Графиня Кэтлин

Йейтс Уильям Батлер

На графских землях наступили жуткий голод и бедность, ставящие жизнь крестьян под угрозу. Молодая Графиня Кэтлин, образчик христианской добродетели, пытается всем помочь, не жалея никаких денег. Но вот появляются двое неизвестных. Одетые как восточные купцы, своими хитрыми речами они привлекают всеобщее внимание, обещают деньги нищим и голодным за простейшую вещь, которая есть у каждого бедняка… За их душу! Купцы оказываются бесами, посланными собирать урожай и наживаться на человеческом несчастье. И Кэтлин приходится принести себя в жертву бесам, чтобы спасти свой народ от вечных мучений после смерти.

 

Действующие лица

Шеймас Руа, крестьянин

Мэри, его жена

Тейг, его сын

Айлиль, поэт

Графиня Кэтлин

Уна, ее кормилица

Два демона, переодетых крестьянами

Крестьяне, слуги, ангельские существа

Действие происходит в Ирландии в стародавние времена.

 

Сцена первая

Комната, в которой горит очаг. Голые темные стены. Сквозь открытую дверь виден лес; деревья нарисованы узорчатыми силуэтами на фоне бледно-золотистого неба. В целом, сцена должна производить эффект иллюстрации в старинном часослове. Мэри , женщина около сорока лет, сидит и что-то мелет на ручной мельнице.

Мэри

Что это куры переполошились?

Тейг, четырнадцатилетний подросток, входит с кучей торфа, сваливает ее перед очагом.

Тейг

В округе голод; люди говорят, Что мертвецы встают из гроба.

Мэри (прислушиваясь)

                           Ишь ты, Как раскудахтались! С чего бы вдруг?

Тейг

А вот еще похуже: в Таберване Замечен лопоухий человек, Махавший, словно нетопырь, ушами.

Мэри

Куда же твой отец запропастился?

Тейг

А позапрошлой ночью на погосте Близ Кэррик-оруса пастух наткнулся На человека без лица: взамен Глаз, носа, рта – сплошная маска кожи.

Мэри

Глянь, не идет ли твой отец.

Тейг выглядывает за дверь.

Тейг

                        Ой, мама!

Мэри

Что там такое?

Тейг

            Там в кустах две птицы – Или не птицы – трудно разглядеть За листьями: как совы, но с рогами, И на меня они глядят с угрозой.

Мэри

Спаси нас, Матерь Божья!

Тейг

                      Толку нет Молиться, говорит отец. Господь И Матерь Божья дрыхнут и не слышат, Что целый край, охваченный бедой, Кричит, как кролик на зубах куницы.

Мэри

Не богохульствуй, сын. Накличешь горе На всех – и на меня, и на отца. Ах, поскорей бы он домой вернулся!

Входит Шеймас.

Ну, наконец! Ты что так долго делал В лесу? А я схожу с ума от страха, Все думаю: что там с тобой стряслось, Не приключилась ли беда какая…

Шеймас

Ну, хватит, хватит, перестань кудахтать! С утра, считай, я исходил весь лес, Но ничего не смог добыть. Должно быть, Все барсуки, сурки и даже крысы От жажды передохли. Только ветер Свистит в листве.

Тейг

               Так ужина не будет?

Шеймас

В конце концов я сел на перекрестке Среди бродяг, с протянутой рукой.

Мэри

Ты попрошайничал?

Шеймас

                 Я попытался. Но нищие, боясь за свой доход, Меня прогнали бранью и камнями.

Тейг

Ты, значит, ничего нам не принес?

Шеймас

Неужто в доме пусто?

Тейг

                  Корка хлеба
Заплесневшего.

Мэри

             Есть чуть-чуть муки На новый каравай.

Тейг

                А дальше что?

Мэри

Есть курочка.

Шеймас

           Чтоб этим нищим сдохнуть! Проклятые!

Тейг

         Ни хлеба, ни гроша.

Шеймас

А съестся курочка – что будем делать? Питаться щавелем и лебедой, Покуда сами не позеленеем?

Мэри

Господь, что нас поил-кормил досель, И впредь накормит нас.

Шеймас

                   Жди-дожидайся. Пять раз сегодня я входил в дома И находил лишь мертвецов на лавках.

Мэри

Быть может, Он велит нам умереть, Чтобы не видеть злых гримас от ближних, Не слышать злобных слов!

Снаружи доносится музыка.

                      Кто там играет?

Шеймас

Кто там бренчит на струнах, насмехаясь Над нашей скудостью?

Тейг

                   Какой-то малый, Старуха с ним – и молодая леди.

Шеймас

Что ей страданья бедняков? Приправа Из хрена горького к ее обеду. А ты как думала?

Мэри

              Помилуй, Боже, Тех, кто богат! Средь пышных светлых зал, И жирных блюд на скатертях цветастых Недолго сытой зачерстветь душой. А ведь игольное ушко – не шутка!

Шеймас

Черт их возьми!

Тейг

             Они идут сюда.

Шеймас

Скорей садись на лавку, обхвати Двумя руками голову – вот этак, Гляди как можно жальче и скули.

Мэри

Вот ведь беда – прибраться не успела!

Входят Кэтлин, Уна и Айлиль.

Кэтлин

Спаси нас всех Господь! Мы ищем дом, Старинный замок с яблоневым садом И садиком аптечным возле кухни И клумбами… Он где-то здесь, в лесу.

Мэри

Мы знаем этот замок, госпожа. Он спрятан за высокими стенами, Чтобы тревоги мира не могли В него проникнуть.

Кэтлин

                Мы и есть, наверно, Те самые тревоги – ходим кругом И все не можем отыскать тот замок. А я ведь в нем все детство провела.

Мэри

Так вы – графиня Кэтлин?

Кэтлин

                       Да. А это – Моя кормилица и няня, Уна. Но и она дорогу не найдет.

Уна

Не то тропинки заросли травой, Не то с глазами у меня не ладно…

Кэтлин

А этот юноша, что, верно, знает Все уголки в лесу, – сегодня днем Он там бродил среди кустов, беспечно Насвистывая, – ныне погружен Так глубоко в отчаянье, что вряд ли Поможет нам.

Мэри

            Да тут недалеко! Я покажу дорожку, по которой Прислуга замка ходит на базар. Тут рядом. Но покуда отдохните. Мои отцы служили вашим предкам Так долго, госпожа, что было б странно Вам не найти приют гостеприимный Под этой кровлей.

Кэтлин

               Мы вам благодарны И отдохнуть бы рады, – но темнеет, И нам пора идти.

Шеймас

               Уж много дней Нет ни еды, ни денег в этом доме.

Кэтлин

Так, значит, голод и сюда добрался – В тот край, где я мечтала отдохнуть От бедствий мира? Тщетная надежда! Змей проползет везде.

Дает Шеймасу деньги.

Тейг

                   И мне, и мне! Я только что на этом вот пороге Упал от голода и полчаса Валялся как собака!

Кэтлин

                 Я дала Всё, что осталось у меня. Взгляните – Кошель мой пуст. Повсюду на пути Встречали мы лишь нищих и голодных. Пришлось раздать все деньги. Забери И сам кошель с серебряной застежкой, Продай его, а завтра приходи В мой замок и получишь вдвое больше.

Айлиль начинает что-то наигрывать.

Шеймас (бормочет)

Опять брянчанье!

Кэтлин

               Не хули певца И пальцы, пробуждающие струны; Врачи велели мне скорей бежать От злоб мирских и чем-нибудь развлечься, Чтоб думы не свели меня в могилу.

Шеймас

Так что – уж нам и рта раскрыть нельзя, Молчи, и все тут?

Уна

               О, моя голубка! Печали, вычитанные из книг, Она как будто выстрадала сердцем.

Уна, Мэри и Кэтлин уходят. Айлиль с вызовом глядит на Шеймаса.

Айлиль (поет)

Будь я влюблен, как твой дурак, И зол, подобно дураку, Я знал бы точно, кто мой враг, И знал, кому разбить башку. Поосторожнее, молчун, Безумному не прекословь: Кто ненавидит звуки струн, Тот ненавидит и любовь.

Щелкает пальцами перед носом Шеймаса.

Поосторожнее, молчун!

Делает несколько шагов к двери и оборачивается.

Дверь крепко-накрепко за мной заприте. Кто знает, что за бесы там таятся В потемках; нынче я видал в лесу Перекликающихся сов рогатых.

Уходит, напевая. Входит Мэри.

Шеймас пересчитывает деньги.

Шеймас

Вот ведь дурак какой.

Тейг

                  Он тоже видел Рогатых сов в лесу. Ох, не к добру! Дай Бог, чтоб на него несчастье пало.

Мэри

Вы не сказали госпоже спасибо.

Шеймас

За что спасибо? За семь медных пенсов?

Тейг

За кошелечек без монет?

Шеймас

                       Что толку От этих денег или вдвое больших, Когда все дорожает каждый день, А цены на еду, на хлеб и мясо – Неслыханные?

Мэри

             Разве утаила Она хоть что-то? Все вам отдала.

Подходит к двери и хочет ее закрыть.

Шеймас

Оставь открытой дверь.

Мэри

                    Коль господа, Что столько прочитали-повидали, Боятся духов, мчащихся по небу Иль прячущихся в чаще, – беднякам Подавно надо их бояться.

Шеймас

                      Вздор! Оставь засовы. Пусть любой из тех, Кто мчится в воздухе, как клок тумана, Или, как крот, крадется под землей, Заходит в этот дом – я приглашаю.

Тейг

И денег пусть прихватит!

Шеймас

                      Я слыхал О белой птице. Чайка или голубь Сидит и чешет перья. Кинешь камень – Раздастся звон, как будто в медь попал, И улетит задумчивая птица; Но есть вырыть яму в этом месте, Найдешь горшок с деньгами.

Тейг

                        Если трижды Приснится клад – он, значит, где-то рядом.

Шеймас

Скорее сдохнешь, чем его найдешь.

Тейг

Покликать разве их – авось, что выйдет. Ведь их видали нынче.

Мэри

                    Кликать бесов? Из леса бесов хочешь кликать в дом?

Шеймас

Ах, ты учить? Указывать, кого Мне звать или не звать? Ну, получай же!

Ударяет ее.

Чтоб знала, кто хозяин.

Тейг

                    Позови их.

Мэри

Спаси нас Небо!

Шеймас

              Хныкай, сколько влезет. Тебя не слышат в этом сонном царстве Вверху; а я покличу – отзовутся.

Тейг

Они, я слышал, одарили многих.

Шеймас (стоя у двери)

Кто б ни были вы, странники ночные! – Когда вы не пришельцы из могил – С людьми, хотя бы даже с мертвецами, Я не хочу якшаться, – приходите! Я вас зову. Присядьте у огня. Не страшно, коли ваши рот и уши На брюхе – или сзади конский хвост – Или все тело перьями покрыто; Коль есть у вас язык и две руки, Придите, угоститесь нашей пищей, Согрейте у огня свои копыта Озябшие; поговорим о том, О сём, людишек скверных пересудим И всех их проклянем до одного! Куда ж вы делись-то?

(Отворачивается от двери.)

                  А люди брешут, Что их, как листьев на дубу, что скачут Они и у священника по книге…

Тейг медленно поднимает руку, указывая на дверь и отступая назад. Шеймас оборачивается, что-то видит и тоже начинает медленно пятиться. Мэри делает то же самое. Человек, одетый как восточный купец, входит, держа в руке маленький коврик. Он разворачивает его и садится, скрестив ноги. Входит еще один человек, одетый сходным образом, и садится, с другой стороны. Все это они проделывают с важностью и не спеша. Усевшись, вынимают деньги из расшитых кошельков, висящих возле пояса, и раскладывают их на ковриках.

Тейг

Заговори же с ними.

Шеймас

                 Сам попробуй.

Тейг

Не ты ли их позвал?

Шеймас (подходя поближе)

                 Прошу простить. Не надо ли чего – уж вы скажите. Хотя мы люди бедные, но если… Но если что…

Первый купец

           Нужда у нас проста. Мы – путешествующие по миру Купцы, нам нужен ужин и очаг И тихий уголок, где можно деньги Пересчитать в тепле.

Шеймас

                 А я-то думал… Неважно, что… Я тут жене сказал: Мол, я хозяин и могу позвать, Кого хочу… Но это все – пустое. Ведь вы – купцы, обычные купцы.

Первый купец

Мы путешествуем по порученью Хозяина – Главнейшего купца.

Шеймас

И ладно. Будь вы те, кого я кликал… А впрочем – как угодно. Отдыхайте И ужинайте. Только цены нынче Такие: было пенни, стало тридцать. Уж вы не обессудьте.

Первый купец

                 Наш хозяин Велит платить столь щедро, чтоб любой, Кто с нами дело заведет, мог вволю Пить, есть и веселиться.

Шеймас (Мэри)

                     Шевелись. Поди зарежь и выпотроши птицу, Пока мы с Тейгом разожжем поярче Очаг и стол накроем для гостей.

Мэри

Я им не буду стряпать.

Шеймас

                   Что за шутки! Не злись! – Она мне хочет отплатить За оплеуху, что я ей отвесил. Сейчас, увидите, охолонет. С тех пор, как в этой край пришла нужда, Мы цапаемся с ней, как два волчонка.

Мэри

Я вам не стану стряпать – потому, Что видела, в каком неладном виде Вы были там, за дверью.

Тейг

                     Вот в чем дело! Из-за того, что брякнул мой отец, Она считает, господа, что вы – Из тех, кто не отбрасывает тени.

Шеймас

Я ей сказал, что мог бы пригласить Хоть бесов; вот старуха и струхнула. Но вы – такие ж люди, как и мы.

Первый купец

Как странно, что в нас могут заподозрить Лишенных тени духов! Что на свете Вещественней купца, который вас Продаст и купит?

Мэри

              Если вы не бесы И есть у вас излишек, – помогите Голодным беднякам.

Первый купец

                 Мы помогли бы, Да где найти их?

Мэри

              Поищите лучше.

Первый купец

От неразумной милостыни – зло.

Мэри

Примеривать и взвешивать не худо, Да только не в такие времена, Когда беда переполняет чашу И тянет коромысло вниз.

Первый купец

                     Но если Уже мы взвесили и рассудили?

Второй купец

Пусть каждый принесет нам свой товар, И он получит цену, о которой И не мечтал.

Мэри

          Откуда ж ему взяться, Товару?

Первый купец

      Что-то же у вас осталось.

Мэри

Мы все давно продали – скот и птицу, Поля и инвентарь.

Первый купец

               Не всё, однако. Есть нечто зыбкое – купец рискует, Приобретая это, – вроде тучки, Ненужное, которое зовут Бессмертным в сказках.

Шеймас

                   Тот товар – душа?

Тейг

Я уступлю свою – не голодать же Из-за какой-то тучки!

Мэри

                  Тейг и Шеймас…

Шеймас

Что толку в этом зыбком – бедняку? Бог от щедрот своих послал нам голод, А бес нам денег даст.

Тейг

                 И гром не грянет.

Первый купец

Вот доля каждого.

Шеймас хочет взять деньги.

               Нет, погоди. Сперва исполните нам работенку.

Шеймас

И здесь обман! Как кренделем, поманят Посулом выкупить товар ненужный – И тут же запрягут. Известный фокус! А я попался, как молокосос.

Первый купец

Тут каждому отдельная цена, Но плата – после сделанной работы.

Тейг

Идет.

Мэри

    О Боже! Что же ты молчишь?

Первый купец

Вы будете кричать у всех дверей, На перекрестках и на перепутьях, Что мы скупаем человечьи души, Давая столько, что любому хватит Прожить в довольстве до тех пор, пока Не стихнет голод. Так по-христиански Мы делаем.

Шеймас

          Что толковать! Пошли.

Тейг

Тут побежишь, когда такие деньги.

Второй купец (поднимаясь)

Постойте! Чтобы убедить людей, Слов мало. Вот вам денег на удачу.

Бросает на пол мешок с деньгами.

Свободно тратьте: наш Хозяин щедр.

Тейг останавливается и поднимает деньги. Они с Шеймасом уходят.

Мэри

О душегубы! Бог накажет вас! Он вас иссушит как сухие листья, Сметенные Судьбой к его вратам.

Второй купец

Ругайся сколько влезет – Он не слышит.

Первый купец

Бесчисленных, как листья, нас Хозяин Наслал на мир губить посев людской, Как насылают саранчу. Когда же Он сам придет, когтями раздерет Луну и звезды бледные погасит.

Мэри

Бог всемогущ.

Второй купец

           Надейся на него. Ты будешь есть щавель и лебеду, Пока не ослабеешь до того, Что за порог переползти не сможешь. Мы поглядим.

Мэри падает без чувств.

Первый Купец поднимает свой коврик, переносит к очагу и смотрит на огонь, потирая руки.

            Чуть не вцепилась в нас. Итак, сверните шею этой куре, Пошарьте там, на полках, нет ли хлеба, Муку рассыпьте на пол, наколите На вертел эту птицу и зажарьте. Хвала Хозяину, все превосходно, Поужинаем мы и отдохнем, В золе горячей согревая пятки.

 

Сцена вторая. Перед занавесом

Лес с виднеющимся вдалеке замком. Вся нарисовано плоскими красками, без светотени, на узорчатом или золотом фоне.

Входит принцесса Кэтлин, опираясь на руку Айлиля, следом за ними Уна .

Кэтлин (останавливаясь)

У этой медом пахнущей поляны Должно быть, тоже есть своя легенда?

Уна

Вот, наконец, и замок!

Айлиль

                   Говорят, Что тыщу лет назад жил человек, Любивший Королеву духов Мэв И от любви погибший. До сих пор Она сюда приходит в полнолунье, Покинув хоровод, – ложится наземь И стонет, и вздыхает здесь три дня, Росою слезной окропляя щеки.

Кэтлин

Так любит до сих пор?

Айлиль

                   Нет, госпожа, Пытается его припомнить имя.

Кэтлин

Прискорбно о любви забыть, и все же – Разумней было бы заспать печаль И уж не вспоминать…

Уна

                 Вот дом ваш, леди!

Айлиль

Она покоится в гранитном склепе На ледяной вершине Нокнарей, Пока ее подруги чутко дремлют, Качаясь на волнах, – но стоит ей Позвать, как сразу, радостно взбурлив, Они на берег прыгнут и пойдут Плясать под лунном светом до упаду, И юношей любить самозабвенно, Отчаянно – и забывать скорей, Чем полюбили, – и стенать о том, Стенать и горевать в ночь полнолунья.

Кэтлин

Не оттого ли жизнь у них долга, Что память коротка? Людская память – Лишь пепел, засыпающий огонь, Когда он гаснет, – а они живут, Бессмертно и безудержно пылая.

Уна

Взгляните, вот он, дом ваш, госпожа!

Кэтлин

Его мы чуть не минули, болтая.

Айлиль

Проклятье! Если бы не этот дом, Явившийся некстати, я узнал бы, О чем мечтает королева Мэв, И до сих пор ли бледные плясуньи Так страстно, кратко любят…

Уна

                       Обопритесь Мне на руку; не подобает слушать Такие речи!

Айлиль

          Я моложе вас. Вам подпирать графиню не по силам.

Вытаскивает из сумки лютню. Кэтлин, увлекаемая вперед Уной, оборачивается к нему.

Сей полый ящик помнит до сих пор Плясуний босоногих, клики, клятвы… И все расскажет, стоит попросить.

(Поет.)

Выше колени! Думы – долой! Мчитесь резвее В пляс круговой! Но и в безумном Танце кружась, Помните тех, кто Умер за вас.

Уна

Друзья-то новые милее старых…

Айлиль

Кудри и юбки Взвейте свои, В землю втопчите Горечь любви!

Уна

Ах, пустомеля! (Кэтлин.) Обопритесь крепче Мне на руку: пускай она слаба, Зато честна и, коли что, сумеет Грех оттолкнуть. На этих вот руках Вы засыпали, госпожа моя, – Беспомощным, как червячок, дитятей.

Айлиль

Держитесь-ка вы лучше за меня.

Кэтлин (садясь)

Дойду сама – лишь отдохну немного.

Айлиль

Я думал хоть на пять минут отвлечь Ее от мыслей о несчастьях мира; Тебе же нужно было все испортить.

Уна

Трещи, болтун! Что от тебя услышишь, Когда ты нехристь?

Айлиль

                 Глупая старуха! Ее лишила ты пяти минут Отрады. Доживи хоть до ста лет, Мой ноги нищим, лоб отбей в молитве – Тебе не замолить свой грех пред Небом.

Уна

Что может знать язычник о грехе?

Айлиль

О злая женщина!

Уна

               Давай, похрюкай!

Входит дворецкий Кэтлин.

Дворецкий

Я, госпожа, не виноват; я запер Ворота на ночь, – виноват лесник. Там, у стены есть вяз. Они залезли На дерево – и в сад.

Кэтлин

                  Залезли? Кто?

Дворецкий

Так вы не знаете? Ну, слава Богу! Я, значит, первый доложу, как есть, Всю правду. Я боялся, ваша милость, Что слуги все безбожно переврут.

Кэтлин

Так что случилось?

Дворецкий

                Чистое несчастье. А все лесник: не отрубил ветвей, Что так удобно налегли на стену, Вот негодяи и проникли в сад.

Кэтлин

И здесь нет мира. Расскажи скорей, Они кого-нибудь убили?

Дворецкий

                     Что вы! – Украли только три мешка с капустой.

Кэтлин

Зачем?

Дворецкий

      Чтоб с голоду не помереть. Воруй иль голодай – вот весь их выбор.

Кэтлин

Один ученый богослов писал, Что если взял голодный от избытка, В том нет греха.

Уна

              Вор без греха! Ну-ну! Посыпать надо битого стекла На стену.

Кэтлин

        Если даже он и грешен, Но веры не утратил, – Бог простит. Нет в мире схожих душ; нет ни единой, Чтобы, проникнувшись любовью Божьей, Не воспылала ярким светом. Гибель Пусть даже самой грешной на земле Души – для Господа невосполнима.

Входят Тейг и Шеймас.

Дворецкий

Куда вы мчитесь так? Снимите шапки. Не видите, кто перед вами?

Шеймас

                        Вижу. Да дело спешное. Такое дело, Что лучшей вести люди не слыхали За тыщу лет.

Дворецкий

           В чем дело? Молви внятно.

Шеймас

Такие новости, что мудрено Не запыхаться.

Тейг

             За такую весть Нас будут на руках носить.

Шеймас

                       Есть штука, Которую никто не ставит в грош, Хоть всякий держит при себе. Она-то Внезапно стала ходовым товаром.

Тейг

Пустая, как пузырь, надутый ветром! Как бледные обрезки от ногтей, Никчемная!

Шеймас

          Я хохочу при мысли, Что грязный нищеброд, продав ее, Поедет дальше в золотой карете!

Тейг (хихикая)

Есть два купца, что покупают души.

Кэтлин

О Боже!

Тейг

       Может, этих душ и нет.

Дворецкий

Они пьяны или сошли с ума.

Тейг

Купцы нам дали денег… (Показывает золото.)

Шеймас

И сказали: «Идите в мир и объявите всем: Скупаем души – дорого и спешно!»

Кэтлин

Отдайте вдвое, вдесятеро больше, Но возвратите то, что вы отдали. Я заплачу.

Шеймас

         Ан нет! По мне, душа – Коль правду есть она – лишь сторож плоти. А я желаю петь и веселиться.

Тейг

Пошли, отец.

Уходит.

Кэтлин

            Подумай, что грядет!

Шеймас

И пусть. Скорее я тому доверюсь, Кто платит, чем тому, кто сыплет голод И горе из небесного мешка. (Уходит враскачку, крича.) «Скупаем души, денежки даем! Горстями сыплем звонкую монету!»

Кэтлин (Айлилю)

Ступай за ними, приведи их силой Что хочешь делай, умоляй, грози…

Айлиль уходит.

Ты, няня, тоже – умоляйте вместе.

Уна, которая все время бормотала молитвы, выходит.

Дворецкий, сколько денег у меня?

Дворецкий

Бочонков сто есть золота.

Кэтлин

                      А в замках, Коль все продать?

Дворецкий

                Еще примерно столько.

Кэтлин

А в пастбищах?

Дворецкий

              Не менее того.

Кэтлин

А в рощах и лесах?

Дворецкий

                 Еще не меньше.

Кэтлин

Оставь лишь этот замок; остальное Продай и закупи на эти деньги – Где хочешь, но скорей, – как можно больше Коров, овец и кораблей с зерном.

Дворецкий

Благослови Всевышний вашу милость! Народ спасете вы.

Кэтлин

                Поторопись.

Дворецкий уходит.

Айлиль и Уна возвращаются.

Кэтлин

Вы возвращаетесь одни. В чем дело?

Айлиль

Один из них нам пригрозил ножом, Пообещав убить того, кто станет Его удерживать. Я попытался – И получил вот это… пустяки!

Кэтлин

Вас следует перевязать. Отныне Ни радости, ни горя мне не знать Отдельного от мира.

Уна

                  Словно волки, Они на нас зубами скрежетали!

Кэтлин

Скорей идемте! Я не успокоюсь, Пока не превращу свой дом в приют Всех старых и больных, всех робких сердцем, Спасающихся от клыка и когтя; Пусть все, все соберутся здесь, пока Не лопнут эти стены от натуги И крыша не обрушится! Отныне Мое принадлежит уже не мне. (Уходит.)

Уна (беря руку Айлиля и перевязывая его рану)

Она сыскала, чем себя занять. Теперь и до тебя, и до меня Ей дела – как до серых мух, жужжащих На подоконнике в осенний день.

Уходят.

 

Сцена третья

Зал в доме графини Кэтлин

Слева – молельня, к которой ведут несколько ступеней. Справа – завешанная гобеленом стена и перед ней высокое кресло, зрительно уравновешивающие молельню. В центре две или три арки, сквозь которые смутно видны деревья в саду.

Кэтлин стоит на коленях возле алтаря перед свисающей на цепи лампадой. Входит Айлиль.

Айлиль

Я к вам пришел усердно умолять: Покиньте этот замок и бегите Из этих гиблых мест.

Кэтлин

                  Не то же ль зло Теперь везде – от моря и до моря?

Айлиль

Те, что меня послали, знают больше.

Кэтлин

Так, значит, правду люди говорят, Что вам открыто то, что нам незримо?

Айлиль

Я спал, и вдруг мой сон воспламенился, И я узрел идущего в огне – Над головой его кружились птицы.

Кэтлин

Так боги появляются в легендах.

Айлиль

Быть может, он был ангельского чина. И он велел мне, леди, вас молить Покинуть этот замок, взяв с собою Лишь няню с горсткой слуг, и поселиться Среди холмов, внимая звону струн И плеску волн, – пока беда не минет. Здесь вам грозит какой-то тайный рок, Какая-то неслыханная гибель, Темь страшная, которой не рассеять Ни солнцу, ни луне…

Кэтлин

                 О Боже!

Айлиль

                        Замок Доверьте одному из старых слуг, Кто понадежней; пусть он примет столько Голодных и бездомных, сколько станет Здесь места и еды.

Кэтлин

                Меня он просит Уйти туда, где смертных нет, – лишь лебедь Барахтается в озере, да арфа Бряцает праздно, да вздыхают ивы, – Чтоб там, когда закатится светило, Под шорох трав, при свете бледных свеч, Беседовать в тиши… Нет, нет и нет! Я плачу, но не оттого, что там Могла бы обрести покой и счастье, А здесь – безвыходность, не оттого, Что вижу скорбь свою у вас в глазах; – Нет, просто я молилась и устала.

Айлиль (простираясь перед ней)

Пусть тот, кто создал ангелов и бесов, Избыток и нужду, исправит все, Что создал, ибо муки без исхода Ломают сердце.

Кэтлин

              А покой – что в нем?

Айлиль

В нем – исцеленье.

Кэтлин

                  Я уже не плачу. Забудьте слезы, что я здесь лила.

Айлиль (запинаясь)

Я думал лишь об исцеленье. Вестник Был ангельского чина.

Кэтлин (отворачиваясь от него)

                    Нет, скорей Он был из древних тех богов, что бродят И будят неуемные сердца, Что ангелы не могут убаюкать.

Она направляется к двери молельни. Айлиль протягивает к ней сцепленные руки и тут же безнадежно их роняет.

Кэтлин

Не простирай ко мне молящих рук. К земному это сердце не проснется. Я поклялась Мадонне всех печалей Молиться перед этим алтарем, Пока моя мольба не дорастет, Как дерево шумящее, до Неба И не умолит лепетом листвянным Спасти моих несчастных земляков.
Айлиль (поднявшись на ноги)
Перед таким величием любви Что делать мне, ничтожному, с моею Отвергнутой любовью? Устыдиться Пустых надежд.

Направляется к двери. Графиня Кэтлин делает несколько шагов вслед за ним.

Кэтлин

              Когда молва не врет, Женились свинопасы на принцессах И короли – на нищенках. Душа, В которой плещет океан творенья, Превыше королевств. Не вы, а я – Пустой кувшин.

Айлиль

              Слова мои иссякли. Позвольте мне остаться рядом с вами.

Кэтлин

Нет, я сейчас должна побыть одна. Ступайте – пусть рыданье волн и ветра И крики чаек принесут вам мир.

Айлиль

Я руку вам хочу поцеловать.

Кэтлин

Нет, я сама вас поцелую в лоб. Ступайте. Молча. Много раз бывало, Что женщины, чтоб испытать мужчин, Их отправляли добывать корону Подводного царя или плоды Из сада, охраняемого Змеем, И трепетали, отослав, – так я Вам задаю труднейшую задачу: Уйдите не оглядываясь, молча. Трудней всего мне было сейчас Вам поглядеть в глаза.

Айлиль уходит.

                   Я не спросила О раненной руке. И он ушел.

(Выглядывает наружу.)

Его не видно. Тьма и тьма снаружи. О, если бы мой дух был так же тверд, Как это не колеблемое пламя!

Медленно идет к молельне. В отдалении колокол бьет тревогу. Поспешно входят двое купцов.

Второй купец

Тревога. Не пройдет пяти минут, Как нас застигнут.

Первый купец

               Вот она, казна. Ты должен был всех усыпить, – в чем дело?

Второй купец

Их ангел уберег – или молитвы.

Входит в сокровищницу и возвращается, неся мешки с деньгами. Первый купец прислушивается у двери в молельню.

Первый купец

Она уснула.

Второй купец проходит в одну из арок в глубине сцены и останавливается прислушиваясь. Мешки лежат у его ног.

Второй купец

          Денежки у нас. Сейчас они спохватятся. Идем же.

Первый купец

Я знаю, как ее заполучить.

Второй купец

Графиню? Времени у нас хватает, Чтобы убить ее и душу вынуть, Пока молитвой не прогнали нас. Погоня в Западном крыле покуда.

Первый купец

Нет, не годится; нам не совладать Со всем небесным воинством. Графиня Должна отдать нам душу добровольно. Я, представитель внутреннего Ада, Искусный мастер, знаю лучший план.

(громко)

Мадам! Есть вопиющее известье!

Кэтлин просыпается и подходит к двери молельни.

Кэтлин

Кто здесь?

Первый купец

         Мы принесли известье.

Кэтлин

                              Кто вы?

Первый купец

Купцы; мы изучили книгу мира, Подметками ее перелистав, И кое-что недавно прочитали, До вас касающееся. И вот, Заметя, что ворота не закрыты, Зашли…

Кэтлин

     Я не велела затворять Ворота, чтобы каждый, кто измучен Нуждой и голодом, мог без опаски Сюда войти и помощь получить. Так в чем известье ваше?

Первый купец

                      Мы видали Слугу, который вами послан был Скупать стада. Он заболел и слег В лачуге на краю Алленской топи. А ваши корабли с зерном застряли У мыса Фер – мы видели в ночи Огни заштиленных судов на рейде.

Кэтлин

Еще остались деньги, слава Богу, В моей казне, чтобы купить зерно У тех, кто придержал его, надеясь Нажиться на голодных. Расскажите – Ведь вы, купцы, всезнающий народ, – Когда минует голод?

Первый купец

                 Перемены Ждать неоткуда – урожай засох И скот весь передох.

Кэтлин

                 Слыхали вы Про демонов, что покупают души?

Первый купец

Слыхали кое-что; одни болтают, Что морды у них волчьи, а тела Иссушены как будто адским жаром, И движутся они как вихрь; другие – Что это маленькие толстяки, А третьи – что они по виду люди, Высокие и смуглые от странствий – Как мы, к примеру, – но в одном согласны Все видевшие их: у них в глазах Есть нечто властное, что заставляет Робеть и подчиняться, и народ Готов продать им души повсеместно, Коль ваше золото их не спасет.

Кэтлин

Хвала Творцу за то, что я богата! Но что их нудит к этой страшной сделке?

Первый купец

Входя сюда, мы у ворот видали, Дремавшего слугу, – его душа Не стоит сотни пенсов, а они Сто крон ему отвалят, не торгуясь. А за такую душу, как у вас, Графиня, я слыхал, они готовы Отдать сто тысяч крон и даже больше.

Кэтлин

Как можно душу променять на деньги? Ужели так могила их страшит?

Первый купец

Одних манит блеск золота; другие Боятся смерти; а иные просто Стремятся от соседей не отстать; А есть такие, что находят радость В отчаянье, в отказе от борьбы И упований, распахнув объятья Кромешной тьме и вечному огню: Они согласны просто плыть по ветру, Охвачены весельем обреченных; Лишь ваше золото удержит их.

Кэтлин

Есть что-то в вашем голосе, Купец, Недоброе. Когда вы говорили У душах проданных, у вас в глазах Сверкнуло торжество, когда же вы Сказали, что мое богатство может Спасти людей, мне показалось, оба Вы усмехнулись.

Первый купец

              Просто мне смешно Представить это сонмище людей, Раскачивающихся на шнурке От дамской туфельки над бездной мрака И негасимого огня!

Кэтлин

                 Есть что-то Пугающее в каждом вашем слове И взгляде, чужеземцы. Кто вы? Кто?

Второй купец, прислушивающийся у двери, выходит вперед, и в ту же минуту из-за сцены доносятся приближающиеся голоса и шаги.

Второй купец

Скорей – они уже идут! Не медли! Они узнают нас и приморозят Своими «Отче Наш» иль обожгут Святой водой нам шкуры.

Первый купец

                      До свиданья. Нам предстоит скакать всю ночь. Стучат Копытами заждавшиеся кони.

Уходят. Через другую дверь входят несколько крестьян.

Первый крестьянин

Простите, госпожа, но мы слыхали Какой-то шум.

Второй крестьянин

            И голоса чужие.

Первый крестьянин

Мы обыскали дом, но никого Чужого не нашли.

Кэтлин

               Оставьте страхи! С тех пор, как вы нашли укрытье в замке, Вам никакое зло уже не страшно.

Уна (вбегая)

О горе нам! Ограблена казна. Дверь настежь, и все золото пропало.

Крестьяне издают горестный вопль.

Кэтлин

Молчите!

Крики стихают.

        Ты кого-нибудь видала?

Уна

Ой, горе! Мы вконец разорены – Всё, всё украли!

Кэтлин

              Те из вас, кто может Сидеть в седле, возьмите лошадей И обыщите тотчас всю округу. Я ферму подарю тому, кто первым Найдет воров.

Пока она говорит, входит человек со связкой ключей у пояса. Слышны перешептывания: «Привратник! привратник»

Привратник

             Здесь побывали бесы. Я у ворот сидел и сторожил, Когда внезапно мимо проскользнули Две странных птицы, вроде серых сов, Шепчась по-нашему.

Старый крестьянин

                  Помилуй, Боже!

Кэтлин

Старик, не бойся: Бог не запирает Ворот, что нам однажды отворил. Спокоен будь… Меня томит тоска Из-за проникшей в сердце странной мысли… Но верю: Бог не бросил этот мир; По-прежнему Он лепит эту глину По своему подобью. Век за веком Под пальцами его она бунтует, Желая возвратиться к прежней, косной, Бесформенной свободе; а порою Вкривь лезет – и тогда родятся бесы.

Крестьяне осеняют себя крестным знаменем.

Теперь уйдите все – мне тяжело. В душе какой-то дальний темный шепот.

(Подходит к дверям молельни.)

Нет, погодите. Я могу забыть… Возьми уже на всякий случай, Уна, Ключи от кладовой и сундуков.

(Привратнику)

А вы возьмите ключик от коморки, Где я сушила травы, – их там много; На верхней полке вы найдете книгу, Где сказано, чем от чего лечить.

Привратник

К чему все это, госпожа? Никак Приснился вам свой гроб?

Кэтлин

                       Не в этом дело. Мне странная явилась мысль. Стенанья В бесчисленных жилищах бедняков Терзают сердце. Я должна решиться На что-то… Помолитесь о несчастных, Друзья мои, – о тех, кто обезумел От голода.

Крестьяне встают на колени. Графиня Кэтлин поднимается по ступенькам в молельню; на пороге останавливается, несколько секунд стоит неподвижно, затем громко восклицает:

Мария, Свет небесный, И сонмы ангелов святых, прощайте!

 

Сцена четвертая. Перед занавесом

Лес в окрестностях замка, как и в сцене второй.

Входит группа крестьян.

Первый крестьянин

Я видел медь и видел серебро, А золота не видел.

Второй крестьянин

                Говорят, Оно, как жар, блестит.

Первый крестьянин

                    Оно прекрасно, Наверное, – прекраснее всего, Что есть на свете.

Третий крестьянин

                Я его видал Сто раз.

Четвертый крестьянин

       Не так оно уж и красиво.

Первый крестьянин

Оно на солнце яркое похоже, Не правда ли? Так говорил отец, Знававший времена получше этих; Он говорил мне в детстве, что оно – Как круглое, сияющее солнце.

Второй крестьянин

Что хочешь, можно на него купить.

Первый крестьянин

У них его навалом, как навоза.

Уходят. Вслед за ними, крадучись, следуют два Купца. Затем по сцене, напевая, проходит Айлиль.

Айлиль

Молчи, неуемное сердце, молчи! Пускай заглушит твой отчаянный крик Щемящий напев одинокой струны. Ведь Тот, чья Воля вершится в ночи, Свои печали от нас оградил Решеткой звезд и забралом луны.

 

Сцена пятая

Дом Шеймаса Руа. На заднем плане ниша с раздвинутыми занавесками; в нише – кровать, а на кровати – тело Марии, окруженное свечами. Два Купца, разговаривая, кладут на стол большую книгу и раскладывают кучками деньги.

Первый купец

Из-за того, что я соврал так ловко Про корабли и пастуха больного, Теперь нас душами так и завалят.

Второй купец

А в сундуках графини только мыши.

Первый купец

Когда упала ночь, я обернулся Ушастою совой и полетел К скалистому прибрежью Донегала; Там я увидел, как скользят по морю, На полных парусах, раздутых ветром, Суда, везущие зерно голодным. Они в трех днях пути отсюда.

Второй купец

                         Я же, Когда легла роса, в обличье сходном Помчался на восток и увидал Две тысячи быков, которых гонят Стрекалами сюда. Пути им будет Дня на три.

Первый купец

          Три денька нам на торговлю.

В дом вваливаются крестьяне с Шеймасом и Тейгом.

Шеймас

Входите, все входите, не робейте. Вот тут лежит моя жена. Она Смеялась над моими господами И не желала с ними дел иметь. Вот ведь какая дура!

Тейг

                  Не хотела Ни крошки хлеба съесть, что покупалась На деньги благодетелей, одною Крапивою и щавелем питалась.

Шеймас

Никак не мог втемяшить ей в башку, Что хуже смерти ничего не будет; Тотчас же начинала балаболить О том, что врут священники в церквях. Задерни занавеску.

Тейг задвигает занавеску.

                Не блажи вот, Когда друзья хотят тебя спасти.

Второй купец

С тех пор, как засуха убила землю, Они слетаются толпой, как листья, Гонимые сухим, унылым ветром. Ну, подходите.

Первый купец

            Кто готов начать?

Шеймас

Они немного сникли с голодухи, Лишь двое-трое будут побойчей. Но и другие соберутся с духом. Вот первый.

Человек средних лет

           Я бы вам отдал товар, Коль не обманете.

Первый купец (читает по книге.)

                Так… «Джон Махер, Зажиточный, спокойный, недалекий, Добропорядочный, по мненью церкви, И осторожный по натуре». – Двести. Две сотни крон за душу – за фу-фу!

Джон Махер

Три сотни!? Вы же прочитали в книге: Я у небес не на плохом счету.

Первый купец

Здесь кое-что написано еще: «Ночами просыпается от страха Стать нищим – и в уме соображает, Кого б ограбить так, чтоб шито-крыто».

Крестьянин

Кто б мог подумать! А ведь я с ним был Наедине однажды ночью.

Другой крестьянин

                      Жуть! Теперь и матери я не доверюсь.

Первый купец

Товар-то ваш с изъянцем. Двести крон.

Крестьянин

Не много ль плуту?

Другой крестьянин

                 Я б не дал ни пенса.

Шеймас

Бери, пока дают, и не торгуйся.

Общий ропот. Джон Махер берет деньги, быстро проскальзывает сквозь толпу назад и садится где-то на заднем плане.

Первый купец

А нет ли попригляднее души? Не может быть, чтобы во всем приходе… Ну, кто еще?

Женщина

           А мне дадите сколько?

Первый купец (читает по книге)

«Любезна, недурна, еще молодка…» – Навряд ли много. – «Мужу невдомек, Что спрятано у ней в горшке, стоящем Меж теркой и солонкой…»

Женщина

                    Враки! Сплетни!

Первый купец

«… и что рука, которая писала То, что там спрятано, пока он будет На конной ярмарке, в окошко ночью Три раза постучится: тук-тук-тук!»

Женщина

И что такого? Это не причина, Чтоб меньше цену мне давать, чем всем.

Первый купец

Крон пятьдесят, пожалуй, можно дать. Она почти безгрешна.

Женщина сердито отворачивается.

                  Ладно, сто.

Шеймас

Ну, не дури, красотка. Торговаться Сейчас не время. Забирай монету!

Женщина берет деньги и скрывается в толпе.

Первый купец

Ну, подходите! Лишь по доброте Даем мы цену за такие души, Они и без того принадлежат Владыке нашему.

Входит Айлиль .

Айлиль

               Вот вам моя. Я от нее устал. Берите даром.

Шеймас

Как – даром? Даром душу отдавать? Не слушайте – он бредит – он свихнулся Из-за любви к графине. Вот безумец!

Айлиль

Печаль, объявшая графиню Кэтлин, Страданье и тоска в ее глазах И впрямь почти свели меня с ума. Но за свои слова я отвечаю: Возьмите душу.

Первый купец

             Мы не можем взять: Она принадлежит графине Кэтлин

Айлиль

Возьмите же! Она ей не подмога, А я устал от бремени.

Первый купец

                   Прочь, прочь! Я даже не могу к ней прикоснуться.

Айлиль

Неужто мне всю жизнь ее носить? Иль ваша сила так слаба? Смеюсь И хохочу над вами!

Первый купец

                Уберите Безумца, он мешает.

Тейг и Шеймас уводят Айлиля вглубь толпы.

Второй купец

                 Как он глянул, Меня от страха, брат, аж затрясло.

Первый купец

Не бойся. Наклонись и поцелуй Венец, к которому наш Господин Губами прикоснулся, посылая Нас в мир, и страх пройдет.

Второй купец целует тонкий золотой венчик на голове у Первого купца.

Мне тоже малость Не по себе, но селезенкой чую, Что скоро, скоро то, чего мы ищем Всего усердней, упадет само К нам в руки. – Ну, давайте ваш товар! Скорей, скорей! Вы что, оцепенели? Ну, не задерживайте! Нам пора Обратно, в жаркие края.

Второй купец

                     Кто дальше?

Шеймас

Они ворчат, что вы не доплатили Молодке.

Первый купец

        Вздор! Даю две тыщи крон Старухе, самой нищей и убогой.

Старая крестьянка выходит вперед. Купец берет книгу и читает.

Против нее записано не много. «Она могла украсть яйцо иль утку В плохие времена; но после в том Раскаивалась. По воскресным дням Всегда ходила в церковь и платила Оброк, когда могла». – Вот твои деньги.

Старуха

Благослови вас Бог! (Вскрикивает.) Ой, грудь прожгло!

Первый купец

То имя – пламя для погибших душ.

Среди крестьян раздается ропот. Они отшатываются от старухи , выходящей наружу.

Крестьянин

Как она вскрикнула!

Другой крестьянин

                 И мы, быть может, Вот так же завопим.

Третий крестьянин

                 Так ада ж нету!

Первый купец

Ну, полно, полно, что за пустяки… Подумайте о барыше.

Человек средних лет

                   Мне страшно.

Первый купец

Раз дело сделано, чего бояться? Товар ушел.

Человек средних лет

          Верните душу мне.

Женщина (подползая на коленях и обнимая ноги Купца)

Возьмите деньги, но отдайте душу!

Второй купец

Пей, веселись, блажи, рожай ублюдков; А плакать и вздыхать – печаль души, Забудь о ней! (Отталкивает женщину.)

Крестьянин

           Скорей уйдем отсюда.

Другой крестьянин

Бежим!

Третий крестьянин

      Когда б она не закричала, Я тоже потерял бы душу.

Четвертый крестьянин

                     Ходу!

Направляются к двери, но их останавливают крики: «Графиня Кэтлин! Графиня Кэтлин!»

Кэтлин (входя)

Торгуете?

Первый купец

         Торгуем помаленьку. А вас что принесло к нам в гости, ангел С сапфирными очами?

Кэтлин

                    Я пришла Вам предложить товар; но он не дешев.

Второй купец

Не важно, если стоящий товар.

Кэтлин

В округе голод. Гибнущие люди На все готовы. Вопль и стон голодных Звенит в ушах моих бесперерывно; Мне надобно полмиллиона крон, Чтоб накормить их и спасти от мора.

Первый купец

Быть может, предлагаемая вещь И стоит этого.

Кэтлин

            Но вот условье: Все вами прежде купленные души Вернете вы.

Первый купец

           Одна лишь есть душа, Которая такой цены достойна.

Кэтлин

По мне, она бесценна – ведь другой Нет у меня.

Второй купец

          Так значит, ваш товар…

Кэтлин

Я предлагаю собственную душу.

Крестьянин

Да что вы, что вы, госпожа, не надо! Пусть наши души пропадут – потеря Невелика, другое дело – ваша; Сгубив ее, вы оскорбите Небо.

Другой крестьянин

Смотрите, как сжимаются их когти В перчатках кожаных.

Первый купец

                   Пять тысяч крон – И по рукам. Вот золото. Их души – Уже не в нашей власти, ибо свет, Струящийся от вашего лица, Уже проник в сердца, где правил сумрак. Вам остается только расписаться: Такие сделки нужно совершать По полной форме.

Второй купец

               Распишитесь этим Пером: оно росло на петухе, Который кукарекнул на рассвете, Когда отрекся Петр. Такая подпись Особо ценится в Аду.

Кэтлин наклоняется, чтобы поставить подпись.

Айлиль (бросаясь вперед и выхватывая у ней перо)

                   Постойте! Есть Зиждитель Небес – ему решать.

Кэтлин

Нет больше сил; повсюду крики боли!

Айлиль (швыряя перо на землю)

Я задремал в тени кустов терновых, И было мне видение в грядущем – Архангелы, катящие по небу Пустой, звенящий череп Сатаны.

Первый купец

Убрать его!

Тейг и Шеймас грубо оттаскивают Айлиля, бессильно падающего на пол посреди толпы. Кэтлин берет пергамент и расписывается, затем оборачивается к крестьянам

Кэтлин

          Возьмите эти деньги И прочь уйдем от оскверненных стен; Я оделю вас всех – богатства хватит.

Кэтлин уходит, крестьяне устремляются за ней, толпясь и целуя ее одежду.

Айлиль и купцы остаются одни.

Второй купец

Уйдем и будем ждать ее кончины Так долго, как придется, – терпеливо, Как две совы на башне, охраняя Свой драгоценный приз, живую душу.

Первый купец

Какое там! Лишь несколько минут Над нею покружимся – и готово. Наш договор ей сердце надорвал. Чу! Слышу, как скрипят на медных петлях Ворота Ада, как плывет оттуда Шум кликов и приветствий.

Второй купец

                        Взмоем в воздух И встретим их с ее душой в когтях!

Купцы поспешно выбегают. Айлиль ползком перемещается к середине комнаты. Медленно сгущаются сумерки. По мере продолжения действия на сцене все больше темнеет.

Айлиль

Распахнуты огромные ворота, И появляется Балор оттуда В носилках медных; бесы поднимают Тяжелые опущенные веки Глаз, что когда-то превращали в камень Богов могучих; вот предатель Барах И Кайлитина буйное потомство, Сгубившего друидовым заклятьем Мощь сына Суалтима и Декторы, И тот король, что умертвил коварно Возлюбленного Дейрдре безутешной; Их шеи странно вывернуты набок – За то, что жили кривдой и лукавством И с вывертом, с подвохом говорили.

Входит Уна

Куда ты, цапля, в этакую бурю?

Уна

Где госпожа графиня? Целый день Она едва удерживала слезы – И вдруг пропала. Где она?

Айлиль

                       Не здесь. Она нашла себе других друзей – Из преисподней. Не боишься, цапля? Тут всюду бесы рыщут.

Уна

                    Боже правый! Спаси ей душу!

Айлиль

             Только что она Ее весьма удачно обменяла, Забыв и про меня, и про тебя.

(Указывая пальцем вниз).

Там бледная и гордая Оркилла, Бесплотная, как тонкий пар рассветный, Но с сердцем вожделеющим и жарким; Вокруг нее – толпа прозрачных женщин, Манящих демонов зазывным смехом; За нею – греющийся грешной кровью Рой призраков; их розовые ногти Становятся ужасными когтями…

(Айлиль хватает Уну и, вытащив ее на середину комнаты, показывает вниз, возбужденно жестикулируя. Его слова сопровождает рев ветра.)

Они затягивают песню – слышишь? – Есть музыка еще в устах бесплотных.

Уна (простираясь ничком на полу)

Спаси нас от нечистых, Царь Всевышний – А если нужно, чтоб душа погибла, Возьми мою, а госпожу помилуй!

Айлиль становится на колени рядом с Уной, но как будто не слышит ее слов. Возвращаются крестьяне. Они вносят графиню Кэтлин и кладут ее на землю рядом с Уной и Айлилем. Она лежит как мертвая.

Уна

Что толку в этих глиняных горшках, Когда фарфоровый сосуд расколот?

(Целует руки Кэтлин.)

Крестьянин

Под деревом, как раз на повороте, Она вдруг побледнела и упала. Мы понесли ее сюда, а ветер Взметнулся разом, небо почернело, Гром громыхнул, да как! – мы отродясь Не видели таких ужасных молний! Заприте крепче дверь.

Стоящий ближе к двери задвигает засов.

Кэтлин

                    Не дайте буре Меня умчать с собой! Держите крепче…

Уна обхватывает ее руками. Одна женщин начинает рыдать.

Крестьянин

Молчи!

Другие крестьяне

       Замолкни! Перестань! Молчи!

Кэтлин (приподнимаясь на руке)

Сложите все мешки с деньгами в кучу. Когда я отойду, возьми их, Уна, И раздели, чтоб каждому досталось, Сколь надобно.

Крестьянка

             А хватит ли детишкам, Чтоб голод пережить?

Другая крестьянка

                   О Матерь Божья И ангелы – заступники святые! Пусть все погибнут, но ее спаси!

Кэтлин

Склоните лица, Уна и Айлиль; Гляжу на них, как ласточка глядит, Прощаясь, на свое гнездо под кровлей Пред тем, как улететь. Не плачьте слишком: Есть много свеч пред алтарем небесным, Одна погасла – не велик урон. Айлиль, ты пел мне о лесных плясуньях, Не знающих земных забот, живущих Лишь радостью дыханья и движенья! Ты, Уна, на руках меня носила И развлекала глупое дитя – Блаженное, почти как те плясуньи. Прощайте же! Меня уносит буря. (Умирает.)

Уна

Есть в доме зеркало?

Одна из женщин находит в глубине дома и подает ей зеркальце. Уна подносит его к губам Кэтлин. На мгновение все замирают. Затем раздается отчаянный возглас Уны, почти вопль.

                  Она не дышит!

Крестьянин

Осыпался на землю цвет весенний.

Другой крестьянин

Она была прекрасней звезд ночных.

Старая крестьянка

Любимый розан мой погублен ветром.

Айлиль берет зеркальце из рук Уны и швыряет его оземь, разбивая вдребезги.

Айлиль

Разбейся, зеркало! Тебе отныне Не отразить подобной красоты; И ты умри, мятущееся сердце! – Без той, чей скорбный дух тебя живил, Ты просто ком бесчувственного праха. О твердь в короне гор и океан В пернатом шлеме, больше вам не слышать Ее шагов пленительных! Вокруг – Лишь гром сраженья ангельского войска С полками бесов.

Он поднимается ноги. Все остальные стоят на коленях; но на сцене так темно, что видны только их смутные силуэты.

               Проклинаю вас, Рок, Время и Судьба! Пускай я плачу, Но крепко уповаю: час придет И вас низвергнет в пустоту и бездну!

Вспыхивает молния, и следом за ней раскаты грома.

Крестьянка

Поставьте на колени дурака – Он навлечет на нас огонь небесный!

Айлиль

Схлестнулись в небе ангелы и бесы, Гремят, стучат мечи по медным шлемам. Молния и гром. Вот пущенное из пращи копье Пронзило глаз Балора, и бегут Вопя от страха, темные полки, Как встарь бежали в битве при Мойтуре. Все погружается в темноту.

Старик

Господень гнев на нас превысил меру. Он уничтожил все, что сотворил.

В темноте забрезжил свет. В этом призрачном свете видно крестьян, стоящих как бы на каменистом склоне горы, и облака зыбкого, изменчивого света, проносящегося над ними и позади. Наполовину на свету, наполовину в тени стоят вооруженные ангелы . Их доспехи стары и посечены, обнаженные мечи потускнели и иззубрены. Они застыли в воздухе в боевом порядке, глядя вниз сурово и воинственно. Крестьяне в страхе простираются на земле.

Айлиль

От зрелища ворот полузакрытых, Где скрылся враг, оборотите взоры Ко мне, свидетелю высокой битвы, И, ради Всемогущего, скажите О той, что здесь лежит. (Хватает одного из ангелов.) Пока не скажешь, Не отпущу тебя обратно в вечность.

Ангел

Сияет свет. Жемчужные ворота Распахнуты. Ее объемлет мир. И Та, что в сердце носит семь скорбей, Ее целует в губы, накрывая Волной своих волос. Владыка Света Намерения судит, не поступки, В отличие от князя Тьмы Кромешной.

Айлиль отпускает ангела и становится на колени.

Уна

Скажите там, в обители покоя: Что я хочу уйти к моей любимой. Года, как черные быки, бредут По миру, подгоняемы стрекалом Всевышнего. Они прошлись жестоко По мне – и сокрушили жизнь мою.

Из центра сияния исходят звуки отдаленных труб. Видение постепенно меркнет. Лишь коленопреклоненные фигуры крестьян смутно виднеются в темноте.