Арриол поёжился, вновь набросив на спину куртку и теперь только завязывая пояс штанов. Подумаешь, десять розог, эка невидаль. Да и драть тут не умеют - вот Ласло если брался за дело, тут уж до крови губы искусаешь, чтобы не опозориться криком.

Но вообще, странные дела. Настоятель Лефок вроде сказал, что способности у него имеются к магическим делам. Вот и отправил к своему старому боевому другу в школу на учёбу. Да, что и говорить, заведение тут знатное, с размахом устроенное… только вот, повторилась старая история - определили его опять в служки. На самую грязную работу. Опять шпыняют кто постарше, опять попрёки и полуголодное существование. Обманула та красивая полуэльфка - нет её, справедливости. Чушь, выдуманная теми, кто посильнее, для пущего обмана и успокоения остальных.

Он почесал пострадавшее место. Да уж, в таком деле главное расслабить спину да пониже, не напрягаться - вихлять, плыть всем телом вслед за розгой. Оно так слабее чувствуется, да рубцы быстрее сходят… Арриол проследил взглядом за будущим магиком, коему старшой устроил знатную выволочку. Дескать, негоже владеющему даром всякие пакости остальным устраивать. И в наказание определил парню безо всякой волшбы очистить двор от снега.

Эх, вроде бы оно всё правильно. Только вот, стоит поглядеть, как неумело орудует тот лопатой, так и не знаешь - то ли плакать с горя, то ли смеяться.

И парнишка сунулся в сарай. Громыхнул наваленным инструментом да принадлежностями, вытащил ещё одну снежную лопату.

Они встретились посреди широкого двора. Один сильный, богато одетый сын знатных родителей. И поджарый волчонок, как-то мимолётно-равнодушно пропустивший мимо ушей известие, что и его предки числились не последними дворянами в родных краях. Только вот, унесла их война. И не стоит о том задумываться, терзать сердце. Пустое всё - мечты, что мама когда-нибудь найдёт. Или отец обнимет. Нет их…

Они встретились посреди двора. И два взгляда скрестились, словно шпаги.

- Остынь, магик. К работе ты несподручный, в одиночку до завтра ковыряться будешь, - буркнул примирительно Арриол. - Я подсоблю.

Второй наказанный шумно и насмешливо выдохнул пар в морозный воздух.

- Серебрушки хватит?

- Дурак ты, ваше благородие, - беззлобно ругнулся Арриол, поворачивая лопату да намереваясь проложить вторую чистую полосу рядом с уже проведенной. - Я тебе помочь захотел… да замириться. Неправ я был, что врезал.

На лице сотоварища по несчастью красовались желтеющие остатки наспех сведённого целителем синяка. А ещё сквозь угрюмую насупленность виднелось недоумение. Как этот безродный умеет поставить себя так, что отпрыску благородного рода приходится задумываться прежде чем ответить или сделать что-то? Прав был, наверное, мэтр Карвейл, когда говорил, что и среди подлого люда встречаются настоящие перлы. Он снял перчатку и протянул ладонь.

- Терри, второй сын маркиза Рико. Я признаю свою вину за шалость - и прошу не держать зла.

Арриол недоверчиво посмотрел на протянутую руку. Выдержал взгляд тёмных глаз. И всё же, распрямившись, снял ладонь с ручки лопаты и пожал десницу ещё недавнему недругу.

- Арриол, сын погибшего в бою рыцаря д'Эсте…

Взгляд собеседника полыхнул изумлением. Как же так?… Но Ариол, пожав плечами, показал отпрыску знатного рода - как правильно держать широкую и неповоротливую лопату, как ловчее ею орудовать. И они вдвоём, сведя вместе инструменты и прокладывая широкую полосу, дружно погнали через двор растущую перед ними кучу снега. И уже на ходу сирота рассказывал парню свою нелёгкую историю.

- Хм, быть может, мэтр решил испытать тебя? - исходящий паром и мокрый хоть выкручивай Терри снял шапку и с наслаждением подставил разрумянившееся лицо лёгкому ветерку.

- Надень, а то застудишься, - буркнул Арриол, очищая лопаты от плотных пластов налипшего мокрого снега. - Может, и так, а может - пристроил пока поработать. Вроде ж тут, я слыхал, только с осени принимают новых учеников?

Терри не без вздоха напялил обратно на макушку бархатную шапочку, пожал плечами и окинул взглядом широкий двор. А что - больше половины уже осилили!

- А кто его знает. Только, негоже благородному сословию снег чистить.

Арриол сам не знал, каким усилием он сдержался. В виски ударил кипящий гнев… и отхлынул, покорно поджав хвост перед железной волей.

- Снег чистить негоже? А котлы липкие от жира драить вот этими руками? - он наступал на опешившего маркизёнка, показывая свои крепкие ладони. - А жрать объедки с господского стола, ковыряясь в помойном ведре - да и то не каждый день, каково оно? А безропотно сносить пинки да затрещины от всех, кому только не лень над сиротой власть проявить?

Вжав голову в плечи, побледневший Терри отступал назад. Его едва не стошнило от живописно обрисованного процесса добывания и приготовления собачатины во рву под монастырской стеной. От одного только упоминания о побоях за то, что не сделана работа, непосильная даже для здорового взрослого мужчины. А ночью ещё терпеть, пока не устанет прыгающая и вертящаяся на нём Адель - и не дай боги, брызнуть раньше, чем эта жирная и потная коровища натешится всласть. Уши потом чуть не отрывает, змеюка…

Встревоженный Ив Карвейл всё же отошёл от окна, когда двое парнишек внизу вроде снова помирились. И вновь принялись скрести от снега широкий школьный двор. Мальчишки, что с них взять - и он снова окунулся в глубины магических материй, формулируя и оттачивая до предельной остроты и ясности это растреклятое правило сохранения и преобразования энергии.

Фирелла устало расправила плечи. Ну что ж… хоть магический опыт нынче и не удался, а всё же, ещё несколько чисел в таблицу занести удалось. Да и лекцию ученикам третьего года она провела со своим всегдашним блеском - ни один не заскучал и не вдался в шалости, все слушали затаив дыхание и едва не пораскрывав от восторга рты. Правда, поначалу немного смущал мальчишка-служка, что начищал стоящие у стен бронзовые подсвечники. Но дело своё он делал тихо и почти незаметно, так что Мастер Молнии и сама понемногу увлеклась рассказом и показами.

И финальная демонстрация особым образом закольцованной молнии, вдоль которой так легко и изящно можно пересылать почти неограниченные порции энергии, понравилась даже ей самой.

Проверив напоследок тёмные и пустые классы, волшебница почти уже собралась покинуть учебный корпус, когда её привыкший к тишине слух привлекло позвякивание клинков из устроенного сбоку небольшого зала. Всё-таки прав мэтр Карвейл, приговаривая, что в здоровом теле здоровый дух, и без исключения заставляя не только всех учеников, но и их наставников уделять должное внимание физическим упражнениям.

Оттого Фирелла лишь улыбнулась. Но затем сообразила, что выделенное для занятий время давно закончилось, и наступило то время между ужином и отходом ко сну, когда на досуге можно отдохнуть, поразмыслить о чём-то или заняться личными делами. Потому волшебница приподняла в удивлении бровь и решительно свернула сюда.

В освещённом парой свечей да сиянием волшебного шара гимнастическом зале двое мальчишек изощрялись в фехтовании на шпагах. Стремительное и изящное мерцание стали порхало в воздухе стрекозиными крылышками, и лишь после возгласа одного из них распалось надвое, прекратив далеко разносящийся лязг разгорячённого металла.

- Стоп! Я же объяснял, Арри - проведи мысленно прямую линию от кончика клинка к локтю. В начале и конце шестой позиции она должна выдерживаться, - один из парней кончиком шпаги легонько постучал по предплечью другого, заставляя выдержать нужное положение.

Волшебница только сейчас обратила внимание на личности фехтующих и просто-таки изумилась. Она шагнула внутрь и не терпящим возражения голосом поинтересовалась, что здесь происходит. Мальчик-служка, вот-вот грозящий вырасти в парня-одно-заглядение, опустил клинок и откровенно поскучнел.

- Я выполнил дневной урок, мэм, и это время после ужина - моё…

Зато его напарник, мокрый и темноволосый ученик магической школы, шагнул вперёд, загораживая собой приятеля. Фирелла скептически прищурилась на него.

- Что вы можете сказать в своё оправдание, молодой человек?

- В оправдание чего? - нахально поинтересовался отпрыск дворянского рода. - Я обучаю Арриола фехтованию. Мы занимаемся чем-то предосудительным? Или предаёмся праздному безделью? Или - упаси боги - употребляем хмельное?

При этом он так демонстративно повёл носом в сторону волшебницы, которая по пути сюда опрокинула рюмашку травяной настойки на импровизированном сабантуйчике в честь дня рождения одного из преподавателей, что та гневно выпрямилась.

- Чем мы вас так прогневали, почтенная госпожа Фирелла? - парнишка откровенно забавлялся ситуацией. - Станете испепелять нас молниями ваших прекрасных глаз? Не стоит, право… Я на днях чуть не согрешил гневом против Арриола - и мэтр Карвейл мне таких чертей всыпал, ух!

Фирелла медленно выпустила воздух сквозь стиснутые зубы. А в самом деле - что она так взъелась на этих мальчишек? Верно говорит этот нахал знатного рода - ничем предосудительным… надо будет и в самом деле внять советам Карвейла да взять денёк отдыха. Выспаться вдоволь, погулять по лесу, пока снег не сошёл и тропинки не превратились в непролазную грязь.

- Что ж, молодые люди - ваша правда, - волшебница успокоилась и даже чуть улыбнулась. - Но если не хотите действительно получить нагоняй - наденьте на клинки хотя бы защитные наконечники.

И удостоив поклонившихся хулиганов величественного кивка, почтенная госпожа Фирелла с достоинством удалилась. Хоть и происходла она из рода простых ремесленников - но уважения к себе добилась не по праву рождения, а своим трудолюбием да искушённостью в магических материях. А потому даже не сочла нужным оставить у двери особое заклинание, позволяющее слышать, что говорится здесь - находясь там. Зря она этого не сделала… а может, и нет.

- Стерва, - энергично прокомментировал задиристый Терри. Он в сомнении повертел в пальцах круглый наконечник и не без вздоха надел его на кончик шпаги. Снабжённый особой магией обточенный кусок деревяшки тотчас прилип намертво, и сам по себе не отвалился бы ни за что.

- Но лекции читает - закачаться, - Арриол тоже внял совету старших и снабдил свой клинок защитным приспособлением. - Я сегодня хоть подсвечники полировальным порошком драил - а и то заслушался.

И необидно засмеявшись, он хорошо узнаваемым тоном важно продекламировал:

- Таким образом, молодые люди, в правильно составленном магическом диполе сумма всех магических векторов с учётом их направления и величины всегда равна нулю, - и фыркнув, стал в позицию. - Продолжим? А потом я тебе с кинжалами помогу - меня учил Зурн Ан, такой матёрый головорез из Императорской гвардии, что не приведи боги.

Терри встряхнул давно и напрочь пропотелой головой, отгоняя воспоминания о волшебнице, и азартно воскликнул:

- В позицию!

Над затерявшейся в лесах на полудне Империи школой магии наступила ночь. Чёрным покрывалом накрыло её облачное небо, и даже ветерок стих, утихомирив свои шалости до следующего дня. Спали ученики и почти все преподаватели, мало-помалу затихала суета среди слуг и даже затаившихся по укромным уголкам влюблённых парочек.

Оттого-то и понятным оказалось удивление старичка-сторожа, когда он заметил в одном из больших застеклённых окон библиотеки мелькнувший там дрожащий огонёк и поспешил туда. Уж не пожар ли? И не раскрылась ли ненароком одна из застёгнутых в массивном переплёте магических книг, могущих наделать нешуточных делов одним только этим?

Однако в больших и таинственно пахнущих пылью и знаниями залах библиотеки оказалось тихо и спокойно. Неслышно пройдя привычной походкой вдоль уводящих в глубину проходов, сторож наконец заметил причину своего беспокойства - у одного из высоких стеллажей высотой в три человеческих роста, на раскладной стремянке под самым потолком на верхней ступеньке сгорбился кто-то с таким неподъёмным фолиантом в руках, что его по доброй воле или просто так вряд ли кто стал бы раскрывать. На краю полки ровным светом горел толстый свечной огарок в широком жестяном подсвечнике, и всё это зрелище навевало прямо-таки умилительную ностальгию.

И этот некто с таким увлечением читал что-то, водя по строкам рукой и шепча губами, что даже не заметил подошедшего к подножию старика со светильником в руке…

Арриол ещё раз перечёл длинную, протянувшуюся через всю немалой ширины страницы магическую формулу. Нет, что-то тут не вяжется… С тех пор, как он однажды, тихонько натирая воском полы в задней части учебной комнаты, с изумлением обнаружил, что вполне понимает рассуждения и объяснения преподавателей, он всерьёз озаботился этим делом. Учиться и знать то, что неведомо другим? Хех - этих оболтусов-учеников за уши, силой тянут к знаниям. Ну а мы сами втихомолку, сами. Вот и приходится ночами урывать время ото сна и разбираться в пропущенном или непонятом. Благо оказалось, что в гудящую от усталости голову слова и понятия проваливаются легко, как в бездонную копилку.

Но вот когда он вчера в глухом уголке подвала, потея и бледнея от волнения, сам попытался наколдовать магический светильник… ой, даже вспоминать о том не хочется. Ежеминутно прислушиваясь к звукам наверху и у входа - уж не приближается ли кто? - едва дыша от страха, он впервые в жизни шагнул. И вывел непонятную часть себя из-за ставшего привычным да уютным прикрытия, из-за надёжной защиты амулета, позволил ей дрожащим и робким голосом произнести в мыслях сотни раз затверженную формулу.

А затем долго, с непонятным ощущением в душе и холодком в животе рассматривал ярко полыхающий огненный шар, едва не прожёгший дыру в бочке с огурцами. Вот погасить это диво вышло куда как труднее… ой!

- Что вы здесь делаете, молодой человек?

От неожиданности Арриол подскочил на месте, совсем забыв, что потолок находится слишком близко от макушки. Ах, чтоб вас всех!…

Фолиант самым подлым образом сложился меж колен и полетел - правильно, прямо на лысину подслеповато щурящемуся старикану. И в довершение всех несчастий, стремянка от такого неосторожного движения скособочилась - и медленно, величественно стала заваливаться набок. Ненароком смахнув локтем с полки свой тут же погасший подсвечник, шипящий от боли в макушке Арриол с ловкостью ящерки перескочил на стеллаж и уцепился руками за деревянный брус.

Пользуясь тем, что между шершавым сводчатым потолком и нестерпимо пыльными томами оставалось вполне достаточно места, он в потёмках перелез на другую сторону и замер, прислушиваясь.

Только сейчас окончательно завалившаяся лестница знатно грохнула о каменный пол, сотрясая, казалось, не только библиотеку, но и всё здание школы. Рассыпалась обломками, разлетевшись по неширокому проходу и заглушая глухую ругань придавленного ещё несколькими выпавшими книгами сторожа. Эка незадача…

Но Арриол уже спустился с той стороны вниз, воспользовавшись полками как ступенями. И легко, наощупь пробуя книги по сторонам, на цыпочках пробирался к выходу. Благо оказалось, что сквозь большие окна проникало достаточно света от горящего днём и ночью над главной башенкой магического шара, да и из коридора попадало немного - и привыкающим к потёмкам глазам того оказалось достаточно. Прислушавшись на миг, он определил, что дедуган уже выбрался из-под книжного завала и теперь осматривается в тусклом свете своего чудом уцелевшего светильника.

А стало быть - самое время делать ноги!

Мэтр Карвейл хмуро присматривался к очертаниям школьных зданий. Приблизил своё магическое восприятие, всмотрелся в стену. Да, прав, наверное, мэтр Сонби - избыток магии притягивает всякий сор, пыль и сажу, толстой мохнатой шубкой оседающие на поверхности камня и кирпича. Надо будет пройтись хорошенько и почистить. Заодно и покрыть особым слоем…

Он снова отодвинул точку зрения, улыбнулся. Корпуса, стены и башни, сложенные из особым образом чередующихся рядов дикого серого камня и тёмно-красного, почти вишнёвого кирпича, смотрелись очень красиво и даже немного щеголевато. Если бы ещё… ага - всё верно. Наверху жилого корпуса мальчишка в драной куртке растворил большое окно и натирал особым составом дерево рам. А двое недорослей из числа проштрафившихся недоучек помогали ему лёгонькими порциями магии. Мыли и осветляли толстые, калёные по гномьему рецепту стёкла, смазывали жиром массивные бронзовые петли и запорные ручки, по коим уже прошлась рука… ах да, опять этот Арриол.

Хороший парнишка, всякая работа спорится. Но строптивый до ужаса… почтенный Мастер Огня вздохнул и отошёл обратно в глубину комнаты, возвращаясь к своим занятиям. Всё бы хорошо, да вот только назойливой мухой крутилось в голове недавнее сообщение сторожа, что кто-то в школе завёлся. По ночам то в библиотеке шурует, то замечено было, что в комнатах магического инвентаря стёрты особые, тайные метки.

Уж не дознатчик ли чей? Мысль эта настолько не понравилась первому наставнику и основателю школы Высокого Мастерства, что на сосредоточенное лицо его выплыло раздражённое выражение. В принципе, хоть и стараются по мере сил поддерживать завесу секретности и в особенности от эльфов - но полноте, дамы и господа! В конце концов, такое масштабное дело рано или поздно раскроется.

Что ж, если лазутчик от перворождённых тут шастает, это полбеды. А если кто из действительно врагов Империи? Да хотя бы ловкий парень из Царства Света, раскинувшегося на полуночи и почитающего превыше совести свои священные писания. Или посланец от харадского султана…

Мэтр невесело усмехнулся. Ну, уж чернокожего харадца ни с кем не спутаешь - таких в стенах школы и вовсе нет, совсем уж глупости в голову лезут. Хотя, могли и подкупом кого соблазнить… волшебник встряхнул головой - эдак можно и до демонов дофантазироваться. А потому он положил закладку в толстую книгу и решительно закрыл её, отсекая себя от недописанной страницы.

Что ж, весна? Первый погожий день? Фирелла вчера взяла выходной и лишь вечером вернулась с прогулки по лесу, вся разрумянившаяся и с загадочным блеском глаз. Надо и себе немного подышать воздухом - так недолго и совсем сбрендить с этой магией…

Арриол работал споро и ловко. Работы бояться? Вот уж это не для нас - ведь и самому любо-дорого поглядеть, каким огнём сияют под весенним солнцем надраенные металлические части, какими прозрачными до неощутимости стали стёкла и какой мягкой желтизной светятся рамы, очищенные от грязи и заново покрытые слоем прозрачного, сваренного в лабулатории мастера-травника волшебного лака.

Окна во всём корпусе уже закончены и радуют глаз своей почти наощупь воспринимаемой новизной. А теперь, после обеда, предстоит самое приятное. Отчего-то Арриол любил работать именно с деревом - потому бесцеремонно выгнал из верхнего коридора и комнат всех оболтусов вкупе с парой возглавляющих их занудных преподавательниц. И теперь мягкими движениями втирал смесь магии, воска и ещё каких-то травяных эликсиров в дубовые панели стен и паркетины. Время от времени он отрывался от щёток и тряпок, рукой проводил вдоль мелких плотных волокон, словно вслушиваясь - а чего же хочет это дерево? Зачёрпывал ещё, втирал опять. И под чуткими ладонями разгоралась древесина огнём осеннего пожара, золотилась лёгким багрянцем и словно неярко светилась изнутри…

Да и сами вы наверняка знаете - каково оно, когда работа делается с душою и умело, когда душа поёт и всё ладится… ну всё-всё.

К тому же, две девицы четвёртого года обучения, за устроенную в трапезной склоку определённые отбывать повинность, сильно не напрягались. Иногда подпитывали остывающий и выдыхающийся раствор малыми толиками пряно щекочущей нос магии, насыщали его прихотливыми завитками девчоночьей волшбы. А в перерывах, по совету Арриола, вслух зубрили свои записанные округлым почерком лекции. И тотчас же принимались с удвоенным усердием декламировать, едва парень отвешивал им ехидную реплику или ловил на неточности. Уж на голову и память он никак не жаловался.

Хех, ну и мы послушаем. Зря, что ли, говорят - руки заняты, а голова свободна?

Увлёкшись, Арриол успел к вечерней зорьке довести до изумительного блеска весь третий этаж. И остановился только тогда, когда пятясь, упёрся пятками в торец коридора, а вынужденные ретироваться на лестницу девицы охрипли совсем - но даже они вызубрили классификацию типов магии, её особенности и разновидности. Спроси сейчас кто-нибудь - как различить полярные и векторные воздействия, и любой из троих ответил бы без запинки. Чётко и грамотно, словно по-писаному.

Арриол усмехнулся, закончил натирать последние паркетины и ещё раз прошёлся щетиной полотёрок по плинтусу. Затем ойкнул, обнаружив, что поясница напрочь отказывается повиноваться. Кое-как на четвереньках он выбрался на лестницу, смешно переставляя непослушные конечности.

И тут оказалось, что совсем невежливо упёрся макушкой в пятую точку одной из учениц, что спустилась на пару ступенек и вознамерилась сесть передохнуть. Однако девчонки оказались свои, из простых. Обе чуть помладше Арриола, одна вполне ничего - а другая, которую он так невежливо боднул под зад, выглядит как белобрысая совсем ещё малявка. Будущие магички сочувственно посмотрели на него, переглянулись - и без лишнего чванства помогли тихо охающему парню понемногу распрямиться, уцепиться за перила да сесть на верхнюю ступень загибающейся вправо-вниз широкой лестницы.

Эх, хорошо…

Снизу затопали известные и знаменитые на всю Школу сапожки мэм Харальды, которая по совместительству с преподаванием таинств погоды ещё и курировала среднюю группу учеников женского пола, так сказать. И вот пухленькая мадам деловито тарахтела наверх, чтобы проверить - всё ли готово. А за нею гуськом семенил целый выводок… нет, не цыплят - будущих магичек, а пока что болтушек, тарахтушек и попрыгушек. Судя по налипшим на обувь жирным комьям грязи пополам со снегом, дамочка вела своих подопечных как раз из трапезной, разбитую дорожку к которой так и не собрались в этом году заново вымостить камнем.

- Ага, опять бездельничаем? - равнодушно проворчала пухленькая преподавательница, беззаботно оставляя на ступенях жирные отпечатки.

Старшая из помощниц Арриола что-то попыталась возразить, но мэм Харальда только укоризненно покачала шляпкой, и пара длинных фазаньих перьев послушно колыхнулась вослед.

- А вы, ученицы четвёртого года, от болтовни совсем охрипли, как я слышу по голосам, - лицо её лицемерно омрачилось, и она даже якобы с сожалением вздохнула. - Все трое сегодня без сладкого на ужин.

Однако стоило ей гордо задрать нос и ступить с лестницы в полутьму коридора, как подошвы преподавательницы предательски разъехались, выскользнули из-под неё - и мэм Харальда самым постыдным образом шлёпнулась на пятую точку и спину, задрав к потолку сапожки и нелепо полосатые вязаные чулки.

- Бог шельму метит, - Арриол зло, обидно засмеялся, ничуть не подумав понизить давно уже начавший ломаться голос, на этот раз прозвучавший этаким симпатичным бархатистым баском. Поясница и спина потихоньку начали отходить, но попытаться встать он пока что благоразумно не порывался, лишь потёр их кулаком. И улыбнулся, подмигнул прыснувшим в кулачки ученицам, что уже подтянулись наверх и не смогли сдержаться при виде оказии с почтенной дамой.

- Что ты себе позволяешь? - голос преподавательницы взвился было до небес, но она всё же пересилила себя, не позволяя окончательно упасть своему авторитету. - И кто тут разлил масло - это что, специально подстроили мне каверзу?!!

- Глаза раскрой пошире, дура, - Арриола разобрала злость - так надоело ему сносить шпыняния иных взрослых. - Мы втроём полдня корячились, коридор полировали и доводили до ума, а ты…

Он всё же встал, вцепившись в широкие перила и закусив губу от стрельнувшей вдоль спины пронзительной боли.

- А ты, Харальда, сапожищами грязными - по нашей работе. Хочешь, чтоб тебя уважали? Так уважай других,… - и прибавил вовсе уж неподобающее словечко.

Женщина кое-как утвердилась на широко расставленных ногах. Вздохнула глубоко, не давая излиться из уст словам досады и злости, не говоря об уж так и просящемся на голову этого хама холодном колдовском дожде. Харальда поправила чудом не слетевшую с головы шляпку, дёрнула презрительно щекой. И всё же вымолвила слова власти, послав их вдоль коридора надменно вытянутой рукой.

Загорелись сами собою висящие вдоль стен причудливые магические светильники, сделанные прихотливою рукою гнома то в виде ветви дерева, то когтистой лапы демона, держащих нынче полыхающие ярким светом волшебные шары. Неслышный колдовской вихрь пронёсся вдаль, заставляя разгореться огни и мягко засветиться золотом да охрой любовно отполированные руками и магией деревянные части - для утепления все стены и полы были укрыты панелями да паркетом.

Арриол услышал, как за спиной восхищённо ахнули сгрудившиеся любопытные ученицы. Да уж, тут посмотреть было на что - светящийся мягким сиянием коридор выглядел почти как в сказке, настолько он оказался прекрасен под беспощадными магическими заклятьями. Но больше всего он обрадовался, когда нигде, ни в едином месте не проступило тускло-белёсое пятно небрежно или торопливо сделанной работы. Не проявилось ни капельки равнодушно обойдённого вниманием тёплого, ароматного и кажущегося живым дерева.

Лишь тут, у лестницы, едким и ядовитым мерцанием полыхнули оставленные Харальдой грязные отпечатки. Преподавательница сначала побледнела - уж она вовсе не была той… гм-м, как назвал её молодой нахал. И прекрасно соображала, что подобного результата невозможно добиться одною магией или работой. Только прикосновением рук, неравнодушных к своему делу, и направляемых поющим от тихой радости сердцем. Она недоверчиво закрыла глаза, чтобы потом открыть их и ещё раз, как бы по новой, насладиться зрелищем этой красоты…

- Что ж… неплохо, - всё же она не позволила дрогнуть своему голосу. - Однако, я подтверждаю своё вынесенное ранее наказание - за дерзость и непочтительность в разговоре со старшими. Все трое остаются не только без сладкого, но и без ужина вообще.

Мэм Харальда обернулась и строго посмотрела на ничуть не обескураженных её словами провинившихся. Уж Арриол-то прекрасно знал не один лаз на кухню, и втихомолку уже подмигнул подругам по несчастью, изобразив жестом - не бойтесь, с голодухи не помрём.

Некоторое время она рассматривала их чумазые от воскового лака и магии мордашки, затем величаво кивнула - и перевела взор на вверенных её попечению учениц.

- Девочки - все вниз. Я покажу вам одно полезное заклинание, чтобы вычистить обувь до такого же блеска, - и уж собралась было спуститься следом за ними, как старшая из двоих вовсе не нашкодивших шагнула вперёд.

- А чем я должна проштрафиться, чтобы и на завтра попасть на полировку коридора? Ведь ещё два этажа остались… - и подумав немного, чётко и внятно вымолвила в расширившиеся от такой дерзости глаза волшебницы. - Дура!

Белобрысая малявка демонстративно вытерла о себя заляпанную ладошку и с наслаждением повторила. И глядя в лицо волшебницы, хихикнула:

- Мы пока тут пыхтели, оказалось, что за это время прочли вслух весь курс общей магии - и я его до конца жизни теперь не забуду. А завтра хочу зазубрить введение в травничество - через месяц нам по нём тоже испытание держать.

Мэм Харальда сдержалась. Уж она не понаслышке знала, что робким и тихоням в магии делать нечего. Наоборот, тут преуспевают яркие и неординарные личности - вроде этих нахалок.

- Что ж, в наказание за словоблудие вы завтра подвергаетесь тому же наказанию, что и сегодня - на втором этаже, - и поспешно добавила, не дожидаясь новой порции дерзостей. - И послезавтра тоже, на первом… только избавьте меня от выслушивания прочих нелестных слов.

Проводив взглядом качающиеся перья шляпки уплывшей вниз дамы-преподавательницы, Арриол показал в её сторону язык. Заслышав, как та уже внизу распоряжается и показывает ученицам что-то такое, от неудачного применения и повторения которого засвербело пониже спины, он вздохнул. Своей латаной ветхой курткой вознамерился вытереть с паркета жирную грязь, но обе ученицы что-то шепнули - и крохотный вихрь магии стёр отпечатки подошв. И ему осталось только дохнуть на дерево да напоследок отполировать паркетины прикосновениями ткани.

- Пошли, - вздохнул он, кое-как распрямляясь опять. - Я вообще-то, с кухни жратву обычно не таскаю - но для вас принесу кой-чего вкусненького…

А позади них понемногу гасло колдовское видение. Притухало сияние дерева, тусклее стали светить магические шары, особым заклинанием почуяв, что в коридоре никого нет. И лишь в самом углу, за шторой, в страшных корчах подыхал придушенный беспощадной магией последний на этаже жучок-древоточец.

- Я Милка, - старшая из будущих магичек подала ладошку, безоговорочно признавая равенство парнишки из слуг.

- Селена, - вторила ей белобрысая малявка, на всякий случай немного нахмурившись - не станут ли над нею подшучивать? Ведь родители назвали её в честь богини луны… и наверняка не просто так, имелись для подобного некие причины.

Арриол осторожно прикоснулся к тонким девчачьим рукам, тоже представился. Да и подоспевший из третьего корпуса Терри тоже не стал жеманничать. Благо препод по векторной магии так вымотал всю душу, что он уже и ноги еле волочил. Но выслушав историю злоключений, парнишка просто восхитился. И тоже из чувства товарищества не стал идти на ужин - зато идею устроить с наступлением темноты хороший налёт на кухни воспринял просто-таки с неописуемым восторгом.

И вот уже за углом обе девчонки что-то демонстративно тарахтят о своих секретах-по-всему-свету с таким видом, что только одно это напрочь отбивало у любого желание подойти и попасть под обстрел этой несносной трескотни. А под их прикрытием более поднаторевший в волшбе Терри что-то такое пошептал - и с его плечей Арриол нырнул в незаметно оставленное незапертым окно кухни. Магическим глазом в темноте оказалось видно хоть и как-то непривычно, но довольно хорошо. А посему позабытое под кухонным полотенцем кольцо до одури ароматной эрдельской колбасы сразу нашло своё надёжное пристанище в котомке.

Да и полбуханки пышного, собственной выпечки хлеба, коим так гордился распорядитель кухонь, тоже перекочевало в полотняный мешок. Равно как и горшочек майского мёда, отчего-то оказавшийся на верхней полке за расписным праздничным блюдом. И банка вишнёвого варенья, обретающаяся зачем-то не в погребе, а под вычищенной до блеска перевёрнутой кастрюлей.

И прочие, прочие вкусности. Как говорит немного важничающий Терри, "всякое чудо должно быть хорошо организовано". Правда, всё это подготовила младшая повариха, чтобы ночью угостить своего дружка перед… да и после тоже. Но ничего, придумает что-нибудь ещё. И Арриол не без натуги высунул в окно в конце концов оказавшийся вовсе не таким уж и лёгким мешок. Отпустил его, ощутив как снизу добычу подхватили ладони друзей.

- Тс-с! Харальда чешет… - пришлось нырнуть пониже и выждать, пока неуёмная магичка невесть зачем пройдёт в потёмках в находящуюся слегка на отшибе каморку мастера-травника - уж больно пряные и неистребимые ароматы там витали. Хотя да, понятно, зачем этой магичке туда понадобилось - травник дядька не злой и вполне симпатичный. Хех, весна, однако!

И когда Терри снаружи сообщил наконец, что всё спокойно, Арриол с холодеющим от страха сердцем перевалил через подоконник. Прикрыл за собой створки, особым образом постучал по ним, чтоб сами собой захлопнулись разболтанные и заботливо смазанные запоры - и четверо сорванцов не мешкая припустили подальше отсюда.

Всё-таки был в роду у Селены кто-то из любителей поковыряться в чужих замках, не иначе! Ибо малявка чуть смущённо приложила ладошку к двери на чердак, задрала глазёнки кверху и еле слышно шепнула что-то маловразумительное. В замке тотчас что-то с лёгким скрежетом хрумкнуло - и вот уже облизывающаяся в предвкушении ужина четвёрка бесшумной цепочкой проникла на громадный, полутёмный чердак жилого корпуса.

Любопытная луна заглядывала через оконце, освещая прижавшихся спинами к восхитительно тёплой каминной трубе малолетних любителей острых ощущений. На хозяйственно припасённой Милкой чистой тряпице еда оказалась тщательно разложенной и даже нарезанной - благо по какому-то наитию Арриол прихватил свой боевой нож. И теперь все рты жевали, животы сладко и удовлетворённо урчали. А мёд ложкой по очереди, а вишнёвое варенье с топлёным молоком и большим ломтем свежего белого хлеба с ещё хрустящей на зубах корочкой!

У-уй, как же это вкусно… особенно когда Терри и Милка не нашли ничего лучшего, как прямо тут же, чуть отодвинувшись из лунного сияния, начать вить кружева заклинаний - уж эта парочка оказалась знакома давно. Зато перепачканные мёдом и пахнущие молоком с вишнёвым вареньем губы Селены оказались хоть и вкусными, но совсем неумелыми. Да ну её! Девчонка…

И Арриол впервые в жизни приобщился к излюбленному занятию школяров-магиков. Когда слова ещё не рождённых заклинаний вдруг вспыхивали в полутьме причудливой вязью. А иногда даже лесенкой, когда кто-то умело пользовался приоритетами Сил. Порхали светящимися полупрозрачными облачками нежного сияния и величаво плыли то ли цветами, то ли диковинными вуалевыми птицами.

Двое друзей тут же присоединили к ним свои усилия - и вот в пространстве чердака возникли никогда не виданные миры. Милка добавила порхающих и совсеми не страшных дракошек, а Терри изобразил могучий и седой от древности замок. Чёрт… а ведь это получше мёда будет… особенно в сиянии улыбающейся Селены…

Наверху с лёгким визгом распахнулась дверь. Показался ровный немигающий свет, а по ступеням сюда затарахтели чьи-то шаги. И вольготно развалившаяся по всему объёму подвала бархатная тьма неохотно отступила в углы. До поры, конечно…

Арриол сбежал в прохладу внизу, поставил наземь большую корзину и принялся загружать в неё указанные распорядителем кухонь припасы. Десять кругов до одури вкусно пахнущих эрдельских колбас, два оковалка шпигованного чесноком и можжевельником сала, вот в эту плошку солёных огурцов. Маленький бочонок маринованных маслят парнишка поставил пока рядом.

Так, что ещё?

Он нырнул в соседнюю камору, куда еле доставал свет принесённого с собой светильника. Тут на широких полках рядами лежали головки сыров всех сортов и размеров. Хотя Арри ещё слабовато в них разбирался, но не отличить жирный мягкий сыр горцев от остро и бесстыже пахучего равнинного, укрытого тонким слоем серебристо-зелёной плесени, было не так уж и трудно.

Миг-другой он сосредоточенно и недоумённо разглядывал на нижней полке здоровенный круг с белеющей в боку прорехой, и лишь пригнувшись заметил следы острых зубов. Хм-м, если это и крыса, то размером с хорошую собаку.

Краем глаза он углядел сбоку еле заметную тень. Но ещё чуть раньше до его обострившегося в тишине и полутьме слуха донеслось какое-то шебуршание.

Как он успел отпрянуть и прыгнуть назад - вряд ли сообразил и сам. Но надёжная тяжесть припрятанного сзади под курткой ножа словно сама собой прыгнула в ладонь. Привычная отмашка, неосторожному стоившая бы разрубленной руки или живота, отозвалась в руке тупым ударом и скрежетом хватанувших сталь зубов. Глаза твари укололи сознание розовым блеском, и Арриол не колеблясь ткнул меж них клинком.

Снова тупой удар, будто в твёрдое дерево. Странно, любая крыса уже давно пустилась бы наутёк, а собака подала бы голос…

Парнишка полосовал крест-накрест перед собой, то делая стремительные выпады в смутно мечущуюся тень, то в последний момент ускользая назад от клацанья челюстей. И всё же он медленно, еле заметно отступал. Нет, не боялся - наоборот, вдруг ставшая ясной и холодной голова работала чётко. Свет, хотя бы лучик света от оставшегося у входа фонаря!

И в тот момент, когда раздосадованная неудачей кошмарная морда на миг мелькнула в рассеянных отблесках, Арриол стремительным ударом вогнал клинок в чёрный блестящий глаз…

Фирелла как раз закольцевала так и норовящую распрямиться молнию. Лохматящийся разряд послушно замер перед нею в воздухе. Он дрожал и расплывался во все стороны, но всё же постепенно успокоился. А волшебница задумалась над вовсе не тривиальной мыслью - ведь этот лилово мерцающий бублик можно напичкать энергией под завязку? Либо использовать как хранилище и удобное средство, когда надо быстро сбросить или зачерпнуть энергии, либо запихнуть в толпу вражин и потом каким-либо способом нарушить равновесие. И тогда…

Что тогда, Фирелла так додумать и не успела. С внезапным стуком входная дверь распахнулась. Причём с такою силой, что с верхней полки некстати рухнул горшок с буйно цветущей цилярией. Поморщившись от попавшей в нос пыльцы, женщина вовсе неизящно чихнула. Однако этой малости хватило, чтобы лилово полыхающий разряд с грохотом разлетелся во все стороны неистовыми ошметьями.

- Несносный мальчишка! - проворчала оказавшаяся сидящей на пятой точке молодая госпожа волшебница, утирая с лица копоть.

Сквозь чад она одним глазом пыталась рассмотреть нанесённый лаборатории урон, а другим неприязненно поглядывала на так бесцеремонно нарушившего её опыт Аррола.

- Извините, мэм, - зачастил тот и предъявил нанизанную на клинок совершенно отвратного вида здоровенную тварючку. - В продуктовых подвалах вот, они завелись. Если еду попортят, ладно - а если цапнут кого?

Волшебница милостиво позволила возмутителю спокойствия подать себе руку и помочь утвердиться на ногах. Недоверчиво она покосилась на изрядного размера тушку, при осмотре которой первым делом бросалась в глаза совершенно потрясающая коллекция зубов и когтей, а уж потом и буро-чёрная короткая шерсть и длинный крысиный хвост.

Тварь никак не хотела умирать. Она ещё слабо подрагивала, а из блестящих чёрных глаз упрямо не исчезал живой, осмысленный огонёк.

- Это не повод… - Фирелла набрала уже было в лёгкие воздуха, чтобы устроить служке хорошую трёпку.

Однако в этот момент почтенной магичке почудилось что-то знакомое в очертаниях висящей на клинке животины. Справочник по грызунам покорно переплыл с полки в женскую руку, замельтешили под взглядом словно сами собою перелистываемые страницы. Затем другой том, украшенный эльфийской руной на обложке - уж остроухие знают толк во всякой живности.

- Нет, не то, - Фирелла призадумалась, на всякий случай сунула припудренный пыльцой и прикопчённый нос в атлас особо опасных экземпляров.

И присвистнула от удивления.

- Крысолаки, разновидность оборотней. Особо опасны в стае, - вслух процитировала она и с удивлением воззрилась на Арриола. - Что ж, не зря один юный нахал занимался фехтованием… возможно, мне придётся переменить своё мнение. Вход в подвал закрыт?

Арриол подтвердил, что дверь заперта, и на всякий случай её стережёт Терри со шпагой и каким-то оранжевым заклинанием в ладони.

- За мной, - распорядилась волшебница.

Уже на ходу, мимолётно она пригасила ещё тлеющий от неудачно завершившегося опыта рукав - так вот откуда такая вонь идёт! Надо будет шерстяную ткань заменить на что-то более лёгкое… выбросив из головы пока что эти рассуждения, волшебница прикинула, что давненько не бросалась во всякие авантюры.

У входа в продуктовые погреба и впрямь обнаружился взъерошенный Терри с клинком и магией в руках, а чуть поодаль сгрудилась немалая толпа учеников и учениц. И все они с озадаченным и немного перепуганным видом взирали на толстую дверь, из-за которой доносилось подозрительное и такое восхитительно опасное царапанье! Хм-м… По-хорошему, стоило бы прихватить ещё кого-то из волшебников, да заручиться поддержкой учителя фехтования… но в детских глазах горела такая вера в неё, блистательную Мастера Молнии, что Фирелла только покачала головой да засучила рукава.

- Терри, Арриол, прикрываете мне спину, - распорядилась она. - А вы, дети не стойте просто так. Вспомните, что вы изучали о крысолаках, методах борьбы с ними - и на всякий случай приготовьте свои волшебные палочки. Если какая-нибудь тварь удерёт от нас и прорвётся к выходу, я надеюсь, что вы не посрамите чести нашей школы?

Ответом оказался такой восторженный рёв и лес нацеленных палочек всех цветов и калибров, что волшебница даже улыбнулась. Затем широким жестом, словно размазывала что-то в воздухе, она навесила на всех троих участвующих в вылазке заклинание ночного зрения, и толкнула дверь.

Так и осталось неизвестным, на что же рассчитывали крысолаки, вознамерившиеся оккупировать подвалы со столь лакомыми для них припасами. Но поначалу спустившейся вниз волшебнице показалось, будто их тут настолько много, что Фирелла по своей исконно женской мышебоязни на миг даже смутилась. Однако мальчишки прикрыли её с боков, проворно орудовали вжикающими и с хряском разрубающими плоть клинками, а Терри иногда рассыпал вокруг огненные искорки. Хоть они и не причиняли особого вреда наглым захватчикам, но свет и огонь тем явно не нравился.

- Ну что ж, - Фирелла потёрла до сих пор чешущийся нос, и с досады на саму себя так сыпанула вокруг веером, что оба парня восторженно завопили "ура".

Сказать по правде, заклинание это было совсем дохленькое. Ведь расходящиеся из ладони молнии оказывались тем слабее, чем их было больше - а всё же, с полдюжины самых ближних крысолаков отлетели назад обугленными курящимися тушками. Однако выглядело, Падший их подери, весьма эффектно.

Через подвалы уверенным шагом продвигалась властная волшебница человеческого рода, и словно на ходу обмахивалась феерическим огненным веером. По своей прихоти она сыпала зелёными, лиловыми или ослепительно-белыми молниями. Словно тяжёлый фрегат, Фирелла прокладывала дорогу вперёд, а по бокам два шустрых и неутомимых корвета рубили, кололи и отшвыривали прочь останки.

- Да откуда ж их столько набежало? - вслух удивилась женщина во время паузы, пока Арриол, не будучи в силах достать своим коротким ножом шмыгнувшую за бочку с солёными огурцами тварь, позвал на помощь Терри, и тот изрешечивал ударами шпаги бешено мечущегося крысолака.

- Где-то наверняка дырку прокопали, мэм, - мальчишки восторженно блеснули глазами.

Вообще-то, если Фирелла правильно помнила, весь фундамент, в том числе и подвалы, при строительстве сделаны были из плотно пригнанных каменных глыб - но другого объяснения что-то и в самом деле не находилось. Потому она кивнула, утёрла поданным Арри полотенцем вспотевшее личико, и приступила к следующим отделениям подвала.

С переменным успехом битва продолжалась ещё некоторое время - один раз толпе оскалившихся усатых морд даже удалось вытеснить троицу обратно в главный коридор, откуда из-под сводчатого потолка расходились проходы в разные каморы. Но тут уже Фирелла возмутилась - чтоб какие-то грызуны, недомерки-оборотни и так далее трам-тарарам, оказывались сильнее?

И применила кое-что из заклинаний рангом, скажем так, потяжелее. Трещала от жара штукатурка на стенах, вспыхивали перед глазами трескучие разряды и медленно гаснущие багровые пятна расплавленного камня, и люди в сполохах феерического огня да испуганно мечущихся теней казалась троицей неистовых демонов, вышедших на тропу войны. Временами одна из молний рассеивалась слабо светящимся туманно-фиолетовым облаком, и неосторожно прошмыгнувшие сквозь это место крысолаки казались словно облитыми призрачным сиянием.

Особо тяжело пришлось в том месте, где главный коридор поворачивал огромной подземной буквой Г и переходил в короткий отнорок с винами и прочими недоступными ученикам напитками. Твари словно взбесились и набрасывались с разных сторон стремительными прыжками.

- Вон она! - завопил востроглазый Терри, указав клинком в угол.

И Фирелла с изощрённым злорадством нанизала угрюмую Королеву Крысолаков на такую замечательную молнию, что горящие ошметья разлетелись маленьким фейерверком. Двухголовая тварь исчезла, и сопротивление разом ослабело. Люди ещё немного поразвлекались, добивая оставшихся, но тут уже в подвал вбежал лично мэтр Карвейл в сопровождении пары гномов с топорами да магистра-травника с коротким мечом в руке.

На их долю мало что осталось, потому Арриол услужливо подвинул Фирелле под пятую точку пустой ящик и помог сесть, когда волшебница пошатнулась.

- Уфф, запыхалась я с ними, - пожаловалась она. - Слишком быстро они напрыгивали, едва успевала.

Мэтр Карвейл испепелил огненным шариком очередного крысолака, и недоверчиво прислушался к наступившей тишине. Затем пробормотал заклинание.

- Там ещё два, и всё, - он кивнул в дальний угол, и травник с Терри азартно бросились туда.

Тем временем один из гномов обследовал пролом в стене за почерневшей от времени бочкой с Aetanne.

- Грунтовыми водами снаружи подмыло, вот негодники и проделали дыру. Вокруг камня подгрызли, он и выпал наружу в промоину, - бородач солидно огладил заплетённую в косички бороду.

В ходе дальнейшей речи выяснилось, что делов тут всего-то на час - лишь бы кто обновил магическую защиту да окурил травками. А уж гном с помощником потом поставят на место камень на известковом растворе да присыпят снаружи смесью щебня и битого стекла.

Магистр-травник обещал всё сделать, а потому мэтр Карвейл без лишних разговоров подхватил на руки отдыхающую Фиреллу и понёс к выходу из подвалов.

- Представляешь, Карви, - шепнула немного смущённая волшебница, не забывая тем временем весело и легкомысленно болтать в воздухе щлёпанцами. - Я промахнулась одной молнией и влепила её в бочку с твоими любимыми корнишонами. Только не вздумай смеяться и не дуйся - от них мало что осталось!

Смеяться Мастер Огня даже не подумал. Проворчал лишь, что выволочку почтенной преподавательнице, устроившей тут какой-то балаган, к тому же опасный для учеников, он устроит при закрытых дверях. Добавил потом, что Фи в своих двадцать пять по сути ещё такая девчонка…

- И напрасно выволочку, - втихомолку возразила своенравная Фирелла, уже когда волшебник вынес её по широким ступеням наверх и только тут поставил на ноги.

- Спасибо, мэтр, вы очень любезны, - она вслух пересчитала закопчённые пятна на полу и одно даже на стене. И обратилась к стайке восторженно и благоговейно взирающих учеников. - Мы здесь, кажется, воспитываем не кисейных барышень и не мальчиков для битья? Небольшой урок практического применения боевой магии был весьма полезен. Благодарю вас, дети. Наши подвалы и пища спасены, а в ваши личные дела будет записана специальная отметка об этом случае - и благодарность от лица Школы Высокой Магии.

Против такой изощрённой формулировки не смог возразить даже руководитель школы. Мэтр Карвейл прекрасно помнил свои слова, что преподаватели должны личным примером вселять в учеников уверенность в своих силах и поощрять деяния на благо общества. Потому он молча и чинно кивнул да распорядился, чтобы завтра запас продуктов был обновлён.

- А сегодня вечером в честь этой маленькой победы, пожалуй, устроим маленький торжественный ужин?

Да, так оно и произошло. Ужин удался на славу, равно как и сопутствующие ему развлечения и шалости. Танцы и фейерверки, воздушные карусели, которые из крохотных шипящих вихриков устроила для учеников мэм Харальда, и многое, многое другое.

Единственный, кому это мероприятие не запомнилось, оказался Арриол. Ведь надо же кому-то вынести снизу хрустящие вонючие останки, подпорченные сыры и окорока, да полночи оттирать потом копоть со стен и бочек? Служанок-то в продуктовые погреба после слуха о крысолаках теперь и канатом не затянешь…

Доска чиркнула о стену, скрипнула и покачнулась. Однако сидящий на ней Арриол и ухом не повёл. Метла в его руках всё так же равномерно двигалась, очищая кирпичную кладку от копоти и пыли.

В принципе, ничего такого особенного в этом не было - если бы обыкновенная сосновая доска не парила в воздухе сама собой, подчиняясь паре вбуханных в неё наставниками школы заклинаний. А также того факта, что парила она на высоте доброй полусотни футов над землёй. Парнишка придирчиво поелозил по одному месту, удаляя особо въевшееся пятно, а затем лёгким прикосновением ладони заставил своё диковинное средство передвижения сместиться правее.

Тут он деловито очистил кокетливую кладку белого камня вокруг окна, и в порыве вдохновения даже протёр тряпкой наличники. Это была уже третья башенка здания школы, и по совету Терри, однажды заметившего эту очистку здания от налипшего мусора, Арриол на этот раз начал с самого верха.

За окном мелькнула тень, и тут же обернулась мэм Харальдой.

Парнишка с удовольствием припомнил бродящий по школе слушок, будто бы почтенная преподавательница даже во сне не снимает свою знаменитую шляпку с перьями. Однако, к его удивлению, только-только вставшая из постели Харальда оказалась на самом деле без шляпки. Мало того, к вящему удовольствию парня, почтенная преподавательница оказалась в самом что ни на есть натуральнейшем неглиже. И теперь, завидев в окне физиономию парнишки, судорожно металась по своей спальне, не будучи в силах вспомнить, куда же с вечера сунула свою одежду.

Мало того, выяснилось, что почтенная мадам вовсе не была пухленькой. Просто её женские достоинства отличались весьма аппетитными размерами при небольшом росточке. А так, на взгляд уже начинающего разбираться в женской красоте Арриола, всё у мэм оказалось очень даже на месте - и выпуклости и гм-м… впуклости. Потому он с улыбкой показал зардевшейся женщине большой палец в известном жесте одобрения, и тихо похихикивая, сместился дальше.

- Ох, и классно кружавчики на такой попе смотрятся, - он хохотнул последний раз да принялся вновь скрести заросшую грязью стену.

В ветках метлы всё время что-то жужжало и потрескивало - то напущенная туда магия мэм Фиреллы продирала поверхность камня и кирпича крохотными молниями. Уже закончив обрабатывать верхний ярус башенки, Арриол спустился пониже и вместо надоевших "Забияк Майленда" принялся насвистывать старую эльфийскую песенку, на слух ухваченную от кого-то из преподавателей. Одновременно он так и сяк вертел огненными письменами горевшую в сознании подслушанную формулу.

Жуткое с виду заклинание Мастера Молнии при ближайшем и подробном рассмотрении оказалось простым и даже изящным. А если ещё переставить вот тут… парнишка едва не сбился со своих раздумий, когда щепка с кое-как выструганного древка уколола ему руку. Вытащив зубами занозу, Арриол некоторое ремя посасывал край ладони, а потом продолжил свою работу. Мимолётно подумал, отчего это Селена вдруг оставила целоваться с ним да бросилась в объятия одного белобрысого старшекурсника. Затем он вспомнил, что Терри как-то мимоходом обмолвился, что малявка давно и втайне по том сохла, а потому выбросил все эти достойные только девчонок рассуждения из головы.

Правда, изливающаяся соловьём из его губ эльфийская мелодия сменилась на совсем уж грустную песенку старого гнома, заблудившегося в подземных норах и потому обречённого блуждать там до скончания веков. Помните? Ти-ра-рам, пам-пам…

- Па-аберегись! - недовольно крикнул Арриол, ибо оказалось, что он уже прошёлся по всей высоте строения и теперь сметает пыль с козырька над выходом из башни во внутренний двор.

Снизу прошмыгнули, подобрав юбки, мэм Фирелла под ручку с отвернувшейся Харальдой. С тихим шушуканьем преподавательницы тут же замедлили шаг. И уже чинно, как и подобает образчикам для подражания, обе женщины зацокали каблучками по выложенной плитами дорожке к общему корпусу, откуда затем разводили свои группы на занятия.

Парнишка даже не счёл нужным проводить их взглядом. Лишь протёр тряпкой до блеска бронзовые водостоки, одобрительно похлопал по ним ладонью. С усталым вздохом слез с доски - остался последний круг у самого основания. И когда уже в самом углу он закончил свою работу да проворчал неодобрительно, что кладка начала крошиться и надо бы магикам обновить, позади него обнаружился пристально рассматривающий работу мастер-травник.

- Ой! Да что ж вы так подкрадываетесь! - Арриол подпрыгнул от неожиданности, а рука его сама собой нырнула к рукояти ножа.

- Что ж, весьма и весьма неплохо, - мужчина, источающий тонкий приторный запах то ли полыни, то ли чего-то подобного горьковатого, наконец опустил взгляд с башни и с высоты своего роста не спеша обозрел парня.

Он протянул открытую ладонь в требовательном жесте.

- Оружие.

Возражения Арриола насчёт того, что ему уже пятнадцать и он имеет по закону право, да всё такое, ни малейшего воздействия не возымели. Преподаватель внимательно осмотрел лезвие и рукоять-кастет, восхищённо хмыкнул.

- Гномья работа, да ещё и причарованный клинок? Изумительно. Только вот, клеймо незнакомое.

Насупленный Арриол хоть и смотрел исподлобья, но всё же хмуро сообщил, что это делал мастер из молодого клана. Только в том году выделились да отправились новые горы обживать.

- Что ж, - травник на миг задумался, словно его и в самом деле заинтересовали подробности из жизни подземных рудокопов. А затем поинтересовался: - Тебе морду набить или просто уши надрать?

Тут не надо было быть семи пядей во лбу, чтобы сообразить - эта стерва Харальда уже наябедничала своему дружку. И всё же, Арриол попытался объяснить, что он чистил поверхность башни, да и у каждого окна наличники-подоконники протирал, то да сё - и просто совпало, что именно в этот момент почтенная преподавательница вылезла из постели.

Мастер-травник сокрушённо покачал головой.

- Не раскаялся. Значит, в морду.

Однако и Арриол был уже не тот робкий мальчишка, что месяц-два назад. Серые глаза его чуть сузились, а в утренний весенний воздух с губ сорвались слова, которых он себе в другое время не позволил бы ни за что.

- У каждой морды хозяин есть, а у него и кулаки.

Рука взрослого мужчины дёрнулась вперёд, словно он хотел ухватить нахала за воротник ветхой куртки, но травник уже опомнился. Негоже так, на виду у всех…

- Через четверть часа, в фехтовальном зале. И прихвати секунданта, - он сунул в руку озадаченному Арриолу его клинок, не мешкая развернулся и ушёл.

Парнишка остался на месте, размышляя над превратностями судьбы - хотя о том даже и не догадывался. Но в конце концов спохватился, и стрелой помчался в общий корпус. Шустрым бельчонком пометался туда-сюда, лавируя меж групп и группок болтающих учеников да учениц, и под их прикрытием обходя преподавателей. Наконец, он углядел возле окна знакомый небесно-голубой плащ, а над ним приветливую улыбку.

- Доброго утра, госпожа. Не поможете ли мне?

Фирелла, которая до сих пор не могла привыкнуть к этому "госпожа" и откровенно предпочитала вовсе не положенное ей по молодости "мэм", сначала рассмеялась и всё-таки объяснила, кто такой секундант и в чём заключаются его обязанности. Но когда Арриол спросил, не сможет ли она прямо сейчас побыть этим самым секундантом, посерьёзнела.

Её бровки озабоченно почесали переносицу, а сама она поинтересовалась - насколько это серьёзно?

Парнишка не без вздоха подтвердил что да, очень серьёзно.

- С утра я чистил башенку, где живут преподавательницы, и случайно в окно увидел мэм Харальду. В том нет моей вины, я всего лишь выполнял порученную мне работу.

Мастер Молнии несколько мгновений испытующе смотрела в лицо стоящего перед нею Арриола. Она сразу поняла, что к чему, и теперь даже немного растерялась. Уж эти дурацкие обычаи мужчин все дела решать на оружии - хотя да, она сама решала бы на молниях. И Фирелла решилась.

- Что ж, пошли. По крайней мере, я не допущу смертоубийства…

Секундантом мастера-травника оказался учитель фехтования мастер Чен. Здоровяк безапелляционным тоном заявил, что если бой будет на оружии, то только с защитными наконечниками - или иначе он прямо сейчас идёт к мэтру Карвейлу.

Арриол с кислым лицом выслушал эту тираду.

- Да видел я, как мастер-травник кинжалом ковыряет. Может, не стоит ему позориться?

Каких усилий стоило взрослому и видавшему виды волшебнику сдержаться, видела только Фирелла. Неистовое сияние, так непохожее на повседневные зеленоватые сполохи ауры обычно тихого и сдержанного травника едва не разметали фехтовальный зал на части. Стойка с оружием заходила ходуном, а светильники на стенах загудели с тревожным голубоватым сиянием.

- Без магии, пожалуйста, - предупредил мастер Чен и повернулся к привычно спрятавшемуся в тень от своего амулета Арриолу. - Потом я проверю, как ты сам ковыряешь, мальчишка!

Но мастер-травник уже успокоился. Кулаки разжались, и голос его прозвучал невозмутимо как прежде.

- Что ж, бой без оружия, как и поступали наши далёкие предки…

Это больше всего напоминало погоню могучего быка, пытающегося нанизать на рог стремительно ускользающую стрекозу. Травник двигался легко и грациозно - при его худощавой комплекции и отменном здоровьи волшебника это было нетрудно. Однако чуть более щуплый Арриол оказался неожиданно трудной добычей, и крепким мускулам мужчины никак не удавалось соперничать с невероятным динамизмом увёртливого парня.

- Осторожно - мальчишка, похоже, владеет приёмами гномьего бокса! Попробуйте обманные движения, - мастер Чен счёл своим долгом предупредить травника.

- Да, похоже на то. Но если я его хоть раз по-настоящему зацеплю, ему конец, - травник утёр с глаз давно выступивший пот и вновь встал в позицию.

Однако и Фирелла пришла в неописуемое веселье, наблюдая этот грязный, извращённый и тем не менее красивый танец. В этом древнем как мир способе мужчин выяснять отношения всё-таки что-то такое было. Отвратительное и… волнующее.

- Арри, если победишь, я тебя поцелую!

Ах, Падший побери всех этих женщин - волшебница сама не знала, какого масла подлила в огонь.

- За такой приз стоит побороться, - Арриол отпрыгнул, с досадой потёр ноющий бок, куда пару раз вскользь пришлись пропущенные удары, и вновь ринулся в бой.

Только на этот раз рисунок его как-то неуловимо изменился. Если раньше парнишка просто ускользал, по мере возможности проводя контратаки, то теперь словно вода скользил меж свистящими в воздухе кулаками травника. Вот он поймал того на противоходе…

Это был достойный удар! Взрослый мужчина с хэканьем отлетел назад, а теперь лежал на спине и с трудом мог вспомнить - уж не приложило его со всего размаху о лопасть ветряной мельницы. Перед глазами смутно серела какая-то сеточка, а в голове словно поселился целый рой нахально гудящих и мельтешащих пчёл.

В сознание ворвался ток свежего воздуха, а ещё пряный аромат женской волшбы. Но взор всё же прояснился, и в нём даже обнаружились встревоженные физиономии хлопочущих над ним Фиреллы и Чена.

- О-ох… - только и смог выдохнуть бедный травник, пытаясь сообразить, да имеется ли у него левый глаз вообще?

- Считаю бой законченным и прошедшим честно, - наставник по фехтованию осторожно заглянул под веко поверженного травника и неодобрительно покачал головой.

Волшебница ещё чуть подпитала своей магией скособочившуюся и какую-то немного потускневшую ауру коллеги.

- Согласна, - смущённо призналась она мастеру Чену.

Тот смерил глазами скромно отдыхающего в сторонке Арриола.

- Ничего страшного, всё было по правилам. Но должен признать - если этот малец фехтует так же, как кулаками машет, завтра же я выпрошу у нашего мэтра его себе в ученики и помощники.

Вот уж правду говорят - помяни эльфа, как он тут же на порог заявится! В открытой двери в зал стоял, правда, не эльф, а мэтр Карвейл собственной персоной.

- Что здесь происходит? - знаменитый Мастер Огня величественно обозрел стремительно наливающийся синяк на скуле по-прежнему не находящего в себе сил встать мастера-травника, отметил взглядом дерзко и независимо стоящего в сторонке взмыленного Арриола. - Только не надо говорить мне, что тут проходил урок рукопашного боя - всё равно не поверю. Итак?

Осторожно подбирая слова, волшебница поведала суть дела. Так и так, дуэль, двое секундантов и полное соблюдение законов чести. Дело сугубо личное, и в подробности не…

- Дуэль? На территории вверенной моему попечению школы? - брови почтенного мэтра взлетели бы ещё выше, если бы то было возможно. - Здесь не действуют никакие законы и понятия, кроме установленных мною.

Арриол стоял и хмуро слушал, что ему надлежит быть на сутки заключённому в подвал под угловой башней, где на всякий случай предусмотрены запирающиеся камеры. Остыть, так сказать, прежде чем решится его дальнейшая судьба. Фирелле и Чену прямо сейчас идти "на ковёр" получать свою порцию нагоняев. А мастеру травнику…

- После посещения целителя наведёте порядок в своей башне. И не спорить - коллекция ваших травяных сборов больше похожа на сеновал для пьяных коров! - не терпящим возражений тоном закончил волшебник.

И уже из коридора донеслась его горестное восклицание, что с этой Школой впору с ума сойти - сплошные происшествия. Какой-то дурдом, а преподаватели все как один банда неизлечимых психов и недоумков. А ведь скоро надо будет писать ежегодный отчёт Императору о состоянии дел…

- Вот так попали, - мастер Чен огорчённо почесал свою стриженую налысо голову.

- Вообще-то, здесь моя вина, - мастер-травник отчаянно попытался встать на подрагивающие ноги. - Надо было назначить на полянке за стенами, и тут даже мэтру пришлось бы заткнуться.

Если бы не помощь плечистого учителя фехтования и гимнастики, вращающийся пол таки улетел бы из-под ног травника. Но тот кое-как утвердился в сравнительно вертикальном положении и даже сумел найти глазами отчего-то стоящего боком Арриола и протянуть в ту сторону ладонь.

- Как мне ни досадно, но я вынужден пожать твою руку, парень. Всё было честно.

Арри осторожно пожал протянутую и отчётливо подрагивающую ладонь. Правда, затем пришлось подхватить вновь закатившего глаза травника. Мастер Чен взвалил его на спину, а парень подхватил за ноги. Мэм Фирелла с озабоченным видом семенила впереди, открывая двери и зажигая светильники, так что путь до покоев придремавшего после сытного завтрака целителя прошёл без помех. Тот настолько обрадовался хоть какой-то работе, что заверил - пострадавший получит полный набор всего что надо плюс кое-какие его личные секреты.

Ну, Фирелла была прекрасно в курсе дела, что именно целитель с травником изобретали всякие хитрые и зачастую довольно-таки экзотические настойки на травах. Правда, среди них попадались не только целебные, но и весьма приятные на вкус - хоть и ужасно крепкие.

А мастер Чен уже в дверях ухмыльнулся и пообещал, что в этом году напросится у мэтра Карвейла сопроводить кое-кого в проходящий каждое лето поход за травами-ягодами, и таки сделает из одного знакомого доходяги приличного бойца.

Если бы почтенный мэтр Карвейл хотя бы подозревал, что для уставшего парнишки сутки в подвале это не наказание, а возможность хоть раз вволю выспаться и отдохнуть, он конечно же придумал бы что-то другое. Но спасибо богам, волшебник как-то упустил из виду, что пара ящиков под лестницей у кухни, на которых Арриол коротал ночь, комфортом уж никак не превосходила вполне роскошного вида дощатый топчан, к тому же с охапкой соломы наверху.

Если б ещё не холод - но молодому крепкому парню такое ни в диковинку, ни в тягость. Тем более что, едва смотритель башни удалился своей шаркающей походкой и унёс факел, из темноты раздались осторожные шаги, а потом взволнованный голос Терри прошептал:

- Арри, ты где?

Арриол, что уже кое-как угрелся в охапке соломы, встал. Наощупь сделал несколько шагов в кромешной тьме, смутно соображая, что где-то в эту сторону и должна быть дверь. Приятель чертыхнулся, проклиная себя за недогадливость, и зажёг у лица крохотный магический огонёк.

Две мальчишеские ладони проникли в крохотное оконце двери и сплелись в тесном рукопожатии. Одно только это согрело парня сильнее всего.

- Слушай, - Терри завозился по ту сторону, зашуршал чем-то, а потом в ладонь Арриола ткнулась мягкая тёплая ткань. - Тут мой свитер старый. Когда-то давно тётушка связала для меня, но мне он в этом году уже мал. Я его давно не надевал - надеюсь, никто не заметит и не донесёт преподам… держи.

Предложение выглядело более чем достойным. Потому негадано-неждано оказавшийся в заключении парень быстро надел под ветхую куртку домашней вязки свитер и даже зажмурился от блаженства, ощущая как плечи обнимает уютное тепло.

- Спасибо тебе - и тётушке, - он вновь с чувством пожал руку друга.

В это время позади Терри зажёгся куда более сильный шар света сильного волшебника, и насмешливый голос мэм Харальды произнёс:

- Так-так, и что же здесь происходит?

Застигнутый врасплох наследник старинного рода хоть и вздрогнул, но повернулся и гордо выпрямился.

- Если кто-то и бросает друзей в беде, мэм, то я не из их числа.

Против ожидания, волшебница вовсе не выглядела ни весёлой, ни насмешливой. Наоборот, она выглядела странно серьёзной и чуть бледной. И даже замершие на её знаменитой шляпке длинные крапчатые перья сегодня отчего-то не вызывали желания позабавиться.

- Серьёзный аргумент, - признала она. А затем посмотрела в глаза Арриола как-то так, что у того прыгнуло сердце. - Терри, оставь нас, пожалуйста. У меня с этим парнем будет очень, очень серьёзный разговор.

Отчего-то именно это столь непривычное в устах преподавательницы "пожалуйста" настолько резануло слух обоих парней, что они смутились. Переглянулись, легонько хлопнули друг друга по ладоням.

- Держись, - шепнул Терри на прощание. Потоптался немного, в сомнении поглядывая на женщину, кивнул неловко - и исчез в темноте.

Несколько мгновений, и в подземельях воцарилась такая тишина, которая бывает только здесь. Волшебница испытующе смотрела в лицо Арриола, и тот вдруг почувствовал, как его лицо и уши зажглись пожаром.

- Я готов изиниться, мэм, - смущённо пробормотал он.

Харальда уже оказалась рядом. До парня донёсся лёгкий запах неизменной "Полярной Совы" - редкого сорта духов, неизменно предпочитаемых ею, а ладони женщины осторожно коснулись всё ещё сжимающих край отверстия мальчишеских пальцев.

- Что я должна сделать, Арри, чтобы ты сохранил мою тайну? - эти женские слова прилетели из полутьмы прикосновением легчайшего дыхания.

Голос её чаровал и ласкал, взлетал до немыслимых высот трепета и нежности. И Арриол вдруг с неожиданным смущением осознал - он много бы отдал за то, чтобы женщины говорили с ним именно так. Искренне и ласково, непритворно предлагая всё что возможно и даже больше…

- Жаль, - после долгой паузы взволнованная донельзя волшебница пошатнулась, и на смертельно бледном лице её блуждали лихорадочные пятна.

Однако парнишка, отделённый от неё сейчас кажущейся столь незначительной преградой как окованная железом дверь, упрямо повторил - он понятия не имеет, какую тайну почтенная госпожа просит его сохранить. Испытующий взгляд смятенной женщины метнулся ему в глаза… но Силой она воспользоваться не решилась.

- И хотела бы тебе верить, но… - еле слышно выдохнула она в стылый воздух на остатке своих сил, однако тут со стороны лестницы сверху подчёркнуто громко зашлёпали шаги.

Не совсем вовремя прибывшая Фирелла огляделась с несколько брезгливым видом - в самом деле, предназначенные для отсидки подвалы комфортом не отличались, равно как и витающими тут ароматами. Если уж выбора нет, тогда конечно да…

- Харальда, милочка, а ты знаешь - наш мэтр круглый дурак! - громко и бесцеремонно заявила она ещё с торца подземного коридора.

Лёгкий румянец на щеках замолчавшей волшебницы с перьями, да чуть встрепенувшийся свет парящего рядом магического светильника послужили признаком, что мечущиеся неизвестно где мысли её всё-таки удалось сбить с тревожного направления.

- Почему? - всё же поинтересовалась почтенная пухленькая магичка, сейчас больше похожая на испуганно съёжившегося воробышка.

Фирелла зашептала той что-то в ухо, весьма сладко при том улыбаясь. При этом она пару раз бросила на враз насторожившегося за окошком Арриола такие непонятные взгляды, что парнишка поневоле пришёл к выводу, что и он сам замешан тут каким-то боком. Хотелось бы ещё выяснить, каким именно - однако тут прибывшая молодая волшебница как-то по-особенному взглянула в глаза своей явно остолбеневшей от удивления коллеге.

- Позволь мне?…

Мэм Харальда этак кисло дёрнула плечом, проворчала что-то вроде "делай как знаешь, мне уже хуже не будет" и с видом бредущей на эшафот медленно удалилась. Даже её всегда задорно торчащие перья на шляпке сейчас, казалось, обречённо поникли.

А Фирелла весело повернулась к не менее ушедшей удивлённому Арриолу и с какой-то туманной улыбкой миг-другой разглядывала его, словно некую диковинную зверушку в коллекции диковинок на первом этаже учебного корпуса.

- Ладно, малыш, до утра спи. И крепко спи - завтра у нас будет тяжёлый день. Но всё переменится, уж в этом будь уверен… и надеюсь, к лучшему.

* * *

Дождь лил даже не как из ведра - он хлестал так, словно все демоны морских пучин этой ночью вынырнули из проклятых бездн, чтобы править нынче свой бал. На океан страшно было даже взглянуть, его ярость сотрясала прибрежные скалы с просто небывалым грохотом, отзывающимся гулом под ногами и дрожью в животе. И весь небольшой полуостров казался кораблём, стремительно и неудержимо идущим ко дну.

Однако горел как прежде огонь маяка, бросая далеко во тьму бешеные сполохи неугасимого истинного света, трижды в сутки подпитываемого молитвой кого-либо из приходящих сюда от недальнего монастыря святых братьев. Уж среди здешних мореходов всегда находились лихие головушки, готовые за хорошие деньги наплевать на любую погоду и крепкой рукой вести по исполинским волнам свои корабли.

- Ваша милость, всё готово! - спустившаяся со смотровой площадки маяка мокрая тень вытянулась в струнку перед одной из таких же мокрых, укрывшихся от непогоды с подветренной стороны.

Сэр Таккер хмуро кивнул. Он давно уже проклял и эту ночь, и эту погоду, и саму эту затею. В самом деле, ожидать что в такую лихую пору сюда соберутся летающие нелюди, как о том прилежно собрали сведения неприметные прознатчики Святейшего Синода, было бы глупо… рыцарь хмуро кивнул своему человеку и покосился в сторону. Святой брат Августин стоял в своей облепившей тело рясе, словно ему всё было нипочём. Но даже в ночи, прерываемой лишь отблесками света сверху да зарницами бъющих где-то на полуночи молний, было заметно, что и представитель Инквизиции трясся от холода.

Однако, стоило лишь взглянуть в эти светящиеся непреклонностью глаза, как любому расхотелось бы выражать недовольство или просто добродушно поворчать на погоду. Такая лютая ненависть виднелась в этом взоре, что сэр Таккер быстро отвёл глаза и сделал вид, что просто осторожно утёр от воды вымазанное смесью сажи и жира лицо рукавом. Впрочем, легче или суше от того не стало…

В самом деле - по крупицам собирали сведения неприметные людишки в серых рясах, по одним лишь намёкам шепчущего ветра или отголоскам видений впавших в транс братьев складывалась мозаика. И вроде как выходило, что именно здесь и сегодня должны опуститься наземь для недолгого отдыха нелюди, погань, летящие как обычно на зиму в тёплые края. С другой стороны, все добытые данные утверждали, что от людей ни видом, ни нравом эти отродья Падшего неотличимы. Разве что крылья - большие, красивые, и за одно лишь ненароком обронённое летунами драгоценное перо на базаре из-под полы запрашивали такую цену, что даже у его Величества короля было всего полдюжины, неизменно украшающие пышность трона.

И вот он, старый, испытанный способ - засада. Коль повелел Святейший Синод изничтожить нелюдей, одно даже небрежение в исполнении указа немедленно будет объявлено ересью - со всеми из того проистекающими последствиями. Вот и маялся сэр рыцарь со своими людьми на этом богами и людьми забытом клочке суши, с трёх сторон окружённом водой. Да пара святых братьев, отобранных и присланных самой Инквизицией. Один наверху, изображающий из себя раздувающего свет маяка простого инока, а второй вот он - зато злющий что твоя кобра.

В свете маяка замелькали неверные мельтешащие пятна. Ждущие в тени встрепенулись, уставились в ту сторону жадными и нетерпеливыми взглядами. Лишь брат Августин отводил взор, смотрел краем глаз - уж у этих неприметных людишек взгляд куда как тяжёлый. Попадались среди святых братьев и паладинов матери-церкви такие, что тяжёлым взором могли вышибить из седла тяжелобронированного рыцаря.

Прижавшийся к ноге волкодав глухо заворчал и шумно принюхался в бешено крутящийся сырой воздух. Да уж, у собак зрение похуже, однако нюх несравнимо остреее, да чутьё звериное, опять же. Впрочем, именно этого пса двое егерей от рождения натаскивали вовсе не на волков или оленей - нет, на иную, куда более опасную двуногую дичь…

И когда на крохотную каменистую площадку у подножия маяка стали опускаться крылатые, скупо освещённые крылатые тени, брат Августин не выдержал. Рука его дёрнула за уходящий наверх конец верёвки - и тотчас двое верных людей, до поры скорчившиеся на продуваемой всеми ветрами верхней площадке за невысоким бортиком, сбросили сверху тонкую прочную сеть.

Замысел святых братьев почти не увенчался успехом. Ураган одним лишь дыханием скомкал уже расправившуюся было в полёте ловчую снасть. Завертел её невзирая на кропотливо приделанные по всем краям свинцовые грузила, и с дьявольским хохотом швырнул под ноги уже бегущим в ту сторону людям.

Впрочем, одного летуна всё-таки зацепить удалось, и лихорадочные взоры вспыхнули торжеством. Под спутанной сетью кто-то бился и кричал раненой птицей.

Остальные твари взмыли вверх, и тут же на площадку посыпались зеленоватые искры магии. Рыцарь вздрогнул и на миг смутился - уж ему-то, не раз участвовавшему не только в пограничных стычках но и боях с привечающими всякую нечисть имперцами доводилось видать, как вот такие с виду безобидные светлячки прожигали человека насквозь, невзирая на стальные доспехи. Но святой брат сверху уже затянул свои псалмы, и туманная пелена оберегающих молитв плотно оградила небольшой отряд от злокозненных колдовских происков.

Сэр Таккер привычно хватанул ладонью пустое место у пояса и глухо ругнулся. Сквозь зубы, чтоб не набрать полон рот так и хлещущей воды - сегодня все по настоянию святых братьев вооружились лишь короткими дубинками. Словно работорговцы… чтобы товар не попортить.

Шипящий огненный шар распорол ночной воздух словно удар бича. Страшно закричал бъющийся в судорогах святой брат. Его ряса вспыхнула каким-то ярким, неестественно белым огнём, словно только что не была пропитана водой. Ещё и ещё бил пламень из спутанных и уже затлевшихся сетей, каждый раз находя новую добычу. И лишь словно тигр напрыгнувший сбоку рыцарь ударом обмотанной войлоком дубины отправил оказавшуюся вовсе не беззащитной жертву в беспамятство.

А сверху напирали товарищи поверженного крылатого пленника, и судя по всему, под этим натиском долго защите святых молитв не продержаться.

- Крылья, крылья режьте… - обгорелые останки святого брата зашевелились. Лопнули обуглившие струпья, и на рыцаря уставился единственный, горящий нечеловеческой мукой глаз.

Хмуро кивнув, сэр Таккер согласился мысленно, что это дело. Без крыльев жертве не улететь, как бы ни старались её порхающие наверху нечестивые собратья. Да и никакие жертвы и затраты не оправданы, если не достигнут результат - от одной только мысли предстать перед Святейшим Синодом с пустыми руками дворянина едва не вывернуло от страха наизнанку.

Останки святого брата захрустели угольями тела, добыли из-под них неярко светящийся кинжал. И дрожащая чёрная рука с потёками запёкшейся крови протянула его рыцарю. Освящённый самыми сильными молитвами, клинок в его руке разгорался вся ярче по мере приближения к затихшей в сетях летающей нелюди.

К тайному неудовольствию сэра Таккера, пойманной оказалась молоденькая девушка в одной лишь набедренной повязке, вполне привлекательная даже в таком виде. И всё же, он отбросил всякие сожаления, загнал куда-то в потаённый уголок души глухой протест и грубо раздвинул крепкие перья в основании крыла. Ох, прости мя, господи… кинжал с трудом резал крепкую плоть и хрящи почти у маленькой, совсем по-детски беззащитной лопатки.

"Если не отрежу сейчас, с дочерью святые братья поступят куда хуже!" - рыцарь принялся кромсать изо всех сил, дёрнул и оторвал наконец. И с хриплым воем затряс вверх вырываемым из его ладони ветром большим, почти орлиным крылом.

- Видите, нелюдь? Так со всеми вами будет! - он сунул добычу в руки уже распахнувших мешки солдат, и не мешкая продолжил свою мясницкую работу.

Горестный вой, словно заунывный похоронный колокол, оказался ему ответом. И уже когда разъярённый на себя и весь белый свет рыцарь справился со вторым крылом, остальные нелюди отпрянули, потрясённые столь нечеловеческой жестокостью.

- Думаете, лучше смерть? - мокрое от крови и ливня лицо рыцаря исказилось. - Нет, пусть уж в подвалах Инквизиции терзают эту тварь, чем меня!

Из леска в основании каменистого полуострова сюда уже мчалась припрятанная там до поры сотня конных арбалетчиков да дюжина святых братьев на мулах, дабы устроить отпор любым поползновениям слуг Падшего. Но только не было в том нужды - остальная нечисть лишь тягуче завывала заунывную песнь, словно заживо хороня свою пойманную подругу.

"Да ведь они прощаются!" - эта мысль отчего-то обожгла, а затем обернула тупой клейкостью всё тело.

Сэр рыцарь в недоумении огляделся. Ураган стих, словно его ярость только что не грозила совсем захлестнуть этот крохотный мыс. Шаги нескольких уцелевших солдат нелепо хрустели по камню в наступившей тишине, а со всех сторон тьма сменялась каким-то едким, гнилостно-зеленоватым свечением.

Берег и весь материк за ним скрылись в этом призрачном сиянии. И в огромном пузыре света осталась лишь одинокая скала с нелепо растущим на ней замшелым маяком, да прибрежные камни, у которых маслянисто поблёскивал чёрный и абсолютно спокойный океан.

- Что за… - ещё успел хрипло выдохнуть один из солдат, и внезапно отшатнулся.

Сверху мелькнула чёрная тень и, нелепо размахивая руками, от светильника маяка прилетел святой брат. С глухим хрустом он ударился о камни, брызнула чёрная в зеленоватом свете кровь - и дёрнувшись пару раз, адепт Святой Инквизиции затих навсегда с исказившимся до неузнаваемости лицом.

Следом, понятное дело, с криками упали и двое солдат - но то уже было дело ожидаемое. Равно как и остальные уцелевшие… кто внезапно истёк кровью, словно его одновременно укололи сотни тысяч иголочек и та хлынула изо всех пор, кто обуглился и истлел вмиг, осыпавшись на равнодушно поблёскивающий мокрый камень невесомым прахом. Извивающийся от боли брат Августин горел словно сухое полено, и жирные хлопья вонючей сажи реяли в этой неестественной полутьме-полусвете стаей нетопырей.

И вот, сэр Таккер остался один. Это если не считать жалобно скулящего волкодава, который поджав хвост жался к ногам хмуро насупившегося в ожидании продолжения человека.

Оно не замедлило наступить. Застучали по каменным плитам винтовой лестницы шаги, и из маяка вышел молодой человек в изящном и несколько непривычного покроя чёрном камзоле. Единственное, что портило вмечатление, это не угрюмое выражение лица и даже не обретающийся за спиною меч. А скорее хлестнувшее по всем нервам и телу морозное ощущение чужой бездушной магии.

Волшебник - а это оказался несомненно он - склонился над затихшей в путах и уже почти истёкшей кровью жертве. Небрежный жест ладонью, и освящённые всенощною молитвой сети осыпались тончайшим пеплом, а незнакомец осторожно осмотрел девушку. И от взгляда его, который тот поднял на сэра Таккера, внутри что-то оборвалось.

- Ну ладно святоши - твари, что с них взять, - голос у магика оказался приятным, чуть рокочущим. - Но воину измараться в таком…

Горячее и чуть щекочущее оцепенение вдруг овладело всеми членами рыцаря после этих слов. Рука с по-прежнему зажатым в ней не оружием воина, а орудием палача сама собою поднялась. Кинжал заискрился неистовым сиянием - он очень не хотел подчиняться. Однако направляемый недрогнувшей рукою, которой завладела чужая воля, клинок легко вошёл во впадину под горлом рыцаря. С лёгким хрустом распорол грудину и живот до самого паха, отлетел в сторону.

Руки сами собою раздвинули края разреза в словно ватном, ничего не чувствующем теле. Несколько взмахов - и наружу скользким блеском вылетели внутренности, вырываемые с корнем уверенными движениями. А песок, камушки и всякий сор вокруг взвились словно увлекаемые невидимым беззвучным вихрем. Закружились, собираясь, и плотно набились взамен. Снизу вверх с шипением поползла зелёная искра, заращивая теперь уже не совсем принадлежащее хозяину тело.

- Ты не заслуживаешь даже смерти, - против ожидания, голос занимающегося изуродованной летуньей чернокнижника оказался равнодушным. - Теперь существуй этим жалким подобием жизни.

И такова оказалась сила этих слов, что рыцаря развернуло на месте, согнуло в три погибели, безжалостно хрустя песком и ракушками в потрохах - и швырнуло в жадно раскрывшийся навстречу океан.

А сверху, сквозь разлившееся сияние, отгородившее кусочек суши от всего мира, пробились двое крылатых существ. Они отпрянули от зрелища, когда их подруга лежала бескрылой на руках человека в чёрном одеянии. Он тихо пел над отныне калекой старую грустную песню. Слёзы отчего-то текли по его жёсткому и словно закаменевшему лицу, а смятые и изломанные крылья валялись на камне рядом.

- Я не знаю способа исцелить её, - он очнулся и посмотрел в сторону приблизившихся. - Случайно проходил мимо, вот… заглянул полюбопытствовать.

Обернувшая крылатых людей мерцающая пелена защитной магии исчезла, и оказавшиеся мужчиной и женщиной светлокожие крылатые молча склонились над забывшейся в беспамятстве девушкой. Некоторое время они смотрели в её грязное и исцарапанное лицо - и странно, в их лицах не читалось ненависти к святым братьям, поклоняющимся Свету но сотворившим сегодня воистину чёрное дело. Одна лишь грусть и сострадание.

- Я позабочусь о ней… и ещё одно. Однажды придёт день, когда я в полной мере спрошу со святош за всё - в том числе и за это, - кажущиеся сейчас ненужными слова мага падали мерно и неотвратимо.

Порхали они вокруг, не давая возникнуть и окрепнуть стене непонимания меж обитателями земли - и неба. И столь велика оказалась их простая искренность, что в лицах крылатых исчезло что-то неуловимое. Мужчина осторожно, стараясь не коснуться ненароком, завернул в тряпицу вырывающийся и плюющийся искрами окровавленный кинжал.

А женщина заглянула в глаза волшебника, и взор её проник, казалось, в самую глубину этой тёмной и загадочной души. Удовлетворённая увиденным, она легко кивнула. Затем коснулась последний раз бледной то ли дочери, то ли сестры - некоторое сходство между ними заметил бы даже и не обучавшийся в художественной академии - высоко расправила в стороны-вверх большие крылья.

- Да будет так, брат наш отныне, - голос её осип от ветра и неудавшейся битвы.

Наверное, что-то в этом жесте крыльев оказалось сигналом - сверху стали спускаться всё новые и новые летающие люди. Уставшие и измождённые, они почти падали на камни и некоторое время лишь дышали тяжело, не будучи в силах даже заговорить или двиигаться. Судя по всему, этот небольшой клан диковинного народа летел откуда-то с морских островов, и по устоявшейся привычке опустился отдохнуть на этот печальный и пустынный клочок суши.

Но в конце концов, каждый из летающего племени подошёл к своей бескрылой отныне сестре, посмотрел на неё испуганным и мятущимся взором. А самые храбрые даже прикоснулись к той в жесте прощания.

Ночь тянулась долго - куда дольше, чем могло бы показаться. Прибывшие бесцеремонно выбросили в море трупы солдат, и с куда большей брезгливостью - святых братьев. Зато спящего в своём закутке зачарованным сном старого отставного боцмана, смотрителя маяка, не тронули.

Двое предводителей посовещались на неведомом языке и, повинуясь их жестам, посреди крохотной площадки вспыхнул на пустом месте ровный, дающий столь приятное и желанное тепло огонь. Магик, который укутал по-прежнему бессознательную девушку своим подбитым мехом плащом и по мере сил чем-то поддерживал её жизнь, принёс из устроенной в основании маяка каморки ведро и несколько раз наполнял его призванной с помощью своей Силы водой. Хоть и пошатывало его от натуги, но всю полусотню крылатых людей он чистой ключевой влагой обеспечил добросовестно.

Впрочем, иного от того и не ожидали. Несколько слов, произнесённых мужчиной властным голосом, и на чернокнижника стали поглядывать вовсе без неприязни или страха. Наверное, куда сильнее страхов оказались вполне конкретные дела.

И лишь когда летящие на зиму в тёплые края люди вновь поднялись на крыло и закружили над оставшейся навсегда на земле сестрой прощальный танец, магик властно воздел вверх ладонь. Зеленоватое свечение исчезло - равно как и ураган за ним. И под ощерившуюся в удивлении луну взлетел чуть поредевший клан.

Летающие люди сделали над маяком последний прощальный круг - и серебристой стайкой мотыльков потянулись вдоль берега в сторону полудня. Как и когда исчез магик со свое скорбной ношей на руках, не приметил никто. И когда все странности и неестественные явления исчезли, на залитой лунным светом площадке остался лишь всклокоченный одинокий пёс.

Со вздыбившимся загривком он обнюхал голые камни - а потом к равнодушно взирающему с небес солнцу мёртвых взлетел протяжный, заунывный и тоскливый по-волчьему вой…

- Зачем… - Арриол отшатнулся.

В глаза и всё восприятие била прохладная свежесть ранней весны. По-прежнему ярко светило солнце, и ветерок унёс прочь запахи морской соли и только что пролитой крови. Но взгляд парня впился в печальное лицо мэм Харальды. Не приметить определённое сходство скуластой физиономии волшебницы и той потерявшей сознание девчонки было невозможно. Колдовское видение угасло, оставив в душах лишь щемящую грусть.

- Да, малыш - то была я, - безжизненным глухим голосом отозвалась та.

А затем подняла голову. Миг - другой всматривалась в ещё бледного и отчего-то волнующегося парнишку, и лицо волшебницы чуть исказилось.

- Да углядела я в тебе тоже кое-что… ведь и в тебе есть что-то от силы этих святош - не иначе как кто-то из предков бабку твою догнал.

Арриол обмер. Только сейчас и припомнилось ему - отчего всегда с таким болезненным интересом читал он или слушал старые истории и расположенном далеко на полуночи и исконно враждебном Империи государстве, пышно именуемом Царство Света. С другой стороны, и тёмная сторона силы ничуть была ему не чужда. Уж ведьминские байки в потёртом и потемневшем от времени кожаном переплёте из храмовой библиотеки, записанные госпожой Греттой, он знал чуть ли не наизусть - настолько они его в своё время захватили.

- Есть ли в том моя вина или заслуга? - чуть хрипло спросил он.

Поскольку присутствующая на превратившейся чёрт-те во что прогулке Фирелла по-прежнему молчала, то мэм Харальда лишь упрямо поджала губы. Отвела пронизывающий взгляд в сторону, а затем принялась старательно поправлять на себе знаменитую шляпку с перьями, будто ей ни до чего дела нет.

А парнишка, повинуясь наитию, вынул свой неразлучный нож и легонько чиркнул им себя по руке. Посмотрел на алую и такую красивую в лучах весеннего солнца капельку крови, дал ей растечься по гномьей стали. Сами собою с горячих губ слетели слова клятвы: он найдёт средство вернуть мэм Харальде крылья - и радость полёта.

Кровь вскипела на клинке и с сухим пшиком испарилась - боги засвидетельствовали клятву.

- Будь ты проклят, мальчишка! Зачем ты даёшь мне бесплодную надежду? - волшебница чуть не задохнулась.

Лицо её побледнело. Видимо, слишком сильно ударили по ней воспоминания, и Фирелле пришлось помочь ей удержаться на ногах. Взгляд её словно ударил Арриола поддых - и пригвоздил к месту.

Две волшебницы удалялись по тропинке в весеннем лесу. А парень стоял с самым дурацким видом и думал, что жизнь уже никогда не будет прежней. Но по крайней мере, в ней появилась хоть какая-то если не цель, то уж смысл точно…

* * *

- Да провалитесь вы к Падшему, мэтр! - Фирелла поморщилась легонько и решилась не стесняться в выражениях. - Если я сказала, что ухожу из Школы - это значит, что я ухожу из Школы.

Как почтенного Мастера Огня не хватил удар, осталось известно только первородному пламени. Он застыл на несколько мгновений, разевая рот и ошарашенно таращась на дерзкую девчонку.

- Это совершенно невозможно! - наконец заявил он.

Доселе молчаливо сидящий на скамье Жан де Лефок неодобрительно покачал коротко стриженой, элегантно седеющей головой.

- Фирелла права, ты что-то маленько сбрендил, дружище.

Руководитель Школы печально взмахнул руками.

- Жан, да откуда же мне было знать, что в сопроводительном письме по какому-то мальчишке ты добавишь ещё и текст магической тайнописью?

Жрец солнца в ответ поворчал насчёт того, что кое-кто тут теряет былую хватку, а затем хлопнул обеими ладонями по своим укрытым роскошно-золотой мантией коленям.

- Ты сильный волшебник, Карви. Блестящий теоретик и практик - но вот слишком уж витаешь там… - палец его эдак неопределённо показал куда-то вверх. - Девчонка-то вон сходу, не задумываясь проверила послание и углядела.

- Я достойная ученица мэтра, - Фирелла всё же сочла нужным подсластить немного пилюлю.

На сгорбившегося почтенного Мастера Огня было жалко смотреть. Если бы была такая возможность вернуть время вспять да исправить прошлые ошибки… а так, в глаза коллегам стыдно смотреть - опростоволосился, словно последний недотёпа!

- Ладно, - примчавшийся поутру без уведомления, а потому свалившийся как снег на голову Жан де Лефок сполна воспользовался своим психологическим преимуществом. - Фирелла, останьтесь до лета, прошу вас. Карвейл прав - испытания и экзамены учеников без вас проводить не стоит.

Как только Фирелла ночной порой разбудила его неуёмным верещанием хрустального шара связи и не особо церемонясь высказала в глаза кое-что нелицеприятное, почтенный жрец всеблагого Риллона и весьма могучий Мастер Огня сначала нахмурился. Но когда волшебница прошлась и по его старому другу, причём выражения типа "старый пердун" почитались в её речи ещё из безобидных, Лефок окончательно сбросил с себя сонную одурь.

Казалось бы, мелочь - судьба какого-то почти шестнадцатилетнего мальчонки, пусть и с волшебным даром. Однако, в магии мелочей не бывает, да и сэр Лефок был не из тех, кто не доводит дела до конца. Потому неудивительно, что уже через полчаса двое заспанных и зевающих монахов затворили за своим умчавшимся на застоявшемся жеребце в ночь настоятелем тяжёлую створку храмовых ворот.

И утренний разговор со старым другом и соратником многих славных и не очень дел ну никак не добавил мэтру Карвейлу ни настроения, ни бодрости…

- Хорошо, на следующий день после окончания весенних испытаний для учеников я покину стены Школы, - Фирелла всё же посчитала, что бросать заслуженного ветерана в тяжёлую для него минуту это как-то непорядочно. - А до тех пор продолжу исполнять свои обязанности.

Как не сорвалась с петель дверь в кабинет мэтра - так она сильно захлопнулась за строптиво задравшей носик Фиреллой - оставалось благодарить лишь добротно сладивших свою работу гномов. В принципе, против магии вряд ли какая дверь устоит, но волшебница просто выказала таким образом всю глубину переполняющего её возмущения.

И Арриол, шинкующий на колоде капусту для томатного супа, едва не отхватил себе палец, заприметив в прекрасных глазах вернувшейся от мэтра волшебницы уже чуть ли не самые настоящие молнии.

- Полегче, госпожа… - буркнул он, хотя в пределах видимости и даже слышимости не было ровным счётом никого, ради кого стоило бы столь старательно соблюдать правила общения.

Хотя на самом деле это дочь и внучка бондарей должна была бы обращаться к мальчишке с должной степенью почтения… однако, знаете ли - обладание Даром в значительной мере скрадывает сословные различия. Да и за победу в состязании Мастеров Молнии лично его величество Император посвятил Фиреллу в потомственное дворянство, настолько он оказался восхищён и обрадован этим событием. А его красавица-супруга даже удостоила девушку получасовой беседы, и на прощание даже шепнула на ушко "будет туго, приходи - и к Падшему все условности".

Хотя самой Фирелле даже в кошмарном бреду не привиделась бы ситуация, когда одной из сильнейших волшебниц пришлось бы бежать за помощью к хоть и баронессе да Императрице, а всё же неодарённой… но вот в последнем тоже имелись изрядные сомнения. Хотя и было известно доподлинно, что августейшая красавица не обучалась ни в каких учебных заведениях по части магии - однако свобода держаться и опыт обращения со всякого рода магическими артефактами человека знающего повергли бы в глубокие размышления. Впрочем, о том язык лучше держать за зубами - полезнее, знаете ли, для зубов. Да и для языка, впрочем, тоже…

- Ещё раз увижу за простолюдинской работой - получишь по шее, да не в шутку, - Фирелле не сразу удалось стряхнуть раздражение - настолько её завёл тяжёлый, однако необходимый разговор наверху башни. - Сословное деление придумали люди куда умнее чем мы, и необходимость его признают даже такие демократы, как эльфы и гномы.

Арриол скорчил настолько уморительную рожицу, что Фирелле сразу захотелось на него попросту наорать, но как ни в чём ни бывало продолжил шинковать свои капустины - благо корзина с ними размерами больше походила на бадью для купания.

- Отодвинься, - вздохнула волшебница и решительно засучила рукава.

Правду говорит молва, что нет лучше способа выгнать из головы дурь или грусть, нежели поработать хорошенько. И через несколько мгновений меж нешироко разведенных ладоней Фиреллы послушно закрутилось феерически полыхающее колесо разрядов. Надо отдать должное, Арриол сориентировался быстро - один за одним кочаны полетели в бешено вращающееся заклинание… а в подставленную корзину для нашинкованной капусты посыпалась тоненькая и истекающая ароматом стружка-лапша.

- Здорово! - улыбнулся он, облизывая с губ брызнувший сок. - Знаете, мэм - да просто, не привык я бездельничать…

Фирелла проводила взглядом последнюю капустину, ловко свела ладони и таки успела в последний момент выхватить из угасающего заклинания белеющую свежими срезами кочерыжку. Аппетитно захрустела ею и наконец-то улыбнулась - да так, что у Арриола изрядно отлегло от сердца.

- Вообще-то, не самая худшая привычка, - нехотя признала волшебница и вновь впилась в мякоть крепкими зубками. - Знаешь, парень - вообще-то, нашёлся ты по-настоящему только сейчас.

И не обращая внимания на, мягко говоря, несколько удивлённую физиономию Арриола, улыбнулась сладко, словно узревшая беспечную мышку опытная кошка.

- Ладно, пошли. Я набросаю тебе список книг и учебных пособий. А мне предстоит закончить кое-какие дела… а потом готовиться к весенним испытаниям да экзаменам студиозусов Школы.

И такая непритворная грусть внезапно блеснула в тёмных глазах волшебницы, что Арриол покорно и бессловесно поплёлся за нею. Право, словно нашкодивший мальчишка, в ожидании порки философски рассуждающий о превратностях судьбы. Правда, тут ситуация оказывалась несколько иной, однако будьте покойны - если мэм Фирелла обещалась нагрузить учёбой, чтобы кое-кто не бездельничал, то выполнит обещание со всем прилежанием да основательностью. Уж в том не было ни малейшего сомнения ни у парнишки, ни у молодой волшебницы, ни даже у задумчиво наблюдающего за ними из окна сэра Жана де Лефока.