Мы завели собаку. Можно, конечно, задаться вопросом, для чего вообще её заводить, — но мама с папой, очевидно, об этом не думали. В любом случае, даже если бы они об этом задумались, моего мнения спросили бы в последнюю очередь. Поэтому, как говорится, мы завели собаку. На самом деле правильнее было бы сказать — моя семья завела собаку. В один прекрасный день мама принесла её в дом и посадила на ковёр. Собака принялась всё обнюхивать, и взрослые пришли в неописуемый восторг. Смотрели на этот клубок шерсти и глаз с него не сводили, а потом двое старших начали ссориться, кто первый его погладит и возьмет на ручки. С меня было довольно. Я развернулась и тихо покинула этот дом.

Ну, что потом бывает, вы знаете: стоит вам покинуть дом, как просыпается чувство голода, лапы у вас болят, вокруг нет ничего знакомого, да и мягкой постельки на улице так просто не найдёшь. Короче говоря, на следующий день я вернулась — а щенок по-прежнему там! Как же я мечтала о том, что они отнесут его туда, откуда принесли. Увы!

Итак, щенок теперь жил здесь. Он хлюпал и чавкал. Скакал по всему дому. Носился туда-сюда между стульев так, что уши хлопали на ветру. Переворачивал стулья. Разбрасывал еду по всей кухне. А вся семья только и делала, что бегала вокруг милого, родного, хорошего, славного пёсика. Милому, родному, хорошему, славному пёсику не было дела до того, что с ним так сюсюкались. Ну что я могу сказать: на вкус и цвет товарищей нет. Пёсик не замолкал даже когда спал. Он сипел, визжал и причмокивал. Пищал, тявкал и скулил.

Самое ужасное, что полночи он просто выл, сидя в своей корзинке.

Хотя кто знает, может, я бы тоже завыла, если б мне пришлось спать в такой корзинке. За несколько дней пёс изгрыз её полностью. Казалось бы, протест очевиден. Так нет — они принесли ему новую, ничуть не лучше прежней.

Я уже говорила, что собака чавкает. Но я ещё не сказала, как она чавкает… Громко! Очень громко! Вы, наверное, никогда бы не подумали, что такое крошечное существо способно чавкать на весь дом, — но поверьте мне!

Всё это время мне хотелось лишь одного — покоя. К сожалению, если вы завели собаку, покой вам отныне может только сниться. Немного передохнуть удавалось, когда её уводили гулять. Не знаю, любите ли вы гулять на поводке, но этот пёс рвался к поводку, громко тявкая от нетерпения и снося всё вокруг, а когда открывали дверь, мчался наружу с такой скоростью, что мама еле за ним поспевала. «Ну вот, наконец-то», — думала я, усаживаясь в своё любимое кресло и наслаждаясь видом из окна и невероятной тишиной в доме. Однако стоило только задремать, как всё — пёсик уже вернулся, совершенно выдохшийся, но по-прежнему радостный, прыгает на меня и вытирает о меня свои грязные лапы. Одного раза мне хватило, до меня быстро доходит… С тех пор, когда пёсик возвращается и хочет меня поприветствовать, я заблаговременно взбираюсь повыше на кресло.

Знаете, как пахнет собака, только что прогуливавшаяся под дождём? Нет? Я лучше промолчу.

И что теперь? А теперь случилось невозможное: я к ней привыкла. Даже к её запаху, хотя… Вам, думаю, не нужно объяснять, как воняет собака, даже если она не гуляла под дождём. Скорее стоило бы задуматься, как бедное животное само живёт с таким запахом. Между нами говоря, наш пёс не такой уж и чистюля. Не то чтобы он себя не вылизывал время от времени, но как-то не очень тщательно. Встряхивается, глаза чистит. Ну и, естественно, чешется с утра до ночи. Неудивительно, скажу я вам. Кто не моется основательно, у того вообще что угодно может завестись. Это всякая собака знает, как говорится. Поначалу я думала, что наш щенок ещё успеет научиться — он ведь пока совсем ребёнок, и принялась вылизывать его, чтобы показать, как это делается. Но нет! Все усилия — псу под хвост. Он не хотел ничему учиться, да и до сих пор не желает. Даже думать не хочется, что бы с ним стало, если бы мама с папой периодически не засовывали его в ванну и не драили хорошенько. Да, звучит жестоко. Ну а что ещё делать, если уговоры не помогают?

Что вы на это скажете? А, вы не привыкли, что с вами говорят на «вы»? Я так и думала. Но мне, честно говоря, нравится обращаться к окружающим на «вы». Для этого есть три причины. Во-первых, с чего бы мне говорить вам «ты», если я вас совсем не знаю? Во-вторых, у меня есть причины чисто эстетические. «Вы» звучит очень красиво. А мы, кошки, высоко ценим чистую красоту, и это очень важное качество, которое отличает нас от прочих, в частности от собак. А в-третьих, мне не нужны лишние сложности. Вздыхаете? Вот видите! Насколько было бы сложнее вместо этого сказать: «Вздыхаешь?» — смотрится как-то куце, а на деле букв-то сколько! По-хорошему, из этого даже не ясно, к кому я обращаюсь, — надо было бы ещё уточнить: «Вздыхаешь, дорогая читательница или дорогой читатель?» Слишком много возни ради тебя одного (одной?). Кроме того, если я попытаюсь представить тебя, то так и вижу, как ты сидишь на стульчике совсем один (одна?). Или лежишь в кроватке, но тоже один (одна?). А если бы вокруг этой книжки собралось двое, трое, а может, даже и больше читателей, мне пришлось бы использовать местоимение «вы»… Видите, сколько сложностей возникает на письме? А так я знаю, что вы есть, но кто вы — не знаю. Для меня вы, как говорится, кот в мешке. Но я ужасно рада, что вы читаете мою книгу. (Жаль только, что речь в ней про собаку. Поэтому история, конечно, хорошая, но всё же не первоклассная. Признаюсь откровенно: бесконечно рассказывать вам о том, как у попа была собака, я не собираюсь — скоро сказочке конец.) В конце концов, будь вам семь лет или семнадцать — каждого надо вовремя приучать к тому, что взрослые люди обращаются друг к другу на «вы».

Но вернёмся к нашим баранам, вернее, к нашим собакам. Не к собакам вообще, а к нашей собаке в частности. Чуть было не сказала: «к моей собаке». Чуть-чуть не считается! Ведь, к счастью, большую часть времени это вовсе не моя, а их собака.

Не так-то уж и просто привыкнуть к этакому зверю.

Он абсолютно не понимает, что к чему. Взять, например, урчание. Урчание — это неотъемлемая часть хорошей компании. Находясь среди друзей, урчишь от удовольствия — и ожидаешь, что другие заурчат в ответ. А он? Знаете, что делает этот пёс? Он начинает рычать! Если вы не знаете, что такое рычание, объясняю: это очень неприятный звук. «Неужели собаки так урчат?» — спросила я себя, но пришла к выводу, что это невозможно. Когда собака рычит, становится очень страшно (несмотря на то что она может быть ещё совсем маленькой). В любом случае, я так испугалась, что чуть язык не проглотила! А он — он-то был доволен! В другой раз повторилось то же самое. «Не кипятись, — сказала я ему. — Я урчу оттого, что мне хорошо. Понимаешь? Так бывает». Не знаю, понял он или нет, но спустя какое-то время успокоился. Могу урчать, когда хочу.

Да, с ним пришлось непросто… У молодой собаки нет никаких представлений о рамках приличий. Но если он заходит слишком далеко, я всё же стараюсь сразу не реагировать. Иначе бы жили мы как кошка с собакой. Так что для начала я просто замахиваюсь лапой, чтобы дать ему понять — мне такие штучки не по нраву. А что же наш пёс? Он бросается на меня с таким воодушевлением, будто я пригласила его поиграть.

А иногда наоборот: посреди невинной игры надо мной вдруг нависает поднятая лапа. «Ты что, совсем?» — ошарашенно отвечаю я. Пускай он ещё ребёнок и не понимает, как надо себя вести, но стоит ему так сделать во второй раз, как он тут же получает от меня пощёчину. Хотя бы это он понял…

Странное существо собака, но вполне дружелюбное. Только дружелюбность его выражается весьма своеобразно. Короче говоря, всё, что только можно сделать не так, он делает не так. Теперь-то я понимаю и закрываю на это глаза. Я великодушна. Но поначалу… Знаете, мне бы и вспоминать не хотелось, но вам расскажу.

Если у вас есть хотя бы одна знакомая собака, вы знаете, что самое чудное в ней — это её хвост. Не то чтобы я против того, чтоб иметь роскошный пушистый хвост. Но вот как он его использует — это уму непостижимо! Он им виляет. Это уже не детская глупость, а почти что сумасшествие. Мне казалось, всем известно, что если махать хвостом направо и налево, то это должно служить предупреждением: «Посторонись! Я готов к бою!» Нет, только не нашей собаке. Она машет хвостом просто ради удовольствия. Подходишь к нему совершенно дружелюбно и без всякой заносчивости, думаешь, неплохо было бы немного пошалить. Он смотрит на тебя радостно — и вдруг ни с того ни с сего начинает размахивать своим хвостом! «Это ты что, серьёзно?» — вырвалось у меня тогда. Теперь-то я знаю, что виляние хвостом ровным счётом ничего не означает. Но в тот раз… Вы должны понимать: если я вижу, как кто-то виляет хвостом из стороны в сторону, то сразу начинаю делать то же самое. Это безусловный рефлекс. А когда я виляю хвостом, то чувствую, как во мне нарастает злоба. Ярость и виляние хвостом — это, в общем-то, две стороны одной медали. Разумеется, начинаю рычать. Я не шучу — я далеко не всё могу стерпеть, поверьте.

И пускай он ещё ребёнок, но всему есть пределы. К тому же на тот момент этот ребёнок уже был с меня размером! Что сделала я? Я покатилась на спину. Верно ведь? Если у тебя свободны все четыре лапы, ты с любым противником разделаешься на раз-два. А что же наш пёс? Вместо того чтобы перепугаться, он кидается на меня со свойственным ему восторгом. А я в ответ поступаю единственно верным способом: царапаю его, кусаю и отталкиваю лапами (прежде всего, конечно, задними).

Вот он тогда завизжал — и как вскочит, как понесётся куда глаза глядят!

Но это всё в прошлом. Теперь я позволяю ему вилять хвостом сколько захочет. Не знаю, правда, как он с такими манерами будет справляться на улице. Вы не поверите, но он с радостью кидается на тебя, когда ты пытаешься его отпугнуть и совершенно недвусмысленно бьёшь по бокам хвостом! Нет, с ним и правда всё учение псу под хвост. Может, он просто глупый? Или когда-нибудь всё-таки научится отличать предупреждение от приглашения? Лучше бы это произошло до того, как он по своей глупости угодит в какие-нибудь неприятности.

Между прочим, я вовсе не шучу. Если позволите, изложу коротко и ясно. Представьте себе, что мы дерёмся. Не всерьёз, просто понарошку. И если он больше не может или не хочет — то есть в ситуации, когда разумнее всего было бы пуститься наутёк, — он падает на спину, подставляя мне горло, чтобы я могла без помех вцепиться в него зубами. Разумеется, по отношению к другу я никогда себе этого не позволю. Но согласитесь: такое поведение сбивает с толку. Более того, оно опасно для жизни! Падать на спину можно только для того, чтобы собрать все силы для ответного удара! «Тебе что, жить надоело?» — спросила я его тогда. На воле, хочу сказать, была бы собаке собачья смерть. Но я отошла, уселась у окна и принялась смотреть наружу, чтобы дать ему возможность подняться и уйти. Не знаю, понял он меня или нет…

Но, по крайней мере, сейчас наш пёс уже понимает, что будет, если он вынудит меня упасть на спину: для него это — сигнал высшей тревоги. Теперь он научен горьким опытом. К сожалению, умный учится на чужих ошибках, а дурак — на своих. Хотелось бы мне, чтоб вы слышали, как он в первый раз визжал и скулил, будто сам был ни в чём не виноват. Но со мной с тех пор стал обходиться осторожнее.

Как я уже сказала, такая собака способна напортачить во всём, в чём только можно. Если вдруг случится так, что она ничего не перепутала, — значит, будет делать своё дело с невероятным шумом. А если так шуметь, тем более ничего толкового не выйдет.

Я думаю: действительно ли собакам необходимо так шуметь? Когда они лают, этот шум оглушителен и невыносим. Это надо один раз услышать самому. Иначе как я вам могу описать, что это такое, если вы ни разу не слышали, как лает собака? Можно было бы попытаться объяснить, что это он так мяукает, — но это вовсе не похоже на мяуканье! Собаки умеют не только лаять, но ещё и тявкать, и выть, что описать довольно трудно. Подражать этому тоже невозможно. В любом случае звуки, которые производит собака, слишком громкие и абсолютно бессмысленные. Наш пёс лает постоянно. Стоит только кому-то пройти мимо входной двери, как он тут как тут. А уж если дверь открывается — что, впрочем, и так можно понять по тихому шороху, который ни с чем не перепутаешь, — то заставить его замолчать и вовсе нельзя. Кажется, он всерьёз полагает, что чужаков можно прогнать при помощи громкого шума. Но если мимо дома проезжает машина, он отчего-то молчит — а ведь машины гораздо опаснее людей! Когда наш пёс был ещё совсем щенком, я считала, что лай — это такое детское заболевание, и он его перерастёт. Думала, он поймёт, что лучше всего спрятаться и оценить обстановку, прежде чем разевать рот. Только так можно понять, как следует себя вести. Но я ошибалась. У нашего пса нет никакой осторожности, и он по сей день начинает лаять при малейшем шорохе. Надо сказать, нашим людям это, кажется, даже нравится. Случается, правда, что он лает и просто так, безо всякого повода. Нравится ли им и это, не знаю.

Полагаю, впрочем, что нет — поскольку в наказание они его каждый день чешут (и причём подолгу!). Бедное животное. Как он это терпит, спросите вы меня? Не имею представления. Спросили бы лучше, отчего он ведёт себя так, будто ему это нравится. Мне бы тоже хотелось знать. По крайней мере, с собой я людям такое делать не позволю.

Ну и как же можно привыкнуть к жизни с этаким животным? Меня не спрашивайте. Я не могу это объяснить. Уж я-то точно терплю его не за красивые глаза. Когда он так пристально смотрит на меня, мне хочется тут же вцепиться ему в морду, но я сдерживаюсь. Собака и есть собака, что тут скажешь. Кошки смотрят друг на друга лишь с целью показать сопернику, где его место. Мимо друзей взгляд скользит не задерживаясь. Но собакам чужды любые правила хорошего тона. Боюсь, что долго с этим жить не получится.

Когда наш пёс хочет показать, что любит меня, он принимается лизать мне уши или передние лапы. Я понимаю, что это он от души, но терпеть просто невозможно. Я и не терплю, просто прыгаю на батарею. Между прочим, то, как и сколько этот пёс прыгает, тоже выходит за пределы разумного, но он напоминает мне меня саму в детстве. Честно говоря, я и по сей день не прочь попрыгать — если у меня соответствующее настроение, разумеется.

В остальном же эта собака абсолютно недоступна моему пониманию, и я по-прежнему не могу догадаться, что мама, папа и двое старших в ней нашли. Собака — это такой зверь, который будет просто сидеть и ждать, пока вы ему не скажете, что он должен делать. Что само по себе довольно странно… Впрочем, кажется, мою семью это устраивает. Думаю, им просто нравится кем-то командовать. Самое же невероятное — это то, что наша собака слушается, стоит кому-то ей что-то приказать! Нет, вы только себе представьте! Добавлю: я тоже иногда делаю то, что от меня требуют. Разница в том, что я это делаю лишь изредка и только в том случае, если и без того собиралась.

Вот разрешите спросить: вы бы позволили надеть на себя поводок? Да, и я об этом. Я бы тоже не позволила. А наш пёс? Стоит появиться кому-нибудь с его поводком в руках, как он тут же начинает скакать от радости. Поначалу он даже принимался лаять — что за смехотворная привычка? — но папа с мамой его быстро от этого отучили. «Вы что, не способны утихомирить эту бестию?» — спросила тогда я. Пришлось повторить ещё пару раз, и наконец они с ним справились. По крайней мере, его радость при виде поводка уже не выражается столь громко.

Да и вообще, сами по себе эти прогулки! Однажды мне стало любопытно, чем они там занимаются каждый вечер, пока гуляют туда-сюда. Я решила отправиться с ними. Вы не поверите — мне даже понравилось! Если это ненадолго, разумеется. Вечером собаку выгуливают без поводка, обычно на улице уже приятно сгущается мгла, я крадучись иду следом, и по дороге мы играем в кошки-мышки. Я прячусь и неожиданно выскакиваю из укрытия. Нападаю на пса — забавы ради. В ответ он гоняется за мной (тоже забавы ради). Стоит мне только залезть на дерево, как он начинает крутиться внизу и громко шуметь. Вы знаете, о чём думает собака, когда лает? Мне это до сих пор не ясно. Может быть, за этим вообще ничего не стоит — просто ей хочется пошуметь. Но в конце концов, всё знать невозможно. В мире должна существовать некая тайна. Важно только, чтобы о моих тайнах никто не узнал.

И поэтому, дорогие читатели, я заявляю открыто: мы завели собаку.