Животные спокойно и шумно дышали, сопровождая каждый выдох двумя струйками пара, вырывающимися из их ноздрей. К несчастью для пленников, эти смирные длинношерстные существа, обитающие в хлеву, походили на коз не только внешним видом, но и весьма специфическим запахом. Прошло уже несколько часов, а Зулу так и не смог привыкнуть к зловонию, царившему в помещении для скота, куда теперь поместили принца и всех сопровождающих.

Зулу, как впрочем и его спутникам, приходилось все еще кутаться в монашескую рясу, чтобы хоть как-то согреться. Землянин сидел на посту, охраняя сон и людей, и животных.

Он уже собирался разбудить принца и передать ему пост, когда услышал глухой стук снаружи хлева. Слегка тронув за плечо старика и наследника, Зулу повернулся к Споку, но вулканец уже проснулся и напряженно прислушивался к звукам, доносившимся с улицы.

Решительно взмахнув рукой, сжатой в кулак, Пуга прошептал:

– В детстве я хорошо дрался.

– Ваша семья уже достаточно много сделала для нас, – напомнил принц, пытаясь охладить воинственный пыл старика.

– Не только мой сын был хорошим воином.

Опершись на перегородку стойла, Пуга попытался подняться.

– Хотелось бы мне иметь хоть половину вашего мужества, – с искренним восхищением сказал принц, помогая старику встать.

Став полукругом лицом к двери, пленники, готовые ко всему, застыли в немом ожидании. Наконец дверь медленно открылась, на пороге появилась Урми с продуктовым мешком за плечами и с сосудом питьевой воды в руках.

– Поторопитесь. Нам надо как можно дальше уйти до света от долины.

Принц мельком глянул на неподвижно распростертого на земле охранника из ополченцев.

– Что заставило тебя изменить свое мнение?

– А я и не думала его менять, – женщина осторожно прикрыла за собой дверь. – Мне пришлось сделать вид, что я согласна с решением Комитета для того, чтобы подготовить ваш побег. – Пренебрежительно фыркнув, она добавила:

– Вам, пожалуй, следовало бы доверять мне побольше.

Урми одарила деда особо выразительным взглядом.

Стараясь скрыть смущение, принц с поспешной суетливостью принялся расправлять рясу.

– Что поделаешь, подозрительность так же естественна для ангирийца, как потребность дышать.

Распахнув полы накидки, Урми отвязала от ремня соропа три меча.

– Ладно, в конце концов, я дала слово дяде Байбилу и должна сдержать его.

Задетый за живое ее словами, наследник категорически отказался принять оружие из ее рук.

Раздраженная Урми швырнула мешок с провизией и сосуд с водой на пол.

– Так я и знала! Поэтому не обессудьте: я заранее подготовила речь для этого торжественного момента. Речь небольшая, но убедительная, так что позвольте мне произнести ее.

Не дожидаясь согласия, не делая паузы между предисловием к речи и самой речью, женщина продолжила:

– Думаю, что и без клятвы дяде Байбилу я все равно помогла бы вам. За наше короткое, но насыщенное событиями путешествие, я успела достаточно хорошо узнать каждого из вас.

Она перевела взгляд с принца на Зулу, посмотрела на лежащего на земле Спока.

– После того, как мистер Спок прикрыл меня от копья своим телом, я многое передумала. И все это время его слова не выходили из моей головы. Слова о том, что знания, полученные принцем в других мирах, должны принести реальную пользу здесь, на Ангире.

– Боюсь, ты со своим мнением останешься в ничтожном меньшинстве, – отозвался наследник. Урми порывисто подалась к нему.

– Я воочию видела, какое доброе у вас сердце: вы рисковали жизнью ради дворцовой прислуги. Уверена, никакой другой претендент на трон Ангиры не поступил бы так безрассудно-благородно. – Она резко встряхнула головой.

– Не сомневаюсь, в замках Котаха вы принесете гораздо больше пользы, чем в этом убогом деревенском хлеву.

Принц внимательно осмотрел свой меч: рукоять его была предусмотрительно обмотана тряпкой так, чтобы колокольчики не издавали ни единого звука – Значит, ты не побоишься пойти против Комитета?

– Члены Совета преисполнены благими намерениями, но, увы, они не видят дальше границ долины.

Урми протянула второй меч Зулу.

– Кроме того, у меня есть своя голова.

– Но тебя могут отвергнуть и никогда не принять обратно, – предупредил ее землянин.

– Тогда мне придется поближе познакомиться со стеклянной клеткой, о которой говорил принц, – она вздернула плечом и резко опустила его. – Во всяком случае, решение принято, и я не намерена отступать, потакая чужой глупости.

– Похоже, упрямство является наследственной и самой яркой чертой в твоей семье, – наследник перевел взгляд с внучки на деда. – Впрочем, меня это радует, – и, повернувшись в глубину хлева, с деловым видом добавил:

– Поскольку Урми не удалось украсть тележку, нам придется соорудить из подручных средств носилки для мистера Спока.

Вулканец поднял руку.

– Нет. Без меня вам легче будет оторваться от преследователей.

– Глупости! – принц попытался отломать доску от перегородки стойла. – Не могу же я добровольно лишить себя вашей милой компании. От кого другого услышу я философское обоснование моих мыслей? С кем обменяюсь софизмами? Над кем буду подшучивать? Кого поддразнивать?

Голос Спока прозвучал неестественно слабо, как бы издалека:

– Я быстрее встану на ноги, если останусь здесь. И не беспокойтесь за меня: от живого заложника больше пользы, чем от захороненного трупа.

– Но можно ли рассчитывать на благоразумие и терпеливость крестьян? – усомнился Зулу.

Осунувшееся лицо вулканца оживила легкая улыбка.

– Поверьте, земледельцы гораздо осторожнее и предусмотрительнее, чем наследные принцы и восторженные романтики.

Не успокоенный этой тирадой, Зулу повернулся к Урми:

– Может ли Комитет принять решение убить мистера Спока?

Женщина передернула плечами:

– Даже они не настолько глупы.

– И все-таки, мне лучше остаться с мистером Споком, – землянин протянул свой меч Урми.

– Один из нас обязательно должен идти дальше. Хотя бы для того, чтобы сообщить на «Энтерпрайз» о результатах миссии, – тяжело дыша, с трудом выговорил Спок. – Шансы удваиваются, если мы разделимся.

– Но… – попытался возмутиться молодой офицер.

– Это приказ, лейтенант Зулу, – старший офицер на мгновение прикрыл глаза, подавляя очередной приступ боли.

– Пойдем, друг, – принц подобрал с пола мешок с провизией и сосуд с водой. – Обещаю, что помогу тебе вернуться при первой же возможности.

– Зулу, ты вернешься тогда, когда наступит спокойное время. Но не раньше, – приказным тоном произнес вулканец и поджал губы, словно раздумывал, продолжать или нет. – Не знаю, какое решение примете вы, Ваше Высочество, но всякое ваше решение окажет сильное влияние на общественное развитие Ангиры. Поэтому я и не хочу, чтобы вы оглядывались на меня, принимали в расчет мое положение.

– Вы полагаете, я могу изменить свою точку зрения? – поинтересовался принц. Спок выдавил слабую улыбку:

– Мне часто приходилось наблюдать за людьми, которые говорили одно, а делали совершенно другое.

– И это я тоже принесла, – Урми передала Зулу коммуникаторы. – Хотя понятия не имею, что это такое.

– Вот и хорошо, – одобрил Спок. – Мистер Пуга, вы не смогли бы спрятать одно из этих устройств?

Осторожно подцепив двумя корявыми пальцами коммуникатор, старик взял его из рук внучки.

– Не беспокойтесь, спрячу. Мне не раз доводилось прятать вещи от сборщиков налогов. Спрячу, никто не найдет.

Коммуникатор исчез в складках стариковского соропа.

– Я позабочусь и о нем, и о вас, мистер Спок.

Зулу тем временем, задрав подол рясы, прицепил свой коммуникатор к поясному ремню.

– Вам нельзя здесь оставаться. Жители деревни могут обвинить вас в соучастии в побеге.

Пуга весело присвистнул:

– А что они могут сделать мне, сынок? Отнять жизнь? Так от нее уже мало что осталось. В моем возрасте смерть не страшна.

В порыве чувств наследник схватил старика за руку.

– Вы с Урми – единственные хорошие люди, которых я встретил на Ангире.

Пуга, тронутый до глубины души, ласково пожал запястье принца.

– У всех у нас есть и достоинства, и недостатки. Просто у вас не было времени, чтобы достаточно внимательно присмотреться к окружающим, вот и не заметили в них ничего хорошего. Поймите: души людей сковал почти животный страх. В этом все дело. Накормите их досыта, дайте, чтобы их шерсть снова заблестела, – и они пойдут за вами хоть на край света.

– Но ведь за вами и за вашей внучкой они не пошли, – возразил принц.

Неторопливо подняв руку, старик похлопал наследника по плечу.

– А вы первым сделайте шаг к ним: подарите людям мир и покой.

Принц, словно онемев, молча уставился на старика.

Урми выгнула бровь дугой.

– Ваше Высочество, мой дедушка ждет ответа.

– Я всего лишь Лорд-призрак, – принц попытался отвернуться, но Пуга удержал его за руку.

– Даже самые маленькие тени со временем вырастают, – поспешил заверить старик. – И даже самый маленький человек способен догнать самую большую тень.

– А мечту способен?

– Несомненно, – коротко ответил ангириец и вышел из хлева.

– Я… я сделаю все, что в моих силах, – запинаясь от волнения, пообещал наследник, следуя за ним по пятам.

Переступив порог хлева, беглецы, как в воду, погрузились в кромешную тьму. Принц предусмотрительно взял Зулу за руку, готовый вести его за собой.

– Куда идти, Урми? – прошептал он.

– Никуда! – громом среди ясного неба раздался голос Мамтаса. В то же мгновение темнота озарилась яркими огнями факелов. – Я знал, что оставь тебя без присмотра, – и ты поступишь по-своему.

«Голос народа» вышел из-за угла соседнего дома, держа на плече украшенное резьбой копье. Всю ширину проулка перегородили четверо ополченцев с мечами и факелами в руках. Впереди, рядом с еще одним копейщиком, вышагивал Шами, тоже вооруженный копьем.

Урми бросила на землю дорожную сумку.

– Мамтас, я бы с удовольствием свернула тебе шею прямо сейчас, но, к моему сожалению, я очень спешу, – она выхватила меч. – Шами, уйди с дороги!

Шами направил острие копья в грудь женщины.

– От тебя я, честно говоря, не ожидал предательства.

Выставив правую ногу вперед, Урми приняла стойку, изготовившись к схватке.

– Не суди, да не судим будешь, Шами. Иногда люди не осознают, что для них плохо, а что хорошо.

Зулу, обнажив меч, встал рядом с ангирийкой.

– Ты ведь не можешь не понимать, что если убьешь хоть одного своего соплеменника, то никогда не сможешь вернуться в родной дом.

– Похоже, у меня нет выбора, – женщина безысходно пожала плечами.

Тем временем принц, выхватив меч, стряхнул с рукояти кусок старого холста; ленты, обмотанные вокруг нее, плавно раскачиваясь, свободно свесились вниз, и колокольчики громко зазвенели, нарушая краткую ночную тишину.

– Я, между прочим, тоже не собираюсь стоять как истукан.

– Где ты взял этот меч? – строго спросил Мамтас, выглядывая из-за спин ополченцев. – Неужели ты собираешься им защищаться? А если ты решил пошутить, то твоя шутка дурно пахнет.

Принц встряхнул меч, снова оглашая окрестность мелодичным перезвоном.

– Я не шучу. Это оружие досталось мне дорогой ценой.

Мамтас, недоумевая, шаркнул ногой по земле.

– В таком случае, ты глупец, если купил такую бесполезную вещь.

– Цена, которую я заплатил, исчисляется не в монетах.

С этими словами принц широким прыжком преодолел треть расстояния до противника. В следующую секунду Шами метнул копье с такой силой, что чуть было не потерял равновесие.

Но принц, слегка пригнувшись, увернулся от просвистевшей возле самого уха смерти и в два прыжка оказался рядом со вторым копейщиком. Меч его рассек деревянное древко копья и, стремительно описав сверкающую дугу, замер в нескольких сантиметрах от шеи Шами.

– Теперь ты знаешь истинную цену моего меча? И готов платить?

Ошеломленные, не видевшие ничего подобного, ополченцы, затаив дыхание, с ужасом наблюдали за происходящим. А Шами широко открытыми, скошенными глазами наблюдал за острым клинком, все ближе и ближе подбиравшимся к его горлу.

– Не-е-ет, – еле слышно пролепетал он. Словно забыв о нем, принц обратился к другим ополченцам:

– Может, кто-нибудь из вас горит желанием испытать мое оружие на собственной шкуре? Выходите, буду рад услужить.

Копейщик, бросив на землю бесполезное древко, начал испуганно пятиться в глубину проулка. За ним и все остальные ополченцы, побросав оружие и факелы, пустились наутек.

– Стойте! – завопил Мамтас. – Именем народа приказываю вам стоять насмерть!

Он попытался задержать пробегавшую мимо женщину, но та, увернувшись от него, сломя голову, помчалась дальше. Рука Мамтаса, сжатая в кулак, захватила только воздух.

– Уходи, Шами, – принц опустил меч. – Против тебя я ничего не имею. Уходи.

– Я… я, – голос перепуганного до смерти ополченца оборвался. Развернувшись, он как вихрь помчался вслед за своими товарищами.

Мамтас, бросившись наперерез, попытался преградить ему дорогу.

– Стой! – взвизгнул он.

Шами, все еще судорожно сжимавший в руке остаток древка, неожиданно замахнулся им на «голос народа». Защищаясь, Мамтас вскинул резное копье и отразил удар. Словно испугавшись самого себя, Шами выпустил древко из руки и побежал с такой скоростью, что лишь пятки сверкали.

Ослепленный и оглушенный праведным негодованием, Мамтас на какое-то время забыл, где он находится.

– Да как ты посмел поднять на меня руку? – задыхаясь от ярости, выкрикнул он вслед обидчику, угрожающе потрясая копьем. – В моем лице ты нанес удар всему народу!

– Вижу, вы очень удобно устроились. – Принц, плашмя клинком, похлопал мечом по ладони. – Прикрываясь именем народа, можно сводить счеты с кем угодно.

Вздрогнув, как от удара, Мамтас повернулся к принцу:

– Не надо все сказанное воспринимать дословно.

Пытаясь скрыть страх за угодливой улыбкой, он стал медленно, словно нехотя, удаляться.

– Это всего лишь образное выражение.

Неожиданно принц резко выбросил вперед правую ногу, с гулким стуком топнув ею по земле. С воплем неподдельного ужаса Мамтас моментально скрылся из виду.

Вздохнув с облегчением, Урми подняла с земли дорожные припасы.

– Чему, чему, а резвому бегу он хорошо научился, – она от всей души рассмеялась.

– Оказывается, Мамтас может быть очень сообразительным, если его подтолкнуть в нужном направлении, – поддержал ее наследник.

– Теперь нам с мистером Споком нечего бояться, – произнес стоящий на пороге хлева Пуга. – Если Мамтас попытается причинить нам зло, я пригрожу напустить на него вас троих.

– Я скоро вернусь, – пообещал принц. – И тогда Мамтасу белый свет станет не мил.

Выйдя за пределы освещенного горящими факелами проулка, наследник взял Зулу за руку.

Несмотря на кромешную тьму, за считанные минуты они добрались до частокола, опоясывающего деревню. Первой на высокую стену, с помощью Зулу и принца, взобралась Урми. Распластавшись на животе, она протянула руку спутникам, с заботливостью хозяйки помогая им преодолеть препятствие.

Выбравшись из деревни, они спустились вниз, к реке, по тропинке, пересекающей молчаливые поля. Впереди шла Урми, за ней принц, Зулу замыкал шествие, стараясь не отставать от длинноногих ангирийцев.

Через полкилометра русло реки, стремительно несущей свои воды, резко сузилось и углубилось. А пологие склоны, окружающие долину, так круто поднялись вверх, что были недоступны для земледелия. Ни один, даже самый изобретательный и смелый крестьянин, не смог бы вырастить на них урожай.

Так, по петляющей вдоль реки тропе, они шли остаток ночи и почти весь следующий день, лишь перед закатом добравшись, наконец, до северо-западного склона. Здесь тропа начала подниматься вверх, к вершине очередной гряды, а река, петляя между скалистых уступов, образовывала множество неожиданных излучин и каскадов. Свернув с основной тропы, убегающей в узкое ущелье с отвесными стенами, Урми повела своих спутников по боковой, тянувшейся параллельно горному ручью.

Спустя короткое время ручей вывел их в небольшую низину, ласкающую взгляд садами с низкорослыми фруктовыми деревьями и покрытыми сочной травой лугами. Крохотная капля жизни, затерянная среди нагромождения скал, а над ее восточной границей – причудливо-жуткий гребень песчаника: слоистые рыжие складки породы нависали одна над другой, словно громадные ребра исполинского животного, откапываемого временем.

А тропа вела все дальше и дальше, то резво сбегая вниз, то круто взбираясь вверх, повторяя изгибы скал. И вот, с высоты очередного склона, путники вновь увидели голубовато-зеленую полоску долины, зажатую скалами. Издали она казалась щелочкой двери, приоткрытой в другую жизнь.

Чем выше они поднимались, тем шире открывалась эта дверь, все большим и большим восхищением наполняя их сердца. Долина внизу простиралась уже так далеко, что терялась в дымке марева своей уходящей к горизонту оконечностью. Зато прямо перед глазами живописно пестрели ухоженные сады и спящие поля аммы, среди которых тонкой голубой ниточкой тянулась река. Высоко над головой плавно проплывали мягкие пушистые облака, окрашенные бледным багрянцем заходящего солнца.

– Именно такой я запомнил эту долину, – проговорил принц. – Здесь все выглядит девственно чистым и умиротворенным.

Он не сводил глаз с милой его сердцу картины, словно впитывал в себя мельчайшие подробности, чтобы запомнить их навсегда.

– Как бы мне хотелось, чтобы вся Ангира стала такой же цветущей.

Забежав вперед, Урми с удивлением посмотрела на наследника:

– Значит, часть вашего существа хочет остаться в этом мире?

– Да. Несмотря на все ужасы окружающей действительности, – он тяжело вздохнул. – Но, увы, очень маленькая часть.

– Зато, может быть, самая весомая часть. – Урми осторожно взяла принца за руку.

– Подумайте, кто, если не вы, принесет Ангире мир? Никто, кроме вас, не сможет объединить сторонников монархии и народ в единый фронт для борьбы с Раху и его приспешниками.

– К сожалению, у меня нет ни желания, ни соответствующей подготовки для такого решительного шага, – он подождал, пока Урми передавала Зулу мешок с провизией, и продолжил:

– Я бы с радостью согласился уступить трон одному из моих братьев, оставаясь при нем в роли советника. Образно говоря, из меня получилась бы неплохая «ходячая библиотека». И я не хотел даже возвращаться в этот беспокойный мир, а, возвратившись поневоле, горел желанием сбежать куда глаза глядят. Конечно, в глубине души я считаю Ангиру самым прекрасным местом во Вселенной. Но здешние обычаи превратили ее в такой сумасшедший дом, что ни один из его обитателей не может поверить в какую-то другую, лучшую жизнь.

Дерзко вскинув голову, Урми с вызовом ответила:

– Так измените обычаи, покажите людям эту жизнь, раскройте окна и двери сумасшедшего дома.

– А я считал тебя противницей и трона, и Его Высочества, – заметил Зулу, поправляя на плечах ремешки дорожной сумки.

– Теперь, получше узнав и наследника, и вас, – посланцев других миров, я не хочу, чтобы Ангира вернулась к старым временам, когда простой народ был бесправен. А Раху будет добиваться личной, ничем не ограниченной власти, любой ценой. Всех непокорных ему ожидает или смерть, или тюрьма с камерой пыток. Да что там говорить? Вся Ангира превратится в огромную пыточную камеру.

Возмущенно шлепнув подошвами сандалий по каменистой тропе, Урми выжидающе уставилась на принца.

– Поверь мне, Урми, я был бы рад помочь своему народу. Но боюсь, мне такая задача не по зубам. Я слишком слаб. А конкретное дело для меня, это… Не могу же я держать Ангиру на своих плечах или катить ее куда-то в гору.

Женщина широким жестом обвела простирающуюся внизу долину.

– А кто сказал, что нужно это делать в одиночку? Не повторяйте ошибок вашего отца. Смирите гордыню и обратитесь к людям за советом и за помощью.

Задумчиво посмотрев на собеседницу и на долину, принц с отрешенным видом устремил взгляд вдаль, словно хотел перенестись куда-то во времени и пространстве. После недолгого молчания, очевидно, придя к окончательному решению, он печально покачал головой:

– Ты же знаешь, Урми, на Ангире я почти такой же чужак, как и Зулу. От меня все отшатнутся, как от прокаженного.

– Конечно, с такими мыслями надо бежать как можно скорее и как можно дальше отсюда. Но предупреждаю, – взгляд ангирийки стал жестким, колючим, – вам никуда не уйти от воспоминаний об Ангире. Они, как тени, будут преследовать вас днем и ночью, во сне и наяву, не давая покоя ни памяти, ни совести.

Склонившись у ближайшего кустарника, Урми взяла у его корней горсть каменистой сухой почвы, поднесла ее к глазам наследника.

– Вся ваша плоть вышла из этого комочка, состоит из него и… – разжав пальцы и просыпав меж ними колючие каменистые песчинки, она закончила:

– Вернется сюда.

Женщина окинула своих спутников таким выразительным взглядом, что ни один из них не посмел возразить ей.

Но принц не любил оставаться в долгу. Наконец, принц растерянно отколол носком сандалии несколько сухих кусочков почвы и с болью в голосе ответил:

– Не надо мистики, Урми. Ты, очевидно, забыла, что добрую половину жизни я провел в других мирах и не могу принадлежать этому миру целиком… А возможно, и никогда не принадлежал.

Вслушиваясь в каждое слово разговора, Зулу почувствовал себя в довольно затруднительном положении. С одной стороны, чувство долга обязывало его относиться к Викраму, как к принцу и наследнику трона. С другой стороны, Викрам был его другом, которому срочно требовалась помощь и советом, и делом. Так что отмалчиваться было нельзя.

– Послушай, мне бы не хотелось вмешиваться в ваши внутренние дела, но… Насколько я понимаю, все твои жалобы и упреки относятся к общественной жизни, но не к самой Ангире, как таковой. И если ты найдешь свое место в обществе, никакой другой мир не потянет тебя к себе.

– Мне даже не надо искать свое место. Раху уже нашел его, на кладбище.

Принц с раздражением пнул ногой небольшой камешек.

Зулу вдруг охватила необъяснимая грусть, словно он расставался с чем-то дорогим внутри самого себя. А спустя мгновение он осознал, что так оно и было: пришло время расставания с детскими мечтами – дружба потребовала жертвы.

– Здесь, на Ангире, я пришел к нелегкому для себя выводу: достижения науки и техники сами по себе могут облегчить жизнь. Но тут где бы мы ни шли, повсюду видны следы запущенности, отсталости. Думаю, пришел твой час перенести Ангиру в двадцать третий век.

– Ты разочаровал меня, Зулу, – принц бросил на друга взгляд, полный укоризны. – Если хочешь, то можешь отказываться от своих мечтаний, от своего собственного внутреннего мира, а я не собираюсь это делать. Все, наш спор с Урми закончился.

И тут в памяти Зулу всплыли слова, сказанные как-то Споком. Правда, они были адресованы принцу, но сейчас странным образом коснулись и его, офицера «Энтерпрайза», нашли живой отклик в живой душе. Он, как никогда, ясно понимал и разделял чувства человека, которому предстояло изменить целый мир.

– Значит, по-твоему, ты не принадлежишь Ангире? Тогда почему ты не хочешь воспользоваться огромным преимуществом своего положения?

– Что ты имеешь в виду? – заинтригованный принц склонил голову набок.

– Вспомни, что говорил мистер Спок: все перемены рождаются на стыке двух культур, – осознавая, что рассуждает, скорее, как официальный представитель другого мира, а не как друг, Зулу пытался не обращать внимания на угрызения совести. – Твой отец и его советники в силу зависимости от общества Ангиры не смогли взглянуть на происходящее отстраненным непредвзятым взглядом и объективно оценить результаты своей деятельности. Чтобы увидеть свои и чужие ошибки и заблуждения, следует дистанцироваться от здешних обычаев и традиций.

– То есть действовать как пришелец? – с нескрываемой издевкой спросил принц.

– Позволь мне закончить, – Зулу ожесточенно жестикулировал, словно надеясь, что так его слова будут звучать убедительнее. – Ты уникален как с точки зрения сильных, так и с точки зрения слабых твоих сторон. Обладая огромным объемом знаний о программах, с успехом работающих в других мирах, ты, в то же время, переживаешь за судьбу Ангиры, что дает тебе решающее преимущество перед любым пришельцем. Ты будешь более осмотрительно, не перегибая палки, не ломая дров, не причиняя вреда своему миру, проводить эти программы в жизнь.

– Почему бы тебе не последовать своему, столь глубокомысленному совету? – фыркнул принц.

– Потому что у меня есть «Энтерпрайз», где не надо ничего переделывать, и где я нашел свое место, – терпеливо объяснил Зулу. – Полагаю, тебя вряд ли устроит такая жизнь.

– И вам не придется жить в той стеклянной клетке, если вы останетесь здесь, – воспрянула духом Урми.

– Больше того, твои возможности почти не ограничены, – землянин сжал пальцы в кулак, словно собираясь крушить невидимую преграду. – Тебе предоставляется редчайшая возможность своими собственными руками создать себе социальную нишу, а затем, найдя точку опоры, перевернуть целый мир. Да о таком не всякий и мечтать может!

Зулу неожиданно почувствовал огромное облегчение и умиротворенное спокойствие, как будто после долгих и утомительных поисков он наконец-то нашел то, что искал: он испытывал благоговейный трепет от сознания того, что может помочь чужой, но далеко не безразличной ему Ангире.

– Вы обязаны попробовать, Ваше Высочество. И не только ради себя, – не унималась Урми, – но и ради всех нас. Даже если вам не удастся помешать Раху завладеть троном, вы, по крайней мере, покажете людям, что у них есть альтернатива. Это и будет вашим настоящим предназначением панку: новые ростки из старого императорского корня.

Наследник рассеянно прикоснулся кончиками пальцев к своему подбородку и задумчиво произнес:

– Пожалуй, вы кое в чем правы. И я не отказался бы увидеть, что произрастет из брошенного мною семени.

– Дайте людям надежду, – почти с мольбой проговорила Урми.

– Значит, вы хотите получить буколическую версию Камелота? – принц перехватил удивленный взгляд Зулу. – Но ведь я – далеко не король Артур, лишь на время отказавшийся от трона.

Устало опустив веки, Зулу ответил:

– Откуда нам знать, каким был настоящий, а не литературный король Артур, и не бродил ли он в таких же, как ты сейчас, грязных лохмотьях по настоящей, а не вымышленной писателем Англии?

– Правда? – задумчиво поглаживающий рукоять меча, принц встрепенулся так, словно с его плеч свалилась невыносимо тяжелая ноша. – Благодаря вашим с Урми стараниям, неразрешимая на первый взгляд задача приняла вполне приемлемые, разумные очертания. Правильно сказал мистер Спок: в умах людей живет определенное представление обо мне, они ждут от меня определенных поступков, и я не в силах запретить их желания и надежды. Значит, я должен изменить себя, оправдывая чужие надежды. Вопрос только в том, смогу ли?

– Разумеется, сможете, – подбодрила наследника Урми.

Викрам резко дернул за кончик завязки, стягивающей сосуд с водой.

– Видимо, Пуга прав, утверждая, что героями становятся простые, неприметные люди, добросовестно исполняющие свой долг.

– Так значит, вы остаетесь? – с надеждой спросила женщина.

Наследник сжал губы, как бы удерживая себя от важного признания.

– Я начинаю подозревать, что уже никогда не смогу беззаботно сидеть перед экраном библиотечного компьютера, не смогу в полной мере насладиться удовольствием от самого процесса познания. Боюсь, чувство вины будет преследовать меня повсюду, если я оставлю Ангиру один на один с ее бедой.

– Такой человек, как ты, способен изменить Ангиру. И один в поле воин, – мягко, но уверенно сказал Зулу.

– И все же, ты, мой друг, навсегда останешься романтиком, неисправимым романтиком.

Викрам чуть не подавился от сдерживаемого смеха.

– Но должен признаться, мне это нравится…

* * *

Еще двое суток путники брели по бесконечным пустошам, лишь по ночам на несколько часов останавливаясь на короткий отдых. На рассвете третьего дня они вновь вышли к высокому обрывистому склону ущелья, по каменистому дну которого бежала река. Путники оказались перед так называемым «черным ходом» в Котах.

Урми, бросив мешок на землю, сладко потянулась.

– Жаль, что стены ущелья такие отвесные. Будь иначе, мы могли бы добраться до Котаха по реке. Окружной путь по суше вдвое длиннее – целых десять километров.

Зулу с осторожностью подошел к краю обрыва и глянул вниз: почти отвесные, лишенные какой-либо растительности, склоны тянулись вниз на несколько сотен метров в глубину восьмидесятиметровой расселины.

Подойдя и встав рядом с другом, принц указал рукой вперед:

– Вон за тем изгибом этот приток впадает в широкую реку, которую мы называем «Рвом Котаха».

Викрам поднес руку ко лбу, вглядываясь в линию горизонта.

– А в восьми километрах отсюда находится небольшой сторожевой пост, охраняющий висячий мост.

Зулу обвел оценивающим взглядом вершины гор.

– Наверно, в том месте несколько воинов способны сдерживать натиск целой армии?

– Ты не ошибся. Так оно и есть, и не раз уже было, – с гордостью подтвердил принц. – Нашу провинцию, в отличие от равнин, считают непроходимой глушью, но зато нас еще никому не удавалось завоевать.

– Но при всем при том они умудрились несколько раз сдаться добровольно, – усмехнулась Урми.

– Да не сдавались мы, а шли на разумные уступки во имя мира, – передернув плечами, уточнил принц.

Двигаясь в восточном направлении, путники вскоре добрались до места, где ущелье сузилось до сорока и снизилось до пятидесяти метров. Река здесь, вспениваясь на крутых порогах, с шумом несла свои воды дальше. Здесь, над порогами, и пересекал ее висячий мост простейшей конструкции: к двум столбам, прочно вделанным в каменистую почву на противостоящих склонах, были прикреплены два длинных каната толщиной с человеческую руку. Тонкими веревками у самых берегов они крепились к третьему канату, протянутому ниже на высоте человеческого роста.

– Похоже, твои соплеменники не очень-то любят гостей, – заметил Зулу.

– В случае необходимости мост можно перерубить, – ответил, как подтвердил, Викрам.

Урми, привыкшая к путешествиям по горам, без колебаний ступила на нижний канат и легко пошла вперед, несмотря на угрожающее раскачивание моста. Глядя ей вслед, Зулу без особого энтузиазма потрогал верхний канат: от водяной пыли, вздымающейся над бурлящей рекой, он был мокрым и скользким.

За спиной раздался насмешливый голос принца:

– Вперед, мушкетер! У такого опытного, как, ты фехтовальщика, должны быть устойчивые и проворные ноги.

Затаив дыхание, Зулу глянул вниз: река бурлила где-то невероятно далеко.

– Мои ноги, знаешь ли, привыкли к более твердой почве, а глаза…

– Смотри не вниз, а на спину Урми, – подбодрил его принц, по-дружески похлопав по плечу. Землянин неуверенно улыбнулся:

– Мне кажется, ты чересчур развеселился.

– В следующий раз настанет твоя очередь смеяться, когда я, например, попытаюсь управлять звездолетом. Иди же, друг, иди, пожалуйста.

Глубоко вздохнув, Зулу робко сделал первый шаг, и нога его моментально соскользнула с нижнего каната. Судорожно вцепившись руками в верхние канаты, он с трудом удержался на весу.

– Я иду за тобой по пятам, – успокаивающе произнес Викрам.

– Это значит, что если я полечу вниз, ты последуешь за мной? – попытался пошутить Зулу, сделав несколько пробных первых шагов.

– Ну уж нет, моя дружба так далеко не заходит, – усмехнулся принц. – Поэтому постарайся не оставлять меня одного, в твоей компании я чувствую себя более комфортно.

Но молодой офицер уже освоился в непривычной для него обстановке и хоть и не так непринужденно, как Урми, но уверенно продвигался вперед. Это не только примиряло его с незнакомым ощущением опасности, но и льстило самолюбию.

А Урми добралась уже почти до самого края моста.

– Ну, давайте, – обернувшись, подбодрила она спутников. – Я уже унюхала запах дыма от сторожевых костров и ароматы готовящейся пищи. И скоро мы отведаем горяченького.

Снова развернувшись вперед, она невольно вздрогнула и добавила:

– А может, и не очень скоро.

Из-за выступа скалы показалось полдюжины синха. Один из них осторожно ступил на мост, преграждая путь.

Непроизвольно оглянувшись назад, Зулу и принц увидели за своими спинами еще столько же воинов, торопливо спускавшихся по склону, отрезая дорогу назад. Вслед за ними на тропинку собственной персоной вышел лорд Бхима.

– С прибытием, Ваше Высочество! Надеюсь, теперь мы сможем продолжить наш разговор, по независящим от нас причинам незаконченный во дворце.

– Приготовься прыгать по моей команде, – тихо шепнул принц Зулу, потом, дерзко вскинув голову, крикнул лорду Бхиме:

– Вы так думаете? В таком случае, простите, что заставил вас ждать столь долго…

Бхима обнажил меч и с горящими глазами двинулся к мосту.

– Ну что вы? Разве можно считать ожиданием или пустой тратой времени пребывание в столь живописном месте? А теперь будьте настолько любезны – бросьте оружие в реку. Обещаю, к вам отнесутся с должным уважением.

– С какой стати я должен верить вам?

Принц еще крепче схватился за один из опорных канатов.

Лорд Бхима приостановился у столба, удерживающего мост.

– Я даю вам слово. Кроме того, заверяю вас, я не имею ничего общего с кровавой резней во дворце, Ваше Высочество. Для меня те события оказались такой же неожиданностью, как и для вас.

Наследник расставил ноги пошире, принимая упор.

– Если это правда, то почему вы служите Раху сейчас?

Бхима с ожесточением ударил ладонью по столбу.

– Потому что я не в силах воскресить мертвых, а кое в чем согласен с Раху.

– В таком случае ваше имя во всех исторических книгах будет упоминаться вместе с именами этих мясников, забрызганных невинной кровью безоружных людей.

На долю секунды Бхима растерялся. Казалось, он получил сокрушительный удар ниже пояса, но быстро пришел в себя.

– Возможно, я рассуждаю несколько цинично, но, по моему глубокому убеждению, история пишется победителями, а не побежденными. К грубому слову «резня» можно подобрать множество других, не таких суровых определений. Однако должен напомнить, что именно ваш отец положил начало всем этим беззакониям.

– Странно, до сих пор мне казалось, что только юристы предпочитают играть словами, уклоняясь от прямого ответа.

Безнадежно махнув рукой, принц выкрикнул Зулу:

– Пошли!

А когда молодой офицер энергично двинулся вперед, добавил:

– Вперед, Урми!

Выхватив кинжал и обнажив меч, женщина бросилась на синха, преградившего путь вперед.

– Остановитесь! – в отчаянии, словно не принц, а он сам оказался в ловушке, воскликнул Бхима.

Убедившись, что беглецы не обратили никакого внимания на его призыв, он с сожалением покачал головой:

– Ну что же, вы не оставляете мне выбора. – И решительно обратился к подчиненным:

– Или захватите их в плен, или сделайте все, чтобы они не сошли с моста живыми.

Неожиданно налетевший порыв ветра так резко качнул мост влево, что занесший одну ногу Зулу остался без опоры. Мертвой хваткой вцепившись обеими руками в один из канатов над головой, он повис над бездной, раскачиваясь, как маятник.

– Зулу, держись!

Принц успел ухватить друга за ворот рясы, и с его помощью землянину удалось подтянуться вверх, поставить ноги на нижний канат.

Машинально кивнув в знак благодарности, Зулу поделился своими сомнениями:

– Не знаю, как мы сможем воспользоваться оружием, чтобы выбраться с этого проклятого моста.

Урми к этому времени ранила одного синха, но место раненого заняли двое других.

Почувствовав, что канаты под руками и ногами стали вздрагивать неритмичной дрожью и раскачиваться, принц оглянулся; двое воинов торопились нагнать беглецов еще на мосту.

– Итак, ни вперед, ни назад нам дороги нет. А поскольку ни у кого из нас нет крыльев, мы не можем взлететь вверх. Остается один путь – прыгать вниз.

Путаясь в складках рясы, Зулу с трудом достал свой меч.

– Ты что, сошел с ума? Падая с такой высоты, мы, если и не разобьемся, то захлебнемся.

Привалившись спиной к одному из канатов, наследник поднял подол рясы и тоже обнажил меч.

– Но если перерубить нижний канат, то можно опуститься на нем поближе к воде.

Зулу, как слепой, нащупывая рукою канат впереди себя, медленно двинулся к Урми.

– Ну, хорошо. Предположим, мы правильно рассчитаем время и умудримся не врезаться в скалу. А что дальше?

– Сейчас не время фантазировать. У тебя есть лучшее предложение?

– Нет, но, честно говоря, мне очень хотелось бы иметь его.

Ноги Зулу дважды соскальзывали с каната, но оба раза ему удавалось удержаться. Примерно в двух шагах от Урми он остановился.

– Покрепче схватись за веревку, когда я подам знак.

– Что-о-о? – обернувшись вполоборота, женщина увидела, как землянин острием клинка сделал глубокую насечку на одном из канатов. – Зулу, ты совсем голову потерял?

– Да нет же, Урми. Просто ему не нравится конструкция моста, – принц поднял меч, стараясь отвлечь на себя внимание подбиравшегося сзади воина. – И он собирается внести изменения, чтобы улучшить качества этого убогого сооружения.

– Но не сейчас же, когда мы сами стоим на нем! – возмущенно воскликнула Урми, отражая кинжалом нападение синха.

– Мы собираемся перерезать канат и опуститься на нем ближе к воде.

Зулу еще раз провел клинком по канату: несколько туго скрученных жгутов, с треском лопнув, веером разошлись по сторонам. Но канат оказался и толще и прочней, чем предполагал Зулу.

– Он такой же твердый, как стальной кабель. Из чего он сделан?

– Из волокон стеблей аммы, которой ты так восхищался, – взмахнув клинком, принц отразил удар. Широко расставив ноги, чтобы не упасть, обхватив верхний канат одной рукой, землянин резал канат под собой. С обеих сторон слышался непрерывный звон стали: принц и Урми сдерживали натиск противника. Уходило мгновение за мгновением, а удалось перерезать только пару волокон.

– В следующий раз попроси представителей своего клана использовать более тонкие канаты, – ворчал Зулу. Стараясь не обращать внимания на душераздирающие крики одного из синха, напавшего на принца, он, тем не менее, краем глаза приметил, как долго тот падал вниз, прежде чем раздался громкий всплеск воды.

– Ты лучше позаботься о том, чтобы покрепче обхватить ногами канат. И, кстати, не забудь разжать руки, как только окажешься над серединой реки. Чуть помедлишь – и разобьешься в лепешку о противоположный берег.

– Ничего не скажешь, хорошенькая перспектива, – буркнул Зулу, не отрываясь от дела.

Спустя секунду и второй противник принца с воплем рухнул вниз. Очистив свою половину моста от врага, наследник все еще стоял слегка согнувшись, с воинственно поднятым мечом. Потом, словно опомнившись, он быстро выпрямился и поспешил на помощь другу.

– Теперь, по крайней мере, тыл наш в безопасности.

Но лорд Бхима думал иначе. Глянув на лейтенанта, он громко сказал:

– Теперь ваша очередь. Вам предоставляется возможность искупить вину.

Не колеблясь ни секунды, молодой синха обнажил меч и с одержимостью обреченного ринулся вперед.

– Остановись, безумец! – предостерегающе взмахнул мечом принц. – Уходи, пока цел.

Но лейтенант упрямо продолжал продвигаться по шаткому пути, в глазах его не было ни страха, ни сомнения, лишь отчаянная решимость.

– Раху превратил синхов в кучку безмозглых фанатиков, – раздраженно проговорил Викрам, готовясь к атакующему выпаду. – Впрочем, они – такие же безумцы, как и мы.

– Ничего не поделаешь, такова человеческая природа, – проронил Зулу, с еще большим рвением рубя клинком канат. По обе стороны от него снова завязались яростные поединки.

Спустя несколько секунд, показавшихся всем часами, принц, взывая к здравому смыслу лорда Бхиму, снова предложил ему убраться восвояси.

– Вам нет никакого смысла сражаться с нами. Прикажите своим людям отступить. Неужели вы не понимаете, что мы сейчас пытаемся делать то, чем обязаны заниматься вы, синха?

– У меня есть только одна обязанность: искупить свою вину перед лордом Бхима, – загадочно ответил лейтенант, нанося очередной удар.

Принц, ловко отразив его, умерил пыл противника. И тут же, не дав тому опомниться, выгнул руку, скользнув клинком по клинку, головкой эфеса ударил синха в челюсть. Голова лейтенанта запрокинулась, глаза закатились и, не проронив ни звука, он рухнул вниз, вслед за своими подчиненными.

– Видимо, единственный способ остановить их, – переводя дыхание, мрачно заметил принц, – это убить.

– Боюсь, скоро мы тоже встанем в ряды мертвецов, – ответил Зулу.

К этому времени он успел перерезать почти все слои каната, оставив лишь несколько для последнего, завершающего удара. Он готов был разжать пальцы и выпустить верхний канат, чтобы нанести этот удар по нижнему.

– Приготовьтесь! – предупредил он.

– Подожди! – громко взвизгнула Урми. – Дай мне добраться до твердой почвы.

– Зачем? – удивился принц.

– Я не умею плавать, – призналась женщина, отбивая удар одного из воинов.

Принц осторожно обошел Зулу, приближаясь к Урми:

– Почему же ты не сказала об этом раньше?

– Я не надеялась, что мы так долго проживем, – несмотря на отчаянные попытки сохранить самообладание, в ее голосе прозвучал страх.

Принц бросил встревоженный взгляд на Зулу:

– Надеюсь, ты-то умеешь плавать.

– Обещаю, что не утону, если только мы доберемся до воды.

– Хорошо, в таком случае вдвоем мы удержим Урми на плаву. Будь готова, Урми!

– Лучше я умру от удара меча, чем захлебнусь в воде, – серией отчаянных ударов она попыталась пробиться к берегу, но воины-синха упорно держали оборону.

– Или мы прыгнем все вместе, Урми, – настаивал принц, – или никто не прыгнет, и мы все погибнем.

– Не обращайте на меня внимания, ведь я – просто грязная простолюдинка.

Несмотря на яростное сопротивление, синха начали оттеснять ее к середине моста.

– Не говори глупостей. Именно ты уговорила меня остаться на Ангире, – принц оступился, ноги его сорвались вниз. – Кому, как не тебе, помочь мне теперь изменить наш мир? Я всегда был уверен, что ты не из тех, кто выбирает легкий путь, избегая трудностей.

– И это вы называете легким путем? – возмутилась Урми, едва увернувшись от меча синха, чуть не разрубившего ей голову.

– Вернее сказать, простым путем. Схватка на мечах – детская игра по сравнению с реформированием Ангиры, – принц наконец поставил ногу на нижний канат. – Я прошу тебя о помощи, Урми. Поверь мне, как я поверил тебе!

Урми мгновение помолчала и тут же улыбнулась:

– Похоже, мне действительно придется последовать за вами. Должен же кто-то проконтролировать, чтобы вы ничего не перепутали.

– Совершенно верно, – удовлетворенно усмехнулся принц. – Ты же знаешь, что моя семья склонна ставить все вверх дном на Ангире.

Он снова обвил канат двумя ногами и обошел Зулу.

– Иди ко мне.

– В таком случае, должна вас предупредить: если вы позволите мне утонуть, то я вернусь с того света и буду преследовать вас повсюду. А мокрое привидение – не очень-то приятное зрелище.

Заткнув кинжал за пояс, Урми несколько раз взмахнула мечом, заставив противника попятиться назад, и сама отступила за Зулу. Отшвырнув меч, она вцепилась в канат руками и ногами.

– Я готова.

– Держитесь крепче! – крикнул землянин.

Его лицо исказилось от напряжения, когда меч с размаху опустился на надрезанный канат рядом с левой рукой: острый, как лезвие бритвы клинок, в мгновение ока разрубил последнее сплетение волокон.

Они начали плавно падать. Зулу выпустил меч и вцепился в канат обеими руками. Скорость падения стремительно возрастала, и три, судорожно обхватившие руками я ногами канат, человеческие фигурки понеслись навстречу реке, погружаясь в облако брызг. Крупные холодные капли больно хлестали по лицам, застилали глаза; бурлящие, разделенные на множество отдельных потоков, воды реки выглядели ледянисто-голубыми. А с обеих сторон, как оскаленные клыки хищника, мелькали остроконечные пики скал.

Зулу весь напрягся, не сводя глаз с ощетинившегося этими пиками уступа. Смерть надвигалась неотвратимо и неумолимо. Но, описав кривую дугу, они благополучно пронеслись над хищным нагромождением камней. Увы, радоваться было рано. Не успел Зулу облегченно вздохнуть, как убедился, что на него надвигается не менее страшная опасность, на этот раз в виде скалистого склона ущелья.

Внизу, под его ногами, прильнувшие мускулистыми телами к канату, как бы парили в воздухе принц и Урми. На какое-то мгновение Зулу показалось, что они просто зависли на месте, а каменная стена ущелья сама надвигается к ним. Еще секунда – и она размозжит их в бесформенную груду мертвой плоти!

Неожиданно послышался звонкий шлепок ангирийских сандалий и, замерев на долю секунды на одном месте, канат начал медленно удаляться от скалы, снова проплывая над дном ущелья.

– Прыжок! – скомандовал принц.

Зулу послушно разжал руки.

Внизу ослепительным блеском сверкала прозрачная, как слеза, вода. Вот у самой ее поверхности мелькнул продолговатый силуэт. Что это? Безобидное ангирийское животное или тень хищника? А может быть, просто плод воображения? Не успев разобраться в своих мыслях, Зулу с головой погрузился в ледяную воду, едва не задохнувшись от холода.

Придя в себя, он ничего не увидел, кроме подымающейся куда-то вверх дорожки из пузырьков. Не паниковать! Усилием воли Зулу заставил себя подождать, не делая никаких непроизвольных движений. Проследив, куда убегают пузырьки воздуха, он потянулся вслед за ними и вскоре приблизился к поверхности. Сильное, стремительное течение нетерпеливо подталкивало его в спину, увлекая за собой в неведомую даль, но намокшая, отяжелевшая ряса неумолимо тянула вниз.

Внезапно, прямо перед глазами, вырос огромный валун. Налетев на него, Зулу потерял драгоценный запас воздуха в легких. Неужели на его пути встретятся и другие подводные камни?

Но тут голова его резко запрокинулась назад, а нос уловил живительную струю воздуха. Вынырнув на поверхность, Зулу принялся жадно дышать широко открытым ртом.

Слева, метрах в трех от себя, он увидел принца и Урми. Женщина, выкрикивая что-то бессвязное, отчаянно барахталась в воде, стараясь удержаться на плаву. Вокруг нее и над нею то и дело фонтаном взлетали брызги.

– Вот видишь, Зулу, все обошлось благополучно.

Прыгнув вниз, наследник сумел не только удержать Урми, но и сохранить при себе меч.

– Как я и говорил.

– Ваше Высочество, – фыркая и отплевываясь, ответил землянин, – после окончания этого «увлекательного» путешествия, пожалуйста, не открывайте туристическое агентство.

– Но почему нет? Разве ты можешь пожаловаться, что предлагаемые мною маршруты недостаточны насыщены острыми ощущениями и непредвиденными событиями?

– Верно, не могу, – согласился Зулу, чувствуя, как руки и ноги его коченеют. Должно быть, шерстяной покров ангирийцев служил более надежной защитой от ледяного холода, чем гладкая кожа землянина. Не теряя времени, Зулу сбросил с ног обувь и буквально вынырнул из громоздкой рясы. – Но одного путешествия по вашему маршруту с меня достаточно, второе будет излишним.

Течение между тем подхватило его и прибило вплотную к принцу и Урми. Давая другу возможность сбросить рясу, Зулу поддерживал на плаву до смерти перепуганную женщину.

– Пожалуй, я и сам отказался бы от некоторых сюрпризов, поджидавших нас в пути, – немного помедлив, согласился Викрам.