Было десять часов утра. Гло стояла в магазине булочной, разложив на прилавке книгу Риппла.

– Кажется, я нашла одно заклинание, которое может излечить Хэтчета. Это заклинание по снятию чар общего действия. Вроде одной из программ, которые ты используешь в компьютере, чтобы избавиться от вируса.

– А ты уверена, что его проблема связана с заклятием? – спросила Клара. – Не рассматривалась возможность того, что ему просто нужно сменить режим питания?

– Пожалуй, над этим стоит поразмыслить, – согласилась Гло. – Мое заклятие могло оказаться просто совпадением. И все же будет нелишне попробовать на нем действие моего расколдовывания. Я понимаю, что в его поведении проскакивает некоторая агрессия, но, в принципе, он по-своему довольно интересный. Я почитала его блог и страничку в твиттере. Он столько знает про старинные замки, всякие там яды и средневековые пытки…

– Очаровательно, – язвительно заметила Клара. – Это как раз то, что ищет в мужчине любая женщина.

– Сегодня утром он может прийти, чтобы я сняла с него пуканье. Только не давайте ему прикасаться ни к чему съестному и держите подальше от острых предметов, – предупредила Гло.

Через полчаса действительно явился Хэтчет. На нем была черная с серебром туника, черное трико и видавшие виды найковские кроссовки. На поясе висел меч, а выглядел он так, будто находился на седьмом месяце беременности.

Миссис Вайнтрауб как раз выбирала дюжину кексов для праздничного обеда по поводу своего дня рождения, когда в очередь позади нее встал Хэтчет и сразу же пукнул.

– Возьмите шесть шоколадных и шесть клубничных, – сказала Гло миссис Вайнтрауб, делая вид, что не замечает Хэтчета.

Бпрррр.

Бросив быстрый взгляд через плечо, дама обнаружила, что эти неприличные звуки исходят от какого-то средневекового прислужника. Это было довольно необычно, потому что большинство психов в Салеме, как правило, наряжались ведьмами и оборотнями.

– Боже мой! – только и смогла вымолвить миссис Вайнтрауб.

– Простите мне это скопление внутренних газов и вздутие чрева, добрая женщина, – сказал Хэтчет. – На меня просто было наложено соответствующее заклятие.

Гло протянула миссис Вайнтрауб коробку с кексами.

– Это бесплатно. Вы должны уйти, прежде чем они пропитаются испорченным воздухом.

– Прощайте, – сказал Хэтчет миссис Вайнтрауб.

– Тебе нужно научиться контролировать себя, – сказала Гло Хэтчету.

– Мне не нужно ничего контролировать. Мне нужно избавиться от этого отвратительного бурдюка со зловонными газами.

– Тебя можно понять, – согласилась Гло. – Думаю, я нашла кое-что подходящее. Это противоядие широкого спектра действия от всевозможных хворей. Встань перед прилавком и делай то, что я скажу.

Хэтчет встал по стойке смирно.

– «Уходите, уходите, волшебные чары любого толка, – прочла Гло. – Сглаз и ведьмино варево, колдовское прикосновение, порча крови, заговоренный сон наяву, покиньте навеки этот сосуд, этого Хэтчета». – Она дважды щелкнула пальцами. – Обернись трижды вокруг себя и один раз хлопни в ладоши, – скомандовала она.

Хэтчет сделал все, как сказала Гло: три раза обернулся и один раз хлопнул. Он смотрел на себя и ждал. Прошло две минуты. Он не пукал. Мы все вздохнули с облегчением.

– Сработало, – сказал Хэтчет.

– Я должна была бы закрепить это порошком толченой чертовой ягоды, но он у меня просроченный и все равно не мог бы действовать постоянно, – сказала Гло Хэтчету. – Так что, если понадобится освежить заклятие, просто придешь сюда еще раз.

– Очень хорошо, но, прежде чем удалюсь, я должен купить кекс «красный бархат».

Гло положила заказ в фирменный бумажный пакет и протянула его Хэтчету.

– Прости, что свалила тебя вчера вечером, но тебе не следовало подслушивать. Это действительно ужасно невежливо.

– Мой хозяин ведет священный поиск, и я считаю своим долгом помогать ему любыми способами.

– Ну что, он еще не разгадал эту загадку? – спросила я.

– Не ваше дело! – заявил Хэтчет. – Но я скажу так: мы преуспеем там, где вы потерпите неудачу. А сейчас я должен идти выполнять приказание своего повелителя.

Распахнув дверь, он вылетел на улицу вместе с бумажным пакетом, а Клара после этого зажгла в зале магазина ароматическую свечу и побрызгала освежителем воздуха.

– Это было впечатляюще, – сказала я Гло. – Твое обратное заклятие все-таки сработало.

– Если бы у меня была чертова ягода, было бы еще лучше. К тому же я должна была бросить через плечо щепотку сушеного хвоста сухопутной саламандры, когда читала насчет порчи крови, но, видимо, это было не так уж важно.

– О боже! – вздохнула Клара.

– Не похоже, чтобы у него действительно была испорчена кровь, – сказала Гло. – По крайней мере, насколько я в этом понимаю.

Я вернулась в кухню и закончила выдавливать глазурь на кексы. Потом помогла Кларе с хлебом и принялась убирать на своем рабочем месте. Подняв голову, я увидела, что в дверях стоит Гло. Глаза у нее были квадратные, а лицо – белее полотна.

– Там кое-кто пришел и хочет с тобой увидеться, – доложила она. – Она сказала, что зовут ее Деирдре Ээрли. Не знаю почему, но у меня приступ паники. Раньше со мной такого не случалось.

Я вытерла руки кухонным полотенцем и протянула Гло кекс с лимонным безе.

– Сделай глубокий вдох и съешь кексик, – посоветовала я. – А я пока поговорю с этой Деирдре.

В магазине, не считая Ээрли, никого не было, и, встав за прилавок, я поняла, в чем была проблема Гло. Деирдре Ээрли как бы высосала весь воздух в помещении или, по крайней мере, сделала так, что создавалось ощущение, будто из комнаты откачан воздух. Ее короткие черные волосы были гладкими и блестящими; с одной стороны они были заправлены за ухо и свободно падали на противоположную половину ее лица. Кожа ее была белоснежной, как у актеров театра кабуки. Ресницы густо накрашены черной тушью. На губах огненно-красная помада. На ней были сапоги на высоких каблуках, плотно облегающие кожаные брюки и пышная рубашка из красного шелка.

– Я знаю, кто вы такая, – тихо, почти шепотом сказала Деирдре. Голос у нее был мягкий, а зрачки так расширены, что глаза казались совершенно черными. – И знаю, что вы умеете делать. А теперь я скажу вам, что если вы будете продолжать служить Дизелю, то я вас уничтожу. В буквальном смысле этого слова. Когда я закончу, от вас останется только пепел, который разнесет ветер.

Я немного растерялась, мысли в голове путались. Уж не знаю, что именно я ожидала от нее услышать, но уж точно не такое.

– Я не могу устранить его, – продолжала она, – зато могу устранить вас. А без вас он станет слабым и никчемным. Поэтому предупреждаю: прекратите поиски!

С этими словами она развернулась и вышла из магазина.

В дверях в кухню стояли Гло и Клара.

– Ух ты! – сказала Гло. – Это было сурово.

– А Дизель о ней знает? – спросила Клара.

Я кивнула:

– Да. Как вы думаете, она правда меня убьет?

– Похоже, что такая может, – кивнула Клара. – Но все же она решила сначала предупредить тебя.

– Я уже получила точно такое же предупреждение от Вульфа, – сообщила я.

– Наверное, они оба побаиваются расплаты со стороны Дизеля, – предположила Клара.

Я сняла поварскую униформу и сунула ее в корзину для белья.

– Это сумасшествие какое-то! Мы разыскиваем камень Вожделения, и по меньшей мере два человека уже готовы за него убить. При этом никто даже не уверен, что он существует или обладает какой-то магической силой. Это сильно смахивает на охоту на Пасхального Кролика или на Фею молочных зубов.

– А как же насчет скрытых посланий? – возразила Гло. – Ты же не можешь отрицать, что они волшебные.

Я натянула куртку.

– Подсказки были оставлены Джоном Лавеем и его последователями. Вероятно, один-два из них обладали сверхспособностями и смогли запрограммировать картину и колокол откликаться на определенный тип энергии. Я полагаю, что это своего рода волшебство, но с таким же успехом это можно было бы сказать об ультразвуке или дрожжах.

Со стороны парковки в кухню вошел Дизель.

– Волшебство – удобная штука.

– Ты только что разминулся с Деирдре, – сообщила я.

– Она покупала у вас кексы?

– Нет. Она пришла предупредить меня. Сказала, что если я буду продолжать помогать тебе, то она сотрет меня в порошок.

– Порошок – это плохо, – сказал Дизель. – Из порошка мне будет трудновато восстановить тебя обратно.

– Она сказала это совершенно серьезно! – возмутилась я.

Он обнял меня рукой за шею и поцеловал куда-то чуть ниже уха.

– Не волнуйся, я никому не позволю стереть тебя в порошок. И чтобы быть полностью уверенным в твоей безопасности, я собираюсь проводить тебя домой.

– Рискую показаться безнадежно циничной, но предположу, что, скорее всего, ты провожаешь меня домой, потому что хочешь, чтобы я покормила тебя обедом.

– Что ты, это не так! Но, раз уж ты сама об этом заговорила, обед действительно был бы кстати.

Дизель жевал сэндвич и рассматривал карту, которую разложил на кухонном столе.

– Я отметил три объекта в окрестностях Кембриджа, связанных с именем Тичи. Первый – статуя этого парня в небольшом парке. Первоначально парк принадлежал садоводческому товариществу, но три года назад был выкуплен и превратился в парк для выгула собак. Второй – это дом Тичи. Он жил здесь бо́льшую часть своего пребывания в Кембридже, здесь же и умер. Третий – Тичи-стрит. Длиной она всего в один квартал и заканчивается несколько уменьшенной статуей Тичазауруса Арматуса, расположенной на углу перед зданием, где находится кафедра истории Гарвардского университета. Думаю, начнем мы с этих трех мест. Пройдемся там и посмотрим, не почувствуешь ли ты каких-нибудь вибраций.

Я поручила Коту 7143 охранять дом. Под кроватью у меня лежал Ван Гог, в сушилке для белья был спрятан колокол. Дизель не хотел возвращать их на место, пока не будет найден камень. Хранить у себя дома ворованные бесценные артефакты представлялось мне тикающей бомбой замедленного действия, но и его я тоже понимала. Мы не хотели, чтобы к этим вещам получили доступ какие-нибудь новые охотники за сокровищами.

Я сидела на переднем сиденье рядом с Дизелем и наслаждалась поездкой. Воздух был прохладным, но солнце светило ярко, и по эспланаде, тянувшейся вдоль реки Чарльз, бегало трусцой или каталось на велосипедах множество народу. Мы пересекли мост и поехали по Массачусетс-авеню. За пару кварталов до Гарварда Дизель свернул и, ориентируясь по GPS-навигатору, поехал через жилой район. Собачий парк Тичи прилегал к более крупному муниципальному парку, где было бейсбольное поле с электрическим освещением. Мы припарковались и пошли к статуе, расположенной у входа на огороженную зону для выгула собак.

Бронзовая статуя изображала Педера Тичи тучным, практически лысым человеком с носом, похожим на луковицу, и двойным подбородком. У основания монумента висела простая табличка с его именем и датами рождения и смерти. В замкнутом пространстве парка носилась друг за другом целая свора собак, а их хозяева сидели на лавочках, болтали и следили за тем, как резвятся их любимцы.

– Когда торжествует чистая невинность, убеждает история Тичи, – произнес Дизель.

– И что это означает? О какой истории тут речь?

– Понятия не имею. Он интересовался многими вещами.

Я протянула руку и прикоснулась к статуе.

– Ничего не чувствую. В ней нет скрытой энергии.

– Двигаемся дальше, – предложил Дизель. – Дом Тичи находится в квартале отсюда. Мы можем дойти туда пешком.

Дизель – здоровый парень с широким шагом, и, когда идешь рядом с ним, приходится часто перебирать ногами, чтобы не отстать. Думаю, он может и помедленнее, например, когда гуляет босиком по песку пляжа, но сегодня он явно не хотел терять времени даром. Мы остановились перед крыльцом нужного дома и прочли висевшую на нем табличку. И снова ничего примечательного. «Дом Тичи. Примерно 1850 год. Открыт для доступа публики. Будем благодарны за любые денежные пожертвования».

Дом стоял на краю гарвардского кампуса, в районе, где, как мне показалось, в основном проживал профессорско-преподавательский состав, – так же, как это было в начале девятнадцатого века. Дома здесь были скромные, но добротные, хотя большинство из них выглядели не такими старыми, как дом Тичи.

Прежде чем войти в дом, я обернулась и обратила внимание на проезжавший мимо автомобиль. Это была изрядно потрепанная развалюха, за рулем которой восседал Хэтчет. Он был полностью сосредоточен на дороге и нас не заметил. Вероятно, он, как и мы, объезжал места, имеющие отношение к Тичи.

В двух передних комнатах были выставлены личные вещи Тичи и предметы, связанные с его памятью. Дипломы и грамоты в рамках, научные работы в переплетах, фотографии Тичи и его семьи, кое-какие личные ценности. Дощатый пол был застелен сильно изношенными восточными коврами. За бюро на высоких тонких ножках сидела дама, на вид такая же старая, как и эти ковры.

– Могу я вам чем-то помочь? – спросила она. – Смотрите и чувствуйте себя тут свободно.

– А остальная часть дома открыта для публики? – спросила я.

– Да, но с исторической точки зрения она не представляет никакого интереса. Комнаты наверху пусты. Кухня и ванная комната были отремонтированы в тысяча девятьсот пятьдесят седьмом году. Последний из семейства Тичи, который жил в этом доме, переехал отсюда в шестьдесят втором, а сам дом был передан в доверительную собственность трастовой компании.

Мы с Дизелем прошлись по дому, изучили памятные вещи на первом этаже, оставили пожертвование и вернулись в свою машину.

– Следующая остановка – улица Тичи, – объявил Дизель.

– Я думала, этот маленький музей – наш шанс найти подсказку, но я там все перепробовала и так ничего и не почувствовала.

Дизель выехал обратно на Массачусетс-стрит.

– Я видела Хэтчета, как раз когда мы с тобой заходили в дом. Так что он мог обогнать нас и что-то уже найти.

– Эта мысль меня угнетает.

Проехав по всей улице Тичи, мы ненадолго остановились и осмотрели Тичазауруса Арматуса. Скульптура была забавная, но не заколдованная, и я не смогла найти на ней никаких скрытых посланий.

– Есть еще одна остановка, – сказал Дизель, – это кладбище Маунт Оберн. Там находится могила Тичи.

– Я пытаюсь не думать о том, что мне сегодня угрожали смертью. И визит на кладбище явно не способствует поднятию духа.

– Просто представь себе, что это большая книжка по истории, только с травой.

– А как насчет всяких вурдалаков и привидений, которые там обитают?

– В этом смысле кладбище не отличается от любого другого места.

– А что ты думаешь о смерти?

– Думаю, что ее нужно избегать. Другого мнения, помимо этого, у меня нет.

– А что же ты тогда думаешь о жизни? Есть у тебя какое-то мнение? Что ты ценишь в ней?

– Достоинство, долг, секс и НФЛ. Причем не настаиваю, чтобы все шло именно в таком порядке.

– А как же любовь и дружба?

– Это все для девчонок.

Я закатила глаза.

– Вот это да!

Дизель громко хохотнул.

– Не знаю, как тебе удалось до сих пор выжить, учитывая, какая ты наивная и доверчивая, – сказал он.

Я стукнула его кулаком в плечо:

– Придурок!

Следуя указаниям навигатора, Дизель обогнул Гарвард-сквер и свернул на Маунт-Оберн-стрит. Кладбище Маунт Оберн большей своей частью находилось в районе Уотертаун, но вход в него, отстроенный в стиле египетского Возрождения, был обращен к Кембриджу. Это последнее пристанище мертвых граничило с другими кладбищами, а также с жилыми районами, плотно населенными людьми живыми.

Кладбище это, основанное в 1831 году, было первым кладбищем ландшафтно-паркового типа в стране. Эти сто семьдесят четыре акра холмистой местности местами были покрыты природными зарослями кустов и деревьев. К могилам и надгробным памятникам, беспорядочно разбросанным по территории, можно было добраться по системе дорог и извилистых тропинок.

Дизель ехал в самое сердце кладбища, следуя инструкциям своей помощницы. Через некоторое время он припарковался на обочине вымощенной булыжником дороги, и дальше к участку, где покоились представители семьи Тичи, мы пошли уже пешком.

Педер Тичи был похоронен в 1862 году на склоне заросшего травой холма, который теперь оказался в тени старых дубов. Гранитные монументы здесь носили на себе следы воздействия времени и непогоды, но все надписи сохранились хорошо, и мы пошли от могилы к могиле, читая имена в поисках нужного нам Тичи.

– Нашел, – сказал Дизель, присев перед надгробным камнем, в верхней части которого был выгравирован крест. – Педер Тичи был похоронен пережившими его женой Мэри и детьми, Катрин и Монро.

Я подошла к Дизелю и взглянула на камень.

– Послания здесь нет, – сказала я.

– Нет, насколько я вижу.

– Все это начинает уже надоедать. Лучше бы мне поехать домой и вздремнуть, пока я не начала ныть и жаловаться.

Внезапно краем глаза я уловила какой-то серебристый блеск и перевела взгляд за спину Дизеля в сторону сильно заросшего кустарником склона холма.

– Вижу чьи-то ноги, – сказала я. – В беговых кроссовках. Они торчат из кустов и не двигаются.

Дизель поднялся по склону и, дойдя до торчащих ног, зашел в заросли рододендрона.

– Это Хэтчет! – крикнул он оттуда.

– Он мертв?

– К сожалению, нет.

Я тоже поднялась на холм, а Дизель пока вытаскивал Хэтчета из кустов.

– Ты уверен, что нужно было тащить его вот так, прямо за ноги? – спросила я. – А вдруг у него позвоночник сломан или еще чего?

– Его проблемы. Я-то тут при чем?

Я взглянула на Хэтчета, и из глубины желудка к горлу подкатила волна тошноты. На шее у него был виден выжженный отпечаток руки.

– Вот блин! – вырвалось у меня. – Зачем Вульфу нужно было поступать так со своим вассалом?

– А это не Вульф, – возразил Дизель. – Рука слишком маленькая для него.

– Я думала, что Вульф единственный, кто может так обжигать людей.

– Как видишь, нет. – Дизель пнул Хэтчета ногой. – Ау, Хэтчет! Посыпайся.

– Уффф… – отозвался Хэтчет, не открывая глаз.

Дизель снова пнул его.

– Благодарю вас, сир, – сказал Хэтчет.

Дизель покачал головой:

– Совсем плохой.

Наконец Хэтчет открыл глаза, но ему понадобилось какое-то время, чтобы сфокусировать взгляд.

– Что? – растерянно спросил он.

Дизель сгреб его за тунику на груди и рывком поставил на ноги.

– Это как раз мой вопрос. Что произошло?

– Не знаю. Я обследовал могилу… и это последнее, что я запомнил. – Он взялся за шею. – Ой!

– Там ожог, – сообщил ему Дизель. – В форме пятерни.

Хэтчет был явно сбит с толку.

– За что?

– Ты брал что-нибудь из дома Тичи? – спросила я.

– Нет. Там было одно барахло, ничего стоящего.

– На месте ожога будет волдырь, – сказала я. – Нужно приложить алоэ.

Я внимательнее всмотрелась в лицо Хэтчета. На носу у него было большое красное пятно, и еще одно красовалось на лбу, который он как раз потер.

– Ты вообще как, в порядке? – спросила я.

– Похоже, омерзительное пуканье превратилось в эту ужасную крапивницу. Я избавился от одной напасти только для того, чтобы тут же обрести другую.

– Если до завтра не пройдет, может быть, тебе нужно будет поговорить об этом с Гло.

Хэтчет нервно почесал ногу, а потом задницу.

– А она сможет найти заклятие, чтобы излечить это?

– Наверное, – ответила я, – а ты пока можешь попробовать каламиновую мазь.

– Ты была очень добра, – сказал Хэтчет, – но, если повелит мне долг, я все равно должен буду сразить тебя. Я отрежу тебе ухо, пронжу мечом твою печень и сварю тебя в котле с кипящим маслом, если ты попытаешься остановить меня в моем поиске.

– Чудненько, – вздохнула я. – Добавлю это в список того, к чему мне уже нужно себя готовить.

– Думаю, от затеи с котлом все же придется отказаться, – задумчиво сказал Хэтчет. – Сложно будет раздобыть такое количество масла.

Еще раз энергично почесавшись в паху и подмышкой, он захромал вниз по склону холма в сторону дороги.

Мы с Дизелем еще раз бегло оглядели это место и, не заметив никаких намеков на присутствие подсказки, последовали за Хэтчетом.

– Я абсолютно уверена, что, когда мы парковались, вокруг не было ни одной машины, – заметила я. – Как он сюда добирался? И как собирается попасть домой?

– Сдается, мы очень скоро это узнаем, – сказал Дизель. – Поскольку он никуда не делся и торчит возле моего джипа.

– А твоя машина где? – спросила я Хэтчета.

– Сперли, – ответил он. – Не день, а кошмар какой-то, облом за обломом.

Дизель забрал у Хэтчета меч, чтобы у того не было искушения пронзить мне печень, после чего мы погрузили его на заднее сиденье джипа.

– Где тебя выбросить? – спросил Дизель.

– Суньте меня в мешок и выбросьте в реку, – серьезно сказал Хэтчет.

– Это не по моей части, – ответил Дизель. – Выбери что-нибудь другое.

– Тогда возле аптеки.

Аптеку Дизель нашел на Массачусетс-стрит. Остановившись у бордюра, он отдал Хэтчету меч, когда тот уже вылез из джипа.

– Может, тебя подождать? – спросил Дизель.

– Нет. Я сам как-нибудь доберусь.

Вырулив обратно в поток машин на улице Массачусетс, Дизель позвонил Вульфу.

– Да, – ответил Вульф.

– Привет, братишка. Я просто хотел сообщить, что твой Хэтчет в данный момент находится в аптеке в Кембридже. Покупает примочки, чтобы намазать ожог на шее в форме отпечатка ладони. И у него нет транспорта. Кто-то угнал его машину.

В трубке наступила долгая пауза, после чего связь отключилась.

– Почему ты помогаешь Хэтчету? Разве он тебе не враг? – спросила я Дизеля.

– Враг, но, когда я добр с Хэтчетом, это очень раздражает Вульфа. К тому же мне нужно в определенной степени защищать Хэтчета. Потому что Вульф вел бы себя более решительно, чтобы захватить тебя, если бы у него не было Хэтчета.

– Во всех этих делах с Тичи мы с тобой что-то упустили.

– Когда торжествует чистая невинность, убеждает история Тичи, – задумчиво сказал Дизель.

– Возможно, мы с тобой недостаточно невинны.

– Уж я так точно!