К тому времени, как я вернулась в номер, Хукер уже побывал в душе и побрился.

— Надеюсь, ты не против, — повинился он. — Я позаимствовал у тебя бритву. Она, правда, розовая, но я компенсировал это тем, что постоянно ругался во время бритья.

— Против бритвы я не возражаю. Вот если ты начнешь одалживать у меня нижнее белье, нам придется поговорить.

Я достала из одного пакета два стаканчика с кофе и два пластиковых стаканчика с апельсиновым соком. Второй пакет был полон бутербродов. Один сэндвич я сунула Хукеру, еще один оставила себе, а все остальные отдала Бинзу.

— Все, что только ты мог пожелать на завтрак, за исключением пончиков, — объявила я Хукеру. — Яичница, сосиска в тесте, сыр и печенье.

— Ням, — облизнулся Хукер.

И он говорил это на полном серьезе. Уж что-что, а деликатесы Хукера не интересовали.

Я прикончила свой сэндвич, выпила сок и кофе и приняла душ. Вернувшись из ванной, я обнаружила Хукера опять уткнувшимся в телевизор.

— Хорошего мало, — сообщил он. — Они говорят, что орудие убийства, из которого застрелили Бучи, было также использовано против Оскара Уэво. Теперь меня хотят допросить и местная полиция, и городская полиция Майями. Терпеть не могу сообщать плохие новости, но тебя они тоже ищут.

— Меня?

Как будто дожидаясь этого момента, зазвонил мой мобильник. Это была моя мама.

— Я только что вернулась домой из круиза и услышала твое имя по телевизору, — без обиняков начала она. — Сообщили, что тебя разыскивают за убийство двух человек.

— Нет. Меня просто разыскивают, чтобы допросить. Все это ошибка. Не волнуйся. Со мной все в порядке.

— Не дай им упечь себя за решетку. Я когда-то смотрела про это одну передачу. Они наблюдают за тобой в камеру, когда ты ходишь в туалет.

Чуть больше информации, чем мне сейчас было нужно.

— Моя мама, — объяснила я Хукеру, завершив разговор. — Она советует мне не попадать в тюрьму. Считает, что мне там не понравится.

— Если не хочешь оказаться в тюрьме, нам надо выписываться из этого мотеля, — заметил Хукер. — Мой внедорожник слишком заметен на здешней парковке. Тут по дороге на Каннаполис есть заброшенный заводик, выставленный на продажу. Он уже больше года пустует. Пару месяцев назад я осматривал его, подумывал, не прикупить ли его под магазин. Может, даже когда-нибудь начать собирать там собственные тачки. Под магазин он не подошел, но вполне может сгодиться в качестве укрытия, пока мы разберемся, что к чему. Там нет сигнализации, так что войти будет легко. И местечко там укромное.

Я мысленно добавила к списку совершенных преступлений взлом с проникновением.

Первоначально здание было инструментальным цехом. Когда завод обанкротился, оттуда все вывезли и цех использовали для хранения машинного масла и всевозможных штучек по уходу за машинами. Позднее вывезли и их, и теперь мы сидели в темном, сыром бункере здания, похожем на пещеру, сложенную из шлакобетонных блоков. Там было не заперто, одна из дверей в гараж оставалась поднятой, так что мы были виновны только в проникновении. Хукер завел машину внутрь и остановился поближе к стене так, чтобы мы скрылись в тени, и нас не было видно снаружи.

— На короткое время мне показалось, что все может прийти в норму, — пожаловалась я ему. — Но теперь дела обернулись куда хуже.

— Да уж, шаг вперед — два назад. Давай-ка прогоним пару моментов. Мы знаем, что Рэй мошенничал, используя запрещенные технологии. Не совсем ясно, зачем ему это, поскольку Рэй вроде бы никогда не интересовался гонками. Нам также известно, что Рэй нанял двух киллеров. Точно не знаем, но он, похоже, в курсе, что его брат был заперт в шкафчике. По сути, велики шансы, что Рэй и убил Оскара.

— Тут идет игра по-крупному. Игра, которой мы ни черта не понимаем, — поделилась я своими сомнениями. — Должно быть, на кону нечто большее, чем просто жульничество в гонках.

— Согласен. Я так понимаю, нам надо выяснить, почему Рэй убил брата.

— Думаешь, нам об этом расскажут мадам Зарра и ее хрустальный шар?

— Я надеялся, что об этом нам расскажет сам Рэй. Все, что нам нужно, так это похитить его и выбивать из него дерьмо до тех пор, пока он нам не признается.

У меня отпала челюсть, и, подозреваю, на лице у меня отразился весь ужас, который я чувствовала.

— Что? — спросил Хукер.

— У тебя есть альтернативный план?

— В данную минуту нет.

— С чего ты взял, что он заговорит, если мы его побьем?

— Меня самого частенько поколачивали, и я всегда начинал говорить.

— Допустим, чип имеет какое-то отношение к убийствам. Рэй уж чересчур хочет его заполучить обратно.

— Если мы отдадим чип в НАСКАР, Уэво может лишиться чемпионского титула, — заметил Хукер.

— Да, но раньше его совсем не интересовала гоночная сторона бизнеса. С какой стати он так заволновался по поводу чемпионства теперь? Мертвый брат принял бы удар на себя. Рэй сказал бы, что ничего об этом не знает. Вышел бы сухим из воды. Да и вообще, НАСКАР наложил бы штраф и какие-нибудь санкции, но чемпионский титул не отобрал бы. Им бы пришлось отменить слишком много всевозможных мероприятий, подготовка которых уже идет полным ходом. Фотосессии, туры на спутниковом радио и выступления на телевидении. Не говоря уже о сувенирах для гостей, приготовленных для банкета на следующей неделе.

— И что тогда?

— Думаю, в этом чипе кроется что-то еще.

— Типа в нем зашит какой-то секретный джеймсбондовский код, с помощью которого можно уничтожить весь мир?

— Да нет, ничего такого эффектного. Я больше склоняюсь к тому, о чем нам говорил Стивен… передовые технологии в компьютерной сфере. Или новая улучшенная батарейка.

На лице Хукера читалось откровенное сомнение.

— Ты считаешь, что кто-то стал бы убивать из-за улучшенной батарейки?

— Она может стоить кучу денег.

Хукер поцеловал меня в шею у основания затылка.

— Что это ты вытворяешь? — поинтересовалась я.

— Налаживаю дружеский контакт.

— Никаких дружественных контактов. С дружбой у нас покончено.

Хукер был хорошим любовником по той же причине, по которой он был хорошим гонщиком. Он никогда не сдавался. Не имело значения, висел Хукер на хвосте у лидера или отставал от того на двадцать кругов — он прилагал максимум усилий. И если он двигался в крейсерском режиме, то только потому, что отдыхал перед рывком и перестраивал боевые порядки. Хукер не пасовал перед трудностями… ни в гонке, ни в постели. И, по всей видимости, эта черта его характера выразилась в нежелании признать, что он провалил наши отношения. Хотя кто его знает, черт бы его побрал. Может, он просто сегодня утром провел в туалете время без пользы?

— Не боишься, что мы можем сесть в тюрьму? Или плохие парни найдут нас и прикончат? Разве тебе не хочется испытать последний оргазм? — подначивал Хукер.

— Нет!

Он поцеловал меня, и каким-то образом, стоило мне расслабиться, как его рука пробралась к моей груди. Оказывается, со словом «нет» дела у гонщиков обстоят плохо. В их словаре нет такого слова.

— Только не перед псом, — заупрямилась я, оттолкнув руку Хукера.

— Пес не видит.

— Нет, видит.

Бинз как раз выбрался из багажного отделения и примостил свою корму на заднем сидении. Я чувствовала его дыхание на своей шее.

— А ты станешь дружелюбнее, если он не будет смотреть? — поинтересовался Хукер.

— Нет. Ты не мог быть утихомирить свое либидо? У меня есть пара мыслей. Мы могли бы поговорить с наводчиком Шлепка.

— Ты хотела сказать, мы могли бы выбить из него все дерьмо?

— Ну да, ладно, мы могли бы выбить из него все дерьмо. В любом случае, мне кажется, что есть шанс что-нибудь у него узнать. Или мы могли бы забраться в НИОКР Уэво.

— НИОКР Уэво в Мексике, — возразил Хукер. — Не то чтобы добраться туда было нереально, но полиция, скорее всего, держит мой самолет на земле. Мы могли бы полететь чартерным рейсом. Но это рискованно.

— Как насчет его жилья? У Рэя Уэво есть дом в районе Конкорда?

— У Оскара был дом на озере Норман. Не уверен, что он часто им пользовался. Насколько я знаю, миссис Оскар была не в восторге от Северной Каролины. Иногда я слышал, что Оскар в городе, но он ни разу не попадался мне на глаза. Полагаю… он занимался делами и просто хотел сбежать из Хиксвилла. Не думаю, что у Рэя здесь есть какое-нибудь жилье. Хотя где-то должен быть корпоративный кондоминиум.

— Я что-нибудь упустила?

— Киллеров. Жеребца и Лысого. Прихвостней Уэво. Мы можем попробовать выудить что-нибудь у них.

— Ты имеешь в виду что-нибудь вроде признания в убийстве двух человек?

— Ага, — подтвердил Хукер. — Само собой, нам придется выбить из них это признание.

— У тебя уже навязчивая идея.

— Мои таланты ограничены. В сущности, я хорош только в трех вещах. Могу водить машины. Могу выбивать из людей дерьмо. Ну, и третью вещь ты знаешь. Она заставляет тебя сильно стонать.

— Никогда я не стонала!

— Дорогуша, ты стонешь.

— Ты меня смущаешь. Давай вернемся к выбиванию дерьма из людей. С кого ты хотел бы начать?

— С наводчика, Берни Миллера. — Хукер набрал номер на мобильном телефоне. — Мне нужна помощь, — сказал он в трубку. — Нет. Не такого рода помощь, но спасибо, возможно, она понадобится мне попозже. Сейчас мне просто требуется кое-какая информация. Адрес Берни Миллера, наводчика Шлепка.

Слушая ответ, Хукер прижал телефон плечом к уху и начал копаться среди хлама на приборной панели и в кармане на дверце. Он выудил ручку и мятую салфетку из «Данкин Доунатс», сунул их мне в руки и продиктовал адрес. Закончив разговор, он завел мотор.

— Миллер недавно развелся, так что если нам немного повезет, мы застанем его дома одного.

— Кому ты звонил?

— Чокнутому. Он предложил воспользоваться его самолетом, если мне понадобится по-быстрому смотаться из страны.

Чокнутый водит тачку «Пива Крэнка». Он один из самых опытных водителей и по-настоящему хороший парень. Чокнутый всех знает, а о гонках, наверное, позабыл больше, чем я смогу узнать за всю свою жизнь.

— Адрес, который ты мне продиктовал, находится на озере, — доложила я Хукеру. — Недешевое местечко для простого наводчика.

— Миллер мог бы дать тебе финансовую консультацию, пока мы будем его бить, — предложил он и, нажав на газ, вывел машину из здания цеха.

Сама по себе дорога к дому Берни Миллера была короткой, но у меня начался приступ паники, так что поездка показалась бесконечной. К полудню мы добрались до нужной дороги, заканчивавшейся тупиком. Дом выглядел новым. На вид ему было не больше двух лет. В опрятном и ухоженном дворе располагались гипсовые цветочные клумбы и кусты, пока не доросшие до звания пышной растительности. На подъездной дорожке был припаркован серый «таурус».

— Ну, и как это делается? — спросила я Хукера. — Мы просто поднимемся на крыльцо, позвоним в дверь, а потом врежем ему, как только он откроет?

Хукер послал мне широкую ухмылку:

— Вживаешься в образ садистки?

— Просто интересуюсь. Возможно, подобный подход будет слишком груб для парня, у которого на подъездной дорожке припаркован серый «таурус». Скорее он подошел бы при разговоре с каким-нибудь типом из трейлера.

— Вообще-то я в свое время тоже пожил в трейлерах.

— И что?

— Да так, к слову пришлось.

— И часто тебя поколачивали?

— Нечасто. Обычно я открывал дверь с оружием в руках.

Я внимательно посмотрела на дом.

— Это может затормозить наше интервью. Сложновато выбивать дерьмо из человека, который открывает дверь с пистолетом в руке.

Хукер сбавил скорость, перейдя на холостой ход у соседнего с Миллером дома. Мы медленно миновали нужное нам здание и доехали до перекрестка в конце квартала. Развернувшись на сто восемьдесят градусов, Хукер поехал обратно. Потом прижался к обочине и припарковался. Теперь мы находились на противоположной стороне улицы. И снова на расстоянии одного дома от цели.

— Не похоже, чтобы ты сильно торопился, — проворчала я.

— Я провожу разведку, — заявил Хукер.

— А я было подумала, что у тебя сердце в пятки ушло.

— Мое сердце никогда никуда не уходит. Вот зудящая мошонка и напрягшийся сфинктер — это да, это бывает. Диарея иногда случается. Но сердце всегда остается на месте.

Бинз поднялся, дважды повернулся вокруг себя и плюхнулся обратно, громко вздохнув, как умеют только собаки.

— Так мы ждем, пока твой сфинктер расслабится? — поинтересовалась я у Хукера.

— У меня нехорошее предчувствие. Не нравится мне эта машина, стоящая посреди подъездной дорожки. Я знаю кучу народу, которые никогда не пользовались гаражом, но здесь что-то не то. И я не могу представить Берни за рулем серого «тауруса».

Гаражная дверь поползла вверх, и мы оба пригнулись. Из гаража Берни донесся звук заработавшего двигателя. Потом оттуда выбежал Жеребец и залез в «таурус». Автомобиль завелся, сдал назад по подъездной дорожке и остановился, работая на холостом ходу, перед домом Миллера. Из гаража задом выехал голубой «лексус», двери гаража опустились, и «лексус» вырулил на улицу, пристроившись вслед за «таурусом». За рулем «лексуса» сидел не Берни. Это был Лысый.

— На мой сфинктер это никак не повлияло, — заявил Хукер. — А вот яйца просто мороз пробрал.

Мы последовали за «таурусом» и «лексусом» к границе округа, на юг по Оделл-Скул-роуд. Через пару миль обе машины съехали с Оделл на разбитую грунтовую дорогу, которая терялась в небольшом лесочке. Такие дороги обычно пользовались популярностью у детишек, любящих выпить пивка, курнуть травки и схлопотать нежеланную беременность. Хукер проехал мимо этой дороги и припарковался на подъездной дорожке небольшого желто-белого дома в стиле ранчо. На переднем дворе располагался надувной бассейн, рядом лежал велосипед. Стоял ноябрь месяц, и бассейн был пуст. До грунтовки оставалось где-то двести метров.

— Ну, и что теперь? — спросила я.

Хукер обернулся и посмотрел на Оделл.

— Посидим и подождем. Вряд ли эта грунтовка куда-нибудь ведет.

Десять минут спустя две машины снова показались из леска, выехали обратно на Оделл и направились на юг, проехав мимо нас и даже не посмотрев по сторонам. Хукер завел мотор и последовал за ними.

Было по-прежнему свежо, вот только небо уже не было таким голубым. Тучи заволокли небо и предвещали дождь. «Лексус» в сопровождении «тауруса» отправился по Дерита-роуд. Мы проехали вход в аэропорт. Справа от нас осталось корпоративное здание НАСКАР. Машины бандитов продолжали ехать вперед и в конце концов повернули на бульвар Конкорд Миллз, а пару минут спустя въехали на стоянку торгового центра.

Конкорд Миллз — это сплошной гигантский торговый комплекс. Больше двух сотен магазинов, двадцатичетырехэкранный кинотеатр, симуляторы гонок, картодромы внутри здания и под открытым небом. Была суббота, время перевалило за полдень, и стоянка была забита под завязку. Водитель «лексуса» не стал тратить время на попытки найти свободное местечко. Он поехал прямо вдоль ряда машин, в конце которого было пространство для парковки. «Таурус» встал рядом, оба водителя вылезли и бегом направились к торговому центру.

Мы остановились в следующем ряду.

— Странно, — пробормотал Хукер. — Прихвостни Уэво за рулем двух машин, одна из которых, насколько я понимаю, принадлежит Берни, и собираются за покупками.

— Может, эта машина не Берни? Возможно, эти парни остановились у Берни и едут на собственных машинах? Видимо, Берни увяз в этих делах гораздо глубже, чем мы сначала подумали.

Заморосил дождь, сразу же затуманив ветровое стекло. В одной руке Хукер держал телефон, а в другой — салфетку «Данкин Доунатс» с адресом и телефонным номером Миллера. Он набрал номер Берни и стал ждать.

— Не отвечает, — в конце концов сказал он.

Мы бросили скосили глаза на «лексус».

— Может, Миллер сдал свой дом бандитам в субаренду? — предположила я.

Хукер кивнул:

— Думаю, такое вполне возможно.

Мы отстегнули ремни безопасности, вылезли из внедорожника, подошли к «лексусу» и заглянули внутрь. Ничего необычного. Чисто. Никаких салфеток «Данкин Доунатс».

— Хорошая машина, — сказала я, тщательно оглядывая ее снаружи. — Не считая того, что сзади что-то капает. — Я наклонилась, чтобы получше рассмотреть. — О-о!

— Что еще за «О-о!»?

— Это «что-то» красного цвета, и, по-моему, оно капает из багажника.

Хукер подошел поближе и присел рядом со мной на корточки.

— О-о!

Он встал и постучал по багажнику.

— Эй, там?

Никто не ответил.

Хукер ощупал багажник по краю крышки.

— Нам нужно его открыть.

Я дернула ручку дверцы со стороны водителя. Открыта. Идиоты даже не закрыли машину. Я наклонилась внутрь и потянула рычаг.

— Ну ничего себе! — выдавил Хукер, когда крышка багажника поднялась.

Красные капли капали из Берни Миллера. Его тело скрючилось в багажнике и было… изрешечено пулями.

— Лучше бы я этого не видела, — обратилась я к Хукеру.

— Ты же не собираешься блевать или упасть в обморок, или устроить истерику?

Я прикусила нижнюю губу.

— Все может быть.

— Взгляни на это с положительной стороны. Парней, из которых надо выбивать дерьмо, стало на одного меньше.

— Ну да, но это просто преступление против природы — творить такое с «лексусом». Обивка багажника будет уничтожена.

Эта бравада была лучшим, на что я была способна. Альтернативой стали бы неудержимые рыдания.

Хукер захлопнул крышку.

— Эти парни внесли свой вклад в уборку дома. Судя по тому, что они погрузили Берни в его собственную машину и застрелили за пределами его собственности, думаю, они собирались сделать так, чтобы он исчез. Главный вопрос дня… зачем они припарковали его здесь?

Я оглянулась на двери торгового центра как раз в тот момент, когда Жеребец с Лысым вышли наружу. Каждый держал в руках по стаканчику с кофе на вынос.

— Похоже на то, что они припарковали его здесь, чтобы купить себе по тройному капуччино, — сообщила я Хукеру.

— Жесть. Застрелить парня, а потом оставить его на парковке, чтобы купить чашку кофе. Это так по-Сопрановски.

Моросивший дождь перешел в ливень, так что киллеры, наклонив головы, бросились прямо к нам, тут же промокнув до нитки. Мы пригнулись и быстренько отползли за микроавтобус.

— Ты можешь совершить гражданский арест, — прошептала я Хукеру. — Это наш шанс. Мы можем поймать их с поличным. Где твой пистолет?

— В машине.

Между нами и машиной находились люди Уэво.

— У нас есть план, для которого не нужно оружие? — спросил Хукер.

— Ты можешь вызвать полицию.

Хукер бросил взгляд на машину, уголки его губ слегка дернулись.

— У нас есть план, для которого не нужен телефон?

Прихвостни Уэво сели в свои машины, вырулили с парковочных мест и уехали. Мы с Хукером бросились к внедорожнику и буквально через секунду были на парковочной аллее, двигаясь в том же направлении, что и «лексус». Косой дождь заливал ветровое стекло, и дворники работали вовсю. Я наклонилась вперед, стараясь рассмотреть хоть что-нибудь.

— Я их потеряла, — сообщила я Хукеру. — Ничего не вижу из-за дождя.

Хукер застрял в пробке.

— Я тоже их не вижу и с места сдвинуться не могу. Стоило начаться дождю, как люди с ума посходили.

Я держала у уха телефон, споря с полицией. Я не могла назвать им номера машин. И доказать ничего не могла. Дождь смыл кровь с асфальта.

Бинз встал и громко засопел. Хукер открыл для него окна, но Бинз продолжал пыхтеть.

— Наверное, он хочет по-маленькому, — предположила я. — Или даже хуже.

Хукер потихоньку выбрался с парковки, вернулся на бульвар Конкорд Миллз и съехал на обочину, углядев островок травы. Пять минут спустя Бинз с Хукером вернулись в машину, оба насквозь мокрые.

— Это полный отстой, — заявил Хукер. — Мы должны что-то с этим делать, потому что дела идут все хуже и хуже, и у меня начинает портится настроение.

— Возможно, тебе надо позавтракать.

В моей семье еда решает все проблемы.

Бульвар Конкорд Миллз пересекает Шоссе 85 и становится бульваром Спидвэй. На этом участке дороги можно найти ларьки всех возможных сетей фаст-фуда. Хукер подъехал к окошку обслуживания, и мы заказали целую гору еды. Потом мы разумно укрылись за тонированными стеклами и стеной дождя на парковке «Крекер Бэррел».

Я наполнила украденное из мотеля ведерко для льда водой для Бинза и отдала ему кучу бургеров. Мы с Хукером ели картошку фри с бургерами, запивая молочным коктейлем.

Хукер доел последние ломтики фри и высосал остатки коктейля.

— Удивительно, как поглощение в больших количествах соленой и способствующей закупорке артерий жирной пищи неизменно делает меня счастливым, — счастливо вздохнул Хукер.

— Не слишком радуйся. У нас куча проблем.

— Нам надо найти этих двух типов.

— И как мы собираемся это сделать? Мы даже не знаем их имен.

Хукер опять позвонил Чокнутому.

— Мне нужна еще кое-какая информация. Меня ищут двое парней. Они на содержании у «Уэво». Скорее всего, работают на Рэя. Гора мышц в костюмах. Один парень огромный, с татуировкой змеи на затылке. Короткая стрижка, темные волосы. Недавно ему проломили башку. Другой — лысый. Хочу узнать, кто они, и было бы неплохо разведать, где их найти.

Мы вернулись на парковку торгового центра, где чувствовали себя менее заметными, и стали ждать. Хукер с Бинзом уснули, но я спать не могла. Мозги отказывались отключаться, вместо этого составляя списки. Заскочить в химчистку. Купить подарок на вечеринку по случаю рождения ребенка Нэнси Спрейг. Постараться поменьше материться. Почаще звонить матери. Простить Хукера. Отвезти машину на техобслуживание. Починить замок на входной двери квартиры. Завести кота. Навести порядок в стенном шкафу. Сходить на маникюр.

Через два часа я разбудила Хукера, чтобы сменить место на парковке.

— Как думаешь, мы выпутаемся? — задала я ему вопрос.

— Само собой, — заверил меня Хукер. После чего снова заснул.

Около четырех позвонил Чокнутый. Хукер включил громкую связь, чтобы я тоже слышала разговор.

— Парней зовут Джозеф Родригес и Филипп Лукка, — сообщил Чокнутый. — Крупный парень с татуировкой — Лукка. Маленький и лысый — это Родригес. Они из свиты Рэя Уэво. Отряд охраны. Обычно ездят вместе с Рэем, но Рэй в Майами, а эти парни здесь. Так что я не знаю, что это значит. Думаю, ничего хорошего, раз ты по уши в дерьме и тебе нужна эта информация.

— Просто хотел послать им конфетку, — ответил Хукер. — Они были со мной так добры.

— Ага, не сомневаюсь. Я не знаю, где они остановились. Парни постоянно переезжают с места на место. Думаю, они в одном из мотелей в Конкорде.

Хукер нажал кнопку отбоя и начал обзванивать гостиницы, прося к телефону Джозефа Родригеса. Пятая попытка увенчалась успехом. Портье перевел звонок в номер, но никто не ответил.

— Вероятно, где-то ездят, нас ищут, — предположила я. — У них, небось, осталась парочка пуль с нашими именами.

— Нам нужна машина с другими номерами, — заметил Хукер. — Полиция нас ищет, плохие парни нас тоже ищут, и все, наверное, уже знают о моей колымаге.

Я не хотела расставаться с внедорожником. Он был надежен и удобен. Я покрутила головой.

— Все, что нам нужно, — это другой номерной знак. Просто поменяем наш на чей-нибудь другой. Большинство людей в жизни не заметят, что у них заменили номерной знак.

Хукер порылся в бардачке и вытащил маленькую отвертку. Спустя пятнадцать минут у нас были новые номера, а Хукер вернулся в машину, промокший до нитки. Он швырнул отвертку обратно в бардачок и включил обогрев на полную мощность.

— Если я не высохну в ближайшие несколько минут, то покроюсь плесенью.

Хукер завел мотор и пересек скоростное шоссе, въехав на стоянку мотеля. Он сдал задом на парковочное место в дальнем углу, откуда нам хорошо было видно всю стоянку и заднюю дверь гостиницы. Лучшего места для засады и не пожелаешь.

Только мы устроились поудобнее, как на стоянку въехал «таурус». «Лексуса» с ним не было. Хукер вытащил пистолет. Родригес и Лукка выбрались из «тауруса» и согнулись под дождем. Хукер потянулся к ручке на дверце, как вдруг на парковке показалась и остановилась еще одна машина. Хукер убрал руку от ручки.

— Такое ощущение, как будто сдаешь тест в школе и не знаешь половины ответов, и вдруг начинает работать пожарная сирена, — заметил он. — Ты вроде бы как и спасен, но в конечном счете тебе все равно придется сдавать этот тест, и ты окончательно провалишься.

Родригес с Луккой пересекли стоянку и исчезли внутри здания. Они насквозь промокли, а их ботинки и нижний край штанин были сильно заляпаны.

— Похоже, они копались в грязи, — повернулась я к Хукеру.

— Точняк, мальчики были заняты.

— Тоже думаешь, что они топили машину?

— Машина, скорее всего, на дне озера Норман.

Зазвонил телефон Хукера. Это снова был Чокнутый.

— Помнишь местечко, которое ты прикупил под будущую мастерскую? — спросил тот по громкой связи.

— На Гудинг-роуд?

— Ага. Мне тут недавно довелось проехать мимо него, забирал ребенка от друзей. Ну, в общем неважно. Кажется, парни, о которых ты спрашивал, тусовались в том самом месте. Не уверен, что это были именно они, дождь шел и все такое, но, по-моему, они подходили под твои описание. У крупного ссадина на голове. Они как раз стояли около своих машин. Подозреваю, что они искали тебя.

— Какие именно машины?

— «Таурус» и голубой «лексус».

Хукер нажал отбой и начал биться головой о рулевое колесо.

— Что? — спросила я. И тут до меня дошло. — Обожежмой, ты же не думаешь, что они похоронили Берни на территории твоего участка? Откуда они узнали, что он твой?

— Все знают, что он мой. Я не стал брать инструментальный цех, но купил этот склад. Перепланировка пока не начиналась, но на складе висит большой рекламный знак, сообщающий, что это будущий дом «Хукер Мотор Спортс». — Хукер завел мотор. — Нам придется проверить, что там и как. Похоронить Берни на моей земле с их стороны было бы ловким ходом. Тогда они покончили бы со всем одним махом. Есть три трупа. На одном отметины зубов, которые точно соответствуют зубам моего пса. Два других найдены на территории моей собственности. Все, несомненно, застрелены из одного и того же оружия. И не сомневаюсь, они рассчитывали, что я буду слишком мертв, чтобы защитить себя.

Мы проехали полмили, и Хукер свернул к торговому ряду, разместившемуся вокруг «Уол-март».

Он припарковался и сунул мне пачку баксов.

— Купи лопату… ну так, на всякий случай. Я бы сам пошел, но боюсь, что меня узнают.

Двадцать минут спустя я вышла из магазина под дождь, везя перед собой тележку. Там лежали две лопаты, ручной электрический фонарь и коробка с огромными мусорными мешками. Просто на всякий случай. Еще у меня были с собой пакет с собачьей едой и три галлона воды для Бинза, плюс сухая одежда для Хукера. Я забежала в соседнее здание супермаркета, купила курицу-гриль, несколько булочек и упаковку пива. Сгрузив все на заднее сиденье, я запрыгнула на свое место.

Потом открыла пакет с булочками и скормила одну Хукеру.

— Надеюсь, нам не придется воспользоваться лопатами. Выкапывание промокших трупов не стоит во главе списка моих любимых занятий.