ФРАНЦИЯ, Париж
День пятнадцатый
— Ты скоро? — раздался из-за двери голос Игоря. — Уже принесли завтрак…
— Почти иду! Еще парочку минут, — Ксеня сладко потянулась в горячей пенной ванне, а после все-таки заставила себя из нее вылезти.
— Ты, случайно, не русалка? — пошутил Климов, когда она наконец появилась в комнате. — Я думал, ты решила поселиться в ванной…
Он начал разливать по чашкам горячий кофе, и его бодрящий аромат сразу же стал наполнять спальню, приятно щекоча нос.
— Я просто никак не могу насладиться благами цивилизации, — улыбнулась Ксеня, присаживаясь рядом с ним.
— Да, я тоже просто счастлив, что ночные горшки оказались в прошлом, — усмехнулся Игорь, протягивая ей кофе. — Хотя, эта тема не для обсуждения за завтраком…
— Да, продолжим ее в другой раз, — засмеялась Ксеня, хватая с подноса горячую сдобную булочку. — Кстати, во сколько и куда мы сегодня идем?
— Оливье собирается нас сводить на Всемирную выставку. Подъедет к десяти…
— Можно попросить тебя о помощи? — вдруг, немного смущаясь, посмотрела на Игоря Ксеня.
— Если это будет мне по силам — то, пожалуйста, всегда готов! — улыбнулся тот.
— Я думаю, сил тебе особо прилагать не придется. Если только ловкость…
— Ты начинаешь меня пугать своими загадками…
— Помоги мне, пожалуйста, зашнуровать платье.
— Платье?!
— Понимаешь, мне не хочется звать горничную для этого… Просто я не хочу надевать корсет, а это, как я понимаю, здесь женщинам делать непозволительно, и горничная может понять не правильно… Вот как-то так.
— Хорошо, — заулыбался Климов. — Я очень постараюсь справиться с всеми этими ваши крючками-тесемками, хотя это будет и непросто… Не могу же я заставить тебя мучиться в этом капкане…
— Спасибо, — Ксеня быстро чмокнула его в щеку.
— Это слишком маленькая плата за такую сложную работу, — хмыкнул на это Климов.
— Это просто небольшой аванс, — многообещающе произнесла Ксюша и весело рассмеялась.
— Итак, господа, мы с вами находимся в самом центе Парижа, на Марсовом поле, набережной Орсэ, — как опытный экскурсовод заговорил Оливье Боне, как только они всей честной компанией высадились из коляски. — Здесь, а также на противоположном берегу Сены, и разместилась, собственно говоря, одна из крупнейших Всемирных выставок нашего столетия. Это уже четвертая, — он многозначительно поднял палец вверх и повторил с нажимом: — четвертая Всемирная выставка, проходящая в нашей стране! Но самое главное, как вы уже, наверное, знаете, приурочена она к еще одному важному событию для каждого француза — столетию Великой французской революции одна тысяча семьсот восемьдесят девятого года и взятию Бастилии! Хотя именно из-за этого, как не прискорбно, некоторые монархические державы отказались в этот раз официально принять участие в данной выставке… Например, Россия, которая представлена на выставке сугубо частной инициативой… Зато сейчас на Выставке впервые приняло участие немалое количество небольших государств с республиканской формой правления… И их культуры, как и расы, порой очень экзотичны для европейца… Но двинемся вперед, друзья, к символу нашей выставке — гигантской башне Эйфеля! Эта трехсотметровая металлическая башня, построенная по проекту Густова Эйфеля, в два раза превосходит по высоте самые высокие сооружения в мире. Заметьте, все детали данной конструкции были созданы чисто заводским способом, а ее строительство продолжалось семь месяцев. По договоренности с самим Эйфелем демонтаж этой башни произойдет через двадцать лет.
— Ее собирались убрать? — изумилась Ксеня, не заметив, что говорит в прошедшем времени.
— Собираются, дорогая Николь, до сих пор собираются, — поправляя ее, покачал головой Оливье. — Видишь ли, творческая интеллигенция Парижа, да и всей Франции, была против постройки этой башни, считая, что ее вид будет подавлять архитектуру и нарушать гармонию города, его неповторимый стиль, сложенный веками… Триста писателей, музыкантов, скульпторов и художников, среди которых были, например, Дюма-сын и Мопассан, два года назад направили петицию с протестом в муниципалитет… "Бесполезная и чудовищная», «фабричная дымовая труба», «чернильная клякса на теле Парижа» — вот какими сравнениями награждали они эту башню… Возможно, этот срок в двадцать лет и является компромиссом со стороны властей… Однако, не думаю, что мы когда-нибудь сможем узнать всю правду до конца…
— А мне она нравится, — улыбнулась Ксеня и запрокинула голову вверх, туда, где Эйфелева башня, эта будущая Мекка для всех влюбленных, ажурной металлической стрелой уходила прямо в небо.
«И как хорошо, что ее все-таки не снесут», — добавила она уже мысленно.
Оливье тем временем повел их дальше, где за Эйфелевой башней находились различные выставочные здания, главным из которых был роскошный Дворец промышленности. На куполе этого здания размещалась огромная, высотой в шестьдесят пять метров, женская фигура, олицетворяющая собой Францию.
— На Выставке представлено около шестидесяти двух тысяч экземпляров, — продолжил свою экскурсию Оливье уже во Дворце, — которые тематически распределены на девять групп и восемьдесят три класса…, - он протянул каждому из друзей по черно-белому, как газетная страница того времени, рекламному буклету. Артем тут же с интересом начал изучать его содержание, Климов же, наоборот, лениво пробежался по строчкам, а после стал обмахиваться этим буклетом как веером. Ксеня едва поборола в себе желание сделать то же самое, поскольку в здании было невыносимо душно, и все же ради вежливости заглянула в рекламку:
«1-я группа — предметы изящных искусств;
2-я группа — предметы воспитания и образования;
3-я группа — мебель, бронза, часы, ковры, предметы роскоши;
4-я группа — ткани, платья, драгоценности, принадлежности туалета;
5-я группа — добывающая промышленность, сырье и его переработка;
6-я группа — предметы механической обработки;
7-я группа — продукты питания;
8-я группа — земледелие, виноделие, рыболовство;
9-я группа — садоводство».
Ксеню, как истинную женщину, привлекла лишь четвертая группа экспонатов, ну, возможно, еще третья, но, как истинный мужчина, да к тому же мужчина-физик, Оливье Боне потянул их в отдел электричества.
— Этот отдел вызывает восхищение у всей публики! — вещал месье Боне, похоже, сам испытывая особое благоговение перед данной тематикой.
Осветительная техника, электрические лампочки, телефоны, телеграф — здесь, действительно, было чему поражать воображение людей, живущих в позапрошлом столетии.
— А вон стенд с изобретениями Томаса Эдисона, — Оливье показал на выставочное место, у которого толпилось множество народа. — Видите сколько людей? Они стоят здесь часами в очереди, чтобы только послушать его фонограф… Не хотите ли тоже присоединиться к ним?..
Ксеня с Игорем вяло переглянулись, поняв друг друга без слов, а вот Артем уже открыл было рот, чтобы согласиться, но Климов его вовремя перебил:
— Не стоит, Оливье, давай мы уделим внимание этому замечательному изобретению в другой день, а то Николь, боюсь, не выдержит длительного ожидания в очереди… Здесь как-то жарковато, знаешь ли…
— Конечно, друг, — кивнул Оливье. — Но у Николь, надеюсь, хватит сил посмотреть еще несколько интересных экспонатов? Или же мы покинем пока Выставку?…
— Нет, Оливье, веди нас дальше, — улыбнулась Ксеня, — пока я себя ощущаю вполне сносно… Если же я почувствую себя хуже, я предупрежу…
Оливье Боне снова кивнул, и они двинулись дальше. Следующие несколько отделов они миновали достаточно быстро, задержавшись ненадолго лишь у стенда, посвященному развитию химической промышленности, где были представлены новые для того времени продукты химии: искусственный алкалоид, индиго, сахарин, целлулоид и прочее.
Обширная экспозиция в самом центре Дворца знакомила публику с распространением «светописи» (т. е. фотографии) по миру, к тому же, как сообщил Оливье, в этом году как раз исполнялось пятьдесят лет с момента ее изобретения. После Ксене все-таки удалось улизнуть к стендам со всякими женскими штучками, оставив мужчин изучать экспонаты групп, посвященных спиртным напиткам и рыболовству. Ксеня с удовольствием погрузилась в мир моды того времени, глубоко сожалея, что не может ничего прихватить с собой. Хотя бы вот эту милую брошку в форме букетика незабудок из аметистов. Или вот эту очаровательную шляпку. Или роскошный кружевной пеньюар цвета ванильного пломбира… Ксеня разочарованно вздохнула и решила направиться в соседний отдел изящных искусств, но ее перехватили мужчины.
— Мы идем обедать, — сообщил Климов и хитро улыбнулся: — На Эйфелеву башню. Ты с нами?
— Еще бы! — воскликнула та, осознав, что ей и в правду уже не мешало бы подкрепиться. — А что там есть, где перекусить?
— На первой платформе открыли русский ресторан, — пояснил Оливье. — Правда, владельцы у него французы… Но это не умоляет достоинства его кухни… Одни блины с икрой чего стоят!
— Блины с икрой? — насмешливо приподнял одну бровь вверх Игорь. — Как оригинально… А медведи с цыганами там, случаем, не выступают?
— Нет, — не услышав сарказма в его вопросе, абсолютно серьезно ответил Оливье. — Цыган там нет. И медведей тоже.
— Ну что ж, обойдемся без медведей, — притворно вздохнул Климов и весело переглянулся с Ксеней и Артемом.
После обеда они продолжили экскурсию по Выставке, на этот раз во Дворце машин. Он находился за Дворцом промышленности и представлял собой подлинный шедевр инженерного искусства, длинной в четыреста двадцать метров и высотой потолков, равной сорока пяти метрам. В зале была устроена необычная смотровая платформа, действующая по принципу мостового крана. Необычность ее состояла в том, что она перемещала более двухсот посетителей по всей длине огромного павильона и позволяла им разглядывать сверху все разнообразие экспозиции, состоящей из самых современных по тому времени машин. Мужчины, конечно же, не могли обойти вниманием трехколесные машины, представленные здесь концерном «Пежо» с одной стороны, и его конкурентом Карлом Бенцем, пионером автомобилестроения, с другой, и застряли там надолго, так что Ксеня вскоре совсем заскучала, тоскливо озираясь по сторонам.
— Мадам Леруа! — услышала она вдруг знакомый голос и, обернувшись, еле сдержала вздох досады: прямо к ней спешили их старые знакомые — чета Готьер. — Доброго дня!
— Здравствуйте, — выдавила из себя улыбку Ксеня.
— Вот мы опять встретились! — радостно заявил месье Готьер. — А мы вас, кстати, видели в отеле, но не успели подойти… Вы тоже решили посетить Выставку? А где же месье Леруа? А вон-вон, вижу, вместе с месье Кристианом Моро… Похоже, их заинтересовали автомобили Бенца… И давно вы здесь?
— Да, почти с самого утра, — вяло ответила Ксеня.
— А кто тот мужчина, рядом с вашим мужем? — нескромному любопытству Пьера Готьера не было предела. Госпожа же Готьер, как обычно, отмалчивалась.
— Это Оливье Боне, друг Иг… Этьена… Он профессор в… Парижском университете… Физик…
— О, как интересно! — глаза пожилого мужчины загорелись. — Может, представить нас ему?..
— Да, конечно, — пожала плечами Ксеня и незаметно закатила глаза от клокочущего в ней раздражения.
Она подвела супругов к друзьям, чтобы познакомить, и Пьер Готьер сразу же атаковал Оливье своими бесконечными вопросами. Но разговорчивого месье Боне это, казалось, совсем не напрягало, и он с удовольствием и воодушевлением отвечал ему.
— По-моему, они нашли друг друга, — шепнул Ксене на ухо Игорь, и та тихонько хихикнула.
— Может, нам как-нибудь улизнуть потихонечку? — шепотом предложила она.
— Я только «за», но Оливье все-таки стоит предупредить…
— Скажи, что мне стало опять нехорошо и надо отдохнуть…
— Тебе нравится строить из себя томную чувствительную барышню? — усмехнулся Климов.
— Иногда это бывает очень выгодно, особенно сейчас…
— Да, отмазка неплохая, — со смехом кивнул Игорь и пошел прощаться с Оливье. Тот, как всегда, с пониманием отнесся к самочувствию Николь и пообещал заглянут к ним завтра, чтобы продолжить экскурсию.
— Есть еще некоторые разделы Выставки, которые мне хотелось бы вам показать, — пояснил он. — Например, раздел «История человеческого жилища». Это сорок четыре здания, построенные по проекту известного архитектора Шарля Гарнье, представляющие собой ретроспективу жилых домов разных народов от каменного века и до восемнадцатого столетия…
— О, да, — подхватил тут же месье Готьер. — Мы с Мари уже были там. Это стоит посетить непременно!
— Да-да, — Игорь, придерживая за руку Ксеню, начал пятиться назад к выходу, по пути увлекая за собой Артема. — Завтра мы обязательно туда сходим…
— А еще, — уже вдогонку им прокричал Оливье, — я возьму билеты на концерт русского симфонического оркестра под управлением Римского-Корсакова, пока не завершились дни русской музыки! Это во дворце Трокадеро!
— Мы будем очень счастливы его посетить! Спасибо, Оливье! — в ответ прокричал ему Климов уже в дверях, и наконец они втроем практически выпали из Дворца машин на улицу.
— Уф, — выдохнул Игорь. — Мы на свободе…
— Мне и одного Оливье было многовато, а вот с этой парочкой стало чересчур много…, - засмеялась Ксеня.
— Куда пойдем? — спросил потом Климов.
— Вы знаете, — Артем как-то виновато посмотрел на друзей, — но я бы хотел еще все-таки посмотреть эту экспозицию, посвященную жилищу человека… Мне, как историку, это было бы очень интересно, ну, вы меня понимаете? Тем более что завтра мы здесь навряд ли еще будем… Я имею в виду, что мы переместимся…
— Конечно, иди, — одобрительно кивнул Игорь.
— Увидимся вечером! — парень радостно помахал им рукой и убежал на поиски своей экспозиции.
— А мы что будем делать? — повернулся Климов к Ксене.
— Я бы хотела пройтись немного по Парижу…
— Тогда, вперед! — Игорь позволил девушке взять его под руку. — Откуда начнем?
— Даже не знаю, — задумчиво улыбнулась она.
— Елисейские поля, Лувр, Риволи, Нотр Дам, опять же Монмартр?..
— Поехали на Елисейские поля!
— А поехали! — весело согласился Игорь.
Ксеня прикрыла глаза и подставила лицо легкому теплому ветерку. После длительной пешей прогулки по центру Парижа они с Игорем по ее просьбе задержались на одном из многочисленных мостов, соединяющих берега Сены. Слева от них раскинулся помпезный Лувр, а впереди, над крышами домов, будто пытаясь достать до неба, возвышалась все та же Эйфелева башня.
— Как мало времени, — наконец проговорила она.
— Для чего? — Игорь оперся спиной о парапет и посмотрел с улыбкой на девушку.
— Для Парижа…, - вздохнула та и открыла глаза. — Жаль, но мы завтра, действительно, можем переместиться… Все-таки мы во Франции уже три дня…
— Тебе так нравится здесь? — спросил Климов и погладил ее по щеке.
— Мне кажется, что я еще не наелась этим городом…, - с грустью улыбнулась Ксеня, посмотрев на Игоря, а про себя добавила: «А еще я не наелась тобой…»
— Хочешь, когда мы вернемся…, - начал было Игорь, привлекая ее к себе.
— Если, — поправила его та. — Если мы вернемся…
— Хорошо, если мы вернемся, то съездим в Париж… Современный Париж…
— Это слишком громкое обещание, — покачала головой Ксеня. — А вдруг ты его не сможешь сдержать?.. Мало ли что… А я буду ждать…
На этот раз Игорь ничего не сказал, понимая, что она в какой-то мере права: кто знает, что будет завтра… Хотя, он вдруг осознал, что ему безумно хочется когда-нибудь сюда вернуться именно с ней… Эта женщина… Она что-то перевернула в нем, заставив посмотреть на мир совсем другими глазами, стала для него чем-то вроде глотка свежего воздуха в его протухшей и заросшей болотной тиной жизни… Климов, поддавшись внезапно нахлынувшему на него порыву нежности, обнял Ксеню и уткнулся лицом ей в шею.
— Но зато, — сказал он через несколько секунд, с улыбкой заглядывая ей в глаза, — я уж точно могу исполнить обещание, данное мной позавчера — сводить тебя в ресторан… И сделаю это прямо сейчас! Надеюсь, ты не против?
— Нет! — засмеялась Ксеня. — Я только «за»!
— Как насчет того ресторанчика около нашего отеля, который так хвалил наши общие «знакомые» Готьеры? «Ля Розе», кажется…
— Только, если там не будет самих Готьеров! — замахала руками Ксюша.
— Если они там будут, — заговорщицким тоном проговорил Игорь, — мы просто оттуда сбежим и найдем другое место…
Ксеня кивнула и снова засмеялась, а Игорь, глядя на нее такую веселую и смеющуюся, не удержался и поцеловал. Ксеня тут же перестала смеяться и с удовольствием погрузилась в этот поцелуй.
— А что, если нам сегодня ночью попробовать не засыпать? — с надеждой спросила она потом, отрываясь от его губ. — Вдруг мы останемся здесь еще хотя бы на день?
— Можно попробовать, — усмехнулся этой идеи Климов. — Тем более, я думаю, нам будет, чем заняться…