На улице светило яркое солнце. На небе не было ни облачка. Беззаботные куры пощипывали свежую травку. Картину мира портила печка. Она пыхтела и подрагивала. В топке трещали дрова, из трубы с ужасающим свистом вылетал дым: ну, только копытом не била.
– На подвиги ратные спешит, – пробубнил Тёмка и полез наверх следом за Веснушкой.
Яга умилённо прищурилась и даже пустила скупую слезу. Мефодий выудил откуда-то кружевной платочек и скорбно помахал им вслед.
– Значит так, – заявила рыжая, едва провожающие скрылись из виду, – я тут всё знаю, поэтому буду за главного. Ну а ты на подмоге.
– Договорились, – хихикнул Тёмка. – Тогда сообрази-ка чего-нибудь поесть. Раз такая всезнающая.
Малолетняя колдунья надулась, но из здоровенной корзины, собранной Ягой в дорогу, извлекла скатерть с бахромой. На ней тут же возникли чашки, самовар и блюдо с пирожками.
– А кроме пирогов тут больше ничего не едят? – закапризничал Тёмка. – Эти хоть и не летают, в отличие от бабкиных, но уже порядком надоели.
– Ишь, какие привередливые! – проворчал из ниоткуда скрипучий старческий голос. – Я вас кормить не нанималась!
Скатерть мгновенно опустела. Предусмотрительная Веснушка еле-еле успела схватить пирожок.
– Вот теперь сам с ней договаривайся, – фыркнула девчонка. – Волшебные предметы очень обидчивые, с ними осторожно надо. Вежливо.
– А я откуда знать должен?! Я отродясь ни одного волшебного предмета не видел. И вообще – реалист. Ни в волшебство, ни в сказки не верю!
Хотя, нехорошо получилось. Тёмка расстроился, что скатерть обидел. Рыжая могла бы и предупредить, – а сама чавкает пирожком и ехидно улыбается.
– Какая красивая, – начал мальчик и нежно погладил бахрому, – до чего затейливый узор! – В ответ молчание. – Шёлковыми нитями вышита, а словно золотыми.
– Чистое золото! – гаркнула скатерть.
– Ручная работа, наверное?
– Абсолютный эксклюзив!
– Я такой красоты никогда не видал, – как соловей заливался Тёмка. – А уж готовит как – пальчики оближешь!
– Ладно, – смилостивилось вредное настольное покрытие, – будет вам в обед: щи с гусём и потрошка в горшочке. Я сегодня чувствительная очень. Но сейчас – всё! Профукали трапезу! – Скатерть-самобранка свернулась конвертиком, показывая, что это её последнее слово.
Веснушка запихнула последний кусок пирожка в рот и сообщила:
– Это да, согласная я. Можно и потом. Нечего тебе перетруждаться. Бабуля, она всегда говорит, что волшебные предметы больше отдыхать должны. Веками. В сундуке. На самом дне.
– Чавось?! – пискнула скатерть осипшим голосом.
– Моль, говорю, у Яги в сундуке толстая и прожорливая. До шёлка с золотом больно жадная.
– А я чё? Я ни чё! Сами же молчите! А я хоть и волшебная, а мысли читать не умею. Яичницу желаете?
– Желаем. И ещё пирожных тех, розовых с кремом. Ты чего будешь?
– А-э-э… – Тёмка растерялся.
– Чипсы, колу? – любезно предложила скатерть.
– А ты и это можешь?!
– Я всё могу!
– Ну тогда бутерброд с сыром и какао.
– Пожалуйста. Приятного аппетита. Кушайте на здоровье. Ещё пожелания будут?
– Позже, – скомандовала Веснушка.
– Как ты с ней круто… – восхитился Тёмка.
– А-а-а, – отмахнулась девочка, безразлично поглядывая по сторонам.
Дорога была укатанная. Печка, мирно покачиваясь, пыхтела и выпускала круглые колечки дыма. Скорость, конечно, так себе, зато не пешком. С одной стороны лениво потягивалось бескрайнее поле, упираясь золотыми боками в резвую неугомонную речушку. С другой – рядками бежали озорные берёзки: рассматривали путников и шептались. Сквозь их тонкие ветви подглядывало солнце, делая вид, что ему совсем не интересно.
– Через пару часов у Василисы ПэПэ будем, – зевнув, пообещала Веснушка.
– Почему ПэПэ? – Тёмка перебрал в голове сказки, но ничего подходящего не вспомнил.
– Прекрасно-премудрая потому что. Она и умница, и красавица, а определиться никак не может. – Девчонка ещё раз сладко зевнула. – Только больно длинно получается. Кто ж её так кликать будет? Вздремну я немножко. Печка дорогу знает. Если что – разбудишь.
Внучка Бабы-яги свернулась калачиком и мгновенно засопела.
Артём решил углубиться в изучение противника и открыл энциклопедию кота Мефодия:
Упырь-сладкогрыз
Зелёное существо с сильно развитой челюстью и большими добрыми глазами. Постоянно ведёт охоту на всё сладкое, в том числе и на сладкоежек. Сильно страдает от кариеса и несварения сладкоежек в желудке. Его укус опасен превращением в сладкогрыза, через заражение вирусом сладомании. Впрочем, некоторые сладкоежки обладают иммунитетом, но это научно не доказано. Сладкогрыз боится звука бормашины и зубной пасты.
– Прочитал он на первой странице.
На рисунке изображалось что-то невразумительное.
«Видимо, рисование даётся Мефодию с трудом. Хотя почерк был крайне аккуратен». На следующей странице значилось:
Слононосый нетопырь
Серая летающая тварь с перепончатыми крыльями, зелёным хохолком, фиолетовыми глазами и мощным хоботом. Нападает на все движущиеся предметы, попадающие в поле зрения, и высасывает до полного изничтожения, особенно неравнодушен к двоечникам и девчонкам с косичками. Из-за чувствительности глаз в основном нападает ночью, при свете солнца вынужден надевать очки. Боится сильных ветров, света солнца и звука: «У-у-у!».
– Дурдом какой-то! – подытожил мальчик. – Вот все люди как люди. Уж если угораздит в сказку попасть, так хоть враги приличные достаются: Кощей Бессмертный, ну или Змей Горыныч какой-нибудь. А мне не пойми что. И как с этим сражаться?
Веснушка улыбалась во сне. Солнечные зайчики плясали по конопушкам на носу и по рыжим волосам. Чудна́я какая… Колдунья.
Берёзки помахали вслед, желая удачи. Печка въехала в море высоких крепких колосьев. Золотые переливы волновались и бурлили. По простору этого золотого моря к ним что-то быстро приближалось. Это «что-то» подскакивало, металось зигзагами, оставляло после себя вытоптанные следы и самозабвенно орало: «А-а-а! Спасите-помогите!!»
При приближении зовущий на помощь оказался серо-зелёным чертёнком с хвостом, рожками и выпученными глазами.
– Бука, – решил Тёмка, ещё до конца не разобравшись, радоваться или огорчаться приближению первого врага.
Схватил дубинку, выпрямился во весь рост и приготовился к защите.
– Ну-ну, давай, налетай… – бубнил он, ожидая, что в последний момент чудо-палка превратится во что-нибудь приличное.
«Бабка обещала, что девайс непростой. Может в меч волшебный обернётся, а если повезет, то поле силовое выплюнет или разрядом каким электрическим шибанёт», – мечтал Тёмка.
Чертёнок подпрыгнул и полетел на него. Дубинка не видоизменялась и не производила на потенциального буку никакого впечатления.
– Так и думал, что надурили с оружием, – проворчал мальчик и со всех сил двинул палкой по нападавшему. Угодил прямо в лоб. Тот отлетел и тут же с жутким визгом ринулся обратно.
– Настойчивый и непонятливый, – решил герой и принял стойку второй раз.
Хлопок. Ноги вдруг подкосились, он плюхнулся на печку, несильно тюкнувшись затылком об трубу. Над ним возвышалась Веснушка. В вытянутой руке она держала трепыхающегося и визжащего чудика.
– Ты чего тут воюешь, а меня не разбудил? – поинтересовалась она, зевнув.
– Вредные! Противные! Дерётесь! Урк! Урк! – бубнил серо-зелёный пленник.
– Один-единственный бука. И сам справился бы, – надулся Тёмка, поняв, что его падение было результатом её колдовства.
– Сам бука. Урк! – пищал чертёнок. – Бежим, бежим!!
– Не-а. Чумичка это. Прихвостень Кощея. Тот смылся куда-то, а этот бездельничает и от скуки пакостит направо и налево. Безобидный почти.
Чумичка потирал лоб с выскочившей здоровенной шишкой и продолжал верещать:
– Бежим, бежим, бежим! – и, оглядев мальчика, добавил: – Герой! Зелёненький! Свеженький!
– Давай вылечу твою шишку, – Веснушка выпустила его из рук.
– Ну уж нет! – заорал тот пуще прежнего. – Не подходи ко мне! Урк! После твоего колдовства мамочка родная не признает! А-а-а! – И драпанул дальше.
– Гляжу, о твоих магических способностях ходят легенды. Может, и буки боятся?
– Бежим-бежим-бежим! – ещё раз прокричал Чумичка, показывая в сторону, и прибавил ходу.
Тёмка и Веснушка обернулись. Ого! Вот это цунами! На них надвигалась здоровенная волна. Только не из воды. Из разноцветных слизистых клякс и шариков. Они кишели и ворочались друг по дружке, громоздясь и соскальзывая.
– А вот это они самые – буки… – ошарашенно заметила внучка Бабы-яги.
– Ну, вот и повоюем. Приготовься, – скомандовал герой и крепко сжал дубинку.
– Чокнулся, что ли?! Бежим!!!
Девчонка сиганула за чертёнком, которого уже и след простыл. Тёмка сгрёб свой рюкзак и побежал следом.
– Главное, не останавливайся! И не оборачивайся!
– А куда бежим?
– Важно не куда! Важно отсюда! Подальше!
Тёмка уже задыхался. Веснушка сопела и прерывисто дышала. Волна приближалась. Видимо, всё же придётся принять бой.
– Гляди!
Им навстречу скакал парень на вороном коне. С криком: «Э-ге-гей!» – он лихо размахивал мечом. Золотые кудри и алый плащ добра молодца развевались по ветру. Конь храпел и рвался в бой.
– Вот это смельчак! – восхитился мальчик.
– Дурак, – отмахнулась Веснушка, не сбавляя скорости.
– Почему?
– Потому что! Иван-дурак! Сначала делает, потом думает, – пояснила девчонка. – С мозгами совсем туго, хоть на Премудрой Василисе и женат.
За Иваном во всю прыть неслась тройка лошадей, запряжённая в телегу со здоровенной деревянной бочкой. Кавалькада проскакала мимо ребят.
– Чего он делать-то будет? – Смелость и отвага, с которой молодец наступал на волну склизких бук, вселяла уверенность, что он знает что творит.
– Со стены посмотрим, – пообещала внучка Бабы-яги и потянула Тёмку за собой: – Совсем недалеко осталось.
Поле заканчивалось. Перед глазами предстал бревенчатый терем: украшенные резными деревянными кружевами башенки, разноцветные окошки, кованые ажурные флюгера. Вся эта сказочная красота пряталась за высоченным забором, окружённым широким рвом с водой.
Для Тёмки и Веснушки опустили узкий мостик, и тут же за ними его подняли, ещё и ворота захлопнули.
