Седьмица пролетела в спокойной и деловитой работе. Сноровистые гномы при помощи дюжины подсобных рабочих уже заканчивали дом с высящейся на южной стороне изящной башенкой. Стелла где-то раздобыла маленького пони и теперь с восторгом носилась по полям да сенокосам, щедро раздавая как похвалы, так и разносы. А на холме невдалеке от деревни десяток крестьян во главе с ворчливым гномом ладили ветряк.

Правда, сам волшебник старался особо не напрягаться. Отвечал, когда спрашивали его совета или мнения, наколдовал несколько волшебных шаров, дабы можно было работать по отделке внутренних помещений и подвалов. А так все больше гулял по окрестностям, да по утрам разминался со шпагой.

Вот и сейчас. С неудовольствием миновав белеющую свежими пеньками вырубку - что поделать, все ярче проявляющаяся эльфийская сущность терзала его по этому поводу немилосердно - он поднялся на Сигнальную гору, как называли ее в прежние времена, и Локси не счел нужным ее переименовывать. Чутко слыша две пары неотступно следующих на некоторым отдалении ног, он сел на словно нарочно лежащий на вершине плоский валун и вздохнул.

– Идите сюда. Оба.

Пока гномий воин и эльфийская лучница поднимались к нему по поросшему жесткой и пыльной травой склону, волшебник с удовольствием подставил лицо лучам солнца и уже совсем теплому, свободно гуляющему здесь наверху ветерку. Вот весна и закончилась, что же принесет лето?

– Сядьте рядом, - он поднял руку и указал в сторону полудня.

– Закройте глаза и прислушайтесь - что нам ветры несут оттуда?

Смежив веки, Борг и Невенор недоверчиво прислушались к своим ощущениям. Если гном обе крепкие ладони положил на разогретый солнцем камень, то эльфийка свои ладошки подставила набегающему потоку теплого воздуха.

Первым отозвался гном.

– Горит в подземных горнах неугасимое пламя, и мой народ дружно работает в недрах тех гор, что вы называете Рудными, - сообщил он, а затем нехотя добавил.

– Но я чую какую-то неясную тревогу где-то дальше. Хотя и не знаю, можно ли этому верить?

Невенор прислушивалась несколько дольше.

– Да, чем-то недобрым веют полуденные ветра. Это не запах, и не мысль - это что-то другое. Все, что могу сказать.

Волшебник медленно и печально покивал головой, сгорбившись на каменном сиденьи.

– Значит, мне не чудится эта смутная тревога.

Лучница взвилась с места.

– Но прямо на юг, невдалеке за Рудными горами, начинаются земли орков, этого проклятого племени! Неужели что-то с Алленой?!!

Мягко улыбнувшись, Локси заметил.

– Нет, с Алленой все в порядке. Кстати, она гораздо ближе, чем ты, Невенор, думаешь - уж мне ли не знать.

Гном хмыкнул, сплетая косичку на своей вздумавшей растрепаться на ветру бороде. Укладывая прядку за прядкой, он проворчал.

– Интересно, как же выглядит эта остроухая, что о ней вы мне уже все уши прожужжали…

И тут позади всех неожиданно раздался нежнейший и ласковейший из всех голосов (если не считать голоса матери, разумеется):

– Вы можете обернуться и посмотреть своими глазами, почтенный гном!

– За землями орков, как известно, простирается почти безжизненная пустыня. И вот этой весной, с юга через бесплодные земли пришли чужаки. Не отряд, не армия - целые народы. Они стали теснить орков на север - то есть в нашу сторону… - Аллена рассказывала новости, а Локси никак не мог отвести взгляд от золотистых локонов, которыми беззаботно играл ветер.

– Один из наших лазутчиков, хорошо знающий орочьи наречия, сумел подслушать разговор двух вождей. Так вот - те не в силах совладать с пришельцами, и скоро попробуют на прочность нас и оборону наших земель. Скорее всего - на будущий год. Посланцы к королю Неверу и гномьим старейшинам уже отнесли эти тревожные вести.

Борг озабоченно покивал растрепанной на ветру головой.

– То есть теснить будут нас - эльфов, хумансов и, как обычно, гномов. А что-нибудь известно о тех смельчаках из-за пустыни?

– Люди. Это все, что удалось разузнать, - ответила Аллена и загадочно посмотрела на волшебника.

Ближе к вечеру прибыл сосед, барон фон Дюфер, в сопровождении десятка солдат и своей супруги, тихой добродушной женщины со спокойными глазами. Следом за ними ехала телега с внушающих уважение размеров бочкой.

– Это вино из моих подвалов. Думаю, на новоселье лишним отнюдь не будет, - заметил барон, ухмыляясь в усы. Он проследил, как протекли все церемонии и поверья при заселении в новый дом - монету под порог, цветы барвинка на притолоку и ставни. А когда Иллен, коему деревенские мальчишки за монетку притащили здоровенного рыжего котяру, подтолкнул того к входной двери и животное, заинтересованно помахивая хвостом, принялось с любопытством обследовать новый дом, сердечно поздравил Локси.

Хоббиты, объединившись с Невенор, преподнесли мастеру чудную остроконечную широкополую шляпу, а также черный, подстать родовым цветам, с жемчужными переливами плащ, и теперь волшебник выглядел как ему и положено. Правда, Стелла хихикала, что он выглядит точь в точь, как мастер Белерон на картинке из "Волшебных сказок", только бороду для солидности отпустить.

– Бороду не обещаю, а усы, пожалуй, можно. - с улыбкой отвечал Локси, поглядывая в окно, где в стоящей прямо у колодца бочке пенилось вино, и Иллен щедро наливал крестьянам по полному ковшику, а уже принявшие для настроения разрумянившиеся и добродушные Щегл и Реваз присматривали за порядком.

Едва на деревню опустилась ночь, волшебник порадовал гостей и своих еще одним красивым фейерверком. И когда вокруг чудных, никогда не виданных диковинных цветов порхали величавые огненные птицы, едва не задевая крыши домов сияющими крылами и длинными переливающимися хвостами, по улице на площадь выступил отряд закованных в железо бойцов.

То было посольство гномов. И, шепнув трактирщику со Стеллой - "чтобы было всего и много", Локси в сопровождении возбужденно блестящего глазами Фраста отправился в свой еще необжитый кабинет.

Даже тот, кто вдоволь насмотрелся на сокровища и шедевры подгорного народа, был бы поражен тем, какую они сделали работу. Волшебник долго рассматривал чудные камни, что будучи облагороженными искусными руками и вставленными в по мере возможности подобающие их блеску оправы, блистали перед ним во всем своем великолепии.

Волшебник снял свою шляпу и низко, как не делал даже перед королем, поклонился старому гному. Он так и не сказал ни слова, но улыбающийся в бороду мастер видел - слова тут излишни. Хумансовский волшебник поражен и очарован. И все же он сумел удивить почтенного Фраста.

– Никакими деньгами невозможно заплатить за такую работу. И все же - я попробую.

С этими словами Локси взял из выстланной изнутри черным бархатом коробочки браслет, где самый крупный из малых камней гордо блистал в окружении алмазов, оттеняющих его густой фиолетово-красный цвет, и с улыбкой преподнес гному.

– Я слышал, у подгорных мастеров есть традиция - каждый год лучшие из лучших выставляют перед Советом Старейшин свои творения, дабы честно и бескомпромиссно выяснить, кто из них величайший. И дабы не дать увянуть высокому искусству, не позволить ему снизойти до повседневного ремесла. Так вот, почтенный Фраст - я хочу, чтобы этот браслет навеки хранился у народа гномов и каждый год переходил к лучшему мастеру. Дабы тот с гордостью и по праву мог носить его.

Прослезившийся от умиления гном с поклоном принял подарок, от волнения не будучи в силах говорить.

– А этот перстень я приношу в дар лично вам, дабы вы могли любоваться им в час досуга, или развеселить свое сердце в печали, - и Локси спокойно подарил гному кольцо со столь великолепным камнем, что сам король трижды подумал бы, прежде чем решиться на покупку такого дорогого изделия.

Гном, чье сердце воистину разрывалось от печали, что придется расстаться со столь великими драгоценностями подземных глубин, надел перстень на палец натруженной руки и, положив ладонь на сердце, с поклоном поблагодарил волшебника.

Так они еще некоторое время изощрялись в проявлениях благодарности и уважения, пока наконец гному не пришлось промочить пересохшее от волнения горло. Он поставил опустевшую кружку на стол, бережно и осторожно погладил последний раз грани Князя, как бы прощаясь с ним, и наконец закрыл футляр.

– Да, еще одно, мастер Локси, - гном приоткрыл дверь и что-то шепнул в коридор.

По его зову притопал таинственно улыбающийся Борг с длинным полотняным свертком.

– Ваша светлость, я в тот раз передал заказ знакомым оружейникам… - с этими словами он развернул тряпицу, и в свете висящих по углам комнаты волшебных светильников перед волшебником блеснуло лезвие.

– Под вашу руку шпагу выковали, мастер, из узорчатой стали, но без излишеств.

– Ну-ка, ну-ка, - заинтересовался наблюдавший эту сцену Фраст. Он взял клинок в руки, пробежал по лезвию чуткими пальцами, ковырнул ногтем жалобно скрипнувшую сталь.

– Но послушайте! Совсем простая работа, да и не закончена к тому же! - от возмущения глаза почтенного гнома вместе с кустистыми бровями полезли на лоб.

– Все верно, - ухмыльнулся Борг. - Осталось причаровать клинок к хозяину. Да к тому же - если у мастера выйдет, можно вплести в металл магию, и выйдет волшебное оружие.

– Но это значит, что в сплаве есть небесный металл… - Фраст всплеснул руками и от волнения снова ухватился за кружку с пивом.

Локси навострил уши, ибо ни о чем подобном никогда не слышал, но почтенный мастер молчал на эту тему, упрямо поджав губы. Гном еще раз осмотрел изделие своих соплеменников, восхищенно цокнул языком и наконец-то передал клинок волшебнику.

Формой и видом оружие напоминало шпагу - но только напоминало. Ибо даже самые добротные изделия, кои можно купить в оружейной лавке, рядом с этим клинком было бы стыдно и назвать шпагой. Витая гарда и эфес, сделанные в лучших традициях подгорного народа, но по растительным мотивам эльфов, а с рукояти на мягко мерцающее лезвие словно перетекала цветущая ветвь вишни, повторяясь узором на добрую половину клинка. И одновременно - ничего лишнего. Ни драгоценных камней, ни красивых и тяжелых золотых вставок. Красиво, удобно и в то же время целесообразно.

Короче говоря, такой шпагой мог бы владеть удачливый наемник или среднего достатка дворянин, если бы… если бы она не была так красива.

Гномы с улыбкой смотрели, как волшебник осматривает оружие, от волнения чуть дыша. Наконец он отозвался, с какой-то щемящей болью разглядывая прихотливую вязь узора.

– Прекрасное и надежное оружие. Именно оружие, а не парадная безделушка - верно говорят, что лучше гномов в этих делах не разбирается никто…

Борг с Фрастом переглянулись, и воин с улыбкой заметил.

– Вообще-то, вышло куда лучше, чем я заказывал. Совет Старейшин приказал сделать чудо - и наши мастера чуть не передрались за право выковать вам клинок.

– Балуете вы меня. К чему бы это? - поинтересовался Локси и, не без труда оторвав взгляд от своей - своей! - шпаги, поднял глаза на гномов.

Фраст смущенно кашлянул.

– Так мы угодили вам, мастер Локси?

– У меня от восхищения даже нет слов, - волшебник покачал головой. В самом деле, какой же настоящий мужчина останется равнодушным к оружию? Тем более к такому, словно неведомые подгорные мастера много лет изучали его вкусы и сделали клинок - продолжение его руки и души.

– Примете ли вы это как подарок… и в то же время как оплату за одну услугу? - седобородый мастер чуть смутился, переводя разговор в деловое русло. Поскольку Локси выжидательно молчал, он продолжил.

– Совет Старейшин после долгих прений и изрядного множества выдранных друг у друга бород принял решение - просить вас принять одного из наших магов в ученики.

Вот это была и в самом деле неслыханная новость! Владеющие Даром среди гномов были так же редки, как золото в карманах нищего. Понятное дело, что берегли их пуще сокровищ, и никто никогда не слыхал, чтобы гномьи волшебники поднимались на поверхность. Даже большинство из самих гномов не знали, где тех прячут. Да - из-за этого, лишенные возможности общаться с коллегами, маги подгорного народа сильно проигрывали в умении владеть Силой, но вот, все-таки - произошло неслыханное.

– Это величайшая честь и доверие, - поклонился Локси.

– И все же - почему именно я? Зеленый еще оболтус, и сам толком не набравшийся опыта…

Фраст с интересом и легкой улыбкой посматривал на молодого волшебника. Затем набил трубку и, пыхнув ядовитыми клубами дыма от крепчайшего гномьего горлодера, ответил.

– Доверие - за оказанное доверие. Да и наши мастера весьма впечатлены, как вы лихо долбили шнауфер-диабаз… Так что - беретесь?

– Я попробую, хотя золотых гор и не обещаю - опыта в наставничестве у меня нет, - тихо ответил волшебник.

– Что ж, по крайней мере честно, - отозвался почтенный Фраст. И тут же поинтересовался.

– Сколько охраны-то прислать? Надеюсь, полусотни из "Кулака" хватит?

Локси призадумался. Да кто его знает - только убережет ли полусотня головорезов, пусть и способная взять приступом город или даже эльфийскую цитадель, от всякого рода случайностей?

– Давайте сделаем по-другому. В Фалстене живет толковая Мастер Иллюзий. Пусть подберет для вашего гнома соответствую волшебную личину - лучше излишнего внимания не привлекать. И на свиток запишет. Если заартачится - сошлитесь на меня. Охрана - Борг, да мои солдаты. А в случае чего - и я приложу чем-нибудь посерьезнее. Да и ученик чему-нибудь выучится вскорости.

Борг кивнул в ответ на невысказанный старейшиной вопрос, и тот вздохнул.

– Ну что ж, разумно. Не привлекать излишнего внимания - это разумно. Хорошо, дней через пару-тройку мы пришлем… и очень надеемся, что вы не подведете.

Эта ночь запомнилась надолго. И красочные, феерические картины в небе, и вдоволь легкого шипучего вина, и пляски с хороводами на вымощенной битым камнем площади.

А еще эта ночь под яркими и вдруг ставшими чужими звездами запомнилась волшебнику - на всю жизнь. Стоя на вершине Сигнальной горы, он смотрел на милый образ и чувствовал, как словно ледяной горой слова Аллены придавливают его сердце.

– Да, Локси - с тобой неплохо было покувыркаться. Но теперь я ухожу.

Эльфийка положила изящную ладонь на свой живот.

– Я получила от тебя то, что хотела. И вскорости займу среди своего народа достойное, чрезвычайно высокое место. Рядом с твоей сестрицей. И еще… я искренне надеюсь, что это будет дочь - я воспитаю ее в должном духе, подобающем Перворожденным. В презрении к рождающимся и умирающим в грязи однодневкам-хумансам. В этом нет ничего личного. И ты даже не сможешь отомстить!

Молодой человек смотрел на нее, не будучи в силах раскрыть ставшие непослушными губы. Да, он в общем-то, не обманывался насчет истинных чувств… и все же в сердце одиноко и упрямо - вопреки всему - жила надежда.

А серые с колдовской зеленью прекрасные глаза по-прежнему сводили с ума, ничего в то же время не обещая.

– Прощай, - насмешливо мурлыкнула эльфийская лучница, сполна наслаждаясь в этот миг той болью, что ей удалось причинить глупому самцу хумансов. Она уже собиралась сбежать по склону горы вниз, когда раздался глухой, безжизненный голос.

– Задержись до утра. Мне надо будет тебе кое-что отдать.

Кивнув, Аллена с улыбкой скользнула вниз, но у самых зарослей лещины ее перехватила подруга. Не было слышно, какими словами они перебросились, но до гнома, что стиснув секиру в занемевших руках, после слов эльфийки до сих пор не мог прийти в себя от яростной багровой темноты в глазах, вдруг донесся хлесткий звук пощечины. Из тени, тряся ладонью, выскользнула Невенор. Ее глаза полыхнули в сторону гнома яростным светом, а с бледных в лунном свете уст сорвалось непереводимо грязное эльфийское ругательство.

Дымчатые изумруды чуть раскосых эльфийских глаз в изумлении распахнулись, когда Локси посреди площади раскрыл принесенный футляр. Он невозмутимо расстегнул верх комбинезона лучницы, и надел на атласную кожу шеи бриллиантовое колье, в центре которого яростным лиловым огнем полыхал Князь. Само утреннее солнце, на своем веку повидавшее в мире много всяких диковин и красот, любовалось этим камнем, бросая из него искристые сполохи призрачного сияния.

Борг ахнул, наблюдая эту картину и даже не замечая, как его первая утренняя трубка, только что с наслаждением раскуренная после завтрака, выпала из руки и разбилась о камни мостовой. Если бывают незабываемые самоцветы и украшения, то здесь две равной красоты драгоценности встретились, заполучив друг друга и образовав невиданную доселе красу.

Прекрасная в своем изумлении эльфийка ошеломленно отпустила золотой шелк своих волос, что приподняла, позволив бывшему любовнику защелкнуть застежку вокруг гордого и неповторимого изгиба шеи.

Локси спокойно зашнуровал переливающуюся серым и зеленовато-коричневым одежду перворожденной.

– Великий Лес находится вон там, - указал он рукой, и солнце светило ему в спину. А затем повернулся и ушел.

– Ой, беда… ой, беда… - причитала маленькая хоббитянка, взявшись за голову и раскачиваясь из стороны в сторону.

Задумчиво склонившей голову эльфийской красавицы уже и след простыл, а у выложенного камнем колодца все сидела Стелла и тихо плакала. Рядом топтался гном.

– Ну что ты? Тебе так жалко, что такой прекрасный камень подарен этой… - Борг стиснул зубы, не дав сорваться с губ грязному ругательству.

Хоббитянка всхлипнула.

– Дурак ты, хоть и гном! Мастер подарил ей не камень - он подарил ей свое сердце… - и заревела опять.

Из переулка, куда ушла Аллена, выскользнула Невенор. Обожгла двоих у колодца тяжелым взглядом, и медленно подошла.

– Я до последнего надеялась, что она передумает…

Гном глухо зарычал. Он этим утром был без своей секиры, но его пудовые кулачищи и так не оставляли эльфийке никаких шансов.

– Зачем - ты - здесь? - медленно, едва сдерживая себя от ярости, проговорил он, наступая на лучницу. И более всего он в этот миг походил на вставшего на дыбы горного медведя-великана.

– Правильно сказал мастер - ох, правильно! Нельзя вам, тварям бездушным, доверять! Ни спину, ни сердце!

Стелла прыгнула и повисла на его руке, но он стряхнул ее, едва ли заметив. Хоббитянка покатилась по брусчатке, давясь слезами, а гном уже грозной горой навис над лучницей.

– Забирай свои шмотки, и если я еще раз увижу кого из вашего проклятого богами остроухого племени…

Угрюмая Невенор вынула из-за голенища кинжал и красивой резной рукоятью вперед протянула его разъяренному Боргу. Миг-другой тот в недоумении жевал свою бороду, а затем глухо спросил.

– Ну, и зачем?

Лучница горько усмехнулась.

– Не надо превращать меня в эльфийскую отбивную. Если считаешь, что я виновата в случившемся - лично я - лучше порежь меня на мелкие кусочки.

Несколько мигов повертев оружие в руках, гном с такой силой швырнул его на камни, что ни в чем не повинный кинжал брызнул во все стороны обломками металла и кости. Борг потряс кулаком, указывая пальцем прямо на Невенор, и прорычал, роняя слова.

– Я приложу все усилия, чтобы мастер приказал тебе убраться!

Вздохнув, прекрасная даже в печали эльфийская женщина мягко и негромко ответила.

– А я приложу все усилия, чтобы поддержать мастера Локси в трудный час. И не оставлю его по своей воле. У нас, в клане Поющего Ветра, друзьями не разбрасываются.

Гном молчал, испытующе глядя на нее, но тут сбоку влезла неугомонная Стелла.

– И как твой язык еще смеет произносить имя мастера? Ушла бы ты по-хорошему, сама.

Вместо ответа Невенор отвернулась в сторону, и хоббитянка с гномом заметили, как утреннее солнце блеснуло, сбежав по ее щекам.

– Даже если он меня прогонит, я не уйду.