— Я нахожусь теперь точно в таком же положении, как иногда мой друг Мак-Глусски, — сказал Ник Картер полудосадливым, полушутливым тоном. — Когда тот теряется и не знает, как быть, он просто заявляет, что ничего не в силах сделать и посылает за мной. Серьезно говоря, я дал бы очень много за выход из этого дурацкого положения.

Знаменитый сыщик Ник Картер вместе со своим другом Марком Галланом, влиятельным сенатором Западных Штатов, сидел в квартире последнего за хорошей сигарой и бутылкой старого вина.

Галлан положил сигару, налил своему собеседнику новую рюмку, пытливо взглянул на него и сказал:

— Неужели вы отчаиваетесь? Неужели этот косоглазый японец, барон Мутушими, будет кичиться тем, что он первый заставил Ника Картера отказаться от борьбы?

— Ничего подобного! — решительно произнес Ник Картер, — но для того, чтобы вести борьбу, надо иметь противника, а его-то и нет в деле Мутушими! Ведь он выскальзывает из рук, как змея, этот руководитель шайки японских шпионов, стремящийся разузнать все наши дипломатические и военные тайны и открыть все планы и намерения нашего правительства. Это воплощение коварства и бессовестности азиатов, вошедшее в поговорку, — они не побрезгуют никакими средствами, чтобы добиться своей цели.

Ник Картер встал и в волнении прошелся несколько раз по комнате.

Вдруг он остановился перед Марком Галланом и снова заговорил:

— Знаете, сенатор, никто еще не издевался надо мною так, как этот Мутушими! Ведь он поднял меня на смех. Я уже был уверен в победе, так как японец был у меня в руках. Но когда я вместе с моим пленником явился к президенту, чтобы тот лично допросил его, он вдруг исчезает среди бела дня в Белом Доме. Пленник, с которым я ожидал в приемной, как сквозь землю проваливается, а вместо него рядом со мной стоит прелестная женщина — японка в изящном туалете. Она смотрит на меня с той же задорной улыбкой, как и сам барон, но в остальном у нее с ним, конечно, ничего нет общего. Согласитесь сами, сенатор, от этого можно с ума сойти. Мы живем в двадцатом столетии, мы считаем себя людьми просвещенными, а тут не угодно ли, происходят таинственные явления, которых никто понять не может.

— Не волнуйтесь так, Картер, — утешал его Марк Галлан, — я согласен, что дело это весьма загадочно и странно, но в конце концов оно разъяснится. Быть может, этот барон Мутушими и наша «таинственная дама», как мы называем эту красавицу, состоящую под особым покровительством японского посланника, — одно и то же лицо?

— Нет, этого я не допускаю! Да оно и немыслимо!

Ник Картер со вздохом сел и закурил сигару.

— Я вам уже говорил, сенатор, — продолжал он, несколько успокоившись, — что японец стоял рядом со мной, и я его на всякий случай держал даже за руку. И, тем не менее, невероятное событие произошло — Мутушими исчез, а на его месте очутилась графиня.

Марк Галлан после некоторого раздумья ответил:

— Если бы я не знал, Картер, что вы человек серьезный и если бы я не слышал собственными ушами от служащих в Белом Доме, начиная с курьера у подъезда до дежурного чиновника, что вчера днем вы явились вместе с хорошо известным бароном Мутушими, предъявили собственноручно президентом подписанный пропуск, требуя приема — знаете, я принял бы вас за шутника, который хочет потешиться над нами. На самом деле, это просто невероятно! В Белом Доме, где охраняется каждый угол, где без ведома служащих не может проскользнуть даже кошка, не то что человек, — исчезает мужчина и на его месте появляется хорошо известная в Вашингтоне женщина, смеющаяся над вашим растерянным видом!

— Мало того, — заметил Ник Картер, — потом оказывается, что решительно никто не видел, когда вошла графиня в Белый Дом!

— Это служит доказательством того, что именно Мутушими и превратился в графиню, — с улыбкой произнес сенатор, — надо отдать ему справедливость, этому японцу — увертливый и ловкий малый. Хотелось бы только знать, как он умудрился все это сделать и так быстро переодеться.

— В этом отношении я не меньше вашего любопытен, — отозвался Ник Картер, — но вы подумайте только, в каком я очутился положении! Открывается дверь, на пороге появляется сам президент со своей характерной улыбкой и вопросительно смотрит на меня. Я кланяюсь и заявляю, что привел барона Мутушими, главного начальника шпионов. Но тут меня прерывает серебристый смех. Я оглядываюсь — и вижу перед собой графиню — как ее звать-то?

— В переводе на наш язык ее имя значит «Белый цветок вишни», — ответил сенатор, — но так как это звучит у нас несколько странно, то ее зовут официально графиней Черри.

— Так вот: я вижу графиню Черри, а президент в изумлении меня спрашивает, для чего я ее привел к нему? Я на минуту точно окаменел, но потом спохватился, выбежал в коридор и навел справки у чиновников, курьеров и швейцара и все безуспешно. Все видели, как вошел барон Мутушими вместе со мной, но никто не видел его после этого. Когда я еще разговаривал со швейцаром у подъезда, графиня величественно прошла мимо меня ехидно улыбаясь. Она садится в экипаж и уезжает, а о бароне Мутушими — ни слуху, ни духу.

— Но каким же образом графиня Черри объясняет свое внезапное появление в Белом Доме? — спросил сенатор с большим любопытством следивший за рассказом Ника Картера.

— Да никак не объясняет, — ответил сыщик, — сами понимаете, сенатор, что я принял все зависящие от меня меры, чтобы выяснить это загадочное происшествие. Я немедленно поехал в японское посольство, где меня приняла сама графиня Черри. Все с той же насмешливой улыбкой, она заявила мне, что совершенно не понимает меня и что она вовсе не была в Белом Доме. Я ей, разумеется, не поверил, но вся прислуга в доме посла единогласно подтвердила мне, что графиня в течение целого дня и не думала выходить из дома. Тут сам черт ногу сломит!

— Ничего не понимаю! — заметил Марк Галлан, — но быть может вы сделались жертвой галлюцинации?

— Этого быть не может! Я не верю, чтобы кто-нибудь был способен загипнотизировать меня, но если даже допустить эту возможность, то ведь масса других лиц видела, как я вошел в Белый Дом вместе с бароном Мутушими. Это исключает всякую мысль о галлюцинации.

— Как бы там ни было, со временем выяснится и эта загадка, — сказал Марк Галлан, — ведь вы выяснили уже не одну загадку в этом деле. Президент вызвал вас в Вашингтон, чтобы поручить вам расследование таинственного дела. За президентом, мною и другими лицами, причастными к верховному управлению, постоянно следили невидимые шпионы. Содержание важной беседы президента со мной, имевшей место в его частном кабинете, сделалось достоянием гласности, хотя мы дали друг другу честное слово не разглашать его. Этот факт должен был вселить в нас обоюдное недоверие, и в наших взаимных отношениях наступило заметное охлаждение. Но дело не ограничилось этим: одно разоблачение следовало за другим, и президент, также как и я, совершенно независимо один от другого, решили обратиться за вашей помощью.

— И этим только испортили дело, — с горечью заметил сыщик.

— Что вы, Картер! — изумился Марк Галлан, — что за чепуху вы говорите! Ведь в начале все шло прекрасно, почему не допустить возможности успеха и в будущем? Ведь одному только вам мы обязаны тем, что знаем, что барон Мутушими состоит руководителем шайки шпионов, что по его поручению действуют люди, знающие язык глухонемых, что на их обязанности лежит узнавать содержание бесед между влиятельными чиновниками и другими лицами, что они делают это на расстоянии, на котором подслушать нет никакой возможности, что они записывают содержание этих бесед! Беседа в частном кабинете президента была записана в доме, отстоявшем от комнаты президента на расстоянии не менее двух миль, а устроено это было при помощи подзорных труб через высокие сводчатые окна в кабинете президента.

— Все это очень мило, — прервал Ник Картер сенатора, — я, для того, чтобы поймать шпионов, нарядился сенатором Галланом и сыграл эту роль довольно сносно.

— Вы говорите: сносно! — воскликнул сенатор, — не сносно, а безукоризненно! Даже коварный Мутушими попался на удочку и увез не меня, как он того хотел, а вас в ту усадьбу, которая находится уже в пределах штата Колумбия! Там вам — собственно говоря, не вам, а мне — пригрозили смертью, если вы не согласитесь за крупную сумму посвятить свои услуги Японии и не выдадите сынам страны восходящего солнца все тайны нашего отечества. Но вы не поддались этой угрозе, а взяли в плен барона, привезли его в Вашингтон, а уж там он, к вашему изумлению, превратился в графиню Черри! Вы не сердитесь Картер, — что я смеюсь, но согласитесь сами, вся эта история прямо-таки вызывает смех!

— Смейтесь, сколько хотите, сенатор! — ответил сыщик и тоже захохотал.

Затем он встал и потянулся, взглянул на стенные часы и сказал:

— Сейчас одиннадцать часов. Если я потороплюсь, то вскоре после полуночи буду на даче Мутушими.

— Что вы там будете делать ночью? — изумился Марк Галлан, — мне кажется, что придраться к барону вы не можете. Насколько дело касается шпионов, то президент просил вас не поднимать истории, так как хочет избежать дипломатических осложнений и стремится только к тому, чтобы уличить шпионов и убрать их тайком с дороги. А что касается похищения сенатора Марка Галлана и угрозы убить его, наказуемой по закону, то вы тем более ничего не можете сделать, так как Мутушими, конечно, будет отказываться от всего, а свидетелей у вас нет ни одного. Ваше собственное показание не может играть роли, так как вы являетесь заинтересованным лицом.

— Все это я прекрасно знаю, — согласился Ник Картер, — но на вилле барона сходятся все нити шпионажа, там же находится главная квартира Мутушими, что видно хотя бы из многочисленного состава прислуги, которая постоянно там находится.

— По одному этому вам следовало бы избегать этого дома, — произнес Марк Галлан, — в лице японца вы нажили себе смертельного врага и, со свойственным его нации коварством, он нисколько не постесняется убрать вас со своей дороги. Мы по опыту знаем, что японец опасен, а мы имеем дело не только с ним одним, но и с целой ватагой противников, которые по мановению руки барона готовы совершить любое преступление.

— Это не может служить препятствием для меня! — гордо заявил Ник Картер, — я боролся с преступниками, нисколько не уступавшими отвагой и коварством этому косоглазому негодяю. Все они пытались убить меня, тем не менее я жив и здоров, а враги мои давно покоятся в земле. Затем, не забывайте сенатор, что в данном случае на мне лежит священная обязанность победить Мутушими! В настоящее время опасность еще не так велика, так как он вряд ли ожидает моего посещения. Он мнит себя в безопасности в своем логовище и потому-то надо действовать без промедления. Еще до рассвета барон Мутушими должен быть в моей власти, а раз он будет в моих руках, то уж во второй раз ему не удастся одурачить меня!

Сенатор одобрительно кивнул головой и сказал:

— Значит, вы сегодня ночью хитростью хотите проникнуть в дом японца?

— Конечно, хитростью! Силой вряд ли удастся что-нибудь сделать, — ответил Ник Картер, — я убежден, что найду там документы, которые раскроют всю их организацию. Но это меня интересует меньше, чем поимка самого барона. При всей своей хитрости, Мутушими все-таки трус, и если он будет видеть, что для него уже нет спасения, он сознается во всем.

После некоторого молчания Марк Галлан встал, положил сыщику руку на плечо и сказал:

— Знаете что, Картер? У меня возникло желание принять участие в вашем ночном похождении.

Ник Картер покачал головой.

— Об этом и говорить нечего, — возразил он, — опасность слишком велика.

— Если вас беспокоит только это, то можете спокойно взять меня с собой! — сказал сенатор, — знаете, у нас на западе нельзя быть трусом, а надо обладать изрядной отвагой, чтобы добиться чего-нибудь! Итак, Картер, можно мне присоединиться к вам?

Ник Картер подумал немного, а потом протянул сенатору руку и сказал:

— Пусть будет по вашему, сенатор! Но только в том случае, если вы позволите мне еще раз загримироваться под вас.

— А что будет со мной?

— С вами? Ничего! Вы останетесь таким, каким вы есть на самом деле, а я изображу двойника сенатора Марка Галлана. Благодаря этому наши противники не будут знать, кто из нас настоящий сенатор, а так как Мутушими вряд ли посмеет наложить руку на сенатора Соединенных Штатов, то ваше общество будет для меня равносильно страхованию жизни.

— Согласен! — воскликнул Марк Галлан, — я с нетерпением ожидаю возможности пережить вместе с вами одно из тех приключений, которые сделали Ника Картера знаменитым, и кроме того, я охотно готов содействовать поимке этого косоглазого негодяя! Итак в поход!

* * *

Спустя полчаса почтенный сенатор Марк Галлан, которого в Вашингтоне знал чуть ли не каждый ребенок, стоял в комнате в двух совершенно одинаковых «изданиях», как он сам выразился.

Автомобиль сенатора был подан к заднему крыльцу дома.

Столь похожие друг на друга приятели сели в автомобиль. Ник Картер взялся за руль и автомобиль с головокружительной быстротой помчался по пустынным улицам в направлении к мосту через реку Потомак.

Река эта составляет естественную границу автономного штата Колумбии. На правом берегу ее расположен штат Вирджиния, тоже вполне автономный.

Спустя час вдали показалась вилла Мутушими.

Она была расположена среди обширного парка, окруженного высокой кирпичной стеной.

На расстоянии нескольких сот шагов от чугунных главных ворот Ник Картер свернул в густой кустарник, тянувшийся вдоль стены, так что со стороны улицы нельзя было заметить их.

Затем приятели, скрываясь в тени кустов, начали подкрадываться к воротам.

Ворота почему-то были открыты настежь.

Ник Картер с Марком Галланом медленно отправились вперед по окаймленной кленом широкой аллее, которая вела прямо к вилле.

Нигде они никого не встретили.

Повсюду царила тишина и спокойствие. Ничто не шевелилось на широко раскинутых газонах и клумбах, в бассейне фонтана перед домом сверкали лучи луны.

Ни в одном окне виллы и служб не было света. Казалось, что дом совершенно необитаем.

Подойдя ближе, приятели увидели, что все двери надворных построек были открыты и все помещения пустовали. В конюшнях не было лошадей, в сараях — карет.

Все казалось вымерло.

Все что можно было снять со стен было взято, и получалось такое впечатление, что обитатели построек, сломя голову уехали куда-то, захватив с собой все, что можно было захватить.

— Птичка улетела, — шепнул сенатор Нику Картеру, когда они окончили обход.

— На то похоже, — отозвался сыщик, но только я не доверяю всему этому. Я совершенно не верно определил характер Мутушими, если он на самом деле способен так внезапно бежать из своей штаб-квартиры, тем более, что он должен был затратить огромные деньги, чтобы устроить свое логовище вполне пригодным для темных дел.

— Но почему-же тогда все кругом пустует? — спросил Марк Галлан.

— Надо сначала осмотреть виллу, — ответил Ник Картер, пожимая плечами, — мне кажется, что тут дело нечисто. Вилла находится в пределах штата Вирджиния и если мы, поймав барона, пожелаем доставить его в Вашингтон, то нам придется предварительно обратиться к содействию местных властей, а это отнимет у нас массу времени. А если так, то барон мог бы внести крупный залог и совершенно спокойно улетучиться. Для чего ему нужно было так торопиться? Это очень подозрительно!

— Подождать мне здесь? — спросил Марк Галлан, когда они очутились в тени навеса подъезда виллы.

— Нет, войдемте вместе! — шепнул Ник Картер.

Он осторожно нажал огромную дверную ручку, имевшую вид дракона.

К крайнему изумлению своему, он убедился, что и эта дверь не заперта.

Знаком руки он дал понять своему спутнику, чтобы тот отошел на несколько шагов. Сам он нагнулся и начал отворять дверь, ожидая, что вот-вот прогремит выстрел.

Но ничто не шевелилось, все было тихо. Даже электрический тревожный звонок не действовал.

Прежде чем войти в вестибюль, Ник Картер вынул свой электрический фонарь и ярко осветил все помещение.

Кругом было пусто.

Там, где раньше стояли в кустах олеандров белые мраморные статуи, где драгоценные ковры ниспадали с потолка — там теперь виднелись одни только голые стены. Даже циновки с пола и люстры с потолка были сняты.

Казалось, не могло быть сомнения в том, что Мутушими скрылся.

— Как вам это нравится? — шепотом спросил сенатор, вошедший вслед за сыщиком в вестибюль.

Ник Картер только пожал плечами.

— Этот Мутушими настоящий колдун, — продолжал Марк Галлан, — обыкновенным смертным потребовалось бы гораздо больше времени для того, чтобы вывезти отсюда всю обстановку

— Все это похоже на театр, где одна декорация сменяется другой, — отозвался Ник Картер.

Медленно обошел он весь вестибюль, освещая фонариком каждый уголок.

— Еще только два дня тому назад обстановка казалось была устроена на веки вечные, — пробормотал Ник Картер, — а теперь все точно испарилось. Мутушими мог уйти отсюда не позже, как часов двадцать тому назад. Не понимаю, каким способом он мог за этот короткий промежуток времени вывезти все.

— Он, по-видимому, любит устраивать сюрпризы, — с улыбкой заметил Марк Галлан.

— Это что такое? — вдруг спросил он, насторожившись.

Ник Картер ничего не ответил.

Подобно сенатору, он остановился и прислушивался.

Он услышал слабый лязг, как бы от цепей, наматываемых на блок.

Приятели стояли у начала широкой, красивой лестницы, разветвлявшейся несколько выше на две стороны.

Марк Галлан наступил на нижнюю ступеньку этой лестницы, но в тот же момент раздался громоподобный удар.

Сенатору показалось, что через его тело прошел огненный ток.

У него еще успела мелькнут мысль:

«Ступень заряжена электричеством», — потом он упал и лишился чувств.

Ника Картера электрический удар не поразил, так как он еще не успел прикоснуться к ступени.

Он моментально обернулся, но при виде представившегося ему зрелища, остолбенел.

Там, где еще недавно была открыта дверь подъезда, стояла массивная стальная стена и все стены оказались тоже закрытыми стальными шторами. Ход на лестницу тоже оказался закрыт, оставалась только одна маленькая щель.

Прежде чем Ник Картер успел пошевельнуться, какая-то невидимая сила выбила у него из рук фонарь и револьвер. Ему показалось, что из одной из стен выскочила пружина, которая и исполнила все это.

Фонарь лежал на полу, но не погас.

Ник Картер моментально нагнулся, чтобы поднять его, но в тот момент, когда он протянул руку, кто-то нанес ему в спину такой страшный удар, что он упал на колени. Вместе с тем из-под пола вынырнул исполинский огненный, сияющий красным светом, кулак, схватил фонарь и исчез.

— Что же это такое? — простонал Марк Галлан, пришедший уже в себя.

— Чепуха! — презрительно ответил Ник Картер, — я ведь вам говорил, что это просто театр какой-то!

— Меня поразил страшный электрический удар, — продолжал сенатор, — он оглушил меня на несколько секунд. Но где же вы находитесь, Картер! Здесь темно, как в подземелье!

— Я здесь, здесь! — отозвался Ник Картер, — погодите немного, сейчас увидим, в чем дело. У меня есть восковые спички и я…

Он умолк на полуслове.

Спичка, которую он зажег, вдруг потухла от дуновения ветра, подувшего неизвестно откуда. Он зажег еще две, три спички, но все с тем же успехом.

Вместе с тем, как бы из-за стен, послышалось насмешливое хихиканье.

— Да, мы ошиблись, — проворчал сенатор, — этот Мутушими, оказывается находится у себя дома.

— Возможно, — спокойно ответил Ник Картер, — вероятно, он приветствует нас японскими церемониями.

Несмотря на серьезность положения, Мак Галлан расхохотался.

— Но что же мы теперь будем делать? — спросил он, — ведь ветер упорно задувает ваши спички.

Ник Картер не успел ответить своему спутнику, так как вдруг откуда-то раздался резкий, высокий голос барона Мутушими, хорошо знакомый сыщику:

— Приветствую сенатора Марка Галлана и двойника его, Ника Картера!

— Вот и объявился невидимый хозяин дома, — заметил Марк Галлан, нисколько не смущаясь опасным положением, в котором он в данную минуту находился.

— Погодите! Послушаем лучше, что нам скажет японец, — шепнул Ник Картер так тихо, что, по его мнению, его мог слышать только сенатор.

— Японец приветствует своих гостей, — насмешливо крикнул Мутушими.

Слова его раздавались так отчетливо и ясно, что казалось, не могли исходить из-за железных стен; тем не менее японец все-таки должен был находиться за этими стенами; спички хотя тотчас же гасли, но в момент зажигания можно было видеть, что в вестибюле никого не было.

— Я ожидал вашего визита, — продолжал Мутушими, — и приготовился к нему. Будьте уверены, господа, что я сумею оценить по достоинству оказанную мне честь, так как теперь я могу возобновить переговоры, прерванные на днях столь неприятным образом.

— Что вы этим хотите сказать? — спросил сенатор.

— Только то, что теперь я имею дело с настоящим сенатором Марком Галланом, а раньше должен был удовольствоваться его двойником!

— Судя по вашему тону, — насмешливо заметил Ник Картер, — вы очень уверены в себе. Почем вы знаете, что здесь не находятся два двойника сенатора?

— Вы меня не проведете, Ник Картер! Вы очень искусно загримированы, но меня вы этим не обманете! Я успел подслушать вас немного, а так как вы тогда не считали нужным говорить голосом сенатора, то я теперь отлично знаю, который из вас Марк Галлан, а который — двойник его. Но не в этом дело! Для меня важно то, что вы оба в моей власти и вам остается либо слепо повиноваться моим приказаниям, либо — умереть.

— Не изощряйтесь в красноречии по-напрасну, — прервал его сыщик, искусно подделываясь под голос сенатора, — предположим, что я на самом деле сенатор Марк Галлан.

— Вы не сенатор, а сыщик Ник Картер.

— Эдакий мерзавец, — возмутился сенатор, — послушайте, барон, что я вам скажу. Вы жестоко ошибаетесь, если воображаете, что можете укокошить сенатора Марка Галлана так же спокойно, как кого-нибудь из ваших косоглазых сообщников! Меня хватятся в Вашингтоне и будут искать, пока не найдут и меня, и вас. Не забывайте этого, барон!

Ник Картер толкнул сенатора в бок, чтобы таким образом предостеречь его от излишней откровенности.

— Бросьте, Картер, — продолжал Марк Галлан, — с такими подлецами, как этот Мутушими, надо говорить определенно, иначе они не поймут, в чем дело. Пусть этот негодяй знает, что я Марк Галлан. Тогда он либо выпустит меня моментально, либо…

— Не выпустить! — докончил японец и расхохотался, — я вас не звал к себе, но раз вы уже находитесь здесь, то никакими силами вам не уйти отсюда. Мы, японцы, презираем ваши угрозы, ибо вы бессильны против нас! На земле есть только один просвещенный, умный народ, от которого зависит проведение в жизнь идеалов цивилизации — это японцы! Но оставим это. Вы, сенатор, и вы, Ник Картер, оба находитесь в моей власти. Вы беспомощны, как будто вы прикованы цепями к стене и вы можете уйти из вашей тюрьмы, либо подчинившись мне, либо — умереть! Ясно, не правда ли? Вам, Ник Картер, по опыту должно быть известно, что я держу свои обещания. Поэтому повторяю: вы оба умрете мучительной смертью, если не предпочтете вступить в союз со мной!

— Этого никогда не будет! — решительно заявил сенатор.

— Не высказывайте поспешных суждений, мой друг, а обдумайте ваше положение, прежде чем принять то или иное решение. А пока вам придется побыть здесь, в моем доме. Теперь выслушайте мои условия.

— Не стоит тратить слов, — заметил сенатор, — это ни к чему не приведет.

— Тем не менее вы будете любезны меня выслушать, — насмешливо возразил Мутушими, — что касается вас, сенатор, то ваш друг Ник Картер, по всей вероятности, уже сообщил вам, что мы требуем от вас. Вы должны воспользоваться вашим влиянием на правительство и народное представительство в том смысле, чтобы нам были уступлены некоторые острова. Далее Япония всегда должна быть осведомлена о надвигающейся опасности войны, чтобы могла заблаговременно принять необходимые меры противодействия. Последнее относится к вам, Ник Картер!

— Это все, что вам нужно? — насмешливо спросил Ник Картер.

— Это все! Мне остается только еще добавить, что как только вы обязуетесь вашей подписью подчиняться моим приказаниям, вы получите по полмиллиона долларов каждый, причем каждый из вас будет получать такую же сумму годового жалованья.

— Соблазнительно, — рассмеялся сенатор.

— Очень рад, что вы признаете это! — продолжал Мутушими, — из размера суммы вы видите, как высоко Япония ценит ваши услуги. Если же нам не удастся привлечь вас на нашу сторону, то мы вынуждены будем убить вас, ибо вы знаете слишком много, чтобы оставаться на свободе! Вот и решайте! У меня есть довольно много средств, чтобы заставить вас преклониться предо мной.

— Пустите их в ход, — спокойно ответил Ник Картер, — пытайте нас, делайте с нами, что хотите, убейте нас — изменниками мы не будем!

— Само собой разумеется, — подтвердил Мак Галлан, — и если вы, барон не трус, то покажитесь мне хоть на пять минут. Я вам тогда покажу, с кем вы имеете дело.

— Я вижу, господа, что разумными доводами я пока не могу воздействовать на вас. Вы для этого еще слишком сыты, — насмешливо воскликнул Мутушими, — итак до свиданья, до завтра ночью! Тогда я предложу вам тот же вопрос и буду повторять его до тех пор, пока вы не дадите удовлетворительный ответ. Ваше упорство будет сломлено и вы убедитесь, что не можете бороться с человеком, которому подвластны силы неба и ада. Вы тогда будете молить о пощаде. Поэтому советую вам, не медлить слишком долго. Я могу потерять терпение и покончить с вами раньше, чем предполагал.

* * *

Во время беседы с японцем Ник Картер все снова и снова зажигал спички. Но как он ни поворачивался, как ни становился, они гасли моментально, хотя он никак не мог установить, откуда дул на них ветер.

Мимолетного света зажигаемых спичек все-таки было достаточно для сыщика, чтобы установить, где находится выходная дверь. Он задался целью пропилить своей специальной отмычкой стальную стену и таким образом освободиться.

Но едва только он протянул руку, чтобы нащупать стену, как почувствовал сильный удар электрического тока. Вместе с тем пол начал раскачиваться, Ник Картер потерял равновесие и упал.

Он услышал падение тяжелого тела и понял, что сенатора постигла та же участь, как и его самого.

Ник Картер счел за лучшее пока не шевелиться.

Прошли минуты три и вдруг качание пола прекратилось столь же внезапно, как и началось. В вестибюле раздался пронзительный хохот, потом все затихло.

Ник Картер подождал еще немного, а потом встал на ноги и крикнул:

— Сенатор!

Ответа не было.

— Сенатор! — повторил сыщик немного громче, — вы еще здесь?

Теперь послышался тихий стон.

— Вы не ранены? — спросил сыщик.

— Я не ранен, но я скорее мертв, чем жив, — ответил Марк Галлан. — Знаете, Картер, я много глупостей сделал на своем веку, но самую крупную сделал сегодня, когда присоединился к вам. Ведь, этот негодяй только того и ждал, чтобы мы попали в его западню.

— Я ужасно сожалею, что взял вас с собой, — шепнул сыщик.

— Глупости! — сердито буркнул Марк Галлан, — я отправился с вами по собственному желанию, а если бы я и не пошел с вами, то этот коварный японец так или иначе ухитрился бы схватить меня. Против такого негодяя, как Мутушими, нет никакой защиты! Я готов поверить, что он состоит в союзе с дьяволом!

— Лучше верьте, что он состоит в союзе с хорошим электротехником, который знает всякие сценические эффекты — возразил Ник Картер, — мы стоим на двойном полу, который приводится в движение электрической силой, а в заряженных электричеством стальных стенах тоже нет ничего удивительного. Я ничуть не удивлюсь, если эти стены по приказанию барона засветятся. Я уже пережил когда-то нечто подобное. Ведь, я вам рассказывал в свое время о моей борьбе с Дацаром?

— Помню, помню! Это то странное, двойственное существо, столь похожее на вашу покойную невесту, о котором вы до сих пор не знаете, был ли это мужчина или женщина?

— Да, существо это именовало себя Дацаром, заклятым врагом добра и всего хорошего на свете. Дацар происходил из Тибета, но долго жил в Японии. Судя по методу барона Мутушими, я заключаю, что он способный ученик Дацара.

— Но, что же мы теперь будем делать? — спросил Марк Галлан, — попали мы с вами, как кур во щи. У меня душа болит при одной мысли о том, что мы очутились во власти такого негодяя и должны переносить всякие пытки, не имея возможности оказать сопротивление.

— Будет и на нашей улице праздник! — шепнул сыщик, — но лучше будет, если мы не будем тратить время на бесполезную болтовню. Наш мучитель, кажется, ушел и мне, быть может, теперь удастся выполнить мое намерение.

С этими словами он снова направился к тому месту, где должен был находиться выход, избегая при этом прикасаться к стенам, чтобы не получить второго удара электрического тока.

Но не успел он сделать и пяти шагов, как вдруг вскрикнул от изумления.

Из-под его ног вдруг выскочили половицы, как будто их вытянул кто-то за другой конец, Ник Картер потерял равновесие и упал. Прежде чем он успел вскочить, началось опять качание пола и Ник Картер ощутил сильный толчок, вследствие которого он откатился в сторону.

— Что такое опять произошло? — в удивлении спросил сенатор, — мне послышалось, будто вы себе все ребра переломали.

— Это все пустяки, — отозвался Ник Картер, не поднимаясь, однако на ноги, — маленькая шутка нашего общего друга Мутушими.

Вдруг Марк Галлан тоже упал, так как и под ним заходил пол.

Сыщик и сенатор пролежали минут десять не шевелясь, а потом попробовали встать.

Тотчас же пол вблизи выхода снова пришел в волнообразное движение, приближавшееся к обоим приятелям с такой быстротой, что они должны были отскочить как можно дальше назад, чтобы не потерять равновесие.

Незаметно для них раздвинулась одна из стальных стен настолько, что образовался узкий проход.

К удивлению сыщика и сенатора, они отступая и стараясь уйти от волнообразного движения пола, очутились в изящно обставленной комнате.

Вслед за ними закрылся проход, через который они вошли, сами того не замечая. В следующей стене находилась другая дверь, которая вела во вторую, такую же комнату.

Они увидели, что находятся в двух смежных спальнях, обставленных со всевозможными удобствами.

Вместо оконных рам в стене были вставлены такие же железные ставни, как и в вестибюле. Выходная дверь была закрыта точно таким же образом.

— Весело, нечего сказать, — проворчал сенатор, с любопытством оглядываясь по сторонам. — Повторяю, Картер, мы попали в очень неприятную историю. Надо отдать справедливость этому японцу, он изобретателен и коварен, как никто!

— Какую уйму денег он должен был затратить на оборудование своей штаб-квартиры, — заметил Ник Картер. — Впрочем, к чему все эти рассуждения? Надо действовать и как можно скорее обезвредить этого барона.

Сенатор расхохотался.

— Это напоминает мне угрозы мыши, сидящей в мышеловке, свернуть шею коту, когда она очутится на свободе, — насмешливо проговорил он.

— Быть может, оно и так, — спокойно возразил Ник Картер, — но я уже так часто находился в подобных ситуациях, что нынешнее положение меня нисколько не смущает. Если бы не вы, сенатор…

— Обо мне не беспокойтесь, — прервал его Марк Галлан, — напротив, меня эта история даже занимает, тем более, что я, по всей вероятности, первый сенатор, который попадает в такое неприятное положение. А так как моим спутником являетесь вы, то я нисколько не сомневаюсь, что мы выйдем отсюда живы и здоровы.

Ник Картер только злобно усмехнулся.

Он успел уже удостовериться, путем осторожного обследования, что электрический ток был проведен и здесь через железные шторы.

Теперь он медленно обходил всю комнату, разглядывая каждую вещь. Он увидел на стене рычаг, действовавший, несомненно, в качестве выключателя для электрического света. Рычаг этот действовал безукоризненно, ибо когда Ник Картер повернул его, многочисленные лампочки в комнате сразу погасли.

— Что вы делаете, Картер?! — с досадой крикнул Марк Галлан.

Но в тот же момент снова засиял электрический свет, хотя Ник Картер не повернул рычаг обратно.

— Так я и предполагал, — шепнул Ник Картер сенатору, — за нами наблюдают; в стенах находятся крошечные отверстия, через которые косоглазые дьяволы могут видеть все, что делается в комнате. Вот что, сенатор. Вы, кажется говорили мне когда-то, что владеете языком краснокожих?

Марк Галлан тотчас же подтвердил это, ответив характерным гортанным языком индейцев племени Сиуксов.

— Вот и отлично! — продолжал Ник Картер на том же языке, — теперь мы можем беседовать, не рискуя, что японцы поймут каждое наше слово.

— А что мы будем теперь делать? — спросил сенатор.

— Пока ляжем в постели и поспим.

— Что вы сказали? Поспим? — изумился Марк Галлан.

— Ну да, ведь больше нам пока ничего не остается, — рассмеялся Ник Картер. — За нами теперь наблюдают, это не подлежит никакому сомнению. Прежде чем попытаться бежать, мы должны усыпить бдительность наших невидимых стражей, а это нам удастся только тогда, если мы вооружимся терпением. Я полагаю, что нам препятствует выйти на свободу лишь тонкая железная стена. Когда за нами уже не будут наблюдать, я попытаюсь прорезать в этой стене отверстие, достаточно большое, чтобы можно было пролезть через него. А в данную минуту мы еще ничего не можем сделать.

— Вы правы, Картер! — согласился сенатор, — но ведь теперь заснуть нет никакой возможности. Вы уж меня извините, Картер, если я злюсь, но ведь эта история действует мне на нервы!

— Не волнуйтесь, сенатор, — спокойно ответил Ник Картер, — прежде всего мы должны сохранить спокойствие и не показывать нашим противникам признаков волнения. Только это может произвести на них некоторое впечатление. Так что ложитесь спать. Завтра нам предстоит день, который потребует напряжения всех наших сил.

Марк Галлан проворчал что-то такое непонятное, буркнул «спокойной ночи» и пошел в другую комнату, а Ник Картер лег на постель в первой комнате.

Как только он прилег, вдруг моментально погас электрический свет и в обеих комнатах воцарился непроницаемый мрак.

В продолжение нескольких минут все было тихо.

Вдруг поднялся оглушительный шум откуда-то из глубины, какое-то мяуканье и шипенье, точно на свидание сошлись с полсотни кошек и котов. Среди общего шума слышались стоны и вздохи.

Внезапно шум прекратился, но потом опять начался и продолжался минут пять.

Затем опять все затихло.

— Вы слышали этот концерт, Картер? — послышался голос сенатора из соседней комнаты, — очень рад, если слышали, а то я подумал, что страдаю галлюцинацией. Как вы полагаете, какую цель преследует японец этой ерундой? Неужели он хочет запугать нас такими пустяками?

— По всей вероятности! — отозвался Ник Картер, — не забывайте, сенатор, что японцы достигли нынешней степени своей культуры внезапно и что вследствие этого они еще не успели отделаться от многих пережитков старины, в том числе и от страха перед привидениями. По японским понятиям привидения занимаются тем, что запугивают людей. Этому верят даже очень развитые японцы и вот почему барон пускает в ход эти штучки с нами.

— А я не думал, что Мутушими еще столь ограничен, — ответил сенатор, — пусть делают, что хотят, я лягу и усну.

Спустя несколько минут по ровному дыханию Марка Галлана слышно было, что он заснул.

Ник Картер тоже закрыл глаза и задремал.

Но вдруг он встрепенулся. Ему показалось, что кто-то изо всей силы швырнул ему в лицо щетку или что-то в этом роде.

Он соскочил с постели и повернул выключатель. Комната моментально озарилась ярким светом.

Но, несмотря на то, что после покушения на его покой и с момента появления света прошло не более трех секунд, в комнате ничего подозрительного не оказалось.

Ник Картер не мог найти предмета, который был брошен ему в лицо. Он подумал, что ему это приснилось, но заглянув в зеркало, он увидел на своем лице кровавый подтек.

Он опять лег на постель, но решил не засыпать, чтобы разузнать, в чем тут дело.

Но им снова овладела усталость и он опять задремал.

Впоследствии он не мог определить, долго ли он спал.

Вдруг он проснулся от глухого грохота, происходившего как бы от катания по полу тяжелого тела.

Он опять вскочил и включил электрические лампочки.

На полу валялся какой-то объемистый белый узел. Похоже было на то, что в простыню была завернута огромная лягушка, пытающаяся во что бы то ни стало вырваться на свободу.

Но потом раздались стоны и вздохи и из белой простыни, к изумлению Ника Картера, вылез сенатор Марк Галлан.

Одним прыжком Ник Картер очутился у выключателя соседней комнаты и включил свет там.

— Черт возьми, — воскликнул сыщик, — что с вами случилось, сенатор?

Сенатор ответил не сразу. Он кое-как выкарабкался из простыни и тяжело дыша, опустился на стул.

— Что со мной случилось? — повторил он наконец, — я лежал в постели и спал. Вдруг моего лица коснулось что-то такое холодное, как лед. Я просыпаюсь и вскакиваю. В тот же момент меня хватают чьи-то невидимые руки, закрывают мне рот и заворачивают в простыню. Потом я куда-то полетел по воздуху, а остальное вам известно. Но теперь вы мне, пожалуйста, скажите, каким образом все это происходит! Судя по тому, как меня схватили, надо думать, что на меня напало четверо здоровенных мужчин. Но куда же они делись? Вы так быстро включили свет, что они не могли успеть улизнуть. Уверяю вас, я отказываюсь понимать это!

— Не будете же вы утверждать, что тут орудуют привидения? — с улыбкой спросил Ник Картер.

— Знаете, что я вам скажу, друг мой? — шепнул сенатор. — У приведений не может быть мускулов и кулаков, и все же дело не чисто! Откуда взялись эти негодяи? Значит, они проникли через какую-нибудь потайную дверь.

— Посмотрим! — заявил Ник Картер и начал обстукивать стены. Но нигде не было слышно глухого звука, по которому можно было бы предположить существование потайного прохода или двери.

— Стены очень массивны, — сказал Ник Картер, — и потому нападавшие могли только проникнуть сюда сверху, через потолок. Но послушайте, сенатор, все это, в конце концов, объясняется весьма просто. Я согласен, что вся эта история очень и очень необыкновенна, но отсюда еще нельзя сделать вывод о существовании чего-то сверхъестественного. Мутушими очень ловкий парень; он снабдил свою виллу всевозможными провалами, движущимися стенами и прочими глупостями. Преподнося нам один сюрприз за другим, он надеется сломить наше упрямство и добиться согласия на его условия. Вместе с тем, это может служить лучшим доказательством того, что он боится убить нас и предварительно пускает в ход все средства, чтобы заставить нас подчиниться.

* * *

Невольный воздушный полет сенатора был последним сюрпризом в течение первой ночи, проведенной на вилле Мутушими.

Больше ничего в эту ночь не произошло и оба пленника проспали спокойно до белого дня.

Ник Картер проснулся около двенадцати.

В комнате ничего не изменилось. Железные шторы все еще закрывали окна и дверь и лампочки горели так же спокойно, как и всю ночь.

Мак Галлан еще лежал, но тоже уже не спал.

— С добрым утром, Картер! — приветствовал он вошедшего к нему сыщика, — спокойно спали? Я тоже спал недурно, а теперь хочу есть. Дайте мне, пожалуйста, мой сюртук с того стула. Позавтракаем!

Они съели половину провизии, захваченной на всякий случай сенатором из дома, а затем Ник Картер снова принялся за попытки проделать отверстие в железной шторе.

Но и теперь он не добился ничего. Стоило ему поднести отмычку к стене, как он моментально ощущал удар электрического тока. Он отломил кусок дерева от одного из стульев и воспользовался им в качестве рукоятки, но и это не помогло.

Наконец Ник Картер с досадой положил отмычку в карман.

— У этих негодяев где-нибудь работает динамомашина, по крайней мере в сто лошадиных сил, если они могут беспрерывно проводить ток по стенам, — проворчал он, — к ним и прикоснуться нет возможности, а не то что проделать отверстие.

Сенатор пришел в крайне удрученное состояние.

— Этот косоглазый негодяй, — буркнул он, — может положительно выступать где-нибудь за деньги. Теперь он заставляет нас еще и голодать.

— Ну, о голоде пока еще не может быть и речи, — возразил Ник Картер, указывая на оставшуюся половину провизии, — правда, меню у нас не очень разнообразное.

На самом же деле Нику Картеру вовсе не было так весело, как он старался показать. Но он не хотел удручать сенатора больше, чем надо было.

Давно уже сыщик не находился в столь отчаянном положении.

Каково бы ни было его мнение о бароне Мутушими, он должен был признаться, что нашел в его лице достойного противника.

Коварный японец с самого начала считался с возможностью, что Ник Картер попытается рано или поздно проникнуть в его дом и принял заблаговременно соответствующие меры.

Тщетно Ник Картер ломал себе голову над вопросом об выходе из этого положения. Все его мысли в конце концов сводились к печальному результату: уйти невозможно!

И, действительно, безумием было даже помышлять о возможности выйти из железной клетки, стены которой были заряжены электрическим током.

* * *

В течение целого дня ни сам Мутушими, ни сообщники его не показывались.

Во всем здании царила мертвая тишина.

Вдруг, поздно вечером, раздался глухой звон колокола.

Ник Картер взглянул на часы. Было ровно двенадцать часов

Прозвучало двенадцать мерных ударов гонга.

Когда умолк последний звук, сенатор и сыщик вдруг услышали насмешливый голос Мутушими, который спросил:

— Как чувствуете себя, господа?

— Сравнительно недурно, — ответил Марк Галлан, — но не будете ли вы любезны, барон, пожаловать к нам на пять минут? У меня к вам есть важное дело.

В ответ раздался насмешливый хохот И Мутушими проговорил:

— Я готов к вашим услугам, но только с одним условием, о котором вы уже знаете. Я требую только исполнения простой формальности, состоящей в том, чтобы вы подписали документ, давно уже заготовленный. Вы так или иначе подпишете его, если не сегодня, то завтра или послезавтра. Если же вы предпочитаете перенести мучения голода и жажды, то это ваше дело. Но я советую вам не доводить до этого, так как это бесцельно, ибо вы находитесь в моей власти и для вас нет спасения!

Японец умолк, ожидая ответа. Но так как ответа не последовало, то он продолжал:

— Вы, вероятно, голодны, господа! Произнесите решающее слово, и через пять минут вам будет подан роскошный ужин. Мой повар превзошел самого себя и может угодить самым избалованным вкусам.

Мутушими опять умолк, но и теперь не получил ответа.

— Решайте, — заговорил он снова, на этот раз резким тоном, — я даю вам пять минут на размышление! Если, по истечение этого срока, вы все еще будете упрямиться, то начнутся ужасы второй ночи, а программу я вам обещаю очень разнообразную!

Он громко расхохотался.

— Даже самые разнообразные программы когда-нибудь да приходят к концу, — спокойно ответил Ник Картер, — и я очень просил бы вас, не нагонять на нас тоску вашими сценическими эффектами.

Снова раздался пронзительный хохот.

— Вы все еще сомневаетесь! — воскликнул Мутушими, — оно и понятно, ведь вы за всю вашу будничную жизнь ни разу не сталкивались с миром духов! Но близок час, когда вы, с плачем и скрежетом зубовным признаете, что существует нечто такое, о чем вам и не снилось и тогда вы признаете себя побежденными мной!

— Никогда этого не будет! — насмешливо возразил Ник Картер, — вы слишком хвастливы и можете временно дурачить меня, но подчиниться вам вы меня не заставите!

— Вы очень умный человек, — отозвался Мутушими, — даже по понятиям моего народа, который вообще ценит умственные способности бледнолицых людей невысоко. Но вы смертный человек и у вас есть только один мозг. Я, Мутушими, подчинил своей власти умственные способности многих мудрецов, мысливших уже много тысячелетий тому назад. Я располагаю силой мышления, еще ныне не существующей наяву. Мне подвластен потусторонний мир, недоступный пониманию обыкновенных смертных. Мне стоит дать знак, и сотни духов явятся исполнять мои приказания, одно мое слово и они вернутся туда, откуда явились! Все они преклоняются предо мной, своим властелином! Смейтесь, издевайтесь, кичитесь вашим умом, а я вам повторяю, что близок тот час, когда вы, дрожа от страха и ужаса, падете ниц предо мной и будете молить о пощаде!

Ник Картер ничего не ответил, а только пожал плечами.

— Срок истекает, — снова заговорил Мутушими, — пять минут прошло. Итак, вы подпишете обязательство или нет?

Ответом служило гробовое молчание.

Мутушими громко захохотал.

В тот же момент погасли все электрические лампочки и по комнате пронесся холодный ветер, точно где-то открылась дверь.

— Черт и дьявол! — вдруг вскрикнул сенатор, — что это еще за ерунда?

Вдруг он умолк.

Ник Картер хотел спросить, в чем дело, но вдруг почувствовал, как по его спине потекло что-то холодное.

На него и его товарища по несчастью было вылито несколько ведер холодной воды.

Сыщик подскочил к выключателю, но в тот же момент чья-то невидимая рука ударила его по лицу.

Ник Картер моментально выхватил револьвер и выстрелил.

При вспышке пороха ему показалось, что стальная стена, закрывавшая дверь, куда-то исчезла, но когда он выстрелил во второй раз, то пуля уже шлепнулась опять об сталь.

— Где вы, сенатор? спросил Ник Картер.

— Я здесь, — послышалось где-то в темноте, — однако, хороша баня. Я весь промок!

— Я тоже, — ответил сыщик, — но не забывайте, сенатор, что мы условились беседовать на языке Сиуксов.

— Как хотите, — произнес Марк Галлан на индейском языке, — скажите, как же это так вышло? Ведь стены-то массивны?

— Как будто бы так, — ответил Ник Картер, стряхивая с себя воду, — но теперь я, кажется, знаю в чем дело. Тут приспособлены стальные кулисы, которые опускаются и подымаются по желанию. В тот самый момент, когда погас свет, кулисы были подняты и заранее подготовленные японцы вылили на нас несколько ведер воды.

Вдруг раздался какой-то грохот и треск.

— Черт знает, что такое, — простонал сенатор.

— Что еще случилось?

— Разве вы не слышали шума?

— Слышал, но мне казалось, что вы споткнулись об стул.

— Как раз наоборот. Стул споткнулся об меня. Интересно знать, что будет дальше?

— Я вам уже говорил, сенатор, что все это…

Сыщик вдруг вскрикнул.

Он почувствовал, как внезапно несколько сильных рук схватили его за кисти рук и за ноги с такой силой, что он упал на пол.

С сенатором произошло тоже самое. Его повалили на пол и связали руки на спине.

В комнате поднялось нечто невообразимое.

Сыщик и сенатор отчаянно отбивались от нападавших, которых не было ни видно, ни слышно.

Но даже во время борьбы Ник Картер не потерял присутствия духа.

Он заметил, что руки его, как только он хотел схватить кого-нибудь из нападавших, соскальзывали и ясно ощутил, что сообщники Мутушими были в резиновых костюмах, благодаря которым их движения не были слышны. Даже дыхания их не было слышно.

Вдруг сыщик схватил что-то такое, что ему показалось маской. Но на самом деле то был мягкий платок, закрывавший рот и нос, чтобы не было слышно дыхания.

Но тот, с которого сыщик сорвал платок, теперь сразу выдал себя своим порывистым дыханием.

В голове Ника Картера моментально созрел отважный замысел.

Напрягая всю свою могучую силу, он стряхнул с себя своих противников, вскочил на ноги и нанес громко дышавшему японцу такой удар в лицо, что тот сейчас же свалился без чувств. Ник Картер моментально подскочил к нему и начал расстегивать резиновый костюм, надетый, по-видимому, поверх обычной одежды.

Тем временем шум в комнате усилился.

Остальные японцы в пылу борьбы не заметили того, что произошло с их товарищем.

Они искали Ника Картера, спотыкались один об другого, и скоро вцепились друг в друга.

Сенатору, довольно храброму человеку, эта безмолвная борьба казалась чем-то ужасным.

Как только его повалили на пол, он почувствовал, как ему на голову накинули что-то густое, мягкое и стянули это нечто так крепко, что он едва дышал.

В тот же момент кто-то приподнял его в воздух. Он полетел куда-то, а затем потерял сознание.

Очнувшись через несколько времени и открыв глаза, ему показалось, что он лишился рассудка.

Голова страшно болела, перед глазами плясали какие-то черные круги, все кружилось кругом.

С трудом он приподнялся и принял сидячее положение.

Ему было трудно дышать, так как голова его все еще была закутана в тяжелое, белое одеяло, накинутое на него японцами. Только для глаз и носа были оставлены маленькие отверстия.

В комнате стоял какой-то зеленоватый, призрачный свет.

Ника Картера нигде не было. К ужасу своему Марк Галлан убедился, что он один.

Он хотел крикнуть, но вдруг замер от ужаса.

Висевшие на стене картины вдруг начали медленно раскачиваться.

Марк Галлан закрыл глаза, но какая-то непонятная сила заставила его открыть их снова.

Но то, что он теперь увидел, заставило его вскрикнуть от ужаса.

Он не знал, видит ли он все во сне или наяву.

Рядом с ним, на задней спинке железной кровати, на которой он спал ночью, сидела какая-то огромная птица, вернее говоря, скелет птицы. Из высохшего позвоночника ее вырастали большие крылья летучей мыши. Птица была величиной почти с человека; она громко трещала своим зубчатым клювом и беспрерывно вращала большими, огненными глазами.

Но это было еще не все.

Прямо перед сенатором как бы вырастая из стены, стоял какой-то исполинского роста мужчина, похожий на труп, так как цвет лица у него был зеленый и глаза его были закрыты. Лицо испускало какой-то фосфорический свет, подобно дереву, гниющему в болоте. На таинственном незнакомце был длинный белый саван. Он стоял неподвижно.

Ужаснее всего было то, что фигура эта была прозрачна. Стулья позади нее ясно были видны.

Теперь привидение открыло глаза, похожие на горящие уголья, и медленно подошло к сенатору, приподняв руки вверх. Когда саван упал с рук, сенатор увидел, что это были вовсе не руки, а огромные когти.

У несчастного сенатора волосы встали дыбом и холодный пот выступил на лбу.

Он снова закрыл глаза, но моментально опять открыл их, так как вдруг раздался страшный треск.

В комнате стоял громадный скелет. Сенатор не мог понять, откуда он взялся, но ему показалось, что он вырос из пола.

На скелете сидела голова с рогами и длинными ушами летучей мыши. По-видимому, скелет этот изображал шута: он низко поклонился сенатору и начал какую-то пляску, похожую на кэк-уок.

Марк Галлан не вытерпел.

— Картер! Картер! — крикнул он, забыв о том, что сыщика в комнате не было, — на помощь! спасите!

Но крик, по-видимому, еще больше подзадорил посетителей сенатора: птица начала размахивать крыльями и качать свой длинный клюв из стороны в сторону. Привидение в саване то вытягивалось в неимоверную вышину, то сокращалось, то распухало. При этом голова вращалась во все стороны. Костлявыми руками оно размахивало по воздуху, и сенатору несколько раз казалось, что руки эти касаются его головы, хотя он не ощущал ни прикосновения, ни удара.

Вдруг привидение сняло с себя свою собственную голову и бросило ее скелету. Тот поймал голову налету и бросил ее назад. Таким образом чудовища затеяли игру в мяч, причем голова, перебрасываемая из стороны в сторону, вращала огненными глазами и высовывала язык.

Но когда скелет швырнул голову в Марка Галлана, последний глухо вскрикнул и лишился чувств.

Когда он очнулся, кругом было темно.

Все, что так напугало его, исчезло.

Шерстяное одеяло все еще закрывало его голову.

Дрожащими руками он попытался снять с себя одеяло, но это удалось ему лишь после долгих усилий.

Он глубоко вздохнул, а затем крикнул:

— Картер! Где вы?

Ответа не было.

Только теперь сенатор вспомнил, что Картера давно уже не было в комнате.

Но все-таки он еще раз крикнул:

— Картер! Отвечайте же, где вы?

Но тщетно прислушивался он, затаив дыхание.

Не было слышно ни звука.

Сенатор тяжело вздохнул и встал.

Все его тело болело, но к удовольствию своему, он убедился, что цел и невредим.

Крайне осторожно Марк Галлан ощупью добрался до того места, где находился выключатель.

Он заметил при этом, что стены уже не заряжены электричеством.

После долгих поисков он нащупал выключатель и включил его, но света не было. По-видимому, ток был отключен.

У сенатора по спине пробежали мурашки. Он остался один посреди темноты в этой ужасной тюрьме.

«Быть может, Картер лежит без чувств в соседней комнате?» — подумал Марк Галлан и стал осторожно искать дверь.

Но он так и не нашел двери.

Теперь он начал ощупывать стену, но тоже без всякого результата.

Обойдя три раза всю комнату, он пришел к убеждению, что дверь была заперта его невидимыми мучителями.

Марк Галлан в отчаянии схватился за волосы.

Кое-как добрался он до стула, грузно сел на него и закрыл глаза.

«Если бы кто-нибудь сказал мне двое суток тому назад, что я буду сидеть один в железной клетке, то я заявил бы ему, что он помешался, — подумал он, — что же будет дальше? Что случилось с Ником Картером? Опасаюсь, что он чувствует себя гораздо хуже, чем я. А может быть, ему удалось бежать? Нет, этого быть не может! Ник Картер не оставит друга в беде, да еще в такой ужасной! Да и как он мог улизнуть из этого проклятого дома с его бесчисленными тайнами и дьявольскими сооружениями? Быть может, он уже убит? Но что же будет со мной? Я не вынесу дальше этих пыток! Если они повторятся, я лишусь рассудка! Лишь бы не это! Лучше умереть в ужаснейших мучениях». Чем больше сенатор обдумывал свое положение, тем больше им овладевало отчаяние.

Теперь, когда он остался один, без Ника Картера, для него уже не было спасения. Оставалось либо предать родину, либо умереть!

— Предателем я не буду, — простонал Марк Галлан, — лучшим моим достоянием всегда была моя честь, она останется им до последнего моего вздоха! Ты можешь отнять у меня жизнь, Мутушими, но не честь! Ты можешь пытать меня, я в твоей власти, ты можешь убить меня, но ты не можешь сделать из меня изменника! Марк Галлан умрет честным и порядочным человеком!

* * *

Как бы в ответ на эти слова раздался дьявольский хохот.

Вдруг послышался ясный голос барона Мутушими.

— Марк Галлан не умрет! Он будет моим союзником, он и впредь будет считаться честным человеком, ибо никто никогда не узнает, что он получает от Японии жалованье в полмиллиона долларов только за то, что выдает маленькие секреты!

— Не трудитесь напрасно, барон, — ответил сенатор, к которому сразу вернулось его самообладание, — японцы понятия не имеют о том, что такое честь и порядочность! Подобно обезьянам, японцы подражают всему тому, что им в нас нравится, но они далеко не могут сравниться с нами!

— Мы с удовольствием отказываемся от этого, — гласил резкий ответ, — японцы люди рассудка и не поддаются пустым словам. Мы интересуемся сущностью вещей. Если мы усвоили себе культуру бледнолицых людей, то мы подражаем им также в коварстве и злодеяниях. Бросьте, сенатор: вашими патетическими фразами о чести вы никого не прельстите! Полмиллиона долларов в год — это не пустяки! Вы сами американец и, как таковой умеете ценить власть денег!

— Не стоит тратить слов, Мутушими, — возразил сенатор, — повторяю вам, я не взяточник и останусь верен своей родине до последнего вздоха.

Японец опять расхохотался.

— Это мы еще увидим! — крикнул он, — я вижу, что то, что вы пережили недавно, не сломило еще вашего упорства. Вы, по-видимому, желаете еще более подробно ознакомиться с тайнами этого дома. Отлично, я исполню ваше желание. До сих пор я баловался, но теперь я проявлю всю строгость и жестокость.

— Делайте, что хотите! — презрительно воскликнул сенатор, — я документа вашего все-таки не подпишу!

— Это ваше последнее слово?

— Последнее!

— Извольте!

И Мутушими опять залился дьявольским смехом.

Марк Галлан ожидал, что снова явятся приведения, но он ошибся.

Минуты проходили, и все было тихо. Кругом было темно, как и прежде царила мертвая тишина.

Сенатор неподвижно сидел на своем стуле.

Тишина навела на него дремоту, голова его то и дело склонялась на грудь. Он закрыл глаза. Но все снова и снова он отгонял дремоту, так как ему не хотелось засыпать, чтобы не быть застигнутым врасплох клевретами барона.

Вдруг он ощутил дуновение легкого ветерка. Тонкое, нежное благоухание распространилось по комнате и сенатор с наслаждением вдыхал его.

В этом была его гибель.

Едва успел он вдохнуть несколько раз благоухающий воздух, как голова его склонилась на грудь, руки бессильно опустились вниз и глаза закрылись.

Он ощутил еще только какое-то вращательное движение стула, на котором он сидел, а потом все смешалось у него в голове и он потерял сознание.

* * *

С мучительным стоном сенатор выпрямился.

Что это? Откуда этот яркий свет? Был ли это сон или явь?

Он сидел за столом, богато убранным золотой и серебряной посудой. Вдоль всего стола были расставлены красивые хрустальные вазы, соединенные между собой нитями сверкающих жемчужин. Стены комнаты были завешаны драгоценными гобеленами, а из-за олеандров и лавровых деревьев виднелись чудные картины в широких золотых рамах.

Каприз азиатского деспота разукрасил эту столовую всей роскошью сказочного востока.

Марк Галлан был один.

При виде золотых и серебряных подставок для блюд и наполненных льдом холодильников сенатор вспомнил, что он был голоден.

«Вероятно, Мутушими избрал иную тактику, — подумал он, — он хочет пытать меня муками Тантала, заставляя меня смотреть, как он сам будет есть и пить, пока я буду томиться голодом и жаждой».

Внезапно раздался глухой звук гонга и вслед за этим послышалась приятная музыка. Таких приятных и ласкающих слух мотивов сенатор никогда еще не слышал, да и инструменты музыкантов были ему незнакомы.

Вдруг открылась дверь за олеандровыми кустами.

Марк Галлан не верил своим глазам, когда увидел барона Мутушими под руку с прелестной дамой. Он был в белом жилете и фраке со звездой.

При виде человека, который причинил ему так много зла, сенатор потерял всякое самообладание.

Он яростно вскрикнул и хотел броситься на японца, но к ужасу своему, только теперь заметил, что руки и ноги его были крепко привязаны к креслу, и что широкий кожаный ремень проходил через его грудь.

В бессильной ярости он сжал кулаки.

Пытаясь вскочить на ноги вместе со стулом и броситься на Мутушими, он тоже потерпел фиаско. По-видимому, тяжелый стул был привинчен к полу, так как он не поддался ни на волосок.

Барон Мутушими как будто не замечал попыток сенатора вырваться, хотя несколько раз взглянул на него. Как бы совершенно не узнавая Марка Галлана, он отвернулся и начал ухаживать за своей дамой, которая уже села за стол.

Музыка все время играла какие-то странные, но вместе с тем мелодичные мотивы, по всей вероятности, японского происхождения.

До сих пор сенатор сосредотачивал все свое внимание на бароне, не разглядывая его спутницы. Теперь он взглянул на нее и в тот же момент пришел в необычайное изумление.

Дама, на которой было желтое шелковое платье, была не кто иная, как прелестная графиня Черри, которая, как говорили, состояла в родстве с самим микадо.

Она была любимицей вашингтонского высшего общества и была принята, как своя в семье самого президента.

Сенатор неоднократно встречал ее на балах и был лично знаком с нею. Он поразился, что она поглядывая на него время до времени, совершенно не обращала внимания на его затруднительное положение, как будто она ничего иного и не ожидала.

Но Марку Галлану предстояло пережить еще много неожиданностей.

Посередине стола стояла фарфоровая статуя, изображавшая девушку, державшую рог изобилия.

Эта фигура вдруг начала расти и оживать. Лицо порозовело, губы немного раскрылись и открыли два ряда сверкающих белизною зубов.

Она грациозно подобрала платье и соскочила со стола на пол. Рог изобилия она бросила в воздух и на стол посыпался дождь цветов.

Марк Галлан видел, что цветы падали ему на лицо, но почему-то не ощущал их прикосновения.

Ожившая статуя склонилась перед бароном и его дамой, протянула руки вперед и вдруг — у нее в руках очутился серебряный поднос с двумя тарелками супа.

Сенатор широко открыл глаза, глядя на это странное явление. То, что он видел, противоречило всем законам природы, и все-таки — за минуту до этого фарфоровая фигура еще стояла на столе, а теперь она превратилась в живую девушку и подавала суп.

Но внимание сенатора снова было отвлечено.

На том же столе стояла маленькая, ярко-красная фарфоровая статуэтка Мефистофеля.

Вдруг и эта статуэтка выросла в рост человека, насмешливо поклонилась сенатору и тоже соскочила со стола.

Мефистофель сделал движение, и вдруг у него в руке очутился глиняный горшок. Ехидно улыбаясь, Мефистофель снял крышку с горшка и подошел так близко к сенатору, что тот боялся, как бы его не обожгли горячие испарения, поднимавшиеся из горшка.

Но ничего подобного не случилось. Он даже не ощутил запаха или ожогов от поднимавшихся из горшка языков пламени.

Мефистофель вдруг достал откуда-то грязную, помятую оловянную ложку с длиннейшей ручкой. Эту ложку он опустил в горшок и вынул оттуда какую то массу, похожую на кипящую грязь. Она светилась всеми цветами радуги, и маленькие змейки выползали из нее.

Мефистофель приблизился к сенатору, который от страха крепко сжал губы и отклонил голову возможно далеко в сторону; затем он ударил ложкой по лицу Марка Галлана.

Но сенатор почему-то не ощутил ни малейшей боли.

— Это все фокусы! — вскрикнул он, — я слышу запах цветов и вижу стол. Барон и графиня едят, я вижу их движения, вижу даже то, что находится у них в тарелках.

Вдруг барон захлопал в ладоши.

Моментально в воздухе появилась человеческая рука, которая опустила в холодильник уже раскупоренную бутылку шампанского.

Барон взял бутылку, налил шампанское в бокалы и выпил.

Сенатор ясно видел, как шампанское искрилось и пенилось.

В немом ужасе сенатор смотрел на барона и его даму, так что даже забыл о присутствии Мефистофеля.

Но тот напомнил ему о своем существовании, и притом весьма наглядным образом.

Марк Галлан вдруг почувствовал, как чья-то раскаленная рука схватила его за подбородок и повернула его голову в сторону.

Мефистофель поднес к его рту какой-то металлический кубок. К губам сенатора прилипло несколько капель какой-то горячей жидкости с сильным запахом серы.

Мефистофель расхохотался и вдруг исчез.

Сенатор глухо застонал и закрыл глаза.

До этой минуты он утешал себя тем, что видит только какие-то необъяснимые световые эффекты. Но теперь он явно ощутил действие этих фокусов на своем теле.

Мефистофель существовал на самом деле. Сенатор ощутил его горячее дыхание, прикосновение его раскаленных рук, а на губах у него появились волдыри от ожога той кипящей жидкостью, которая ему была преподнесена.

Но конец всем ужасам еще не пришел.

Как только сенатор убедился в существовании Мефистофеля, последний вдруг очутился опять на столе, на том же месте, где раньше стояла фарфоровая статуэтка. Теперь он был совершенно прозрачен. Лицо его перекосилось, он улыбнулся, поклонился сенатору и опять соскочил со стола.

У Марка Галлана волосы встали дыбом.

Мефистофель подскочил к нему, нанес ему несколько сильных ударов кулаком, а потом вдруг затанцевал на самом столе, не касаясь ни одного из стоявших на нем предметов.

«Если это не скоро кончится, — подумал Марк Галлан, — то я лишусь рассудка».

Но в тот же момент произошло нечто совершенно неожиданное. Стена, к которой барон и графиня сидели спиной, вдруг поднялась вверх без малейшего шороха.

По-видимому, барон и графиня совершенно не заметили того, что происходило за их спиной, судя по тому, что они спокойно продолжали есть.

Но сенатор уже не смотрел на них.

Он видел только одно: на том месте, где раньше находилась стена, появилась могучая фигура Ника Картера.

Сыщик быстро и совершенно бесшумно подскочил к барону и схватил его за горло.

Улыбка, озарявшая лицо барона, моментально сменилась выражением беспредельного ужаса. Глаза у него выступили из орбит, рот широко открылся и зубы оскалились.

Графиня в страшном испуге вскочила и по движениям ее губ Марк Галлан догадался, что она зовет кого-то на помощь.

В ту же минуту все стены поднялись кверху и в комнате появилось множество разнообразных чудовищ.

Все они набросились на Ника Картера, намериваясь вырвать из его рук Мутушими.

Но вдруг они все остановились, точно по команде.

Взглянув на Ника Картера, сенатор увидел, что сыщик держит в руке длинный нож, острие которого он приставил к горлу барона.

Судя по движению губ Ника Картера, можно было догадаться, что он говорил с окружающими его чудовищами, хотя сенатор не слышал ни одного звука.

Но достаточно было видеть злобное выражение лица Ника Картера. Он, очевидно, грозил перерезать горло барону, если кто-нибудь осмелится пошевельнуться.

* * *

Ник Картер очень неохотно оставил своего спутника, но он понимал, что в данную минуту нет никакой возможности помочь сенатору.

Надо было прежде всего воспользоваться случаем и улизнуть.

Надев на себя резиновый костюм оглушенного им японца, Ник Картер на четвереньках дополз до следующей стены.

По его расчетам, в комнате находилось не менее дюжины клевретов барона. Он хотя и не боялся их, но все же должен был остерегаться, так как Мутушими немедленно прислал бы подкрепление, если бы увидел, что программа его чем-то нарушается.

А если бы это случилось, то последняя надежда на спасение погибла бы.

Вот почему Ник Картер не счел возможным оказать помощь сенатору, а предпочел прикорнуть, не шевелясь, у стены.

Борьба мало-помалу стала утихать, пока, наконец, не воцарилась мертвая тишина.

Вдруг Ник Картер ощутил приток свежего воздуха, несомненно проникавшего в открытую дверь.

Нельзя было медлить ни одной секунды.

Ник Картер начал подползать к двери. Добравшись до порога, он рассчитал, что это была та самая дверь, через которую в минувшую ночь затолкали сюда его и сенатора. Следовательно, здесь начинался вход в большой вестибюль.

Ник Картер, остерегаясь производить хотя бы малейший шум, стал красться дальше.

Оказалось, что железные стены прохода были подняты вверх.

Пройдя шагов двадцать, он заметил слабый свет. Быстро пошел он вперед, завернул за угол и очутился на лестнице, ведущей вниз в вестибюль.

Он пришел в неописуемый восторг, когда увидел, что на полу стоял его же собственный карманный фонарь. По-видимому, кто-нибудь из сообщников барона пользовался им, а потом оставил его в вестибюле, быть может потому, что был отозван своим повелителем.

Ник Картер схватил фонарь и побежал к выходу.

Дверь оказалась запертой.

Вдруг Ник Картер услышал глухие крики внутри дома.

— Они заметили мое бегство, — прошептал он.

Никогда еще в жизни Ник Картер не работал своей отмычкой так быстро, как теперь, так как от его присутствия духа и быстроты зависело все.

Замок был очень сложен, но он все-таки поддался отмычке.

В этот самый момент, когда дверь распахнулась, внутри дома послышались глухие удары гонга.

«Бьют тревогу», — подумал Ник Картер и одним прыжком выскочил из дома.

В ту же секунду за его спиной с грохотом и треском опустился двойной стальной занавес и закрыл выход. По глухому лязгу железа Ник Картер догадался, что все окна и прочие выходы тоже закрылись.

Ник Картер, облегченно вздохнув, остановился.

Он погасил фонарь, чтобы свет не мог выдать его и вынул заряженный револьвер.

— А теперь, пожалуйте сюда! — злобно пробормотал он, — с оружием в руках и на вольном воздухе мне целая дюжина баронов не страшна!

Но никто не появлялся.

Внутри дома вдруг поднялся глухой шум.

«Они меня ищут, — подумал Ник Картер, пусть ищут. Правда, здесь мне оставаться нельзя, иначе они все-таки могут одолеть меня в конце концов».

Было еще темно, но на востоке уже занималась заря.

Ник Картер знал, что скоро откроются ворота и из дома хлынет целая армия японцев.

К конюшне ему идти было нельзя, так как прежде всего его стали бы искать именно там.

Недолго думая, Ник Картер подбежал к высокой ели, возвышавшейся высоко над крышей дома, и с поразительной ловкостью взобрался на самую верхушку.

Едва он успел спрятаться в густой зелени, как открылись все выходы дома.

Со своего возвышенного места Ник Картер мог наблюдать за столь интересным зрелищем, что он почти забыл о том, что вся эта погоня была устроена из-за него.

По саду рассыпались десятки слуг с фонарями и факелами; они разбежались во все стороны, уничтожая тем следы Картера, которые могли бы навести их на правильный путь при розысках.

Ни один из них не догадался, что Ник Картер сидит на верхушке ели.

Поиски длились почти целый час.

Вдруг снова раздались удары гонга.

Все слуги тотчас же собрались к передней террасе, которую Ник Картер хорошо видел.

«Жаль, что рядом со мной нет Марка Галлана, — подумал сыщик, — он мог бы потешиться видом этих негодяев с высоты птичьего полета. Они точно маскарадный бал устроили. Погодите, барон, я вам докажу, что перехитрить Ника Картера не так то легко!»

Вдруг он увидел, что на террасу вышел Мутушими.

Барон был во фраке со звездой.

— Это еще что значит? — изумился Ник Картер, — а, вот как! Он хочет произнести речь.

Так оно и было.

Но барон говорил так тихо, что Ник Картер, несмотря на то, что он прислушивался с напряженным вниманием, мог уловить лишь только несколько отдельных слов.

Все-таки он понял, что речь шла о новом покушении на сенатора.

Мутушими несколько раз упомянул имя сенатора, указывая во время своей речи то на того, то на другого из своих помощников. По-видимому, барон распределял роли. Но вместе с тем Ник Картер сделал вывод, что сенатор был еще невредим.

Затем Мутушими вернулся в дом, а помощники его разошлись в разные стороны.

Большинство из них вернулись в дом через боковые двери, лишь двое последовали за бароном в главные двери.

Остальные оцепили дом и стали на страже у ворот.

«Этого я не рассчитал, — подумал Ник Картер, — мне вовсе не хочется просидеть здесь до белого дня! Что же мне делать? Если мне и удалось бы слезть с дерева, то меня заметит стража у ворот, когда я направлюсь к автомобилю. Да, как знать, может быть автомобиля давно уж нет? Судя по тому, что мы с сенатором пережили, за нами следили с самого начала!»

Тут он случайно взглянул на плоскую крышу виллы, и у него сразу мелькнула новая мысль.

Один из сучьев ели простирался над крышей, так что Ник Картер без особого труда мог соскочить на нее.

Не задумываясь ни на секунду, сыщик добрался до этого сука и поглядел вниз.

Он убедился, что ни один из сторожей не обращает на него внимания.

Затем он стал ползти по суку, который сильно согнулся под тяжестью его тела. Это было очень кстати, так как не надо было соскакивать на крышу и тем самым произвести какой-либо шум.

Но теперь надо было выполнить самую трудную часть задачи — выпустить сук, не привлекая внимания сторожей.

Но и тут Ник Картер нашелся.

Придерживая сук левой рукой, он разорвал свой носовой платок на несколько полосок, которые связал вместе. Таким образом получилась довольно длинная веревка, которую он привязал к крайнему концу сука, чтобы выпускать его из рук мало-помалу, а не сразу.

В случае надобности он мог притянуть сук вниз, если бы пришлось возвращаться из дома тем же путем.

В доме были устроены так называемые шотландские камины, через которые свободно может пролезть взрослый мужчина.

Дойдя до одной из широких дымовых труб, Ник Картер услышал внизу шум, как-будто бы от работающей машины.

Он заглянул через край дымохода, но моментально выпрямился, так как снизу поднимались удушливые пары.

Но все-таки Ник Картер успел увидеть, что внизу — вероятно, в подвальном помещении, — горел свет, очевидно, исходивший из того помещения, где находились машины и приспособления для поднимания и опускания стен и стальных штор.

«Если мне удастся пробраться туда вниз, — подумал Ник Картер, — и хорошенько осмотреть все это устройство, то я, быть может, сумел бы обратить против Мутушими его же собственное оружие. В машинах я во всяком случае понимаю не меньше самого Мутушими, или его помощников».

Ник Картер тотчас же принялся за выполнение своего отважного плана.

Теперь ему пригодился резиновый костюм, так же как и предохранительная маска, которую он вынул из кармана.

Разглядывая эту маску, он изумился.

«Ну и хитер же этот Мутушими, — подумал он, — эта маска заглушает дыхание, не препятствуя ему, причем она не пропускает воздуха извне. С такой маской можно свободно войти в помещение, насыщенное ядовитыми испарениями или удушливым дымом».

Он надел маску и завязал ее на затылке.

Затем он перелез через край дымохода и стал спускаться вниз по маленьким железным ступенькам.

При слабом свете, проникавшем снизу, Ник Картер увидел, что в дымоходе имелись ходы на высоте каждого этажа. Далее он заметил, что в дымоходе не было ни малейших следов дыма или сажи. Отсюда он заключил, что этот дымоход представляет собой потайной ход.

Ник Картер знал, что рискует каждую минуту прикоснуться к проводу сигнального аппарата; действительно, в дымоходе была устроена масса проводов, но он тщательно избегал прикосновения к ним и таким образом благополучно добрался до подвального помещения.

Тут было так светло, что приходилось соблюдать крайнюю осторожность.

Вдруг ему представилось странное, совершенно неожиданное зрелище.

Под его ногами кончался дымоход, а перед ним находился тонкий занавес из газа, разрисованный всевозможными растениями и цветами.

В подвале, где стояли машины, было темно. В одном лишь месте сиял яркий свет электрических фонарей.

Это было не что иное, как театральная сцена, оборудованная по всем правилам искусства.

Далее Ник Картер заметил, что на подмостках было нарисовано множество прямых и кривых линий, казавшихся какой-то сложной геометрической фигурой.

Сцена изображала роскошную столовую. Посередине стоял накрытый белой скатертью стол, уставленный золотой и серебряной посудой и драгоценными хрустальными вазами.

Ник Картер внимательно рассмотрел все эти предметы.

Вдруг он увидел ряд зеркал, расставленных на сцене таким образом, что то, что происходило внизу на подмостках, отражалось последовательно во всех зеркалах, начиная с нижних.

Одним словом, Ник Картер увидел оборудованный по всем правилам искусства магический театр, где действия, производимые на сцене живыми лицами, воспроизводились в другом помещении благодаря особой системе зеркал.

Как раз в этот момент началось представление.

Из темноты выступил какой-то господин во фраке и прелестная женщина в желтом, шелковом платье.

То были барон Мутушими и графиня Черри.

Они сели за стол таким образом, что очутились спиной к сыщику.

В тот же момент Ник Картер увидел, как стоявшая на столе маленькая фарфоровая статуэтка с рогом изобилия в руках, с быстротой молнии была поднята вверх на тончайшей проволоке. Вместе с тем открылся люк в столе и оттуда вынырнула живая молодая девушка. Она как-будто бросила рог изобилия на воздух, на самом же деле его притянули кверху и над столом посыпались цветы.

То же самое повторилось с другой фарфоровой статуэткой, изображавшей черта в красном одеянии.

Принявший человеческий образ дьявол соскочил со стола и начал возиться в определенном месте, стараясь при этом не сходить с черных линий, начерченных на полу.

«Я уверен, что мой бедный друг Марк Галлан является невольным зрителем этой сцены, — подумал Ник Картер — и, по всей вероятности, он верит, что все это происходит на самом деле. Но почему это черт вдруг сошел с черных линий и уходит в тень? Быть может, в той комнате, где сидит сенатор, находится двойник этого самого черта, который толкает сенатора в бок, чтобы тот не усомнился в подлинности дьявола?»

Вдруг Ник Картер невольно обратил внимание на металлический шар, лежавший на подмостках, почти у самого занавеса.

Еще раньше он заметил что-то такое в даме, сидевшей рядом с бароном, чего он никак не мог себе объяснить. Она казалась ему знакомой. Ему казалось, что он уже когда-то в другой обстановке видел графиню, но он никак не мог вспомнить, где именно. Он помнил только, что видел ее три дня тому назад в Белом Доме, когда она неожиданно очутилась на месте арестованного им барона.

Нику Картеру не пришлось долго задумываться над этим вопросом, так как он разрешился сам собою.

Дело в том, что сидевшая за столом чета беседовала самым непринужденным образом. Они говорили по-японски, но Ник Картер хорошо знал этот язык и потому имел возможность понять каждое слово.

— Исчезновение Ника Картера меня сильно беспокоит, — сказал Мутушими, — мы тщетно обыскали весь дом и сад. Он исчез, точно провалился сквозь землю. На месте, где стоял автомобиль, находится в засаде дюжина моих слуг, готовых напасть на него в нужный момент. Но он не показывается, а из этого следует, что он нашел надежное убежище. Пешком он не мог отправиться в Вашингтон, иначе посланные вдогонку верховые, наверняка настигли бы его.

— Возможно, — ответила графиня, — но я полагаю, что нам незачем опасаться сыщика, тем более, если нам удастся сломить упорство сенатора.

— Да, если бы, — отозвался барон, — но этот сенатор более упрям, чем я ожидал. А что мы будем делать, если он и дальше будет отказываться? Если бы Ник Картер был в наших руках, то мы просто-напросто укокошили бы их обоих. Но теперь…

— Не беспокойся, — прервала его графиня, — если сенатор устоит против ужасов этой сцены обеда, то я просто применю к нему ту же хитрость, которая мне столь блестяще удалась с Ником Картером.

— Хорошая идея! — ответил Мутушими.

Тем временем какой-то мужчина, одетый во все черное, с черным платком на голове, взобрался на лестницу стены, таким образом, что туловище его оставалось во мраке, причем он однако мог высунуть руку в полосу света.

Он протянул руку и поставил бутылку шампанского в холодильник на столе, а затем быстро отдернул руку.

Барон налил бокалы.

— Да идея великолепна, — продолжал он, — значит, мы дадим ему вдохнуть японского снотворного порошка?

— Конечно, точно таким же образом, как ты это сделал с Ником Картером в «Логовище тигра». Несчастный Ник Картер! Он так легко дал себя одурачить! Сначала эти фокусы с огненным шаром и гейшей в моем лице! Вот удивился бы он, если бы узнал, что я висела на веревках.

Ник Картер остолбенел. Теперь он понял все, что произошло с ним три дня тому назад в этом же доме.

Он сделался тогда жертвой того японского снотворного порошка, который уничтожает всякую силу воли, не влияя однако на способность двигаться.

Но изумление Ника Картера перешло в ярость, когда он, слушая дальнейшую беседу барона с графиней, узнал, что графиня Черри в тот день загримировалась под барон Мутушими, а потом снова с поразительной ловкостью приняла свой настоящий вид. Именно в этот момент действие снотворного порошка прекратилось.

— Погодите, я вам насолю за это, — прошептал он, яростно сжимая кулаки.

Он увидел рядом с бароном на столе большой нож и моментально принял решение.

Он снял резиновый костюм и сорвал маску.

Затем он осторожно спустился вниз из камина на подмостки, распахнул занавес и подскочил к барону.

* * *

Прежде чем барон, графиня и присутствующие японцы успели опомниться, Ник Картер левой рукой схватил барона за горло, а правой взял нож со стола и приставил острие к шее Мутушими.

— Назад! — крикнул он японцам, собиравшимся накинуться на него, — если вам дорога жизнь вашего повелителя, то не смейте шевелиться! Если кто-либо попытается освободить его, я перережу ему горло!

Замаскированные японцы сразу поддались назад. Они поняли, что Ник Картер приведет свою угрозу в исполнение, если они осмелятся ослушаться его.

— Что вам нужно от меня, Ник Картер? — простонал барон слабым голосом, дрожа всем телом от ужаса.

— Что мне нужно? — злобно расхохотался Ник Картер, — вы сами мне нужны, вы и ваша прелестная собеседница. Вы оба арестованы. При малейшей попытке предательства, даже при намеке на такую попытку я перережу вам горло, а вы знаете, что я не любитель пустых угроз! Имейте это в виду!

— Я все сделаю, что вы хотите, — шепотом ответил Мутушими, — но…

— Без всяких «но»! — резко оборвал его Ник Картер, — теперь на моей стороне сила, барон. Прикажите вашим людям привести сюда сенатора Марка Галлана.

Барон приказал трем японцам развязать и привести сенатора.

Прошло пять долгих минут в гробовой тишине.

Графиня несколько раз пыталась заговорить с сыщиком, чтобы отвлечь его внимание, но это ей не удалось.

Наконец раздались шаги и вслед за тем появился сенатор в сопровождении трех японцев.

Марк Галлан, казалось, состарился на целый год. Лицо его было мертвенно бледно и носило явный отпечаток пережитых ужасов.

Но теперь он радостно улыбнулся, когда увидел сыщика.

— Слава Богу, это вы, Картер! — воскликнул он, подходя к своему другу, — я никогда не думал, что мы с вами снова увидимся. Но скажите, что все это означает?

Он в изумлении смотрел на богато убранный стол и всю прочую обстановку сцены.

— Все это я вам объясню потом, — ответил Ник Картер, не сводя глаз с барона, — а теперь возьмите ваши два револьвера, встаньте спиной к моей спине и держите в страхе этих негодяев, следуя за мной. Если кто-нибудь осмелиться сделать подозрительное движение, вы немилосердно пристрелите его!

Ник Картер объяснил свое распоряжение японцам на их родном языке, а затем обратился к графине.

— Вы, графиня Черри, будете сопровождать барона! — резко произнес он, — вы кратчайшим путем выведите нас из дома к автомобилю сенатора. Если ваша жизнь дорога вам, то остерегайтесь! При малейшей попытке к предательству я вас пристрелю! В моих глазах вы уже не достойная уважения женщина, а союзница и сообщница этого дьявола в образе человека! Итак, остерегайтесь! Все это относится в равной степени также и к вам, Мутушими! Положите руки за спину, и вы тоже, графиня. Сенатор, возьмите из моего левого кармана наручники и наденьте их нашим друзьям на руки! Вот так! Благодарю вас! А теперь идем!

В путь двинулась своеобразная процессия.

Впереди всех шли барон Мутушими и графиня Черри, за ними по пятам следовал Ник Картер, а затем, спиной к спине сыщика, шел сенатор Марк Галлан.

Они прошли через несколько комнат, пока не дошли до передней, где горела только одна электрическая лампочка.

В конце передней начиналась лестница, которая вела наверх на нижний этаж.

На эту лестницу взошли барон и графиня.

Но едва только Ник Картер, а вместе с ним и сенатор, коснулись ногами нижней ступени этой лестницы, как ощутили страшный удар электрического тока.

Нику Картеру показалось, что весь дом рушится над ним, а затем он лишился чувств.