: везде было очень красиво и везде была идеальная чистота. За чашкой кофе обстановка подавленности исчезла, и Дима спросил: «Расскажите хоть что-нибудь о себе». – «Да что рассказывать?! – сказала я. – Я обыкновенная, скоро мне 17 лет, мечтаю стать педагогом. Вот и вся история. Лучше вы расскажите!» – «Да вам неинтересно будет», – сказал Дима. «Нет, нет, если честно, то мне очень хочется спросить – вы что, один малыша воспитываете?» – «Да, один, и если вам интересно, вот моя история: мне было девятнадцать, учился в институте, к девушкам был почти безразличен. Однажды влюбился, но сам не понимаю зачем. Решил жениться, как говорится, с бухты-барахты. После недельного знакомства поехали на дачу, ну и там природа мужская верх взяла. А после дачи я ее десять месяцев не видел и уже забывать стал, но она меня сама разыскала, сунула документы в руку и комочек в одеяле и сказала: „Здравствуй, муж, я твоя жена, а это – наш Сашуля“. Вот так я стал папой и несчастливым мужем. Ни я, ни она особых чувств друг к другу не питали. Когда наш малыш начал подрастать, его мамаша начала гулять – дома не ночевала, часто пьяной приходила, и, когда Сашуле год исполнился, я сказал: „Уходи, сына я себе оставлю“». – «Правильно сделали», – невольно вырвалось у меня. Время было уже позднее. Я встала и, извинившись, сказала, что уже нужно идти.

...

Недели две ходила как зачарованная: в ушах стояли слова Сашеньки, его плач, и мне все время хотелось туда, к ним. Да и Дима сразу мне в сердце запал, но что-то меня держало и не пускало. Ну вот однажды, через две с половиной недели, я решила: «Иду!» Накупила игрушек, немного одежды, сладостей – пошла. Сердце билось так часто, что казалось – выпрыгнет. Нет, невозможно передать то чувство, что я испытала поднимаясь по лестнице. Было ощущение, что я иду к своей семье, что я куда-то уезжала, а теперь приехала! Позвонила в дверь и вдруг сзади услышала: «Вот уж радость!» Оказалось, что Дима следом за мной шел. Я извинилась, хотела объяснить, почему я пришла, но он сказал: «Ничего не говорите, я все знаю! Я и сам хотел прийти к вам, но не хватало смелости! Как чудесно, что у вас ее хватило. Мой Саша все время плачет и зовет вас».

...

Я расплакалась, потом взяла Сашулю на руки, обняла и сквозь слезы прошептала на ухо: «Извини, что я так долго задержалась в магазине, мне хотелось купить тебе что-нибудь, а там была очередь».

…Мы ничего не решили с Димой о нашей дальнейшей жизни, он редко говорил мне слова о любви, но то, что он делает для меня сегодня, без слов убеждает меня в том, что я любима. И я люблю.

Алена, г. Оренбург

За мое терпение я награждена!

Вышла я замуж невинной девушкой, и за 10 лет совместной жизни я ни разу мужу не изменила. К сожалению, горечь предательства мне тоже пришлось испытать. Первая мысль была – изменить, но я сомневалась, что от этого станет легче. А больше всего меня держала мысль, что не смогу вот так просто, без любви быть физически близка с кем-то. Это пошло, по-скотски! Вторая мысль была рассчитаться с жизнью навсегда.

Я много раз в газетах встречала мнения психологов и читателей, что случайная половая близость – это не предательство. Нет и нет! Я никогда с этим не соглашусь. ИЗМЕНИЛ – ЗНАЧИТ ПРЕДАЛ. Долго мучает мысль, что твой самый любимый, самый родной, самый дорогой, единственный, неповторимый, которого ты боготворишь, вдруг оказался в постели у чужой женщины.

...

Когда он приходил ко мне, я его выгоняла, а сама снова ждала, прислушиваясь к шагам на лестничной площадке, к малейшему шороху у двери, и все плакала и плакала. Мне казалось, что жизнь остановилась и мои страдания не кончатся никогда. Муж тоже мучился, обещал не повторять этих ошибок. Решили начать все сначала, тем более что у нас был двухлетний сын, про которого мы забыли, пока выясняли наши отношения. Я старалась не думать о его поступке. Постепенно стало все забываться, но той былой уверенности в нем уже не было, и любви тоже не было, что раньше. Я не сомневаюсь в том, что у него и потом были случайные связи. Жизнь шла своим чередом. Рос сын, прошло 8 лет совместной жизни.

...

Я поняла, что нет предела человеческой подлости. Как можно? Я ведь их любила. Ведь это все вдвойне подло – пользоваться моим расположением, играть роль порядочной женщины, осуждать чужие поступки, а самой творить такие гадости за моей спиной! В этот раз я решила порвать все связи, и семейные узы тоже. Подала на развод. Я была уверена, что он жить к ней не пойдет, потому что есть категория женщин, которые существуют только для распутной жизни, с ними мужчины охотно развлекаются, но никогда на них не женятся. И есть другая категория, которая живет для семьи, для сохранения домашнего очага, для детей. ИМЕННО НА ТАКИХ ЖЕНЩИНАХ И ДЕРЖИТСЯ НАША ЗЕМЛЯ!

Два раза был суд, но развод откладывали по просьбе мужа. Он умолял последний раз простить его. Но теперь я ему уже не верила. Жили в своей однокомнатной квартире просто, как соседи, и мне некуда было от него деться. Каждый раз натыкалась на его полные мольбы глаза. Он убеждал меня в том, что ребенку нужен отец, да и сын просил нас помириться.

...

С мужем что-то произошло, столько тепла, столько внимания он мне не уделял никогда. Любая моя просьба, пожелание или каприз выполнялись беспрекословно. В доме воцарилась такая чудная обстановка, что я почувствовала себя самой счастливой женщиной на свете. В душе я, конечно, мечтала о девочке, но, когда мне сказали, что родится мальчик, я не была огорчена. Я продолжала его любить. А муж был просто счастлив. Пока рос наш любимец, я забеременела еще раз и долго не знала об этом – так бывает, когда кормишь грудью. Когда же я об этом узнала, срок был такой большой, что уже ничего нельзя было сделать. Да и я бы не захотела погубить эту жизнь. Сначала мы были в шоке от такой новости, но быстро оправились. Когда родилась дочка, нашему второму сыну было 1 год и 2 месяца. Я с ужасом думала, как я справлюсь. Но меня здорово поддерживал и морально и делом мой теперь уже действительно любимый, неповторимый, ненаглядный муж. Моей доченьке сейчас уже 5 месяцев, среднему – 1 год и 6 месяцев, а старшему – 10 лет, это мой самый главный помощник. Я ОЧЕНЬ ИХ ВСЕХ ЛЮБЛЮ. И думаю: как же я раньше жила без них? Раньше, когда я видела по телевизору многодетную семью и мама этой семьи говорила, что она счастлива, я откровенно смеялась. Какой же я была глупой! Вот теперь, когда в такой короткий срок наша семья стала многодетной, я знаю, что такое счастье! И если бы мы совершили такую глупость, как развод, мы бы этого никогда не испытали. Очень сомневаюсь, что каждый из нас приобрел бы счастье в новой семье. А про старое забыла, да и никогда не вспоминаю – некогда! Теперь мне кажется, что это было не со мной. ЗА СВОЕ ТЕРПЕНИЕ Я ВОЗНАГРАЖДЕНА СПОЛНА!

Ирина, г. Казань

Измена… Проблема стара как мир. Но всякий раз для того, кто впервые столкнулся с ней, она неожиданна, безмерно болезненна и непредсказуема по последствиям. Кто-то из древних сказал, что человеку дано два сильных чувства – любовь и любопытство. И может быть, вовсе не случайно они поставлены рядом! Как часто именно любопытство – а какая она, та, другая, или какой он, тот другой, – толкает к измене! Если в основе слова ЛЮБОВЬ лежит церковное слово «ЛЮБЫ» (в родительном падеже – «любве», с ударением на «е»), то измена, в каком падеже ее ни поставь, все равно «нарушение верности», коварный переход к «противнику», «предательство». Правда, в Великорусском словаре Владимира Даля есть некое послабление изменщику, когда отмечается, что присоединение к «противнику» и перемена в мыслях, чувствах, действиях может происходить волей или неволей. Выходит, что изменить можно и вроде бы и не по своей воле или неволе…

Ну а я, прочитав множество исповедей на эту крайне болезненную тему, обратила внимание на другое. Даже в тех случаях, когда, казалось бы, счастливый финал, все равно потеря ДЛЯ ЛИЧНОСТИ ОГРОМНАЯ. В этих исповедях, чаще, чем в других, я встречала упоминание о том, как «страдает душа». И мне подумалось, что мы стали воспринимать слово «больно» только как боль телесную и напрочь забыли, что слово это еще означает страдания душевные. И потому очень многие, пережив встречу с любовью, посылали об этом свой рассказ, тем самым облегчив душу. Спасибо им!

Изменив, предам себя!

Родилась, выросла и живу в селе. Мой отец был пьяница, обижал мать, да и нас, детей, не щадил. Когда была маленькая, меня съедал страх перед пьяными мужчинами, с возрастом этот страх перешел в аллергию.

...

Коля настоял, они вроде бы смирились, но меня так и не приняли душой. Муж разрывался на части между мной и родителями. У нас родился сын, и я расцвела, но ненадолго. Мой Коля начал пить, и чем дальше, тем больше. Два с лишним года я просила, плакала, убеждала, пока не поняла, что во мне, кроме ненависти к этому, еще недавно дорогому человеку, ничего не осталось. Напоследок я ему сказала: «Если ты мужчина, если в тебе есть еще хоть капля гордости – может, ты считаешь, что я была плохой женой, матерью и хозяйкой, – то найди себе другую женщину, докажи себе и другим, что можешь и хочешь быть отцом, семьянином, что на тебя еще можно положиться. Я же оставляю тебя не обремененным ни алиментами, ни другими обязательствами. Захочешь видеть сына – пожалуйста». На этом и расстались.

...

Каждый мужчина хочет показать себя рыцарем. А на худой конец купцом. Не один раз приходилось видеть, как расставались пары на вокзале, плакали, давали клятвы, не видя никого и ничего вокруг. А буквально через два дня я наблюдала в парке этого же «рыцаря», но уже с другой дамой (или наоборот). И женщины, с которыми приходилось жить рядом, тоже говорили: «Моя семья идеальная, у меня хороший, внимательный муж, прекрасные дети, но здесь хочется отдохнуть и набраться энергии». Я же много лет «свободная» никак не могла преодолеть себя, чтобы хоть родить дочь. Меня мучил не только стыд перед будущей дочерью, но и мысль о таком поведении. Словом, я через себя переступить не могу. Может, воспитана так, может, не могу такое сотворить при муже… Да и как потом жить с таким камнем? Как смотреть в глаза? Я знаю, читая мои строки, кто-то с иронией посмеется: вот отсталая деревенщина! Может, и так, но, когда я вижу городских веселых дам, способных влюбиться в сезон не раз и не два, мне отчего-то жаль их. Я МОГЛА БЫТЬ ВЕРНОЙ МУЖУ ДАЖЕ ТОГДА, КОГДА БУРЯ ЛЮБВИ УТИХЛА. Ведь тогда остаются уважение, внимание, дети, уют семейного очага, наконец, воспоминания. Ведь глупо было бы надеяться, что любовь, какой бы сильной она ни была, будет кружить голову и волновать 5–10–30 лет так же, как в первые месяцы и годы.

И решили мы с сыном взять доченьку из детского дома. Но тут подвела нерешительность. Покуда все до мелочей продумали, в магазинах стало пусто. Страна наша тогда испытывала нехватку всего. Я поняла, любви моей мало. Надо одеть, обуть. Но во что? Сейчас одному порой хоть плачь, а достать негде (черный рынок нам не по карману). Так наша мечта осталась мечтой. Поверьте, я в своем письме никого не хотела обидеть и никого не осуждаю. Каждый живет так, как считает нужным. И даже когда мне говорят, мол, дурью маешься, кому твоя верность и честность нужна! Завтра сын, став взрослым, улетит. Не воротишь и останешься одна как пень. Мол, не тешь себя мыслью, что он будет заботиться о тебе, как ты о нем. Я молчу и тогда, когда говорят, мол, молодец, умница, зачем тебе мужик? Сегодня в доме он лишь обуза. Свобода – это лучший выход: что хочешь, то и делаешь.

Я вам скажу по секрету, что не выход это, а тупик. Свобода от чего? От внимания и поддержки любимого, родного человека? Для свободы нужен подобающий характер, а если для тебя семья – святыня, то свобода тебе ни к чему. И как бы там ни было, несмотря ни на что, Я ВЕРЮ, НАДЕЮСЬ И ЛЮБЛЮ. Верю в сыновнюю любовь. Надеюсь, Бог даст внученьку, и не одну. Люблю сына, маму, брата!

Лючия Войтко

Прости, что я не сделала тебя счастливым…

Мои мысли возвращаются в далекое детство, мы жили рядом. Встает перед глазами картинка: морозный воздух, белый снег, маленький мальчик тащит вверх на горку санки и помогает маленькой девочке сесть вместе с ним. Они несутся вниз. Санки опрокидываются. Девочка плачет, маленький мужчина сметает с нее снег и нежно гладит по щеке. Школьные годы. Он всегда рядом со мной, мой дорогой друг. Я вижу его ясные, ласковые глаза. В руках у него – мой портфель.

...

Спустя годы я поняла, какая это была трагедия для нас обоих, что мы не прожили жизнь вместе. Мой добрый, ласковый и нежный друг! Я поняла, какую я сделала величайшую ошибку, когда приехала к тебе и мы встретились. Я думала, что в сердце моем вспыхнет страсть, но ее не было, а было нежное чувство, похожее на любовь к брату. Я не услышала ни слова упрека, когда сказала, что поеду домой. Ты заказал билет на пароход первого класса и подарил мне на прощание красивое вечернее платье и перстенек.

Как сейчас слышу тот последний гудок. Ты с грустью смотришь на меня и вдруг робко спрашиваешь: «Могу я тебя поцеловать, дорогая?» Я с улыбкой кивнула.

...

Замуж я вышла за того, кого страстно, безрассудно любила. Мне тогда казалось, что без него я просто не смогу жить. И когда мы стали мужем и женой, я ликовала – ТЕПЕРЬ МЫ ВСЕГДА БУДЕМ ВМЕСТЕ! Но все получилось не так. Бывало, приду с работы, а его нет. Сижу, жду до ночи, молю Бога, чтобы ничего с ним не случилось. А он, где пил, там мог и уснуть в беспамятстве. Как протрезвеет, я начинаю ему выговаривать, а он вроде мучается виной своей, и я думаю – все, осознал! Да где там! Все так и шло – он пил, а я ждала, когда он снова будет таким, каким я его полюбила.

...

Вечером я остро почувствовала свою вину и пошла к брату, с которым он был дружен. Я просила передать ему мое письмо, а там в каждой строчке: «ПРОСТИ, ПРОСТИ, ПРОСТИ МЕНЯ!» В ответ я получила три письма, полные любви и нежности ко мне. Он писал, что так хотел бы издали меня увидеть. И тут вдруг – гром и молния! Его жена написала письмо моему мужу о том, что мы встречались и я мужу изменила. Напрасно я говорила, что между нами ничего не было и мы даже не повидались. Муж оскорблял меня. Собрав вещи, я ушла к маме, а другу своему я написала возмущенное письмо о том, что это он виноват, что разбил мою семью, оговорив меня перед своей женой.

Прошло немного времени, и в город приехала его жена. Она явилась с моим мужем прямо ко мне на работу. Она плакала и просила у меня прощения. Сказала, что ее муж ничего обо мне не говорил, хотя она знает, что я его первая любовь и отвергла его когда-то. Он сказал ей, что, если она не вымолит моего прощения, он уйдет от нее. Я, конечно, простила ее. Мы тогда с мужем помирились. Прошло 10 лет. У меня родилась дочка, о которой я долго мечтала. Однажды пришла к нам жена брата и позвала меня срочно зайти к ней в дом. Оставив малышку с мужем, я пошла с ней.

...

Несколько минут пролетели как сон. За окном послышался детский голосок: «Мама, тебя папа зовет!» Он прижал меня к себе и прошептал: «ТЫ ТОЛЬКО ПОЗОВИ МЕНЯ…»

Прошло 22 года. Я так и не позвала его. И когда в моей жизни не ладится, я думаю – это мне ЗА НЕГО! Сейчас я очень больна. Наверное, мы не увидимся больше. И мне хочется сказать ему в последний раз, что Я ВСЕГДА ЕГО ПОМНИЛА И ОН ВСЕГДА БЫЛ МНЕ ДОРОГ. Мой дорогой друг! Прости меня за то, что я не сделала тебя счастливым! Может быть, в той, иной жизни, мы все-таки будем вместе. Прости!

Е. Д.

Запретная любовь

Ах, какое соблазнительное предложение – рассказать о любви, но я замужем, и откровенность может повредить и мне, и моим детям, потому что моя настоящая, сильная, искренняя любовь, увы, не к мужу. Как хочется рассказать вам, преодолев стыд, страх, смятение души. Я живу в очень маленьком местечке, где мою семью все знают.

Итак, я служащая в военной части, муж – военный. Мне 30 лет. Вырастила старших двух деток, а сейчас – в декретном отпуске. В апреле у меня родилась дочка, «дитя любви», как говорит моя подруга.

...

Я заочно педагогический институт окончила, дети выросли, и семья сохранилась благодаря мне. Раз не выдержала и при очередном переводе мужа детей забрала, уехала к маме, потом вернулась: было очень мужа жаль. Если раньше, в 18 лет, выйдя замуж за него, за курсанта, спрашивала себя: «Люблю ли я его?» – и отвечала: «Да». Теперь знаю, что нет! Интересный был, умный (диплом с отличием), а потом стало тяжело – сколько сил потрачено на уговоры, доводы, чтобы не пил, сколько здоровья потеряла!

...

Но я была так одинока и не очень счастлива. Сколько раз засыпала в слезах, ведь к пьющему мужчине у меня, естественно, нарастала неприязнь. И вот в свои 28 лет (а мы только переехала из Белоруссии на Урал) я встретила ЕГО, МОЮ НАСТОЯЩУЮ ЛЮБОВЬ. Муж уехал на учения, я работала в новом коллективе. И вот на работе, в медсанбате (я работала всего месяц, почти никого не знала близко, ведь работала одна в отдельном кабинете) я случайно познакомилась с моим любимым. Виктор, сержант, 19 лет (учебная школа сержантов), из мединститута, заканчивал учебу. В штабе иногда возникало затишье, офицеры разъезжались по делам, медики вели прием. Виктор часто дежурил, и я угощала его чаем да разговорами. Девочка его (обычная история) вышла замуж, я утешала, что все еще впереди. Когда он увидел мое фото, попросил подарить, я согласилась, не видя в этом ничего особенного. А потом я как-то заболела, не работала, вышла на работу – Виктора нет, другой дежурит. Мне стало очень грустно, пошли-поехали мысли: «А кому я нужна?» Виктор уедет, женится, да и здесь на него заглядываются девушки… «Стоп! – говорю себе. – А что и кто он мне?» Да нет, я просто очень к нему привыкла, так нельзя, ему всего девятнадцать! Кажется, успокоилась, забылась. Шли дни.

...

Выросла в деревне, там скромнее нравы. Знала, что не смогу уйти от мужа, не смогу огорчить своих пожилых родителей. Но это было второстепенным, а главное, самое главное, что я понимала: я старше и не должна ему ломать жизнь, он прослужит еще полтора года и уедет. У Виктора было много работы, нелегкая служба, но изредка мы виделись, о многом говорили. Я с трепетом ждала этих коротких счастливых минут. Вернулся муж с учений и сказал, чтобы я готовилась к новому переводу, собирала вещи, переезжаем на новое место службы. Это судьба, думала я, не позволяет мне делать глупые шаги. Я уехала с детьми к мужу сюда, в город В.

Мы смогли увидеться через три месяца, осенью, когда его перевели служить (о, судьба!) недалеко от нашего местечка. А до этого я пыталась увидеть Виктора, он очень ждал. Но так случилось, он уехал в командировку накануне того дня, когда я приехала. Он оставил для меня письмо: «Моя дорогая. Хорошая…» Всю ночь до утра провела в гостинице. Рядом в ресторане играла музыка, она бередила душу, и чужое веселье усугубляло мое горе: его нет! Я его не увижу, жизнь не имеет смысла. Утром собралась с силами, уехала домой. Снова писали друг другу.

...

Успокоились, начали говорить спокойно. Виктора отпустили на день, и это время принадлежало нам. Я уехала, и вновь были письма. В январе мы увиделись в местном госпитале. У Вити открылась язва, он долго лечился и был комиссован по болезни. Я часто приезжала в госпиталь под видом старшей сестры, привозила гостинцы, что почитать. ЭТО НЕ БЫЛ ПОШЛЫЙ РОМАН, МЫ ОБА ЛЮБИЛИ ИСКРЕННЕ. Только эта любовь у обоих омрачалась мыслями о скорой разлуке. Виктор писал, что можно любить, не соединяясь в брачный союз, что я не должна забывать о детях! Да это я сама лучше него понимала. Думала, детям нужен родной отец. Виктор так молод, достоин хорошей девушки, должен создать свою семью. Он уволился и уехал домой. Мы очень долго не виделись, а я только и жила короткими весточками от него.

...

Мой любимый подрабатывал в справочном бюро, служить и учиться тоже нелегко. И вот уже вокзал, где сутки назад он встречал меня, сияющую от счастья! Снова разлука! Я плачу в поезде, который меня от него уносит, от невозможности видеть его, слышать вновь. Тогда мы еще не знали многого. 16 апреля я родила доченьку. Каюсь, написала сразу, а он промолчал. Тогда я, чтобы не мешать ему жить, собралась с духом и, отрывая от сердца дорогие воспоминания, отослала бандеролью почти все письма и фотографии. Умом понимала, что надо вернуть все, не унижаться, а сердце все болело.

И все же я поступила правильно. Душа моя успокоилась.

Марина С, г. Казань

Не отрекаются, любя!

Нельзя без волнения читать исповеди о любви. Сколько разных судеб! Восхищаюсь людьми, сумевшими отстоять свою любовь. Бороться до конца я не сумела, оттого и мучаюсь, но люблю. Моя история многим известна и узнаваема, и я подпишусь чужим именем.

...

Я уже шесть лет была замужем. Выходила по любви, встречались более двух лет, и я была уверена, что счастливой и спокойной будет жизнь моя. Но бессмысленные придирки и унижения начались буквально сразу. Сначала терпела и молчала в надежде, что муж увидит свою неправоту, ведь я так старалась создать наше счастье. Потом пошли выпивки, оскорбления, побои и непостижимые унижения. Я молчала, жалела родителей, стеснялась посторонних, скрывала синяки и улыбалась, когда тело все ныло и я с трудом передвигалась. Рос сынишка – надо терпеть. Создавала уют в доме вопреки всему.

Наверное, закономерной была встреча с человеком, способным подарить мне другое отношение. ОН ПОЯВИЛСЯ В МОЕЙ ЖИЗНИ КАК ЯРКАЯ ЗВЕЗДА, ЧТО ОСВЕТИЛА МНЕ ЯРКИМ СВЕТОМ ПУТЬ К ДОБРУ И ЖИЗНИ. Наша любовь родилась не сразу, она росла и крепла день ото дня.

Он влюбился в свою учительницу, мучился и страдал, на уроках не мог поднять глаз, отвечал путано и невнятно, терялся и краснел и конечно же получал свои двойки. Причину я и в мыслях не допускала.

…Окончив школу, он пришел ко мне за советом и помощью. Быть может, это был просто повод, но после этого он получил право заходить, помогал по дому, играл с сыном и мог слушать меня до бесконечности.

Слепое обожание и влюбленность перерастали в дружбу. Он искал во мне не просто любимую женщину. Я заменила ему всех друзей, я стала для него первым и единственным советчиком и судьей, учителем и врачом, матерью и любимой женщиной, божеством и святостью. Душа моя стала оттаивать, и я уже видела в нем частицу себя. Я полюбила этого юного, необыкновенно доброго и умного мальчишку. Но я продолжала жить с мужем. Жизнь моя разделилась: в одной жизни я – покорная, растоптанная исполнительница домашних обязанностей, мать и молчаливо грустная безликая женщина, а в другой я – девчонка, которая познала нежность чистой и возвышенной любви, самая счастливая и безрассудно радостная!

...

Когда пришел день и от него отвернулись все, его обвинили в поступке, который он не совершал, я одна не верила в его вину. И эта вера спасла его! Справедливость восторжествовала, и мы победили вдвоем. А еще была тяжелая травма и два месяца больницы за 70 километров от дома. Я оставила работу, утром отводила сына в детсад и ехала к нему. Я знала, как я нужна ему сейчас. Умывала, причесывала, кормила из ложечки и получила разрешение не оставлять его, когда состояние было особенно тяжелым.

Тогда я увидела его первые слезы: он боялся стать калекой. Боже мой, таким родным и близким я никогда его не ощущала. О чем мы только не говорили, и вдруг, о радость, я услышала: «Теперь я не уже боюсь никакой операции». И она прошла успешно. Днем я сидела у его постели, а по ночам писала письма, чтобы утром, до моего приезда, ему принесли в палату мои строки поддержки и любви.

...

У меня семейная жизнь шла все больше вкривь и вкось. Когда же ненависть в моей семье переполнила дом, я поняла, что терпеть дальше нельзя, и подала на развод. Три суда в первый раз и три – во второй закончились ничем. Муж утверждал, что хочет сохранить семью! Нас не развели, я жила у мамы, а когда любимый приехал забрать меня, мои родители просто выставили его. Он не уезжал и ждал, но я не решилась – надо было доработать до конца учебного года. ЧУВСТВО ДОЛГА У МЕНЯ ВСЕГДА БЕРЕТ ВЕРХ, И СЕЙЧАС Я ОЩУЩАЮ ТЯЖЕСТЬ ОТ ЭТОГО ВЕЧНОГО ГРУЗА НА СЕБЕ.

Мужу стало плохо одному. Оказалось, он никогда никому по-настоящему не был нужен. Родители неустанно твердили, что у ребенка должен быть родной отец, что я уже давно должна думать только о ребенке: «Поверь еще раз мужу, он все осознал». Я не поверила, но под давлением родных вернулась в свой дом тюрьму. Я оказалась слишком слабой, но любимый меня понял и простил. Теперь были только нежные письма, бесконечные и теплые, они нас соединяли в одно, возвышая над миром и всем низменным и бессмысленным.

«Я понял, что никогда не смогу от тебя уйти и отречься, даже если понимаю, что это необходимо. Если у меня и будет когда-то своя семья, я уверен, буду искать встреч с тобой. В твоих сетях я накрепко, навсегда! Ты ушла, оставив во мне частицу себя, и вот эта частица ноет во мне и не дает покоя. Что это? Любовь? Ты постоянно со мной, во мне. Я дышу тобой, живу тобой, весь мир вижу твоими глазами. Даже смерть не отнимет тебя у меня, я и тогда буду жить тобой, сравнивать всех с тобой, заведомо зная, что равных тебе нет во всем мире. Если не сложится моя жизнь, то только потому, что ты была не со мной. Если будет у меня жена, то никогда ей не сравниться с тобой, и винить она может тебя только за то, что ты была в моей жизни. Счастье мое в том, что юность моя озарена твоей высокой любовью. Горе мое в том, что после тебя я могу познать только худшее. Мы не можем потерять друг друга. Это было бы неслыханным насилием над самым святым – нашей любовью».

Я понимала, что со мной он не создаст семью, а ведь он так хочет стать отцом! Нелегко мне было его оттолкнуть и подтолкнуть на этот шаг, но это было необходимо. Я уходила, чтобы он мог начать новую жизнь. И снова я не поняла, что любая, лучшая из женщин не может ему заменить меня. Жизнь у него не получилась, когда он наконец женился. Через пять лет после всех его стараний жена не захотела понять его, ушла, лишив ребенка – того, ради чего ему стоило жить.

Своих друзей он не приобрел. Единственным другом, кому можно рассказать все, перед которым можно снять все маски и предстать самим собой, была и осталась во всем мире я одна. Может, именно поэтому нам так легко и спокойно вдвоем.

...

Но я оказалась слабой, не смогла жизнь повернуть вспять, не нашла в себе сил начать все сначала. Да и сейчас не поздно, хотя мне давно уже за сорок. Более 20 лет мы прожили одной жизнью, но не вместе. Сын, ради которого я тщетно сохраняла семью, вырос и построил свою жизнь. В моем доме пусто и холодно, молчание без ссоры длится днями, после ссоры – еще дольше. Я превратилась дома в бездушный камень. И только редкие встречи и телефонные разговоры поддерживают во мне веру в жизнь.

Наталья, Ровенская область

Живу с чувством вины перед ним!

Вот уже почти два месяца размышляю, написать ли вам историю, которая произошла со мной. Но все же решилась. Может быть, моя история кого-нибудь и научит бережному отношению друг к другу; умению верить, любить, прощать… Очень надеюсь на вашу деликатность – не печатайте моего имени.

Город наш очень небольшой, многие знают нашу семью, меня. И я не хочу, чтобы моя тайная печаль стала поводом для обсуждения. Ведь понять меня смогут не все.

Конечно, в скупые строки письма не вложить всего, что я пережила. Попытаюсь рассказать самую суть.

...

Передо мной стоял мальчишка из этой компании, протягивал руку. Подруга убежала. Мне ничего не оставалось, как протянуть ему руку. Помог выбраться из снега, проводил до домика, где я жила. «Как тебя зовут?» – спросил он. Еле живая от пережитого, пролепетала свое имя. Шмыгнула за дверь дома, и тут только слезы побежали по щекам. На следующий вечер – робкий стук в окно: «Надю можно?» Вышла. Это оказался мой спаситель. Еще раз поблагодарила, перекинулась парой слов и ушла – нужно было готовиться к занятиям. А он каждый вечер стал появляться под окном. Начинало раздражать – зачем ходит? На вид он был совсем юный, лет семнадцать. Не раз почти прогоняла его: «Не ходи, у меня нет времени, да и тебе нужно делать уроки» (он учился в школе рабочей молодежи и профтехучилище). На какое-то время он исчезал, а я облегченно вздыхала: наконец-то все понял! Но… проходила неделя, и он снова появлялся у ворот: «НЕ ГОНИ МЕНЯ. Я ТОЛЬКО ПОСМОТРЮ НА ТЕБЯ И УЙДУ!»

А потом была весна, и у ворот дома по утрам находила букеты сирени, яблони, черемухи. Сердилась: вот ненормальный! Сдана летняя сессия, уехала домой на каникулы. И вдруг письмо: «Где ты? Люблю и помню тебя!» Угловатые буквы. Я только смеялась – вот чудак мальчишка. Я была старше его на два года и считала, что все это глупости.

...

Так и ходил, а подружки кричали: «Твой Пушкин идет!» Пушкиным они звали его за кудрявые волосы и стихи, которые он писал и робко клал мне в карман пальто. А потом я набралась храбрости и попросила больше не приходить. «Учись, тебе скоро в армию, а у меня совсем другие планы», – объясняла я. Опустив голову, он выслушал все… и исчез. Ну а я забыла о нем. Студенческий круг, друзья, подруги.

Проходит год. Получаю письмо. Женский почерк: «Надя, очень нужно срочно встретиться с вами». И адрес. Еду. Дверь открывает молодая девушка, в кроватке – малыш. «Я – жена Толи». – «Какого Толи?» И вдруг замечаю фотографию на стене – «Пушкин» в военной форме. Все стало понятно.

«Толя часто мне рассказывал о вас. Я хочу на вас посмотреть».

Успокоила молодую жену, что с Толей ничего серьезного не было, просто знакомство.

Потом я вышла замуж, закончила институт. Работали с мужем на Севере, на Украине, но в 1975 году с маленькой дочкой приехала домой. Все в моей личной жизни было хорошо. Муж – инженер, добрый, любящий человек. Подрастала дочь. Но началась «черная полоса»: болезнь и операция у мужа, смерть мамы; я все это очень тяжело пережила.

...

Молчала почти два месяца. Все думала: как быть? Самая близкая подруга, знавшая эту историю в юности, посоветовала: «Напиши, что все у тебя хорошо». Пишу, а буквы все расплываются. В ответ – письмо-исповедь на трех листах, после которого не писать ему для меня стало невозможным.

Несколько лет назад Анатолий перенес тяжелую операцию на позвоночнике. Как следствие – полная неподвижность. В это время жена оставляет его с двумя маленькими сыновьями (младшему – чуть больше года). Что он перенес, как выстоял – это отдельный рассказ. Имел право сдать детей в детский дом – не смог, хотя у него 1-я группа инвалидности. И все эти годы искал меня, продолжал хранить в памяти воспоминания юности. А потом – просьба о встрече: «ТОЛЬКО ПОСМОТРЮ НА ТЕБЯ!»

И вот мы встретились. Седина в голове, слезы… Передо мной стоял, с трудом опираясь на палочку, 36-летний усталый и больной человек. Но глаза сияли какой-то чистотой, а руки крепко держали мою руку… «Я очень тебя люблю», – сказал он, а потом полетели письма, в которых он постепенно раскрывался передо мной. Он много читал, любил Достоевского, Бунина, Чехова. Спрашивал жизненных советов, делился радостями и горем. «Я СЧАСТЛИВЫЙ – У МЕНЯ ЕСТЬ ТЫ! И ПУСТЬ НАМ НИКОГДА НЕ БЫТЬ ВМЕСТЕ, Я БЛАГОДАРЮ СУДЬБУ ЗА ТО, ЧТО ТЫ ЕСТЬ!» – это строки из его письма. Изредка у меня была возможность выбираться в город, где он жил с сыновьями. Забегала буквально на несколько часов, мы не могли наговориться. Привыкла к его маленькому сынишке, он уже учился в школе. Иногда удавалось всем вместе сходить в кино, в парк. Это были счастливые для нас дни. Я видела, как и Толя и его сынишка оттаивали на глазах, становились добрее, счастливее, а потом я уезжала домой. Там меня ждала моя семья – дочь, муж, больной отец. И им всем я тоже очень была нужна. Но я не роптала на судьбу, не жалела ни о чем. Я несла ему радость, и это было для меня счастьем – знать, что от моих писем Толя крепнет и живет мечтой.

(Не могу подписать фамилию свою. Нас в этих местах знают.)

Спасибо за то, что ты был!

...

Ты обратил на меня внимание три года тому назад. Целый год ты просто не сводил с меня глаз, потом целый год ходил за мной, чтобы сказать мне хоть слово или незаметно дотронуться до моих рук. Я тоже тебя полюбила, думала о тебе постоянно, мы с каждым днем любили все сильнее. Ты не скрывал от меня своих нежных чувств, а я старалась не подавать виду, держалась строго. Но ты подходил ко мне и говорил: «Почему ты такая грустная? Я не хочу, чтобы ты такой была». Да, я грустила, потому что моя ЛЮБОВЬ ДОЛЖНА БЫЛА ОСТАВАТЬСЯ ТАЙНОЙ. Ты часто уезжал в командировки, мы подолгу не виделись, а когда приезжал, то говорил мне: «Я скоро умру от тоски». Мы так ждали этих мимолетных встреч на работе! Как я ждала их! Но я проходила мимо с равнодушным видом, а сердце билось так сильно, что готово было выпрыгнуть из груди.

...

Сколько сил мне было нужно на то, чтобы просто пройти мимо любимого человека, а ты так ждал каждого моего взгляда. Утром я шла по коридору, а ты как будто ждал меня и всегда выходил из своего кабинета, когда я подходила к своей двери. Иногда я опаздывала на работу, ты поднимал на меня глаза, и в них было столько печали, надежды и любви. Наступала ночь, мои мысли опять возвращались к тебе. Я молила небо, чтобы ты вспомнил обо мне. Я даже хотела, чтобы тебе стало плохо и я пришла бы к тебе на помощь. Глупые мысли!

Я не хотела тебя терять, и тогда я решилась позвонить тебе (сумасшедшая!) и предложить дружбу. Чтобы иметь возможность видеть тебя, я даже занялась иностранным языком, который учил ты. Я немела и цепенела во время этих встреч, мне хотелось прикоснуться к тебе, слышать твой голос, видеть тебя. Это было каким-то безумием!

...

Но забыть тебя не могу до сих пор. В душе моей что-то надорвалось. После разрыва с тобой я не могла смотреть на мужчин. Все они казались мне лжецами и лицемерами. Знакомых у меня было много, но никто не вызывал в душе даже намека на любовь. Я смотрела на них как на потенциальных партнеров, но не более. Даже чуть не вышла замуж за первого встречного, настолько мне было все равно. Я знала только одно, что любить я уже больше никого не смогу, а жить без любви – не все ли равно с кем?!

Так бы и жила я, наверное, если бы не сбылось твое пророчество.

Помнишь, в тот последний день ты сказал, утешая меня, что я еще буду счастлива, что мне обязательно встретится хороший человек, который будет любить меня и которого я полюблю. Хочу сказать тебе – я встретила его. Это мой второй муж. Он чудесный человек, умный, сильный, самостоятельный. Ему тоже пришлось нелегко в этой жизни, но думаю, что вдвоем мы преодолеем многое. У нас есть сын, мой второй сын. А зовут его так же, как тебя!

Прости и прощай!

Марина, г. Санкт-Петербург

Прочитав множество писем от людей разного возраста, характера, воспитания, интеллекта, посвященных стремлению обрести счастье, я подивилась тому, как много разных преград оказываются непреодолимым барьером к счастью. Давайте задумаемся об этом.

По-моему, нет ничего горше несостоявшегося счастья, которое действительно было возможно, но сколько разных, серьезных и пустяковых, причин и обстоятельств порой ломают судьбу человека. А пожалуй, чаще всего он сам ломает ее. Кто-то смалодушничал или подчинился давлению семейного авторитета в лице матери, родных, отца. Другие кидались от своего счастья, не распознав его как следует. А третьих поманила сверкающая пустышка…

Ах, если бы нам было дано пережить не одну, а несколько жизней! Вот тогда бы мы… А что тогда? Можно сказать, что некоторым удается пережить не две, а три, даже четыре семейные жизни. И вовсе не факт, что человек становится счастливым от этих перемен. Во всяком случае, среди моих знакомых и родных, которые прошли через этот непростой эксперимент, истинное счастье обрели те, для кого предыдущие браки были ошибками. Говорят, что истинные браки совершаются на небесах… То есть каждому из нас достается тот или та, которую мы заслужили своей жизнью и поступками. А если ты прошел мимо своего счастья, в том твоя вина, и тебе за нее расплачиваться…

Но порой почта приносила и исповеди тех, кто рассказывал о потере невозвратимой, когда в мир иной уходит тот, кого он или она так любили. Неужели мы прозреваем, становимся лучше, лишь испив чашу страданий и познав горечь потери тех, кого любили?

Почему так мало счастливых?

Я постоянно читаю рубрику «Признание в любви». Сейчас очень трудно жить, но все-таки ЕСТЬ ОНА НА СВЕТЕ, ЛЮБОВЬ, хотя и очень мало ее вокруг. Я давно хотела написать о себе, но все как-то стеснялась. Хотя, читая чьи-то отчаянные письма о том, что любви больше нет, что нет больше верности, настоящих мужчин, я мысленно отвечала им, что нельзя терять надежду, потому что любовь есть и будет.

...

Мы встретились, когда я после окончания университета приехала работать учителем в шахтерский поселок. Мой будущий муж учился тогда в… 8-м классе! Да, он младше меня на семь лет. Он говорит, что полюбил меня сразу, но я заметила его особое ко мне отношение, когда весной следующего года попала в больницу, а он каждый день приходил меня проведать. В конце 9-го класса он признался мне в любви. Я растерялась, но обещала ему подождать. Когда он учился в 10-м классе, мы уже не могли скрыть, что любим друг друга, хотя и всячески пытались. Это было безумие, ведь мне было 24 года! Но он был моей первой любовью и воплощением всех моих мечтаний: красивый, умный, сильный, решительный и, несмотря на возраст, очень надежный. Я была тогда заместителем секретаря парторганизации школы. Меня пытались образумить и партком, и учителя, и его родители.

...

Он закончил школу, ушел в армию. Я ждала его полтора года. В 1985-м мы поженились. Его отпустили из части на неделю – это и был наш медовый месяц. После армии он поступил в военное училище во Владикавказе, и я поехала к нему. Жили мы за четыре года на пяти квартирах, встречались на первых курсах учебы раз или два в месяц, а потом – раз в неделю. Мы очень хотели ребенка, но у меня был выкидыш, и наша Сонечка родилась только через пять лет после свадьбы. Мы выстрадали ее вместе, и это также сблизило нас еще больше.

После окончания училища Ивана распределили в Москву. Опять квартиры с хозяевами-алкоголиками, казарма, холостяцкое общежитие под названием «крокодильник». А главное – командировки. С 1988 года он постоянно летает по всем «горячим точкам». Он офицер отряда специального назначения. Только за прошедший год он четыре срока был в Чечне! Он был в Карабахе, когда родилась София, и вернулся из Чечни, когда родился Артем. Мы и сейчас живем в общежитии, но я не жалуюсь. ГЛАВНОЕ, ЧТО ОН ЖИВ, ЧТО МЫ ЛЮБИМ ДРУГ ДРУГА И У НАС ЕСТЬ САМОЕ ДОРОГОЕ – НАШИ ДЕТИ. Иногда нервы не выдерживают (особенно, когда он на войне и нет известий), так хочется проклинать эту страшную жизнь, но я вспоминаю все, что было у нас, и понимаю, что, несмотря ни на какие трудности, я счастливая женщина. Я КАЖДЫЙ ДЕНЬ СЛЫШУ СЛОВА ЛЮБВИ, мне до сих пор муж дарит цветы, помогает мне во всем, а главное, понимает меня. А я никогда не задумывалась: ехать ли за ним, ждать ли его? Для меня другие мужчины просто не существуют. А ведь ждать так трудно.

Когда он в командировке, я почти не сплю, я живу от «Новостей» до «Вестей» в надежде услышать хоть слово о нем. Когда Ваня вернулся в январе из Грозного, его нельзя было узнать, хотя он и до этого много уже испытал. Он заикался, не спал ночами, постоянно нервничал.

...

Я смотрю вокруг и вижу так мало счастливых семей. Почему? Хотелось бы мне знать. Я думаю, кто-то просто не разглядел свое счастье, а кто-то поленился или испугался трудностей!

Сегодня я каждой клеточкой чувствую к нему то же самое, что и до свадьбы. БОЖЕ, ХРАНИ ЕГО И НАШИХ ДЕТЕЙ! Ничего больше в жизни мне не нужно. Сейчас его опять нет рядом, но улыбается его улыбкой Сонечка, бегает по комнате его маленькая копия – годовалый Артемка, и я верю, что раздадутся знакомые шаги и я услышу любимый ласковый голос: «Здравствуй, Иринушка». Сколько выпало на его долю крови, грязи и боли, а он остается таким же нежным, чистым и ласковым!

...

Ирина Цисарь, г. Москва

Пятнадцать лет мы шли друг к другу

Мой муж сказал, надо написать про нас. Но я не решалась, личное есть личное. И кричать об этом во весь голос, да еще на всю страну? И молчать не хотелось тоже. Пусть история нашей любви, которую вы прочитаете, окажется для кого-то поучительной. Мы не решились когда-то сказать друг другу всей правды, и наше счастье слишком дорого нам досталось. Мы шли к нему пятнадцать лет. В этой истории изменены все имена и адрес…

...

В нашу сторону она даже не посмотрела. Может, все дело было в спутнике? Нет, теплых чувств она к нему, видимо, не испытывала, да и не подходил он ей: невидный какой-то, неказист, ниже ее на полголовы. Это вселяло надежду, и я решил как можно скорее с ней познакомиться. Попытался заговорить, она отвернулась.

А через несколько дней ко мне подошел Николай, мой приятель, и предложил выйти в заводской сквер: «Хочу познакомить тебя со своей сестрой. Она возле проходной ждет нас!»

Мы вышли. Навстречу с лавочки поднялась девушка. От неожиданности я даже остановился: это была она, моя незнакомка!

– Я ее знаю!

– Знаешь? Но она только четыре дня как приехала и скоро уедет к дедушке.

Но Инка не уехала: на ближайшие две недели не оказалось билетов на самолет – спасибо Аэрофлоту! Мы встречались каждый день. Это был праздник. Я ВЛЮБИЛСЯ С ПЕРВОГО ВЗГЛЯДА. Очень быстро она подружилась с моей сестрой, которую тоже, кстати, звали Инной, и ей я откровенно сказал, что влюблен, а сестренка одобрила мой выбор. Я хотел познакомить Инну с родителями, но сделать этого я не успел: четвертого сентября она покидала наш город. В аэропорту мы почти не разговаривали. Инна неожиданно расплакалась, и я целовал ее мокрые от слез глаза. Она плакала, а я верил (и знал!), что не смогу без нее. Это – судьба…

Письма от нее приходили часто, почти через день. Я не отвечал, потому что серьезно заболел и, попав в больницу, нечаянно услышал свой приговор. Врач сказал маме, что я проживу недолго: у меня рак легких. Я решил, что Инне я такой не нужен, и эти доводы привел своему соседу по палате, когда тот спросил, почему я постоянно читаю письма, а сам не пишу ответы. Я показал ему ее фотографию и пытался его убедить в том, в чем прежде всего убеждал самого себя.

...

Закончились каникулы, и она уехала. Впереди у нее был последний семестр и госэкзамены. А я пролежал в больнице до весны. Ей не писал ни разу. После больницы я начал, что называется, прожигать жизнь, и вскоре одна моя подружка сообщила, что ждет ребенка. Пришлось жениться. Я понял, что Инну потерял. Свадьба была скромной, а потом родилась дочь. Еще через год мы разошлись, так как поняли оба, что совершили ошибку и что жить вместе и дальше не только глупо, но и прежде всего непорядочно.

...

Второй раз я женился через два года. И в загсе, и за праздничным столом, глядя на Веру, я представлял, что рядом со мной – Инна. Поэтому, наверное, и вид у меня был невеселый, ведь Инна, МОЯ ИННА, была женой другого человека! И снова я ошибся. Хотя слово «снова» здесь вряд ли уместно. Ошибся я гораздо раньше, когда не осмелился сказать Инне о своей болезни. Или врачи ошиблись, или болезнь сама собой отступила, и я остался жив. Но нормальные отношения с Верой не складывались. Она не хотела ребенка: от первого брака у нее была дочь, и только через четыре года у нас родился сын. Вера часто уезжала в командировки, а я оставался с детьми. Научился хорошо готовить, как-то ведь надо было выходить из положения. Семейная жизнь, повторяю, не складывалась, хотя внешне мы составляли неплохую пару. Постепенно мы отдалялись друг от друга, все больше становились чужими.

Прошло тринадцать лет, и однажды раздался телефонный звонок, незнакомый мужской голос сообщил, что со мной хотят переговорить. Я взял телефонную трубку. «Здравствуйте, Сергей Алексеевич! Вы не хотели бы со мной встретиться?» Я закричал в трубку: «Инка, ты приехала? Где ты сейчас находишься? Я выезжаю немедленно. Запомни номер моей машины и цвет – горчичный».

У нее была командировка в Ленинград, и, оказавшись рядом с нашим городом, она заехала, чтобы увидеть меня.

...

Через день Инна покидала наш город. Я провожал ее. Она держалась хорошо, смеялась, шутила, что никого из поклонников не предупредила о своем приезде и придется добираться на автобусе. Этого я уже вынести не мог и взорвался: «Хватит говорить о поклонниках!» Инна удивилась вполне искренне: «Сережа, почему ты возмущаешься? У тебя жена, дети. Я для тебя – всего лишь увлечение молодости. Позволь мне самой распоряжаться своей судьбой». Зачем она так говорила, глупая? ВО МНЕ ЗАРОЖДАЛОСЬ НОВОЕ ЧУВСТВО К НЕЙ.

Вскоре я получил от Инны письмо, в котором она раскрывала душу. Она писала, что куча поклонников – не более чем блеф, что развязностью этой она от меня защищалась. В ту ночь я не сомкнул глаз: ворочался с боку на бок, вспоминал, анализировал, сопоставлял. И пришел к выводу, что ОНА – МОЯ СУДЬБА. С Верой давно не было уже никаких супружеских отношений, мы и спали давно в разных комнатах. Вероятно, мужчина у нее был, но меня это, честно говоря, не волновало. Мы оба думали о разводе. Я обо всем рассказал родителям, сказал, что женюсь сразу после развода на любимой женщине. «Я однолюб, – сказал я им, – и никуда от этого не деться». Они удивительно спокойно отнеслись к моему заявлению, а сестренка откровенно за меня порадовалась. И наконец настал день нашего бракосочетания. Я навсегда запомню его – целых пятнадцать лет судьба разъединяла нас. А теперь мы вместе! И мы – СЧАСТЛИВЫ!

Сергей и Инна

Его смерть ранила меня так, как и его жену

Мне было 18, когда я, горожанка, после окончания педучилища была направлена на работу. Я была уже замужем к тому времени и мечтала, что у нас обязательно будет сын, и мы назовем его Андрейка.

...

Я чувствовала, что он жив, и рвалась на фронт. Когда стали набирать девушек-снайперов, я пошла туда. На курсах было 40 человек, но по окончании нас, шестерых, не взяли на фронт. Нас вызвали на беседу в обком комсомола и дали задание: отправиться в освобожденные районы Украины и работать инструкторами райкомов комсомола. В начале 44-го года я работала в Мелитополе, где познакомилась с молодым офицером, который был там на переформировании полка. Я вышла за него замуж и проводила на фронт снова. А меня перевели в Одессу, где я работала первым секретарем одного из райкомов города до конца войны. Сюда и приехал за мной муж. И началась моя кочевая жизнь – жизнь офицерской жены. Мы жили в Клайпеде, потом, уже в 46-м, в Риге. Я ждала ребенка. Воинская часть стояла в пригороде, и я приехала весной в женскую консультацию. Выйдя от врача, села на лавочку в парке, ожидая, когда за мной приедет муж. Мимо меня прошел красавец майор. Потом вдруг он вернулся и бегом ко мне с криком: «Женя! Это ты?» Я вначале не узнала его. Но это был он, Павел! Он обнимает, целует меня и потом замечает мой огромный живот, прикрытый габардиновым пальто. Я все ему рассказала. Как долго искала его, а потом вышла замуж. Он продолжал меня обнимать, целовать и твердил: «Я увезу тебя, ты моя! Я возьму тебя с малышом. Это будет наш ребенок!» Нет, я не могла так поступить. И я сказала Павлу: «Былого уже не вернуть!» И тогда он объяснил, что был на секретном задании, ему нельзя было о себе никому сообщать, и потому из части мне прислали извещение о том, что он якобы пропал без вести. Он справился со сложным заданием, получил орден, был повышен в звании и, вернувшись с Запада, получил новое назначение. Он должен был отбыть завтра же в Белорусский военный округ. Как он умолял меня поехать с ним! Он потом писал моим родителям, просил мой адрес, но они, не желая разрушить мою семью, молчали.

Мужу я все-таки рассказала о такой удивительной встрече, и он гордился моим поступком. У нас родилась дочь. Из Риги мужа перевели на Украину, затем в Белорусский военный округ, в город Полоцк. Я все годы продолжала работать в школе.

...

Я решила дождаться, когда в школу придет мама мальчика. Она пришла, сказала, что воспитывает сына с бабушкой, потому что отец мальчика умер от туберкулеза. Я еле сдержалась. Почувствовав мое расположение, мама Андрейки пригласила меня прийти к ним в гости Восьмого марта.

Мы сидели на диване, рассматривали семейный альбом, и мама Андрейки говорит: «Я вам сейчас покажу единственную фотографию девушки, которая была невестой Павла…»

Я замерла, а она говорит: «Павел очень хотел назвать сына Андрейкой, а если бы родилась девочка, то Женей. Так звали невесту его, с которой его разлучила война!» Она подносит мне фотокарточку, а я закрываю лицо руками. «Что с вами, Евгения Ивановна? – спросила она, отнимая мои от лица, и, глянув на фото, вскрикнула: – Да ведь это же вы! Вы знали, что Андрейка сын Павла, да?» Я ответила: «Да, знала!»

...

…Андрейка закончил у меня 4-й класс. Я познакомила его и маму с моей семьей.

В дальнейшем мы переписывались, и я знаю, что Андрей поступил в военное училище, а его мама вторично вышла замуж.

У меня выросли две дочки. Они пошли по моим стопам, стали педагогами. Муж вышел в отставку. У нас четверо внуков и один правнук. Мы с мужем прожили почти 50 лет.

Но теперь я – вдова. Дети и внуки обо мне заботятся, а я нет-нет да и вспоминаю Павла и первую мою несостоявшуюся любовь, которую порушила война.

Евгения Секрирова, г. Саратов

Я помню и люблю тебя

Этой истории уже 54 года. Она все эти годы жгла, мучила меня, и теперь я доверяю ее моей любимой газете. Я расскажу эту историю от имени Сергея. Так мне будет легче.

…Сергей, как всегда, свернул с главной улицы поселка в переулок по пути домой. На душе у него было скверно. Очередное свидание с женщиной, которую он любил, завершилось, как часто бывало, ссорой. Он дошел до конца переулка, когда увидел на стыке бревен у забора девушку. «Вы что тут делаете?» – удивился он. «Тихо! Вы только вслушайтесь в эти ночные звуки!» Сергей прислушался и услышал шум реки, ржание лошади, которая паслась неподалеку. «Слышите, как хрустально звенят звезды, – сказала девушка. – Они звенят, как льдинки в апреле, когда их ударишь каблуком и они рассыпаются на звенящие хрустальные иголочки».

Сергей не заметил, как уселся на бревно рядом с этой мечтательницей. «Кто вас так поздно из дома отпускает?» – спросил он. Девушка ответила: «Никто! Я дождусь, когда все уснут, и в окно вылезаю». – «Чтобы звезды слушать?» – «И звезды, и еще кое-что слушаю…» Девушка смолкла, и Сергей подумал, что приключение закончилось. Но тут на взгорке, где прилепился дом, с шумом распахнулась дверь, и в квадрате окна, озаренного светом, появилась фигура молодого человека. И полилась мелодия аккордеона. «Скажите, девушки, подружке вашей…» – пел красивый, взволнованный молодой голос. «Так вот кого она слушает ночами!» – догадался Сергей. Мелодии звучали одна за другой, нежно и волнующе согревая сердце. Потом дверь так же неожиданно захлопнулась, и все стихло. «Кто это пел?» – спросил Сергей. «Виталий Вишняков», – ответила девушка и, не прощаясь, пошла к своему дому.

...

Прошел год, ничего не изменилось в его жизни. Он все так же ходил к любимой женщине, пытаясь достучаться до ее сердца, чтобы она согласилась стать его женой. Мать, все чаще болея, ждала в дом невестку, а отец негодовал, как это его сын, такой умный да складный, все еще одинок!

И однажды, возвращаясь ночью, Сергей снова увидел ту мечтательницу. «Что, опять звезды слушаешь?» – спросил он. «Нет, – грустно ответила она. – Теперь я слушаю простые земные звуки, вечные, как мир. Скоро уеду отсюда. Давайте вместе послушаем нашу землю!»

Сергей сел рядом: «А Виталий снова петь будет?» – «Виталий уехал, – глухо отозвалась девушка. – Довела его Зойка. Сказала ему, мол, мы не пара, я – высокая, а ты – коротышка. Вот он и уехал…» Сергей замолчал и вдруг понял, что эта девушка страдает, как и он сам. Неожиданно он предложил: «Не торопись! Давай посидим вместе. Ты права. Это так здорово слушать землю!» Прощаясь, он спросил: «А завтра придешь?» – «Нет, я уезжаю в Томск, в пединститут поступаю…»

...

Стал шоферить. Дважды в неделю – рейс в Минусинск, за Саяны. Ночлеги где придется, анекдоты в компании мужиков, ремонты машины в гараже. Он и не заметил, что жизнь стала серой, нудной.

Как-то, в очередной раз остановившись по пути в местной гостинице, он возился со своим видавшим виды грузовичком прямо у входных дверей. «Эй, Сергей, тебе попутчица есть!» – окликнула его хозяйка гостиницы. Не вылезая из-под машины, Сергей закинул голову и увидел край синей юбки, белые носочки на девичьих ножках. «Ну как, возьмете меня или нет?» – раздался голос девушки. Он молчал. Повернувшись на каблучках, девушка пошла к гостинице. Теперь Сергей увидел, какая она ладная в своей белой кофточке, синей юбочке. Особенно поразили его золотые волосы, лежавшие красивым полукругом, почти касаясь лопаток. Она уже входила в гостиницу, когда услышала: «Выезжаем завтра в шесть утра!» В ответ она громко, что есть силы, хлопнула дверью. А Сергей вдруг пришел в хорошее настроение: «Ну и характер!»

…И вот они в пути. Пролетают мимо поселки, впереди самое трудное – подъем в три десятка километров на Думную гору. Водитель – весь внимание. Он и не замечает, что пассажирка неотрывно смотрит на него и тихо, радостно улыбается. Он понятия не имеет, что она вспоминает самую первую с ним встречу.

Тогда они, две подружки-девятиклассницы, Варя и Валя, бедно, почти нищенски одетые, брели весной из школы и обалдело уставились, увидев, как из-за поворота вышел военный летчик в щегольской форме, бережно ведя под руку кукольно-красивую, миниатюрную женщину. Для их глухого села такая красивая парочка была явлением, вызвавшим у девчонок потрясение. «Варька! – шепнула подружке Валя. – Это же Вронский, его походка, наклон головы!» А Сергей Стрежнев, он же Вронский, как оказалось, вернулся с женой в родное село. И скоро все село узнало, что «куколка» отхлестала мокрыми трусами «Вронского» за какие-то промахи и умчалась неизвестно куда, взяв годовалую дочку. Теперь, встречая своего «Вронского», Валя всякий раз сходила с дороги, чтобы он не увидел, как она краснеет и бледнеет. Потом были те две встречи и разговоры о звездах и шорохах земли. Она уже тогда знала, что «Вронский» – ее первая любовь, о чем он не догадывался.

Неожиданно Сергей вторгся в воспоминания пассажирки, предложив спеть, чтобы ехать было веселее.

Этот голос, такой печальный и нежный, заставил его вспомнить про небо, которое он так любил и с которым пришлось расстаться, когда при аварии он падал с нераскрытым парашютом. Что-то в голосе пассажирки вызвало боль в его сердце, и Сергей спросил спутницу, как ее зовут. Она назвала себя, и они надолго замолчали. Пообедали у ручья на огромном валуне. А потом лежали в траве, глядя в небо.

...

В пути они говорили, не переставая, и, подъехав к дому, куда Валя приехала на каникулы, «Вронский» взял с нее слово, что после каникул он сам ее отвезет в институт.

Они еле дождались время отъезда. И вот снова едут в машине. На одном из холмов Сергей неожиданно затормозил. Он спросил, глядя Валентине в глаза: «Если бы я не был женат и не имел двоих сыновей, могло бы между нами быть что-то серьезное?» – «Да!» – твердо ответила она. Открыв дверцу автомобиля, Сергей бережно поставил девушку на траву и, погрузив руки в копну ее золотых волос, трепетно, бережно и очень нежно поцеловал. Это был их первый и последний поцелуй.

Он гнал машину как сумасшедший и, подъехав к институту, буквально вывалился из кабины: «Уйди, пожалуйста, скорее. Уйди!»

…Потом Сергей узнал, что Валентина вернулась в село, работает учительницей и много времени проводит в компании друзей. Они бродят по горам, устраивают в клубе концерты. На один из них он пришел с женой. Она вся была в домашнем хозяйстве, с курами да поросятами, и всегда издевалась, когда муж читал вечерами стихи.

Однажды он пришел в клуб на концерт. Выступали местные. Он сидел во втором ряду и замер, когда Валя стала петь «Колыбельную», поражаясь тому, что ее пение рождает в нем образ малыша, который мог быть их сыном! Он сказал ей после концерта, что у нее талант, но о своих видениях не посмел сказать…

После того концерта он уехал из села, и 30 лет они не виделись. Приехав к родным в село, Сергей узнал, что она вышла замуж и переехала за Саяны. У него не сложилась жизнь ни с первой, ни со второй женой. Летную форму пришлось снять навсегда, и тогда Сергей «Вронский» запил. В свой последний приезд в село Валентина узнала, что, изгнанный женой и сыновьями из дома, «Вронский» вернулся в село и живет с какой-то женщиной, но тяжело болен.

…Они встретились в сельском магазине, куда Валя пришла за хлебом вместе со своей сестрой. «Это же Сережа Стрежнев!» – узнала она оплывшее лицо мужика, который стоял в резиновых сапогах. А он смотрел на нее и никак не мог вспомнить, откуда он знает эту красиво одетую женщину. Сестры собирались уходить, когда он с какой-то странной болью крикнул, обращаясь к сестре Валентины: «Кто это, Лена? Кто?! Кто с тобой». «Это Валентина!» – ответила женщина, и сестры двинулись к выходу.

...

Теперь Валентина часто видит своего любимого «Вронского» во сне. Просыпаясь, молит Бога, чтобы он даровал ему жизнь. «Я НИКОГДА ТЕБЯ НЕ ЗАБУДУ, – шепчет она. – Мне скоро семьдесят, а я помню наш поцелуй, как будто ты поцеловал меня вчера! Живи, пожалуйста, не умирай, любимый».

В. Ростовцева, п. Усть-Абакан, Хакасия

Я знаю – завтра буду настоящим мужем!

«Послушай! Я произношу эти слова в то время, когда ты спишь, твоя рука подложена под щеку, а волосы слиплись на лбу. Я один прокрался в твою комнату. Несколько минут назад, когда я читал газету, на меня нахлынула тяжелая волна раскаяния. Я пришел к тебе с сознанием своей вины. Вот о чем я думал: я сорвал на тебе свое плохое настроение. Я выбранил тебя, когда ты готовила завтрак, я сердито и зло оборвал тебя, когда увидел твое лицо за обедом. Вечером я тоже к тебе придирался, несмотря на то что я пришел очень поздно и пьяный. Я очень хорошо помню, как ты вошла в гараж с болью во взгляде. Увидев тебя, я обозвал тебя самыми последними и подлыми словами.

...

Ты ничего не говорила в последнее время, а только все больше удалялась от меня, от моей необузданной злобы и ненависти, которую я себе не могу простить. Ты не уделяла себе внимание, а только занималась своим домом, помогала матери и совсем забыла о себе.

Я помню, как твои руки обнимали меня. Я целовал твои горячие губы, когда ты была особенно возбуждена. Твои руки обнимали меня с такой любовью, которую Бог вложил в твое сердце и которую даже мое пренебрежительное отношение не смогло затушить. Потом… ты стала уходить от меня, бежать, потому что тебе было нестерпимо больно за безответную, неразделенную любовь. Но я знаю, все изменится. Завтра я буду настоящим мужем, и МЫ НИКОГДА НЕ РАССТАНЕМСЯ, ПОТОМУ ЧТО НАШИ ДУШИ СРОДНИЛИСЬ!».

Алексей, г. Сызрань

Зачем судьба нас разлучила?

Дорогая «Семья»! Хочу рассказать о том, как я потерял на всю жизнь ту, которую послала мне однажды судьба. Это было в 1989 году. Мы, демобилизованные воины, отслужившие три года в Туркестанском военном округе, веселые и жизнерадостные, возвращались домой на поезде Ташкент – Новосибирск. По пути следования нас становилось все меньше и меньше, так как ребята выходили на родных станциях. Каждый, кто служил, знает, как тяжело расставаться с товарищами по оружию.

...

Я остановился перед девушкой, что-то пролепетал, вроде: «Можно тут сесть?» Благо напротив было свободное место. Сел я отупело и не сразу вышел из шокового состояния, которое, как я понял, даже напугало девушку. Мы разговорились, я сказал, где служил, что еду домой. Она сказала, что зовут ее Нина, и назвала фамилию, на букву «Ш» она начиналась, а дальше – провал в моей памяти. Девушка сказала, что учится в институте. Я в разговоре понял, что она не только красавица, но обаятельная, скромная, серьезная и умная.

...

Если с кем-то такое бывало, тот поймет меня… Время быстро летело. Проехали Барнаул, и через некоторое время Нина начала собираться к выходу. Поезд сбавил бег, и мы вышли в тамбур. Показалась станция. Мне сразу бросились в глаза две арки перед вокзалом. А вот названия станции я не запомнил, помню только, что название ее написано было через тире. Я спросил Нину: тут ли она живет? Она ответила, что отсюда всего два километра до ее родного села, и показала рукой, в какую сторону пойдет, когда сойдет на станции.

Мы вышли, когда поезд остановился, и я тогда поцеловал ее так, как целуют очень дорого, близкого человека. Нина чуть не плакала, отвечая на поцелуй. А проводница не торопила нас, будто догадалась, что мы расстаемся навсегда, хотя оба уговорились, что будем писать друг другу. Я вскочил в вагон, когда поезд уже тронулся. На станции Алтайское сделал пересадку в сторону Кузбасса и благополучно доехал до дома. Я ехал под впечатлением этой встречи и думал о том, что БОГ ПОСЛАЛ МНЕ ЭТУ ЖАР-ПТИЦУ, ЧТОБЫ МЫ ЖИЛИ ВМЕСТЕ И ЛЮБИЛИ ДРУГ ДРУГА. Но судьба распорядилась иначе. По приезде домой по нелепой случайности я попал в автокатастрофу. Находился долго в состоянии амнезии, то есть полной потери памяти. Потом поправился, устроился на работу, женился, дети пошли. Адрес Нины, который я записал, не нашел нигде. Она мне тоже не написала. Или мне не передали ее письма? Пролетели годы, а я ее не мог забыть. Я заочно окончил техникум, потом институт. Стал работать специалистом по сельскому хозяйству, на партийной работе был какое-то время. А сейчас преподаю в одной из сельских школ. И все эти годы – вы только подумайте, – все долгие годы я, как одержимый, пытаюсь найти ту станцию с двумя арками, чтобы пройти путь к селу, где тогда жила Нина!

...

Я честно говорю, что у меня нет никаких корыстных планов по отношению к Нине. У нее наверняка своя семья, и я не хочу быть ей помехой. Просто очень хочется хотя бы раз увидеть ее снова, только посмотреть на нее, и все!

Напечатайте, пожалуйста, письмо. А вдруг она найдется? Вдруг кому-то она рассказала о нашей встрече, и этот человек напишет вам, где она, Нина, что с нею. Вот была бы радость для меня великая!

Михаил из Кемеровской области

Не судите, любившие!

Читаю письма влюбленных и радуюсь, что живут еще на нашей загаженной людьми, но все же прекрасной планете любящие и любимые. ЭТО ДЛЯ НИХ МИР РАСКРАШЕН ЛЮБОВЬЮ ОТ НЕЖНО-РОЗОВОЙ ВЛЮБЛЕННОСТИ ДО ЧЕРНОГО МРАКА. Это их души плачут, страдают, неистовствуют восторгом и нежностью, хотя живут среди хаоса сытых и равнодушных, среди изолгавшихся и изуверившихся, среди отчаявшихся и обнищавших духом и бытием. Преклоняю перед вами колени, люди с живой душой, ибо она делает нас человеком. Я – ЖЕНЩИНА, И Я ЛЮБЛЮ! Уже одно только сознание, что этот человек есть в моей жизни наполняет все мое существо неизъяснимым восторгом и нежностью. Чем бы ни были заняты мои руки, но душа грезит и поет о нем. Легко вспоминать о любви, когда она в прошлом пролетела блистательная и великолепная, как сказочная жар-птица, лишь задев одним сияющим крылом. Но как трудно писать о ней, когда она живет во мне огромным, неизмеримым счастьем и мучением!

Каждая встреча с любимым – как глоток ключевой воды среди ужаса и пустыни! И дни, месяцы, годы сомнений между встречами: любит ли? любил ли? помнит ли?

Да, моя любовь из ряда запретных. Но это ведь мы, люди, считаем ее такой, а Богом каждому воздается по заслугам. Так надо ли проклинать Провидение за столь необыкновенный дар?

...

Знойное лето конца 90-х годов. В наше село еще не ходит автобус, и мы с подругой, приехавшие в райцентр по делам, ищем попутку. Изнываю от жары, туфельки стерли ноги, на кофточке расплываются пятна – молоко давит грудь. С тоской думаю, что дома мое смуглое, черноокое чудо – моя двухмесячная дочурка – плачет. Сбрасываю туфли и решаю идти пешком – не беда, что далеко и по колкому гравию. Подружка неуверенно бредет следом. Не прошли мы и до конца улицы, как нам повезло – около нас притормозил старенький бензовоз и веселый улыбчивый шофер с озорными, насмешливыми глазами спросил нас куда подвезти. Увидев наше недоумение, догадался: «Вы откуда? Наши босиком не ходят…» Всю дорогу шофер забавлял нас рассказами из своей богатой приключениями охотничьей и шоферской жизни. Он к тому же был заядлым рыбаком, казалось, нет такого места, где бы он ни побывал на рыбалке или охоте. Знал, где какая птица водится. Говорил, не умолкая, и вконец очаровал нас. Мы и не заметили, как оказались в селе. А его путь лежал дальше, и он искренне предложил: «Прокатились бы, девчонки, со мной за компанию и сошли бы на обратном пути!» То ли оттого, что он мне понравился, то ли не желая обидеть хорошего человека отказом, я ответила, что готова за ним на край света, да только долг материнства превыше всего: дитя дома плачет. Изумился, не поверил, что восемнадцатилетняя девчонка – мама-одиночка.

За заботами о дочурке вскоре я позабыла об этой приятной, краткой встрече, и каково же было мое удивления, когда месяц спустя, отпросившись у мамы в кино, я увидела возле дома мужчину, в озорном взгляде, в улыбке которого мелькнуло что-то знакомое. С трудом вспомнила, но от его вторичного приглашения покататься не отказалась. Страх и раскаяние пришли в тот момент, когда мотор вдруг заглох и шофер всем телом потянулся ко мне. Я испуганно отпрянула в сторону – и вдруг поняла по насмешливому взгляду, что его рука протянута не ко мне, а к дверце. Он открыл ее для меня и, вероятно ощутив своим охотничьим инстинктом нож в моем кармане, попросил его показать. Конечно, ему, наверное, было смешно над моей дикой привычкой, уходя из дома вечером, брать с собой нож. Ну а мне так спокойнее. Потом почти в течении двух лет в свои редкие приезды он всегда клал между нашими сиденьями свой кинжал в красивых ножнах с чеканкой или ружье. И никогда его рука, даже шутя, не опускалась на мои плечи. Ни одного поцелуя, ни одного намека на то, зачем ездит со мной. Он относился ко мне как к другу, и я платила тем же. И лишь иногда, в телефонных разговорах, я позволяла себе пококетничать. Мой рыцарь был женат, имел сынишку, и я даже со смехом не могла ему ответить на шутливый вопрос, задаваемый им всегда, когда он распахивал передо мной дверцу: «Куда прикажешь, моя королева?» – «В загс, мой король!»

...

Немного погодя приехал мой рыцарь с предложением увезти меня насовсем на край света. Знать бы тогда, что догонит, пленит и очарует мою душу любовь к нему, плюнула бы на все и уехала! А тогда первое, что пришло мне в голову: что же люди скажут? Так и рухнул наш песочный замок, где мой рыцарь был королем огромного и могучего государства.

…Много лет прошло с тех пор. Долго описывать мои переживания. Я пыталась перебороть судьбу, свое чувство независимости. Я огораживалась то детьми, то работой. Да и он не раз пытался держать себя на расстоянии. Мы не виделись по несколько лет, но…случайная встреча, взгляд, пожатие руки вновь сводили меня с ума. Я больна, больна безмерно этим прекрасным чувством, никогда я не откажусь от него, ведь это оно и ничто иное позволило выстоять мне в житейских невзгодах, научило терпению великому и умению понять и простить другого человека. Это оно научило мудро не замечать недостатки близких мне людей и ценить их даже малые достоинства. Оно заставило примириться с нелюбимым, но выбранным же по молодой глупости человеком, более того, сделать его для себя близким и желанным. Да, всему научила любовь. Люди судят меня, что я возвела это чувство в ранг божественного и заставила всю семью уважать его. НЕ ОСУДИТЕ, ЛЮБИВШИЕ, ЛЮБЯЩИЕ, ВЕРЯЩИЕ В ЛЮБОВЬ!

…Я – нищая по рождению, из многодетной семьи, где мама была домохозяйкой, а папа, инвалид войны, пил «горькую» запоями. Но я не была несчастным ребенком. Всегда в нашем доме находилась краюшка свежего, душистого хлеба, испеченная золотыми мамиными руками, и кружка парного молока. Кормилицу свою – коровку любили все, и работала на нее вся семья! Старшие дети из города на каждый сенокос приезжали, помогали.

Конечно, одеты мы были бедно, но разве от этого мы были хуже других? На всю жизнь запомнились вечера чтений вокруг лампы, когда папа красивым голосом читал маме, занятой бесконечной пряжей, «Дикий хмель», «Тихий Дон» и все роман-газеты, которые он выписывал из года в год. Он мог за день спустить все деньги, заработанные на кладке печей, но в доме всегда было много журналов и газет. Может, оттого и читали мы все запоем, особенно братья. Я в семье была младшей, любимицей, гордостью и утехой отца. Конечно, меня баловали все чем могли. Не скажу, что это пошло мне на пользу, но заряд доброты и понимания остался во мне на всю жизнь.

...

Он умер, когда дочурке было девять месяцев. Братья помогли мне и маме дожить до весны, а весной я стала работать кассиром в сберкассе. Какой соблазн от чужих денег, когда у тебя зарплата 63 рубля, а мама и дочь на руках! Не мухлевала я и не воровала. Пить и гулять на такой работе немыслимо, да и не тянуло.

Рыцарю своему, правда, на работу звонить не запрещала. Разумный, он всегда помогал советом, а уж если допечет и жить невмоготу, только шепну ему: «Плохо мне», – и через час машина у дверей, и несемся мы с ним по проселочным дорогам. Я отведу душу в хорошем разговоре и опять весела, жизнерадостна и ничего не страшно.

А со своим будущим мужем я познакомилась в больнице, куда попала с дочуркой, недоглядела я, что-то она не то съела. Муж мой ничего интересного из себя не представлял: неказистый, неловкий какой-то и на лицо дурной, – но привязался ко мне и дочке, как пес, ходит и ходит. Глаза больные, бывают такие у бездомных собак. Стала я задумываться: с лица воды не пить, а коль меня любит – дочку не обидит, будет мужем. Вышла замуж. Трудно было привыкать. Молодая была, гордая, чуть что не по мне – скандал. Глупая была, чего уж скрывать. Оскорбить его и обидеть могла запросто. Он все сносил терпеливо. Ночи для меня были мучением: спальня одна на нас, тут и мама, да еще колыбелька дочурки у моего изголовья, а муж нетерпеливый, бестактный. Теперь-то я его могу понять: молодая, красивая жена и невозможность быть со мной, когда ему любви хочется, доводили его до неистовства. И несмотря на мое нежелание иметь ребенка, я очень быстро забеременела. Узнала мама и в крик: «Это он сегодня с тобой живет, а завтра убежит!» Муж узнал, обалдел от радости. Понять и его можно, сегодня я его не гоню, а завтра… птичьи права. А ребенком, он знал, я привяжу себя навек – такой уж я человек!

Родился ребенок, доченька, вся в папу. Мама сказала: «Нашла себе говна, сиди, а я в руки не возьму». Это моя добрая, умнющая мамка, которая, помню, в мою бытность ребенком даже притащенного мной котенка не могла выбросить. А не по душе зять, что будешь делать? Но дитя родилось, пошли записывать его в загс и пришлось мне с мужем зарегистрировать наш брак официально. И что вы думаете? Прошло немного времени, дали нам дом-развалюху, навалились мои братья, что могли в доме поправили, и зажили мы отдельно! Вот где я поняла, что все воздается по заслугам. Когда-то за нанесенные мной обиды и оскорбления вынужденное его терпение обернулось теперь для меня бедой. Муж стал уходить из дома, куда и когда захочет, не ночевал по две-три ночи. Придет с работы, поест – и в кино, а я – на огород. На мне хозяйство и две дочурки. С каждой зарплаты он выпивать стал, дошло до того, что стал меня поколачивать.

...

Шли годы, много чего было. К пьяному мужу приспособилась, старалась сразу накормить и не перечить его вздору, знаю, что наутро я все сделаю так, как надо. Терпеливо и незаметно старалась отвадить его от этой гадости, а когда очень уж допекало – воевала в открытую. Росли дети, кроме трех дочерей родился сын, на радость отцу, и в доме меньше стало скандалов. Он боялся напугать ребенка. Как-то так по-глупому получилось, что не исполнилось сыну и полгода, как он бросил грудь, и я снова забеременела. Мама меня в больницу послала и говорит: «Хватит, не рожай!» И правда, куда рожать? Пошла, записали на аборт.

...

Муж психовал, ходили слухи о моей подпольной любви, и он считал, что дитя будет не его. Сын родился голубоглазый, белокурый, пухлые ручонки тискали мою грудь.

Муж не пришел за нами в больницу, забрала нас сестра. Неделя проходит – муж к ребенку не подходит. Старшего, смуглого и черноволосого на руки брать чаще стал, он у нас с родовой травмой: долго не разговаривал и до полутора лет не ходил. Ну моя мама старшего на себя полностью взяла – легче мне стало, только на мужа злость осталась. Целый месяц дитя без имени было! Я решила, раз все село и муж считают, что это «греховное» дитя, дам ему имя любимого. А имя было редкое в нашем районе – Лев. Глупо, конечно, необдуманно. Это теперь я над мужем посмеиваюсь, вспоминая его ревность и злобу: мальчик на моего любимого ничуть не похож. А тогда и себя и ребенка под удар поставила!

Все проходит. ПРОШЛИ БОЛЬ И ОБИДА. Редко, совсем редко пьет муж. Увлекла я его рыбалкой, оба в кружок драматический ходим. Чаще, правда, ему даю возможность ходить в кино, сама не люблю ни боевики, ни эротику. Но заметила, что муж стал гораздо нежнее после просмотра этих диких картин и внимательнее ко мне. Жить, правда, стало сложнее – что было куплено когда-то, поизносилось и пришло в негодность. Дом, телевизор, холодильник, мотоцикл – все требует срочного и капитального ремонта, а денег вместе со всеми дотациями и компенсациями едва хватает на еду.

Проревела я недавно весь день, думаю: сколько стерпится, потерплю, а уж коли совсем прижмет… Молодняк скота стоит столько, что и подумать страшно: трехнедельная хрюшка 200 рублей, а месячную телочку мы из совхоза взяли и вся семья сидела два месяца на моей зарплате. В зиму нет ни одного поросенка, а в прошлую – съели трех. Чем я буду кормить своих детишек, не знаю. Конечно, может быть, я не совсем практичный человек, могу последние деньги потратить на виноград, а потом сидеть без хлеба. Но ведь хлеб мы кушаем каждый день, а виноград привозят раз в год. Сама я человек больной – уже любовницей такую женщину трудно представить. А я радуюсь, что живу, очень люблю жить! Даже назло всем хочу жить хорошо – из старья шью себе модели из «Бурда моден», платья, юбки-брюки, шорты на манжетах. Вообще брюки – любимый вид одежды, удобен и дома и на работе. А работа у меня грязная и тяжелая: восемь месяцев в году топлю три печи в клубе, колю дрова, какие и мамонту не под силу сколоть. И еще по совместительству убираю сельсовет. В очень редкое свободное время люблю фильмы детективные, читаю исторические романы. Жаль, что совсем редко, раз в год, бываю романтичной, влюбленной и желанной женщиной! Грех жаловаться, у меня нет времени скучать! Тосковать – да, тоскую, но КАКАЯ ЛЮБОВЬ БЕЗ ТОСКИ?

Татьяна Р., Воронежская область

Он застрелился на ее могиле!

Представьте себе 20-летнего жулика, который мечтает покорить весь женский род по выходе на свободу! Мало того что я усердно колотил мешок с песком, отрабатывая удары из всех видов драки, которые попадали в поле моего зрения, но вдобавок к этому я еще и зубрил фразы из сочинений Гегеля и Флобера. Блефовать – так блефовать!

...

Прибыв в «крытую» я был помещен в подвальную камеру на четыре человека. Один из сокамерников, Святой, был верующим и сидел за веру. А в «крытую» их, верующих, отправляли за отказ выполнить требования администрации. Второй был вором в законе (ну, дадим ему имя Граф).

...

Прошло полгода, и за это время мы до такой степени стали понимать друг друга, что стоило одному подумать о чем-то, как второй поддерживал его вслух. А знали мы друг о друге то, что родные наши матери о нас позабыли. Хочу уведомить, что та камера, в которой сидит вор в законе, имеет весомое значение для всех остальных камер. Жизнь в тюрьме начинается ночью. Днями спят, а ночью начинаются картежные дуэли, разборки и прочее нормальное тюремное бытие.

...

Однажды, когда «хозяин» тюрьмы делал обход камер, он был чем-то обозлен и приказал перевести нас всех в карцер. Святого и Графа поместили в один карцер, а меня с Августом – в другой. Выписал нам хозяин сразу по 30 суток с выводом в баню через 15 суток и обратно (по тем временам и по 75 суток морили в карцерах).

Однажды вечером, в отбой, мы предались воспоминаниям.

Я тарахтел о том, что мечтаю покорить кинозвезду или певицу и украсть миллион сразу. Август, улыбаясь, слушал мой бред и вдруг спросил: «А ты любил?» – «Да! – ответил я – Первый раз в детсаду воспитательницу, второй – в школе учительницу. А ты?» Он сразу помрачнел и стих. Вот история, которую мне он тогда рассказал:

«Я родился и рос в маленьком поселке у Черного моря. Мать, родив меня, оставила нас с отцом и уехала с одним заезжим эстрадным гастролером. Отец был строгим, но, несмотря на это, любил меня до безумия и ни разу не ударил. Когда мне исполнилось пять лет, отец разрешил мне самому ходить к морю. У меня был свой любимый уголок в скалах, где я создавал свой собственный мир. В шесть лет я умел и читать, и писать. Отец приносил мне книжки о море. Я жил жизнью героя Грея из „Алых парусов“ и пристально вглядывался в морскую даль в надежде увидеть Бегущую по волнам и… однажды я увидел ее! Она махала мне рукой и, прыгая с волны на волну, убежала за утес Чертов Мост.

Только отец мог разделить мои фантазии. После, уже в школьные годы, я пытался доказать сверстникам, что видел Фрэзи Грант, но меня осмеяли. Может быть, поэтому я был замкнутым и не имел друзей, но и врагов у меня не было – наверное, оттого, что меня побаивались. Отец с раннего детства привил мне уважение к физическим упражнениям, а в маленькой пристройке к дому у меня был сооружен целый спортзал. Я научился там упражнениям, которые мне показывал старый рыбак дед Фан. Он то ли китаец, то ли кореец, но знаю – жил в нашем поселке еще с войны. Дед Фан потерял всю свою семью в вой ну и, поселившись в нашем поселке, жил один. Он был дружен с моим отцом, и имели они общий баркас для рыбалки. Окончив восемь классов, я подал заявление в мореходное училище. Экзамены сдал на пять баллов каждый и был принят на факультет судоводителей, хотел стать штурманом. И стал бы им, если бы не повстречался со своей Судьбой. Она была скромной и нежной. Три года мы дружили и, конечно, полюбили друг друга.

Пришло время дипломной практики, и меня распределили на трехмачтовый барк „Товарищ“, на котором мне предстояло обогнуть мыс Горн, зайти на Гавайи, Ямайку.

Но меня страшила мысль о предстоящей разлуке. Любимая меня подбадривала: „У тебя две любви – я и море, а коль так, ты обязан быть дважды сильным. Ты не можешь отдать морю мою любовь, а мне отдать свою любовь к морю! Я буду ждать тебя! А когда вернешься – прочтешь мои письма, которые я буду каждый день посылать для тебя на адрес училища“.

За год похода я возмужал, но очень тосковал. И вот он, долгожданный день. Нас встречала вся Одесса! До боли в глазах искал я ее среди толпы, но она не пришла. В училище всех ждали стопки с письмами, а я получил письмо от отца и привет от деда Фана. Я мучился в догадках, ничто не могло успокоить меня. Получив увольнение, я отправился к ее дому, прождал до глубокой ночи, но она не появилась. Я не пошел в училище и прождал всю ночь. А утром из дома вышла ее мать и, увидев меня, зарыдала.

Я слушал ее, оцепенев от горя. Мою любимую убили в день моего отплытия. Она пошла на причал и не вернулась. Сын начальника отделения милиции, ее однокашник, со своим дружком вызвались подвезти ее домой на своей машине. Завезли за город, изнасиловали и убили. Следствие пришло к выводу, что она, пьяная, выпала из машины и ударилась головой об асфальт, а факт насилия отнесли к согласию и… Одним словом, они получили от трех до пяти лет!

…В день получения диплома я выпил для куража и разбил витрину ювелирного магазина. В момент задержания оказал сопротивление, и меня осудили. Я не стал подавать никаких обжалований и вскоре пришел в ту зону, в которой отсиживали эти подонки… Я убил их обоих. Меня приговорили к расстрелу, и я снова не стал обжаловать приговор. Восемь месяцев просидел в смертной камере, но адвокат все-таки узнал о моей любимой, и меня помиловали, заменив смерть на 15 лет».

...

И, оказавшись на свободе, поехал в поселок, где жил Август. Нашел его дом, но в нем жили другие люди, которые объяснили, что хозяин дома умер в психушке, куда попал по случаю запоя, а про судьбу его сына они ничего не знали. Тогда я решил отыскать деда Фана. Я нашел его. Дед Фан рассказал, что Август совершил побег из заключения. Он добрался домой и через знакомых вызвал отца в Одессу вместе с дедом Фаном. Те приехали и были ошарашены просьбой Августа: он привел их в мастерскую по изготовлению могильных памятников. Здесь был готов памятник с двумя фотографиями – ее и его. Август просил у отца прощения и попросил похоронить его в одной могиле с нею… А наутро он застрелился на могиле своей любимой.

Выполнить его просьбу было нелегко. По настойчивому требованию родных убитой девушки его все-таки похоронили рядом с нею, поставили памятник и оградку, которые он заказал сам. Я был на этой могилке… И по-прежнему не понимаю Августа. Знаю только, что, несмотря на тот путь, по которому он пошел, он не был преступником. Вы согласны со мной? Я считаю, что он – Рыцарь и супероднолюб. Можно найти в его поступке слабость – он ушел следом за ней, хотя должен был жить! Но на этот вопрос нет ответа «да» и «нет». Мне обидно, что о таких Рыцарях не пишут писатели. А зря, ведь он – и это истина – был намного чище и честнее многих…

Василий Васильевич Астанин, Красноярский край

В городе полтора миллиона, но я одинок

Я не прошу совета или помощи, даже не прошу, чтобы письмо непременно напечатали. Просто хотелось рассказать немного о себе. Может, эта история заставит кого-нибудь задуматься о своей жизни.

...

А я… Я люблю ее еще сильнее, хотя прошло почти два года! Я остался один. В городе полтора миллиона человек, а руки подать некому, поздороваться не с кем, я остро переживаю одиночество. Я очень изменился. Стал замкнутым, нелюдимым. Научился молчать, молчать сутками, неделями. У меня нет ни друзей, ни подруг. Я не люблю свой холодный и пустой дом. После работы идти домой не хочется, а если прихожу, то сижу один, как паук в закрытой банке. Может, было бы легче, если бы я пил? Но я не пью. Вроде у меня все есть: квартира, машина, денег хватает. Но я уже ничего не хочу. Я ОТДАЛ БЫ ВСЕ ЗА ЕЕ ВЗГЛЯД, УЛЫБКУ Каждую неделю я гуляю с дочуркой. Как-то раз она прижалась ко мне и заплакала. Впервые в жизни я не знал, что ей сказать. Мне хотелось умереть. Наверное, именно тогда я почувствовал, что подошел к черте, за которой уже больше ничего. Я УСТАЛ ОТ ОДИНОЧЕСТВА, УСТАЛ ОТ ЭТОЙ СВОБОДЫ. Меня считают угрюмым и нелюдимым. Но ведь я не такой. Хочется, чтобы меня кто-то ждал дома и спрашивал, как прошел день, но… Я однолюб и своей жизни без нее не представляю, да и не нужна мне больше эта жизнь. Осталась какая-то звериная тоска. Я знаю, второй раз осечки не будет. Берегите вашу любовь. Слишком страшно одиночество.

Бойцов Николай Васильевич, г. Минск

Письмо, которым завершается глава, совсем коротенькое. И кто бы мог подумать, что именно оно вызовет целый обвал писем. С разных концов страны мужчины и женщины разного возраста присылали их мне с просьбой поскорее, не теряя времени, переслать их Николаю в Минск. Отложив в сторону свои дела, позабыв о своих заботах и тяготах, все эти незнакомые люди вдруг предстали передо мной как единая, любящая семья, которая кинулась на помощь одному из своих братьев, разуверившемуся в своих силах и ослабевшему в борьбе за свое счастье. Те, кто постарше, писал: «Держись, сынок, и помни – ты не один в мире. Я пережил когда-то такое и знаю, как тебе больно сейчас. Но, выше голову! Соберись с силами и не думай о самом плохом – жизнь дана тебе не зря! А если совсем плохо станет, приезжай ко мне! Я живу от тебя всего в 800 километрах!» Ровесница Николая из Свердловской области прислала телеграмму: «Прочитала вашу исповедь и увидела себя. Я замужем, не все гладко. Хочу, чтобы мы стали друзьями. Мы можем и должны помочь друг другу. Откликнись! Елена». И я отправляла пакеты писем автору. И радовалась, ликовала – вот он, чудодейственный ДАР СОПЕРЕЖИВАНИЯ!

Прочитав много женских писем я убедилась, что сильными, умными, удачливыми, здоровыми и красивыми женщину делает любящий мужчина. Но где его взять? Его надо сотворить своей любовью!

Об этом письма в этой главе. «Была бомжем, а стала любимой!», «Я подставила свои плечи, и семья выстояла!» – уже в этих заголовках писем ответ на этот очень важный вопрос.

Ты подарил мне жизнь!

Интеллигентная девушка из Одессы познакомилась по переписке с человеком, сидевшем в колонии строгого режима, который оказался ее Судьбой. 350 писем друг другу за восемь месяцев, затем венчание в колонии и, наконец, долгожданная свобода, а затем рождение сына-первенца и счастливая жизнь сегодня.

Перед вами письмо Евгении, подлинной героини этой непростой истории рождения семьи.

Нашей семье сколько? Пять месяцев, если семья начинается с общей кухни. Или год с небольшим, если отсчитывать с момента, когда появление штампа в паспорте отмечает свое рождение перед законом? А может быть, полтора или даже два года, ведь именно столько прошло с тех пор, как мы обменялись первыми неуверенными письмами и потом впервые взглянули друг другу в глаза… и стали на всю жизнь существовать друг в друге – перед Богом… Жила-была девочка из стандартной советской интеллигентной семьи (врач + инженер, и еще наличествуют в семье кандидат наук и воспоминание о покойном профессоре). Впрочем, девочкой ее, пожалуй, не назовешь – 25 лет. Жила довольно благополучно, получив интеллигентски-старомодное воспитание.

...

Наверное, с этого дня и начинается мое признание в любви. Итак, 65 (а потом еще 70 или чуть больше) писем. И мои размышления о том, зачем же мне все это было нужно. Но тем не менее я увлеклась, и с кем-то завязалась переписка, по каким-то телефонам я позвонила, с кем-то встретилась – с неизбежными походами в кино, прогулками по городу и (не менее неизбежными) приглашениями на чаепитие. «С кем-то» – так сказала, но, пожалуй, это правда, потому что теперь не осталось уже в памяти ни лиц, ни голосов. И еще потому, что началась эта история в ноябре, а уже к февралю, непонятно и необъяснимо, из всего захлестнувшего меня потока самых разных отношений с самыми разными людьми остались только эти письма – с невероятными ошибками и зловещим обратным адресом «КС…».

Мы переписывались восемь месяцев, прежде чем впервые увидели друг друга.

...

Говорю еще раз, я не знаю почему. Может быть, потому, что (я поняла это не так давно) в каждом человеке есть главное и не главное. Как ни парадоксально, но «не главным» в этой истории для меня оказалась именно вся основная часть его биографии – бурная и не слишком «святая» молодость, в которой все-таки не было места подлости, и годы, потерянные навсегда в местах, не столь отдаленных. А главным… главным было то, что я нашла в нем (и безуспешно искала все эти годы до него) ВРОЖДЕННУЮ, как говорится, БОГОМ ДАННУЮ ПОРЯДОЧНОСТЬ, ЧЕСТНОСТЬ И НЕКОТОРОЕ ДАЖЕ СТАРОМОДНОЕ РЫЦАРСТВО, А ЕЩЕ УМ И ДОБРОТУ… и… но всего не объяснишь. Впрочем, все это я поняла не сразу. Конечно, было и недоверие. И осторожничанье – три месяца его письма шли все в ту же «Службу семьи», на безымянный номер абонента, и еще полгода потом – на столь же неясный адрес: «до востребования». Сергей все понимал и не просил ничего иного. Может быть, именно это молчаливое понимание и привлекло меня поначалу.

Через пять месяцев переписки он впервые попросил о встрече, но еще три месяца я не решалась, а может, попросту кокетничала, мучая уже не только его, но и себя, и наконец мы увиделись. Это был уже 89-й год. Признаться честно, я была просто насмерть напугана: лязг железной двери, суровый военный с журналом, допрашивающий «кто вы ему такая?» (а кто я такая? И «невеста», и «знакомая» – все звучало одинаково двусмысленно). Страшные и непонятные «родственники осужденных», собравшиеся кто на свидание, кто для передачи и учившие меня «бежать к замполиту и просить»… Четыре часа ожидания. И наконец, его лицо через два слоя пыльного стекла и решетки в тусклом свете казенных ламп, неработающая телефонная трубка и табуретка, привинченная к полу.

...

Во всяком случае, мы расстались со странной уверенностью, что мы уже вместе, что это серьезно и, по-видимому, навсегда и что будет наша жизнь хороша или плоха, но прожить ее нам уже суждено вместе.

Через пять дней ожидания и все того же тумана я получила от него коротенькое (первый раз у него не нашлось слов) письмо: «Я не знаю, что со мной, я уже извел кучу бумаги, и у меня ничего не получается. Выходи за меня замуж». Был ясный летний день, и солнышко отражалось в черном бабушкином пианино с бронзовыми подсвечниками, а на уголке пианино лежало его письмо, и я бродила по комнате, растерянно на него поглядывая. О замужестве не могло быть и речи – это ясно было как день, мы абсолютно разные люди, я его совершенно, в конце концов, не знаю, и мама, мама же никогда… достаточно было посмотреть на брезгливую гримасу, появлявшуюся на ее лице, если по ТВ случайно проскальзывала передача об «этих»… все это было ясно…

...

О чем рассказывать дальше? Нам пришлось нелегко. Сергей и хотел, и не хотел этой свадьбы. Он хотел для меня белого платья, а не решеток и конвоя. Он не имел права даже подарить мне цветы. Я понимала его, но мне же ничего не было нужно, кроме одного: быть вместе, – и в сердце моем была одна только нежность и благодарность за эти его хмурость и растерянность, появлявшиеся, когда речь заходила о предстоящей свадьбе. А я… Я скрыла свое замужество ото всех, и прежде всего от родных.

...

Было все: любовь, и удивительное узнавание друг друга, и неожиданное открытие для себя потрясающего запаса нежности, ласки, доброты в человеке, от которого меньше всего можно было бы этого ожидать. И – назло всему! – был даже свадебный букет, его принес тайком поздно вечером по Сережиной просьбе дежурный офицер, оказавшийся умнее и милосерднее самого закона.

Сейчас-то можно уже признаться, как следует я узнала Сергея только после нашей «тюремно-подконвойной» свадьбы и короткого «свадебного путешествия» в комнате с зарешеченными окнами, через которые всю ночь доносились вой собак и сонная перекличка солдат. ТОГДА ЭТОТ ЧЕЛОВЕК СТАЛ МНЕ ПО-НАСТОЯЩЕМУ РОДНЫМ, близким навсегда.

Хотя мне до сих пор кажется, что так, как я люблю его и как привязана к нему сегодня, именно в этот день, так не было еще никогда. Можно ли сказать, что с каждым днем я люблю его сильнее? Не знаю. Вряд ли есть мерки у любви. Просто каждый день дарит мне в нем что-то новое, и я с изумлением вновь и вновь убеждаюсь, что этот человек – НЕ ПРОСТО ЛЮБИМЫЙ, НО И МОЙ.

…А потом, потом потянулись дни ожидания, все тот же туман (в котором я оказываюсь и по сей день, стоит мне услышать его голос или щелчок его ключа в замке), сумасшедшие письма, «нелегальные» телефонные звонки.

В феврале нам удалось провести вместе еще три дня, и потом мы были обречены жить, не замечая ничего окружающего, считая дни, перечитывая по сотне раз письма, писавшиеся утром, вечером и ночью, вымаливая, выклянчивая все те же «внеочередные краткосрочные», жалкие пятнадцатиминутные встречи, но такие счастливые! (Вконец измученный нами замполит сказал, что такого за всю многолетнюю службу он еще не встречал.) Сейчас, когда я оглядываюсь назад, мне просто не верится, что можно было все это пережить и не умереть от тоски и одиночества. 341 письмо – 168 его и 173 моих – отсчитывают дни нашей разлуки. В нашей горькой любви были праздники – год до освобождения, потом двести дней, чуть позже – «сто дней до приказа», так мы шутили; еще был месяц после свадьбы, и два, и три, и годовщина первого письма и первого свидания, и даже первой передачи.

...

…О чем еще рассказать? О том, как мама, узнав обо всем, кричала мне в трубку: «Я все равно не дам тебе жить в этом городе!» Или о том, как бабушка, поначалу отнесшаяся вроде бы с пониманием, узнав, что я жду ребенка, приветствовала будущего правнука словами: «А не проще ли сделать аборт?» Или еще о том, как Сергей, когда я заболела, пять дней мотался по незнакомому городу, отыскивая для меня лекарства, потому что мои родные, известные в городе медики, отказались от меня, узнав, как я их «опозорила»?

...

Может быть, этот рассказ вызовет недоверие – нашей семье, как и любви, еще так мало лет, можно ли с уверенностью говорить о чем-то? Но мы пережили вместе столько плохого и тяжелого, что есть все-таки маленькая надежда – с хорошим мы справимся…

И если только может быть женщина благодарна мужчине за его любовь, за веру, за то, что он оказался настоящим мужчиной, – значит, это мое письмо и есть самое искреннее и настоящее признание в любви. И БЛАГОДАРНОСТЬ – ЗА ПОДАРЕННУЮ МНЕ ЖИЗНЬ.

Евгения и Сергей

Я была бомжом, а стала любимой!

Жизнь моя до встречи с ним была запрограммирована на обычную схему несчастных женщин. Первый брак – крушение иллюзий. Рождение дочки, скандалы, измены. И самое страшное – мой уход из дома. Ушла в никуда. Бесцельно ездила по городам – отдыхала душой. Двухлетняя дочь в это время была у родственников. С родителями я почти не имела связи. Не могла – у нас конфронтация. Попытки зацепиться за жизнь. В это время вокруг меня был беспросветно-черный туман. Бомж, перебивающаяся случайным заработком, ночующая где придется. Только случайно не стала проституткой – мордашкой не вышла.

И вдруг словно толкнули под руку. Пробираясь через толпу, почувствовала чей-то взгляд. Оглянулась – неброско одетый парнишка курил и смотрел на меня. Надо сказать, что вид я держала. На вокзалах, в общагах мылась, стирала одежду, даже красилась. Стало, однако, интересно, что он нашел в этой бабе не самой первой молодости, да и не королеве красоты. Подошла, попросила сигарету. И в этот момент точно в сердце кольнуло – было в этом пареньке что-то располагающее. Вот так посмотрела я ему в глаза и поняла – это он.

...

Не стану рассказывать, как Он тянул меня из того болота, где я в то время находилась. Как я жила в Его комнате в общежитии, где жили еще трое. Но никто не смел даже оскорбительно отозваться обо мне. Так, можно сказать, появился наш неофициальный союз.

Но я скучала по дочери и однажды решила уехать. Он не стал меня удерживать, хотя в глазах у него стояли слезы. «Я очень люблю тебя, – сказал Он, – и я приеду к тебе».

Можно представить, как встречали блудную дочь. Упитанного тельца не резали. Угощали выговорами и нотациями, а это хоть и полезно, да не очень питательно. На мою голову свалилась куча проблем: развод, раздел, размен. Помощи ждать было неоткуда. Не в силах справиться с трудностями, я думала о Нем. И – словно чудо – Он приехал! Разыскал меня в нашем городе и своим присутствием помогал мне.

Его письма, словно пропитанные любовью, шли мне каждый день. Телеграммы на цветных бланках, переводы, посылки. Иногда Он приезжал. Никто, кроме нас двоих, не знал о Его приездах. Но самое трогательное было то, что Витя, сам выросший в многодетной семье, привязался к моей дочурке. Ей слал подарки на Новый год, на Восьмое марта, на день рождения. Однажды тайна раскрылась. Родители облили меня грязью, оскорбили самое святое. Виктор немедленно приехал, несмотря на протесты моих родителей, и увез нас с Катей к себе.

...

Я полдня сидела в читальном зале и сегодня порадую свою маленькую семью чем-то новеньким. Вот раздается звонок в дверь. Катя въезжает на папиных плечах, протягивая мне букет гвоздик и огромный кулек с жареным арахисом. В коридоре веселая возня. Я в это время накрываю на стол. «Спасибо, любимая!» – целует меня Витя. Как здорово сидеть за столом вот так, втроем! За окном тихо стелется снег. Я смотрю на Виктора. Его ровесники – совсем пацаны, горластые и шумные. А Виктор… Я не чувствую себя старше его.

Подходит вечер. Спит Катенька. А мы с Витей, убрав все, перед сном сидим тихо и о чем-то говорим. Разве это не прекрасно?! Может, я не умею красиво рассказать – я простая женщина и ценю свое маленькое счастье.

Алена

Я подставила свои плечи, и семья выстояла

Замуж я вышла рано. Не скажу, что это был брак по великой любви. Сейчас-то я понимаю, что любви-то как раз между нами не было. Мой муж – интересный, веселый, общительный человек. А я была тогда совсем девчонка. Мне казалось, что я его люблю и что мы будем счастливы всегда-всегда. В общем, вскружил он мне голову, и я стала его женой. Первое время у нас все было хорошо, мы действительно были счастливы. Иметь свой дом, делать его уютным и светлым, ждать мужа с работы, приготовить для него его любимые пельмени – в этом была радость. Но шли месяцы, и я понимала, что для счастья нам не хватает лишь одного – ЛЮБВИ. Как этого мало! И как этого много! Я понимала, что без этого рано или поздно наступит крах. Муж не хотел развода. Он долго уговаривал меня, приводил пример своих друзей, убеждал, что и без любви люди живут семьей. Но во мне уже жил малыш, мое маленькое солнышко, мой мягкий, нежный комочек, моя ЛЮБОВЬ.

...

И я делала все, чтобы в нашем доме жили любовь и взаимопонимание. Сколько детей глубоко несчастны! Начальник на работе говорит: «Не надо колебать воздух! Это бессмыслие! Живи для себя и радуйся!» У меня так не получается. И не получилось, пока я не сообразила подставить плечи и взвалить на себя все заботы. Муж сначала смотрел за моими действиями, потом, шаг за шагом, стал помогать. Я видела, как в нем просыпается чувство сопричастности и любовь ко мне, малышке, даже нашему дому. Это было начало нашей новой жизни, куда я привела мужа своим примером.

Я не подписываюсь. Боюсь сглаза!

С детства все за него решала мама

Я долго не решалась написать вам. Все читала письма о счастливой любви и боялась, что мое письмо не поймут. Так простите и не судите меня за то, что я все же решилась написать о своей любви.

...

Господи! Уже прошло три года, а я все чувствую вину на себе, как крест, который придется мне нести до конца своих дней. Саша!.. О том, что Игорь женат, он сказал мне сразу, и о последующих встречах должна была думать только я. На протяжении двух лет, пока мы встречались, Игорь успокаивал меня, что, мол, в разводе не я виновата. Они все равно разошлись бы. Жили они плохо, расходились и сходились и снова ссорились.

И вот наше с Игорем первое лето: три дня на Азовском море, три счастливых дня, потом побывали у друга в Москве, и я самая-самая счастливая, что мы так далеко от Запорожья, что можно по городу ходить смело и он только мой. Потом снова море, и мы только вместе. Я ЛЮБИЛА ТАК, КАК НЕЛЬЗЯ БЫЛО. То ли по молодости и чистоте души, но я не скрывала своих чувств, Я БЫЛА СЧАСТЛИВА. Во всем стараясь угодить ему, я совершала глупость, но это я понимаю сейчас. Родственники говорили моей маме: «Вера, ты посмотри на нее! Ведь так любить, как она, нельзя…» Наверное, они были правы.

По воле судьбы моя первая беременность была мне не нужна. Игорь на своей машине вез меня в больницу, а я плакала и просила прощения у своего ребенка за то, что я, мать, должна его предать, отказаться.

...

Прошло несколько месяцев, я забеременела еще раз. Игорь опять настаивал на аборте, а я, боясь его потерять и боясь скандала в семье, снова пошла на это. Только сейчас я понимаю, что для него я была всего лишь женщина, а он был для меня любимым. Наверно, это и есть любовь – умение прощать и жертвовать. Игорь со своей мамой жили вдвоем, и она любила его, как и я. Только не материнской любовью, а странной. Она желала ему счастья по-своему. Тогда я думала, что она не любила меня за то, что дорогу им перебежала, развела его с женой, а сейчас я знаю, что не только меня, а любую другую она будет не замечать лишь только потому, что ревнует Игоря. Спрашивала я Игоря: «Почему мама ко мне так относится?», а он сказал: «А что ты сделала для того, чтобы она относилась хорошо?»

А я вот и думаю, что же я сделала плохого? Как-то, сев впереди, я заняла ее место в машине, а она тут же мне место указала на это: мол, хозяйка впереди ездить должна, та, Лена, пять лет сзади сидела, и ты не лезь. Я молчала, и Игорь молчал.

Зимой, забежав к Игорю погреться, она снова высказала свое негодование: «Почему весь вечер не звонил, где ты? Увлекся чем-то?!»

Я и супа уже не захотела, к горлу подступала горечь. Игорь молчал, я видела его безразличное лицо.

...

Что потом? Прошел год, и… снова я жду ребенка, и… снова Игорь его не ждет. Сколько колких слов и унижений я выслушала, сколько слез пролила, одному только Богу известно. Я РЕШИЛА СОХРАНИТЬ РЕБЕНКА И РОДИТЬ, ПУСТЬ ДАЖЕ БЕЗ ОТЦА, НО ОТ ЛЮБИМОГО. Да! Да! И, пройдя все это, я любила его, конечно же не все плохое было в наших встречах, за что-то же я его любила. В памяти осталось кое-что и святое, о чем знаем только мы. Так шло время, а о замужестве ни слова.

...

Отец с мамой понимали меня, и не было у нас никаких скандалов, того, чего я больше всего боялась. По моей вине у отца стало пошаливать сердце, а мама, прячась от всех, тихо плакала. Отец сразу настоял, что ребенка я должна сохранить. Спасибо вам, родные! Но не судьба, и я снова оказалась в больнице. Я отняла Игоря у его первой жены, а как говорят: отнятое впрок не пойдет. Поделом мне!..

Не судите строго Игоря. Просто с детства за него все решала мама. Думаю, что какие-то чувства у него ко мне были, и, может, именно сейчас он изменится. Когда Игорь захотел свадьбы, ее уже не захотела я. И вопреки всему, я живу и верю, что будет со мной рядом человек, который поймет меня такой, какой я стала, не предаст и что будет у нас маленькая дочь. Я буду смотреть на свою дочь и верить в то, что у нее будет не так, как у меня, что БУДЕТ У НЕЕ ПЕРВАЯ ЛЮБОВЬ ПОСЛЕДНЕЙ.

Елена, Запорожье

Свое счастье будем строить сами!

...

Сначала было как у всех: жили с родителями, работали, муж выпивал, потом родились двое сыновей. Хорошо с родителями жить, легко, нет проблем с продуктами, есть кому с детьми посидеть. Надо только иметь немного терпения, чтобы в такой большой семье сдерживать свои эмоции и прощать чужие недостатки.

...

Какая здесь природа! Сама-то деревня – в километре от нас, а здесь лес, березовая роща под окном, грибы у крыльца и речка под мостом студеная. Живем, как в Берендеевом царстве.

Той же осенью зарегистрировали крестьянское хозяйство и открыли свое дело.

Муж преобразился, оказывается, он очень ответственный, работящий, умница, и еще много хороших качеств я открыла в нем как в хозяине. Я тоже официальная крестьянка – занимаюсь детьми, ухаживаю за животными, хлопочу в огороде. В магазин хожу редко, только чтобы купить продукты и хлеба на несколько дней (а свежим мы делаем его в своей печи). У меня не бывает недовольства тем, что не хватило в магазине дефицитных продуктов или модной одежды. Не скандалю с продавцом, что не могу без очереди купить холодильник, стиральную машину, не говоря уже о швейной или телевизоре. Все это будет со временем, а пока мы обходились и без этого. Конечно, в деревне жить нелегко. Зимой – заготовка дров, летом – сенокос, осенью и весной – огороды. Отпусков не бывает. Дети везде с нами, помогают посильно, они не боятся работы, ведь это для них жизнь. Сейчас им три и четыре года. В будущем собираемся облегчить быт – провести водопровод. Сейчас воду носим с речки. На трех коров немало притащить надо, а к зиме пополнение будет: шесть – восемь голов, да еще гуси, куры, кролики. Но любая черная работа приятна, когда думаешь о конечном результате, о вкладе в общее, семейное дело. Это и крепит нашу семью – общее дело.

Я ЛЮБИЛА, ЛЮБЛЮ И БУДУ ЛЮБИТЬ СВОЕГО МУЖА, ПОТОМУ ЧТО ЗНАЮ, ЧТО ТАКОГО БОЛЬШЕ НЕТ. Признательна ему за то, что смог оставить свою любимую работу (девять лет работал шофером) ради благополучия своей семьи. Вот уже пять лет живем вместе, вместе переживаем неудачи, радуемся успехам, и я верю в него, верю, что в любую минуту поддержит меня, не оставит родителей и всегда будет помогать детям. Муж – моя опора в жизни и часть моего сердца.

Люблю наших детей, своих наследников, с их любознательными взглядами, забавными рассуждениями. Они – наше будущее, и я уверена, что они умело и грамотно продолжат наше дело – ведение крестьянского хозяйства. Люблю милую свекровь мою с золотым сердцем и характером. Создать семью легко, сохранить трудно. Тысячу раз благодарю свою вторую маму и целую ее за то, что всеми силами помогла нам крепить нашу молодую семью (в первый год очень трудно учиться).

Люблю забавного черноглазого крольчонка, размером с ладонь, и влажные красивые глаза коровы. Люблю первые весенние цветы и сказочную рождественскую ночь с голубым лунным светом. Люблю наши неповторимые северные закаты и белых гусей на темном зеркале речки.

Люблю сажать цветы, кустарники и деревья, потому что знаю, вырастут они и порадуют людей своими красками, украсят буйной зеленью нашу оголенную землю.

Отчего все это? Отчего эта волнующая радость? От любви к мужу, а может, наоборот? Если случится какая-то неприятность в семье, выйду на крыльцо, вдохну чистый, свежий воздух, обниму взглядом стройную пихту или березку-сестрицу – И ЧУВСТВУЮ, НАСКОЛЬКО НИЧТОЖНЫ ССОРЫ И РАЗМОЛВКИ ПЕРЕД ЭТИМ ПРЕКРАСНЫМ И ОГРОМНЫМ МИРОМ! И не стоит нервничать и злиться, ведь в природе все совершенно!

Не хотелось бы называть свое имя, потому что вокруг нас много зависти. У нас уже было такое несчастье. Привезли мы из Ярославля трех племенных красавцев-гусей. Гордые, белоснежные птицы плавали в заводи. Но однажды, средь бела дня, на глазах детей их расстреляли из кустов. Это было чудовищно! Ведь гуси домашние, беззащитные. Мы плакали от обиды и боли, от жестокости! Но мы снова купили гусей, и люди будут любоваться ими. В нашем районе их не разводят почему-то.

А счастье свое будем строить сами, своей семьей, ведь государству сейчас и без того трудно. Одни требуют подачек, не стремясь сделать что-то своими руками. Другие – беззастенчиво обворовывают его. А мы выбрали третий путь. Думаю, что крестьянский труд – надежный, обогащает человека и духовно и физически. Может, кто-то еще последует за нами. Не надо бояться молодости, опыт и навык придут (мне всего 26 лет, мужу – 28, и всего два года, как мы фермеры).

Ольга Синицкая, Архангельская область

Мы воспитываем друг друга

Расскажу о своей любви. Ее возраст 32 года, и прошла она через многие испытания.

...

Замуж я вышла на 4-м курсе медицинского института. Мне предстояло еще два года учебы в одном городе, муж – военнослужащий – служил в другом городе, потому родившийся через год сынок жил с бабушкой в третьем городе. Правда, я виделась с ним каждую субботу и воскресенье. Затем было испытание расстоянием. Мужа направили далеко, и два года мы постоянно писали друг другу. ПИСЕМ МОИХ СОБРАЛОСЬ ПОЧТИ ТРИСТА! Все они сейчас хранятся в заветной папочке, и на каждом стоят номер и дата.

Муж говорит, что это пока его единственная личная собственность, причем бесценная. Мы встречались тогда только на моих каникулах (два раза в год). Но я до мелочей помню эти встречи, хотя прошло столько лет. В своих письмах я писала обо всем: о сыне, об учебе, о друзьях – словом, раскрывала всю свою душу. В ответ я получала столь же часто письма от него, узнавала его характер, мысли, чувства. Наша любовь крепла день ото дня.

Закончив институт, я получила свободный диплом, приехала к мужу, перевезла маму с сыном, и наконец наша семья воссоединилась. Началась нормальная семейная жизнь. У меня было все: любимый и любящий муж, хороший сын, любимая работа, – и мне казалось, что я летаю над землей. Все везде ладилось. Сын вырос порядочным человеком, отслужил армию, поступил в институт, женился на хорошей девушке. Мы везде, где бы ни жили, считались самой дружной семейной парой.

Вот уже и серебряную свадьбу отметили с друзьями и уже собирались стать дедушкой и бабушкой, когда в наш дом пришла беда.

...

Потом он мне рассказывал, что, не увидев меня утром хотя бы спящей, не мог начинать рабочий день, да и вообще он жил и работал как во сне. Как же я могла уйти из жизни, если У МЕНЯ ТАКОЙ МУЖ – МОЙ ЛЮБИМЫЙ, МОЙ ДРУГ, МОЯ ОПОРА!

Правда, под прежней жизнью пришлось подвести черту. Я вышла из круга, потеряла работоспособность, нам пришлось поменять город, чтобы ничто не напоминало мне о прошлом. Надо было не только жить в новых условиях, но и сохранить свою любовь, а не просто семью. Я стала особенно тщательно следить за собой: познакомилась с модной портнихой, сшила себе такие наряды, каких никогда не было в молодости из-за отсутствия денег, а потом – из-за отсутствия времени (быть врачом – это значит не иметь времени). Каждую неделю – парикмахерская. Дома – уют, вкусный обед. Я начала самозабвенно заниматься кухней и нашла в этом огромное удовольствие. Всегда улыбка на лице, я – вся забота и внимание, много читаю, люблю ходить в кино, стараюсь ни на что не жаловаться. И я победила! Я по-прежнему любима и желанна, мной гордится муж, он любит со мной гулять, слушать мои рассказы, ему нравятся мои блюда – и ЖИЗНЬ СНОВА ПРЕКРАСНА!

А теперь у нас есть еще одна общая радость – наша внучка. Мы ее обожаем, и это нас еще больше объединяет. В нашей семье все делается вместе. Не бывает так, чтобы муж читал газету, а я готовила обед. Если он дома, то все делается вместе: вместе готовим, вместе стираем, вместе читаем, вместе гуляем. Это и есть счастье!

Алена

Учимся у родителей

...

Папе шел 22-й год, когда он встретил маму. А маме только-только исполнилось 18 лет. Встретились они в домашней обстановке, когда мама сидела на сундуке и мечтала. А папа пришел по приглашению своего друга – маминого двоюродного брата. Это была любовь с первого взгляда. Они встречались каждый день, бегали на танцы, бродили по недостроенному городу. А однажды мама даже спасла жизнь папе. Была драка с чеченцами (у нас в городе их было много), уж не знаю по какому поводу. Может, они маму обидели? И когда мама увидела, что в руках у одного парня блеснул нож и он занес его над папиной головой, она не растерялась и оттолкнула папу. С тех пор у папы на шее красуется шрам. Страшно представить, какие могли бы быть последствия.

Так они встречались с полгода, проверяли, так сказать, свои чувства временем. А что их было проверять, когда с первых дней было все ясно?! И когда они уже собирались пожениться, оказалось, что папина мама против их брака. Уж не знаю, какие у нее были доводы, ведь мама наша в молодости была красавица, каких сейчас не сыскать (ни одна красавица с конкурса, какие сейчас проводят в каждом городе, не сравнилась бы с ней!). И в свои 18 лет она уже умела многое из того, чего не умеют зрелые женщины: она и шила, и вязала, и прекрасно готовила – у нее была квалификация повара 6-го разряда. Но у нашей бабушки была на примете другая девушка для папы. Видимо, она была побогаче нашей мамы, да еще городская. И хотя папа очень уважал свою маму, он ее просто боготворил, а тут воспротивился: «Я женюсь только на Вале, и все тут!» Бабушка все равно была против. Тогда папа решился на крайний шаг: пришлось придумать байку о том, что они ждут ребенка, хотя это было конечно же неправдой. Что называется, ложь во спасение, но иногда ведь нет другого выхода. И бабушка сдалась. Начали готовиться к свадьбе. Свадьба по тем временам у них была шикарной. Поженились они в лютый мороз, в светлый праздник Крещения, 19 января 1958 года. Сначала поселились у папиных родителей, ютились в небольшом доме молодые, пятеро братьев и сестер папы и их родители. Спустя некоторое время у них родилась старшая девочка Танечка, семимесячная, недоношенная. Ох, и хлопот было с ней! Она была очень слабенькой, до трех лет переболела всеми детскими болезнями. Днем и ночью родители не отходили от ее кроватки, носили на руках по очереди. Но трудности только еще больше укрепили молодую семью, они стали любить друг друга еще крепче. Отделились от своих родителей, стали снимать комнатку. Одежды не было, мебели тоже, но были любовь и дети. Даже несмотря на то, что Танечка родилась такой слабенькой, мама отважилась еще на одного ребенка – родилась еще девочка. Это была я. Со временем у наших родителей родились еще две девочки, Марина и Вероника. Марина с семьей живет рядом с нами, в городе Артемовский, а Вероничка – под крылышком у родителей. Вернее, рядом, по соседству. У нее тоже своя семья. Папа всегда мечтал о сыне, но рождались только девочки. Но особо по этому поводу он никогда не страдал: у него четыре прекрасные дочери и десять внуков – четыре внука и шесть внучек. Есть и внук, названный в честь дедушки Витей.

...

У всех четырех дочерей наших родителей высшее и среднетехническое образование, все занимаются любимым делом, у каждой есть любимый и любящий муж и не менее любимые дети. Мы до сих пор всему учимся у родителей: у папы учимся мудрости и оптимизму, у мамы – всему остальному. Мы, дети и внуки, знаем, что на любой, даже самый трудный вопрос родители найдут единственный правильный ответ и подскажут его нам. МЫ НИЗКО КЛАНЯЕМСЯ ИМ ДО ЗЕМЛИ И ГОРДИМСЯ ИМИ.

Людмила Васильева, по поручению многочисленной семьи Ковалевых, г. Артемовский

И она надела чужое свадебное платье

Николай служил в армии в Закарпатской области. Служил хорошо, и за это его частенько отпускали в увольнение. А военная часть, где он служил, находилась далеко в МСЦ. Самая ближайшая деревня в шести километрах. И все же солдаты ходили в деревню на танцы.

...

Через месяц Николай демобилизовался и уехал к себе в деревню, даже не попрощавшись со своей «первой» и «последней» любовью, как он тогда ее называл. Катя переживала о том, что будет, когда обо всем узнают ее родители. Отец у нее был очень строгий. И родные все же узнали, ведь этого не скроешь. Отец ее сильно избил и приказал из дома не выходить. На работу Катя уже не ходила, все сидела в доме и только ночью выходила во двор подышать свежим воздухом. Все надеялась и ждала от любимого весточки, но, увы, не дождалась.

В мае она родила сына, и не в роддоме, а у себя дома. Восемь месяцев она с сыном просидела в доме, никто в деревне не знал о малыше. Отец запрещал дочери выходить на улицу. Он говорил: «Если кто узнает, что ты нас опозорила, тогда я прогоню из дома вас обоих».

...

Приехала Катя в ту деревню поздно вечером, когда солнце было уже на закате. Остановилась возле старенькой усадьбы на краю села и попросилась в дом. Хозяйка была очень хорошая, приветливая женщина. Она накормила и напоила женщину с малышом. И стала расспрашивать, кто она и куда путь держит. Катя возьми да и расскажи этой женщине все как было. И спросила: где он, Николай? Женщина ответила, что такой здесь не живет и не жил раньше. Катя не ожидала: обманул, значит! Что ей теперь делать, куда с этой крохой деться? Она расплакалась, но женщина ее успокаивала и сказала ей, что в их области есть еще и поселок такого названия, только в другом районе, отсюда еще 200 километров. «Может он оттуда родом?» – сказала женщина.

Утром хозяйка провожала Катю с сыном в другую деревню. Снова ехала она сутки и к вечеру добралась. Спросила прохожего, где здесь живет Николай К. Прохожий привел ее с сыном к самому дому Николая. Возле дома Катю встретила очень приветливая женщина лет сорока пяти – это была мать Николая, которая сказала, что сын на работе и скоро должен вернуться. «А кто ты такая будешь и откуда приехала?», – спросила его мать. «Я ЕГО НЕВЕСТА, А ВОТ ЕГО СЫН!», – расплакалась Катя.

...

Кате эта весточка как ножом в сердце ударила. «Значит мы с сыном здесь лишние?» – «Ну нет, раз уж у него есть сын, то никакой свадьбы не будет! – сказала мать. – А ты, Катя, успокойся, чтобы малыша не разбудить. Сейчас я вернусь». Вернулась со свертком в руках и подала ей: «Катя, бери, надевай – это твое свадебное платье. Одевайся и сиди дома, сейчас должен прийти с работы Николай!»

Вскоре вернулся с работы Николай, стал мыться во дворе. А мать все ходит возле него. И вдруг Коля слышит плач ребенка в доме: «Мама, что там за ребенок плачет?», а мать говорит: «Пошли посмотрим».

...

Через неделю сыграли они свадьбу, на которую пригласили Катиных родителей. С той поры Коля с Катей вместе уже 35 лет. Все пережитое позади. Вырастили они четырех детей и десятерых внуков.

Татьяна Т., Винницкая область

Наша встреча обернулась чудом

Хочу рассказать вам историю встречи с моей судьбой – Верочкой. Она очень необычна, наша встреча. Познакомились мы сорок лет назад. Это – стаж нашей совместной жизни. Ей было 19, а мне 26 лет. Я только отслужил в армии. Мы оба были из Москвы, оба страстно любили горы, и хотя часто с ними встречались, пути наши не пересекались. Более того, когда мы потом разговорились, выяснилось, что окна лабораторий, где мы работали, смотрели друг на друга через шоссе Энтузиастов. Вот уж воистину, порой сама судьба ведет мужчину и женщину друг к другу!

Я поехал в тот год по путевке на горную базу села Ананьево, на озеро Иссык-Куль, в Киргизию, для участия в сложном горном походе по Северному Тянь-Шаню. Это за пять тысяч километров от Москвы. Туда съехались молодые ребята, сильные, здоровые, из всех уголков Союза.

...

Позже Верочка рассказала, что испытала те же самые чувства. Разве это не чудо? Мы любили друг друга настолько нежно, целомудренно, что это трудно понять тем юным созданиям, которые целуются посреди станции метро.

Так прошли три недели нашего знакомства. А в конце их мы решили, что будем вместе всю жизнь. Домой в Москву мы ехали вместе, и трое суток я ухаживал за Верочкой, которая заболела. Я тогда еще подумал: ну надо же, чтобы так случилось! Жить в одном городе, работать рядом, но поехать за тысячи километров в горы, чтобы там встретиться и полюбить на всю жизнь!

Прошли годы. У нас была трудная, но счастливая жизнь. Жена закончила институт. Верочка – геофизик. Она – старший научный сотрудник Института геофизики Российской академии наук. Ко времени нашей встречи я был инструктором по горам, мастером спорта. Вся жизнь прошла в походах, экспедициях по всему Союзу. Путешествия стали смыслом жизни нашей семьи.

Через шесть лет после свадьбы у нас родилась дочка. Дочь – наша опора и наша радость. Мы счастливы, что внучка Олечка, которой 13 лет, очень спортивная девочка. Дочь так и не заболела горами, а внучка с нами ездит не один год. Мы продолжаем свои вылазки в горы, которые нас с женой соединили. В последний раз мы приняли участие во Всероссийском сборе альпинистов в Баженках – это в Кабардино-Балкарии, на границе с Грузией. Мы были втроем – я, Вера Ивановна и Олечка. Мы рады, что наша любовь к горам передалась внучке. Она гордится, что ее дедушке присвоено звание «Заслуженный путешественник России». Кто знает, быть может, и она когда-нибудь встретит свою любовь в горах, как мы с ее бабушкой?

Борис Анатольевич Понятовский, г. Москва

Любить – большое искусство

Мы с мужем прожили уже больше сорока лет. А началась наша любовь с писем.

Когда-то в годы войны мамы наши встретились в Казахстане и всю войну там прожили. Мы тогда были еще малышами.

...

Я закончила педучилище, мы поженились и уехала в Усть-Тарский район, куда я получила направление на работу в школе. Мне не забыть последнюю ночь перед регистрацией в загсе. Мы бродили до утра по улицам, а он говорил о своей любви и даже кричал на всю улицу: «Я ТЕБЯ ЛЮБЛЮ!» Это было так восхитительно и необычно. Я сама была более сдержанна в чувствах, а у Толи всегда чувства лились через край. Даже теперь, когда прожито вместе столько лет и у нас уже трое взрослых детей и четверо внуков, мой любимый все такой же нежный, влюбленный романтик!

Мы много лет прожили в селе, и наш дом всегда благоухал полевыми цветами, которые мне приносил Толя. Зная, что мои любимые цветы – ромашки, он дарил их целыми охапками, и тогда наша комната превращалась в белое чудо. Он мог часами с детьми бродить по лесу и заразил их любовью к природе и прекрасному. Он мог, например, положить на ладонь спелый помидор, сорванный в огороде, и поднести мне его со словами: «Я ДАРЮ ТЕБЕ СОЛНЦЕ!» И у меня от этих слов был заряд бодрости и радости на весь день.

...

Однажды мы были в разлуке целый год. Он лежал в больнице, тяжело заболев. И опять нас спасла от стресса и депрессии наша любовь. У Толи было свое хобби – футбол и шахматы. В молодости хотелось постоянно быть вместе, но он уходил на тренировки, уезжал на соревнования, а то просто к друзьям сразиться в шахматы. Я поначалу дулась и даже обижалась. Но потом чувство любви мне подсказало – оставь его в покое и не терзайся. Должны же быть у твоего любимого свои мужские дела! Я ПОНЯЛА: ЕСЛИ ХОЧЕШЬ СОХРАНИТЬ ЛЮБОВЬ, ИЗБЕГАЙ ССОР И НЕ ТЯНИ ОДЕЯЛО НА СЕБЯ, БУДЬ ТЕРПЕЛИВОЙ И ТЕРПИМОЙ. Это важно не только для нас двоих, но для детей, которые должны видеть только любовь да мир в доме.

Альвина Вендлер, г. Татарск, Новосибирская область

Нужно всегда слушать свое сердце и верить в себя

Мне 38 лет, живу в Москве. Сейчас в отпуске по уходу за ребенком (два года). Я инженер-программист. Люблю детей, жизнь и работу. Письмо свое своим именем не подписываю, понятно почему. Но в нем – правда обо мне.

По натуре я скорее жизнерадостная пессимистка, нежели оптимистка. И меньше всего мне бы хотелось, чтобы моя исповедь воспринималась как самореклама и «передача опыта». Вот мол, как много в жизни можно успеть, если стараться! Хочется не столько предостеречь, сколько попытаться вселить надежду. Всяко бывает… Люди сходятся и расходятся. Кто-то терпит всю жизнь то, что другая или другой не выносят даже года. Все мы – разные. И призывать родителей при разводе думать о себе меньше, чем о детях, самой страдающей стороне, тоже не ново. Каждый решает этот вопрос по-своему. Я хочу сказать о другом. У многих женщин после развода опускаются руки: мол, кому я теперь нужна, да еще с ребенком или несколькими детьми?

...

Да нет, вроде бы не то и не другое. О себе вообще судить трудно. Но думаю, что ума, доброты и красоты Бог дал мне в меру, как и некоторых недостатков. Хотя мера ума и красоты могла бы быть и побольше! Всего остального в жизни пришлось добиваться самой – три раза замужем, четверо детей. Причем тут любовь? – спросите вы, и если она есть сейчас, то почему столько ошибок было раньше? Да, любовь, о которой я мечтала, пришла только сейчас. Но и все, что было в прошлом, ошибкой считать нельзя.

...

Но это был тот самый случай, когда без этого человека плохо и с ним плохо. Умом-то понимаешь, что для семейной жизни этого мало, если мужчина привлекательной внешности и обаятелен, неглуп, не эгоист, но слишком уж равнодушен к людям. В общем, это не опора. Но отказаться от него сейчас? А потом всю жизнь жалеть о том, что не вышла замуж по любви!

Одна из моих подруг, узнав о моей предстоящей свадьбе, с явным неодобрением сказала: «Ну ладно, ненадолго выходи, дети красивые будут!» Мы с ней обе оказались правы. Она – по части детей, а я – в той своей смутной догадке о недолговечности этого брака.

...

В первое время, когда у меня было основное желание – выспаться, об этом как-то не думаешь. Не до того! Но вот дети чуть-чуть подросли, уже можно вздохнуть и что же? Жизнь-то продолжается, есть интересная работа, встречи с друзьями, но, увы, за время этого равнодушного сосуществования куда-то разом пропала «большая любовь». Что же осталось? Дети и чужой человек рядом, которого надо кормить, одевать и обстирывать, а самое страшное по отношению к детям – равнодушие до жестокости. Многие так живут по принципу: главное, чтобы мужик был в доме. Такое отношение следует перестать терпеть как можно раньше или терпеть всю жизнь! Мое отношение проявилось в разводе. Боже, как же на меня тогда смотрели окружающие! Это сейчас такой развод не редкость, а тогда, одиннадцать лет назад! Детей надо было кормить. Повторно выйти замуж я не рассчитывала, поэтому сменила работу. Работать пришлось много, хотя я старалась все же быть побольше с детьми.

И вдруг рядом оказался человек, который меня полюбил и к детям относился серьезно. Зрелый, умный, неженатый, а главное, поговорить можно обо всем и быть понятой. А это так много! Правда, он… пьет, но это же «горе от ума». Как он сам говорит: «Неужели умный человек не сможет остановиться, когда надо?»

Готова преклоняться перед теми мужчинами, которые могут взять на себя ответственность не только за любимую женщину, но и за ее детей. Только все ли осознают меру этой ответственности?

Марина К.

Как и должно было быть, среди исповедей о боли душевной преобладают те, что написаны женской рукой. Неважно, писала это женщина, умудренная житейским опытом, или юная дева, ошеломленная новизной своих переживаний. И дело тут вовсе не в том, что в любовных историях женщина чаще всего страдающая сторона.

Я хочу сказать о другом, о том, что мои соотечественницы каким-то чудом в наше смутное время сумели сохранить то возвышенно-жертвенное отношение к любви, которое нигде больше не встретишь.

Холодное, расчетливое партнерство, так широко распространенное в «свободном мире», наши женщины и девушки в массе своей напрочь отвергают. И я счастлива, что живу здесь, рядом с вами, в измученной, многострадальной России, в которой, к печали нашей, все меньше остается того необыкновенного ВЕЛИЧИЯ ДУХА, который мы унаследовали у наших предков.

Но остались мы, хранительницы НАДЕЖДЫ и ЛЮБВИ, мы, несущие на своих плечах так много тягот и потому сохранившие ЧУДО-ЛЮБОВЬ И МИЛОСЕРДИЕ.

Это подтверждают письма о любви запретной, тайной, бескорыстной. Да, именно бескорыстной и потому вызывающей уважение к тем, кто ее хранит годами.

Почему так поздно пришла любовь?

Читая исповеди в рубрике «Признание в любви», я всякий раз думаю: «А смогла бы я вот так вынести на суд читателей свою боль и радость?» И тут же гнала от себя эти мысли. Нет-нет, никто ничего не должен знать. И вдруг получаю сегодня газету и читаю письмо «Запретная любовь». Хорошо, что я была сегодня одна, иначе бы снова пришлось что-нибудь придумывать, чтобы объяснить свои слезы. Я никому не могу рассказать, что со мной происходит, мне страшно и стыдно.

...

Мои одноклассницы все вышли замуж, некоторые успели по второму разу выйти замуж. А я по-прежнему была одна. Нет, дурнушкой никогда не была. Наоборот, меня считали первой красавицей в школе. И в университете я не была в тени. Многие мои однокурсники и ребята со старших курсов признавались мне в любви, звонили, просили о встрече. Мне было приятно ловить на себе восторженные взгляды, но все было не то. Я хотела сама влюбиться, потерять голову, а любовь все не приходила. Мне уже был 21 год, и все соседи участливо спрашивали: «Когда же ты замуж выйдешь?» Их дети успели детьми обзавестись, а я все одна. Мои учителя, встречаясь со мной, тоже как бы ненароком спрашивали об этом и жалостливо, понимающе вздыхали. Меня это раздражало.

Даже мама, моя все понимающая мама стала говорить со мной о замужестве. Боялась, что старой девой останусь.

...

И все же не могла я долго еще решиться на замужество. Больше года мы еще встречались с Алешей. Он не торопил меня, он терпеливо ждал. Мы получили дипломы и сыграли свадьбу.

Через год у нас родился сын. Маленький, хорошенький. Алеша был очень рад, что малыш похож на меня. Он старался все заботы по дому взять на себя: роды у меня были тяжелые. Вставал ночью к ребенку, стирал, бегал по магазинам, готовил, убирал в квартире и еще работал. Мне нельзя было много двигаться после родов.

...

Когда я покупаю что-либо мужу, он всегда страшно сердится, доказывая, что в первую очередь должна быть красиво одета жена. Наши многочисленные друзья и знакомые всегда завидуют нам.

Сын подрос, и я пошла работать в конструкторское бюро. Там познакомилась с хорошим человеком, Наташей, Натальей Владимировной, руководителем нашей группы. Она старше меня на десять лет. И вот как-то Наташа пригласила нас с Алешей на 40-летие мужа.

Почти год мы с Наташей были знакомы, а мужа ее я ни разу не видела. Он – директор крупного предприятия. Очень занятой человек. Наташа попросила прийти нас пораньше, чтобы вместе с нами пойти в ресторан, еще раз все проверить и встретить гостей. Я зашла за ней домой (до этого я никогда не была в ее доме) и там впервые увидела ее мужа.

...

Я дала себе слово больше к Наташе не заходить, но она почти каждый выходной настойчиво приглашала на чай. У нее мало знакомых, почти никого. Иногда они приходили к нам. Мы стали дружить семьями. Наши мужья быстро нашли общий язык и могли подолгу обсуждать какие-то свои проблемы, играть в шахматы, спорить.

Я постоянно чувствовала на себе взгляд Сергея Николаевича. Женщина всегда чувствует, когда она нравится. Я боялась его, нет, скорее себя.

И вот как-то Наташа сказала мне, что Сережа уезжает на полгода за границу. Боже, полных полгода я его не увижу!

Я не знаю, что со мной произошло. Позвонила ему на работу, попросила, чтобы он принял меня и уделил мне немного времени. Он согласился. Я взяла такси и через несколько минут была у него в кабинете. Его секретарша принесла нам кофе. Он молчал, улыбался и ждал, что я скажу.

...

Сергей Николаевич уехал, но не на полгода, а на полтора месяца. И… вот уже год как длится наша запретная любовь.

Не спешите осуждать меня! Иногда у меня такое состояние, что жить не хочется, чувствую себя лишней. Я устала и измучилась. Я никогда не думала, что смогу врать с честным лицом. Я только наедине могу быть сама собой. Раньше я никогда не плакала. Жилось легко и весело. Казалось, что не хожу, а летаю. Было какое-то радостное ощущение жизни. А сейчас все иначе: какая-то тяжесть давит меня к земле. Бывают минуты, что мне хочется покончить с собой, но меня спасает от такого шага любовь к сыну.

...

Почти каждую ночь вижу Сережу во сне. Утром глаза не хочется открывать, чтобы подольше задержать его образ перед глазами. Чтобы я ни делала, чем бы ни занималась, я постоянно о нем думаю, мысленно разговариваю с ним. Мы видимся редко: один-два раза в месяц. Как я жду этих встреч! Иногда звоним друг другу. У него очень красивый голос, и, когда я поднимаю телефонную трубку и слышу его, у меня в душе будто музыка играет.

Я понимаю, что он очень занят, но мне так хочется видеть его постоянно, слушать его, смотреть в его умные красивые глаза. Бывает так, что договоримся о встрече, я жду целый день его звонка, а его нет и нет – куда-то вызвали.

...

Я люблю его, но что будет с Наташей, его детьми, с Алешей, с моим сынулей, который просто жить не может без папы? Я представляю глаза Алеши, если я ему обо всем скажу. Я представляю лицо и глаза Наташи, если она об этом узнает. А глаза ее детей, двух хорошеньких девчонок, похожих на Сережу, которые меня очень любят и заставляют свою маму причесываться, как я, одеваться, как я, и вообще быть похожей на меня.

Я как-то сказала Алеше, что уйду от него. Сказала так, шутя.

О, если бы вы видели его глаза! Он грустно улыбнулся и сказал: «Я буду ждать, ты ко мне все равно вернешься, потому что так, как я, тебя никто любить не будет».

Последнее время я часто без причин плачу. Вижу, чувствую, как мучается Алешка, старается меня порадовать то букетом красивых цветов, то подарком. А мне от этого еще горше.

Мне жаль маму. Она не переживет, если узнает.

И мне становится страшно, стыдно, мне выть хочется, но я ничего не могу с собой сделать. Я ЛЮБЛЮ, НО ПОНИМАЮ, ЧТО НЕ МОГУ ПОСТРОИТЬ СВОЕ СЧАСТЬЕ НА БЕДЕ БЛИЗКИХ МНЕ ЛЮДЕЙ. Они этого не заслуживают, они – прекрасные люди.

Как мне порой хочется рассказать кому-нибудь близкому, хочется поплакать, попросить помощи, совета, но я не могу.

Как-то заговорила с Сережей обо всем этом, а он принес мне рассказ А. П. Чехова «О любви», где подчеркнул карандашом слова: «…я понял, как ненужно, мелко и как обманчиво было все то, что нам мешало любить! Я понял, что когда любишь, то в своих рассуждениях об этой любви нужно исходить от высшего, от более важного, чем счастье или несчастье, грех или добродетель в их ходячем смысле, или не нужно рассуждать вовсе».

И еще Сережа любит повторять слова И. А. Бунина: «Разве бывает несчастная любовь?.. Разве самая скорбная в мире музыка не дает счастья?»

Только мне не легче от этих слов. За что судьба так наказала меня? Почему так поздно пришла ко мне любовь? Как устала я играть роль примерной, образцовой жены и хорошей подруги, улыбаться, когда хочется плакать, поддерживать беседу, когда хочется помолчать…

Как виновата я перед дорогими мне людьми!

Господи, дай мне силы донести свой крест, ведь у меня же еще совсем маленький ребенок!

Елена Никонова, г. Казань

Письмо убитому рэкетиру

Однажды в редакцию, где я работала, пришло в мой адрес письмо, которое надолго запомнилось и заставило вновь и вновь убедиться в правоте слов о том, что «неисповедимы пути любви мужчины и женщины». Я сохранила это письмо-исповедь.

Вот оно перед вами.

Так сложилось, что у меня нет человека, с которым я могла бы поделиться сокровенным, самым больным. Я не одинока. У меня благополучная семья, есть друзья. Но только вряд ли кто-нибудь из них сможет понять меня. Не знаю, возможно ли это вообще…

...

«Ну вот и все. Теперь я точно знаю, где ты, мой милый. Непутевая жизнь твоя мотала тебя где-то долгих четырнадцать лет – добрую половину моей жизни. Моей страшной, счастливой и кошмарной, а в общем-то, обычной, полосатой жизни. Я не могу сказать, что все эти годы я неустанно думала о тебе. Я не могу сказать, что искала тебя. Нет, не думала и не искала. Тут другое – я не забывала тебя. Я не расспрашивала знакомых о тебе. Я не хотела знать, где ты и что ты теперь. И без того я знала, что несет тебя черт по кривой дорожке, на которую ты ступил в юные годы. И конец твой ранний и страшный я предвидела. Твоя судьба была, как говорится, написана у тебя на лбу. Слишком противоречив ты был, чтобы жить долго. В тебе удивительно уживались цинизм и благородство, жестокость и мягкосердечность, хамские выходки и неподдельная нежность. Так что конец твой – закономерность. Я никогда не годилась в спасительницы, и ты сам в свое время спас меня от меня же и от самого себя! Только вот не знаю – благодарить или проклинать тебя за это? Ты всегда незримо присутствовал в моей жизни – тот, прежний, а не тот, каким ты стал. Его я не знала! И вот передо мной эта злосчастная газета и несколько строк криминальной хроники: „Выстрелом из охотничьего ружья рабочий дока застрелил двоих рэкетиров – Р. и К., а также тяжело ранил третьего – Л., который находится в отделении реанимации. Признано, что рабочий дока действовал в пределах не обходимой самообороны“. Фамилии и инициалы указаны полностью. Словно удар током – это ты! Это тебя застрелил из охотничьего ружья рабочий дока. Это не совпадение. Это ты, мой милый, вымогал деньги у честного работяги. Это ты угрожал, бил стекла в его доме – и получил то, что должен был получить, не в этот раз, так в следующий, не из охотничьего ружья, так из милицейского оружия. Все! Чаша переполнилась. И вот теперь, читая газету, тысячи наших сограждан вздохнут с облегчением. Одной мразью стало меньше. Так справедливо подумают они о тебе, мой милый! И не с кем мне помянуть тебя добрым словом. Родных твоих я не знаю, да и вряд ли они поняли бы меня. Вот потому я и пишу тебе эти строки.

Мой хороший, непутевый мой, я помню тебя! Я помню все и молю Бога простить тебя! Ты был преступником, но не был негодяем. Не был ты и заблудшей овцой, но не был и волком. Я помню себя, влюбленную по уши девчонку, для которой ты был центром Вселенной. Подарком был каждый твой жест, каждое слово, каждый взгляд. Помню тебя, почти мальчишку, с гитарой, немного приблатненного, в общем-то, обычного, а для меня – единственного! Меня не понимал никто – ни подруги, ни мама. Как можно с моей-то внешностью, умом и разносторонними интересами и вдруг зациклиться до помешательства на какой-то шпане?! Это было их единодушное мнение о тебе. Ведь в семнадцать лет ты получил срок два с половиной года за драку и отсидел его. А „оттуда“ – это тоже общее мнение – людьми уже не возвращаются. Никто из них ни разу даже в газете тебя не видел, но судили строго. Все! Но только я одна знала, что они не правы: ты лучше, умнее, чище их всех, вместе взятых и каждого в отдельности. Я не изменила своего мнения о тебе и теперь, когда меня не ослепляет любовь и я все вижу даже слишком отчетливо. Ты был именно таким, и я не могла не полюбить тебя. Господи, как же я тебя любила! Я ничего и никого не помнила и готова была на любое безумие, готова была даже умереть за тебя от немыслимого, невозможного счастья. Ничего не надо. Никого не надо. Ты, только ты: твой голос, твои глаза, твои руки, которые никогда не ласкали меня. Но какое это было счастье – быть рядом с тобой, ловить каждое твое слово, каждый жест. Да разве могли удержать меня мамины слезы!

Ты видел все. Ты все понимал. Ты все читал в моих глазах, которые я не могла отвести от тебя. Но ты держал дистанцию. Ты ласково и необидно отталкивал меня. Просто ты не подпускал меня к себе слишком близко. Как я ревела тогда в подушку, считая себя самой несчастной из смертных! Я ТОГДА НЕ ПОДОЗРЕВАЛА, ЧТО БОЛЬШЕ НИКОГДА НЕ БУДУ ТАК СЧАСТЛИВА. Никогда! И вот в один осенний, дождливый день я заплакала у тебя на глазах. Без причины вроде бы. Но сил моих уже не было, и тогда ты, погладив меня по голове, стал расспрашивать, кого побить, кто так меня обидел. Я ответила: „Ты!“ Ты не сделал удивленного лица и не стал расспрашивать, как и что. Ты взял мою руку так нежно, так бережно, будто она хрустальная, и поцеловал меня в лоб. Помолчал и сказал: „Прости меня. Я не могу, я не имею права любить такую, как ты. Ты – самая красивая и самая лучшая из всех, кого я знаю и знал. Не буду врать. Я так хотел бы целовать твои губы. Я так хотел бы зарыться лицом в твои прекрасные волосы. Но ведь я не враг тебе. Позади у меня срок, ты это знаешь. И впереди наверняка тоже. Я ведь без тормозов и чувствую, что плохо кончу. И было бы подло с моей стороны ломать еще и твою жизнь. Послушай меня, сестреночка, я старше и лучше знаю жизнь“.

Мы сидели рядом, и ты держал мою руку и был в то время так далек от меня…

Вскоре тебя забрали, как ты и говорил. Я через полгода получила письмо от тебя. Несколько корявых, безграмотных, банальных строчек в измятом конверте с обратным адресом: учреждение АК 159/5. С письмом я носилась, как с драгоценностью. Я даже спала, положив его под подушку. И ночью то и дело просыпалась, ощупывая его: мне казалось, оно хранит тепло твоих рук. Я таскала письмо с собой на лекции в институт, которые почему-то не могла слушать. Мама решила, что я свихнулась от перегрузки учебой. А когда узнала, откуда письмо, был грандиозный скандал. Но мне было не до мамы и не до скандалов. У меня было ТВОЕ ПИСЬМО. Единственное! Первое и последнее. Я храню его и теперь и буду хранить до конца моих дней как единственное свидетельство моей любви. И вот однажды – телефонный звонок. Обычный, но как гром среди ясного неба. Почему-то, еще не сняв трубку, я поняла, что это ты. Мысли путаются. Мчусь. Вот он, твой двор, и ребята – наши общие друзья. Среди них – ты. Худющий, бледный, улыбающийся. Почему-то все расступились передо мной, как перед генералом. Помню, как повисла я у тебя на шее и долго не могла говорить, так и висела молча, слушая, как бьется твое сердце. А когда подняла глаза, увидела, что ты плачешь. Вокруг нас уже никого не было. Ушли все. Из деликатности ушли все наши вовсе не деликатные ребята. Потом мы долго-долго гуляли по пустым, темным улицам. Вокруг все было чудесным – и деревья, и звезды и даже бетонные коробки домов. Мы гуляли, я смотрела на тебя, а ты опять мне говорил что-то очень хорошее и правильное. А потом была разлука – долгая, как жизнь. Или как смерть? Все, что я получила от тебя, – несколько поучительных писем. Мы потерялись в этом огромном мире. Ты убедил меня, милый хулиган. Но убедил не в том, что не достоин моей любви, а в том, что я не нужна тебе. Те твои письма с поучениями я сожгла. И вот теперь я, благополучная тридцатилетняя дама, примерная жена добропорядочного мужа, сижу одна над этой тетрадкой и потихоньку вою. У меня горе, но никто не должен знать об этом. Ни муж, ни дети. Горе у той шестнадцатилетней и влюбленной девчонки, у которой не было ни мужа, ни детей и которую я так и не смогла в себе убить. Любимый, мы не были бы счастливы вместе, я знаю. Но ты был ВЕЛИКИМ СЧАСТЬЕМ моей жизни. Впрочем, почему был? Выстрелом из ружья убили не тебя, а какого-то рэкетира. А ты не уйдешь из моей жизни, так же незримо будешь сопровождать меня, как ту глупую, влюбленную в тебя девчонку. Бог услышит мои молитвы. БОГ ПРОСТИТ ТЕБЯ. Ты не был негодяем, мой дорогой, и ты прости меня за все, что было, а еще больше за все, чего не было между нами. Я плачу… В ушах звон. А может, это эхо? Эхо от выстрела? А может это я, а не рабочий, застрелила этого рэкетира?

Рита из К.

Пусть это – безответная любовь, но она наполняет смыслом мою жизнь

Простите, что побеспокою Вас своим единственным письмом. Вы знаете, я перевелся в Ваш отдел из другого и, переходя к Вам, совсем не собирался Вами очаровываться. И хотя в отделе были одни молодые девчата и многие незамужние, я все же влюбился в Вас. Это я потом понял. Я смотрел зачарованно на Вас, когда Вы давали мне задания, и часто переставал понимать Ваши объяснения.

...

Я уходил курить и нервничал. Но что я мог? Я был сотрудником, Вашим подчиненным, чуть моложе Вас. Когда с глазу на глаз Вы объясняли мне что-нибудь, я ничего не воспринимал. Тупел, замыкался, не в силах объясниться.

Я знал, что не встречу взаимности, что Вы не для меня. Вы однажды усилили мою боль, когда предложили жениться на девушке из нашего отдела. Я же любил Вас! И я обиделся в душе. Да, Вам приятно было, что в совместных командировках я ухаживал за Вами, старался подать пальто и шапку. Знали бы Вы, какое счастье это мне доставляло.

...

Я уволился с досадой, со злостью и с отчаянием. Считаю, что это было к лучшему – моя привязанность переросла в любовь. Я стал прислушиваться к каждому шепоту о Вас, стал ненавидеть недругов Ваших и различать Ваших друзей – словом, был необъективен. Мне не хватало Вас. Через три месяца я позвонил Вам: поговорили о том о сем, – но меня будто снова что-то завело.

Я опять стал уязвимым, беззащитным и податливым. Мне не хватало Ваших глаз, Вашего голоса, и, чтобы совсем не упасть духом, я… женился. Мне было все равно. Хотелось забыться. Но ничего нового мне женитьба не принесла. Все шло как будто по какому-то запланированному графику. Я часто встречал наших сотрудников, и всегда меня подмывало спросить, как там Вы? Но я не решался. «Зачем?» – спрашивал я себя.

По стечению обстоятельств мне пришлось выбирать последнее место работы.

...

Но Бог все видит. И вот Вы сами однажды подсели, конечно совершенно случайно, ко мне, в вагон электрички.

Я не могу описать мое состояние в этот момент. Вы, наверное, подумали, что я устал или вообще отупел, а может, с похмелья. Но я только кивал головой и все смотрел и смотрел в Ваши глаза.

...

На мое приглашение зайти ко мне в гости Вы, конечно, ответили отказом. Другого я и не ожидал. Во мне все трепетало. Я наслаждался встречей. Я жил! Очевидно, я никогда не смогу сказать: «Я люблю Вас!» Пусть это безответная любовь, и я не знаю, что она мне больше приносит – горя или счастья, но она заполняет мою жизнь, светит и, бывает, удерживает от роковых ошибок. Я мысленно всегда обращаюсь к Вам. До женитьбы я думал, что это от одиночества. Но жена теперь всегда рядом, а я все равно рядом с Вами. Вы все равно остались для меня единственной любовью.

Николай, Московская область

В семейную жизнь вмешались родители жены

Хочу рассказать о моей семейной жизни. Когда мы поженились, Тамаре был двадцать один год, а мне – двадцать шесть. И казалось, ничто не могло омрачить наше счастье. Мы жили с моими родителями.

...

И там произошло то, чего я опасался. Однажды, в ответ на очередные поучения, как нам надо жить, я не сдержался и довольно резко ответил ее родителям: мол, не лезьте в чужую жизнь. И враз против меня ополчились все. Жена стала все чаще приходить с работы поздно и выпившей. Говорила всякий раз, что они там отмечают какие-то праздники сослуживцев. Работала она в магазине, и я знал, что там собрался народ пьющий. Почувствовал охлаждение ко мне и решил выяснить: может быть, у нее кто-то есть? Я тогда не стану кулаками размахивать, а уеду к своим. Если же нет, то тогда я потребую, чтобы кончились эти постоянные пьянки и поздние возвращения. В то время нашему сыну уже исполнилось два годика, и я его очень любил, не помышляя даже с ним расстаться. Тамара уходила от разговора. И тогда нашелся человек, который был очевидцем ее измены. Он и рассказал мне все как есть. Нет, я не стал ничего больше выяснять, просто сказал ей, что все знаю и потому оставляю ее наедине с тем, кого она полюбила.

...

Я не возражал, только просил, чтобы с сыном я мог встречаться и помогать ему. Самое обидное, оказалось – я узнал об этом потом, – что в документах, поданных в суд, Тамара писала, что я издевался над ней, бил, оскорблял и потому она просит развести нас.

...

Почему? Да потому, что наслушался разных домыслов о том, что моя любимая вела себя в мое отсутствие не так, как надо. Мол, меняла женихов и так далее. А я, вместо того чтобы не поверить, ведь я знал эту девушку с юных лет, обозлился и поступил назло ей. И вот теперь – расплата за предательство первой любви. Мало того что я потерял Тамару, но после ее смерти – а она недолго прожила со вторым мужем, который ее бил, вышла за третьего и вскоре умерла от рака, – я не могу завоевать любовь сына. Мы живем теперь с ним вдвоем в деревне. Я забрал его, когда ездил хоронить Тамару. И хотя она наказала сестре перед смертью, чтобы мне сына не отдавали, я настоял на том, чтобы мальчик был с родным отцом. Сейчас он уже поступил в техникум, но ни разу меня папой не назвал. Я спросил его – почему?

...

И я вспоминаю Тамару, которая отличалась упрямством, и думаю, что эту черту характера она передала нашему сыну. Так и живем. Я, правда, люблю сына и думаю, что когда-нибудь он поймет, что за человек его отец.

Но ничего не проходит бесследно. Я заболел, врачи ставили один диагноз за другим. В конце концов в 40 лет я имею инвалидность второй группы. Я не запил с горя, а занялся литературной деятельностью. Я стал писать стихи и даже имею свой поэтический сборник. О чем пишу? О любви, о счастье, о жизни. Я хочу, чтобы все люди узнали истинную любовь и счастье. Каждый этого достоин!

В. И., Липецкая область

«Будь моим проводником!»

И вот то, чего я ждала и очень боялась, случилось. В моей жизни появился он. Точнее, ворвался в мою жизнь и открыл мои глаза. Уже три года мое сердце рвется на части. Жизнь не щадит, не милует нас, она награждает даже любовью, и, если это не входит в твои планы, она рушит все. Я даже не знаю, любовь ли это? Разве узнаешь, не испытав взаимности?

Я работаю почтальоном, а он живет на моем участке и работает шофером КамАЗа. Он женился недавно на разведенной женщине с ребенком. Обыкновенный парень, и не могу я понять, как он вошел в мое сердце и открыл этот замок с секретом. Я никогда с ним близко не встречалась, разве что мимоходом, и единственное слово, соединяющее нас, это «Здравствуй!». Не знаю его характера, но он только мой – мой в моих мыслях и даже во сне. Я иду по участку и молю Бога, чтобы увидеть хотя бы его машину. Вот она стоит, и у меня слезы на глазах от радости, которая вливается в меня и придает силы ждать, ждать неизвестно чего! Я ни на что не надеюсь, ничего лучшего не жду. Пусть только так, на расстоянии, он будет со мной. Вы не поверите, но я узнаю звук его машины и по следам от шин узнаю, когда он приезжал домой. Я волнуюсь, если долго его не было и следы от машины залил дождь или замело снегом. Нет, я не хочу врываться в его жизнь, разрушать его семью. Пусть у него будет все отлично. Но как быть мне? Как справиться с любовью? Я так хочу, чтобы он узнал, что кто-то так его любит! Пусть никакого ответа не будет, пусть только он знает. Мне будет легче жить. Но я не могу обратиться к нему – робею. И я прошу напечатать мое письмо. Он обязательно, я верю в это, прочитает его.

...

Может быть, все это вам покажется по-детски неумело написанным. Прошу меня понять!

К сожалению, я не могу назвать свою фамилию.

Н., Белгородская область

Мелких чувств не бывает – мелкими бывают только души

Я каждый раз жду публикации об умении людей любить. Да, именно умении! Потому что регистрировать браки умеют все, заниматься сексом – тоже, а вот дар души – любить – дан, увы, немногим!

...

У меня очень много знакомых, среди которых много мужчин. Отношения у меня с ними разные – с кем-то близкие, с кем-то дружеские, с кем-то просто приятельские. Но что меня удивляет (90 процентов из всех моих знакомых мужчин и женщин семейные), так это то, что все мои знакомые мужчины приходят ко мне, чтобы… излить душу. Кто-то в большей, кто-то в меньшей степени. А тема этих излияний – неудачная семейная жизнь, а точнее, жизнь в семье без Любви, без единства душ, хотя «единство» крыши над головой, «единство» кошельков и постелей очевидно!

И вот все мужчины говорят одну и ту же избитую фразу: «Я живу с ней (женой) из-за детей». А что значит «из-за детей», когда дети этого отца видят очень редко (либо сидит на работе сутками, лишь бы домой не идти, – это называется «папа много работает», либо «отдыхает» с друзьями – это называется «папа пьет», либо находит себе женщину – это называется «папа гуляет»)? А этот папа считает, что, отдавая жене зарплату, делая (если делает) мужскую работу в доме, покупая детям по выходным жвачку и исполняя (иногда!) супружеский долг в постели, живет нормальной семейной жизнью!

Да, с виду у нас много благополучных семей, а копни поглубже – просто у двух чужих людей много общего: дети, жилье, имущество, общие знакомые. Школа рукоделия. Модные выкройки. Лучшие модели для детей от рождения до 10 лет. Короче, привычка!!!

«Посеешь характер – пожнешь привычку, посеешь привычку – пожнешь судьбу!» Некоторые призывают: «Девчонки, выходите замуж девчонками!» Я считаю, это вообще непринципиально.

Мне известна одна «девочка», доставлявшая мужчинам удовольствие, но сохранившая свою физиологическую невинность для мужа, а также женщина с «богатым» опытом добрачных связей, которая стала верной женой.

По-моему, вообще неважно, сколько было (или не было) у той или иной девочки или мальчика связей. Главное, человек ли это? Есть ли у него душа? И способна ли эта душа любить?

Елена Н., 28 лет, г. Москва

Я хочу летать!

Курортные романы… Если собрать воедино все истории о них, получилась бы интереснейшая книга. Правда, наш менталитет таков, что мы скептически относимся к подобным любовным приключениям. Считаем их блажью, чем-то преходящим.

Я никогда не искала приключений. За 25 лет (а мне уже 45) бывали, конечно, знакомства на отдыхе, ибо именно здесь витает дух свободы. Свободы выбора и свободы поведения. И всем, кто попадает в эту круговерть ничегонеделания и свободных вечеров, трудно удержаться от соблазнов. Белые вороны, не признающие неписаных законов курорта, попадаются все реже. Поговорив с ними, понимаешь, что их одиночество не столько от добропорядочности, сколько от отсутствия сильного пола. И наверное, удел большинства женщин, попавших в иное общество, искать принца и стараться, чтобы тебя заметили.

...

Пришлось мне привязываться к моей соседке по комнате, которая была с провожатым. Что значит быть третьей лишней, вы, наверное, представляете. И я пошла немного вперед. Почему-то моя эйфория прошла, закапал дождик, и на душе становилось скверно. На следующий день судьбе угодно было снова свести меня с «лысым». Оказывается, он был знакомым мужчины, который провожал мою соседку. Санаторий, где он отдыхал, был на полпути к нашему. Так и не выбрав себе пару, он остановился у ворот санатория, когда наш провожатый окликнул его.

...

И уже дождь – в радость, ведь мы шли под одним зонтиком, и я крепко держала его под руку. И тепло его руки вызвало трепет в сердце. Такое со мной было только в пору моей зеленой юности. Но зачем мне все это? Какая боль сознавать, что ты не свободен, но чувствовать, что чужой человек нужен тебе днем и ночью. И в пасхальный день мы уже не расставались до полуночи (в девять закрываются двери санатория). И все оставшиеся дни, когда мы всецело принадлежали друг другу, гуляли по окрестностям, бродили по лесу, не пропуская танцы, кино и концерты.

К сожалению, время остановить нам не дано. Расставаясь, мы с ним долго выбирали нашу звезду на небе. Но все звезды к нам были одинаково благосклонны, горели ярко, и мы так и не отдали предпочтение никакой. Почему-то в браке нам обоим не повезло. Мы говорили, что очень поздно нашли друг друга. Я уехала раньше на два дня.

...

Валентина, Донецкая область

Он годится мне в отцы, но его все равно люблю

Решила написать вам то, что никому не решалась рассказать. Никто из близких о написанном ничего не знает и не догадывается. Но у меня очень тяжело на душе, надо все кому-то высказать, а такого человека нет рядом, с которым можно было бы поделиться. Поэтому я пишу вам. Таких, как я, много.

...

Работаю я уже второй год. Помню очень хорошо первый свой день. Я пришла на работу и стояла, ждала ту женщину, к которой меня послали. В отделе уже потихоньку стали собираться люди, и вдруг дверь открылась, и в отдел зашел небольшого роста мужчина 53 лет. О нем, собственно, и будет идти речь. Я особого внимания не обращала на него, он стоял с женщинами, заигрывал и шутил, громко смеясь, поглядывая изредка на меня. В первый день, да и несколько других последующих работа у меня не получалась как надо, да еще этот «старикашка» ходил постоянно около баб и смеялся. Он меня достал, мне хотелось бросить всю работу и уволиться к черту подальше от всего. Но постепенно все стало получаться, я стала привыкать ко всему (теперь уже привыкла). Я поняла, что В. бабник, это трудно было не понять, и мне он был абсолютно безразличен. Зато у него проявился интерес ко мне, он частенько подкидывал какие-нибудь вопросики, пытаясь выяснить что-нибудь обо мне, и быстро все разузнал. Иногда мы с ним недолго о чем-нибудь болтали.

...

Я ему очень часто звонила, мы стали большими друзьями, он мне во многом помогал, советовал. На работе, разумеется, никто ничего не знал, все было тайно.

Как-то в один из телефонных звонков я по просила его рассказать о своей жизни. Он ответил: «Я расскажу тебе, но только когда мы будем одни, а по телефону многое не скажешь».

Однажды он пригласил меня к себе в гости. Я чего-то боялась, но дня через три согласилась. Он встретил меня на остановке, и мы пошли к нему. У него двухкомнатная квартира в многоэтажном доме. Зайдя в комнату, он включил телевизор и предложил мне присесть, а сам куда-то вышел ненадолго. Я же с интересом стала изучать обстановку. На стене висел портрет женщины, на серванте также стояла фотография этой же женщины. Комната была обставлена со вкусом. Вскоре вернулся он и предложил поужинать. Я согласилась. Мы выпили хорошего вина за дружбу. После ужина мы пошли к телевизору, сели на диван и сначала о чем-то говорили, потом он обнял меня и поцеловал.

...

На работе все было по-прежнему, никто ничего не знал. Я ему боялась звонить. Почему? Сама не знаю. Но однажды осмелела. Он поднял трубку и сказал: «Я долго ждал твоего звонка…» Мы разговаривали очень долго, в конце он произнес: «Я хочу, чтобы мы снова встретились». Я не знала, что ответить. Я тоже очень хотела этого, но меня одолевал страх. И все же я согласилась.

...

Я и сама чувствовала то же самое, но мне было стыдно в этом признаться. Потом настал такой период, что я перестала ему звонить. На работе я делала так, чтобы не оставаться с ним наедине.

Вскоре я познакомилась с молодым парнем, но мысли о моем друге меня не покидали, я постоянно думала о нем. С парнем я встречалась недолго, но он успел оставить след в моей жизни – я потеряла то, что берегла для одного-единственного. Мы расстались.

После долгого молчания я набрала заветный номер телефона и услышала родной мне голос. Он ничего не спрашивал, он все понял. Мы с ним стали встречаться, но не у него, а на улице, подолгу стояли и разговаривали. Как-то он предложил мне съездить с ним отдохнуть куда-нибудь в лес, на базу отдыха. Я, шутя, согласилась. Он же воспринял все всерьез, все подготовил, а когда я узнала, то неудобно было отказываться. И мы поехали.

...

Закончились те три денька, мы уехали. Началась работа, а у него отпуск, он уехал отдыхать. Я пришла на вокзал проводить его. Он обрадовался и сказал, чтобы я не скучала, что эти двадцать два дня пролетят незаметно, и уехал.

Время тянулось очень медленно, и наконец настал день его возвращения. Я встретила его. Мы долго стояли, разговаривали. Я хотела сказать ему, что очень скучала, но не могла. Он понял, что я хочу что-то сказать, и спросил об этом. Я долго молчала, но все же произнесла. Мы с ним встретились, но я чувствовала, что он изменился внутренне. Меня интересовал один только вопрос. Он увидел и прочитал это у меня на лице, но ответа не дал. В тот вечер он попросил, чтобы я ему позвонила в назначенное время. На следующий день я позвонила, но трубку поднял не он, а его приемная дочь, и она, ничего не сказав, опустила трубку. Потом я позвонила через два часа и услышала его голос. На вопрос, чем он занимался два часа назад, он ответил, что убирал дом.

Весь вечер я просидела с мокрыми глазами. Я очень часто думала о нем – и теперь чувствую, что его теряю, но ничего поделать не могу. Он свободный человек, между нами такая разница в возрасте! Я ЧУВСТВУЮ, ЧТО НИКТО МНЕ НЕ ЗАМЕНИТ ЕГО. Я боялась, что полюблю его, но когда полюбила, стало еще страшней: что будет, когда он оставит меня? Знаю, он годится мне в отцы. Меня многие будут осуждать, но сердцу не прикажешь, кого любить. Я ЕГО ВСЕ РАВНО ЛЮБЛЮ!

Надежда, г. Астрахань

Это был подарок судьбы, но мы это не поняли

Я учительница с 30-летним стажем, у меня двое взрослых детей и внучка. И вот пять лет тому на – зад…

Впрочем, начало этой истории была значительно раньше, когда я только закончила институт. Родители сделали мне по этому случаю подарок: поездку в Москву к родственникам.

Я возвращалась в плацкартном вагоне. Моя полка оказалось нижней, а на верхнюю, надо мной, бросил свой неказистый чемодан худенький, вихрастый очкарик. Заправляя свою постель, взятую вечером у проводницы, он наступил мне на ногу. Это и послужило началом знакомства.

...

Мне было грустно всю дорогу. Уже в самом конце пути я призвала на помощь рассудок, внушив себе, что этот милый, веселый человек никак не может быть героем моего романа.

Вернувшись домой, я рассказала подругам о встрече с Алешей как об интересной, но завершившейся романтической истории. И неожиданно получила от него письмо (адрес я свой ему давала, но абсолютно не верила, что он напишет).

Письмо было написано карандашом красивым, мелким почерком. Алеша уверял, что так и не забыл мои глаза, голос с учительскими нотками, умолял меня ответить..

Удивляясь своей радости, я, однако, ответила сдержан но: пусть не воображает, что я этого только и ждала! Да и ответила, выждав паузу в несколько дней.

И тут же приходит второе его письмо. Он недоумевает по поводу моего молчания, пишет, что отпуск его мрачен. Он сердится, страдает и требует, чтобы я ответила запиской любого содержания.

...

Между тем у меня шла новая жизнь, связанная со школой, новыми коллегами и студенческими друзьями.

Писать в Москву я стала реже, да и оттуда письма приходили не так часто.

Алеша то извинялся за долгое молчание, то звал меня «далеким огоньком» и просил не мучить его – поскорее ответить.

К весне я познакомилась со своим будущим мужем. Алеша был так далеко… Да и что такое – один день знакомства? Я решила написать в Москву письмо. Последнее. Оно получилось длинным, трудным. Я предлагала прекратить переписку – зачем загружать почту? Но где-то между строк оставляла ему крошечную надежду: если он любит меня, он напишет другое письмо.

В глубине души, все понимая рассудком, я все-таки боялась рвать с Алешей. Чем-то держал он меня на таком расстоянии. И когда я шла к почтовому ящику, гордая своей решимостью, я опять вспомнила лицо худенького очкарика, его шепот в тамбуре вагоне: «Целую без разрешения» – и его короткий взгляд снизу.

В тот же день я получила большое письмо от него, полное нежности. И поняла, что случилось непоправимое. В положенное время я вынула из ящика его другое письмо – ответное на мое – со смешанными чувствами страха и надежды. И долго-долго смотрела на тетрадный листок, на верхней строчке которого было написано: «И… получил?..» И больше ничего. Я вспомнила, что в последнем большом письме он спрашивал с тревогой: «Так я скоро получу от тебя письмо, мой „огонек“?»

Всю жизнь я мучилась этой короткой фразой «И… получил?…». Что в ней – упрек? Разочарование? Боль или презрение?

Все его письма я бережно хранила (они и теперь целы), и один раз в год, во время длинного учительского отпуска, я усаживалась за уборку письменного стола, перебирала разные реликвии и перечитывала Алешины письма. И грустила, и радовалась. И снова смотрела на фотографию – не очень удачную – вихрастого мальчика. И снова была молодой… А пять лет назад, по традиции возвращаясь в молодость, я вдруг возмутилась несправедливостью судьбы: где-то жил не забывший былое человек, почти чужой и чем-то очень близкий, а я совсем ничего не знаю о нем.

...

Месяца три спустя я сидела у телевизора. Я жила уже одна: с мужем расстались, дети выросли, женились. Я очень ждала спортивного комментатора: тогда шел чемпионат мира по шахматам.

И тут зазвонил телефон. Досадуя, я быстро подошла к аппарату и взяла трубку.

Приятный незнакомый мужской голос поздоровался, уточнил имя, помолчал, точно обдумывая, что сказать. И когда я услышала вопрос: «Чем вы сейчас занимаетесь?», меня охватило раздражение. Я попросила незнакомца назвать себя, в противном случае пообещав положить трубку.

– Не надо класть трубку! – взмолился незнакомец – Не надо, пожалуйста! А то мы опять не увидимся двадцать пять лет! Аня, Анечка, Анюта… Ну что же ты не узнала меня?! – с укором и теплотой произнес взволнованный голос. – Это я, Алеша.

– С ума сойти, – сказала я почему-то, никак не понимая, что он спрашивает уже несколько раз: можно ли ко мне сейчас зайти?

Я, положив трубку, бросилась к зеркалу, провела щеткой по волосам, помадой – по губам. И поняла: в сегодняшнем измерении я выгляжу вполне хорошо. Но если минусовать двадцать пять лет… Нет, между тем лицом и этим нет ничего общего… Я заметалась по квартире, собирая газеты, а услышав глухой стук двери в подъезде, распахнула свою дверь. По лестнице быстро поднимался сухощавый мужчина с седеющей головой, в плаще и в очках. Совершенно незнакомый мужчина!

– А вот и мы! Здравствуй! – сказал он, входя в тесную прихожую, чмокнул меня в щеку и стал снимать плащ, глядя на меня с откровенной радостью и любопытством.

Он подготовился к встрече. У меня же не было и получаса, чтобы осмыслить случившееся и выбрать подходящий тон. И я сразу шагнула из настоящего в давно ушедшее время.

– Это я должен спросить тебя: зачем ты написала такое большое плохое письмо? – живо, даже запальчиво спросил Алеша. – Неужели ты не знала, что плохие письма пишут короткими?

– Как твое, – усмехнулась я. – Ты что же, хотел, чтобы я всю жизнь писала длинные хорошие письма?

– А куда бы я тебя тогда позвал, в общежитие? – опять запальчиво воскликнул он, словно мальчишка. – И вдруг совсем другим, взрослым голосом сказал: – Ты знаешь, когда я перечитываю твои письма, я всегда думаю: ведь зачем-то мы тогда встретились?

Меня поразила не вторая, а первая часть фразы.

– Как! Ты перечитываешь мои письма?!

– Каждый год. Они у меня в сейфе на работе.

– И я, я тоже перечитываю… каждый год, – почему-то тихо сказала я.

...

Оказалось, у него взрослый сын и внук, дома все хорошо. Он достиг определенного положения, при котором много работы и вполне приличная зарплата. А ко мне он приехал в командировку в наш город, после того, как мать при встрече рассказала о моем письме.

«Господи, лучше бы ничего не знать», – подумалось мне. А он, словно ощутив мое состояние, затушил сигарету и подошел ко мне, стоявшей у мойки, повернул к себе и стал бережно целовать в щеки, глаза, лоб, приговаривая:

– Анна… Анечка… Анюта… Почему же ты так долго не писала? Поверь, мы встретились не случай но. Иначе все давно бы растаяло, забылось. Это был подарок судьбы. А мы сразу не поняли этого, не оценили…

Он пробыл в командировке пять дней. В день отъезда мы обедали в ресторане. В полупустом зале было тихо. Бесшумно двигались официантки.

– Мы с тобой уже второй раз в ресторане, – шутил Алеша. Он был весел и разговорчив.

И мне показалось, для него уже закончилось устроенное им романтическое приключение. Он побывал в своем прошлом, вытащил наконец ту занозу, которая так долго напоминала о себе. А теперь возвращался в привычную, устоявшуюся, вполне благополучную жизнь, к близким, родным людям. Он скучал по ним, потому что они были его семьей, его домом. И мне уже не было там места… Возле гостиницы мы расстались, остановившись буквально на несколько секунд (ему нужно было собраться, сдать номер).

– Ну что же, до встречи, – сказал он с легким сердцем, не угадав моих мыслей.

Мы договорились, что я приеду в аэропорт. За ним же придет служебная машина.

Но я не стала ждать. Я слишком много боли испытывала и ушла со слезами.

А. И.

Честно признаюсь, я никак не ожидала, что так много будет исповедей о любви чистой, возвышенной и романтической. Ведь факт, что акселерация привела к более раннему физическому созреванию наших подростков и сегодня, увы, уже шестиклассники свободно рассуждают о сексуальных контактах, что приводит в ужас родителей и особенно бабушек и дедушек. Вот почему меня так порадовало письмо современной Наташи Ростовой, четырнадцатилетней девочки из Донецкой области. Ее избранник не воспринимает всерьез ее первого сильного чувства. А она, зная, что у него «то одна, то другая», страдала. Однажды, шутки ради, он спросил: «Ты меня любишь, что ли?» Она ответила: «Не знаю», хотя уже поняла: «Да, это самое древнее чувство, которое дано человеку. Я целый год мучилась, но не жалею, что держу его на расстоянии. И пусть у меня есть соперницы, завистники и пусть они доводят меня до слез из-за моего принципа. Я жалею только об одном, что родилась на свет через семь лет после него. Что будет дальше, не знаю. Но недавно он сказал, что скучает, когда долго меня не видит, и чтобы я поскорее подрастала, а он меня будет ждать!»

Это письмо, как, впрочем, и другие письма, написанные ребятами до 16 лет, заставило меня усомниться в точности социологических выводов, которые нам время от времени преподносят ученые, изучающие отношение к любви школьников.

В почте подростков оказалось множество писем, опровергающих мнение о том, что «девичья невинность» нынче не в моде, а «игра в ромашку» – самое любимое занятие подростков. Да, есть такие, кто спаривается, словно мухи летом, и трубит о своей сексуальной свободе. Они трубят, но в душе своей стыдятся себе в том признаться, что мечтают о настоящей романтической чистой любви!

Наши дети взрослеют в трудное время. Я много размышляла о том, почему в моей почте так много писем от подростков. Свои исповеди о счастливой или несчастливой любви они обычно завершают строчками: «Ну вот, выговорилась вам, и легче на душе стало. Вокруг безразличие, а так хочется излить свою душу, омыть сердечную рану слезами, а кроме вас, нет никого, кто меня поймет. Говорят, что девочки стали более грубыми, а мальчики – циничными. Это так, но тут вина взрослых, которые просто утонули в своей политике и забыли, что рядом растет новое поколение».

Прочитав множество исповедей ребят, я убедилась – больше всего наши дети страдают от одиночества. И должна с печалью сказать, что в критические минуты жизни они уже не ждут поддержки от взрослых, а рассчитывают только на помощь друг друга. Но тут они ошибаются, потому что буквально на каждое, полное боли письмо подростка непременно откликались взрослые, пусть и незнакомые им люди, которые стремились послать им слово утешения и поддержки.

Вот почему, в главу о любви подростков вторглись некоторые из таких писем, которые были им адресованы.

Лично я увидела в этом заочном диалоге незнакомых «отцов и детей» надежду на то, что мои дорогие соотечественники не только сами спасутся любовью, но и спасут Отечество в наше тяжкое время испытаний.

Я не верю в любовь!

…С детства я мечтала о чистой и верной любви, о любимом муже и детях. Сейчас же это кажется бредом сумасшедшего.

Вы вот печатаете о любви, а я себя часто спрашиваю: «Неужели она есть на свете? Неужели все это правда?»

Читая эти письма, мне кажется, что это все какая-то сказка – об этом только мечтать и грезить – и что этого всего в реальной жизни нет.

...

Дело в том, что меня изнасиловали, отняли у меня девственность. Отняли то, что я берегла для одного-единственного и неповторимого человека, а вместе с тем поломали веру и надежду на какое бы то ни было чудо… Я и так была плохого мнения о людях, сейчас стала их презирать и ненавидеть.

В суд заявления я не подала – побоялась родителей.

Конечно, сплетни будут ходить (возможно, уже ходят), но я их не боюсь, а люди-сплетники для меня не люди.

В таких случаях говорят, что затронута честь девушки. Лично я этого не понимаю. Как же это? Ведь честь – это где-то внутри человека, в душе его, в гордости. Тут же просто физическая сила… Может, я не права?

...

Старшая сестра мне сказала, что у меня все еще впереди, что сейчас не глядят на то, девочка ты или не девочка. Но мне все же очень обидно, ведь это же насилие! Ведь я не сама, а кто-то действительно первый попавшийся со двора испортил мою жизнь, отравил ее…

Сейчас я ненавижу и презираю людей, в моей душе жестокость и недоверие, ужасная ненависть, а ведь мне всего-то пятнадцать.

Так есть ли любовь на земле?!

А. А., 15 лет, г. Воркута

Девочке, которая не верит в любовь

Дорогая! Ты с детства мечтаешь любить, и тебе 15 лет. Через 10 лет ты об этом совсем по-другому будешь думать. Любовь – это не только любить. Это целая жизнь – надо уметь любить, готовить, уважать, убирать, воспитывать и так далее. Это все ты умеешь?

Вот я пишу о себе. Ты почитай и подумай еще раз – есть любовь или нет? Мы с мужем шесть лет дружили, я его в армию провожала. После армии год работал, потом поженились. Уже живем 14 лет вместе. Любим друг друга, квартира есть, мебель есть, что еще надо человеку! Еще есть любимая работа. Он у меня шофером работает. Он все может делать, как говорят: на все руки мастер. А когда поженились, у нас ничего не было, начали с иголки.

...

Ты не обижайся на мир, а найди хорошего парня. Желаю успеха!

Марина С.

Некоторые считают, что кругом грязь и секс

Я с огромным интересом читала все признания в любви. Я радовалась, сочувствовала, смеялась и плакала. Больше всех мне запало в душу «Письмо убитому рэкетиру». Я рыдала над ним. Я счастлива, что вы эту тему подняли, ведь я нашла себе столько друзей, узнала столько судеб!

...

Так я считаю теперь, и совсем не думала так пять лет назад, когда еще только начала чуть-чуть симпатизировать ему, своему однокласснику, Артуру. Он был совсем не таким, какими бывают мальчики в шестых классах, он выделялся из всех. Никогда не врал, никогда не обижал девчонок и был очень вежлив. Мы с Артуром были совершенно разные. Я была одной из самых тихих, незаметных девочек класса, а Артур лидировал в шумной компании мальчишек. Скорее всего, моя симпатия так и прошла бы без следа, как проходит у сотни других девчонок. Но тут произошла трагедия. У Артура погибли родители, и он остался вдвоем с сестрой. Я преклоняюсь перед ней. Ей было только восемнадцать лет, а ему тринадцать. Она имела полное право определить его в интернат. Ольга не сделала этого. Она сказала, что ни о каком интернате и речи быть не может, что Артур останется с ней.

Артур пришел в школу через неделю после похорон родителей. Такой же спокойный, сдержанный. Но я-то видела, что он изменился. Изменились его глаза. Раньше они были ласковые, голубые, смотрели на мир открыто, улыбаясь. Теперь в них застыла боль. Не знаю, как это получилось, но его боль передалась мне, я чувствовала его так, как будто жила с ним одной жизнью. Самое трудное – я не могла ему это показать, я скрывала свою жизнь ото всех. Я боялась непонимания, боялась, что мои чувства его сломают, будто жила с ним одной жизнью. Я скрывала свою любовь, свою жалость ото всех. Я не была ему нужна, он никогда не любил меня, я была для него знаком ноль.

...

Никто из моих друзей ничего не знал о его новой жизни. А меня все чаще влекло к дому Артура. По вечерам я, глядя на его фотографию, плакала. Год прошел тускло, как во сне. У меня не было даже надежды, что он меня помнит.

Я училась в последнем, 11-м классе, когда Артур зашел в школу и мы неожиданно столкнулись в коридоре. Самое поразительное – он меня еще помнил! Первое, что я заметила – растаял лед в его глазах. Он смотрел, как в том далеком шестом, ласково и с улыбкой. Мы разговорились. Он уже работает, все у него хорошо. А я? В школе надоело, но все нормально. Мы бродили по городу до ночи, он рассказывал о себе и прожитой жизни, где были запои, как чуть не стал наркоманом. Рассказал про вызовы в инспекцию по делам несовершеннолетних. А спас его случайный знакомый – руководитель музыкального кружка, куда он пошел учиться играть на гитаре. Он возился с ним, как сыном, давал читать умные книги «Если б не он, не знаю, где я был бы сейчас! – сказал Артур и по-мужски, сухо добавил: – Отличный мужик».

Я слушала его и физически ощущала наше разное отношение к жизни. Он для меня был ВСЕМ. А я – просто одноклассница, с которой можно поболтать. Он был умным, много знал, но взгляды на людей у нас не были схожи. Я чувствовала, что у меня с ним ничего не получится. Он меня перерос по жизни, и я до него не дотягиваю. А значит, буду продолжать дружить с Митей! Как поддержал он меня этим летом, когда я не поступила в институт! Только благодаря моему другу я узнала счастье не только любить, но и быть любимой! Благодаря ему мне удалось сохранить в своем сердце неразделенную любовь к Артуру чистой, не ожесточиться… Спасибо тебе, мой друг! Ведь я видела другие примеры: мои одноклассницы делали аборты, рожали в 16 лет. Но я продолжала верить в мечту о чистой любви, без пошлости. Спасибо всем ребятам, которые умеют дружить и любить, оберегая свою подругу от интимной жизни, в которую нужно входить не в школьные годы, а постарше, когда ты поймешь, что интим – это еще не любовь, а любовь надо в себе вырастить. Спасибо всем ребятам, которые любят и спасают девчонок силой своей любви от необдуманных поступков, которые могут повредить здоровью.

Екатерина, 17 лет, Санкт-Петербург

Девственницы нынче не в почете

Здравствуйте, дорогие люди! Я с пятнадцати лет мечтаю, если уж выходить замуж, так за человека обеспеченного, любящего и не обязательно любимого. И многие так рассуждают. В свои семнадцать с приличной внешностью я остаюсь девушкой, потому что были и есть в моей жизни мужчины, которые научили ценить себя. Именно таких оказалось больше. Чудесные письма мужчин, которые вы печатаете, помогли мне воспрянуть духом от этой «прекрасной» литературы, после которой чувствуешь себя неполноценной, скорее натягиваешь шорты или короткую юбку, обуваешь туфли на высоком каблуке, одеваешь сережки во все шесть дырок в ушах, делаешь безразличную маску на лице, чтобы скрыть свою неуверенность и скованность. Мои родители и брат очень гордятся мною, а я стесняюсь своей невинности.

...

Мне очень обидно, что сейчас никто не хочет воспеть «чистоту и святость девушки» и скоро даже начнут за это осуждать. Мне странно писать все это, ведь я прежде никогда не осуждала секс + любовь, даже до брака, так как я противник такой формы отношений до тридцати лет! Я хоть человек серьезный, но очень хочется радости и веселья. У нас у всех есть свои беды, но становится легче на душе, когда узнаешь, что у кого-то счастье получается. Пишите больше примеров человеческого счастья! ДАВАЙТЕ ДАРИТЬ ЛЮДЯМ РАДОСТЬ! ДАВАЙТЕ ПОЛЮБИМ ЭТУ ЖИЗНЬ!

С глубоким уважением, Светлана

Не могу без него жить!

Пишу вам в надежде на то, что поймете меня.

...

У нас уроки закончились, я вышла из школы, и тут… Учительница биологии вывела 5-й «Б» (я тогда не знала еще, что этот класс – наши шефы) собирать семена цветов с клумб. Один мальчик как будто магнитом притягивал меня, я не могла оторвать от него взгляда. Он жил в нашем доме, в соседнем подъезде. Я смотрела из окна, как он возвращается из школы. В эти минуты я забывала обо всем на свете, а его имя я узнала только в 6-м классе. Они, наши шефы, по вторникам перед первым уроком проводили у нас политинформацию. Иногда приходил в наш «знаменитый» 6-й «Б» и он. И тогда я, бог знает что творившая на предыдущей политинформации, затихала и отчаянно пыталась вспомнить важнейшие события в стране. Примерно в это же время наша классный руководитель – учительница физики и астрономии – ставила спектакль, в котором было занято много девятиклассников. Я уж не помню, что меня тянуло туда, но на репетиции иногда приходил и он.

...

Альберт, надеюсь ты простишь меня за то, что в начале 3-й четверти я, дежурившая по классу, когда в кабинете физики никого не было (последний, 6-й урок был у вас, одиннадцатиклассников), посмотрела в конце журнала твой адрес (вернее, номер квартиры), телефон, день твоего рождения, фамилию, отчество. Да простит меня Господь! МНЕ ХОТЕЛОСЬ БЫТЬ РЯДОМ С ТОБОЙ, МНЕ БЫЛО ОЧЕНЬ ПЛОХО!!! Это было как раз в день твоего семнадцатилетия.

Возвращаясь вечерами с музыки, я смотрела на твои окна и радовалась, искренне радовалась, когда видела свет в твоей комнате. Значит, ты дома. Ты ходил в студию гитаристов во Дворец пионеров. И однажды (это была пятница, 26 января) я, отпросившись пораньше в музыкальной школе, пошла туда. Я решила тоже записаться в эту студию. Нет, у меня не было огромного желания научиться играть на гитаре (мне и музыкалки хватало), я хотела хоть немного чаще видеть тебя. Как сейчас помню: открываю дверь студии – и сразу вижу тебя. Ты сидишь за столом и что-то пишешь в тетради. Ты с любопытством взглянул на меня. А я забыла все слова, которые мысленно твердила по дороге. С трудом выговорила (слава богу, что хоть руководитель был там, а то бы пришлось ждать! О, ужас!): «Здравствуйте… Я хочу… это… научиться играть на гитаре… Нотную грамоту я знаю… я учусь в музыкальной школе… Гитара дома есть…» Руководитель спросил, в какие дни я могу ходить. Я сказала, что в пятницу (ну еще бы, ведь я теперь точно знала, что он ходит в пятницу) и понедельник. Позже я узнала, что он ходит еще во вторник, но во вторник у меня был хор, а пропускать хор – это выше моих сил. По пятницам я после одной школы бежала в другую, а потом – в студию. Конечно, гитарой я не занималась, а смотрела на него. Он играл, а я смотрела. Он слушал музыку – я опять смотрела на него. Не могла оторвать глаз…Потом ушла оттуда. Надоело. Приходишь вечером домой, все мысли об Альберте, а тут еще надо садиться за уроки музыки, готовиться к субботним занятиям.

Тут реветь во все горло хочется, а надо этюды да пьесы учить. Ушла я в марте – педагогу в студии сказала, мол, нет времени, все свободное время уходит на репетиции хора.

Двадцать третьего я позвонила ему, но его не было дома. На следующий день, двадцать четвертого февраля, его мама сказала, что он будет после пяти часов. Я перезвонила. Трубку поднял Альберт. Я не знала его голос, сказала:

– Позовите, пожалуйста, Алика.

– Это я.

Я поздравила его с мужским праздником. Сказала, как меня зовут, где учусь, сколько лет (тогда мне было еще тринадцать). Предложила дружить. Он вежливо отказался, сказав, что пока не может, что у него сейчас есть кто-то другой. Поздравил с Восьмым марта. Я спросила, можно, ли мне ему еще позвонить, на следующий день. Он сказал, что да, можно. На следующий день я после репетиции набрала твой номер, Алик, руки у меня дрожали. Ты спросил, зачем я звоню. Я ответила, что просто голос твой услышать, чтобы… Ты тогда так задумчиво сказал, будто и не мне вовсе, а себе: «Голос…»

...

С сентября по ноябрь я не знала, где ты и что с тобой. Потом узнала, что ты провалился на экзаменах в институт и поступил в училище. За год окончил его, а совсем недавно тебя забрали в армию… О, как это ужасно! Я много читала и слышала про все «прелести» армии. Хотя я знаю, что ты не дашь себя в обиду, мне все равно страшно. Я не хочу, чтобы кто-то унижал, оскорблял тебя! Я не знаю, где ты служишь, мне известно только, что во флоте и что где-то не очень далеко от Москвы… Алик!

Господи, почему первая любовь, самая чистая и светлая, такая несчастная? Ведь я же люблю его, люблю и не могу жить без него!!! Я давно почувствовала, что это не пройдет со временем! Я никого больше не смогу полюбить так, как люблю его.

Инна, Тульская область

Меня уничтожает любимая. Что делать?

В начале моей юношеской жизни меня полюбила одна девушка. Я не верил, что это так. Я думал, что она просто издевается надо мной. Но вскоре я понял, что это не шутка.

...

Я всегда уступал ей и смирился с ее поступками, но она жестокая, и ей никогда не понять моей любви. Я хотел поверить в ее любовь и стремился к этому, но был разочарован. Я совершенно ничем ее не обидел: ни слова, ни грубого действия в ее сторону от меня не было. Она оскорбила меня до глубины души, и я понял, как она жестока. Ей одной в этой жизни будет тяжело прожить. Но теперь я знаю, что она покинет меня без сожаления. В ней живут два человека. В душе – это человек ласки, доброты и понимания, а по поступкам это – грубый, жестокий и наивный человек. НО Я ВСЕ РАВНО ЕЕ ЛЮБЛЮ. Завтра она покинет меня, и я буду потихоньку умирать. Я буду уничтожен этой жизнью. Я без нее сойду с ума. Я знаю, что я тоже не из лучшего десятка. И я делал много ошибок, не которые из них повторялись. Но ведь на то она и жизнь, чтобы учиться на ошибках. Я ищу и не нахожу ответа на вопрос: чем же я ее обидел? Чем я оказался виновен перед ней? Помогите мне вернуть ее! Я ДЛЯ НЕЕ ЖИЗНИ НЕ ПОЖАЛЕЮ. Прошу вас, напечатайте мое письмо, может, кто-то поможет!

Саша Гуров, г. Воркута

Взрослые утонули в политике, позабыв про нас

Милый Саша из Воркуты! Я прочитала Ваше письмо, и оно меня тронуло. Хотя я девушка, но мне Ваше горе понятно. Я тоже люблю парня, которому я совершенно безразлична. Ему все равно, что я страдаю. Так и у Вас. Нельзя думать, что все девушки такие. Просто чтобы с ними познакомиться (с хорошими, душевными девушками), не нужно искать их в подвалах, подъездах, около табачных ларьков. Воспитанные не станут пить из бутылок, а потом спать с кем попало. Извините, пожалуйста, что так грубо, но я таких тоже не понимаю. Чего им надо? Молодежь стала грубовата. Но в этом не мы виноваты, а взрослые, которые просто утонули в своей политике и забыли, что растет новое поколение.

Александр, не нужно сильно мучиться из-за того человека, который недостоин Вас!

...

Да поможет Вам, Господь!

Не ищите джентльмена на дискотеке!

Я хочу рассказать о том, как я потеряла любовь по глупости своей. Мне сейчас восемнадцать лет, а было тогда шестнадцать.

В то лето я впервые в жизни пошла на дискотеку, куда меня вытащила подруга. Мне не очень-то нравилось, потому что со всех сторон парни пристают, а я стеснялась, была наивной и даже глупой. Всех парней, которые ходили на дискотеку, я знала, и никто особенно не нравился. Но в конце лета стали к нам приезжать из других поселков ребята. Однажды прикатила целая группа на мотоциклах. Они зачастили, приезжали нередко подвыпившие. Но мы на чужих не обращали внимания.

И вот как-то в их заезд на дискотеке заиграли медленный танец.

...

Когда танец кончился, он предложил выйти на улицу поговорить. Вышли, идем не спеша, а он меня расспрашивает, где живу, чем занимаюсь.

Я сначала оробела, а потом вдруг расшалилась, увидев на его рубашке забавные шнурочки, подергала за них, стала шутить. Костя сказал, что я веселая и очень хорошая девочка и он проводит меня домой, чтобы никто меня не обидел. Но я сказала, что пойду домой с подругами, на том и расстались. Через два дня пошла вечером прогуляться и встретила его. Поговорили уже как знакомые, и он проводил меня до дома.

...

Слышать все это было приятно. Он пригласил меня пойти с его компанией и выпить немножко вина, тем более что там будут мои подружки. Я пошла, но решила, что пить не стану ни за что. В компании все выпивали, а Костя и я не пили. Когда все разошлись, он долго, нежно со мной говорил. Я узнала, что ему 23 года. Год он был женат, а теперь в разводе. Потом обнял меня и поцеловал. Я сидела как заколдованная.

Мы прогуляли чуть ли не до рассвета, и он меня целовал, но рук не распускал. Проводил меня до дома.

...

Она была на год старше его и, узнав, что он из богатой семьи, стала вешаться ему на шею. Сама она была директором нашего клуба и не могла понять, что он во мне, девушке, нашел. Наверное, мы оба тогда влюбились друг в друга, хотя я еще любить не умела. Мы не могли расстаться все три дня.

Он сказал, что поедет на три дня в город, домой, по делам, и попросил, чтобы я его ждала и никуда не ходила.

Но в пятницу подружки за мной пришли и чуть ли не насильно потащили на дискотеку. Веселья у меня не получилось, и я собралась рано домой. Тут ко мне подходит друг Кости и говорит, что проводит до дома. И хотя я живу в двух шагах от клуба, я, дура, согласилась.

Дошли мы до дома, а он меня за руки схватил, не отпускает, я насилу вырвалась и обругала его: мол, так друзья не поступают!

В следующую субботу вся компания на мотоциклах прикатила, и Костя среди них, но на меня он и не смотрел. Я подошла к нему и спросила, в чем дело. Костя сказал, что знает, кто меня провожал и целовал. Я возмутилась, так как это была ложь, и он сказал, что сам теперь разберется с этим парнем.

...

Но на следующую дискотеку он приехал и сам нашел меня, чтобы сказать мне, что я не виновата и что он не жалеет, что проучил наглеца. А пока, сказал, мы не будем встречаться. Лето кончается, подождем до следующего года, когда я закончу школу, повзрослею…

Мы попрощались, он уехал. Но история этим не закончилась.

Оказывается, спустя какое-то время приятели того парня, которого избил Костя, решили отомстить за друга и группой навалились на моего любимого. В драке ему поломали пару ребер. И опять прибежала та женщина, которая бегала за Костей, и всем объяснила, что виновата во всех этих разборках я, бесстыжая.

Весной Костя не приехал, как обещал. Не приехал и на другой год. Эта история не выходит у меня из головы. Я все мучаюсь, ведь я виновата оказалась, что человека изуродовали. Так и живу с этой виной в душе и думаю, как печально закончилась моя первая любовь. А для чего я рассказала все это? Я хочу, чтобы эти строки прочитали молоденькие девушки, которые, как и я, могут натворить ошибок. Да не таких, какие я натворила, а еще и похуже!

Вероника, г. Владимир

Я люблю и счастлива!

Я хочу, чтобы кто-то прочитал это письмо – и понял, что в этом мире не так уж все плохо. В НАШЕМ ЖЕСТОКОМ МИРЕ ЕСТЬ ЛЮБОВЬ! Это самое прекрасное, самое доброе и самое человеческое чувство. Мы познакомились, мы оба влюбились по уши. Ходили друг за другом. Постоянно смеялись. Как мы были счастливы вдвоем! Нас называли «жених и невеста», но мы даже не обижались. Сначала это была детская влюбленность, но потом наша любовь встретила много преград на пути, и наша влюбленность, такая детская и наивная, превратилась в настоящую любовь. Полную мучения и слез. Да, да, именно тех слез и мучений, про которые я писала вначале.

...

Потом я узнала, что в восьмой он пошел ради меня, хотел быть рядом. Я думала, что мы помиримся, ведь ссора была пустяковой, но глубоко ошибалась. Он посчитал мой поступок изменой и думал, что я могла предать его. В конце седьмого класса мы ходили в поход, и там я познакомилась с одним парнем, с Борькой. Он был из другого города. Я ждала, что Андрей первым подойдет ко мне, но он не подошел. Сидели мы уже на разных местах и даже не смотрели друг на друга. Он не подошел ко мне. Я написала ему письмо и ждала ответа. Но он даже ни словечка в ответ. И тогда я подумала, что он разлюбил меня и нет уже ничего в его сердце. Я приходила из школы и рыдала. Я потеряла гордость, писала, но… письма от него не приходили. Или он писал, чтобы я забыла его, он никого не любит и что любви нет вообще. Мне так хотелось тепла, хотелось доброты. С ноября мне стали приходить письма от одноклассника, он говорил, что любит, хочет быть со мной. Он знал все про мою любовь и жалел меня. Я стала дружить с ним.

...

С Борькой я дружила полгода. Мне было с ним тепло, он любил меня и хотел, чтобы я была счастлива. Подходил к концу учебный год. Я чувствовала, что я теряю Андрея, ведь после 8-го класса все куда-то поступали и уже не виделись. И мне сказали, что Андрей все это время любил меня и ужасно ревновал. Я написала ему, что люблю и ненавижу, что он не способен любить, потому что жестокий. Он тогда ничего не ответил, но я поняла, что письмо на него сильно подействовало.

...

Я рассталась с Борькой и поступила в педучилище. Андрей поступил в техникум. Виделись мы раз в два месяца, потому что учились в разных городах. Но продолжали любить друг друга, потому что решили, что будем жить вместе.

Маргарита (это не мое имя)

Она меня не любит. Но я все равно счастливый!

Мне скоро исполнится 18 лет, но я уже успел познать и чувство любви, и чувство ненависти, и озлобленности к людям.

...

У вас может возникнуть вопрос: откуда у восемнадцатилетнего парня деньги на дорогие подарки? Что ж, пожалуй, отвечу, что я воровал. Нет, я не начинал воровать, я воровал довольно профессионально, а сейчас я живу в полунищенском состоянии. А почему? Да потому, что Лена, та которую люблю, сказала мне, чтобы я не воровал. Она не брала с меня слова, что не буду это делать. Она просто сказала: «Ты можешь не воровать?» И я ответил, что могу, а то, что я сказал, это равносильно тому, что я дал слово. Это произошло примерно так, как это было при моем признании ей в любви. Она просто сказала: «Я от кого слышу? Вот докажи хорошими поступками!»

Да, я всю жизнь воровал, но решил завязать, хотя подарки буду покупать более дешевые, а Лену я все-таки люблю!

Петр М., город не указываю

Итак, вы познакомились со множеством россиян, которые, как и вы, искали ответа на решение проблем, связанных с любовными и семейными ситуациями. Кто-то из вас обрадован тем, что получил вовремя полезную подсказку. Кто-то продолжает ее искать. Как известно – кто ищет, тот всегда найдет необходимое правильное решение. И тут самое время заглянуть в свою душу и постараться к ней прислушаться. Это лучший советчик. Потому что ДУША – ХРАНИТЕЛЬ ЛЮБВИ.

Я хочу познакомить вас с размышлениями по этому поводу нашего читателя из г. Зеи Амурской области, водителя А. Б. Шупта. Они стоят того!

«Однажды, беседуя со взрослым сыном о жизни, я попросил его нарисовать человека. Он недоуменно пожал плечами, а затем на чистом листе набросал контуры человеческой фигуры и протянул мне.

– Это все?

– Руки, ноги, голова. Что еще нужно?

– Если бы люди были такими, то на Земле давно уже не осталось бы ни одного человека. Вот что спасает нас!

С этими словами я пририсовал к фигуре от плеч и до кончиков пальцев огромные крылья.

– Это – душа, А В НЕЙ ЖИВЕТ ЛЮБОВЬ! В нормальном обществе эта невидимая часть человека, она становится осязаемой часто лишь после жизни в виде сочиненной песни, написанной книги, построенного дома и так далее. В нашем обществе, где все поставлено с ног на голову, душу хоронят вместе с телом человека. Но именно душа объединяет и заставляет работать в одном направлении мозг и тело человека, многократно увеличивая его физические возможности. И любовь к противоположному полу есть лишь часть той Любви, которая рождается вместе с человеком, многократно увеличивая его физические возможности. ЛЮБОВЬ ЕСТЬ ЭНЕРГИЯ. Рождаясь вместе с человеком, она сопровождает его всю жизнь, не противореча законам сохранения энергии… Природа одаривает ею каждого и дает распоряжаться ею самостоятельно.

Первой улыбкой, первым осмысленным взглядом человек выражает любовь к своим родителям. Взрослея, это чувство он приносит к избраннице. С годами, расширяясь, оно сосредоточивается на детях, а затем яркой звездой вспыхивает во внуках.

Любовь от первого звука и до последнего вздоха дана каждому свыше как величайшее благо, но, пытаясь переустроить общество не эволюционным, а революционным путем, человек ограбил себя. Отобрал радость духа, а сексуальную радость тела назвал любовью. И как следствие, ныне некоторые сексологи утверждают, что для создания семьи нужно подобрать партнеров. А где следует остановиться в подборе? А вдруг с тем или с той будет интереснее? Любовь, вместе с сопутствующим ей эгоизмом (в хорошем смысле), незаметно растворяется и уходит, как вода в песок.

На мой взгляд, трагедия нашего общества в том, что в начале века наши „кормчие“ взяли на себя моральное право ЛЮБОВЬ заменить ИДЕЕЙ. И замаячил перед обществом великий обман – ИДЕЯ деспотного благоденствия, и теперь мы чудовищным эхом получаем от своих детей бездушие, жестокость, злобу. Откуда истоки зла? С тех самых лет, когда вовлекли женщину-мать в общественно-производительный труд, оторвав ее от семьи, и провозгласили ее независимость. От чего? Искусственно созданная независимость женщины от семьи иллюзорна, так как, освободившись от естественной, а значит, нравственной зависимости от главы семьи, женщина попала в противоестественную, а значит, безнравственную зависимость от неживой и чуждой ее природе государственной машины.

Отсюда и началось разрушение семьи, чему россияне все эти годы постоянно противились и продолжают противиться, опираясь на силу, ДАННУЮ ГОСПОДОМ БОГОМ, – ДУХОВНОСТЬ! ВОТ В ЧЕМ СПАСЕНИЕ – БЕРЕГИТЕ ДУШУ СВОЮ! НИКОГДА НЕ ЗАБЫВАЙТЕ, ЧТО В НЕЙ ЖИВЕТ ЛЮБОВЬ, А ЗНАЧИТ, И СЧАСТЬЕ!»