Публикации в газете "Завтра" (1989-2000)

Иванович Стрелков Игорь

В данном документе собраны тексты Стрелкова Игоря Ивановича (Гиркина Игоря Всеволодовича), опубликованные в газете "Завтра".

 

“Контрудар”

Игорь Стрелков

6 января 1998

1(214)

Когда пишут о Боснийской войне, об участии в ней русских добровольцев и казаков, то у читателя, как правило, складывается впечатление, что в Балканских горах происходили жестокие сражения, сравнимые по масштабу с боями Второй мировой. Меж тем, война скорее напоминала “большой Бейрут”. Все три воюющие стороны не горели желанием умирать “за веру и народ”. Конечно, случались и жаркие схватки, но автору этой статьи почти не довелось в них участвовать. Всё же, как мне кажется, стоит поделиться некоторыми впечатлениями относительно тактики и стиля жизни русских добровольцев в условиях полупартизанской войны.

В конце января 1993 года в городе Вышеграде, что в Восточной Боснии, базировались сразу два добровольческих подразделения: 2-й Русский Добровольческий отряд (прозванный бульварной прессой “Царскими волками”) и “1-я сводная казачья сотня”. Во 2-й РДО, без учёта раненых, насчитывалось 12 человек, а в сотне (также не считая лежащих по госпиталям) около 30 бойцов.

Отношения между двумя подразделениями были достаточно напряжёнными по целому ряду причин. Основной из них являлась некоторая неприязнь, возникшая после неудачного боя под селом Твртковичи в начале января, где из-за “похмельной” корректировки казачьих командиров миномёты русского отряда накрыли казачью цепь, в результате чего один казак и серб-проводник погибли, а ещё один боец остался инвалидом. Руководитель сотни, авантюрист неизвестного происхождения Александр с кличкой-фамилией “Загребов”, до того потерявший четырёх человек на минном поле, куда казаки зашли под его руководством, стремился всю вину свалить на “соседей”.

Не желая иметь дела с “Загребовым”, Камшиловым, Заплатиным и Ко, добровольцы (среди которых также были казаки) держались в стороне от “станичников”. Этому способствовало и полное отсутствие дисциплины в сотне, где пьянство со стрельбой , мордобоями и порками, бросанием ручных гранат прямо из окон казармы было чуть ли не ежедневным явлением, в то время как в РДО поддерживался более-менее строгий порядок. Поэтому многие казаки дневали и ночевали в “русской” казарме, где всегда находили дружеский приём.

Частым и желанным гостем являлся Валентин Савенков по кличке “Дед” — снайпер сводной сотни. “Деду” было за пятьдесят. Родовой казак, уроженец Саратова, он числился казачьим вахмистром. Про себя скромно рассказывал, что служил в войсках КГБ и в ходе подавления восстания в Венгрии был тяжело ранен и “списан” в запас. Валентина безоговорочно уважали как в сотне, так и в отряде. В бою под Твртковичами он, скорее всего, оказался единственным нанёсшим противнику реальные потери. Как рассказывали, рассматривая с горки едва просматривавшееся в утреннем тумане село, “Дед” говорил соседу:

“Вон, гляди! Там, за углом дома, стоит!”

“Где?”

“Да вот же он!”

Дальше говорить было нечего: “Дед” выстрелил, и из-за угла мешком свалился подстреленный мусульманин. А спустя несколько минут такая же участь постигла и другого стрелка противника.

Бой завершился неудачно, и казаки с трудом отошли, унося по глубокому горному снегу своих раненых. Сербы, так и не вступившие в бой, ушли, русский миномётный взвод, расположенный всего в восьмистах метрах от села, остался без прикрытия. Савенков, уходивший одним из последних, успел заметить, что по направлению к роще, с опушки которой били миномёты, двинулась группа мусульман, увидеть которых миномётчики не могли. Несколькими пулями “Дед” вынудил мусульман разбежаться, оставив на снегу три неподвижных тела. К сожалению, вскоре “Дед” при прочёсывании покинутого села был ранен осколками неудачно брошенной товарищем гранаты, и хотя вскоре поправился, выдерживать многочасовые походы по заснеженным горам уже не мог.

Рано утром 24 января 2-й РДО и 1-ю сводную сотню подняли по тревоге. Сообщили, что противник штурмом взял позиции сербов под городом Рудо, находящимся километрах в двадцати (по “воздушной линии”) юго-западнее Вышеграда. Русский отряд уже выезжал туда накануне, когда, застав сербов ночью врасплох, мусульмане убили 12 и взяли в плен около 50 бойцов “Ударной бригады имени царя Душана”, захватив при этом больше десятка орудий и миномётов, а также склады с продовольствием и боеприпасами. Теперь же речь шла о том, что “муслимы” наступают прямо на город.

Оба отряда, а также “интервентна чета” (мобильная рота) поручника Бобана, погрузившись в “камионы”, двинулись по направлению к югославской границе. Прямая дорога от Вышеграда к Рудо шла вдоль Дрины через территорию, контролируемую “Гораждакской” группировкой противника. Поэтому ехать пришлось по территории Сербии, сделав 60-километровый крюк.

Город Рудо расположен на берегу реки Лим, прямо на границе с Сербией. Когда мы подъехали к городу, у моста через реку, разделяющую собственно сербскую и “боснийскую” территории, стояла толпа людей, стремящихся попасть на противоположный берег. Это были жители Рудо, напуганные наступлением противника. С противоположной стороны расположился бронетранспортёр сербской полиции с десятком полицейских, приветствовавших нашу колонну.

Рудо, известный со времён прошлой войны как одна из основных баз партизан Тито, встретил нас пустынными улицами и кладбищенской тишиной. Окна и двери наглухо заперты. После нашего прибытия радостный женский голос из установленных на улицах громкоговорителей местного радио оповестил жителей, что в город вошла “русская чета”, и теперь беспокоиться не о чем.

Казаков разместили в казармах воинской части на окраине города, а добровольцев — в городской гостинице. На военной базе кипела лихорадочная деятельность. Там мы увидели несколько танков (“Т-34” и “Т-55”), бронированные зенитные установки “Праги”, тяжёлые гаубицы и десятки снующих туда-сюда ошалевших ополченцев. На фоне этой суеты прибывшие подкрепления смотрелись довольно жалко: четыре десятка русских с двумя миномётами, десятка три сербов, два БРДМ (казачий и сербский) и зенитная трёхствольная 20 мм установка (“троцивац”) в кузове грузовика, которую также обслуживал казачий рассчёт.

Где противник и сколько его — ответа на эти вопросы мы не получили.

К следующему утру обстановка не прояснилась. Передовые посты “союзничков” едва отходили на 3 километра от города, располагаясь в селе Мрсово. Здесь нам с “круглыми глазами” поведали о “двух сотнях зелёных береток” (мусульманский спецназ), готовых к броску на город.

Дальше двинулись только новоприбывшие — всё “рудовское войско” осталось в селе. Пошли вдоль реки Лим. Дорога здесь идёт по самому берегу, то и дело ныряя в многочисленные тоннели. А справа над ней нависают горы — не очень высокие, но довольно крутые. Естественно, что в каждом тоннеле мерещится засада, на каждой горе — снайпера. Здесь, перед первым тоннелем, отряд разделился. Прямо по дороге двинулись самые отчаянные — командир 2-й РДО “Ас” с тремя своими и несколькими казачьими разведчиками и казачьим броневиком. Остальные казаки, под руководством полупьяного (для храбрости) “Загребова”, пошли через горы в обход. Миномётчики и зенитка застряли, дожидаясь, когда сербский бульдозер расчистит завалы в тоннелях (их построили сами сербы). Через некоторое время двинулись вперёд и они. “Интервентна чета” со своим броневиком почтительно держалась позади.

Продвигаясь вперёд, разведчики осторожно осматривали тоннели, а затем, выйдя к селу Тиговиште, пошли к домам, поминутно ожидая шквального огня противника. Однако село оказалось пустым, — мусульмане как будто “испарились”. “Ас” принял решение идти дальше, чтобы разведать обстановку в районе Сетихово (местность, где вдоль дороги одно за другим расположены три села: Села Поле, Хамзичи и Равно Село). Но и там противника не обнаружилось. В Сетихово располагались штаб и склады сербского батальона, который был “отброшен” атакой противника. В помещении штаба горел свет, пищала не выключенная ранцевая радиостанция. Окна были широко распахнуты и на грядках огорода отчётливо просматривались отпечатки ботинок сбежавших штабных “вояк”. Не тронутыми остались две автомашины, продовольственный склад (а ведь мусульмане в то время испытывали трудности с продовольствием!). На позициях, ранее занимаемых сербами, разведчики нашли ящики с консервами, ящик гранат и затвор пулемёта. Сербы, надо полагать, поддавшись панике, просто-напросто поголовно сбежали с позиций, в то время как мусульмане даже и не догадывались о том, что перед ними никого нет. Убедившись, что на подходе миномётчики и зенитка, разведка двинулась дальше — к селу Доня Стрмица. Миномётный взвод также не задержался бы в Сетихово, если бы не неожиданный инцидент. Пока сметливые добровольцы загружали в машину банки варенья, обнаруженные в сербском штабе, по рации раздался мужественный вопль “Загребова”, который, подойдя со своим отрядом со стороны гор, приказывал казакам атаковать село. Связываться с Асом он, видимо, считал ниже своего достоинства, поэтому о ходе операции ему ничего не было известно.

Явившись в село, Александр первым делом накинулся на группу сербов-добровольцев, только что подошедшую и выдвигавшуюся на поддержку разведчикам Аса. “Загребов” заорал, что сербы трусы, что он “покажет им, как надо воевать”, после чего стал стрелять из своего автомата прямо под ноги оторопевшим “войникам”. Дальше — больше: пошатываясь, “Загребов” подошёл к машине миномётчиков и, заметив в кузове бутылку марочного “рислинга” (найденную в штабе), вытащил её и разбил об асфальт с криком, что все добровольцы — алкоголики и что он “всех разоружит”. Его едва не пристрелили, после чего казаки, вымотанные тяжёлым маршем по горам, расположились на отдых, а миномётчики выехали вперёд и заняли огневую позицию у сожжённой во время предыдущего “напада” сербской “Праги”.

Разведчики, скорректировав огонь миномётов на Доня-Стрмицу, после незначительной перестрелки прошли и это село, но у Горно-Стрмицы были остановлены плотным огнём противника. Перед этим досадно упустили трактор, поспешно уезжавший в сторону врага, — расчёт зенитки, подошедшей к разведчикам, не смог попасть по быстро скрывшейся цели.

Бой разворачивался в невыгодных для наступающих условиях. Кроме десятка добровольцев и казаков, к передовой группе подошли 7 сербов-”гораждаков” (бывшие жители города Горажде, сумевшие спастись во время резни, учинённой там мусульманами сербскому населению). Но даже при поддержке огня миномётов и зенитки продвинуться вперёд было сложно — по наступающим вели огонь несколько десятков солдат противника. Пулей крупнокалиберного пулемёта был тяжело ранен один из сербов, другому попал в ногу осколок зенитного снаряда, которыми щедро поливала подходы к селу зенитная установка врага. Лишь после того, как к боевой линии подтянулась основная группа казаков, наши попытались при поддержке казачьего броневика продвинуться вперёд. Едва “бов” (как его называли сербы) выехал из-под прикрытия, как около него одна за другой разорвались две противотанковые ракеты. Один вражеский солдат бесстрашно выскочил прямо на середину дороги и, встав на одно колено, прицелился в броневик из “Мухи”. Однако пуля, выпущенная из снайперки казаком Мишей, срезала его раньше, чем он успел выстрелить.

Огонь противника постоянно усиливался. Разведчики из-за неисправности рации лишились возможности корректировать миномётный огонь, до того успешно “гулявший” по брустверам вражеских окопов. Решили ждать подкрепления от сербов, которые пообещали прислать танки. Однако ни танков, ни даже четы Бобана не дождались. Перестрелка продолжалась почти до темноты, когда русские решили отойти к Сетихово. И вот тут... они увидели, как к селу осторожно подползают 3 танка и с десяток грузовиков, набитых сербскими солдатами. Причём эти “подкрепления” отказались идти за пределы села, заявив, что они “свою задачу выполнили” (“гораждаки” предлагали вернуться и с помощью танков отбить сёла, потерянные за неделю до того).

Потом по сербскому телевидению, в вечернем военном обозрении, передали, что “сербы контрударом отбросили противника от города Рудо”.

Мы смеялись.

Не то, чтобы очень весело, но смеялись...

 

"Записки на планшете"

 

Игорь Стрелков

25 января 1999

4(269)

 

Трагедия под Кизляром

Немногим больше месяца прошло со дня, когда радио и телевидение России широко комментировали очередной теракт в Дагестане. В начале декабря автомашина с шестью бойцами Мурманского ОМОНа была в упор расстреляна на дороге под Кизляром. Как обычно, хитроумными политиками при поддержке прессы из смерти пяти человек были немедленно сделаны "выгодные" и далеко идущие выводы. Под шумиху вокруг "гибели российских парней" было принято решение о выводе из Дагестана всех "российских" контингентов милиции, которые в составе Специальных отрядов милиции (СОМов) посменно охраняли блокпосты на чеченской границе. В состав СОМов командировались на 45 суток бойцы специальных подразделений со всей Российской Федерации. Теперь подобной практике пришёл конец — на постах вдоль границы с Чечнёй останутся лишь сотрудники "местных" правоохранительных органов, чего, собственно, уже давно и настойчиво добивались дагестанские власти. В выступлениях по этому поводу региональных властителей неоднократно звучали упрёки в адрес "федеральных" милиционеров, которые якобы "не способны наладить эффективный контроль на границе, подвержены коррупции и непрофессиональны". Теми же "народными избранниками" высказывалось глубокое убеждение в том, что "собственные" блюстители порядка сумеют обеспечить интересы республики куда надёжнее.

Впрочем, с мнением дагестанских властей совершенно не согласны их коллеги по МВД — военнослужащие внутренних войск, части которых поддерживают видимость российской власти в Дагестане. Войсковые командиры всех уровней, неимоверными усилиями поддерживающие боеготовность своих полуголодных и измотанных частей, в один голос заявляют, что подобная замена неизбежно и в кратчайшие сроки приведёт к ещё большей утрате контроля над приграничными районами республики. Теперь для боевиков, и ранее не жаловавшихся на излишние трудности в пересечении границы, станут полностью доступны основные дороги и мосты, проезжая по которым с оружием, они с ухмылкой смогут разглядывать окопы и сооружения войсковых застав, расположенных поблизости.

Чтобы пояснить такую пессимистичную позицию офицеров ВВ, вернёмся к самому происшествию.

Как нам стало известно, гибель бойцов ОМОНа не явилась следствием заранее спланированной акции чеченских или местных "незаконных вооружённых формирований", а лишь послужила в качестве "наказания" за "слишком добросовестное несение службы" пострадавшими. Накануне гибели бойцы отряда задержали вблизи своего блокпоста несколько местных подростков, вооружённых автоматами. Разоружив их, "мурманчане", как и предусматривалось служебными инструкциями, доставили задержанных в местный РОВД, где и сдали (вместе с оружием) под расписку для проведения дальнейшего следствия. Далее события развивались следующим образом. Продержав арестованных в заключении меньше суток, дагестанские милиционеры не нашли оснований для их дальнейшего содержания под стражей и выпустили всех на свободу. Одновременно всех участвовавших в задержании "омоновцев" вызвали для дачи показаний по делу в Кизлярскую районную прокуратуру.

Ничего не подозревавшие мурманчане на своём служебном "уазике" немедленно выехали в город. Но не доехали. По дороге в Кизляр их остановила группа молодёжи (возможно, из тех самых подростков, которых арестовали накануне). Не совсем понятно: каким образом удалось предложить проезжавшим милиционерам остановиться для "разговора" со своими будущими убийцами. Показания единственного уцелевшего бойца, учитывая его ранения, были, надо думать, не слишком подробны, а о ходе дальнейшего следствия нам ничего неизвестно. Так или иначе, жертвы нападения совершенно спокойно остановились в двух метрах от поджидавших их бандитов. Более того, никто из пассажиров не был готов к нападению и не взял в руки оружия.

По машине ударили в упор спереди и сбоку из нескольких автоматов. Первыми же очередями все находившиеся в ней были убиты или ранены, и лишь один из бойцов сумел в последний момент выпуситить 11 пуль из своего автомата по нападавшим.

Убийцы действовали достаточно быстро и хладнокровно. Забрав оружие убитых милиционеров, они аккуратно всадили в голову каждого из них по две "контрольных" пули из пистолета. Изрешечённый снаружи “уаз” изнутри был забрызган кровью и мозгами расстрелянных. Однако доделать до конца свою "работу" бандиты не сумели. В самом начале нападения один из омоновцев, находившийся на переднем сидении, выпал из машины на землю. Раненный пятью пулями в руку, ногу и шею, он был настолько залит кровью, что не вызвал у нападавших никаких опасений. Сочтя его наверняка мёртвым, боевики занялись более важным делом — перевязкой своего тяжелораненного товарища, поскольку единственная очередь погибшего милиционера достигла цели. Об этом свидетельствовала окровавленная куртка, брошенная на месте преступления, и следы крови по пути отхода боевиков. Следы убегавших также говорили о том, что им пришлось тащить на себе тяжёлую ношу.

Пролежав без сознания некоторое время, раненый омоновец сумел подняться на ноги, остановить проезжавшего на тракторе местного жителя и, добравшись до ближайшего села, сообщить о происшествии. По тревоге была поднята группа захвата 16-го отряда специального назначения ("Скиф"), на место происшествия срочно выехали наспех собранные отряды местных и "командированных" работников милиции. Уже через 40 минут они прибыли на место и организовали преследование бандитов. Первоначально предполагалось, что настичь скрывшихся боевиков достаточно быстро удастся на вертолёте, но вышел вполне обычный для нашего "весёлого времени" казус. Место бойни оказалось расположено "слишком близко" от границы с "Ичкерией", а по одной из действующих идиотских договорённостей, российская боевая авиация не имеет права подлетать к чеченской границе ближе, чем на 3 километра. Взять на себя ответственность за нарушение "договора" никто не решился. Тем не менее, у прибывших на место преследователей оставался реальный шанс настичь беглецов и отомстить за гибель товарищей. Однако след вскоре затерялся, и у развилки дороги, по которой бандиты спешили к чеченскому "кордону", отряд милиционеров вынужден был остановиться. На карте данный просёлок отсутствовал, и какая из двух дорог ведёт к Чечне, преследователи не знали. Первоначально было предложено разделиться на две группы и двинуться в обе стороны. Но начальник местного ОРО (дагестанец) "дал голову на отсечение", что укажет правильный путь, поскольку "знает здешнюю местность как свои пять пальцев". Доверившись его "компетентному" указанию, вся группа преследователей отправилась по указанному "коллегой" направлению и, как и следовало ожидать, ... в противоположную от границы сторону. Когда "ошибка" выяснилась, продолжать погоню было уже поздно.

Принимавшие участие в расследовании инцидента сотрудники милиции не исключают, что "расстрел" был произведён теми самыми подростками, которых кизлярский РОВД столь любезно выпустил накануне. Большие подозрения имелись и в отношении “скоординированного" с засадой вызова погибших в прокуратуру. Но местные власти лишь "наивно" пожимают плечами и стойко отрицают саму возможность "сотрудничества" должностных лиц с преступниками.

Правы ли в своих догадках и подозрениях российские работники МВД, или их сомнения в надёжности дагестанских коллег являются лишь "плодом воспалённого воображения" — предоставим возможность читателю решать самому.

 

Загадки одного похищения

В середине того же декабря месяца состоялась ещё одна "сенсация", также широко озвученная телевидением. Кажется, репортаж об этом событии продолжался на ОРТ несколько минут и следовал непосредственно за очередными подробностями скандала "Моники Левински" (безусловно, "самой актуальной темой в мировой истории за последнее столетие").

Речь шла об освобождении из чеченского плена некоего московского бизнесмена, похищенного 3 декабря чеченцами прямо у станции метро "Сокол" и доставленного через всю Россию в город Грозный, где "заложник" просидел пару недель в одном из подвалов. С него потребовали выкуп ни много ни мало в миллион долларов. То ли обстановка в Чечне показалась захватчикам "недостаточно стабильной", то ли они не захотели делиться с конкурентами (как предположили дагестанские милицейские чины), но "ценный товар" похитителям зачем-то потребовалось перевезти в Дагестан для "дальнейшего хранения". При досмотре на границе работниками хасавюртовского РОВД он был "освобождён" и доставлен в Махачкалу. Со слов начальника райотдела, улыбчивого и чрезвычайно любезного подполковника Гуссейна, выходило, что "милиционеры, досматривавшие машину, обратили внимание на "нервное поведение" её пассажиров и решили открыть багажник" (надо же, сколь смелый поступок!). Оттуда и был извлечён несчастный "новый русский", кстати, почему-то категорически отказавшийся общаться с прессой.

В интервью центральным СМИ сияющий Гуссейн прямо-таки "спел осанну" мужеству, находчивости и верности служебному долгу своих подчинённых. И тележурналисты охотно разнесли по свету весть о коварстве похитителей и старательной службе работников хасавюртовского РОВД. За кадром остались "мелочи". Но очень и очень характерные! Во-первых, совершенно непонятно, зачем похитителям потребовалось перевозить своего подопечного в Дагестан и вдобавок везти его прямо через блокпост. Ведь всего в нескольких километрах оттуда, у села Акбулакюрт, уже давно и успешно действует никем не контролируемая лодочная переправа через реку Терек. Здесь "клиентов" обслуживают по следующей схеме: подъезжающий к переправе с любым грузом пассажир платит лодочнику и, переправившись на противоположный берег (без разницы — чеченский или дагестанский), тут же садится на поджидающие поблизости легковушки-такси. Что (или кого) везёт "клиент", никого не интересует, а контроля со стороны властей нет и не предвидится. Вдобавок с обеих сторон переправу охраняют вооружённые автоматами и пулемётами боевики, способные дать отпор не в меру старательным "стражам порядка". По некоторым данным, подобных "окольных путей" на границе больше чем достаточно.

С учётом изложенного напрашивается предположение о "заказном освобождении" московского бизнесмена. Возможно, что получив требуемый выкуп или гарантии его получения, "хозяева" решили заодно "удружить хорошим знакомым" из правоохранительных органов, обеспечив им соответствующие случаю служебные поощрения.

Косвенным подтверждением наших догадок может служить заявление самого начальника РОВД, сообщившего, что оба чеченца, "сопровождавшие" заложника, "совершенно непричастны к его похищению и уже отпущены". Один из них, кстати, имеет московскую прописку, а другой оказался ни много ни мало "полномочным представителем президента Ичкерии в Челябинской области". Во как!

Интересно, какие ещё доказательства "причастности к похищению" необходимы дагестанским милиционерам, кроме перевозки заложников в автомобильных багажниках?

 

Застава

Кто хочет в полной мере ощутить на собственной шкуре бытовые условия российских войск в минувшей чеченской войне, может, не задумываясь, отправляться сюда. Застава "Первомайская", расположенная в двухстах метрах от одноимённого села, утопает в зимней "вполне чеченской" грязище. Как и в те недалёкие времена, местом базирования избрана разрушенная ещё в ходе "радуевского рейда" молочно-товарная ферма. Взводные палатки личного состава стоят прямо внутри (так грязи меньше), а между полностью лишёнными черепицы бетонными балками свободно льёт противный холодный дождь.

Во всём селе Порвомайском, снесённом до основания весной 1996 года, лишь эта МТФ осталась не восстановленной. Правительства России и Москвы щедро отвалили деньги на отстройку жилых домов и служб, гаражей и скотных дворов, прекрасной мечети. Правда, половину из выделенных Лужковым каждой пострадавшей семье легковых автомашин пришлось отдать чеченским "незаконным вооружённым формированиям" в качестве платы за "спокойствие". Но всё равно, по сравнению с саманными домами соседних сёл, жилища "первомайцев" выглядят дворцами. Село платит беспокойным соседям ежемесячную "дань", но пока процветает, насколько это возможно при безработице и дороговизне, охватившей весь Дагестан.

К расположенным поблизости войсковым подразделениям население села относится доброжелательно. Знают, уйдут войска — придут чеченцы, которым вполне "приглянулись" добротные новостройки из белого селикатного кирпича. Впрочем, доброжелательность не предполагает благотворительности. Работы у сельчан нет — нет и денег.

Офицерам и солдатам заставы московский мэр автомашин не дарил и кирпич не присылал. Видимо, полагает, что военным помощь "ни к чему". Несколько самосвалов песка, намытого на пограничной речке Аксай и рассыпанного в наиболее грязных местах лагеря, — вот и всё, чем удалось разжиться у местного населения. От непролазной грязи и непогоды спасает ещё камыш, заросли которого опасно близко подступают к заставе со всех сторон. Вязанками этого "строительного средства" обшиты разрушенные стены фермы. Им выстланы полы траншей, наблюдательных пунктов и ходов сообщения. Жаль только — горит тростник плохо, а то горя бы не знали с дровами... Укреплена "Первомайская" хорошо. Чувствуется, что всевозможные комиссии бывают на заставе нередко. Только вот для личного состава от этих комиссий мало проку.

Нехватает всего, но особенно — хлеба, сигарет, дров и... людей. Хлеб вся 6-я тактическая группировка (в состав которой, кроме "Первомайской", входят ещё несколько застав и воинских частей) получает не прямо с хлебзавода, которому задолжала немалые суммы, а из магазинов и столовых. То есть тот хлеб, который по причине чёрствости или порчи уже не пригоден к продаже. Иной раз присланные караваи и нож не берёт. Заготовка дров в отдалённой лесопосадке занимает почти треть личного состава и крайне утомляет солдат. Ручными пилами, годными разве что для музейной экспозиции под названием "памятники старины", российские военнослужащие пилят сырую древесину. Потом, не менее утомительными усилиями, её на заставе приводят в хоть сколько-нибудь годное для топки печек-буржуек состояние.

Можно сколько угодно вспоминать суворовских "чудо-богатырей", босиком ходивших по Альпам, и ссылаться на хвалёную "выносливость русского солдата". Но люди не слепы. Разложение армии начинается с того момента, когда грязный и полуголодный воин с завистью смотрит на сытых и не слишком замученных сограждан, спокойно радующихся жизни под его защитой. Устраивать "военно-полевой быт в мирное время" у нас научились виртуозно.

Те же окопы, километры которых нарыты на заставе, построены исключительно солдатским трудом (воистину — титаническим). Во всей тактической группировке нет ни единой землеройной или любой другой инженерной машины, а привлечь к работам гражданскую технику командование не имеет ни средств, ни полномочий.

Но самой большой проблемой является нехватка людей. Здесь, как и на других заставах, иметь 1-2-х офицеров на роту стало нормой. Откомандированные на два месяца от своих частей офицеры внутренних войск вынуждены исполнять обязанности сразу по нескольким должностям. Взводами сплошь и рядом командуют сержанты-контрактники, большинство из которых пришли на службу во время войны и намерены вскоре уволиться из-за низкого денежного содержания и отсутствия перспектив. Усиленные караулы (до Чечни — 300 метров) в считанные недели изматывают и офицеров, и солдат, доводя последних до состояния "полной заторможенности". В отличие от командного состава, сержанты и рядовые несут здесь службу с августа месяца и никак не дождутся замены.

Единственным обнадёживающим фактором является, по мнению командиров, некоторое "успокоение" противника. Занятые своими внутренними дрязгами, чеченские "полевые командиры" опасаются провоцировать российские войска на вооружённые действия. С наступлением зимы прекратились также традиционные "психологические атаки". В августе-сентябре, подобравшись на 100-150 метров к заставе, бандиты в 2-3 голоса выли и визжали, подражая шакалам. Солдаты на постах, не имея права даже выстрелить в сторону развлекающихся "животных", пребывали в постоянном напряжении. Тем более, что о минувших боях на заставе напоминают два православных креста. На каждом — по нескольку имён павших здесь за Отечество воинов.

Поглядывая в сторону расположенного поблизости поста СОМ, занятого на тот момент отрядом магнитогорского ОМОНа, начальник штаба заставы капитан Андрей Бовкунов завистливо вздыхал. Было отчего! "Магнитогорцы" наглядно демонстрировали, кто является "родными детьми" властей, а кто — "пасынками". Засевшие в отдалённо напоминающем бункер рейхсканцелярии пакгаузе, построенном из бетонных блоков и "дарственного" селикатного кирпича, омоновцы привезли с собой всё необходимое для 45-суточной командировки — вплоть до разборной деревянной бани. Местность вокруг поста освещали два десятка мощных прожекторов (тоже предмет глубокой зависти соседей). Впрочем, на сотрудников ОМОНа солдаты и офицеры не жаловались — милиционеры помогали коллегам, чем только могли.

В конце декабря "магнитогорцы" собирались передать пост дагестанской милиции. Воплотилась ли мечта начальника штаба заставы заполучить "на прощание" вожделенные прожектора и баньку — нам неизвестно.

 

Что впереди, разведка?

На одной из застав удалось пообщаться с разведчиками. "Здешними", то есть такими же командировочными офицерами внутренних войск, прошедшими со своими частями "огонь, воду и медные трубы" в Баку, Карабахе и Чечне. Короче, везде, где сражались части Северокавказского округа ВВ.

Офицерам "среднего звена" нет смысла "надувать щёки" и запугивать собеседника, стращать его "мрачными перспективами" и "грозными симптомами". В их изложении ситуация выглядит вполне буднично и обыденно. "Весь Горный Дагестан нами потерян" — такое замечание произносится спокойно, как непреложный и давно известный факт. И это не преувеличение. В горах вообще (а не только вокруг мятежных "ваххабитских" селений) российским военным даже с сильным конвоем лучше не появляться. По крайней мере, никто не может сказать заранее — удастся ли унести ноги обратно на равнину. Как полагают военные, раздробленные горные кланы не представляют особой угрозы — они заняты вековечной межплеменной враждой и не ставят перед собой целей борьбы против России. Иное дело — ваххабиты. Их численность в Чечне и Дагестане постепенно растёт. Во время недавнего противостояния Масхадова и "оппозиции" сотни дагестанских ваххабитов под руководством местных командиров перешли на территорию Чечни, где поступили под командование своего официального лидера — главы партии "Исламские джамааты" "бригадного генерала" Бараева (впрочем, уже разжалованного Масхадовым в "рядовые").

В случае развязывания Масхадовым настоящих боевых действий против ваххабитов Бараев не шутя обещал "не ввязываться в бои против братьев-чеченцев", а перейти границу и атаковать в отместку российские войска. Сейчас до этого не дошло, но угроза "генерала" подкреплена примерно двумя тысячами вооружённых боевиков по обе стороны дагестано-чеченской границы.

Самостоятельно, без серьёзной поддержки со стороны чеченских формирований, ваххабиты вести войну пока не готовы. Вернее — их лидеры предпочитают до поры до времени усиливать свои позиции и вербовать новых сторонников мирным путём. Сражаться один на один с федеральными войсками они станут только в самом крайнем случае — если не будет иного выхода.

Примерно такую же позицию занимают руководители других чеченских вооружённых группировок. Все они "совсем не прочь" поучаствовать в широкомасштабной войне где-нибудь "в сторонке" от главных сражений. Но самостоятельно вести войну не могут. Ввязываться же в одиночку даже в ограниченные по времени столкновения с российскими войсками — для них значит лишь бесполезно терять приверженцев и подставлять спину для удара более благоразумным соперникам.

Сейчас, когда напряжение в Чечне достигло критической точки, и режим Масхадова, и "оппозиция" менее всего заинтересованы в вооружённом конфликте с Россией или её вмешательстве в их "внутренние дела". Масхадов опасается, что вступление российских войск в боевые действия против соперников косвенно подтвердит обвинения в "марионеточности" и "зависимости от Москвы" возглавляемого им режима. Его противникам (Басаеву, Радуеву, Бараеву и Ко) тоже "совсем не улыбается" подставлять свои отряды под удары федеральной авиации и артиллерии. Как бы ни храбрились эти "герои" и ни хвастались своими "победами", а мощь таких ударов они помнят ещё слишком хорошо.

Поэтому едва обстановка в Чечне обострилась — количество вооружённых инцедентов на её границах несколько снизилось. В Дагестане, в частности, чеченские власти даже возвратили командованию нескольких военнослужащих, покинувших свои части и оказавшихся на подконтрольной приверженцам Масхадова территории.

Что до прогнозов, то собеседники не обещали ничего "сногсшибательного". По их мнению, в Дагестане будет продолжаться криминально-политическая грызня, сопровождаемая взрывами и убийствами "конкурентов". Ваххабиты постепенно расширят контролируемые ими территории, а чеченские бандиты продолжат весьма прибыльный "бизнес" похищений, грабежа и угона скота. Так же, как и в минувшем году, каждые два-три месяца молодые выпускники "школ" Хаттаба и Радуева будут сдавать "экзамены", взрывая опоры ЛЭП, ставя мины и обстреливая из-за угла российских военных в Дагестане, Осетии и на Ставрополье. "Большой войны" пока не предвидится... Но особой радости от такого прогноза почему-то никто не выражает.

 

"Мы ещё вернёмся!"

"Какая такая граница?" — с наигранным удивлением спросил сержант-контрактник Олег Захаров, поглядывая в сторону расположенного напротив — сразу за речкой — чеченского поста, где вяло болталась на слабом ветерке зелёная тряпка флажка: "Это наша земля и мы туда ещё вернёмся!" Мы слышали эти слова не впервые. Но на этот раз, объезжая штабы и заставы, наслушались всякого иного. И уже привычного (в стиле "Московского комсомольца") нытья о "неустроенности быта" и разного рода "тяготах" (как правило — там, где быт был относительно налажен), и о "ненужности" несения службы на здешних рубежах, и о "строгом соблюдении указов президента и положений Хасавюртовских договорённостей".

В этих высказываниях иногда слышалось искреннее убеждение, иногда трезвый расчёт, а чаще — обыкновенная усталость. Чего, казалось бы, ещё ожидать от "недофинансированных на 80 процентов" и не однажды преданных собственными властями войск? Энтузиазма? Да он давно выветрился, вылинял под осенними дождями и обжигающим кавказским летним солнцем.

И всё же в частях внутренних войск, стоящих на "кордоне", ещё осталось немало людей, готовых не из одного послушания армейской дисциплине, но и исходя из глубокого внутреннего убеждения, вновь вступить с оружием на негостеприимную землю мятежной "Ичкерии". И сражаться. Но не так, как раньше! Новый поход должен быть, по их мнению, совершенно иным, и война должна вестись не "понарошку".

В то, что так будет, верит сержант Олег и его товарищ — старший прапорщик Георгий, сражавшийся ещё в Афганистане, кавалер шести боевых наград СССР и России.

В том, что исконные казачьи земли, отошедшие в результате "Хасавюртовского предательства" в руки врага, вернутся к своим законным владельцам, — нисколько не сомневается Александр Кондратенко — тёзка и горячий сторонник своего родного дяди — губернатора Краснодарского края. Сменивший вполне благоустроенную гражданскую жизнь на скромные лейтенантские погоны и совсем не "блатную" службу в Краснодарской дивизии внутренних войск, Александр не жалеет о своём выборе и надеется на то, что России по-настоящему понадобится его служба.

Готов сражаться сколько угодно до полной победы над врагом и другой лейтенант — Сергей Карташёв. Прошедший Приднестровье и Чечню, в недавнем прошлом — контрактник, этот доблестный офицер 16-го отряда спецназа ("Скиф") многократно заслужил свой "краповый берет" и боевые награды.

"Горячие головы"? "Зелёная молодёжь"? Да они в тысячу раз лучше "умудрённых опытом" полковников и генералов, "проспавших" собственную Родину и "со стонами" пожинающих плоды своего преступного безделья! Пока у России ещё есть такие солдаты — остаётся надежда на достойное будущее для всех нас.

Ну а сейчас, всё-таки, приходится согласиться с трезвыми и от того горькими словами подполковника из разведотдела: "Чечню необходимо отвоёвывать! Но пока в России такой бардак, не стоит и начинать — будет только хуже."

 

"Узелок развяжется?!"

(что происходит в Чечне)

Игорь Стрелков

15 февраля 1999

7(272)

Еще совсем недавно — летом прошлого года — на территории Российской Федерации возникла очередная "неуправляемая территория", как на "официальном языке" теперь принято называть мятежные провинции типа Чечни. Тогда ваххабиты — жители сёл Карамахи, Чабанмахи и Кадар — заявили о своем намерении выйти из состава Дагестана и образовать "независимую исламскую территорию" на базе своих селений. Власти Махачкалы, понятное дело, забеспокоились. Ведь для всей вчерашней советской и партийной номенклатуры, осуществляющей власть в бывших "союзных" и "автономных" республиках, худшую угрозу, нежели "религиозный экстремизм", трудно и вообразить. "Исламисты", в отличие от сегодняшних "обновленных" коммунистов, умеют не только пропагандировать свои воззрения, но и проводить их в жизнь, не считаясь ни с какими жертвами. Готовность ваххабитов к войне, оплачиваемая многомиллионными долларовыми вливаниями из-за рубежа, не подлежит никакому сомнению. Как сказано в одной из их листовок, распространяемых в Махачкале, "решающего сражения" они ждут "…с нетерпением и благоговейным трепетом". "Во имя Аллаха" ваххабиты хотят превратить Дагестан в арену ожесточенных боев, чтобы, физически уничтожив или изгнав всех противников, установить режим по образцу своих единомышленников из афганского движения "Талибан".

Но вернемся к летним событиям. Тогда перед властями республики встал вопрос: как ответить на брошенный вызов? Логика борьбы — единственно приемлемая на Востоке — требовала принятия немедленных жестких мер. Но собственных сил для этого могло и не хватить. Ведь кроме примерно 600 ваххабитов-боевиков, сосредоточенных в самом "Карамахинском уезде", в схватку почти неизбежно должны были вмешаться отряды Радуева, Хоттаба, Бараева и Шамиля Басаева из соседней Чечни. Союзниками ваххабитов, при определенных условиях, могли также выступить боевики Лакского народного движения "Кази-Кумух" под руководством печально известных братьев Хачилаевых, а также банды, действующие под вывеской "Аварского народного движения "Фронт имени Имама Шамиля", руководит которым член народного собрания республики и по совместительству генеральный директор АО "Дагнефть" Гаджи Махачев. А это — еще по нескольку сот до зубов вооруженных боевиков. Для того, чтобы справиться с такими силами, одних республиканских сил милиции и ОМОНа было явно недостаточно, да и боеспособность местных "силовиков" весьма и весьма сомнительна...

Оставалась надежда на Федеральный центр. Для того, чтобы справиться с мятежниками, требовались регулярные войска и отряды спецназа, боевая авиация и артиллерия. Уже тогда, оценивая возведенные ваххабитами под руководством иностранных инструкторов укрепления, специалисты предупреждали, что для взятия указанных населенных пунктов потребуется масштабная войсковая операция. Но "Москва" отреагировала на тревожные обращения из Махачкалы весьма своеобразно. О подготовке и организации возможных силовых акций не было и речи. Более того, вполне реальный, хотя и "половинчатый" путь блокирования и "экономического удушения" мятежного анклава, был с ходу отброшен как "негуманный". "Российская демократия" бросила в бой свою проверенную фигуру — министра внутренних дел Степашина. Прибыв в Карамахи собственной персоной, он вдосталь отведал местного плова и, прихватив подаренные от "исламских щедрот" бурку и шашку, во всеуслышание заявил о том, что "не обнаружил в идеологии ваххабитов никакого экстремизма". Его слова подхватила "Независимая газета" (являющаяся, как известно, рупором другого "миротворца" — Бориса Березовского). Не отстало от "веяний времени" и телевидение, как "государственное”, так и "независимое".

Со слов самих "карамахинских героев" явствует, что Степашин достиг с ними устных договоренностей, включающих в себя в качестве обязательного условия отказ властей от любых мер по ограничению дальнейшей пропаганды и распространения ваххабизма и уж тем более отвергающих саму возможность насильственного восстановления в Карамахи законной власти. Таким образом, дагестанские руководители получили от Кремля вместо помощи ощутимый "щелчок по носу".

Теперь ваххабиты, еще совсем недавно скромно ходившие в подручных у Басаева и Радуева, открыто претендуют на роль "третьей силы" в противостоянии Масхадова и лидеров т.н. чеченской оппозиции. Сейчас, по оценкам сотрудников российского МВД, численность вооруженных формирований, подчиненных ваххабитским "исламским джамаатам", превысила две тысячи штыков. Примерно, половина из них — дагестанцы. Надо учесть, что ваххабитские общины связаны жесткой дисциплиной, и это позволяет им легко маневрировать силами, перебрасывая в короткие сроки сотни своих приверженцев из одного района в другой. В рядах ваххабитов и в составе их вооруженных отрядов действуют в качестве инструкторов или "проходят обучение" десятки моджахедов из Йемена, Таджикистана, Узбекистана, Курдистана, других регионов России, СНГ и дальнего зарубежья. В ноябре-декабре прошлого года бригадный генерал и командир "исламского полка" Бараев провел мобилизацию всех своих сторонников. Несколько сотен ваххабитов из Дагестана по его призыву перешли в Урус-Мартановский район Чечни, где соединились со своими чеченскими единоверцами. В январе на фоне общего противостояния президента и так называемого "совета командующих" ваххабитские отряды "вошли во вкус" уже столь близкой политической власти. Попытки Масхадова взять под контроль город Урус-Мартан встретили отпор именно со стороны формирований Бараева. 21 января в стычке на окраине этого населенного пункта ваххабитами были убиты двое сотрудников департамента шариатской государстенной безопасности "Ичкерии" (ДШГБ). Еще два сотрудника получили тяжелые ранения. Вскоре после этого обнаглевшие ваххабиты прибыли в Грозный, где взяли под свой вооруженный контроль Старопромысловский и Заводской районы.

Впрочем, лидеры новоявленных "моджахедов" не склонны обольщаться — овладеть всей властью в Чечне им пока не под силу. Слишком много здесь более влиятельных претендентов — взять хотя бы того же Басаева. Да и воевать "на самом деле" в Чечне никто не собирается. Хотя обе стороны мобилизовали по нескольку тысяч приверженцев, противоборствующие стороны ограничиваются грозными заявлениями и незначительными стычками. Ни одна из группировок не попыталась пока сколько-нибудь серьезно атаковать важные для противника объекты. Похоже, что большого кровопролития в "Ичкерии" все равно не будет. Это стало еще более очевидным после того, как Масхадов объявил Чечню "государством, живущим по нормам шариата", пытаясь тем самым примирится с неугомонными исламистами.

Добившись столь внушительных успехов, ваххабитские лидеры, похоже, опьянели от собственной мощи. Им показалось (возможно, не без основания), что пора отбросить все стесняющие рамки и приступить, наконец, к "джихаду" на территории Дагестана. Начало уже положено. 18 января село Карамахи, согласно предварительной договоренности, вздумал посетить глава администрации Буйнакского района М. Алихаев. Целью поездки было проведение собрания жителей села по вопросу как жить дальше. Но беседа с карамахинцами произошла у чиновника в несколько неподходящей для этого обстановке. Еще на дальних подъездах к селу он был остановлен группой упакованных в камуфляжную форму и обвешанных оружием молодых боевиков, которые заявили ему, что с нынешнего дня в Карамахи провозглашается "Независимая исламская территория". Мятежники также объявили, что более не намерены принимать у себя никого из представителей как местных, так и федеральных властей, поскольку их государство выходит из состава России и Дагестана. Вытурив своего главу администрации, местные ваххабиты занялись срочным усилением укреплений и привели расквартированные в указанных селах отряды в повышенную боевую готовностью. Не ровен час потребуют назад у министра дареные бурку и саблю, а в качестве процентов захотят получить, скажем, все земли по линии: Астрахань-Ростов-на-Дону (это — давняя мечта кавказских "исламистов").

Итак, ситуация возвращается к исходной точке. Вновь встает вопрос о "карамахинской опухоли". Только вот операцию по ее удалению теперь косметическими методами уже не провести — "опухоль" дала обширные метастазы. Противник не терял времени даром. За истекший год ваххабитские общины удалось создать практически в каждом районе республики. Особый успех пропаганда учения получила в лакских, нагайских и кумыкских селах. В десятках из них ваххабитам удалось создать вооруженные отряды численностью от 10 до 100 человек. Две тысячи бандитов — это уже не несколько сотен. К ним с радостью примкнет вся чеченская оппозиция, которая в качестве одного из способов выхода из конфликта с Масхадовым без "потери лица" рассматривает возможность "перенесения джихада" на соседний Дагестан. Под эту идею уже подводится база — 12 января в Чечне под председательством Шамиля Басаева создан "Конгресс народов Чечни и Дагестана", где одну из ведущих ролей играет беглый лидер лакского народного движения "Кази-Кумух" Надиршах Хачилаев. Этот "герой" майского набега на здание дагестанского Государственного совета разъезжает по Чечне в форме полковника местных "вооруженных сил" и прямо призывает "покончить с господством России на Северном Кавказе". (Меж тем, его сторонники в РД бомбардируют генпрокуратуру телеграммами и резолюциями с требованием "пересмотреть несправедливые обвинения" в адрес бывшего депутата Государственной думы).

Сам Басаев на состоявшемся 29 января митинге в Урус-Мартане заявил, что Россия "разваливается на части и надо поскорее оторвать от нее все северокавказские земли".

Похоже, сходно мыслит и президент свободолюбивой Ингушетии Руслан Аушев, решивший 28 февраля провести референдум, цель которого вывести из федеральнгоподчинения буквально все республиканские силовые структуры. Подобная постановка вопроса, сама по себе тянет на открытие уголовного дела по статьямкарающим за призывы к свержению конституционнго строя и за попытку государственного переворота.Но федеральные власти в лице тогоже Степашина пытаются робко договорится с грозным кавказским генералом. Боротся министр может лишь с безоружными “русскими экстремистами”.

Масхадов также не раз намекал своим оппонентам на желательность переноса их усилий куда-нибудь по соседству, и даже на одном из митингов прямо обещал, что в этом случае "окажет им всю необходимую помощь". Хорошего союзничка имеет сегодня Кремль в Чечне!

На 7 марта сего года в Дагестане намечены выборы в народное собрание. Одновременно в республике будет проведен референдум по вопросу о переходе к президентской форме правления. За "реформу" с редким единодушием выступают поголовно все сепаратистски настроенные лидеры, включая все тех же Хачилаевых и Махачева. Дорвавшись до этого вожделенного поста, каждый из них уже предвкушает блестящую карьеру, подобную взлету "южного соседа" — Гейдара Алиева. Однако на их пути есть и существенные препятствия: против введения президентского поста выступает не только влиятельная даргинская община, представленная главой Государственного совета Магомедовым и мэром Махачкалы С. Амировым, но и большая часть простых граждан всех национальностей, проживающих в республике.

Вот на этот случай и готовятся к выступлению ваххабиты. Если референдум не принесет для союзных им экстремистов желанных результатов, и таким образом "легальный путь" захвата власти окажется невозможным, — тогда в ход пойдет оружие.

Если Москва адекватно отреагирует на усиление угрозы и предпримет необходимые контрмеры, негативное развитие ситуации существенно замедлится. Для этого жизненно важно уже сейчас немедленно начать тщательную подготовку к войсковым и специальным операциям против экстремистов, подтянуть в республику дополнительные контингенты войск, и в первую очередь надежно перекрыть чечено-дагестанскую границу. Необходимо также немедленно блокировать "карамахинский узел", разоружить и нейтрализовать ваххабистские общины за его пределами и еще сделать многое, многое другое... Но на все это московские временщики почти наверняка не пойдут. Куда вероятнее попытка проведения ограниченной одноразовой операции силами специальных подразделений, которая, не достигнув решающего успеха, послужит лишь детонатором для расширения конфликта. Либо, что гораздо более возможно, федеральные власти, по своему обычаю, вновь спрячут голову в песок и будут ждать: чем все обернется. К чему приводит подобный подход — мы уже видели в Чечне. В любом случае ситуация, всего месяц тому назад казавшаяся относительно стабильной, вновь приобретает угрожающий характер. Лавина дрогнула, и для ее неудержимого обвала достаточно одного неосторожного слова...

 

“Казус Шпигун”

Александр Бородай, Игорь Стрелков

15 марта 1999

11(276)

Прошедшая неделя ознаменовалась очередной жестокой атакой лишившихся безраздельной власти над страной радикал-демократов на правительство Примакова-Маслюкова. Эта атака, в отличие от двух предыдущих, началась не с публичных апелляций к находящемуся в анабиозе президенту и не с голословных обвинений в коррупции, а с малозаметных перемещений бумажек в недрах силовых ведомств, аппарата Совета безопасности и других госучреждений. Суть многочисленных докладных записок, предложений и т. д. сводилась к тому, что "обострилась обстановка на Северном Кавказе", "необходимо дополнительно укрепить границу с Чечней" и даже "подготовить операцию по силовому решению проблемы "карамахинского узла".

Как по заказу, электронные и прочие либеральные СМИ прозрели и обратили самое пристальное внимание на действительно нетерпимое положение славянского населения приграничных с Чечней районов Ставрополья, на разгул бандитизма в регионе. Одновременно в подконтрольных Борису Березовскому изданиях, например, в "НГ" от 4 марта, появились многочисленные материалы, восхваляющие министра внутренних дел Сергея Степашина и рассматривающие его как основного претендента на место Примакова, которому якобы не избежать опалы и изгнания.

Поэтому для многих экспертов не было таким уж неожиданным грянувшее как гром среди ясного неба известие о "покраже" генерала Шпигуна. Не стало сюрпризом и необычайно воинственное заявление Сергея Степашина в вечернем эфире НТВ. Министр метал громы и молнии, обещая Чечне "адекватные силовые меры" и чуть ли не ракетно-бомбовые удары. При этом он имел такой вид, как будто сам смертельно перепуган собственными же грозными речами.

Напомним, что до этого случая Степашин с поразительным миролюбием воспринимал сообщения о непорядках во вверенной его заботам и охране державе. Ежедневно угоняют скот и захватывают заложников на Ставрополье, в Дагестане и Осетии? — как-нибудь утрясется, главное — "наладить взаимодействие с чеченской стороной"; в Дагестане ваххабитами вооруженным путем захвачена власть в нескольких селах? — но ведь в их действиях "не найдено никакого экстремизма"; похитили полномочного представителя президента в Чеченской республике Валентина Власова, чей статус значительно выше, чем статус злополучного генерала Шпигуна? — ну, это еще не повод для конфликта, добьемся освобождения "исключительно мирными средствами"...

Все вопиющие факты северокавказского произвола, бандитизма, захвата заложников комментировались министром исключительно с точки зрения "развития процесса мирного урегулирования". И вдруг, буквально в один момент "голубь", превращается в хищного ястреба, готового "применить все без исключения средства" вплоть до самых…"оперативных".

Вот она где пресловутая кастовая солидарность! Своих в обиду не дадим! "Вызов брошен полуторамиллионам сотрудников МВД!" Каково?!

Начнем с того, что подразумевает Степашин под загадочным термином "оперативные". Даже в приступе гнева природное миролюбие министра-демократа является строгим цензором для его языка. Так и появляются на свет Божий загадочные термины, над которыми ломают голову военные исполнители.

Поскольку паче чаяний уговоры на бандитов не действуют и "перевоспитываться" они упорно не желают, единственным способом борьбы с ними является вооруженное насилие. А в случае с Чечней, когда бандформирования насчитывают многие сотни, а то и тысячи до зубов вооруженных и обладающих опытом партизанской войны боевиков, остановить их возможно только масштабным применением войсковых сил и средств. Поставить блокпосты на основных дорогах оказалось явно недостаточным — необходимо надежно перекрыть ВСЮ границу с мятежной республикой по образцу границы СССР, оборудовав ее всеми необходимыми инженерными сооружениями и прикрыв достаточным количеством войск. Кроме того, необходимо, не ограничиваясь пассивной обороной, наносить упреждающие удары по выявленным на территории противника базам террористов, их складам и учебным центрам.

А что же "противник"? Будет пассивно сопротивляться и взывать к "мировому сообществу"? Очевидно, что перед лицом "российской военной угрозы" всякие противоречия между правительством Масхадова и "объединенной оппозицией" мгновенно исчезают. Больше того, лучшего подарка Аслану Масхадову нельзя и пожелать. Он, балансируя на грани войны с многочисленными противниками, постоянно идя на уступки их требованиям, мог только мечтать о том моменте, когда снова сможет выступить в качестве "вождя" в борьбе против "агрессоров". Тем более, что вопреки поддерживаемому московскими властями мнению, президент Ичкерии с завидным постоянством разражается резкими обвинениями в адрес России и в публичных выступлениях призывает своих оппонентов "нести исламский джихад" куда-нибудь по соседству, обещая Радуеву, Басаеву и другим "героям" полную поддержку в этом "благом деле".

С явной радостью встретила известие о "внешней угрозе" и "объединенная оппозиция", которая также не решалась на открытый бой с собственным президентом, но теперь может, не теряя лица, приступить к давно подготавливаемой экспансии в соседний Дагестан.

Как только хотя бы часть угроз Степашина будет осуществлена — то есть граница с ЧРИ будет полностью заблокирована для автотранспорта, а любая финансово-экономическая помощь прекращена — остатки инфраструктуры Чечни бесповоротно рухнут. В республике, основным доходом населения которой и без того давно стал криминальный, не останется уже никаких занятий, способных прокормить честного человека.

Естественно, бандформирования получат солидный приток готовой на все ради прокормления семей молодежи. И атаки на новоявленный пограничный кордон приобретут характер полномасштабных наступлений с применением артиллерии, танков и, вероятно, даже авиации. Все это есть не только у "официальных" вооруженых сил, подконтрольных Масхадову, но и "незаконных вооруженных формирований" Басаева, Радуева, Хаттаба и других полевых командиров. А кто, спрашивается, их будет отражать? И какими средствами? "Оперативными"?

В отличие от министра внутренних дел, чеченские формирования целенаправленно готовились именно к такому развитию событий. Запасы вооружения и боеприпасов, продовольствия и униформы, авто- и бронетехники тщательно и непрерывно пополнялись и уже вполне сравнимы, а в отношении средств ПВО и ПТО превышают возможности армии Джохара Дудаева. Выучка же несравненно выше. Кроме того, на территории Дагестана уже существует и постоянно растет "пятая колонна" в лице столь обласканных некогда все тем же Степашиным ваххабитов. Сами они утверждают, что способны поставить под ружье не менее 2000 боевиков. Их отряды подчиняются жесткой дисциплине и отлично вооружены. В наиболее острые моменты вооруженного противостояния между Масхадовым и "оппозицией" именно ваххабиты, объединенные в "исламский полк особого назначения" под командованием генерала Бараева, наиболее решительно и бескомпромиссно выступали против робких попыток ичкерийских силовых структур поставить под контроль занятые противниками населенные пункты. Вызвано это прежде всего тем, что последователи данного учения полностью игнорируют традиционную племенную (или тейповую) структуру кавказского общества и строят свои отношения только на принципах "исламского братства". И, следовательно, не боятся последствий такого фактора, как кровная месть. Можно смело утверждать, что дагестанские ваххабиты немедленно ударят в спину российским войскам при любой вспышке боевых действий на границе. Плацдарм у них уже есть — села Карамахи, Чабанмахи, Ванашимахи и Кадар Буйнакского района РД, стыдливо именуемые в официальных документах "неуправляемыми территориями".

Впрочем, для непосредственного взаимодействия потенциальными "спасителями дагестанских народов от российской тирании" уже прибран к рукам и соответствующим образом обработан беглый лидер "лакского национального движения "Кази-Кумух", бывший депутат Государственной думы Надиршах Хачилаев. Совместно со своим покровителем — Шамилем Басаевым, он сформировал и вооружил в Чечне собственный отряд приверженцев. Ничтоже сумняшеся Хачилаев заявляет, что "отныне целью всей его жизни является борьба за освобождение Кавказа от кафиров".

Какими же силами располагает Российская Федерация для успешного осуществления мер "оперативного" характера, намеченных ее многомудрым министром? Для сколько-нибудь надежного перекрытия границы требуется как минимум 4-5 дивизий полного состава. Северокавказские округа Министерства обороны и внутренних войск располагают подобными войсковыми единицами. Но средств для их полного комплектования и "переселения" с мест постоянной дислокации в голую степь или в горы нет и не будет. Даже временная оперативная группировка внутренних войск (которая, собственно, и осуществляет на данный момент прикрытие границы) комплектуется сводными батальонами и ротами из различных соединений на сменной основе, задыхается от нехватки буквально всего — от техники, хлеба и горючего до офицеров низшего и среднего звена.

Солдат тоже недостаточно. А ведь численность ВОГ в несколько раз ниже, чем минимально необходимый контингент для полного блокирования границы. По самым скромным расчетам, для обеспечения "оперативных" мер потребуются десятки миллионов "условных единиц" единовременно, не считая постоянных расходов на поддержание боеготовности и жизнеобеспечения. Если же (что неизбежно) противник начнет "прорываться", расходы вырастут на порядок и будут оцениваться уже в сотни миллионов "у.е." Дешевле начать новую полномасштабную войну до "полного умиротворения", чем годами "блокировать границу", отражая атаки с фронта и тыла.

Все это, по идее, должен прекрасно понимать главный милиционер страны. В чем же все-таки причина столь неожиданно яростного выступления Анатолия Степашина? Только ли в "оскорблении", нанесенном чести милицейского мундира? Или недавно врученный "орден Мужества" подвигнул министра на новые подвиги? Полноте! И не такие "мелочи" спокойно проходили мимо глаз и ушей "ветерана силовых структур". За свою умопомрачительную карьеру (преподаватель Академии внутренних войск, начальник Управления ФСК по Санкт-Петербургу и Ленинградской области, директор ФСК, министр юстиции, министр внутренних дел) он неоднократно демонстрировал поразительную “живучесть".

Похоже, "воинственный пыл" Степашина возбудился именно в тот момент, когда окончательно выявилась расстановка сил на "самом верху", когда группировка, поддерживающая премьер-министра Евгения Примакова, одержала столь убедительную победу над интригующими против нее радикал-либеральными политиканами. Любому здравомыслящему человеку ясно, что и сам премьер, и поддерживающие его ориентированные на национальный капитал деловые круги и даже "страшные коммунисты" прямо заинтересованы в сохранении хоть какой-то политической и экономической стабильности.

От нее прямо зависят буквально все начинания кабинета; на ней покоится робкая надежда на экономический подъем к осени текущего года; весь урезанный до безобразия бюджет со скрипом и стонами принят законодателями только в ожидании экономического "чуда", которое совсем уж невозможно при любых внешне- или внутриполитических потрясениях.

Сама возможность "нелиберального" развития до смерти напугала ту часть истеблишмента, которая уверенной рукой довела страну до ее нынешнего катастрофического состояния. В глазах личностей, подобных Чубайсу, Гайдару или Явлинскому, сама мысль об отходе от курса на “полную приватизацию” и “либерализацию экономики” представляется престулением перед “мировым сообществом”.

Впрочем, многие из либеральных политиков чувствуют, что дальнейшее существование правительства Примакова-Маслюкова чревато серьезными угрозами их личной безопасности (недаром премьер требовал освободить места на нарах для тех, кого будут сажать за экономические преступления). Особено заинтересован в крахе бюджета и правительства "сам" Борис Абрамович, которого с треском вышибли с последнего официального поста буквально накануне грозного заявления Степашина. Очень уж подозрительно совпало удаление исполнительного секретаря СНГ с похищением милицейского генерала и резким демаршем МВД. "Доверительные" отношения Березовского с чеченской вооруженной оппозицией уже ни для кого не секрет, и, быть может, в заявлениях чеченских СМИ об "очередной провокации российских спецслужб" не так уж мало истины (напомним, что первый зам. Степашина, генерал МВД Владимир Рушайло, считается “главным силовиком” Березовского).

Надо отдать должное правительству, мгновенно нашедшему оптимальный выход из сложившегося положения. Заседание Совета безопасности, на котором должен решаться вопрос о войне, оказывается сорванным из-за неожиданной болезни Бордюжи, а на следующий день проводится лишь ничего не значащее заседание, после которого Примаков четко заявляет прессе войны не будет.

Похоже, правительство снова обыграло Березовского и К, на сей раз отведя от страны опасность широкомасштабной войны на южном фронте.

Но относительное спокойствие наступило ненадолго. С Кавказа снова приходят сообщения о новых, имеющих политический подтекст, похищениях. В Гудермесе неизвестными захвачены жена и дочь прославившегося своей свирепостью полевого командира иорданца Хаттаба. Что предпримет разгневанный бандит? Возможно, он решит, что столкнулся с “адекватным” ответом спецслужб и, движимый жаждой мести, бросит своих “волков” на мирные села Дагестана или Ставрополья. Или пошлет террористов взорвать одну-две высотки в Москве?

Как бы там ни было, всем нам известны имена тех, кто, спасая свои состояния или карьры, в тиши московских кабинетов планирует втравить полумертвую Россию в очередную кавказскую войну. Нам ясно, что любое истинно патриотическое правительство должно начинать борьбу за спасение страны не с ударов по Басаеву или Радуеву, а с “зачистки” их вельможных московских покровителей.

 

"А войну не хотите?"

Александр Бородай, Игорь Стрелков

14 июня 1999

24(289)

Степашин и Рушайло зачастили на Северный Кавказ. Они встречаются с Масхадовым, обещая деньги "на борьбу с Басаевым и Радуевым", они клянутся покончить с бандитизмом и похищениями людей, даже посылают вертолеты бомбить чьи-то позиции на территории Чечни. Поддерживающие режим "абрамовщины" СМИ вдруг "прозрели" и обратили внимание на то, что кавказские боевики не столько "народные герои" и "борцы против имперского гнета", сколько обычные бандиты, чья планомерная деятельность, спонсируется геополитическими врагами России и угрожает ее территориальной целостности. Уже очевидно, что нынешний режим надеется продлить свое существование, переведя страну в режим ЧП, поводом для чего может послужить новая война на Кавказе. Политические цели достаточно ясны — не столько покончить с сепаратизмом и победить боевиков, сколько втянуть страну в долговременный конфликт, который позволит режиму отменить выборы и остаться у власти.

Наиболее дальновидные военные аналитики крайне скептически оценивают происходящие в государстве и армии процессы, подчёркивая: ещё год-другой — и России будет просто нечем (и некем) воевать. Тогда распоясавшиеся от безнаказанности сепаратисты без какого-либо сопротивления заберут всё, что под руку попадётся. Уже сейчас кое-кто из проходящих службу в Северокавказском регионе русских офицеров начинает "паковать чемоданы", ожидая скорого вывода с территории "суверенных республик".

Неизбежность войны понимают на Кавказе все. Вопрос лишь в том: "Кто, когда и во имя чего её начнёт"?

Вариант первый — чисто гипотетический:

ВОЙНА ЗА ВОССТАНОВЛЕНИЕ РОССИЙСКОЙ ДЕРЖАВЫ.

Предположим, что в результате прихода к власти в России "всамделишнего" патриотического правительства начинается процесс консолидации государства. В этом случае можно смело гарантировать крайне отрицательную позицию подавляющего большинства "местных князьков" Северного Кавказа. Не желая отдавать захваченную власть и доходы, они прибегнут к любым средствам.

Наипервейший кандидат на отделение от России — Республика Ингушетия, президент которой Р.Аушев досоздает так называемый "ингушский" (212-й моторизованный батальон ВВ МВД. Данный батальон (штатной численностью около 300 человек) комплектуется по контракту исключительно ингушами и будет иметь в своём распоряжении бронетехнику. На территории республики, за исключением немногочисленного 137-го погранотряда, других войсковых частей не имеется (и это — с учётом соседства Чечни!). Для характеристики вероятного использования батальона следует указать на постоянное участие республиканского ОМОНа в конфликте с Северной Осетией из-за Приго-родного района. Осенью прошлого года бойцами указанного "элитного подразделения" были убиты шестеро коллег-осетин, несших службу на административной границе. Хотя после сего прискорбного события весь личный состав отряда был выведен за штат, никаких серьёзных изменений в его комплектовании не произошло. По крайней мере, ингушская сторона в своих спорах с осетинами постоянно угрожает применить милицейские подразделения для решения "территориальной проблемы". Обилие милиции и "патриотических" военизированных структур не мешает Ингушетии оставаться, тем не менее, "буферной зоной" и операционной базой для чеченских и местных специалистов по похищениям людей, перевалочным пунктом для "ичкерийского" "самогонного бензина" и центром притяжения весьма богатой и влиятельной в общероссийском уголовном мире ингушской оргпреступности.

В случае попыток "привести к единому знаменателю" зарвавшуюся местную мафию, Аушев, скорее всего, объявит о выходе Ингушетии из состава Федерации. В чём, вероятно, будет поддержан значительной частью населения и, в первую голову, — молодёжью, чьё мировоззрение формируется в атмосфере оголтелой антирусской пропаганды,. А уж за поддержкой со стороны Чечни дело не станет... Учитывая горный ландшафт республики и опыт истории (в 1943-44 годах в боях с местными бандами были задействованы 3 стрелковые дивизии и московская дивизия НКВД, а количество трофейного оружия перевалило за 17 тысяч единиц), воевать придётся серьёзно.

Кроме Ингушетии, следует иметь в виду самопровозглашённую ваххабитами "Исламскую территорию" в Дагестане, и, конечно же, "свободолюбивую Ичкерию". И Масхадов, и оппозиционные ему "полевые командиры" располагают танками, артиллерией и боевыми вертолётами. Но основной упор, с учётом полученного боевого опыта, делается на переносные противотанковые и противовоздушные комплексы, организацию минно-подрывного дела и обучение диверсантов.

Несмотря на неизбежные трудности, благоприятный для российских войск исход войны практически предрешён. Приняв комплекс необходимых военных, военно-полицейских, административных и экономических мероприятий, продемонстрировав волю к победе, Россия сумеет в довольно непродолжительный срок (5-6 месяцев) полностью восстановить свою власть в регионе.

Вариант второй:

ВЫСТУПЛЕНИЕ СЕПАРАТИСТОВ И ВОССТАНОВЛЕНИЕ КОНСТИТУЦИОННОГО ПОРЯДКА.

Это мы уже видели. И чуть было не увидели вновь нынешней весной после похищения злополучного (и ныне почти забытого) генерала Шпигуна. Тогдашний министр внутренних дел, в настоящее время — премьер-министр, напялил на себя несвойственную ему "волчью шкуру" и заговорил почти как... нормальный генерал. Перейти от слов к делу Степашину тогда не позволили, но на основании имеющегося опыта, можно смоделировать вероятное развитие событий.

Итак, в некоей республике (ориентировочно — Дагестане) враждебные силы (к примеру — ваххабиты, или "Дагестанская повстанческая армия имама"), не довольствуясь уже находящимися под их контролем территориями, пытаются захватить власть вооружённым путём.

Отбросив иронию, напомним, что в настоящее время на территории Дагестана уже скоро год как остаётся в неприкосновенности "неконтролируемая территория". В четырёх сёлах Буйнакского района (Карамахи, Чабанмахи, Чанкурбе и Кадар) установлена власть исламских экстремистов—ваххабитов. И эту власть её приверженцы открыто собираются распространить как минимум на весь Дагестан, а как максимум — на территории всего Кавказа по линии Астрахань—Ростов-на-Дону (включительно). В нормальном государстве за одни такие намерения сажают. У нас же всё по-другому... Граждане иностранных государств свободно проникают на территорию России, чтобы вести проповедь своего учения. Созданные под их руководством "религиозные" общины активно вербуют последователей. В первую очередь — среди молодых, физически здоровых мужчин и юношей, которых вслед за тем направляют на территорию соседней Чечни для обучения в лагерях Хаттаба, Радуева, Басаева. Каждый завершивший обучение обязан "сдать экзамен" — произвести взрыв на "враждебной" территории, обстрелять пост милиции или российских военных или совершить иное равнозначное преступление. Похоже, что недавние взрывы в Северной Осетии являются делом рук выпускников из так называемого "ингушского батальона", находящегося в составе ваххабитского "Исламского полка особого назначения" Арби Бараева. На совести исламских боевиков также расстрелы милицейских патрулей в Дагестане и на Ставрополье, другие кровавые инциденты.

Ваххабиты не намерены останавливаться на достигнутом. Их общины уже появились и продолжают расти в Хасавюртовском, Кизлярском, Карабудахкентском и других районах Дагестана. Везде — одна установка: накапливать силы и ждать сигнала. Сигнала к вооружённому выступлению. Пока же из Чечни по горным тропам идёт постоянная переброска оружия и боевиков. Своих эмиссаров и добровольцев послали в Дагестан турецкие "серые волки", представители различных арабских радикальных группировок. В союзе с ваххабитами готовы выступить приверженцы беглого лидера "Лакского народного движения "Кази-Кумух" Надиршаха Хачилаева, создавшего и вооружившего в Чечне за свой счёт солидный отряд боевиков. Говорят, что бывший депутат Госдумы даже заготовил "зелёное знамя победы", которое намерен водрузить над зданием Госсовета в Махачкале. Найдутся у исламских экстремистов и другие союзники. Шамиль Басаев всерьёз рассматривает возможность "переноса" боевых действий на территорию Дагестана, для чего и "прикормил" самозванного "имама" Хачилаева, а самого себя назначил "эмиром" "Конгресса народов Ичкерии и Дагестана".

Рано или поздно вялотекущая подрывная работа перерастёт в открытый мятеж. Ситуация может "дозревать" ещё не один месяц, а то и больше, но "сколь верёвочке ни виться — всё конец будет." Если Россия не нанесёт упреждающего удара (а на это нет пока и намёка), дагестанские "моджахеды" сами выйдут на тропу войны против "кафиров".

Вслед за вооружённым выступлением сепаратистов последует обычная процедура российского безвременья. Президент выступит (если к тому времени ещё будет способен говорить) с краткой и невразумительной речью, где пообещает "отстоять целостность Российской Федерации". После этого в республику будут брошены все имеющиеся спецназы, которые вкупе с остатками расквартированных здесь войск вступят в кровопролитные бои. Снабжение будет, как обычно, "ни к чёрту", организация и управление — того хуже. Правовой статус охваченных войной территорий окажется неопределённым, и военные не получат необходимой полноты власти. Разгильдяйство и деградация командного состава, полное отсутствие у большинства втянутых в войну подразделений какой-либо моральной устойчивости и т.д. — всё это подарит российской военной истории ещё несколько "славных" эпизодов типа новогоднего штурма Грозного. Пресса выльет очередной ушат грязи на армию, а "демократическая общественность" возопит о "зверствах российских войск и нарушениях прав человека". Десять против одного, что Чечня, которая с радостью отправит к соседям всех желающих воевать (4-5 тысяч), не будет включена в состав театра военных действий, и боевики всегда смогут укрыться на её территории. В финале очередной лебедь заключит соглашение, по которому отдаст боевикам всё, что у тех хватит наглости потребовать. Пресса объяснит обывателю всю полезность подобного соглашения, ссылаясь,, в первую очередь, на то, что "бюджет не вынесет военных расходов".

Однако, вооружённое выступление в одной только республике имеет значительные шансы на неудачу. Дагестан — это всё же не Чечня. Более того, затяжка войны чревата для московских властей самыми опасными последствиями. Как поведёт себя уже неоднократно преданная армия? Не попытается ли какой-нибудь "русский полевой командир" нарушить данные ему "миротворческие" функции и во что может вылиться подобное неподчинение? Те, кто делает ставку "на войну", это прекрасно понимают. Поэтому трудолюбиво создают в дополнение к уже имеющимся всё новые "горячие точки". Чтобы, вспыхнув все разом, они раздробили силы защитников России, лишили их малейших шансов на успех.

Бред?! Ничуть не бывало! Иначе, чем прямым заговором против целостности России, действия московских политических группировок назвать нельзя. Чем ещё можно объснить тот факт, что потенциальный сепа-ратист генерал Владимир Семёнов (о поддержке которого заявили и лидеры кавказских ваххабитов, и активисты "Конфедерации народов Кавказа") при выборах в Карачаево-Черкесии пользовался также явной поддержкой администрации президента РФ, повелевшей МВД "закрыть глаза" на вопиющие факты подтасовок и прямого нарушения законодательства сторонниками генерала при проведении выборов. В целом ряде районов карачаевскими боевиками Семёнова были полностью блокированы избирательные участки, на которые не допускались черкесы, адыги и русские. Известно, что около трети зарегистрированных избирателей так и не смогли принять участие в голосовании. Степашин, тогда еще только и.о. премьера, заявил о том, что Семёнов "законно" избран и федеральные власти отказываются отменять результаты "справедливых" выборов. Зато телевидение демонстрирует "незаконные" выступления оскорблённых сторонников Станислава Дерева (русских, черкесов, осетин, абазин), подготавливая почву для применения к ним "предусмотренных законодательством мер". То есть стянутые из близлежащих "русских" регионов отряды милиции и внутренних войск вот-вот примутся избивать и разгонять сторонников единства с Россией, защищая её скрытого (до времени) врага. Конечно, Станислав Дерев тоже "не подарок". И законность его водочного бизнеса вызывает у специалистов МВД некоторые сомнения, но он, по крайней мере, на отделение от России замахиваться не собирается.

Реально, в дополнение к уже существующим "болевым точкам" Чечни, Дагестана и Осетии-Ингушетии, на Северном Кавказе создана ещё одна — Карачаево-Черкесия. Вернуть ситуацию в исходное положение уже не получится — межнациональный конфликт разгорелся.

Но даже одновременная вспышка военных действий во всех взрывоопасных регионах Северного Кавказа сейчас — не самый худший вариант развития событий. Потому что самым реальным, к сожалению, является третий сценарий:

ХАОС

В данном случае развитие ситуации прямо связано с основным вопросом политической жизни страны — вопросом о "верховной власти". Допустим, к примеру, что наш "всенародноизбранный" наконец перейдет "в иное состояние". Наступит безвластие, в Москве начнётся схватка за престол. Сразу выяснится, что денег в казне больше нет и брать от "проклятого федерального центра" нечего. Для региональных лидеров (не только кавказских) придёт пора искать других "спонсоров" и покровителей, идя по проторенной с 1991 года дорожке "самоопределения вплоть до отделения". Оставшаяся без "верховного главнокомандующего" нищая и оборванная армия вновь окажется объектом растаскивания по "национальным углам".

Война начнётся сразу, как только её многочисленные энтузиасты в Чечне, Дагестане, Ингушетии, Осетии и т.д. сообразят, что опасаться "федеральных войск" больше нечего. Более жуткой общекавказской резни, в которой русское гражданское население повсеместно будет первой жертвой, представить сложно. Шансов на победу в такой "необъявленной войне" у государственников будет крайне мало. Разве что, в борьбу против наиболее оголтелых антирусских сил включатся новообразованные "региональные объединения" и на свет Божий появятся какие-нибудь "Вооружённые силы Юга России". Но это — вряд ли. Скорее всего, при подобном раскладе через несколько лет на Северном Кавказе не останется ни одного русского солдата, а столичная пресса, время от времени, оторвавшись от проблематики очередного "московско-тамбовского пограничного конфликта", уделит пару строчек "бедственному положению русских пенсионеров на территории Кавказской конфедерации".

 

"Технология предательства"

 

Игорь Стрелков

9 августа 1999

32(297)

Еще совсем недавно впадавшие в истерику из-за любых попыток ограничить экспансию "мирных ваххабитов" московские телекомпании "вдруг" заметили, что "радикальные исламисты" и впрямь представляют серьезную угрозу для территориальной целостности России, прав и свобод ее граждан. Подоплека нынешней позиции СМИ ясна как Божий день. Есть "заказ на войну". Уплачено! И война — началась.

Единственным выходом для желающих остаться у кормила власти "олигархов" является отмена выборов под любым предлогом. Заправилы со Старой площади и их "спонсоры" из "дружественных" банковских структур ищут экстремистов. Революционеры нынче (вот беда!) пошли хилые. На одном "Реввоенсовете", да паре вооруженных кухонными ножами придурков далеко не уедешь. При всех потугах прессы их действия едва-едва тянут на внеочередное звание для какого-нибудь младшего опера заштатного УВД. Поэтому ("гулять так гулять!") из потайного ящика извлечен старый (еще Коржаковым сработанный) вариант "военной опасности". Благо, многолетними стараниями эта опасность создана и взращена до вполне удовлетворительных размеров.

 

Карачаево-Черкесия

По развитию ситуации в этом регионе можно защищать диссертацию на тему: "Карачаево-Черкесия как модель применения подрывных политических технологий". Из тихой, спокойной республики, где межнациональная напряженность не выходила (и не собиралась выходить) за рамки мелких базарных стычек, за считанные месяцы создан бурлящий котел.

Когда генерала Владимира Семенова (карачаевца, женатого на чеченке) увольняли с поста главкома Сухопутных войск, компетентные люди хватались за головы, понимая, что через пару-тройку лет Россия получит в его лице "второго Дудаева". В администрации президента придерживались того же мнения — и задолго до выборов перешли к прямой финансовой и политической поддержке генерала. Как-никак, у администрации много друзей среди ненавистников России: Эдуард Шеварднадзе, Гейдар Алиев, Леонид Кучма, Руслан Аушев, Минтимер Шаймиев, Мадлен Олбрайт и прочие абрамовичи. Чем же Владимир Семенов хуже? На средства, вложенные в его предвыборную кампанию, можно было бы решить все экономические проблемы маленькой республики на годы вперед. Куда было состязаться с такой мощью убогому "водочному магнату" Станиславу Дереву? Но самое интересное даже не в этом. Населению был искусно предложен выбор между двумя ярыми национал-экстремистами: карачаевским и черкесским. Само собой, что обе титульные национальные группы предпочли "своего" националиста “чужому”, хотя при ином раскладе большинство охотно голосовало бы за "нейтрального" кандидата, даже русского. Но таковых перед решающим туром выборов не оказалось.

Дальше дело пошло по накатанной схеме: поджоги, угрозы, фальсификации, протесты, пикеты, митинги,— стандартный "кавказский" набор. Стоило Семенову одержать "убедительную победу", как российские СМИ с редким единодушием кинулись брать интервью у проигравшего кандидата и с бурным возмущением рассказывать обывателю о "грубейших нарушениях законодательства" при проведении голосования. У проигравшей стороны создали впечатление поддержки ее требований на самом высоком уровне. Иначе — пошумели бы "деревцы", побунтовали... да и договорились со счастливыми победителями. Мафии ведь всегда найдут общий язык. В конце концов, дал бы Семенов своим черкесским оппонентам пару-тройку должностей, договорился бы о переделе сфер влияния...

"Ну, уж нет!"— решили закулисные кукловоды. И вот уже Верховный суд РФ признает результаты выборов недействительными. Теперь на площадях и дорогах бунтуют разгневанные толпы "семеновцев", искусно направляемые хорошо обученными "штабами" и подкармливаемые из "внебюджетных фондов".

"В чем же смысл?"— спросите вы. Ответ прост: нужно довести дело до вооруженных столкновений. Кто посчитал, сколько экстремистских лозунгов и оскорблений в адрес противоположной национальности вылилось с обеих сторон в ходе "послевыборной эпопеи"? Сколько мелких драк и стычек прокатилось по градам и весям маленькой республики? На Кавказе долго помнят обиды и почти никогда их не прощают. Не хочется пророчить беду, но, похоже, скоро в Карачаево-Черкесии начнут стрелять.

 

Осетино-ингушский конфликт

Следующим по степени напряженности регионом является осетино-ингушская граница. Напомню, в октябре 1992 года в Пригородном районе Северной Осетии-Алании произошел вооруженный конфликт, в результате которого сотни людей погибли, а десятки тысяч ингушских беженцев покинули места своего проживания. Чтобы предотвратить дальнейшую межнациональную войну, на границу между республиками выставлено больше войск, чем на любую внешнюю границу Российской Федерации (не считая чеченского рубежа). Работала дюжина комиссий, представительств, комитетов и совещаний, которыми исписаны десятки тонн бумаги. В "процесс мирного урегулирования" угроханы десятки, а то и сотни миллионов "уе". И что же? А ничего! Воз и ныне там. Такое впечатление, что Москва по-настоящему и не хотела примирения, а лишь стремилась "законсервировать" конфликт до поры до времени (авось, пригодится!). Противостояние погромыхивало время от времени терактами, убийствами да перестрелками вдоль границы, а также кормило тучу чиновников и обеспечивало расквартированным здесь войскам удвоенный оклад и выслугу. Война ждала своего часа.

Посмотрев правде в глаза, необходимо отметить: конфликт принципиально невозможно разрешить к обоюдному удовлетворению враждующих сторон. И осетины, и ингуши считают и будут считать Пригородный район своей исконной землей, ссылаясь на различные периоды истории, вплоть до раннего средневековья. Характерно, что никто не вспоминает о русском казачьем населении, компактно проживавшем здесь до 1920 года и поголовно вырезанном или изгнанном ингушами в ходе революции и гражданской войны. О нем напоминают сейчас лишь старые названия населенных пунктов: Камбилеевское, Ольгинское, Сунжа...

На словах президенты Дзасохов и Аушев всемерно стремятся к примирению. Дзасохов, надо ему отдать должное, под давлением Кремля (испытывающего необъяснимую любовь к усатому генерал-президенту Аушеву) пошел на крайне непопулярную меру — приступил к возвращению ингушских беженцев. Невдомек ему, наверное, было, что он таким образом собственными руками задействовал излюбленную технологию "поджигателей войны". Получив надежду на скорое возвращение в родные края, беженцы не стали оседать и расселяться в иных местах, пользуясь для этого предоставленными Федеральным центром денежными средствами. Основная часть ингушей-выходцев из Пригородного района осталась "на чемоданах", обеспечивая надежную "козырную карту" в руках Аушева в споре за территорию. Последний сделал, впрочем, все для того, чтобы не допустить расселения беглецов из Осетии. Они нужны ему в качестве компактной и озлобленной массы, а не в качестве законопослушных оседлых граждан. Снова и снова ингушский президент громогласно заявлял, что Пригородный район — неотъемлемая часть Ингушетии, сводя на нет все попытки оппонентов добиться примирения путем постепенных уступок. Заодно генерал придерживал и деньги, щедро выделенные беженцам на обзаведение новыми домами и хозяйствами взамен разрушенных. Большая часть их поныне "крутится" в московских банках. Что же касается беженцев, вернувшихся в родные места, то части из них пришлось вновь испытать все "прелести" межнационального конфликта. В ходе целого ряда беспорядков осени-зимы 1998-99 гг. сотни их домов и вагончиков вновь были сожжены осетинами. Большая часть, впрочем, не пострадала, охраняемая милицией и подразделениями внутренних войск. И если раньше "линия фронта" конфликта проходила по линии осетино-ингушской границы, то теперь она пролегла через каждое село, где совместно проживают граждане осетинской и ингушской национальности. Как только противники сблизились, усилиями экстремистов с обеих сторон резко выросло число похищений, поджогов, убийств и обстрелов. Чего и добивались "кукловоды".

Касаясь нынешней ситуации, хотим прокомментировать свежие новости: 30 июля президент Р.Аушев заявил о прекращении любых переговоров с осетинской стороной. Что ж, возможно в Назрани считают, что час открытого противостояния с Россией пробил.

 

Чечня и Дагестан

Перейдем, наконец, к третьему отделению разыгрываемого строителями "нового мирового порядка" представления — к многострадальной Чечне вкупе с приданным ей Дагестаном. Вот она — "священная корова" всех "поджигателей"! Как долго ее растили, пестовали, "доводили до ума"! Сколько усилий затратили! Зато каковы результаты: полумиллионное русское население полностью изгнано (а частью — и вырезано); промышленность, сельское хозяйство, инфраструктура, медицина, образование и т. д. — все разрушено до основания: криминальные элементы оккупировали все сферы общественной жизни; страна скатилась к родо-племенной (тейповой) раздробленности и стала ареной бесконечных вооруженных разборок. Впечатляет?! Многочисленным "полевым командирам", руководимым из ненавистной Москвы, а также из дальнего зарубежья, тесновато под одной крышей. Руку в прошедшей войне они набили неплохо и не прочь раскрыть дремлющие таланты мародеров, садистов и убийц на более просторном поприще. Когда-то все чеченские незаконные вооруженные формирования не раз стояли накануне полного разгрома. Но каждый раз им заботливо приходили на помощь. Теперь они окрепли, а российские Вооруженные Силы стали слабее...

Аналогичная ситуация в Дагестане. Уже само по себе соседство с Ичкерией не могло не сказаться на состоянии экономики и правопорядка. Задача "поджигателей" облегчала также уникальная разноплеменность республики, наличие уходящих в глубь веков территориальных споров между различными народностями. Но, чтобы реализовать скрытые возможности обострения, пришлось немало потрудиться. Во-первых, трудности возникли при решении весьма специфической задачи: заставить национальные элиты выступить против Москвы. Все трезвомыслящие лидеры дагестанских национальных общин отлично осознают, что республика на 90% живет за счет дотаций из федерального бюджета, и продолжение финансирования для нее — вопрос жизни и смерти. Глядя на Чечню, в обещания "золотого дождя" со стороны исламских государств не очень верят.

“Кукловодам" удалось завербовать лишь второстепенные фигуры. Наиболее значительными приобретениями стали полностью ошельмованный и утративший авторитет лидер лакского национального движения "Кази-Кумух" Надир Хачилаев и крупный мафиози, руководитель аварского "Фронта имени Имама Шамиля" Гаджи Махачев. Последний, впрочем, занимает выжидательную позицию, не торопясь совать голову в петлю вооруженного конфликта. Он рассчитывает, что союз официальной Москвы с даргинской мафией президента Магомадова и мэра Махачкалы Саида Амирова рассыплется — и тогда он, Махачев, вполне подойдет на роль нового "фаворита".

Охлаждающим душем для многих горячих голов, как уже сказано выше, послужила соседняя Чечня. Ее "живой труп", вызывающий дрожь и омерзение, является наглядным пособием "нового мирового порядка" для "республик постсоветского пространства".

Столкнувшись с непредвиденными трудностями при розыгрыше "национальной карты", "поджигатели" вышли из положения легко и изящно. На смену "национальному экстремизму", хорошо зарекомендовавшему себя в Чечне, пришел игравший там лишь вспомогательную роль "исламский джихад". Его адепты "нового мирового порядка" уже неоднократно опробовали в Афгани- стане, Таджикистане и так далее. И (какое совпадение!) федеральные власти вновь сделали буквально все, чтобы еще слабые ростки так называемого "ваххабизма" не оказались растоптанны- ми. Тогдашний глава МВД Сергей Степашин лично "искал, но не нашел ничего противозаконного" в деятельности исламских экстремистов. На любые преследования и ограничения по отношению к ним со стороны местных властей было наложено "высочайшее вето". И что же? Прошло чуть больше года,— и вот "боевики-исламисты", со слов наших СМИ, "угрожают безопасности Дагестана и России".

Об этом два года подряд "гласом вопиющего в пустыне" кричали все российские спецслужбы. Но "поджигатели" делали вид, что эти тревожные сигналы их не беспокоят. Сейчас — другое дело. "Ребенок" подрос, окреп и пора его испытать на деле. Силенок, правда, еще маловато: по самым смелым подсчетам, дагестанские и чеченские ваххабиты могут выставить от силы 2-2,5 тысячи "штыков". Даже добавив к ним 3-4 тысячи чеченских боевиков (что сомнительно — те только грабить сбегаются в столь большом количестве, а воевать — нет), армия получается не ахти какая. Как ни ослабли российские Вооруженные Силы, но могут и побить... и даже побьют, пожалуй, если политики не вмешаются.

Планы тех, кто рулит конфликтами из тихих кабинетов, предельно ясны: спровоцировать единую по времени серию вооруженных конфликтов на Северном Кавказе. Тогда в дело вступят экономические, внешне- и внутриполитические факторы, способные привести к серьезным внутренним катаклизмам и новому "параду суверенитетов" — развалу Российской Федерации. В сложившейся обстановке только решительными ударами по бандам боевиков и их быстрым разгромом можно сорвать планы "кукловодов". Любые затяжки, топтание на месте, нерешительность — преступны, потому что обрекают нас на очередное поражение.

Товарищи офицеры! Вам не кажется, что мы слишком долго отступали?

 

"Кадарская зона"

(Специальные корреспонденты “Завтра” ведут репортаж из Дагестана)

 

Александр Бородай, Игорь Стрелков

27 сентября 1999

39(304)

"Вертушка" нырнула в просвет между горами и села на раскисшее от дождей картофельное поле. Не успели колеса старенького Ми-8 коснуться земли, как в салон запрыгнул здоровый, увешанный оружием мужик. Следом за ним в вертолет втянули два дрожащих человеческих тела, прячущих окровавленные, коротко стриженные головы в воротники рваных телогреек. Спецназ внутренних войск только что захватил этих ваххабитских боевиков, решивших спасти свои жизни и пытавшихся просочиться через кольцо окружающих долину федеральных войск. Пленники падают на колени, прижимаются лбами к полу, как мусульмане на молитве, дрожат от страха, а вертолет тут же взмывает в воздух. Через несколько минут один из неудачливых "борцов за исламские джамааты" пытается приподнять голову, но на шею ему опускается тяжелый ботинок бортстрелка.

Вскоре мы приземляется на очередное картофельное поле, земля которого взбита гусеницами и колесами бронетехники настолько, что напоминает взбитые сливки. Сразу за вертолетной площадкой начинается хаос КШМок (командно-штабных машин), антенн, палаток, грузовиков, тягачей и бэтээров. Влажный воздух пахнет дымком полевых кухонь и сгоревшим артиллерийским порохом, а по утрамбованной сотнями подошв земле бегут, перекрещиваясь, десятки проводов. Чудь дальше, на самом гребне горы, вырыт просторный окопчик, поверх которого натянута маскировочная сеть. Именно здесь основной командный пункт окружившей Кадарскую зону группировки федеральных войск.

"Кадарская зона" — так теперь называют земли маленькой ваххабитской теократической республики "исламских джамаатов", несколько лет назад возникшей на территории Буйнакского района Дагестана. Поражающая своим плодородием райская долина, где на небольшом "пятачке" земли соседствуют различные климатические зоны и растет буквально все: от абрикосов и алычи до капусты и картошки, где всегда найдутся зеленые альпийские луга для выпаса многочисленного скота. Долина была густо населена. Четыре селения — Кадар, Ванашимахи, Карамахи и Чабанмахи — практически сливаются друг с другом.

Но мирная жизнь кончилась здесь уже несколько лет назад. В аулах, ставших оплотом религиозных изуверов, нашли пристанище чеченские бандиты и международные террористы. Здесь женился и построил свой дом на российской земле иорданский садист-моджахед Эмир Аль-Хаттаб.

В кадарской зоне опытные инструктора из Турции и арабских государств готовили диверсантов и террористов для борьбы с ненавистными русскими. В специальных цехах, оборудованных по последнему слову техники, ваххабиты производили свое оружие — минометы и даже тяжелые снайперские винтовки калибра 12,7 мм. Впрочем, оружие шло сюда и из-за рубежа — например, из недалекого Азербайджана. Часть его оседала в местных арсеналах, остальное отправлялось дальше на север — в Чечню.

Ваххабиты кадарской зоны занимались не только активной пропагандой своих взглядов в окрестных селах, но и усиленно готовились к оборонительной войне. Они вырыли многокилометровую сеть ходов сообщения, построили множество бетонированных бункеров, оборудовали десятки огневых точек. В пещерах на склонах горы Чабан они соорудили почти неприступные убежища, командные пункты, склады оружия и боеприпасов.

И то, к чему они так долго готовились, наконец случилось. Война пришла в кадарскую зону.

С КП открывается захватывающий красоты вид на аулы Кадар и Карамахи, начинающиеся прямо у подножия горы, и на окрестные горные хребты. Чабанмахи и Ванашимахи практически скрыты за рассекающим долину скалистым гребнем. Оттуда поднимаются столбы дыма, слышны глухие разрывы. Грохочет перестрелка и в относительно близких Карамахи. Тишина только на улицах сдавшегося в самом начале операции Кадара. Даже дома в Кадаре целы, только стекол нет — вылетели от близких разрывов. А Карамахи — живописная груда развалин, некоторые дома горят и, видимо, уже давно.

В нескольких шагах дагестанский милиционер и рослый с седыми висками вэвэшный генерал допрашивают одного из только что привезенных пленных. Потом его ведут под маскировочную сеть, и он надолго приникает к окулярам военной оптики, показывает рукой на лежащие внизу дома, что-то объясняет — наводит нашу артиллерию на расположение своих недавних соратников. По указанным боевиком целям тут же начинают бить стоящие слева 152-мм САУ "Акация" и расположенные справа от КП танки 242-го полка Минобороны.

"Сдал всех своих",— рассказывает один из штабных офицеров: "Показал, где у них раненые, где женщины. Самих боевиков не больше семидесяти человек осталось, и те бы уже сдались, но Хачилаев и Хайрулла за любые поползновения такого рода нещадно расстреливают".

Мы представляемся генералу О. (фамилию не называю, так как генерал опасался, что жена узнает, в какую командировку он угодил), и тот указывает места основных боев и расположение штурмующих ваххабитский анклав отрядов спецназа МВД. Вопрос о наших потерях заставляет его нахмуриться. "Потери немалые,— отвечает он.— Видите, чем стреляют,— и вынимает из просторного кармана бушлата здоровенный патрон для крупнокалиберной винтовки.— Вчера солдата из 22-й бригады таким сквозь толстенную кирпичную стену убили".

Однако в целом настроение у тех, кто находится на КП, приподнятое. После двух недель тяжелейших боев наступательные действия отрядов спецназа развиваются довольно успешно, а сопротивление боевиков резко ослабло. Все как один говорят о "переломе" ситуации. О том, что победа близка.

Конечно, дагестанские ваххабиты надеялись, что федеральные руководители и командиры будут вести себя так же, как в свое время в Чечне. Они рассчитывали, что их долгое и яростное сопротивление, а также серьезные потери федеральных войск заставят русских пойти на переговоры. И уж тогда у московских чиновников-миротворцев можно будет выторговать любые уступки да еще и многомиллионную "компенсацию" получить. Командиры ваххабитов не думали, что российские генералы, презрев "соображения гуманности", станут спокойно и открыто применять по населенным пунктам авиацию и артиллерию. Применять столько, сколько надо, чтобы по максимуму сберечь жизни русских солдат. Они крупно просчитались.

К сумеркам на КП появляется дочерна загорелый человек, в котором узнаем старинного, еще по Чечне, знакомого — командира одного из отрядов спецназа. Он озабочен — сегодня у него в отряде двое раненых, которых надо срочно доставить в Махачкалу.

 

Ночь на КП

Между десятью и одиннадцатью часами вечера вдруг стали часто бить самоходки. Под маскировочной сетью КП в тесноте сгрудились штабные офицеры. На дальней высоте — там, где самый центр аула Чабанмахи, ведет тяжелый бой 17-й отряд спецназа внутренних войск и дагестанский ОМОН. В темноте вспыхивают трассера и разрывы. Изредка почти безлесные горные хребты озаряются бледным светом мощных осветительных ракет.

Оказывается, боевики, прижимая наших огнем из пулеметов и снайперских винтовок, подошли к позициям на расстояние броска ручной гранаты. Некоторые даже прыгали с криком "Аллах акбар!" в окопы и подрывали себя вместе с солдатами.

КП помогает своим артиллерийским огнем. "Утес" (это позывные командующего) требует вертолетов для вывоза раненых, ищет затерявшихся куда-то врачей. Бой стихает минут через сорок, но орудия федеральной артиллерии "работают" еще несколько часов. Наши войска в Чабанмахи были вынуждены оставить занятую днем высоту.

Как выяснилось позже, в ту ночь отряд ваххабитов численностью в 60-70 человек сумел прорваться сквозь позиции федеральных войск и уйти через никем не блокированную гору Чабан в густую "зеленку" на ее обратном склоне.

Несколькими днями позже случай свёл нас с бойцом 17-го отряда спецназа ВВ, всё ещё остро переживавшим минувший бой, в котором он принимал непосредственное участие. Найдя в нас благодарных слушателей, боец рассказывал торопливо и горячо, как бы опасаясь, что мы неожиданно исчезнем, так и не выслушав его повести о подвигах павших товарищей.

17-й отряд 11 сентября штурмовал и захватил часть Чабанмахи, забравшись в самую верхнюю часть села и немного не дойдя до сердца вражеской обороны, центральной мечети. Но ночью ваххабиты предприняли отчаянную контратаку, видимо, намериваясь прикрыть отход основной группы в горы или рассчитывая, в случае крупного успеха, прорваться вниз. Среди окопов и разрушенных строений, в густом кустарнике, покрывающем крутые склоны, разгорелся упорный бой. Противники стреляли друг в друга почти в упор. Но бешеная атака моджахедов увенчалась лишь частичным успехом. Бойцы 17-го отряда были отброшены с гребня, однако, совсем недалеко. Потери спецназовцев в этой схватке составили 6 убитых и около 20 раненых. Больше всего пострадал разведвзвод, оказавшийся на самом острие вражеской атаки. Потери атакующих были больше в 3-4 раза. Только убитых боевиков насчитали не меньше двух десятков. Значительная часть из них пала от руки ефрейтора Руслана Чесникова, до последнего прикрывавшего отход товарищей. Окружённый почти со всех сторон, Руслан отстреливался до тех пор, пока боевик-смертник с гранатами в руках не кинулся на него с откоса. Другой боец — ефрейтор Игорь Клевцов — с разорванным осколками лёгким отказался покинуть позиции, сражался до конца и пал от пули снайпера уже при отходе. Обоим оставались считанные дни до демобилизации... Когда заполняли наградные листы, павших сочли достойными лишь медалей "За отвагу" (посмертно).

В операции по уничтожению ваххбитского анклава, начавшейся 29 августа, принимали участие 4,5 тысячи солдат и офицеров федеральных войск. Но непосредственные бои с боевиками на склонах горы Чабан и в самих селениях Чабанмахи и Карамахи вели лишь 17-й, 20-й и 8-й отряды спецназа МВД (боевой состав каждого около сотни человек), 22-я бригада спецназа внутренних войск (боевой состав около 300 человек) и малочисленные (от 10 до 30 человек в каждом) профессиональные спецподразделения вроде тульского ОМОНа, дагестанского ОМОНа, московского СОБРа, спецназов ГУИН из Кабардино-Балкарии, Краснодарского края, Челябинска и т.д. Поэтому получилось, что соотношение между нашими воюющими на переднем крае бойцами и ваххабитскими боевиками было почти один к одному вместо положенного по учебникам тактики один к четырем в пользу наступающих. Превосходство федеральных сил достигалось в основном за счет действий авиации и артиллерии (танки и самоходки, минометы и т.д.). Войска Минобороны, находившиеся под командованием генерал-лейтенанта Трошева, в основном осуществляли блокирование района операции и обеспечивали огневую поддержку спецназам, воюющим на территории анклава. Конечно, "спецы" в этой операции использовались не "по профилю", а просто как хорошая пехота. Причина такой "щедрости" федерального командования в том, что обычной хорошей пехоты в Российской армии почти не осталось.

 

В Чабанмахи

Наутро распогодилось. Кристальной чистоты горный воздух, кажется, приближает стоящие в долине домики и вершины горных хребтов. Но общая пасторальность картины нарушается белыми дымками разрывов, вспухающими над остатками Карамахи. На сей раз бьют по селу стоящие рядом с КП танки.

Вскоре прилетает уже знакомая нам вертушка, на закопченном борту которой за прошедшую ночь к надписи "За Родину" прибавилось "Слава России". Впрочем, на другом боку вертолета значится "Sex mashine". Из штаба "воздушные рабочие войны" должны лететь в долину за ранеными — кажется, в Карамахи. Мы прыгаем на борт, отмахиваясь от предупреждений штабных: "там беспорядочный огонь". Командир экипажа суров и сосредоточен: "Садиться буду буквально на секунды, так что вскакивайте, не задерживайтесь".

На посадочной площадке, представлявшей из себя всего лишь относительно плоскую возвышенность на самой окраине Карамахи, нас, конечно, никто не встречал. Навьючившись сумками с различным походным скарбом, мы двинулись по разбитой дороге, вдоль которой по холмам и низинкам разбросаны почти не пострадавшие от войны большие каменные дома и хозяйственные постройки. Вокруг, не обращая внимания на близкую канонаду, спокойно пасется брошенный хозяевами скот, бродят куры. Наконец, во дворе одной из построек замечаем типично "военную" суету — отсюда собирается выступить на зачистку села Чабанмахи сводный отряд спецназа УИН (Управления исполнения наказаний) Министерства юстиции Кабардино-Балкарии с приданными ему снайперскими группами УИН Калининградской и Кировской областей. Переговоры с бойцами и командирами недолги и по-деловому практичны — спецназовцы без проволочек согласились взять нас с собой.

Отряд спецназа УИН попал в кадарскую зону "совершенно случайно". Набранный исключительно из добровольцев и насчитывавший около двух десятков бойцов, он заранее предназначался для усиления охраны объектов УИН и "зон" на территории Дагестана. Ни о каком привлечении к боевым действиям при отправке в командировку и речи не было. Перед выездом у личного состава собирались отобрать даже подствольные гранатометы, аргументируя данное намерение "ненужностью" такого оружия для охраны заключённых. Только оказавшись в зоне боевых действий, спецназовцы получили пулемёты, снайперские винтовки, ручные гранаты. Впрочем, жаловаться на вооружение отряду особенно не приходилось. Все поголовно (за исключением приданных "калининградцев" и "кировцев") были снабжены автоматами АКМ (7,62 мм) — предметом глубокой зависти спецназовцев внутренних войск, снаряжённых в подавляющем большинстве "пукалками" "АК-74" калибра 5,45 мм. Пистолеты "ТТ" и "АПС", хорошо подогнанные разгрузочные жилеты, надёжные тяжёлые "броники" выгодно отличали спецназ УИН от многих других задействованных в операции подразделений.

В ожидании выхода бойцы с аппетитом уплетали заранее приготовленное мясо, тушёнку, пили круто заваренный и сдобренный сгущёным молоком чай. Выступили, не торопясь, без особой спешки и суеты. У очередного командного пункта (этот штаб, возглавляемый аж генерал-полковником Калининым, "автономно руководил" всеми отрядами Минюста) подразделение посадили на бронетранспортер и направили непосредственно в Чабанмахи. Перегруженный БТР сначала "ухнул" по крутому и чрезвычайно грязному спуску в ущелье, потом, натужно урча, долго полз по каменистому ложу горного ручья и, наконец, медленно полез вверх (на этой чудовищной дороге, которую осилила далеко не вся техика федеральных войск, уже успели перевернуться бээмпэшка и БТР). С огромным трудом одолев подъем, мы добрались почти до передовых позиций. Последний участок пути преодолевали пешком, с пыхтением вытаскивая на плечах коробки и ящики с боеприпасами, сухпаем и прочим военным имуществом. У кабардино-балкарцев появился законный повод похвастаться своей выносливостью — привычные к горным условиям, прекрасно тренированные бойцы легко лезли вверх с грузом в 50-60 килограммов. К сожалению, иных поводов гордиться своей подготовкой спецназовцам УИН не представилось.

Когда после длительной остановки в занятом дагестанским ОМОНом доме отряд выступил на зачистку группы домов в нижней части села Чабанмахи, полностью сказалось отсутствие настоящей боевой подготовки и опыта участия в подобных операциях. Слава Богу, кроме нескольких пуль, пущенных далёким снайпером и просвистевших высоко над головами, никакого сопротивления в зачищаемой части села противник не оказал. Иначе толпившиеся на любом открытом пространстве и откровенно терявшиеся на подходе к каждому очередному "зачищаемому" дому спецназовцы Минюста неизбежно понесли бы тяжкие потери. И если действия отдельных бойцов ещё носили осмысленный характер, то командование отрядом было ниже всякой критики. Возглавлявший отряд полковник Н., в прошлом — командир полка Советской Армии и ответственный работник МВД Кабардино-Балкарии — по своим командным способностям вряд ли тянул на ефрейторские лычки. Не дай Бог попасть в настоящий бой с таким "военачальником"!

И все-таки зачистка окончилась вполне благополучно. Все семь домов с примыкавшими хозяйственными постройками забросали гранатами и, обыскав, сожгли. В столбах пламени и клубах дыма поднималось к небу материальное благополучие "истинных последователей Пророка". В одном огне сгорали папахи горских старейшин и японские стиральные машины, дорогие ковры, хрустальные люстры и горы исламской литературы, полуразобранные краденые КамАЗы и многолетние запасы овса, картошки, комбикорма. Трупов в постройках спецназовцы не обнаружили, хотя тяжёлым их запахом несло от земляных насыпей почти в каждом дворе. В огонь отправили также россыпи автоматных патронов, выстрелов к ручным гранатомётам и много другого военного хлама, брошенного оборонявшимися ваххабитами.

Нагруженные сверх обычного чайниками, термосами и коврами (взятыми для ночёвки), бойцы УИН потянулись на ночлег. В качестве "особо ценного трофея" за отрядом, как привязанная, бежала здоровенная белая коза, которую отвязали в одном из сараев и выпустили на волю. Благодарная за вызволение, она, по всей видимости, испытывала привитую прежними хозяевами страстную любовь к вооружённым мужчинам и упорно игнорировала попытки себя прогнать. Само собой, её нахождение при отряде вызывало море солёных солдатских шуток у личного состава всех соседних подразделений.

Как обычно, самые пригодные для квартирования дома уже спалили, и для ночёвки уиновцы выбрали полуразбомбленное здание, оборона которого в случае ночного нападения оставляла мало надежд на успех. На счастье, нападать было уже некому. И хотя стрельба продолжалась всю ночь, это была уже всего-навсего "пальба на всякий случай", которую вели часовые расквартированных в селе отрядов. Ночь принесла с собой ещё и сильный холодный дождь, не сумевший, однако, погасить многочисленные пожары.

Несмотря на всё это, хочется сказать несколько добрых слов в адрес наших товарищей из кабардино-балкарского спецназа. Не их вина, что командование собралось использовать их совершенно не по назначению. Как бы то ни было, в то время, как многие другие подобные подразделения оставались в районе Махачкалы или стояли на блокпостах вокруг кадарской зоны, отряд вошёл в Чабанмахи и выполнил возложенную задачу.

Участие в боевых действиях огромного числа мелких подразделений чрезвычайно затрудняет элементарную координацию действий между ними. Авторам в течение значительного времени довелось наблюдать, как опытнейший офицер- спецназовец постоянно путался во всех своих трех рациях, к которым вечно не хватало аккумуляторов, и в бесконечном количестве позывных ( запомни-ка все эти "Кобры", "Таймыры", "Утесы" и "Удары"…).

Кроме того, мелкие подразделения спецназа или вовсе не обладали собственной тяжелой техникой, или получали ее в явно недостаточном количестве. Но что еще хуже, они зачастую не имели связи с авиацией, что в ряде случаев оказывалось чревато потерями от своих.

 

Зачистка вершины

Отряд спецназа МВД третий час топал к верхней части Чабанмахи пешим порядком, поскольку его изношенные бэтээры не осилили крутых дорог ваххабитских аулов. Бойцы напоминали вьючных лошадей — полные РД-шки и тяжелые бронежилеты, автоматы и винтовки, гранатометы и пулеметы, боеприпасы к ним и тяжеленные упаковки из двух "Шмелей" — все это легло на плечи, за редким исключением, не слишком-то рослых и здоровых солдат из рабоче-крестьянских семей, детей голодноватого перестроечного времени. Бойцы карабкались вверх, при необходимости подтягивая товарищей за протянутые стволы автоматов, топтали пышные ваххбитские поля, в мелкое крошево разбивали тяжелыми ботинками ядреные сочные тыквы и капустные кочаны.

Наконец-то привал. Солдаты, прапорщики и офицеры с одинаковым облегчением плюхаются в грязь раздолбанного снарядами курятника, между осыпавшимися балками которого виден силуэт пробитого насквозь снарядом минарета мечети, рядом с которой располагается основной опорный пункт ваххабитских боевиков.

Ушедший чуть вперед командир отряда оглядывается на своих запыхавшихся бойцов и тихонько матерится. Он знает, что сегодня его отряду нужно быть у той далекой мечети. Такова задача, поставленная "Утесом", — командующим операцией генералом Лабунцом. И еще он прекрасно понимает, что если его солдаты пойдут на штурм вершины без тщательной разведки, усталые, "на ватных ногах", то серьезных потерь не избежать. Надежда только на то, что боевики, поняв бессмысленность сопротивления, уже покинули Чабанмахи, оставив в качестве заслона только смертников-одиночек.

Неторопливой походкой подходит командир дагестанского ОМОНа — с ним надо согласовать действия. Эти дагестанцы, в отличие от других местных отрядов, которые вообще не принимают участия в боях, дерутся неплохо, во всяком случае достаточно храбро — мстят за погибших товарищей (17 убитых, около 60 раненых). Однако сегодня командир дагестанцев не рвется в бой. "Мы — ваш резерв",— настаивает он.

И в это время снова оживает рация. "Утес" требует доложить об успехах и требует немедленных действий. "Ты спецназ или кто?"— задает он риторический вопрос. "Спецназ",— подтверждает командир и отправляет на гребень одну из групп (отряды спецназа ВВ разделены не на роты, а на группы).

Крайне негативно на ходе боевых действий сказывается то, что спецназы зачастую принадлежат к различным ведомствам (одни подчиняются ГУИНу, другие — внутренним войскам, третьи — Минобороне, четвертые — ФСБ, а пятые — чуть ли не самому Рушайло…). Своеобразный ведомственный феодализм частенько приводит к тому, что командиры склонны заботиться о "своих" частях и подразделениях, иногда забывая или даже "подставляя" "чужих". Ситуация усложняется присутствием в зоне боевых действий поистине огромного количества разнообразных генералов, многие из которых не столько командуют войсками, сколько что-то там координируют и согласовывают (то есть в переводе на русский язык, путаются под ногами). Только в так называемой Кадарской зоне авторам удалось насчитать целых семь генералов, трое из которых носили генерал-полковничьи погоны.

 

Знамя

Мы наблюдаем, как бойцы тяжелым шагом поднимаются по склону в самую высокую часть Чабанмахи. Вот они достигли гребня, движутся перебежками, бьют куда-то из автоматов. На помощь группе устремляется разведка отряда: четыре солдата, четыре прапорщика и офицер.

По разбитой горной дороге к нам подползает странного вида гусеничная машина, вооруженная только двумя длинными ракетами. Она уходит чуть вперед, после чего над развалинами мечети и домов, в самом сердце Чабанмахи на мгновение вырастает огромный огненный шар. Мощный взрыв, воздушная волна от которого весьма ощутима даже на расстоянии, напоминает атомный характерной формой дымного гриба.

"Это натуральный Аллах-пи...ц!",— орет в рацию зам.командира отряда. "Только следующую чуть левее положите",— просит он. И снова мы видим, как над развалинами ваххабитского оплота взмывает ракета, попадающая на сей раз точно в цель. Так работает УР-77 — установка разминирования, каждый заряд которой несет в себе полторы тонны взрывчатки. Жаль только, максимальная дальность выстрела — всего 500 метров.

Сделав свое дело, машина ползет обратно, а вместе с ней возвращаются и разведчики. На броне — тело бойца 17-го отряда, посеченного еще четыре дня назад вражеским АГСом. Тогда, в суматохе боя, товарищи не смогли его вытащить. Разведчики приносят и ручной гранатомет, который как свою собственность опознают дагестанские омоновоцы. Вообще Чабанмахи буквально завалены "ничейным" военным имуществом.

Теперь уже весь отряд идет наверх — туда, где еще дымятся развалины домов Хаттаба и "военного амира" ваххабитов некоего Мухтара. По всему селу хлопают разрывы гранат и короткие автоматные очереди. Сопротивление боевиков сломлено, и вовсю пошла "зачистка". Счастливый особист отряда сгибается под тяжестью огромной торбы — он набрал много ценных документов. По рукам ходит фотография самого Хаттаба — улыбающийся бандит в белоснежных широких одеждах позирует на фоне окрестных гор. Находится и паспорт его жены, которую по фотографии повеселевшие омоновцы пытаются оценить как женщину.

Тем временм бойцы отряда находят хорошо заминированный дом, окруженный сетью подземных ходов. Огнеметчик бьет точно в окно, и мощное кирпичное здание складывается, как карточный домик.

Боевики явно бежали из центра Чабанмахи в панике, бросая не только непохороненные тела убитых (чего обычно старются на делать), но и оружие — тяжелый пулемет “Утес”, управление которым ловко выведено на велосипедный руль, несколько АГСов и даже снайперские винтовки.

Приближается ночь, и зачищающие Чабанмахи отряды спецназа и ОМОны потихоньку стягиваются к центру села. Все знают, что сейчас прилетит командующий — генерал-полковник Лабунец. Вскоре он появляется — небритый, в пилотке, надвинутой на бровь, в сопровождении небольшой свиты и энтэвэшного оператора — “для истории”. Генерал торжественно поднимает трехцветное знамя над развалинами какого-то сарая в самой высокой точке Чабанмахи. Он поздравляет всех бойцов с успешной зачисткой и победой. Победа! На радостях омоновцы палят в воздух из всех стволов.

Однако генерал призывает всех быть бдительными. Только что в находящихся чуть ниже Карамахах, которые тоже вроде бы очищены от противника, от пуль снайпера-одиночки погибли четверо бойцов ОМОНа.

Но все и так понимают, что ночь может принести немало неприятных неожиданностей. Ведь те боевики, что вырвались из аулов прошлой ночью, сегодня могут вернуться обратно. Командиры подразделений опасаются типичного чеченского варианта, когда бандиты, обстреливая близко расположенные позиции федеральных войск, провоцируют их на взаимные перестрелки. Все торопятся занять более или менее целые дома, организовать круговую оборону и договориться с соседями о взаимодействии.

Генерал прощается с войсками и широким шагом удаляется к вертолетной площадке. А замешкавшийся оператор в черном костюме испуганно мечется среди сгоревших домов, вызывая недобрые ухмылки солдат и офицеров. Однако развлечение скоро заканчивается — телевизионщика “спасает” штабной полковник.

 

Ещё не конец

Разведка устроилась, конечно, лучше всех. Она, шедшая впереди отряда, как обычно, успела облюбовать и занять почти не подвергшийся разрушениям ваххабитский молельный дом. Внутри никакой мебели, зато ковры в четыре слоя. В них нам пришлось заворачиваться под утро — ночи в горах холодные.

А пока мы, вместе с потерявшим своих бывалым краснодарским уиновцем и армейскими минометчиками, довариваем суп из “трофейных” кур, оставленных нам ушедшими на другие позиции дагестанскими омоновцами, пьем малую дозу принесенной с бэтеэров водки и, как водится, сетуем на служебное рвение генералов, всегда стремящегося поскорей доложить высокому политическому начальству о “полной победе”.

Ночь прошла относительно спокойно — стреляли немного, хотя рядом с нашим окном, предусмотрительно заваленным досками и коврами, разок рванула “шальная” ручная граната. Утро 13 сентября выдалось пасмурным. В окрестностях ещё постреливали, а по рации сообщали о ликвидации мелких групп боевиков, извлеченных из "схронов" в Карамахи и Чабанмахи. Оказалось, что рядом с тем местом, где вчера Лабунец водрузил российский флаг, сегодня был найден бункер с пятью ваххабитами. Сначала они отказывались выйти, обещая “в случае чего” взорвать находящихся с ними женщин, но когда сообразили, что их “угрозы” никого не волнуют, выскочили с автоматами в руках и полегли под огнем бойцов из 17-го отряда. Один из убитых моджахедов оказался гражданином независимого Узбекистана.

К середине дня штурмовавшие село части внутренних войск стали спускаться вниз к своим полевым лагерям, где их ждали старенькие бэтээры, спальные мешки и сухпайки. Отряды проходили мимо горящих добротных домов и полей, заваленных гниющими коровьими тушами. Спецназовцы мечтали, чтобы проклятый ваххабитский анклав был стерт с лица земли вакуум- ными бомбами или хотя бы сожжен дотла, чтобы сюда уже никто не пожелал вернуться. Мы не сомневались: остающиеся в селах омоновцы постараются исполнить это желание.

Боевой дух российских военных высок как никогда, и подавляющее большинство рядовых не просто готово, но даже рвется воевать с чеченцами и ваххабитами, стремясь не только отомстить за падших товарищей, но и кровью смыть общую обиду "за державу". Не секрет, что для многих простых солдат начавшаяся война стала стимулом к осознанию собственной национальной принадлежности и формированию представлений об исторической миссии русского народа. Младший и средний офицерский состав также значительно более "адекватен ситуации", чем российский офицерский корпус в начале войны с Чечней. Многие офицеры, начиная с уровня ротных командиров, имеют реальный опыт боевых действий на территории "Ичкерии".

Однако необходимо отметить и то, что в целом весьма успешные действия федеральных войск в Дагестане проходят в относительно тепличных условиях. К таковым относятся: поддержка большинства местного населения, что почти исключает угрозу коммуникациям; ограниченные театры военных действий, позволяющие с легкостью снабжать воюющие части и подразделения всем необходимым и маневрировать ими; близость к базам снабжения и, наконец, относительно благоприятная погода, дающая возможность реализовать превосходство в воздухе. Если в ближайшее время федеральные войска войдут в Чечню, все эти условия превратятся в свои противоположности.

 

"Это только начало"

(Репортаж из Дагестана. Окончание. Начало в № 39)

 

Александр Бородай, Игорь Стрелков

4 октября 1999

40(305)

 

Впереди Чечня

На Кавказе уже отгремели первые сражения новой большой войны. Нет сомнений в том, что все происходящее — лишь начало длительного "процесса", финалом которого станет или окончательный развал Российской Федерации, или полное уничтожение Чечни как бандитского анклава. Бои в Ботлихском и Цумадинском районах, Кадарской зоне и в Новолакском и Хасавюртовском районах, конечно, должны расцениваться как победы российских войск, хотя во всех вышеперечисленных случаях группировки боевиков ни разу не были разгромлены окончательно, а лишь, пусть и понеся огромные потери, вытеснялись с занимаемых позиций.

В то же время чеченские полевые командиры, также не без оснований, утверждают, что их главная цель достигнута — глобальная дестабилизация обстановки в регионе стала неоспоримым фактом. Да и любой российский обыватель, ложась вечером в постель, не забывает подумать о том, что "исламский джихад" может добраться и до него.

Сможет ли дряхлеющее российское общество дать достойный ответ своего рода цивилизационному вызову со стороны мусульманских революционеров-экстремистов (было бы серьезной ошибкой считать ваххабитов и их пособников исламскими фундаменталистами)?

 

“Красавчики”

Войска покидали Кадарскую зону после официально одержанной победы, а вместе с ними пора было уходить и нам, тем более, что в Новолакском районе, по доходившим слухам, еще продолжались тяжелые бои. Простившись с бойцами спецназов внутренних войск и УИН, мы остались у штаба Минюста, рассчитывая запрыгнуть на вертушку. Но смеркалось, шел мелкий противный дождик, на горы опускался густой туман и в нем таяли наши надежды по воздуху добраться до КП или до Махачкалы. Оставив вещи у гостеприимных уиновцев из Челябинска, мы уныло бродили по разбитой и грязной дороге, надеясь поймать какую-нибудь попутную бээмпэшку или БТР.

Уже под самый вечер нам улыбнулась удача — из-под навеса в одном из дворов выехал переполненный людьми грузовик. Это очередной дагестанский "спецназ" возвращался на свою базу в населенный пункт Дургали — "столицу" соседнего Карабудахкентского района, население которого, кстати, находится под сильным влиянием ваххабитских проповедников.

Дагестанские спецназовцы не участвовали в боях с боевиками, ограничившись зачисткой какого-то ущелья, причем их единственным трофеем стал склад припрятанных ваххабитами камуфляжей. Но гордые сыны Кавказа чувствовали себя истинными героями операции и поносили все штурмовавшие анклав части, утверждая, что они “струсили и отказались идти в ущелье, только мы решились…” При этом сами себя они нежно именовали "красавчиками".

Грузовик качался и подпрыгивал, проваливался в страшенные рытвины, а далеко в сгустившейся тьме еще полыхали развалины Чабанмахи. Дагестанцы галдели и хвастались, время от времени даже постреливали в воздух для "крутизны"…Один рассказывал другому, что сделал бы с чеченцем, попадись тот ему в руки: "Рэзал бы по кусочку — сначала палец, потом руку, потом…" Другой описывал русских солдат: "Эти срочники — такое чмо, испугались нас — думали, с бородами — ваххабисты. Надо было в них пострелять…"

Федеральные власти совершили чудовищную, граничащую с предательством ошибку, позволив чуть не поголовно вооружить дагестанское население — "всех порядочных" людей, как выразился председатель Госсовета республики Магомедали Магомедов, — и создать массу непонятно кому подчиняющихся отрядов самообороны и "спецназов".

Воевать с профессиональными боевиками эти формирования, за редким исключением, не могут и не хотят. Напыщенные "патриотические" речи в тылу перед телекамерами — обычная демагогия. Зато использовать полученное от федеральной власти оружие для межклановых разборок или просто для того, чтобы стрелять в спину русским войскам, — это запросто.

Встретившийся нам в Хасавюрте местный начальник от безопасности поведал, что в этом городе с населением менее ста тысяч человек (обычно доля боеспособных мужчин составляет 10% от общей массы) за последнее время вооружено 1600 ополченцев. "И преступность совсем упала, — радостно сообщил он, — все преступники в ополчении служат"!!!

Под шумок чеченского вторжения в Дагестан российским оружием пополнились и без того уже немалые арсеналы таких откровенно антироссийских организаций, как, например, "Фронт имама Шамиля", руководителем которого является один из самых могущественных людей в республике — некий Гаджи Махачев. Уже в Москве авторам попалась датированная 1992 годом книга этого неоднократно судимого "выдающегося государственного деятеля Дагестана", содержание которой в расширенном варианте повторяет тезисы ваххабитских листовок о необходимости немедленной войны с "гяурами" и вполне подпадает под действие статьи УК, карающей за призывы к свержению конституционного строя.

 

Батащюрт

Погоды не было. Дожди и сплошной туман, видимость пятьдесят метров — военные вертушки остались прикованными к бетону махачкалинского аэродрома. Уставшие от бесконечных вылетов и боев, вертолетчики внутренних войск отдыхают, с энтузиазмом парясь в сколоченной заботливыми техниками бане, и подсчитывают командировочные, которые им должны будут выплатить по возвращении в родной город. Об экипаже недавно сбитого над Карамахи вертолета стараются пока не вспоминать. Для этого найдется другое время — после командировки.

Поняв, что ждать погоды можно до бесконечности, мы направляемся в Хасовюрт автотранспортом, а уже оттуда, из тонущего в жирной черноземной грязи штаба, летим на окраину Баташюрта — туда, где расквартированы части, дочищающие Новолакский район от боевиков. Впрочем, здесь, как и в кадарской зоне, официальная победа уже достигнута, а над селами и высотами, еще несколько дней назад находившимися в руках боевиков, вовсю развеваются российские флаги. Министр обороны даже отрапортовал президенту, что ни одного боевика в пределах Дагестана уже не осталось. Но это, конечно, полная ерунда. Оказывается, снайперские группы противника вовсю орудуют не только в далеком отсюда Карамахи, но и в поросших густыми лесами горах Новолакского района.

Об этом нам рассказывают в расположении приютившего нас 15-го отряда “спецназа” МВД. Того самого "армавирского спецназа", смутные слухи о "разгроме" которого дошли до нас еще два дня назад. Действительно, в палатках отряда не по-военному малолюдно и тихо. Уцелевшие бойцы и офицеры — те, кто ходил на роковую высоту 715,3 и те, кто дожидался ушедших в базовом лагере, несколько ошеломлены и подавлены гибелью стольких боевых товарищей. Но от них не услышать жалоб и стенаний — офицеры и рядовые бойцы в любой момент готовы выполнить новую боевую задачу, а скорбь по погибшим — вовсе не помеха готовности драться с чеченцами.

О том, как "было на самом деле", нам рассказывают молодой лейтенант — единственный уцелевший офицер в группе — и широкогрудый, бритый наголо дембель-пулеметчик.

По данным федеральной разведки, боевики вторглись в Новолакский и Хасавюртовский районы Дагестана силами до трех тысяч человек. Отряды бандитов за ночь захватили несколько сел и господствующих высот, сумели окружить или уничтожить целый ряд частей и подразделений федеральных войск и были остановлены лишь в нескольких километрах от Хасавюрта.

Достоверно известно, что сведения о концентрации боевиков заблаговременно передавались работниками спецслужб представителям федерального командования. Однако никаких мер для предотвращения агрессии принято не было, российские войска в целом были не готовы к мощному удару чеченских бандитов, и только высочайшее мужество многих командиров и бойцов спасло группировку от серьезных поражений.

Задачи боевиков в общем довольно очевидны. Они стремились помочь ваххабитской группировке, сражающейся с федеральными войсками в кадарской зоне, отвлекая на себя значительную часть боеспособных частей и подразделений, привлечь в свои отряды добровольцев из числа населяющих пограничные с Чечней районы Дагестана лакцев и чеченцев-акинцев.

Вряд ли командиры боевиков всерьез рассчитывали получить мифический "коридор до Махачкалы" или на то, что им позволят удерживать захваченные территории и организовать в Хасавюрте столицу исламского государства. Сейчас многие считают, что их действия носили провокационный характер и их главная цель — "пригласить российские войска в Чечню".

 

Боль и слава 15-го отряда

В первые дни боев отряд оставался в резерве, выполняя несвойственные ему функции: охраняя различные объекты в городе Хасавюрт. Трое суток непрерывных караулов и следовавших за ними передвижений легли на бойцов и командиров тяжким грузом усталости. Но когда командование дало приказ на боевую операцию, “спецназ” подтвердил готовность выполнить поставленную задачу.

Накануне общего наступления федеральных войск на районный центр — село Новолакское — штурмовые группы отряда должны были скрытно пройти через боевые порядки противника и захватить высоту 715,3, господствующую не только над селом, но и над всей окружающей местностью. Высоту, фактически являющуюся "ключом" к обороне врага.

К сожалению, вновь сказалось недостаточное понимание руководителями операции специфики задач и боевой подготовки войск специального назначения. Непреложный закон войны, особенно важный именно для специальных подразделений, гласит, что успех операции в огромной мере зависит от тщательно проведенной разведки и правильно организованного взаимодействия с подразделениями огневой и авиационной поддержки. Между тем, торопясь нанести решительный удар, командование не предоставило руководству отряда ни времени на проведение разведки собственными силами, ни проводников, ни авианаводчиков. У командира отряда не было даже карты местности.

Утром 9 сентября отряд в составе 4 групп и разведвзвода (всего — немногим более 120 "штыков") под руководством командира — майора Юрия Яшина (в прошлом — командира знаменитого владикавказского "Беркута") приступил к выполнению задачи. Незаметно миновав позиции боевиков, бойцы отряда выдвинулись к цели операции — высоте 715,3 — и... понесли первые потери, послужившие печальным прологом к последующим тяжким утратам. По отряду "отработала" собственная "вертушка". За считанные секунды один боец был убит, а еще семеро — ранены. Тем не менее, продолжая движение, отряд к шести часам утра занял гребень высоты, после чего вступил в соприкосновение с противником. Для организации надежной обороны первая боевая группа была направлена в "зеленку" — на самый крутой скат холма. И здесь столкнулась с боевиками, готовившими запасные позиции на случай наступления российских войск. В коротком и жестоком бою пали командир группы ст.лейтенант Богданченко и старшина-контрактник Смехачев. Отброшенные боевики поспешно оставили позиции, и таким образом поставленная командованием задача была выполнена.

Но долго оставаться на занятых позициях 15-му не довелось. Уже в начале девятого утра едва-едва приготовившиеся к отражению вероятной контратаки спецназовцы получили по рации показавшийся им нелепым приказ: "Оставить высоту. Немедленно отходить на соединение с основными силами!" Позже некоторые "военачальники", оправдываясь за понесенные отрядом потери, попытаются оспорить сам факт такой команды, но сделанного не воротишь — приказ был отдан и дважды подтвержден. Уцелевшие офицеры отряда категорически отрицают возможность радиоигры противника — слишком им знаком был голос, отдавший роковую команду. Впрочем, отряд действительно не смог бы удержать высоту до подхода основных частей федеральных войск (что случилось только через пять дней) — просто не хватило бы боеприпасов. Но тогда возникает вопрос: а зачем вообще надо было посылать спецназовцев так далеко в тыл врага?

Приказ — закон для военного человека. Разделившись на две группы, 15-й пошел на прорыв. Возглавляемая командиром часть отряда (1-я и 2-я группы, взвод разведки) сначала не столкнулась с врагом, но подверглась удару нашей авиации. Летчики не имели понятия о самой возможности нахождения "своих" подразделений на чужой территории. Понеся потери, вынося раненых (в том числе — тяжело контуженного командира), первая группа сумела тем не менее к 11 сентября организованно выйти в расположение своих войск.

Второй группе (3-я и 4-я боевые группы), рвавшейся навстречу своим, пришлось много хуже. С самого начала ее бойцы столкнулись с крупными силами противника и вступили в неравный бой. Опрокинув отчаянно сопротивлявшегося врага, спецназовцы вскоре "налетели" на новый отряд боевиков. Стремясь вырваться из огневого кольца, бойцы и командиры разбились на мелкие группы, каждой из которых пришлось самостоятельно прокладывать себе дорогу к далекой линии фронта. Последние бойцы вышли к своим лишь 14-15 сентября. По дороге спецназовцы вырезали несколько чеченских постов, уничтожили снайперскую группу и миномет.

Пока боевые группы 15-го отряда прорывались на исходные позиции, в базовом лагере в страшном напряжении вслушивались в радиоэфир, вместе с окруженными переживая ход тяжелого боя. Наконец, не стерпев того, что их товарищи обливаются кровью, не получая никакой поддержки, 14 бойцов и командиров на двух бэтээрах ринулись на помощь. Обе "коробочки" были хладнокровно расстреляны "чехами" из засады. Пытаясь выполнить святой долг спасения товарищей, погибли замполиты 3-й и 4-й групп старшие лейтенанты Ковалев и Пономарев, два прапорщика и восемь солдат. Двое уцелевших бойцов получили серьезные ранения.

Трагическим итогом боя стали 33 павших в бою солдата и офицера 15-го отряда специального назначения и 78 раненых. Один боец пропал без вести. Больше половины этих тяжких потерь — от огня российской авиации.

На фоне поражения ярче выглядит солдатский подвиг простых бойцов отряда, под огнем врага и ударами с воздуха на себе вынесших всех раненых, не бросивших оружия и снаряжения. Ни у кого из солдат и офицеров, даже оставшихся в полном одиночестве, не возникло и мысли о плене — спецназ не сдается! В летописи отряда, которая, мы уверены, еще будет расцвечена многочисленными успешными операциями и победоносными боями, навсегда останется имя рядового пулеметчика Романа Криволапова, оставшегося в одиночку с тремя тяжелораненными товарищами. Без чьей-либо помощи, под огнем, каждый раз возвращаясь, Роман вытащил в расположение своих войск всех троих. Боевые соратники запомнят рядовых Валерия Феоктистова и Евгения Ковалева, прикрывших тяжелый отход 4-й боевой группы. Немало бойцов и офицеров — и павших, и раненых, и невредимых — проявили в тяжелейшей обстановке мужество и героизм, до конца выполнили свой долг. Отрадно и то, что, несмотря на понесенные потери, отряд не пал духом. Бойцы и командиры верят, что все совершенное ими — не бесполезно и что в новых боях отряд сумеет отомстить врагу за своих боевых друзей.

Решающая схватка с боевиками впереди, и спецназу еще не один раз придется пройти “проверку на прочность". Горечь потерь и трезвая оценка допущенных ошибок не должны остаться "мертвым грузом" в памяти бойцов и командиров. На ошибках учатся, и приобретенный столь дорогой ценой опыт — бесценен. И он будет учтен при подготовке к будущим боям. 15-й отряд специального назначения еще не раз сумеет наглядно продемонстрировать врагу свою выучку и волю к победе.

Бои в Дагестане закончились для чеченских и иных бандформирований крайне тяжелыми потерями. В Ботлихском и Цумадинском районах бандиты потеряли 500-600 человек убитыми (сам Басаев признал только 240), в Кадарской зоне — 600-700 человек, в Новолакском и Хасавюртовском районах — более 1,5 тысяч человек (прежде всего от авиации и артиллерии). Но, хотя это звучит и парадоксально, основное ядро чеченских НВФ осталось практически неприкосновенным. Дело в том, что в Ботлихе и Цумаде потери пришлись прежде всего на долю дагестанских ваххабитов, чей духовный лидер Магомед Багаутдин позже был охарактеризован Басаевым как полный бездарь в военном отношении; в Кадарской зоне, за исключением нескольких десятков профессиональных моджахедов, с российскими войсками также сражались местные жители, в основном лакцы.

Чеченское наступление в Новолакском и Хасавюртовском районах было самым масштабным. И в нем участвовали не только чеченцы, но и наемники, собранные со всего ближнего и дальнего зарубежья. Среди них были не только арабы, но и "лица с европейской внешностью" — прибалты, украинцы, русские. Многие явно воевали не за деньги, а за наркотики — часто в оставленных боевиками одиночных окопчиках, вырытых по "сайгонскому варианту" — три ступеньки и глубокая нора, — находили не только водочные бутылки, но и пустые шприцы. Кроме наемников, в боях принимала участие чеченская молодежь — подростки в возрасте от пятнадцати лет. В боях под Новолаком чеченские полевые командиры поступали жестоко, но с военной точки зрения очень грамотно — обстреливали молодых и берегли уже имеющихся ветеранов для решающих сражений. Те немногие юноши-боевики, что сумели унести ноги из-под града федеральных бомб и снарядов, уже стали опытными бойцами, и каждый из них теперь стоит нескольких новичков. Тех же, что остались валяться на заросших дубами высотах и в зелени кукурузных полей, Басаеву не особенно жалко — чеченские матери еще нарожают.

Кстати, даже "молодые" боевики продемонстрировали превосходные тактические навыки, высокий уровень инженерной подготовки, неплохую снайперскую выучку. Сначала они действовали крупными отрядами — до пятисот человек, но в ходе боев все больше переходили к тактике небольших групп, состоящих из снайперов, гранатометчика и пулеметчика. Следует отметить и прекрасный уровень снабжения орудовавших на территории Дагестана банд.

 

В поиске

Ранним утром группа бойцов 15-го отряда под командованием капитана Александра К. отправляется на поиски пропавшего без вести бойца. Он вместе со всеми отходил с той высоты и потерялся где-то в “зеленке”. Может быть, его тело лежит где-то в чаще низкорослых дубков и шиповника, а может быть, ему не повезло — попал в плен к боевикам.

БТР проносит нас через грязные улицы Хасавюрта и вырывается на шоссе, пролетает мимо виноградников и сел Новолакского района. Большая часть домов цела, однако часто видны следы недавних жестоких боев, а на обочинах застыли остовы подбитой федеральной бронетехники.

БТР поднимается все выше по пологим холмам. Мы едем сквозь поля зрелого подсолнечника и кукурузы. Вдруг посреди моря яркой зелени замечаем силуэт застывшего человеческого тела. Это оказывается мертвый и уже подгнивший чеченец в добротных импортных ботинках и дорогом натовском камуфляже.

Через несколько десятков метров высотка, занятая два дня назад десантниками. Наскоро вырытые окопы, задранные к небу стволы ЗУ-23. Нас встречают хозяева — низкорослый лейтенант и здоровенный старшина-контрактник. На вопрос об обстановке пожимают плечами.

— Минут десять назад снайпер по нам отстрелялся. И ночью частенько бьют. И из “граника”. И пара "вогов" (гранат для подствольного гранатомета) прилетала. Но мы уже фишку сечем — не стреляем, если цели точно не видим. А то один выстрелит — мы ответим, а они огневую точку засекут и лупят уже из нескольких винтовок. Но пока нам везет — без потерь.

— А как насчет того, чтобы в Чечню пойти?

— Придется, — рассудительно отвечает контрактник, — эти "чехи" всех окончательно за…ли своей простотой. Надо сделать так, чтобы их больше совсем не стало.

Вокруг под ярким осенним солнцем зеленеют пологие холмы и кажется — нет более мирной картины. И тут, словно опровергая слова командиров, в зеленку длинными очередями начинает бить пулеметчик. "Куда он лупит?” — спрашивает Александр. "Что-то увидел", — равнодушно отвечает лейтенант.

"А ведь нам туда и надо — в эту зеленку", — задумчиво произносит командир группы. "А там "чехи" вовсю лазают, да еще эти "орлы" в любой момент лупанут по нам. Десантники — ребята серьезные, стреляют во все, что движется". И я невольно воспоминаю, как то же самое говорил своим солдатам про вэвэшников бравый командир разведки майкопской бригады. Было это весной 1996 года, под Старым Ачхоем.

Реальная проблема, однако, есть. Командиру группы не хочется рисковать жизнями немногих уцелевших своих солдат только для того, чтобы с небольшой надеждой на успех поискать тело пропавшего бойца. И мы начинаем прочесывать рощицу, находящуюся несколько левее. Рядом тоже стоят десантники, командир которых любезно предоставляет нам проводника — опытного контрактника, примерно знающего расположение ближайших растяжек. Мы ломимся за ним по густому лесу, время от времени натыкаясь на схороны и окопчики, оставленные боевиками. Время от времени десантник застывает и осторожно показывает нам на блестящую в солнечном свете проволочку, идущую от лежащей на собственном весе гранаты.

"А ведь это все наши растяжки ставят", — сетует офицер спецназа. "Чехи, даже не думают это делать — не боятся, что мы ночью придем по их душу".

Так же, как и в случае с Косово, очевидно, что сухопутная операция практически неизбежна. Уже 29 сентября федеральные части с боем заняли ряд высот на территории Чечни, но в тот же день были вынуждены оставить некоторые из них, чтобы не оказаться в окружении. По данным военных источников, до масштабного наступления Российских войск на Чечню остались считанные дни…

Уже известно, что на первом этапе операции планируется захватить, а точнее, отбить у боевиков равнинные Шелковской, Наурский и Надтеречный районы, на территориях которых еще уцелели некоторые фрагменты славянского населения. Дополнительным положительным фактором считается и то, что местные чеченцы никогда не поддерживали Дудаева.

Переход трех равнинных районов под контроль российских войск позволит существенно сократить протяженность охраняемой границы и позволит начать формирование очередного марионеточного чеченского правительства, которое предположительно будет опираться на тейповые структуры (вопреки убеждению некоторых обозревателей, в Чечне главную роль уже давно играют не тейпы, а политические и религиозные экстремисты).

Одновременно планируется начать продвижение самых подготовленных войск в самое неприступное гнездо бандитов — горный Веденский район — родовую вотчину братьев Басаевых. Очевидно, что этот район боевики не сдадут без очень серьезного сопротивления.

На сегодняшний день на границе сосредоточено чуть больше тридцати тысяч военнослужащих федеральных войск, что значительно меньше численности группировки, двинувшейся покорять Чечню в 1994 году. Из них в Дагестане находятся около 15 тысяч человек (десантники, морпехи и вэвэшники), в Осетии и Ингушетии — 7-8 тысяч (вэвэшники и пехота) человек, на территории Ставрополья — около 10 тысяч. Приходится констатировать, что к чеченской границе собраны практически все российские боеспособные части.

Мобилизационный резерв боевиков оценивается экспертами в 15-20 тысяч человек, 5-7 из которых будут постоянно находится на передовой. Учитывая рельеф местности и отличную подготовку боевиков, можно предполагать, что федеральные войска могут понести весьма существенные потери или даже вообще потерпеть неудачу.

Видимо, понимая всю сложность предстоящей операции и учитывая явную нехватку боеспособных войск, федеральное командование максимально оттягивало срок начала операции (первоначально вторжение в Чечню планировалось на 20 сентября). В то же время неуклонно ухудшающаяся погода грозит свести на нет одно из главных преимуществ российских войск — полное господство в воздухе.

Если первый этап операции завершится для федеральных войск благополучно, весной придет пора постепенно выбивать боевиков из горных районов для того, чтобы добивать их на равнинах и в предгорьях.

Очевидно, что боевики и их союзники не будут сидеть сложа руки. Как только основная масса федеральных войск будет связана боями в Чечне, они попытаются превратить войну в общекавказское побоище, чтобы заставить Россию воевать на многих фронтах. Наиболее "перспективными" в этом отношении территориями являются все тот же Дагестан, зона Осетино-Ингушского конфликта, Карачаево-Черкесия, где на сегодня зарегистрировано множество мелких терактов и перестрелок между карачаевскими и черкесскими формированиями.

И все же немедленная война с Чечней является насущной необходимостью для Российского государства. Победа в ней позволит не только покончить с этой раковой опухолью, разбрасывающей метастазы по всему пространству державы, но и мгновенно умиротворить весь Кавказ, больше всего на свете уважающий силу.

Победа позволит всему российскому народу ощутить полезность и необходимость существования государства, в чем сейчас многие разуверились.

 

"Война или манёвры?"

Игорь Стрелков

25 октября 1999

43(308)

На прошлой неделе Путин, самый воинственный из российских премьеров, нанес визит президенту Ельцину. Вождь кремлевской "семьи", еще не совсем очухавшийся от четвертого инсульта, который официальные источники упорно именуют простудой, был тем не менее грозен и стремился показать, "кто в доме хозяин". По нашим данным, он "наехал" на премьера за "поспешные действия в Чечне" и всерьез обещал его "выгнать", если операция по уничтожению бандформирований не будет приостановлена или хотя бы серьезно заторможена.

И уже через пару дней тоскливый, но послушный Путин прилетел в Моздок, отправился в северные районы Чечни, где встречался с согнанными с миру по нитке старейшинами — твердил о школах, больницах и зарплатах. А вернувшись в Моздок, устроил секретное совещание с руководством федеральной группировки. Пока в Кремле и правительстве идут политические маневры вокруг Чечни, судьба войсковой операции остается под вопросом. Будут ли пущены в дело подвезенные в Моздок специальные бомбы, способные пробить перекрытия этажей грозненских многоэтажек? Пойдут ли войска брать Шатой и Ведено? Или же Путин уподобится своему жалкому предшественнику, чье "слово офицера" способно вызвать лишь горькую усмешку?

ИТАК, ДАВНО ОЖИДАЕМОЕ свершилось: федеральные войска перешли реку Терек на всём протяжении и вышли на ближайшие подступы к "мекке терроризма" — городу Грозный. Под контролем российских военных властей оказалась вся территория Наурского, Шелковского и Надтеречного районов.

Противник оборонялся не слишком упорно, поспешно оттягивая на юг свои наиболее боеспособные отряды. Причины подобного отхода вполне прозаичны.

Во-первых, местность севернее р.Терек крайне неблагоприятна как для организации жёсткой обороны, так и для ведения диверсионно-подрывных операций. Северные районы Чечни представляют из себя достаточно малозаселенные полупустынные степные просторы. Исключением является Алханчуртская долина, расположенная в междуречье Терека и Сунжи (именно здесь расположен посёлок Горагорский, вокруг которого разгорелись наиболее упорные бои). Долина зажата между Терским и Сунженским хребтами, не слишком высокими, доступными для всех видов боевой техники и почти лишёнными древесной растительности. Именно поэтому попытки отдельных групп боевиков закрепиться на хребтах в междуречье были заранее обречены на неуспех.

Во-вторых, население "северной трети" республики всегда было в большинстве своем негативно настроено в отношении администрации Джохара Дудаева и его преемников. В 1994 году Наурский и Шелковской районы являлись базой вооружённых отрядов "пророссийской оппозиции", а затем, с 1995 г. — более или менее надёжной опорой режима Доку Завгаева.

В-третьих, погодные условия благоприятствовали федеральным войскам, особенно авиации, непрерывно поражавшей боевиков по всей территории "Ичкерии".

Рассматривая перспективы продолжающейся операции, считаем необходимым обратить внимание на ряд трудностей, с которыми придётся в самое ближайшее время встретиться российским солдатам и офицерам.

За рекой Сунжа нашим солдатам предстоит вновь сражаться на равнине, но уже куда более густонаселённой, изобилующей садами и лесопосадками, изрезанной руслами рек и арыков. А за линией Новогрозненский — Шали — Чири-юрт — Орехово — Ачхой-Мартан начинаются настоящие горы.

Наиболее труднодоступный район юго-западной Чечни (южнее Бамута) почти не заселён и с трудом может быть использован крупными бандформированиями для длительного базирования. Но его "зачистка" от мелких групп может растянуться на годы, как, собственно, и было после печально знаменитого (в силу своей вопиющей нецелесообразности) "сталинского выселения". Наибольшее сопротивление следует ожидать, однако, не здесь, а в Веденском и Шатойском районах, где горы (так называемые "Чёрные горы") не слишком высоки, но покрыты густыми лесами и где (по долинам рек) находится большое количество населённых пунктов, население которых в подавляющем большинстве всегда поддерживало "непримиримых" и поставляло в их распоряжение самые надёжные и боеспособные контингенты.

За три года, минувших с бесславного для России окончания "первой чеченской войны", местные "полевые командиры" ни на минуту не прекращали подготовку к следующей, поскольку отлично осознавали, что российские власти рано или поздно будут вынуждены предпринять попытку ликвидации их бандитского "государственного образования". Данная "работа" протекала в исключительно "тепличных" условиях: Российская Федерация регулярно и безостановочно снабжала "неконтролируемые территории" бесплатным газом и электричеством, граница практически не охранялась (благодаря чему немалый доход приносил "экспорт самогонного бензина"), граждане "Ичкерии" свободно передвигались по территории "метрополии", обладая всеми правами граждан России, но не имея перед последней совершенно никаких обязанностей. А Борис Абрамович и со товарищи, как давно известно "компетентным органам", регулярно перечислял Басаеву и Ко сотни и сотни тысяч долларов "выкупа" за регулярно захватываемых ими заложников. Не дремала и "чеченская диаспора", поставлявшая на родину весьма значительные суммы, добытые, мягко говоря, не вполне законным путём.

Итогом подобной ситуации стало полное переоснащение чеченских формирований современнейшим оружием и снаряжением. Ещё относительно недавно, летом-осенью 1996 года, непосредственно во время и после вывода федеральных войск, отряды противника были и немногочисленны (несколько сот "активных штыков"), и не слишком хорошо вооружены. Если в стрелковом оружии (автоматы, пулемёты, снайперские винтовки, гранатомёты и т.п.) и боеприпасах к нему бандиты и тогда не испытывали недостатка, то к лету 1996 года у них почти не осталось тяжёлого вооружения, в том числе крайне необходимых для успешного ведения войны переносных зенитных и противотанковых комплексов, лёгких зенитно-артиллерийских установок. Количество "тяжёлого пехотного оружия" (АГС, миномётов, безоткатных орудий, крупнокалиберных пулемётов) также заметно сократилось.

Восстановление утерянного потенциала бандформирования не прекращали ни на один день. На данный момент Басаев, Масхадов, Хаттаб и десятки других крупных и мелких "полевых командиров" располагают во много раз большим количеством оружия, чем это было в 1995-1996 годах. При этом, с учётом приобретённого опыта, основной упор в перевооружении был сделан именно на те системы, которые наиболее способствуют успешному ведению партизанских и диверсионных операций. Особую заботу боевиков вызывало приобретение современных средств ПВО и ПТО. Сбитые за один день над Чечнёй два российских боевых самолёта, а также ранее уничтоженные в Дагестане четыре боевых вертолёта (ещё три получили серьёзные повреждения) — лишь подтвердили возросший уровень военного оснащения противника. Таких потерь за столь короткий срок российская авиация в прошлой войне не знала.

Восстанавливая свой военный потенциал, ориентируя его на условия "малой войны", чеченские группировки легко обошлись без закупок большого количества бронетехники и тяжёлых артиллерийских систем как малополезных в условиях полного господства в воздухе российской авиации и при недостатке собственных подготовленных специалистов. И если в 1995 году нашим генералам можно было "отчитываться" "десятками единиц уничтоженной и захваченной бронетехники" (большая часть которой была неисправна ещё со времён СССР), то теперь чеченские НВФ вряд ли станут массированно использовать оставшиеся "коробочки" в бою, хотя в их распоряжении ещё имеются, по некоторым данным, 100-120 БТР и БМП и 2-3 десятка танков. В ходе вторжений в Дагестан Басаев и его союзники из всего своего арсенала использовали лишь то, что можно было переносить вручную либо перевозить на автомашинах, пригодных для движения по горным дорогам. Это — миномёты, установки ПТУР, АГС, крупнокалиберные пулемёты, тяжёлые снайперские винтовки и безоткатные орудия. Конечно, во фронтальном бою эти средства не смогут длительное время соперничать с авиацией, тяжёлой артиллерией, ракетными установками залпового огня, большим количеством современных танков и бронемашин, которыми располагают российские войсковые подразделения, но подобная задача и не ставится противником.

КАК ЖЕ БУДУТ предположительно вести себя отряды НВФ после крупномасштабного форсирования российскими войсками Терека и одновременного (согласно военной логике) наступления со стороны Дагестана и Ингушетии? Ожидаемый сценарий выглядит примерно следующим образом.

Отряды боевиков попытаются максимально использовать благоприятные условия местности для сдерживания ударных групп "федералов" на основных направлениях с последующими активными действиями на их коммуникациях. Вряд ли противник станет втягиваться в многодневные бои на стационарных позициях. Если такие сражения и будут, то вести их станут относительно немногочисленные отряды профессионалов и "смертников", вокруг которых будут концентрироваться большие группы молодых боевиков и ополченцев ("пушечного мяса", непригодного для требующей большего опыта будущей партизанской войны). Наиболее ожесточённых боёв следует ожидать в Грозном и двух-трёх наиболее крупных городских центрах, откуда боевики рассчитывают уйти (по исчерпании возможностей к сопротивлению), используя ожидаемую нехватку российских войск для полного блокирования столь большой территории. Пока опыт лидеров бандформирований свидетельствует о полной возможности подобных прорывов (выход Радуева из села Первомайского, Басаева — из Ботлихского и Новолакского районов, прорыв Хачилаева из Карамахи и т.д.). Не слишком высоко оценивая российских военных, чеченские "полководцы" вновь попытаются обескровить лучшие подразделения федеральной группировки в уличных боях и таким образом выгадать время для подготовки к длительной партизанской войне.

Для достижения последней цели противник также немало потрудился в предыдущие годы. Строительство укреплений и закладка складов в горных районах не прекращалась со времён Хасавюрта. Именно на удержание своих основных горных баз в Веденском и Шатойском и других районах будут, без сомнения, направлены основные усилия Басаева и других лидеров НВФ. Здесь российским войскам придётся сражаться за каждый населённый пункт, а потом — многие месяцы проводить трудные операции по очищению от банд горных массивов, поиску и уничтожению укреплённых и замаскированных баз.

Прошлые ошибки неизбежно скажутся и на отношении населения к "законной власти". На памяти людей совсем ещё недавние расправы торжествующих боевиков над многочисленным русским и иным "нечеченским" населением, приверженцами Доку Гапуровича и всеми, кто реально сотрудничал с российскими военными и гражданскими учреждениями. Более того, ещё до "Хасавюртовского предательства" официальные власти были неспособны обеспечить своим приверженцам относительную безопасность, в то время как известные "полевые командиры" и боевики свободно передвигались по Чечне и были (при аресте) гарантированы от наказания системой "обмена военнопленных и заложников".

Последние события лишь подтверждают вышеуказанные реалии. Уже поступает информация о деятельности чеченских "расстрельных команд", уничтожающих мирных жителей сел Надтеречного и Шелковского района, "лояльно встретивших русских оккупантов". По нашим данным, число жертв составило несколько десятков человек. Таким образом инициатива вновь отдаётся в руки боевиков, а доверию людей к власти, их уверенности в том, что федеральная власть пришла навсегда, — наносится непоправимый удар.

Складывается впечатление, что у первых лиц государства нет сколько-нибудь вразумительного плана дальнейших действий в Чечне. В самом деле — что всё-таки должны сделать российские войска: "уничтожить террористов", или "восстановить целостность Российской Федерации"? Недомолвки и оговорки власть предержащих сказываются на настроениях и населения, и сражающейся армии крайне неблагоприятно. Отсутствие чёткого ориентира на полное восстановление российской власти в Чечне заставляет некоторых "силовиков" действовать с оглядкой: "А вдруг снова поступит команда — "налево-кругом?!" "А кого тогда назначат виноватым?"

Впрочем, предполагать, что враг так и останется "пассивным наблюдателем" разворачивающейся операции, что он ограничится лишь обороной — более чем наивно. По некоторым сведениям, имитируя "подготовку оборонительных позиций", Басаев, Хаттаб и их союзники втихомолку готовят впечатляющие удары "вглубь российской территории". Противник отлично понимает, что единственным шансом выиграть войну является расширение театра военных действий если не на весь Северный Кавказ, то хотя бы на его большую часть. И в этом плане у руководства НВФ ещё есть простор для маневра. Президент Ингушетии Р.Аушев, на словах поддерживая (и то с оговорками) "операции по уничтожению террористов" в Чечне, на деле тайно и явно им потворствует. Граница с Ингушетией, несмотря на поставленные вдоль неё войска, так и осталась для чеченцев "прозрачной".

Через неё продолжают (даже под охраной ингушской милиции) следовать караваны автоцистерн с "чеченским бензином", средства от продажи которого вскоре неизбежно превратятся в патроны, снаряды и гранатомётные выстрелы, выпущенные по федеральным войскам.

Используя "симпатии" со стороны единокровных ингушей, чеченские "полевые командиры" вполне могут (с серьёзными шансами на первоначальный успех) нанести удар в тыл федеральной группировке — в Пригородный район Северной Осетии. А уж если там начнутся бои, тогда никуда ингуши не денутся — придётся им-таки воевать с осетинами и "федералами" (чего некоторые из них, впрочем, пламенно жаждут). А там — и Карачаево-Черкесия недалеко, где обе соперничающие народности уже вовсю собирают оружие для почти неизбежного военного противостояния. В ходе будущего столкновения чеченские НВФ наверняка поддержат тех, кто первый повернёт оружие против федеральных властей и войск.

ОТДЕЛЬНЫЙ РАЗГОВОР — о "беженцах". Стремясь изобразить "гуманитарную катастрофу", власти Ингушетии как минимум вдвое завысили число "ищущих крова мирных жителей", тиражируя цифру в 160 тысяч человек. Однако, по проведённым федеральными специалистами подсчётам, реальное число"вынужденных переселенцев" не дотягивает и до 70 тысяч. Причём большая их часть и не намерена селиться в спешно созданных лагерях, некоторые из которых вообще пустуют (три из семи), а остальные заполнены отнюдь не полностью. Более половины переселенцев направляются прямиком к родственникам в другие регионы России или оседают в населённых пунктах Ингушетии. Лишь самые бедные остаются в лагерях, куда совершенно свободно, кстати, проникают "должностные лица" "шариатской госбезопасности" и "МВД Ичкерии".

В стремлении "попользоваться" федеральными средствами Аушев "приписал" к беженцам из Чечни и более 40 тысяч беженцев из Пригородного района Северной Осетии, получающих значительную финансовую помощь по ранее принятой федеральной программе.

Да хороши и сами "страдальцы"! Среди них почти не найти мужчин в возрасте от 15 до 60 лет, оставшихся "охранять имущество и дома". То есть пока мужья, сыновья и братья будут сражаться с "ненавистными русскими", матери, дочери и сёстры окажутся на полном обеспечении со стороны российских налогоплательщиков, чьи родственники, в свою очередь, вполне могут пасть от руки "чеченских сограждан".

Если вслед за войсками (как бы успешно они ни действовали) как в Чечню, так и другие ("не столь мятежные") северокавказские республики не придёт компетентная и жёсткая власть, которая приступит наконец к наказанию преступников и восстановлению разрушенного хозяйства, то усилия военных могут вновь оказаться "выброшенными на ветер".

Так, может, проводимая в Чечне войсковая операция бессмысленна и ведёт лишь к новым жертвам? Ничуть не бывало! Каждый убитый боевик, каждый разрушенный нефтеперегонный заводик, каждый метр очищенной от противника земли разрушает планы наших врагов, направленные на отделение от России Северного Кавказа. Даже первая война в Чечне, при всей бездарности её ведения и всех преступных изменах политического руководства, всё-таки приостановила "конфедерализацию" региона. И каждый очередной мощный удар по террористам и бандитам заставляет "поджимать хвост" многих и многих их вероятных подражателей. Об этом должен помнить каждый солдат и офицер сражающейся Русской Армии.

 

"Чего хотят политики"

Игорь Стрелков

15 ноября 1999

46(311)

В ПОСЛЕДНИЕ ДНИ в целом ряде СМИ зазвучали крайне тревожные сообщения о возможности "приостановки" или даже полного прекращения операции в Чечне. Специалисты ожидали нечто подобное, но не рассчитывали, что поворот к "пацифизму" начнется столь скоро. Пока, впрочем, радетели "мирного урегулирования" недалеко продвинулись в своих усилиях, и этому есть целый ряд объяснений. Во-первых, даже при вопиющем бесстыдстве наших властей совершить резкий поворот от уверений в "решимости задавить гидру терроризма" к "переговорам с лигитимным правительством Масхадова" не так-то просто. Надо дать "электорату" хоть немного позабыть совсем недавние громкие заявления, чтобы потом "тихой сапой" их дезавуировать. Во-вторых, в памяти жителей столицы, Волгодонска, Буйнакска и многих других городов, непосредственно не пострадавших от взрывов, но охваченных общим психозом их опасения, не успели выветриться надежды на полное и окончательное избавление от "взрывного страха" именно вследствии проведения боевой операции в Чечне. И, в-третьих, никаких реальных предпосылок для резкой смены курса нет и в помине — войска достаточно успешно и с незначительными потерями выполняют поставленные задачи, не оставляя противнику никаких шансов на достижение даже микроскопических военных успехов. При таких обстоятельствах не больно-то удобно запускать ролики с безутешными солдатскими матерями и горами обгорелых трупов.

Но в "виртуальной реальности" все возможно. И именно в ней живут сейчас "богатые и властные" со Старой площади. И теперь господа из администрации президента не могут поверить в то, что "из-за какой-то целостности Российской Федерации, из-за какого-то непонятного суверенитета" военные могут выражать недовольство и уж тем более выйти из-под контроля. Но генералам, в отличие от политиков "семейной формации", обстановка видится несколько иначе. Какие бы они, эти генералы, ни были, жить им здесь — в России. В Швейцарии особняков у них нет.

Так что же ждет Россию, если снова поступит приказ "отступать"?

Попробуем на основании имеющихся данных смоделировать "протекание миротворческого процесса".

Итак, предположим, давление "международной общественности" достигло цели. Правительство отдает приказ войскам прекратить активные наступательные операции и перейти к обороне. На поверхности вновь появляются "лебеди" и “рыбкины". Одно только отличие — на этот раз никто не даст "российским и чеченским представителям" сесть за стол переговоров без посредников. Комиссии ООН и ОБСЕ уже "протоптали тропку" на Северный Кавказ и не потерпят, чтобы самые малейшие вопросы решались без их непосредственного участия. То есть переговоры сразу начнутся как "трехсторонние", причем "международные посредники" сразу попытаются поставить под контроль весь их ход и направление, шантажируя российскую сторону "санкциями" в случае их прекращения.

Несмотря на очередное "прекращение огня", ситуация постепенно начнет меняться не в лучшую сторону для российских войск. Большая часть боевиков и не подумает прекращать боевые действия и продолжит нападения на позиции "федералов". Захватив инициативу и максимально используя благоприятные обстоятельства, боевики проведут ряд успешных операций по разгрому небольших колонн и блокпостов, развернут в тылу российских войск террор против лояльного к законным властям населения. Далее — по накатанной схеме. "Международные эксперты" заявят о "неспособности российских властей контролировать ситуацию, обеспечивать правопорядок и права человека". Одновременно боевики подсунут иностранным журналистам "многочисленные свидетельства военных преступлений российских оккупантов". "Потрясенная мировая общественность" потребует полного вывода федеральных сил и ввода в Чечню миротворческих сил ООН.

Дальше — больше. Окончательно уверившись в полном бессилии центральной власти, кинутся "делить земли" "князьки" целого ряда местных "ханств". Первым, конечно, потребует вывода войск с территории Ингушетии Руслан Аушев, уже создавший для своей республики солидный золотой запас (из похищенного на магаданских приисках золота), полностью перестроивший "под себя" МВД и прокуратуру республики, намеревающийся и дальше получать колоссальные доходы от работорговли, контролируемой его ближайшими родственниками. "Высвободившиеся" чеченские боевики ринутся в Пригородный район Северной Осетии, где совместно с ингушами-единомышленниками (из "Дикой дивизии", например) продолжат "освобождение Кавказа", истребляя местное осетинское и всякое прочее "невайнахское" население.

Немедленно после приостановки боевых действий в Чечне начнется межнациональная война в Карачаево-Черкесии, где обе стороны накопили по нескольку тысяч единиц огнестрельного оружия (переброска стрелкового вооружения из Грузии и Абхазии не прекращается ни на день). Пока карачаевские и черкесские боевики проводят массовые учения и стрельбы в горных ущельях всего в нескольких километрах от Кисловодска. Но как только им станет ясно, что федеральная власть "опять опростоволосилась" и опасаться ее — "недостойно кавказского джигита", они с энтузиазмом откроют огонь друг в друга, и все вместе — по федеральным войскам.

В стремлении взять реванш за недавние поражения ваххабитские отряды вновь полезут в Дагестан. А кто тогда встанет на пути до зубов вооруженных и опьяненных собственной безнаказанностью экстремистов всех мастей? Может быть, Вооруженные Силы или внутренние войска? Да, они, конечно, попробуют это сделать. Вот только ожидать успешности таких попыток будет просто наивно. Потому что едва состоится "второй Хасавюрт", как вся сражающаяся армия будет полностью и навсегда деморализована. Последние боевые офицеры, еще держащиеся за службу в надежде на какое-то "улучшение", немедленно ее покинут. Распад пойдет по всем параметрам. Поставленные перед задачей отражения противника на новых направлениях войска приступят к ее выполнению с мыслью: "А зачем нам класть жизни, если нас все равно потом продадут?" Результат, таким образом, известен заранее.

Ко всему, едва стрельба пойдет "по-крупному", миссии ОБСЕ и ООН невероятно размножатся. В каждой микроскопической кавказской республике появится "своя" "международная комиссия". "Миротворцы" и здесь потребуют от России "безусловного соблюдения прав человека", пока последний русский не уберется за пределы региона или не будет продан на органы "свободолюбивыми борцами за независимость".

Кавказ Россия потеряет навсегда. "Третьего похода" не будет. Но дело на этом не закончится. Война "по всем направлениям" вызовет не только непредвиденно высокие финансовые расходы, весьма болезненные для пребывающей в плачевном состоянии экономики. "Министерская чехарда", уже почти парализовавшая функционирование государственной власти, достигнет своего апогея. К чему приведет такая ситуация — отдельный разговор, но можно с уверенностью утверждать, что распад Российской Федерации из насущной угрозы превратится в трагическую реальность. "Добивать" ненавистную "Империю зла" кинутся все многочисленные враги России — внешние и внутренние. ХАОС — вот что, в конечном итоге, ожидает нас в случае проигрыша чеченской кампании.

Возможно, кое-кто из "патриотов" заявит: "Так пусть внешнее поражение вызовет крах антинародного режима!" Может быть, и вызовет, но нет никакой уверенности, что на смену ему придет лучший. А потери (людские, территориальные, психологические) способны буквально добить остатки российской государственности.

Поэтому каждый честный человек должен понять — под Грозным решается и его судьба, судьба его семьи. В Чечне воюет не только армия. Воюет Россия! Сделать все для срыва планов "умиротворителей" — вот задача № 1 для всех российских патриотов, — в погонах и без оных.

 

"Опять манёвры?"

 

Игорь Стрелков

10 января 2000

2(319)

В один из первых дней декабря над Каспийском бушевал штормовой ветер. Спецназовцы, собравшиеся на вертолётной площадке, с сомнением покачивали головами: полетим ли? Чтобы не терять времени, ходили фотографироваться на фоне десантных кораблей и полуразобранных экранопланов — некогда красе и гордости Краснознамённой флотилии, а ныне — памятников развала Державы. Народ собрался много повидавший. Мало кто не прошёл минувшую войну с Будённовском и Первомайском, Грозным марта и августа 96-го года... Ветераны могли бы вспомнить Афганистан, Осетию осени 92-го, Карабах, Таджикистан и много иных экзотических мест, куда заносила их нелёгкая военная карьера. Только вот беда — не любят настоящие солдаты вспоминать вслух. Если только в своём, узком кругу...

Пока же не до воспимонаний. Экипаж нашей "коровы" вернулся к своей машине и распорядился начать погрузку. За мутным стеклом иллюминатора потянулись сначала серо-жёлтые равнины Северного Дагестана, потом — пограничные районы Чечни, расчерченные квадратами пашни и пятнами лесов. "Вертушка" шла невысоко, и изредка внизу можно было наблюдать оставленные траншеи и капониры, воронки от бомб и снарядов — следы недавнего наступления подразделений Российской армии.

Наконец вертолёт опустился на кукурузное поле — излюбленное место "ставок" наших военачальников, как будто специально подбирающих для лагерей места погрязнее. Разгрузка, разбивка палаток, построения — обычная лагерная суета. Мы — на командном пункте Восточной группировки федеральных войск. В нескольких километрах — город Гудермес, сданный без боя "полевыми командирами" Сулимом и Джабраилом Ямадаевыми — открыто перешедшими на нашу сторону представителями самого влиятельного местного клана. Впрочем, ещё двое Ямадаевых благополучно ушли со своими отрядами в горы — к Басаеву, а один — занял "нейтральную позицию".

Настроение у бойцов отряда — как всегда боевое. Без энтузиазма, без рисовки и хвастовства. Просто вернулись. Прилетели выполнять тяжёлую и опасную работу, необходимую стране и армии. Позади позор Хасавюрта — мы наконец наступаем и надеемся победить.

Пройдёт без малого месяц, и иллюзии (у кого они были) рассеются. Перспективы войны покажутся не столь радужными, как можно подумать, следя за ходом операции по газетным материалам и телевидению. О том, что реально происходит сейчас в Чечне, автор хочет рассказать читателю на примере ряда эпизодов, участником или свидетелем которых ему пришлось стать в ходе командировки.

 

Аргун. "Зачистка"

На крыше девятиэтажного панельного дома, порядком исклёванного снарядами ещё в прошлую кампанию, очень людно. Здесь расположился штаб операции по "зачистке" города, взятого так же без боя при посредничестве Ямадаевых и местной самозваной "администрации". Перед началом операции, демонстрируя абсолютную лояльность, чеченцы сдали "федералам" аж 10 автоматов, заявив, что больше оружия (как и боевиков) в городе нет.

При осуществлении "контртеррористической операции" принято весьма логичное (на первый взгляд) "разделение труда". Войска, подчинённые Министерству обороны, ведут боевые действия лишь на местности, ломая сопротивление боевиков в лесах, на полях, мостах и дорогах, — вне пределов населённых пунктов. Лишь там, где противник оборудует свои позиции прямо в городах и сёлах, войска вправе штурмовать их с применением всех видов боевой техники (как это случилось в Алханюрте и происходит сейчас в Грозном). Если же боевики открытого сопротивления не оказывают, то, продвигаясь вперёд, части Вооружённых Сил России лишь плотно блокируют данное село или посёлок, после чего наступает очередь частей и подразделений Министерства внутренних дел.

В боях под Аргуном 247-й десантно-штурмовой полк под командованием полковника Эм сделал всё необходимое для успеха. Между Гудермесом и Аргуном почти сплошные леса, пересечённые многочисленными речками. Здесь противник всерьёз намеревался задержать наступающих, нанести им большие потери. Но вышло наоборот. Лес стал могилой для многих десятков боевиков. Только в боях за стратегически важный мост на дороге Гудермес-Аргун противник бросил на поле боя больше 30 трупов. Сколько ещё унесли боевики с собой — точно неизвестно, но, надо полагать, побольше — они очень ревностно относятся к эвакуации своих павших и раненых соратников. Двум раненым, взятым в ходе боя в плен, не посчастливилось дожить до допроса. Нет, никто их не пытал и не добивал. Просто оставили лежать на земле. Ночью замёрзли. Двум арабам, подорвавшимся на мине, поставленной разведчиками полка, повезло ещё меньше. Местные жители интереса к торжественным похоронам иноплеменников не проявили, а нашим солдатам такая "честь" и даром не нужна. Так и скушали их собаки, безмерно расплодившиеся в округе. Нехорошо, конечно, но это война. Собственные потери 247-й ДШП составили 5 человек убитыми. И то только потому, что избежать их было невозможно, — мост надо было захватить в сохранности, а для этого не обойтись без пехотной атаки...

Как бы то ни было, Аргун был блокирован и наступил черёд внутренних войск и "ментов". На крыше собрались "сливки" — штук 5 или 6 генералов и втрое больше полковников данного ведомства. Вокруг них — обширная свита связистов, адьютантов и охраны. На лицах генералов — полное ощущение "исторического момента" и понимание "глобальности" выполняемой задачи. Правда, постороннему наблюдателю сложно было уловить, что здесь делали генералы, поскольку всем распоряжался (отдавая команды и ругаясь нередко сразу по 2-3 рациям) полковник Петерс.

Операция по зачистке продолжалась два дня. Причём на тёмное время суток войска покинули город, что само по себе "нонсенс" в проведении подобных мероприятий. Как же протекала "зачистка"? До безобразия просто: понукаемые "сверху" (быстрей-быстрей!) подразделения ВВ и СОБР ограничивались проверкой паспортного режима (и то — далеко не везде). На многих улицах бойцы даже не слезали с бэтээров — не было вре-мени. О поисках оружия или тайников и речи не было — поскольку для реальной "зачистки" имеющимися силами необходимо было потратить как минимум неделю. Результат? Блестящий! Во всём городе не было найдено ни одного (!) ствола оружия, а задержано всего два человека. Это при том, что ни для кого не секрет — автомат или пулемёт есть практически в каждом доме, если не у каждого мужчины. Само собой, что оружие население сдавать и не собиралось (скинулись "миром" на те 10 автоматов, что сдали командованию, а своё попрятали в расчёте именно на такую "халтуру", какую продемонстрировали войска МВД). Что касается боевиков, то хочется сразу отметить: и в Аргуне, и во всех других сёлах и городах, где приходилось общаться с администрацией и населением, везде звучали одни и те же утверждения:

"Боевиков у нас нет и никогда не было. В прошлую войну? Что вы! Тоже не было, совсем-совсем! Кто же тогда воюет? Не знаю, из нашего села — никто. Были ли боевики? Были, но сами мы их никогда не видели — люди говорят, проезжали как-то раз по рынку... слышали, что Басаев и Радуев — вот они боевики, но сами мы никогда с ними дела не имели — только по телевизору смотрели. А вообще воюют арабы, турки и всякие другие, но мы их тоже не видели".

Что тут сказать? Удивляться ли наглости, с которой лгут в глаза абсолютно все представители "гордого горского народа", или делать вид, что веришь подобным россказням? Похоже, для "милицейских" генералов, торопящихся "отчитаться" об очередной "проведённой без потерь успешной операции", выгоднее "верить".

Операция в Аргуне завершилась уже около полудня второго дня торжественным прибытием на КП командующего Восточной группировкой генерала Трошева в окружении целой оравы (дюжины, если не больше) журналистов и ещё нескольких генералов и полковников. По окраинам города взлетели красные ракеты — сигналы о завершении "зачистки" отдельными группами. КП в считанные минуты свернулся и выехал из города, в котором на два дня... не осталось ни одного российского военнослужащего, пока не приехал предназначенный для несения комендантской службы отряд ОМОНа.

После виденного в "Кадарской зоне", где "зачистка" протекала именно так, как и должно, "аргунская операция" показалась нам откровенным "очковтирательством".

 

Ножайюртовский район

Он всегда считался одним из самых "бандитских". Здесь, в посёлке Курчалой, на центральной площади функционировал крупнейший в Чечне рынок оружия. Рынок — в буквальном смысле, ибо рядом со всякими рыбными, продовольственными и "шмоточными" рядами располагались точно такие же ряды "оружейников", перед которыми на брошенных на землю рогожах или на лотках лежали смазанные "стволы" и горы патронов. Бойкий торг продолжался вплоть до того момента, пока на разорвалась прицельно сброшенная авиабомба, отправившая к Аллаху нескольких "честных коммерсантов". Славен Ножайюртовский район также "работорговлей" и своими боевиками, уступая в этом отношении разве что родине Басаева — окрестностям Ведено.

Наступающие с севера и северо-востока российские войска и здесь показали боевикам, что все их "прошлые победы" не более, чем плоды воспалённого воображения. Радуев, попытавшийся организовать сопротивление на горных хребтах, был очередной раз ранен и оставил в поле больше сотни своих приверженцев. Другим "полевым командирам", сражавшимся в предгорьях, повезло ничуть не больше, в то время как российс-кие войска понесли минимальные потери. Командир 119-й ДШП полковник З. одно время даже возил с места на место в рефрежираторе, в надежде на последующее опознание, 12 трупов всяческих "экзотических" наёмников, брошенных чеченцами на поле сражения. Но потом, не дождавшись соответствующих экспертов, распорядился просто выкинуть останки "воинов джихада" в ближайшую канаву и слегка присыпать землёй сверху.

Боевой дух "непобедимых чеченцев" в борьбе со здравым смыслом также потерпел сокрушительное поражение. Одно дело сражаться где-ни-будь на чужой территории — в Дагестане там или ещё где. Другое — подставлять под удары артиллерии и авиации собственные дома и семьи. "Чехи" рассудили по-своему правильно: нечего сражаться в аулах! И вновь сёла и города "сдавались без боя". Многотысячное селение Майртуп выдало целых 6 автоматов и гарантировало "отсутствие провокаций при зачистке". Курчалой сдал 5 стволов. Примерно так же "разоружились" Белгатой, Новая жизнь, Бачиюрт и так далее. Блокированные войсками со всех сторон, чеченцы через своих "администраторов" провели успешные переговоры с командованием войск МВД. Как правило, в каждом селе узнавали о времени зачистки за сутки-двое до её начала. Генералы ВВ любезно делились подобной информацией, требуя только одного — "чтобы там без провокаций!"

Какие там провокации! Зачем!? Если и так всё складывается для "граждан России чеченской национальности" как нельзя лучше? СОБР, ОМОН и внутренние войска входили в сёла, вооружённые до зубов. Прекрасно обученные солдаты на бронетранспортёрах, щеголяя великолепными "разгрузками", спецназовскими масками, снайперскими, бесшумными и всякими другими видами оружия, осуществляли проверку паспортного режима! Итоги? Вновь сногсшибательные! 2 или 3 найденных ствола и ни одного арестованного в ходе пяти (!!!) "зачисток". Все задержанные отпускались после короткого опроса — ни о какой серьёзной проверке или отправке в "фильтр" и речи не было. В Курчалоевской районной больнице, по достоверным данным военной разведки, лечились несколько десятков раненых боевиков. Но поскольку о времени зачистки населению было известно заранее, всех "лёгких" попрятали по домам (само собой, их никто не искал). Что касается нескольких "тяжёлых", лежащих с пулевыми и осколочными ранениями, то все они, по единодушному заявлению медперсонала, "беженцы, пострадавшие от бомбёжек". Эвакуировать же их в соответствующие учреждения командование операции категорически запретило, хотя для этого имелись необходимый транспорт и медперсонал: "Нам не нужны конфликты с населением!"

Также лояльно отнеслись к хозяину городской мельницы, в помещении которой располагался мини-цех по производству оружия (самодельных миномётов, подствольных гранотомётов и тому подобного). Оборудование и заготовки не помешали хозяину нагло заявить, что станок и другое оборудование приобретены им для перепродажи, и посему он протестует даже против его конфискации. Командовавший операцией полковник внутренних войск, видимо, счёл аргументы "мельника" неоспоримыми.

Хотя это всё "цветочки"! В одном из сёл генералы по открытой связи отдали команду такого содержания: "Заканчивайте побыстрее! Чтобы к двум часам всё завершили! В три у нас баня". Естественно, что в селе даже паспорта проверили не у всех, а внимательно слушающие эфир "чехи" радостно "поделились" с кем-то из засевших в селе "коллег": "Не бойтесь, они в три часа уезжают!" (это данные уже нашего радиоперехвата).

Интересно, к каким высоким орденам представлены руководители вышеуказанных операций за "зачистку без потерь" столь опасного района?

 

Шали

Город сдали также без боя. И все окрестные сёла — аналогично. Опять войскам пришлось столкнуться с сопротивлением лишь в окрестностях, а потом боевики поспешно ретировались в горы — в Аргунское и Ве-денское ущелья.

Первыми в Шали "вошёл" (похоже, никуда и не уходя из города) "отряд местной самообороны", состоящий из "антимасхадовской оппозиции". Два дня он являлся полным хозяином города, после чего началась "зачистка", которая прошла всего за день день и не выявила "ничего нового" в "тактике органов МВД в ходе контртеррористической операции". Также лежали в больнице раненые боевики (так и остались спокойно долечиваться), также частично проверили паспорта, также отпустили всех задержанных, у которых с документами было что-нибудь не в порядке. "Самооборона", кстати, так и осталась неразоруженной. Ей, родимой, и принадлежала вся реальная власть в городе в первые дни после "наведения конституционного порядка".

Впрочем, задержавшись в Шали на несколько дней, удалось изрядно пообщаться с местным населением. Кроме вышеуказанной "слепоты и глухоты" в отношении боевиков (опять их никто и нигде не видел), хочется отметить немаловажные изменения в "менталитете", всё-таки произошедшие у чеченцев за последнее время.

Во-первых, воевать подавляющая часть чеченцев действительно больше не хочет. Война и "независимость" не принесли большей части населения ожидаемого обогащения, зато ликвидировали такие привычные для него вещи, как электричество, газ, водоснабжение, транспорт и всякие иные коммунальные услуги. Поэтому первые вопросы, задаваемые военным, звучали одинаково: "Когда дадут газ, когда дадут свет?” Рядовой чеченец хочет спокойно торговать в России, спокойно производить и опять же продавать "самогонный бензин", спокойно воровать на какой-нибудь госслужбе. Если "членство" в Российской Федерации сможет обеспечить ему все эти удобства, то почему бы не стать "законопослушным россиянином"?

Во-вторых, пришлых ваххабитов также не слишком любят — они, как-никак, требуют соблюдения собственных "исламских" законов, тогда как чеченец привык пользоваться в отношении всех "нечеченцев" одним правилом — "что хочу, то и делаю". Мысль о том, что шариат уравнивает чеченца-мусульманина с мусульманином-нечеченцем — "туземному населению" глубоко противна. Поэтому, рассуждая о причинах войны, наряду "с московскими политиками" охотно ругают и "всяких наёмников", стремясь сва-лить на них всю вину за произошедшие преступления.

В-третьих (и это — самое главное), чеченцы НЕ ВЕРЯТ в бесповоротный или хотя бы длительный приход федеральной власти. Слишком свежи в их памяти месяцы власти Завгаева, завершившиеся "Хасавюртом". Слишком хорошо они помнят "импотентность" (извините за выражение) всех федеральных начинаний — военных, политических и административных. И им есть с чем сравнивать: при всех своих недостатках Басаев куда более опасен, чем "самый крутой" российский военачальник. Уж кто-кто, а "басаевы" да "хаттабы" "сюсюкать" даже с единоплеменниками никогда не станут, что не так — отрежут голову, и дело с концом! И если подспудно каждый всё-таки ожидал, что на этот раз дело повернётся по-иному и "накажут-таки" пусть не его лично, то хотя бы "полевых командиров" и представителей власти, то теперь, "полюбовавшись" на "зачистки", чеченец может спать спокойно — российская власть к лучшему не изменилась.

 

"Автолюбители"

В Шали уже всё закончилось, а Новые Атаги и Чириюрт ещё только готовились к зачистке. В Атагах "подготовка" началась с "дружественного визита" генерала Воронова (внутренние войска) к местному "бизнесмену" Лорсанову — всей Чечне известному хозяину цементного завода и, по совместительству, члену "администрации президента Масхадова". Особняк Лорсанова знаменит уже тем, что в своё время (осенью 1996 года) другой генерал — А.И.Лебедь, прожил здесь несколько дней, играл с хозяином в шахматы и получил "причитающееся вознаграждение" за подписанные "Хасавюртовские соглашения".

Надо полагать, "лавры" Александра Ивановича денно и нощно грезились другому "птицефамильному" военачальнику, поскольку Воронов, пленившись обществом Лорсанова, "умиротворил" хозяина, пожаловав ему собственноручно подписанное "разрешение" на хранение и ношение двух автоматов, находившихся в доме. Как видный сотрудник МВД, генерал, наверное, знает такие тонкости российского законодательства, которые "простым смертным" неизвестны. Нам, по крайней мере, ещё не доводилось слышать о том, что генерал-майор вправе произвольно изменять федеральное законодательство, запрещающее хранение и ношение автоматического оружия всем гражданам, кроме тех, кому оно необходимо для исполнения служебных обязанностей. Причём, генерал весьма щепетильно отнёсся к собственному обязательству, буквально вытолкав участников зачистки, обнаруживших оружие и попытавшихся арестовать хозяина. Впрочем, в доме Лорсанова было не только оружие... Были ещё очень-очень интересные бумаги... Не их ли содержимое стремились "спасти" бравые подчинённые господина Рушайло?

Как бы то ни было, а основной целью руководителей операций в Н.Атагах и Чириюрте оказались автомашины. Те, на которые у "хозяев" не имелось соответствующих документов. Такие "с улюлюканьем" на буксире вытягивали к КП операции. Особенный интерес вызывали "нивы", "уазики" и разного рода "джипы". Дальнейшая с удьба изъятого автотранспорта покрыта мраком... Надо ли говорить, что в остальном зачистки обеих сёл прошли "по обычной схеме"?

Один из офицеров внутренних войск — ветеран, прошедший не одну войну, с горечью признавался: "Будь моя воля, разве ж так бы я "зачищал"? Ведь генералы уедут, а нам здесь ещё воевать и воевать... стрелять-то в моих солдат будут!.."

Не раз и не два приходилось видеть прекрасно подготовленные спецназы внутренних войк в бою. Они на многое способны! Значит, дело в другом...

 

Итоги

Не самые утешительные. На основании увиденного можно сделать следующие выводы.

В случае, если в ближайшие 1-2 месяца не будут приняты срочные меры по изъятию у населения оружия, аресту и реальному наказанию спокойно "осевших" на освобождённой территории активистов масхадовского режима, ваххабитов и иных потенциально опасных элементов, весной нас ждёт "вторая серия" широкомасштабной партизанской войны. Бороться с ней войска необучены, а у органов МВД явно отсутствует желание.

Судя по "возведённому в систему" методу "обеспечения конституционного порядка" на освобождённых войсками территориях, органы и подразделения МВД России (в отличие от великолепно сражающейся армии) ПРЯМО ОРИЕНТИРОВАНЫ СВОИМ ВЫШЕСТОЯЩИМ РУКОВОДСТВОМ НА "КОНСЕРВАЦИЮ" ВОЙНЫ. "Березовщина", таким образом, получает достойное продолжение.

Наивно ожидать, что "добрый царь" — В.В. Путин — "ничего не знает, обманутый своими лукавыми царедворцами". Но как хочется верить, что он — "не в курсе"! Именно так, по крайней мере, считают далёкие от московской политической грязи солдаты и офицеры, свято и наивно (?) уверовавшие в то, что высший пост в стране по праву занял настоящий лидер-патриот.

Будем ждать "второго Хасавюрта"?

 

"На тормозах..."

 

Игорь Стрелков

17 апреля 2000

16(333)

 

Партизанский край

Наступление российских войск, направленное на очищение от противника населённых пунктов в горной части Чечни, практически завершилось. Боевики, как ни старались, не сумели удержаться ни в одном из крупных населённых пунктов, что не удивительно, учитывая абсолютное превосходство федеральных войск в тяжёлом вооружении и авиации. И всё же говорить о "полной победе" по меньшей мере рано. Несмотря на потери и неудачи, враг сумел продержаться всю зиму, сохранил "ядро", состоящее из наиболее опытных боевиков. Уцелели и все по-настоящему влиятельные "полевые командиры". (Арест безнадёжно больного Салмана Радуева, чья последняя банда была полностью разгромлена 119-м парашютно-десантным полком ещё в ноябре и который с тех пор, по сути, не мог считаться сколько-нибудь важной фигурой, не в счёт). Теперь на повестке дня стоит переход к партизанской тактике, к которой чеченские "незаконные вооружённые формирования" приспособлены лучше всего.

Не только приспособлены, но и подготовлены. С самого печально знаменитого Хасавюрта лидеры бандформирований ни на день не прекращали подготовку к новой войне. Обучали молодёжь, складировали оружие, оборудовали в горах "схороны" и базы. Часть подобных баз оказалась вне зоны военных действий и была сознательно "законсервирована" до наступающей весны. Хотя запасов едва ли хватит на всю весенне-летнюю кампанию, но их (с учётом припрятанного по домам) вполне достаточно, чтобы ещё не один месяц активно сопротивляться "наведению конституционного порядка".

 

Игры в демократию

Мировая история только ХХ века знает десятки партизанских войн и свидетельствует: выиграть такую войну может любая из противоборствующих сторон. Отечественный опыт также богат и разнообразен, нам есть что вспомнить. По самым скромным подсчётам, с конца Гражданской войны и до развала СССР страна провела не меньше десятка антипартизанских войн. Вот только наиболее известные из них: растянувшаяся почти на 20 лет борьба с басмачеством в Средней Азии; "разоружение" Северного Кавказа (включая весьма тяжёлые и кровавые операции в Чечне) в 30-х го-дах; борьба с многотысячными бандформированиями в Чечне и Ингушетии в 1942-1944 годах, завершившаяся депортацией; Западная Украина и Прибалтика с её "лесными братьями" — в послевоенные годы; наконец, десятилетняя война в Афганистане. И это — не считая нашу "шефскую" помощь во Вьетнаме, Лаосе, Никарагуа, Эфиопии, Анголе и так далее. Даже поверхностный анализ наглядно демонстрирует, что на своей территории наша государственная машина всегда находила силы подавить вооружённые выступления партизанского характера. За границей — другое дело, но о "братских странах" речь в данном случае не идёт.

Что же изменилось? Почему Россия, во всех отношениях — наследница СССР, второй раз за какие-нибудь 5 лет вынуждена вести войну против мятежной части населения своего крохотного кусочка? И почему достижение победы вновь ставится под сомнение? Ответ прост и выражается одним словом — РАЗВАЛ! В первую очередь — развал идеологический. Чем иначе объяснить вопиющий разрыв между идеологией и фразеологией войны, с одной стороны, и реальными действиями государственных учреждений, которые по своим функциям обязаны претворять в жизнь принятые решения, — с другой.

Начнём сначала. Во-первых, чеченские бандформирования ведут против нас ВОЙНУ, о чём не перестают заявлять их лидеры и пропагандисты. Во всех мировых СМИ (не важно, какую позицию они занимают по отношению к России) события в Чечне рассматриваются как ВОЙНА. У нас же в ходу опять стыдливый термин — "контртеррористическая операция" (в прошлый раз было того хуже: "операции по разоружению НВФ"). В конце концов, обозвать войну можно как угодно, но дело в другом: успешное её ведение невозможно без целого ряда сопутствующих мероприятий, первым из которых является введение военного положения на театре военных действий. Оно, в общих чертах, предусматривает: сосредоточение всей власти (военной и гражданской) в одних руках; временное ограничение прав и свобод населения, действие законов военного времени и т.п.; наделение "силовых структур" в зоне военного положения особыми правами и полномочиями.

В прошлый раз "разоружение НВФ" проводилось в непонятном правовом режиме. Сейчас — аналогично. Доходит до смешного: совсем рядом — в Пригородном районе Северной Осетии, где "горячая фаза" осетино-ингушского конфликта миновала 8 лет тому назад, режим чрезвычайного положения действует, а в Чечне который месяц идут ожесточённые сражения, но ни военного, ни чрезвычайного положения не объявлено по сей день.

Вооружённым Силам, впрочем, отсутствие режима ЧП почти не помешало — они руководствуются приказами и более-менее успешно их выполняют. А вот дальше начинаются проблемы. По пятам за преследующими отступающего противника воинскими частями Минобороны идут войска и органы МВД. Именно на них возложены задачи по "зачисткам" блокированных населённых пунктов и последующему поддержанию порядка в очищенных от боевиков районах. На практике это должно выглядеть примерно так: при зачистках все лица, потенциально причастные к деятельности НВФ, должны помещаться в фильтрационные лагеря, а все беженцы — в лагеря перемещённых лиц на предмет их оперативной проверки. Всё оружие, вплоть до охотничьего, должно быть сдано населением в кратчайшие и строго оговорённые сроки, а нарушители должны немедленно и без всяких послаблений передаваться в органы военной юстиции для суда по законам военного времени. Так же следует обходиться и с другими лицами, совершающими преступления в зоне военных действий. Но это в теории... А на практике у нас всё иначе. Как уже сказано выше, режима военного положения нет и в помине. Поэтому любые действия правоохранительных органов должны осуществляться в строгом соответствии с Уголовно-процессуальным кодексом Российской Федерации. Проще говоря, обнаружение и задержание преступников в прифронтовой зоне органы МВД должны осуществлять в точности, как в какой-нибудь Белгородской или Мурманской области. Только вот беда — ситуация в Чечне в корне отличается от обстановки в остальной России. За одним исключением: на территории Чечни действует амнистия, которая продлевается до бесконечности. Так возникает парадокс — арестовать даже выявленного чеченского боевика в самой Чечне на порядок сложнее, чем где бы то ни было. Невольно возникает вопрос: что это — недосмотр или прямое "вредительство"?

Похоже, всё-таки последнее. Иначе как объяснить вопиющую разницу между исполнением своих обязанностей Министерством обороны и Министерством внутренних дел?

 

Стражи порядка

Уж кто-кто, а министр Рушайло и его ближайшие соратники лучше всех должны быть осведомлены о сложностях, возникающих у их подчинённых. И должны, фигурально выражаясь, "звонить во все колокола", добиваясь от и.о.президента необходимых указов, а от Федерального собрания — соответствующих законодательных актов. Но судя по позиции руководства МВД, его вполне устраивает сложившаяся ситуация. Обратимся к фактам и рассмотрим, как осуществлялись пресловутые "зачистки".

Продвигающимся вперёд частям Министерства обороны разрешалось наносить противнику поражения лишь "на местности". К ведению боевых действий в населённых пунктах они допускались лишь в том случае, если отряды боевиков оказывали сопротивление непосредственно с их территории. А этого, как правило, банды избегали по целому ряду причин, указанных ниже. Во всех остальных случаях войска МО лишь блокировали города, сёла и аулы, не применяя силы даже тогда, когда командованию было достоверно известно о наличии в селе боевиков.

К примеру, несколько дней подряд на окраине села Курчалой бойцы расположенного в непосредственной близости от него "блока" 74-й бригады ВС наблюдали за снайперской группой боевиков, ежедневно занимавшей позицию в районе сельской мечети. Бандиты даже пару раз обстреливали оттуда "блок". Деться из плотно блокированного села эти боевики не могли никуда, но в ходе "зачистки" ни их оружия, ни их самих обнаружить "не удалось".

Не удивительно! "Эксклюзивное право на зачистки" повсеместно принадлежало МВД. Начинались все подобные операции загодя и проводились по одной схеме (исключения можно пересчитать по пальцам). Сначала встречались представители командования и местных самозванных "администраций". Они договаривались, что сопротивления законной власти не будет, в залог чего местные "авторитеты" сдавали командованию от имени жителей города (села) 5-10 автоматов и заверяли, что это — всё, и боевиков в селении тоже нет. Командир операции "верил" и любезно сообщал "высокой договаривающейся стороне" конкретный срок начала операции. В назначенное время в пределы населённого пункта вступала колонна внутренних войск, отряды СОБРа, ОМОНа и иных подразделений органов внутренних дел. Они с грозным видом разъезжали по селу, частично проверяли документы у населения. Тех, у кого паспорта были "не совсем в порядке" (не было местной прописки и т.п.), задерживали и отправляли на передвижные "фильтрпункты".

И всё. Дома не досматривались, раненые боевики из больниц не вывозились, да и проверке паспортного режима подвергались далеко не все. Единственное, что реально интересовало руководителей операций — это автотранспорт, на который у хозяев не имелось достоверной документации. Уж его-то искали и изымали с особым энтузиазмом! После завершения операций (на село с 15-25-тысячным населением затрачивали 6-8 часов) задержанные отпускались — их брали "на поруки" местные "авторитеты", головой ручавшиеся за надёжность своих односельчан. Оружия или "не находили" совсем, или изымали по 2-3 единицы. Так были зачищены в ноябре-январе почти все без исключения населённые пункты Аргунского, Шалинского и Ножайюртовского районов. И это в то время, когда автомат или пулемёт (не считая всего остального) припрятан каждой семьёй. В любом селе их сотни.

А дальше "блок" с села снимается, войска уходят, а в селе остаётся гарнизон, укомплектованный каким-нибудь региональным СОБРом или ОМОНом, командированным в Чечню на полтора месяца. Отлично зная о наличии в селе сотен "бывших" боевиков и ещё большего числа "стволов", личный состав сразу начинает ощущать себя как в "осаждённой крепости" и опасается "беспокоить население". Зато милицейские генералы имеют возможность рапортовать о том, что порученные им операции проведены быстро и без потерь. И ожидать соответствующих случаю служебных поощрений.

Как правило, повторных "зачисток" не проводится. Но даже если они бывают, то принципиально ничем не отличаются от предыдущих. Характерный пример — повторная зачистка селения Бачиюрт (Шалинского района). В декабре перед зачисткой население этого большого села сдало в два приёма целых 6 автоматов АКМ. Непрекращающиеся обстрелы войсковых частей в округе вынудили провести в январе зачистку ещё раз. Перед её началом от населения потребовали сдать ровно 100 "стволов", что было скрупулёзно выполнено — старейшины сами обходили каждый дом, собирая недостающее оружие. Изъятое оружие было раздавлено танком.

Жаль только, что в числе 100 уничтоженных "единиц" большую часть составляли охотничьи ружья (в том числе — официально зарегистрированные), а остальное — старинные винтовки, обрезы и иной ненужный хлам. Ни одного автомата, пулемёта и пистолета сдано не было. Но "результат" был достигнут и "зачистка" опять прошла по "накатанной схеме".

Итоги подобных зачисток печальны. Исправить "огрехи" первых дней почти невозможно, поскольку оперативники, командируемые в Чечню вслед за "силовиками", по указанным выше причинам не располагают необходимыми правами и полномочиями, а также силами и средствами. Само собой, они не даром "едят свой хлеб": что-то изымают, кого-то задерживают... Но как мизерны в цифровом выражении их успехи по сравнению с общим числом скрывающихся преступников и спрятанного оружия! Немногие задержанные за хранение и ношение оружия боевики, как правило, освобождаются "по амнистии", берутся на поруки представителями местных администраций, родственниками и т.д. Настоящей Меккой для желающих освободить своих родственников от заслуженного наказания является временная администрация ЧР в Гудермесе. У многих оперативников МВД и ФСБ давно уже сложилось впечатление, что и сам её глава — Николай Кошман, и его сотрудники больше всего на свете пекутся о том, чтобы, с одной стороны, как можно больше чеченцев избежали справедливой кары за совершённые преступления, а с другой — чтобы максимально "раздуть" отдельные факты неправомерных действий федеральных войск и правоохранительных органов. В результате население с самого начала убеждается в нерешительности "новой власти" и перестаёт её бояться, что с учётом местного менталитета — хуже всего.

Особое беспокойство вызывает форсированное привлечение чеченцев к службе в местных органах МВД. Осуществляемая срочная аттестация призвана, по мысли руководства данного министерства, "высвободить" командированных из других регионов сотрудников и сократить финансовые затраты на их переброску и пребывание в регионе. Предполагается, что местные сотрудники милиции сумеют быстрее установить порядок на собственной земле, обеспечить приемлемое выполнение положений российского законодательства.

При этом руководители местных органов МВД ничего не имеют против "восстановления" в службе бывших сотрудников МВД и МШГБ (Министерства шариатской государственной безопасности) ЧРИ, "не замеченных" в причастности к тяжким преступлениям. Проверка кандидатов на службу в органы МВД из числа чеченцев проходит поверхностно. Значительная часть из них в 1995-1996 годах принимала участие в боевых действиях против российских войск, но под предлогом амнистии даже доказанное участие в боевых действиях в прошлую кампанию не является в глазах милицейских кадровиков причиной для отказа в зачислении. Кроме того, в связи с уничтожением боевиками при отступлении служебных документов, подтвердить или опровергнуть участие кандидатов в преступной деятельности в период 1992-1999 гг. крайне затруднительно.

В то же время соответствующие подразделения всех привлечённых к операциям в республике правоохранительных структур непрерывно получают информацию о стремлении как лидеров бандформирований, так и командиров "лояльных" НВФ внедрить в органы МВД своих родственников и приверженцев. Намерение руководства МВД уже к лету сего года в основном закончить формирование местных органов неизбежно приведёт к повторению в более тяжкой форме ситуации 1995-1996 года, когда органы внутренних дел были в значительной степени укомплектованы агентурой противника.

 

"Законные" бандформирования

В конце концов все вышеуказанные "огрехи" худо-бедно вписываются в рамки нашего законодательства. А вот к какому разряду отнести существование, и более того — быстрое "размножение" в Чечне всякого рода "ополчений" и "отрядов самообороны"? Таковые существуют сейчас в Гудермесе, Аргуне, Ведено, Шали (список можно продолжить). В каждом из них — от нескольких десятков до нескольких сотен "бойцов".

Укомплектованные зачастую бывшими боевиками или членами преступных группировок, такие отряды принципиально ничем не отличаются от бандформирований, действующих против ФВ. Лишнее подтверждение тому — многочисленные случаи перехода бойцов "милиции" Б.Гантемирова на сторону противника при штурме Грозного вместе с полученным перед тем из рук федерального командования автоматическим оружием (по некоторым данным, число "перебежчиков" составило аж полторы сотни человек). В Гудермесе, например, существуют как минимум три "структуры", официально позволяющие состоящим в них чеченцам хранить и носить оружие. Это "отряд самообороны" братьев Д. и С.Ямадаевых, "охраны" муфтия Кадырова и Малика Сайдуллаева. В рядах всех указанных "подразделений" находятся лица, обоснованно подозреваемые в военных и особо тяжких уголовных преступлениях, в том числе — похищениях людей. Практически у всех членов таких вооружённых формирований (в том числе у их лидеров) имеются близкие родственники в рядах моджахедов. Возможность реального противодействия таких отрядов противнику крайне сомнительна, и само их легальное существование можно рассматривать лишь как своего рода "плату" федеральных властей за "неучастие в боевых действиях".

Данная проблема тем более актуальна, что деятельность "законных бандформирований" в корне подрывает надежды части местного населения на изменение обстановки к лучшему. Население видит, что реальная власть либо осталась в тех же руках (группировка Ямадаевых — в Гудермесе), либо перешла от одних бандитов к другим. В этой связи часть чеченцев, готовая пойти на честное сотрудничество с российскими властями, оказалась заранее оттеснена от участия во власти разного рода авантюристами и агентурой противника, корыстными путями втирающейся в доверие к представителям федеральных структур.

 

Настроения населения

По сравнению с ноябрём-декабрём минувшего года положение изменилось в худшую сторону. Наряду с вышеуказанными факторами наибольшее влияние на умонастроения чеченцев оказала фактическая безнаказанность бывших и настоящих активистов НВФ, их пособников и вдохновителей. В этом отношении акт амнистии играет совершенно обратную роль, чем та, к которой он предназначен. Население имеет возможность сравнить два способа осуществления властных полномочий, и вывод, сделанный им, — не в пользу российских властей.

По данным соцопросов можно выявить следующее мнение, сложившееся среди жителей районов, 2-3 месяца назад перешедших под федеральный контроль. Согласно ему, новая власть является "слабой", неспособной карать своих врагов и, следовательно, поддерживать её бессмысленно. В этой обстановке значительная часть населения, уставшая от войны и потенциально готовая поддержать мероприятия российской власти, предпочитает позицию наблюдателя, никак не содействуя (из опасения мести боевиков) успешному проведению контртеррористической операции.

Страх тех чеченцев, у которых имелись причины опасаться возможного наказания за совершённые преступления, постепенно уступает место ощущению полной безнаказанности, стремлению "навязать свои правила" федеральным властям. "Бесхребетность" силовых структур оборачивается презрением чеченцев по отношению к ним.

В то же время значительная часть чеченцев, особенно выходцев из горных районов, продолжает придерживаться крайне антироссийской позиции. Особенно заметно данная тенденция проявляется среди молодёжи, не получившей никакого образования, кроме подготовки в лагерях моджахедов. Именно молодые люди в возрасте 12-18 лет наиболее подвержены антирусской пропаганде и являются, в случае затягивания войны, практически неисчерпаемым резервом пополнения НВФ. Ожидается, что в условиях поголовной безработицы, с учётом характерного для чеченского народа презрительного отношения к физическому труду, "полевые командиры" и далее смогут денежными посулами привлекать в свои ряды сотни и тысячи молодых чеченцев.

 

Неутешительный прогноз

Как же будет выглядеть ситуация в мятежной республике в ближайшее время? Ответ прост: в полном соответствии с "классическими образцами" партизанских войн ХХ века.

Просочившиеся, иногда — с боями, чаще — без, через весьма "прозрачную" из-за нехватки войск и их вопиющей неукомплектованности линию наступающей группировки ВС России банды рассредоточиваются в уже "очищенных" районах, где получают пополнение в лице боевиков, благоразумно оставшихся дома при отступлении и воспользовавшихся нашей воистину бесконечной амнистией. При этом противник отнюдь не стремится немедленно "проявить себя", свергнув, к примеру, недавно назначенные временные администрации или атаковав расположенные в селениях и аулах блокпосты. Никакого шума и пальбы! Ещё, чего доброго, вернётся артиллерия, налетит авиация, и от домов мирного населения, читай — родственников тех же боевиков, останутся одни развалины. Таким развитием событий чеченцы сыты по горло. Поэтому, чтобы не потерять поддержки или хотя бы лояльного нейтралитета со стороны местных жителей, банды, ограничиваясь редкими вылазками, дождутся теплых дней и пресловутой "зелёнки". А она не за горами — леса на равнине и в предгорьях начнут покрываться листвой уже с середины апреля. В мае откроются перевалы, и в Чечню с территории Грузии и Азербайджана потекут моджахеды из Афганистана, Таджикистана, Турции, арабских стран и так далее. Сотни их, по данным войсковой разведки, с нетерпением уже ждут схода снегов в лагерях по ту сторону гор. Вслед за ними пойдут караваны с оружием, закупленным на деньги щедрых "спонсоров" из Саудовской Аравии и других исламских стран.

Оборудовав или восстановив в лесах летние базы и лагеря, группы боевиков численностью от 20 до 100 человек приступят к широкомасштабному минированию дорог, организации засад, нападениям на блокпосты и стоянки войск. За исключением райцентров, боевые действия, в которых важны противнику для пропагандистской демонстрации "мировому сообществу" своей "воли к борьбе", большая часть боевых столкновений будет проходить за пределами населённых пунктов, чтобы местные жители всегда могли жаловаться "наивным федералам" на "пришлых" боевиков. Там, где это будет необходимо, мелкие отряды противника объединятся, чтобы "порадовать" российское командование разгромом очередных колонн и постов, чтобы потом, избегая окружения, ударов авиации и артиллерии, снова рассыпаться и раствориться в "зелёнке". Каждые три-четыре недели уставшие боевики будут заменяться другими — отдохнувшими дома, на положении "мирных жителей". Информация о всех перемещениях федеральных войск и мероприятиях власти потечёт "полевым командирам" от многочисленных доброжелателей и помощников, а также от уже созданного и легко проникшего в местные властные структуры подполья. Короче говоря, всё будет, "как в прошлую войну", с той лишь разницей, что противник многому научился и куда лучше подготовился.

Потери наших войск, вероятно, хотя и не превысят понесённые при штурме Грозного или в недавних неудачных боях в горной Чечне, но останутся по-прежнему высокими. А вот потери противника, избегающего фронтальных боёв и нападающего из-за угла, заметно сократятся. Чеченское общество, для которого 8-10 детей в семье — норма, легко перенесёт и гораздо большие потери, нежели уже понесённые. Гибель родственников лишь подтолкнёт в ряды боевиков новых и новых "мстителей". А вот как отреагирует на жертвы бесконечной войны российское общество? Тем более, что найдётся немало "доброжелателей", которые денно и нощно станут вещать со страниц газет и экранов телевизора о "бессмысленности войны" и "невозможности победить народ". Пока их голоса слабы, но ведь это только пока...

 

Что делать?

Ответ на этот "вечный" вопрос элементарно прост: надо перестать играть в гуманизм и вести войну так, как её принято вести во всём мире. А именно — придерживаясь следующих мер.

Немедленно подготовить и ввести указом президента России режим военного положения на территории Чеченской республики.

Указом президента объединить всю военную, гражданскую и судебную власть в ЧР и всех районах, объявленных на военном положении, в руках одного лица (представителя одного из задействованных в операции силовых ведомств). Предоставить ему любые полномочия, предусмотренные законодательством военного времени для ликвидации бандформирований и бандподполья. Установить ответственность данного лица за нормализацию обстановки в регионе перед президентом России лично.

Ввести в действие в полном объёме ведомственные приказы и инструкции, касающиеся борьбы с бандформированиями и бандпособниками, бандитским подпольем.

Подготовить и провести мероприятия по полному разоружению всех НВФ, независимо от их декларируемой "пророссийской ориентации". Ограничить поступление на службу в органы внутренних дел граждан чеченской национальности.

На наш взгляд, только после осуществления этих совершенно необходимых мер можно будет говорить об успешном завершении войны в обозримом будущем, хотя сами по себе, они — ещё не залог успеха. Их надо ещё успешно воплотить в жизнь. Ведь в поражении российской государственности на Северном Кавказе заинтересованы столь многие! И не только за рубежом.

 

"Самообман"

Игорь Стрелков

24 апреля 2000

17(334)

ВТОРАЯ ПОЛОВИНА АПРЕЛЯ выдалась в Чечне весьма жаркой. Леса в горах и на равнине уже покрываются листвой, дожди постепенно сменяются солнечной погодой, и для боевиков, перешедших к партизанской тактике, наступает самое благоприятное время. Не надо бояться точечных ударов артиллерии и авиации, эффективность действия которых снизится на несколько порядков. Угроза коммуникациям российских войск и силовых структур по этой же причине возрастет многократно.

Боевики все это, конечно, прекрасно понимают. И, соответственно, готовятся. По данным войсковой разведки, основные силы отрядов Хаттаба и Басаева сосредотачиваются в горных районах — Веденском, Шатойском и Ножайюртовском. Заканчиваются их пополнение и дооснащение, восстанавливаются связь и единое управление. Очевидно, что именно в конце апреля — начале мая бандформирования предпримут активные действия как в самой Чечне, так и за ее пределами. В первую очередь следует ожидать нового вторжения в Дагестан, что связано с внешними и внутриполитическими планами противника, так и с чисто военными причинами.

Во-первых, возобновление боевых действий в долине реки Андийское Койсу должно, по мысли лидеров боевиков, очередной раз дискредитировать центральные и местные власти России и Дагестана, продемонстрировать "международному сообществу" и населению превосходство боевиков и их решимость расширить зону конфликта. Во-вторых, новое вторжение в Ботлихинский и Цумадинский районы РД призвано отвлечь значительную часть российских войск от операций на собственно чеченской территории, нарушить коммуникации тех частей и подразделений, которые дислоцируются в горной Чечне. Арби Бараев и Багаутдин Магомадов — наиболее известные и влиятельные лидеры дагестанских ваххабитов, отряды которых действуют в Чечне против российских войск, также готовы всеми силами поддержать новое вторжение — обратного пути у них нет. Серия судебных процессов в самом Дагестане, на которых уже осуждены к длительным срокам заключения некоторые рядовые участники прошлогоднего выступления, наглядно демонстрирует главарям дагестанских ваххабитов, что официальная Махачкала церемониться с доморощенными "моджахедами" не намерена.

По некоторым данным, на территорию республики уже вернулись несколько отрядов ваххабитов, воевавших против федеральных войск на чеченской территории. Пока они сосредотачиваются в приграничных районах, не проявляя активности, ожидая благоприятных условий для развертывания диверсионной борьбы. К ним готовы присоединиться недобитые остатки карамахинских боевиков, по сей день скрывающихся в горах. Дополнительным свидетельством возможного обострения ситуации является тревожный отток населения из ряда населенных пунктов горного Дагестана, расположенных в опасной близости с Чечней.

Впрочем, весьма вероятно, что наряду с выдвижением части сил в Дагестан руководство бандформирований предпримет "наступление" и в самой "Ичкерии", стремясь вернуть хотя бы часть потерянных в ходе осенне-зимней кампании позиций. Напрасно ожидать от боевиков массированных атак на укрепленные позиции федеральных сил. Скорее всего, противник применит стандартную партизанскую тактику — развернет активную диверсионную работу на путях сообщения, организует многочисленные нападения на мелкие блокпосты и отдельные группы российских войск, предпримет отдельные операции в крупных населенных пунктах. Одновременно Басаев, Гелаев и иные полевые командиры постараются восстановить свою власть в тех селах и аулах, где либо вообще не имеется российских гарнизонов (особенно много таких селений в горной части республики), либо там, где эти гарнизоны слабы и расположены на значительном удалении от основных сил. Причем выход таких селений из-под федерального контроля будет проходить, как правило, совершенно незаметно для временной администрации республики — в отчетах местных главы администраций и не подумают упоминать о базировании в их селах отрядов "непримиримых" или о снабжении таких отрядов всем необходимым. "Командированные" своими командирами в республиканские органы внутренних дел боевики, само собой, также станут выполнять отнюдь не те приказы, которые отдаст им российское начальство.

Таким образом, война явно переходит в затяжную фазу, чего, собственно, и стремится добиться руководство бандформирований. Какие же выгоды оно рассчитывает получить от продолжения "вялотекущей" войны? Весьма значительные.

Уже в мае-июне из Ахметовского района Грузии потечет поток денег, оружия и иностранных наемников. Как бы ни пытались погранвойска перекрыть все перевалы и тропы, это физически невозможно (по крайней мере, с нашими нынешними силами и средствами). Сами пограничники окажутся почти в полной блокаде — со стороны Чечни и их будут осаждать боевики Басаева, а со стороны Грузии — банды, сформированные из населяющих указанный район чеченцев-кистинцев. Именно в этом районе, кстати, при полном попустительстве (или просто бессилии) грузинских властей, сосредоточены основные перевалочные базы, службы снабжения и обеспечения, госпиталя, лагеря подготовки и отдыха боевиков. Характерно, что и здесь "благородный горский народ" полным ходом осуществляет очередную "этническую чистку", всячески притесняя, выселяя и просто грабя многочисленных осетин, вынужденных поэтому в массовом порядке бежать на территорию Южной Осетии. Отсюда же — из Ахметовского района — выступают в Абхазию отряды, нанятые пресловутым "Белым легионом" для диверсий и террора в Гальском районе Абхазии. Надо отметить, что абхазское руководство, в отличие от грузинского, занимает в отношении чеченских сепаратистов достаточно жесткую позицию, вызывая со стороны последних обвинения в "неблагодарности" за помощь, оказанную чеченцами в ходе грузино-абхазской войны.

Другим "доброжелателем" чеченских НВФ является Азербайджан, не без основания рассчитывающий воспользоваться войной в своих корыстных целях (например, прибрать к рукам южные районы Дагестана, где этнические азербайджанцы составляют значительную часть населения, особенно — в крупном портовом городе Дербент). Через территорию РА также идет поток помощи боевикам, перебрасываются афганские, таджикские и иные "моджахеды".

Но еще большие надежды в плане улучшения снабжения Басаев и К° связывают с Ингушетией и Русланом Аушевым лично. Последовательный, но по-восточному коварный, этот враг России используется в качестве "покровителя" всеми "благотворительными" и "гуманитарными" организациями Европы и Азии в деле успешного снабжения НВФ продовольствием и медикаментами. В зоне боевых действий ни для кого не секрет, что лагеря чеченских беженцев в Карабулакском и Сунженском районах Ингушетии давно стали "передаточным пунктом" поступающей "гуманитарки" от беженцев к боевикам. Контроль и охрана лагерей "вынужденных переселенцев" (значительная часть которых не возвращается по домам исключительно из корыстных соображений) несется из рук вон плохо. По ночам мелкие отряды "борцов за свободу" свободно проникают в оборудованные МЧС городки, вершат там суд и расправу и собирают "пожертвования".

Большие резервы у НВФ есть и на территории самой Чечни. Значительная часть населения, особенно — молодежи, относятся к российской власти крайне отрицательно и готова продолжать вооруженную борьбу против нее (естественно — при условии финансирования этой "борьбы за свободу" в свободно конвертируемой валюте). "Ротация" личного состава позволит полевым командирам поддерживать постоянную численность своих отрядов, а также на короткое время резко увеличивать их для проведения широкомасштабных операций. Через массу родственников и сочувствующих противник будет удовлетворять существенную часть своих потребностей в продовольствии, получать необходимые разведданные, вести антироссийскую пропаганду.

Таким образом, можно смело прогнозировать, что в нынешних условиях летне-осенняя кампания не принесет федеральной власти ожидаемого успеха в ликвидации НВФ. Потери войск останутся достаточно высоки, чтобы позволить заинтересованным в поражении силам внутри отечественного истеблишмента постепенно добиться успехов в антивоенной пропаганде среди населения.

Фактический отказ от введения военного положения в Чечне и даже от введения прямого президентского правления позволяет предположить, что у московских властей есть свой план "нормализации обстановки". Последние заявления Аслана Масхадова по немецкому радио с "осуждением отщепенцев — Басаева и Удугова" — и более чем "осторожный" его комментарий со стороны С. Ястржембского (не исключающего "контакты" с Масхадовым со стороны правительства России) — наводят на мысль о стремлении Москвы постепенно дезавуировать прошлогодние грозные заявления. Если еще недавно В. Путин прямо заявлял о "невозможности" каких-либо переговоров с бывшим президентом "Ичкерии" или его представителями, то теперь подобное развитие событий представляется весьма вероятным. С этой точки зрения становится понятной позиция силовых структур, задействованных в операции в Чечне, которые в течение нескольких месяцев, зная точное местонахождение Масхадова, палец о палец не ударили, чтобы его захватить. Берегли именно для такого случая? Для новых переговоров? Тем более, что государственные деятели на Западе и СМИ уже давно подталкивают российские власти именно к такому решению проблемы — договору с "легитимно избранным президентом ЧРИ".

Напомню, что Масхадов уже не раз "резко осуждал" действия Шамиля Басаева и даже, было дело, объявлял его "вне закона" (это когда Шамиль, совместно с чеченскими ваххабитами, пытался в 1998-1999 годах свергнуть самого Масхадова). Не так давно — летом-осенью прошлого года — Масхадов также "осудил" и вторжение Басаева в Дагестан. А государственное телевидение Чечни в то же время взахлеб восхищалось "победами" и "героизмом" сражающихся там "борцов за веру". Поэтому воспринимать всерьез последние заверения "подпольного президента", по меньшей мере, самообман. Но, как известно, нередко обманывают именно того, кто сам того хочет... хотя, по-моему, у Ястржембского никаких иллюзий нет — обмануть он хочет только нас.

Думается, обмануть удастся многих. Но не войска, щедро полившие потом и кровью негостеприимную чеченскую землю.

 

"В ожидании власти"

Игорь Стрелков

1 мая 2000

18(335)

В Москве чиновничество всех мастей и рангов затаилось в ожидании: "Что-то будет"? Что выкинет новый президент, куда повернет, какие высокопоставленные начальственные седалища соскользнут со своих кресел?

Волнуются и в регионах. Даже не дождавшись заветного 26 марта, кинулись "припасть к ручке" Владимира Путина недавно столь гордые президенты "суверенных" Татарстана и Башкирии. Опасаясь потерять "всё", они поспешили заявить об отказе от взлелеянных за время предыдущего правления статей доморощенных "конституций", идущих вразрез с федеральным законодательством. Лейтмотивом их выступлений стали бесконечные клятвы в верности России и "общности судеб" русского, татарского и башкирского народов.

В "эсэнговии" тоже повеяло свежим ветром перемен. Монстры ЦК КПСС, намертво вцепившиеся во власть, в "постсоветской" Средней Азии, вдруг враз разочаровались в "гнилом Западе" и, разглядев на московском небосклоне дееспособного "хозяина", ринулись свидетельствовать ему свое бесконечное восхищение. Высокопоставленные казахстанские чиновники, зачастившие в Москву, так вообще заговорили о "воссоздании нашего великого Отечества".

По-настоящему встревожились даже в Латвии и Эстонии — дело запахло не декларативными, а "всамделишными" санкциями.

И только на Северном Кавказе все осталось без изменений. Война в Чечне, которой конца-краю не видно, накладывает на ситуацию в регионе свой мрачноватый отпечаток. Федеральные власти "миндальничают" с боевиками, что дает местным республиканским феодалам реальную надежду на то, что "все пойдет по-старому". Наверное, таков уж кавказский менталитет — ну не могут те, кто годы и годы "самодержавно володел" в дарованных им удельных княжествах, поступиться даже малой толикой власти!

Наинаглейшим из всех местных князьков может по праву считаться президент Ингушетии Руслан Аушев. Вот уже 10 лет он правит республикой так, как ему заблагорассудится. Собирается править и дальше. Наплевать, что Ингушетия на 90 процентов финансируется из федерального бюджета, что производство падает год от года, что традиционно сельскохозяйственный регион вынужден ввозить продовольствие со Ставрополья и от других соседей. Что пресловутая "оффшорная зона" лопнула с громким треском, сказочно обогатив лишь кучку московских банкиров, семью и приближенных самого генерал-президента. Все это — ерунда!

Зато сколько достижений! Тут и закон о многоженстве, и примат конституции и законов Ингушетии над федеральным законодательством, и амбициозное строительство (за федеральный счет) новой столицы, и, наконец, заслуженная репутация второго по подлости (после Мовлади Удугова) хулителя России в глазах "международной общественности".

А чего стоит излюбленная генералом пресловутая "Дикая дивизия" (официальное название — "Славе и подвигам "Дикой дивизии" — вечность") — трехтысячная (по штату) военизированная структура, регулярно проводящая учения "по отражению вторжения на территорию республики бандформирований" вблизи границы с Северной Осетией? О ней хочется рассказать подробнее. Созданная как "общественная военно-патриотическая организация" и руководимая отставным полковником Амирханом Плиевым, она состоит из 6 полков по шесть эскадронов в каждом (2 автомобильных эскадрона, 2 конных, 2 пехотных). Командирами полков являются главы районных, а эскадронов — главы сельских администраций. Среди прочего "члены общественной организации" усиленно изучают тактику, проходят стрелковую и минно-подрывную подготовку. Есть чем гордиться! Чем не собственная армия?

Нет, уж кто-то, а Аушев своего не упустит! Любую, даже самую невыгодную для государства ситуацию, он с готовностью обратит себе на пользу. Поток чеченских беженцев, захлестнувший благожелательно открывшую им границы "родственную" республику? Прекрасно! Можно месяцами не сходить с телеэкранов и газетных полос влиятельнейших западных СМИ, с надрывом рассказывая о "гуманитарной катастрофе" и демонстрируя "бескорыстную помощь несчастным чеченским беженцам" (благо эта помощь, поступающая по большей части по линии МЧС России, или, в меньшей степени, от международных организаций, не стоит аушевской клике ни копейки). Заодно появляется возможность погреть руки на торговле той же самой "гуманитаркой", завышая количество беженцев до неимоверных размеров.

Довольно иронии — обратимся к фактам. За весь период проведения военной операции в соседней Чечне Р. Аушев ни разу не отозвался одобрительно о действиях федеральных войск. В Ингушетии аккредитованы десятки представителей самых негативно настроенных к России зарубежных телекомпаний, газет и журналов. В саму мятежную республику их либо не пускают, либо они сами опасаются ехать — от похищения или убийства не застрахованы даже самые верные почитатели "чеченских борцов за свободу" (вспомним хоть Леночку Масюк, которую доныне с теплотой вспоминают охранники Шамиля Басаева). В конце концов зачем ехать куда-то, рисковать жизнью и кошельком, если буквально под боком — в центральной гостинице города Назрани — действует неофициальный пресс-центр НВФ, регулярно снабжающий за умеренную плату всех желающих видеопродукцией с записями "зверств русских оккупантов" и другими материалами подобного рода. К сему прибыльному бизнесу, по данным командированных в Чечню работников МВД, причастны весьма высокопоставленные местные чиновники. Обращенные к Аушеву требования федеральных структур прекратить указанное безобразие не встретили понимания, что неудивительно, так как сам генерал стал своего рода "звездой" для западных СМИ благодаря призывам вступить в переговоры с "легитимным правительством Аслана Масхадова".

Вместе с тем, в последнее время Аушев несколько "подкорректировал" свою позицию по "чеченскому урегулированию". Надо полагать, постарались советники генерала, уронившие на благодатную почву его бесконечного честолюбия идею, достойную покойника Джохара. И теперь наш скромный герой претендует, ни много ни мало, на восстановление под собственным патронажем "единого вайнахского государства" — обновленной Чечено-Ингушетии. Пропаганда данного проекта уже ведется как среди десятков тысяч чеченских беженцев, осевших в Сунженском и Малгобекском районах РИ, так и на территории самой Чечни. Идея не нова и, по сути, не так уж и беспочвенна. Само существование крохотной "самостийной Ингушетии" в качестве "субъекта Федерации" — нонсенс. Но воплотить ее в жизнь без поддержки из Москвы даже с "аушевской" наглостью нереально. А какой смысл для российских властей сажать на "объединенный престол" обеих республик плохо замаскированного сепаратиста?

Беда Аушева в том, что на власть в раздираемом войной регионе претендует еще множество не менее воинственных и амбициозных "джигитов". И первый из их числа — "прославленный полевой командир" Бислан Гантамиров. Вот уж кому море по колено! Не успел он сам себя представить к званию Героя России за переход примерно 150 собственных бойцов на сторону боевиков во время штурма Грозного и выдающуюся трусость всех остальных "чеченских милиционеров", как, уже воображая себя "президентом Чеченской республики в составе России", во всеуслышание заявил о претензиях на упомянутые Малгобекский и Сунженский районы соседней Ингушетии. При этом упор делается на то, что до 1934 года (до образования Чечено-Ингушетии) эти районы входили в состав Чеченской автономной области, а также на компактное проживание чеченцев в ряде приграничных населенных пунктов (всего чеченцы составляют примерно 15-20 процентов от общей численности коренного населения). Кроме того, учитывается и тот факт, что количество чеченских беженцев, осевших в пограничье, практически равно численности "коренных". И возвращаться на родину из более благополучной Ингушетии (где их, к тому же, бесплатно кормят и одевают) беженцы в ближайшее время не намереваются. Бислан и его приближенные (занимающие ответственные посты в "кошмановской" временной администрации ЧР и местных органах самоуправления) не стесняются ссылаться на заключенное еще в марте 1994 года соглашение "О пересмотре государственной границы между Чеченской республикой Ичкерия и Республикой Ингушетия". Подписали его Джохар Дудаев и Руслан Аушев. Ингушскому президенту было тогда не под силу тягаться со "великим Джохаром", и пришлось согласиться, что "будущее урегулирование" вопроса состоится на основе территориально-административного деления образца 1934 года. Теперь он предпочел бы забыть об этом.

Впрочем, претензия на власть в Малгобекском и Сунженском районах Ингушетии, а также в части приграничных с ними районах самой Чечни предъявляют и еще более мелкие "самостийники". Ведь здесь, по обе стороны межреспубликанской границы, проживают две этнические группы вайнахов, сами себя ни к чеченцам, ни к ингушам не относящие. Это так называемые "ортсхоевцы" (карабулаки) и "мелхистинцы". "По паспорту" все они числятся чеченцами, являясь в рамках традиционной родо-племенной системы, "переходными тейпами" между чеченскими и ингушскими родами. Племенная верхушка этих тейпов, опираясь на весьма боеспособные НВФ (у "ортсхоевцев" — особо отличившиеся в прошлую войну при обороне родного Бамута) вынашивает идеи создания на "спорной" территории своих собственных микрогосударств. Впрочем, единого мнения о том, будут ли они "независимы" или станут "самостоятельными субъектами Федерации" среди энтузиастов данной идеи пока нет — все зависит от политической и военной конъюнктуры. Само собой, что ни Аушев, ни Гантамиров со товарищи считаться с претензиями "мелкоты" не собираются, угрожая применить силу в случае попыток с их стороны создать собственные органы власти.

Насколько такие меры будут действенны — сказать сложно, но вполне вероятно, что без вмешательства Федерального центра они обречены на неудачу — слишком много развелось в Чечне и Ингушетии разного рода "полевых командиров", "отрядов ополчения", "тейповых авторитетов" и так далее. И у каждого — свои интересы. Гантамиров поносит (как конкурента в борьбе за гипотетический пост президента ЧР) Малика Сайдуллаева. Тот, в свою очередь, заигрывая с боевиками с одной стороны, кляузничает на Гантамирова Николаю Кошману. И оба вместе нападают на муфтия Кадырова (тот тоже в долгу не остается).

Подводя итоги, следует подчеркнуть, что несмотря на "операции по восстановлению российской государственности", осуществляемые нашими войсками, процесс "феодальной раздробленности" в регионе не только не тормозится, но и набирает силу. Ничего похожего на нормальный военный порядок в зоне боевых действий и вокруг нее не установлено.

Все указанные и многие другие "вайнахские авторитеты", словно гиены, уже грызутся за власть в Чечне, хотя ни Басаева, ни Хаттаба, ни самого Масхадова еще никто "со счетов не списал". А те только и ждут: когда же в Москве соберутся организовать "очередной хасавюрт", чтобы спуститься с гор и вырезать всех своих оппонентов. "Ичкерийский шакал" еще очень даже жив и добивать его придется именно и только Российской армии вкупе с иными "силовыми структурами". А всякого рода "помощнички", со свойственными им непомерной жадностью и амбициями, способны лишь ставить палки в колеса.

 

“На зимние квартиры...”

Игорь Стрелков

30 октября 2000

44(361)

В Чечне поздняя осень. Льют нудные дожди, превращая едкую пыль в густую грязь, дымят печки в многочисленных лагерях, кроссовки и ботинки уступили место резиновым сапогам...

Войне, тем временем, не видно конца и края. Сколько бы наши политики ни заявляли о "завершении очередного этапа контртеррористической операции", боевикам на их речи, похоже, плевать. За лето и начало осени противник окончательно отказался от бесперспективных широкомасштабных боевых операций и сделал основную ставку на диверсионно-террористическую деятельность, для организации которой создал активное подполье. Взрывы и обстрелы из-за угла в августе-сентябре происходили ежедневно, иногда по два-три раза в сутки. Случаи подрывов бронетехники на дорогах и убийств военнослужащих в "мирных населенных пунктах" намного превышают уровень потерь в прямых боестолкновениях с бандами, скрывающимися в лесах горной части Чечни. Группы боевиков, осевшие в равнинных городах и селах, немногочисленны и мобильны — 5-10 человек постоянного состава, не больше. Они, опираясь на сеть информаторов и пособников из числа родственников и сочувствующих, а также нанятых за деньги или наркотики, проводят дерзкие теракты против коммуникаций российских сил, государственных и правоохранительных учреждений. В июле-сентябре по республике прокатилась волна убийств тех чеченцев, которые по-настоящему лояльно сотрудничали с "федералами". Убийства происходили по одной и той же отработанной схеме. Жертвы вызывались неизвестными лицами под различными предлогами из своих домов и хладнокровно расстреливались в упор (так, в частности, был убит честно сотрудничавший с федеральными властями глава администрации с.Алханюрт) либо похищались с последующим их устранением. В качестве наиболее циничного преступления такого рода можно привести пример похищения и убийства сына главы администрации г.Урус-Мартан, которого бандиты долго пытали, а потом привязали к дереву и, обвязав взрывчаткой, взорвали. Параллельно с непосредственным террором бандподполье предпринимает меры и психологического устрашения. За подписью "шариатского трибунала" десятки и сотни чеченцев получают письма с угрозами физического устранения за содействие "русским оккупантам". Неудивительно, что в настоящее время началось массовое бегство из Чечни ее коренных жителей, обладающих приемлемым уровнем культуры и образования, которым смертельно надоела война и которые готовы терпеть любые унижения ради одного — спокойной жизни в любом другом ("менее свободолюбивом") регионе Российской Федерации. В то, что "федералы" наведут, наконец, порядок в республике, похоже, не верит уже никто.

Между тем, форсируя "мирный процесс", наши власти точь-в-точь копируют мероприятия времен незабвенного 1996 года: проводят массовое сокращение войск (на 50%) и сокращают суммы выплат "боевых денег" (на две трети). Цель? Вполне понятная: побыстрее разогнать боевой костяк части и подразделений, вынесших на своих плечах основной груз боевых действий против НВФ. Замена им готовится "вполне достойная" — Министерство обороны нежно пестует спешно сколоченные "комендантские роты" и иные формирования, созданные в каждом районе из "местного населения". Не говоря уже о том, что привлекаемые к службе в данных подразделениях чеченцы сами по себе — элемент крайне ненадежный, о серьезной проверке их прошлого и речи не идет. Таким образом, в "комендантские роты" совершенно свободно попадают лица, совсем недавно бывшие "по ту сторону баррикад". Результатом такой стратегии стало создание т.н. "отдельного мотострелкового батальона" в Веденском районе (в просторечии — "Тарамовский батальон"). В итоге в Аргунском ущелье сколочено подразделение численностью более 600 человек, до зубов вооруженное всеми видами стрелкового оружия, имеющее в распоряжении более десятка единиц бронетехники, десятки автоматических гранатометов и крупнокалиберных пулеметов. В его составе — ни одного российского солдата или офицера. Более 90% — в недавнем прошлом состояли в бандах братьев Басаевых, которые и поныне навещают своих "бывших" подчиненных. Вот им, в отличие от бойцов многих спецподразделений ВС России, "боевые" выплачиваются с завидной точностью и регулярностью. Среди "подвигов" батальона можно смело назвать разоружение и избиение военнослужащих внутренних войск, осуществлявших операцию в ущелье, блокирование и насильственное освобождение из-под стражи из здания веденской комендатуры задержанных боевиков, а также (верх доблести!) — предъявление ультиматума представителям военного командования с требованием "прекратить ночные полеты над Аргунским ущельем" и "проводить "зачистки" только по согласованию с руководством батальона с предварительным информированием о силах, средствах, времени и объекте операции. В противном случае "тарамовцы" клятвенно обещали открывать огонь по "нарушителям спокойствия". Стоит ли говорить, что за несколько месяцев существования на счету батальона нет ни одного убитого или захваченного боевика. Зато нет и потерь!

Не менее "эффективны" действия нашего родного МВД, которое также с завидной торопливостью комплектует местные органы правопорядка из числа "коренного" населения. К Новому году согласно директиве министра большая часть объектов и блокпостов в равнинной части Чечни должна быть полностью передана под их ответственность. О переходе на сторону боевиков целых подразделений "чеченской милиции" в прошлую кампанию благополучно забыто. Как и то, что, по данным соответствующих служб, подразделения ОМОН ЧР укомплектованы наполовину бывшими ваххабитами и иными "законопослушными гражданами" из банд Басаева, Бараева, Гелаева и иных "полевых командиров". Неудивительно после этого слышать от чеченцев рассказы о том, что Бараев и его ближайший подручный Цагараев свободно разъезжают по Грозному и окрестностям в милицейской форме на патрульных автомашинах. Среди схваченных с поличным участников терактов также нередко попадаются "сотрудники правоохранительных органов". Что уж говорить о таких мелочах, как работа паспортных столов, переданных в ряде населенных пунктов "местным кадрам" еще летом? За соответствующую взятку в них можно теперь оформить себе любой паспорт на любое имя. И потому не стоит возмущаться, насколько легко "полевые командиры" избегают поимки на дорогах — просто они проезжают через блокпосты по "чистым" документам. Единственное, что можно сказать хорошего про МВД, так это "опоздание" с передачей средств и полномочий по сравнению с МЧС. "Медведь" Шойгу еще в июле отдал всю материально-техническую базу "чеченским коллегам", в результате чего "гуманитарная помощь" продается теперь на всех оптовых рынках уже не из-под полы, а совершенно открыто, а сами чеченцы (из числа не допущенных к "корыту") горько сожалеют о самоустранении "оккупантов".

Вообще, отношение наших власть предержащих к "чеченской проблеме" до боли напоминает "старый добрый" лозунг Льва Троцкого: "Ни мира, ни войны, а армию — распустить", выдвинутый сим революционером в 1918 году и едва не приведший германские войска в Петроград. Кажется, что московским чиновникам высшего эшелона до "вялотекущей войны" нет уже никакого дела. От связанных с ней проблем отмахиваются как от докучливой мухи. И это неудивительно. Выборы давно прошли, "олигархи" благополучно спасены "стойким государственником" В.Путиным, зачем теперь нужно это самое "наведение конституционного порядка"? Хорошо бы, чтобы Чечня уплыла куда-нибудь сама по себе...

Вместо экстренных мер по борьбе с бандподпольем (невозможных без введения в республике военного положения), вместо принятия принципиального решения по организации государственной власти в этой ключевой точке Северного Кавказа — мы наблюдаем поверхностность или замалчивание "чеченской тематики" в СМИ, заверения в "скором завершении" операции, "переходе ее в новую стадию"...

Чечня — единственное реальное дело, предпринятое Путиным под флагом "укрепления государственности" разгромленной и разваливающейся на части России. Если он повторит "подвиг" Ельцина 1996 года и "отпустит Чечню" — надежды на восстановление Российского государства, его армии и спецслужб будут подорваны в корне и, возможно, навсегда. Понимает ли это сам президент?

А "объединённая группировка" готовится к зиме. Еще одной.

Содержание