1

За окном лил дождь, как обычно в это время года, Текс Нортон сочинял очередной отчет и мечал об отпуске. Увы, отпуск светил ему еще не скоро, а только через полгодика. И то, если шеф найдет ему замену на это время, потому как Дженкиса с неопытной ард-Дин вдвоем ни к какому серьезному делу не приставишь, им нужен третий. И как они еще с этим третьим уживутся…

Сам-то Нортон уже попривык к девушке и признавал за ней определенные достоинства. В общем, она могла вырасти в хорошего зиппера – знаний, упорства, упрямства, воображения Эл хватало, только опыта было маловато. Ну да опыт – дело наживное!

Коллеги, правда, первое время фыркали и деланно серьезным тоном спрашивали, каково Тексу с Полом в роли воспитателей детсада? Подшучивали, словом, по-всякому, как принято обычно в почти исключительно мужском коллективе. Нортон отмахивался, Дженкис отшучивался – он за словом в карман не лез, а их напарница сама могла за себя постоять. Постепенно к ней привыкали, но до «своего парня» ей было еще далеко… Поимка эксгибициониста ей, конечно, зачлась, но это было мелкое дельце, да и повезло просто, сочли коллеги. В приключении с монстром из-под холма главную роль, как все считали, играл Текс, ну а информация о деле донного мусорщика вообще не была доступна широкой общественности.

Словом, покамест девушка проходила в управлянии по разряду забавных недоразумений, но ее это не особенно задевало, либо же она успешно делала вид, будто не задевает…

Тренькнул вызов, и Нортон поспешил отключить комм, но не успел – Дженкис славился отменным слухом, а его оттопыренные уши, как локаторы, улавливали все подозрительные звуки в радиусе нескольких десятков метров вокруг.

– О-о-о, кажется, тебя можно поздравить? – протянул он премерзким голосом, а Текс обреченно сказал:

– Остань.

– Ну ладно тебе, тут все свои! – подскочил на месте Пол. Чем-то он напоминал кузнечика, наверно, длинными конечностями и способностью к бесконечной трескотне. («Спасибо, не медведку», – думал теперь Текс, придя к такому сравнению.) – Поделись, кто на этот раз? А хотя какая разница… Это ж юбилейный, двадцатый! Пойду парням скажу, пускай проставятся…

– Стоять! – рявкнул Нортон, и вовремя – его рык остановил напарника на низком старте.

– Уже и пошутить нельзя, – с упреком произнес Пол и, судя по тому, с какой скоростью замелькали его пальцы, принялся рассылать сообщения всем сослуживцам. Это в нем было неистребимо.

– А что случилось? – поинтересовалась Эл, которая ненадолго отлучилась из кабинета. – Почему вы так кричите?

– Я не кричу, это Текс вопит, как потерпевший, – живо сказал Дженкис. – Он у нас стеснительный, видишь ли!

Нортон тяжело вздохнул. Назвать стеснительным человека его характера, роста и комплекции… Ну, это все равно что сказать о носороге, будто он – крайне застенчивое животное!

– Я не стеснительный, но, знаешь, надо все-таки берега видеть, – в очередной раз повторил он, прекрасно зная, что это бесполезно. – Это личное дело, в конце-то концов!

– Не личное, а общественное и даже общественно-полезное, – уточнил Пол и добавил, обращаясь к девушке: – У Текса очередной ребенок родился, а он норовит отмазаться и замолчать это дело!

– О, поздравляю, – серьезно сказала она. – Мальчик или девочка?

– Неважно, – хмуро ответил он. – И не надо больше об этом, очень прошу!

– Наверно, непросто кормить семью на жалованье зиппера… Пол, а почему ты смеешься? – нахмурилась она.

– Нету у Текса никакой семьи, кроме родителей! – выговорил тот сквозь приступы хохота.

– А как же…

– Он у нас почетный донор, – всхлипнул Дженкис и вытер слезы с глаз. – У него ГСЗ – зеленее некуда, он нарасхват…

– А, вот в чем дело! – весело произнесла Эл и устроилась на своем месте. – А почему об этом нужно умалчивать? Хорошее же дело и, как Пол сказал, общественно-полезное!

Текс почувствовал, что у него начинают гореть кончики ушей.

– Ну вот такой уж он скромняга, – вздохнул Пол. – Это у него двадцатый отпрыск только с той поры, как мы начали вместе служить, я считал.

– Да, я имел глупость проговориться, что мне приходит сообщение, когда… гм… дело заканчивается успехом, – не выдержал Нортон. – И нет, я не знаю, кто и у кого родился. Там просто текст – «Поздравляем, вы стали отцом!» Считается, это мотивирует и вдохновляет. И вот кто меня за язык дернул сказать, что это за сообщения такие?! Теперь Пол их отслеживает…

– Так вы сигнал смените, – посоветовала девушка. – Чтобы сходу не понятно было, от кого вызов.

– Не выйдет, это системное сообщение, – мрачно ответил Текс, но снова не удержался и злорадно добавил: – По счастью, ночью Пол за мной обычно следить не может, поэтому немного обсчитался!

– Ты подлый и коварный тип, – беззлобно произнес тот. – Ну… плюс-минус десяток, а из посчитанных мною двадцатый – все равно юбилейный, так что с тебя угощение!

– Кофе, может, тебе куплю, – фыркнул Нортон. – И хватит уже. Сидишь себе спокойно и сиди!

– Так и ты бы сидел, кто тебя на донорский пункт гнал? Как тебя вообще допустили, ты ж куришь, как паровоз!

– Потому и курю, чтобы больше не звали, – ответил тот. – А тогда… Ну, думал, как вот приду на службу, все дела раскрою, всех преступников переловлю! У тебя будто не так было? Ну а это из той же серии – когда я еще женюсь, если вообще соберусь, неизвестно, а так от меня порядочная польза, раз генетический статус здоровья аж зашкаливает… Тьфу ты, десять лет уже прошло, а… – тут он смешался.

– Ну, по молодости мы все… активные, – хрюкнул Пол. – Сколько там миллионов… э-э-э… Короче, много. Надолго хватит. Мы на пенсию уже выйдем, если доживем, а тебе все будут сообщения приходить!

– К тому времени и получше доноры найдутся. Ну что ты ухмыляешься? Ты хотя бы кровь сдавал?

– А как же, – довольно ответил Дженкис. – Аж два раза. Давно, еще когда учился, чтоб на еду хватило. А что до остального, то на это я не гожусь – у меня ГСЗ желтый с легкой прозеленью, таких на двенадцать дюжина…

– А у меня зеленый в желтизну, – вставила вдруг Эл. – В пределах допустимого отклонения, но… ограничения по репродуктивной части имеются. Даже «чистая линия» не спасает.

– Значит, не быть нам с тобою вместе! – с тяжелым вздохом сказал ей Пол и утер несуществующую слезинку.

– Ну почему, можем и совпасть, – пожала плечами девушка. – Но ты вроде бы не собирался обзаводиться спиногрызами, ты их так называешь? Нет? Ну тогда это для тебя вообще не актуально. А если вдруг все-таки надумаешь и встретишь девушку с неподходящим ГСЗ, позовешь Текса в качестве… м-м-м…

– Производителя, – подсказал Дженкис и снова захихикал. – Может, он ради такого дела даже курить бросит, хотя бы ненадолго!

– Я вас обоих убью, – пообещал Нортон, стараясь не прислушиваться к болтовне напарников. – И тебя, Пол, первым. С особой жестокостью. Я знаю методы.

– Нас нельзя убивать, шеф не одобрит, – тут же отреагировал тот.

– Одобрит, еще и поучаствует. А Либби поможет спрятать улики.

– Какие улики? – вклинился Барнабас, против обыкновения заглянувший к подчиненным лично. – Чем вы тут заняты?

– Текс продумывает план убийства нас с Эл, – пояснил Дженкис. – Вы присоединяйтесь, сьер, свежий взгляд – это дело! Опять же, у вас есть связи, поможете избавиться от тел…

– Да что от них избавляться, сдать Либби, она эти тела за пару дней потеряет вместе со всеми документами… – пробормотал тот. – А я вас потом спишу, как пропавших без вести во время выполнения особо опасного задания, вот и все.

– А вы со знанием дела говорите, сьер! Приходилось уже?.. – Пол выразительно подвигал бровями.

– Практически – нет. А теоретически мы с Либби эту процедуру давно отработали, – пресерьезно ответил Барнабас и погладил лысину. – А то мало ли, вдруг пригодится?

По шефу никогда нельзя было понять, шутит он или говорит серьезно, поэтому даже Дженкис предпочел умолкнуть.

– Вот всегда так, зайдешь на пять минут, а вы заговорите до беспамятного состояния, – добавил Барнабас. – Я уже забыл, чего от вас хотел.

– Может, на дело послать, сьер? – спросил Пол, указав на монитор, на котором светился сигнал вызова.

– Ты его первый увидел, значит, он ваш, – невозмутимо ответил шеф. – А я вообще-то просто шел мимо и решил поздравить Нортона лично.

– Вы-то откуда знаете?! – взвыл Текс и свирепо уставился на Пола, а тот только развел руками, мол, сам не понял, в чем дело.

– Что значит, «откуда я знаю»? Я твой начальник, между прочим, и результаты плановой аттестации вижу первым. Поэтому поздравляю с прибавкой к жалованью… детектив первого класса!

– Правда, что ли? – выговорил Текс и зачем-то встал навытяжку. – Спасибо, сьер! Рад стараться!

– Благодарю за службу, – ухмыльнулся Барнабас и уже от дверей, обернувшись, сказал: – Вызов-то примите! Все экипажи на выезде, а вы прохлаждаетесь…

Нортон мрачно посмотрел за окно. Дождь лил стеной, и высовываться наружу решительно не хотелось.

– Что там? – спросил он напарника.

– Убийство, – ответил тот. – Женщина средних лет, задушена, по предварительной оценке, около суток назад. Тело спрятано в подсобке в подвале клиники, нашел его уборщик, когда зашел туда за каким-то инвентарем.

– Ну, хоть под крышей… – философски произнес Текс и потянулся. – Едем, что время тянуть! Досье по пути изучим.

– Поехали, сьер детектив первого класса, – ухмыльнулся Пол и полез под стол искать зонт. – А что, мы теперь можем рассчитаться на первый-второй-третий, очень удобно! И если мне кто-нибудь что-нибудь скажет про дискриминацию по половому признаку… Ай!

– Что у тебя там? Мышеловка? – поинтересовался Нортон, когда напарник вынырнул из-под стола, тряся кистью руки.

– Да нет, у зонта контакты отходят, током долбанул, – огорченно ответил тот. – Надо в мастерскую занести, а мне все недосуг. Придется под твоим прятаться.

– Пол, у меня запасной есть, – сказала Эл и бросила ему узкий футляр. – Он маленький, конечно, но на тебя хватит.

– Вот спасибо! – обрадовался Дженкис, включив прибор на пробу. – Да, Текс под таким точно не уместится, а мне в самый раз макушку прикрыть…

– Вы так и будете трепаться, пока я в дверях стою? – спросил Нортон. – Живо на выход!

 

2

Дождь хлестал так, что автомобильные «дворники» не спасали, вода струилась по лобовому стеклу сплошной серой пеленой, а порывы ветра, казалось, так и норовят скинуть машину с дороги. Текс подумал-подумал, да и передал управление автопилоту, потому что попросту ничего не видел перед собой.

Добираться до места пришлось вдвое дольше обычного – даже с поправкой на шторм навигатор сильно польстил дорожной обстановке и возможностям заслуженного автомобиля.

– Вроде доползли… – произнес Текс, приопустив стекло со своей стороны, но тут же отшатнулся – в лицо полетели холодные брызги. – Так, выметаемся и живо на крыльцо, там навес здоровенный и вроде бы защитное поле установлено, вон, верхние ступеньки сухие!

– Знаешь, давай лучше подъедем вплотную, – попросил Пол. – А то вон, гляди, вдоль этих ступенек вода течет, как река в разлив. Мы-то перешагнем, а Эл что, на руках переносить?

– Можно и на руках, дел-то… – буркнул Нортон, но выполнил просьбу и подвинул машину, взобравшись левыми колесами на ступени. – Вылезайте.

Благополучно миновав несколько мокрых ступеней, по которым с веселым журчанием текла вода, они наконец оказались под навесом и выдохнули с облегчением. Все-таки стихия в Вайпертоне могла разыграться не на шутку…

– «Возрождение», значит, – вслух прочитал Дженкис вывеску над широкими дверьми. – Центр номер двадцать три. Текс, это в такой роскошной конторе ты биоматериал сдавал?

– Нет, не в такой, – мрачно ответил тот. – В лаборатории. Если хочешь, я тебе потом наедине расскажу, несколько это приятная процедура и как именно ее проводят. И нет, это делают не хорошенькие медсестрички в кокетливых халатиках. А теперь умолкни и думай о деле!

– А что о нем думать, если мы еще ничего не знаем? – резонно возразил тот, но все-таки замолчал.

Холл медицинского центра оказался просторным, но на удивление уютным, и не создавал впечатления присутственного места. Здесь были удобные уголки ожидания с мягкими диванчиками и визорами, разгороженные аквариумами и пышно разросшейся зеленью в кадках («Наверняка гипоаллергенной», – подумал Текс), гладкое матовое покрытие пола заглушало шаги, а переговоров с администратором не было слышно из-за матовых перегородок. Очевидно, тут дорожили клиентами в прямом и переносном смысле слова: Нортон слышал, что цены на некоторые процедуры у «Возрождения» в разы выше, чем у конкурентов, но и качество безупречное, и гарантии отменные.

– О, я уж думал, вы застряли, – встретила их Джейн Либерман, ведуший эксперт, когда они пересекли холл. – Я думала, утону по пути! Никто прогноз не видел, долго еще лить будет?

– Не меньше недели, – выговорил Дженкис, чихнув. – Но ты же знаешь, Либби, метеорологи ошибаются не с прогнозом, а «с местом и временем».

– Я знаю только то, что твои шуточки заплесневели еще в прошлом веке, – ответила она с тяжелым вздохом. – Идем, пока тело не увезли. Там, конечно, мои ребята уже все засняли и описали, но вы уж посмотрите свежим взглядом…

Подсобка, где нашли убитую, располагалась на минус третьем этаже, и жара там стояла такая, что Текс невольно дернул молнию, расстегивая воротник кителя – жару он терпеть не мог, особенно в сочетании с духотой.

– Оценил, да? – скосила Либби на него карий глаз.

– Думаешь, труп нарочно тут спрятали, чтобы затруднить тебе работу? Поди узнай, когда именно ее убили…

– По времени разброс не такой уж большой. Полсуток или около того, – серьезно ответила эксперт. – Прочтите данные-то, пока мы тут не испеклись!

– Беата Польна, – озвучил Дженкис, ткнув пальцем в развернувшийся над его запястьем экран. – Из Федерации, что ли?

– Нет, дальше читай, ее предки давным-давно в эти края перебрались, – поморщилась Либби, обмахиваясь платком. Ей, с ее внушительной комплекцией, явно было некомфортно в этой душегубке.

– Ага… Так, сорок три года, главврач центра № 23 корпорации «Возрождение», назначена на должность меньше двух месяцев назад, – добросовестно воспроизвел тот. – Ну, тут все ее заслуги, регалии, публикации… Ага. Значит, прежний главный ушел на заслуженный отдых, его место заняла убитая. Сотрудников еще не опрашивали?

– Нет, конечно, – фыркнула Либби и снова вытерла лоб. – Вас ждали, во-первых, во-вторых – у нас своих дел невпроворот, а в-третьих, тут сейчас и нет никого, кроме дежурного администратора, дежурной же смены врачей и того самого уборщика.

– Ясно… – Текс потер лоб. Судя по всему, ночь обещала быть бурной. – Тогда давайте взглянем на убитую да выберемся отсюда, а то меня самого сейчас тепловой удар хватит!

Беата Польна оказалась симпатичной рослой шатенкой, и при жизни она наверняка казалась намного моложе своих лет. Во всяком случае, по ее стрижке, маникюру и подтянутому телу было заметно, что она следила за собой. И то: когда то и дело выступаешь на международных конференциях, нужно смотреться выигрышно!

Сейчас, правда, убитая выглядела жалко, как любая мертвая женщина в обрывках когда-то дорогой одежды, растрепанная, связанная по рукам и ногам и втиснутая в тесное пространство между трубой отопления и шкафчиком для пылесосов и прочей уборочной техники.

– Мне кажется, или ее пытали? – негромко спросил Текс, невольно прижав к лицу собственный рукав. Запашок в подсобке стоял еще тот – задушенные люди не контролируют естественные отправления, вдобавок в такой жаре тело успело немного подпортиться. К тому же, очень сильно пахло какой-то химией, скорее всего, моющим средством.

– Не кажется, – серьезно ответила Либби. – Точно пока не скажу, но вон на руках и на груди заметны ожоги, лицо, сами видите, разбито, нос, скорее всего, сломан, а пальцы и плюсневые кости, – тут она указала на посиневшие и распухшие ступни Польны, – раздроблены. Явно при жизни. Точнее смогу сказать, когда мы доберемся до моей лаборатории, если не утонем по пути, конечно!

– Ясно, – кивнул Текс и огляделся. – Нашел ее, значит, уборщик?

– Да, он наверху ждет. Пришлось ему успокоительного вколоть, чтобы истерику не закатил.

– С какой стати?

– Да боится, что его обвинят, – пояснил Дженкис, взглянув данные. – Он из «третьих», и хоть с регистрацией полный порядок, ни в чем противозаконном не замечен, все равно за… испугался. Ну знаешь, «третьи» почти всегда считают, что зипперов хлебом не корми, дай пришить им мокруху или что похуже!

– А, ясно… – протянул Нортон. – Пусть тогда в себя придет, а мы пока осмотримся. Либби, твои уже закончили?

– Ага, – ответила женщина. – Трогать уже все можно. Но я тебе сразу скажу – на отпечатки не рассчитывай, тут все, включая тело, залито толстым-толстым слоем концентрированного дезинфицирующего раствора. Нет, если повезет, что-то мы да обнаружим, но, сдается мне, преступник был в перчатках. Хотя бы потому, что голыми руками эту химию трогать нельзя. Ее разводить надо в десятки раз. Говорю ж, концентрат. Вон пустая канистра из-под него.

– Я уж чую, – фыркнул Текс. – Только я решил, что это уборщик с перепугу разлил.

– Нет, он как раз за этой гадостью пошел, чтобы моющего робота заправить. Вошел и увидел картину… Хорошо, подсобка в подвале, а не на этаже, не то в центре начались бы массовые внеплановые роды после его воплей, – мрачно пошутил Пол. – Он так орал, что голос сорвал.

– Или выкидыши, – еще более мрачно добавил Текс.

Центр № 23 специализировался на пренатальном, натальном и постнатальном обслуживании прекрасной половины человечества. Здесь наблюдалось, проводило всевозможные процедуры от банальных анализов до ЭКО и серьезных операций множество женщин, здесь же вели беременности, здесь же принимали роды… Словом, центр был многофункционален, очень востребован, а очереди сюда, невзирая на отнюдь не низкие цены, выстраивались на месяцы вперед.

И вдруг – такое происшествие! Уже один факт убийства – да не кого-нибудь, а главврача! – на тщательно охраняемой территории центра должен был серьезно ударить по его репутации… в случае огласки, конечно же.

– Мы сами тут не надышимся? – проговорил Пол сквозь рукав, которым по мере сил прикрывал лицо.

– Можем, – жизнерадостно ответила Либби. – Так что давайте, закругляйтесь по-быстренькому, я вас наверху подожду. Нам выделили кабинет возле офиса главврача, это на пятом этаже. Кстати, мои ребята в этом офисе как раз работают. Подниметесь, увидите, какой там кавардак…

– Похоже, пытали Польну именно здесь, – негромко сказал Дженкис, когда она вышла. – Тут камер нет. А волочить сопротивляющуюся или, наоборот, бесчувственную, а то и мертвую женщину по коридорам чревато. Она ведь не худышка вроде Эл, а дама в теле. Кстати, записи с камер нам передали?

– А как же, – ответил Нортон. – Загружаются. Только давай-ка посмотрим их в кабинете, а то у меня уже башка кружится от этого аромата. Эл, а ты вообще выйди! Ты вправду мелкая, тебе, чтоб отъехать, крохотная доза нужна!

– У меня, Текс, респиратор при себе, как и предписано инструкцией, – ядовито ответила девушка из-за его спины. – Можете обо мне не волноваться.

Он не стал отвечать, не время было и не место затевать перепалку.

– Так… Характер травм нам Либби подробно опишет, но и так видно, что сперва женщину избивали, потом, очевидно, перешли к пыткам. Видишь, вон там на груди? Похоже на ожоги. Ну и ноги…

– Либби сказала, пальцы на руках тоже переломали, – добавил Дженкис. – Она так лежит, что не видно. А насчет ожогов не уверен, они могут быть от этой дезинфекции, она ж едкая, а на тело всяко немало попало.

– Либби уточнит, – повторил Нортон. – Так… Занимались этим, как мы считаем, здесь. Камер нет, вокруг никого, ночь. Стены толстые, можно хоть обораться, никого не дозовешься. Охрана на первом ярусе точно не услышит. Тревожная кнопка есть, но до нее добраться надо.

Текс задумался на мгновение, формулируя мысль, но Пол его опередил:

– А это ведь, хоть и подсобка, но замок-то в ней электронный. Чтоб его открыть, проксимити-карта нужна и код. Тут все-таки ядреная химия хранится, ее абы кому на руки не выдают. Я уже посмотрел, у этого уборщика инструкция на десять листов, раз в квартал – аттестация по технике безопасности, медосмотры…

– Зато и платят, наверно, порядочно.

– Ну да, для «третьего» особенно. Он за это место зубами держится, сам понимаешь, а тут такой пердимонокль! Понятно, парень в панике. Хотя какой он парень, – уточнил Дженкис, – дяденька. Ему под пятьдесят уже. Ну, вдвойне понятно! В таком возрасте, да с его анкетой новую работу поди найди, а у него семья имеется.

– Да ну? – удивился Нортон и тоже развернул экран. – Ты смотри-ка, и ребенок есть. Правда, ГСЗ оранжевый, ближе к красному, но и то прогресс!

– Так это же не его, – пожал плечами напарник. – Усыновленный. У пары с угрожающе-красным ГСЗ потомства быть не может, тебе ли не знать! Видимо, взяли отказника с пограничным значением. У него хоть какой-то шанс есть, вон, выбрал специализацию техника на планктонной ферме, все не ночным уборщиком впахивать…

– Да этот дядька не только уборщиком работал, он всю жизнь то по трудовым лагерям, то на расчистке развалин, то еще где, – вздохнул Пол. – Упорный тип. И характеристики со всех мест работы отличные.

– В ином случае его бы сюда не взяли, разве что по знакомству, и то вряд ли, – кивнул Текс. – Жена тоже, вижу, работала с ранней юности. И подзаработать они сумели, и жилье нормальное купили, и счет в банке имеется, иначе кто б им разрешил ребенка усыновить? Даже на «красных» желающих достаточно, не то что на «оранжевых».

– Давай мы это правда снаружи обсудим, – кашлянул тот. – Тут уже совсем дышать нечем, аж глаза слезятся!

– Да, идем…

В коридоре Текс глубоко вздохнул несколько раз, невольно чихнул и потряс стриженой головой.

– Ну и аромат… Пол, ты замок проверить не забудь. Я имею в виду, взламывали его или родной картой открыли.

– Без тебя разберусь, – хмыкнул тот, разглядывая что-то на своем экране. – Думаешь, карту взяли у уборщика? И код тоже выспросили?

– Код и подсмотреть можно, вряд ли он каждый день меняется. Да этот парень и записать его мог, если боялся позабыть. А карта… ты лучше меня знаешь, что перепрошить ее – раз плюнуть, если умеючи!

– А этот замок может открыть только определенная карта? – спросила вдруг Эл. – У этого уборщика ведь наверняка есть напарник. Здание же огромное, и хоть убираются роботы, их и заряжать нужно, и заправлять, и вообще присматривать, что они там наубирали…

– Угу, еще техобслуживание проводить… – пробормотал Дженкис, – но на это специально обученные люди имеются. Удаленная диагностика, это вот все… А ты к чему клонишь?

– Я хотела сказать, что открыть этот замок мог сам уборщик, его напарник или сменщик… и, может, их начальство? Как это здесь называется? Старший смены? У нас в управлении шеф же запросто заходит почти в любой кабинет, а тут как устроено? А охранники могут войти, если заподозрят… – Эл нахмурилась, – ну, скажем, что уборщик выпивает в подсобке?

– Хороший вопрос… – протянул Пол. – Так, данные я скачал, пускай перевариваются. Идем в кабинет, что мы стоим посреди коридора, как памятники?

Либби встретила их, как обычно, приветливо:

– Я уж думала, вы все там полегли в неравной борьбе с этой отравой!

– Не дождешься, – ответил Нортон, с трудом протиснувшись мимо монументальной женщины в кабинет, и с таким же трудом отвоевав себе место за столом (тот, правда, пришлось отодвинуть чуть ли не на середину помещения, иначе ноги не помещались).

Дженкис кое-как устроился рядом, а ард-Дин предпочла подоконник – ей там места вполне хватало.

– Ну что, – начала Либби, с комфортом разместившись в гостевом кресле. Бюст ее соблазнительно колыхнулся, а Текс невольно потер ребра, когда-то не выдержавшие близкого контакта с этой роскошью и чуточку треснувшие. – Ничем новым я вас порадовать не могу. Да, травмы прижизненные. Тело не волочили, по полу не валяли, скорее всего, истязали прямо там, в подсобке. Как ее туда доставили, второй вопрос. Имеются следы в дыхательных путях и на губах, вероятно, ей брызнули в лицо этим вот препаратом… – она указала на экран. – Название вам мало о чем скажет, но я ручаюсь, это дешево и сердито.

– Как хлороформ в старинных детективах, – не удержался Текс, а Эл, не так давно одолжившая ему электронную книжку, где хранилось много таких романов, весело улыбнулась. – Зажали рот и нос тряпкой, и всё, уноси готовенького клиента…

– Ага. Ну так работает ведь, а от добра добра не ищут.

– Хорошенькие у тебя представления о добре, – пробормотал он. – Но ладно. Что дальше?

– А то, что, если верить камерам наблюдения и системе безопасности, Беата Польна покинула центр в два тридцать ночи. Видео имеется, можете убедиться. Более того, она уехала на своей машине. Машины на парковке нет, а обнаружили ее на стоянке возле дома Польны, на том месте, где она ее всегда оставляла, – произнес Дженкис, вглядываясь в свой экран. – Польна вошла в дом, и, собственно, всё. Она жила в таунхаусе, там есть камеры снаружи, но не внутри, ясное дело.

– А черный ход имеется? – прищурился Нортон, снова вспомнив старые детективы.

– Как же без него, – ухмыльнулся напарник, снова и снова прокручивая видео. – Но там тоже есть камера. С заднего двора поутру подъезжает мусоровоз, вот, смотри…

– Ага, – оценил Текс, просмотрев запись. – И человеку ничего не стоит спрятаться за кустом, потом за этим самым мусоровозом, а потом, как ни в чем не бывало, выйти на улицу и поймать такси. Ну, если он знает, где расположена камера и представляет угол ее обзора. Ну а кто-нибудь и через живую изгородь может махнуть.

– Ты к чему клонишь?

– К тому, что Польна могла уехать домой, а потом вернуться.

– Почему же не на своей машине, да еще тайком?

– А это уже второй вопрос.

– Мальчики, – окликнула Либби, – не сходится. Она вышла из здания в два тридцать. В два пятьдесят семь – ночью дороги совсем пустые, а тут недалеко, – она приехала к своему дому и закрыла за собой дверь. А скончалась Польна, по предварительным данным, где-то около шести утра, плюс-минус час: преступник сделал все, чтобы осложнить нам жизнь – тут и химикаты, и жарища в этой подсобке…

– Но старушка Либби умеет творить чудеса, – ухмыльнулся Дженкис.

– Не я, а новое оборудование, – фыркнула та, сдув непослушный черный локон со лба. – Недавно поставили, нарадоваться не могу!

– Погоди, – поднял руку Нортон, – а где же она была все это время, если из своего дома не выходила… ну разве что тайком, с мусоровозом этим… он в пять приезжает, да? Ага… Но в центр она не входила! Так, Пол?

– Не-а, не входила, – покачал тот головой.

– А почему в подсобку никто не заходил с самого вечера? – спросила вдруг Эл со своего насеста. – Роботов-уборщиков так редко заправляют?

– Именно, – отозвалась Либби. – Розетки на каждом этаже есть, они сами подключаются, если нужно зарядиться, ну а моющего средства нужно всего ничего. В принципе, если бы не понадобилось заправлять парочку железяк, уборщик бы до вечера в подсобку не сунулся.

– Ага… – протянул Дженкис. – Так, Эл, ты спрашивала насчет сменщика этого дядьки? Нету у него сменщика. Не требуется он, тут все автоматизировано, а два раза в сутки проверить роботов может и один человек.

– А отпуск ему не положен, что ли? – удивилась Эл.

– Положен. Две недели. Тогда его заменяют временным работником.

– А, ясно…

– Так вот, он был в этой клетушке вчера в десятом часу вечера, когда зашел туда взять какую-то щетку, что ли? Ну, я так понял из записи его первичных показаний.

– Да, похоже, менял истершуюся, – кивнул Нортон, – это элементарно, тут технический специалист не нужен. Одну вынул, другую вставил до щелчка.

– Ну вот, он взял щетку и ушел, сменил, чтобы утром не возиться, да и пошел домой – у него рабочий день вышел, он и так задержался. Польны в подсобке, разумеется, не было, в десять вечера у нее только-только совещание окончилось, – задумчиво проговорил напарник. – После него она осталась в кабинете до полуночи, пару раз выходила, но возвращалась. Потом, видимо, увлеклась чем-то, опомнилась и в третьем часу, точнее, в два ноль семь собралась домой. Пока собралась, пока все закрыла, спустилась – вот уже и полтретьего. Это сходится. Видите, вот она входит в лифт на пятом этаже, а вот выходит на подземной парковке, садится в машину и уезжает.

– А что, охрана ее не проверяла? – спросила Эл.

– Так на парковку изнутри здания только по проксимити-карте можно попасть, иначе лифт туда и не спустится. Да еще код на выход надо знать. Ну а на выезде автоматический шлагбаум, тоже по электронному пропуску работает. Охранники-то только внутри здания имеются, и то… для видимости и для солидности, – вздохнул Пол.

– То есть Польна их миновала незамеченной…

– Как незамеченной? Камеры ее засняли… Эл Харди, прием! – пощелкал пальцами Пол, но девушка не отозвалась. – Ладно, очнешься – скажешь.

– Так вот, уборщик нашел Польну в десятом часу утра. Так-то он на работу является к пяти, но в подсобке ему делать было нечего, он проверял роботов по всему корпусу. И вот на втором этаже обнаружил, что парочку пора подзаправить, и пошел в подвал. А там такая картина… – Либби вздохнула.

– Уборщик… как его? Элай Кино, ага… Он точно ушел – это по данным его пропуска видно, и вернулся в то самое время, как и сказал. И до него подсобку открывали другой картой, – негромко произнес Дженкис и повернулся так, чтобы видно было экран у него на запястье. – Видите? Вот он в двадцать один ноль три заходит в подсобку, выходит через четыре минуты. А в двадцать минут десятого выходит через турникет, под носом у охраны, кстати.

– Кто же открыл дверь? – спросил Нортон.

– Как и предположила Эл, – не без удовольствия произнес тот, питавший некую слабость к девушке, – кто-то из начальства. Открывали универсал-картой, которые есть только у руководства центра, они дают допуск в большую часть помещений. Кроме, разве что, операционных, и то… У охраны тоже есть подобные, но именно что подобные. Просто так они в кабинет к главврачу не войдут, если что.

– И чья же это карта? – приподнялся Текс. – Она именная, я надеюсь?

– Конечно. Это была карта Беаты Польны, – вздохнул Пол. – И открыла подсобку она в два с четвертью. Ровно столько времени требуется, чтобы закрыть кабинет, войти в лифт и спуститься в подвал. Я проверил по записям. Вот, видно, как она входит в лифт. А вот – как она в два сорок выходит на парковке.

Нортон закрыл лицо ладонью и застонал.

– То есть, ты хочешь сказать, что Польна свернула совещание, чем-то долго занималась у себя в кабинете, потом спустилась в подсобку, а через полчаса уехала?

– Она бы не успела за это время. От лифта до подсобки еще дойти надо, дверь открыть, что-то там сделать, вернуться к лифту… Ну ладно, допустим, ночью его никто не вызывал, он оставался на месте… Все равно не сходится, если только Польна галопом скакала, что вряд ли.

– А почему в подвале нет камер?

– Есть, – качнул головой Дженкис. – Но не везде, а так, в узловых точках. И мертвых зон там хватает, я уже посмотрел. Вполне возможно, что Польна эти зоны знала… Кстати, уборщик кое на каких на записях светится, и время его появлений вполне сходится с нашими данными.

– Гм… извините, – сказала Эл, подняв руку, как примерная школьница. – Можно, перебью?

– Пистолета у тебя в руках нет, так что можно, – неуклюже пошутил Текс. – Что ты там надумала?

– Я не надумала, я увидела. Или мне кажется, что я увидела, – произнесла девушка. – Просто… по-моему, утром в лифт входит одна женщина, а выходит из него на парковке совсем другая. Пол, вы можете сличить их?

– Могу, но не здесь, – покачал он головой. – Поедем в управление, там нормальная аппаратура. Текс? Нам еще что-то здесь нужно?

– Да, знаешь, неплохо было бы уборщика допросить, – желчно ответил тот и взглянул на браслет. – А, нет, это откладывается, он в отключке. Его привезут в управление, как очухается, поговорим… Либби?

– Ну, возможно, мои парни переборщили с успокоительным, – серьезно сказала она, – но этот Кино так напугался, что…

– Ничего, – Нортон вздохнул. – Так, у нас еще имеются сотрудники, присутствовавшие на совещании. Они здесь?

– Да, ждут в переговорной. Только, Текс, ты еще в кабинет Польны загляни…

Нортон вздохнул и принялся выбираться из-за стола, предчувствуя, что их ждет очередной сюрприз, и не ошибся.

– Кажется, тут что-то активно искали… – пробормотал Дженкис, выглянув из-за плеча напарника.

– Да, кавардак знатный, – согласился Нортон, оглядывая разбросанные бумаги и вывороченные ящики столов. – Либби, как тут с отпечатками? Проверяли уже?

– Ага. Масса. В основном – самой Польны, ее заместителей, уймы другого народа, все здешние, у них в досье пальчики имеются. Другие, видимо, посетители. У нее и из министерства здравоохранения люди бывали, и подрядчики по поводу ремонта, да и пациенты заходили с какими-то проблемами или с благодарностями…

– Н-да, – оценил Дженкис фронт работ. – Установить, что пропало, если пропало… та еще адская работенка!

– Что вообще могли искать у главврача в кабинете? – прищурился Текс. – Точно не карты пациентов, они ведь не здесь хранятся, не так ли? Может, какие-то финансовые отчеты? Она, похоже, тоже любила с распечатками возиться, прямо как я…

– Думаешь, Польна напала на след махинаций в центре? И ее за это порешили? Но что даст распечатка, если оргинал где-то в базе имеется?

– Так из базы-то его и стереть можно, и подправить, тебе ли не знать? А тут какая-никакая, а улика.

– А бумажный носитель подделать – как два пальца… э-э-э… облизать, – вспомнил Пол о присутствии женщин. – Нет, если тут что и искали, то вряд ли бумаги. Ну, разве что письма… Или фотографии какие-нибудь.

– А скорее всего – какую-то вещь, – заключил Текс. – Может, носитель данных, а может, не знаю, кольцо или зажигалку с гравировкой. Судя по тому, как тут все прошерстили, вещь это явно небольшая. На что ставишь?

– На флэшку или диск, – тут же ответил напарник и плотоядно потер руки. – И в компьютере Польны мне бы надо как следует покопаться…

– Ну так приступай, – кивнул Нортон. – Посмотри, что там интересного. Потом езжай в управление, проверь записи с камер, а мы с Эл покамест побеседуем с коллегами убитой.

– Договорились. Если что найду, дам знать.

Нортон кивнул и, пропустив дам вперед, вышел в коридор.

– Либби, – начал он издалека, прижав руку к сердцу, – ты просто неподражаема!

– Я знаю, – ответила она без ложной скромности. – Не подлизывайся.

– И не думаю! Пожалуйста, дай заключение поскорее, не затягивай, а?

– Я никогда не затягиваю, Текс Нортон, – ухмыльнулась Либби и дернула его за форменный галстук, как обычно, съехавший набок. – Скоро все будет. Занимайся пока своими делами, а я займусь своими.

Она, махнув на прощанье, уплыла по коридору, а Текс посмотрел на Эл сверху вниз и сказал:

– Ну что, пойдем опрашивать публику?

Девушка кивнула.

– Делать это будешь ты, – огорошил ее Текс.

– Как – я?! – Эл даже попятилась. – Я этого никогда не делала, а тут такое происшествие, и…

– Боишься запороть? – он взял ее за плечо и повел в отведенный им кабинетик. – А ты не бойся. Я помогу, если что. И как это – ты никогда этого не делала? А с матерью того мальчика и его братом я, что ли, разговаривал? Ну то есть разговаривал, конечно, но основную работу сделала ты.

– Это потому, что ребенок меня не испугался, – серьезно ответила она. – А тут взрослые серьезные люди, да еще такое происшествие…

– Вот-вот. И увидеть кого-то вроде тебя эти взрослые серьезные люди вряд ли ожидают.

– Вы имеете в виду, кого-то настолько неубедительного? – прищурилась Эл.

– Ага, – довольно ответил Текс. – Они же не знают, что ты отличница боевой и учебной подготовки, и что голова у тебя варит… Ну а я изображу классического зиппера, как нас обычно представляют люди умственного труда.

С этими словами он распустил галстук, тщательно выправленный Либби, снова сдвинул его на сторону, снял китель, чтобы видна была наплечная кобура, и небрежно бросил его на стул, а в довершение всего расстегнул воротник форменной рубашки, закатал рукава и взъерошил коротко стриженные волосы. Вид у него, Текс знал, при всем этом становился совершенно зверским, особенно если еще прищуриться и жевать сигарету или там зубочистку, если вдруг собеседник попадется некурящий.

– А не вы ли на днях спорили с Полом о том, что игры в доброго и злого полицейского давно устарели, потому что все знают об этом фокусе и не попадаются на него? – спросила Эл.

– Ну, мы же так и не пришли к консенсусу, – ухмыльнулся Текс. – Вот и проведем эксперимент, посмотрим, работает это на нынешних продвинутых и подкованных во всех жизненных аспектах гражданах или нет. Ты девушка из хорошей семьи, образованная, тебе и карты в руки.

– Знаете, для того, чтобы кого-то озадачить, это вам надо играть роль доброго полицейского, – серьезно сказала она.

– Из тебя злой не выйдет, – не менее серьезно ответил он. – Неубедительно выглядишь. Хотя комический эффект будет шикарен!

– Думаете, я не сумею отыграть злого напарника? – сощурилась Эл. – Спорим?

– А давай, – согласился Текс. – Но начнем по поему сценарию, договорились? Народу на нас двоих там хватит. Входи в роль, да не забывай называться детективом!

– Это незаконно, – покачала она головой. – Я всего лишь стажер, и…

– Я беру ответственность на себя, – сказал он. – Давай, настраивайся, а я пока проинструктирую ребят, чтоб отсекали уже опрошенных от еще не охваченных, да и друг от друга тоже. Нечего им впечатлениями делиться!

 

3

Когда он вернулся, Эл уже заняла его место за столом, так что ему осталось только прислониться к подоконнику. Ну, оно и к лучшему: стоя Текс выглядел еще внушительнее, поскольку возвышался над среднетатистическими гражданами мужского пола минимум на полголовы, что уж говорить о женщинах!

– Запускай первого! – зычно приказал он, и полицейский, приставленный к дверям, отправился к приемной. Текс же, взглянув на напарницу, шепотом спросил: – Я достаточно мрачно выгляжу?

– Вполне, – серьезно ответила та. – Вам вот только подтяжек не хватает. И котелка.

– Подтяжки-то мне зачем?

– То есть котелок вас не смущает?

– Ну так зачем?

– А в старых гангстерских фильмах частенько мелькают брутальные типы вроде вас, тоже с засученными рукавами, с сигарой в зубах… вам пошла бы сигара, кстати! Но при этом они непременно в шляпах. И брюки у них с подтяжками.

– Надо будет прикупить себе такой костюмчик, – кивнул Текс. – Пол однозначно оценит. А теперь тихо!

Дверь после короткого стука отворилась, и полицейский впустил высокого темнокожего мужчину, совершенно седого, очень расстроенного с виду. Он явно хотел спросить что-то сразу, с порога, но наткнулся взглядом на Текса и осекся.

– Сьер Диего Мона? – негромко произнесла Эл. – Я Эл Харди, а это детектив Текс Нортон. Прошу, присаживайтесь.

– Благодарю, миз, – после некоторой заминки произнес тот, отодвинул стул и сел.

– Полагаю, вам уже известно о случившемся? – продолжила Эл.

– Я знаю только, что миз Польна убита, но как… – он развел руками. – Я приехал из мэрии, когда тут уже было полно полиции, и меня сразу же настоятельно попросили обождать в приемной.

– Сьер Мона, вы – главный финансовый специалист центра № 23, верно?

– Да.

– Скажите, а вы подчиняетесь главврачу?

– Хм… – тот задумался, явно прикидывая, о чем стоит говорить, а о чем нет. – Отчасти. У нас есть некий план, который спускают из штаб-квартиры, он рассчитан, исходя из средних показателей…

«По больнице», – едва не закончил Текс, но промолчал усилием воли.

– Вряд ли вас заинтересует эта кухня, – добавил Мона. – Слишком много нюансов, чтобы в двух словах описать всю систему взаимодействия.

– Систему я примерно представляю, сьер, – мягко произнесла Эл, – но вы не ответили на мой вопрос: вы подчиняетесь главврачу?

– Если речь идет о том, что необходимо закупить больше расходного материала, продуктов для кухни или срочно отремонтировать вышедшее из строя оборудование или аварийное помещение, то да, я могу принимать такие решения, – кивнул тот, помолчав. – У каждого центра имеется фонд, предназначенный для покрытия таких вот чрезвычайных ситуаций. Однако траты, превышающие лимиты, я должен согласовывать со штаб-квартирой. Они могут или перебросить нам часть средств из фондов других центров, или финансировать лично. Ну и, разумеется, если речь зайдет о покупке нового дорогостоящего оборудования, это потребует санкции руководства.

– То есть распоряжаться средствами фонда в обход вас никто не сможет? – спросила Эл. – Ну, скажем, закупать более дешевые препараты или аналоги, а по документам проводить, как дорогие оригиналы? Там сотня кредитов, здесь две…

– Вы что, на финансовые махинации намекаете? – удивился Мона. – Да нет, это исключено! Надо мной еще несколько проверяющих, и закупить что-то со стороны, подделать отчетность… Нет, нет, ерунда!

– Но вы ведь знаете, пусть и теоретически, как это можно проделать, разве нет?

– Я обязан знать слабые места подотчетной мне системы, – холодно ответил мужчина. – Именно ради того, чтобы иметь возможность пресечь любые мошеннические действия в зачаточном состоянии!

Тут Текс очень к месту гоготнул и пояснил, ухмыляясь во все тридцать два… нет, тридцать один зуб (все недосуг было починить выбитый):

– Хороший каламбур, братан! Учитывая специфику деятельности центра…

– Не вижу ничего смешного, сьер, – строго произнес тот, покосившись на зиппера. – И, миз, я не вполне понимаю, какое отношение ваши вопросы имеют к смерти миз Польны!

– Думаю, самое прямое… – протянула Эл, разглядывая что-то на экране своего браслета. Тексу с его места не было видно, что именно, угол зрения не позволял рассмотреть. – Миз Польна ведь была назначена сюда совсем недавно? И, полагаю, приняла дела у своего предшественника, как полагается, с полной инвентаризацией, сверкой отчетности и прочего?

– Ну разумеется, – недоуменно ответил Мона. – Я сам ей помогал. Прежде ей не приходилось руководить таким огромным центром, и многое было для нее не вполне… хм… очевидно.

– Вот об этом и речь, – загадочно произнесла девушка. – Значит, вы ввели ее в курс дела, я верно понимаю, сьер? Никаких неожиданностей, никаких недостач, нецелевого использования средств, расхождений… м-м-м… баланса, я правильно говорю?

– Конечно же, нет! – возмущенно отозвался он. – Я, знаете ли, не первый год заведую финансами, и могу вас заверить, в подотчетном мне центре все в полном порядке!

– Хорошо, сьер, – кивнула Эл, – полагаю, соответствующие специалисты проверят это, верно, детектив?

– А то, детка! – еще шире ухмыльнулся тот. – И, сьер, не надо лепить про всякие там финансовые тайны. Надо будет – санкцию на проверку получим, а?

– Конечно. Сьер, вы вчера присутствовали на совещании у миз Польны. Скажите, какие вопросы на нем поднимались?

– Совершенно рядовые, – покачал Мона седой головой, не задумавшись и на минуту. – Обсуждали ремонт в третьем корпусе, переоснащение операционных и боксов для новорожденных… в сущности, и все. Запись-то имеется, можно посмотреть.

– А почему совещание затянулось до десяти вечера?

– О, это сцепились О'Гризи и Венхайм, – ответил он и пояснил: – Руководители подразделений. Одна ведает ЭКО, второй – заведующий отделением хирургии. Каждый убеждал, что ему требуется дополнительное финансирование и прочее, приводили выкладки, схемы, графики… одним словом, это заняло больше времени, чем можно было предположить. Хотя бы потому, что миз Польна, как человек новый, старалась как следует вникнуть в ситуацию и подробно расспрашивала обоих, привлекая меня в качестве эксперта.

– И до чего они договорились? – поинтересовался Текс.

– Миз Польна попросила переслать ей все документы. На месте она ничего решать не стала, тем более, после рабочего дня голова, как она сказала, и так уже идет кругом.

– А вы не заметили ничего необычного в поведении этих двоих? – спросила Эл. – Отчего они так накинулись на нового главврача?

– Так именно потому, что миз Польну недавно назначили, и она еще не разобралась в местных подковерных играх, – усмехнулся Мона, сверкнув белоснежными зубами. – Вот и решили рискнуть, вдруг получится урвать кусок побольше? На прежнего-то главврача, бывало, где сядешь, там и слезешь, он прекрасно знал все здешнее хозяйство и мог разобраться, где действительно нужны вложения, а где руководитель направления просто хочет… как это модно говорить?

– Выпендриться? – подсказал Текс. – А в чем здесь можно выпендриться?

– Ну как же, сьер! – всплеснул руками финансист. – Новейшее оборудование, лучшее оснащение… И не столь важно, что меняли его два года назад, и все прекрасно работает, кое-где еще и гарантия не вышла. Зато на конференции или на корпоративе в «Возрождении» можно щегольнуть перед коллегами из других центров.

– Прямо как у нас, – хмыкнул Нортон.

– Думаю, это заложено в человеческой природе, – вздохнула Эл и добавила: – Пока достаточно, сьер.

– Я могу быть свободен? У меня была запланирована масса дел на сегодня, а тут такое… – Мона вдруг будто опомнился: – Так что же все-таки случилось с миз Польной?

– Пока мы можем повторить лишь то, что вам и так уже известно: она убита. Мы здесь именно ради того, чтобы выяснить, как это произошло.

– И почему, – добавил Текс. – И, сьер, будьте любезны обождать, пока мы закончим с опросом остальных… хм-м-м… сотрудников. Вас проводят.

Дождавшись, когда Диего Мона проводят из кабинета, он повернулся к напарнице и спросил:

– Это что за спектакль?

– Вы же велели мне быть доброй полицейской, – пожала она плечами. – Вот я и пытаюсь изобразить…

– Доброй, а не дотошной! Что тебя вообще в эти финансы понесло? У нас, вообще-то, первичный опрос, а не допрос! Ты разницу знаешь?

– Прекрасно, сьер, раз я не справляюсь, то теперь ваша очередь, – кивнула Эл и привстала, но он жестом усадил ее на место.

– Нет уж, мы договорились пополам их поделить… А следующая как раз миз О'Гризи, заведующая отделением ЭКО и сопутствующим. И еще раз: чего ради ты заговорила о финансах?

– Ну так Мона подтведил, что этот вопрос поднимался на совещании. Может, в этом причина? И еще он сказал, что Польна взялась досконально вникать в дела, как прежний директор. А вдруг это кому-то не понравилось? Вдруг именно на совещании всплыл какой-то факт, из-за которого…

– Хватит, фантазировать будешь в управлении! – поднял руки Нортон. – Нам надо закончить с опросом и возвращаться. К тому времени уже и Либби пришлет материалы, и Дженкис что-нибудь да выдаст… Эй! Давайте следующую!

В кабинет вошла элегантная миловидная женщина неопределимого возраста. Тщательно уложенные золотистые волосы модного в этом сезоне оттенка спелой кукурузы переливались в искусственном свете, а костюм дамы и ее неброские украшения Текс оценил примерно в свое месячное жалованье.

– Миз Лаура О'Гризи? – уточнила Эл. – Я Эл Харди, а это…

– Неужели Нортон? – перебила вдруг женщина, вглядевшись в его лицо, и Текс вздрогнул. – В самом деле! С ума сойти, как тесен мир!

– Очень рад встрече… – процедил он, но от дружеских объятий уклониться не сумел, пространства не хватило. От О'Гризи нежно и тонко пахло знакомыми духами, и Текс понял, что у него пылают уши. – Гм…

– Ты сильно изменился, – ласково сказала ему женщина, – надо же!

– В отличие от вас, миз, – сделал он неуклюжий комплимент, – вы обворожительны, как всегда.

– Так вы знакомы? – поинтересовалась Эл, с интересом наблюдавшая за сценой встречи. – А можно узнать, при каких обстоятельствах это ваше знакомство состоялось?

– Нет! – выпалил Текс, чем выдал себя с головой.

– Врачебная тайна, – мягко произнесла О'Гризи, присаживаясь. – Это было давно. Я тогда работала в другом центре и, уж конечно, не руководителем. Да и фамилию я сменила, когда вышла замуж второй раз. Столько событий, всего и не упомнишь! Однако Те… прошу прощения, сьера Нортона я не забыла, да. Нечасто встретишь такой энтузиазм у молодежи, а он сумел отличиться!

Нортон понял, что сейчас сгорит от стыда. Ард-Дин видела данные О'Гризи, видела, что та старше Текса на двадцать с гаком лет… Ну а в свете недавнего обсуждения, развернутого несдержанным на язык Дженкисом, наверняка сделала правильные выводы: встретился Нортон с этой женщине в таком же центре, только классом пониже.

Ну, он не солгал: десять с небольшим лет назад Лаура, тогда еще не О'Гризи, была ох как хороша… Текс и не подозревал, что женщины ее возраста способны на такое, да не просто способны, а дадут фору иным его ровесницам! Впрочем, он, как многие юнцы, полагал, что после тридцати и жить незачем, ну так Лаура опровергла это его заблуждение, и неоднократно, и длился этот бурный роман несколько месяцев.

А дальше… То у нее оказывалось работы по горло, то он ночевал на службе, потому что мечтал выбиться из простых сотрудников в детективы, а потом двинуться выше по служебной лестнице… Так все и сошло на нет, он и думать забыл о Лауре!

Это теперь Текс понимал, что Лаура просто аккуратно отдалилась от него, получив все, чего желала. Он-то по молодоти и глупости уже начал подумывать о том, как скажет родителям, что намерен жениться на ровеснице матери, но, слава всему сущему, до этого дело не дошло. Лауре это уж точно не было нужно, и она сумела остановиться вовремя. Ну а потом ему и вовсе некогда стало вспоминать об этом приключении…

И надо ж было им столкнуться снова! Да еще вот так!

– Так о чем вы хотели спросить, миз? – поинтересовалась Лаура, сполна насладившись его смущением. (Эл, похоже, злорадствовала, хотя и старалась не подавать виду.)

– Не могли бы вы поделиться, о чем шла речь на вчерашнем совещании у миз Польны?

– Да, конечно… Но, с вашего позволения, без подробностей, потому что если я начну объяснять, каковы наши взаимные счеты со сьером Венхаймом, мы тут заночуем. Собственно, – добавила она, – совещание потому так и затянулось, что миз Польна хотела вникнуть в суть наших претензий друг к другу.

– А в двух словах вы эту суть описать не можете?

– Могу, конечно, – улыбнулась Лаура и поправила золотистый локон. – У нас несколько различается подход к работе. Я считаю, что исправлять недочеты будущего человека можно и нужно еще на самых ранних стадиях эмбрионального развития, но это требует колоссальных вложений и по карману далеко не всем клиентам. Ну а сьер Венхайм полагает, что большую часть недостатков может исправить своим скальпелем. Только он всегда забывает, что это касается порока сердца, к примеру, но кое-что ему неподвластно! Гм… – она перевела дыхание. – Извините. Всегда увлекаюсь, когда поднимаю эту тему.

– А разве центры «Возрождения» не декларируют стопроцентный успех для всех воспользовавшихся их услугами? – спросила Эл.

– Одно дело сказать, другое – сделать, – серьезно ответила О'Гризи. – Стопроцентной гарантии никто не может дать. Я со своей стороны могу ручаться за качество подсаживаемого женщинам материала, но в процессе развития плода возможны любые неожиданности, не зависящие от действий моего подразделения. Но на этом этапе я уже передаю контроль коллегам соответствующих направлений.

– А вы не заметили ничего необычного во время совещания?

– Нет, все шло, как обычно, – пожала плечами Лаура, подумала и добавила: – Ну разве что сьер Венхайм увлекся. Если начать его расспрашивать, как сделала миз Польна, он может говорить часами!

– Ну а о самой миз Польне вы можете что-то сказать? – поинтересовалась Эл.

– Ровным счетом ничего, – после очередной паузы ответила та. – Две недели – слишком малый срок для того, чтобы составить мнение о руководителе. Могу отметить, что она не взялась перекраивать все по-своему, а постаралась сперва разобраться в текущей ситуации, вникнуть в детали, потому и созывала совещания чуть не через день.

– Вас это раздражало?

– Немного. Работы и так масса, а тут приходится вводить начальство в курс дела, – Лаура улыбнулась чуточку снисходительной улыбкой. – Но я не слишком переживала. Так всегда бывает, когда в коллективе появляется новичок. Верно, Текс?

– Несомненно, – процедил он.

– Ничего, что я так фамильярничаю при твоей коллеге?

– Миз, можете даже поцеловать его взасос, но только после того, как ответите на мои вопросы, – напомнила о себе Эл. – Мне показалось, вы не закончили излагать мысль. Насчет новичка в коллективе.

– Ах да! Я хотела сказать, что лучше уж потратить немного времени и быть уверенной, что начальник знает, хотя бы поверхностно, какова ситуация в центре, где необходим особый контроль, где имеются потенциальные проблемы…

– А они есть?

– Я выражаюсь фигурально, миз, – Лаура подняла руку с безупречным маникюром. – Я лишь хочу сказать, что руководителю нужно видеть картину в целом и, желательно, изнутри. Миз Польна пошла именно этим путем, и меня это порадовало, так что легкое разочарование от опоздания на романтический ужин я пережила без проблем, – закончила она.

– Воспитаем начальника в своем коллективе, – пробормотал Текс. – А если он пришлый, то перевоспитаем под коллектив, так?

– Совершенно верно, – улыбнулась О'Гризи.

– А вы не слыхали, миз, у нового главврача успели появиться недоброжелатели? Скажем, она кому-то перешла дорогу…

– Разве что сьеру Венхайму, – подумав, ответила Лаура. – Но он только грозится, мол, вот назначат меня руководителем, переделаю все по-своему… Это всего лишь слова. Свою операционную на начальственный кабинет он никогда не променяет. Ну и, конечно, он поворчал на тему того, каких юнцов нынче ставят на такие должности! Для него все, кто моложе пятидесяти – молокососы, – пояснила она. – А вас, уважаемые детективы, подозреваю, он вовсе не воспримет всерьез.

– Ничего, миз, в паре мы сойдем за взрослого человека, – ответила Эл и широко улыбнулась. – Полсотни лет на двоих у нас с Тексом наберется.

– Больше, – буркнул он.

– Благодарю за содействие, миз. Обождите, пока мы закончим с опросом, будьте любезны. Вас проводят, – отбарабанила Эл, дождалась, пока за О'Гризи закроется дверь, и выдохнула с облегчением.

Текс тоже выдохнул – он опасался, что Лаура может и впрямь поцеловать его по старой памяти, с нее бы сталось! Однако обошлось…

– Что-то не получается из вас злого полицейского, – сказала ему Эл.

– А из тебя доброго, – не остался он в долгу. – Что, махнемся?

– Ага. А то следующий у нас как раз сьер Венхайм, а ему под восемьдесят. Я такого мастодонта не потяну, – честно призналась она. – У меня и после О'Гризи руки трясутся.

– Ничего у тебя не трясется, – проворчал Нортон, меняясь с нею местами. – По мне, так нормально все прошло. Разговорить Лауру не каждому дано.

– Так она и не разговорилась, – Эл уселась на подоконник. – В смысле, наговорила много, но так… общими словами. Точно так же можно рассказать о том, что у нас в управлении делается, разве нет? Ну, как шеф на совещаниях три шкуры с заместителей дерет, выспрашивает, почему дроны и машины не починены, отчего труба течет, пять висяков с прошлого года на нас болтаются…

– Ну… да, пожалуй, – согласился Текс.

– А дальше я не стала расспрашивать, – добавила она. – Вы же сами сказали, это опрос, а не дознание. Пока, наверно, достаточно, как думаете?

– Ага, вполне, – ответил он и крикнул: – Эй, там! Пригласите сьера Венхайма!

 

4

Дитеру Венхайму недавно сравнялось семьдесят восемь, но выглядел он едва ли на пятьдесят с небольшим. Рослый, кряжистый, с когда-то смоляными, а теперь наполовину седыми волосами, он вошел и сразу заполнил собою весь кабинет. Во всяком случае, у Текса возникло такое ощущение.

– Зипперы, значит, по наши души, – проговорил тот, обстоятельно устраиваясь напротив Текса. – Ну-с, молодые люди, чем мы обязаны вашему визиту, я уже в курсе. Давайте-ка не будем тянуть время, задавайте ваши вопросы поживее, у нас работы по горло!

– Гхм… Я детектив Нортон, – отрекомендовался Текс, – а это детектив Харди.

Тут он сообразил, что Эл, хоть и представлялась, детективом себя не именовала. Лаура сама ее так назвала!

– «Чистая линия»? – спросил Венхайм, едва взглянув на Эл. – Ну надо же! Никогда вблизи не видел, а чтоб при таких обстоятельствах… – Тут он перевел взгляд на Текса и добавил: – Да и вы мне чем-то знакомы. Донор, я не ошибаюсь?

Нортон понял, что сейчас кого-нибудь пришибет. Мало было Лауры, теперь еще этот старый пень…

– Сьер, вы вот так, с одного взгляда способны распознать, к какому типу относится собеседник? – с неподдельным интересом спросила Эл.

– Поработайте в «Возрождении» с мое, миз, и не такому научитесь, – ухмыльнулся Венхайм. – Да и нехитрый это фокус. У вас внешность более чем характерная, так что либо вы сами из «чистой линии», либо потомок в первом-втором поколении. Ну а сьер Нортон… – он прищурился. – Если служит в полиции, значит, ГСЗ не ниже желтого. Судя по косвенным признакам – скорее, зеленый. А раз так, почти со стопроцентной вероятностью молодой человек был или являетя донором. Я прав?

Текс молча кивнул.

– Это вам нужно быть детективом, сьер, – широко улыбнулась Эл, сверкнув белоснежными зубами. – Впрочем, ваш опыт нам и не снился…

– Не надо грубой лести, миз, – усмехнулся Венхайм. – Я разбираюсь только в своей области знаний, а сейчас сделал простейшее умозаключение. Задавайте уже ваши вопросы!

– Конечно, сьер, – кивнул Текс и взглянул на свой браслет. – Скажите, после совещания вы сразу покинули центр?

– Нет, и вы прекрасно об этом осведомлены, потому что наверняка проверили данные с проходных, – живо отозвался тот. – И я скажу вам, почему задержался: я зашел в свой кабинет за зонтом, после чего спустился на стоянку и уехал домой. Давайте ближе к делу, сьер!

– Миз О'Гризи сказала, что совещание так затянулось из-за того, что миз Польна подробно расспрашивала вас, а вы…

– А я развернуто отвечал, – снова перебил Венхайм. – Да, так и было.

– Она упоминала о ваших разногласиях касаемо подхода к рабочему процессу.

– Не самому процессу, а общей концепции, – поправил тот. – Да, это так.

– А вы не могли бы в двух словах пояснить, в чем состоит различие между вашими позициями? – встряла Эл. – Для непосвященных?

Венхайм тяжело вздохнул и почесал подбородок.

– Вы, надо думать, биологию исключительно в школе изучали, и то по верхам? – спросил он.

Текс переглянулся с Эл и нехотя кивнул.

– Еще в рамках курса новейшей истории рассказывали о переходе к системе ГСЗ и связанных с этим проблемах, – добавила девушка. – Но в очень общих чертах. В смысле, предпосылки и так понятны – Война, ее последствия…

– Ну хоть на том спасибо, – провочал Венхайм, вздохнул и добавил: – Ну что ж… Если в двух словах, то внедрение системы ГСЗ было вынужденной мерой, повлекшей за собой серьезные протесты и волнения. Даже вспоминать не хочется, какими словами клеймили основателей проекта!

Текс поморщился, предвидя длиннющую и занудную лекцию, и старик, видимо, заметил эту гримасу, потому что тут же отреагировал:

– Молодой человек, я не собираюсь читать вам углубленный курс истории, этики и прочих сопутствующих дисциплин. Я хочу лишь убедиться, что вы в курсе основ и в состоянии понять мои слова.

– Конечно, сьер, продолжайте, – кивнул Нортон. Ему хотелось курить, но он решил потерпеть, чтобы не нарваться еще и на проповедь о вреде никотина.

– Так вот… – Венхайм свел вместе кончики пальцев. – Как вам, я надеюсь, известно, еще до Войны существовало множество генетических заболеваний различной степени тяжести: от таких, при которых человек был в состоянии жить сравнительно нормальной жизнью, до таких, с которыми ребенок доживал в лучшем случае до десяти лет, и то в непрерывных мучениях. Существовали и дефекты, устранимые хирургическим путем, но мы сейчас не о них.

– Но вы ведь хирург, – уточнила Эл.

– Да, я занимаюсь именно вторым вариантом, – кивнул Венхайм. – Бывает, скрининг показывает порок сердца у плода или еще какую-то патологию, которая вполне устранима еще до рождения или сразу после него, тут мне и скальпель в руки… Но мы сейчас о неизлечимых случаях. Тех, когда пациент с помощью безумно дорогой терапии может протянуть год – другой, но это время станет адом и для него, и для родственников. Или тех, когда этот пациент рождается, уж простите за прямоту, без малейших надежд на развитие. Я имею в виду умственное развитие, – пояснил он. – Ну а кое-кто и вовсе был способен существовать только на аппаратах.

– А эвтаназия как же? – удивилась девушка.

– Так она была разрешена лишь в нескольких странах, миз, а зачастую возможна только по воле пациента, – хмыкнул старик.

– Бред какой-то, – буркнул Текс, – а если пациент в коме и уже никаких осознанных решений принять не может? Или это ребенок? Или такой вот… гм… не развившийся человек?

– Кое-где работало согласие родственников, и то только для отключения аппаратов жизнеобеспечения, кто-то догадался оставить распоряжения на этот счет, – охотно просветил Венхайм. – Другие могли оставаться в таком состоянии годами.

– Что за бессмысленная трата ресурсов… – встряхнул головой Нортон. – Не лучше было потратить средства, уходящие на поддержку заведомо нежизнеспособного человека, на тех, кого еще можно вылечить?

– В те годы, молодой человек, за такие слова вас вполне могли бы забросать камнями, причем не где-нибудь в сети, а в реальности, – вздохнул Венхайм. – Но мы отклонились от темы. Я обещал обойтись без лекции, но что-то не выходит…

– Продолжайте, сьер, пожалуйста, вас очень интересно слушать, – попросила Эл.

– Вот бы мои студенты говорили так же! – усмехнулся тот и встал, чтобы налить себе воды из кулера. – Миз, вы не разрешите мне занять подоконник? Старая привычка, мне так удобнее вещать…

– Конечно, сьер! – она живо переместилась за стол, развернув стул так, чтобы видеть Венхайма.

– Так вот, – продолжил он, напившись, – как вы, я надеюсь, понимаете, родители, готовые заниматься безнадежно больными отпрысками, исчислялись десятками на сотни тысяч, если не единицами. Чаще всего такие дети рождались у малоимущих, которые не могли позволить себе потратиться на анализы, частые осмотры и прочее, и уж тем более – вкладывать бешеные суммы в инвалида, в операции, лекарства и терапию, прекрасно понимая при этом, что жить нормальной жизнью он не сможет никогда. И если дети с легкой степенью умственной отсталости, кое-какими синдромами, ДЦП, наконец, еще могли влиться в общество, то другие… – Венхайм развел руками, едва не облившись водой. – Если я вам назову число таких детей, брошенных на произвол судьбы в интернатах, детских домах, больницах, вы не поверите. А еще хуже было то, что выжившие продолжали размножаться и передавать свои заболевания – у кого они были обусловлены генетикой – дальше…

– Это что, никак не регулировалось? – нахмурилась Эл.

– Нет, конечно, – старик вздохнул. – Да даже и с тотальным контролем возможно всякое. Ну… вот вам недавний пример. Молодая пара, СГЗ у обоих «зеленый». Решили обзавестись потомством, анализы сдали, добро получили, а от дальнейших обследований отказались, решили положиться на природу…

– И?

– Родился мальчик. Совершенно здоровый, вот только без ног, – спокойно ответил Венхайм. – Это можно было отследить на ранней стадии развития, но, повторяю, они отказались от обследований. Итог – правой ноги у ребенка нет по колено, левой – по середину бедра. На его счастье, родители далеко не бедные, поэтому могут обеспечить ему киберпротезы… а менять их надо не раз в год, а намного чаще, дети очень быстро растут! Ему относительно повезло. Ну, разве что он сразу получил «красный» статус, а родители автоматически слетели из «зеленых» в «желтые». Но прежде… прежде его, скорее всего, оставили бы сразу после рождения, и не факт, что он дожил бы до совершеннолетия. И это он еще умственно полноценен…

Дитер посмотрел за окно и тяжело вздохнул.

– И что же случилось потом? – после паузы спросил Текс. – Я имею в виду, тогда, в прошлом?

– Катастрофа случилась, молодой человек, – вздохнул тот. – Да… И вот тогда-то и пришлось выбирать между так называемым гуманизмом и выживанием человечества. Звучит пафосно, а что поделаешь? По первости, конечно, старались спасать всех. Вообще всех. Но кто же мог предположить, что бедствие окажется настолько глобальным?

– Неужели не существовало никаких прогнозов на этот счет? Плана действий?

– Существовали. Но и они не могли учесть всего. – Венхайм помолчал и произнес: – Вот представьте, молодой человек, что вы – командир группы спасателей. Условия – хуже не придумаешь. Эвакуации подлежат дом престарелых, интернат для инвалидов, детский сад, роддом и жилые дома. Кого вы будете спасать в первую очередь в условиях нехватки ресурсов?

– Я… – начал было Текс, но тут же осекся. Он подумал о наиболее беспомощных, но… выручать сперва их следовало в обычное время, а не во время Катастрофы, как ни неприятно было думать об этом!

– Запнулись? – приподнял темные брови Венхайм. – Ясно теперь, каково приходилось тогда людям? А теперь поразмыслите здраво… Начнем с жилых домов: их оставляли напоследок, потому что те, кто был в состоянии эвакуироваться самостоятельно, уже это сделал. А кто не сумел… – Венхайм развел руками. – Остальных приравняем к кому-то из следующих по списку. Итак… дом престарелых. Там много лежачих, колясочников, впавших в деменцию… От испуга у многих начнутся приступы, всевозможные инсульты-инфаркты, панические атаки, а заниматься этим некому. Представили?

– Пожалуй… – пробормотал Текс.

– Отлично. Теперь инвалиды. Общая картина та же, только контингент в основном помоложе. Ну а кроме умственно сохранных инвалидов имеются и неадекватные. У этих тоже от испуга могут начаться припадки, а какой-нибудь психический запросто раскидает нескольких санитаров, если ему что-то взбредет в голову, и иначе, как грубой физической силой да спецсредствами, с ним не совладать, – говорил старик. – Есть время возиться с такими, успокаивать их? Да хотя бы связывать и забрасывать в вертолет?

– Наверно, нет, – признал Текс.

– Ну, дальше уж не буду вас мучить, – сказал тот. – Остались у нас роддом да детсад. Ну или школа. Кого в первую очередь вывозить?

– Детей? – осторожно предположил Нортон.

– Женщин, – в один голос с ним ответила Эл.

– И почему же, миз? – с интересом спросил Венхайм. – У женщины от потрясения вполне могут начаться преждевременные роды, выкидыш тоже может произойти…

– Если она выживет, сможет родить еще детей, – спокойно сказала она. – Да и не настолько хрупки женщины, как кажется, а если они еще и оберегают потомство, так и тем более. Младенцы могут не пережить транспортировки, хотя и они прочнее, чем принято считать. Ну а детей, которые уже ходят в сад, даже перепуганных, вывозить проще. Думаю, сьер Нортон может разом пяток ухватить, даже если они будут брыкаться и отбиваться.

– Сразу видно традиционное воспитание, – хмыкнул Венхайм. – Так и было. Спасали прежде всего жизнеспособных и перспективных… особей. Стариков, должен сказать, тоже эвакуировали: врачей, ученых… Думаю, это не секрет: у любого правительства имеется список граждан, которых нужно спасать прежде всего, любой ценой… Правда, это не было рассчитано на Катастрофу, но все равно как-никак сработало, хотя многих ценных персон и не досчитались впоследствии. Ну да от такого никто не застрахован.

– И что же дальше? – Нортон не выдержал и все-таки закурил, забыв спросить разрешения.

И даже не удивился, когда Венхайм тоже вынул портсигар с замысловатым вензелем и жестом попросил прикурить. У Эл тоже были свои сигареты, не фабричные, тонкие и душистые. Что общего она в них нашла с горлодером Текса, он так и не понял, а спросить все забывал.

– И как же больницы? – добавила Эл.

– Те, кто туда пришел на плановые операции, выздоравливающие, ходячие, в основном были эвакуированы, – негромко произнес старик. – А те, кто зависел от приборов… Достаточно скачка напряжения, сами понимаете. А уж когда начались веерные отключения… шансов просто не осталось.

– Ясно… – Текс невольно поежился – по спине пробежался табун ледяных мурашек.

– Ну а дальше… – негромко повторил Венхайм, пуская дым в потолок. – Когда немного разгребли эту срань… прошу прощения, миз. Так вот, вскоре стало ясно, что человечество, может, не настолько живуче, как тараканы, однако плодиться и размножаться не перестает ни в каких условиях, сколь бы скотскими они ни были. И того, что рождается в этих самых условиях, порой лучше даже не видеть…

– Радиация? – попытался щегольнуть знаниями Нортон.

– И радиация, и химия, и невесть что еще, – кивнул тот. – Давным-давно поля обрабатывали гербицидом от вредителей, а дети в итоге рождались без конечностей. Это было местной трагедией, а теперь распространите ее на весь наш шарик… Дети без конечностей, с лишними конечностями, без внутренних органов, иногда без кожи, без мозга, без костей…

– Пожалуй, достаточно, – сглотнул Текс, видя, как смуглая кожа Эл медленно приобретает пепельный оттенок. – Значит, тогда и был придуман Кодекс?

– Да, – ответил Венхайм и усмехнулся. – Мой дед стоял у истоков этой системы, так что я, можно сказать, наследственный палач.

Детективы молча переглянулись.

– А… как это было? – спросила Эл. – Извините, если задерживаем вас, но даже в академии этому вопросу уделяется очень мало времени, а для углубленного изучения проблемы, боюсь, нашего базового образования будет недостаточно.

– Образование тут совершенно ни при чем, миз, – серьезно ответил Венхайм, а Нортон невольно отметил, насколько у того яркие, совсем не старческие глаза. Говорят, работа с детьми омолаживает, может, в этом дело? – Все было очень просто, и как только нашелся человек, готовый отдать приказ, Кодекс вступил в силу. Для начала ввели обязательную проверку и регистрацию в Реестре – тогда он использовался только как база данных СГЗ. Тех, кто не желал сдаваь анализы или регистрироваться по личным или религиозным причинам, не принуждали. Им просто автоматически присваивали «угрожающе-красный» СГЗ с абсолютным запретом на размножение.

– И добро пожаловать в трудовые лагеря… – пробормотал Текс.

– Тогда это скромно называли «третьим миром», по аналогии с беднейшими странами до Катастрофы, – просветил Венхайм. – Пересмотр статуса был возможен только пять лет спустя и при наличии доказательств ценности данного конкретного индивидуума для общества. Это сработало.

– Но они ведь все равно продолжали размножаться, – негромко сказала Эл.

– Изредка, – кивнул тот. – К «угрожающе-красному» СГЗ прилагается обязательная стерилизация, вы разве не знали? Правда, и она не давала стопроцентной гарантии. Ну и… проституция процветала именно среди «третьих» и «красных». Теоретически они не могли иметь потомства, а еще им полагался бесплатный аборт в случае чего. Но не все пользовались этой возможностью, конечно, и ряды «третьих» пополняются до сих пор.

– Сьер, а вот здешний уборщик, – встрял Текс, – он ведь из «третьих», но у него есть ребенок!

– А, вы об Элае? Ну, это редкий случай… – Венхайм затушил сигарету. – Он сын «третьей» и «желтого». Понятно, какой статус он получил при рождении… Однако не оставил попыток выбиться в люди, и у него получилось. Сумел даже заработать на усыновление… Тут все ему помогали.

– А можно поподробнее об этом? – насторожился Текс. – Или это врачебная тайна?

– Что вы. Никакой тайны здесь нет, – сказал старик. – Элай работает в центре уже много лет, и, признаюсь, более надежного сотрудника мне видеть не доводилось. Жена у него тоже из «третьих», на фабрике работала, если мне память не изменяет. Ну и… – он усмехнулся, – добыли мы им по своим каналам отказника, этакий подарок на юбилей. «Желтая» девушка искала приключений, ну и нашла с каким-то безбашенным «красным». Скрывала до тех пор, пока не стало слишком поздно, родители заплатили немало, чтобы не предавать эту историю огласке. От ребенка она отказалась, конечно, его и забрал Кино.

– Я слышала, даже на «оранжевых» очередь усыновителей, – припомнила Эл.

– Я же говорю, коллектив клиники сделал Кино подарок, – серьезно сказал Венхайм. – У них с супругой как раз был юбилей свадьбы. Ну да, немного незаконно, но…

– Недоказуемо и не наказуемо, – закончил Текс. – Ну, вроде парнишка вырос достаточно здоровым, учится неплохо. И да, сьер, вы не закончили вашу лекцию.

– Уже не так много осталось, – улыбнулся тот. – Конечно, страсти кипели, создателей Кодекса в каких только «измах» не обвинили, но отыграть назад уже было нельзя. Конечно, говорили о том, что и до Катастрофы рожденные с дефектами порой становились гениями, но… Это ведь были единицы на сотни тысяч, если не на миллионы! Ну а после Катастрофы вопрос стоял о выживании человечества в целом, а не об отдельных особях, которые могли стать полезными членами общества, а могли и не стать, невзирая ни на какие усилия. Да и не было ресурсов на выхаживание и реабилитацию таких инвалидов…

– А как же генная инженерия? – снова попытался блеснуть знаниями Нортон. – Я читал, что попытки исправлять… э-э-э… словом, что-то там исправлять предпринимались еще до Войны.

– Попытки предпринимались, – кивнул Венхайм. – И даже успешные. Но, опять же, единичные. А после катаклизма часть данных оказалась утеряна, оборудование уничтожено… Те мощности, что удалось сохранить, использовали в других целях. Я повторяю – нужно было думать о человечестве в целом, а не об отдельных особях. И да, как это ни назови, а выбраковкой заниматься пришлось. Если раньше, скажем, дама могла сама решать, рожать ей ребенка с синдромом Дауна или нет, то теперь выбора ей не оставляют. Тот случай с безногим мальчиком – один на много тысяч, чаще все же удается выявить патологию на самых ранних сроках. И если она не подлежит исправлению, то… – он развел руками.

– Но как же…

– Вы опять о генной инженерии? Работы ведутся, – серьезно сказал Венхайм. – При ЭКО мы можем исправить большую часть недочетов, но до совершенства еще очень и очень далеко, а стоит это бешеных денег… Катастрофа прошлась по всем, и даже у самого здорового «зеленого» может вылезти… что-то не то, как у тех несчастных родителей. Вот когда станет возможно получить абсолютно здорового ребенка даже от «красных», тогда и будем говорить о победе науки, а пока, увы, нас спасает только тщательный контроль и своевременная ликвидация нежелательных последствий… Наши родители вовремя вспомнили о естественном отборе, и, как бы это ни было жестоко, Кодекс работает и по сей день.

– Благодарю, сьер, это было познавательно, – искренне сказал Текс, подавив желание поежиться: так просто и обыденно прозвучали в устах профессора слова «естественный отбор», «выбраковка» и «ликвидация». – Но мы несколько отклонились от темы беседы. Что вы можете сказать о миз Польне?

– Ничего особенно интересного, – покачал головой Венхайм. – Она показалась мне серьезным административным работником. Настолько серьезным, что не отказалась выслушать мои тезисы… примерно те же, что я изложил вам, и обещала подумать о моем проекте.

– Каком? – насторожился Нортон.

– Я давно предлагаю перебросить часть средств на развитие направления генной инженерии, о котором вы толковали, – пояснил тот, – на худой конец, на разработку искусственной матки! Но нет, дешевле использовать…

Он осекся.

– Что? Или кого? – прищурилась Эл и подалась вперед, сделавшись похожей на горгулью с фронтона какого-то древнего собора. Текс видел их на картинках, собор тот давно рассыпался в пыль. – Кого и для чего использовать, сьер?

– Вы ведь уже догадались, миз, – негромко произнес он. – Разве нет?

– Пока нет, – честно сказала она. – Но…

– Просмотрите финансовую отчетность повнимательнее, уважаемые, – сказал Венхайм и встал. – Больше мне нечего вам сказать.

– Благодарим, сьер, – ответил Нортон, поднявшись следом. – Вас проводят. Эй, там!..

Выпроводив старика, он посмотрел на напарницу.

– Что, появились идеи? – спросил он.

– Да, есть парочка, – ответила она, кусая кончик стилуса. – Но тут нужен Пол, я просто не умею анализировать такие массивы данных! У нас там еще кто-то остался?

– Ага, некто Ли Шуэн, здешний системный администратор. Звать?

Эл молча кивнула, но в опросе никак не участвовала. Ну а невысокий крепкий юноша с раскосыми глазами только и повторял, что он – работник исключительно технический, к ученым никакого отношения не имеет, что велено наладить – то и налаживает, а для чего используется то или иное оборудование, его вовсе не касается!

– Едем в управление, – сказал Текс, отпустив Шуэна восвояси. – Надумала что-нибудь еще?

– Пока нет, – сказала девушка.

Нортон заглянул в кабинет Польны, где все еще трудились эксперты (от него отмахнулись, дав понять, что работы еще непочатый край), вздохнул и кивнул напарнице на выход.

 

5

Служебная машина, доставив Дженкиса в управление, вернулась на автопилоте и дисциплинированно пристроилась на парковке чуть поодаль. На вызов она ответила звуковым сигналом и гостеприимно распахнула дверцы. Только вот дождь хлестал по-прежнему, и вода стояла уже вровень с нижней ступенькой парадного крыльца центра № 23.

– Н-да… – мрачно сказал Текс и принялся закатывать брюки. Потом снял мокасины и заткнул их за поясной ремень.

– Вы что, купаться собрались? – поинтересовалась Эл.

– Почти, – он сунул ей свой зонт. – Держи. Он большой, на обоих хватит.

– Ой… – только и произнесла девушка, когда Текс подхватил ее на руки, и раскрыла зонт.

Воды было по щиколотку, а то и выше, и брюки все-таки немного пострадали, но напарницу Нортон засунул в машину, не дав промокнуть.

– Не стоило беспокойства, Текс, – негромко сказала Эл, когда он включил обдув, чтобы высушить ноги.

– Брось, – буркнул он, пошевелив пальцами, и натянул мокасины. – В чем смысл намокать обоим, если есть возможность этого избежать? Или ты обиделась, что я так бесцеремонно?..

– Да не обиделась, что вы! Просто я ведь тоже могла разуться и добежать до машины, – улыбнулась она (Текс видел ее отражение в зеркале заднего вида). – Спасибо.

– Не за что, – ответил Нортон и включил автопилот. – Ну что, есть идеи насчет этого дельца?

– Не думаю, что они очень уж оригинальные… – Эл вздохнула. – Беату Польну убили и постарались тщательно спрятать. Если бы не уборщик, ее бы не скоро хватились. А к тому времени и Либби было бы сложнее проводить экспертизу, и следы, если они оставались, успели бы замести.

– И кто, по-твоему, убийца?

– Убийцы, – поправила девушка и облокотилась на спинку переднего сиденья.

– Почему ты так решила?

– В одиночку это провернуть почти невозможно. Нет, может, это был какой-то гений, но… – она покачала головой. – Я ставлю на подельников. Одновременно тащить Польну, открывать двери, обыскивать ее кабинет, а еще притворяться ею самой… Сами подумайте, кто бы сумел такое устроить?

– А ты уверена, что домой уехала не настоящая Польна?

– Почти уверена, – Эл уперлась острым подбородком в сложенные руки. – Но это еще надо проверить. Наверно, Пол уже что-то раскопал, как думаете?

– Он мог, – кивнул Текс. – А кто из этой компании показался тебе наиболее подозрительным?

– Ли Шуэн, – тут же ответила девушка. – Но он… м-м-м… очень явно подозрителен. Если записи с камер подделывали, то без него не обошлось, тут и думать нечего. Но ведь не он один имел доступ к системам слежения, разве нет?

– А? О чем ты?

– Я хочу сказать: если выяснится, что записи подделаны, то подозрение в первую очередь падет на Ли Шуэна, – пояснила Эл. – Он ведь дока по этой части! Но вовсе не обязательно быть таким специалистом, чтобы получить доступ к системам видеонаблюдения, и не нужно иметь специального образования, чтобы подправить кое-что в записях. Пол ведь умеет изменять настройки коммов и даже нашей машины, верно? А образование у него вовсе даже медицинское…

– Да, точно, – Текс невольно почесал в затылке. – Это ведь не правительственный сервер взломать. Если имелся доступ к системам центра, то даже более-менее подкованный дилетант мог что-то подправить. Ну да мы Пола расспросим!

В управлении было шумно, как обычно, и Текс предпочел пробежать в свой закуток поживее, пока не попался на глаза шефу или его заместителю.

– Ну, узнал что-нибудь? – с порога спросил он напарника.

– Да вот, кручу-верчу, пока ничего определенного сказать не могу, – пробормотал Дженкис, вглядываясь в монитор.

– То есть ты не знаешь, кто на этом видео?

– Угу. Могу только сказать, что это женщина, – тот вывел изображение на большой экран. – Качество отвратное, конечно, но можно разглядеть руки – вот, видите, объект вызывает лифт, потом уже в лифте нажимает на кнопку, а вот тут… сейчас… Ага, открывает дверцу машины. Это уже с парковки запись.

– Одежда Польны? – спросил Текс.

– Да, ее плащ, – кивнул Пол. – В нем она пришла на работу, я посмотрел утренние записи. Туфли и сумочка ее, их не нашли ни в кабинете, ни в подсобве. Фигуру под плащом толком не видно, сам видишь – силуэт «трапеция», в этом сезоне такие в моде. Волосы темные, как у Польны, шарфик на голову накинут, как та носила, а лица не видно, голова или опущена, или объект стоит спиной к камерам.

– То есть знает, где они расположены… – пробормотал Нортон.

– Похоже на то. А вот записи с камер рядом с домом Польны, – Дженкис добавил еще несколько кадров. – Та же женщина входит в дом.

– А плащ нашли? – спросила Эл.

– Нет. Ни его, ни туфель, ни сумки, ни шарфа.

– Значит, неизвестная ушла в той же одежде… – протянула девушка и принялась вертеть изображения так и этак. – Нет, это точно не Польна.

– Почему ты так уверена?

– А вы на руки посмотрите, – предложила Эл. – Вот утренняя запись, тут видно, как Польна открывает дверь кабинета. На пальцы смотрите. Видите? Аккуратный маникюр, ногти миндалевидной формы, матовый лак телесного цвета. Сейчас так модно – он не блестящий, а… бархатистый как будто.

– Как же дресс-код? Не положено ведь, или я ошибаюсь? – нахмурился Пол, взглянув на ее руки.

– Так правила не нарушаются: ногти не длинные, лак не броский, – пожала плечами девушка. – О блеске ничего не сказано… Пол, не отвлекай! Вот ночная запись, женщина вызывает лифт. Видите руку?

– У нее ногти совершенно другой формы, – приглядевшись, сказал Текс. – Более… м-м-м… квадратные. И не такие длинные, как у убитой. И лака, по-моему, вовсе нет. Хотя не разберешь толком… Но уж точно он не матовый, разве что прозрачный и без особого блеска.

– И кольцо не на среднем пальце, как носила Польна, а на безымянном, – добавил Пол. – Наверно, оказалось мало. Пальцы, гляди, короче и шире.

– Да-да! А выходит из лифта и открывает машину она уже в перчатках. И дверь дома тоже так отпирает!

– Ну, это логично… – пробормотал Текс, почесав в затылке. – В том же лифте на кнопки нажимало множество человек, и сама Польна, и другие сотрудники, за ручку двери ее кабинета тоже многие брались. А вот если чужие отпечатки окажутся в машине или в ее доме… это другое дело. Кстати, Пол, дом уже осматривали?

– Да, я сам смотался, пока вы там прохлаждались, – ответил он. – Ничего интересного. Дверь открыта хозяйским ключом, вот и все. Сказать, искали там что-то или нет, не могу. Все старые знакомые Польны в один голос твердят, что она предпочитала этакий творческий беспорядок, так что поди пойми, перекладывали какие-то вещи или нет! А из коллег у нее дома еще никто не бывал, она недавно переехала.

– А друзья?

– Друзья-приятели остались в другом округе, на новоселье Польна их не приглашала. Мужчины у нее не было, с предыдущим кавалером она рассталась до переезда, нового еще не нашла.

– И тут глухо… – мрачно сказал Текс. – Доказательств нет, отпечатков нет, ничего нет! В машине, полагаю, тоже не нашли следов?

– Не-а.

– Пол, а это точно женщина? – спросила Эл.

– Ну… по всем признакам – да, а что?

– Да я просто подумала, что из женщин, которые могут быть причастны к этому делу, у нас на примете одна миз О'Гризи, но мы же ее видели! Вы, может, не обратили внимания, но я-то девушка, поэтому… – она смущенно улыбнулась. – У нее очень дорогой маникюр, неброский, но я представляю, сколько он стоит. И у миз О'Гризи пальцы тонкие. Кольцо миз Польны ей было бы велико, я думаю, а не мало. И форма кисти у нее другая. На видео не она, ручаюсь!

– Час от часу не легче… – Нортон взялся за голову. – Думаешь, в деле замешана еще какая-то девица? Кто-то из персонала?

– Да запросто, – ответил Дженкис. – В ночную смену дежурит много врачей и медсестер.

– Проверь, все ли были на местах, – кивнул Текс. – Хотя… если злоумышленник или группа злоумышленников имеет доступ не только к системам управления камерами слежения, а и к другим, то это дохлый номер. Медсестра могла числиться на посту, а на самом деле… Вдобавок, это могла быть даже пациентка или кто-то, прикинувшийся пациенткой!

Они помолчали.

– Так ты что, думаешь, это мог быть мужчина? – спросил, наконец, Пол.

– А почему нет? – покосилась на него Эл. – Если вы скажете… ну… Юбка, туфли… Подумаешь! Если нужно, человек мог и переодеться. А размер ноги у Польны не такой уж маленький, при желании и мужчина сумел бы втиснуться в ее обувь!

– А прическа? Парик? Вот так неожиданно под рукой оказался паричок?

– Вот тут я пас, – честно признала девушка. – Но… У миз Польны были темные волосы, и она закалывала их на затылке. А у этой дамы на голову накинут шарф, не видно, что под ним. Только пара темных прядей спереди.

– А у О'Гризи волосы светлые… – пробормотал Текс. – Хотя покрасить их чем-нибудь – дело пяти минут. Так. Оставим пока это. Либби прислала что-нибудь?

– А как же, – кивнул Пол, разворачивая еще один экран. – По ее данным, смерть Польны наступила в промежутке с пяти до шести утра, точнее установить пока не удается, но она работает над этим. В дыхательных путях обнаружены следы этого вот вещества… короче, Польну однозначно вырубили, а потом отнесли в подвал.

– Отнесли?

– Следов волочения нет, значит, отнесли. Ну, может, одурманили ее ровно настолько, чтобы не соображала ничего, но могла идти своими ногами, и отвели, – пожал плечами Дженкис. – Слушайте дальше. Травмы – прижизненные, то есть убитую пытали. Сперва избивали, потом в ход пошел огонек – помните ожоги у нее на груди? Затем начали ломать пальцы на руках, потом кости на ступнях…

– Умерла-то она от чего? – перебил Текс.

– Анафилактический шок, – ответил Пол. – Либби говорит, ей вкололи что-то, а она возьми да откинься.

– Сыворотку правды, что ли?

– Да, похоже, самодельную. Сам знаешь, такую дрянь и на коленке состряпать можно, если представляешь, как и из чего. А тут все-таки медицинский центр, доступ к препаратам имеется… Откачать Польну не сумели или не захотели, а потом попытались замести следы. Я так думаю, – добавил он, – если бы уборщик на нее не наткнулся, то тело бы расчленили и избавились от него по частям.

Нортон прислонился к стенке и аккуратно побился об нее затылком. Из соседнего кабинета ответили сочувственным стуком.

– Может, с другой стороны зайдем? – предложила Эл, явно пылающая энтузиазмом.

– С какой? – мрачно спросил Текс.

– Ну, сьер Венхайм же сказал, чтобы мы повнимательнее пригляделись к финансовой отчетности! – девушка принялась выводить документы на общий экран. – Нет, ну правда! Вряд ли миз Польну убил какой-нибудь психопат или брошенный поклонник, он бы это сделал не в центре, правда? Значит, замешан кто-то из персонала, вероятно, не один.

– Ага, новая метла что-то вымела из-под коврика, куда обычно заметали всякие… хм… темные делишки, – добавил Пол, немного воодушевившись. – Она пробыла на этом посту всего две недели, но разумному человеку времени вполне хватило бы, чтобы сориентироваться в обстановке. Видимо, Польна собирала данные, чтобы разоблачить подельников. Только я никак не соображу, чем таким противозаконным могли заниматься в этом треклятом центре! Текс?

– Да я сам уже мозги вывихнул, – признался тот. – Была бы обычная больница, я бы подумал о лекарствах, ты же сам только что об этом говорил! Да из самых безобидных средств умельцы наркоту варят! А тут-то что? Гормональные препараты? Так их нет в списке запрещенных! Ну что еще-то?

– Кровь младенцев, – мрачно пошутил Пол. – А что, когда-то сектанты ее использовали… или врали, что используют. И не только кровь. Омолаживающая косметика из эмбрионов, то-сё… Что ты на меня так пялишься? Я изучил источники, еще довоенные!

– Ты мне это брось, – серьезно сказал Нортон. – Это уже тянет на дело не о растрате или еще какой-то ерунде, а… короче, ты понял. Не хватало еще в такое вляпаться! Займись лучше финотчетами, правда что…

– Ну так и вы не сидите порожняком! – фыркнул Дженкис. – Вот она, отчетность, а что я анализировать-то должен? Что конкретно искать? Эл, у тебя есть какие-нибудь идеи?

– Ни единой, – ответила девушка, обеими руками взявшись за голову. – Я еще подумаю, ладно?

– Думай, – вздохнул он и покосился на напарника. – По налогам все чисто, комар носа не подточит. Столько-то клиенток поступило, столько-то прошло необходимые процедуры, столько-то выписалось. Не за что уцепиться.

Текс молча листал документы, и впрямь не представляя, что криминального можно увидеть в этих сухих цифрах, что спрятать за ними? Внезапно взгляд его наткнулся на одно имя – Нортон был уверен, что уже видел его. Отлистав назад, он и впрямь нашел его. И еще раз. И еще.

– Пол, а проверь-ка, сколько раз каждая пациентка встречается в базе данных, – попросил он, – и с каким анамнезом. Это же не очень долго?

– Да нет, дел-то на пять минут… – ответил тот. – Что, идея появилась?

– Пока нет, – помотал головой Текс. – Так… предположение.

– Знаю я твои предположения… – пробормотал Пол. – Сейчас сделаю.

«Сейчас» растянулось на добрый час, в течение которого Текс успел пообщаться с Либби (ничего нового она поведать не смогла), выпить кофе, ответить на письма и заполнить отчет по другому делу.

– А интересное кино получается, – сказал вдруг Дженкис.

– В смысле?

– Гляди-ка, – тот вывел на экран результаты поиска. – Видишь фамилии? Родригес, Бонсон, Даггер, Савински… Каждая возникает с периодичностью примерно раз в полтора-два года или больше на протяжении уже нескольких лет. До них были другие. Вот, кое-где новенькие со старенькими пересекаются.

– И все, как одна, приходят на аборт… – пробормотал Нортон, вглядываясь в список. – А еще почти все они – «красные». А хотя… пополам с «оранжевыми» и «желтыми».

– Да. И здоровье у них – иному «зеленому» и не снилось, – добавил Дженки. – Почти у всех имеются наследственные генетические заболевания, но им они жить не мешают, эти женщины – носители. Физически вполне здоровы.

– И беременеют с завидной регулярностью… – протянул Текс. – И с такой же регулярностью являются на аборт. Кстати, а откуда у них деньги на обслуживание в таком центре?

– Ты с луны упал? – участливо спросил Пол. – Такие услуги государство оплачивает, вообще-то! Причем в любой клинике по месту жительства. Ну так ясно, что женщины выбирают ту, что получше…

– Стоп! – перебил Текс. – Что за бред?!

– Ты о чем?

– Да об этих женщинах! «Красные» же поголовно стерилизованы! Один раз сбой может произойти, но почему не были приняты меры сразу, во время первого же аборта? И прочие…

– Додумался, не прошло и полугода, – ухмыльнулся Пол. – Похоже, именно это и откопала покойная Польна.

– Что именно? – нахмурился Текс.

– Эти женщины не на аборт приходили, – подала голос Эл. – Вы посмотрите внимательнее на периодичность.

Нортон присмотрелся. Выругался, проверил еще раз… и молча схватился за голову.

– Похоже, они являлись туда рожать, – негромко сказал Пол. – Если копнуть глубже, то там найдутся и данные промежуточных обследований, уверен.

– Но какого хрена?! – не выдержал Текс. – Что это за… конвейер такой?!

– А правда, конвейер, – кивнула Эл, вглядываясь в экран. – Ни одна из женщин дольше пяти лет не… гм… наблюдалась. Ресурс организма все-таки не безграничен, и если рожать нон-стоп, он быстро закончится.

– Потрясающе… Но от кого и как они рожали, по-вашему? – спросил он. – Особенно стерилизованные женщины?

– А это просто, – сказал Дженкис и откинулся на спинку стула. – В этой клинике множество дам проходило процедуру ЭКО. А лишние эмбрионы, да будет тебе известно, могут быть переданы кому-то, если клиентка не возражает, а могут быть уничтожены согласно ее пожеланию. Проконтролировать уничтожение она, ясное дело, никак не может. Вот тебе и материал.

– Эти женщины, Пол верно сказал, сами физически здоровы, просто дети у них были бы с изъянами, – добавила Эл. – То есть выносить и родить они могут, но не своего ребенка. А что до стерилизации – так на то и ЭКО. И еще, смотрите… – она ткнула стилусом в экран. – По данным тех самых промежуточных обследований, у этих женщин в основном были двойни и тройни. Правда что конвейер…

– Хорошо, и куда потом девались эти неучтенные дети? – негромко произнес Текс.

– А вот это уже второй вопрос, – пробормотал Пол.

– Текс, а помните, миз О'Гризи сказала, что уборщику они ребенка нашли по своим каналам! – подскочила девушка. – Видимо, он из таких!

– Угу, спихнули ему самого негодного, видимо, – буркнул он. – Но с другими-то что? Как их легализовали, по-вашему? Как подкидышей, детей «третьих», у которых стерилизация дала осечку? Многовато на один округ!

– А кто тебе сказал, что они работали только в нашем округе? – удивился Пол. – У «Возрождения» десятки центров по всей Конфедерации, так что…

– Да, и потом, методов масса, – добавила Эл. – Кого-то провели по документам, как незаконнорожденного, ну, как выразилась миз О'Гризи. Скажем, как ребенка «третьего» и «желтой» или там «зеленого» и «красной». В общей массе это не так уж заметно, там ведь сотни детей! Несколько десятков, раскиданных по разным центрам… капля в море!

– Капля-то капля, но деньги… – покачал головой Дженкис.

– А я не пониманию смысла всего этого, – честно сказал Нортон. – Ну зачем такие сложности? Что, нельзя усыновить официально, если у тебя с партнером не может быть общих детей? Или заплатить суррогатной матери?

– Текс, наивный ты мой! – всплеснул руками Пол. – Знаешь, сколько это стоит? Не знаешь? Поди, посмотри в сети, расценки на сайтах компаний висят. Большинству «желтых», я уж молчу о «красных», такое просто не по карману! А нелегальный якобы отказник, пусть даже с оранжевым ГСЗ, наверняка обходился в разы дешевле.

– А еще многие не хотят такое афишировать, – добавила Эл. – Может, «зеленый» женился на «красной», скрывает это, своих детей у них быть не может, на суррогатную мать не хватает средств… а тут такое предложение. Масса вариантов!

– Судя по тому, что это было поставлено на поток, спрос оказался немалый, – мрачно произнес Текс. – Так… Думаю, в этом может быть замешана О'Гризи, это ее ведомство.

– И Ли Шуэн, – добавил Пол. – Ему ничего не стоило подправить записи камер наблюдения. И не удивлюсь, если это он изображал Польну. Сам посмотри: он субтильный, руки-ноги небольшие, волосы темные. Так что в гриме и женской одежде Шуэн вполне мог сойти за Польну!

– Думаешь, Венхайм ни при чем?

– Он как минимум был в курсе, – сказала Эл. – Иначе не посоветовал бы нам проверить финансовую отчетность как следует. Наверно, ему не очень-то нравилось все это…

– А Мона?

– Пока не вполне ясно, – вздохнул Дженкис. – Но, думаю, в этой компании должен был быть еще один мужчина. Если Шуэн прикидывался начальницей и занимался камерами, то кто-то же должен был отнести Польну в подвал? Не думаю, что О'Гризи это по силам, убитая все же весила порядочно…

– Уборщик, – сказал Нортон. – Тот, облагодетельствованный Элай Кино, с которым мы до сих пор не поговорили. Он, судя по личному делу, очень крепкий, сильный мужчина. И этот его испуг говорит сам за себя. Пол, его привели в чувство?

– Ага, – кивнул тот, взглянув на браслет. – Пойдем, побеседуем?

– Идем, – ответил Текс. – Может, разговорим…

– Но за что все же убили миз Польну? – подала голос Эл. – Она хотела обнародовать дела этой компании?

– В прессу она бы это точно не передала, такие вещи на публику не выносят. Если бы хотела пресечь это – отослала бы данные руководству корпорации, чтобы сами разбирались с злоупотреблениями. Но, вероятнее всего, она захотела поучаствовать в этом дельце, только взялась не с того конца, – мрачно сказал Нортон. – Ее бы и так пригласили в компанию, уверен, просто сперва присматривались. А она что-то нашла и, думаю, попробовала шантажировать эту банду. Ну, как пишут в книжках: сказала им, что носитель с данными надежно спрятан, если она погибнет, информация попадет в руки полиции… А может, Польна и впрямь просто блефовала.

– Угу, даже если она уверяла, что нет никакого тайника, никаких флэшек, отложенных писем, ей попросту не поверили, – кивнул Дженкис, – и продолжали допрос. Кстати, должен сказать, что делали это не слишком-то умело. Переломы, выдирание ногтей, ожоги… Мелковато, вот что я скажу. Сразу видно, не профессионал работал. И препарат тот не от большого ума использовали, то ли дело…

– Давай без подробностей, – поморщился Нортон. – И не вздумай вспомнить Красавчика Вилли с его фирменными приемами!

– А что он делал? – живо заинтересовалась Эл. – И кто это?

– Да был у криминального босса из соседнего округа такой кадр, – пояснил Дженкис. – Редкостный отморозок. Кстати, прозвище ему не от противного дали, как это частенько бывает, он в самом деле был красивым парнем, девицы от него с ума сходили.

– Только вдобавок он был чокнутым, – добавил Нортон. – Изучал старинные трактаты о пытках, начиная от «Молота ведьм» и заканчивая какими-то малоизвестными источниками. Ну и относительно современный опыт перенимал, я имею в виду, довоенный. Босс его очень ценил: у Красавчика даже самые крепкие орешки раскалывались. А главное, у него, как и у Пола, было медицинское образование, только законченное. Так что устройство человеческого организма и его возможнсти Вилли представлял себе очень даже хорошо, и жертвам своим не давал умереть до тех пор, пока не добивался ответов.

– А… а потом? – негромко спросила Эл.

– Потом, передав сведения боссу и получив разрешение, оттягивался на жертве по полной, – пожал плечами Текс. – Тут уж его ничто не сдерживало. Ну и босс ему иногда подкидывал особо провинившихся, чтобы Вилли поучил их уму-разуму. Кого так, слегка, а кого… – он выразительно умолк. – Парни того авторитета, да и все прочие ни пули, ни зипперов, ничего так не боялись, как Красавчика Вилли.

– И где он теперь? – с интересом спросила девушка, а Пол выразительно затянул у себя на шее галстук и высунул язык, изобразив удавленника. – Кто же его?

– Кто-кто, мы, конечно, – проворчал он, поправив воротник. – Взяли тепленьким да и передали в руки судебного исполнителя. Там и пары доказанных эпизодов на высшую меру хватило бы, а мы добрых три десятка накопали. Полтора года пахали…

– Ну, оно того стоило, – серьезно сказал Нортон. – Хватит трепаться о твоем однокурснике, пойдем, побеседуем с Кино!

– Как – однокурснике? – не поняла Эл.

– Я ж сказал, у Вилли было медицинское образование, – пояснил Пол. – Но он, в отличие от меня, закончил не только училище, а даже университет. Вторая его кличка была Хирург, но он ее не любил. Слишком уж откровенно.

– Угу, а Мясник – грубо. Он же был виртуозом, – вздохнул Текс.

По пути Эл поотстала от напарников, а когда Нортон оглянулся на нее, задумчиво спросила:

– А как вы думаете, почему эти данные даже не пытались скрыть как следует? Ну правда же, достаточно было увидеть закономерность, как вы, Текс, немного копнуть вглубь, и все сразу же стало бы ясно!

– Знаешь поговорку: темнее всего под пламенем свечи? – ответил он. – Вот как раз вероятность того, что кто-то заметит следы подчистки данных пациенток, намного выше. Это же все завязано на отчетность, на бухгалтерию, да пес знает, какие еще показатели! Там и база данных анализов, всяких обследований, уйма всего. В одном месте зачистят – в другом хвост останется, а за такой хвост легко можно вытянуть спрятанное или обнаружить, что он ни к чьей заднице не крепится! А это уже подозрительно.

– Обожаю твои образные сравнения, – серьезно одобрил Пол и пояснил для Эл: – Текс в школе мечтал стать писателем. Правда, реализовался только в служебных отчетах, но зато они у него такие выходят, что даже шеф не находит, к чему придраться.

– Неправда, шеф всегда найдет, до чего докопаться, – буркнул Нортон. – И язык у тебя подвешен куда лучше, чем у меня.

– Зато образное мышление хуже, – не остался в долгу Дженкис. – И потом, это не мои очерки в окружной газете публиковали!

– Пол!

– Что, правда? – с интересом спросила Эл. – А можно почитать?

– Можно, конечно, на сайте газеты они есть, в архиве, – тут же ответил Пол. – Я тебе сейчас пришлю ссылочку…

– Пол, это было пять лет назад! – воскликнул Текс. – Забудь уже, ради всего сущего!

– Да ладно тебе, хорошие же рассказы вышли, – серьезно сказал тот. – Зря ты это дело забросил.

– Не до того… – буркнул Нортон. – Не хватало еще и на это время тратить. Толку-то?

– Ну а вдруг что-нибудь вышло бы? – не отставал Дженкис. – Под лежачий камень, знаешь ли, вода не течет! Если б я эти твои опусы в газету не отправил, ты б и не почесался, правда же?

– Ты их еще и подправил, только почему-то в соавторы не записался.

– Ты сам сказал, что у меня язык лучше подвешен, я просто добавил немного воды, а то у тебя суховато получилось, – тут же парировал Дженкис. – И я точно знаю, что писать ты не бросил.

– Это откуда же такой вывод? – нахмурился Нортон.

– Оттуда, что за те пять лет, что мы с тобой знакомы, у тебя стиль написания отчетов ой как изменился. Читаешь их, как детектив, – серьезно сказал напарник. – Значит, ты тренируешься, растешь над собой. Скажешь, я не прав?

– Пол, – в тон ему ответил Текс. – Умолкни. Иначе отчет по этому делу будешь писать ты. А я, так и быть, кое-что подправлю. Запятые расставлю, например. Эл, не слушай его, я ведь еще когда предупреждал, что Пол – страшный болтун!

– Ага… – отозвалась девушка, на ходу читая что-то со своего браслета. Как она при этом ухитряется не спотыкаться на ступеньках, Текс не понимал. Видимо, у нее было отличное чувство равновесия и периферическое зрение. – Но он прав. Отличные очерки, хотя видно, что писал человек не слишком опытный. Я имею в виду, в литературном деле, – добавила она. – Я бы еще почитала!

– За что мне такое наказание? – спросил Нортон у двери лифта, в который они только что загрузились. – У всех напарники как напарники, у меня одного дурдом на выезде.

– Хочешь вернуть Керкси? – поинтересовался Дженкис.

– Нет, спасибо, – пошел на попятный Нортон. – Без него в кабинете хоть дышать есть чем, а то ведь он как притащит эти свои восточные закуски, так хоть вешайся!

– Они вкусные, – вступилась Эл за восточную кухню. – Зря вы так!

– Ага, хорошо приготовленные и свежие – вкусные, я пробовал, – кивнул Текс, – хотя как по мне – островато. Но Керкси же покупал невесть что у уличных разносчиков! А как воняют креветки или там кальмары в кляре после нескольких часов на жаре… Это непередаваемо.

– Особенно, если масло уже… того, – добавил Пол. – Многоразового использования да пригоревшее. А чесночный соус? Ядреный такой? А жареный лук?

– Бр-р, хватит, – передернулся Текс. – Я, похоже, даже курил тогда больше, только чтоб эти ароматы перебить.

– Точно, смолить ты меньше стал, – кивнул напарник. – И я тоже, кажется. Вот как благотворно влияет на нас женщина в команде, а ты все возмущался!

– Я не возмущался.

– А то я не помню, – ухмыльнулся Пол. – Про себя так уж точно ругательски ругался. Текс, – пояснил он девушке, – считает, что женщинам не место в оперативном составе. К экспертам и прочих специалистам он хорошо относится, вон хоть Либби взять… А вот чтобы девушка служила зиппером – это Текса не устраивает.

– А нет ли в этом признаков дискриминации по половому признаку? – вкрадчиво спросила Эл. – И знает ли шеф о позиции сотрудника?

– Эл, ну хоть ты-то не подкалывай, – попросил Нортон. – Всё он знает. А я не распространяюсь о своих убеждениях. И вас попрошу помалкивать.

– Конечно, – с готовностью отозвался Дженкис. – Ты же обещал Медине продержаться как минимум до Нового года, вот и… Кстати, я тоже поставил сотню, так что не подведи!

– Ты откуда знаешь, что я ему пообещал? Опять подслушивал?

– Я не подслушивал, ты просто не выключил связь, когда отошел с ним потрепаться. И потом, я что, не знаю о тотализаторе?

– Вы о чем вообще? – перебила Эл.

– Да парни спорят на деньги, сколько Текс еще тебя выдержит, – охотно просветил Пол. – И ставки все растут, потому что он у нас парень стойкий… И сам на себя ставит, уверен.

– О, скажешь мне потом, к кому обратиться, я тоже поставлю! – загорелась Эл, а Текс подавил желание выругаться. Треклятые напарнички ухитрились спеться, и что ты будешь с ними делать? – Или ты за меня поставь, ага?

– Без проблем, – кивнул Дженкис. – Потом обсудим, мы уже пришли. Вот, этот бокс. Все вместе пойдем?

– Если поместимся, – мрачно ответил Нортон.

 

6

Что и говорить, боксы для задержанных (в этом случае, правда, для свидетеля) были микроскопических размеров, и развернуться там было почти негде, особенно мужчинам их с Дженкисом роста и комплекции. Хорошо еще, миниатюрную Эл можно было не учитывать… «Хотя какая же она миниатюрная!» – одернул себя Текс. По нормам-то Эл в академию прошла, хоть и впритык, так что просто выглядела маленькой и хрупкой на фоне напарников. А что с физической формой у нее все в полном порядке, Текс имел случай убедиться при задержании эксгибициониста в парке. Да и в спортзале он напарницу видел, поэтому не обманывался насчет ее внешности.

– Элай Кино, верно? – негромко спросил Дженкис у сидящего на койке мужчины.

Тот был уже немолод, но, сразу видно, очень крепок и силен, и если бы на нем была не униформа уборщика, а, скажем, джинсы и ветровка или даже костюм, он ничем не отличался бы от любого пожилого человека из вайпертонской толпы. Кроме, конечно же, ГСЗ, но его цвет ведь на лице не написан, за редким исключением.

– Д-да, это я, – отозвался тот.

Элай Кино показался Тексу если не симпатичным, то интересным человеком. Должно быть, у него никогда не было проблем с девушками, невольно подумал детектив. Черты лица своеобразные, что-то общее с Эл прослеживается: кожа приятного оливково-смуглого цвета, в черных волосах почти нет седины, да и белизне зубов только позавидовать можно… Светлые глаза по контрасту с темной шевелюрой и кожей выглядели экзотично. Наверно, в юности Элай Кино был и вовсе неотразим!

– Сьер Кино, вы хорошо себя чувствуете? – участливо спросил Дженкис. – Вам, кажется, сделалось дурно после той… гм… находки?

Мужчина мелко закивал и невольно поежился.

– Мне помогли, – сказал он. – Да, помогли. Спасибо, сьер.

– Я детектив Дженкис, а это детективы Нортон и стажер Харди, – представил напарников Пол. – Мы хотели бы задать вам несколько вопросов. Вы не возражаете?

– Нет. То есть задавайте, сьер. Конечно.

– Не нервничайте, сьер Кино, – сказал Дженкис. – Расскажите нам, пожалуйста, что произошло этим утром. По порядку: во сколько вы пришли на работу, что делали… и так далее.

– Да, сьер, – тот сел ровно, зажав руки между колен, помолчал, потом начал говорить: – Я пришел без четверти пять, как всегда. Смена начинается в пять, но я прихожу немного раньше. Надо же переодеться без спешки, правда?

– Конечно, – серьезно ответил Текс. – Торопиться совершенно ни к чему.

– Именно, сьер… – Кино поморгал. – Вот я переоделся и пошел проверять роботов-уборщиков. Я всегда начинаю с верхних этажей, так удобнее. А роботы – они такие глупые, сьер! Иногда забьются между кроватью и стеной и не могут выбраться. А пациентки жалуются на шум.

– Что им мешает самим дать роботу пинка? – пробормотал Текс.

– Не королевское это дело, – фыркнула Эл. – Наверно, они зовут медсестер, да, сьер Кино?

– Конечно, миз, а медсестры потом ругают меня, – тяжело вздохнул тот. – Но это же не я уборщикам программу писал! Я только их заправляю, расходные запчасти меняю да присматриваю…

– Понятно. Итак, вы пришли и принялись за работу.

– Да, сьер. Пока все обошел, проверил… Ну и заметил, что нескольким роботам на втором этаже пора подзаправиться, индикаторы уже мигали. Я их отключил и спустился в подвал, чтобы, значит, капсулы зарядить. Проще самому сходить туда-сюда, чем эти железки вниз гнать, а потом обратно, – пояснил Кино. – Открыл дверь, а там… там…

– Спокойнее, сьер, – попросил Нортон. – Попытайтесь сосредоточиться и скажите, что в первую очередь бросилось вам в глаза?

– Да не в глаза… – почесал тот в затылке, – скорей уж, в нос. Моющим средством там воняло так, что аж волосы дыбом встали. Я сперва испугался, что сам канистру опрокинул, когда вечером сменную щетку брал, пошел проверить, и тут уж увидел… ее. То есть ноги. Одни ноги были видны…

Кино снова зажал руки между колен и ссутулился.

– И что вы сделали? – спросил Дженкис.

– Я… я позвал. Ну там, «эй, миз, что с вами?»

– А почему вы решили, что это женщина?

– Ну так ноги-то были женские, – серьезно ответил уборщик. – Видно же. В чулках, а еще край юбки видно.

– Ясно… – Нортон прикинул в уме картину: в целом все сходилось. – А потом?

– Потом я наклонился поближе и увидел… увидел, в общем… это вот все, – сглотнул мужчина. – Я ее не трогал даже, но как-то сразу понял, что мертвая. Голова как-то вот так запрокинута… – Он попытался изобразить, как лежала Беата Польна, – одежда разорвана. А потом я на лицо посмотел, и… и дальше уж толком ничего не помню.

– А чего именно вы так испугались? – спросила Эл. – Того, что в подсобке оказалась мертвая женщина, или того, что она оказалась директором центра?

– Я и не знаю, – растерянно ответил Кино. – Наверно, первого. Это мне потом сказали, что миз Польну убили. А так я просто увидел ее… и в голове что-то заклинило. Помню, на помощь звал. Вроде еще хватило соображения тревожную кнопку нажать. Кажется, охранники прибежали, но все как в тумане…

– Интересная реакция… – пробормотал Нортон. – С этим все ясно, сьер. А что вы можете сказать о миз Польне?

– Э-э-э… да ничего, сьер, – удивленно сказал уборщик. – Она же директор, а я кто? Медсестрам и мне заведующий хозяйством сказал, что, может, скоро инвентаризация будет, так чтоб у нас все было в порядке. Но у меня и так всегда все по инструкции, хоть когда проверяй!

– То есть вы с ней никогда не общались, – уточнил Дженкис.

– Нет, сьер… А хотя… – Кино нахмурился. – Да, когда ее назначили, то персонал собрали, и она с каждым лично здоровалась. Я запомнил, это долго было, а мне надо было сына на занятия в секцию везти, и я все думал – ну поскорее бы уже закончили! Охота ей с медсестрами и охранниками знакомиться! А так… ну, раза два я ее еще в коридоре видел. Поздоровался, она кивнула, и все.

– Ясно-понятно, – вздохнул Дженкис и прикусил кончик стилуса. – Сьер Кино, вы говорите, сына нужно было отвезти… Но у вас, согласно документам, «красный» СГЗ, у вашей супруги тоже. Я верно понимаю, что это не родной ваш ребенок?

– Не родной, – ответил тот, глядя в сторону. – В смысле, не мой родной.

– А поконкретнее? – попросил Нортон. – Откуда он взялся? Вы его усыновили?

– Ну… вроде того… – Кино заерзал. – В личном деле ведь все написано!

– Всё да не всё… – протянул Дженкис, подхватывая заданную напарником игру. – Иные люди годами ждут очереди, а вы, уж простите, вряд ли могли дать взятку, чтобы получить ребенка вперед других. Вон, списки в открытом доступе, можно посмотреть, какие граждане сейчас ждут усыновления… И, думаю, четырнадцать лет назад дело обстояло точно так же. Что вы на это скажете?

– Да что тут скажешь… – складывалось впечатление, будто уборщик сидит на муравейнике. – Ну… юбилей у нас был с Мэри, десять лет, как поженились. Вот и это… подарок, значит, такой нам сделали. Деньги-то были, мы с Мэри всю жизнь пахали, как проклятые, думали, накопим – сможем усыновить ребеночка, очень она хотела. Жилье хорошее купили, работали оба… Ну, посчитали, выходило, как раз к старости очередь подойдет, будет внучок или внучка… Но сьер Венхайм кому-то чего-то сказал, меня и обрадовали…

– Венхайм? – насторожился Нортон. – А он здесь причем? Он ведь хирург!

– Не знаю, сьер, но его всегда все слушались, даже сьер Делени, который прежний директор. Ну мне и сказали, мол, так и так, Элай, есть тут отказник, кандидат в «красные». Берешь, нет? А я чего-то так растерялся, что сразу и кивнул, – продолжал Кино уже бодрее. – Мэри в панику ударилась, не готово ничего было… Ну да справились… У Эдди зрение не очень, но то уже поправили. И хромает он, но не особо заметно. Зато плавает отлично, я его как раз в бассейн и должен был отвезти… – Он перевел дыхание и добавил: – В пять лет ему «оранжевый» ГСЗ дали. Сказали, если так дело пойдет, то к совершеннолетию он может и на «желтый» выйти, потому как проблемы у него эти… не наследственные. Просто чего-то там не то с развитием плода было. Ну и роды не гладко прошли. Ну, нам так сказали. А Мэри, значит, с ним занималась, таскала по врачам, вот он и вышел не хуже прочих…

– Это прекрасно, сьер, – кивнула Эл. – Так, значит, сколько лет было вашей супруге, когда родился Эдвард?

– Тридцать два, а… а… почему вы спрашиваете? – нервно спросил тот.

– А ее девичья фамилия – Родригес? Мария Родригес, я права?

– Да, но… причем тут это?

– Погоди, я уже слышал эту фамилию, – насторожился Текс.

– Конечно, слышал, когда мы мозговой штурм устроили, – напомнил Пол. – Родригес, Бонсон, Савински, еще кто-то там…

– Так сколько всего было детей у вашей супруги, сьер Кино? – негромко спросила Эл. – Я полагаю, и на работу в этот центр вы устроились по ее протекции, не так ли? И вознаградили ее, а не вас, верно я говорю? Позволили оставить себе… гм… не очень удачного ребенка. Видимо, возраст уже сказывался, да и частые роды здоровья не прибавляют. Вдобавок Эдвард был из тройни, а они и так маленькие…

Элай Кино съежился и посмотрел на детективов снизу вверх.

– Но я же ничего не делал, – прошептал он. – Это Мэри… Когда мы стали встречаться, я удивился, как она умудряется столько зарабатывать. А она сказала… Она тогда работала в другом центре санитаркой. Ну, на грязной работе… И ей предложили поучаствовать в эксперименте, она же здоровая, моя Мэри, только в этих генах что-то не то. А когда получилось…

– Она стала подыскивать женщин среди «красных»? – спросил Текс.

Элай закивал.

– А вы не возражали? Все же это ваша супруга!

– Ну так Эдди был последним, – пробормотал Кино. – Ей так и сказали, все, хватит. Молодых ищи, с них процент получишь.

– А кто сказал? – вкрадчиво поинтересовался Тек.

– Кто-то тут, в центре, – сглотнул уборщик. – Но я в эти дела не лез, я просто работал! И Мэри разве что переписывается с… с начальством. Ну, как увидит подходящую девицу… она ж больше с женщинами общается, ну вот, познакомится с ней, поговорит, потом сбрасывает контакт, куда надо. Если дельце выгорает, ей денежки капают, а нам это не лишнее, у нас Эдди…

– Разберемся, – сказал Нортон. Ему было как-то… не противно, нет. Просто не по себе. – Вы знаете, кто из персонала центра был замешан в этом деле? Кто подбирал женщин, готовил фальшивые документы на детей?

– Нет, нет, я просто уборщик…

– Вам придется остаться здесь до выяснения обстоятельств, – произнес Дженкис.

– У нас отнимут Эдди, да? – спросил Кино. Губы у него дрожали.

– Ему уже пятнадцать, – пожал плечами Нортон. – Он вполне может распоряжаться собою сам даже в отсутствие приемных родителей. Хотя, конечно, до юридического совершеннолетия ему придется жить под надзором. Но на вашем месте, сьер, я не волновался бы за мальчика: вы сделали для него все, что могли. Думаю, у него и счет имеется? Для оплаты обучения?

– Конечно!

– Тогда ему ничто не угрожает. Он ведь не был в курсе вашей аферы, не так ли? Вдобавок он несовершеннолетний. Но, – добавил Текс, – вероятно, ему придется переехать подальше, если эта история получит огласку.

– Не получит, – сказала вдруг Эл. – Точно вам говорю, не получит. И дело у нас отберут.

– Не каркай, – мрачно ответил Пол. – Идем…

Уже в коридоре он спросил у девушки:

– А как ты догадалась? О его жене?

– Да я не догадалась, я так… – пожала она плечами. – Мы же все увидели эту странность: обычному «красному» уборщику вдруг достается ребенок с неплохим ГСЗ! И ребенку этому уже пятнадцать… А потом мы стали смотреть документы, и эти вот женщины… Я просто фамилии запомнила, а когда увидела личное дело Кино, решила спросить наобум. Ну, Родригес же не редкая фамилия! Вдруг совпадение? А оно вон как оказалось…

– И кто, думаешь, был главным в этом дельце? – поинтересовался Дженкис.

– Я думаю, Венхайм, – без промедления ответила девушка.

– Почему?

– Просто такое впечатление сложилось, – пожала она плечами. – Он старше всех, многое повидал… И, думаю, запросто подчиняет других своей воле. Миз О'Гризи была нужна в этой команде, однозначно, Шуэн тоже. Остальные… Ну, насчет прежнего директора не знаю, в чем именно он слушался Венхайма, как Кино говорит… Словом, надо еще отыскать контакты Венхайма в других центрах «Возрождения».

– Логично… Мона – просто финансист, ну так с этой стороны все было чисто… Подделать цифры в отчетах для Шуэна – раз плюнуть, – пробормотал Нортон. – Вдобавок Венхайм постоянно показательно ссорится с О'Гризи, и он местная достопримечательность… Кто заподозрит заслуженного врача? Уборщик явно не при делах, ему велели помалкивать, он и послушался. И если бы не перепугался так, то молчал бы и дальше, и Польну вовсе бы не обнаружили… Интересно, почему его так разобрало при виде трупа? Все-таки он отнес Польну вниз или нет? Надо было дожать…

– Успеем еще… возможно, – вздохнул Дженкис. – Кстати, если Кино ни при чем… Дотащить Польну и сам Венхайм мог, он, несмотря на возраст, мужик крепкий!

– Н-да, – сказал Текс. – Все бы хорошо, коллеги, но вот доказательств у нас с вами шиш да ни шиша! Одни догадки…

– И соваться к сотрудникам «Возрождения» себе дороже, сами знаете! – подхватил Пол. – Разве что Эл вперед пустить?

– Не вмешивай мое происхождение в работу! – нахмурилась девушка.

– Да я пошутил…

– Пойду к шефу, – сказал Нортон, поразмыслив. – Пусть даст целительного пенделя, что ли, а то я не знаю, трясти этих возрожденцев дальше или лучше не стоит. Я в этих игрищах ничего не понимаю! Кого можно трогать, кого нельзя, развели, понимаешь, интриги…

– Иди с миром, – скорбно сказал ему напарник.

Шеф Барнабас, как и следовало ожидать, не обрадовался, выслушав версию подчиненного.

– Ну почему от вашей команды всегда одни проблемы, Нортон? – стадальчески спросил он.

– Пока никаких проблем у нас нет, – заметил Текс.

– Будут, – заверил Барнабас. – Ну что ж такое, а… У меня такое впечатление, что если я вас отправлю улицы патрулировать, вы и то всемирный заговор инопланетных ящеров с Альфы Лебедя раскроете!

– Мы ничего еще не раскрыли, шеф, – напомнил Нортон, припомнив йети в городском сортире. Барнабас любил такие шуточки. – Это только догадки. Совпадения. Предположения.

– Заглохни, – попросил тот. – И изыди. И посидите пару часов смирно, отчеты напишите, что ли? Я свяжусь с начальством, пусть они решают. Если вы, изверги, правы, то это дело не в нашей компетенции.

– Как всегда, пахал-пахал, нарыл доказательства, а потом приходят «костюмы», и ты не при делах, – буркнул Текс и вышел.

– Ну что? – встретила его Эл.

– Велено сидеть тихо, – ответил он, упав на свой стул, – пока шеф отмашку не даст.

– Как обычно, – хмыкнул Дженкис и открыл файл с месячным отчетом. – Ладно, хоть чем-то заняться надо, не в потолок же плевать…

Зловещая тишина царила до самого вечера. Текс вместо обеда сходил в спортзал и от души отколошматил грушу, выпустив пар, затем разобрал документы, поломал голову над вялотекущим расследованием, но так ничего и не надумал: все время отвлекался на мысли о нынешнем деле.

Шеф Барнабас явился как раз вовремя – уже и Дженкис закончил свой отчет и начал скучать, и Нортон извелся, и даже стажерка принялась тяжело вздыхать.

– Вот что, орлы мои, – мрачно произнес он с порога, покосился на Эл и добавил: – И орлицы. Дело у нас забирают, как я и думал. И не хмыкай, Нортон, будто сам не понимаешь, каким скандалом это может обернуться, если пресса пронюхает!

– Имидж корпорации, все дела, – кивнул Дженкис. – Понятно, шеф.

– Хорошо, что вам понятно, но подписку о неразглашении я с вас взять обязан, – сказал Барнабас. – Либби и ее ребята, ясное дело, уже в курсе, ну да у них свое начальство, пусть у него об этом голова болит. А вы – роток на замок!

Он изобразил жестом, как застегивает рот на молнию.

– Кто дело-то забирает, «костюмы»? – спросил Нортон, невольно усмехнувшись.

– Нет, служба безопасности корпорации, – ответил шеф. – Но ГСБ поставлено в известность, само собой. Ограниченный круг лиц, как водится.

Нортон только вздохнул: если уж Генеральное Следственное Бюро отдает такое лакомое дельце корпорации, значит, простым зипперам тут делать и вовсе нечего.

– Это из-за Венхайма, да? – живо спросила Эл. – Ну, не хотят грязным бельем на публике трясти, как-то так? Вдобавок такие финансовые махинации под носом у руководства – страшный удар по престижу «Возрождения», я права?

– Именно, – кивнул Барнабас и бесцеремонно уселся на край ее стола. Лысина его сияла в искусственном свете.

– А Венхайма через пару недель не выловят из залива? – поинтересовался Нортон.

– Если и выловят, то, надеюсь, не в нашем округе. – буркнул шеф. – Что сидишь? Не знаешь, где форму подписки о неразглашении скачать, что ли? Давай, распечатай на всех, подпишете при мне.

– Момент…

– Венхайм, между прочим, не просто так с О'Гризи цапался, – сказал Дженкис. – Я тут поковырялся в доступной информации. Старичок наш в университете специализировался как раз на генной инженерии, но тогда это направление считалось… ну… Не то, чтобы бесперспективным, но более теоретическим, не до того было. Ну и экспериментировали в основном на растениях и животных, тогда еще проблему с продовольствием не решили окончательно.

– А он хотел заниматься именно людьми? – спросила Эл.

– Ну да. Поэтому сменил специализацию и пару десятков лет отпахал хирургом. А к тому времени с голодающими разобрались, наука рванула вперед… Вот он, наверно, локти кусал! – Дженкис покачал головой. – Причем, думаю, если бы он остался на прежней специальности, то и процесс развития этого направления пошел бы куда быстрее, Венхайма все преподаватеи отмечали, как весьма одаренного студента!

– Ага, подумаешь, двадцать лет впроголодь, потом твое открытие присвоит кто-нибудь из руководства, а ты так и останешься ни с чем… – фыркнул Нортон. – Не всем, знаешь ли, дана пробивная сила, а идейных людей не так уж много.

– Да, Венхайм явно предпочитал действовать тихой сапой, – согласился напарник. – Кто его разберет, зачем он все это затеял, если это действительно его рук дело? Хотел заработать на безбедную старость? Или просто поучаствовать в процессе?

– Какая разница? Может, просто ради того, чтобы посадить корпорацию в лужу. Если бы он предал эти данные огласке, скандал вышел бы оглушительный! – мрачно сказал Барнабас.

– А остальные?

– Да там все хороши, кроме финансиста, пожалуй. Хотя это еще неизвестно, – ответил шеф. – Теплая подобралась компания!

– Уборщика, надо думать, теперь зашлют куда-нибудь снег подметать, – пробормотал Дженкис, – с женою вместе. Пацана их жалко, он-то ни при чем…

– Он и один уже прожить может, под опекой города, с голоду не умрет, – отрезал Барнабас.

– А другие дети? Их родителей как-то привлекут к ответственности? И суррогатных матерей? – не отставал тот.

– Хватит болтать, – оборвал шеф. – Я сказал – это теперь не наше дело. Всё, забудьте о нем!

– А официальная версия какая, шеф? – спросил Нортон. – Мало ли, кто спросит… Убийство все-таки.

– Версия простейшая: Беата Польна наткнулась на следы крупных финансовых махинаций в подотчетном ей учреждении и имела глупость сама заняться расследованием вместо того, чтобы привлечь службу безопасности корпорации. Она вычислила кое-кого и попыталась надавить на них, но перестаралась. Ее убили, но спрятать тело не успели, вот и все. Дальнейшее нас не касается, – серьезно сказал Барнабас. – Если что, ссылайтесь на ГСБ, официально это они у нас дело забрали. А как они договариваются с СБ «Возрождения», нам знать не нужно. Там, – указал он на потолок, – свои интриги… Так, давайте ваши бумажки… Угу, ага… Прекрасно. До завтра.

– До завтра, шеф, – сказал ему в спину Нортон и откинулся на спинку стула, закинув руки за голову. – Дела-а… Как думаете, Венхайма пустят в расход или все-таки нет? А то так вот прочтем в новостях, что известный врач мирно скончался в своей постели, возраст, все дела…

– Скорее, его на какую-нибудь лунную базу зашлют, чтоб делом занимался и пользу приносил, – вздохнул Дженкис.

– Какая ему лунная база в таком возрасте, что ты несешь!

– А что? Там сила тяжести пониженная, всяко легче ноги таскать.

– Да он не долетит просто, перегрузки, то-се…

– Знаток выискался… Давно уже компенсаторы придумали, доставят в капсуле, как миленького!

– Придумали-придумали, – подтвердила Эл. – В старшей школе наш класс побывал на Луне. Не на научной базе, конечно, туда доступа посторонним нет, на туристической. Такая простенькая экскурсия… Я почти и не почувствовала ничего, когда взлетали! В машине, когда вы, Текс, гоните по трассе, и то сильнее перегрузка ощущается!

– Красиво там?

– На самой Луне – ничего особенного, – честно ответила Эл. – Ну… Базы очень интересные, дизайн такой… инопланетный. Ну, кратеры еще, а так – камни да пыль. А вот восход Земли – это потрясающе! Никакая съемка этого не передаст, честное слово…

– Завидую, – искренне сказал Дженкис. – Если доживу до пенсии, непременно туда слетаю.

– Угу, накопи только сперва на билет хотя бы в один конец, – ядовито ответил Нортон. – А то так там и останешься.

– Ну а что, сделаюсь местной достопримечательностью, поселюсь в каком-нибудь ангаре, а в обмен на кислород и пропитание начну рассказывать байки о своих скитаниях и о Земле, – не остался в долгу напарник. – Буду рисовать таинственные знаки в лунной пыли, а по ночам стану выть. Меня, правда, никто не услышит, разве что дежурные в эфире, но зато это будет цельный образ!

– Достойное завершение карьеры, ничего не скажешь, – фыркнул Текс.

Настроение у него было паршивым: он очень не любил отдавать дела, и ладно бы ГСБ, а вовсе чужакам!

– Романтики в тебе ни грамма, – сказал Пол, потянулся и взглянул на часы. – Вы как хотите, а я пошел. Смена закончилась, если вы еще не заметили, а я завтра выходной. Так что не скучайте, не подеритесь без меня… Счастливо оставаться!

– И тебе хорошо отдохнуть, – кивнул Текс, а Эл просто помахала Полу вслед.

– А вы домой не собираетесь? – спросила она, собирая какие-то мелочи.

– Нет, я, пожалуй, закончу с этими клятыми отчетами, раз уж начал, а то завтра не до того будет, – сказал он. – Потом поеду. Дороги как раз совсем опустеют. Не люблю пробки.

– И я не люблю, – вздохнула девушка. – Тоже посидеть, что ли? Только я уже все переделала, что могла… Может, вам помочь?

– Чем? Не нужно, Эл, езжай, – улыбнулся Текс. – Ты вроде говорила, что недалеко живешь? Переулками сможешь проехать безо всяких пробок, только свежую карту заранее загрузи, а то застрянешь в каком-нибудь тупике. Мало ли, ремонт или еще что…

– Ага-а… попробую, – кивнула она, пробежавшись пальцами по клавиатуре. – Ух ты, правда, тут есть пара улочек даже без названий. Проезд номер такой-то и какой-то путепровод с буквенным обозначением. Технический, что ли? Надо разведать!

– Ты там поосторожнее, – попросил Текс, вспомнив ее игрушечный автомобиль. – Если что, я на связи.

– Спасибо, – широко улыбнулась Эл и потянулась, совсем как Пол недавно. – Знаете старую шутку?

– Которую?

– Ну, о том, что для девушки нет ничего приятнее, чем прийти домой и снять туфли на шпильках и бюстгальтер?

– Гхм… слышал, – кивнул Текс. Непосредственность стажерки иногда приводила его в замешательство. – А к чему ты это вспомнила?

– Ну, я девушка, служу в полиции и, помимо кайфа от снятых бюстгальтера или каблуков, испытываю непередаваемое удовольствие, когда после смены снимаю с себя броник и ремень, на котором висят пистолет, шокер, наручники, дубинка…

– Это тебя Пол научил, – с уверенностью сказал Нортон.

– Ничего подобного. Он просто помог четко сформулировать, – улыбнулась стажерка. – До завтра, Текс!

– До завтра.

Дверь бесшумно закрылась, а Нортон снова развернул свой экран и принялся приводить отчетность в приличный вид: шеф Барнабас не любил суесловия, поэтому Нортон безжалостно порезал все длинноты и «выжал воду», как выражался Дженкис. Через полчаса отчет сократился примерно вдвое, и Текс решил перечитать его с утра на свежую голову, а тогда уже предоставлять начальству. На сегодня пора и честь знать, решил он, ночь на дворе…