Почти все лето я расчищала старый дедовский дом послевоенной постройки. Душа моя трепетала, когда я прикасалась к стенам: дом так много видел… А ведь построили его в считанные дни.

Дед пришел с войны, голый как сокол, усталый, изможденный. Единственное, что у него было, это топор, подарок кузнеца. Дед начал с нуля.

Господи, ну какой же этот дом! Подвал полукругом выложен, булыжник к булыжнику, хоть в кино снимай.

А вот в комнатах наверху давно командовал ветер, он же и проломил крышу. Когда сняли, ахнули: каждый лист — и не поймешь, из чего именно сделанный, — аккуратно просмолен. А гвозди? Я никогда не видела подобных. Бревна — и ведь в большинстве своем еще пригодные — прочно законопачены мхом. Веранду пришлось убрать, прогнила. Надо бы с другой стороны сделать пристройку, но пока перекрывали крышу уродливым «металлопрофилем», закончились деньги, а следовало бы еще поставить новые двери, окна. Мечтали обшить домик каким-нибудь сайдингом, чтоб дольше хранился. Вроде и не очень нужен, но пусть, пусть будет, что-то в нем есть такое, что непременно нужно сберечь.

В кладовке нашли мельничные жернова, маслобойку и ткацкий станок. Сколько же им лет?

А как рады были этому дому мои родные… Мне не понять, ведь всего-то четыре комнаты.

Все село с интересом следило, что получится из моей работы. Старожилы несли воспоминания, как драгоценности. Я узнала, где в войну был тайник, а где лучше посадить орех. А еще я узнала, что колодец у нас выкопан в девятнадцатом веке и надо бы его почистить. Глубина? «Десять с половиной метров, а на дне каменная плита, это знает все село. Он святым человеком освящен, поэтому в нем никто не утопится»… Но у меня уже не было, ни сил, ни желания продолжать работу.

Я легла на траву и долго лежала. И внезапно мой девяносточетырехлетний родственник, который последние пять лет дальше своей комнаты не ходил, встал и, опираясь на две палки, доковылял до меня. С присущей ему когда-то иронией он сказал: «Это хорошо ты придумала дом поднимать. Очень хорошо. Пусть Бог тебе помогает. Вот только гвоздей тебе негде взять крепких, мы ведь эти из танка делали».

Я посмотрела на него, и печаль сразу как рукой сняло. Надо продолжать…