— Что случилось? — Калем бросился ко мне, когда я на негнущихся ногах вошла в его комнату.

— Вот, — я просто протянула ему бумажное послание и опустилась в ближайшее кресло, пытаясь унять дрожь в теле.

— Откуда это? — спросил он, прочитав четверостишье.

— Горничная принесла постиранную одежду, в ней и нашла… Что убийца имел в виду? — я затравленно посмотрела на Калема. — О какой тайне он говорит? Может, он догадался, кто я на самом деле?

— Мне кажется, здесь говорится о том случае с пистолетом, — ответил он.

— А мне кажется, это предупреждение, что я буду следующей… — обреченно произнесла я. — Похоже, пришло время ловить на живца…

— Неуверен, — покачал головой Калем. — Идем в ГРУМ… Нужно подумать, как действовать дальше. Только мне необходимо еще кое-что выяснить у Альдагеса…

Король нашелся в своем кабинете, где по традиции пропускал рюмочку наливки.

— Ваше Величество, надо узнать, кому из невест сегодня возвращали постиранную одежду. И, пожалуйста, как можно быстрее…

Дворецкий справился за четверть часа, и вскоре нам уже было известно, что чистые вещи, помимо меня, приносили еще и Нирете.

— Думаешь, убийца мог перепутать? — наконец поняла я ход мыслей Калема. — Положить записку не в ту стопку одежды?

— Да. Более того, ваши вещи были похожи по цвету.

— В таком случае, что за тайна?

— У Ниреты есть кое-что в биографии, чего она очень стыдится, — признался детектив. — Она — внебрачная дочь, хоть и с титулом принцессы. Ее родила любовница правителя Тирсея. Обычно таких детей не признают наследниками, однако отец Ниреты решил все же узаконить ее рождение и обставил все официально так, будто ее родила его законная жена. Но, несмотря на то, что Нирету сделали принцессой, она так и осталась изгоем в своей семье, не принятая ни сестрами, ни братьями…

— Это ты знаешь из ее досье? — спросила я.

Калем кивнул.

— Но тогда откуда мог узнать об этом убийца?

— Пока не знаю, — Калем задумчиво потер подбородок.

К моей большой радости в ГРУМе мы столкнулись с Пал Сергеевичем. Оказалось, он как раз сегодня дежурил у пульта. После убийства Карлы, когда молодой наблюдатель допустил халатность, решено было, что в комнате с видеокамерами будут дежурить двое — непосредственно наблюдатель и оперативник.

Пал Сергеевич уже в общих чертах понял, что произошло, но выслушал нас еще раз внимательно, несколько раз перечитал записку и спросил:

— Кто находился в кухне в тот момент, когда ты упала, Стася?

— Да все невесты, кроме Сэльмы, — начала перечислять я, — шеф-повар и три его помощника, посудомойка, оператор, который снимал, как мы готовим…

— Надо будет посмотреть, что он наснимал и вычислить всех, кто там был, — произнес Пал Сергеевич. — А насчет Ниреты… Если бы не подозрения Брендона, я бы и не вспомнил об одном инциденте, что наблюдал на видео на прошлом своем дежурстве… Нирета встретилась случайно в коридоре с Эбби Бирк, и та что-то сказала тирсейке на ухо. И Нирета убежала в слезах в свою комнату. После того случая мы на некоторое время усилили наблюдение за одной и второй, однако ничего больше подозрительного не происходило. Нирета быстро успокоилась, а Эбби больше не заводила с ней никаких разговоров. Теперь же у меня появились подозрения, что Эбби как раз тогда могла намекнуть Нирете о ее происхождении.

— А потом подложила ей записку? — я с сомнением посмотрела на начальника. — Только перепутала одежду? Тогда получается, что убийца все-таки Эбби?

— Или она помощница убийцы, — тихо проговорил Калем. — Я не могу отделаться от мысли, что преступник может работать с кем-то в паре… Неужели, все-таки Эбби? — повторил он потом мои же слова.

— А ведь Эбби больше всех ненавидела Карлу, — вспомнила я все наши совместные мероприятия, что проводились во дворце. — Они постоянно спорили… И вполне вероятно, даже тогда, когда мы их не видели. Возможно, Эбби раньше других узнала о нездоровом пристрастии Карлы к истреблению животных, Санти могла просто где-нибудь проболтаться в перепалке… Вот Эбби и ждала удобного случая, чтобы проучить ее таким… убийственным способом, — закончила было я на вздохе, но тут в памяти всплыло еще кое-что: — И меня Эбби тоже несколько раз провоцировала, пыталась вывести на чистую воду. Я тогда еще подумала, что она что-то подозревает. Помнишь? — я перевела взгляд на Калема.

— Помню, — несколько раз кивнул тот. — И все же мне никак не верится, что это Эбби…

— По-моему, она тебе просто нравится, притом почти с первых дней, — заметила я. — Поэтому относишься к ней несколько необъективно.

— Возможно, Стася и права, — неожиданно поддержал меня Пал Сергеевич. — Тебе, Брендон, стоит взглянуть на эту девушку беспристрастно.

— А ведь сразу Эбби Бирк у тебя была одной из главных претенденток на преступницу, — добавила я. Говоря это, я чувствовала, как во мне зарождается нечто похожее на ревность. — Только уважаемый детектив об этом слишком быстро забыл.

— Хорошо, согласен, постараюсь быть более объективным…

Вот как? То есть он таким образом признает свою симпатию к Эбби? А ведь мог и опровергнуть! Я отвернулась от мужчин, чтобы никто из них не смог увидеть разочарования на моем лице.

— Что насчет завтра? — между тем поинтересовался у Пал Сергеевича Калем. — У нас поездка в горы.

— Поезжайте, — ответил тот после некоторых раздумий. — Стася должна вести себя как ни в чем не бывало. Будто не было никакой записки. Подождем следующего хода преступника. Только, Стасенька, не забудь про корсет, и пистолет помести так, чтобы удобно было доставать.

— Я и так всегда ношу корсет, и пистолет тоже при мне…

— Хорошо. Брендон, Эбби Бирк должна быть у тебя постоянно на глазах. Пока она у нас подозреваемая номер один. Стасю с Ниретой тоже желательно не упускать из виду. Завтра с вами едут только знакомые лица — невесты, водитель, оператор, доверенный слуга самого Величества. То есть круг довольно узкий, тем лучше для нас. Мы, в свою очередь, будем усиленно наблюдать за передвижением тех, кто останется во дворце. Если кто- то решит покинуть его, тебе, Брендон, сразу сообщат. Не забудь переговорное устройство, только поставь на беззвучный режим.

— Конечно…

— Ну вот и ладненько, — без улыбки заключил Пал Сергеевич. — На этом и решим. Есть еще какие-то вопросы?

— Да, — подал голос Калем. — Появилась ли какая информация на кондитера?

Я с интересом прислушалась. Получается, Калем «копает» под Теда? То есть досье на него ему не хватает?

— Пришли ответы на запросы еще с одиннадцати миров, — ответил Пал Сергеевич. — Пока на него все чисто. Но еще не отозвалось тридцать четыре. Ждем. Как только что-то появится любопытное — сообщу.

— Спасибо. Наверное, на пора идти, — Калем посмотрел на меня.

— Да, конечно. Только можно я со Стасей минуточку переговорю наедине? — с улыбкой попросил Пал Сергеевич.

— Конечно. Я подожду в коридоре, — детектив вышел.

— Стасенька, — начал вкрадчиво Пал Сергеевич. — Я хотел тебя попросить кое о чем. Брендона я уже предупредил, но еще хочу и тебе сказать. Вам не стоит проявлять чувства под камерами.

Что?.. Я ожидала от Пал Сергеевича чего угодно, но только не такой просьбы. Сразу стало ужасно стыдно и неловко, будто меня застукали за чем-то до боли неприличным. Впрочем, приличным это тоже нельзя было назвать…

Я даже не нашлась, что сказать в защиту, залепетала нечто тихое и нечленораздельное, но Пал Сергеевич остановил меня, ласково погладив по ладони:

— Да я все понимаю и не осуждаю, наоборот. Я буду рад, если у вас с Брендоном все сложится, только… Не стоит пока все афишировать. Это хорошо, что в тот день тоже дежурил я и отключил камеры, пока вы там… Ну, ты поняла. Но ведь на моем месте мог оказаться кто-нибудь другой, которого бы это развлекло, а потом бы он распустил сплетни…

Так это Пал Сергеевич отключал камеры! С одной стороны, облегчение, но с другой, все равно неудобно…

— Это было первый и последний раз, Пал Сергеевич! Обещаю, — с горячностью произнесла я. — Мы с детективом договорились, что не будем смешивать работу и личную жизнь. Так что не беспокойтесь: больше подобное не повторится.

— Ну-ну, в крайности впадать тоже не надо, — усмехнулся начальник. — Но сдержанность все же не помешает. Идем, я вас провожу…

На обратной дороге во дворец мы с Калемом молчали. Тревога, вызванная посланием убийцы, немного притупилась, зато на первый план вышли переживания по поводу того, что сказал Пал Сергеевич. Я никак не могла унять неловкость, возникшую после его предупреждения. А еще и подозрения насчет Эбби…

• тоже пребывал в глубоких раздумьях, о чем говорила глубокая морщинка, залегшая меж бровей, и взгляд, устремленный в себя.

— Боишься, что Эбби действительно может оказаться убийцей? — спросила я уже в его спальне. — Тебя это расстроит?

— А тебя расстроит, если убийцей окажется Тед? — задал встречный вопрос Калем, загнав меня тем самым в тупик.

— Скорее, меня это разочарует. Ведь я уже привыкла подозревать здесь всех и вся, — ответила я несколько натянуто. — И я не испытываю к нему интереса как к мужчине.

— То же самое я могу сказать и об Эбби, — детектив улыбнулся и приблизился ко мне почти вплотную. — Да, я ей симпатизирую, но не как женщине, которую хотел бы сделать своей, — он провел костяшкой указательного пальца по моей щеке, — а как интересному собеседнику, не более… Теперь ты не будешь ревновать меня к ней?

— Пойду-ка я спать, — я решила не отвечать на этот провокационный вопрос и направилась к двери. — Спокойной ночи.

Но Калем, зачем-то стянув с кровати покрывало и прихватив его с собой вместе с подушкой, устремился за мной.

— Ты куда это? — не поняла я.

— Буду ночевать сегодня в твоей комнате, — бесстрастно ответил он. — Не волнуйся, посплю в кресле. Твой начальник попросил меня не спускать с тебя глаз, сейчас самое время начать делать… Мало ли что после этой записки взбредет в голову маньяку? Аты и стрелять толком не умеешь…

— Но у меня, вообще-то, камеры, и дверь я закрываю на ключ… — попыталась все же воспротивиться я. — Да, и маячок сработает, если что…

— Я не понял, кто у нас в паре главный — ты или я? — деланно возмутился Калем. — Если я решил, что так правильнее, значит, ты должна принять это как должное. А начальник меня твой за это еще поблагодарит, вот увидишь.

Это уж точно… Что-то Пал Сергеевич слишком часто просит детектива обо мне заботиться, да и против наших отношений ничего не имеет. Неужто в свахи подался? Обычно этим грешат особы женского пола и престарелого возраста, но, оказалось, страстью к сводничеству могут загореться и мужчины…

— Все, давай иди спать, — теперь уже Калем подтолкнул меня к двери. — А я буду оберегать твой сон.

Ну конечно, так я и засну с таким-то оберегом…