Серафима попыталась открыть дверь своим ключом, но она была закрыта на щеколду с внутренней стороны, и тогда она нажала на звонок.
После продолжительной до неестественных размеров паузы, за дверью раздались едва слышные шаги.
— Кто? — прозвучал вслед за этим испуганный голос Анны Сергеевны.
— Мама, это мы с Серафимом, открывай.
Анна Сергеевна открыла задвижку и впустила их в квартиру.
— Так поздно? — удивилась она. — Ты же сказала, что поедешь сегодня домой, и я тебя не ждала.
— Ты, что уже спать легла? — спросила ее Серафима, видя, что мама стоит перед ними босяком в наспех накинутом халате, абсолютно растерянная, если не сказать больше. И она, улыбнувшись, объяснила ее состояние стеснением перед Серафимом, неожиданно заставшим ее в таком виде.
— Нет пока, замялась растерявшаяся Анна Сергеевна. Но…..
— Мама, я знаю, кто убил папу! — сказала Серафима, у которой не хватило терпения, чтобы спокойно подготовить Анну Сергеевну к восприятию этой тяжелой информации.
Анна Сергеевна побледнела и непроизвольно схватила Серафиму за руку, приготовившись услышать страшную весть.
— Кто?
— Маша Кружилина.
— Что? Что ты сказала?
— Да, мама! Это правда. Ее опознала свидетельница, и потом у нее нашли пистолет. В общем, ее вина доказана полностью. Я только что разговаривала с лейтенантом Свиридовым. Ее уже взяли под стражу.
— Господи, но почему?
— Пока не известно! Но, думаю, что они скоро об этом узнают.
— Нет, этого не может быть! Доченька, может, они все же ошибаются?
— Нет, мама! Это правда!
И Серафима, отстранив Анну Сергеевну, направилась в комнату.
— Сима, подожди! — воскликнула ей вслед Анна Сергеевна.
Серафима обернулась и вопросительно на нее взглянула.
— Не ходи туда.
— Что? — не поняла Серафима.
И тут Анна Сергеевна схватила ее за руку и потянула обратно в прихожую.
— Пройдите с Серафимом в твою комнату. — Сказала она, виновато опустив глаза.
И тут до Серафимы стало доходить, что она не одна.
— У тебя кто-то есть? — шепотом спросила она, и жестом указала в сторону спальни Анны Сергеевны.
— Да! — ответила Анна Сергеевна, которой в создавшемся положении ничего другого не оставалось.
— Мама! — Серафима растерянно захлопала ресницами.
И тут в ситуацию вмешался Серафим. Он решительно взял Серафиму за плечи и насильно затолкал ее в нужную комнату, а как только они переступили порог, закрыл за собой дверь.
Серафима беспомощно взглянула на него.
— У нее, что, там…
— У нее там мужчина! Ты же взрослая девочка и все понимаешь!
— Но, как же так?! Папа ведь, он только что…
— Успокойся! — Серафим, нежно обняв ее, прижал к груди.
— Успокойся, и не заблуждайся на этот счет! Она не завела себе любовника только что. Они наверняка уже встречались прежде.
— Господи! — по щекам Серафимы покатились слезы. — Вокруг одно предательство! Сначала подруга, теперь мама.
— Предательство, — удел человечества. — Тихо заключил Серафим. — Не суди ее строго!
Вскоре хлопнула входная дверь.
— Ну, вот, он ушел. — Констатировал Серафим.
Анна Сергеевна, проводившая Абрамова, постучала в комнату дочери.
— Сима, выйди, мне нужно с тобой поговорить.
Серафима высвободилась из объятий своего друга и вопросительно на него взглянула.
— Иди! — сказал он ей напутственно, и поцеловал в щеку.
Серафима вышла и направилась вслед за Анной Сергеевной на кухню. Они молча уселись за стол, и Серафима обратила свой взор на мать.
— Я тебя прекрасно понимаю, Сима, но мы встречаемся с ним уже давно, ты не думай, что я предала папу, я…
— Ты хочешь сказать, что предала его уже давно, встречаясь с этим? Кстати, это, часом, не Государев?
— Нет, что ты!
— А кто?
— Ты все равно его не знаешь. Мы познакомились в санатории, в Сочи, три года назад. Я тогда ездила туда лечить гастрит, помнишь?
— Ты собираешься теперь выйти за него замуж?
— Нет! Он женат.
— Ясно!
— Ты его любишь?
— Наверное!
Серафима тяжело вздохнула.
— Папа об этом знал?
— Нет! — солгала Анна Сергеевна, прекрасно зная о том, что муж догадывался о ее связи.
— Хорошо, что не знал! — жестко заключила Серафима, и осуждающе взглянула на мать.
Анна Сергеевна заплакала.
— Я бы никогда не пригласила его сюда, Симочка, но мне было так одиноко, так плохо, пойми!
Серафима молчала.
— Сима, ты что? — Анна Сергеевна испуганно взглянула на дочь.
— Не молчи, Сима, прости меня, если можешь! Ты ведь теперь одна у меня осталась! Я…я не перенесу, если ты от меня отвернешься!
— А он? Разве он не утешит тебя?
— Сима, ты, что? Он мне никто! Он чужой человек, у него есть своя семья. Хочешь, я прямо сейчас вот здесь пообещаю, что больше никогда его не увижу?
Серафима взглянула на плачущую, испуганную Анну Сергеевну, и сердце ее смягчилось.
— Ладно, мама, проехали! Успокойся, я вовсе не собираюсь от тебя отворачиваться. — Сказала она, и обессилено облокотилась на стол.
— Господи, как я устала! Кто бы только знал, как я устала за эти три дня!
— Доченька, милая! — Анна Сергеевна подошла к Серафиме сзади и обняла ее. А потом они вместе заплакали.
В этот момент на кухне появился Серафим.
— Может, чайку попьем? — предложил он.
Серафима оторвала руки от мокрого лица и взглянула на него.
— Ты, как всегда, вовремя. Поставь, пожалуйста, чайник!