Прошла неделя. Я постепенно осваивалась в новом теле и в окружающем меня Мире. Мой день теперь проходил довольно живо. Утром я вставала, приводила себя в порядок, завтракала, осведомлялась у Дома, на болит ли у него чего и принималась за восстановительные работы. Так как мимохожая орда потрудилась на славу.

После чего следовал плотный обед, после которого я занималась новым телом. А если поточнее — училась летать. А иначе зачем мне были дадены крылья? В ногах путаться?

Урок начинался с того, что я взбиралась на не сильно высокий сарай и спрыгивала с него, махая крыльями. Внизу предупредительно была постелена куча соломы, в которую я и приземлялась.

Первые мои попытки на летном поприще закончились ушибленными коленками и локтем, но я, с упорством достойным лучшего применения, вновь и вновь штурмовала сараюшку.

Так продолжалось до ужина, на который меня звал Дом, громко хлопая входными дверями. А после него я шла в библиотеку, где с помощью Солнышка постигала азы чтения и письма. Больше всего это напоминало «угадайку», когда на определенную букву мне показывали соответствующую картинку. Вот так я и развлекалась до тех пор, пока глаза не начинали слипаться. Тогда я отправлялась в свою комнатку. Спать.

Наутро у меня зверски болели крылья, но я малодушно пользовалась Солнышком, чтобы снимать боль и напряжение. Он отлично умел не только восстанавливать, но и лечить.

В конце недели я уже могла долететь с сараюшки до ступенек лестницы, но не дальше. Дальше у меня не получалось. Пока.

Через семь дней от «прибытия» я под вечер бродила по двору, гоняя скуку, и наткнулась на статую коня, вставшего на дыбы. Неизвестный скульптор трудолюбиво изобразил все, вплоть до мельчайших деталей. Красиво…

Пару раз обойдя статую вокруг я, воровато оглянувшись по сторонам, полезла на нее.

Хм… Лезу это я, значицца, на коня… раз лезу… Другой раз лезу… В общем, после того, как вершина под названием «седло коня» была покорена, мне можно было со спокойной совестью записываться в клуб скалолазания или как он там по-умному называется?

Кто ж знал, что в этих узких штанах ноги высоко не задираются? Да и сидеть в седле оказалось не столь удобно, как показывают во всяческих приключенческих фильмах.

Но ладно, я сюда забиралась не для размышлений.

Поудобнее (насколько это вообще было возможно) устроившись в седле, я приняла горделивую позу полководца впереди огромного войска. Все равно никто не видит и не посмеется. Так что можно и повыпендриваться. Потом я представила, как на этом красавце-коне белого… нет, наверное — черного…

Так, стоп. Вот интересно, а на каких конях там всякие великие полководцы ездили? Нет, что на больших, гордых, сильных и красивых — это само собой разумеется, а вот какого они должны быть цвета? Не помню, обидно…

Ладно, тогда буду принцем на белом коне. И тоже вести войско в бой. Итак, на чем же я там остановилась?..

Ага. Значит я, впереди войска на белом красавце-коне, взмахиваю мечом (ну ладно, вместо меча пока побудет Солнышко) и ору:

— В атаку, мои верные воины!! — грозный вопль огласил двор.

— И-и-го-го-го!! — отозвался на него конь, опускаясь на передние ноги.

— ……………. мать! — отозвалась я, падая ему на шею и вспоминая, что зарекалась мечтать с Солнышком в руках.

Конь замер, обернулся в мою сторону и удивленно распахнул глаза. Отчего-то темно-лиловые.

— Привет! — помахала ему рукой я.

Конь тряхнул головой, зло сощурился и… И я почувствовала себя коктейлем в бутылке у бармена. Вверх-вниз-потрясти. Крутануть. Потрясти. Выписать какую-то загогулину…

Честно говорю — держалась на испуге. Ножки у коняшки размером с хорошую тарелку, да и под ними — каменные плиты, а не зелененькая травка. Размажут тонким слоем — и Солнышко не спасет. Поэтому я изо всех сил вцепилась в пляшущего подо мной зверя, уже не считая его красивым и т. д. Сейчас у него из цензурных определений было одно — злобный.

Но ничто хорошее — не вечно. Особо извращенный кульбит (и как у него позвоночник выдержал??) — и я зависаю в свободном падении.

На каком-то зверином инстинкте самосохранения крылья широко распахиваются и начинают быстро и сильно бить по воздуху. Я кое-как удерживаюсь в воздухе, со злорадством наблюдая как конь, оглядев землю и не найдя меня там задирает морду вверх… и роняет челюсть.

Никогда еще такого не видела…

Упс! Вместе с челюстью крылья уронили и меня. На коня, куда-то в район соединения его шеи с телом.

На каменные плиты двора мы грохнулись вместе.

* * *

Мы сидели на земле, тяжело и с присвистом дыша. Я и конь. Тихо, мирно, привалившись друг к дружке. Вернее я — привалившись, а конь — просто сидя. Ибо если эта туша на меня завалится… даже мокрого места не останется.

Крылья нервно подрагивали за спиной, дико болели и чесались у основания. Я осторожно завела Солнышко за спину и легонько почесала между лопаток, негодуя, что крылья у меня какие-то… увеченные. Ни тебе летать нормально, ни чего другого. Ну на кой они тогда вообще сдались?!

Боль постепенно уходила, но вот чесаться стало еще сильнее. Я сильнее и почесала. В общем, вот так чесалась я где-то с минуту или меньше. А потом, удовлетворенно потянувшись, сложила крылья и поглядела на коня.

Тот удивленно смотрел на меня, поджимая к брюху левую заднюю ногу. Наверное, ушиб или подвернул когда падал. Бедняжка… Умиротворенное настроение требовало помогать ближним по мере сил и возможностей. Поэтому я еще раз глянула на коня и развернула Солнышко по направлению к подозрительной конечности. Вспышка — и мне снова захотелось есть.

Нет, ну вот отчего такая несправедливость? Все маги, о которых я читала — подключались к каким-то там источникам, стихиям и прочему, а я — к собственному организму! Так никакой еды не напасешься. Обидно…

Но обиды — обидами, а пока я, кряхтя, постанывая и потирая ушибы (отчего-то мой магический посох их лечить отказывается) направилась в Дом, мечтая о теплом перекусе.

Кстати, теперь весь процесс готовки у меня сводился к тому, что я доставала из кладовки продукты и кидала их в местный аналог кастрюли. А Дом уже сам жарил, варил, подогревал и вообще, доводил до ума. Так что к моим услугам всегда была теплая еда.

И вот я, предаваясь блаженным мечтам о посещении уютненькой кухни, направилась к входу в Дом, когда на полпути меня догнал негодующий возглас:

— Ты куда это?

— Есть, — не оборачиваясь, отозвалась я.

— А как же я?!

— Солому жри, — мрачно пробормотала, махнув рукой в сторону своей «страховки».

А потом до меня дошло, что из живых существ во дворе всего только двое…

Резко развернувшись, я с недоумением и испугом поглядела на уже стоявшего парнокопытного.

— Сам ее жри, — гордо тряхнув головой, ответствовали мне.

— Разговаривает… — тихо прифигела я, набивая очередную шишку на мягком месте и чувствуя, как у меня отвисает челюсть.

— А то ты не знаешь, — раздраженно хлестнул себя хвостом по боку конь. — Ну так что?

Я растерянно моргала, глядя на это… эту… этого… Блин, ну и как его звать теперь?!

Видимо, мой внешний вид был настолько красноречив, что конь немного испугался. Во всяком случае, он шустро процокал ко мне и настороженно заглянул в лицо.

— Эй, ты чего?

Я испуганно шарахнулась вбок.

— Ты кто?? — возопила я, хватая Солнышко наперевес. — Учти, я буду защищаться!

— Райлен, ты что, сдурел? — отшатнулся от моего крика и резкого движения конь. Затем он более подробно разглядел мой посох и прифигел сам. — Солнечный Дождь? Ты держишь Солнечный Дождь??!

— Какой это Дождь? — нервно дернулась я. — Это Солнышко!

Конь отступил еще на шаг.

— Ты кто? — настороженно спросил он.

— А ты? — не осталась в долгу я.

— А я первый спросил, — уперлось это млекопитающее.

— А я тут живу! — не сдавалась я.

— А я в гости не набивался! — возмутился конь.

— А у меня посох в руках! — привела убойный аргумент я.

— А я… а я… — он явно искал подходящее возражение, но оно упорно не хотело находиться.

— Ладно, твоя взяла, — тряхнул головой конь. — Позвольте представиться. Суур'Ильех из рода данов. — припав на одну ногу, поклонился он. — А ты?

— Лена Матлак, студентка, за каким-то «надом» запихнутая сюда, — поклонилась я, вздыбив крылья.

— Врешь! — выдохнул конь.

— Сам дурак! — обиделась я.

— То есть… ты не Райлен? — похоже, говорящая конячка ожидала чего угодно, но не такого.

— Ни в одном глазу! — клятвенно заверила его я. — Что б мне Солнышко сгрызть!

Посох возмущенно полыхнул.

— Эээ… И что теперь? — недоуменно протянул конь, усаживаясь на задницу.

— Не знаю как ты, а я есть пошла, — развернулась в направлении Дома я.

— Погоди… ты… пошла?! — он явно выделил последнее «а». — То есть… ты еще и… женщина?!

— Девушка, — возмутилась я. — А что, тебе что-то не нравиться?

— Да нет… хи-хи… все просто здорово… хи-хи… еще и светлая… хи-хи…

Вот так, странно подхихикивая он сперва бормотал нечто, а потом просто заржал. Знаете, кони не смеются. Они ржут.

Вот и этот ржал. Самозабвенно, захлебываясь, всхлипывая и позабыв обо всем. Иногда он пытался что-то сказать, но новая порция ржания перебивала все его начинания. Передние ноги, не выдерживая такого издевательства, разъехались в разные стороны, роняя коня на землю. Но его это мало волновало. Он перевернулся на спину и продолжил свое занятие, махая в воздухе всеми ногами разом. Я еще пару минут понаблюдала за этим. А потом мне надоело.

Солнышко свистнул в воздухе и с глухим звуком вошел в соприкосновение с широким лошачьим лбом.

— Ик… — вздрогнул конь, резко прекращая свою истерику-смех.

— Все? Отсмеялся? Дыхание нормальное? — заботливо полюбопытствовала я, присев перед его мордой на корточки.

— Да вроде… — конь задумчиво поднялся и почесал за ухом задней ногой.

— Тогда — до свидания, — и я гордо направилась к лестнице в Дом.

— А я? — жалобно протянул он, цокая за мной и тыкаясь носом плечо.

— А ты — гуляй, — я обиделась. Нет, еще с меня всякие млекопитающие не ржали!

— Ну Лин… Ну что ты? — вертелся вокруг меня конь, умильно заглядывая в глаза.

— Я не Лин, я — Лена! — вот еще, и имя перековеркают.

— Так я ж и говорю — Лин, — тряхнул головой мой собеседник. — Ну не обижайся. Я это не с тебя, честное слово! Я с Райлена.

— Точно? — подозрительно переспросила я.

— Слово дана! — торжественно стукнул копытом этот подхалим.

— Ну ладно, — смилостивилась я. — Оставайся.

— А покушать? — с ликом несправедливо обиженного ребенка возмутился Суу… урих… Короче, возмутился Сури.

— Ну, поищи по сараям, — пожала плечами я. — Там сено где-то было…

— Я сена не ем, — насупился конь.

— А я откуда знаю, чем говорящих лошадей кормить надо?! — теперь уже возмущалась я. Мало того, что поиздевались надо мной, так еще и корми их теперь!

— Я не конь, я — дан! — обижено выдало это млекопитающее.

— Да хоть кардан, — едва не взвыла я, — все равно не знаю!

Сури недоуменно хлопнул густыми ресницами.

— У вас что, данов нет? — похоже, он не представлял, что где-то могут не водиться говорящие лошади.

— Нет, у нас только кони, — пожала плечами я. — И они не разговаривают.

— Бедные вы, — посочувствовали мне, — ну ладно, я ем все, что и ты ешь. Но кроме мяса — уточнил он.

«Вот нахлебников развелось» — подумалось мне, но вслух я пообещала вынести, что найду в кладовке Дома.

А нашла я пару караваев хлеба и солидную такую охапку какой-то голубовато-серой травы. Оставив его обедать, я поплелась на кухню и приступила к собственному ублажению желудка.

Из полудремы, навеянной сытым и полным желудком, меня вывел истошный вопль, донесшийся со двора:

— Ли-и-и-и-ин!!!!!

Едва не упав со стула и ощутимо задев по пути плечами и крыльями пару косяков, я вылетела во двор, судорожно сжимая в руках Солнышко.

— А? Что? Кто? Где враги?! — я не могла понять, что твориться вокруг.

— Лин, расседлай меня! — стоявший посреди дворика Сури нахально встряхнулся, лязгнув металлическими фиговинами.

— Ты чего, совсем офонарел?! — накинулась я на него. — Кто ж так орет? Я думала, что на нас напали!

— Да кому мы нужны? — фыркнул этот нахал. — Райлена-то мертвым считают. Так что никто сюда не сунется.

— И все равно — нечего так орать! — я села на ступени, намереваясь еще немножко покемарить.

— Лин! — тяжелые копыта возмущенно лязгнули о нижние ступени лестницы.

— Ну чего тебе неймется, Сури? — недовольно пробормотала я, приоткрывая один глаз.

— Кто? — поперхнулся конь, а потом махнул хвостом: — А, ладно. Можно и Сури. Только ты меня все равно расседлай!

— Да не умею я, — отмахнулась от его приставаний.

— А я научу! — загорелся энтузиазмом дан. — Ты иди сюда.

И зачем я согласилась?..

— Да не тяни ты так! Легче, легче, не статую расседлываешь, — издевался надо мной этот конь говорящий.

— Будешь возмущаться — прошипела я, — сам расседлываться будешь!

— У меня рук нет! — возмутился Сури.

— А мои — не казенные! — рыкнула я, спихивая в сторону тяжеленное седло.

— А я тебя потом покатаю, — стал подлизываться дан, чуя, что ему может и нагореть.

— Правда? — уздечка застыла на половине пути.

— Правда, правда… Ты не отвлекайся, давай!

Процесс пошел шустрее и вот уже дан счастливо встряхивался и мотал головой.

— Ну? Когда поедем? — нетерпеливо приплясывала рядом я.

— Садись, — согласно кивнул Сури и подставил мне бок.

— А как? — я настороженно поглядела на дана, спина которого была мне ну по плечи как минимум.

— А это уже твои проблемы — ехидно ржанули мне.

— Ах так! — завелась я, подпрыгнула на месте и сильно замахала крыльями.

К моему и Сури удивлению, крылья послушно вознесли меня над ним и плавно опустили ему на спину. Правда, сложив крылья раньше, я ощутимо приложилась о нее копчиком но это были уже мелочи. Главное — я научилась ЛЕТАТЬ!!!!

Дан изумленно выдохнул и без дальнейших пререканий легким галопом вылетел в предупредительно распахнутые Домом входные ворота.

* * *.

Оказывается, для езды на дане совсем и не нужно уметь ездить верхом. Не знаю, отчего, но сидела на его спине я как приклеенная и не падала. На мой вопрос Сури ответил, что если дан не хочет, всадник не упадет. А седло на него надел Райлен, когда пленил. Вот только покататься не успел — к нему гости пришли. Те самые, что едва Дом не разнесли. И вот теперь он катает меня. В смысле — Лин.

И вот теперь, поздним вечером мы с ним объезжали близлежащие места. А что, довольно красиво. Лес, дорога, цепочка небольших, но глубоких (по уверению Сури) озер. Цветочные поляны… Горы… А внизу еще и село было. Только мы туда не поехали. Сури сказал, что его жители очень даже хорошо знают Райлена, так что нас могут и не понять.

Небо уже стало темно-синего цвета и на нем зажглись первые звезды. Неожиданно большие и золотистые. Как и луна. Ну, или как она здесь называется… Сури шел по дороге галопом и я, раскинув в стороны крылья и руки подставляла лицо ветру. Вот бы сейчас взлететь и…

Неожиданно тишину разорвал истошный, полный смертельного ужаса крик. Сури резко затормозил, едва не скинув меня. Я, резко развернувшись в сторону вопля, пнула Сури каблуками. Тот безо всяких возмущений развернулся на месте и бросился в лес. Я пригнулась к его шее и прикрылась крыльями от шальных ветвей.

С разгону мы выскочили на поляну и увидели… К стволу довольно высокого и толстого дерева, чем-то напоминающего дуб прижалась женщина. Из-за ее спины выглядывали двое детей, лет пяти-семи. А перед ними… А перед ними стояла стая животных, чем-то напоминавших помесь дикобраза и волка. Волчье тело, шея, украшенная гривой коротких иголок, игольчатый гребень по хребту.

На нас оглянулись. Взгляд женщины сперва полыхнул надеждой, но потом угольки погасли, оставив в глазах только серый пепел безнадежности. А эти волко-дикообразы поглядели как на десерт, нежданно-незванно появившийся на столе. Ко всему прочему они обладали еще и тяжелыми челюстями, оснащенными внушающим уважение набором клыков.

Сури испуганно всхрапнул и попятился назад.

— Ты это куда? — возмутилась я, пиная его коблуками.

— Надо быстрее уходить! Это иглистые волки! — в его голосе явно проскальзывал страх.

— А как же они? — я посмотрела на сжимающееся перед людьми кольцо зверей.

— Да пойми ты, дура, у тебя светлый посох! От только творить умеет! А тут не всякий темный справится! — Сури развернулся и собрался удирать.

Я резко соскользнула с его спины. Не могу я просто так! Ну не могу!

— Значит, творить, говоришь… — сквозь зубы прошипела я, разворачиваясь к уже приготовившейся к атаке стае. — Ну, Солнышко…

Я сосредоточилась на своих желаниях, четко и ясно представляя себе то, что хочу создать. Навершие посоха ярко засветилось, словно действительно зажглось небольшое солнышко. Плавный взмах — и взвившийся в прыжке зверь недоуменно повизгивая валится на землю. Его челюсти плотно стянуты широким кожаным намордником. А на шее красовался строгий ошейник с шипами внутрь. Не удовлетворившись содеянным я прицепила к ошейнику еще и короткий поводок, конец которого крепился к другому, не менее толстому дереву.

Да! Вот просто так и крепился! Верне, рос прямо из ствола. Я ведь не подумала представить какое-то кольцо или еще что.

Вся компания на полянке недоуменно замерла, а потом волки всей стаей развернулись ко мне. Испуг придал мне сил и Солнышко яростно полыхнул, слепя глаза. А я рухнула на землю, поскольку подогнувшиеся ноги отказывались держать.

Когда я проморгалась, то увила всю стаю, одетую в «сбрую» и отчаянно рвущуюся с поводков у дерева. И глядящую на меня широко раскрытыми глазами женщину. За спиной хрустнула ветка и голос Сури произнес:

— Ну и ничего ж себе…

— А ты думал… — перед глазами плясали звездочки. Опираясь на Солнышко я поднялась на ослабевшие ноги.

Со стороны людей донеслось шевеление и женщина, прижимая к себе детей, несмело подошла к нам.

— Господин… — голос был хриплый, сорванный. Видимо, это она и кричала.

— Давайте поговорим в Доме, а? — предложила я, чувствуя, что живот сводит голодной судорогой.

Женщина как-то странно посмотрела на меня и обреченно кивнула.

— Сури, подсади, а? — попросила я дана, прислоняясь спиной к ближайшему деревцу.

Дан кивнул, развернулся к спасенным и опустился на колени. Женщина покачала головой, молча посадила на широкую спину дана детей и села сама. Я с тоской посмотрела на оставшееся место. Может, какой герой и разместился бы на крупе, но я боюсь. Одно дело, когда едешь на спине, а другое, когда на заднице. Поэтому на вопросительный взгляд Сури ответила:

— Я своим ходом.

Тот пожал плечами, но настаивать не стал. До дороги мы дошли пешком. Как оказалось, она не так уж и далеко была. А на дороге я взобралась на один из камней и взлетела. Крылья слушались куда лучше ног. Сделав круг в воздухе я углядела светящиеся окна Дома и направилась к нему по прямой, не тратя время на объезд. Сури несся по дороге и к воротам мы прибыли почти одновременно.

Ворота гостеприимно распахнулись и мы вошли во двор. Сури снова пригнулся, давая возможность пассажирам сойти на землю. Я остановилась, подождала, пока они дойдут до меня, и направилась в Дом. Проведя гостей внутрь, я направилась на кухню. На печке уже стоял испускающий сладкий запах котелок. Я накинулась на еду, как будто неделю голодала. Утолив первый голод я вспомнила о гостях.

— Присоединяйтесь, — кивнула я на стол и еду. — А серьезный разговор отложим на утро, а?

Женщина угрюмо кивнула, не отрывая от меня испытующего взгляда. И чего это она? Наверное, еще от пережитого не отошла. Поэтому я наелась и отправилась спать, напоследок попросив Дом.

— Пригляди за гостями, а? Комнату им там покажи…

Кровать встретила меня прохладными объятиями и я провалилась в глубокий сон…