Это была долгая ночь. Телефон у Серебрякова просто горел в руках: он звонил, ему звонили — и все это не прекращалось почти ни на минуту в течение нескольких часов. Я тоже спать не шла, сидела тихонько рядом с ним в мансарде и радовалась, что снова могу его видеть. Погибшего Митю, безусловно, было очень жаль, но каждому своя боль ближе, как и счастье.
— Пока непонятно, кто еще с ним был в машине, — Серебряков отложил телефон и потер глаза. — Скорее всего, подхватил кого-то по дороге. Он любил брать попутчиков, особенно если ехал один.
— Вот судьба у кого-то…— вздохнула я. — А у Мити семья была?
— Женат он не был, детей тоже нет. Кажется, только сестра и отец, но живут они где-то не в Москве. В полиции сказали, что сами с ними свяжутся… Но на опознание тела придется ехать мне завтра…
— Это обязательно? — я посмотрела на него с сочувствием. — Уже ведь и документы при нем нашли, подтверждающие личность…
Серебряков пожал плечами:
— Сказали — формальность… Поэтому придется встать в семь. Пошли спать, что ли? Хоть бы часа четыре подремать.
— Пошли, — я с готовностью поднялась. — Только…— мой взгляд упал на письменный стол. — Выключи компьютер… Ты перед отъездом забыл это сделать.
— И он все эти дни был включен? — Серебряков, покачав головой, направился к столу. На экране тут же высветилась открытая папка «Маша». Его быстрый смущенный взгляд в мою сторону сказал все за него.
— Сегодня я не буду требовать этому объяснений, — сказала я, чуть усмехнувшись, — но потом, когда все уляжется… Мне будет интересно вас послушать, Денис Игоревич.
— Как скажете, Мария Дмитриевна, — он кивнул, отводя глаза, и быстро выключил компьютер.
— Останешься у меня? — спросил, когда мы были уже около его спальни. — Правда, сегодня предлагаю только совместный сон и пообниматься. На большее сейчас я не способен…
— А большее и не надо, — я погладила его по небритой щеке.
— Вообще? — он посмотрел на меня с подозрением.
— Пока, — ответила я, пряча улыбку, и сама открыла дверь в комнату. — Ложись уже в постель, ты с ног валишься… А я пойду переоденусь.
— Но ты ведь вернешься? — снова сомнения в голосе.
— Вернусь. Ты не успеешь соскучиться…
— Первый раз вижу тебя в пижаме, — сонно пробормотал Серебряков, когда, возвратившись, я нырнула к нему под одеяло. Он тут же сгреб меня в объятия и прижал к себе. — Ты такая уютная, мягкая… И пахнешь вкусно. Духи?
— Шампунь, — я усмехнулась и попыталась устроиться у него на плече.
— Ты ведь не собираешься больше называть меня по имени-отчеству? — неожиданно спросил он.
— А ты меня? — несколько смутившись, вернула ему вопрос. От имени-отчества-то я уже почти отучилась, а вот просто по имени называть его было еще непривычно, поэтому пока обходилась обезличенными фразами.
— Уже давно это делаю, разве не заметила? И с нетерпением жду ответного хода, Маша…
— Ответный ход делаю. Денис, — произнесла его имя и вдруг почувствовала легкость, будто отпустила от себя что-то.
— Так-то лучше, — его губы коснулись моего виска поцелуем. — Теперь можно и спать…
Утром поднялась вместе с ним, чтобы незамеченной перебежать в свою спальню: пока я не была готова настолько откровенно афишировать наши отношения. Понятное дело, что вчера я уже выдала себя с головой и перед Ниной, и Васей, но все же пусть они привыкают к этому постепенно. А ведь еще была и Варя… Даже не представляю, как она это воспримет: обрадуется или начнет ревновать? Все-таки одно дело быть ее любимой няней и учительницей, а другое — претендовать на место мамы, которая, оказывается, еще и жива.
Нина вела себя со мной, как ни в чем не бывало, разве что была чуть оживленней. Но последнее можно было списать на радость от того, что с ее хозяином все обошлось. Она то и дело охала и ахала, вспоминая, что мы се вместе пережили накануне. Потом проснулась Варвара, и жизнь в доме и вовсе пошла прежним чередом.
Серебряков вернулся к обеду, и его вниманием тут же завладела соскучившаяся дочка. Нина, глядя на них, украдкой смахивала слезу и качала головой, по-видимому, представляя, что, не случись чуда, Варвара уже и не смогла бы вот так обнять отца.
— Маша, подай, пожалуйста, соль, — когда Серебряков первый раз обратился так ко мне за столом, все сделали вид, что ничего особенного не произошло. Даже Варя, казалось, не среагировала на это.
— Пожалуйста, — я протянула ему солонку, так и не решившись назвать по имени в ответ.
Я пока даже в мыслях с трудом использовала «Денис», чередуя его с более привычным «Серебряковым», ну а вслух, в присутствии других, и вовсе не могла произнести, поэтому тренировалась в этом, лишь когда мы оказывались наедине.
— Что там с полицией? — поинтересовалась потом, чтобы скрыть заминку.
— Все подтвердилось, — ответил он. — Это действительно Митя, а пассажир — случайный попутчик. Версия причины аварии: водитель заснул за рулем, выехал на встречку. Еще из-за заморозков гололед был, поэтому и затормозить не получилось…
— А из других машин люди как? Сколько их там столкнулось? — спросила уже Нина.
— Всего три машины, вместе с моей. Остальные пострадавшие пока в реанимации.
— Вот беда-то беда, — покачала Нина головой. — Бедные люди…
— Автомобиль ремонту не подлежит? — задал вопрос уже Вася.
— Нет, груда металлолома, — вздохнул Серебряков.
— Но страховку же выплатят.
— Да бог с ней, со страховкой. Митю она не поможет вернуть…
Не успели отобедать, Варя потащила отца играть в карты, а заодно в игру вовлекли и меня. Сперва, конечно, предлагался твистер, но для него нужен был более веселый настрой, поэтому сошлись на «дураке».
Играли в гостиной, расположившись прямо на ковре. В победителях в основном оставался Серебряков, мы же с Варей по очереди становились «дураками». Потом решили сделать перерыв, и меня отправили за морсом. Когда же я вернулась, то застала Варю на коленях у отца, громко шепчущую ему на ухо:
— Папочка, ну можно мне Марию Дмитриевну тоже «Машей» называть? Ты ведь ее уже так называешь, значит, и мне можно? Ну, пожалуйста, разреши…
— А почему ты у меня об этом спрашиваешь? — Серебряков растерянно почесал затылок.
— Потому что это ты мне не разрешал ее так называть! — возмущенно напомнила Варвара, и я не смогла сдержать улыбку. А ведь и правда, такой разговор был, в самом начале моей работы в их доме.
— Ну…
— Можно, — ответила громко я, опуская обратно к ним на ковер и ставя рядом поднос с напитком. — Я разрешаю называть меня по имени.
— Ура! — глаза Вари сразу заблестели.
— Только с одним условием, — добавила я. — Так можно называть меня, когда мы одни или дома. В школе я по-прежнему для тебя «Мария Дмитриевна», хорошо? Думаю, если ты будешь звать меня там «Машей», твои одноклассники неправильно поймут. Поэтому пусть это станет нашим секретом, договорились?
— Договорились! — Варя сразу перескочила ко мне на колени и обняла за шею. — Маша…
— Мария Дмитриевна, я уже все сделала, — Варвара выговаривала мое имя с особой четкостью, сохраняя при этом как никогда серьезное лицо.
Она старательно выполняла наши договоренности в школе, порой даже излишне усердствовала, вызывая у меня невольную улыбку. Зато когда мы оказывались в машине, шумно выдыхала и незамедлительно переходила к неформальному общению.
— Хорошо, Варя, молодец, можешь сдать тетрадь, — я тоже пыталась вести себя с ней сдержанно, хотя с каждым днем становилось все труднее различать грань между школой и домом, особенно когда работа неожиданно пересеклась с чувствами.
Занятия в школе уже шли вторую неделю, наступила пятница, и я, как и мои подопечные ученики, находилась в ожидании выходных, на которых у меня намечалось одно приятное событие. Свидание, на этот раз с Се… Денисом. Да, в этом у меня уже тоже наконец наметился прогресс. Я все реже думала о нем, как о Серебрякове и отце Вари, и все чаще как о просто… Денисе. Моем Денисе. Правда, сам факт наших отношений время от времени вызывал смятение и ощущение некой нереальности, будто это все происходило не со мной и, вообще, где-то в другом мире, особенно когда мы с ним находились далеко друг от друга. Зато сразу забывала обо всем, стоило нам оказаться наедине.
Первую неделю Денис был занят проблемами, вызванные аварией и гибелью соучредителя: похороны Мити, потом совет акционеров, еще какие-то проволочки с оформлением страховки и других бумаг… Тогда мы даже виделись мало и порой только ночью, чтобы немного побыть вместе. Бывало, и любовью не занимались, просто лежали в обнимку и рассказывали друг другу, как прошел день, а то и вовсе молчали. Эта неделя уже выдалась полегче, эмоции от пережитого немного улеглись, раны начали затягиваться, дела — возвращаться в привычное русло. А меня неожиданно пригласили на свидание.
— Не обещаю чего-то грандиозного или удивительного, — предупредил смущено Серебряков, — просто хочу провести хотя бы один вечер наедине с тобой. Чтобы нам никто не мешал и не отвлекал.
— А Варя? — уточнила я.
— С Варей побудет Нина, ну и Вася, — Денис с улыбкой потрепал меня по щеке. — А у тебя законный выходной.
Вот я и жила в предвкушении субботы.
Прозвенел звонок с предпоследнего урока, и дети побежали к шкафчикам переодеваться на физкультуру. Я же, в ожидании физрука, который должен был их забрать, вышла в коридор. Вася жестом показал мне, что отойдет на минуту, я кивнула и прижалась спиной к косяку двери. Не знаю, как проглядела и откуда он появился, но услышав рядом знакомый голос:
— Ну привет, Машуня, — чуть не лишалась сознания.
Сердце ушло в пятки, а горло пересохло.
— Что ты здесь делаешь? — спросила еле слышно Вадима. — Кто тебя пустил?
— Ну, у вас тут школа, вроде, а не секретный объект, — ухмыльнулся он.
В глаза сразу бросался его непривычно неухоженный вид: помятая толстовка, взъерошенные волосы, заметная щетина на лице.
— Зачем пришел? — спросила снова, уже тверже и с вызовом.
— Сказать тебе спасибо, — рот Вадима искривился в улыбке, похожей на оскал. — Из-за тебя я уже месяц не могу найти работу. Твой хахаль меня уволил и, кажется, выдал волчий билет. Теперь в любой организации, когда слышат мое имя, сразу сворачивают разговор.
— При чем здесь я? — слышать такое было неприятно, тем более я действительно не знала, что Серебряков зашел так далеко в своей мести, да и агрессия Вадима пугала, но хотя бы внешне самообладание следовало сохранить.
— Да при том, подстилка! — он с размаху въехал кулаком в дверь, что я отскочила в сторону. — Это все из-за тебя! И Серебрякова…
— Что здесь происходит? — с одной стороны к нам спешила директриса, с другой — Вася. — Вы кто, молодой человек?
— А вы кто? — рыкнул Вадим на Тамару Сергеевну.
— Я, собственно говоря, директор этой школы! — возмущенно ответила та. — Поэтому повторяю вопрос: что здесь происходит?
— Директор? Тогда посмотрите, кого вы подпускаете к детям, — он ткнул в меня пальцем. — Это самая настоящая ш…— но договорить ему не дал Василий, схватив за шиворот и хорошенько встряхнув.
— Я выведу его, — бесстрастно произнес Вася и без особого труда потащил сопротивляющегося Вадима к лестнице.
— А теперь я хочу объяснений от вас, Мария Дмитриевна, — сурово произнесла директриса, поглядывая на моих первоклашек, высыпавших из класса. Особенно заинтересованной выглядела Варвара.
— Простите за опоздание, — к нам подбежал молодой физрук. — Дети, построились и— за мной!
Тамара Сергеевна терпеливо дождалась, когда ребят уведут, а после вновь воззрилась на меня:
— Так в чем дело, Мария Дмитриевна? Что за балаган здесь устроили? Еще и при учениках!
— Прошу прощения, я не знаю, как так вышло, — мне было жутко стыдно за эту сцену, хотелось провалиться сквозь землю.
— Я так понимаю, этот молодой человек имеет к вам какие-то претензии? И при чем здесь Серебряков?
Черт, она и это слышала! Увидев мое замешательство, директриса протянула:
— Значит, слухи о вас и Серебрякове подтвердились…
— Какие именно слухи? — я посмотрела на нее настороженно. — Если вы о моей подработке у него, так я это и не скрываю… Занимаюсь с Варварой репетиторством, — я вспомнила свою изначальную версию.
— А репетиторствуете с постоянным проживанием в их доме? — Тамара Сергеевна поправила очки. — Это сейчас так называется? Я понимаю, что вам надо устраивать личную жизнь, однако и о репутации тоже стоит думать…
— Я разве хотя бы раз позволила себе какое-либо неприличное поведение? — мне стало обидно от таких обвинений. Мало мне Вадима, еще и тут…
— Нет, но… Роман со спонсором школы…— директор многозначительно замолчала.
— Это разве запрещено уставом? — с вызовом спросила уже я. — Или мы теперь будем обсуждать личную жизнь каждого учителя или администрации? А насчет спонсора… Разве вы сами мне не советовали быть более гибкой с Серебряковым?
— Но не настолько же, — Тамара Сергеевна смерила меня презрительным взглядом. — Что ж, Мария Дмитриевна, кажется, я в вас ошиблась…— она развернулась на каблуках и направилась прочь.
— Не обращай внимания, она все равно тебя не уволит, — пытался успокоить меня вечером Денис. — Я этого не допущу… Директриса же считается с моим мнением? — он весело хмыкнул. — Считается. Иначе перекрою спонсорский краник… Пусть изыскивает средства из бюджета.
— И ты туда же! — я расстроено отвернулась. — Вот чувствовала, что будут сплетни…
— А лучше пусть увольняет! — подумав о чем-то, заявил Серебряков. — Меня так даже больше устраивает. У тебя есть работа.
— Как остроумно, — вздохнула я. — Ладно, сама разберусь с директрисой. Меня пока больше Вадим волнует. Почему он не может найти работу? Это действительно ты так устроил?
— Я просто хотел проучить этого самоуверенного засранца, чтобы больше не открывал свой грязный рот, — с запалом отозвался Денис. — Заодно и на землю опустить, и корону сбить… Или ты думала, я оставлю его у себя в компании после всего, что он выкинул на корпоративе? После всех его оскорблений в твой адрес?
— Честно говоря, я вовсе об этом не думала, — призналась я. — Спасибо, конечно, что заступился за меня, но… Вадим, кажется, обозлился еще больше, и сегодняшний его приход в школу только подтверждает это. Как бы он чего еще не сделал… Понимаешь, я таким агрессивным его никогда не видела, он очень изменился, поэтому теперь я и не знаю, чего от него ожидать…
— Тебе не нужно его бояться, — Денис успокаивающе меня обнял. — Такие как он по своей сути трусы, только тявкать могут… Шавки. Но все равно, не бойся ничего. Я смогу защитить тебя от него. Обещаю.