Яростное солнце освещало безжалостным светом Императорский дворец. На широком балконе, выходящем на прекрасный зелёный парк, стоял маленький столик и два золочёных кресла. На столике – оплетённая старинная бутыль, а в креслах

– двое мужчин.

– Хорошо, согласен. ЕСЛИ кочевники хотя бы на сутки захватят столицу Стигии, я смогу разнести храм змеепоклонников и уничтожить Глаз Сета. Только, Император, предлагаю поменять «если» на «когда».

– Каким образом? – собеседник смотрел на солнце сквозь чёрно-красное вино в своём бокале, – Я не могу послать ни войска, ни флот.

– А вот слушай. Допустим, некий предприимчивый купец из нейтрального баронства сумеет провести свой караван через территорию орков и Пустынные Земли целым и невредимым. Несколько десятков тысяч наконечников для стрел, пару сотен одноразовых свитков боевых заклинаний. Да ещё точную карту Стигии. С подробным обозначением колодцев, перевалов, и так далее. Поможет такой товар степнякам одолеть пехоту и жрецов?

– Сто тысяч наконечников, – заработала мысль Императора. – Допустим, найдётся такой купец и опытный проводник. Но! Чем смогут расплатиться кочевники? У них ведь ничего нет. А их лошади нас не интересуют. Кроме того, они могут просто разграбить караван и вырезать моих… нет, Аррских купцов и охранников.

– Эти детали решай сам. Кроме того, есть у меня кой-какие знакомства среди морских колдунов на Крумте. С того раза, – ярл глянул на собеседника, тот понимающе кивнул.

– Скажем, галеры жрецов попадут в жесточайший шторм, и Стигия останется на время без флота и не сможет маневрировать силами на побережье. Тут-то кочевники и нанесут решающий удар. Император сосредоточенно думал. – Формально мы остаёмся в стороне. Кроме того, вожди степняков хитры и коварны, но отнюдь не глупы. С ними можно будет столковаться. Ну, а если в суматохе при разграблении города пострадает и Храм Сета, всё будет шито-крыто. Он встал, зашёл в кабинет, склонился над шаром связи.

– Альфонсио! Через час собери мне Бертрана, Орка и… – он хитро помотрел на ярла, – Барамона из Гильдии Купцов.

После очередного пикантного анекдота из дворцовой жизни Айне только стонала от смеха, держась за живот.

– Ваше Величество, пощадите! – утирала слёзы Аэлирне. – Герцог охмурял пажа, которого вы переодели фрейлиной!

– Давайте так – донья Эстрелла, и никаких величеств, когда наедине! – назидательно погрозила пальцем сидящая на пуфиках Императрица.

– Всё, что угодно, только дайте отдышаться! – Айне бухнулась перед ней на колени, сотрясаясь от хохота. – Пощады! Такого мне даже ярл не рассказывал…

– Кстати, что там у вас с ярлом? Какой-то он задумчивый стал, – попросила донья Эстрелла, когда все немного успокоились.

– Ох, тут всё так непросто, – вздохнула Айне и посерьёзнела.

– Ну-ка, девочки, признавайтесь во всех грехах, – придвинулась поближе Императрица, – Может, чего присоветую.

Так и зародился коварнейший заговор против ярла Valle.

– А почему бы и нет? – сама себя спросила Айне, – Мам, как ты к нему относишься?

– Если бы не ваши странные отношения – с удовольствием бы добавила к своей коллекции драгоценностей, – Аэлирне тонко улыбнулась.

– И – не помешало бы, что он некромант? – спросила донья Эстрелла, – Вы ведь знаете, у меня нет Дара и я не разбираюсь в магии.

– У меня не такая сильная аллергия на чёрную магию, как у дочери, к тому же я опытная волшебница. А Айне только предстоит учиться.

– Всё, я согласна попробовать, – хлопнула по подушке Айне. – Донья Эстрелла, а не сбежать ли нам из дворца к мэтру Рубини? Я уже в предвкушении. Если он с нами сделал чудо, посмотрим, справится ли он с такой красавицей! Она так умоляюще помотрела на Императрицу, что та улыбнулась.

– Сбежать из дворца? Милочки, да я бы со всей душой. Детям ещё два часа положено спать, но… Императрице сбегать из дворца… За мной же увяжется полсотни камеристок и полк охраны!

– Ну, я бы могла изменить внешность, – Аэлирне лукаво склонила набок голову и критически оглядела Императрицу. – И выйдем мы с какой-нибудь фрейлиной. У Айне – лук, я волшебница, так что бояться некого.

– А если ещё сделать дорожку… вот тут… – шепнула она в августейшее ушко и показала, где.

– Лапочка! Давай быстрее! – донья Эстрелла в возбуждении захлопала в ладоши, – Давненько я не бросалась в авантюры! Спустя минуту две красотки леани в сопровождении фрейлины выплыли из будуара и, шурша юбками, двинулись в сторону выхода.

Маэстро Рубини едва не хватил удар, когда придворная дама вдруг оказалась САМОЙ Императрицей!!!

Когда три сногсшибательные красавицы вернулись во дворец, там творилось форменное светопреставление. Во все стороны носились слуги и толпы придворных. Перерывали всё. На каждой развилке коридоров стояли хмурые гвардейцы с саблями наголо. В покоях императрицы обнаружился начальник охраны, уже закованный в цепи. Он стоял на коленях и рыдал перед суровым Императором; клялся, что ума не приложит, как похитили государыню.

– А, вот и вы, дамы. – обратился к ним встревоженный не на шутку правитель. Он был с мечом в руке, и кончик этого меча застыл у горла несчастного начальника охраны. Рядом стоял ярл и тоже жаждал крови.

– Не подскажете ли, где моя супруга? И, кстати, кто эта прекрасная…

Он подошёл, долго смотрел. Заметив в своей руке оружие, отшвырнул его в сторону. Затем стал на одно колено и взял жену за руку.

– Извините, – бросил остальным, – и бережно перецеловал каждый пальчик, непритворно ласково касаясь губами. Ярл сделал знак удалиться охране и придворным, подхватил под руки обеих леани и тоже вышел, Знаком закрыв за собой дверь.

– Ну, девоньки, такого от вас не ожидал! Я уже собирался применять своё чёрное искусство, чтобы найти след. А Император был готов поубивать всех и каждого.

– Ну ладно Айне, она ещё дитё в некоторых отношениях. К тому же она как мой вассал – под моей защитой. Но вы, мэм!

– Ой-ой-ой, какие мы грозные! – Айне ничуть не считала никого виноватым,

– Зато донья Эстрелла такая лапочка! И – правда, она красавица? Такая фигура,

– с завистью добавила она. – Как у мамы…

– Не смущай нашего ярла, – встряла Аэлирне со смеющимися глазами, – Лет через несколько и ты будешь не хуже.

– А если завтра – в кандалы? – пытался постращать ярл.

– Мальчик мой, – Аэлирне привстала на цыпочки и как-то так чмокнула ярла в щёку, что он сбился с шага. – У них сегодня будет такая ночь любви… Завтра гроза Империи будет шёлковым.

– Насколько я знаю эту парочку, ночь уже наступила, – ухмыльнулся ярл. – Но что же это мы? Нам вроде надо поздравить нашу молодую волшебницу. А потом с треском отпраздновать – полку магов прибыло. Какие будут планы на сегодняшний вечер? Он ласково улыбнулся Айне, и Аэлирне почувствовала, как у дочери застучало сердце. «Потерпи немного, дочь моя» – послала она мысль. А вслух сказала, – Айне, ты была когда-нибудь в театре?

– Нет, только бродячих актёров видела. А что?

– Ваша светлость, проведёте дам в театр? – Аэлирне была неотразима.

– Запросто. – ярл, похоже, не знал преград, – Распорядитель Императорского театра мне кой-чем обязан. Я подсказал ему, как можно использовать магию в сценических целях, – пояснил он. – К тому же, Императорская ложа сегодня пустует. – Тут он опять улыбнулся.

– А посему, прекрасные дамы, вперёд!

– Ваша светлость! – распорядитель театра, увидев ярла, поклонился. Затем, посмотрев на красавиц леани, запричитал, – Ваши небесные благолепия! Вы же мне испортите весь спектакль! Про сцену и думать забудут – все будут любоваться вами!

– Спасибо за комплимент, маэстро, – великодушно улыбнулась Айне.

– А что вы сегодня даёте? – тоже улыбнувшись, поинтересовалась Аэлирне.

– «Der barber von Sevilla» – гордо ответил распорядитель, – Одна из лучших наших вещей. Самые лучшие исполнители! Да вы сами всё увидите и услышите.

– Послушайте, маэстро. – ярл отвёл его чуть в сторону, – Сегодня августейшая чета точно занята. Уступите нам ложу?

– Превосходно! Тогда спектакль спасён! – просиял распорядитель. Он оглянулся на двоих леани, – Жаль. Мастер, который так оттенил бесподобную красоту, явно не по карману нашему театру и гримёрной. Он самолично открыл дверь в Императорскую ложу, – Может быть, прекраснейшие из очаровательнейших пожелают чего-нибудь ещё?

– Искристого «Aedorne» и фруктов. – пожелала Аэлирне.

– Клюквенного морса и шоколада, – улыбнулась Айне.

– Как обычно… начал было ярл. Маэстро поклонился, – Не извольте беспокоиться. Как обычно – самое лучшее и на цену не смотреть.

– Поразительно! – со смехом вцепилась в ярла Аэлирне, когда всё требуемое было доставлено и они остались втроём, – Все так и пляшут перед великим чёрным магом!

– Дайте человеку совершить то, чем он потом будет гордиться; при этом немного заработать, – пожал плечами ярл, – И он вас запомнит. Тут оркестр из своей ямы заиграл чарующую мелодию, и началось ЧУДО.

Когда бессмертное творение окончилось, и певцы кланялись ревущей от восторга публике, ярл и Аэлирне почувствовали на глазах слёзы. Повернувшись к Айне, они увидели, что она плачет от счастья.

– Я… я не знаю, – всхлипнула она и обняла мать, безбожно орошая слезами плечо её платья, – Я… так счастлива. Теперь я понимаю, что испытал ярл, когда мы вышли от Рубини. Это как прекрасный сон, невыразимо очаровательный… Ох… И девушка вновь зарыдала от переполняющей её радости. Аэлирне тоже плакала, улыбаясь. Ярл отвернулся и достал платок, чувствуя, как на него накатывают волны чувств.

Когда вышли под яркие летние звёзды, Айне уже полностью пришла в себя.

– Почему со мной так? Что это было? Ярл долго думал, ведя под руки обеих красавиц. Затем спросил у опытной волшебницы, – Белое – это магия музыки? Или танца? Аэлирне кивнула, – Очень может быть. Дед Айне по отцу был великим бардом. Придёт время – проверим и белый цвет шара.

– Ярл, у тебя квадранс, чтобы сходить в ванную. Потом мы. Тот шутливо отдал честь и отправился по адресу. Когда вышел, уже переодетый в халат, заметил, – Айне, ты неплохо скрываешь мысли, но вот чувства… Что-то ты вертишься от нетерпения, но в чём дело – понять не могу. Проказницы переглянулись, прыснули, и гордо продефилировали в ванну, благо облицованное мрамором сооружение при желании могло бы вместить и пятерых. Вдоволь наплескавшись и нашептавшись, они столь же чинно вышли и плюхнулись по обеим сторонам от ярла, который сидел посреди дивана и блаженно щурился в потолок.

– Что же за каверзу вы, подруги, замыслили? Мне почему-то сладко и тревожно на душе.

– Ярл, сделай милость, поцелуй маме руку. Тот охотно приложился к ручке Аэлирне.

– Кедр и лаванда, – улыбнулся он.

– Неплохо, – Айне откинулась на спинку дивана и, закрыв глаза, прислушиваясь к своим ощущениям. – А теперь, скажи, как ты относишься к маме?

– Как к старшей сестре, – не задумываясь, ответил ярл, – Очень уважаю. И… мэм – исключительно красивая женщина. Аэлирне улыбнулась, – Когда же ты научишься говорить комплименты? С последнего надо было начинать!

– Ярл, поцелуй маме руку, как если бы это была я, – неумолимо погнала вперёд Айне. Ярл долго и серьёзно смотрел в глаза девушки, а затем повернулся к Аэлирне. Коснулся губами ладони, ласково поцеловал каждый пальчик, нежно прошёлся к запястью…

– Да! – выдохнула Айне, – Я от удовольствия чуть с дивана не упала. Глаза её заблестели, на щеках разлился лёгкий румянец. Вытолкав ярла и Аэлирне с дивана, она сбила подушки в одну сторону и полууселась-полуулеглась. Пристально посмотрела в глаза ярлу.

– Я так хочу. Сделайте это для меня, оба. А я… я буду с вами. Я же всё-всё чувствую.

– Я тоже ощущаю, как тебе хорошо, – тихо сказала Аэлирне.

– Признаюсь, и я тоже. Но… вы хоть бы меня спросили, заговорщицы! Аэлирне взяла руками голову ярла и повернула к себе. Поймала своими синими глазами взгляд ярла. Улыбнулась, как мать улыбается ребёнку.

– Мы обе решили, что ты будешь наш. Айне и мой. Мы с ней будем вместе. Или ты откажешь очаровательным из прекраснейших? К тому же – это совет Императрицы. А она, как мы все знаем – в числе прочего, и умница. Ярл вздохнул, сдаваясь, – Я никогда и ни перед кем не ходил на задних лапках. Мне немного страшно.

– Чего ты боишься?

– У меня только одно сердце. Айне взяла руку ярла и прижалась к ней щекой.

– Но очень большое. Мы поместимся обе, – улыбнулась она. – Valle, мы с тобой хотим быть вместе. Единственный способ – через вот эту красавицу, которую мы любим и уважаем. Я уверена, и жалеть буду только о том, что мы сейчас зря тянем время.

– Несносный ребёнок, – но глаза ярла говорили совсем другое. – Я попробую. Он подхватил на руки Аэлирне, и отнёс в спальню, под слабый свет магического шара. Когда его ласковые губы заскользили по бархатной коже шеи, из соседней комнаты донёсся задыхающийся от счастья шёпот Айне.

– … Не останавливайся, любимый. Прошу тебя…

Аэлирне, выйдя из ванной, уселась завтракать. Варёное всмятку яйцо, ломтик чёрного хлеба. Апельсин, персиковый сок в высоком бокале.

– Ну, нет! У меня сегодня аппетит просто неимоверный! – и она вызвала прислугу. Айне вылетела из ванной, приплясывая от счастья. Обняла сзади сидящую маму и, сияя глазами, прошептала на ухо:

– Спасибо, мам! Это было… неописуемо! Да ты и сама всё знаешь.

– Знаю, Айне, – шепнула мама и чмокнула дочь в нос. – И… спасибо тебе.

– За что? Они замерли, прижавшись щека к щеке.

– Знаешь, я уже почти забыла, что это такое – любить и быть любимой. – слегка улыбнулась, – А когда ты перехватывала иногда инициативу – это было что-то!

– Так ты довольна советом Эстреллы?

– Почти, – Аэлирне гладила волосы дочери. – Почти.

– Да, я понимаю. Но ничего, мы вдохновим нашего Valle, и он решит проблему с детьми-внуками. Такое впечатление, что для него нет преград. Может, неправда, что все некроманты – злодеи?

– Во всяком случае, вторым Яромором он не станет. Садись ешь. Ты ведь не забыла – сегодня турнир лучников?

– Ох, и правда. Надо хорошенько подкрепиться. – Айне стала бодро уничтожать завтрак, мурлыкая под нос арию из вчерашнего спектакля.

– Кстати, а как там наш дорогой? – они заглянули в спальню. – Так и есть, дрыхнет! Как ни жаль, но надо будить. Может, устроим холодную ванну?

– Ой, не стоит, – счастливо поёжилась Айне. – Может спросонья и гостиницу развалить.

Ярл вылез из душа уже проснувшийся и чем-то озабоченный. Даже поцелуй Аэлирне не до конца прогнал грусть с его лица. Айне упала со стула.

– Мам, полегче, – слабо запротестовала она, влезая обратно. – По крайней мере, предупреждай.

– А чего это наш дорогой такой бука? Девушка миг-другой прислушивалась.

– Он хочет есть, спать. И ещё ярла терзает чувство вины. Аэлирне нежно обвила руками шею ярла. Айне тут же насторожилась и белкой перепрыгнула на диван.

– Мужчины всегда находят сложности там, где их нет. Valle, дорогой мой, перестань… Ну, что ты?.. Глупые хумансы, понавыдумывали себе на голову условностей, обрядов и ограничений… Сегодня ночью, не всегда именно Айне шептала тебе слова любви. Иди к нам, наш ласковый тигр… Мы тебя очень, очень любим… Халат упал на ковёр, и всё вокруг завертелось в тёплом розовом вихре.

Маг в чёрном развевающемся плаще неспешно шёл, вызывающе цокая тяжёлыми коваными подошвами по полированому полу из белых, золотистых и голубых плиток. Встречные впереди спешили освободить путь. Двери открылись в большую залу, где фланировали люди, слышалась лёгкая негромкая музыка, а в дальнем конце стояли Императрица и Император. Скрипки, взвыв не в лад, смолкли. Маг стал пересекать залу, дамы растекались по сторонам, спешно подбирая юбки, кавалеры за что попало тащили их быстрее. Воцарилась бесшумная паника. Императрица и держащий её под руку супруг с интересом смотрели, как приближается воплощение самых страшных снов и кошмаров. Маг подошёл. Молча, коротко, но вежливо поклонился Императору, затем сделал шаг в сторону и остановился перед сияющей Императрицей. Нависла полнейшая тишина, и, когда этикет, казалось, уже вот-вот должен был смениться хлопками арбалетов и грохотом магии, маг стал перед женщиной на колени. Низко поклонился, пальцами подобрал с пола самый кончик платья и… поцеловал его. Это был старинный жест, часть древнего ритуала. Так мужчина просит прощения у матери или самой близкой женщины, и благодарит её. Благодарит за всё, что она для него сделала. За ласку, за детей, за добрый совет, за саму жизнь. Зал еле слышно выдохнул. Поднялся, вновь сдержано поклонился Императору, повернулся и столь же неспешно двинулся к выходу из залы. За спиной оживал гул голосов, оркестр несмело подал звук, и никто не услышал, как Императрица шепнула мужу:

– Дорогой, у меня всё получилось!

Площадь Этуаль была залита полуденным солнцем. Слева и справа высились трибуны, а посередине было выделено поле для стрелков. По условиям турнира, мишень отодвигали всё дальше и дальше, пока не оставался один – победитель. Возле самой линии стрельбы стоял столб с магическим звонком, и член Совета Магов в праздничной одежде стоял рядом, дабы выявить любую магию, могущую помочь или же помешать лучникам. Айне прищурилась. Сто пятьдесят шагов. А претендентов осталось четверо. Двое ветеранов из корпуса лучников, какой-то высокий парень в короткой серой куртке с накинутым капюшоном, и сама Айне. Пока отодвигалась на строго отмеренное расстояние мишень, стрелки не выходили на линию стрельбы. Наконец, слева, со стороны Императорской трибуны, затрубили фанфары, и усиленный соответствующей магией голос герольда возвестил:

– Расстояние – сто пятьдесят шагов! Всем соблюдать тишину. Стреляйте, доблестные лучники! Айне не спешила. Двое ветеранов с трудом пробились через предыдущий рубеж и сейчас, похоже, отсеются. Беспокоил только парень в капюшоне. У него был почти такой же лук, как и у девушки, и странно знакомая манера стрелять. А стрелял он идеально. Если сейчас всё не решится, то придётся отодвигать мишень на двести шагов – немыслимое расстояние. Даже со ста пятидесяти цель казалась крохотным пятнышком. Со свистом унеслись стрелы. Парень в капюшоне и Айне выстрелили, казалось, почти не целясь. Но именно их стрелы попали в яблочко. Ветераны же промахнулись на пару пальцев. Они удалились с достоинством, сопровождаемые приветствиями публики. Стреляли они очень хорошо, но это уже был их предел. Айне стояла за пять шагов от линии, пока переносили мишень, и поймала на себе удивлённо-изучающий взгляд из-под низко накинутого капюшона. Да кто же он такой, этот меткий стрелок? И вдруг – словно ледяные тиски сжали сердце, заныли зубы. Не отдавая себе отчёта, в нарушение всех правил, Айне выскочила на линию стрельбы под возмущённый гул зрителей, огляделась. Бешено забился колокол магического звонка, и с трибуны напротив императрской ложи с душераздирающим визгом метнулся клубок тёмного пламени, обвитый какой-то мельтешащей дымкой. Миг – и он почти достиг цели, но тут его пронзила серебристая молния, выпущенная из Песни. Клубок магии распался в воздухе, не долетя какого-то десятка шагов до вскочивших в ложе людей, и растаял клубами дыма. От рёва трибун заложило уши. Но придворный маг не зря ел свой хлеб. Он тотчас выкинул руку в каком-то заклинании, и вокруг того места, откуда вылетел шар злой смерти, люди замерли. Застывшие в беззвучном крике рты, замершие на полпути тела, руки, ноги. И неприметный человечек со свитком в руках. Гвардейцы уже вломились в толпу, как кабан в камыши, и во мгновение ока уволокли человечка ясное дело, куда. Маг поставил мерцающую стену защиты, а потом, повинуясь приказу, «разморозил» трибуну напротив. От Императора скатился на поле человек с неприятным взглядом, и, перекрывая вопли вокруг, заорал почти в самое ухо.

– Леди, как вы узнали заранее? Айне уже пришла в себя. – У меня аллергия на чёрную магию. Словно холодная рука вцепилась в самое сердце! Вот я и выскочила на простор для выстрела! Человек миг переваривал услышанное, затем кивнул и винтом вошёл в толпу, ловко пробираясь к начальнику охраны. Через квадранс запели фанфары.

– Дамы и господа! Злоумышленник схвачен, опасности нет! Его Величество Император повелел! – трибуны полностью затихли, – Турнир продолжается! Расстояние – двести шагов! Всем соблюдать тишину! Стреляйте, доблестные лучники! Видимо, через магическую защиту было не очень хорошо видно, так как люди в Императорской ложе встали совсем и подвинулись ближе к мерцающей бликами стене.

Парень вышел на линию стрельбы. Не поднимая лук, медленно скинул капюшон. Толпа всё-таки ахнула. «Разрази меня гром! Это же эльф!» Эльф, которого перед турниром обьявили, как «Тирион, сын леса», оглянулся на девушку своими зелёными, без белков, глазами. От этого взгляда хотелось плакать и смеяться одновременно. Затем стал поудобнее, поднял лук, прицелился и выстрелил. С того конца поля донёсся щелчок стрелы, попавшей в мишень. Айне стояла, пытаясь совладать с рвущимся вскачь сердцем. Маршал лучников осмотрел мишень и через герольда обьявил, – Стрела точно в самом центре мишени! Идеальный выстрел на предельной дистанции! Трибуны загудели. Шутка ли, обьявлено, что выстрел идеален, лучше и быть не может! Осталось только обьявить Тириона победителем. Айне охватило холодное, злое веселье. Ну уж фигушки! Зря, что ли, мучилась в Бриарвуде? Зря, что ли, поклялась себе быть достойной своего единственного, который сейчас на трибунах? Вот они, пятнышко мрака рядом с весенним листиком. Она вышла на линию стрельбы и подняла вверх руку. Готова к стрельбе. Зрители загудели ещё сильнее. Самонадеянная девчонка. Постояв миг-другой, девушка обратилась к гвардейцу, следящему за порядком на поле при проведении турнира. – Я имею права потребовать тишины? Тот сорвался с места, и пошептался с маршалом. Грозно пропели фанфары. Воцарилась полная тишина, лишь какой-то малыш захныкал. Мамаша тут же заткнула ему рот конфетой, и маршал кивнул. Медленно натягивая лук, Айне пропускала стрелу меж пальцев, поглаживая её и накладывая цепочку Знаков. Прицелилась, и когда уже не видела ничего, кроме огромного чёрного пятна с торчащим из него бревном, спустила тетиву. Стрела пошла как-то небыстро и высоко. Затем, постепенно загнувшись, снизилась к мишени. Выбив торчащую стрелу эльфа, качнулась и… заняла её место. Выпучив глаза, все глянули на колокол звонка – тот хоть бы шелохнулся. От восторженного рёва, казалось, дрогнула земля. Айне всем телом чувствовала волну звука. Увидела, как герцог Бертран в исступлении лупит кулачищем по тощей спине министра финансов Розенблюма, а тот, вцепившись в перила и ничего не чувствуя, орёт и свистит, как мальчишка. Вон мама от радости подпрыгивает и трясёт ярла за плечо. Чуть выше, Императрица улыбается девушке и хлопает в ладоши. Эльф подошёл. Посмотрел, в глаза, низко поклонился и… снял со своего лука тетиву. Затем спрятал оружие в чехол и – пошёл к выходу на трибуны. Победа! Тут рёв, вой и крики поднялись так, что Айне пришлось заткнуть уши. Да, впервые в истории – в состязаниях лучников, в которых принимали участие Перворождённые, победил не-эльф. Вау!!!

Раз, и другой, и третий пропели фанфары. Наконец, люди на трибунах утихли, и голос герольда возвестил:

– Слава победительнице турнира, доблестной лучнице, леди Айне, дочери Аэлирне из рода Леани!

Девушка получила награду из рук Императора – красивый серебряный кубок и свиток с кучей печатей. Теперь она имела право носить на одежде эмблему – победительница Императорского турнира лучников! Император вновь поднялся в ложу и вышел к её краю, где неподвижно завис в воздухе магический усилитель голоса. Приказал убрать защиту и поднял руку. Толпа постепенно затихла.

– Ещё никогда победа не доставалась такому достойному участнику! Голос Императора был чеканным и величественным.

– Но я говорю не об этом. Леди Айне, дочь Аэлирне из рода Леани! Ты спасла жизни мне, Императрице и другим достойным людям. Говори, какой награды ты хочешь? Девушка стояла ни жива, ни мертва, затем опустилась на колено и гордо вскинула голову. Откуда-то сбоку, возле её губ, показался искрящийся диск как возле Императора, и Айне с волнением услышала разносящийся вокруг свой собственный голос.

– Вы не пострадали, Ваше Величество?

– Нет, не пострадал.

– А ваша августейшая супруга, воистину мудрейшая и красивейшая изо всех женщин? Императрица подвинулась к мужу. – Спасибо, леди, я в порядке.

– Это для меня – наивысшая награда! Айне приложила сжатый кулак правой руки к сердцу и наклонила голову в знак того, что она сказала всё. «Умница» – мелькнул язычок пламени в обрамлении мрака. «Трижды умница» – шепнуло ей пятнышко весенней зелени. Император добрый десяток мигов всматривался в фигурку лучницы. Лишь после того, как Эстрелла что-то неслышно шепнула ему, над площадью раздалось:

– Да будет так! А теперь, обьявляю турнир – закрытым!!!

Толпа хлынула с трибун. Айне спрятала в чехол свою Песню, и испуганной белкой унеслась в проход. Перелетела через телегу, и скрылась за углом ратуши.

– Ничего себе, – проворчала она, – Такая куча народу затопчет и не заметит. Обогнув пару зданий, она выждала, пока схлынет поток, и перетекла за спину ярла, который уже беседовал с Императором и начальником службы охраны.

– … допросили. Под башней арсенала оказался подземный ход. В башне – мощная охранная магия, поэтому ничего и не заметили под самой башней. Наши туда сунулись, но там толпа демонов. Маги и копейщики держат их, но медленно отступают.

– Значит, так. Император с супругой и детьми. Не разделяться. Вы – удвоить охрану, поставить самых надёжных и проверенных. Леди Айне, – он оглянулся, – и дворцовый маг. По очереди несёте стражу рядом. Один отдыхает, другой караулит. В вопросах безопасности – не подчиняетесь никому, даже самому Императору. Будет надо – не щадить никого.

– Заведение мэтра Рубини. – высунулась девушка из-за плеча ярла.

– Умница. – одобрил ярл. – Послать засаду с магом. Мэтр честный человек, но на ножницах или в расчёске мог остаться волосок с причёски Императрицы. Опытному чёрному магу того достаточно. Барон Орк?

– На связи, – сбоку вывернулся человек с магическим шаром.

– Я хотел бы, чтобы меня сопровождал Углук. Через квадранс, у входа в подземелье. И… госпожа Аэлирне, не хотели бы вы присоединиться? Немного развлечься и развеяться?

– А почему бы и нет, – волшебница встряхнула гривкой роскошной причёски. «А меня почему оставляешь? Боишься?» – Айне была раздосадована. «Там будет полно чёрного. А ты от этого в обморок падаешь».

– Всё? За работу!

Углук оказался эдаким здоровяком, на голову выше ярла, вдвое шире в плечах. К тому же – длинноволосым крашеным блондином, да ещё и в круглых тёмных очках. Аэлирне задрала голову, с опаской посмотрела. Углук нагло ухмыльнулся, но чуть поклонился.

– Познакомьтесь. Углук, крепкий и надёжный парень, отчаянный рубака. Ни капли Дара, но зато высокая сопротивляемость к магии. Мы с ним уже были… в деле. Госпожа Аэлирне, профессор Общей Магии Университета. Волшебница и мой друг. На этот раз Углук на полном серьёзе поклонился, – Здравствуйте. Аэлирне тоже изобразила реверанс.

– Чтобы не было недоразумений. Мэм очень опытная волшебница, и, если она начнёт делиться кое-какими секретами, эти выскочки из Совета Магов только рты разинут от изумления.

– Углук… а зачем очки? Тут вроде и так не очень светло.

– Гм…, – громила прокашлялся, – Вы слыхали, мэм, что один великий злой маг древности сумел скрестить людей и орков?

– Ну да, было что-то в Древней истории.

– Так вот… я один из потомков тех. Свет мне не вредит, но я его не очень жалую.

– Ох, простите. Углук только махнул рукой. Аэлирне только сейчас заметила, что у него из-за спины торчит рукоять ятагана, а на боку, в чехле, висит боевой топор, который сама волшебница, наверное, и поднять не смогла бы. Ярл закончил проверять содержимое своей сумки и распрямился. – Все готовы? Аэлирне, уже переодевшаяся в крепкую походную одежду, кивнула. Углук только пожал плечами. Зрелище, надо сказать, получилось внушительное.

– Попрыгали. Все пару раз подпрыгнули. В кожаной сумочке волшебницы, которую она закинула на ремне за спину, что-то отчётливо звякнуло. Ярл погрозил пальцем.

– Переложиться. Пока Аэлирне лихорадочно заворачивала в ночнушку флакон с каким-то белым порошком, из недр арсенальской башни выбежал запорошенный пылью посыльный офицер с разорваным рукавом.

– Поторопитесь! А то наших ребят сейчас сомнут.

– Попрыгали! … Пошли. Спустились в подвал башни, через пролом в стене спустились в подземелье. Сразу стали слышны звуки боя. По наклонному неровному тоннелю спустились ниже и свернули за угол. Да, подоспели как раз вовремя. Небольшой отряд пикейщиков отступал назад, остервенело тыкая остриями в толпу наседающих тварей, а сзади, чуть ближе ко входу, два мага судорожно метали огненные шарики. Вот ещё один пикейщик со стоном упал, и его утащило в гущу врагов.

– Расступись, гвардия! Стена защитников распалась надвое, и в середине обьявился Углук, бешено размахивающий своим ятаганом. С полдюжины завывающих демонов разнесло на куски, и ярл скомандовал, – Всем к выходу! Приготовить тоннель к завалу! Он нагнулся, и быстро осмотрел останки одного из нападавших. Приняв решение, в миг соорудил костёрчик из мерзких ингредиентов, и направил дым прямо на Углука, в одиночку сдерживающего напор врагов. Мясорубка сразу прекратилась. Углук, стоя по колено в груде обрубков, с чиханием смотрел, как демоны валились целыми рядами, а затем с сухим шорохом обращались в прах. Дым пошёл глубже, там тоже зашуршало вовсю, затем наступила тишина.

– Ну ничего себе! – Аэлирне всплеснула руками. – И часто у вас так?

– Это наша работа, мэм. – сказал Углук и опять чихнул. Ярл быстро сунул ему под нос какой-то открытый пузырёк. Тот нюхнул, глаза его полезли было на лоб, но чихать сразу перестал, хотя слёзы брызнули ручьём. Вытерев лицо, Углук оглянулся на ярла. – Командир?

– Мэм, мы с Углуком впереди, вы прикрываете сзади. Если что – бить наповал. Вопросы? Аэлирне спросила, – Чем можно пользоваться?

– Всем, – не задумываясь, ответил ярл, – Можете проверить и опробовать новые методы. Если будет что-то очень яркое, предупредите. Чтоб успел очки одеть. Углук? Тот уже вытер свой страшный ятаган и критически его осматривал. – Поглядите. Действительно, на металле виднелись потёки и впадины, как будто оружие побывало в кислоте. Ещё один такой бой, и можно выбрасывать. Ярл вздохнул и бессильно пожал плечами. – Я бы дал тебе что-нибудь из своего оружия, но оно магическое, и ты его не удержишь. Мэм? Аэлирне поморщилась и достала крохотный пузырёк. – Есть у меня одна знакомая гномелла. Или – гнома… – Насыпала на лезвие несколько крупинок.

– Владельцу надо смочить… – волшебница чуть смутилась, – Не совсем водой. Она встала, отошла на несколько шагов. Остановилась, не поворачиваясь. Услышав журчащий звук, добавила. – Да, именно этим.

Ярл похохатывал, – Ох и рецепты у гномов! По лезвию ятагана разлилась матовая чернота, и Углук взял его в руки с некоторой опаской.

– Теперь на полдня оружие не боится ни огня, ни едких зелий, ни крови этих тварей. – по щекам Аэлирне разлился румянец смущения, и она была чудо как хороша.

– Мэм, может, подарите флакончик? – допытывался Углук.

– Что вы, что вы! Оно стоит куда больше своего веса в алмазах.

– Ну, знакомые гномы и у меня есть… – ворчал ярл, идя рядом с рубакой по тоннелю. Иногда попадались одинокие странные существа. Едва заметив идущих, сразу бросались в атаку. Однако ятаган, защищённый по методу гномов, свистел в воздухе, исправно шинкуя врагов.

– Стоп! – скомандовала Аэлирне. Из расселины в потолке туннеля, в том месте, которое только что миновал отряд, вывалилось несколько тварей, похожих на орангутангов. Только вместо шерсти они были покрыты тускло сверкающей чешуёй. Огненные шары и молнии, которыми с ходу угостила врагов волшебница, видимого вреда не причиняли, только отбрасывали. Коротко взрыкнув, бестии снова бросились в атаку.

– А как вам это? – меж ладоней заструился призрачный лиловый огонь, и Аэлирне обрушила его на чудовищ. Те завизжали и на миг отскочили, стряхивая с себя языки магического воздействия и завывая от злости.

– Не берёт… ага! – лиловый цвет сменился красивым зелёно-голубым, и тут-то твари получили своё быстро и качественно. Углук одобрительно заворчал, а ярл наклонился над останками. Некоторое время осматривал, нахмурившись.

– Что-то не так?

– Это гвиббелинги. Их описание было в книге Яромора. В нашем мире они не встречаются, но опытный чёрный маг может провести эту гадость сюда. Значит, где-то впереди такой маг и есть. Защитные амулеты от сил Зла на всех? Аэлирне продемонстрировала красивый кулон с аметистом, а Углук – мохнатую кошачью лапку на кожаном шнурке.

– Тогда вперёд, и удвоить осторожность! Мэм, рецепт этого голубого огня – завтра же ко мне на стол. Волшебница чарующе улыбнулась, – Мальчик мой, это последнее достижение из области Общей Магии, и тебе оно не по зубам.

– Посмотрим, – огрызнулся ярл. Он достал прямо из воздуха воронёной стали латные рукавицы и надел на руки. Пару раз сжал и разжал пальцы.

– Гномья работа? – заинтересовался Углук.

– Нет, – буркнул ярл и с ходу припечатал бронированным кулаком прямо в лоб какому-то существу, окутанному обрывками тряпок. По мнению Аэлирне, добавил и Знаком, потому что существо отлетело далеко в темноту, в полёте разваливаясь на пыльные куски. – Да мумии-то здесь откуда? Углук, отдохни пока.

Грубо пробитый тоннель понемногу расширился. Ярл разносил всех встречных резкими ударами, иногда даже не касаясь их.

– Ай! Крысы! Сзади! – взвизгнула Аэлирне и вцепилась в ярла. Углук, до того отдыхавший в середине, прыгнул назад, вращая ятаганом. Серые крысы размером с доброго поросёнка быстро полегли под тёмной сталью. – Мэм боится мышек? – сочувствующе осведомился он, осматривая длинные острые зубы одной из тварей.

– Гадость. Они так быстро набежали… – брезгливо передёрнулась волшебница и отлепилась от спины ярла. – Больше не повторится. Мало-помалу отряд продвигался вперёд. Когда набежала стая пауков размером с суповую тарелку, плюющихся ядом, все отпрянули. Ярл поднял руки вперёд, что-то рявкнул, и серый щит, созданный из чего-то очень недоброго, отгородил всех от шелестящего и шуршащего паучьего сонма. Восьминогие бестии упёрлись в преграду, перебирая лапами. Суетливо забегали по стенам и потолку, пытаясь найти лазейку. Углук недовольно скривился и отошёл подальше. Аэлирне же заметила, что её амулет засветился нежным сиренево-синим блеском.

– Есть какие идеи? Прорубиться не сможем? Углук отрицательно покачал головой, – Мелкие, много и ядовитые. Мне попало на руку. Плохо. Ярл смыл паучий яд жидкостью из бутылочки, – Всем осмотреть себя и спины других! Волшебница покачала головой, – Если убрать щит, можно, конечно, залить всё огнём или молниями. Но тоннель может обрушиться. Может, чем из твоего арсенала, ярл?

– Можно, и очень даже легко. Но я не уверен, что выдержат амулеты. А тащить после этого всех вас на руках – я не смогу. Углук поворчал что-то нелестное о магах вообще и о некромантах в частности. Присел на корточки над тушкой одного из мёртвых пауков, внимательно осмотрел.

– Глаза, – сообщил он. – Глаза большие. Они могут бояться света. Действительно, выпученные глазищи пауков были непропорционально большими.

– Свет? Будет вам свет! – заявила Аэлирне, подбирая чего поярче.

– Погоди-ка, давай вместе. Синергетизм, – ухмыльнулся ярл. – Углук, закрой глаза. И прикрой чем. Он снял рукавицу, красивая ладонь волшебницы легла сверху.

– Готова! Ярл убрал защиту, пауки обрадованно засеменили вперёд. И тут словно солнце спустилось под землю. Маленькое, но стократ более яркое. Бешеный свет залил тоннель, вылизывая невидимым языком каждую трещинку и впадинку.

– Хватит! Прекратите! – завизжал Углук, в ужасе вжимаясь в стену и закрывая лицо руками. Беспощадное свечение нехотя потухло.

– А мы с тобой хорошая пара, – шепнула Аэлирне и, пока полуорк ничего не видит, поцеловала, – В обоих смыслах. Поработано действительно было на славу. Злобные пауки валялись бесформенной грудой. Глаза их были выжжены, некоторые ещё подёргивали лапами в конвульсиях.

– Углук, ты как?

– Да чтоб меня разорвало, если ещё раз пойду с магами! Красные пятна так и пляшут, не вижу ни хрена. Ярл прислушался. Вроде бы тихо.

– Мэм, а не прощупать ли нам вперёд Заклятьем Поиска?

Сказано – сделано. Заклятье вернулось и сообщило, что впереди просторная пещера, затем опять тоннель и развилка. Никого.

– Отдыхаем квадранс, – смилостивился ярл над покачивающейся от усталости волшебницей и потирающим глаза Углуком.

Пещера оказалась заполнена высокими бледно-жёлтыми растениями, которые очень не понравились Аэлирне. Чахоточная жизнь могла оказаться опасной.

– Что-то мне в них нехорошее чудится. Мужчины признались, что ничего подобного не встречали.

– Тогда отойдите-ка чуть назад, – скомандовал ярл. – Быть того не может, чтоб растения не боялись огня. Он достал пузырёк, вытряхнул на ладонь несколько багрово светящихся таблеток. Повинуясь Малому Огненному Заклятью, между стеблей вспыхнуло пламя. Ярл швырнул вперёд таблетки и отскочил.

– Спокойно! В пещере полыхнуло, зашкварчало. Затем медленно потемнело и затихло. Клубы дыма вползли в тоннель.

– За мной. Подымая тучи пепла от опавших обугленных растений, рванули через пещеру. Полуобгоревший стебель пытался поймать за ногу Аэлирне, но Углук небрежно отрубил его. Кашляя и отплёвываясь, ярл на ходу заметил, – Надо бы и себе таких цветочков вокруг замка понасадить. Ворвались в тоннель, бегом добежали до развилки и остановились, хватая ртами душный воздух. От основного пути вправо уходил узкий лаз. Пощупали Заклятьем в оба конца. Прямо по тоннелю – большая пещера с кучей тварей, вправо же ничего выяснить не удалось.

– Углук, в какую сторону выход? Тот долго присматривался, Засопел, принюхиваясь. Осмотрел и ощупал каждый клочок стен и пола.

– Там, – уверенно показал в боковой проход. – А прямо по тоннелю – тупик.

– Значит, так, – распорядился ярл, устанавливая на пару с волшебницей заграждающее заклятье. – Расчистим пещеру, чтоб потом на нас не напали сзади, затем в этот ход.

– Может, сначала незаметно глянем, что в пещере? – предложил Углук. С сомнением оглядев его здоровенную фигуру, ярл заметил, – С тобой вряд ли незаметно выйдет. Хотя… На ярла и Аэлирне заклинание невидимости легло как родное, зато с Углуком пришлось повозиться вдвоём. В конце концов, три призрачных тени пошли вперёд и через сотню шагов остановились на пороге большой подземной полости. На неровном дне пещеры примерно пол-лиги диаметром копошились полчища тварей всех видов и разновидностей. В середине, на большой груде костей, возвышалось что-то вроде клубка из свитых лохматых канатов, и это что-то было живое.

– Какая мерзость, – сквозь зубы процедила волшебница. Углук молча положил руку на рукоять ятагана и вопросительно посмотрел на ярла.

– Нет. Назад. Когда отошли на десяток шагов вглубь тоннеля, ярл распорядился:

– Углук, берись-ка за топор. Да, мэм… освятите его. Топор в смысле. Пока происходило дело, Аэлирне осведомилась, – Мальчики, вы что, решили прорубаться к центру?

– Командир, в самом деле. Только отойдём от тоннеля, нас сразу окружат и начнут душить. Ярл вздохнул, – Ну нет у вас широты мысли. А на потолок пещеры вы внимательно посмотрели? Волшебница и плечистый воин недоумённо переглянулись.

– План таков. Я обрушу вниз кучу камней и скал с потолка. После этого, мэм, щедро заливаете оставшихся тем самым зелёно-голубым пламенем. Углук, никого не подпускаешь к госпоже Аэлирне. Затем я беру на себя то чудище в центре, а вы прикрываете меня с боков и сзади. Если кто останется.

– Ну, ежели так…

Когда со свода пещеры прекратили сыпаться глыбы, волшебница напряглась так, что зазвенело в голове, и именно щедро окатила пространство пещеры своим новым, но уже полюбившимся заклинанием. Визг и вопли раздались с удвоенной силой.

– Фу-у, – скривилась Аэлирне, когда троица, прыгая по камням, пробиралась в центр, – Как они воняют… Углук махал своим чёрным топором, и на его работу было любо-дорого посмотреть. Воистину, как учили. Один удар – один труп. Волшебница же выплёскивала из ладоней язычки призрачного огня, и это срабатывало ничуть не хуже. Ярл ударами железных кулаков и пинками создавал целую просеку. Вот уже добрались до груды скал в середине, из-под которой уже вылезало то жуткое чудовище из верёвок.

– Как там?

– Около сотни осталось, – проворчал Углук, – и всё.

– Держитесь, сейчас будет плохо. Ярл шагнул вперёд и вытянул перед собой руки. Из рукавиц вырвались прозрачные то ли лучи, то ли языки пламени, и впились в чудовище.

– Перчатки некроманта, – прохрипел Углук, падая на колени. Аэлирне тоже будто дали под дых, но она удержалась, а из её амулета вырвался яркий луч красивого аметистового цвета. Шагнув к корчащемуся меж камней воину, она кое-как крикнула, – Быстрее! Спеша так, что пальцы сливались в воздухе, точными движениями отбивалась от наседавших врагов мелкими зеленоватыми искрами. Ярл подходил, и его перчатки выпивали саму жизнь из визжащего и скрежещущего чудовища. Напоследок прошептав заклинание, он возвысил голос.

– …Алеф! И без сил опустился на камень. Углук, яростно матерясь, кое-как поднялся. Его топор замелькал с бешеной скоростью, разбрасывая в стороны головы, половинки разваленных надвое тел и веер тёмных брызг. Каждый удар сопровождался словесным описанием сексуальных привычек, генеалогии и строения тварей. Натиск вдруг кончился, и они остановились, загнанно озираясь по сторонам.

– В присутствии дамы… как можно? – устало спросила Аэлирне и, подумав, добавила длинное непечатное выражение. Первым засмеялся мокрый, как мышь, ярл. Затем и Углук гулко захохотал, опуская свой топор. Их поддержал серебристый смех волшебницы.

– Неплохо поработали, кажется.

– Да. Уходим. – ярл, шатаясь, поднялся на ноги. Когда добрались обратно к развилке, он коротко обьявил, – Квадранс, – и уселся прямо на пол, завернувшись в свой плащ. Ровно задышал и вошёл в транс.

– Мне тоже не помешает, – Аэлирне обернулась к сопящему от усталости Углуку.

– Подежуришь? Тот кивнул.

Квадранса оказалось едва достаточно, чтобы почувствовать некоторый прилив сил. Однако неумолимый ярл погнал всех вперёд.

– Чем быстрее доберёмся, тем меньше пакостей нам успеют подготовить. Аэлирне сняла с бокового ответвления защиту, и троица пошла в него.

Недолго шли спокойно, потом опять стала попадаться всякая нечисть, но уже покрупнее. Углук рубил всё подряд, равнодушно и не разбираясь в подробностях. Однако на мясистой туше из подрагивающего желе остановился. Длинные разрубы на теле тотчас же зарастали, и чудище знай себе пёрло вперёд.

– Посторонитесь, мальчики, – Аэлирне из ладоней плеснула зеленоватым пламенем. Раздался визг, вокруг разнёсся отвратительный смрад, но тварь всё равно не отступила. Ярл вздохнул и взялся было за перчатки.

– Э-э, нет, дорогуша, – волшебница сменила заклинание на призрачно-лиловое и тогда туша стала таять, как снег на сковороде.

– Здорово. – прогудел Углук. – Просто здорово. Вы уж извините, мэм, что я поначалу так. Вы такая красавица, я подумал – это… из дворца.

– Чего-чего? – не поняла Аэлирне. Углук впервые смутился. – Прошу прощения, мэм… из ночных бабочек. Только вы куда лучше оказались. Вы наша. До волшебницы дошло наконец, и она засмеялась своим неповторимым смехом.

Путь преградила стена, сделанная будто из гладкого чёрного стекла. Углук яростно обрушил свой топор – тот отскочил, звеня, и чуть не вырвался из рук. Аэлирне прошлась всеми известными атакующими заклинаниями – безрезультатно.

– Что скажешь, ярл? Знакомо тебе это? Тот вздохнул, – Дайте подумать. – думал он недолго. – Ага!

– Мэм, кисточку и косметичку, пожалуйста. Ярл выбрал место, хорошенько набирая на кисточку теней для век, затем одним движением нарисовал прямо на стене небольшой круг, примерно на уровне пояса. Прошептал заклинание, другое, третье. Наконец, вроде получилось.

– Ткни ногой хорошенько, – отдавая косметичку хозяйке, буркнул Углуку. Тот не заставил себя упрашивать, и отвесил хорошего пинка в круг. Стена всхлипнула и рассыпалась осколками.

За очередным поворотом на стене обнаружился горящий в железном держаке факел.

– Бегом! – рявкнул ярл. Походя разнеся несколько отрядов, пытающихся организовать сопротивление, ворвались в пещеру, явно носящую следы присутствия людей. Полка у стены, стол, два застеленных топчана. В стенах – несколько занавешенных проходов. Из одного прохода показались три фигуры, показавшиеся тёмными в свете единственного факела. Они одновременно стали швырять заклинания. Аметист Аэлирне яростно засверкал. Ярл и волшебница среагировали вовремя, закрылись защитой. Углуку повезло меньше. Его отшвырнуло назад так, что он проехался пару шагов, подметая выщербленный пол спиной. Взвыв так, что заметалось пламя факела, он схватил с пола булыжник и швырнул его в ненавистные чёрные силуэты. Сила броска была такова, что увлечённые магическим поединком противники не успели ничего сделать. Раздался мерзкий чакающий хруст, и одна из фигур сложилась пополам.

– Ага! – ярл прыгнул вперёд. – Живьём брать! Его кулак со свистом въехал в ухо одной фигуры. Голова дёрнулась, и соперник осел вниз. Оставшийся враг замахнулся было кинжалом, но тот сгорел в пламени, выброшенном Аэлирне. Подоспевший Углук аккуратно стукнул рукоятью топора по темечку, и всякое сопротивление прекратилось.

– Помогите! – ярл выудил из сумки флакончик и откинул пробку. Углук держал голову оглушённых пленников, а Аэлирне без всякой жалости разжимала стиснутые зубы кинжалом. Двоим удалось залить в горло по глотку чёрной, одуряюще вонючей жидкости. Третий, которого полуорк угостил булыжником, был уже мёртв.

– Всё обыскать, – ярл оставил одурманенных зельем на полу. На столе, в одной из вырубленных прямо в скале комнат, обнаружилась маленькая шкатулка, к которой волшебница ни за что не согласилась бы прикоснуться. Уж очень недвусмысленно замерцал амулет.

– Чисто, – сообщил Углук.

– Чисто, – подтвердила Аэлирне, – Там подозрительная коробочка, – показала рукой. Горячка боя постепенно схлынула.

– Всё? – недоверчиво спросила волшебница, с любопытством глядя, как ярл ходит вокруг стола со шкатулкой, как кот вокруг сметаны.

– Там лестница наверх в погреб, – указал Углук. – Обычный погреб с бочками и окороками. Ярл наконец что-то наколдовал. Медленно, осторожно открыл шкатулку, заглянул. Вытащил маленький кожаный мешочек с завязкой. Сжал мешочек в ладонях, пошептал над ним. Развязал, заглянул внутрь. Нахмурился. Пошептал ещё. Помрачнел совсем.

– Уходим! Времени мало. Углук крякнул, взвалил на плечо одного пленника, который поздоровее, и полез на лестницу. Первая и вторая ступеньки сразу сломались.

– Не дёргайся, – бросил ему ярл. Знаком вынес остолбеневшего Углука наверх вместе с ношей. Без особого почтения зашвырнул туда же второе бесчувственное тело. Посмотрел на уставшую Аэлирне. Улыбнулся и ласково, мягко как пёрышко, подхватил. Осмотрелся напоследок, и отправился наверх. В обычный погреб. Погреб располагался под одинокой фермой, стоящей среди колосящихся полей. А над фермой и полями оказались ночные звёзды.

– Интересно, а кто хозяева, и где они? – Аэлирне не без сожаления стала на свои ноги посреди двора. Углук с ятаганом наперевес уже вовсю шуровал в доме и хозяйственных пристройках. Опрометью выскочил из хлева.

– Командир, там… – зубы выбили явственную дробь. В хлеву бестолково слонялись два больших и три скелета поменьше. Они лишились направляющей воли того, кто их поднял и теперь только бесцельно бродили, сталкиваясь и натыкаясь на стены.

– М-да. Вопрос о хозяевах снимается, – тоскливо произнесла волшебница и в бессильной ярости пнула под рёбра ближнего лежащего пленника. Ярл вздохнул.

– Уйдите, не стоит вам видеть того, что я буду делать. И, мэм, шар с вами? Вызовите подмогу из Палаты.

Через квадранс во двор с грохотом ворвался эскадрон кавалерии. Ярл в двух словах обрисовал ситуацию, реквизировал пять коней. На троих разместились сами, на остальных привязали всё ещё одурманенных пленных. Скачка к столице была просто бешеной. По городу пронеслись с грохотом и криками. Возле дворца ярл гаркнул:

– Берковича ко мне! Вскоре прибежал Беркович – тот самый малый с неприятным взглядом. Ярл ткнул пальцем в пленных. – Колдуны. Чёрные. В допросную.

В большой детской комнате обреталась Императорская чета, дети и Айне с придворным магом, да пара служанок. Айне как раз дремала на ковре у ног Императрицы, которая тоже беспокойно спала в кресле у детских кроваток. Сам Император бодрствовал и вскочил, как только через ощетинившуюся пиками стражу пробрался отряд.

– Что у вас? – задыхаясь, шёпотом спросил ярл.

– Порядок. Час тому к Рубини влезли. Живыми взять не удалось. В остальном тихо. А как вы?

– Двое пленных уже в допросной. Остальное разнесли вдребезги.

– Заметили. Часа два назад немного потрясло. Обвалилось несколько старых зданий, но обошлось без жертв. Раненых немного, зато напуганные почти все. Ярл достал из-за пазухи кожаный мешочек. – Береги это. Здесь жизнь твоей средненькой. В крайнем случае – сожги. Но только в самом крайнем случае. Срезанный ноготок. Сильнейшая порча. Снимать буду потом, на свежую голову. Он повернулся. – Углук, иди спать. А вы, мэм, отдохните здесь.

В комнату ужом влез Беркович.

– Плохо дело. Первый оказался защищён так, что костоломы из допросной ничего не смогли выведать. Смеётся только, подлец. Он перевёл дух.

– Другая оказалась Ночной Всадницей. Наёмница, исполнительница. Ничего толком не знает. Единственно сообщила, что главный – стигийский жрец. Император с ярлом переглянулись. Если бы жрецы из храмов Стигии видели глаза отца, они бы подавились от ужаса. Смерть, кровь и пепел увидели бы они в разгневанном взгляде. Ярл вздохнул. – Вызовите леди Бру. Мне понадобится помощь в проведении обряда. Я сделаю зомби, переведу туда дух того жреца. А уж в новом теле, не защищённом заклинаниями, он расскажет мне всё. Через полквадранса в детскую вошла леди Бру. Узнав, в чём нужна её помощь, наотрез воспротивилась потворствовать некроманту. Император яростно сверкнул глазами. – Я вам приказываю! Леди Бру гордо выпрямилась. – Я… я отказываюсь. Ярл со вздохом повернулся к начальнику охраны. – Арестуйте эту женщину. Обвинение – неповиновение перед лицом Императора. Завтра она предстанет перед судом. Он задумался. – Аэлирне, вы-то хоть мне поможете? Поверьте, я не вижу другого выхода. Волшебница устало улыбнулась. – Я попытаюсь. Но мне будет трудно. Ярл кивнул головой. Порылся в своей сумке, озабоченно поджимая губы.

– Беркович! Писаря со знанием стигийского – в допросную. Вы, я и госпожа Аэлирне. Самую надёжную стражу у дверей. Остальных подальше.

В коридоре у дверей пытошной камеры ярл остановился. Достал из воздуха кувшин и три стакана.

– Держите. – с этими словами капнул в каждый стакан по капле из одного пузырька, по две из другого. Разбавил водой из кувшина.

– Беркович, писарь, выпить! Вы, мэм, тоже.

– А что это? – Аэлирне выпила приторно-вонючее зелье без колебаний.

– Приглушит восприятие, но не помешает выполнять обязанности. Хотя… Он обернулся к стражнику, – Таз к двери. Наверняка кому-то будет плохо.

Пока некромант делал своё чёрное дело, писарь, Беркович и Аэлирне несколько раз выбегали в коридор, с трудом сдерживая позывы.

– Надо же, – ворчала бледная, но с пылающими щеками волшебница, сшивая куски плоти в месте, указанном ей. – Первый раз меня отхлестали по лицу, и я не ответила файрболлом.

– Он точно заговорит? Не зря мы хоть мучаемся? – Беркович уже дважды падал в обморок, но беспощадный ярл каждый раз подымал его.

– Что за помощники! Падают, как барышни при виде дракона. Заговорит, как миленький. Ты уж, Беркович, только успевай направлять разговор да задавай правильные вопросы.

Когда останки жреца накрыли холстиной, а наспех сделанный зомби зашевелился и попытался встать, Берковичу в третий раз сделалось дурно. Волшебница взглянула на ярла. На его лице не было ничего, кроме усталости и удовлетворения от сделанной работы. Никакие оковы не удержали бы зомби, но крепче железа держали его заклинания чёрного мага, и Аэлирне поддерживала эти заклинания. Маг же сотворял Заклятье Подчинения.

– Писарь, Беркович! Приступайте к работе, иначе я с вами сделаю ещё похуже! Недавно черноволосый, а сейчас изрядно поседевший писарь закатил глаза, но привычно приготовил свои принадлежности. Беркович поднялся отчасти сам, отчасти благодаря пинкам ярла, и приступил к допросу. Зомби и в самом деле охотно отвечал на все вопросы глухим безжизненным голосом.

– Я лишил его воли, чувств, желаний. Только память и подчинение, – в полголоса обьяснил ярл Аэлирне, отведя её чуть в сторонку. «Бедный, как же тяжело твоё ремесло!» «Мам, держись. Мне тоже очень несладко».

Они одновременно повернули голову к зомби.

– Гувернантка Никкэ? – тихо переспросил ярл.

– С дороги! – загремел уже из коридора голос Аэлирне, – Прочь с дороги, сучьи дети!!! Стражники разлетались в стороны, как тряпичные куклы.

В детскую влетела волшебница в грязном синем плаще. Одна из нянюшек, увидев её взгляд, мгновенно всё поняла. Взвилась с места, выхватывая из рукава тонкий кинжал, покрытый желтоватым налётом. Зазвенел лук Айне, и стрела вошла точно в сердце. Однако та, кто недавно была ласковой гувернанткой, лишь покачнулась. Она подскочила к детской кроватке и замахнулась. Аэлирне через полкомнаты прыгнула кошкой, понимая, что не успеет сотворить заклинание. Медленно; замечая, как Императрица подняла голову со спинки кресла, как Айне вновь натягивает тетиву, как делает шаг Император, вытягивая меч; медленно пролетела и столкнулась с разъярённой фурией. Дальше время опять пошло быстро. Гувернантка оказалась невероятно сильна, и в пару мигов очутилась сверху. Аэлирне с трудом держала её за руку с кинжалом, слыша, как совсем рядом захныкал ребёнок. Ещё одна стрела со свистом вонзилась меж рёбер. И тут меч Императора с отвратительным хрустом развалил голову предательницы. Тело её дрогнуло, и постепенно обмякло. Аэлирне вскочила на ноги. Всю комнату заволокло серым холодным туманом, исходящим из крошечной ранки на её предплечье. Откуда-то издали услышала голос дочери, – «Мам!». Успела ещё удивиться, почему это всё закружилось и понеслось вверх, и кому это сверху так надсадно кричит Император, – Ярла ко мне! И провалилась во мрак.

– Пей, мама, пей! Аэлирне с трудом сделала несколько глотков, усилием воли разгоняя окружившую дурноту. Разлепила глаза. Дочь. Зеленоглазая, заплаканная и невероятно красивая.

– Мама! Надо выпить! Волшебница заставила себя сделать ещё несколько глотков. БОГИ!!! Чем же это меня напоили! По жилам словно потёк жидкий огонь, заполняя всё существо жаром. Медленно добрался до сердца, послушно взбулькнул и побежал дальше. Вот пламенная струя добралась до головы. Всё? Нет, обжигающая лава некоторое время покачивалась, словно в бокале, а затем нехотя вытекла в пальцы, которыми кто-то держал Аэлирне за запястье. А, это ты, дорогой.

– Мам, держись! Ещё раз пей. Запахло дымом, и к губам поднесли ещё один стакан. На этот раз питьё пошло даже приятно, радостными огоньками разбегаясь по телу. Аэлирне прислушалась к своим ощущениям и решительно открыла глаза. Богато расписанный потолок, и на его фоне – радостно улыбающиеся лица.

– Дети в порядке?.. А чего это я так разлеглась? Волшебница приподнялась и села без посторонней помощи. Потрясла головой.

– Такое зелье я бы пила каждый день! Судя по ошарашенным лицам стражников и Императора, что-то было не так. Она оглянулась. В красивой зале дворца прямо на мраморном полу горел костёр, а рядом валялись осколки стекла. Тут же на коленях сидел ярл и держал в руках стакан.

– Я сказала что-то не то? Ярл зачерпнул огня прямо в стакан и жадно выпил. Его затрясло, он передёрнулся и отдышался. Почему-то все, кроме Айне, опять сделали круглые глаза.

– Да ладно вам. Будто никогда магов не видели. – ярл погасил огонь, поставил рядом стакан. Помог волшебнице подняться, обнял её и Айне, и они втроём вышли в утро.