Тогда, десять лет назад, моему воскрешению поспособствовало одно событие. В тот момент, когда я размышлял с какой из небесных дорог мне начать свое путешествие, мимо меня прошел старик. Он выглядел как персонаж картинок из книжек с русскими народными сказками: вышитая разноцветным орнаментом сорочка, свободные светлые брюки, заправленные в кожаные сапоги, а в руках у него был посох с красным ломаным крестом на верхнем конце.

– Интересно, при чем здесь свастика?.. – подумал я, не заметив, как прошелестел низким гортанным свистом свои мысли вслух. То, что старичок был странно одет, меня не впечатлило, потому что и не таких странных персонажей я встречал на своем не слишком долгом веку. А вот несоответствие русского костюма свастическим символу на посохе, уж слишком бросалось в глаза. К моему безмерному удивлению, старик мне ответил:

– Свастика – это древняя славянская символика: коловорот – солнечное вращение, непрерывность жизненного цикла, а в более глубинном смысле – изображение галактической системы, частью которой является наша галактика под светом Желтого Солнца. Так что не удивляйтесь, – с улыбкой закончил он. – Наши Предки использовали для коммуникации рунику – руническое письмо. Так вот, руна «СВА» – означает «Сияние Небес», руна «С» – показывает направление вращения, руна ТИКА – означает движение. То есть, свастика дословно – Вращение Сияющих Небес. И фашизм здесь совершенно не при чем, молодой человек. Славянами издревле используется около 114 видов символов-свастик и их соединений, носящих название «свастическая вязь». Посмотрев на ночное небо немного левее созвездия Большой Медведицы (Макоши), Вы, молодой человек, увидите созвездие, которые Предки назвали Свати. Арии использовали свастику как оберег, а свастической вязью вышивали сорочки и украшали дома и храмы. Более энергетически мощного символа найти не возможно! Даже черный цвет свастики не имеет отношение к фашизму. Черный цвет во всех оккультных практиках означает изменение окружающего мира. Но ведь изменение мира может быть и не насильственным! Ведь никто же не называет православных священников человеконенавистниками, потому что они ходят в одеждах черного цвета?

– Вы меня видите? – я был изрядно озадачен. Конечно, речь старика о свастической символике произвела на меня впечатление – я действительно об этом ничего не знал. Но больше всего меня поразило другое – в моем представлении видеть мертвых люди живые не должны!

– Я – да, – ответил старичок.

– А кто вы?

– Я твой будущий Учитель… В том случае если захочешь, конечно, еще немного остаться в этом мире.

– Зачем?

– Ну, хотя бы потому, что твое развитие еще не закончено. Твоя душа еще не готова к тем открытиям, которые ты совершишь в будущем. Поэтому я должен тебя многому научить. Первым делом я хочу показать тебе кое-что.

Старик взял меня за руку и сказал:

– Закрой глаза.

Я удивился, но все-таки выполнил его просьбу. Не прошло и секунды как тот, кто называл себя моим Учителем, снова обратился ко мне:

– Ты можешь открыть глаза, Ученик.

Я сделал так как он сказал. Главным образом потому, что это странное существо, которое, если честно, и человеком-то назвать можно было лишь с большой натяжкой, излучало такую уверенность, такую безграничную силу, что спорить с ним даже мысли не возникало.

Открыв глаза, я увидел, что мы сидим на вершине очень высокой горы. Окружающий нас мир не блистал разнообразием: горы, отвесные скалы, море, находившееся так далеко, что казалось миражом среди этой каменной пустыни, ни одного деревца, ни одного человека – пусто, одиноко и холодно.

– Где мы? – спросил я старика.

– Это твой мир, Ученик. Ты сам его создал. За всю свою жизнь ты не посадил ни одного дерева, не построил дома, даже табуретки не сколотил; ты не создал семьи – после тебя не осталось потомков. В твоих мыслях обитали только вершины, которые ты хотел покорить; горы, о которых ты мечтал и которые, в конце концов, убили твое тело. Тебе нравиться этот мир?

– Нет, Учитель.

– И, тем не менее, этот мир – единственное место, где ты можешь считать себя полноправным хозяином, в остальных мирах ты будешь лишь гостем.

– И я должен учиться для того, чтобы мой мир изменился?

– Да, но не только. Ты будешь учиться для того, чтобы изменить самого себя. Очень скоро ты все поймешь. Пойдем, нам пора! – сказал Учитель, взяв меня за руку. На всякий случай я снова закрыл глаза, а когда открыл, то увидел, что мы стоим на каменной дороге возле моего дома.

– Но я же уже умер, как вы будете меня учить? – спросил я, немного придя в себя.

– А ты видишь какую-то разницу между двумя этими состояниями? – рассмеялся Учитель. – Если вся проблема в том, что ты бестелесный, так это легко исправить.

– Как?

– Тело – только сосуд для сущности вроде тебя, да и для любой другой тоже. Выбери себе любое тело и все.

– А что будет с душой и разумом человека, которого я выберу?

– Они займут твое место, только и всего. Близкие, конечно, заметят, что человек кардинально изменился, но не станут забивать себе голову подобными пустяками и привыкнут.

– Так просто?

– Все в этом мире просто – это люди все усложняют, пытаясь постичь логику его функционирования. А это, между прочим, не их ума дело! Постичь логику самого себя – вот подвиг достойный двухсотметрового памятника на центральной площади.

– Хорошо, я согласен. Только…

– Ты сомневаешься, Ученик?

– Не в том, чтобы идти с Вами.

– Что же тебя тогда беспокоит?

– Один вопрос. Я могу выбрать любого человека для того, чтобы обрести телесность?

– Да.

– Но как же так? Если я сам еще не готов к… путешествию, как я могу быть уверен, что для другого человека оно тоже не станет преждевременным?

– Не забивай себе этим голову, Ученик! Я помогу тебе. Мы выберем того, кому итак суждено умереть в течение суток.

– Хорошо, Учитель.

– Вот и славно. Пора, Ученик!

Все случилось так, как он хотел. Мы даже двух кварталов не прошли, как увидели сидящего на обочине байкера. Он пытался чинить мотоцикл и до локтей перемазался какой-то черной смазкой. Учитель сказал: «Он. Уже вечером он разобьется насмерть. Поэтому спеши!»

– Что я должен делать, Учитель?

– Просто войди в него, как ты входишь в двери…

Как только я выполнил указание наставника, то резко почувствовал невыносимую тяжесть во всем теле – жуткое ощущение, а ведь это всего лишь действие закона притяжения: оно привычно для людей, но я-то уже знал разницу! Я почти успел сделать свой первый вдох до того, как байкер начал задыхаться. Его сущность (душа?., я до сих пор не могу позволить себе назвать то, что со мной стало после смерти, таким привычным для всех словом!) выскочила из тела и удивленно уставилась на меня. Помню, я подумал тогда, что раз я приобрел способность видеть умерших людей таким способом, то, возможно и Учитель не совсем жив?

– Прости, брат, – я считал своим долгом объяснить байкеру все как есть. – Ты бы все равно вечером умер, а мне позарез нужно твое тело.

– Умер? А сейчас я что жив?

– Уже нет, к сожалению, но ведь это совсем не страшно, да?

– Скорее прикольно… Но ты, чувак, свинья! Как можно так, без предупреждения… И что мне теперь делать?

– Отправляйся в путешествие, – вмешался Учитель.

– Куда?

– У тебя есть свой собственный мир, попробуй найти его…

– Мир?.. Свой собственный?.. Круто! Ладно, давайте тогда. Паке! – после своей удивленной скороговорки сущность оторвалась от земли и исчезла.

– Что с ним будет дальше? – спросил я Учителя, но тот не удосужился ответить на мой вопрос: кивнул неопределенно и взял меня за руку.

– Пора, Ученик! Все остальное потом…

Учитель привез меня в поселок у подножия гор – невероятной красоты место! – показал мне свой дом, построенный без одного гвоздя по всем правилам древнерусского строительства изб (в нем пахло лесом, и это было так здорово!).

Отдаленный шум водопада, пение неизвестных мне птиц, непонятные щелкающие песни цикад, свежий горный ветер и густой прохладный воздух сопровождали мое, уставшее от шестичасового пути и переизбытка впечатлений, тело в мир сновидений. К слову сказать, первым, что я увидел той ночью во сне, был мой собственный мир: серый, пустой и каменный как саркофаг. Я сидел на вершине той самой горы и взирал на окружающий пейзаж до самого утра. Не скажу, что это были приятные ощущения: грусть и одиночество – единственная звездная мелодия, сопровождавшая меня в этом путешествии.

На утро я проснулся разбитым, желания встать с кровати и куда-то идти так и не возникло бы, если бы не Учитель, постучавший в дверь.

– Он прощался с тобой, именно поэтому тебе так грустно, – обратился он ко мне без всяких предисловий. – Так что это не повод целый день проваляться в кровати. Вставай! – Учитель кинул на стул рядом со мной ворох одежды и вышел.

Вышитая сорочка, широкие льняные штаны и джинсовая куртка – супер! Я слегка удивился тому, что к комплекту, предоставленному мне, не прилагалась обувь. Переодевшись, я натянул байкеровские тяжелые ботинки прямо на босу ногу и вышел в гостиную, где меня уже ждал Учитель и крынка молока с еще теплым хлебом.

– Что у тебя на ногах, Ученик? – его голос звучал достаточно строго, мне почему-то стало немного стыдно.

– Обувь, Учитель. – Я опустил глаза в пол и увидел, что сам Учитель – босиком.

– Выкинь. И запомни: земля, вода, огонь и воздух – главные источники магической силы и энергии для человека. А резиновая подошва твоих ботинок (если ты помнишь школьную программу по физике, резина – полупроводник!) останавливает ее свободное движение и поэтому ты слаб и апатичен. Ходи в своих ботах по асфальту, если есть желание, но здесь, если не хочешь ходить босиком, сплети себе лапти!

– Хорошо, Учитель.

– Завтракай, Ученик, у нас много дел!

Я не стал спрашивать его, какого рода дела нас ожидают, просто молча хлебал невероятной вкусноты парное молоко, заедая теплым ржаным хлебом. Вкуснее в своей жизни я не пробовал ничего, честное пионерское!..

А что касается моего обучения, то началось оно с совершенно невообразимой для меня, городского человека, вещи: я и Учитель в течение трех месяцев строили мне дом, почти такой же, как и окружающие избушки. Одновременно мы сажали фруктовый сад, недалеко от моего будущего жилища – занятия сами по себе облагораживающие. К тому же сидя на недостроенной крыше или в процессе распиливания деревьев вместе с Учителем, я еще и некоторые начальные знания получил, потому как наставник мой совмещал приятное с полезным. И, тем не менее, однажды я спросил его, на свою голову:

– Мы начнем обучение когда закончим работу?

– Запомни, – строго отозвался Учитель, стукнув молотом по доске, чтобы крепче держалась, – славяне никогда не работали, ибо само слово «работа» – производное от слова «раб», русские люди «трудились», а слово «труд» предполагает что ты создаешь что-либо с любовью и радостью. У меня дома стоит сундук, сколоченный дедом двести пятьдесят восемь лет назад – я уверен, он простоит еще три раза по столько же, потому что сделан с большой любовью к нам, детям и внукам. А что касается твоего обучения, то оно уже началось – ты еще не уразумел этого, Ученик?.. Создание миров всегда начинается с устроения собственной жизни, ведь прежде чем научиться создавать, надо научиться любить…

Вот я и учился потихоньку…

Учитель постепенно знакомил меня с жителями поселка, а они, когда пришло время новоселья, подарили мне курей, кроликов и корову.

– Ты же не думал, что я буду кормить тебя в течение всех лет обучения?

– Учитель ответил на мои невысказанные вопросы, пряча ироничную усмешку в своих седых усах.

И в мыслях не было!..

Я провел рядом с Учителем около восьми лет, а потом он отпустил меня. Сказал, мол, сам принимай решение – можешь остаться в этом теле до старости, а потом выбрать себе другое, а можешь оставить телесную оболочку и отправляться в путешествие.

Я не уверен, что готов. Вот и живу пока, как могу…