Валентин Николаевич Амфитеатров, протоиерей, почитается со времен земной жизни Матроны в Москве как чудотворец.

– Родился он первого сентября 1836 года в селе Высоком Кромского уезда Орловской губернии в семье протоиерея Николая Амфитеатрова, племянника митрополита Киевского Филарета (Амфитеатрова) и брата архиепископа Казанского Антония (Амфитеатрова). Мать Валентина, Анна, отличалась высоким благочестием.

– В одиннадцать лет мальчик поступил в Орловскую духовную семинарию, а в 1853 году, согласно прошению, был переведен в Киевскую духовную семинарию. Сохранилось свидетельство о ее окончании, которое характеризует поведение юноши как «весьма хорошее», способности как «очень хорошие», а прилежание как «усердное».

В 1854 году поступил в Московскую духовную академию, после окончания которой в июне 1858 года хотел остаться в Москве, чтобы иметь возможность регулярно пользоваться обширными библиотеками. Однако из-за отсутствия преподавательских мест в московских духовных школах он был определен в Калугу инспектором и учителем высшего отделения Духовного училища. Из писем калужского периода видно, что юноша болезненно переживал «невозможность иметь книги для чтения с целью образования себя».

– В 1858 году Валентин Николаевич удостоился степени кандидата богословия, а в следующем году был переведен для преподавания всеобщей и русской истории и греческого языка в Калужскую духовную семинарию, где за усердное исполнение своих обязанностей получил особую благодарность от правления.

– В 1860 году он женился на дочери протоиерея Иоанна Филипповича Чупрова, Елизавете Ивановне. По воспоминаниям брата девушки, известного ученого и общественного деятеля Александра Ивановича Чупрова, они с сестрой росли «в прекрасной семье… среди разумных забот родителей и простой, но достаточной обстановки маленького города». Брак отца Валентина был счастливым. Через два года у супругов родился сын Александр, а позже три дочери – Александра, Любовь и Вера. Батюшка писал шурину: «Скажу искренне, что семейная моя жизнь дает мне столько наслаждений, что в них исчезает вся горечь жизни».

– 15 сентября 1860 года архиепископом Тульским Алексием рукоположен во пресвитера Благовещенского храма города Калуги. Через четыре месяца ему разрешили уволиться с должности учителя семинарии. О служении его в те годы сохранилось мало сведений. В 1862 году исправлял обязанности члена Консистории, за что получил благодарность с внесением оной в послужной список.

– 5 августа 1864 года был определен на протоиерейскую должность в Лихвинский Троицкий собор и одновременно назначен благочинным и цензором проповедей. Еще через месяц на него возложили обязанности законоучителя Лихвинского уездного училища. Успешные труды на ниве преподавания Закона Божия были отмечены особой благодарностью попечителя Московского учебного округа.

– Вскоре после судебной реформы 1864 года священника Валентина Амфитеатрова избрали на должность судьи, в связи с чем его отец писал: «Благодарю Вас за добрую весточку о Вашем возрастании: Валентин Николаевич – судья. Лестно для молодого человека, но вместе и тяжело. Пошли тебе Господь мудрость Даниила, может быть, предстанет пред тобой на суд не одна Сусанна, предстанут и иудейские старшины. Твои уста и твое перо изрекут Суд. Дай Бог оправдать Сусанну, оправдать невинность, оправдать сироту и вдовицу, утешить бедного и посрамить виновного – крепкого. Это постоянная наша молитва; не посрами ты себя на судейском твоем [месте] и пред очами Всеведущего Бога».

– В 1866 году любимый многими батюшка был возведен епископом Калужским Григорием в сан протоиерея.

– В 1871 году по Промыслу Божию переехал в Москву. Это было исполнением его давнего желания – столица притягивала его своими святынями, богатыми духовными традициями и книжными собраниями. По приглашению Московского губернского земства он занял должность законоучителя в учительской семинарии, а вскоре был перемещен на ту же должность в только что открывшееся казенное училище.

– Преподавательская деятельность продолжалась до января 1881 года, и результатом ее стали книги «Библейская история Ветхого и Нового Завета» (ч. 1. М., 1875) и «Очерки из библейской истории Ветхого Завета» (ч. 1. М., 1895; т. 2. Юрьев, 1910). Автор стремился «возбудить по возможности желанный интерес к правильному и согласному с духом Православной христианской Церкви изучению Закона Божия в семье и школе». В этих книгах «система изложения соответствует порядку библейского текста: глава за главой передается в общедоступном рассказе существенное содержание священных книг, причем поясняются более важные места и извлекаются, где возможно, догматические и нравственные выводы».

– По ходатайству митрополита Московского и Коломенского Иннокентия, в 1874 году был назначен в храм Святых равноапостольных Константина и Елены, находившийся в юго-восточном углу Кремля, в Нижнем саду. Он считался приходским, но, поскольку поблизости жилых домов не было, практически пустовал.

– С назначением отца Валентина при Константино-Еленинском храме (его называли еще «Нечаянная Радость», по чтимому образу Матери Божией) постепенно образовался один из самых известных и многочисленных приходов в

Москве. Евгений Поселянин писал: «У подошвы Кремлевского холма, со стороны Москвы-реки, у древней стены, окружающей Кремль, стоят два храма. Темно там, сыровато на этой широкой дороге, оттененной всегда стеной и холмом, и храмы были мало посещаемы. Отец Валентин доказал, что ревностный священник может привлечь молящихся и в покинутые, бесприходные храмы. Даже по будням в его храме бывало тесновато. Народ стекался к нему не только чтобы помолиться, но и чтоб открыть ему душу, излить накопившееся горе, спросить совета».

На протяжении восемнадцати лет самоотверженный пастырь ежедневно служил Божественную литургию, после которой «с чрезвычайной «истовостью» совершал молебствия и панихиды, тех и других, по желанию пришедших, по нескольку», а затем беседовал с обремененными скорбями людьми.

– Уже первая встреча с ним приносила заметное облегчение недугующему душой и подавленному скорбями человеку. А затем, приняв в свое духовное стадо, батюшка вел его ко спасению, как бы долог и труден ни был путь. В своем пастырском служении отец Валентин опирался на традиции православного старчества. Стараясь воспитать в прихожанах прежде всего внутреннее благочестие, он побуждал их обращать особое внимание на сокровенную жизнь души. «Нужно сторожить и запирать сердце и прислушиваться, как бы не ворвался враг (мысли нехорошие), – говорил он своей духовной дочери. – Как от вора оберегаются, так нужно и нам стеречь свое сердце… Нужно все рассматривать, вслушиваться, к чему ведет, скорее отгонять. Чем? Молитвою со слезами, покаянием, причащением… Нужно заповеди иметь в сердце; каждую неделю просматривать совесть, по заповедям ли живешь».

– Исповедь и Причащение Святых Христовых Таин отец Валентин считал главными основаниями духовной жизни. Он учил, что исповедь ни в коем случае не должна быть формальной. Покаяться – значит изменить свои мысли, чувства, желания и в первую очередь действия. «Кто хочет, чтобы в нем были мир, благодать, радость, а также чтобы, и между ближними его господствовали мир, дружба, любовь, тот должен покаяться, то есть совсем измениться, а главное, он должен искать утешения в Господе Спасителе, Который всегда готов помочь кающемуся».

– О таинстве Святого Причащения отец Валентин говорил, что «этот дар очень велик, и нет в целом мире другого, к которому можно его приравнять… достойное принятие Святых Таин соединяет человека с

Богом навеки, навсегда. Такой человек в себе самом носит благодать Божию. Он так же близок к Господу, как зеленеющая ветвь с плодоносным деревом, на котором растет». Своих духовных чад батюшка настраивал на частое Причащение: «Я очень люблю кто часто приобщается – это мои друзья». Но при этом от причастников требовалось серьезное приготовление. Признавая необходимым исполнение уставных требований, основное внимание он обращал на внутреннее состояние говеющих: «Господа принимать надо со смирением и кротостью и с радостью. Как Господь сказал: «На кого воззрю?» Потом Господь сказал по Воскресении: «Радуйтесь». После причащения надо радоваться, не надо никакого сокрушения».

– В центр отношений духовника и его чад пастырь ставил обязательное послушание. Подчеркивая значение этой добродетели, он говорил: «Без послушания человек что дикий конь без узды: он красив и силен, но страшен и бесполезен… Что может быть приятнее юноши, когда он идет туда, куда ведет его опытная рука отца? Что может быть отраднее, когда видим дочь, слушающую со всем вниманием дружеский совет своей матери, знающей свет и тени этого мира? Как счастлива та семья, где живут люди, усвоившие себе послушание: старшие навыкли повиноваться закону Божию, закону своего государства, а младшие идут по стопам старших!»

– Действенным средством воспитания прихожан были проповеди. Многие находили в них ответы на свои вопросы и недоумения. Сам батюшка свои проповеди не публиковал, а после его кончины дочери его Любовь и Вера издали по сохранившимся рукописям несколько сборников: «Духовные беседы, произнесенные в Московском Архангельском соборе в 1896–1902 годах» (М., 1910), «Воскресные Евангелия. Сборник проповедей» (М., 1910), «Великий пост. Духовные поучения» (М., 1910; переизданы: М., 1997) и «Духовные поучения» (М., 1911). Духовная дочь батюшки Анна Ивановна Зерцалова по записям, которые она вела в продолжение многих лет, составила книгу «Духовные поучения. Проповеди протоиерея Валентина Николаевича Амфитеатрова, бывшего настоятеля московского придворного Архангельского собора, записанные с его слов одной из его духовных дочерей» (М., 1916; переизданы как «Проповеди»: М., 1995). Всего до нас дошло 185 проповедей, если не считать 14 кратких поучений причастникам.

– В 1892 году епархиальное начальство решило перевести его в другой храм, что причинило пастырю и его духовным чадам глубокую скорбь. В письме к А.Ф. Кони батюшка писал: «Со мною поступили как с работником, который нашел болото, осушил его, очистил, культивировал и начал видеть результаты своих восемнадцатилетних забот, и вдруг у этого работника взяли бы его ниву и прогнали с нее. И это с грубостью жестокой, в присутствии посторонних, с резкими жестами. До сих пор слышатся мне эти слова, произнесенные звучным голосом и в повелительном тоне, обычном в обращении с уличными нарушителями порядка. Но Ваше письмо закалило меня против огня. Теперь буду искать дверей для своего выхода тверже и спокойнее, но несомненно, что ближайшей дверью будет вечность».

– Пережитое сильно ослабило здоровье батюшки, он стал чаще болеть…

– Отца Валентина определили настоятелем в Кремлевский собор Архангела Михаила и возложили на него обязанности благочинного. Штат собора состоял из трех священников, служение было чередным. Новый настоятель стал строго следить за исполнением церковного Устава и пресекать превратившиеся уже в привычку проявления невнимательности и небрежности служащих. Начался ропот, в результате которого отец Валентин едва не расстался с собором. Но в 1895 году храм был объявлен придворным, и это избавило настоятеля от многих неприятностей.

– Вместе с пастырем на новое место перешли его многочисленные духовные чада, и он по-прежнему много времени и сил отдавал их окормлению. Сугубое попечение батюшка имел о бедных, безработных, сиротах и вдовах; одним помогал из своих личных средств, другим – через духовных чад и почитателей, среди которых были богатые купцы, судьи, адвокаты, влиятельные служащие различных учреждений. Они сами просили воспользоваться их возможностями для служения ближним.

– В.Н. Зверев, чье детство и молодость прошли в общении с батюшкой, писал: «С течением времени было с совершенной точностью отмечено, что отцу Валентину присущ дар провидения, прозорливости. Он необыкновенно легко понимал душевное состояние к нему обращавшихся, часто затруднявшихся даже высказаться, и, к смущению таковых, часто отвечал на даже еще не поставленные вопросы. По своей природной деликатности отец Валентин старался, чтобы это было возможно менее заметно, но у всех с ним соприкасавшихся составлялось убеждение, что от отца Валентина и его проницательности ничегоутаенным остаться не может».

Со временем батюшка все чаще стал болеть: ноги у него распухали, было трудно стоять; усиливался недуг сердца. «Вот беда моих дней: захворал. Реже стал служить, потому что ноги болят», – писал он в 1895 году. В декабре 1901 года отец Валентин в сопровождении дочери Веры ездил в Санкт-Петербург с намерением уволиться со службы в соборе и получить какой-нибудь маленький храм, где бы он мог время от времени служить, но полная потеря зрения в марте 1902 года сделала для него дальнейшее служение невозможным. Однако попечение батюшки о своих многочисленных духовных чадах продолжалось. В письме к А.И. Чупрову Вера Валентиновна писала: «Радость и развлечение составляют молитвенные собрания, на которые он собирает своих духовных детей, и народу к нему ходит так же много, как и прежде, – целый день».

– Среди посетивших больного пастыря был и Николай Беляев, будущий Оптинский старец Никон, в 2000 году прославленный как преподобноисповедник. Дед его, Лаврентий Иванович Швецов, тридцать три года служил старостой храма святых равноапостольных Константина и Елены и всегда был желанным гостем в доме Амфитеатровых. Прощаясь с отцом Валентином, Николай произнес: «Батюшка, благословите меня». И мысленно добавил: «На монашество». Пастырь медленно, широко осенил его крестным знамением со словами: «Во имя Отца и Сына и Святаго Духа» – и поцеловал в лоб, что юноша воспринял как благословение на монашескую жизнь.

– Хотя отца Валентина окружали любящие его люди и спасительный для многих пастырский труд его продолжался, в первое время он тяжело переживал потерю зрения. Мучительно было лишиться возможности читать. Всю сознательную жизнь батюшка имел неутолимую жажду знаний. Владея древними и многими новыми языками, среди нескончаемых пастырских трудов он непостижимым образом находил возможность перечитывать книги из своей обширной библиотеки, которую собирал десятилетиями. Теперь ему читали дочери.

– Чтобы отец имел больше покоя и жил на свежем воздухе, они перевезли его в новопостроенный дом в Очакове. Но здоровье отца Валентина продолжало ухудшаться, к старым болезням прибавились новые: головные боли, бессонница. «Однако, приняв кротко обрушившиеся на него испытания, батюшка не потерял ни ясности духа, ни присущей ему добродушной веселости», – писал В.Н. Зверев. Прощаясь во время последней нашей встречи, батюшка сказал ему: «Всегда благодарите Бога… За все, за все… Не огорчайтесь выше меры в несчастий».

– Пастырь слабел с каждым месяцем. «У папы сильно болит нога, – писала Любовь Валентиновна в 1906 году, – ежедневная бессонница, ежедневная головная боль, частые приливы, когда он делается опухлым и красным, как сукно. Возобновились сердечные припадки». 19 июля 1908 года отец Валентин по крайней слабости не смог принимать посетителей, а в воскресенье 20 июля 1908 года, в день святого пророка Илии, около одиннадцати часов пред полуднем он тихо скончался.

– 23 июля в храме Святителя Николая в Щепах, куда накануне был поставлен гроб с телом почившего, епископ Серпуховской Анастасий, в сослужении многочисленного духовенства, совершил заупокойную литургию, а сразу же после обедни епископы Трифон и Анастасий в сослужении настоятеля Антиохийского подворья архимандрита Игнатия и прочего духовенства совершили отпевание. Молящихся было так много, что не только храм и обширный церковный двор, но и прилегающие переулки заполнились народом. На пути следования похоронной процессии, направлявшейся с хоругвями и запрестольными иконами на Ваганьковское кладбище, в храмах звонили в колокола, духовенство выходило совершать литии. Похоронили отца Валентина, согласно его просьбе, рядом с супругой, Елизаветой Ивановной, скончавшейся в 1880 году.

– На могиле почившего был сооружен памятник в виде большой плиты с соответствующей надписью. Долгие годы могила батюшки привлекала к себе несчетную семью его духовных детей, служа местом общения осиротевшей паствы. Незадолго до смерти отец Валентин говорил своим духовным чадам: «Когда умру, идите на мою могилку и поведайте мне все, что вам нужно, и я услышу вас, и не успеете еще вы отойти от нее, как я все исполню и дам вам. Если кто и за версту от моей могилки обратится ко мне, то и тому я отзовусь».

– Никогда не иссякал поток людей к могиле пастыря-молитвенника. И после своей кончины пастырь продолжал помогать всем прибегающим к нему. С утра до вечера, сменяя друг друга, здесь служили панихиды. Дни памяти батюшки отмечались торжественно, неоднократно заупокойные моления совершались архиереями.

Безбожная власть разрушила могилу праведника; в тридцатые годы ее зацементировали, чтобы люди не могли брать отсюда землю. Даже запретили останавливаться у могильной ограды, где «для порядка» дежурил специальный человек.

– Духовная дочь отца Валентина, Наталья Ивановна Ширяева, смогла сохранить могильный крест батюшки, который впоследствии стоял на ее могиле у храма пророка Божия Илии в Черкизове, и его чтили как святыню. В 1996 году после реставрации крест был помещен в московском храме Благовещения Пресвятой Богородицы, что в Петровском парке. Другая его духовная дочь, Анна Зерцалова, посвятила прославлению среди верующих протоиерея Валентина Амфитеатрова как подвижника благочестия. Записывала случаи исцелений по его молитвам, распространяла фотографии и книги о нем, направляя людей на его могилу. Написала и издала о нем несколько книг. За это она подверглась мученической казни на полигоне в Бутово, прославлена как новомученица.

– В сороковые годы на том месте, где похоронен отец Валентин, была устроена братская могила, что предсказал сам батюшка, завещавший вырыть для него могилу поглубже. Но поток людей, идущих помолиться туда, где покоится благодатный пастырь, не иссякает и в наши дни. На месте его погребения установлен памятный крест. Множество людей собирается на Ваганьковском кладбище почтить отца Валентина в дни его памяти.

– Протоиерей Валентин Амфитеатров имел награды: набедренник («по вниманию к его службе, паче же к трудам по Консистории, понесенным во время присутствования в оной», 1863 год), бархатная фиолетовая скуфия («за отлично усердную службу, при отлично хорошем поведении», 1866 год), камилавка (апрель 1875 года), наперсный крест (апрель 1879 года).