Джон Черчилль, герцог Мальборо

Сейчас практически невозможно найти человека, который бы не слышал слова «Мальборо». У далеких от истории людей оно прежде всего ассоциируется с одноименной маркой сигарет. Многие наверняка знают известного премьер-министра Англии Уинстона Черчилля из рода Мальборо, сыгравшего значительную роль в европейской политике во время Второй мировой войны и после нее. Однако здесь пойдет речь о знаменитом предке английского премьера, впервые и, возможно, больше всех прославившем род Мальборо, — британском полководце и политике конца XVII — начала XVIII в. Джоне Черчилле, герцоге Мальборо. Именно ему посвятил А. С. Пушкин приведенные выше строки известного стихотворения. Правда, назвал своего героя русский поэт по-французски — Мальбрук, как тогда было принято в России.

В мировой литературе о Мальборо написано море книг. Независимо от позиций их авторов, все они отдают должное знаменитому англичанину, и подавляющее большинство из них носит скорее апологетический характер. Такая оценка не удивительна, ибо этот человек, несомненно, являлся самым блестящим полководцем в истории Англии. Пожалуй, ни до него, ни после никто из англичан не достиг одновременно таких высот полководческого и дипломатического искусства. Знаменитый адмирал Нельсон сражался на море, а честь победы в битве при Ватерлоо в 1815 г. не может быть полностью отдана командующему союзной армией герцогу Веллингтону. В этом сражении в поражении Наполеона сыграло свою роль не только военное искусство союзников, но и в значительной мере фактор случайности. Война за испанское наследство (1701–1714) выдвинула, кроме Мальборо, целую плеяду талантливых полководцев: имперского главнокомандующего Евгения Савойского — его военного соратника, французских маршалов Бервика, Вандома, Вилльруа и других, внесших достойный вклад в спасение Франции от полного поражения.

И все же, говоря о Мальборо, нельзя ограничиться только его военными и дипломатическими успехами. Не следует забывать о том, что он являлся ловким и гибким политиком нового времени. Воспитывавшийся в семье роялистов и тори, он умел в менявшихся исторических условиях пересматривать свои позиции. Как известно, его достойный потомок Уинстон Черчилль был настолько «гибок», что даже не стеснялся менять политические партии по нескольку раз.

Кстати, в Англии нет ни одного человека, который бы не читал принадлежащую перу этого политика трехтомную биографию его предшественника «Мальборо, его жизнь и время» (1933–1938). Эта работа великого человека о великом человеке — одна из самых популярных в мире биографий герцога. Книга призвана продемонстрировать роль военного фактора в истории, но вместе с тем показать, что политический и военный гений Мальборо не смог бы ничего сделать, если бы в том не было исторической необходимости. Уинстон Черчилль был рационалистически мыслящим человеком и понял, в чем заключается слава его великого предка.

Обновленная в результате двух революций Англия, разумеется, не могла не выдвинуть на европейскую арену талантливых политиков и полководцев, и один из них оставил столь значительный след в истории, что в этой стране войну за испанское наследство зачастую называют «войной Мальборо». Современники полководца отмечали: «Война Мальборо была не просто результатом национальных амбиций или территориальных планов, а войной за жизнь и свободу не только Англии, но и всей протестантской Европы». Хотя это высказывание ограничено религиозными рамками, по своей сути оно правильно. Герцог Мальборо являлся выдающимся историческим деятелем не только национального, но и европейского масштаба.

В 1650 г. в семье джентльмена-роялиста Уинстона Черчилля из Нэртфордшира (Восточная Англия) родился старший сын Джон. Отец будущего герцога был активным участником роялистских восстаний против Кромвеля, а после реставрации на английском троне Карла II Стюарта стал членом парламента, где примкнул к партии тори.

Детство Джона Черчилля нельзя было назвать спокойным и безоблачным. Жизнь отца постоянно находилась в опасности, а семья не раз оказывалась на пороге бедности. Очевидно, это наложило отпечаток на характер формирующейся личности Джона Черчилля, отличавшегося впоследствии крайней мнительностью, непомерными амбициями и любовью к деньгам. Возможно, уже тогда он понял, что быть гонимым — опасно для жизни и что необходимо делать карьеру при том правителе, который в настоящий момент находится у власти. Поэтому он процветал при дворе Карла II, предал Якова II и сотрудничал с Вильгельмом III Оранским. Карьеру молодой Джон сделал на редкость быстро. Появившись при дворе в 14 лет, он сразу попал в окружение брата Карла II Якова Йоркского и стал одним из любимцев последнего. Такое молниеносное возвышение произошло не только благодаря дипломатическим талантам и внешности молодого честолюбца. Обладая чувством собственного достоинства, он умел служить, не теряя своего «я». На портрете 1700 г. это уверенный в себе человек, излучающий силу и превосходство. Таковым он являлся с ранней молодости, что вызывало уважение к нему окружающих, а также любовь и покровительство женщин.

Для эпохи XVII в. не является из ряда вон выходящим то, что возвышению Джона Черчилля во многом способствовали женщины. Первой из них была старшая сестра Джона Арабелла. Она стала любовницей герцога Йоркского и родила ему четырех детей. Один из них — Джеймс Фитцджеймс, герцог Бервик, в 1688 г. последовал за отцом в изгнание во Францию. Впоследствии он стал одним из самых выдающихся французских полководцев в годы войны за испанское наследство. Таким образом, племянник и дядя оказались в разных лагерях. Несмотря на то, что молодой Черчилль был в фаворе у принца-католика, против наследования короны которым выступала сильная вигская оппозиция в парламенте, он был популярен как в среде тори, так и вигов. Не теряя достоинства, он обладал удивительной гибкостью и дипломатичностью. Кроме того, он был храбр и умел создавать впечатление, что на него всегда можно положиться. Ему доверяли. Черчилль делал быструю военную карьеру и одновременно оставался в милости у Якова. Он умел справляться с самыми деликатными дипломатическими поручениями, например в 1682 г. Джон совершил поездку в Брюссель и Париж с целью получить денежные субсидии от Людовика XIV для Карла II и его брата Якова, чтобы те могли успешно бороться с вигской оппозицией.

Ранним утром 13 июня 1685 г. два всадника скакали, двигаясь по направлению к королевской резиденции Уайтхолл. Они уже преодолели 200 миль и испытывали сильную жажду. Их главной целью было как можно скорее доставить письмо от майора Лима Региса члену парламента и слуге короля сэру Уинстону Черчиллю. В письме говорилось о высадке на берегах Англии трех иностранных кораблей с полуторатысячной армией. Так начиналось восстание герцога Монмута, одного из незаконных сыновей Карла II, претендовавшего на трон. Поддержку ему оказала вигская оппозиция. Сэр Уинстон и его сын капитан Джон были первыми, кто узнали об этом и поспешили сообщить о происшедшем королю. Во многом благодаря Джону Черчиллю, своевременно известившему короля и активно участвовавшему в борьбе против Монмута, это восстание было подавлено. Только что взошедший на английский трон Яков II Стюарт остался благодарным за эти услуги и сделал капитана Черчилля бароном и пэром Шотландии.

Второй женщиной, способствовавшей карьере будущего герцога Мальборо и ставшей его другом на всю жизнь, была его жена Сара Дженнингс, красивая придворная дама Анны Стюарт, второй дочери Якова II. Джон женился на Анне в 1678 г. и прожил с нею всю свою жизнь. Между супругами установились исключительно близкие духовно-интеллектуальные отношения. Сара занимала особое место в жизни Мальборо, была его лучшим советником, активно вмешивалась в политику и очень долго умела влиять на Анну Стюарт, ставшую королевой Англии после смерти Вильгельма III в 1702 г. Сара даже простила мужу короткую близость с Анной, хотя это обстоятельство и привело обеих женщин к взаимной вражде. Именно Сара помогла возвышению Черчилля, но впоследствии именно она стала одной из причин его падения.

Супруги не были лишены чувства юмора. Джон в шутку часто отзывался о Саре как о «худшей женщине на земле», а его жена в том же духе отвечала: «Я считаю вас самым лживым созданием на этом свете». В действительности же Сара являлась для Джона, как он сам писал ей, «любовью, поддержкой, утешением, чумой и вдохновением».

Супруга Черчилля выглядела очень соблазнительной и привлекательной женщиной, хотя первой красавицей при дворе считалась ее родная сестра Френсис. Но, как отмечали современники, она имела ум и темперамент, которые редко встречаются в женщине. Она хорошо разбиралась в политике, на все имела собственный взгляд. Дженнингсы, как и Черчилли, принадлежали к одному политическому направлению и участвовали в роялистском движении во время гражданских войн в Англии середины XVII в. Блондинка с огромными голубыми глазами, Сара буквально окутывала пеленой своего обаяния любого собеседника, привораживала его своим взглядом. Единственный, кто мог хоть как-то сопротивляться этому, был Джон Черчилль, за что она и полюбила его. Начало их совместной жизни было не очень счастливым — Сара потеряла первого ребенка в младенчестве, но впоследствии у супругов родились еще дети.

Герцог Мальборо.

Беспощадная история перед каждым значительным человеком постоянно ставит вопрос: как поступить в изменившихся обстоятельствах? В преддверии Славной революции 1688 г. преуспевающий Джон Черчилль столкнулся с дилеммой, стоявшей перед всеми тори. Она состояла в том, чью сторону принять в неизбежном противостоянии: своего благодетеля Якова II или принца Оранского? Недавний барон недолюбливал вигов и был семейными узами связан с домом Стюартов. Но вместе с тем он являлся убежденным протестантом, патриотом своей страны, беспримерным карьеристом и, что самое важное, человеком, видевшим много дальше своих современников. Ему не нравилось, что иезуит отец Петр, будучи главным советником Якова в религиозных вопросах, получил исключительную власть в королевстве, что Англия восстановила дипломатические связи с Римом и находится в финансовой и моральной зависимости от Людовика XIV. Он понял также то, что падение Якова II неизбежно: большинство тори уже перешло на сторону Вильгельма Оранского. Поэтому в ноябре 1688 г. генерал-лейтенант и верховный главнокомандующий армии Якова II Джон Черчилль собирает военный совет, после чего, сопровождаемый герцогом Графтоном и 400 всадниками, спешно едет к армии. Он делает предложение офицерам и солдатам присоединиться к голландской экспедиции. Возражений почти не было. Таким образом, Черчилль внес свой весомый вклад в то, что Славная революция проходила довольно мирно и спокойно. Как человек чести, перед окончательным выбором Джон Черчилль написал письмо королю, в котором объяснял причины своего поступка. Он скромно заметил, что не надеется получить от Вильгельма так много, как получил от Якова, но сейчас наступил именно тот момент, когда высокие принципы преобладают в политике над личными интересами. Под письмом стояла подпись: «Самый обязательный и послушный придворный и слуга Вашего Величества». Неизвестно, как отреагировал на это послание король. Оно являлось довольно дерзким, что ранее не было характерным для Черчилля. Яков II приказал арестовать леди Черчилль, но было уже поздно.

Вильгельм III Оранский сразу оценил переход в свой лагерь главнокомандующего короля-католика. Черчилль остался в чине генерал-лейтенанта, а в 1689 г. получил титул герцога Мальборо. Он был активно задействован в Девятилетней войне, развязанной Людовиком XIV в Европе в конце 1688 г., успешно командовал английскими войсками на континенте. А в 1690–1691 гг. Мальборо вместе с Вильгельмом III участвовал в ирландском походе.

Герцогиня Мальборо.

В карьере любого политика есть взлеты и падения, не избежал их и Джон Черчилль. В январе 1692 г. он был внезапно смещен королем со всех своих назначений и постов. Затем последовали арест и заключение в Тауэр. Позже многие современники и за ними английские историки говорили о «неисторическом характере обвинений против Мальборо», имея в виду прежде всего то, что к такому обороту событий привели амбиции его жены. Конечно, связи герцогини Мальборо с принцессой Анной Стюарт сыграли здесь свою роль. Но главная причина опалы заключалась не в этом.

Тогда в английском парламенте шла непрерывная борьба между вигами и тори по вопросу о престолонаследии. Виги единодушно утверждали, что для наследников Якова II возвращение на английский трон исключено. А многие тори единственное конституционное решение проблемы видели в объявлении Вильгельма Оранского регентом при отсутствующем в стране Якове II. Они считали, что наследовать престол имеют право только дети этого короля. Из-за этого часть тори получила прозвище «якобиты».

Якобиты отказались принять новый режим, но Мальборо их серьезно не воспринимал. Тем не менее он был замечен в связях с тори-«якобитами» (крайними) и поддержал требования умеренных тори прекратить назначение голландцев на командные посты в армии в Европе. Вильгельм III усмотрел в действиях своего командующего тайный заговор, который при случае может привести к дворцовому перевороту. Мальборо считали причастным к интригам его жены Сары в окружении принцессы Анны, сочувствовавшей изгнанному королю. Вильгельм Оранский потребовал от герцогини отказаться от службы у Анны.

Опала длилась целых три года, вплоть до смерти бездетной королевы Марии, жены Вильгельма III. Затем последовало примирение между Вильгельмом и Анной Стюарт, возможной наследницей престола. Сыграло свою роль и то, что в 1694 г. в Девятилетней войне Англию преследовали военные неудачи. Вполне возможно, что Вильгельм не раз сожалел о том, что сам себя лишил самого талантливого военачальника. В 1695 г. репутация Мальборо была восстановлена, но прошло еще три года, прежде чем тучи, сгустившиеся над ним в 1692 г., окончательно разошлись.

В годы Девятилетней войны (1689–1697) в Англии стали чрезвычайно популярными антикатолические и антифранцузские настроения. Политические принципы вигов также получили большое распространение в обществе. Неудивительно поэтому, что разница между двумя английскими политическими партиями смягчилась, стала не такой резкой. Большинство умеренных тори стали поддерживать политику короны достаточно активно.

В 1698 г. Мальборо был назначен воспитателем младшего сына принцессы Анны герцога Глостера с ежегодным доходом в 3200 фунтов стерлингов. Его сын возглавил кавалерию при молодом герцоге с доходом 500 фунтов стерлингов, а брат Джордж получил пост в Адмиралтействе и 1000 фунтов стерлингов в год. Таким образом, семья герцога Мальборо неплохо поправила свое материальное положение, пошатнувшееся в годы опалы.

Большое значение в дальнейшей карьере Мальборо имело его восстановление в Тайном совете в том же 1698 г. Годы опалы ничуть не поколебали честолюбия и не уничтожили чувства собственного достоинства и амбиций в этом человеке. Он только заметно поседел — переживания личного порядка, беспокойство за судьбу семьи немало его тревожили. Впрочем, седые волосы хорошо скрывал парик. Мальборо по-прежнему слыл интриганом и весьма эффектно выступал в палате лордов. Его друзья-министры — герцог Глостер, лорд Годолфин, граф Джерси — были видными тори и имели большое влияние в королевстве. Перед Мальборо вновь открывалась блестящая перспектива светской карьеры. Важную роль в его жизни сыграла дружба с Сиднеем, первым графом Годолфином. Годолфин и Мальборо дружили с детских лет, но особенно сблизились при дворе Якова II, чему немало способствовали политические причины. Их связывали не только товарищеские, но и семейные узы — сын Мальборо был женат на дочери Годолфина.

После смерти своего воспитанника герцога Глостера 30 июля 1700 г. Мальборо был назначен чрезвычайным и полномочным послом короля в Соединенных Провинциях и одновременно командующим английскими силами на континенте. При этом герцог сохранил свое место в Тайном совете, влияние на короля и авторитет среди тори. В октябре 1701 г. Вильгельм III поручил Годолфину и государственному секретарю Роберту Харли сформировать новое министерство. Годолфин вернулся на своей пост лорда-канцлера. Мальборо, Годолфин, Харли, граф Рочестер, который получил лорд-лейтенантство в Ирландии, сейчас, в годы надвигавшейся войны за испанское наследство, стали главными фигурами в этом правительстве.

Министерство Мальборо-Годолфина считается уникальным в английской истории в связи с двойной природой лидерства. Два выдающихся политика были не без причины названы «дуумвирами» , управлявшими государством во время секретариата Харли. В этом «дуумвирате» Мальборо был молчаливым старшим партнером, следившим за ходом внутренних дел наездами или посылавшим письма с континента. Его обязанности в Европе делали невозможным играть активную роль в Тайном Совете. Он, первая скрипка, предпочитал как можно больше непосредственных текущих дел оставлять на Годолфина. Но и Годолфин не являлся просто тенью или агентом Мальборо в правительстве. Он слыл самым опытным администратором в министерстве, знал все «ходы и выходы» в Уайтхолле. Он прислушивался к советам Мальборо по политическим вопросам и старался отвлечь последнего, насколько это было возможно, от кропотливых внутренних проблем. Между министрами всегда существовала тесная гармония, они удачно дополняли друг друга.

Годолфин осуществлял связь между кабинетом министров, парламентом и короной. Чрезвычайно важную роль в процессе принятия решений для него играли консультации с Мальборо. Друзей связывала постоянная переписка, которая в настоящее время издана почти в полном объеме.

Сколько бы мы ни говорили о способностях Мальборо как политика, остается непреложным тот факт, что мировую известность этому человеку принесла именно война за испанское наследство. «Искусство войны… как определенно благороднейшее из всех видов искусств, необходимо становится наиболее значительной составной частью прогресса», — писал столетием позже известный английский экономист Адам Смит в своей книге «Здоровье нации». Этим искусством Мальборо обладал в совершенстве, и именно в военные годы проявился его талант политика и дипломата.

Войну за испанское наследство 1701–1714 гг. можно вполне справедливо назвать второй крупной общеевропейской войной, коренным образом изменившей международную ситуацию и соотношение сил на континенте. Основными целями войны были ограничение имперских амбиций французского короля Людовика XIV и установление европейского равновесия в новых политических и экономических условиях.

Европейские королевские дома по причине многочисленных династических браков, можно сказать, по сути являлись одной большой семьей. Объединение владений всего двух ветвей этой семьи уже создавало определенную угрозу соседним государствам. Именно такая ситуация привела к войне за испанское наследство. Карл II Испанский был больным и бездетным королем, но имел многочисленных родственников по всей Европе. Первыми из них в ряду наследников испанской короны значились дети и внуки Людовика XIV и императора Священной Римской империи Леопольда I Габсбурга, женатых на сестрах Карла II.

Первый раздел Испанской империи осенью 1698 г. прошел почти безболезненно.

Наследником испанского престола стал малолетний Фердинанд-Иосиф, сын баварского курфюрста Максимилиана-Эммануэля и внук Леопольда I. Но спустя год он заболел и умер, и последующие разделы Испании, которые осуществляли в основном французы и англичане, не удовлетворяли Леопольда I. 1 ноября 1700 г. Карл II Испанский скончался, оставив завещание в пользу Филиппа V Бурбона, внука Людовика XIV. Французский король не замедлил заявить, что Пиренеев больше нет, и сосредоточил в своих руках власть в обоих государствах. Более того, он после смерти в октябре 1701 г. Якова II Стюарта признал права на английский престол его сына, называвшего себя Яковом III, и стал активно поддерживать якобитов в Англии.

Европейские государства почувствовали неприкрытую угрозу и были не прочь объединить усилия против чрезмерно возросшей мощи Франции. Исключение составляли несколько малых немецких государств и честолюбивый баварский курфюрст. Недовольный тем, что он оказался обделенным испанским наследством, Максимилиан-Эммануэль поддался на посулы французской дипломатии и встал на сторону Людовика XIV.

Вдохновителем и организатором антифранцузской коалиции выступила Англия. Действия французского короля сильно затрагивали ее внутренние проблемы, прежде всего вопрос о престолонаследии, а также интересы ее союзника на континенте — Голландии. Дипломатическая активность английского правительства резко возросла. Опытный политик Джон Черчилль стал вторым после короля человеком в Англии. 31 мая 1701 г., еще до официального объявления войны, он был назначен командующим союзными войсками на континенте, а 28 июня того же года выехал в Гаагу в качестве экстраординарного и полномочного посла Англии. Его личный доход в это время составлял 10 фунтов стерлингов в день. Мальборо имел инструкции Вильгельма III договориться с французским послом о запрете нарушать границы Соединенных Провинций, т. е. сохранении «голландского барьера» (линии из пяти крепостей в Испанских Нидерландах) и английских торговых привилегий в Испанской империи, а также, «насколько это возможно», удовлетворить притязания императора. Параллельно он прощупывал почву для заключения Великого союза. Последнее фактически стало делом его рук, успехом его дипломатии. Как можно было ожидать, переговоры с французами окончились безрезультатно.

В конце ноября 1701 г. между английским королем, императором Леопольдом I Габсбургом и Генеральными Штатами Голландии был заключен Великий союз с целью «удовлетворить претензии Его Императорского Величества на испанское наследство». А в январе 1702 г. Англия и Соединенные Провинции объявили войну Франции. К ним присоединились император и другие европейские государства. В годы войны Британия становилась арбитром Европы, а герцог Мальборо закладывал под это прочный фундамент.

Людовик XIV обладал превосходной армией, насчитывавшей 400 тысяч солдат. К тому же он имел в своем распоряжении испанские, южноамериканские и итальянские ресурсы. Одно из крупнейших немецких княжеств — Бавария — было его союзником. В преддверии и в начале войны папа римский смотрел на действия французского монарха с явным одобрением. Кто мог остановить его? Голландцы с их армией в 40 тысяч человек? Леопольд I, зависевший от поддержки немецких князей? Англичане с их миролюбивым торийским парламентом?

С наступлением войны начался новый этап борьбы английских политических партий. Для вигов победа в войне означала победу принципов Славной революции 1688–1689 гг.; якобиты и их союзники среди тори, в свою очередь, надеялись осуществить повторную реставрацию Стюартов. Признание Людовиком XIII претендента на английский престол Якова III привело к тому, что часть тори (не якобиты) поддержала войну в надежде, что она продлится недолго. По мнению Мальборо, принадлежавшего к этой партии, такая линия была опасной, но другого выхода для него как дипломата пока не существовало. С началом войны изменились и его политические пристрастия. Долгое пребывание на континенте в качестве представителя английской короны и главнокомандующего существенно расширило его взгляды. Он лучше владел ситуацией, поскольку находился в самой гуще политических и военных событий. В 51 год этот человек достиг пика своей карьеры.

Непосредственно перед объявлением войны Франции Вильгельм III столкнулся с обстоятельством, которое обострило его болезнь, вызванную падением с лошади. Торийское большинство 8 марта 1702 г. приняло в парламенте положение о наследовании престола Анной Стюарт. Документ исключал любую возможность немедленной передачи всех государственных дел в руки вигов, чего больше всего желал умирающий английский король. Анна была ревностной тори, и Вильгельм опасался за будущие результаты войны на континенте для Англии.

После смерти Вильгельма III герцог Мальборо на протяжении всей войны продолжал политическую стратегию короля. Ему это долго удавалось, поскольку он был любимцем Анны и умел влиять на королеву не только лично, но и через жену и Годолфина. Взойдя на трон, Анна сразу же призвала в свое правительство «дуумвиров». Премьер-министром тогда был знаменитый Генри Болингброк, в будущем английский просветитель, автор известных «Писем об изучении и пользе истории».

В жизни Мальборо Анна была третьей женщиной на пути его восхождения. Королева получила плохое образование, была интеллектуально ограниченной, больной и некрасивой особой. Она долгое время восхищалась талантами своего умного министра и доверяла ему. Ведь несмотря на то, что в Англии после Славной революции реально правил парламент, очень многое продолжало зависеть от личных качеств монарха. Капризы этой недалекой женщины влияли на принятие тех или иных политических решений. Пока королева Анна поддавалась влиянию и обаянию Мальборо, тот мог управлять положением дел в стране.

Но воздействие Мальборо на внутрианглийские дела зависело не только от его военных побед на континенте и покровительства королевы. В ходе войны его политические позиции все более смещались в сторону вигов. Уже в начале XVIII в. торийский парламент был вынужден пойти навстречу политическим планам этой партии. Было принято решение об увеличении численности армии, проведены акты, направленные против якобитского претендента на престол Якова III и обеспечивавшие наследование престола протестантами. В будущем все это гарантировало триумф вигской партии.

Между тем война диктовала свои условия. Англии пришлось не только возглавить командование союзными силами, но и оплачивать военные действия из собственного кармана. Это потребовало крайнего напряжения людских и материальных ресурсов. Однако многие денежные суммы были предоставлены союзникам (например, императору Леопольду) в долг под большие проценты, что впоследствии способствовало усилению позиций финансовой верхушки королевства.

В антифранцузском лагере было неспокойно. В первую очередь большой опасности подверглась маленькая Голландия, союзник Англии. Великий Пенсионарий Хейнсиус постоянно подозревал торийское правительство в том, что оно преследует на континенте лишь свои политические цели и не заботится о защите интересов Соединенных Провинций. Мальборо все время приходилось прикладывать немалые усилия, чтобы успокоить его. Об этом ярко свидетельствует его переписка с Хейнсиусом. Накануне кампании 1702 г. герцог писал Великому Пенсионарию: «Вы увидите, что я джентльмен, и как джентльмен обещаю действовать в интересах Голландии. Я от всей души желаю, чтобы это продолжалось долго, и сделаю все от меня зависящее». Несомненно, многое давалось ему с величайшим трудом, ценой больших дипломатических и финансовых усилий.

Назначение Мальборо главнокомандующим объединенными союзными войсками было гениальным решением Вильгельма III. Война на протяжении 1702–1713 гг. была, по сути, войной покойного короля. Победы Мальборо при Бленхайме (1704), Рамильи (1706), Оденарде (1708), Мальплаке (1709) вместе с британскими действиями на морях в союзе с Савойей и Португалией обеспечили для Англии крайне выгодные позиции в международных делах в ходе войны и после нее.

В начале своей первой кампании на континенте Мальборо располагал реальной властью только над английскими войсками. У голландцев и немцев были свои честолюбивые военачальники, не желавшие попасть под полный контроль англичан. Согласовывать военные действия было трудно, и герцог настаивал в Гааге на общем командовании объединенными силами. Их в количестве 30 батальонов и 36 эскадронов он предполагал перебросить на Нижний Рейн. Его горячие аргументы не нравились подозрительным голландцам, которые хотели защитить прежде всего свою территорию, которой угрожал французский маршал Буффлер, находившийся уже вблизи границ Соединенных Провинций.

Для Джона Черчилля гораздо лучшими аргументами, нежели слова и дипломатия, явились военные действия. Голландские генералы согласились двинуться в сторону Брабанта, и первая кампания 1702 г. прошла согласованно и успешно. Угроза захвата Соединенных Провинций была устранена, появились возможности для активных действий в Германии. Кампания 1703 г. повторила предыдущую, несмотря на некоторые затруднения во Фландрии (Испанских Нидерландах). Поначалу французы избегали вступать в решающую схватку, предпочитая мелкие стычки, и Мальборо буквально приходилось гоняться за Буффлером. На это обстоятельство он часто жаловался в письмах к жене и Годолфину.

Тем временем международная ситуация обострилась.

Баварские войска осадили Ульм, французский маршал Вилльруа активно развивал военные действия в Германии, Людовик XIV вооружал Испанию и посылал туда самых талантливых своих командующих. Двое из них — герцог Бервик и герцог Вандом — фактически спасли эту страну от захвата союзными войсками и сохранили трон для Филиппа V Бурбона.

Мальборо был пессимистически настроен, когда в декабре 1703 г. посетил Лондон. Из английской столицы он писал Хейнсиусу: «Если мы не будем сильнее в следующей кампании, Франция может победить нас». В самом деле, верховный главнокомандующий являлся очень мнительным человеком, обладавшим исключительной чувствительностью к критике, особенно в прессе. Последнее тогда было не редкостью, и переживания Мальборо явственно проявлялись в его корреспонденции. Герцог хорошо понимал, что военные неудачи ослабят позиции вигов в Англии. Поэтому в начале 1704 г. он готовил, забыв про сон, планы больших союзных кампаний в Германии. Военная удача у Маастрихта, проведенная по всем правилам осада Бонна и успехи имперского главнокомандующего Евгения Савойского в Ломбардии на севере Италии изрядно подняли его боевой дух.

Для Мальборо было ясно, что сейчас основные действия развернутся на территории, прилегавшей к Рейну. Он планировал двинуть армию в Южную Германию, вместе с принцем Евгением провести кампанию на Мозеле и Дунае, захватить территорию Баварии и тем самым выбить из игры главного союзника Людовика XIV — баварского курфюрста, являвшегося одновременно правителем Испанских Нидерландов.

Мальборо долго дискутировал в Гааге по поводу предложенной им стратегии и тактики войны. В апреле 1704 г. он писал Саре из Голландии: «Люби меня, как ты делала это всегда…» Как никогда ему нужна была моральная поддержка жены. Ведь Людовик XIV располагал превосходными армиями в Германии, Испании, на севере Альп и в Италии. Надо было обмануть французского короля, провести кампанию почти молниеносно, чтобы тот не успел объединить свои войска в нужном месте и в нужный момент. Планы союзного главнокомандующего были одобрены.

Знаменитая кампания 1704–1705 гг., в результате которой Мальборо получил европейскую известность и признание, началась 5 мая 1704 г. маршем на юг. Через три дня армия союзников достигла Кобленца, где английский полководец впервые встретился с имперским главнокомандующим Евгением Савойским. Он увидел маленького человека, больше похожего на монаха, чем на солдата. Однако вскоре Евгений завоевал расположение Мальборо, и они стали понимать друг друга с полуслова. Оба полководца договорились удерживать от французов Рейн, пока один из союзных генералов маркграф Баденский не начнет вторжение в Баварию. Затем они собирались последовать за ним.

В июле 1704 г. союзники встретились с объединенной франко-баварской армией под командованием маршала Талара у небольшого города Бленхайм. Талар располагал 78 батальонами и 143 эскадронами, Мальборо — 66 и 160 соответственно.

Это был один из самых жарких летних дней. Атаку начали союзники в пять часов вечера и почти сразу нарушили защиту изнывавших от зноя баварцев. Удивление вызвал сам английский командующий, который лично принял участие в битве во главе пяти эскадронов.

Битва была кровавой, Холмы были сожжены, Фортификации разрушены, Враг бежал и город был взят…

— такую надпись на колонне у дворца Бленхайм, выстроенного Мальборо в честь победы в этой битве, предложил лорд Болингброк.

Значение победы при Бленхайме было огромным. Наголову разбитая, франко-баварская армия не могла оказывать сопротивления, Бавария подверглась оккупации. В Англии эта победа явилась сильным ударом по позициям якобитов и «крайних» тори, возглавляемых лордом Рочестером. Они потеряли многих сторонников, а Мальборо окончательно порвал некогда теплые отношения с Рочестером. Авторитет вигов, поддерживавших действия Мальборо, стремительно рос. Весной 1705 г. эта партия завоевала большинство мест в палате общин, и с подачи Мальборо «умеренные» тори вступают с ними в союз, возглавленный Годолфином и Харли. Как Джон Черчилль, так и его супруга, заинтересованные в дальнейшем продолжении войны, все больше склонялись на сторону вигов. Из-за этого королева Анна начала постепенно охладевать к Мальборо, а с Сарой и вовсе испортила отношения.

В то же время на континенте герцог продолжал одерживать одну победу за другой, причем не только военного, но и дипломатического характера. Он умело распределял доверенные ему войска голландских и немецких союзников по фронтам, постоянно устраняя ссоры между их командующими. Полководец мог видеть перспективу развития международной ситуации и предотвращать ее неблагоприятные последствия для Англии.

Так, Мальборо понял тесную взаимосвязь между войной за испанское наследство и Северной войной, ведущейся тогда между Россией и Швецией на севере Европы. Когда в 1704–1706 гг. русский царь Петр I пожелал вступить в Великий союз и просил помощи или хотя бы благоприятного дипломатического посредничества в войне со шведами, Джон Черчилль был сильно заинтересован в продолжении русско-шведской войны. Швецию, как сильного союзника, хотели заполучить в войне за испанское наследство оба лагеря. Но в середине 10-х гг. XVIII в. многим в Европе казалось, что Карл XII примет сторону Людовика XIV. Поэтому Мальборо был заинтересован в отвлечении шведских сил от западноевропейского театра военных действий и приложил все усилия к тому, что мнение королевы и парламента склонилось не в пользу Петра I.

Фактически как в политике, так и в дипломатии равных Мальборо в Европе тогда не было.

Ему могли противостоять разве что упорство Людовика XIV, героизм французской армии и таланты ее маршалов. Параллельно с победами в Германии успешно развивалась кампания союзников в Испании. В 1705 г. эрцгерцог Карл даже вступил в Мадрид и был провозглашен испанским королем. Правда, продержался второй испанский король во враждебно настроенной столице совсем недолго.

Много раз казалось, что дела Людовика XIV находятся на грани краха. Но французский король не сдавался, менял маршалов и начинал новую кампанию. Одолеть его было сложно, а английскому герцогу все же хотелось потешить свое честолюбие и завоевать Испанию.

Но обстоятельства часто бывают выше любых способностей и талантов. Кампания 1705–1706 гг. в Испанских Нидерландах в целом проходила удачно. Было выиграно несколько сражений, отвлекших значительную часть французских войск от Германии и Италии. Несмотря на это, талантливый маршал Вандом все же выиграл битву в Северной Италии, и его армия осадила Турин.

Тем временем финансовое положение Англии, несшей на себе основное материальное бремя войны, ухудшалось. Император, продолжавший просить у Англии займы, не оказывал ей никакой конкретной поддержки. Страна была вынуждена постоянно субсидировать своих немецких и североитальянских союзников, Португалию. Деньги текли без счета.

Тем временем виги, пользуясь плодами побед Мальборо, незаметно смещали со своих постов видных тори, в том числе и «умеренных». В 1708 г. был сформирован однопартийный вигский кабинет. Устранение «умеренных» тори из правительства было серьезной ошибкой вигов, которые с этого времени начали терять доверие королевы. Из тори прежним влиянием обладал лишь герцог Мальборо, фактически перешедший на позиции вигов. Как он, так и его союзники были настроены продолжать войну любой ценой.

В 1707 г. состоялась важная встреча между английским главнокомандующим, Великим Пенсионарием Хейнсиусом и принцем Евгением. На ней были разработаны баланс ресурсов и цели ведения войны на различных театрах военных действий. Кампания 1707–1708 гг. принесла союзникам полный успех. Были одержаны значительные победы в Италии, союзные силы вторглись в Бургундию, прусская армия прочно обосновалась в Седане. Война распространилась уже на французскую территорию. Якобитское вторжение в Англию, организованное Людовиком XIV, потерпело фиаско.

Под влиянием непрерывных военных и политических побед лидеры вигов, да и сам Мальборо, основательно оторвавшийся от внутренних дел, стали терять способность адекватно оценивать ситуацию. Внутри страны росло недовольство политикой этой партии.

Между тем Людовик XIV, чтобы избежать полного поражения, уже с конца 1706 г. стал подумывать о мире. Он решил сохранить Францию даже ценой потери Испании. Одновременно в это время достигли пика противоречия между тремя главными союзниками в войне — Англией, императором и Соединенными Провинциями. Между ними не было выработано приемлемого соглашения о будущем Франции и Испании, и Мальборо продолжал войну.

В 1708 г. Людовик XIV официально предложил Англии и ее союзникам заключить мир. Предложения французов вызвали ожесточенную полемику в парламенте между тори и вигами. Последние пошли на сознательный срыв переговоров, выдвинув требования, заведомо неприемлемые для французского короля. Людовик был готов к потере Испании, но согласиться на сокращение территории своей собственной страны никак не мог. Его довольно гибкий министр иностранных дел Торси был в этом вопросе непреклонным. Падение вигского кабинета стало лишь вопросом времени.

Оппозицию возглавили сэр Р. Харли и лорд Болингброк, отошедшие от Мальборо и подготовившие условия для прихода тори к власти. Своими речами в парламенте они фактически инспирировали массовые выступления народных низов Лондона против войны. Дальнейшие победы своего главнокомандующего англичанам уже были не нужны. К 1708 г. угроза безопасности Англии и английского престолонаследия была устранена.

Конечно, Мальборо и виги это понимали. Война еще продолжалась, но теперь она велась в интересах политиков и дельцов, преследовавших свои личные цели. Может быть, затягивание боевых действий отвечало честолюбивым устремлениям самого герцога, желавшего вернуться домой триумфатором и сделаться первым лицом в королевстве? Возможно, так оно и было, как возможно и то, что Мальборо просто уже не мог найти выход из положения. Он слишком долго жил вне дома, был первым человеком на континенте, на равных общавшимся с коронованными особами и зачастую диктовавшим им свои условия. Кем станет он, возвратившись окончательно в Лондон? Об этом ему надо было позаботиться раньше. Представляется также вероятным наличие у него сильных имперских амбиций и желания на место Франции в Европе после войны возвести Англию.

12 июня 1709 г. Мальборо писал Годолфину: «Я продлеваю конец войны… Мои желания и обязанности остаются теми же, что и раньше». Несколько дней спустя он одержал свою последнюю блестящую победу при Мальплаке. Силы союзников значительно превосходили теперь французские, что во многом предрешило исход битвы. Это был успех, имевший свои положительные результаты для Англии и антифранцузской коалиции, но не для Мальборо. Как политик, он был уже близок к падению.

К 1710 г. все ресурсы Английского банка были уже исчерпаны. Государственный долг вырос до неимоверных размеров, королева испытывала головную боль при виде попадавшегося ей на глаза вига. К этому времени относится событие, получившее свое художественное отражение в известном отечественном фильме «Стакан воды». При дворе появилась одна из кузин супруги Мальборо Аби-гайль Хилл, которая быстро и как-то незаметно оттеснила на задний план Сару и стала фавориткой Анны. Абигайль имела связи с Болингброком и армией: ее родной брат Джек служил в союзных войсках в Испании и Франции.

В 1707 г. Абигайль вышла замуж за офицера Сэмюэля Мэшема, познакомившись с ним через брата. Показавшийся при дворе красивый Мэшем привлек внимание старой и болезненной королевы и стал быстро делать военную карьеру. Анна, подпитываемая советами Абигайль и Болингброка, продвигала его в армии в пику Мальборо.

Годолфин забил тревогу. Мальборо был вовлечен в бесплодные и только обострявшие ситуацию диспуты между королевой и Сарой, стремившейся вернуть свое влияние.

В 1610 г. герцог еще имел беспрекословную поддержку армии, но парламент, в котором уже произошла смена власти, был против него. В безвыходной финансовой ситуации вигское министерство, наконец, решило пойти на переговоры с Францией. Мальборо без энтузиазма смотрел на мирные предложения вигов, желая продолжить кампанию в Испании, где перед тем союзники потерпели поражение от герцога Вандома. К нему поступили предложения от тори войти в новое министерство в случае победы на предстоящих выборах (впрочем, в этой победе их глава Болингброк уже не сомневался). Но главнокомандующий не принял эти предложения к сведению и попытался сорвать мирные переговоры в Утрехте. В результате он подвергся атакам как вигов, так и тори и потерял последние остатки расположения при дворе. Тори победили на выборах 1710 г. и с помпой заключили Утрехтский мир 1713 г., условия которого дали Великобритании ряд ощутимых выгод на международной арене и место в пятерке самых влиятельных европейских держав.

Но герцог Мальборо был уже далек от всего этого. Он лишился своих воинских званий и проживал почти затворником в своем новом дворце Бленхайм. Будучи мнительным, он очень сильно переживал, что наложило отпечаток на его здоровье и резко его состарило. Это была личная трагедия, типичная в истории для талантливого полководца, переставшего реально оценивать границы своих возможностей.

Когда в 1714 г. умерла королева Анна и к власти вновь пришли виги, новый король Георг I восстановил Джона Черчилля на посту английского главнокомандующего. Георг I очень уважал герцога — ведь он сам воевал под его началом. Но старый и больной Мальборо уже не мог играть сколько-нибудь значительную роль в политической и военной жизни Великобритании.

В 1716 г. Мальборо разбил паралич, и последующие шесть лет жизни он провел в жалком состоянии вдали от оставшихся друзей и всего мира. О нем уже редко вспоминали. Прославленный английский полководец умер в 1722 г. 73 лет от роду.

Значение этого человека в истории Великобритании и Европы трудно переоценить. Но при этом всегда надо помнить, что деятельность его, как и всех выдающихся личностей, — явление исторически закономерное. Джон Черчилль являлся тем полководцем, который возглавил силы, окончательно сокрушившие имперские амбиции Людовика XIV, дипломатом, утверждавшим новые принципы международных отношений в Европе. Он был одним из главных государственных деятелей, закрепивших в Англии принципы Славной революции и протестантского престолонаследия. Наконец, Мальборо, несмотря на ошибки последних лет войны, явился одним из первых образцов современного политика, способного сообразовываться с ситуацией и менять свои политические пристрастия в целях личной выгоды и пользы своего государства.