Завершение стюартовского века ознаменовалось появлением конституционной монархии в Англии и окончанием «малого ледникового столетия» в Европе. Однако читатель оправданно может возразить автору: а как же Мария и Анна Стюарт? Не стоит ли стюартовский век завершить в 1714 году?

Думается, не стоит, ибо развитие Британии после 1688 года имело уже иное качество — начался долгий путь формирования правового государства. Да и представители династии выглядели иначе. Вильгельм III Оранский, как известно, был Стюартом по женской линии. Его супруга Мария II Стюарт (1689–1694) стала королевой Англии и Шотландии и соправительницей мужа (или, точнее, Вильгельм был ее соправителем) в результате политического компромисса. Не будь пара бездетной, на английском престоле утвердилась бы Оранская династия. В династической Европе ее модель основывалась на архаическом образце с опорой на раннесредневековых бриттов, когда правитель избирается высшими представителями общества. Мария доверяла государственные дела супругу, которого она самоотверженно любила, и говорила о себе самой: «Я живу, как монахиня». Она старалась не вмешиваться в большую политику, больше занимаясь благотворительной деятельностью. По ее инициативе были основаны Колледж Вильгельма и Марии в Вильямсбурге (Виргиния) и Королевская больница для моряков в Гринвиче. Лишь во время военных походов Вильгельма в 1690 году в Ирландию и в 1692 году в континентальную Европу королева брала на себя политическое руководство и принимала некоторые важные решения.

Ее сестру королеву Анну наиболее образно, но не без заметной иронии и с французской точки зрения, охарактеризовал Виктор Гюго в своем знаменитом романе «Человек, который смеется»: «Подобно Людовику XIV, она играла в „великое правление“: у нее были свои памятники, свое искусство, свои победы, свои полководцы, свои писатели, свои личные средства, из которых она выдавала пенсии знаменитостям, своя галерея произведений искусств. У нее тоже был пышный двор и свита, собственный этикет и собственный марш. Двор этот был воспроизведением в миниатюре всех „великих людей“ Версаля — и в оригинале не очень-то великих. В некотором роде обман зрения, но прибавьте к этому гимн „Боже, храни королеву“, музыка которого заимствована у Люлли, и все вместе создавало иллюзию сходства. Все необходимые персонажи налицо: Кристофер Рен вполне подходящий Мансар, Сомерс не хуже Ламуаньона. У Анны был свой Расин — Драйден, свой Буало — Поуп, свой Кольбер — Годолфин, свой Лувуа — Пемброк и свой Тюренн — Мальборо. Увеличьте только парики и уменьшите лбы. В общем, все торжественно и пышно, и Виндзор в то время почти не уступал Марли. Но на всем лежал отпечаток женственности, даже отец Телье у Анны носил имя Сары Дженнингс… Несмотря на то что Англия ссорится в это время с Францией и побеждает ее, она ей подражает и заимствует у нее Просвещение; все, что красуется на фасаде Англии, освещено лучами Франции. Жаль, что правление Анны продолжалось только двенадцать лет, иначе англичане, не долго думая, стали бы говорить „век Анны“, как французы говорят: „век Людовика XIV“». Конечно, писатель, сравнивая Англию и Францию начала XVIII века, несколько преувеличил — кто тогда в Европе не подражал Франции! Параллели можно найти повсюду…

Несмотря на свой средний ум, Анна Стюарт не относилась к тем правительницам, чью волю можно было игнорировать. Она сумела осознать свою роль и своеобразие своего правления — не зря же в первой речи в парламенте Анна заявила, что намерена быть истинной англичанкой в отличие от голландца Вильгельма, брата — француза в изгнании и немцев — представителей дома Ганноверов. Анна не имела ни знаний, ни опыта государственного управления, не совсем понимала смысл «Билля о правах», ограничивавшего ее власть, но, к счастью для нее, изменения в политике более или менее совпадали с ее собственным мнением. Еще одним позитивным моментом ее правления было то, что на нее влияли хорошие советники, которые могли контролировать большинство в парламенте. И трудно сказать: это она умела их выбирать, или они умели влиять на нее. При этом Анна была последним монархом, который председательствовал на заседаниях кабинета министров.

Ни Марию, ни Анну нельзя в полной мере назвать счастливыми королевами. Но и несчастной их жизнь тоже нельзя назвать. Их почитали, они умерли на родине в своих постелях, в то время как Британия двигалась вперед.