Если Сашки задерживается, значит и мне можно не спешить. Звоню подружке Лизе, приглашаю ее поужинать вместе. В ходе бурных дебатов решаем ехать в «Едем» – это кафе такое, недалеко от моего дома. Забираю ее на машине, дабы не ждать пока она доплетется на троллейбусе.

Лизка тараторит всю дорогу – как всегда, слово не возможно вставить. О работе, в основном, ибо о личной жизни у нас с ней принято разговаривать за десертом и чашкой кофе.

В «Эдеме» не слишком людно – чай, не суббота, и даже не пятница, а почти самое начало недели. Вторник, то бишь. Заказываем легкий дамский ужин – мясо и салат (это, если называть вещи своими именами потому что в меню указано название блюд, скорее романтическое, чем отражающее их истинную сущность).

Когда очередь доходит до десерта, спрашиваю Лизку:

– Куда же ты подевалась, подружка – два месяца ни слуху, ни духу, а?

Ну и началось: я услышала самый подробный отчет о ее любовных похождениях. Заговорщическим шепотом Лизка поведала мне об очередном своем романе – Романе. Выяснилось, что Рома самый лучший самый умный, самый воспитанный – не такой как все остальные Лизкины любовники. Они, оказывается, уже месяц живут вместе и она счастлива, как никогда и ни с кем раньше.

Подобные новости я выслушиваю примерно раз в пол года на протяжении уже, страшно сказать, восьми лет – то есть с тех пор, как моя подружка развелась со своим первым и пока единственным мужем. Меняются только имена мужчин и некоторые мелкие подробности. А в целом все и всегда заканчивается одним и тем же: расставание, одна глобальная вечерняя пьянка, депрессия, новая прическа, шоппинг и знакомство с очередным принцем в каком-нибудь кафе, после чего Лизку не видно и не слышно несколько месяцев. Знакомая до спазмов песня. Посему слушаю излияния подруженьки в пол уха, боковым зрением рассматривая не слишком оригинальный интерьер и людей как неотъемлемую его часть.

Публика как публика, ничего особенного.

И тут, в дальнем углу полутемного зала, замечаю парочку. Девушка – в лучших традициях современных служебных романов – красивая ухоженная блондинка с длинными музыкальными пальцами, изящно сжимающими бокал красного вина; томными голубыми глазами (то, что они томные – я увидела, а то, что голубые – додумала – имею ведь право?); в невесомом платье цвета напитка в ее бокале… Ну, и так далее. А напротив нее, почти спиной ко мне, сидит мой собственный муж!

На десяток секунд затаиваю дыхание, не забывая удерживать сосредоточенное выражение лица внимательной Лизкиной слушательницы, и поглядываю за интересующей меня парочкой.

Честное слово, впору заводить себе солнечные очки, рыжий парик и бегать по улицам в черном плаще, выясняя, с кем же мой ненаглядный наставил мне рога. Прикольно, наверное – ну да ладно, не в этой жизни.

Как сторонний наблюдатель скажу вам, что выглядят они премило. Одного взгляда в их сторону было бы достаточно, чтобы понять, как им хорошо вместе. Время от времени эта парочка бесшумно смеется, Саша берет свою мадам за руку и легонько прикасается губами к каждому ее пальцу по отдельности. Она смотрит на него с нежностью и обожанием как на маленького ребенка, а он что-то тихо шепчет ей на ухо, от чего ее щеки покрываются легким румянцем.

Спустя пару десятков минут, Саша подзывает официанта – оплатить счет. И когда девушка подымается, чтобы накинуть плащ, я вижу, что она ждет ребенка.

Вот и конец моего романа…

Наверное, я должна сильно расстроиться или на худой конец рассердиться, но я словно одеревенела. Обмякла и опустила голову на столик, накрытый светло зеленой скатертью.

Пустая голова, пустое сердце, пустая жизнь…

Лизка, толком не врубившись, что именно произошло, вскакивает со своего места и подает мне стакан с водой.

– Попей водички, – говорит. – Что-то случилось? Ты меня совсем не слушаешь…

– Лизка, – вяло, без особого желания выдавливаю из себя слова, но дыхание перехватывает и мне тяжело объяснять что-либо. – Ты можешь представить, я только что видела своего мужа с беременной любовницей… – Все. Продолжать не могу – воздуха перестает хватать совсем.

– Да ты что! И где?

– Здесь в кафе. Вон они, остановились, чтобы одеться, – кивнула я в их сторону.

Лизка развернулась и ошарашено уставилась на парочку. Сашка помогает своей мадаме надеть плащ и, нежно поддерживая ее локоть, открывает перед ней дверь – милая, в сущности, сценка, если не принимать во внимание личность ее главного участника.

Не успев толком разобраться в своих чувствах, замечаю, что подружка моя прямо кипит о возмущения и уже готовится кинуться защищать мою честь. Еле успеваю поймать ее руку и крепко сжать, иначе остановить ее было бы уже не возможно:

– Перестань, – говорю, – пусть идут.

– Как ты можешь их отпускать? Надо этой курве волосы повыдергивать, чтоб не повадно было чужих мужей уводить!

– Перестань, – повторяю. Говорю с трудом, но приходиться – только скандала мне не хватало. – Поздно! У них, по-видимому, все уже давно и серьезно.

– И ты так спокойно об этом говоришь? Он же тебя обманывает – ты, что не понимаешь?

– Пускай. Я подумаю об этом потом. Потом, понимаешь? А сейчас поехали ко мне.

Лизка молча кивнула, и побежала оплачивать счет. Для меня же сейчас даже одно единственное неправильное движение может обернуться провалом в какую-нибудь гипотетическую пропасть. Машину ведет тоже она, не смотря на то, что у нее и прав-то никогда не было.

Слава богу, этим вечером ни одному гаишнику не пришло в голову нас останавливать, не знаю что бы я делала в противном случае. Ее величество Черная меланхолия стояла за моей спиной с обухом наперевес. Не то, чтобы мне было сильно плохо – нет. Сказать, что я подозревала нечто подобное давно – тоже нет. Я не чувствовала ни обиды, ни злости – скорее опустошение и легкую грусть. И, тем не менее, я была на грани (сказалось напряжение рабочего дня и жизни в целом).

Наверное, сегодняшняя встреча стала просто последней каплей – каплей холодной воды на голову средневекового сумасшедшего (их так лечить когда-то пытались, но вскоре этот метод признали пыткой и придумали электрошок – более гуманный способ вылечить душу!).

Спасибо Лизке – она не дала мне окончательно расклеиться: купила по дороге бутылку коньяка, фруктов и отпаивала меня целый вечер. Я даже не знаю, когда она ушла, потому что заснула я прямо на кухонном диване в позе зародыша, ощутив на щеках, перед тем как окончательно уйти в Мир Снов, дыхание моего желанного гостя – теплого мятно-яблочного ветра с привкусом морского песка и слез.