Шура продиралась через кусты, сзади шумно сопел Сашка.

– Ну чего ты за мной увязался? – спросила она с досадой, поджидая отставшего приятеля. – Сидел бы тихо при Джамдире!

– Я не хочу с ним один оставаться! – помотал взъерошенной головой Семенов. – Ты ему не нравишься, я вижу ведь! Возьмет и велит уходить без тебя, и… – он понизил голос. – Он такой, знаешь… кричи не кричи, а все равно сделает по-своему!

Шура поняла – это было неловкое извинение за Брогайху, где ее оставили одну. Видно, Сашка тогда пустил в ход все доступные ему средства убеждения, только мага это не проняло…

– Ну ладно, – сказала она. – Только давай тихо! И вообще, молчи лучше, а то ты как ляпнешь… Давай глянем, чего там делается…

Из оврага видно было деревню – она была немалых размеров, дома неплохие, добротные. По кустам ребята добрались до крайнего двора, засели под забором, послушать, о чем будут говорить хозяева, а если выйдет, то посмотреть, что они из себя представляют. А то мало ли, вдруг от них надо бежать, сломя голову!

Голоса раздавались, но слов разобрать не получалось. Шуре надоело уже сидеть на корточках, она собралась вылезти из кустов и идти к дому, как вдруг услышала конский топот.

– Тихо! – шикнула она на Сашу и пригнула его к земле. Потом осторожно отвела ветку и выглянула наружу.

По дороге, что шла мимо деревни, приближались трое всадников. Шура почувствовала неприятный холодок в животе – все верховые были одеты в черное, и направлялись они аккурат к их укрытию…

Что делать? Бежать? До оврага недалеко, но всадники живо их нагонят! А если они маги, тогда и вовсе… Отсиживаться, надеясь, что не заметят? Только это и оставалось!

– Молчи, – велела она Сашке. – Ни звука! А то сама задушу!

Девочка снова выглянула: всадники остановились у ворот крайнего двора.

– Дядька Брон! – позвал один из них. Голос оказался на удивление звонким. – Дядка Брон, ты там спишь, что ли?

– Не сплю я, не сплю! – раздалось в ответ, заскрипела калитка, на улицу вышел невысокий кряжистый мужичок с ухоженной сивой бородой. – Чего пожаловали, а?

– Да так, проведать, – усмехнулся всадник, снимая шлем. Шура пригляделась, удивилась: у него оказалось совсем молодое, веселое лицо, взмокшие под шлемом рыжие вихры стояли дыбом. И конь у него тоже был солнечный, рыжий… – Как сам-то? В порядке?

– Да уж не жалуюсь, – проворчал дядька Брон. – Нешто случилось что?

– Может, и так, – сказал парень. – Ты поглядывай. Говорят, Светлые какую-то пакость к нам запустили, вот, патрули усилили.

– Хорошо, что предупредил, – степенно кивнул мужичок. – Я уж и так в оба глаза смотрю, а теперь, глядишь, и третий откроется!

Все четверо рассмеялись, видно, это была шутка, понятная только им.

– Жех, ты, что ли? – вгляделся мужичок в лицо второго всадника, на вороном. Тот был коренаст, не слишком красив, но в целом достаточно приятен собой. – Откуда взялся?

– Да откуда, – ответил тот, – отработал своё, расчет получил, да и вернулся!

– Хорошо заплатили-то?

– Как обещали, – ответил парень. – Еще за усердие накинули. На обзаведение хватит, как жениться соберусь…

– А где дочки-то твои? – вкрадчиво спросил третий всадник. Конь у него был серый в яблоках, а лица его Шура рассмотреть не могла.

– И правда, дядька Брон, – заинтересовался рыжий. – Ты за ними чего не приглядываешь?

– А чего за ними смотреть, – пожал тот плечами, – девки разумные. Стирать на речку пошли!

– О как! – всадники переглянулись, и рыжий, видно, старший между ними, заключил: – Ну так и мы поедем, дядька Брон! Коней напоить надо, да и…

– Но, но! – погрозил мужичок парням. – Не очень-то расходитесь! Будет внучок рыжим, сразу пойму, кому рыло начистить!..

– Да мы ж шутя… – миролюбиво протянул предводитель и тронул коня. За ним потянулись остальные, и маленький отряд проехал мимо.

– Чтоб вам, неслухи! – сплюнул дядька Брон, потом усмехнулся, покачал головой, махнул рукой и пошел обратно на двор.

Дождавшись, пока всадники скроются из вида, Шура потянула Сашу за руку.

– Пошли, – сказала она. – Видел? Дядька вроде не злой. Вдруг подаст что…

– Что мы, как нищие… – протянул тот.

– А ты думал, Избранному всё на золотом блюдечке подносить будут? Икру там или пирожные? – фыркнула Шура. – Размечтался! Идем, говорю… И очки сними!

– Но я без них…

– Снимай, говорю! – девочка сдернула очки с носа приятеля и сунула к себе в карман. – И помалкивай!

Мужичок колол во дворе дрова, и пришлось трижды пройти мимо ворот, чтобы он, наконец, приметил ребят.

– Эй, пострелята! – окликнул он, разогнувшись. – Вы чьих будете?

– Ничьих, дяденька, – отозвалась Шура. Она успела наслушаться, как деревенские разговаривают с важными персонами и постаралась скопировать их тон. – Мы свои собственные!

– И куда ж вас несет, своих собственных? – явно заинтересовавшись, дядька Брон подошел к забору.

– Да мы и сами не знаем, – созналась Шура. – Ищем мы…

– Чего ищете-то? Лучшей доли?

– Да куда там! – ответила девочка, отчаянно стараясь не переигрывать. – Родителей ищем и старшего брата… К нам, понимаете, пришли… воевать, в общем, пришли. Деревню сожгли, – припомнила она рассказ Нитмайи, – а нам повезло, в лесу мы были. Вернулись – а там пепелище. Кто успел спрятаться, сказали, те, чужие, пленных много угнали. Вроде и наши родители с братом там были! Ищем теперь: даже если их рабами взяли, так нам с ними лучше, чем на дороге одним! Вот брат мой, он слепенький почти, куда я с ним?…

Шура ткнула Сашу в бок, чтобы подтвердил, и он скорбно кивнул.

– Давно ищете-то? – вдруг смягчился дядька Брон.

– Прилично, – ответила Шура. – А вы не видали?

– Нет, в наши края давно уж никого не приводили, – ответил тот. – Да заходите вы, чего через забор перекрикиваться! Давайте, сюда вот… Мать! – окликнул он. – Мать, молочка вынеси холодного! И чего пожевать! Есть небось хотите? – обратился мужичок к ребятам.

Оба поспешно закивали.

– Ну, сейчас… садитесь вон под яблоню, – велел он.

На пороге дома показалась женщина – немолодая уже, но статная и удивительно красивая. В одной руке она несла запотевшую крынку, в другой – корзинку с какой-то снедью.

– Всю босоту прикармливаешь, – сказала она мужу беззлобно, передавая ему припасы. – Скоро во дворе от бродяг не протолкнуться будет!

– Это во мне босяцкое детство говорит, – отмахнулся он. – Ты б лучше о том думала, что делать, если Ирха в подоле принесет!

– Чего это Ирха-то? – нахмурилась женщина.

– А того, что она к рыжему Ришу неровно дышит, – пояснил мужичок, роясь в корзинке. – Другие-то так, хи-хи да ха-ха, а эти как приклеились!

– Ну, пускай женится на ней, – пожала та плечами.

– Женится! Сдался такой жених – никогда дома нет!

– Ничего, возьмет расчет, станет работать, – постановила женщина. – А нет, и пёс с ним. Внука вырастим, работником будет. Риш парень крепкий, дети у него хорошие должны выйти! Хватит уж болтать, корми своих беспризорников, горе моё…

Она ушла в дом, а дядька Брон сунул ребятам по пирогу, поставил наземь крынку, велел:

– Жуйте давайте!

Они и жевали – пироги оказались вкусные, с чем-то вроде капусты и, кажется, даже с мясом. Молоко было ледяное, видно, из погреба. По такой жаре даже Саша, молока не терпевший, отхлебнул немного.

– К нам-то никого не приводили, – рассуждал тем временем мужичок. – Вам, ребятки, как бы не к рудникам идти надо! Там, может, найдете…

Рудники! Они переглянулись – ясно, рабов гонят в рудники, вкалывать, пока не умрут, а там новых пригонят!

– А то пристройтесь где и подождите, – просвещал Брон, – может, выйдут скоро.

– Как это? – удивилась Шура и взяла третий пирог. Сидеть под яблоней, вытянув ноги и привалившись спиной к шершавому стволу, было так хорошо, что она совсем позабыла – надо побыстрее возвращаться! Уютно гудели пчелы на каких-то цветах под окном, шелестел ветерок в ветвях, полосатая кошка прокралась куда-то…

– Ну, как… А, откуда ж вам знать! – Мужичок махнул рукой. – Ну, мне уж поверьте. Я ж тоже из рабов буду…

– Как так? – изумились оба, и дядька Брон не без удовольствия поведал свою историю.

В плен его взяли пятнадцати лет отроду, угнали невесть куда, во владения Тао Гарти, как он потом узнал, в страшные рудники, о которых в его родном Ран-Тау ходили страшные сказки, и откуда никто не возвращался живым! Только действительность оказалась удивительней любой сказки. Работайте как следует, сказал старший надсмотрщик, тогда через три года выйдете на свободу. А будете вовсе хорошо вкалывать, так еще и на прожитие заработаете! Не поверили, переглянулись да и стали тянуть лямку, не особенно надрываясь. Халтурили, пока надсмотрщик хлыстом не погонял, проще говоря. А Брон, тогда еще не дядька, а молодой парень, пораскинул мозгами да и решил: чего не бывает! Так и так помирать, а вдруг чудо?

Только надеждой на чудо он и протянул эти три года, работал честно, лучше многих, рудничное начальство его отличало, в пример ставило, не наказывали даже, да и за что? А потом сказали – так, мол, и так, свободен, Брон. Хочешь, оставайся, теперь уже за деньги работай, а хочешь, иди на все четыре стороны. И знак дали, что он свободный (тут мужичок закатал рукав и показал впечатанный в кожу руки замысловатый значок вроде татуировки), и даже немного денег – жить первое время. Сказали, заработал.

Но он не остался, очень уж спешил домой. Долго добирался, а как пришел, родной деревни не нашел, одни головешки, да и те давно травой поросли…

– Это люди Тао Гарти сделали? – спросила Шура тихо.

– А? Нет, им зачем? Им люди нужны, их и берут, – пояснил Брон. – Чего ж жечь-то? Из баловства если, только господин за это по голове не погладит! Я ж помню, как они первый раз налетели – нас увели, а я шел и думал только: поля-то целы остались, не потоптали, не сожгли, тем, кто остался, будет, чем прокормиться! – Он помолчал. – Я так думаю, это другой кто. А кто именно, того не ведаю…

Жить на старом месте было нельзя, и парень подался обратно в Тао Гарти. Со знаком его легко пропускали, он нанимался на работу тут и там, чтобы не умереть с голоду, искал, где бы поселиться. И в очередной деревушке увидел вдруг рабыню хозяина постоялого двора. Увидел и ахнул – это была девчонка из его деревни, на которой он мечтал жениться. Мечтать мечтал, а замуж за него семья бы девку не отдала, они богатые были, а он так, голытьба. Но тут уж… С хозяином девки уговорился, что вернется за ней, а сам отправился обратно в рудники, наниматься на работу. Полутора лет хватило, чтобы собрать выкуп за девицу, добавил немного на обзаведение, женился, и вот с тех пор живет тут, в Тао Гарти, и горя не знает. То есть, конечно, если господин воевать изволит, то припасами немалую дань сдерет, но это терпеть можно…

– Опять же, – сказал дядька Брон, – землица богатая, по два урожая в год, шутка ли? То колдовство, конечно, ну да тут все что-то умеют. Вон, жена моя, и то выучилась! Гляньте-ка…

Шура повернулась – Брон указывал на роющихся в земле кур. Крупные, красивые… было в них что-то неуловимо странное. Приглядевшись, она поняла, что именно: крыльев у кур не оказалось вовсе, зато ног – целых четыре!

– Очень она ножки любит куриные, – пояснил мужичок. – А я потрошка люблю, так у этих и потрошка покрупнее будут!

Странно, но уродцами куры не выглядели. Деловито копошились, толкались с обычными своими товарками, клевались, звонко кудахтали. Петух, здоровенный, с пышным хвостом и ярким гребнем, важно прохаживался, поглядывал на людей искоса…

– А кто были те всадники? – решилась Шура. – Мы испугались, как увидели, спрятались…

– А, то дорожная стража, – пояснил мужичок. – Завсегда по дорогам разъезжают, в любую погоду, глядят, что где не так. Видала, у одного на плече птица?

Шура подумала и кивнула – была у третьего, на сером коне, птица, довольно большая.

– Как что неладное заметят, живо ястребка наладят в замок с весточкой, – с удовлетворением заметил Брон. – Чтоб господин знал. Ну и там уж решал, что делать… В дорожники молодые парни охотно идут, да. Но охальники же! Сегодня здесь, завтра там, подол девке задерет и забудет тут же! На это уж управы не сыщешь… А тут, говорят, случилось что-то, так их еще больше шастать станет!

Переглянувшись с Сашей (хотя видел ли он ее, девочка не знала), Шура решила, что выведали они достаточно.

– Пора нам, – сказала она осторожно. – Спасибо вам за угощение, как и благодарить, не знаю…

– Ничего, – махнул рукой Брон. – Сам такой был, уж знаю, каково голодному на дороге… А то оставайтесь ночевать?

– Светло еще, мы много пройти сможем, – помотала головой Шура.

– Тогда вот на дорожку возьмите… – Брон рысцой отправился к дому, вернулся с узелком. – Немного, но…

– Вовек вашей доброты не забыть! – искренне сказала девочка, принимая дар. Что там, она не знала, но пахло определенно съестным. – Прощайте!

– Найдете своих, уж зайдите, скажите! – прокричал им вслед мужичок. – А то сердце не на месте!

Отойдя от околицы, Шура отдала Саше очки, и тут уж они припустили со всех ног, скатились кубарем в овраг…

– Ну Шурка! – захлебывался восторгом Семенов. – Ну ты даешь! Прям шпионка! Он сам все рассказал, спрашивать не пришлось!

– Да мы вообще-то за едой ходили, – напомнила Шура и сунула ему узелок, – а не за информацией. Но узнали кое-что, ура нам! Пошли к нашим, они там оголодали уже, наверно…

Она здорово приободрилась, удостоверившись, что здесь, в Тао Гарти, живут точно такие же люди, как и в землях Светлых, даже выходцы оттуда. Не чудовища какие-нибудь, обычные крестьяне! Может, хозяева у них и монстры, но те, кого сегодня видела Шура, ничем не отличались от людей, которые встречались им на пути к Холму!

– Шурка, это же ужас, что такое, – сказал Саша, страдальчески морщась.

– Ты про что? – спросила она, отцепляя от одежды колючие ветки. – Где там ужас? Люди как люди…

– Ну да, в том-то и кошмар! – горячо заговорил он. – Ты только подумай, как им мозги промыли, если они, вместо того, чтоб дома остаться, сюда вернулись! И стали в Тао Гарти жить! С теми, кто их в плен брал и деревню их жёг… Это, наверно, татуировка, – решил Саша, – она волшебная! Кому достанется, тот и станет рабом навеки!

– Дурак ты, Семенов, – устало сказала Шура, но больше ничего говорить не стала.

Какие там татуировки, кому надо привязывать намертво простых крестьян таким замысловатым способом? Тут земля хорошая, владелец за ней смотрит, стража по дорогам разъезжает, так чего же еще нужно простому человеку? Чтобы не приходили чужаки, не жгли, не разоряли, вот и пристроились, где потише, и что, укорять их за это, что ли?

А те, что живут в Фао Вианти? Которые, по словам Нитмайи, живым заслоном встают, не дают подобраться к хозяину? Добровольно они это делают или их действительно околдовали? Ведь не разберешь… Может, думают, со Светлыми в хозяевах хуже жить будет? Ответа Шура не знала, а гадать смысла не было!

– Ничего я не дурак, – обиделся Саша. – Жил бы этот дядька Брон у себя дома, и…

– И не женился бы на той красотке, потому что семья у нее богаче, и вообще так и остался бы нищим, – заключила она. – Слушай, Семёнов! Если кому мозги промыли, то это как раз тебе! Чего тебе Джамдир наговорил?

– Того и наговорил, – насупился Саша, – что Тёмные любят хорошими прикидываться. Много уже, кого обманули! Вот ты тоже попалась! Откуда тебе знать, что этот дядька тут же страже не сообщил, что нас видел?

Шура вынужденно замолчала. И правда, откуда ей знать, что дядька Брон так уж хорош, что не доложит немедленно тем веселым ребятам в черной форме о подозрительных подростках?

– Ладно, – сказала она, – еда есть, и то хорошо. Пошли обратно…

Назад вернулись без приключений, только Саша чуть не провалился в какую-то яму, но вовремя уцепился за Шурину руку – та вытащила.

– Наконец-то! – встретила их Нитмайя. – Заждались уже! Что там?

– Да ничего, – ответила Шура. – Деревня как деревня, люди как люди, только куры от четырех лапах! Вот, поесть дали…

Она протянула узелок, женщина живо его распотрошила, заулыбалась весело.

– Хлеб, сыр, даже вяленого мяса немного, яйца вареные, – сказала она, – на пару дней всем хватит!

– Нас там накормили, – не смолчал Саша. – Так что мы можем и не ужинать!

– Ну нет, – ласково ответил Джамдир, – так нельзя. Вы дети, вы еще растете, а потому получите самое лучшее! Мы же, взрослые, можем и потерпеть, верно, Нитмайя?

– И то правда, – согласилась она. – Я дня три могу вовсе не есть, чего уж там!

Шура только вздохнула. Кто разберет этого мага, может, он способен вообще не есть, но вот Нитмайя…