Принц и барон уютно расположились на кормовой надстройке корабля. Они едва намекнули об этом своем желании капитану, как тот сразу все организовал, приказал расчистить место и матросы даже приволокли сюда столик и пару легких плетеных кресел. Соответственно, и столик пустовал едва ли пару мигов — расторопный хоббит, коего выбрали старосты, на прощание пригрозив кулаком, стал отныне слугой при господине, и мотался по кораблю как угорелый.

Отпустив ловкого малыша благодарным кивком, Valle отпил еще чуть вина из капитанских запасов, и прислушался, как матросы на палубе выбирают толстый швартовочный канат и напевают старую пиратскую песню.

Женщины и дети маленького народа расположились в верхних кубриках, а мужчины ни за что не согласились оставить без присмотра свою немногочисленную домашнюю живность и поселились вместе с ней в трюмах. И два дня плавания капитан крепясь сердцем наблюдал, как по палубе выгуливают то мамаши детей, то мужчины коз и овец, то девчонки кур и гусей. «Плавучий зверинец!» — ворчал боцман и грозился побросать всех за борт к русалочьей матери…

Их корабль, пронесясь по просторам океана стремительным росчерком, увенчанным белоснежной громадой парусов, наконец приостановил на время свой неудержимый бег, вошел на внутренний рейд Керслунда и теперь подтягивался к причальной стенке.

Эпопею свою молодой маг рассказал принцу без утайки. Но только ему одному, вполне резонно сославшись в разговоре с остальными на тонкие и щекотливые дела, а также на высокую политику. Поскольку желающих совать голову в петлю не нашлось, то двое приятелей вольготно расположились на корме большого парусника и без помех смогли вдоль и поперек обсудить произошедшее и все связанные с этим нюансы.

— Втопчет небо в землю кованый сапог… — задумчиво повторил Valle строку из песни.

— М-да… — покивал головой принц. — Какая-то притягательная сила в этих словах есть. Но ладно. Значит, ты считаешь, что мне негоже идти на встречу в качестве одного из двух, обеспечивающих безопасность?

— Да, считаю, Ян. Наследный принц не может себе такого позволить.

Ян прищурил один глаз, лукаво посмотрел на собеседника.

— Ну, то, что ты будешь первым кандидатом на тех, кто станет охранять Эстреллу и целительницу, это понятно и без слов. Я даже сам удивляюсь, почему не ревную ее к тебе…

Оба приятеля рассмеялись.

— А в качестве второго — как тебе Жан Лефок?

— Огневик? — припомнил Valle. — Силен, ох как силен. И его магическая направленность очень кстати — ведь противная сторона будет из клана Огня.

— Впрочем, послушаем еще, что скажет отец, да и согласится ли Эстрелла. Мы ведь с ней уже решились на второго малыша… — принц мягко улыбнулся и достал свою трубку.

— Знаю, — отозвался молодой чернокнижник. — И даже знаю, что опять девочка будет. Но Эстрелла умница, и не откажется. Лишь бы Император дал добро.

Принц тоже ломал голову, придется ли убеждать Императора, и какими доводами. Как прожженый политикан, тот скорее всего ухватится за возможность переговоров с Нижними мирами, пусть и неофициальных. А как отец и дед? То-то и оно…

***

Адмирала фон Трэша, командующего военно-морской базой Керслунд и заодно всем Северным флотом, не оказалось в его просторном, заново отремонтированном кабинете. Капитан, вознамерившийся было сразу по прибытии доложиться начальству, озадаченно почесал в затылке и тут же уцапал за рукав пробегавшего мимо морячка. После кратких переговоров выяснилось, что высокое начальство изволило отбыть в портовые мастерские для решения неких важных вопросов.

При этом известии принц и барон переглянулись. Туда-то им и надо было, так что вся компания — трое людей и двое хоббитов-старост будущих деревень — бодро потопала по мокрой от здешней сырости брусчатке.

И в самом деле, адмирал обнаружился в тесной, забитой чертежами и инструментами каморке главного начальника мастерских. Тут же важно восседал и сам гном, да впридачу пара капитанов. На краю столика, вокруг которого заседали моряки, громоздился надраенный до блеска, исходящий паром флотский чайник. А сама компания с азартом, которому позавидовали бы и завсегдатаи игорных заведений, резалась в вист.

Фон Трэш было рыкнул адмиральским басом, кого там Падший принес, и не пойти ли им ко всем морским чертям, и т. д. и т. п. Однако Ян не стал разбираться в подробностях флотских загибов и бесцеремонно, но аккуратно выломал дверь точно выверенным зарядом магии. После чего шагнул в каморку.

Как рослый флаг-капитан Лестрем не проломил макушкой потолочной балки, вскочив с места и вытянувшись во фрунт, осталось ведомо только богам. Другой капитан и сам адмирал росту были среднего, так что их головам угрожало лишь остолбенение при виде самого принца. Гном же только испуганно икнул и, выронив карты, с неожиданным при его комплекции проворством нырнул под стол.

— Ага! — весело воскликнул принц и заглянул в запись счета, — Адмирал впереди, как ему и положено! Вольно, господа — ни выговоров, ни разжалований не будет. Капитаны свободны.

Двоих моряков как вихрем вынесло в коридор. Они еще сильнее побелели от испуга, натолкнувшись там на мага в черном плаще, но чести флотской не уронили — откозыряли на всякий случай и исчезли от греха и начальства подальше.

Принц по-хозяйски расположился за столом, вытребовал новый, свежезаваренный чайник. Подумал, за ухо выудил из-под столешницы до сих пор икающего гнома и самолично напоил его чаем.

Когда все чинно расселись вокруг стола, капитан вкратце доложил об итогах экспедиции. Затем Ян на удивление вежливо попросил адмирала выделить лоцмана, дабы подняться кораблем вместе с заполонившими его хоббитами как можно выше по реке, поближе к баронским владениям Valle. А сам барон, ободряюще подмигнув настороженно поглаживающему бороду гному, попросил хорошую бригаду строителей, дабы как можно быстрее поставить две деревни и все, к ним прилагающееся.

— Кормить буду, как на убой. Свежий воздух, да и теплее у нас — нет той морской сырости, коей славится Керслунд. И каждый вечер — пива от пуза. Ну, и за работу, как положено… — и он как бы невзначай задел свой приятно звякнувший кошель.

Гном в сомнении глянул на адмирала. Фон Трэш пожал плечами, налил себе чаю и заметил.

— Особой работы сейчас нет, да и на ближайший месяц тоже. Вот когда начнутся морские баталии, да осенью корабли из дальних рейсов вернутся… так что, в принципе, это возможно.

— Дык, мож, и я тоже махну, адмирал? — начальник мастерских посмотрел на моряка с этакой хитринкой. — Мне ж вроде отпуск положен…

Фон Трэш тут же скосил глаза на него.

— Если к вечеру кабестан на Росомахе починят, считай себя в отпуске на три седьмицы.

Гном радостно гикнул и, коротко поклонившись принцу и адмиралу, сорвался было с места, однако чернокнижник успел поймать его за шиворот.

— Там в коридоре два хоббита — старосты деревень. Обсуди с ними, сколько гномов тебе понадобится, железа, инструментов, и всякое прочее.

Тот крутнулся на месте, с прищуром глянул снизу вверх. Даже сидя, Valle чуть возвышался над работящим коротышкой, но они оба знали, что никакого значения это не имеет.

— Это зависит не токмо от энтих малоросликов, — заметил гном с рассудительность бывалого мастерового. — Смотря какие деревни.

— Гм, — призадумался барон. — Скажем так — солидные, основательные. Богатые. Чтобы соседские бароны от зависти передохли.

— Ого! — бородач потер натруженные ладони. — Это встанет в немалую деньгу, однако! Потянете ли, вашсиятельство?

Принц за столом хохотнул.

— Успокойся, Сти. Барон столь богат, что если он решится организовать свой собственный банк, он будет в состоянии нанять меня простым охранником…

Глаза гнома полезли было из орбит — во-первых, от столь немилосердного сокращения его гордого имени, а во-вторых, от мысли, высказанной самим принцем. Он даже поперхнулся табачным дымом из своей неразлучной носогрейки, и после дружеского шлепка по спине все-таки убежал в коридор.

Проводив его добродушными взглядами, оба волшебника установили вокруг себя и адмирала мощнейшую стену тишины, и секретный разговор этих троих — так и остался белым пятном в истории.

***

— Брен! — позвал Valle парня, в отсутствие Гуго исполняющего обязанности капитана.

Он запросто сидел на деревенской завалинке в тени дома, ибо даже заходящее солнце палило по-летнему немилосердно. По улице пастух как раз погнал череду коров с пастбища, без опаски поглядывая на него. Деревня уже была заселена — и заселена плотно. Народ, узнав, что один из баронов набирает подданных, дает землицы сколь поднимешь да на год освобождение от податей, потянулся неспешным, но безостановочным ручейком.

И плевать им было, что барон чернокнижник — своих крестьян никто не забижает, а надел земли-то вот он! Да еще и щедрые подъемные, выплачиваемые каждой семье на развитие. А все остальное находилось за пределами практичного крестьянского разумения…

Перед Valle стояли по стойке смирно девятеро бывших стражников из замка на острове. Наскоро допросив и проверив их с помощью магии, барон удостоверился, что перед ним обычные вояки, каких хоть пруд пруди в любом гарнизоне, а посему, не мудрствуя лукаво, предложил им вступить в его собственную дружину.

А куда деваться немолодым уже мужчинам, только и умеющим махать железом и не имеющим других источников дохода? Трое, правда, пожелали уйти на вольные хлеба, в наемники, и барон щедро выдал им на прощание по десятку цехинов на рыло, в глубине души почему-то уверенный, что эти головорезы попросту подадутся в разбойники…

Брен примчался со стороны кузницы, и с поклоном продемонстрировал собственноручно поправленный меч. Valle тщательно осмотрел клинок — каждому ведь понятно, что оружие это твоя последняя надежда и какое ему надо уделять внимание. Посоветовал отполировать лезвие — чтобы легче входило и выходило, и кивнул в сторону солдат.

— Забирай этих. Завтра с утра проверишь, на что годны, и тренируй по моей методе.

Парень отсалютовал и, повернувшись к новобранцам, гаркнул неожиданно сильным для его возраста сержантским голосом.

— А ну стройсь, мясо! Сейчас всем в баню, потом обмундируемся, и с завтрего вы пожалеете, что мамки вас на свет народили. Ишь, пуза-то поотращивали!

Valle заметил на нескольких лицах легкие скептические ухмылочки, но он знал, что Брен парень надежный, воспитанный в должном духе, и через месяца три-четыре таки сделает из этих отвыкших работать лентяев настоящих, грозных бойцов.

Проводив взглядом уходящих дружинников, наконец повернулся к двум стоящим чуть в сторонке ведьмам. Они несколько отощали за время плавания и переезда сюда — их так и держали в магических путах, не позволяя прийти в сознание. А сейчас на шее каждой из них сероватым сиянием выделялись магические удавки, и по напряженным лицам девиц было заметно, что они прекрасно представляют, на какой тоненькой ниточке висят их жизни.

Во время беседы с солдатами Valle, забавляясь, якобы случайно то чуть затягивал, то приотпускал находящиеся в его руке неосязаемые поводки, и в такт этому лица обеих ведьм то бледнели, то краснели.

— Ну что, красавицы? Допрыгались?

Если в ауре младшей без труда читались страх и какая-то чуть детская надежда, то старшая, примерно ровесница самого барона, обладала большей стойкостью духа. Он почувствовал, что она, лишившись возможности защитить себя волшебством, пытается использовать самую древнюю магию — магию женского естества.

С одобрительной усмешкой некромант отметил и нарочито-небрежную позу, со слегка развернутым в его сторону точеным коленом. И мягкие, едва заметные, волнообразные движения ее великолепного тела — начиная от маленьких ступней, утопающих в пушистой пыли деревенской дороги, и до покорно опущенных в ожидании мужской ласки плеч. Его взгляд скользнул по нежному овалу ее лица, задержался на полускрытых ресницами темных глазах, вызывающе-скромно опущенных в притворном смущении. Потом опустился к плавным линиям ее груди. Еще ниже… И почувствовал, что все свое умение и силу ведьма сосредоточила именно здесь.

Но не напрасно же в Университете будущим волшебникам постоянно напоминали об этой важной стороне потенциальных опасностей, да и сам молодой некромант был немало умудрен жизнью.

Еще раз мысленно усмехнувшись, недобро глядя ведьме в ее ставшие испуганными глаза, он вздохнул и повернулся к терпеливо дожидающемуся рядом, похожему на мальчишку, хоббиту.

— Кладбище в этой деревне есть?

Тот моргнул глазами, миг-другой соображая — что же именно барон имеет в виду? Уж чему-чему, а этому — понимать не только слова, но и глубинный смысл господских слов — учила слуг еще матушка… Пришлось и этого шустрого малого погонять, но немного, благо он оказался быстр не только на руки-ноги, но и головой…

— Никак нет, ваша светлость — деревня новая совсем. И пора сей пробел в пейзаже ликвидировать! — поклонился хоббит.

Молодой чернокнижник покивал своим мыслям.

— Ну что ж, с вас и начнем! — бросил он ведьмочкам и сделал вид, будто в самом деле собирается встать и повести обеих пленниц за околицу, где и…

Младшая не выдержала первой. Побледнев так, что глаза на детском еще лице вдруг стали огромными, она шагнула вперед и — упала на колени прямо в дорожную пыль. По чумазым щекам, сверкнув в последних лучах заходящего солнца, скатились две капельки, что иногда весомее самых лучших драгоценных камней. Руки ее заломились в отчаянии, а с разбитых губ сорвался едва различимый, горячечный лепет.

— Пощадите… У меня все впереди… Отслужу так, что не пожалеете… На все согласна…

Valle якобы нехотя показал на своем чуть скучающем лице некоторую заинтересованность пополам с удивлением. Осмотрел впавшую в отчаяние девчонку лет пятнадцати, и столь мастерски изобразил мелькнувший в глазах огонек похоти, что старый актер из Императорского театра, у коего он по какому-то наитию взял десяток уроков, остался бы весьма доволен.

Юную ведьмочку, утопающую коленями в мягкой деревенской пыли, с трудом можно было назвать привлекательной — присущая ранней молодости угловатость очертаний только намекала на будущее. Однако ж, каждый знает, что все боевые ведьмы славятся сногсшибательной внешностью и, мягко говоря, горячим темпераментом. То ли хоть и небольшое, но владение Силой оставляет такой экстравагантный отпечаток, то ли тот факт, что почти все они прошли обучение в Круге друидов в славных лесах Мирквуда, а это отнюдь не шутки…

— Как звать-то тебя? — чернокнижник мурлыкнул эти слова таким голосом, что даже и менее искушенная из женщин увидела бы в его тоне такое…

Зябко передернувшись от омерзения, ведьмочка в грязной, изорванной одежке обреченно выдохнула. — Джейн.

— Хорошо, Джейн. Если ты пройдешь испытание, я приму твою присягу. Но не думай, что тебе удастся меня провести — я посажу твою душу на хорошую цепь.

Чуть подумав, Valle встал.

— За мной. — и пошел в сторону ближней околицы.

Перейдя луг, процессия остановилась на углу выступающей опушки леса.

— Здесь? — осведомился Valle.

Хоббит огляделся — место для кладбища было почти идеальным.

— Лучшего места не найти, ваша светлость. — но в глазах малыша мелькнул тревожный огонек озабоченности. Нежелание присутствовать при тех событиях, которые явно прямо-таки напрашивались, легко читалось на его круглой мордашке.

— Ну что ж, приступим. — кивнул мрачный некромант. Солнце уже село, и в сгущающихся сумерках его черный плащ навевал дрожь в коленках и тревогу в душе.

— Джейн, вот тебе испытание на послушание господину. Убей ее. — и он указал на остановившуюся в обреченности старшую ведьму. Затем повернул голову к хоббиту.

— Сбегай в деревню, пусть староста выделит пару-тройку крестьян с лопатами — могилу рыть. Не хочу возиться, распылять прах…

Круглые от природы глазки малыша совсем округлились от испуга, но он не осмелился не то, чтобы оспорить так явно подразумеваюшееся, но даже и как-то повлиять. Стиснув зубы, опрометью побежал к виднеющимся крайним домам, где в окнах кое-где уже начали загораться огоньки.

Вечерняя прохлада приятно остужала разгоряченные от дневного жара тела, на охоту вылетел, противно зудя в напряженной тишине, первый комар — но ничего этого Джейн не замечала. Равно как и расцарапанную о корень пятку, сбившиеся колтуном грязные волосы — в голове билось только какое-то тупое безразличие, а весь мир сократился до пристального, требующего, ожидающего взгляда некроманта.

Облизнув языком пересохшие губы, Джейн наконец сумела оторвать глаза от затягивающего в бездонный омут рабства и покорности взгляда чернокнижника. Из горла вместо слов вырвался только слабый звук — нечто среднее между рыданием и рычанием. Пересилив себя, молодая ведьма набрала побольше воздуха, но даже сейчас не смогла заставить себя произнести ответ.

Она просто повела в воздухе рукой в извечном жесте отрицания, и, шагнув, встала рядом со старшей ведьмой. Попыталась даже гордо вскинуть голову, но шея не послушалась, и с обреченно поникшего лица опять закапали слезы.

Вернулся хоббит, украдкой потирая подозрительно поблескивающие на хмуром лице глаза, и с ним трое селян с заступами. Молодой маг мельком взглянул на них, и взмахом руки отправил в землю чудовищной силы ледяную стрелу. Комья почвы, пучки заиндевелой травы разлетелись в разные стороны, но место для погребения осталось взрыхлено как раз на нужную глубину.

Проворно орудуя инструментами, крестьяне в полквадранса вырыли требуемую яму. Кивком отпустив их, барон мертвым голосом обратился к своему маленькому слуге.

— Найди Брена — как закончит с рекрутами, оба ждите меня в трактире.

Малыш попытался что-то спросить, но прыгающие губы не послушались его.

— Ступай, Хэмми, — нахмурился хозяин. — Не стоит тебе тут быть.

Понурившись, хоббит покорно поплелся через поле вслед за крестьянами, и вскоре растаял в почти опустившихся сумерках.

Молодой маг повернулся к оцепеневшим в ожидании ведьмам. Миг-другой пристально всматривался в них…

— Джейн, ты выдержала испытание. И я беру тебя на службу. — мягко сказал он. — Подойди и стань рядом со мной.

Вряд ли найдется мастер слова или кисти, способный описать тот переход от горькой обреченности к безумной смеси надежды, недоверия, радости и страха, что постепенно проступил во взгляде юной ведьмы.

— А если бы я… — она не смогла договорить — так затрясло девчонку.

— То останки вас обеих сейчас уже были бы там, — барон пренебрежительно указал взглядом в сторону чернеющей в полумраке ямы.

Джейн бросила на старшую подругу долгий взгляд. То ли прощалась, то ли что-то еще, неведомое этим грубоватым и прямолинейным мужчинам, а затем глубоко вздохнула, набираясь решимости, и подошла к человеку, отныне будущим ее хозяином.

— Смотри мне в глаза, — коротко сказал тот. — И откройся.

Молодая ведьма пошатнулась, когда взгляд несравнимо более сильного мага проник в самую душу, рассматривая и оценивая всю ее еще недолгую жизнь. Спасибо хоть, что этот жуткий черный сумел сделать это мягко…

— Хм, странно, но ты еще не испорчена жизнью и Силой, — заметил некромант, отпуская ее. — Подходишь.

Затем необидно потрепал ее по макушке, поставил рядом с собой. Внимательно, оценивающе посмотрел на едва стоящую на ногах старшую ведьму.

— Ты ничего не хочешь мне сказать?

Та закусила губу, да так, что на подбородок скатилась почти черная капелька крови. Опомнившись, осторожно размазала ее. Посмотрела на испачканные пальцы, лизнула.

— Не знаю… не уверена, что правильно поняла сегодняшний ваш, господин некромант, урок. Но он был чертовски, я бы рискнула сказать, впечатляющ…

— Эльза, решайся. Доверься своему знаменитому чутью… — почти прошептала Джейн, держащаяся из последних сил.

Та в ответ горько усмехнулась.

— Джей, ты сделала свой выбор, и я не вправе судить тебя. И все же, поступить на службу к черному магу… есть некие границы, что не могу переступить даже я, при всей своей распущенности. Наша прежняя повелительница тоже была отнюдь не мед, но по сравнению с тем, что я знаю о некромантах… — Эльза покачала головой.

— Это ведь будет не просто служба. Повяжут так, что обратного хода и быть не может… Но все же — скажите мне правду, барон. Что бы вы действительно сделали, если бы Джейн не решилась? Или если бы попыталась выполнить ваш приказ?

Молодой маг, вдумчиво слушающий сентенции ведьмы, мысленно выругался. Проницательная, да еще и отнюдь не дура! Ладно…

— Отправил бы под конвоем обратно в Мирквуд. Но с таким сопроводительным письмом, что вы там потом пожалели бы, что на свет родились! — и он, поймав взгляд ведьмы, на миг открылся.

Пыльные волосы стоящей рядом Джейн встали дыбом, когда она уловила дыхание пронесшейся Силы и кое-какие мысли некроманта. Покачнувшись, она стала оседать в траву, и Valle пришлось посадить ее на свой плащ, да еще и напоить глотком светящегося искристого эликсира. Девушка изумленно раскрыла глаза от такого зелья, и ей сразу немного полегчало.

Зато Эльзу после увиденного в душе молодого мага вообще скрутило и отбросило на пару шагов. Но гордая ведьма встала сама, отплевываясь от попавшей в рот травы.

— Велик ваш счет к святошам… — проворчала она. — И после этого вы не свернули окончательно на темную сторону?

Valle пожал плечами.

— Да я и раньше туда особо не стремился. Друзья поддержали, да гном один рискнул своей задницей, чтобы остановить меня…

Эльза по привычке попыталась отряхнуться от пыли и налипшей земли, но только махнула на все рукой.

— Значит, на самом деле у меня выбор между прозябанием в подземельях Мирквуда и службой одному весьма странному чернокнижнику? Пожалуй, я рискну все же. Только один вопрос… можно?

Джейн от возмущения закатила глаза и что-то слабо пискнула. Valle, неверно истолковав ее трепыхания, попытался похлопать по щекам, но ведьмочка отрицательно завертела головой.

— Гм… если ты хотела поинтересоваться — не предпочитаю ли я мальчиков, то ответ — нет. Исключительно женский пол. Просто — не привык смешивать службу и удовольствие.

У Эльзы от удивления отвисла челюсть, и только после отчаянной жестикуляции Джейн, которую ситуация стала даже немного забавлять, она прикрыла рот. Озадаченно покачав головой, она только сейчас смогла прийти в себя.

— Урок номер два тоже весьма поучителен. Даже очень — давно я так не получала… Стало быть, весь этот спектакль понадобился вам только затем, чтобы уболтать нас поступить на службу?

Valle кивнул, и не надо было особо присматриваться, чтобы заметить в его глазах лукавую усмешку.

Напряженное оцепенение в ожидании мучительной смерти, а скорее всего — чего-то намного худшего, разом оставило ведьму. Затрясшись, как в лихорадке, она опустилась на траву, и стала неудержимо смеяться. Джейн, до которой тоже дошло, от хохота просто каталась под сосной, безуспешно уворачиваясь лицом от попадающихся на хвойной подстилке шишек.

— Ну вы, вашсветлость, и учудили! — Эльза смеялась и никак не могла остановиться. Слезы давно проторили по щекам светлые дорожки, но она даже не пыталась их стереть. В конце концов Valle пришлось легонько (по его меркам) похлопать ведьму по лицу. Голова ее безвольно моталась из стороны в сторону, но наконец Эльза, глубоко и протяжно вздохнув, кое-как пришла в себя.

Она сразу ополовинила бутылку вина, подсунутую молодым магом, задышала глубже и ровнее. Вставая не без помощи подставленной руки, она все-таки хихикнула, и покрутила головой. Потом посмотрела прямо и открыто.

— Ну надо же… Барон, вам нужна опытная Ночная Всадница? Немного взбалмошная и распущенная, но где-то в глубине души честная.

Valle легонько приобнял ее за плечи.

— Долго же пришлось тебя уламывать… Разумеется, беру. И на легкую жизнь, девочки, даже не надейтесь. А вот на интересную и богатую событиями — очень даже.

— Да уж понятно… — беззлобно проворчала Джейн, вставая. Она отряхнула примечательный черный плащ и подала хозяину.

— Теперь слушайте, — молодой маг отобрал у Эльзы почти пустую бутылку, осуждающе покачал головой, и бросил ее в яму.

— Клятву верности и подчинение проведем завтра, а сейчас… раздевайтесь. Совсем, и одежду — туда, — он кивнул в сторону незарытой, несостоявшейся могилы.

Джейн разом посерьезнела. Молча и быстро она сделала все необходимое, чуть поеживаясь от вечерней прохлады. Эльза абсолютно невозмутимо отметила, что магические удавки исчезли, и довольно давно, и тоже бросила в яму свои лохмотья.

Смутно белея в темноте, ведьмы стояли почти на краю и наблюдали, как от жутко непонятного им заклинания взвилась в воздух рыхлая земля и — засыпала могилу, навсегда отсекая их от прошлого.

— Навсегда запомню это и это место… Урок номер три… — негромко пробормотала Джейн. — Клянусь, я его не забуду.

— Никогда! — кивнула Эльза, и глаза ее задумчиво блеснули зелеными огоньками.

Valle отнюдь не обладал настолько оптимистическим отношением к человечеству, но тем не менее невозмутимо достал из магического кармана два комплекта одежды и раздал ведьмам. Следом появились две пары обуви.

— Ну что, пошли? Брен и Хэмми уже должны были распорядиться насчет ужина.

— Это как же? — поинтересовалась Джейн, шагая рядом и чуть позади молодого барона. — Вы же вроде такого приказа не отдавали?

— А вот и посмотрим. — хохотнул Valle. — Если они опять поняли только мои слова, а не то, что я хотел сказать — опять получат розог.

Эльза поежилась на ходу, представляя, какую дрессировку им обеим придется пройти, и с горестным вздохом, не удержавшись, почесала себя пониже спины. С другой стороны — жизнь продолжается!

Хоббит и Брен обнаружились в трактире у готового к подаче блюд стола, причем отчаянно спорящими. Молодой воин что-то с жаром доказывал, а хмурый как осенний вечер Хэмми ворчал и не соглашался.

— И о чем же спорим? — весело спросил Valle, кивая хозяину заведения — мол, подавай.

Малыш хоббит буквально остолбенел, увидев за спиной барона живых, невредимых и даже довольно веселых ведьмочек. Понурившись, он вздохнул и ответил:

— Ваша светлость, этот вот здоровяк утверждал, что ужин надо заказывать на четыре персоны, а я — что на две. Ну вот, опять я свои пять розог заработал…

Valle весело подмигнул хозяину, который вместе со служанкой подоспел с уставленными яствами подносами, на которых среди блюд обнаружился еще один столовый прибор.

— На самом деле — на пять персон. Вот Лисси оказался умнее вас обоих, как всегда — не ошибся, и он-то розог не получит. Ты сегодня ужинаешь с нами, Хэмми.

Дородный хозяин трактира ухмыльнулся на слова барона, и стал деловито и сноровисто выполнять свою почетную работу.

— Дык, вашсветлость, не умнее, а просто опытнее. В мое прежнее заведение и батюшка ваш частенько заглядывал, да и вы сами вниманием не обижали… А хорошего человека завсегда видно, и присмотреться надо, тем паче, что — хозяин, барон! Уж привычки ваши и этот, как его — способ действия, знаем…

Брен уныло поерзал на лавке, а потом махнул на все проблемы рукой и тоже принялся за ужин.

Джейн заметила, как Эльза искоса бросает на статного и симпатичного Брена ищуще-заинтересованные взгляды, и от возмущения чуть не подавилась густым деревенским супом. Это что же такое я — улыбалась-разговаривала с молодым воином, а тут еще и она? Сделав на миг страшное лицо, Джейн исподтишка погрозила кулачком подруге. Та незаметно пожала плечиками и чуть скуксилась.

Хм, боевая ведьма и капитан стражи? А почему бы и нет — жаль только, с детишками им повозиться не придется… — подумал Valle, от которого не укрылась эта маленькая сцена и то обоюдное внимание, которое Джейн и Брен безуспешно скрывали. Чудные дела! Однако, похоже — я не ошибся…

После перемены блюд Джейн, уже осушившая свой стакан вина, потянулась к кувшину, дабы налить себе второй. Молодой барон хотел уж было сделать ей замечание, что в столь юном возрасте, да еще и обладающему Силой не стоит увлекаться хмельным, но тут Брен отложил в сторону вилку и легонько хлопнул ведьмочку по руке.

А в ответ на шутливо-возмущенную гримаску просто взял и перевернул ее стакан, поставив на скатерть дном вверх. В этикете многих народов это однозначно говорило, что по какой-то уважительной причине пить больше обладатель этой посуды не будет.

Джейн совсем уж было собралась возмутиться, но тут барон не повышая голоса, заметил.

— Брен, твои пять розог отменяются, — и, как ни в чем ни бывало, отдал дань внимания зажаренному на ребрышках мясу.

Молодой воин, встав, чуть поклонился сюзерену, а потом вернулся на лавку и тоже присоединился к общей трапезе.

— Это, ваша светлость, за то, что он сумел угадать ваше желание? — поинтересовалась Эльза, расправляясь со второй порцией салата и таким образом хоть частично вознаграждая себя за четырехдневное голодание.

Valle покачал головой.

— Не совсем. Да, я и сам собирался сделать Джейн замечание, но Брен поступил согласно своей совести — сам! Ведь он о магии, ведьмах и их привычках ничего не знает. Вот вам и результат.

Покачав головой, Эльза заметила.

— Значит, тут поощряется инициатива и действия по совести? А святоши еще утверждали, что рай на земле невозможен…

Хоббит, с кислой рожицей ковыряющийся вилкой в тарелке, проворчал:

— Свой рай мы создаем и разрушаем сами.

На эти слова никто не нашелся, что ответить, лишь Эльза покачала головой, — Надо же — не знала, что ты такой философ, Хэмми!

Хоббит сверкнул глазами и осторожно спросил барона.

— Вашсветлость, философ — это ругательство или совсем наоборот?

Valle запил ужин глотком вина, вытер губы салфеткой и бросил ее на скатерть.

— В данном случае — как ты выразился, совсем даже наоборот. Мысль твоя оказалась весьма неглупа, малыш, весьма! Так что — и твое наказание отменяется.

Глядя на просиявшую физиономию хоббита, все рассмеялись.

Джейн сыто вздохнула, почесала макушку.

— М-да, урок номер четыре. Сколько их еще будет?

— Побольше бы, — легкомысленно ответил Брен, вставая из-за стола. — Кажется, я вошел во вкус…

— Ваша светлость! — обратился Брен к своему барону, — Я караулы проверю.

И после одобрительного кивка вышел из трактира, подмигнув на прощание Джейн.

— Лисси! — позвал Valle хозяина, откинувшись на спинку своего персонального, специально для него имеющегося кресла.

— Не извольте беспокоиться, вашсветлость! — эдаким чертиком из коробочки подскочил тот.

— Банька для обеих ведьмочек истоплена, моя сестра с парой баб уже ждут. Комнату я приготовил, чистую одежонку тоже. Что-нибудь еще?

— Не буди их завтра, но как обе встанут, накорми и отправь ко мне…

Джейн совсем осоловела от съеденного и выпитого, а Эльза — та и вовсе впала в какой-то транс и более походила на неуправляемого зомби. Сестра хозяина трактира, здоровенная деваха, с ласковыми прибауточками утащила их за собой, а сам трактирщик получил полновесный, приятно греющий душу, двойной золотой цехин.