Одна из основных идей книги состоит во введении нового, не употреблявшегося пока в философии понятия обнаженности. Оно должно быть оппозицией хорошо известному философскому понятию – понятию отчуждения. Вареному противостоит сырое, шероховатому – гладкое. Не понимая, что такое сырое, нельзя понять, чем является вареное; не имея представления о шероховатом, невозможно объяснить, что является гладким. В таком же смысле противостоят друг другу обнаженность и отчуждение. Не представляя, что такое обнаженность, нет возможности ясно сказать, что представляет собой отчуждение, и наоборот.

Странно, что философы, много говорившие, начиная с XVII в., о понятии отчуждения, не почувствовали необходимости введения в качестве оппозиции этому понятию понятия обнаженности. Впрочем, эта оппозиция реально существовала еще с Платона, прекрасно описавшего обнаженность. Но сам термин так и не был введен ни в Античности, ни позднее.

Противопоставление обнаженности и отчуждения позволяет по-новому взглянуть на вопрос о природе, или сущности, человека.

Проблемой природы человека занимается особый раздел философии – философская антропология. Она исследует характерные черты человека, выделяющие его среди всех живых существ, его отношение к природе, обществу, другим людям, самому себе, социальные и метафизические основания человеческого существования, основные категории человеческого бытия.

Современный подход к природе, или сущности, человека должен опираться, как представляется, на следующие основные идеи.

Прежде всего, природа человека не остается постоянной, она меняется вместе с историей общества. В ходе человеческой истории этапы медленного, почти незаметного изменения природы человека чередуются с довольно короткими периодами резкого, скачкообразного ее преобразования.

Природа человека зависит от той цивилизации, в рамках которой он живет. Человек всегда остается конечным, заброшенным существом, он разумен, метафизичен, социален и т. д. Однако в рамках разных цивилизаций эти особенности человека проявляются по-разному. Возможно неограниченное число цивилизаций и каждая из них способна трансформировать проявление природы человека. Имеются, однако, два полюса, между которыми располагаются все цивилизации. Один полюс – это коллективистические цивилизации, ставящие перед собой некоторую глобальную цель и прилагающие все усилия для ее реализации. Другой полюс – индивидуалистические цивилизации, не связанные какой-то единой для всего общества целью и предоставляющие большие права и возможности своим индивидам. Человек коллективистического общества и человек индивидуалистического общества различаются между собой складом мышления, строем чувств и образом совместной с другими людьми деятельности. Представители двух полярно противоположных форм общественного устройства по-разному понимают свободу, счастье, справедливость, равенство и т. д. Естественно, что одним из первых шагов на пути понимания человека как существа, погруженного в историю, должно быть проведение различия между индивидами коллективистического общества и индивидами, волею судьбы оказавшихся представителями индивидуалистического общества.

Суммарными характеристиками людей коллективистического общества и людей индивидуалистического общества являются два общих философских понятия: отчуждение и обнаженность.

Отчуждение – это интегральная характеристика представителей индивидуалистического общества, говорящая об их оторванности друг от друга и от общества в целом, о глубоких, болезненно переживаемых ими расхождениях в мыслях, чувствах и поступках. Отчуждение является выражением неодинаковости индивидов, преследования каждым из них своих собственных целей. Основу отчуждения составляют отсутствие в открытом обществе долговременной цели, доминирующей над всеми другими его устремлениями, и существование в нем частной собственности, несовместимой с какой-либо глобальной целью.

Обнаженность – общая характеристика индивидов закрытого общества, выражающая существенное сходство их мыслей, чувств и поступков. Обнаженность непосредственно определяется одинаковостью этих индивидов, их почти полной неразличимостью. Они являются всего лишь разными винтиками одной и той же слаженно работающей социальной машины. Обнаженность возможна только в обществе, ставящем перед собою глобальную, обязательную для каждого его члена цель и подчиняющего все свои ресурсы реализации этой цели. В таком обществе нет частной собственности или собственники управляют ею от лица государства и по разработанному им плану.

Оппозиция «обнаженность – отчуждение» относится только к представителям ясно выраженных коллективистических и индивидуалистических обществ. Большинство реально существующих обществ лежит между полюсами коллективизма и индивидуализма, с той или иной силой тяготея к одному из них. Об обнаженности или отчужденности индивидов промежуточных обществ можно говорить лишь условно, учитывая уровень близости таких обществ к полюсу коллективизма или к полюсу индивидуализма.

Еще одна идея, лежащая в основе дальнейшего изложения, имеет методологический характер. Существуют два диаметрально противоположных подхода к изучению общества. При подходе, который можно назвать внешним, социальные явления рассматриваются так же, как исследуются звезды, химические вещества и другие объекты естественных наук. Данные явления оказываются при этом внешними по отношению к индивидам, принудительными и объективными. Иной, внутренний, подход учитывает, что общество слагается из индивидов, обладающих сознанием и действующих на основе имеющихся у них идей. Сознательное действие оказывается изначальным объектом социального исследования, поступки людей – основой понимания генезиса и причин социальных событий.

При внешнем подходе сохраняется надежда на открытие универсальных законов социального изменения, подобных законам ньютоновской физики или дарвиновской биологии. Внутренний подход внушает веру в то, что человек, создавший общество и цивилизацию, в состоянии менять их по собственному усмотрению, чтобы они полнее соответствовали его устремлениям.

И внешний, и внутренний подходы к изучению социальной реальности не учитывают своеобразия человеческой деятельности. Человек, несомненно, отличается от природных объектов тем, что обладает сознанием и планирует свою деятельность. Однако сознательные действия людей обычно приводят к неожиданным, незапланированным последствиям. В частности, основополагающие социальные институты возникли ненамеренным образом, помимо человеческих проектов, придуманных и затем воплощенных в жизнь.

Задача реалистической философской антропологии – избегать крайностей и внешнего, и внутреннего подходов к обществу и найти ту «золотую середину», когда объяснение человека и его поведения соединяется с их пониманием, а выявление общих тенденций развития человека – с постановкой целей его совершенствования. Последовательная реализация внутреннего подхода дала бы то, что являлось бы «понимающей философской антропологией», опирающейся на определенные общие оценки. Проведенный последовательно «внешний» подход превратил бы философскую антропологию в гипотетико-дедуктивную систему, в которой социальная жизнь человека объяснялась бы на основе определенных общих «законов общества», совершенно не зависящих от деятельности человека. В философской антропологии объяснение (в частности причинное объяснение) жизни и деятельности человека на базе общих описаний должно органично сочетаться с пониманием человеческого поведения на основе существующих в обществе ценностей.

Еще одна идея связана с использованием оценок и их частного случая – норм в философской антропологии. Как социальная философия, так и философская антропология, являющаяся ее разделом, говорят не только о том, что имеет место в жизни общества и человека, но и о том, что должно быть. Теоретическое исследование социальной действительности и человека возможно лишь в том виде, в каком они предстают, пройдя через фильтр оценочных суждений. Человек существует благодаря своей деятельности, а эта деятельность невозможна без оценок и норм. Философия, изучающая общество и человека и имеющая своей конечной целью рационализацию человеческой деятельности, всегда постулирует явные или, что бывает чаще, неявные ценности. Связанные с ними оценки лежат в основе понимания социальных явлений и человеческих поступков.

В дальнейшем среди разнообразных существующих подходов к анализу природы человека выделяются два полярных подхода. Один из них именуется антропологическим истолкованием человека, другой – социальным (социологическим) его истолкованием. Между этими двумя противоположными пониманиями помещаются разнообразные промежуточные истолкования человека. Очевидно, что антропологическое понимание человека является реализацией внутреннего похода к анализу социальных объектов, а социальное истолкование – частным случаем внешнего подхода к обществу.

Вводятся понятия коллективистического общества и индивидуалистического общества. Они являются обобщением понятий «закрытого» и «открытого» обществ А. Бергсона и К. Поппера. Показывается, что социальное понимание человека вырастает только на почве коллективистических, закрытых, обществ; антропологическое понимание характерно для индивидуалистических, открытых, обществ.

Природа человека не может быть понята без анализа наиболее интимного проявления человека – его любви. В главе о любви это чувство истолковывается в самом широком смысле. Оно включает не только половую любовь и любовь к ближнему, но и самые «окраинные» разновидности любви, вроде любви к моде, влечения к пище и пристрастия к ругательствам.

Отдельные проблемы, связанные с философским исследованием природы человека, рассматривались автором в книгах: «Введение в философию истории» (М.,1997), «Философия истории» (М., 2000), «Социальная философия» (М., 2004), «Основы социальной философии» (М., 2005) и «Аксиология» (М., 2006). Настоящая работа является продолжением и развитием тех идей, касающихся философской антропологии, которые высказывались в этих книгах.