Апрель, 1861, Марсель, Франция
… Фабьен сразу же узнал свою ненаглядную Мари среди пестрой стайки подружек-одноклассниц. Сегодня было воскресенье, и всем ученицам пансиона в этот день разрешали прогулку по городу. Об этом Фабьен узнал несколько дней назад у охранника пансиона, когда, не успев даже снять номер в отеле по приезде в Марсель, примчался к знакомым воротам. Пожилой охранник, конечно же, не пустил его на территорию пансиона, но, заметив глубочайшее разочарование на лице парня, сжалился и сообщил ему о воскресных прогулках воспитанниц. Фабьен горячо поблагодарил охранника, и в воскресенье в 10 утра уже мерил шагами мостовую рядом с пансионом.
— Мадмуазель Бертран! — не удержавшись, выкрикнул он, как только ее заметил. Мари тут же обернулась, и в ее распахнутых глазах появилось легкое недоумение, через мгновение сменившееся безграничной радостью. Она счастливо улыбнулась и кинулась к нему. Он тоже поспешил ей навстречу.
— Фабьен, неужели вы приехали? — запыхавшись, проговорила она, подбегая.
— Я же говорил, что найду вас, — Фабьен жадно рассматривал девушку.
— А я говорила, что буду ждать вас. И вот дождалась…
Они оба на минуту замолчали, просто безотрывно глядя друг на друга.
— Как ваше путешествие? — Мари первая прервала молчание. — Удалось?
— Удалось, — кивнул Фабьен.
— Вывезли все золото из Австралии? — продолжала с улыбкой девушка.
— Нет, кое-что все-таки оставил, — усмехнулся тот. — Но мне на первое время хватит…
— Вы… Вы выглядите как-то по-другому, — шутливо произнесла Мари, рассматривая его новенький элегантный костюм. — Солидней, что ли…
Фабьен ничего не ответил, лишь смущенно улыбнувшись, а потом сказал:
— А вы похорошели еще больше…
— Мари! — вдруг позвала девушку одна из подруг. — Мадам Нуар идет!
— Мне надо идти, — быстро заговорила девушка, обращаясь к Фабьену. — Будет не очень хорошо, если вас заметят здесь…
— Но как мы еще встретимся? — обеспокоено спросил Фабьен, взяв ее за руку.
— Когда вы уезжаете в Париж?
— Завтра…
— Я в июне сдаю выпускные экзамены и возвращаюсь домой. Где я смогу вас там найти? — Мари говорила, волнуясь и постоянно оглядываясь на ворота пансиона.
— Пришлите записку моему другу, — сообразил молодой человек и спешно продиктовал ей адрес Эмиля. — Так будет наверняка…
— Я сделаю это сразу же, как приеду в Париж.
— Обещаете? — Фабьен умоляюще заглянул ей в глаза.
Мари тепло улыбнулась и заверила его:
— Я ждала вас почти два года, месье Легранд. Неужели вы думаете, что я забуду о вас за каких-то полтора месяца?..
* * *
Апрель-август,1861, Париж
Первым, к кому друзья пошли, когда вернулись в Париж, был отец Эмиля. При виде всех тех золотых самородков и денег, которые Эмиль с нескрываемым удовлетворением выложил перед ним на стол, у месье Готьера полезли глаза на лоб от изумления.
— Это все ваше? — проговорил он, справившись наконец с удивлением.
— Наше, — подтвердил Эмиль, — и мы бы хотели воспользоваться твоим банком для их хранения…
— Пожалуйста, — рассеянно ответил тот, рассматривая самый большой самородок, добытый Фабьеном в последний день. — Такого я еще не видел…
— Это все Фабьен, — Эмиль кивком показал на друга. — Это его добыча…
— Я в восторге, — только и смог вымолвить его отец, а друзья торжествующе переглянулись между собой.
Потом месье Готьер позвал одного из своих служащих и попросил его оформить для сына с друзьями ячейку для хранения.
Когда еще в Марселе друзья начали делить между собой заработанные на приисках деньги и золото, Эмиль с Дидье настояли на том, что Фабьену принадлежит половина всего, хоть он и старательно отказывался от этого. Но вот, что касается того крупного самородка, Фабьен принципиально решил, что он принадлежит им всем поровну. А когда они помещали самородок в ячейку для хранения, сказал:
— Предлагаю пароль составить из чисел наших дат рождений. Например, я родился 10-го января, значит, первые цифры будут 1 и 0, дальше, Дидье — 28-го октября, 2 и 8, а Эмиль — 6-го февраля, 0 и 6. Итак, шифром будет 102806. О нем будем знать только мы трое, идет?
— Как скажешь! — улыбнулся Эмиль, а Дидье согласно кивнул…
… А спустя всего несколько часов друзья сидели за знакомым столом в небольшой комнатушке семьи Арно, и Мадлен, которая просто вся светилась от счастья, все так же привычно, как в старые добрые времена, кружила вокруг них, накрывая на стол. Потом они бурно отмечали возвращение и вели возбужденные разговоры почти до полуночи. Когда же пришло время расходиться, Мадлен, конечно же, постаралась задержать у себя Фабьена, однако получила неожиданный отказ.
— Я не могу остаться, Мадлен, — тихо проговорил он, стоя в дверях.
— Но почему? — Мадлен не могла поверить в услышанное. — Мы ведь так давно не виделись… Я соскучилась…
— Я тоже по тебе соскучился… Но не могу… Просто не могу… Мне надо идти…завтра много дел, и мне необходимо выспаться… — он прекрасно понимал, что несет полную чушь и Мадлен навряд ли верила ему, но все же он не осмеливался сказать ей в глаза, что попросту больше не хочет ее. В его сердце и мыслях теперь жила только Мари, единственная, любимая и желанная…
… То лето ознаменовалось еще несколькими важными событиями.
Во-первых, Фабьен и Дидье переехали в просторную квартиру в центре Парижа, которую пока решили снимать одну на двоих.
Во-вторых, в конце июня пришла долгожданная записка от Мари, в которой она назначала Фабьену встречу. На этом свидании они наконец-то открылись друг другу и признались в своих пылких чувствах, после чего их отношения перешли на новый виток, и они оба уже были готовы к тому, чтобы соединить свои судьбы навсегда. Правда, теперь оставалось самое главное — сообщить об этом родителям Мари. Это очень тревожило Фабьена, поскольку он безумно страшился реакции отца Мари на такого жениха, как он. А когда Мари сообщила, что через три дня они все-таки идут знакомиться с месье Бертраном, Фабьен вообще перестал есть и пить, а ночами до рассвета валялся без сна, раз за разом представляя разговор с отцом Мари.
И, в-третьих, Дидье тоже влюбился.
Это случилось в тот же самый день, когда Фабьену предстоял разговор с отцом Мари. Дидье вернулся из булочной, где покупал хлеб к ужину, с блуждающей улыбкой на лице. Фабьен, который в этот момент старательно приводил себя в порядок перед встречей с месье Бертраном, недоуменно покосился на друга:
— Что это с тобой?
— Ничего, — продолжая глупо улыбаться, пожал плечами Дидье. — Просто влюбился.
— А-а-а… — протянул Фабьен. — И кто она? Как зовут?
— Она работает в булочной за углом. А имени я ее не знаю. Пока. Но если бы ты видел, какая она красивая…
— Как-нибудь покажешь, — поспешно сказал Фабьен и, прикрыв глаза, сделал глубокий вдох. — Ну, все, — произнес он потом. — Мне пора. Пожелай мне удачи.
— Удачи, друг… — проговорил Дидье и вновь углубился в мечтания о своей прекрасной незнакомке.
…Отец Мари вначале долго и пристально разглядывал взволнованного и растерянного Фабьена, а после медленно произнес:
— Значит, Фабьен Легранд…
— Так точно, месье…
— Мари кое-что рассказывала о вас… Родился на Мормартре, мать белошвейка, а отец..?
— Он давно умер, месье, — поспешил ответить Фабьен.
Сильвестр Бертран кивнул и продолжил:
— Три месяца назад вы вернулись из Австралии, где на золотых приисках смогли кое-что заработать…
— Месье Бертран, — с жаром заговорил Фабьен, — у меня есть счет в банке… Я могу предоставить вам оттуда выписку… А если вам сумма покажется недостаточной, я готов вновь поехать в Балларат и не покидать прииски, пока не заработаю столько, сколько скажете… Только позвольте нам с Мари пожениться…
— А что ты еще можешь дать моей дочери? — Сильвестр Бертран смотрел на молодого человека, будто пронизывая насквозь.
— Ничего, кроме своей безграничной любви и уважения, — искренне ответил Фабьен и сокрушенно покачал головой.
Отец Мари тяжело вздохнул, а потом сказал:
— Можете идти, месье Легранд…
— А что же насчет меня и Мари? — растерянно произнес Фабьен, поднимаясь с кресла.
— Мне нужно подумать… Я сообщу вам о своем решении завтра…
Фабьен послушно кивнул и, попрощавшись, вышел.
— Ну что? — подбежала к нему Мари, ожидавшая все это время в гостиной.
— Кажется, я ему не понравился, — Фабьен понуро опустил голову…
… Сильвестр Бертран задумчиво крутил в руках незажженную сигару. Мари… Его любимая маленькая девочка, его принцесса… Мари была поздним ребенком у четы Бертран, ее рождение было счастливой случайностью, которая внесла в их жизнь новый смысл и прилив свежих сил… Особенно к своей дочурке был привязан сам Сильвестр и готов был исполнить любую из ее прихотей… А теперь его девочка собирается замуж… У них с супругой было еще двое взрослых женатых сыновей и уже даже трое внуков-подростков, поэтому вопрос о наследниках не стоял, с этим было все в порядке… А что касается Мари… Он не стремился повыгодней выдать ее замуж, найти состоятельного и респектабельного мужа… Сильвестр просто хотел видеть свою дочь счастливой. И все. И если ей для счастья нужно было просто стать женой этого парня, то…
— Ты думаешь о Мари и о том парне? — прервал его размышления голос жены. Она, тихо шурша юбками, подошла к нему сзади и, наклонившись, обняла за шею.
Месье Бертран лишь кивнул и откинулся головой на спинку кресла.
— По-моему, он неплохой, — продолжала мадам Бертран.
— Ты считаешь, он ей подходит, Брижит?
— Если ты им имеешь в виду его происхождение, то вспомни кем был ты раньше… И кто ты сейчас. А мальчик, по-моему, очень неглупый и целеустремленный, и может далеко пойти, особенно, если у него будет такой учитель, как ты… А самое главное, мне кажется, он действительно любит нашу дочь. Так же, как и она его…
— Ты полагаешь, надо дать ему шанс?
— Да.
— Я очень надеюсь, дорогая, что твоя интуиция не подведет тебя и на этот раз, и этот молодой человек не разочарует нас, а главное — не причинит боль нашей Мари…
… Фабьен с нетерпением и плохо скрываемой тревогой ходил из угла в угол гостиной в доме Бертранов, ожидая, когда выйдет отец Мари и в конце концов огласит свое решение. Мари сидела здесь же на диване, нервно сцепив кулачки на коленях.
— Добрый вечер, месье Легранд, — наконец на лестнице появился Сильвестр Бертран, и Фабьен с надеждой и страхом воззрился на него.
— Добрый вечер, месье Бертран, — Фабьен почувствовал, как его голос срывается от волнения.
— Когда бы вы хотели объявить о помолвке?
— Что? — еще не до конца понимая смысл сказанного, переспросил Фабьен.
— Я хочу знать, на какой день назначать вашу с Мари помолвку. Или мне самому выбрать дату?
— Значит, вы… — просиял Фабьен и от счастья даже забыл все слова.
— Папочка, — бросилась тут же к отцу на шею Мари и крепко его обняла. — Спасибо, спасибо! Я знала, что ты поймешь…
В этот момент в гостиной появилась Брижит и, дружелюбно улыбнувшись, обратилась к Фабьену:
— Месье Легранд, не откажитесь ли с нами отобедать?..
* * *
Осень, 1861, Париж
Наступившая осень внесла еще больший сумбур в жизнь наших друзей…
Фабьен, после официальной помолвки, которая состоялась в первых числах сентября, полностью погрузился в предсвадебные хлопоты, дни напролет проводил с Мари и ее родителями, приходя в свою квартиру лишь ночевать…
Дидье продолжал находиться в состоянии любовной эйфории, чуть ли не каждый день посещая магазин, в котором работала его прекрасная нимфа. Однако он до сих пор так и не решился даже заговорить с ней, а только молча глядел на нее и тайком томился от любви. Лишь однажды он осмелился спросить, как ее зовут, на что девушка, кокетливо улыбнулась и представилась Стефанией, а потом в ответ спросила его имя, возможно просто из вежливости, но Дидье после этого больше недели летал на крыльях счастья…
А Эмиль все же внял наставлениям отца и стал потихоньку вникать во все тонкости банковского дела, и со временем это ему начало даже нравиться. А еще в его жизни тоже наконец появилась девушка. Их знакомство произошло совершенно случайно и при неожиданных обстоятельствах.
Стоял погожий сентябрьский денек. Эмиль неспешно шел по улице Рю де Лаваль. Наперерез ему из дверей булочной выбежала юная особа и прямиком направилась на другую сторону улицы. Она была так чем-то озабоченна, что не обратила внимания на мчавшуюся прямо на нее повозку, запряженную несколькими лошадями, которые даже и не думали останавливаться. Зато повозку заметил Эмиль и, не медля ни минуты, кинулся к девушке и, схватив ее за руку, резко дернул на себя. Потеряв равновесие, они оба упали на тротуар, и тут же в нескольких дюймах от них пронеслись взмыленные лошади, от которых во все стороны разбегались испуганные прохожие. Эмиль, падая, сильно ударился головой о камни и на секунду даже потерял сознание. Очнувшись, он увидел над собой обеспокоенное лицо той девушки.
— Месье, вы в порядке? — спросила она.
— Кажется, да, — проговорил Эмиль, поднимаясь с земли. — А вы?
— Со мной все хорошо. Огромное вам спасибо, вы спасли мне жизнь…
— Не стоит благодарностей. Только в следующий раз старайтесь смотреть по сторонам, а то вдруг меня рядом не будет, — усмехнулся Эмиль и дотронулся до больного места на голове, тут же почувствовав на пальцах теплую липкую кровь. Девушка тоже заметила кровь и испуганно вскрикнула.
— Вам нужно срочно промыть рану! — сказала она. — Идемте же со мной, я помогу вам…
— Не стоит, все нормально, — стал отнекиваться Эмиль, но девушка была непреклонна.
— Это все из-за меня, поэтому позвольте мне помочь, — произнесла она и потянула его за собой, обратно к дверям булочной. Там они обогнули прилавок и стали подниматься по узкой лестнице наверх.
— Фанни! — крикнула ей вслед пожилая женщина, стоящая за прилавком. — Что это значит? Ты же отправилась на Риволи!
— Этому господину нужна помощь, он ранен, — ничуть не смутившись, ответила девушка. — Я тебе все потом объясню, бабушка! Это магазин моего отца, — обратилась она уже к Эмилю. — У нас несколько булочных с пекарнями в разных районах Парижа…
Она завела Эмиля в небольшую комнату, усадила на стул и, набрав в таз воды, стала промывать ему рану. Эмиль же начал исподтишка ее рассматривать. Блестящие каштановые волосы, серые большущие глаза, аккуратный носик и пухлые губки на миленьком круглом личике. Аппетитные округлые формы, тонкая талия, безукоризненная осанка. И улыбка — обаятельная, сияющая, живая и кокетливая. Даже если бы она не обладала всеми остальными прелестями, можно было влюбиться только лишь в одну эту улыбку. И Эмиль понял, что пропал…
— Между прочим, мы так и не познакомились, — как можно непринужденней произнес он. — Меня зовут Эмиль Готьер.
— Фанни, — охотно ответила девушка. — Вернее, Стефани, Ламбер… Но близкие меня обычно зовут Фанни.
— Тогда, раз мы уже познакомились, — с шутливой торжественностью проговорил Эмиль, — не согласитесь ли вы завтра днем, мадмуазель Ламбер, прогуляться со мной по набережной Сены или полюбоваться фонтанами на Елисейских полях?
— С превеликим удовольствием, месье Готьер, — в тон ему ответила Фанни и, не сдержавшись, они оба рассмеялись…
… В конце сентября в квартиру Дидье и Фабьена заглянула Мадлен. Дидье в этот момент дома была один.
— Какими судьбами? — радостно улыбаясь, спросил он, приглашая подругу пройти.
— Мы же не виделись больше месяца, — сказала на это Мадлен, присаживаясь на диван. — Вы сами не заходите в гости, вот и решила вас навестить.
— И правильно сделала! Мы всегда рады тебя видеть! Как у тебя дела?
— Все хорошо, — бодро ответила девушка. — А у вас что нового?
— Фабьен тебе разве ничего не рассказывал?
— Нет, я же говорю, что мы уже сто лет не виделись… А что случилось у Фабьена? — напряженно улыбнулась она.
— У него в марте свадьба.
— Свадьба? — прошептала ошарашено Мадлен, и улыбка сползла с ее лица. — Как свадьба? С кем?
— А! — ухмыльнулся Дидье, совсем не замечая перемен в настроении Мадлен. — С одной богатенькой мадмуазель. У нее папаша — член Государственного Совета Франции, так что Фабьен не прогадал!.. Уже и помолвка была…
В эту самую секунду дверь распахнулась, и на пороге появился сам Фабьен.
— Это правда, Фабьен? — вместо приветствий сдавленно проговорила Мадлен.
— Что?
— Что ты через полгода распрощаешься с холостятской жизнью, — весело уточнил Дидье. — Оказывается, Мадлен еще не в курсе.
— Да, это так, — Фабьен счастливо улыбнулся, — я женюсь, представляешь?
Мадлен поднялась со своего места и медленно подошла к Фабьену. В ее глазах стояли слезы.
— А я и не знала, что у тебя такая продажная душонка, Фабьен, — дрожащим от обиды и гнева голосом промолвила она и со всего размаху влепила ему пощечину. — Предатель, — уже шепотом добавила девушка и, еле сдерживая рыдания, бросилась вон из квартиры.
— Что это было? — ошалело посмотрел на друга Фабьен, потирая пылающую щеку.
— По-моему, ее расстроило известие о твоей свадьбе, — осторожно проговорил Дидье. — Она ревнует, или мне это только кажется?
— Я ни черта не понимаю, Дидье, — Фабьен недоуменно пожал плечами. — Ни черта…
* * *
Март, 1862, Париж
… - Фабьен, сколько раз можно повторять, что она не хочет тебя видеть? — Люси стояла в проеме дверей дома Мадлен, скрестив руки на груди.
— Я знаю, Люси, правда, не понимаю почему, — Фабьен опустил голову. С того самого дня Мадлен всячески избегала его, не пуская даже на порог своей квартиры. Все, что ему удавалось о ней узнать, исходило от Дидье, единственным, с кем она еще кое-как общалась.
— Если не понял до сих пор, то и теперь не поймешь, — вздохнула Люси и оперлась одним плечом о косяк двери.
— Я принес вам с ней приглашение на свадьбу, — Фабьен протянул ей два бумажных конверта.
— Не думаю, что это разумно, — печально усмехнулась Люси, но приглашения взяла.
— Передай все-таки Мадлен, что я буду рад ее видеть…
Люси невесело покачала головой и молча захлопнула дверь перед парнем…
… - У меня, похоже, предсвадебный мандраж, — нервно улыбаясь, говорил Фабьен Дидье. — Прямо не верится, что через несколько часов Мари наконец станет моей женой…
— Кстати, а как там Эмиль? Сегодня, я надеюсь, он познакомит нас с той, которая все-таки покорила его ветреное сердце?
— Да, они с Фанни должны быть вместе… А как твоя любовь всей жизни? Когда уже ты решишься к более серьезному шагу, чем вздохи и взгляды в сторонке?
— Но зачем ты так? — Дидье даже слегка обиделся. — Мы со Стефи иногда разговариваем, она очень веселая…
— Ты уже полгода с ней просто разговариваешь! Пора бы уже перейти к сближению. Ты ведь даже не знаешь, как она к тебе относится.
— По-моему, я ей тоже нравлюсь, — уверенно сказал Дидье. — Во всяком случае, она охотно и мило со мной разговаривает.
— И все же, пора бы тебе рассказать ей о своих чувствах. А вдруг она только этого и ждет от тебя, переживает, сомневается?
— Знаешь, Фабьен, ты прав. Завтра же пойду к Стефи и признаюсь, что безумно ее люблю!
… Фабьен, стоя у алтаря в ожидании церемонии, пробежался глазами по залу в поисках Эмиля.
— Что-то Эмиль задерживается, — тихо сказал он Дидье, который находился рядом.
— Да вот же он! — Дидье кивком показал на Эмиля, пытающегося протиснуться через толпу гостей. В этот самый момент под сводами зала раздались первые торжественные аккорды свадебной мелодии.
— Извините, — запыхавшись, проговорил Эмиль.
— А где твоя спутница? — поинтересовался Дидье.
— Она захотела остаться поближе к выходу…
— Тише, — шикнул на них Фабьен, — вон Мари, — и, глядя на свою невесту, плавно идущую к алтарю под руку с отцом, расплылся в счастливой улыбке…
… Фанни, сияя от радости, подбежала к Эмилю, в руках у нее был свадебный букет невесты:
— Смотри, я поймала его!
— Ну, все, — притворно вздохнул Эмиль, — теперь нам точно придется пожениться!
— Так-так-так, — рядом с ними появился Фабьен, держа за руку Мари, — а вот, наверное, и загадочная Фанни… Представь нас уже наконец друг другу.
— Познакомьтесь, мадмуазель Стефания Ламбер, — торжественно произнес Эмиль, улыбаясь, а девушка присела в реверансе.
— Очень приятно, Фабьен Легранд, — склонил голову Фабьен, а после представил теперь уже свою жену.
— Дидье! — позвал Эмиль друга. — Иди сюда!
— Я уже тут, — Дидье, улыбаясь, подошел к друзьям. Его взгляд остановился на девушке Эмиля.
— Стефани? — хрипло вырвалось у него.
— Месье Люка? — недоуменно переспросила та.
— Вы знакомы? — Эмиль переводил взгляд то на одного, то на другого.
— Это твоя Фанни? — Дидье испытующе посмотрел на друга. В его глазах было столько ужаса и боли, что Эмилю стало не по себе.
— Да, — только и смог ответить Эмиль.
Тогда Дидье как-то неловко попятился и, обхватив голову руками, жалко улыбнулся, а потом быстро понесся к выходу.
— Дидье! — Фабьен тут же поспешил за ним.
— Откуда ты знаешь его? — Эмиль озабоченно посмотрел на Фанни.
— Просто он иногда заходит в нашу булочную недалеко от площади Шатле, где я помогаю отцу торговать, — растерянно заговорила девушка. — Порой мы перекидывались с ним несколькими фразами… Он всегда такой вежливый и стеснительный… и забавный…
— Черт! — Эмиль все понял. — Мне надо с ним поговорить, жди здесь, — и направился на поиски друзей.
Он нашел Фабьена и Дидье в библиотеке месье Бертрана.
— Ты же говорил, что никогда не перейдешь дорогу другу, — увидев его, прорычал Дидье и уже кинулся на него с кулаками, но Фабьен вовремя перехватил его руку и преградил путь.
— Прекрати, Дидье. Успокойся, — попробовал вразумить друга Фабьен.
— Да, я так говорил, Дидье… И считаю так до сих пор…Но я ведь не знал, что моя Фанни — это твоя Стефани, — начал оправдываться Эмиль.
— Так откажись от нее! — не унимался Дидье.
— Не могу, — проговорил Эмиль, в его глазах плескалось отчаяние. — Я тоже ее люблю… Пойми же… И мы собираемся пожениться… Если хочешь, можешь ударить меня…
Дидье взвыл как раненный зверь и вновь попытался кинуться на друга. И снова Фабьен встал у него на пути и, схватив за грудки, прижал к стене.
— Дидье, — твердо, разделяя каждое слово, начал он. — Я понимаю, что тебе сейчас больно…
— Ты же знаешь, как я люблю ее, — срывающимся шепотом проговорил Дидье.
— Знаю… Но ты сейчас не прав… Приди в себя… Никто не виноват в том, что вы с Эмилем полюбили одну и ту же женщину… К сожалению, так бывает… Но Стефани выбрала Эмиля… Ты должен принять это…
— Конечно, — горько усмехнулся Дидье, — ведь у меня отец не банкир, а всего лишь мясник…
— Причем тут это! — Фабьен хорошенько тряхнул друга.
— Притом, Фабьен, притом, — Дидье рывком высвободился из хватки друга. — Я уже все понял…
— Что ты понял? — устало произнес Фабьен, отходя в сторону.
— Что ты с ним заодно, — он кивнул в сторону Эмиля. — Ты всегда будешь на его стороне, а не на моей… Так было, есть и будет…
— Не неси чушь, Дидье…
— Это правда. Я всегда был всего лишь приложением к вашей дружбе. Не более того. Я это чувствовал и десять лет назад, чувствую и сейчас… Вы все время заодно… Вы ведь самые умные, самые удачливые, любимцы женщин, вам все по плечу… Вы считаете себя хозяевами жизни… А я… Для вас я просто размазня и недотепа… Слабак, который без вас ничего не стоит…
Фабьен с Эмилем были настолько поражены откровениями друга, что не знали, как и реагировать на это…
— Но я вам докажу, что и я что-то могу… Вот увидите… — после этого Дидье, окинув друзей ненавидящим взглядом, вышел, хлопнув дверью.
— Надеюсь, он не наделает глупостей, — озабоченно взглянув на Эмиля, сказал Фабьен.
… Утро следующего дня началось с появления в доме Бертранов взбудораженного Эмиля.
— Что случилось? — встретил его в гостиной Фабьен. Мари сидела здесь же и недоуменно смотрела на друга мужа.
— Я только что из банка, — быстро ответил тот. — Вчера вечером наша ячейка была вскрыта, а все содержимое, включая твой самородок, изъято… Там совершенно пусто, Фабьен…
— Ты думаешь это Дидье? — Фабьен сам не верил, в то, что только что посмел произнести.
— Не думаю, а знаю… К тому же, только мы трое знал шифр…Я, кстати, еще успел забежать на вашу съемную квартиру… Его там тоже нет. Хозяин дома сказал, что Дидье вчера собрал все вещи и съехал…
Фабьен зажал голову руками и опустился в кресло.
— Стряслось что-то? — в дверях гостиной появился месье Бертран.
— Да, — убито проговорил Фабьен и в порыве все рассказал тестю.
— Мы найдем его, Фабьен, — проговорил после этого Сильвестр. — И очень быстро, поверь. Он будет наказан.
— Я не хочу, чтобы его наказывали, месье Бертран, — поспешно сказал на это Фабьен. — Я просто хочу посмотреть ему в глаза и поговорить…
… Через два дня Дидье Люка был задержан в придорожном трактире недалеко от Сен-Дени.
— Он оказал сопротивление и убил двух жандармов, — сокрушенно рассказывал другу Фабьен. Они встретились на набережной и теперь стояли оба, облокотившись о парапет, и задумчиво смотрели на воду. — Теперь его точно посадят… Месье Бертран пообещал, что попробует добиться того, чтобы смягчить ему наказание… Но он не уверен, что что-то получиться… Это ужасно, Эмиль…
— Никогда не думал, что все может получиться вот так, — Эмиль поднял глаза к небу и тяжело вздохнул…
* * *
Мадлен, 1862–1886
«Фабьен женат… Уже женат… Теперь он не мой…», — мысли медленно, как патока, текли в голове у Мадлен. Она стояла, затерявшись в толпе приглашенных, и оцепенело наблюдала, как Фабьен одевает обручальное кольцо на безымянный палец своей невесты. Мадлен сама не знала, зачем все-таки решилась прийти сюда. Это было сродни самоистязанию, но она ничего не могла с собой поделать… Ей просто нужно было увидеть его. Только издалека. В последний раз…
Смотреть, как целуются счастливые новобрачные, было уже совсем невыносимо, и Мадлен поспешила к выходу…
… Она шла по улицам города, ничего не соображая и не замечая вокруг. Слез не было. Ничего не было: ни чувств, ни мыслей, ни желаний. Остались только полное безразличие и безысходность, застрявшие в горле колючим клубком… И зияющая пустота в душе и сердце. Незаметно для самой себя Мадлен оказалась недалеко от Монмартра, но домой идти не хотелось, и она в изнеможении опустилась на ступеньки крыльца какого-то дома, равнодушно отметив про себя, что находится на улице Пигаль. Вокруг сновали люди, проносились экипажи, раздавались крики ребятишек — для всех жизнь продолжала идти своим чередом, остановившись лишь для Мадлен…
— Вы ищите работу, мадмуазель? — незнакомый женский голос неожиданно вклинился в исступленные мысли Мадлен, заставив обернуться. Красивая ухоженная женщина средних лет стояла рядом на ступеньках и с интересом рассматривала Мадлен.
— Работу? — переспросила девушка, медленно возвращаясь в действительность.
— Вы же находитесь на крыльце моего заведения, вот я и подумала, что вы пришли наниматься на работу, — пояснила женщина.
Мадлен подняла голову и прочла надпись на яркой вывеске: «Сад Соблазнов».
— Вы хотите, чтобы я стала проституткой? — прямо спросила она.
— Я думала, что этого хочешь ты, — пожала плечами незнакомка. — И глядя на тебя, я бы не отказалась иметь такую девушку в своем заведении. Ты бы мне очень подошла, да и заработок у нас не плохой… Но раз я ошиблась, — хозяйка борделя пошла вверх по лестнице, — значит не судьба…
— Подождите, — вдруг окликнула ее Мадлен и поднялась. — Я хочу у вас работать. Я согласна.
— Тогда, — сдержанно улыбнулась женщина, — добро пожаловать в самый лучший бордель Парижа, — и распахнула перед ней дверь. — Скоро ты поймешь, как несказанно тебе повезло…
Мадлен решительно переступила порог и, когда дверь за ней захлопнулась, будто в мышеловке, она совсем ясно поняла, что прошлая жизнь для нее закончена… Возврата больше нет… Прежней открытой, веселой и доверчивой Мадлен уже не существовало, вместо нее родилась новая Мадлен — равнодушная, беспринципная и лицемерная…
… Мадлен проработала в «Саду Соблазнов» три года и за это время стала самой дорогой и востребованной девушкой заведения. Обо всем том, что связывало ее с прошлым, она старалась не вспоминать, вычеркнув из своей жизни всех старых друзей и знакомых, даже отца. Единственным исключением являлась Люси — самый близкий человек, который всегда был рядом и который в любую минуту был готов протянуть ей руку помощи.
Недостатка в клиентах у Мадлен никогда не было. Более того, многие из них настолько увлекались ею, что готовы были сделать своей содержанкой. Но Мадлен не торопилась становиться чьей-либо любовницей, тщательно перебирая поклонников и пытаясь найти кандидатуру посостоятельней. В конце концов она остановила свой выбор на Томасе Мореле, зажиточном, престарелом буржуа, вдовце, который предложил ей перебраться с ним в Дижон, и Мадлен с радостью уехала из ставшего ей ненавистным Парижа. В Дижоне месье Морель снял для нее шикарные апартаменты недалеко от центра города. Дорогие подарки, украшения, меха, праздная светская жизнь — сейчас все, о чем Мадлен раньше могла только мечтать, стала явью. Только сделало ли это ее счастливой?.. Мадлен старалась не задумываться над этим, отчаянно убеждая себя, что только этого она и добивалась…
Спустя еще два года место Томаса Мореля занял Альбер Греви, темпераментный гасконец, получивший в наследство от отца немалое состояние. С ним Мадлен переехала в Бордо.
Канны, Лион, Орлеан, Ницца, Тулуза, Руан, Сен-Тропе — в последующие десять лет Мадлен меняла города также часто, как и богатых любовников. Единственным городом, посещение которого она всячески избегала, был, конечно же, Париж.
Марсель стал тем самым местом, в котором Мадлен наконец захотела остаться навсегда. Благодаря своему очередному любовнику, который в то время являлся начальником марсельской полиции, Мадлен Арно открыла собственный публичный дом в районе квартала Сен-Жан. Ее незаменимой помощницей стала никто иная, как Люси Нови. Сын Люси к тому моменту уже успел жениться и переехать жить в другое место, а муж ее, к несчастью, скончался год назад. Поэтому Люси, ощущая себя в те дни неимоверно одиноко, охотно отозвалась на предложение лучшей подруги и незамедлительно переехала к ней в Марсель…
За прошедшие двадцать лет Мадлен ничего не знала и не слышала о Фабьене Легранде, впрочем, ей этого и не хотелось. Она намного лучше себя чувствовала, находясь в полном неведении о его судьбе. И лишь в 1881 году на первой странице утренней газеты она случайно прочитала заметку о том, что Фабьен Легранд, член Сената, зять известного в прошлом политика Сильвестра Бертрана, с 1 февраля сего года назначен префектом города Парижа…
— Да уж, Фабьен время зря не терял…, - горько усмехнулась она и бросила газету в пылающий камин. Слезы утраченных надежд, которые Мадлен все эти годы усердно глушила в себе, безудержным потоком бежали по ее щекам, пока она застывшим взглядом следила за тем, как огонь пожирает буквы имени Фабьена в заголовке…
* * *
Фабьен и Эмиль, 1862–1886
…Дидье Люка, стараниями месье Бертрана, был осужден всего на десять лет, хотя за такое преступление положено было вдвое больше. Фабьен хотел было добиться свидания с Дидье, чтобы наконец обо всем поговорить, объясниться, но, заметив на суде его полный ненависти взгляд, обращенный в их с Эмилем сторону, понял, что эта затея бессмысленна. Во всяком случае, Дидье пока не готов был ничего слушать и тем более слышать…
… В феврале шестьдесят третьего у Фабьена с Мари родился Николя, а в апреле того же года Эмиль наконец обвенчался со Стефани. К несчастью обоих, они долго не могли завести ребенка: последующие несколько лет все беременности Стефани заканчивались потерей малыша. И лишь спустя четыре года, когда они уже совсем отчаялись, Господь смиловался над ними и подарил им Мишель. Она родилась прямо в рождественскую ночь, красивая, здоровая и крепкая малышка. А еще через полгода в семье Легранд появилась Софи…
…Фабьен за это время не без поддержки тестя поступил в Парижский Университет на отделение политологии и закончил его вполне успешно, после чего месье Бертран постепенно начал приоткрывать для него мир политики со всеми его тонкостями и перипетиями.
— Я понял, что политики — это те же самые шулера, — с улыбкой потом говорил Фабьен своему другу Эмилю, — только ставки в их играх совсем другие…
… Когда в середине 1870 года среди населения страны начали витать революционные настроения, обусловленные недовольством существующего политического режима, Фабьен с Эмилем увезли свои семьи подальше от города, где те пробыли вплоть до падения Парижской Коммуны в конце мая 1871.
После того, как Наполеон III был пленен франко-прусскими войскам под Седаном и Второй империи пришел конец, была провозглашена Третья французская республика. Месье Бертран вместе с Фабьеном, несмотря на все бытующие противоречия и оказавшись достаточно политически гибкими, без особого труда нашли себе место в новом государственном строе. И в 1876 Фабьен Легранд стал сенатором Национального собрания французской республики, а спустя еще пять лет он был назначен префектом Парижа…
Эмиль же за прошедшие годы полностью перенял дела отца и сам возглавил их семейное дело …
Что касается Дидье Люка, после его освобождения Фабьен пытался навести о нем справки, но это оказалось безуспешным: бывший друг поспешно пересек границу Франции и бесследно исчез…