После заключения мира Старквайя быстро перешла в период процветания. "Золотой век королевства", — называли уже в те годы это время. Процветание первоначально несколько уменьшило доходы Колинстринны, поскольку спрос на оружие уменьшился. Но скоро положение восстановилось. Правда, пришлось привлекать еще дополнительных мастеров-ювелиров. Теперь дорогое и красивое оружие и броню из Колинстринны заказывали богачи и знать из соображений престижа. Они требовали украсить их вдобавок своими фамильными символами и прочими красивостями. А пока они сидели в Колинстринне, они заказывали и многое другое.

В шесть лет Лир стал учеником Тора в мастерской и начал регулярные занятия с монахом, с преподавательницей танцев, музыки и этикета и с военным наставником. Времени на детские игры у него почти не оставалось.

"Сестренка" Лира Яра, как только чуть-чуть подросла, была переселена к нему в комнату. При переселении все было обставлено очень тонко. Конечно же, рабыне полагалось спать в ногах и на дерюге, но дерюга была сделана из самого тонкого сукна, а затем демонстративно расшита заплатами, чтобы придать ей соответствующий вид. Конечно же, эта постель не была мягкой, но на мягкой постели спать считалось позором, да заодно все знали, что это изнеживает и мешает в жизни, так что постель Лира тоже была жесткой. Правда, она была больше раза в четыре, стояла на ножках, чтобы быть выше, и была без заплаток. Одежда у девочки тоже была вроде бы рабская, но из дорогих тканей. Частенько, когда ей снился плохой сон или погода была плохая, она прибегала на постель к братцу, и он ее укрывал и защищал. За это ни Лиру, ни Яре не пеняли. Днем Яра тоже при первой возможности тянулась к Лиру, а он ее никому в обиду не давал. Словом, Лир привык относиться к Яре как к младшей сестре, а она к нему — как к своему защитнику, покровителю и полубогу. Это устраивало Эссу, поскольку полностью соответствовало ее стратегическим планам, а остальные тем более были удовлетворены. Только Тор иногда пенял Эссе и Ангтун:

— Не изнежит ли Яра Лира и не испортит ли он ее? Все-таки у мужчины и женщины разные пути.

— Да что ты, муженек! — рассмеялась Эсса. — Лир твой настоящий сын, он не изнежится и не развратится, а то, что Яра так ему предана, просто великолепно! Он будет ей лучшим хозяином, все равно, пожелает ли она остаться его рабыней или станет свободной служанкой.

У Тора было теперь два сына, дочь, и еще дочь от рабыни. Из пяти его детей умер лишь один, что было знаком благожелательства Судьбы. Тор хотел еще третьего сына, но Эсса больше не собиралась рожать. Более того, она порою намекала Тору, что его положение и престиж требуют взять вторую жену, а то Эсса неудобно чувствует себя в высшем обществе, как будто она — глупая ревнивица. Она, конечно же, была ревнивицей, но Тор ни разу после того случая с Краниссой не позволял себе ничего, кроме того, что он был обязан делать по обычаям.

За своего сына Тор никогда не заступался: он обязан сам защищать себя и сам сплачивать вокруг себя людей. Но однажды ему все-таки пришлось вмешаться.

Тупой, злобный и физически сильный Кринс в некоторый момент сплотил вокруг себя стаю слабодушных мальчишек. Сына хозяина он не трогал первое время, но однажды у них случилась драка, и Кринс, конечно же, не стал драться честно, а напустил на Лира всю стаю. Когда страшно избитого Лира принесли к отцу, отец сказал ему только:

— Больше уделяй времени военным искусствам. А для борьбы со стаями я дам тебе настоящий кинжал. Но пускай его в ход, лишь если схватка явно нечестная. А если уж пускать, рази насмерть!

Так что в неполных шесть лет Лир уже имел на счету одно убийство в бою: естественно, Кринс, на некоторое время затихнув в ожидании гнева хозяина, затем пожелал дотоптать противника, напал на Яру и был убит Лиром. Еще двое мальчишек из стаи были тяжело ранены, и стая разбежалась. Тор собрал соседский суд, и все признали Лира правым, а побежденного виноватым. Этот эпизод еще больше впечатлил Яру, она увидела, как дерется ее любимый братец и с тех пор все время во сне защищала его от множества врагов. А наяву она по-прежнему пока что прибегала к нему за защитой и от дневных огорчений, и от ночных кошмаров.

Карлинор процветал, пользуясь всеми преимуществами открытой торговли и полной автономии. Несмотря на свою некоторую фронду перед королем, пару раз принц Клингор выходил со своей армией, и его появления оказывалось достаточно, чтобы решить вопрос быстро и мирно. В частности, война между Тромой и Линной длилась уже почти три года. Линна вначале овладела всем горным массивом, лишив Трому прикрытия с юга, а потом Трома потихоньку вытесняла ее с захваченных укрепленных позиций. Появления старквайской армии главе с принцем Клингором возле пересечения границ трех стран оказалось достаточно, чтобы воюющие стороны согласились на арбитраж и заключили мир на условиях символических территориальных уступок Тромы.

Почти сразу после защиты своего первого изобретения Тор отобрал среди своих подмастерий Ула Иллората из Айвайи и стал его готовить на Первого Ученика. Тор помнил, какой необыкновенный мир ему открылся, когда он стал подготавливаться на Первого Ученика у Хура Оллорса. Все положения, которые были затвержены ранее, вдруг оказались не абсолютными, он стал учиться в любой момент включать мозг во время автоматических действий, если замечено нечто необычное, и переходить либо на рассчитанные, либо на чисто интуитивные. Просто колоссальные объемы информации, которые ему приходилось переваривать за один-два дня, хранимые на кристалле, а не в книжной форме, и поэтому доступные лишь в подземелье Храма Двенадцати Победителей и под руководством ученого монаха брата Ира… Все это было настоящим пиршеством разума и мастерства. Он с энтузиазмом начал учить всему этому Иллората. Иллорат вошел в настоящий азарт, и вдруг глаза у него помутнели, он потерял сон и аппетит. Тор, сам увлекшись, не сразу понял, в чем дело. А потом в Великом Монастыре, куда срочно увезли Иллората, сказали Тору:

— Брат Тор! Ты зря пренебрегал духовной подготовкой. Ты разглядел живость ума и любознательность, мастерство и чистую душу парня. Но он по уровню своему не может подняться до уровня настоящего Мастерства. Максимум, на что он способен — комбинировать и преобразовывать данные ему знания. А ты можешь увидеть систему целиком. Ул слишком долго пытался удержаться наверху и надорвался. Теперь он останется у нас, и неизвестно, сможем ли мы вылечить его душу полностью. А отпускать его с такой больной душой в мир нельзя.

Тор страшно винил себя. Он понял, что вроде бы вскользь рассказанное ему во время Великого Ученичества знание о сферах разума на самом деле исключительно важно. Когда-то он практически пренебрег им: и так ясно, что души не равны от рождения и у каждой есть свой собственный уровень. Но теперь он вспомнил об узости сфер разума и о зияющих между ними пространствах невежества, о том, что на каждых двух соседних сферах достоинства и недостатки меняются местами, и схватился за голову. Это был ему жестокий урок на всю жизнь. Он спросил насчет своего сына (конечно, Лира; про Линса он уже был уверен, что из него выйдет хороший боец и хозяин, но не Великий Мастер). Ему ответили, что это можно оценить лишь после того, как в сыне полностью проснется рефлексия, самосознание.

Тор побывал в Линье у своего учителя Хура Оллорса. Великий Мастер Хур с радостью принял своего Первого Ученика, закатил для всего цеха пир по всем традициям мастеров мощных цехов (типа кузнецов и оружейников): горы мяса, зелени, море крепкого вина, и никаких женщин.

— Вот теперь ты настоящий Великий Мастер! — сказал он Тору. — Я кое-как защитил пару открытий третьей степени, а ты — одно, но первой! Небось, жалеешь, что не дотянул до высшей? Но устройство мира можно открыть лишь один раз, — и Учитель Тора расхохотался.

Тор пригласил на этот пир сына своего учителя боевых искусств Суктраккита. Он уже носил только старкское имя Крон Сукинтир. Крон был рожден от гетеры и узаконен отцом, который до конца своей жизни так и не женился и нелепо погиб, подхватив дурную болезнь от развратной девки и покончив с собой от позора. Крон унаследовал профессию отца, в значительной степени его мастерство наставника, не говоря уже о фамильных секретах. Ему очень понравилась атмосфера праздника, на котором не было баб. Женщин Крон ненавидел и презирал после гибели отца, отводя душу только с парой своих рабынь-наложниц.

Тор был удивлен, насколько в большом городе все разобщены. В Колинстринне мастера разных специальностей регулярно собирались вместе, разговаривали друг с другом на профессиональные и житейские темы. А здесь представители разных цехов почти не общались, кроме как по делу. Конечно, были исключения, но, как правило, они восходили к детской дружбе: мастера учились у одного и того же монаха либо военного наставника. Крон попал в общество мастеров-оружейников впервые. Хотя, казалось бы, уж с кем, кроме как с наставником и мастером военных искусств им обсуждать достоинства и недостатки вооружения.

Когда Крон хорошенько выпил, Тор, который даже в этой компании отличался устойчивостью к винищу, побратался с ним и взял с него клятву, что Крон будет военным наставником у семьи и близких названного брата и откроет свою школу в Колинстринне. Мастера с удовольствием засвидетельствовали эту клятву, и первым Учитель. Наутро Крон схватился за голову, но делать было нечего: или выполнять клятву, или терять честь. Так Тор заполучил прекрасного военного наставника. А вину свою перед Кроном он скоро загладил дружеским отношением, обильными угощениями, совместными охотами, обсуждением достоинств и недостатков разного оружия и боевых стилей, а также (last but not least) парой красивых рабынь. Ученики оказались здесь способными, и Крон скоро уже был доволен, что нашел в себе силы вырваться из суеты большого города. Эсса же поклялась Тору наедине, что она твердо решила женить Крона.

Урс действительно быстро нашел вдову с парой симпатичных сыновей и с незамужней женщиной в том же доме: сестрой-перестарком убитого мужа. Это было еще лучше: помощница уже есть, а вскоре помощники-мужики будут. Но Урс не понял, что на самом деле вдова нашла его. Разбитная Клуртинсса быстро окрутила отставника и прикарманила почти все его денежки. А когда Урс наконец заметил, что она гуляет почти со всей деревней, и потребовал развода, женушка стала требовать от него, чтобы он весь позор принял на себя и ушел голым. Пришлось позвать соседей.

— Моя жена все время гуляет с другими мужиками. Я спрашиваю вас, граждане, имею ли я право оставить ее?

— Конечно, имеешь, — сказал староста Дир. — И забрать своего коня и своего раба можешь.

— Тогда пусть он мне все свои деньги отдаст хотя бы, если у меня коня и раба забираете, — завопила Клуртинсса. — Мне детишек растить надо!

— Детей я, слава Судьбе, не успел усыновить, — возразил Урс.

— Да ты что смотришь, Дир! Забыл, что ли, что когда меня обнимал, обещал этого чужака голым отпустить? — вдруг нагло заявила соломенная вдовушка.

Жена Дира, следившая за всем из-за плетня, завизжала и хотела броситься на мужа. Но соседки ее удержали, чтобы она не портила суда.

— Ты что бре… — начал было Дир и вдруг осекся, вспомнив, что он председатель соседского суда и клялся говорить правду. — Ты что мелешь? Тебя вся деревня перетрахала, уж не тебе честную из себя строить!

Словом, отпустили Урса с несколькими сребренниками, которые не успела выудить из его кошелька женушка, но, правда, велели бывшей женушке разрешить ему нагрузить возок едой на дорогу.

И Урс пошел вновь куда глаза глядят. Теперь ему уже было страшно останавливаться и брать надел в деревне. Он нанимался на разные работы, затем двигался дальше. Ноги несли его к родным местам. Но Судьба предохранила Урса от того, чтобы появиться в проклятом для него месте.

В городке Ирритинь Ликарин вдруг увидел женщину в аккуратном рабском платье, которая внимательно на него смотрела. И неожиданно понял, что это его мать Банжасса.

— Мама! Что с тобой? Почему ты в рабском платье?

— Урс, а как ты осмелился здесь появиться? Я слышала, ты стал разбойником и погиб.

— Я прошел жестокое покаяние и затем военную службу и полностью очищен. А почему ты все-таки в этом наряде?

Урс не понял сразу, как больно матери слышать эти слова. Она взяла кувшин с молоком, которое купила на рынке, и попросила сына пойти за ней в дом. В доме Урс встретил бывшего десятника Кина Тостикона. Он ласково поцеловал мать и выставил на стол большой кувшин вина, а матери велел подать угощение.

— Сколько я понимаю, ты отслужил в армии и очищен?

— Не только в армии. Я еще покаялся в монастыре.

— Ну тогда стоит выпить за избавление твоей души от когтей этих подлецов Желтых.

Мужчины начали неспешный разговор, а затем, глядя на ерзающего Урса, Кин рассказал историю дальнейшего падения его семьи.

— Ваш сосед после того, как ты его дочь в шлюхи опустил, возненавидел все ваше семейство. Он полгода следил, и наконец-то поймал твоего отца, когда тот доставал денежку из тайника. Теперь твое семейство смерды, а мать твою официально сделали моей рабыней. Поскольку мы с ней уже любили друг друга, я сразу же хотел ее освободить, но она не пожелала этого сама, сказав, что предпочитает быть не служанкой-блудницей, а законной наложницей. Детей у нее уже не может быть, так что родить раба она не боится.

Урса резанули больше всего слова: "Мы с ней уже любили друг друга".

— Мать…

— Не называй меня матерью. Ведь тогда ты обязан выкупить меня на волю, а я этого не хочу.

— Мать, он тебя изнасиловал? — грубо по-солдатски спросил Урс.

— Да ты что, сдурел? — в тон ответила ему мать, а Кин расхохотался. — Он был очень нежен и ласков со мной и не пытался взять меня против моей воли. Но, конечно же, он имел право приказать мне спать вместе с ним и греть его своим телом. И однажды ночью мы оказались соединены. А после этого он стал еще ласковей со мной, я вновь ощутила себя молодой и прилепилась к нему всем сердцем. И до сих пор мы живем душа в душу.

Переночевав под кровом Кина, на которого теперь было просто глупо обижаться, Урс повернулся в другую сторону и двинулся дальше. По дороге он влип в дурацкую историю, заступившись за избиваемого мошенника. Его обвинили в пособничестве преступнику. Он откупился, потеряв и раба, и осла. Среди процветания он не мог найти себе места. И таких, как он, в стране было немало.

Король Красгор спокойно правил страной. Успехи королевства все связывали с его именем. Помогала королю в его начинаниях королева Толтисса. Она родила королю еще одного сына Истора. А затем король заключил династический брак с Валлиной, и два самых могущественных королевства начали полностью контролировать ситуацию в Империи. Внутри Империи остались лишь мелкие свары между айвайскими княжествами. В конфликтах с варварами и неимперскими народами два великих королевства стали вести следующую политику: они посылали помощь имперцам, а затем жестко контролировали заключение мира, чтобы никто не усилился сверх меры. Пару раз в такие походы ходил принц Клингор. Один раз его попросил собственный король, другой — валлинский, после того, как начало имперского похода оказалось почти катастрофическим. В этих войнах он подтвердил свою репутацию выдающегося полководца. Все его считали непобедимым, но он отвергал это прозвание, говоря: "Победимы даже Победители. Жугэ считался непобедимым, а как кончил жизнь?" А прозвание "Хитроумный" он с удовольствием принял. Клингор тоже женился на дочери короля Валлины, а в качестве второй жены взял высокородную гетеру. Он, как и полагалось правителю, имел трех сыновей и несколько дочерей. Словом, новая княжеская династия укреплялась на глазах.

Если все подытожить, то в стране и почти во всей Империи наступило спокойствие и процветание, которое кончается или бесславным крахом, если за это время душа народа разложится и ожиреет, или большими бурями, если она еще жива.

Словом:

Жив если дух наш,

Вслед за бедою — расцвет,

Счастье народа.

А в процветанье

Бедствий зародыш растет.

КОНЕЦ 1 КНИГИ