СОВЕТСКИЙ СОЮЗ, Ленинград
День шестнадцатый
…Ксене снилось, как она плывет на лодке по дикому заросшему пруду… В лодке она одна, и вокруг — ни души… Тишь и благодать… Летний ветерок приятно обдувает ее лицо… Солнце яркими золотистыми бликами отражается в глубокой водной синеве, а один из его лучиков тепло скользит по Ксениной щеке…
— Твою мать! Мы, кажется, сейчас заглохнем! — резкий крик разорвал блаженную тишину ее сна, и Ксеня проснулась. И тут же подскочила на месте, протирая заспанные глаза. Черт побери! Она все-таки умудрилась заснуть! А ведь они с Игорем так старались бороться со сном, даже выпили несколько кофейников с крепчайшим кофе! Да, эксперимент оказался провальным…
Ксеня захлопала глазами, пытаясь понять, куда ее закинуло на этот раз. Машина. Грузовик с открытым кузовом, где она, собственно говоря, и сидела прямо на полу, чуть покачиваясь от езды… (Вот тебе и лодка во сне, и ветерок, и солнце.) Сама она была одета в военную форму защитного цвета. Военная форма?! У Ксени от этого открытия перехватило дыхание. Юбка до колен, сверху гимнастерка под ремень, кирзовые сапоги, а на голове… Ксеня пощупала свой головной убор — пилотка! Она стянула ее с головы и повертела в руках: пилотку украшала красная железная звездочка… Привет из СССР!.. Ксеню начал пробирать нервный смех, но тут грузовик внезапно дернулся и остановился, так что она чуть не вылетела вперед через невысокий бортик, а вслед за ней покатились несколько объемных тюков.
Где-то в кабине громко выругались, а после оттуда выскочило двое солдат — водитель и пассажир. Водитель был мужчиной крепким и коренастым, с густой седой шевелюрой и пышными усами, его же спутник — наоборот, совсем молоденький, высокий и худющий, так что форма, казалось, на нем просто болталась.
— Катерина, живая там? — заглядывая в кузов, окликнул девушку тот, что был водителем; его глаза ласково улыбались. — А то только из госпиталя…
— Да, все в порядке, — тихо проговорила Ксеня, потирая ушибленное плечо.
— Ну и хорошо, а то не дай бог, снова покалечишься, так и не доехав до передовой… Мне твой лейтенант голову за это свернет… Ты уж прости, но машина просто с ума сошла… Не мог мягче затормозить… Хорошо, что еще успели в город завернуть… Сейчас с Колькой пойдем инструмент искать, авось у кого найдется здесь… Вон и завод Кировский не далеко.
— А я? — робко спросила Ксеня, подскакивая с места. Ей до ужаса не хотелось оставаться одной в машине. От одного упоминания о передовой ей стало не по себе: уж очень неприятные ассоциации вызывало это слово.
— Постережешь пока машину, — просто ответил мужчина.
— Одна? — голос Ксени дрогнул.
— Боишься что ль? — усмехнулся солдат. — Вот девчата! Как раненых солдат с поля боя вытаскивать или немцам под пули подставляться, так вы не трусите, а как машину одной посторожить…, - он махнул рукой. — Да не переживай, мы быстро… И винтовка чуть что у тебя есть… Колька, идем скорее, — и первый двинулся в сторону, где совсем недалеко виднелись дымящиеся трубы завода.
— Иду, Василий Степаныч, — отозвался парнишка и, чуть ли не вприпрыжку, поспешил за ним.
— О, Господи, Господи, Господи, — сдавленным шепотом запричитала Ксеня, закрывая лицо руками. — Неужели это война?.. Я попала в войну… Какой ужас…
«Такой знакомый и незнакомый одновременно Санкт-Петербург!» — неожиданно всплыли в ее памяти слова из рекламного буклета от «ФортунаТур», и тут же Ксеню ослепила догадка:
— Ленинград! Блокадный…, - ее горло сдавил нервный спазм, а дыхание участилось. Первым ее импульсивным желанием было спрыгнуть с этой машины и бежать отсюда, куда глаза глядят. Но в следующую секунду она с горечью одернула себя: куда бежать, если война кругом?
Ксеня издала тихий стон и опустилась обратно на колени. Ее ладонь внезапно дотронулась до чего-то гладкого и прохладного, и она вздрогнула, убирая руку. Винтовка. Оружие. Чтобы стрелять в людей. Убивать их. А еще, чтобы защищаться. Ксеня не имела ни малейшего представления ни о винтовках, ни о каком-либо другом оружии, и уж тем более не имела понятие, как ими пользоваться. Но все же дрожащей рукой она придвинула винтовку к себе. На всякий случай. А после подтянула к груди колени, обхватив их руками, и так замерла в ожидании, уставившись в одну точку. Ее мысли были сбивчивы и хаотичны, они сменяли одна другую, то нагоняя страх, то вселяя надежду… Но в первую очередь она, безусловно, думала об Игоре и Артеме. Где они сейчас находятся? Когда и где они встретятся? Ксеня, конечно же, не могла не вспомнить о давней договоренности встречаться в новом месте на главной площади города, но в Питере это было нереально: здесь как минимум с десяток крупных площадей, раскиданных по разным островам…. Оставалось надеяться на случай и пустить все на самотек…
Ее спутники, и в правду, вернулись быстро, где-то через минут пятнадцать-двадцать.
— Ну что, красавица? — подмигнул ей Василий Степанович. — Не обижал никто?
Ксеня отрицательно покачала головой: за все это время мимо машины прошли всего двое мужчин в рабочей одежде, один солдат и измождено худая женщина неопределенного возраста. Никто из них даже не обратил на нее никакого внимания.
— Если хочешь, — продолжал солдат, — можешь прогуляться малек, ноги размять… А то затекли, поди… А мы тут с Колькой сейчас быстро управимся, и поедем дальше… Делов-то на полчаса, не более…
Ксеня вначале хотела отказаться от этой, на первый взгляд, непривлекательной идеи гулять по блокадному Ленинграду, но после все-таки решилась, понадеявшись на такую желанную встречу с Игорем или Артемом. Василий Степанович помог ей спрыгнуть с грузовика на землю, напоследок предупредив:
— Далеко не уходи… Как сделаем — сразу же кликнем…
Ксеня кивнула и неуверенно побрела в наугад выбранном направлении. Она шла, озираясь по сторонам, и ее все больше и больше поглощал липкий холодный страх. Полуразрушенные дома… Выбитые стекла… Практически пустынные улицы… Это был совсем не тот прекрасный Санкт-Петербург, который она время от времени любила наведывать вместе с Риткой, особенно летом, во время белых ночей… А не далее, как в этом году, на весенних каникулах она ездила сюда от школы, сопровождая несколько классов во время трехдневной экскурсии. Это была шумная, немного выматывающая, но все равно веселая поездка, прекрасный шанс очередной раз прочувствовать все прелести Северной Пальмиры. Но сейчас здесь царила Война. И голод. И страх. И отчаяние напополам со смирением…
«Граждане! ПРИ АРТОБСТРЕЛЕ эта сторона улицы наиболее ОПАСНА», — черным трафаретом было выведено на кирпичной стене. Ксеня непроизвольно отшатнулась от этой надписи и практически побежала вперед, поспешив завернуть за ближайший угол.
На этой улице неожиданно оказалось достаточно оживленно. Подойдя чуть ближе, Ксеня поняла, в чем дело: в магазине происходила выдача продуктов, и рядом с его входом стояла длинная очередь, преимущественно состоящая из женщин и детей. На двери магазина висело объявление:
«Граждане! С 23 февраля 1943 года вводятся следующие нормы выдачи продуктов по карточкам. Хлеб:
— Рабочие горячих цехов — 700 грамм
— Рабочие и ИТР — 600 грамм
— Служащие — 500 грамм
— Иждивенцы — 400 грамм
— Дети до 12 лет — 400 грамм».
«Сорок третий год, — про себя отметила Ксеня. — Если не ошибаюсь, именно в этом году начался прорыв блокады… У Ленинграда появилась связь с внешним миром…»
— Как насчет бартера, сержантик? — вдруг над самым ее ухом раздался вкрадчивый голос. Ксеня резко обернулась: около нее стоял высокий молодой амбал, одетый опрятно и добротно, что заметно отличало его от подавляющего числа людей, собравшихся здесь. Ксене даже показалось, что от него пахнет одеколоном. Она с волнением и непонимание уставилась на незнакомца.
— Сухпаек не хочешь обменять на что-нибудь хорошее, красавица? — тихо продолжал тот, чуть нагнувшись к ней. — У меня есть мыло парфюмированное. Могу табачка отсыпать. Или ты не куришь? — при этом он ухмыльнулся.
Ксеня энергично замотала головой и начала пятиться назад, прочь от подозрительного мужчины. Но тот в два шага догнал ее и вдруг схватил за плечо. Ксеня, уже по-настоящему испугавшись, начала вырываться.
— Да подожди ты, дуреха, дай руку, — каким-то неожиданно мирным тоном проговорил тот и, насильно разжав Ксенин кулак, что-то вложил туда.
— Подсласти себе душу, сержант, — сказал он, быстро улыбнувшись, и, развернувшись, пошел прочь.
Так до конца ничего не понявшая Ксеня проводила его изумленным взглядом и наконец разжала ладонь: на ней лежала конфета, шоколадная, «Мишка на севере»… Наверное, она была настоящим сокровищем в это время… А незнакомец — обыкновенным спекулянтом…
Ксеня вздохнула и решила возвращаться назад, к машине. На углу она чуть не столкнулась с женщиной, ведущей за руку маленькую девочку. Девочка, как и ее мать, была худенькой, а кожа на ее лице была такая бледная и тонкая, что, казалось, светиться. И глаза — большущие, зеленые, с пушистыми черными ресницами.
— Держи, — поддавшись порыву, Ксеня протянула ей только что полученную конфету.
— Спасибо, тетя солдат! — чуть не задохнулась от восторга девчушка и улыбнулась, широко, открыто, как могут улыбаться только дети.
— Спасибо, — благодарно кивнула следом ее мать и тоже улыбнулась.
— На здоровье, — прошептала в ответ Ксеня, чувствуя, как к ее горлу неожиданно начали подступать слезы. Ей стало до ужаса жаль эту девочку, да и всех детей, которым не посчастливилось жить и расти в эти страшные годы… Стараясь сдержать слезы, Ксеня ускорила свой шаг и в считанные минуты оказалась у грузовика.
— Нагулялась? — приветствовал ее Василий Степанович, вылезая из-под капота. — Ты как раз вовремя… Мы уже почти доделали…
И вдруг странный тревожный звук, похожий на громкое тиканье часов прорезал тишину… Тук… Тук… Тук… Темп его ускорялся с каждой секундой.
— Метроном заработал… Артобстрел, поди, начинается, — брови водителя беспокойно сдвинулись на переносице, и он тут же закрыл капот. — Опять бомбят, немецкое отродье… Поспешим, ребятки…
И в подтверждение его слов где-то на другом конце города прозвучали первые взрывы. От этого дикого противоестественного звука у Ксени все сжалось внутри, а сердце забилось в такт метроному.
— Катерина, поедешь с нами в кабине, от греха подальше, — отрывисто, но твердо скомандовал Василий Степанович. — Запрыгивай, давай… Николай, помоги девке…
Но Ксеня сама, не дожидаясь помощи, проворно заскочила в кабину и вжалась всем телом в сидение. Коля вскоре тоже сел рядом с ней, а Василий Степанович занял свое место за рулем.
— Ну, с Богом, ребятки, — тихо сказал он и вдруг перекрестился, после чего нажал на газ, и машина тронулась. — Главное, не попасть по дороге под обстрел… Дорога-то тоже не вся наша…А нас ждут раненые солдатики…
Ксеня, вся внутренне сжавшись, закрыла глаза и начала мысленно с исступлением повторять: «Господи, пожалуйста… Господи, пожалуйста… Прошу тебя, Боженька…»
Долгое время дорога шла вдоль железнодорожных путей, а после свернула в лес. Ксеня заметила, как напряженная до этого момента спина Василия Степановича расслабилась, а взгляд стал более спокойным, и он даже начал что-то напевать себе под нос. Коля тоже слегка оживился и завертел головой по сторонам. Похоже, они миновали опасный участок, и можно было вздохнуть с облегчением, но Ксеня продолжала нервничать.
Вскоре лес стал редеть, а впереди появился просвет и на пути начали попадаться солдаты. «Наши» солдаты. Некоторые из них приветственно махали их машине. Василий Степанович проехал еще немного и наконец остановил грузовик на зеленой поляне, залитой мирным солнечным светом. Коля первым выпрыгнул наружу и протянул Ксене руку. Она нехотя вынырнула из кабины и первым, кого увидела, был Артем. Он стоял, приткнувшись к стволу дерева, и что-то ел ложкой из металлической глубокой тарелки. И, конечно же, он тоже был в солдатской форме.
Заметив ее, парень тут же отставил тарелку прямо на землю и кинулся к ней.
— Темочка, — всхлипнула Ксеня и обняла его, чувствуя, как по щекам побежали слезы.
— Тише, Ксюха, тише, прекрати, — Артем начал успокаивающе гладить ее по спине. — Все хорошо… Мы теперь вместе… И Игорь тоже здесь…
— Правда? — Ксеня просияла, взглянув на друга.
— Правда-правда, — усмехнулся тот.
— Где он?
— Он сейчас у начальника штаба… А ты лучше вытри слезы, а то на нас уже начали косо поглядывать…
Ксеня оторвалась от Темы и быстро стала смахивать слезы.
— А меня обнять, Катюшка, а? — раздался звонкий женский голос, и Ксеня увидела, как к ней спешит улыбающаяся молодая женщина. Она была среднего роста, худенькая, с рыжими, как огонь, волосами, которые ко всему прочему еще и вились. — Тимофея обнимаешь, а подругу свою? — женщина обхватила Ксеню за плечи и, чмокнув в щеку, на несколько секунд крепко прижала к себе. — С возвращением… Тебя уже все заждались, особенно твой Мирохин… Все время, пока тебя не было, ходил сам не свой…, - при этом она заговорщицки ей подмигнула.
— А что, Тонечка, мы как раз к обеду, как я вижу? — подошел к ним Василий Степанович, радостно улыбаясь.
— Как видишь, Степаныч, — с веселым задором ответила та.
— И чем нынче кормят солдата? — продолжал в тон ей водитель.
— А ты, Степаныч, не знаешь, где наша кухня что ли? Пойди туда и спроси у Петьки, что он там сегодня накашеварил! Я-то еще к обеду не приступала, знаешь ли… У меня там связь не на кого оставить… Вот только ради Катьки и выбежала на секундочку… Ну и в правду пойду, а ты, — она снова повернулась к Ксене, — иди поешь с дороги, а после меня заменишь ненадолго, идет?
— Хорошо, — кивнула Ксеня и даже улыбнулась: ей определенно понравилась эта рыжеволосая заводная девушка.
— Я провожу тебя, — громко сказал Тема. — До кухни.
— Ой, гляди, Тимоха, — шутливо погрозила ему пальцем Тоня, — чтобы Мирохин к тебе Катьку не приревновал!
— Я по-дружески! — засмеялся Тема. — Он поймет…
— Ну смотри, — с улыбкой покачала головой Тоня и, ловко спрыгнув в вырытую траншею, скрылась в блиндаже.
И окоп, и блиндаж Ксеня заметила только сейчас, и при виде них вновь неприятный холодок пробежался по всему ее телу. А на пути к полевой кухне она обнаружила, что все вокруг в разных направлениях сплошь изрыто этими самыми траншеями, в которых и шла основная жизнь солдат. Они напомнили Ксене улицы, со своими переходами и поворотами, мостами-перекрытиями и домиками-землянками.
У полевой кухни царило оживление. Солдаты, получив свою порцию от повара, собирались поблизости небольшими группами и обсуждали какие-то свои дела за обедом. Кто-то даже смеялся и рассказывал анекдоты.
— Как они умудряются не падать духом в такое время, — сдавленно проговорила Ксеня, поглядывая на них. — Когда кругом война… Когда они могут в любую секунду погибнуть… Как они находят силы жить с этим?..
— У них нет другого выхода, — непривычно серьезно ответил Артем и протянул ей тарелку, в которой оказалась пшенная каша. — Давай и мы отойдем в сторонку… Я тебе в двух словах обо всем расскажу. А то я вижу, ты в полной дезориентации, — тут он все-таки улыбнулся.
— Да, — протяжно вздохнула Ксеня, направляясь к свободному пяточку под высокой сосной. — Мне ужасно не по себе… Понимаешь, я всю жизнь, с детства боюсь войны…
— Но это естественно для любого человека, — пожал плечами Тема. — Все боятся войны. И я тоже.
— Но я боюсь ее панически, — угрюмо возразила девушка. — Просто, в детстве у меня была подружка, у которой, в свою очередь, бабушка ребенком пережила эту войну… Как раз в Ленинграде, их с семьей не успели эвакуировать до блокады… Так вот она нам с подругой столько рассказывала об этом, в подробностях, что, казалось, мы были пропитаны всеми этими ужасами… Мне даже одно время снились кошмары по ночам после ее рассказов… Этот страх, наверное, въелся в мою кровь… Я даже фильмы про войну не могу смотреть спокойно, стараюсь переключить…
— Ты просто очень впечатлительная, — потрепал ее по плечу Тема. — С хорошо развитым воображением…
— Да, мне все об этом говорят, — печально усмехнулась она. — И мне от этого совсем нелегко… Особенно сейчас… Ладно, это мои проблемы. Вводи меня в курс дела…
— Ввожу, — улыбнулся Артем. — Ты у нас — санинструктор стрелковой роты, прибыла только что из госпиталя, где проходила лечение после легкой контузии, полученной месяц назад во время одного из боев. Кстати, ты должна будешь зайти к командиру роты и сообщить о своем возвращении.
— Каким образом? — нахмурилась Ксеня.
— Скажешь что-нибудь типа: «Товарищ капитан, сержант Пелевина прибыла в ваше распоряжение или в часть из госпиталя для дальнейшего прохождения службы». Кстати, ты находишься в подчинении только у командира роты, его зовут, если не ошибаюсь, Комаров Виктор Александрович. Ты сама — командир санитарного отделения, тебе в подчинение во время боя положено выделять четверых солдат в качестве помощников-санитаров, выносить раненых с поля боя…
— О, Господи, — простонала Ксеня. — Ну, какой с меня командир? Да еще в бою, — она содрогнулась, произнеся слово «бой». — И от медицины я далека…
— Ну, бинт чуть что наложишь, даже не сомневаюсь… Да и будем надеяться, тебе это вовсе не пригодиться…
— Если бы…, - девушка потерла виски, в которых с самого утра пульсировала боль: с ней всегда такое случалось во время всех сильных переживаний. — Ну что еще мне нужно знать, чтобы с легкостью вынести все тяготы воинской службы?
— Ну… Наша стрелковая рота состоит из трех взводов по сорок человек в каждом. Командиром одного из них и является наш добрый приятель Игорь…
При упоминании об Игоре Ксеня встрепенулась и подобралась:
— Когда я смогу его увидеть?
— Подожди немного, вот освободится — и увидишь… Тем более, что вы здесь снова как бы влюбленная парочка, так что вам мешать никто не будет, — усмехнулся Артем. — Помнишь, Тоня говорила о неком Мирохине, который без тебя места себе не находил? Так это Игорь и есть — старший лейтенант Мирохин Илья Николаевич…
Ксеня чуть улыбнулась.
— А ты у нас кто? — спросила она потом. — Как обращаться к тебе?
— Разрешите представиться, товарищ сержант, — Тема подскочил на ноги и по- солдатски выпрямился, — рядовой Кропотников Тимофей, стрелок второго взвода…
Глядя на него, Ксеня первый раз за день рассмеялась.
— Пошли, — протянул ей руку парень. — Тоню надо на обед отпустить, ты же сама ей обещала, помнишь?
Ксеня кивнула и поднялась:
— А кто у нас, между прочим, Тоня? Связистка?
— В точку! Оп-па, — запнулся вдруг Артем, глядя куда-то поверх Ксениной головы. — А вот и командир роты… Не забудь сказать, как я учил…, - и резко развернул ее на сто восемьдесят градусов.
Ксеня набрала побольше воздуха в грудь и, глядя в упор на высокого плечистого капитана, выпалила на одном дыхании:
— Товарищ капитан, сержант Пелевина прибыла из госпиталя в часть для прохождения дальнейшей службы! — она лишь на мгновение запнулась на фамилии, а договорив до конца, сама себе поразилась.
— Как здоровье, сержант? — в ответ улыбнулся тот, и мелкая сеточка морщин тот час окружила его светло-голубые глаза.
— В порядке, — медленно кивнула Ксеня, придвинувшись ближе к Теме, будто ища у того поддержки.
— Ну что ж, тогда приступайте к своим обязанностям, — снова улыбнулся капитан. — Мы уже соскучились по нашему санинструктору…, - и направился к кухне.
Лишь завидев Ксеню с Артемом в дверях блиндажа, Тоня сразу же поднялась из-за стола, заставленном радиостанцией с одной стороны и телефоном с другой.
— Ну, я быстро, чуть что — сразу же зовите меня, — дала она указания напоследок и убежала, оставив их в блиндаже одних.
— Немцы далеко? — внезапно спросила Ксеня, обводя глазами землянку.
Тема, прежде чем ответить, некоторое время помолчал, а после как-то хрипло произнес:
— Километра полтора-два отсюда, не больше… Мы находимся на самой линии фронта…
— Так близко? — голос Ксени упал, а виски вновь заломило.
— Это ведь передовая…, - ответил тот, как бы извиняясь.
Дверь неожиданно вновь распахнулась и в ее проеме, заслоняя свет, появилась до боли знакомая фигура, а после такой же знакомый голос позвал:
— Ксюша…
Ксеня же, будучи не в силах произнести ни слова от затопивших ее эмоций, просто кинулась к Игорю на шею, а он, в свою очередь, чуть приподняв ее над землей, крепко прижал к себе.
— Я так волновался за тебя, — шепнул он ей на ухо.
— Я тоже, — выдохнула Ксеня ему прямо в шею. — Мне было так плохо без вас… Я даже хотела попытаться найти вас в Ленинграде, — ее голос задрожал. — А потом начался артобстрел… но нам удалось уехать оттуда… Василий Степанович сказал, что надо быстро… И мы поехали… Долго ехали, все время боялись, что немцы нас начнут обстреливать… Они были где-то рядом…
Климов бережно отстранил девушку от себя, взяв ее лицо в свои ладони, и тихо спросил:
— Тебе, наверное, было страшно?
— Во всяком случае, героини с меня точно не выйдет, — Ксеня попыталась улыбнуться, но вместо этого уголки ее губ, дрогнув, опустились вниз, а в глазах вновь заблестели слезы. Тогда Игорь без лишних слов просто поцеловал ее, и целовал до тех пор, пока не почувствовал, что она немного расслабилась в его руках, а слезы на глазах окончательно высохли.
— Я теперь буду рядом с тобой, не бойся, — сказал он, наконец выпуская ее из своих объятий. — И для меня ты все равно героиня…
— Какая грубая лесть, — усмехнулась Ксеня и с нежностью погладила его по щеке. — Но мне все равно приятно… А где Тема? — неожиданно вспомнила она, оглядываясь по сторонам. — Он же только что был тут…
— Похоже, он деликатно удалился, оставив нас наедине, — улыбнулся Климов и уже собрался было вновь поцеловать Ксеню, но в эту самую секунду вернулась Тоня, заставив их сразу же отшатнуться друг от друга.
— Ой, — растерянно произнесла связистка, увидев их вместе. — Я не знала, что и вы здесь, Илья Николаевич… Может, мне еще погулять?
— Нет, что ты, — запротестовала Ксеня. — А как же твоя связь?
— Ну да…, - махнула рукой Тоня и натянуто засмеялась. — Тогда уж извините… Кстати, Кать, — быстро перевела она разговор, — мне Людка, что вместо тебя была, сумку твою санитарную передала. Держи, — Тоня протянула Ксене объемную тканевую сумку на длинной лямке и с нашивкой в виде красного медицинского креста. — Я как раз столкнулась с ней, когда она уезжала со Степанычем в свой медсанбат… Она сказала, что все указания записала в блокнот и оставила на столе в нашем медпункте… А раненных они всех забрали с собой, так что подопечных у тебя пока нет…
— Спасибо, — Ксеня неловко перекинула лямку сумки через грудь. — Мне, наверное, нужно все-таки идти в медпункт…
— Да, и у меня дела…, - неопределенно поддакнул Игорь, и они вместе двинулись к выходу.
— Ты заходи, Катюха, как будешь свободна! — крикнула Ксене вслед Тоня, и та, улыбнувшись, кивнула в ответ.
Медицинский пункт стрелковой роты располагался тоже в блиндаже, только на другом конце траншеи, недалеко от кухни. Игоря почти сразу же перехватил командир роты, и Ксене пришлось добираться туда самой через длинную траншею, то и дело соскальзывая в липкую грязь и лужи, по-видимому, оставшиеся после утреннего либо ночного дождя.
Небольшой, слегка потрепанный блокнот, она, как и ожидалось, нашла на угловом столике. Там была всего две записи: «1.Бинты утром перестирнула, сохнут. Смотаешь потом. 2. Медикаменты, приехавшие сегодня, разобрать не успела». И подписано: «Люда. Удачи!»
Ксеня вспомнила, что видела в березовой рощице за полевой кухней натянутые между деревьями веревки, на которых висели полосы белой ткани. Похоже, это и были бинты. Ксюша решила, не откладывая в долгий ящик, сходить туда и проверить, высохли ли они. Те действительно оказались уже сухими, и она, поснимав их с веревок, вернулась в медчасть.
Почти два часа Ксеня занималась тем, что сматывала бинты в рулоны, и эта монотонная работа слегка успокаивала ее. Несколько раз к ней заглядывали то Тема, то Игорь, но надолго не задерживались. Потом она стала раскладывать упаковки с медикаментами, среди которых были еще бинты, йод, зеленка, противостолбнячная сыворотка и даже мазь Вишневского, которую Ксеня распознала по характерному специфическому запаху.
Когда все дела были окончены, она вышла на улицу и расправила затекшую спину. В воздухе витал запах вареной картошки, что напомнило Ксене о приближающемся ужине. Ксеня осторожно поставила одну ногу на песчаный выступ, чтобы, оперевшись на него, вылезти из глубокого окопа. Ей, никогда не отличавшейся хорошей физической подготовкой, все эти передвижения из траншеи наверх и обратно давались особенно тяжело. И сейчас, внутренне собравшись и надеясь, что не поцарапает коленки, она приготовилась рывком перенести свое тело вверх, но тут перед ее лицом возникла протянутая рука Игоря.
— Помощь прибыла, — с улыбкой сообщил он.
— Очень своевременно, — тоже улыбнулась в ответ Ксеня и уже через мгновение стояла рядом с Климовым.
— Тихо-то как, — проговорила Тоня, глядя на темнеющее небо. Они с Ксеней сидели прямо на траве, по-вечернему влажной и прохладной, рядом со штабом роты (там в данный момент находился весь командный состав, включая и Климова, и у Тони появилась возможность ненадолго отвлечься от своего «пункта связи»). — Кузнечики трескочут… Будто и нет войны…
— Да уж…, - только и вздохнула на это Ксеня и поежилась от легкого порыва влажного ветерка.
— Ой, только сдается мне, — тоже вздохнула Тоня, — это обманчивое затишье… Как перед бурей… Второй день уже, как не стреляем… Может, войне скоро конец? — при этом она грустно усмехнулась.
— Нет, — шепотом отозвалась Ксеня. — Еще не конец… Самая середина…
Тоня удивленно на нее покосилась, но ничего не сказала.
— Домой хочу, — вдруг вырвалось у Ксени, и она даже шмыгнула носом.
— Все хотят, Катюшка, — Тоня приобняла ее за плечи. — И я тоже… Ничего, прорвемся… Вот кончится эта проклятая война, и мы все поедем домой…
Сзади послышались чьи-то шаги, и Тоня обернулась через плечо.
— О, Илья Николаевич пожаловал, — улыбнулась она, посмотрев на Ксеню. — По твою душу… Ну, я тогда пошла… Совещание, похоже, окончено…
Тоня резво поднялась с места и, также хитро улыбнувшись подошедшему Климову, поспешила в свой блиндаж.
— Пойдем прогуляемся, — предложил Игорь Ксене, когда они остались одни.
— Пошли, — с радостью откликнулась Ксеня, тут же подскакивая на ноги.
Они пошли в сторону березовой рощи, той, что была за полевой кухней.
— Ты служил в армии? — спросила вдруг Ксеня у Игоря.
— Полноценно не довелось, — покачал головой Климов. — Но у меня в институте была военная кафедра, а после вызывали на месячные военные сборы в инженерных войсках… Там немного и хлебнул воинской службы… Во всяком случае имею представление…
— Но ты неплохо справляешься, — усмехнулась девушка.
— Я очень стараюсь делать вид, что все понимаю, — тихо засмеялся Игорь. — Сегодня утором, когда я проснулся на лавке в блиндаже, прикрытый плащ-палаткой и понял, где я, а потом узнал, что я еще и командир взвода, если честно, то в первую минуту просто струхнул… Я ведь в военном билете просто рядовой, и до командира мне, как до луны пешком. Но потом увидел Тему, и на душе немного полегчало… Ну а дальше все как-то само собой понеслось… Вот только за тебя переживал, — он обнял ее за талию и прижал к себе. — Просто не мог представить, куда тебя могло занести…
— Я проснулась в кузове грузовика, представляешь? — снова усмехнулась Ксюша, вспоминая утро. — Который тут же заглох. А потом был Ленинград, — голос девушки погрустнел. Она оперлась спиной о ствол дерева и посмотрела на Игоря. — Знаешь… Мне еще никогда не было так страшно, как сейчас…
— А как же инквизиция? — Климов приблизился к ней и взял ее за руку. — Мне, казалось, что тогда было страшней… Ты была в тюрьме, а я ничего не мог сделать с этим…
— А сейчас? Разве сейчас что-то от нас зависит?..
— Сейчас у меня есть оружие, и я могу тебя защитить… Сейчас я рядом с тобой, и могу тебя обнять, — при этих словах он привлек Ксеню к себе, прижимая к груди. — И никому не позволю сделать тебе что-то плохое…
— И все равно я боюсь… За тебя боюсь… За себя боюсь… За Тему…, - еле слышно возразила Ксеня. — У меня плохое предчувствие, Игорь… Мне кажется, случится что-то нехорошее…
— Ну что может случиться, глупенькая? — Климов взял ее за подбородок, заставив посмотреть на себя. — Я уверен, что все будет хорошо… Вот увидишь…
— Поцелуй меня, — попросила тогда Ксеня.
— А вот это мне нравиться куда больше, — улыбнулся Игорь. — Спешу с удовольствием выполнить ваше пожелание, сержант, — и приник к губам Ксени…