«Впереди Сальвадор, — думал Дэвид, глядя на отдаляющийся берег Кайенны. — Через двенадцать дней мы, наконец-то, будем в Рио… Скорей бы…Порой кажется, что это плавание никогда не завершиться…»
Вдруг где-то за его спиной послышались непонятные шорохи и сопение. Обернувшись, он увидели Паолу, которая в одиночку пыталась тащить большой набитый до отказа мешок.
— Что вы делаете? — подошел к ней Дэвид.
— Это мука. Мне нужно занести ее на кухню, а все матросы куда-то разбежались, и мне не к кому было обратиться за помощью, — она робко улыбнулась и быстро отвела глаза. После того ночного разговора на палубе, Паола старательно избегала встреч с Дэвидом, едва перекидываясь односложными фразами. Впрочем, Дэвида такое положение вещей отнюдь не расстраивало, а было даже на руку: сейчас он настолько был погружен в себя, что лишнее общение не вызывало в нем ничего кроме раздражения и напряжения.
— Давайте помогу… — он взвалил мешок на плечи и понес на кухню.
— Оставьте здесь, — Паола показала на место рядом с разделочным столом. — Спасибо, синьор Паркер…
— Не за что, синьорина Паола, — Дэвид уже собрался уходить, как вдруг его внимание привлекли странные коричневые палочки, лежащие на столе рядом с сахарницей. — Что это? — он с интересом взял одну из них. Палочка была тонкая, длинною почти с ладонь, покрытая легким белым налетом.
— Ваниль, — слегка улыбнувшись, ответила девушка. — Я купила ее на рынке в Кайенне…
— Ваниль? — не поверил Дэвид и поднес палочку к носу. Но, вдохнув такой знакомый запах, он почувствовал, как у него все заныло и сжалось в груди. — Никогда не думал, что она выглядит так, — внезапно осипшим голосом проговорил он.
— На самом деле, ваниль — это цветок, орхидея, — продолжая улыбаться, пояснила Паола, — а эта палочка — ее высушенный и обработанный плод… Если надо добавить ваниль в пищу, следует растолочь немного этой палочки в порошок…
— Можно, я возьму себе одну? — Дэвид умоляюще посмотрел на дочку капитана.
— Конечно, можно… В Бразилии ее не трудно приобрести… Нравится запах?
— Да, — кивнул Дэвид, крутя в руках коричневый стручок.
— Парфюмеры говорят, что если когда-нибудь будет создан аромат, который понравиться всем без исключения, он будет создан на основе ванили…
— Они правы, — усмехнулся Дэвид, направляясь к выходу. — Спасибо, Паола…
* * *
После ужина Анна отозвала Софи и Мишель в сторонку.
— Как вы смотрите на то, чтобы прогуляться перед сном к озеру? — предложила она. — Абеларду уехал в Кампус на несколько дней, а мне очень нужно с вами поговорить…
Девушки были не против, поэтому они договорились встретиться чуть позже во дворе, и Анна убежала укладывать детей спать.
— Мне просто необходимо выговориться, — объясняла Анна подругами уже по дороге. — Последние десять лет мне не с кем было даже словом перекинуться, пообщаться по душам… А тут появились вы, и мне показалось, что вам можно доверять и мы могли бы подружиться…
— Это было бы замечательно, сеньора Анна, — проговорила Мишель, — но мы ведь рабыни, а вы — наша хозяйка…
— Я все понимаю, но меня это совсем не смущает… Я не считаю вас своими рабынями… Как, впрочем, всех остальных. Было бы в моих силах дать всем нашим рабам вольную, я бы давно это сделала и наняла просто слуг… Так уже начинают делать многие фазендейро… Я считаю, человек должен быть изначально свободен по своей природе. Я родилась на севере Соединенных Штатов, где рабов не существовало, как раз в первый год Гражданской войны северных и южных штатов, поэтому понятие рабства было мне чуждо. Я столкнулась с этим только здесь, в Бразилии, и до сих пор не могу понять это и принять… В отличие от моего мужа, — при этих словах Анна печально усмехнулась. — Он же просто наслаждается своей властью и значимостью… Он никогда не допустит освобождения своих рабов… И я тоже никогда не буду свободна от него…
К этому времени они уже вышли на берег небольшого тихого озера, которое располагалось чуть в стороне от кофейной плантации, на самой границе с лесом. Это чудесное спокойное озерцо с теплой, как парное молоко, водой, частенько использовалось рабами как место для принятия водных процедур после изнурительного трудового дня. Сейчас же на озере, в этот предночной час, не было ни души и царило благостное вечернее безмолвие…
— Вам плохо здесь? — спросила Софи у Анны, опускаясь на ковер из мягкой густой травы.
— Мне плохо не здесь, мне плохо с ним, — вздыхая, ответила та, присаживаясь рядом. Мишель сделала то же самое, но по другую сторону от Софи.
— Зачем же вы выходили за него замуж? — Софи внимательно посмотрела на свою хозяйку.
— Меня вынудили к этому…
— Как так? — не поняла Софи.
— Это длинная история, Софи… Не хочется утомлять вас долгими россказнями…
— Но мы ведь никуда не торопимся? — улыбнулась Софи.
— У нас вся ночь впереди, — подхватила Мишель. — И мы готовы слушать…
— Ну что ж… Если вы не против, я расскажу вам… Как я уже говорила, — немного помедлив, начала свое повествование Анна, — я родилась в Филадельфии… Мой отец погиб во время Гражданской войны между Севером и Югом… Это случилось почти в самом конце войны, в феврале шестьдесят пятого, при взятии Чарльстона… Мне тогда было всего четыре… Мама после его смерти осталась совсем одна, без средств к существованию… Почти два года мы жили практически в нищете, мама была в постоянном поиске работы, но найти таковую в послевоенные годы было нелегко… Однажды мама получила письмо от своей кузины, которая жила в пригороде Хьюстона. В письме она предлагала нам с мамой переехать к ней в Техас. В то время на Юге тоже была разруха, но все же у маминой кузины был свой дом и небольшое хозяйство, поэтому голодать ей не приходилось… И мы решились на переезд… Через несколько лет, уже живя в Техасе, мама вышла второй раз замуж… Звали ее мужа Боб Свифт. Не сказать, что она его любила, но мистер Свифт довольно настойчиво за ней ухаживал, и мама, в конце концов, сдалась… К тому же, у него в то время было свое небольшое дельце, которое приносило определенный доход… Хотя мне этот человек совсем не нравился, он был весь какой-то скользкий и двуличный, и я не хотела, чтобы мама выходила за него замуж… Но кто же послушает девятилетнюю девчонку? К тому же, мама была измученна столькими годами одиночества и беспросветного безденежья, и ей очень хотелось найти хоть какую-нибудь опору и поддержку в жизни…Короче, стала моя мама миссис Свифт. Но не прошло и трех лет, как мистер Свифт разорился, после чего у него возникла грандиозная идея отправиться жить в Бразилию, в которой в то время уже был запрещен ввоз новых рабов, и поэтому ощущалась нехватка новой рабочей силы… Так, следующим местом жительства для нас с мамой стал Кампус… Там мама и умерла, — Анна часто заморгала, пытаясь прогнать непрошенную слезу. — У нее было слабое сердце… Мне тогда только исполнилось пятнадцать, и я осталась одна с отчимом, человеком, которым за это время так и остался для меня абсолютно чужим… Тут-то мистер Свифт и показал свое истинное лицо… В Кампусе у него появился приятель… И звали его не иначе, как Абеларду Кардозу, — заметив смятение на лицах девушек после этих слов, ее губы тронула горькая усмешка. — Он был старше меня на двадцать лет, не женат, амбициозен и к тому же буквально в прошедшем году получил от отца в наследство фазенду… Не важно, что она была в полном упадке и на гране разорения, Абеларду все равно чувствовал себя Хозяином жизни и считал, что деньги могут дать ему все, что захочет… А захотел он меня… И отчим, не долго думая, оценил меня в сто двадцать реалов… Но не отличавшийся щедростью Абеларду сторговался с ним до ста…
— И ты не противилась этому? — с сомнением в голосе спросила Мишель. — Ты так спокойно позволила себя продать?
— А что я могла сделать? Мне было всего пятнадцать. Я была такой наивной. И потом, мне так хотелось избавиться от ненавистного отчима, что Абеларду мне показался даже кем-то вроде спасителя… Правда, я быстро прозрела, но к тому времени уже была беременна Лукасом… Жизнь с отчимом теперь вспоминалась мне настоящим раем… Абеларду оказался беспринципным, жестоким, подлым… Ко мне он относился не намного лучше, чем к своим рабам, ни во что меня не ставил, унижал, а порой мог и ударить… Даже когда я носила под сердцем его детей… Двоих, правда, так и не выносила… С каждым днем я ненавидела мужа все сильней и сильней… Но боялась его еще больше… И так уже продолжается десять долгих лет. Мне страшно в этом признаться, но порой мне хочется, чтобы Абеларду умер… — последние слова Анна произнесла еле слышно, уронив голову себе на колени.
— Неужели ничего нельзя изменить? — удрученно промолвила Софи.
Анна покачала головой:
— Один раз я пыталась заговорить о разводе… И Абеларду тогда меня просто избил… Он скорей убьет меня, чем разведется… А что мне еще делать? Бежать? У меня ведь трое детей… Как с ними-то быть? Я же не брошу их… Остается уповать только на Бога… Может, он когда-нибудь услышит мои молитвы и поможет…
Все трое на некоторое время замолчали.
— Ну, теперь ваша очередь, сеньориты, — сказала чуть позже Анна, слегка приободрившись. — Рассказывайте, каким ветром вас занесло в Бразилию?
Девушки переглянулись между собой, и Софи, не сдержав вздоха, сказала:
— Начинай ты, Мишель…
* * *
— Как ты себя чувствуешь? — осторожно поинтересовалась Мишель у подруги назавтра во время обеда.
— Замечательно! — весело ответила Софи, накладывая ей в тарелку еду.
— Голова не кружится? Не тошнит?
— Нет, нет и нет!
— Странно…, - протянула Мишель. — И выглядеть ты стала лучше в последние дни, не такая бледная… Неужели на тебя так воздух Бразилии действует?
— Не думаю, — усмехнулась Софи. — Это все лекарство Миранды…
— Ты не выбросила его? — возмутилась Мишель. — Я же просила тебя не пить эту гадость!
— Какая же это гадость, если она помогает? — резонно заметила Софи. — К тому же, я показала эту травку Миро, и он сказал, что ее можно принимать…
— Еще один лекарь выявился! — проворчала Мишель, но ее первоначальный пыл уже погас. — Миро, видишь ли, сказал… А если бы это была ядовитая трава? В тропиках такого добра полным полно!
— Я решила рискнуть. И не прогадала.
— Нашла, в каком положении рисковать!
— Мишель, — Софи примирительно обняла подругу, — спасибо, что переживаешь за меня, но я действительно стала себя прекрасно чувствовать! У меня будто крылья выросли!
— Просто я очень хочу, — Мишель тоже прижала к себе подругу, — чтобы из этой передряги мы выбрались живыми и невредимыми…
— Ты считаешь, у нас есть шанс выбраться?
— Шанс есть всегда. Главное, понять, что это он…
* * *
— Как это «вынуждены задержаться»?! — на Дэвиде просто лица не было. Андре, стиснув зубы, стоял рядом и нервно хрустел костяшками пальцев.
— Синьоры, — устало говорил им капитан, — я уже который раз вам объясняю, что порт в Рио на некоторое время закрыли… Какая-то правительственная проверка… Поэтому, мы останемся в Сальвадоре, пока там не откроют порт … Я, к сожалению, ничего не могу изменить… Но такое случается…
— Как долго эта проверка может продлиться? — Дэвид еле сдерживался, чтобы не разнести все вокруг в щепки.
— День-два, может неделю… Но будем надеяться на лучшее, — Матео Росси попытался ободряюще улыбнуться.
— Есть другие пути добраться до Рио? — спросил Андре, уже просчитывая различные варианты в уме. — Поезд, например…
— К сожалению, в Бразилии пока транспортное сообщение развито слабо… Железные дороги, конечно же, есть, но вы замучаетесь пересаживаться с поезда на поезд и потеряете много времени … Мой вам совет: дождитесь, пока откроют порт в Рио… Даже с учетом нашего простоя, вы доберетесь туда быстрее, чем любым другим способом … Можете снять номер в отеле, отдохнете, погуляете по Сальвадору … В этом городе есть на что посмотреть, поверьте… Я все-таки думаю, наше пребывание здесь не продлиться долго…
— Хотелось бы верить, — сердито процедил Дэвид, уставившись куда-то в одну точку.
* * *
Было раннее утро, когда у дома семьи Кардозу остановился полицейский экипаж, запряженный парой лошадей. Из него вышел человек в форме и направился прямиком к воротам. На его требовательный стук из дома вышла Анна. В эти минуты, не считая еще спавших детей, в доме она была одна. Рабы только что отправились на плантацию, Далила ушла на рынок, а Софи прибиралась в пристройке после завтрака.
— Инспектор полиции Кампуса, Аугусто Сантос, — представился мужчина. — Мне нужна сеньора Кардозу.
— Это я, — настороженно проговорила Анна.
— Сеньора Кардозу, вынужден вам сообщить, что позавчера вашего мужа убили. Сожалею.
Краска схлынула с лица Анны, и она прикрыла ладонью рот.
— Мы можем пройти в дом? — продолжал инспектор.
Анна молча кивнула и пошла к крыльцу, Аугусто Сантос последовал за ней.
— Как это произошло? — тихо поинтересовалась Анна уже в гостиной. Она предложила инспектору расположиться на диване, сама же села в кресло напротив.
— Как нам стало известно, вечером 30-го июня ваш муж в компании приятелей проводил время в одном из питейных заведений на окраине Кампуса. Они, конечно же, выпили, потом повздорили, предположительно, из-за денег. Завязалась нешуточная драка, во время которой один из участников, некий Боб Свифт, достал револьвер и выстрелил в вашего мужа. Пуля попала ему прямо в голову и… — в этот момент он перестал говорить и недоуменно посмотрел на хозяйку дома, которая вдруг, ни с того ни с сего, залилась истеричным смехом. Она хохотала как безумная, а по ее щекам градом катились слезы.
— С вами все в порядке, сеньора? — обеспокоено спросил инспектор.
— Извините, сеньор Сантос. У меня просто сдали нервы, — проговорила Анна, стараясь унять истерику, а потом уточнила: — Вы сказали, Боб Свифт?
— Именно. Вы знаете его?
— Знаю, — Анна наконец взяла себя в руки и, перестав смеяться, стала вытирать слезы. — Это мой отчим. Они с Абеларду давние приятели. Были. Абеларду всегда по приезде в Кампус останавливался у него. Он арестован?
— Да, сеньора, он находится под стражей. Сочувствую вам.
— Ничего, сеньор Сантос, со мной все будет в порядке… — она даже попыталась улыбнуться. — Где сейчас тело моего мужа?
— В Кампусе. Вам необходимо его забрать, желательно сегодня. Можете поехать со мной.
— Да, конечно… Только мне нужно будет собраться и уладить кое-какие вопросы…
— Я подожду.
— Спасибо, сеньор Сантос. Я постараюсь сделать все как можно быстрее…
Анна нашла Софи на кухне и, объяснив ей ситуацию, попросила сходить на плантацию за Миро: она собиралась взять его с собой в Кампус… Известие о смерти Абеларду Кардозу привело Софи в шок, и всю дорогу на пути к плантации она пыталась прийти в себя от услышанного. Среди рабов эта новость тоже вызвала небывалое волнение. Миро, оставив вместо себя за главного Карлоса, тут же унесся на помощь к своей хозяйке. За то время, пока Софи ходила на плантацию, с рынка вернулась Далила. Узнав обо всем, причитая и пуская слезу, она стала помогать хозяйке собираться в дорогу. Детей на время своего отсутствия Анна, уезжая, поручила заботе Софи и Далилы.
На следующий день после возвращения Анны из кампуса состоялись похороны Абеларду Кардозу.
— Как видите, — вечером, после церемонии с грустной улыбкой говорила Анна Мишель и Софи, — пророчество Миранды сбылись… Ее боги оказались правы… Абеларду больше нет…
— Но ты теперь свободна, — осторожно заметила Мишель. — Разве не об этом ты мечтала?..
— Ты права, Мишель… Я наконец-то смогу начать новую жизнь… И я даже знаю, что сделаю первым делом! — воодушевленно произнесла она.
Девушки с интересом на нее посмотрели.
— Идемте! — поманила их за собой Анна и повела в пристройку, где как раз находились все рабы.
— Я не знаю, как это правильно делается, — взволнованно обратилась она ко всем, старательно подбирая слова так, чтобы они были понятны и для Софи с Мишель, которые за последние две недели значительно продвинулись в освоении португальского языка, — но я официально заявляю, что с этой минуты у меня нет рабов. Вы все свободны.
Среди негров после этих слов пробежала волна радостного возбуждения, а Карлос, выйдя вперед, спросил:
— И что нам теперь делать, сеньора Анна?
— Вы вправе уйти, куда пожелаете, но также вправе остаться здесь и работать у меня. Конечно же, в этом случае я буду вам платить за работу, — улыбнулась та.
Бывшие рабы довольно закивали и стали бурно обсуждать это событие между собой. Больше всего были рады молодые Жулио и Роберто, которые уже давно мечтали уйти в город, с ними вызвались отправиться и Ниси с Аделией. Остальные же оставались в раздумьях.
— А вы теперь можете вернуться на родину, — повернулась Анна к подругам.
— Да, — усмехнулась Софи, — осталось найти денег на билет до Марселя…
— К сожалению, я сейчас не могу вам дать денег на дорогу… — сокрушенно проговорила Анна. — Наши дела в последнее время шли не лучшим образом… А билеты до Франции совсем не дешевые… Но я могу предложить вам заработать на них…
— Каким образом?
— Я давно хотела избавиться от управляющего трактиром, которого нанял в свое время Абеларду. Он совсем не вызывает у меня доверия. Я бы сама занялась делами трактира, но при этом не отказалась бы от вашей помощи… Думаю, к осени мы вполне смогли бы накопить вам на билеты.
— Это было бы замечательно! — в глазах Мишель забрезжила надежда.
— Конечно же, мы согласны, сеньора Анна, — подтвердила, улыбнувшись, Софи.
— Вот и хорошо, — кивнула Анна, — только теперь мы компаньонки, поэтому никаких «сеньор», ясно? Для вас я просто Анна, идет?
— Идет! — хором согласились девушки и засмеялись.
* * *
— Педру? — радостно выдохнула Анна, заметив в дверях своего трактира смуглого хорошо одетого брюнета. Он был достаточно молод, среднего роста, широкоплеч, и Мишель, которая в этот момент находилась рядом с Анной, на доли секунды показалось, что мужчина чем-то неуловимо похож на Абеларду. Но тут молодой человек улыбнулся и направился к ним, и девушка сразу поняла, что заблуждалась в своем сравнении: его улыбка, в отличии от покойного сеньора Кардозу, была открытая и мягкая, а сам он будто излучал тепло и свет.
— Педру, — повторила Анна и упала в объятия незнакомца.
— Я выехал сразу же, как получил известие о смерти дяди, я очень спешил, — проговорил тот, ласково гладя Анну по спине. — Как ты?
— Все нормально, — Анна счастливо улыбалась, а глаза ее сияли. — Ты пока поживешь у нас, надеюсь?
— Конечно, зачем же тогда я приехал?
Анна вновь на мгновение прижалась к мужчине, а потом, спохватившись, оглянулась на Мишель
— Извините, — смущенно улыбнулась она, — я забыла вас представить друг другу. Мишель, это Педру, племянник Абеларду, сын его старшей сестры Брижит… Педру, а это Мишель, моя… моя подруга!
* * *
— Постой-ка, — Мишель взяла за руку проходившую мимо барной стойки Анну.
Анна, остановившись, вопросительно посмотрела на девушку.
— Мне кажется, или вас с Педру связывают не только родственные узы, а нечто большее? — весело прищурившись, полюбопытствовала та.
Анна загадочно улыбнулась, а потом, наклонившись к самому уху Мишель, шепнула:
— Ты права, нечто большее: мы любим друг друга.
— И давно? — Мишель от удивления тоже перешла на шепот.
— С того самого дня, как познакомились на моей свадьбе…
— Даже так?
— Представь себе. Мы долго не могли признаться даже самим себе в своих чувствах… Да и видеться нам приходилось нечасто… Раза два-три в год…
— Это, наверное, было нелегко… — посочувствовала Мишель.
— Нелегко, — согласилась Анна, — но труднее всего потом было скрывать это ото всех, особенно Абеларду… Ты же заешь, как я боялась его…
— Зато теперь вы можете быть вместе.
— Если бы ты знала, Мишель, как я этого ждала…