Вы первый раз (на Вы я перешел С тех пор, как друг скончался) мне открыли. Что хорошо и что не хорошо. Я помню рукомойник (руки в мыле), А Вы стояли рядом и шутили. Теперь смешно, пожалуй, но тогда… Я верил в то, что в спиритизме Вашем Моря, народы, сны и города. Вы были содержательней и старше, А я был глупеньким, и отношенья наши Изобразил бы так я: вера и любовь. Кто верил, кто любил — не понимаю — Но вот бумага и на ней та кровь, Которую с такой любовью вспоминаю, Которая гниет (но с ней я встречусь вновь!)