В процессе аргументации и критики могут совершаться ошибки двух типов: умышленные и неумышленные. Умышленные ошибки называются софизмами, а лица, совершающие такие ошибки, — софистами. Софизмами называются и сами рассуждения, в которых содержатся умышленные ошибки. Название "софизм” происходит от древнегреческого слова "софисма” — "хитрая уловка, выдумка”.

В Древней Греции были люди, которые за плату обучали искусству побеждать в споре, о чем бы спор ни шел, искусству сделать слабый довод сильным, а сильный, если этот довод противника, — слабым. Они учили спорить о том, чего не понимаешь. Таким учителем был, например, философ Протагор. О нем идет речь в известном софизме Эватла.

Эватл обучался у Протагора искусству спора. По соглашению между учителем и учеником Эватл должен был оплатить свое обучение после первого выигранного им судебного процесса. После окончания обучения прошел год. В течение этого года Эватл не участвовал в судебных процессах. Протагор стал проявлять нетерпение. Он предложил Эватлу внести плату за обучение. Эватл отказался. Тогда Протагор сказал: «Если ты не внесешь плату, то я обращусь в суд. Если суд вынесет решение, что ты должен платить, то ты оплатишь обучение по решению суда. Если суд вынесет решение "не платить”, то ты выиграешь свой первый процесс и оплатишь обучение по договору». Поскольку Эватл уже овладел искусством спора, он так возразил Протагору: «Ты не прав, учитель. Если суд вынесет решение "не платить”, то я не буду платить по решению суда. Если же вынесет решение "платить”, то я проигрываю процесс, и не буду платить по договору».

Кто же прав? Иногда говорят, что и Протагор прав, и Эватл прав. Такой ответ на поставленный вопрос напоминает историю о Деревенском мудреце.

«К мудрецу пришел пожилой крестьянин и сказал: “Я поспорил со своим соседом”. Крестьянин изложил суть спора и спросил:

“Кто прав?"

Мудрец ответил: “Ты прав”.

Через некоторое время к мудрецу пришел второй из споривших. Он тоже рассказал о споре и спросил: “Кто прав?”

Мудрец ответил: “Ты прав”.

“Как же так? — спросила мудреца жена. — Тот прав, и другой прав?”

“И ты права, жена,” — ответил ей мудрец».

Неумышленные ошибки совершаются из-за низкой культуры мышления, из-за поспешности и по некоторым другим причинам. Они называются паралогизмами (от греческого “паралогисмос” — “неправильное рассуждение”).

Недопущению ошибок в аргументациях и критике способствует соблюдение специальных правил. В соответствии с тремя частями аргументации и критики разделим эти правила на три группы: по отношению к тезису (А), по отношению к аргументам (В), по отношению к форме (С) аргументации и критики. Некоторые из этих правил относятся только к доказательству и опровержению.

 

А. Правила по отношению к тезису. Возможные ошибки

Первое правило: необходимо явно сформулировать тезис (в виде суждения, системы суждений, проблемы, гипотезы, концепции и т.д.). Это правило выражает главное условие эффективности аргументации и критики. Для его реализации следует осуществить анализ спорных положений.

Пусть, например, прокурор утверждает, что все обвиняемые совершили преступление, квалифицируемое по такой-то статье, а адвокат с этим не соглашается и утверждает, что только некоторые обвиняемые совершили преступление, и это преступление должно квалифицироваться по иной статье.

Утверждение прокурора состоит из следующих суждений:

В1: Все обвиняемые совершили данное деяние. (С1∧С2: Данное деяние совершили лица, признанные адвокатом в качестве таковых, а также лица, которых адвокат не считает таковыми.).

В2: Данное деяние является преступлением.

ВЗ: Данное деяние квалифицируется по такой-то статье УК РФ.

То есть прокурор утверждает: {С1, С2, В2, В3} Утверждения адвоката:

С1: Некоторые обвиняемые совершили это деяние.

¬C2: Некоторые обвиняемые не совершили данного деяния.

В2: Данное деяние — преступление.

С3: Данное деяние квалифицируется по такой-то статье УК РФ (отличной от названной прокурором).

То есть: {C1, ¬ C2, B2, С3}.

Выполнен первый шаг анализа спорных положений — выявлены простые суждения, из которых состоят утверждения прокурора и адвоката.

Следующим шагом анализа спорных положений является нахождение, пунктов согласия и пунктов разногласия сторон. Отношение между утверждениями сторон можно представить графически:

Теперь следует договориться о тезисе спора. Можно, например, спорить по поводу утверждений ¬С2 и С2, а решение вопроса о квалификации преступного деяния предоставить судье.

Таким образом, чтобы реализовать первое правило аргументации по отношению к тезису, необходимо:

во-первых, исследовать спорную мысль и выделить пункты согласия и разногласия;

во-вторых, договориться о тезисах аргументации сторон.

С. Поварнин пишет следующее по поводу требования явно сформулировать тезис аргументации: «Не следует думать, что достаточно встретить “спорную мысль”, чтоб сейчас же сделать ее, при желании, “тезисом спора”. Она всегда требует некоторого предварительного исследования и обработки, прежде чем взять из нее тезис. Именно, необходимо выяснить точно, в чем мы с нею несогласны; уточнить “пункты разногласия”». И далее: «Нужно приобрести навык быстро, иногда “моментально”, находить и пересматривать все места, в которых возможно разногласие с данной мыслью. Особенно необходим этот навык в некоторых специальностях, — например, в юридической практике спора».

Иногда, исследовав спорную мысль, отказываются от противоположных утверждений и, придя к соглашению, формулируют промежуточное утверждение. Например, вместо тезисов “Все обвиняемые совершили данное преступление” (T1) и “Ни один из обвиняемых не совершил данного преступления” (Т2) принимают утверждение “Только некоторые из обвиняемых совершили данное преступление”.

Второе правило: тезис должен быть сформулирован четко и ясно. Как выполнить это требование?

Во-первых. Нужно выяснить, все ли дескриптивные (нелогические) термины, содержащиеся в формулировке тезиса, всем вполне понятны. Если есть непонятные или двусмысленные слова, то их следует уточнить, например, путем определения.

Пусть кто-то утверждает, что нерационально транспортировать жидкость в полом сосуде с перфорированным дном, а кто-то против этого возражает. Указанное утверждение можно упростить так: “Неразумно носить жидкость (например, воду) в сосуде с отверстиями в дне, например в решете”. Против этого утверждения никто не будет возражать.

В формулировку тезиса допустимо включать местоимения лишь в тех случаях, когда нет возможности истолковать их различным образом. Такая возможность имеется, например, по отношению к следующему утверждению оратора, выступавшего на годичном собрании адвокатов: “Нам предложили почтить вставанием память умерших адвокатов, к сожалению, это редко происходит”.

Во-вторых. Нужно выявить логическую форму тезиса. Если тезис является суждением, в котором нечто утверждается или отрицается о предметах, то нужно выяснить, о всех ли предметах идет речь в суждении или лишь о некоторых (о многих, о большинстве, о меньшинстве и т.д.). Например, пропонент утверждает: “Люди злы”. Кто-то может возражать, что это не так. Если утверждение уточнить следующим образом: “Некоторые люди злы”, то необходимость в споре отпадает. Следует уточнить, в каком смысле употреблены союзы “и”, “или”, “если..., то...” и т.д. Например, союз “или” может выражать как нестрогую, так и строгую дизъюнктивную связь, “если..., то...” — импликативную или условную связь и т.д.

В-третьих. Иногда целесообразно уточнить время, о котором идет речь в суждении, например, уточнить, утверждается ли, что определенное свойство принадлежит предмету всегда, или оно принадлежит ему иногда: уточнить значение таких слов, как “сегодня”, “завтра”, “через столько-то часов” и т.д. Иногда утверждают, что определенное событие произойдет в ближайшее время, в последующий период. Опровергать такие утверждения трудно, поскольку они не являются ясными. Нужно потребовать от оппонента уточнить такие утверждения.

В-четвертых. Иногда необходимо выяснить, утверждают ли, что тезис является истинным, или же утверждают, что он является только правдоподобным.

Подготовительная работа, заключающаяся в выработке общего поля аргументации, исследовании спорной мысли и выделении и четкой формулировке тезиса, позволяет сэкономить время на дальнейших этапах аргументации и повысить ее эффективность. Здесь имеет место ситуация, сходная с описанной в истории о яблоке в траве:

«В траве лежало яблоко. Хорошее, лишь с одного боку пятнышко.

Учитель поднял яблоко и сказал:

— Есть две возможности. Можно его слегка обтереть и сразу есть. А можно достать ножик. Вырезать все сомнительные места, а потом уже есть. Но зато без брезгливости и опаски. И съесть удастся больше. Ведь в первом случае мы невольно оставляем сколько-то хорошего вокруг плохого. Правда, в первом случае мы можем начать сеть сразу, а во втором — лишь после предварительной работы. Это две разные стратегии, во всех делах. Во всех без исключения.

Он достал ножик, очистил яблоко и начал неторопливо есть.

— А нас угостите, — пошутили мы.

— Нет, — пошутил он, — чтобы вы лучше запомнили! И доел яблоко.

— Он очень редко говорил “нет”, хотя хорошо умел это делать».

Нечеткая формулировка тезиса часто лежит в основе софизмов. Так, в софизме Эватла не определено выражение “первый выигранный процесс”. Если бы, например, имелся в виду первый выигранный Эватлом процесс, в котором он выступает в качестве ответчика, то он должен был бы платить за обучение в том случае, когда суд вынесет решение “не платить”.

Иногда в споре применяют уловку “умышленная нечеткая формулировка тезиса”, т.е. умышленно формулируют тезис нечетко. Такая уловка была применена в полемике против сенатора от штата Флорида К. Пеппера, в результате чего он потерпел поражение на очередных выборах. Его противник заявил: “...все ФБР и каждый член конгресса знают, что Клод Пеппер бесстыдный экстраверт. Более того, есть основания считать, что он практикует непотизм по отношению к свояченице, сестра его была феспианкой в греховном Нью-Йорке. Наконец, и этому трудно поверить, хорошо известно, что до женитьбы Пеппер практиковал целибат”. (Экстраверт — общительный человек, непотизм — покровительство родственникам, феспианка — поклонница драматического искусства, целибат — безбрачие.).

В случае, когда противником применена такая уловка, нужно или пояснить неизвестные выражения, или попросить сделать это того, кто выдвинул тезис.

С первым правилом связана также уловка “чрезмерное требование уточнения тезиса”. Она заключается в требовании разъяснять даже ясные выражения.

Кто-то, например, говорит, что он считает некоторое выражение истинным. Ему задают вопрос: “А что такое истина?” Если этот человек ответит, что истина — утверждение, которое соответствует действительности, то его спросят, что он понимает под действительностью, под соответствием и т.д. Как поступить в такой ситуации? Можно напомнить оппоненту и другим присутствующим, что совершается уловка, и сказать, как она называется. Можно предложить задавать вопросы в конце выступления. Некоторые в таких случаях стараются не замечать вопросов.

Еще одна уловка — “умышленное непонимание тезиса”. Она может заключаться в изменении смысла выражения с тем, чтобы изменить смысл тезиса не в пользу пропонента. Например, вместо того чтобы сказать, что у человека заболела голова, говорят, что у него что-то с головой. Вместо “смотрит, не поворачивая головы” говорят “смотрит косо”.

На ясную формулировку тезисов обращал внимание В.И. Ленин. Так, в статье А. Деборина “Диалектический материализм” он выделил такую фразу: «’’Имманентное” становится “трансцендентным”, поскольку оно приобретает объективно-реальное значение...». И на полях статьи заметил: “Верные истины изложены в дьявольски-вычурном, abstrus (темном — Ред.) виде. Отчего Энгельс не писал таким тарабарским языком”.

Приведем слова Л. Витгенштейна по этому же поводу: “Все то, что вообще может быть мыслимо, должно быть ясно мыслимо. Все то, что может быть сказано, должно быть ясно сказано”. Некоторые молодые люди поступают вопреки совету Витгенштейна, употребляя много иностранных слов. Слова эти обычно хорошие, осмысленные, но соединяют их иногда как попало. В результате возникают утверждения, смысл которых трудно понять.

Бывает и так, что автора необоснованно обвиняют в неясности. Уловка “необоснованное обвинение в неясности” заключается в следующем. Выдергивают из текста отдельные фразы, смысл которых вне контекста, действительно, неясен. На этом основании автора обвиняют в склонности к схоластическому теоретизированию. Если такое обвинение необоснованно, нужно показать, что термины, входящие в “выхваченные” из текста фразы, в тексте определены, и сказать, что применена уловка, не допустимая с моральной точки зрения.

Третье правило: тезис не должен изменяться в процессе аргументации и критики без специальных оговорок.

С нарушением этого правила связана ошибка, называемая подменой тезиса. Она совершается в том случае, когда в качестве тезиса выдвигается некоторое утверждение, а аргументируется или критикуется другое, сходное с выдвинутым; в конце же концов делается вывод о том, что обосновано или раскритиковано исходное утверждение.

Эта ошибка совершена в следующей аргументации.

“Некто взялся доказать, что 3 раза по 2 будет не 6, а 4. Выполняя свою странную затею, он взял в руки обыкновенную спичку и попросил присутствующих внимательно следить за ходом его мысли.

— Переломив спичку пополам, — заявил странный математик, — будем иметь один раз 2. Проделав то же самое над одной из половинок, будем иметь второй раз 2. Наконец, проделав эту же операцию над второй из половинок, получим третий раз 2. Итак, беря три раза по два, мы получим четыре, а не шесть, как принято обычно думать”.

Вместо того чтобы доказать, что 3 × 2=4, доказано утверждение: “Если целое разделить пополам, а затем каждую из половинок, в свою очередь, разделить пополам, то будут получены четыре части”.

Разновидностью подмены тезиса являются ошибки: (1) “подмена аргументируемого тезиса более сильным утверждением” (по отношению к доказательству эта ошибка имеет название “кто много доказывает, тот ничего не доказывает”); (2) “подмена критикуемого тезиса более слабым утверждением” (применительно к опровержению она называется “кто много опровергает, тот ничего не опровергает”).

Читающий эту главу что-то в ней, возможно, не понимает (при первом чтении). Исходя из этого можно обосновать утверждение: “Кое-что кое-кому в этой главе непонятно”. Если же совершить подмену тезиса и обосновывать утверждение: “Никому ничего в этой главе непонятно”, то усилия успехом не увенчаются. Будет совершена ошибка “подмена аргументируемого тезиса более сильным утверждением”, поскольку из второго утверждения следует первое, а обратное неверно.

Разновидностью ошибки “подмена тезиса” является также ошибка, называемая подменой аргументируемого или критикуемого тезиса ссылками на личные качества человека.

Эту ошибку совершают в тех случаях, когда, вместо того чтобы обосновывать или критиковать тезис, характеризуют человека, выдвинувшего этот тезис, или человека, о котором идет речь в тезисе. Так, довольно часто адвокаты в суде, вместо того чтобы доказывать, что подсудимый невиновен, перечисляют присущие ему положительные качества, например говорят, что он хороший работник, хороший семьянин и т.д. Иногда в споре, вместо того чтобы доказывать, что человек не прав, говорят, что он еще молод, недопонимает всего или что он в таком возрасте (преклонном), когда уже часто совершают ошибки.

Рассуждения с этой ошибкой имеются в рассказе А. Зорича “Серьезное дело”: «...Дело слушается в участке народного суда в Казани.

— Вы обвиняетесь в том, что второго июля, днем, у товарных пристаней, действуя вразрез с обязательным постановлением городского Совета о соблюдении порядка в публичных местах, увечным образом укусили мизинец на левой руке потерпевшего. Признаете себя виновным? Встаньте, обвиняемый.

В зале замешательство, на задних скамьях слышатся шушуканье и сдержанный смех. Судебный исполнитель на цыпочках подходит к столу, кашляет, прикрыв ладонью рот, и несколько растерянно говорит:

— Они лично не явившись.

Справа из-за стола поднимается странная взлохмаченная фигура...

— Я уполномочен защитить на суде интересы обвиняемого...

— Хорошо, — скучая, говорит судья и машет рукой, — сядьте. Потерпевший не возражает? Подойдите сюда, потерпевший, и объясните суду, как было дело.

Потерпевший, здоровый парень, береговой грузчик, в широчайших синих штанах подходит, тяжело переступая обутыми в лапти ногами, к столу.

— Да что тут объяснять? — хмуро говорит он, переминаясь и с трудом подбирая, видимо, нужные выражения. — Стою я, значит, никому ничего, тихо стою, как трава, а он, значит, как кинется, паскуда, худой!..

— Не выражайтесь! — строго останавливает судья... Несколько секунд грузчик смотрит на него с недоумением, моргая глазами; потом он вздыхает и говорит:

— Вот они объяснят, извиняюсь.

Из-за стола слева поднимается худой и необычайно подвижный человек в парусиновой толстовке и со множеством значков на груди. Он роется в портфеле, достает какие-то бумаги и, жестикулируя и ероша тощий бобрик на голове, говорит:

— ...обратимся к обстоятельствам этого, взволновавшего всю рабочую общественность, дикого случая. Какова политическая обстановка инцидента, куда уходят его социальные корни? С одной стороны, вы видите здесь в качестве потерпевшего человека, пышные мозоли на руках которого лучше всяких слов говорят о его великолепной, как сама эпоха революции, трудовой жизни.

Его отец был щетинщик и с малых лет научился ненавидеть и презирать царизм, будучи принужден в те мрачные годы поставлять сапожные щетки на утеху пресыщенной буржуазии.

Его мать родилась при свете лучины в семье крестьянина — батрака. “Лучина, моя, лучинушка”, как сказал поэт! Нужно ли говорить, граждане судьи, что сын унаследовал лучшие черты родителей, с молоком матери всосавши идеи Октября? Перед вами подлинное лицо пролетарской революции, гордость и украшение железной когорты, претворяющей в жизнь волшебную сказку о пятилетке в стране. И, с другой стороны, не старый ли мир выступает символически в виде обидчика, оскалив свои прогнившие зубы?

...Устав слушать, судья наклонился к заседателю справа и сказал:

— Под вредительство подводит. Видать политическое дело. Вы читали заключение?

— Нет, а вы?

— Черт его знает, тоже не успел. Надо бы прочесть, да голова что-то трещит.

Когда юрисконсульт кончил и опустился, вытирая пот с лица, на свое место, из-за стола напротив поднялся взлохмаченный защитник в сюртуке с лацканами.

— Речь представителя иска, — саркастически сказал он, — поражает глубиной и насыщенностью. Но я позволю себе отметить несколько неточностей в освещении обстановки этого прискорбного инцидента.

Отец потерпевшего был щетинщик. Возможно! Не возражаю. Но какова же, спрошу я, была политическая физиономия и роль этого кустаря-одиночки, щетками которого буржуазия наводила блеск на свои лаковые штиблеты? Чьим интересам он служил? Какое кредо он исповедовал? Как содействовал он революционному подполью, в котором боролись и гибли лучшие сыны рабочего класса?

Мы ничего не слышали об этом от представителя иска. Этот человек был кустарь-индивидуалист, и я не удивлюсь, узнавши, что, окончив приходское училище, он никогда в жизни не читал Чернышевского.

Дальше! Мать потерпевшего, говорят нам, родилась при свете лучины. Отлично! Но не этой ли самой лучине, на смену которой идет советская электрическая лампочка, объявлена смертельная борьба торжествующей пролетарской революцией? Я сомневаюсь в социальной природе потерпевшего, граждане судьи, я беру на себя смелость поставить здесь знак вопроса! Я не стану, конечно, отрицать, что он действительно был укушен второго июля за мизинец, и не хочу обелять ни обидчика, ни лицо, некоторым образом ответственное за его поступок.

Я говорю об извозчике Кононове, находящемся сейчас в зале и готовом дать объяснения суду. Это, так сказать, без вины виноватый ответчик...

Судья, не слушая его больше, опять наклонился к заседателю и сказал:

— Так их, видать, двое было! Черт его знает, серьезное дело, а тут ни гуту не знаешь, даже обложки не раскрывал. Как бы маху не дать!

Они пошептались, и судья, неожиданно прервав защитника, сказал:

— Ввиду того, что многие обстоятельства кажутся неясными, суд полагает отложить дело до личной явки обвиняемого. Без вины виноватый нам не нужен. Кто кусался, тот нехай и является сам. Стороны не возражают?

На всех лицах выразилось недоумение. Судебный исполнитель опять подошел на цыпочках к столу и, прикрыв рот ладонью, громким шепотом почтительно сказал:

— Они не могут явиться лично. Они — лошадь.» (Зорич А. Серьезное дело// Советский юмористический рассказ 30—60-х годов. М., 1988. С. 59-62)

Еще одна разновидность ошибки “подмена тезиса” — “потеря тезиса”. Например, выступает кто-то из студентов на собрании и говорит: “Мало мы занимаемся по вечерам. В общежитии мы ходим друг к другу, отвлекаем друг друга от занятий”. Выступающему бросают реплику: “Ты еще слишком молодой”. Он теряет тезис и говорит о том, что до поступления в институт работал на заводе, потом служил в армии. А тут и время истекло.

С третьим правилом связаны следующие уловки.

Ослабление тезиса аргументации. Уловка заключается в следующем. Противник выдвигает утверждение, которое трудно или невозможно обосновать, а затем подменяет это утверждение другим, более слабым, которое он может доказать. Вы сгоряча пытаетесь опровергнуть второе утверждение, но этого, естественно, сделать вам не удается. Тогда противник приводит доказательство второго утверждения и торжествует, делая вид, что доказал первое утверждение.

В таком случае нужно проявить внимательность и объяснить присутствующим, какая уловка была применена.

Усиление критикуемого утверждения. Эта уловка применяется так. Вы выдвигаете тезис. Противник заменяет ваш тезис более сильным утверждением и показывает, что это второе утверждение доказать нельзя. Более того, он может опровергнуть второе утверждение. В результате противник делает вид, что опроверг ваш тезис.

Пример: «Петр Николаевич иной раз привозил с собой двух-трех философов для вставок, иными словами, отдельных предложений в соответствии с их профессиональной ориентацией. Один из таких философов замучил нас вставками по поводу развития национальных отношений в стране путем поощрения межнациональных браков. Ему представлялось это главным средством сближения или даже слияния наций. Он настойчиво и даже настырно пытался пропихнуть за общим редакционным столом свои вставки и изрядно надоел всем, даже уравновешенному и спокойному Петру Николаевичу. Тот как-то попросил меня взять предлагаемые страницы и, отредактировав их, вернуть за общий стол. А я, вместо того, чтобы заниматься текстом, который считал совершенно непригодным, решил ограничиться шуткой и к сакраментальной формулировке автора “лучшим путем сближения наций является развитие брачных отношений” добавил: “и иных форм половых отношений между представителями различных наций”. Когда эта формула была зачитана за общим столом, она вызвала гомерический хохот, и Петр Николаевич, невзирая на горячие протесты, выбросил весь текст целиком без всякой жалости».

Чтобы неумышленно не произвести подмены критикуемого утверждения (в том числе и более сильным утверждением), в процессе дискуссии рекомендуется повторять утверждения, прежде чем их критиковать. Таково этическое правило ведения полемики.

Логическая диверсия. Эта уловка заключается в умышленном переводе разговора на другую тему, на ту, которая хорошо знакома спорящему.

О том, как применяется логическая диверсия на экзаменах, автору этой книги рассказала студентка факультета журналистики Московского университета. На экзамене она проявила абсолютное незнание логики, хотя в зачетной книжке по другим предметам у нее стояли отличные и хорошие оценки. На вопрос экзаменатора, почему она не подготовилась к экзамену по логике, студентка ответила, что не готовится ни к каким экзаменам. Получать хорошие оценки ей помогает великолепное знание творчества Марины Цветаевой. Например, на экзамене по русской литературе ей достается вопрос о А.С. Пушкине. Студентка 3—5 минут говорит о творчестве Пушкина, затем сравнивает творчество Марины Цветаевой с творчеством Пушкина и поражает преподавателя знанием произведений и жизненного пути Марины Цветаевой. Такой же прием применяется на экзамене по русскому языку. От прилагательных студентка переходит к метафорам, а затем к метафорам в поэзии Цветаевой. Не удалось применить эту уловку на экзаменах по логике и по английскому языку.

Из студенческого фольклора: «На экзамене по биологии студента просят рассказать о кошках. Студент знает только один вопрос — о блохах. Он отвечает: “Кошка — животное. На кошках живут блохи.” Рассказывает о блохах. Преподаватель предлагает рассказать о собаках. Студент отвечает: “Собака — животное. На собаках живут блохи.” Рассказывает о блохах. Тогда преподаватель (очень сообразительный) просит рассказать о рыбах. Студент отвечает: “Рыбы — животные. Блохи на рыбах не живут.” Опять рассказывает о блохах.”».

 

В. Правила по отношению к аргументам. Возможные ошибки

Первое правило: аргументы должны быть сформулированы явно и ясно.

Для выполнения этого правила необходимо:

(1) перечислить все аргументы; если в процессе аргументации от каких-то аргументов отказываются, изменяют аргументы, приводят новые, это должно оговариваться;

(2) уточнить дескриптивные термины;

(3) выявить логическое содержание аргументов; уточнить кванторные слова, логические связки, модальные термины;

(4) уточнить оценочные характеристики аргументов (являются ли они истинными или правдоподобными утверждениями).

Второе правило: аргументы должны быть суждениями, полностью или частично обоснованными.

Применительно к доказательству и опровержению это правило формулируется так: аргументы должны быть полностью обоснованными (логически или фактически).

При нарушении второго правила возникает ошибка “необоснованный аргумент”. В доказательствах и опровержениях соответствующая ошибка имеет название “недоказанный аргумент”.

Существует несколько разновидностей ошибки “необоснованный аргумент”.

1. “Ложный аргумент”. Совершая эту ошибку, в качестве аргумента приводят необоснованное утверждение, являющееся к тому же ложным. Однако при этом о ложности аргумента аргументатор не знает.

Какой-то из аргументов является ложным, если совокупность аргументов противоречива. Так, адвокат находит противоречие в речи прокурора: «Касаясь отрицания Бураковым совершения убийства, прокурор призывал вас, товарищи судьи, “не плестись в хвосте у изолгавшегося мальчишки Буракова”. Касаясь же тех показаний, где Бураков признавался в убийстве, прокурор призывает вас, товарищи судьи, верить показаниям подсудимого, так как они были даны им добровольно, да еще в присутствии педагога».

Аргумент может быть ложным вследствие самопротиворечивости. Таковым является утверждение Сократа: “Я знаю, что я ничего не знаю”. В самом деле, если Сократ ничего не знает, то он не знает и того, что он ничего не знает.

Данную ошибку совершают также тогда, когда обосновывают утверждения о фактах, окончательную оценку которых можно осуществить лишь в будущем. Например, обосновывая правильность проводимых экономических реформ, используют аргументы: “Через полгода реформы принесут значительный эффект”, “Снижения уровня жизни населения не произойдет” и т.д.

2. “Лживый аргумент” — такое (сомнительное с точки зрения семантики) название дали логики прошлого ошибке, заключающейся в приведении в качестве доводов утверждений, ложность которых известна аргументатору. Совершение такой ошибки в большинстве случаев является уловкой.

Варианты “лживого аргумента”.

(1) “Шуточный лживый аргумент”. Такая ошибка совершена в следующем рассуждении.

“У меня есть отец и мать. У моего отца и у моей матери тоже, конечно, были отец и мать. Значит, выходя к третьему поколению, я нахожу у себя четырех предков.

Каждый из моих двух дедов и каждая из моих двух бабушек также имели отца и мать. Следовательно, в четвертом поколении у меня восемь предков. Выходя к пятому, шестому, седьмому и т.д. поколению назад, я нахожу, что число моих предков все возрастает и притом чрезвычайно сильно. А именно:

во 2-м поколении 2 предка;

в 3-м поколении 4 предка;

в 4-м поколении 8 предков;

в 20-м поколении 524288 предков.

Вы видите, что 20 поколений назад у меня была уже целая армия прямых предков, численностью больше полмиллиона. И с каждым дальнейшим поколением это число удваивается.

Если считать, как это обычно принимается, по три поколения в столетие, то в начале нашей эры, 19 веков тому назад, на земле должно было жить несметное количество моих предков: можно вычислить, что число их должно заключать в себе 18 цифр.

Чем дальше в глубь веков, тем больше число моих предков должно возрастать. В эпоху первых фараонов численность их должна была доходить до умопомрачительной величины. В каменный век, предшествовавший египетской истории, моим предкам было уже, вероятно, тесно на земном шаре.” (Пять минут на размышление. М., 1951)

При подсчете числа предков используется ложное утверждение о том, что число предков растет указанным образом.

(2) “Тактический лживый аргумент”. Эта ошибка совершается в процессе спора с противником, который стремится опровергать все ваши аргументы. Выдвигают вместо аргумента суждение, являющееся отрицанием подразумеваемого аргумента. Противник доказывает ложность выдвинутого суждения. Тогда вы заявляете, что согласны с этим и предлагаете не высказанный вами ранее аргумент. Противнику ничего не остается, как признать его истинным.

(3) “Неприкрытый лживый аргумент”. Совершая данную ошибку, в качестве аргументов приводят явно ложные утверждения, предполагая, что оппонент из-за отсутствия смелости или по какой-то другой причине промолчит. Иногда такую ошибку совершают при выступлении по радио, телевидению, в печати. Например, выступая по телевидению, представитель правительства говорит, что по вопросу об отпуске цен у нас два мнения, за рубежом — одно, хотя и знает, что за рубежом тоже два мнения.

Еще пример: После революции в сибирской деревне комиссар в кожаной куртке вел беседу: “Бога нет, а человек произошел от обезьяны”. Крестьяне сказали: “Докажи, что человек произошел от обезьяны”. Комиссар ответил: “Месяц назад на Кавказе обезьяна родила человека”. Крестьяне поверили. Они привыкли верить друг другу.

(4) “Неправомерный аргумент к науке”. В спорах часто ссылаются на положения наук. Однако иногда, пользуясь тем, что люди с уважением относятся к научным данным, ссылаются на несуществующие данные наук. Говорят: “Наукой установлено то-то и то-то”, хотя это не так. Особенно широко этот прием применяется в так называемой околонаучной литературе (об инопланетянах, о жизни в других измерениях и т.д.).

(5) “Лживый аргумент в качестве предпосылки вопроса”. Аргумент не высказывают, а выражают посредством вопроса, предпосылка которого является ложной. Допустим, ведется описанный выше спор о целесообразности отмены смертной казни как уголовного наказания. Сторонники отмены, вместо того, чтобы высказать аргумент “Если вы за смертную казнь, то вы должны быть готовы сейчас же расстрелять человека, приговоренного к этой мере наказания”, являющийся ложным, спрашивают: “Вы лично, сейчас, готовы убить человека, приговоренного к высшей мере наказания?” В таком случае нужно указать, что предпосылкой вопроса является ложное суждение, что вопрос является логически некорректным. Вместе с тем можно предложить после завершения обсуждения проблемы, связанной с отменой смертной казни, обсудить вопрос о путях приведения в исполнение указанного приговора суда.

(6) “Вовсе не высказанный ложный аргумент”. Аргументацию проводят так, что явно ложные аргументы опускают, а логически неподготовленный адресат аргументации их выводит сам. Например, обосновывая в печати необходимость перехода в нашей стране от крупных сельских хозяйств к семейным фермам, экономист пишет, что в США 80% хозяйств — это семейные фермы. При этом экономист умалчивает, что они производят лишь 2% сельскохозяйственной продукции. Читатель же может сделать вывод, что семейные фермеры производят много продукции.

Иногда, чтобы ложный аргумент не бросался в глаза, в процессе аргументации его выражают в качестве пропущенной посылки энтимемы. Так, в рассуждении “Философия — классовая наука, а логика, как и математика, не является классовой. Следовательно, логика — не философская наука” пропущен аргумент: “Всеми свойствами целого обладают и его части”.

(7) “Бабий аргумент”, или, более благородно, “дамский аргумент”. Ошибка заключается в усилении аргумента противоположной стороны до такой степени, что он оказывается ложным.

Пример: Муж говорит жене:

— Почему ты плохо встретила моего приятеля?

— Что же мне, в постель что ли с ним ложиться?

(8) “Двойная бухгалтерия”. Один и тот же аргумент считается в одном случае истинным (если это выгодно), а в другом ложным (если это не выгодно). Например, в одном случае, когда партия завоевала большинство в парламенте, она заявила, что должна одна формировать правительство, в другом случае, когда большинство завоевала другая партия, представители первой партии потребовали сформировать правительство на коалиционных началах.

(9) “Лживый аргумент, выраженный посредством описательного имени”.

Объектам, о которых идет речь в аргументации, приписывают свойства не прямо, а посредством описательных имен. Примеры:

“Красно-коричневые провели митинг на Манежной площади”, “Правительство криминальной буржуазии не имеет концепции экономических реформ”.

Фактически здесь не явно содержатся утверждения: “Те, кто провел указанный митинг, одновременно являются коммунистами и фашистами”, “Правительство, о котором идет речь, выражает интересы криминальной буржуазии”. Часто аргументы, выраженные описательными именами, являются явно ложными.

(10) “Аргумент в связке”. Например, характеризуя предметы, к которым стремятся выработать отрицательное отношение у адресатов спора, одновременно говорят о вещах, к которым уже выработано отрицательное отношение. Адресат неосознанно переносит отрицательные свойства на первые предметы.

Например, говоря о лидере партии, характеризуют также Гитлера. В анкеты при социологическом опросе включают вопросы:

“Как вы относитесь к КПСС?”, “к КГБ?”, “к Армии?”.

(11) “Адвокатская уловка”. Спорящий считает своим аргументом ошибку (ложное утверждение) противника. Например, прокурор неправильно квалифицирует деяние (оно должно быть квалифицировано по статье, требующей более сурового наказания), а адвокат с ним соглашается, выдает это и за свое мнение.

(12) “Свинский аргумент”. Ваш оппонент ошибся, может быть, оговорился или допустил описку, а затем исправился. Вы же продолжаете обвинять его в этой ошибке.

Рассмотрены две разновидности ошибки “необоснованный аргумент” — “ложный аргумент” и “лживый аргумент”.

3. Третья разновидность — “необоснованная ссылка на авторитет”.

При аргументации можно ссылаться на авторитеты (лица, сообщества и т.д.), но при этом нужно выполнять следующие условия:

а) каждый авторитет — специалист в определенной области;

на высказывания авторитета, касающиеся такой области, можно ссылаться;

б) ссылки на авторитеты — лишь вероятные доводы; их следует использовать лишь для подтверждения прямых доводов;

в) нужно приводить не слова, “выдернутые” из контекста, а мысли, извлеченные в результате анализа контекста.

Если эти условия не выполнять, то любой тезис можно подтвердить цитатами. Юрий Поляков по этому поводу пишет следующее: «Вывелся целый ряд деятелей, которые, составив обширную картотеку из цитат классиков, могут с их помощью доказать что угодно.

Не верите? Хорошо, допустим, завтра кому-то пришла в голову сумасшедшая идея закрыть все театры. Ликвидировать. Та-ак, смотрим на “Т”: Табак... Талейран... Театры... Вот, пожалуйста, из телефонограммы В. И. Ленина А.В. Луначарскому: “Все театры советую положить в гроб”...

Другой пример. Общеизвестно, что из всех искусств важнейшим для нас является кино. Хотите, я, опираясь на авторитет основателя нашей партии и государства, докажу, что прогулки на свежем воздухе лучше кино? Пожалуйства. Н.К. Крупская пишет М.А. Ульяновой из Кракова в декабре 1913 года: “...У нас есть тут партии “синемистов” (любителей ходить в синема), “антисинемистов”... и партия “прогулистов”, ладящих всегда убежать на прогулку. Володя решительный антисинемист и отчаянный прогулист...”. Не правда ли, довольно убедительно? И пусть потом историки разъясняют, что в телефонограмме сказалось вполне конкретное раздражение Ленина по вполне конкретному поводу. В той же телефонограмме далее следует: “Наркому просвещения надлежит заниматься не театром, а обучением грамоте”... Что же касается партии “прогулистов”, то это просто шутка, о чем Н.К.Крупская сама и пишет:

“Мы тут шутим, что у нас есть тут партии “синемистов”...».

Описываемая ошибка превращается в “лживый аргумент”, если приводятся слова, которые авторитет не произносил, или если авторитеты придумываются.

С третьей ошибкой связаны уловки, называемые политическим доводом и палочным доводом. Первая из них заключается в ссылке на несоответствие или соответствие положения классовым интересам, политике партии, правительства, философским принципам и т.д., а вторая — в использовании в качестве аргументов мнения лица, от которого оппонент зависит, например, мнения начальника.

Уловка “политический довод” реализована в следующих текстах.

В.Р. Вильяме пишет: “Для меня совершенно ясно, что учение Т.Д. Лысенко будет победителем, ибо оно правильное, диалектическое, историческое и эволюционное”.

Академик Н.М. Тулайков обоснованно предлагал заменить глубокую вспашку земли проведением цикла агротехнических приемов. С. Гуренко в 1935 г. в книге "За глубокую пахоту, за высокий урожай” так критикует академика: “Академик Тулайков предлагает вместо сложных приемов агротехники ковыряние в поверхности почвы и легкую заделку семян... Это течение мелкой вспашки ни в коей мере не отвечало интересам социалистического земледелия вооруженного высокой техникой и существующей не на той основе, на которой существует капиталистическое земледелие... Остатки классового врага еще пытались воспользоваться оружием мелкой вспашки, надо их добить!”. После ареста Н.М. Тулайкова Вильямс написал: “Партия быстро разоблачила этих ученых вредителей и их теории мелкой вспашки”.

Некоторые другие уловки, связанные с нарушением рассматриваемого правила.

“Довод к личности’”. Заключается в указании на отрицательные качества личности или на качества, выдаваемые за отрицательные.

Цель уловки — вызвать у слушателей недоверие к словам личности.

Пример: «На судебном следствии об убийстве ...защитник, между прочим, возбудил вопрос о расстоянии между двумя определенными пунктами в черте расположения большого завода и просил суд установить это расстояние допросом кого-либо из рабочих, вызванных в качестве свидетелей.

“Я только прошу спросить об этом не женщину, а мужчину, — прибавил он, — для меня очень важен точный ответ. Кого угодно, только мужчину”.

Защитнику очень важно установить точное расстояние, и он боится ошибки, если будет спрошена женщина. “Как, однако, надо быть осторожным с бабами-то!” — думают присяжные и слушают дальше. Есть улики и есть доказательства в пользу подсудимых. Но в обвинительном акте, помнится, говорилось, что свидетели видели их у самого места убийства; значит почти очевидцы есть; послушаем.

А очевидцы-то — две женщины.

— Видели?

— Видели.

— Они?

— Они.

Обе свидетельницы показывают добросовестно; это несомненно. Но ведь это женщины. Что как они ошибаются?»

Иногда недоверие к аргументам личности вызывают путем указания на мнимое противоречие между ее словами и поступками.

Так, оппоненту, считающему, что человек имеет право на самоубийство, говорят: “Почему не повесишься сам?”

“Довод к выгоде”. Макиавелли, давая советы государю, так апеллирует к выгоде: “Излишне говорить, сколь похвальны в государе верность данному слову, прямодушие и неуклонная честность. Однако мы знаем по опыту, что в наше время великие дела удавались лишь тем, кто не старался сдержать данное слово и умел, кого нужно, обвести вокруг пальца; такие государи в конечном счете преуспели куда больше, чем те, кто ставил на честность...

Итак, из всех зверей пусть государь уподобится двум: льву и лисе. Лев боится капканов, а лиса — волков, следовательно, надо быть подобным лисе, чтобы уметь обойти капканы, и льву, чтобы отпугнуть волков. Тот, кто всегда подобен льву, может не заметить капкана. Из чего следует, что разумный правитель не может и не должен оставаться верным своему обещанию, если это вредит его интересам и если отпали причины, побудившие его дать обещание. Такой совет был бы недостойным, если бы люди честно держали слово, но люди, будучи дурны, слова не держат, поэтому и ты должен поступать с ними так же. А благовидный предлог нарушить обещание всегда найдется. Примеров тому множество: сколько мирных договоров, сколько соглашений не вступило в силу или пошло прахом из-за того, что государи нарушали свое слово, и всегда в выигрыше оказывался тот, кто имел лисью натуру. Однако натуру эту надо еще прикрыть, надо быть изрядным обманщиком и лицемером, люди же так простодушны и так поглощены ближайшими нуждами, что обманывающий всегда найдет того, кто даст себя одурачить”.

Частным случаем довода к выгоде является аргумент к материальной выгоде, называемый “доводом к карману”.

Обосновывая необходимость принятия закона о свободной купле и продаже земли, аргументатор говорит колхознику, что это последнему выгодно: “Получишь на семью из четырех человек 20 гектаров земли (в Подмосковье), продашь ее за 43 миллиона х 20 (цена земли в Подмосковье в первой половине 1993 года), купишь квартиру и магазин в Москве, дом в деревне у тебя останется, будешь жить богато”.

“Довод к публике”. Применяя эту уловку, воздействуют на чувства присутствующих (вместо того чтобы приводить аргументы). Например, епископ, критикуя тезис о происхождении человека от обезьяны, обратился к присутствующим с вопросом, у кого из них предками были обезьяны.

“Стремление выдать критику аргументов за критику тезиса”. Эта уловка совершается так. Находят в аргументации необоснованный аргумент и выкрикивают: “Он не прав”, имея в виду пропонента. Один недобросовестный человек в таких случаях выкрикивал: “Он нас ошельмовывает”. Что в такой ситуации должен сделать пропонент? Он может сказать, что опровержение аргумента еще не является опровержением тезиса, найти замену опровергнутому аргументу, если это возможно, и объяснить присутствующим, какая ошибка совершена оппонентом.

Уловка “чрезмерная придирчивость к аргументам” заключается в требовании доказывать то, истинность чего очевидна. В тех случаях, когда применяется такая уловка, можно обратиться к присутствующим с вопросом: “Кто еще (кроме оппонента) сомневается в истинности того или иного утверждения?” Обычно в таких случаях присутствующие отвечают, что положение дел, выражаемое аргументом, очевидно. После этого целесообразно назвать и охарактеризовать уловку, которая применена оппонентом.

“Искажение аргументов путем придания входящим в них выражениям другого смысла или путем замены выражений другими, но сходными с ними, например, путем замены общих имен родовыми или видовыми по отношению к ним именами, в зависимости от того, что выгодно в данной ситуации”.

Например, в дискуссии о праве жильцов дома переоборудовать подвал под детский клуб претендующий на этот подвал владелец магазина приписал им аргумент: “Детям — подземелье”.

Об искажении аргументов в процессе судебных разбирательств П.Сергеич пишет: “...Каждый раз, когда свидетель дает двоякую меру чего- либо, в словах сторон оказывается недостаток логической дисциплины. Свидетель показал, что подсудимый растратил от восьми до десяти тысяч; обвинитель всегда повторит: было растрачено десять тысяч, защитник всегда скажет восемь. Следует отучиться от этого наивного приема, ибо нет сомнения, что судья и присяжные всякий раз мысленно поправляют оратора не к его выгоде. Надо поступать как раз наоборот во имя рыцарской предупредительности к противнику или повторить показание полностью; в этом скажется уважение оратора к своим словам”.

Далее П.Сергеич пишет: “Защитнику всегда выгоднее сказать: подсудимый, Иванов, пострадавшая, чем: грабитель, поджигатель, убитая”.

Правило третье: аргументация не должна заключать в себе круг. При нарушении этого правила возникает ошибка “круг в аргументации”. Она совершается так. Тезис обосновывают при помощи аргументов, а какой-то из аргументов, в свою очередь, обосновывают при помощи тезиса. Пример рассуждения, в котором совершена эта ошибка:

“Вопрос. Значит, древнейшие гоминиды пользовались орудиями.

Ответ. Мы предполагаем, что да. У них, как у шимпанзе, была такая потенциальная способность, и они сохранили ее, покинув лес.

Вопрос. Но что стимулировало ее развитие?

Ответ. На открытой местности им требовались орудия, чтобы защищаться от врагов.

Вопрос. А почему?

Ответ. Потому что клыки у них были небольшими.

Вопрос. А почему клыки у них были небольшими?

Ответ. Потому что большие клыки им уже не были нужны. Они овладевали прямохождением, а это давало им все больше возможностей пользоваться оружием. Оружие позволяло им успешнее защищаться, и большие клыки утратили свое значение как средство защиты”.

Правило четвертое: аргументы должны быть релевантными по отношению к тезису.

Аргумент является релевантным по отношению к тезису аргументации (контраргументации), если его принятие, возможно в совокупности с некоторыми другими аргументами, повышает (уменьшает) правдоподобие тезиса.

Например, при обосновании финансовых махинаций КПСС приводились следующие аргументы:

1) партия помещала деньги в Сбербанк под проценты;

2) финансировала коммунистические партии других стран;

3) скрытно переправляла деньги за рубеж;

4) присваивала средства государства.

Первый и второй из этих аргументов не являются релевантными, так как помещать деньги в Сбербанк не запрещено законом, финансировать другие партии тоже не было запрещено. Третий и четвертый аргументы являются релевантными, но их необходимо обосновать.

 

С. Правила и ошибки по отношению к форме аргументации и критики

Сформулируем одно общее правило по отношению к форме:

отношение между аргументами и тезисом должно быть по меньшей мере отношением подтверждения.

При нарушении этого правила возникает ошибка “не подтверждает”. Применительно к доказательству она имеет название “не следует”.

Аргументируя или исследуя готовую аргументацию, важно знать, какова логическая связь между тезисом и аргументами: следует ли тезис из аргументов с необходимостью; аргументы лишь подтверждают тезис; логической связи между тезисом и аргументами нет. Для решения этой задачи необходимо применять знание учения логики о дедуктивных и индуктивных умозаключениях. При этом нужно иметь в виду, что правильность или неправильность некоторых способов рассуждения можно выявлять “на слух”, без использования бумаги и карандаша, а для анализа других (сложных рассуждении) требуется письменное применение средств символической логики.

Со временем, если постоянно практиковаться в анализе рассуждений, логическая культура возрастет и карандаш будет применяться все реже и реже, и все большее количество правильных и неправильных способов рассуждения будет различимо “на слух”.

С ошибкой “не следует” связана уловка, которая заключается в следующем. Противоположную сторону сбивают с толка набором бессмысленных фраз. При этом исходят из того, что некоторые люди привыкли думать: если звучит речь, то за словами что-то кроется. Особенно эта уловка действует тогда, когда противник сознает свою слабость и привык, слушая много того, чего не понимает, делать вид, что все ему понятно.

Такому человеку задают вопросы: “Вам это понятно?” Он с серьезным видом отвечает: “Понятно”. В конце концов утверждают, что тезис доказан.

Такая уловка не применима к тем, кто не делает вид, что понимает то, что ему не понятно.

В заключение проанализируем проходившую несколько лет назад дискуссию по вопросу о мерах наказания за совершаемые преступления и приведем ряд советов, касающихся организации дискуссий и поведения во время спора.

Участники дискуссии о мерах наказания разделились на две группы. Одни утверждали, что наказания нужно усилить: наказывать в уголовном порядке за прогулы и опоздания на работу, за невыполнение минимума трудодней в колхозе; высшую меру наказания сделать обычной; пьяниц ссылать в колонии и поселения сроком на 5 лет; ухудшить содержание заключенных в исправительно-трудовых учреждениях. Аргумент приводился один: “У нас нет социальной почвы для преступности”.

Вторая группа участников дискуссии считала, что сроки наказания нужно сократить, отменить высшую меру наказания. Выдвигались следующие аргументы: (1) Суровые меры наказания не являются сдерживающим фактором, т.е. не предотвращают преступлений, не останавливают тех, кто совершает тяжкие преступления; (2) Суровое наказание не справедливо, не милосердно; (3) Плохие условия содержания заключенных в местах лишения свободы не исправляют, а озлобляют; (4) Случаются судебные ошибки, поэтому сурово могут быть наказаны невиновные. Кто из участников дискуссии был прав?

Рассмотрим аргументы. У сторонников первой точки зрения аргумент один: “У нас не было социальной почвы для преступности”. Этот аргумент не обоснован, т.е. совершена ошибка “необоснованное основание”. Более того, этот аргумент, является ложным.

Первый аргумент сторонников второй точки зрения обосновывался посредством проведения социологических исследований. Опрос лиц, совершивших тяжкие преступления, показал, что суровые меры наказания не явились для них сдерживающим фактором. На основании этого результата социологических исследований был сделан вывод, что суровые меры наказания не предотвращают преступлений. При проведении социологических исследований не было соблюдено методологическое требование, предъявляемое к неполной индукции “Все подклассы исследуемого класса должны иметь равную вероятность попасть в выборку”, поскольку не были учтены лица, которые могли совершить, но не совершили преступлений из-за боязни строгого наказания, а также лица, совершившие по той же причине нетяжкие преступления вместо тяжких. Таким образом, первый аргумент не является обоснованным.

Второй аргумент “Суровое наказание не справедливо, не милосердно” тоже не обоснован, поскольку при его выдвижении не использован принцип всесторонности рассмотрения, изложенный в третьей главе. Согласно этому принципу объект познания нужно рассматривать во всех его связях и отношениях. В данном случае при решении вопроса о справедливости или несправедливости, а также о милосердности и немилосердности суровых наказаний имелись в виду лишь лица, совершающие преступления, а не население, по отношению к которому смягчение наказаний и предоставление возможности одним и тем же лицам совершать тяжкие преступления неоднократно, может оказаться и несправедливым, и немилосердным.

Третий аргумент “Плохие условия содержания заключенных в местах лишения свободы не исправляют, а озлобляют” следует смягчить. Четвертый аргумент о возможности судебных ошибок является истинным.

Можно сделать вывод, что смягченный третий и четвертый аргументы не позволяют обосновать тезиса о сокращении сроков наказания за совершаемые преступления.

Приведем несколько советов по поводу спора.

1. Совет Аристотеля: не спорить с первым встречным, а лишь с тем, кто стремится к истине. Этим советом не всегда можно воспользоваться, так как интересы дела иногда не позволяют выбирать оппонента для дискуссии. Однако в тех случаях, когда оппоненты спорят не ради достижения истины, а ради того, чтобы “себя показать”, можно прервать спор.

2. Тезис должен подходить оппонентам. Это означает, что обсуждать вопросы в аудитории, некомпетентной для их решения (из-за отсутствия необходимых знаний), по меньшей мере бесполезно.

3. Нужно знать предмет спора. Не следует категорично высказываться о вещах, которые вам малознакомы.

4. Нужно своевременно признавать свои ошибки. Иначе можно уподобиться человеку в следующей сцене:

“— Послушайте, — обратился авиапассажир к своему соседу, — неужели вы не замечаете, что читаете газету вверх ногами?

— Конечно, замечаю, — огрызнулся тот. — Что вы думаете, легко так читать?”.

5. Нужно знать правила логики. Иногда в споре мы чувствуем, что “что- то здесь не то”, а что именно, не знаем. В таких случаях используют знания логики, с помощью которых находят ошибки, а также убеждают других в том, что они рассуждают неправильно. Если рассуждение сложное, то для его анализа необходимо использовать символическую логику. Без этого установить правильность или неправильность рассуждения не всегда удается.

6. Нужно сохранять спокойствие в споре. При прочих равных условиях в споре, как правило, побеждает тот, кто ведет его спокойно. Иногда сохранить спокойствие трудно, особенно тогда, когда противник стремится выиграть спор любой ценой. Чтобы не терять самообладания, нужно прежде всего иметь высокую цель, ради которой стоит спорить, готовиться к данному спору, а также к возможным спорам: чаще выступать публично, изучать логику и дело, ради которого придется спорить, работать над совершенствованием дикции, постоянно обогащать свою речь и т.д.

Упражнения

Проанализируйте каждое из следующих рассуждений и выясните, является ли оно аргументацией или критикой или нет, если является, то установите его состав и вид, проверьте соблюдение правил аргументации и критики.

1. «Некоторые философы мне бросают: “Бог вечен, бесконечен, всемогущ: значит, он мог воспрепятствовать злу и не дать ему проникнуть в свое восхитительное творение”.

Друзья мои, будьте осторожны: если он это мог, но не сделал, значит, вы объявляете его злым, делаете его нашим преследователем, палачом, но не нашим богом... Могущество его весьма велико, но кто сказал нам, что оно безгранично? Ведь творения его свидетельствуют нам об обратном, и единственным средством, остающимся нам для его оправдания, является признание, что мощи его не хватило для торжества над физическим и моральным злом. Право, я предпочитаю поклоняться ограниченному богу, чем злому.» (Вольтер. Философские сочинения. М., 1988. С. 482)

2. “Ничто не возникает из ничего. Вся античность, все философы без исключения согласны с этим принципом. В самом деле, противоположное абсурдно. Положение это — и доказательство вечности бога, и, более того, его оправдание. Что до меня, то я восхищаюсь тем, как высокий разум сумел построить это необъятное здание при помощи одной лишь простой материи...

Когда подчинил он ее своей могучей руке? Когда он ее устроил?

Если материя существовала от века, как это признает весь свет, то верховный интеллект привел ее в действие не вчера...

Хаос — поэтический вымысел: либо энергия была заложена в самой материи, либо эта энергия пребывала в боге.

В первом случае все — движение, порядок и жизнь — образовалось само собой, вне какого бы то ни было замысла; но это представляется нам абсурдным.

Во втором случае бог должен был совершить сам, но должен был также совершать все извечно: он должен был от века с необходимостью расположить все самым скорым и подобающим способом, соответствующим объекту, над коим он трудился.” (Вольтер. Философские сочинения. М., 1988. С. 483)

3. “Глубокое познание человека в темном кафтане так меня поразило, что я обо всем к нему относился.

— Что думаете вы, — спросил я его, — о новых колясках, изобретенных в Англии, на которых можно ездить без лошадей?..

— О! — сказал мой ученый, — это вещь невозможная.

— Почему это?

— Я много в жизни путешествовал, — отвечал он, — и опытом удостоверился, что ездить без лошадей на земле почти так же невозможно, как быть сыту не евши.

— О! Это убедительное доказательство.” (Брусилов Н. Мое путешествие или приключения одного дня. СПб., 1803. С. 48—49)

4. “Иногда говорят, что алкоголизм среди туземцев будет существовать, даже если в страну перестанут ввозить спиртные напитки. Это пустая болтовня. Из всех изготовляемых в стране алкогольных напитков для тропического леса существенно одно только пальмовое вино. Оно, однако, не представляет собой большой опасности. Пальмовое вино — это не что иное, как доведенный до брожения пальмовый сок. Однако буравить пальмовые деревья и подносить посуду — это не легкий труд, если учесть, что все это происходит в лесу далеко от деревни. К тому же буравить деревья запрещено законом. Кроме того, пальмовое вино скоро портится. Оно годится разве лишь на то, чтобы жители деревни могли угощаться им по большим праздникам несколько раз в году. Постоянной опасности, как продаваемые в факториях спиртные напитки, оно не представляет. Свежее пальмовое вино имеет вкус забродившего молодого виноградного вина и может опьянить не больше, чем последнее. Но дело в том, что туземцы имеют обыкновение добавлять туда кору некоторых деревьев, и вот тогда оно действительно вызывает страшное опьянение.” (Швейцер А. Письма из Ламбарене. Л., 1978. С. 81)

5. “Но что Вы ответите, милостивый государь, на следующую дилемму, предложенную одним из моих друзей? Я хотел бы, говорит он, чтобы сторонники учения о врожденных идеях объяснили мне, могут ли воспитание и обычаи устранить эти принципы или нет. Если не могут, то мы должны встречать эти принципы у всех людей, и они должны ясно обнаруживаться у каждого человека в отдельности. Если же они могут быть искажены посторонними влияниями, то они должны обнаруживаться с большей отчетливостью и яркостью, когда они ближе к своему источнику, т.е. у детей и невежд, на кого посторонние мнения оказали меньшее влияние. Какую бы из этих альтернатив ни выбрали защитники учения о врожденных идеях, они убедятся, говорит он, что она опровергается непреложными фактами и постоянным опытом.” (Лейбниц. Соч. В 4 т. М., 1983. Т. 2. С. 101)

6. “Все люди от природы стремятся к знанию. Доказательство тому — влечение к чувственным восприятиям: ведь независимо от того, есть от них польза или нет, их ценят ради них самих, и больше всех зрительные восприятия, ибо видение, можно сказать, мы предпочитаем всем остальным восприятиям, не только ради того, чтобы действовать, но и тогда, когда мы не собираемся что-либо делать. И причина этого в том, что зрение больше всех других чувств содействует нашему познанию и обнаруживает много различий в вещах.” (Аристотель. Соч. В 4 т. М., 1976. Т. 1. С. 65)

7. “Был жаркий летний день. Инспектор Варнике и его помощники, преследуя преступников, пересекли небольшой перелесок и у быстрой реки наткнулись на троих купающихся.

— Послушайте! — крикнул инспектор Варнике. — Мы ищем парня вашего возраста. Он должен быть где-то здесь поблизости. Вы его не видели?

Юноши молча переглянулись. Потом один из них сказал:

— Несколько минут назад сюда действительно прибежал какой-то парень. Как раз здесь он бросился в воду. Смотрите, вон он на той стороне, как раз напротив, выходит из воды. Торопитесь! Хотите я Вам дам свою лодку, а то он ускользнет из-под Вашего носа.

— Пусть убегает, — заметил Варнике, — преступники от нас не убегут.

Кого же инспектор заподозрил в том, что они преступники?”

8. «— Скажите, почему вы остановились на единственной версии “месть”? — спросил вдруг Колесников.

— А других и быть не могло. Драки не было, грабежа не было и ревности не было.

Колесников хмыкнул.

— Вы мне напоминаете анекдот, судебные медики придумали: холеры не было, чумы не было и тифа не было. Значит, помер человек от любви. Так рассуждать нельзя. А может быть, и мести не было?» (Ланской М. Происшествие // Октябрь. 1966. № 8. С. 4)

9. Какой-то человек сказал: “Тогда-то я солгал”. Если это правда, то данный человек является лгуном, но если он сознался в своей лжи, то он сказал правду, и его нельзя назвать лгуном. Следовательно, человек, который солгал, не является лгуном.

10. «...На состоявшемся открытом заседании координационного совета парламентского блока “Российское единство” о. Александр сказал, что “в смерти царской семьи виноваты не большевики, а организаторы мирового заговора против монархии в России” (Информационный бюллетень Росинформбюро № 82). Комментарии, как говорится, излишни. Явное желание выгородить сиюминутных политических союзников не оставляет места для каких-то нравственных принципов.» (“Экспресс хроника”. 23 июля 1993 г.)

11. Если бы марсианские моря представляли собой покровы обычной растительности, то они не отличались бы такой же гладкостью, как и светлые пространства — пустыни, а имели бы характерную для растительности изрезанную поверхность. Согласно многим наблюдениям марсианские моря отличаются такой же гладкостью, как и светлые пространства — пустыни. Следовательно, они не представляют собой покровов обычной растительности.

12. “— Да как же это может быть, ты подумай, Николаша? Как же это может быть, чтобы бога не было? Откуда же тогда земля и воды, звери и рыбы? И мы сами, ты подумай, откуда, если бога нет, как ты говоришь?” (Нилин П. Только характер // Наука и жизнь. 1969. № 8)

13. “В деле об убийстве имеются двое подозреваемых — Петр и Павел. Допросили четырех свидетелей. Показания первого таковы:

— Петр не виноват.

Второй свидетель сказал:

— Павел не виновен.

Третий свидетель:

— Из двух показаний по крайней мере одно истинно.

Четвертый:

— Показания третьего свидетеля ложны.

Четвертый свидетель оказался прав. Кто же совершил преступление?”

(Петер Р. Игра с бесконечностью. М., 1968)

14. “Стало быть, афиняне, если бы эти господа говорили правду и существовало бы два закона об оглашении наград, то архонты законодатели непременно бы их обнаружили, а очередные председатели передали бы их законоисправителям, и один из законов был бы отменен: либо дозволяющий такое соглашение, либо запрещающий. Но так как этого нет, то и ясно: эти господа не только лгут, но и утверждают вещи вовсе невозможные.” (Эсхил. Против Ктесифонта о венке // Ораторы Греции. М., 1985. С. 169)

15. «Однажды некто Цэн Цин Шэнцзы, обращаясь к Мо-цзы, сказал: “Мы можем узнать о прошедшем, о будущем мы не можем знать”. Мо-цзы, считая это неправильным, ссылался наследующий пример: “Если ваши родители, находившиеся в 100 ли от вас, встретили опасность и если вы в тот же день придете к ним на помощь, то они могут быть спасены. А если вы не успеете прийти к ним на помощь, то может случиться несчастье.

Теперь скажем так: имеются “прочная повозка и прекрасная лошадь”, а также имеется “кляча и повозка, колеса которой сделаны из четырех спиц”, и вы желаете быстро помочь родителям, то какую повозку вы выберете?” — “Конечно, прочную повозку с прекрасной лошадью”, — ответил Цэн Цин Шэнцзы. Тогда Мо-цзы заметил: “Раз это так, то вы уже полагаетесь на имеющийся опыт, поэтому вы знаете, на какой повозке вы можете достигнуть своей цели и на какой нет. Разве вы этим самым уже не подошли к пониманию будущего? Как же можно сказать, что мы ничего не можем знать о будущем?”» (Ян Юн-Го. История древнекитайской идеологии. М., 1957. С. 161-162)

16. “...Тот, кто утверждает, что все истинно, делает истинным и утверждение, противоположное его собственному, и тем самым делает свое утверждение неистинным (ибо противоположное утверждение отрицает его истинность); а тот, кто утверждает, что все ложно, делает и это свое утверждение ложным. Если же они будут делать исключение — в первом случае для противоположного утверждения, заявляя, что только оно одно не ложно, — то приходится предположить бесчисленное множество истинных и ложных утверждений, ибо утверждение о том, что истинное утверждение истинно, само истинно, и это может быть продолжено до бесконечности.” (Аристотель. Соч. В 4 т. М., 1976. Т. 1. С. 144)

17. “Вы пишете, что на луне, т.е. на месяце, живут и обитают люди и племена. Этого не может быть никогда, потому что если бы люди жили на луне, то заслоняли бы для нас магический и волшебный свет ее своими домами и тучными пастбищами. Без дождика люди не могут жить, а дождь идет вниз на землю, а не вверх на луну. Люди, живя на луне, падали бы вниз на землю, а этого не бывает. Нечистоты и помои сыпались бы на наш материк с населенной луны. Могут ли люди жить на луне, если она существует только ночью, а днем исчезает? И правительства не могут дозволить жить на луне, потому что на ней по причине далекого расстояния и недосягаемости ее можно укрываться от повинностей очень легко.” (Чехов А.П. Письмо к ученому соседу // Соч. В 2 т. М., 1982. Т. 1. С. 6)

18. “На другой вечер, стоя в очереди за мясом, Денисов заметил, что продавец жулит, и решил немедленно крикнуть слово и дело. Он громко оповестил граждан о своих наблюдениях и предложил всем, кто взвесил свои куски и направился платить, вернуться к прилавку и потребовать перевеса и пересчета...

Очередь забеспокоилась. Но старик (один из покупателей — Ю.И.), к которому воззвал праведный глас Денисова, сразу обрадовался, сказал, что такую контру, как Денисов, он рубал на южных и юго-восточных фронтах, что он боролся с Деникиным, что он как участник ВОВ получает к праздникам свой шмат икры, и ветчину утюжком производства Федеративной Республики Югославии, и даже две пачки дрожжей, что свидетельствует о безоговорочном доверии к нему, участнику ВОВ, со стороны государства, в том плане, что он не употребит дрожжи во зло и самогон гнать не будет, сказал, что теперь он в ответ на доверие государства каленым железом выжигает половую распущенность в ихнем кооперативе “Черный лебедь” и не позволит всяким гадам в японских куртках бунтовать против нашего советского мясника, что правильно сориентированный человек должен понимать, что нехватка мяса объясняется тем, что кое-кто завел дорогих, недоступных простому народу собак и те все мясо поели; а что если масла нет — значит и войны не будет, потому что все деньги с масла пошли на оборону, а кто носит шапки “адидас”, тот нашу родину предаст. Сказав, старик отошел довольный.

Несколько человек, прослушав стариковы речи, посерьезнели и бдительно осмотрели одежду и ноги Денисова...” (Толстая Т. Сомнамбула в тумане // Новый мир. 1988. № 7. С. 15—16)

19. “— То, что ты не потерял, ты имеешь?

— Да.

— Ты не потерял рога, значит ты их имеешь, то есть ты рогат”.

20. “В 1958 году в Ленинграде я слушал рассказ Владимира Николаевича Шамова о первом переливании крови в СССР. Он рассказывал тогда, как ему трудно было найти доноров даже за плату. И вот он решил узаконить донорство, юридически оформить ответственность доноров. Вопрос этот был поставлен на рассмотрение съезда юристов. И что же сказали юристы в первые годы Советской власти? Они сказали, что продажа крови — это продажа части тела. В сущности, это то же самое, что торговля всем телом. Юристы назвали донорство проституцией. В.Н. Шамов получил упрек в том, что он стремится узаконить проституцию...” (Углов Ф. Под белой мантией // Наш современник. 1981, № 9 С. 165)

21. “Общественное бытие в рамках основного вопроса социальнофилософской теории противопоставляется не сознанию вообще, а именно общественному сознанию, что соответственно означает, что общественное сознание (классовое, групповое и т.п.) не может возникнуть вне реального процесса жизнедеятельности людей, вне общественных (коллективных) форм взаимосвязи людей друг с другом, а значит не должно быть включено в содержание общественного бытия. Ведь сознание и общественное сознание это хотя и однопорядковые, но разные понятия для выражения различных связей и отношений.” (Грехнев B.C. Социально-психологический фактор в системе общественных отношений. М., 1985. С. 32)

22. Опровержение утверждения Демокрита о том, что атомы не имеют качеств и не могут их приобретать: “...Откуда появилась у нас так называемая теплота и как она присоединилась к атомам: ведь атомы и первоначально не имели теплоты и не стали теплыми, оттого что столкнулись друг с другом... Действительно, если бы они были теплыми первоначально, то они имели бы качество; если же они приобрели бы теплоту, то (это означало бы, что) они могут по своей природе подвергаться воздействию. Но вы же сами говорите, что ни то, ни другое свойство не присуще атомам вследствие их неразрушимости”. (Свидетельство Плутарха. Фрагмент 216 // Лурье С.Я. Демокрит. Тексты. Перевод. Исследования. Л., 1970. С. 256-257)

23. “Крестьянин может вырастить хороший урожай, но это не дает ему права называться ученым.

— А по вашему, плохой урожай — это наука? — закричали из зала.

— А хороший — значит, практика?” (Дудинцев В. Белые одежды)

24. “В 1944 году учеными было доказано, что при расщеплении атомов высвобождается энергия огромной силы. В результате таких опытов была подтверждена концепция мистиков:

(1) Все атомы неодинаковы по своей структуре. Кроме обычных атомов, имеются более тонкие и легкие атомы.

(2) Физический план материи имеет несколько подпланов как материи, так и эфиров, отличающихся по тонкости и качеству.

(3) Эфиры, поля, атомы одного плана не могут действовать на эфиры, поля и атомы других планов.” (Каренин А. Мысленное поле или простой ответ на сложный вопрос: почему молчат радиотелескопы? // На грани невозможного. 1993. № 3 (21))

25. «Послушать аргументы главных советников администрации, то получается, что мобильные ракеты (которых больше у СССР) надо запретить, поскольку трудно проверять их число, а в отношении крылатых ракет морского базирования (которых больше у США) какие-либо ограничения пока бесперспективны... по той же причине — “ненадежности контроля”.» (“Московские новости”, 22 мая 1988 г.)

26. В.Р. Вильямс писал: “Паровая система, господствующая в настоящее время в Союзе Советских Республик, представляет сплошной клубок противоречий, научных архаизмов, тысячелетних традиций, до наивности элементарных неосведомленностей и поражающего незнания самых простых законов математики”. (Пути сельского хозяйства. 1928.№ 7)

27. “... Ждут очередное звание не пять лет, как определено положением о наградах, а десять-пятнадцать. И не дай бог кому-то проштрафиться, тут уж ни талант, ни призвание не спасут. Замечательный актер П.Алейников имел слабость — был неравнодушен к спиртному, и простить ему этого не могли, так и умер без звания. Получается замкнутый круг: звание не дают, потому что человек плохо себя ведет, а ведет он себя плохо, потому что ущемлен.” (Рыкова Р. Звание за послушание // Аргументы и факты. 14—20 октября 1989 г.)

28. Товарищ прокурора сказал, что Ефимья Бочкова была “жертва наследственности. В ней были заметны все признаки дегенеративной личности”. А “адвокат в пику товарищу прокурора заметил, что блестящие рассуждения господина товарища прокурора о наследственности, хотя и разъясняют научные вопросы наследственности, неуместны в этом случае, так как Бочкова — дочь неизвестных родителей”.

Товарищ прокурора возразил, что “если Бочкова и дочь неизвестных родителей, то истинность учения наследственности этим нисколько не инвалидируется, так как закон наследственности настолько установлен наукой, что мы не только можем выводить преступление из наследственности, но и наследственность из преступления”. (Толстой Л. Воскресение // Собр. соч. В 20 т. Т. 13. М., 1983. С. 78—80)

29. «Ответ, которого он не мог найти, был тот самый, который дал Христос Петру: он состоял в том, чтобы прощать всегда, всех, бесконечное число раз прощать, потому что нет таких людей, которые бы сами не были виноваты и потому могли бы наказывать или исправлять.

“Да не может быть, чтобы это было так просто”, — говорил себе Нехлюдов, а между тем несомненно видел, что, как ни странно это показалось ему сначала, привыкшему к обратному, — что это было несомненное и не только теоретическое, но и самое практическое разрешение вопроса. Всегдашнее возражение о том, что делать с злодеями, — неужели так и оставить их безнаказанными? — уже не смущало его теперь. Возражение это имело бы значение, если бы было доказано, что наказание уменьшает преступления, исправляет преступников; но когда доказано совершенно обратное, и явно, что не во власти одних людей исправлять других, то единственное разумное, что вы можете сделать, это то, чтобы перестать делать то, что не только бесполезно, но вредно и, кроме того, безнравственно и жестоко. “Вы несколько столетий казните людей, которых признаете преступниками. Что же, перевелись они? Tic перевелись, а количество их только увеличилось и теми преступниками, которые развращаются наказаниями, и еще теми преступниками судьями, прокурорами, следователями, тюремщиками, которые судят и наказывают людей”. Нехлюдов понял теперь, что общество и порядок вообще существует не потому, что есть эти узаконенные преступники, судящие и наказывающие других людей, а потому, что несмотря на такое развращение, люди все-таки жалеют и любят друг друга.» (Толстой Л. Воскресение // Собр. соч. В 20 т. Т. 13. М., 1983. С. 455-456)

30. “Спорить с точки зрения выгодности, что лучше: колхоз или фермер, — дело напрасное. Ибо спор надо переносить в иную плоскость: какую корову колхозник сытнее кормит — свою или колхозную?

А чтобы не спорить, зашли мы в гости к пенсионерке Поповой, живущей в селе Красною, посмотрели двух ее телят. Один сухой, малюсенький, дрожит на худых ножках. Другой стоит уверенно, весь упитанный и на две головы выше своего напарника.

— Обоим телятам по четыре месяца, — сказала хозяйка. — Только колхозного я неделю назад забрала к себе, жалко...” (Грешневиков А. Устои //Литературная Россия. 24 мая 1991 г.)

31. «Автор... исследования открыл, что библию надо не читать, а видеть, ибо слово “видеть” повторяется в ней 2500 раз, а “читать” всего 55.» (Губерман И. Бехтерев: страницы жизни. М., 1977. С. 100)

32. “...Антисфен утверждал, что достигший здравомыслия не должен изучать словесность, чтобы не сбиться с пути вслед за другими.” (Диоген Лаэртский. О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов. М., 1986. С. 246)

33. “Любопытны аргументы, используемые философом для доказательства нетелесности души и духовности нашего Я. Так, он утверждает, что с отделением частей нашего тела мы не лишаемся, тождественности нашего Я, способности мыслить, ощущать и т.д. Люди, говорит он, теряют очень важные части тела — руки, ноги и т.п., не утрачивая способности к мышлению. Душа, или сознание, не находятся в органах чувств, так как, например, с потерей зрения или слуха человек не теряет способности к представлениям, даже к тем, которые были когда-то получены с помощью этих органов. Ослепший может представить те цветы, которые он видел в прошлом. Но Больцано идет еще дальше и утверждает, что наше мышление не зависит от мозга. Он ссылается на примеры поражения части мозга у некоторых людей, которые сохранили способность логически мыслить.” (Колядко В. И. Бернард Больцано. М., 1982. С. 159—160)

34. “Он (Больцано — Ю.И.) продолжает настаивать на возможности и даже необходимости встречи после смерти с потерянными близкими. Чтобы убедить читателя в возможности такой встречи в другой жизни, Больцано весьма своеобразно толкует закон всемирного тяготения. Он рассматривает его как закон тяготения по выбору. Из физики известно, что, чем ближе массы тел друг к другу, тем больше сила притяжения. Проводя аналогию, философ начинает уже говорить о близости духовной: чем ближе родственные души, тем больше их взаимопритяжение.” (Колядко В.И. Бернард Больцано. М., 1982. С. 161)

35. “...— Отлично-с, — поспокойнее заговорил он, — дело не в словах. Итак, что говорит этот ваш прелестный домком?

— Что же ему говорить... Да вы напрасно его прелестным ругаете. Он интересы защищает.

— Чьи интересы, позвольте осведомиться?

— Известно чьи — трудового элемента. Филипп Филиппович выкатил глаза.

— Почему же вы — труженик?

— Да уж известно — не нэпман.”

(Булгаков М. Сочинения. Минск, 1989. С. 301)

36. «Математически доказано, что жизнь во вселенной не могла зародиться от случайной комбинации химических элементов, атомов. “Если бы, — гласит один из подсчетов, — в любой ячейке пространства объемом в электрон каждую микросекунду испытывалось бы по одному варианту, то за 100 млрд. лет (а вселенная существует лишь 15—22 млрд. лет) было бы испытано 10150 вариантов. Это число ничтожно по сравнению с необходимым 4' 000 000 или 10600000 — столько комбинаций из 4 “букв” генетического кода нужно было бы перебрать, чтобы составить ту, которая определяет жизнь...”.» (Солоухин В. Камешки на ладони // Наш современник. 1990. № 6. С. 34—35)

37. В обвинительной речи прокурор сказал, что поскольку подсудимый 8 раз отрицал совершение преступления, а 10 раз сознавался в нем, “то этим самым, то есть превышением числа признаний над числом отрицаний, обвинение надо считать доказанным.” (Каляев А.Ф. Речь по делу Курдина // Судебные речи советских адвокатов. М., 1960. С. 33)

38. “Когда-нибудь материалистическая наука, быть может, откроет вечный антиматериальный мир, который глашатаям грубого материализма долгое время был неведом. Что же касается представлений современных ученых об антиматерии, то в информационной статье журнала за 27 октября 1959 года сообщается следующее:

Стокгольм, 26 октября 1959 года

В 1959 году двум американским ученым-атомщикам присуждена Нобелевская премия по физике за открытие антипротона, доказывающее существование двух форм материи — частиц и античастиц... Согласно одному из основных положений новой теории допускается вероятность существования иного мира, или антимира, состоящего из антиматерии. Предположительно антиматериальный мир состоит из атомных и субатомных частиц, направление вращения которых противоположно направлению вращения частиц известного нам мира. В случае столкновения этих двух миров произойдет ослепительный взрыв, и они будут уничтожены. Итак, в статье утверждается следующее:

(1) Существует антиматериальный атом, или частица, имеющая антисвойства материального атома.

(2) Помимо этого материального мира существует другой мир, о котором мы почти ничего не знаем.

(3) Между антиматериальным и материальным мирами возможно столкновение, которое приведет к их уничтожению.

Мы, изучающие теистическую науку, полностью согласны с 1 и 2 пунктами, но принять пункт 3 можно только в рамках ограниченного научного определения антиматерии. Беда в том, что ученые считают антиматерию разновидностью материальной энергии. В действительности же антиматерия должна быть полностью антиматериальной. Материя по своей природе подвержена уничтожению, природа же антиматерии такова, что если она и в самом деле лишена материальных признаков, то не может быть уничтожена. Раз материя разрушима и делима, то антиматерия должна быть нерушимой и неделимой.” (Его Божественная Милость А.Ч.Бхактиведанта Свами Прабхупада. Легкое путешествие к другим планетам. Практика высшей йоги. Москва—Ленинград—Калькутта—Бомбей— Нью-Йорк. 1991. С. 8—9)

39. “... Обвинение построено в форме силлогизма: все преступления совершались в отделе сбыта; начальник отдела сбыта, зная все, что делается в отделе, знает, следовательно, обо всех преступлениях.

Но силлогизм — не самое веское из всех доказательств, особенно если его обе посылки едва ли могут претендовать на бесспорность.” (Киселев Я.С. Речь по делу Геркина // Судебные речи советских адвокатов. М., 1960. С. 163)

Контрольные вопросы

1. Способы обоснования утверждений. 2. Понятие, состав и виды аргументации и критики. 3. Аргументация как процесс познания. 4. Основные стратегии аргументации и критики. 5. Тактические приемы аргументации и критики. 6. Правила аргументации и критики по отношению к тезису. Возможные ошибки. 7. Правила по отношению к аргументам. Ошибки. 8. Правила по отношению к форме. 9. Уловки, применяемые в споре. Способы их преодоления.