Заметив далеко впереди светлую полосу голубого неба, а под ней долгожданную белую ниточку вечно цветущих садов, Локси почувствовала, как сердечко стукнуло с такой силой, что едва не выпрыгнуло из измаявшейся и усталой груди.

Позади осталось все - и каторжный труд почти двух седьмиц, и брошенные дома поселка, и разнесенный яростными файрболлами перекат, где тяжело груженая баржа едва не села на мель, и остров со словно залитым белой эмалью камнем, с которого сбегала вниз зеленая прихотливая вязь старинных надписей, и все это нелегкое плавание. Пусть по берегам еще тянулись мертвые, отравленные неведомой заразой земли, но впереди уже показался краешек иного мира, по прихоти богов пронзившего реальность и терпеливо дожидающегося, когда новые дети ступят на его просторы и бросят семя в его землю…

Локси победно усмехнулась.

– Я сделала это! - выкрикнула она в надменные, неохотно уплывающие назад тучи.

– У меня все получилось! - от этого вопля шарахнулась подальше невесть зачем залетевшая сюда орлица.

Не дождавшись ответа, волшебница спикировала вниз, где из ржавой железной коробки через круглые оконца на нее таращились десятки глаз.

– На палубу уже можно выходить, но в воду лучше не прыгать! - хрипло от ветра сообщила она. Заметив, как открылись округлые двери и наружу хлынули взрослые, разумно оставив детей пока что внизу, она спросила.

– Финчли, кто из ваших учеников самый остроглазый?

Учитель устало усмехнулся, озираясь по сторонам.

– Пожалуй, Виктория Валкенхем. А что?

Локси вытребовала из трюма девчонку и заставила ее, чуть поддерживая, залезть на ржавую скрипучую мачту. И отсюда, с пугающей рыжую двенадцатилетнюю Викторию высоты, прекрасно видны были безжизненные поля по сторонам и разрезающая их надвое серая лента реки. И мерно скрипящие большие весла, коими переселенцы нетерпеливо подгоняли свое неуклюжее плавсредство, гордо названное ими странным словом "Ковчег". И болтающиеся рядом несколько яхт с убранными парусами.

– Посмотри назад, Виктория, и сообщи взрослым, что ты там видишь, - Локси сидела рядом с девчонкой на какой-то толстой трубе и осторожно придерживала ее.

Темно-свинцовые, почти черные тучи сплошным кипящим покровом устилали небо там, откуда хумансов терпеливо принесла река, и Виктория звонким голосом, с ужасающими подробностями сообщила об этом вниз.

– А теперь, девочка моя, посмотри вперед, - шепнула волшебница. - Внимательно посмотри и запомни на всю жизнь.

Рыжая веснушчатая девчушка посмотрела туда, куда указывала испачканная в ржавчине рука волшебницы. От волнения у малышки перехватило дух, и Локси даже пришлось поддержать ее, дабы та не свалилась вниз. Приблизившийся уже край нового мира, освещенный ласковыми лучами доселе невиданного солнца - это было самое прекрасное зрелище, что ей доводилось наблюдать. Но, справившись с собой, Виктория не подкачала, и в лучших традициях одной столь полюбившейся ей старой книги звонко крикнула:

– Земля! Земля на горизонте!

В речной бухте, куда с немалыми усилиями удалось повернуть, а затем и загнать громадную неповоротливую баржу, кипела работа. На берег уже были переброшены мостки… извините, сходни - и на зеленую траву высыпали хумансы. Следом выводили детей, недоверчиво и испуганно поглядывающих в бездонное голубое небо с редкими белыми облаками - обычными облаками, как объяснили им старшие.

На прибрежном холме стояли четверо. По еще покрытым вездесущей на барже тонкой пылью ржавчины щекам мэра стекали светлые дорожки, но он ничуть не замечал своих слез - мужчины не плачут. Пастор и учитель были не то, чтобы менее впечатлительны - просто им уже доводилось ступать сюда и они отнеслись к здешним пейзажам более спокойно.

За тонкой полоской вишневых садов обнаружились уходящие вдаль поля с виднеющимися кое-где величавыми дубравами, а чуть слева от солнца взгляд различал видную из-за горизонта снежную макушку какой-то высокой горы. Ничего этого Локси не помнила из своих снов, но восприняла спокойно - боги они на то и есть, чтобы творить. Или разрушать.

А пока что она забавлялась, с немалым злорадством наблюдая за мучениями тетушки Саманты. Пять дней назад та затаскивала на борт свою козу примерно с такими же трудностями и руганью, с какими теперь пыталась увещевать и вытащить на берег упрямое животное.

От созерцания ее отвлек звонкий голос влетевшей на холм Виктории как-то-там-ее-хэм.

– Дядюшка мэр! Смотрите - что это? - и девчонка показала рукой им за спины.

Мир за серой, даже отсюда кажущейся мертвой рекой дрогнул. Из края словно волшебным образом отрезанного над ней тяжелого облачного покрова вырвались такие могучие, сотрясшие воздух ослепительные молнии, что боевой маг в Локси мысленно присвистнул от зависти. Пространство за рекой стало постепенно бледнеть, тускнеть и размываться.

А сквозь уходящую картину обезображенного войной мира стали проступать иные черты - такие же светлые и радостные, как по эту сторону. Да и сама река стала преображаться - по берегам зазеленели деревья, а равнодушная ко всяким природным феноменам стая летящих уток заходила на посадку к пятну качающихся у края бухты камышей. Постепенно куда-то незаметно исчезли и тучи. Вид за рекой стал почти таким же, как и по эту сторону. Последние блеклые пятна прошлого исчезли, и всех пронзило ощущение цельности.

– Вот и все. Вы дома, - негромко произнесла Локси, чувствуя, как грызущая и подгоняющая тоска последних седьмиц внутри нее постепенно сменяется тихой и спокойной умиротворенностью.

– Черт! Мои часы стали! Такое историческое событие, а я даже не уверен, который час, чтобы записать обо всем этом в дневниках! - ругнулся Финчли, тряся свою металлическую луковицу на цепочке.

Мэр невозмутимо полез в карман и все услышали его голос.

– Хм! Надо же - мои тоже! Леди Локси, что бы это значило?

Волшебница улыбнулась.

– Если ваше ружье, Маркус, откажется стрелять - то, господа, вы должны бы догадаться и сами.

Мэр скинул с плеча свою двустволку и задрал к небу. Дважды сухо щелкнули курки, хуманс с недоумением тут же перезарядил оружие красными с латунным ободком цилиндриками, что извлек из кармашков на широком поясе, однако результат был тот же. Зато Локси легко и непринужденно запустила вверх красивый, переливающийся всеми цветами радуги огненный цветок. Учитель вздохнул и покачал головой.

– Это ваш мир?

– Нет, господа, но весьма похож. Мир магии. Здесь не стреляют ружья и не действуют чересчур сложные механизмы - чуть-чуть другие законы природы. Какие и как это использовать - изучайте, Финчли, ведь вы человек науки. Но я не удивлюсь, если первый учебник по магии напишете вы или кое-кто из ваших учеников.

Более практичный мэр поинтересовался:

– А здесь есть кто-нибудь еще, кроме нас? Надо ведь строить дома, размещать людей, распахать на пробу несколько полей - на первое время продуктов-то у нас хватит, но потом… Да и воевать ни с кем не хотелось бы…

Ответ Локси осознала сразу же - и ответ был отрицательным.

– Нет, это только ваш мир - весь и целиком. Да, кстати, пастор - вам тоже предстоит работы невпроворот. Выяснить, кто здешние боги, как с ними общаться и получать Силу. Воспитать поколение жрецов - грамотных, порядочных, стремящихся помочь остальным хумансам.

Никсби вздохнул.

– Так понимаю, что мне и викарию будут видения, откровения или что-то в этом роде? Но вы уверены, что старые знания мне не пригодятся?

– Однозначно, - ответила Локси, поглядывая на баржу, откуда рабочие под чутким руководством бухгалтера из мэрии, стоящего со списками в руке, уже выгружали ящики с книгами, инструменты и многое прочее, что удалось прихватить с собой. А по второму трапу детвора с хохотом выгоняла на берег стадо неуверенно мычащих коров.

– И как же нам тут жить дальше?

Локси внимательно посмотрела в усталые глаза мэра и пожала плечами.

– Да так же, как и раньше. По совести, по законам. Да - как я поняла из рассказов Мэри-Энн, у вас в вашей стране когда-то, еще до войны, правила королева?

Финчли согласно кивнул.

– Да, старая добрая Англия некогда была королевством.

Улыбнувшись, Локси посоветовала хумансам возобновить эту хорошую традицию, да еще и - именно королеву, а не короля. Уж женщина-то не допустит такого безобразия, каким испакостили прежний мир. Волшебница погладила надраенной медью горящую на солнце макушку девчонки и спросила:

– Будешь королевой Викторией?

Та, внимательно слушающая разговоры взрослых, просияла.

– А мама меня и так королевой называет!

– Ну, иди к остальным - негоже бездельничать, когда все работают. - заметила Локси и чуть подтолкнула ее в плечи. Затем обернулась к Финчли.

– Вы заметили? Она почувствовала, что проход закрывается, даже раньше меня.

У того брови полезли на лоб.

– У Виктории есть Дар?

– Однозначно, а еще вон тот парнишка, за которым овцы и гуси идут послушно, как на привязи, - волшебница показала рукой вниз на баржу.

– Гектор Соммерсби, - приглядевшись, сообщил мэр.

– И еще - ваша целительница…

Пастор удивился несказанно.

– Моя дочь Валентина, медсестра? Хотя да, возможно - о ней все говорят, что у нее легкая рука.

Локси прислушалась к себе.

– А мне, похоже, уже пора…

Волшебник медленно, осторожно открыл глаза. Все тот же мягкий, уютный сумрак Вечного Леса, то же ласковое умиротворение. Хотя нет - сильно наклоненные лучики пробивающегося сквозь кроны света весело сообщают, что сейчас вечер. А один из них осторожно ползает по все той же увитой плющом старой стене слева.

Локси неуверенно ощупал себя, с надеждой и облегчением заглянул в штаны и тут же вознес всем известным ему богам краткую, но весьма эмоциональную молитву. То есть послал их в, на, и прочие неподходящие для бессмертных места.

Судя по ощущениям - а ни есть, ни пить ему не хотелось - да и чувствовал он себя превосходно, времени здесь прошло не так уж и много.

– И все же, если я еще раз увижу этого эльфийского короля, то ни мига не медля отрежу ему то, что заменяет голову, да заодно и то, что у него болтается между ног… - проворчал он, приподнимаясь.

– Ну, голову правильно - он ею все равно не пользуется, легкомысленный мальчишка. Но со второй частью, пожалуй, стоит повременить - у пресветлого Келениля еще нет наследников, - сидящая у изголовья целительница смотрела на действия Локси с явным любопытством.

Тот слегка смутился.

– И долго я так… валяюсь?

Анитэль мельком глянула на лучи солнца.

– Пару часов. Возможно, чуть больше - три. Я как раз закончила обход своих пациентов, как мне передали просьбу короля посмотреть на вас, - целительница осуждающе покачала головой.

– Сами понимаете, что иные просьбы равносильны приказу. А вы, мастер Локси, лежите тут и грезите. Да так сильно… Что вам снилось?

Опрометчивый чистосердечный рассказ едва не слетел с уст молодого волшебника, но он вовремя спохватился. Тут не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять - не очень-то все произошедшее с ней похоже на сон. О нет, чтоб вас всех Падший побрал! Не с ней - с ним! Опять придется переключать мысли на другой лад, и как можно быстрее - в этом мире ошибки могут обойтись куда дороже…

– Иди сюда, - шепнул он и крепко прижал к себе Анитэль. Обняв ее, зарылся носом в короткие, серые, пахнущие мятой и чабрецом волосы. Погладил ласково, нежно и нескромно. И, заглянув в ее чуть удивленное лицо, тихо попросил.

– Мне сейчас очень нужно лечение. И именно это.

В серых, но на несколько иной лад, глазах что-то мелькнуло.

– Вы сильно изменились, мастер Локси, и мне это не нравится. Ну что же - как целительница, я прописываю вам именно такой курс терапии, а как женщина - не вижу причины, чтобы не начать проведение прямо сейчас.

…Он был настойчивым, но терпеливым. Ласковым и нежным, но не приторным. И не успело еще солнце в смущении закрыть свои глаза, как женщина, вздрагивая всем телом все сильнее и сильнее, распахнула навстречу всю свою сущность - и женскую, и магическую. Еле сдерживаясь, чтобы тихий стон не перешел в громкий крик страсти, она внезапно впилась зубками в плечо мужчины. Смежив веки и сотрясаясь в пронизывающих ее потоках сладкой муки, обняв его руками и оказавшимися на диво стройными ногами, она вдруг прижалась к нему так крепко, что разъединить эту пару сейчас не решились бы и небожители…

– Дикарь. Варвар. Горячий, яростный… и такой милый, - вздох ли шевельнувшейся во сне зверушки, или шелест потревоженной ночным ветерком листвы донес эти слова, о том знают только просторы Вечного Леса.

– Я исцелила тебя от той напасти, что ты принес в себе из глубин неведомых грез. А другая… я даже знаю, как ее зовут, и у нее серо-зеленые глаза… это всего лишь весеннее обострение чувств - само скоро пройдет… - а изящные пальчики легко скользили по прохладному теплу кожи, чутко и ласково повторяя все ставшие милыми очертания.

– Я лечила представителей всех рас. Короли и могучие волшебники… великие прорицатели и искуснейшие мастера… но никто еще не благодарил меня так оригинально - и так чистосердечно… а теперь мне пора…

Но рука Локси вовсе не согласилась выпустить Анитэль из-под своего теплого и надежного пристанища. Волшебник открыл глаза и лукаво мурлыкнул.

– Погоди, лапушка. Я хочу дать тебе еще один дар. Нет - Дар.

Женщина еле заметно улыбнулась, и погладила эти такие жесткие и непокорные человеческие волосы.

– Скоро рассвет, Локси. К тому же - мы оба очень, очень сильные маги. Еще немного - и между нами может протянуться такая нить, что соединяет покрепче иных цепей… вряд ли я тогда смогу быть столь сильной целительницей…

Но его губы жарко шепнули в чуть заостренное кверху ушко.

– Это не совсем то, что ты думаешь. Раскрой мне навстречу всю свою самую чувствительную магию… и попробуй уловить то, что я хочу тебе подарить…

Первый луч солнца позолотил бронзовую кожу мужчины и светлое, с еле заметным оттенком весенней зелени изящное тело женщины. Они оба, держась за руки, парили над кронами Вечного Леса, и в этом не было ничего ни магического, ни божественного.

– Когда бессмертные выпустили первых эльфов из небесных чертогов и позволили нам спуститься и жить в этот мир, мои предки еще умели летать. Но потом они потеряли эту способность - так говорят наши самые старые легенды, - задумчивый голос Анитэль едва ли был громче шелеста листвы, но Локси его слышал.

– Не потеряли, а просто забыли, как это делать, - шепнул Локси ей на ухо и - отнял руку.

Теперь осторожно озирающаяся целительница парила в воздухе сама. Дуновение утреннего ветерка отнесло было ее в сторону, но в остроухой головке словно напряглись никогда не использованные способности. И, неуверенно колеблясь влево-вправо, Анитэль вернулась на прежнее место.

В ее глазах плясал серый огонь восторга, а лицо с трудом сохраняло обычную невозмутимость. Она была так хороша в этот миг, одетая лишь в лучи солнца и утренний ветер, что Локси не удержался и вновь обнял ее. А их нежный и долгий поцелуй оказался столь сладок, что они оба едва не рухнули обратно вниз, под кроны мудрого и повидавшего всякого на своем веку Вечного Леса.