Не бойся золотых огней
— Ты не чистая? — Спросил темноволосый альт.
— Это в каком смысле? — Я прищурилась и с недоверием осмотрела бармена.
— Я про то, что ты не похожа на гнома. — Наглая улыбка озарила лицо мужчины.
— А я и не гном. — Кисло ответила я.
— Полукровка?
— Человек. — Я скривилась. — Это всё твой друг выдумал.
— Только МОЙ друг? — Двусмысленность так и повисла в воздухе.
Этот альт за последние шесть дней, успел мне порядком надоесть. Я устала от его шуточек с пошловатым подтекстом и неловких попыток разузнать обо мне. Он, Куума, владелец постоялого двора и какой-то там товарищ того страшного альта Хеллпея, и он действительно никуда не выпускал меня!
Не знаю насколько ловки его руки, но он стащил у меня дорожную грамоту и теперь каждый раз, когда я куда-то собираюсь, Куума демонстративно трясёт ею в руках, мол, «она и ты — мои заложники». На все мои угрозы пожаловаться, он снисходительно отвечал — «иди, но завидев твои синяки, они прикажут запереть тебя ещё на месяц». Ну, я не стала больше пререкаться, а считала дни моей «отсидки».
— Только твой друг. Если он, конечно, не любит избитых девчонок? — Протянула я, задумчиво кивая головой, и раздражённо посмотрела на альта.
— У каждого свои предпочтения. — Он невинно захлопал зелеными глазами, а я поджала губы. — И это Хеллпей, он всегда был странным.
Я лишь улыбнулась и начала собираться.
— Так, ты — человек?
— Вуморт я.
— Ну конечно. — Скривился альт. — Была бы ты вумортом — я бы тебя так не отпустил.
И он подмигнул мне.
— Слушай, у меня есть чудесная настойка. — Елейно предложила. — Успокаивает в момент, а почувствовать её в еде или напитке невозможно.
— И что за настойка?
— Из Пьяного Матроса. — Судя по его скривившемуся лицу о этой травке наслышаны и в Речном Крае.
— Я тебя понял.
— Отлично. — Я засмеялась. — Спасибо за завтрак. Я ушла!
— Иди-иди. — Он, улыбаясь во все тридцать два, вновь потряс грамотой.
Я скорчила ему гримасу.
* * *
Проходя по ухоженным дорожкам мимо красивых больших белых домов, ярких и стильных, даже по меркам моего мира; обходя пугающих альтов и привычных гномов, я поглядывала на свою правую руку. Ночной Королек сотворил чудо: кожа больше не была красной и воспаленной, она порозовела и больше не болела. Я могла сгибать и разгибать пальцы в кулак, хотя мизинец работал не совсем хорошо и слегка оттопыривался, но я надеялась со временем разработать его. Но самое главное — никаких больше бинтов, жжения и я могу начать травничество заново. Меня трясло от нетерпения, к тому же у меня появилась идея кое-что «провернуть».
Я свернула и зашла в магазинчик, который я приметила еще вчера. Папа всегда учил меня не бросаться покупать с первым же «хочу» или «очень хочу», а лучше приглядеться к ней, прийти домой и «переспать» с этим желание. Обычно к утру я понимала, что мне не так уж и нужна эта вещь, или я находила дешевле или что-то лучше.
И вот, прежде чем выбрать где закупаться, я в течении нескольких дней заходила в каждую «фитолавку» и выбирала, где заманчивее всего соотношение «цена — качество». Заваливая продавцов вопросами: «когда?», «где?», «как?» и если они не могли ответить на них, то мило поблагодарив, разворачивалась и уходила, вычеркивая этот магазин из списка.
Вот в «Никулины Травушки» милая бабушка-продавец, смогла ответить мне на все вопросы, да и еще сверху напихала информации. А цены были более, чем приличные.
— Здравствуйте! — Зайдя в магазин, я моментально окунулась в густой едкий запах сушеных трав. Прекрасно!
— О, ты вернулась. — Добродушно отозвалась хозяйка, поправляя растрепавшиеся серые волосы.
— Конечно, у вас самый лучший товар!
— А то! — Женщина, стряхнув свой фартук, деловито поинтересовалась. — Что тебе предложить?
— По мелочам: ромашку, унелму, тотуус, паучий глаз, кору дуба, кропиву, василек, чайную розу, пшеничный воск и эола. — Я перепроверила с написанным списком. — Последний, если можно в горшке, а так все.
— Ага, по мелочам. — Хозяйка вскинула брови и, улыбаясь, принялась собирать мой товар.
Женщина аккуратно заворачивала травы в холщовую бумагу, перевязывая ярко-синей ниткой. Я огляделась и только заметила, что магазин был задекорирован только в холодные оттенки: голубой, фиолетовый, изумрудный. Расписанные вазочки, статуэтки и рамки. Мике бы понравилось…
— С тебя пять сребреников. — Женщина деловито придвинула дощечку для монет.
— Ещё раз спасибо. — Я выложила деньги и, взяла связку своих покупок.
— А вы не подскажите где я смогу купить хорошее масло?
— Тебе какое?
— Пшеничное, кукурузное, кунжутное и… — Я задумалась. — Разные нужны.
— Дай подумать… Ты была на нашем рынке?
— Да.
— Тогда пятый ряд и четвертый прилавок справа или седьмой слева, там еще будет зеленая вывеска. — Хозяйка заканчивала с моими заказами и, разглядывая меня, на автомате перевязывала последний свёрток. — Там еще седой мужчина торгует, вот у него отличные. Это у них семейное дело.
— Хорошо, спасибо!
И выдвинулась в сторону рынка.
* * *
— Женщина, ты, что решила скупить весь Воврисий? — Воскликнул Куума, когда я ввалилась в постоялый двор, стараясь не уронить все свои свертки. Брюнет перепрыгнул через барную стойку, словно через бордюр переступил. Да, эти альты чертовски пугающие. — Что это?
— Травы, склянки, масла и все такое. — Ответила я, засмотревшись на его шикарные длинные ноги.
— Давай, помогу. — Он аккуратно забрал почти все, что было у меня в руках. — На кой они вообще тебе дались?
— Дело тут хочу закрутить одно, если… — Я многозначительно замолчала.
— Если что?
— Ели один прекрасный, величественный, умопомрачительный, с ног сбивающий своей харизмой и просто очень добрый альт, разрешит воспользоваться его печкой. — Я постаралась очаровательно улыбнуться, но на всякий случай добавила, — я готова заплатить.
— Можешь, но только после полуночи, кухня только тогда освободиться. — Не задумываясь, ответил Куума.
— Благодарю! — Я почти запрыгала от радости. — Сколько хочешь?
— Возьму натурой. — Мужчина уставился на меня своими зелеными глазищами и оскалился.
Шуточки его… Но я научилась на них отвечать.
— Хорошо. — Печально простонала я. — Только смажу синяки, ушибы и побои, которые я заработала, отбиваясь от насильников…
Мы переглядывались с альтом пару мгновений. И для убедительности и завершения «комбо», я издала полный отчаяния вздох:
— Пол сребреника? — Осторожно предложил Куумо и сочувственно положил руку на плечо.
— По рукам.
* * *
Ночь. А я на кухне как Уолтером Уайт: множество склянок, разных смесей и ингредиентов. Мой чудесный план заключался в изготовлении не только припарок, настоев и отваров, но я хотела попытаться сварить подобие «уходовой» косметики моего мира. Самые простые крема, тоники и что-то ещё. Плохо, что здесь не было современных эзагустителей и ингредиентов, и приходилось выкручиваться и выдумывать. Идея эта пришла мне на днях, когда я лежа вспоминала свои веселые дни в прошлом мире. Мика была ярым сторонником всего натурального, а особенно косметики. В прошлом году она активно увлеклась мыловарением. Мика пыталась обучить меня основам, и я даже что-то запомнила и пыталась приготовить, но накупив дорогих инструментов и получив «блин комом» — забросила это дело. Знала бы я…
И вот мне захотелось вновь рискнуть: с одной стороны это может выгореть, ведь не думаю, что здесь есть Валарамский аналог Мейбелин, ну а если ничего не получится, то наделаю из оставшихся ингредиентов — лечебные масла и душистые воды. Спасибо Мике и интернету за знания!
Промучилась я до рассвета, испортив половину сырья. Чертыхаясь и зарекаясь забросить все с десяток раз, я в итоге продолжала стараться, чувствую, что вот-вот должно выйти.
Слава Рииг, в этом мире нашёлся спиртовой градусник за баснословные деньги, а то без него бы ничего не вышло. Если температура элементов состава сильно отличается — это провал. Ещё мне предлагали новейший чудо-градусник с заморской кровью чудища, но я не рискнула.
На второй день у меня начало что-то получаться. Оно было густое, как нужно, не выглядело, как грязь и пахло травками, а не болотной гнилью.
К рассвету третьего дня у меня «родились» три путных образца. Я готова была кричать — «It's Alive!!!»
После моих экспериментов, на рассвете, ужасно замученную меня, встретил Куума и хотел уже бросить что-то язвительное, но я быстро сказала:
— Даже не начинай.
И убежала со своими тремя бесценными скляночками к себе. Оставалось только испытать на себе, а там уже и на других…
* * *
Проснувшись в обед, я с замиранием сердца заглядывала в зеркало, ожидая увидеть высыпания или слезшую половину лица. Но хвала Рииг, всё получилось замечательно — кожа была как персик, давно она так себя прекрасно не чувствовала. Теперь оставалось найти подопытных кроликов, но они сами меня нашли…
— Лена, да? — Ко мне за ужином подсела местная официантка-альт. Она дружелюбно улыбнулась, перекинув косу пшеничных волос. И да — она прямо-таки возвышалась надо мной.
— Ага, а ты? — Намекнула я доброжелательно, а у самой голос почти задрожал.
— Пюхели! Приятно познакомиться. — Блондинка юркнула на стул напротив меня. Её лицо раскраснелось, глаза заблестели — сгорала, как хотела что-то спросить, но ждала моей реакции.
— И мне. — Высокая, красивая с хищными голубыми глазами… Она напрягала меня, но я так же ладно улыбалась. — Что-то хотела спросить?
— Мне нравится твоя кожа! — Воскликнула официантка, а я опешила. — Еще вчера она у тебя так шелушилась и такая плохая была, а сегодня как у ребёночка.
— Спасибо… — Промямлила я, но вспомнив, что мне нужно реализовать крема весело и уверительно сказала, — это я крем, ой, особую мазь изготовила.
— К-а-а-ак? — Она смотрела во все глаза.
— Ну, я травница и мой конёк — особые мази… — Врать не очень хорошо, но быть бедной ещё хуже.
— А мне можешь такой сделать? — Взволновано попросила альт.
— Да, у меня есть три баночки, можешь другим отдать.
— А сколько?
Я хотела продавать по три, но…
— Пять серебряников. Только сегодня за полцены! — Улыбнувшись проговорила я и Пюхели заглотила наживку, так у неё глаза просияли. И в Валараме любят «выгодные скидки». — Они у меня в комнате, так что я тебе позже занесу?
— Нет-нет, я схожу с тобой за ними.
И альт следовала за мной до комнаты, вызывая своим присутствием мурашки. Она с таким остервенелым восторгом вырвала из рук склянки, что выходить из комнаты перехотелось.
Но через пару дней меня ждали восторженные отзывы и заказы от всех официанток, а к ним еще «сделай для моей подруги/мамы/бабушки/свекрови… Давно я не чувствовала себя настолько реализованной. Надеюсь Рииг ничего не испортит.
* * *
Вместо запланированных десяти дней в Воврисии, я задержалась на все пятнадцать. Моя жадность не отступала, пока я не распродала всё, что у меня было. Получилось накопить на пару месяцев беззаботной жизни. Жители Речной Долины расставались с деньгами легче, чем в Лесном Крае, что мне, конечно, на руку. Но оседать в Воврисии я не собиралась, мне в первые, за все время в этом мире, захотелось его посмотреть, а особенно Речную столицу, ведь первую я пропустила.
— Слушай, Лена, а почему ты не купишь лошадь? — Спросил Куума, когда я подсчитывала продажи дня.
Озадаченная, я посмотрела на него.
— Зачем мне лошадь?
— Ты же собираешься путешествовать?
— Ну, здесь оставаться до конца жизни я не хочу… — Я отсчитала одну пятую монет и протянула альту — за предоставления кухни.
Он закинул деньги в карман и облокотился на барную стойку.
— Ну вот. — Брюнет подпер подбородок и с любопытством посмотрел на меня. — Тебе и нужно на чем-то путешествовать или ты решила своими коротенькими ножками добираться?
— Да, ими. — Язвительно ответила я и откинулась на стул. Не нравится мне эти альты, совсем. С гномами я чувствовала хоть показательное, но превосходство, заключающееся в росте. А с этими хищными великанами, себя я могла сравнить только с тараканчиком или мухой. Вначале, каждый раз, когда я хотела огрызнуться или ответить погрубее Куумо, то я представляла, как он с легкостью подхватывает меня и переламывает через колено. Язык сразу присыхал к небу, а на губах расползалась самая любезная улыбка. Но спустя три или четыре дня я немного привыкла к нему и альтам в целом и даже немного расслабилась, но в выражениях сдерживалась.
— Ну, ими. — Альт перегнулся через стойку, что бы картинно посмотреть на мои ноги и подергать бровями в его любимой манере. — Ты много не пройдешь.
— Ну, до ближайшего города…
— До ближайшего города неделя ходом. — Перебил меня Куумо и так ехидно улыбнулся.
— Неделя?
— А для тебя это выльется в месяц. — Он задумчиво тер подбородок, а его зеленые глаза так и блестели от смеха.
Перед глазами пронеслись воспоминания о моих пеших прогулках и «приключениях» им сопутствовавшие.
— Лошадь — это неплохо… — Неохотно согласилась я, на что брюнет усмехнулся. — А где ее достать?
— На конюшне, конечно, или иногда на рынке продают.
— Ясно. Нужно сходить…
Ещё одной встречи с выскорем — я не переживу.
* * *
Конюшни находились в конце города и чтобы к ним выйти, нужно повернуть через определенные переулок и идти вдоль узкой тропинки. По пути я три раза проходила нужный поворот, пока мне не помог прохожий альт. Он был доброжелателен и мил, но у меня все равно лицо сводило от страха. Пробурчав благодарности, я бочком шмыгнула в переулок.
Конюшни оказались красивыми деревянными постройками с прилегающим большим зеленым лугом, где паслись разномастные жеребята. Рядом, облокотившись на забор, стоял высокий мужчина в просторной серой рубахе и мешковатых брюках заправленных в высокие сапоги. Он стоял ко мне спиной, но могу поспорить, что это альт, уж больно высокий.
Я решила сначала подойти к нему, чтобы не плутать в поисках входа или хозяина, а так думаю, он мне подскажет.
— Здравствуйте! — Вежливо обратилась я к мужчине. Он же повернувшись, сначала меня осмотрел с интересом, а потом отошел от забора и встал напротив меня. И я была права — это альт: высокий и хищный, только морщины указывали на его возраст, но его глаза по-прежнему оставались яркими и пугающими.
— Здравствуй! — Он улыбнулся мне и наклонил голову, продолжаю разглядывать.
— Подскажите, пожалуйста, где здесь вход? — Я повертела головой и неуверенно улыбнулась. — Или хозяин?
— А тебе зачем?
— Я хотела спросить на счет лошадей…
Альт, молча, покачался на каблуках сапог, и улыбнулся, намекая, что я должна продолжить?
— Хотела купить себе одну…
— В дорогу?
— Что-то вроде этого.
Мужчина почесал щетину на щеке и больше себе, чем мне пробубнил:
— Есть несколько на продажу, а может еще и того показать… — Он резко посмотрел на меня серыми глазами. — Ну, пошли, я покажу.
— А вы хозяин?
— Да. — Он улыбнулся одними уголками. — Пришла бы на прошлой неделе! Были отличные покладистые кобылы! Высокие, статные!
— А пони у Вас есть? — Робко поинтересовалась я.
Мужчина осмотрел меня и хмыкнул.
— А пони тебе не подойдет.
— Точно. — Я пожала плечами. Ах, хоть это был не комплимент, но все равно комплимент. Моя логика — неповторима.
* * *
В конюшне было чисто и пахло сеном и зерном. Мы в молчании шли вдоль пустых денников, как вдруг альт обратился ко мне:
— Ты знаешь как себя вести с лошадьми?
— Я в детстве занималась немного, пока… — Я запнулась под натиском навеянных воспоминаний.
— Пока что? — С интересом спросил мужчина.
— Пока не свалилась с неё, больше родители мне не разрешили. — Из-за неловкости я сцепила руки в замок.
Мама после этого истерила ещё месяц, а мне было запрещено приближаться к лошадкам даже в зоопарке. И это стало травмой детства, ведь я так любила их…
Как гром среди ясного неба раздался оглушающий удар и ржание.
— Чувствует нас. — Довольно отозвался мужчина и почти вприпрыжку заспешил к предпоследнему деннику. И как только он остановился напротив, вновь раздался удар и бешеное ржание.
— Это ветер. — С гордостью произнес альт и указал на денник.
Ветер? Здесь не сквозит…
Я с осторожностью подошла поближе и замерла в восторге: яростный чёрный красавец метался в кабине, фыркая и топая копытами. Жеребец бесновался и дергал блестящей шелковой шкурой, его длинная грива ниспадала вниз, а кудрявая челка прикрывала его огромные глаза. Заметив меня, жеребец грозно заржал и ударился в дверь, а я моментально отскочила подальше.
— Это Ветер. — Хохотнул альт.
Шторм, ураган или гроза — подошли бы лучше.
— Приятно познакомится, Ветер! — Ответом мне было дикое злобное ржание.
— Отдам за двадцать золотых.
В книгах или фильмах в этот момент мы с конём должны переглянуться, а застывшее время позволит заглянуть друг другу в души. И в какой-то момент жеребец признает меня хозяйкой и склонит голову…
Но не в моей жизни. Это исчадие ада, лишь еще раз шарахнулось об дверь.
— Извините, но я не самоубийца.
— Ну, я так и думал… — Альт развел руками и улыбнулся во все тридцать два.
— Больше нет?
— Есть еще маара, но он еще хуже.
Отлично.
— Ну, нет — так нет. — Елейно протянула я, пожимая плечами и намереваясь сбежать.
Меня крепко, но аккуратно схватили за плечо и с доброй улыбкой сказали:
— Пошли! Зря, что ли пришла?
Меня повели к выходу из конюшни, к небольшому загону, где у противоположной стороны мелкой рысцой бегал буланый конь. Он не выглядел таким холёным, как Ветер — он был ниже, с короткой гривой, его шерсть была тусклой, а еще…
— Это что — рога? — Удивленно воскликнула я.
— Никогда маару раньше не видела?
Я молча покачала головой.
— Дурак! — Мужчина поцокал языком. — Иди сюда, Дурак!
Отличное имя для лошади! Многообещающее!
Дурак, не обращал на нас счетом никакого внимания.
— Позови ты его. — Предложил альт.
— Я?
Не хочу.
— Ага. Сразу станет ясно: есть смысл на него смотреть или нет. — Туманно ответил сероглазый, почёсывая бороду.
— Хорошо. — Я вздохнула и нерешительно позвала маару, но он даже ухом не повел.
— Не судьба. — Подытожил мужчина.
— Может, ему имя не нравится?
— Посоветуешь другое? — Усмехнулся альт.
— Ну, даже Одуванчик лучше. — И Рииг его знает почему, но я решила в штуку позвать коня. — Одуванчик!
Я развернулась. Сероглазый альт снисходительно хмыкнул, а меня сковало чувство, что я «зря-зря» сделала это. И вот из-за спины раздалось угрожающая смесь рыка и ржания.
— Ого! — Мужчина присвистнул, а я резко развернулась и уставилась на маару: небольшие закрученные рога, черные блестящие глаза, уши с кисточками на концах и заострённая морда, отдалённо напоминающая лошадиную, и пасть с огромными зубами. Я отошла от забора и с со страхом оглянулась на альта. Маара было пугающим существом, даже с больными слезящимися глазами, плешивой шерстью и выступающими ребрами. Животное явно было больным.
— Ты ему понравилась! — Мужчина хлопнул меня по спине. — Отдам за пять золотых!
— Спасибо. — Себе оставьте. — А что с ним?
Сероглазый пожал плечами.
— Мне всё равно — давно пытаюсь от него избавиться.
— Почему?
— Он злобный — моих лошадей рвёт, а меня не подпускает.
И этого монстра ты предлагаешь купить беззащитной девушке? Всё с Вами понятно, Мистер.
— И что же маары едят?
— Как что? Мясо!
Я нервно передернула плечами.
— Погладь его!
— Что? Нет!
— Давай! Ты ему нравишься! Он не должен укусить тебя! — Сероглазый насильно подтащил меня к забору.
— Не должен?! — Воскликнула я и посмотрела на маару: он повернул ко мне голову с ушами, стоящими торчком. У лошадей это признак доброжелательности, а у этих существ?
— Я не хочу его гладить! Мои руки — мой хлеб. — Промычала я, стараясь отойти, но альт твердо положил мне руку на плечо.
— Не бойся. — Серьёзно сказал он и оскалился. В страхе пришлось подчиниться и я, зажмурившись, протянула руку, ожидая крови и боли. Но я почувствовала теплое влажное дыхание, а затем маара пихнула мою ладонь. Я тут же открыла глаза и увидела, как животное подставляет морду под мою руку.
— Отдаю за три! — Восторженно сказал мужчина и в этот момент маара клацнул зубами в его сторону. Я в испуге отскочила.
— Могу подумать до завтра? — Я пятилась в сторону выхода, а животное недовольно заурчало.
— Как скажешь. — Недобро отозвался альт. — Но завтра снова будет за пять!
— Да-да, конечно.
Я заспешила к выходу, а сзади раздалось печальное ржание. Возвращаться никто не собирался. Я не сумасшедшая, чтобы вместо плюшевого милого пони покупать себе лошадь-убийцу. С такими мыслями я и заснула.
* * *
— Ле-е-ена! — Прошипела Рииг мне в лицо, наматывая мои волосы на кулак.
— Ч-что?
— Не купишь маару — не доедешь до ближайшего города.
— Я-я поняла.
Богиня, не отпуская моих волос, чмокнула меня в губы, и я проснулась вся в поту.
Захотелось плакать от обиды — почему меня не могла выбрать другая богиня? Богиня сладостей к примеру…
* * *
К завтраку я спускалась разбитая и расстроенная, так как после первого пробуждения засыпать вновь было страшно.
— Эй, Лена! — Весело позвал меня Куума. — Выше нос, гном!
Мне кажется, что у этого альта мотор в одном месте, настолько он всегда бодрый и радостный.
— Куумо, а у тебя есть где держать лошадь? — Спросила я вяло, запихивая в себя безвкусную кашу и глотая чай.
— Все же решилась?
— Угу.
— У меня есть стойло! Там пока нет лошадей.
— Замечательно. — Безэмоционально ответила я.
Я доела завтрак и неспешно направилась за зубастым монстром…
* * *
Хозяин конюшни, тот сероглазый альт, с таким счастьем отдавал мне маару, что подарил мне седло и поводья. Мне, кажется, он ещё нам с маарой, пинок для ускорения подарил бы. Но побоялся, что животное откусит ему голову. Этого боялась и я, но маара спокойно шел рядом.
— Ну что? Будешь Одуванчиком? — Нервно спросила я у маара. Он болезненно-нежно пнул меня мордой и заурчал.
Компания Одуванчика мне понравилась уже через четверть часа. Когда мы вышли на более или менее людную улицу — от меня, а вернее от маара, шарахались все, даже самые крупные альты. Чувство превосходства возвращалось с каждой минутой! Да и Одуванчик был послушным. Пока.
Куумо должен был меня встретить, чтобы провести до стойла. Завидев его, я помахала рукой.
— Эй, Гном! — Крикнул он весело, а затем шокировано. — Какого выскоря?! Маара?!
Я улыбнулась и погладила Одуванчика по шее.
— Я думал ты придешь с розовым пони или еще чем! — Альт не спешил подходить ближе, а во мне мягкой патокой разливалось злорадство.
— Познакомься Куумо — это Одуванчик!
— Лена, ты сделала до смешного много ошибок в слове — Чудовище! — Альт в секунду отскочил от нас, так как маара широко разинул пасть. Я тоже поспешила отойти, еще раз вспоминая, почему решила купить это чудище. Ах да! Рииг…
* * *
— Одуванчик! Миленький мой, не кусай дядю! Я СКАЗАЛА — НЕ КУСАЙ ЕГО! — Рявкнула я, а маара только что пытавшийся отхватить кусок от ветеринара, закрыл пасть и обиженно посмотрел на меня.
— Послушный он у вас. — Со смешком ответил ветврач.
— Спасибо. — Сконфуженно пробормотала я. — Так что с ним?
Седоволосый мужчина-человек, уже в возрасте, но все ещё крепкий телом, задумчиво похлопал Одуванчика по боку, на что тот свёл уши и недовольно заурчал.
— Да ничего страшного — недокормлен и глаза от песка воспалились, пару раз промоете отваром, и все будет в порядке.
— Он сильно худой для своего вида?
— Вы до этого маар не встречали? — Удивлённо поинтересовался ветеринар.
— Нет, я вообще за мирной лошадкой пришла, но он, — я движением головы показала на Одуванчика, — решил все за меня.
— Понятно. — Мужчина усмехнулся и любовно потрепал маару за гриву, а тот топнул передним копытом. — Давно он у вас?
— Пару дней. — Я погладила Одуванчика за шею, чтобы отвлечь его от ветеринара. — Я довольно бесстрашно веду себя с ним?
— Ну, как сказать… — Мужчина нервно засмеялся, будто вспоминая что-то. — С одной стороны, другому бы он уже откусил руки, но у маар всегда так: они выбирают одного хозяина и все. Их за это не любят.
— В смысле?
— Ну, ты можешь потратить на него целое состояние, а он, к примеру, будет слушаться не тебя, а соседа?
— Неловко получится.
— Очень. — Ветеринар, ещё раз погладив Одуванчика, начал складывать свои инструменты в небольшой кожаный чемоданчик. — Но они очень преданные животные.
Животное вздёрнуло голову, как бы говоря: «да! я такой!».
— Вроде все. — Мужчина закончил собираться, и я повела его к выходу.
— Я могу на нем ездить? Или лучше откормить его?
— Да, можете, вы худенькая, так что он даже не почувствует ваш вес. — Мужчина протянул мне клочок бумажки. — Это рецепт отвара. Кормите его мясом, а если есть возможность, то покупайте ему хорошую дичь, а со временем сможете его отпускать на охоту.
— Вот как? Спасибо!
— Не за что. До свидания.
Рииг, ОНО ещё и охотиться…
* * *
Заходя в постоялый двор, я несколько раз перечитала рецепт отвара — он был простым и все травы в наличии. Так что можно начинать планировать свой отъезд, я и так задержалась дольше, чем собиралась.
— Лена!
— А? — Я повернулась на знакомый мелодичный голос и улыбнулась Пюхели. Та светловолосая альт, которая привела мне кучу клиентов, а я в благодарность наварила ей всяких разных штучек, так что мы были с ней в отличных отношениях.
— Куумо хотел поговорить с тобой. — Нарочито громко сказала она и как-то не добро посмотрела на зеленоглазого альта. Я с самого начала заметила, что между ними что-то происходит, уж больно много как на официантку, девушка позволяла себе. Куума же смотрел на неё, как котик на рыбку. Эти все мимолётные переглядывания, смешки, и смена интонаций, когда они разговаривают друг c другом не остались мной не замеченными. И вот сейчас альт выглядел провинившимся щенком, а Пюхели рассерженной хозяйкой.
— О чем ты хочешь поговорить? — Спросила я у хозяина постоялого двора, оглядываясь на блондинку.
— Я должен. — Он запнулся, и лицо его таким напряжённым сделалось, что мне захотелось убежать. — Я должен извиниться перед тобой!
— В смысле?
— Я ввёл тебя в заблуждение с лошадью. — Альт потёр шею и закатил глаза. — У нас постоянно ходят телеги, так что можно было обойтись без коня.
Я молча поморгала несколько секунду, осмысливая информацию, и взорвалась:
— ТЫ СЕРЬЕЗНО!? — Повысила голос я. Перед глазами пронеслось: насколько моя жизнь была бы легче, а теперь придётся мучиться с маарой, тратиться на его еду и искать подходящие таверны и трактиры.
— Да ладно тебе. — Неохотно ответил Куумо, но сзади нас раздалось злобное: «кха-кха», и мужчина опасливо заглянул мне за спину. Он сглотнув, улыбнулся от ушей и выразительно пропел, — Лена, чья красота сравнима с ночной звездой, прошу меня простить, ибо каюсь я в муках страшных, что мой поганый язык тебя в оману ввёл!
Я усиленно замотала головой.
— Нет, ты не понимаешь! Я купила себе коня! Коня, понимаешь Куумо? Ни кошку, ни собаку, ни гнома, а коня! Зубастого и рогатого, который жрет мясо и я боюсь, что как-то он откусит мне руку! И теперь мне придётся нести за него ответственность: кормить его, ухаживать за ним, лечить его! — Разразилась тирадой я, чувствуя поддержку со стороны Пюхели, которая встала рядом со мной и сердито сцепила руки в замок.
— Я могу его перекупить…
Мы с блондинкой изумлённо вздохнули.
— Это тебе мешок с яблоками? — Возмутилась блондинка. — Это живое существо!
— Одуванчик тебе голову откусит! — Озлобилась я.
Куумо под нашим натиском оробел, плечи опустил и виновато поглядывал на нас.
— Ну, а как мне загладить вину?
— Мне нужна хорошая карта Речного Края, добротные рюкзак для путешествия, попона для Одуванчика, пару кроликов для него же и серебряное колечко с розовым кварцем для Пюхели. — Отчеканила я, и мы с девушкой обиженно развернулись и заспешили подальше от ошарашенного альта.
— Это что вы меня сейчас обдурили? — Раздался недоуменный возглас Куумо, а нас и след простыл.
Про то, что можно путешествовать с помощью телег, я знала с самого начала, странно было бы, если бы их не было, но просто решила прогуляться и посмотреть на лошадок. Я с детства мечтала о пони и подумала, почему бы не осуществить свою давнюю мечту? Но под давлением снов с Рииг вместо милой кобылки в яблоках (о такой я мечтала) пришлось купить зубастое чудо-юдо. А с Пюхели мы просто сговорились, уж больно она кольцо то хотела.
* * *
Ягодицы горели огнём, а по внутренней стороне бедра ноги были стёрты в кровь. Я стонала и хныкала в голос от боли и дискомфорта, рядом идущий Одуванчик недовольно прижимал уши и сверху вниз мотал головой, каждый раз, когда я особенно громко хлюпала от жалости к себе. Как только я остановилась, чтобы расставить ноги шире, маара боднул меня головой.
— Что?! — Взъелась я на него и слегка хлопнула по морде, чтобы не наглел. — Это все ты виноват!
Третьи сутки я проклинала Куумо (и чуть-чуть Рииг) и его язык. Через несколько часов неспешной верховой езды я натёрла себе всё, что могла: ноги, пальцы, мягкое место и радость. Меня не завораживали красивые виды новой местности, меня не интересовала вкусная еда в трактирах и постоялых дворах, которые, кстати, встречались через каждые пять часов, словно придорожные мотели в моём мире, но мне было не до них. Все мои мысли были заняты тем, что я содрала себе всю кожу с мягкой точки.
Начиналось все прекрасно, когда я ранним утром, распрощавшись с Куумо и Пюхели, верхом на Одуванчике покидала Воврисий. Чувство превосходства от разбегающихся в разные стороны альтов, словно мёд обволакивало мою душу. Но где-то часика через три то мягкой ходьбы, то рыси, то галопа (это, конечно, был не он, но дайте потешить самолюбие), я почувствовал дискомфорт и он с каждой минутой нарастал. Но Лена максималист! Пропустив первый трактир, мол, прокачусь до следующего, и уже через час я умоляла Рииг смиловаться надо мной и послать мне хоть захудалый заброшенный дом, потому что я уже не восседала гордо на Одуванчике, а ползла за ним охая и ухая. В конце концов, мне на пути попался дельный постоялый двор, где я, покормив своего конька-горбунка, принялась осматривать ранения.
Сплошное «мясо».
На второй день в седло я просто не смогла сесть, так как меня сразу же поражала агония боли.
Мне нужно было добраться до перекрёстка, на котором я должна определиться, куда податься дальше: в Журтки или Ведьмин Яр. Первым был довольно крупный рыболовецкий город у реки, а второй небольшой и неприметный городок.
Вот так я и перебиралась от ночлежки до следующего со скоростью улитки. Сегодня постоялый двор подвернулся к глубокому вечеру, конечно, из-за того, что каждый час я останавливалась, чтобы полежать на травке и «поплакать». Одуванчику это совершенно не нравилось: он то и дело топал копытами и фыркал.
* * *
Заведение «Золотая Рябина», в котором я собиралась остановиться и смазать свои ранения, встречал меня опрятным забором в ромашку и улыбчивым хозяином гномом. Он, скорее всего, увидев меня, вышел встретить.
— Здравствуйте! — Полноватый мужчина с залысинами, широко улыбался, но его уголки губ слегка дёрнулись при виде Одуванчика.
— У вас есть свободная комната и стойло для него? — Я погладила маару за рогами, он довольно прикрыл глаза.
— Стойло есть, но он других лошадей обижать не будет?
— Нет, ему крольчатина нравится. — Пошутила я, но хозяин постоялого двора засмеялся не сразу, а как будто на секунду задумался.
— А комнат свободных нет, но я могу подселить вас к одной девушке, она тоже человек.
— А какая девушка?
— Вы не беспокойтесь! Она опрятная и совершенно безопасная, и вообще, у нас только лучшие валарамцы останавливаются, так что могу ручаться, что ваши вещи останутся в целости и сохранности. — Быстро протараторил мужчина, в конце важно хмыкнув.
— Спасибо, но я не переживаю. — Я вежливо улыбнулась, а затем сюсюкающим голосом обратилась к моему коню, — ведь если что ты выследишь этих гадких воришек и откусишь им ноги, да, Одуванчик?
Маара заурчал и словно показательно зевнул, демонстрируя свою огромную зубастую пасть от уха до уха.
— Конечно! — Нарочито быстро согласился гном. — Давайте я провожу вас.
Это была этакая показательная угроза: «если что, я могу постоять за себя». Мне так Куумо посоветовал себя вести — маара довольно хороший защитник.
Оставив Одуванчика одного, я не забыла шепнуть ему на ушко, чтобы он не смел никого кусать, а иначе останется без завтрака.
Внутри «Золотая Рябина» оказалось миленьким заведением, с различными глиняными фигурками, корзинками из соломы и как ни странно салфеточками в рюши. В воздухе витал приятный запах выпечки и мой желудок заурчал.
— У вас ещё можно заказать ужин? — Спросила я у мужчины.
— Конечно! — Довольно отозвался он, и загибая пальцы, перечислил меню, — компот, чай, взвар, вишнёвый и тыквенный пироги, овсяная и гречневая каша и похлёбка.
— Мне два кусочка пирога и чай. — Один плюс постоянных приключений — наедайся до отвала, не беспокоясь о фигуре.
— Конечно! — Он довольно погладил свой живот. — Здесь или в комнате?
— В комнате. — Потому что мысли о том, что придётся сидеть — вызывали дрожь.
— Хорошо, я принесу через четверть часа как раз и ваша соседка заказывала. Вы с ней в полчаса разминулись. — Он хохотнул и повёл в «номер».
* * *
В просторной комнате с двумя кроватями, я застала невысокую рыжеволосую девушку, с губками бантиками и горящими синими глазами, разрезом напоминая альтов.
— Привет. — Она мило улыбнулась, ещё больше напоминая невинную фарфоровую куклу. — Я Каарми.
— Лена. — Я улыбнулась в ответ. — Какая кровать свободна?
— Вот эта. — Она указала на узкую левую у двери. Кто успел тот и съел. — Я так рада, что подселили кого-то нормального!
— Хах, — Я усмехнулась. — Спасибо и взаимно.
— А ты откуда? Имя у тебя такое странное.
— Я из Лесной Долины.
— Тогда понятно. — Она хлопнула в ладошки. Я заметила, что Лесная Долина, у здешних ассоциируется с отсталостью. Меня воспринимают, как человека с придурью из непроходимой глубинки. Что ты ешь младенцев? Все с тобой ясно, ты ж из Лесной Долины. — Сходим потом в баню? А то я одна боюсь.
— Хорошо. — Я пожала плечами, как раз посмотрю, что с коленями и моей многострадальной задницей. Девушка вела себя мило и очень по-девичьему, ей нахватало кудряшек и бантика для полноты картины.
Как только я закинула сумку на кровать, в дверь постучали.
— Девушки, я принёс яства!
Каарми захлопала в ладоши, как ребёнок.
* * *
— Ой, Лена, какой ужас! — Воскликнула рыжеволосая, когда я разделась в бане. — Что это?
Я извернулась, чтобы посмотреть на свои потёртости и они, несомненно, выглядели лучше, чем вчера. Все же хорошая я травница!
— Натёрла, когда верхом ехала. Уже заживает.
Я достала свои банки и думала, какой мазью в этот раз помазать. Хм, возьму с охлаждающим эффектом.
— Тебе помочь? — Участливо спросила синеглазая.
— Спасибо. — Я улыбнулась. — Но я сама.
— Точно? Ты сможешь достать?
— Да.
— Ну ладно.
Это было мило с её стороны, но не могу представить, как чужая мне девушка будет натирать мазью мои ягодицы. Немного вздохов, плавной музыки и игривого смеха и сразу можно ставить рейтинг для взрослых.
Я принялась смазывать ранки и чтобы отвлечься от пощипывания, я сделала Каарми комплимент, ведь до этого она была весьма участлива:
— У тебя очень красивые глаза. Тебе говорили, что они как у альта?
— Спасибо! — Она улыбнулась и выглядела очень довольной. — И, конечно, говорили — у меня мама альт, а папа человек.
— Вот как?
Да, они очень любят друг друга. — Девушка обняла себя. — Я мечтаю влюбиться.
— И влюбишься. — Мазь начала охлаждать, снимая боль, а моё настроение улучшалось.
Я легла животом на скамейку, наконец расслабившись.
— Лена, а о чём ты мечтаешь?
— О цивилизации… — Расслабленно ответила я. — Об интернете и удобных трусах.
— О чём?
— Ой, счастливой хочу быть! Счастливой! — Спохватилась я.
* * *
Шипение и треск пронизывали до дрожи. Вопли и мольбы о помощи и прощении.
— Ты могла спасти нас… — Злобный шёпот у самого лица.
Сердце вырывается из грудной клетки, больно бьёт по рёбрам, лишая возможности воздохнуть.
— Кто ты такая, чтобы решать, кому умирать.
Дикое животное рычание и я чувствую, как мою шею обхватывают в железной хватке.
— Ты слышала, как оно жрало меня? Ты насладилась хрустом моих костей? — Шею пронзает нестерпимая боль. Я хватаюсь за руки, но они в чем-то вязком и скользком.
— Посмотри на меня! — Кричит человек, который душит меня. Это тот мужчина с заячьей губой, хватая воздух ртом, я могу разглядеть его до мельчайших подробностей. Он отпускает меня и принимается с остервенением сдирать кожу со своего лица. — Смотри на меня! Ты убила меня!
* * *
— Лена!
Меня подбросило и я проснулась. Сбоку от меня сидела испуганная Каарми.
— Я кричала? — Хрипло спросила я, ощупывая свою шею. Сон был таким реальным, что возможно, на ней будут синяки. — Извини.
— Нет - нет! — Рыжеволосая усиленно замотала головой. — Ты просто стонала и махала руками, вот я и забеспокоилась.
— Спасибо.
— Плохой сон?
— Скорее кошмарный.
С той самой встречи с выскорем, меня продолжают мучить ужасные сны, один хуже другого. Я могу просто задремать, как сейчас, на час и проснуться в поту и жутким привкусом. Почему меня преследует это чувство необоснованной вины? Ведь умом, понимаю, что они могли изуродовать меня, они собирались надругаться надо мной. Так, почему же месть была сладка лишь мгновение, а дальше только горечь дёгтя?
— Мы идём? — Напомнила о себе девушка.
— Да. — Я поднялась с травы и пошла, отвязывать маару.
* * *
Каарми навязалась мне в компанию до перекрёстка между Журтками и Ведьминым Яром. Она направлялась к дяде в первый город и так, как со мной безопаснее и веселее, она уговорила взять её. Я не была против, так как до места назначения оставалось всего пару часов, да и веселее будет, а то надоело слушать фырканье Одуванчика.
— У тебя такой интересный цвет волос! — Заметила девушка, вытягивая прядь моих волос из косы. — Я такого раньше не видела.
— Это я неудачно прокрасилась. — Я усмехнулась, услышав, как девушка тактично назвала мои волосы. Они были, как медленно смывающаяся палитра от кирпичного до зелёного и отрастающим чёрные корни. Все это можно назвать не только интересным, но и: уродливым, ужасающим и «Боги оградите меня от этого». Все руки никак не доходят смыть краску, да и подстричься не мешает, а то как шишига.
— Так, у тебя вороньи волосы?
— Ага.
— Завидую! — Девушка надула губы, как ребёнок. — У моей мамы такие, а я в папу пошла.
— Ну у тебя очень красивые волосы. — Словно утешая обиженную девочку, сказала я нарочито ласково. Одуванчик утробно заурчал и попытался прихватить зубами Каарми, за что сразу же схлопотал по морде. Синеглазая эту манипуляцию маару заметила.
— Я ему нравлюсь? — Довольно спросила она.
— Конечно! — Поспешила заверить её я, и предупреждающе посмотрела на маару.
— Мне это, кстати, напомнила об одной интересной истории! — Задорно заявила Каарми и повернулась ко мне, ожидая реакции.
— Расскажи! — С энтузиазмом поддержала её я. Хотя ей этого не требовалось — болтала она и так без умолку.
— К тебе кто-то сватался?
Я отрицательно замотала головой.
— А ко мне аж трое женихов! — Она показала цифру на пальцах и гордо вздёрнула голову. — И все как на подбор: сын богатого мельника, сын купца, и молодой глава города.
— Ого! — Подивилась я и поспешно добавила, чтобы не обидеть её, — но оно и не удивительно.
— Вот. — Синеглазая хихикнула и поправила волосы. — Отец разрешил мне выбирать самой, так как они были всё равны. Ну, вот они пришли ко мне и говорят: «Выбирай!»
Сын мельника сказал: «Ты всегда будешь сытой, и обутой со мной!»
Сын купца воскликнул: «Я покажу тебе мир!»
Ну а глава города, гордо промолвил: «Ты будешь главной в городе».
— И кто тебе больше всего нравился? — Спросила я.
— Да никто. — Пожала она плечами. — Но я решила дать им шанс.
«Докажите мне свою любовь!» — Сказала им я.
«Я подарю тебе этот мир!» — Ответил сын купца.
«Я подарю тебе самое красивое платье, как у принцессы вумортов!» — Сладко улыбнувшись, сказал сын мельника.
«Я назову в честь тебя улицу!» — Предложил глава города.
Но это было, то, что они могли сделать с лёгкостью, а мне хотелось большего. Ведь увезти меня в путешествие или купить мне красивое платье, мог и папа. Конечно, улицу в честь меня он назвать не мог, но это более чем странное доказательство чувств.
Ну, вот и говорю им: «Кто принесёт мне голубой Лисий Хвост — за того и пойду».
Они все разом загалдели, ведь этот цветок можно достать только в самой чаще леса, или на краю скалы, где легко сорваться. Но что может быть более романтичное, чем мужчина, рискующий своей жизнью ради девушки? Но они с этим были несогласны.
«Это глупо!» — Разозлился глава города.
«Что за вздор!» — Возмутился сын мельника, а третий промолчал.
Тогда я нахмурилась и грубо им ответила: «Если так, то можете идти! Принеся мне голубой Лисий Хвост, вы бы доказали, как сильно хотите меня. А так, красивыми словами могут раскидываться все».
Их лица так вытянулись, что я еле сдержалась, чтобы не засмеяться.
«Я достану его тебе!» — Вскричал сын купца и гордо ударил себя в грудь. И как заведённые, остальные двое повторили за ним:
«Нет, я его достану тебе!»
«Нет, я!»
Тогда, взмахом руки я остановила их спор и провозгласила: «Пойду за того, кто достанет мне цветок к завтрашней заре!».
Прервав свою историю, девушка весело воскликнула:
— Смотри, а вот и перекрёсток! — Я и не заметила, как мы подошли к раздвоению дороги у каменного указателя. — Ты бывала в Журтках?
— Нет.
— Там очень красиво! Я люблю часами сидеть у реки и есть сладости! — Каарме приложила к щекам ладони и забавно улыбнулась.
— Это замечательно, но так кто-то принёс цветок? — Мне хотелось услышать конец истории, уж очень интригующей она была.
— Нет, никто так и не доказал свою любовь. — Она пожала плечами и совсем не выглядела хоть каплю уязвлённой. Моя гордость, точила бы ножи до конца моих дней. Я, наверное, даже внукам бы рассказывала о плохих женихах.
— Так, а почему?
— Я их больше не встречала. - Каарме, начала вырисовывать ногой узоры на земле. — Сына купца волки загрызли ночью в лесу и его по частям искали, сын мельника упал с обрыва, разбившись в лепёшку, а главу города зарезали бандиты, когда он пытался купить у них Лисий Хвост.
Я засмеялась, но замолчала, когда она немигающее уставилась на меня, совсем как альт. Она говорила совершенно серьёзно.
— Ты не шутишь? — Прерывисто спросила я. — Совсем не расстроилась?
— Нет. — Просто сказала она и хищно улыбнулась. — Мне, вообще, девушки нравятся.
Я выдавила притворную улыбку, а рыжеволосая в секунду из хищницы, вновь превратилась в невинную куклу.
— Так, что, может заглянешь в Журтки? — Елейно спросила она.
— Нет. — Я в прострации подошла поближе к одуванчику. — Меня муж ждёт в Ведьмином Яру.
— Муж? — Удивилась Каарме.
— Да! — Воскликнула я и спешно, не обращая внимания на боль, запрыгнула в седло. — И я уже порядком задержалась. Спасибо за компанию.
Я резко развернула Одуванчика и пришпорила его. Все о чём я сейчас думала: «Так, она соблазняла меня в бане?».
* * *
Вспышка боли пронзила левое плечо, и я рефлекторно прижала ладонь к нему. Чёрные блестящие глаза ошарашено уставились на меня, будто их хозяин сам от себя не ожидал такой реакции. Я, словно, в замедленной съёмке повернула голову к пульсирующему плечу — кровь начала медленно пропитывать рукав рубахи и стекать к ладони. Меня замутило. Опять кровь. Как же я устала видеть эту долбаную кровь! Злость ударила в голову.
— Проваливай! — Зашипела я, сильнее зажимая рану. — Давай!
Ткань на месте укуса, полностью пропиталась и окрасилась в ярко бордовый цвет. Я попыталась оторвать рукав, но не получилось и пришлось оттягивать ворот. При виде кровоточащих глубоких дырок, оставленных клыками, мне словно обухом заехали по голове. Моя окровавленная ладонь с силой заехала по буланой морде, оставляя на ней отпечаток алого цвета. Маара прижав уши, рыкнул и мотнул головой. Он раздражённо топтал землю, словно незаслуженно получил.
— ЧТО?! — Сорвалась на крик я. — Беги за этим кроликом!
Я до боли сжала место укуса, так как кровь не хотела останавливаться.
— Ты меня не слышал? Вали! — Заорала я и замахнулась ещё раз. Животное зарычало и отошло.
Маара потоптался пару секунд, словно не решаясь, но шорох из кустов заставил его ощерится, навострить уши, и, не оборачиваясь, он умчал прочь.
В ушах звенело, а желудок скручивало. И опять я зайду в город, словно жертва изнасилования или избиения.
Я тяжко вздохнула и приложила холодную руку ко лбу, чтобы успокоится, забывая, что она в крови. Ну, точно жертва надругательства.
Зачем я купила эту лошадь? Верность? Пффф, это создание обезумело, заметив перебегающего дорогу несчастного зайца. Маара скинул меня с седла и протянул несколько метров по земле, а когда я пыталась удержать его — укусил.
Я села у дорого и принялась искать, чем обработать и перевязать плечо.
— Можно эту мазь или зелёную припарку. — Я задумчиво говорила вслух, чтобы отвлечься от боли. — Нужно закупиться бинтами и несколькими травами.
Достав из внутреннего кармана брюк, кожаный мешочек с монетами я пересчитала их: девятнадцать золотых, семь серебряников и три четвертушки. Нормально, ещё же в седле спрятано около тридцати… Я резко подскочила, сбросив рюкзак и мешочек с деньгами на землю, и в ужасе уставилась туда, куда ускакал Одуванчик. СЕДЛО! МОИ ДЕНЬГИ! Этот чёртов конь удрал с моими золотыми!
* * *
В Ведьмин Яр я заходила с переполняющей меня безысходность, но более или менее опрятной. (Пришлось переодеться, там же в кустах у дороги.) Этот город был не таким оживлённым, как Воврисий, и он казался довольно бледным в сравнении. Но то, что сразу бросилось в глаза — людей и гномов, здесь было больше, а значит, что это не забитый здоровыми альтами город и я буду чувствовать себя более комфортно.
Заживём!
Прогулявшись немного, я отметила, что городок все же больше напоминал деревню, и атмосфера эта проявлялась с каждым моим шагом вглубь. Не высокие домики были построены в разброс, но с одинаковыми глиняными заборами, у которых были выставлены, скорее всего, на продажу, различные изделия из той же глины, но разных цветов: от чёрной до жёлтой.
— Девонька, купи горшочек красивый. — Обратилась ко мне низенькая сгорбившаяся бабулька. Гном или человек — я разобрать не могла. Старушка бодренько начала крутить разные посудины. — Себе или на подарок.
— Мне некому дарить. — Я пожала плечами и улыбнулась. Пожилая женщина, словно сошла из детских сказок. — А вы не подскажите где здесь можно заночевать?
— Вот прямо пойдёшь, и будет трактир «У Любаки». — Старушка погладила свои горшки и ангельски улыбнулась. — Так купишь что?
— Нет, мне некуда положить. — С сожалением сказала я, но, уже подумывая вернуться за каким-то глиняным изделием вечером, когда сниму комнату.
Бабушка, действительно, как из сказки: после моего отказа, она в секунду наморщила брови, поджала губы и злобно глянула на меня.
— Ходят тут клячи. — Зашипел божий одуванчик, в мгновение, превращаясь в Бабу Ягу. — Горшочек ей жалко купить. Что встала, волочайка? Улепётывай!
Я сделала лицо кирпичом, и как робот, по команде пошла прочь.
Но до трактира я дошла не скоро. По пути мне встретилось кукольное представление, у которого толпилось много народа: от малого до велика. У меня перехватило дух, от того, как красиво все было оформлено: сама стойка была мастерски вырезана из тёмного дерева и так же расписана плавными линиями, сверху была яркая вывеска «Сказочки от Зарянок». А куколок можно описывать очень долго — с такой любовью и старанием они были сделаны: бисер, камушки, лоскутки и мельчайшие детали. К моему везению я подошла к концу одной истории, но через десять минут началась другая:
— Слушайте все! Эта история поразит любое сердце: сильное и справедливое у альта, гордое и работящее у гнома, и изменчивое у человека. — Распевал низкий мужской голос.
— И так начнётся наша сказка о Красавице Гонорее. — Оповестил мелодичный женский голос. Мне послышалось?
— Жила наша мудрая Красавица Гонорея и не хворала. — Я прямо таки не удержалась и заржала. Все начали на меня шикать, так что пришлось зажать себе ладонями рот. Рииг, меня аж разбирало.
— Была она хороша и сердцем и душой, волосами цвета горящего вина до пояса, фигура сочная, словно крупный персик, и когда с ней поговоришь, то сразу понимаешь — насколько она очаровательна, несмотря на горб, шишигин норов и отсутствие нескольких зубов. — Народ заулюлюкал, а я с улыбкой дурака, так и стояла. Чувствую, что эта сказка мне понравится и запомнится, особенно эта ужасная кривая кукла. Она была сделана из старой некрасивой мешковины и вышита кое-как.
— Но постигло её несчастье: когда она собирала лесные ягоды для местных сироток, и задумалась, что она достойна большего, чем жизнь богатой купчей дочки в большом городе, а мечтает она о свершениях и красивых женихах. — Грозно продолжил повествование, мужской голос. — Напали на неё разбойники, восхотев вкусить юное тело и отобрать ягоды для сирот. Но Красавица Гонорея была не робкой, а боролось что тот выскорь. Но последний противник, оказался чернокнижником и переместил несчастную девушку в новый мир!
Послышались полные ужаса вздохи.
— Заплакала наша Гонорея. — Оповестил нежный голос, и кукла зарыдала голосом мужика, которому прищемили его причиндалы. Смеяться не было сил. — Но высохли слезы в момент.
«Это мой шанс!» — воскликнула Гонорея писклявым голосом и ударила себя в грудь. Кукла повторила те же манипуляции.
«Я покажу себя в этом мире и стану его правителем!» — В сердцах сказала Красавица Гонорея. Кукла поправила свои волосы и под звуки «бух-бух» — утопала за сцену.
— По пути встретился ей прекрасный юноша — он был чист душой, красив, словно солнце и обаятелен, как вуморт. И влюбился он в нашу Красавицу и упал на колени к её ногам:
«Люблю тебя, о кудесница!» — Поражённо вскричал юноша. Красивая кукла с белыми ниткам, вместо волос, схватилась за сердце. «Очаровала меня, ведьма! Будь моей!»
«Ох» — Гонорея приложила в изумлении ладошку ко рту. Она была согласна, ведь юноша был красив и такой точно согреет постель в непогоду и не только… — Лукаво распел мелодичный голос, а в толпе раздались женское хихиканье и мужское бурчание.
«Я понимаю, что я простой коваль, но я буду любить тебя всей душой!» — Нежно и с трепетом воскликнул красивый юноша.
«ЧТО?!» — Удивилась Красавица Гонорея. Мешковатая кукла вскинула руки.
«Я достойна только князя или господина!» — Разбила Красавица юноше сердце и дальше пошла.
— Но не все было хорошо у Гонореи, она была в отчаянии от того, что её предлагали замужество лишь какие-то пекари, мельники и гончары!
«Где же моё счастье?» — Сетовала девушка. — «Или не достойна? Я всегда всем помогала, а как тяжко и не охота бывало!»
— Но как-то проходя мимо реки, она услышала отчаянное мяуканье и, не разбираясь больше, бросилась в воду. — Куклу окатили водой, и она начала изображать, будто плывёт. — Но спасла наша героиня не кота или даже хохолека, а мужчину.
На «сцене» появилась такая же неказистая кукла, но в половины меньше Красавицы.
— Мужчина был низок, плешив и скрючен, глаз был один больше, а другой меньше.
«Спасибо тебе!» — Поблагодарил мужчина — «Могу узнать твоё имя, красавица?»
«Гонорея». — Нехотя ответила наша героиня. Слёзы от смеха — это не плохо?
«Какое прекрасное имя! А я Лиходей Младший!» — Назвал себя местный владетель.
— У девушки перехватило дыхание, ведь она знала, что Лиходей Младший ещё тот конский навоз: он бил детей, насиловал девушек, топил щенят и повышал налоги. Гонорея решилась сбежать, но тут владетель молвил: «Будь моей!»
«Ну ладно!» — Ответила Гонорея и зарделась, он все же владетель!
— И жили они долго и счастливо! — Подытожил мужской голос.
— Пока не отравили их в день свадьбы. — Радостно добавил женский голос.
— Ведь кто станет терпеть двух дураков за правлением?
— Вот и истории наш подошёл конец, а вы монетку не пожалейте!
Все хлопали, я громче всех, утирая слезы смеха. Хоть денег было немного, но их я не пожалела.
* * *
Дорога до таверны «У Любаки» прошла незаметно, так как, все ещё не отойдя от истории о Красавице Гонорее, я смеялась сама с собой, явно напоминаю сумасшедшую. Но этот сказ поразил меня в самое сердце, интересно, гонорея у них означает то же, что и в моем мире?
Чуть поодаль от входа в таверну, опять толпились, неужели снова что-то весёлое? Нет, меня это точно убьёт. Но чем ближе я подходила, тем больше понимала, что гомон людей отнюдь не весел, а осуждающий, гневливый и раздражённый. Тут были и мимо проходящие зеваки, бабушки в праведном гневе порицания, охающие женщины, и мужики, которые знают толк во всем, ведь их дед/брат/сват были в точно такой же ситуации.
Так как это не что-то весёлое, я решила пройти мимо, прямиком в трактир, но поправив рюкзак, заметила, что мой браслет слабо светиться, но не обжигает. И что это значит?
Я повела рукой в сторону толпы, и камень засиял чуть ярче. Хм. Сделав шаг в сторону трактира, меня не шуточно обожгло, и я как болванчик, но переполненная негодования, двинулась к толпе.
Мне не хотелось влипать в новые неприятности, их было достаточно, и при всем моем веровании в Рииг, это все же она отправила меня в Веронки, после чего меня чуть не прибили. Конечно, она дала мне мёд, и послала мне выскоря, но можно было обойтись без этого. Телепорт в Лесную Долину мне бы пришёлся по вкусу больше.
Подойдя к скоплению людей, я обратилась к рядом стоящему бородатому гному, он о чем-то переговаривался с пожилым альтом. Забавная пара, но они выглядели самыми расслабленными и поэтому выбор пал на них.
— Извините, а вы не подскажите, что происходит? — Как можно милее спросила я.
— Так-то вора поймали. — Ответил гном простодушно.
— Вора?
— Нет, не вора. — Ответил пожилой альт и снисходительно уставился на гнома. — Ты коротышка, ничего не видишь вот и мелишь чепуху. Там, девушка, не вор, а мошенник: Любака, шум подняла из-за того, что он не заплатил.
— Это вы альты только для вида благородные, а так среди вас и жулики водятся. — Хмыкнул гном и сложил руки в замке.
— Знаешь, убийцы, насильники, воры у нас тоже есть, но это скорее редкое исключение. — Ровно ответил альт и улыбнулся другу.
— Та да, особенно много этой швали у людей. — Хохотнул бородатый.
— А ты чего спрашивай? — Спросил у меня альт.
Я хотела было сказать, что просто так, поблагодарить и уйти, но браслет так загорелся, что у меня почти вырвалось крепкое словцо. Ах, ставлю свои припарки, но то, что это не совпадение…
— А как он выглядит?
— Кто?
— Мошенник. — Тяжко ответила я.
— Альт себе как альт. — Пожал плечами гном. — Здоровый, наглый, с этими страшными жёлтыми глазищами.
— Хм, понятно.
— А ещё, кажись он лекарь.
Я закатила глаза, и поблагодарив мужчин, начала пробираться сквозь толпу. И что мне делать? Мне нужно его выручить или сесть с ним тюрьму? Надеюсь первое.
С трудом маневрируя между людьми, я выбралась в самый центр и увидела того самого альта, с кем мы проходили через лес Мальв — Хеллпея. Он был таким же хищным, опасным и пугающим, как я его запомнила. Он стоял с равнодушным величием, не обращая внимания на охающую и ругающуюся на него женщину и бурчащих стражей. Женщина, в красивом зелёном платье, явно не из дешёвой ткани, скорее всего, была хозяйка, так как через каждое скверное слово, она кричала: «обокрал», «обманул». Альт лишь снисходительно смотрел на них и спокойно что-то объяснял.
И тут он видимо решил размять шею, покрутил из стороны в сторону и увидел меня. Он удивлённо осмотрел меня, а я не поняла, как он смог узнать меня без синяков. Возможно мой уникальный цвет волос?
Хеллпей посмотрел мне в глаза и улыбнулся так, словно он гордился, что его щеночек впервые пописал не дома. Я скорчила ему рожицу и задумалась о том, как спасти его задницу.
— Вор несчастный! — Кричала на него женщина. — Хотел меня обокрасть, а ещё мужчина!
— Я вам повторяю: это меня обокрали. — Хеллпей устало потёр виски. — И вышел я не для того, чтобы сбежать, а чтобы продать что-то из вещей для оплаты комнаты.
— Что ж ты такое хотел продать на пятнадцать золотых? — Я присвистнула, альт явно жил на широкую ногу. — Ирод проклятущий! Равк тебя забери!
— Я могу заплатить, если продам вещи. — Сквозь зубы повторил мужчина.
— Кто ж тебе поверит? Ни жены, гол и бос.
Ой! Идея.
Альт возвёл очи в небо, а потом посмотрел на меня уже непонимающе: мол, чего не свалила? Я ухмыльнулась ему, и подмигнув, набрала в лёгкие побольше воздуха. Надеюсь, Виктория Викторовна будет мной гордиться.
— ХЕЛЛПЕЙ!! — С надрывом закричала я, альт поражённо на меня уставился. — ДОРОГОЙ!!
Драматично-истерично охая, я подбежала к мужчине и вцепилась в его руку.
— Дорогой, что случилось?! Я ждала тебя у ворот, но ты все не появлялся? — Тараторила я, вертя головой. — Что происходить?
— Я возмущённо посмотрела на замолчавших стражников и шокированную женщину в зелёном платье.
— А это кто такая?! — Прорычала я и хлопнула альта по груди. Сильно. Хех. — Ты опять взялся за старое?!
Хеллпей просто онемел от моего спектакля, и кажется, перестал моргать. Рииг, надеюсь нас не упекут в тюрьму?
— Послушайте, девушка… — Попыталась, ко мне обратиться женщина, но я её перебила:
— Я спрашиваю кто вы такая? — Гневно повторила я. — Если вы рассчитываете на моего мужа, то вам ничего не светит!! У него есть жена!
Я сделала шаг в сторону хозяйки трактира, и хлопнула себя по груди:
— У нас четверо детей! Вы хотите оставить их без отца? — Я впилась в неё взглядом, моля, чтобы все получилось.
— Нет, вы меня не поняли. — Растерялась дама. — Он должен мне денег!
— Денег? — Тупо переспросила я и тут, с разворота выписала Хеллпею пощёчину. — Опять спустил на своих шлёндр?! А как же наши дети?!
Кажется, что сознание альта улетело в другое измерение, и он лишь тихо повторил:
— Дети…
— Я заплачу! — Выкрикнула я, хватая женщину за кисть. — Я заплачу. Он хоть и волочайка, но хороший отец.
Часто заморгав, я попыталась изобразить накатившие слезы и дрожащим голосом добавила:
— Не разбивайте Драздасмыгде, Драздаперме, Параске и Панасику сердечки!
Женщина то открывала, то закрывала рот, но потом, приложив усилие, прошелестела:
— Хорошо.
Я отсчитала ей шестнадцать золотых, для большей невиновности Хеллпея, и повернулась к страже:
— Вопрос решён? — Жалостливо спросила я.
— К-конечно.
Улыбнувшись, словно мать-страдалица, подхватила альта под руку и завернула в первую же подворотню.
* * *
Поначалу мы шли молча, настолько он был шокирован. Но где-то спустя пятнадцать минут он расхохотался.
— Спасибо, Лена! — Он, улыбаясь, наклонился, пытаясь посмотреть мне в глаза. Что за ужасная привычка? И надо было представиться ему настоящим именем….
— ТЫ должен мне двадцать золотых. — Немного отстраняясь, ответила я.
— Почему двадцать то? — Весело спросил альт.
— За дополнительные услуги.
Мужчина вновь засмеялся.
— Нет, но додумалась же! Четверо детей, а имена какие! — Восхищался Хеллпей, и потрепал меня по голове, словно собачонку. — Напомни!
— Не могу, это было под влиянием момента! — Я недовольно дёрнула головой, и он убрал руку.
— Я отдам тебе деньги в ближайшем городе. Тут полдня пути. — Сказал он бодро.
— Так, а что с тобой случилось?
— Долгая история. — Хеллпей недовольно поморщился. — Если кратко: выпил не с той компанией и остался в одних портках.
Говорил он спокойно, словно не в первый раз с ним такое случалось.
— А если бы я не помогла?
— Как-то выкрутился! — Жёлтоглазый пожал плечами и авторитарно забрал мою сумку. Джентльмен.
— А ты хорошенькая, когда не избитая. — Он подмигнул мне.
— Спасибо.
Мы опять замолчали и дошли до конца города. И выходя через главные ворота, я вспомнила кое-что:
— Хеллпей, можешь мне кое что объяснить?
— Без проблем. — Мужчина заинтересовано посмотрела на меня и по привычки наклонился. Вот бесит меня это! Я же не гном какой-то, а всего чуть ниже его плеча.
— Я, пока шаталась по Ведьминому Яру, услышала историю про Красавицу Гонорею. — Из-за последнего я вновь захихикала, как младшеклассница.
— Тебе понравилось?
— О, история поразила меня в самое сердце!
Альт, усмехнулся, уловив мою иронию.
— Это у нас сказка, чтобы пугать девочек!
— Пугать?
— Да, от зазнайства.
Я согласно мотнула головой.
— А вообще, это историю про одну упавшую.
— Что? — Поразилась я. — Реальная история?!
— Да, но немного приукрашена и с добавлением романтики. — Хеллпей попытался было, ещё раз потрепать мои волосы, но я успела отскочить. — Была упавшая, которая сильно зазнавалась и пыталась командовать Владетелем Речной Долины, а он был недалёким.
— И чем все закончилось?
— Никто точно не знает: лет двести назад это было.
— Ясно. — Я улыбнулась. — И ещё один вопрос.
Желтоглазый с вниманием посмотрел на меня.
— У вас гонорея что-то значит?
— Кровавый понос. — Ответил он без запинки, а я в неверении замотала головой, пытаясь сдержать истерику. — А что такое?
— У нас это тоже болезнь. — Сквозь смех сказала я. — Только ниже пояса.
— Сразу и не скажешь, что хуже. — Подытожил альт, и в секунду выскочил, прикрывая меня. — Не высовывайся!
— А? — Я по команде притихла.
Хеллпей выругался.
— Что там? — Прошептала я.
— Маара кого-то растерзал. — Напряжённо ответил Хеллпей. — Скорее всего, своего всадника, седло осталось.
Хм…
— А маара буланый? — Немного громче спросила я.
— То, что не в крови — буланое, но у него даже ладонь на морде отпечаталась.
Раздалось знакомое урчание, и оно было каким-то виноватым.
Альт немного развернулся ко мне.
— Когда я скажу — ты убеж…
Я вынырнула из-за спины мужчины и узрела Одуванчика: он был немного потрёпан, с застрявшими в гриве и рогах веточками и листиками, с окровавленной мордой и пухом вокруг неё. Царство тебе небесное, зайчик.
— Таки сожрал несчастного? Наелся? — Недовольно спросила я у «коня», на что тот понуро опустил голову и начал загребать передней ногой землю. — Что?
Одуванчик начал потихоньку подходить ко мне, но я делала вид, что не обращаю на него внимания, на что он толкнул меня мордой.
— Что ты хочешь?
Маара, вновь подтолкнул меня и завертел головой.
— Извинить тебя? — Я отодвинула ворот рубахи и начала показывать на замотанное плечо. — А кто это сделал?
«Конь» жалостливо заурчал, и начал отворачиваться, не желая смотреть на его «подарок».
— Стыдно?! — Строго спросила я и животное, словно соглашаясь, начало загребать землю ногой. Словно собаку воспитываю, ей богу. — Ладно, Одуванчик, прощаю в первый и последний раз.
Для убедительности я пригрозила ему указательным пальцем, который он может с лёгкостью откусить, но маара внял и лишь прижал уши.
Я с облегчением вздохнула и снисходительно почесала Одуванчика за рогом. Как хорошо, что мои золотые сами ко мне вернулись.
— Одуванчик? — Сзади раздался нарочито спокойный голос Хеллпея. Точно, я совсем о нем забыла. — Ты назвала маару — Одуванчиком?
— Ага. — Пожала плечами я, и полезла проверять свои сбережения: не обронило ли животное что-то? А иначе пойдёт искать…
— У тебя, что было безрадостное детство? — Язвительно спросил жёлтоглазый, качая головой.
Я злобно зыркнула на альта:
— Я сейчас скажу Одуванчику откусить тебе ногу!
* * *
Я вновь осмотрела стол, и в предвкушении зажмурилась. Горячий, ароматный суп с клецками на мясном бульоне пробуждал голод и воспоминание о поездках в деревню к бабуле. Для неё я всегда была любимой, но уж очень худой внучкой, и она старательно откармливала меня супами, кашами, мучными изделиями и конфетами. Каждый год, возвращаясь из деревни, я становилась щекастей и больше на размер. Она «ушла» девять лет назад, но оставила за собой лишь тепло.
Мне взгрустнулось, но вкусная горячая еда будет моим доктором. Когда я была в Лесной Долине, не могу сказать, что как-то ущемляла себя в питании, но не было привычных для меня изысков и гастрономического разнообразия. Каша, сухари, сезонные компоты и пироги, все, чем я могла насладиться. Но Речной Край — это совсем другое дело! Тут от еды и выпивки столы ломились: кисели, взвары, торты, различное мясо, выпечка, — не знаешь с чего начать!
И вот, когда передо мной: горячий суп, парные котлеты, гречневая лапша, пампушки с чесноком, грибная запеканка и настоящий квас, а не какая-то травяная бурда, глаза закатывались от восторга. Да еще и не за свой счет! Хеллпей решил в виде благодарности угостить меня ужином и сейчас смотрел с неким непередаваемым восторгом и интересом. Эту реакцию можно сравнить с той, когда видишь неизвестную и диковинную животинку в первый раз: удивительно, захватывающе и занятно.
Но я не обращала на него внимания, так как не знала с чего начинать: с супа или лапши?
— Вот! — Альт аккуратно придвинул ко мне мешочек. — Двадцать золотых, как и договаривались.
Я тщательно пережевывая вкуснейшую клёцку, закивала ему, и энергично спрятала деньги. Хоть я и снова богата, но от лишних монет не откажусь, мало ли когда пригодятся?
Мужчина мягко улыбнулся и подперев подбородок, принялся меня разглядывать. Он медленно постукивал пальцами по столу, словно попутно размышляя о чем-то. Покажите мне того человека, которого не нервирует, что когда он ест его задумчиво осматривают, как подопытного кролика. Ну, если и есть такие, но точно не я. Удовольствие от вкусностей, стало немного блеклым и чтобы его вернуть и отвлечь альта от созерцания меня, я неожиданно задала ему вопрос:
— Хеллпей, расскажи что-то о себе.
Жёлтоглазый вопросительно вздернул брови и хитро ухмыльнулся:
— А что мне за это будет?
— Ну… — Я замялась, придумывая, что предложить.
— Я помогу. — Он склонил голову немного в бок. — Тогда ты расскажешь о себе.
Я недовольно поморщилась, так как теребить раны не хотела. Но спустя секунду почему-то утвердительно кивнула.
— Хорошо. — Хеллпей повторил за мной кивок. — Что тебя интересует?
— Как ты оказался в Лесной Долине? — Спросила я, отодвигая от себя пустую тарелку из под супа, и придвигая лапшу. Альт в это мгновение выглядел, как умиляющийся старичок, прикармливающий голубей: трогательно и снисходительно.
— Я учился у знахарей разных то тут, то там.
— О-о-о, понятно… — Со знанием дела протянула я, накручивая на вилку лапшу. — Последний был в столице Лесной Долины?
— Ого! — Желтоглазый вскинул брови и пораженно улыбнулся. — Откуда знаешь?
— По пути одного мальчишку подготавливала для учёбы. — Немного хвастливо сказала я.
— Понятно. Так вот, я отучился на лекаря почти пять лет, а потом еще два года отработал в Лесной Столице и решил вернуться на родину.
Так пять лет, а потом ещё два года… Ничего себе!
— Хеллпей, а сколько тебе лет? — Прерываясь от поглощения пищи, спросила я.
— А сколько дашь? — Игриво ответил он вопросом.
Я сделала вид, как будто серьезно задумалась, а сама в ус не дула, сколько ему.
— Сорок? — Решила пошутить я.
— Как ты угадала? — Пораженно спросил он, а я подавилась котлеткой.
— Серьёзно?! — Чересчур бурно воскликнула я.
Он же тогда мне в отцы годится!
— Большого же ты обо мне мнения! — Засмеялся Хелппей. — Двадцать шесть мне.
— Пользуешься тем, что я ничего об альтах не знаю? Ну-ну.
— Ладно-ладно. — Хеллпей примирительно поднял руки. — А сколько тебе?
— А сколько дашь? — Спародировала я его.
— Четырнадцать?
— А вот сейчас обидно было! — Я поднесла ладонь ко рту, будто собиралась кого-то позвать: — Одуванчик.
Альт подыграл мне, сделав испуганное лицо и начав озираться по сторонам.
— Где он?! Где он?! — Мы с ним рассмеялись. — Так сколько?
— Двадцать. — Ответила я и только поняла, что мое день рождение будет чуть меньше чем через два месяца — в конце осени. Воспоминание вновь нахлынули на меня. Я любила свои дни рождения, так как всегда закатывала размашистые вечеринки и получала именно то что хотела. Не то чтобы я раскатывала губу, нет, меня всегда больше привлекали различные памятные безделушки и полезные в быту вещи. Можно сказать, что своим гостям я обходилась не дорого. Только Мика, любила выдумывать всякие излишества с шариками, надписями у подъезда и криками под окнами. Как же на меня потом косились местные пенсионерки…
Двадцатилетие я хотела отметить вместе с подругой на морях, и для этого заблаговременно откладывала деньги. Эх, знала бы я, что все так выйдет, давно бы спустила на различные «хотелки».
К глазам подступили слезы.
— Всё нормально? — Заметив мое погрустневшее настроение, спросил мужчина.
— Воспоминания накатили. — Я облокотилась на стул, и отодвинула от себя оставшиеся блюда и полезла за своим чаем.
Через пару глотков из фляги, меня начало постепенно отпускать, но я отпила еще несколько больших, чтоб уж наверняка.
— Что это?
— Унелма и Тотуус.
Хеллпей нахмурился и напряженно смотрел за флягой, пока я убирала её обратно в мой мешок-рюкзак.
— И давно ты пьешь этот отвар?
— Как только попала сюда — с весны.
— Это не хорошо. — Альт поджал губы и сложил руки в замок.
— Я чувствую себя, сейчас твоим пациентом. — Я деланно поежилась. — Так, а почему плохо?
— Если сильно привыкнуть к нему, то потом очень тяжело прекратить. Тебя будет будоражить от любой мелочи, как от шторма, в итоге такое подбрасывание может свести с ума.
— Понятно. — Просто ответила я, высматривая официантку в зале — аппетит возвращался, и мне захотелось десерта.
— Так что лучше прекрати пока не поздно. — Заметив мои манипуляции, жёлтоглазый поднял свою ручищу и тут же из другого конца послышалось задорное «сейчас!». Конечно, за этим великаном меня вообще не видно.
— Я собираюсь, но если бы не этот отвар, я бы сошла сума на второй день моего пребывания в этом мире.
— Тяжело было, да? — Сочувствие и искренность в его голосе застали меня врасплох и я лишь натянуто улыбнулась. Но меня поспешила спасти официантка:
— Что хотите? — Весело пропела грудастая смугленькая девушка — человек. — Может ещё супчика?
Она была сама сладость и вежливость, но для Хеллпея, на меня она даже не взглянула.
— Что у вас из сладкого есть? — Спросила я пытаясь привлечь к себе внимания.
— Тыквенный пирог, пирожки с творогом, плюшки с сахаром, повидло, мёд и бублики. — Она мимолетно взглянула меня и продолжила перечислять десерты, почты прижимая грудь к лицу альта. Я закатила глаза, все равно она не видит. — Карамельные леденцы, варенье и косичка.
Альт немного «вынырнул» из груди официантки и вопросительно посмотрел на меня.
— Две плюшки, леденцы и чай. — Недовольно пробубнила я.
— Это для моей сестры. — Вдруг сказал Хеллпей, а мое лицо изумленно вытянулось. — А себе, красавица, возьми что хочешь.
Он многозначительно подмигнул, и хищно улыбнулся. Девушка зарделась, понимая, на что он намекает, и обдав его пламенным взглядом, ушла. Уходя она несколько раз оглянулась.
— Сестра? — Елейно спросила я и посмотрела на него с укором. — Никакой фантазии.
— Есть предложения? — Он, смеясь, откинулся на стул.
— Внебрачная дочь?
— Хм, в следующий раз обязательно!
— А потом дойдем и до внучки, правнучки. — Зажимая пальцы, говорила я.
— Я смотрю, ты планируешь задержаться со мной? — Хеллпей хитро прищурился.
— Не-а, я могу найти работодателя и пощедрее. — Заносчиво заявила я.
— А если серьезно, то мое предложение все еще в силе.
Пока мы шли от Ведьмино Яра к соседнему городу, задумалась, а стоит ли пойти с ним? Если изначально я была категорически против, то сейчас задумалась: а может рискнуть? Ведь плюсов больше чем минусов: он сможет мне больше рассказать о мире и помочь адаптироваться, плюс комбинация из здорового альта и Одуванчика гарантирует мне почти неприкосновенность, дополнительный заработок, а если что маара или отомстит за меня или поможет удрать. Да и эти знаки от Рииг, тоже заставляли пораскинуть мозгами, не зря она заставила меня спасти его.
— Я согласна, только на половину, на меньшее я свое время тратить не буде. — Я нагло набивала себе цену и надеялась, что все получится.
Хеллпей задумчиво потер подбородок:
— Тридцать на семьдесят.
— Пятьдесят на пятьдесят.
— Тридцать пять на шестьдесят пять.
— Пятьдесят пять на сорок пять. — Я с вызовом посмотрела на мужчину, на что он усмехнулся.
— Сорок на шестьдесят? — Твердо сказал он, и это явно было его последним предложением.
— Плюс возмещение затрат на материал. — А это было моим последним словом.
— По рукам. — Он задорно улыбаясь протянул мне руку.
— По рукам. — Я пожала его лапищу и почувствовала как чувство некого трепета перед большим и сильным, на секунду ожило.
— Вот ваши плюшки и леденцы. — Как черт из табакерки появилась та симпатичная официантка и поставила передо мной вкусности.
— Спасибо.
— Не за что. — Она искренне мне улыбнулась, так как больше не чувствовала во мне конкуренции. — А это вам, кхм, тебе…
Девушка протянула ему записку, альт быстро пробежался по ней взглядом, и посмотрел на грудастую весьма пикантно.
— Четвертая. — Сказал он её, и та хихикнув быстро удалилась.
Я догадавшись, что к чему, откусила плюшку. Она была просто божественна на вкус. Нужно будет прихватить их в дорогу.
— Ладно, Лена, ты заканчивай, а я пойду, заплачу и прогуляюсь на рынок.
— На рынок?
— Нужно купить лошадь, а то недобираюсь пасти задних. — Он тяжело вздохнул. — Все еще не могу принять, то как ты назвала маару… Такое сильное и благородное животное, а имя как у хомяка.
— Ему нравится. — Защитилась я. — Его до этого Глупым называли.
Жёлтоглазый с досадой покачал головой.
— Ах, да Хеллпей! — Позвала его я, когда он уже собирался уходить.
— Ммм?
— Не забывай что я в ТРЕТЬЕЙ комнате. — Я особо выразительно выделила номер.
— И? — Альт явно не уловил мой намек.
— И не шуми…те.
Он засмеялся и подмигивая ответил:
— Я накрою её подушкой!
Фу, мужлан.
* * *
В душе горели огонь и злоба. Я с остервенением водила скребком по шерсти Одуванчика, сгоняя воду и грязь, но несмотря на все усилия которые я прикладывала, для маару это был всего лишь легкий и приятный массаж. Он урчал от удовольствия и подставлялся под руки, а я продолжала чистить его и одновременно сублимировать свой гнев.
Поспав от силы несколько часов, я была отвратительно бодрой и полной сил от злости. Позавтракав без удовольствия с первыми петухами, а может и немного раньше, так как тупо лежать и смотреть в потолок — надоело, я пошла к Одуванчику. При виде маары я почувствовала себя самой недобросовестной хозяйкой за которой вот-вот приедет отдел по защите животных: он был грязным, растрепанным и в пятнах крови. Это выглядело чересчур пугающе и владелец постоялого двора успокоился вчера лишь тогда, когда я привязала животное тремя веревками:
— А то коли он сожрет чью лошадь, то репутация моего заведения упадет. — Сказал сухопарый человек с влажными глазами пуговками. — А мне этого ненадобно.
Оправдываться я не стала, ведь встреть я маару в таком виде в первый раз, никакой гнев Рииг не заставил бы меня купить его.
Одуванчику совершенно не понравилось, что ему не доверяют и намертво связывают: он дергался, рычал, и пытался кусаться. Но после того как схлопотал по морде — притих, только обиженно посматривал на меня, мол «я же Божий цветочек, кого я смогу обидеть?». Но боль в плече и заячий пух по всей его морде говорили об обратном.
Так что утро началось не с песни, а с продолжительных банных процедур. И вот я уже второй час вычищаю его после вчерашних приключений. Понадобилось пять ведер чистой воды и пол куска моего душистого мыла, чтобы отмыть ноги, круп, морду и шею. А вот с гривой предстояло нечто намного сложнее: ветки, колтуны, сгнившие кусочки мохнатого зайчика, ну и конечно, пыль с грязью. Прикидывая с чего начать, я заметила намертво запутавшиеся репьяхи. Было решено идти за ножницами. Повезло что Одуванчик мужик и ему все равно на внешность, так что короткая стрижка для него не проблема. А вот я в свои двенадцать, после веселья с мальчишками и репьяхами во дворе, рыдала месяца три, пока обстриженные волосы отрастали.
Так немного здесь убрать, чуть срезать тут и вот там и… Ладно, я знала, что не владею мастерством парикмахерского искусства, но не настолько же все плохо… С гривой маару я конкретно оплошала: он выглядел так, будто его ночью погрызли крысы или того хуже, и из этих пейсиков даже косичку не сделаешь.
— Прости, малыш. — И со вздохом пришлось состричь все под корень. Оглядев моего Одуванчика, я поджала губы и мысленно попросила у него прощение еще раз: он выглядел еще более пугающим и страшным, когда шерсть не прикрывала рога. От греха подальше я убрала ножницы.
— Доброе утро! — Разрезал тишину знакомый низкий и очень радостный голос. Ну, вот знает же когда приходить нужно! Я же только ножницы отложила. — Погода такая чудесная, да?
Я, молча развернулась к нему корпусом и с силой сжала кулаки. Может спустить на него Одуванчика? Будет ленчем.
— Что хмурая такая? — Беззаботно спросил Хеллпей и оглядел конюшню. — О, ты почистила маару, а что с гривой случилось?
Я молча развернулась обратно к Одуванчику, и взяв щетку начала его чесать. Снова. Маара же вздернув голову, напряженно косился на альта, поклацивая челюстью. Не одному тебе он не нравится, малыш.
— Ты что злишься? — Удивился желтоглазый. — Не выспалась?
В ту же секунду я швырнула в него щетку, стерев его язвительность.
— Ты серьезно? — Зашипела я, пытаясь взять себя в руки. — Шутишь?
Альт секунду стоял с непроницаемым выражением.
— Ты о чем? — Хеллпей невинно улыбнулся, а я закатила глаза.
— Ты официантку вчера четвертовал? — Возмутилась я.
Раздражение вновь заклокотала в груди, при воспоминании ритмичного скрипа кровати и душераздирающего повизгивания болонки, которая была явно при смерти, а Хеллпей её реанимировал…
У меня было такое обессиленное состояние — не заснуть, не встать и раздолбать соседей, а просто лежишь, смотришь в потолок и слушаешь, как убивают бедную собачку. К моей бессоннице, угомонились эти двое только под утро. Отличная у него выносливость, ничего не скажешь.
Мужчина пожал плечами и улыбнулся: «эй я обворожителен и ты не в силах обижаться».
Я скептически подняла бровь.
— Так сильно шумели?
— Ты нормальный? Вы вообще мне спать не давали! — У меня готов был пар из ушей пойти, а этот как будто специально выводит из себя.
— Нужно было подушкой накрыться! — Посоветовал мне альт.
На такую наглость я не нашла, что ответить.
— Ладно. — Хеллпей сложил руки в замок. — Может ты злая, из-за того, что у тебя мужчины давно не было?
В этот раз я швырнула рядом лежащий скребок и принялась отвязывать Одуванчика. Я воспламенилась как спичка и обругала его парой крепких слов. Что он, к черту, себе позволяет?!.
— Эй, я же пошутил! — Раздался возмущенный возглас.
— Малыш, хочешь попробовать альта на вкус? — Ласково спросила я у маару. — Хочешь?
Одуванчик под мою зазывную интонацию задорно заржал.
— Женщина, успокойся. — Хеллпей сложил руки в примирительном жесте, но меня сейчас это не проймет.
— Я никуда с тобой не пойду. Удачи перетр… кхм перелюбить всех служанок. — Отчеканила я и хотела ещё что-то добавить, но альт рассмеялся. Он ополоумел?!
— А ты пламенная женщина! — Отсмеявшись протянул он. — Шумели-то с боку?
— Ты притворяешься или действительно такой дурак?! — Воскликнула я. — Конечно с боку!
— Лена, но моя комната напротив твоей.
— Что?
— Твоя третья, а моя четвертая. В этом постоялом дворе комнаты пронумерованы не в ряд, а через одну. — Хеллпей миленько улыбнулся, а я… вышла.
Молча вышла из конюшни и с пылающими щеками решила больше не возвращаться. Стыдоба какая….
Пока я шла, спотыкаясь о каждую неровность, я представляла, как Одуванчик расправляется с моим обидчиком, нет, виноватая я, но страдать должен он. Поиздевался же ещё так искусно… Тоже так уметь хочу.
Но пройдя метров сто, через пламя гнева и стыда, как обухом по голове, ко мне пробилась здравая мысль, что я забыла седло. Я как ребенок затопала ногами выпуская пар. Да, что со мной не так? Почему я так среагировала? Злость отступала так же быстро, как поднималась. Я подумала, что нужно извиниться, но пусть он первый… Извинится за что-то… Ах, Рииг, мне как будто снова пятнадцать.
Усталость накатывала, как лавина и я облокотилась на Одуванчика. Быстрая смена эмоций и ночь без сна давали о себе знать излишней раздражительностью. Я же могла просто отшутиться, а потом подмешать слабительного в отместку. Правда не за что… Эх, жизнь моя сложна и трудна.
И почему я приняла все так близко к сердцу? Чувствуя, как вздымается грудь и бьется сердце Одуванчика, апатия накатывала на меня, но нужно идти обратно. Отлепившись от маару, я почесала его за рогами:
— Ну что? Возвращаемся? — Конь резко поднял голову и напряженно затопал ногой, смотря мне за спину. Я развернулась и увидела идущего мне на встречу с серьезным лицом Хеллпея. Его один шаг был, как три моих, поэтому через полминуты он остановился в метре от меня.
— Извини, я не прав. — Сказал альт со вздохом и нагнулся, заглядывая мне в глаза. — Извини, что не отнесся с должным уважением и шутил.
Мужчина умеющий признавать свою вину и идти на мировую первым? Мика бы сказала: «ТЫ, просто обязана, выйти за него». Или как-то так.
— И я правда хочу, чтобы ты пошла со мной. — Хеллпей в напряжении покрутил шеей.
— И ты извини меня, зря вспылила и накричала. — Я робко посмотрела на желтоглазого, чувствуя себя истеричкой. — Только я должна извиняться. Много чего навалилось на меня…
— С кем не бывает. — Альт ответил мне доброй улыбкой. — Возвращаемся, пламенная женщина?
— Ага. — Я улыбнулась.
До конюшни мы шли молча, а уже у её ворот, Хеллпей заговорчески объявил:
— У меня кое-что есть для тебя! — Я в непонимании посмотрела на него и, пытаясь понять, прячет ли он что-то. — Но сначала я задам вопрос.
— Хорошо.
— Когда ты верхом — ты не испытываешь дискомфорта? — Издалека начал альт и прищурившись, оглядел Одуванчика.
— Помимо натертой пятой точки и отваливающегося копчика — ничего. — С иронией и вздохом ответила я. — Моя многострадальная пятая точка везде находит приключения.
— Понятно. — Хеллпей задумчиво закивал головой. — Проходите…
Он в джентльменском жесте пропустил меня в конюшню, и это напомнило мне нашу первую встречу: он так же уступил мне путь к Мальвам.
— Вау! — Вырвалось у меня, когда я вошла. — Какая красивая.
Внутри стояла уже осбруенная высокая и мощная лошадь: серая, почти жемчужная масть темнела ближе к сильным мускулистым ногам, а красивое и искусное плетенье на гриве и хвосте, придавали животному лоск. Лошадь явно стоит целое состояние. На фоне старенького захудалого стойла, она выглядела, как пегас или единорог. Право сказать, Одуванчик, в свое время, впечатлил меня почти так же, но у этой хоть рогов нет.
— Спасибо. — Довольно ответил Хеллпей.
— Твоя?
— Да, вчера вечером забрал. — Он направился в сторону лошади и похлопал её по шее.
— Ты теперь гол как сокол? — Скептически спросила я, произвольно отмечая ужасающий контраст между этой лошадью и моим маарой: Красавица и Чудовище, Леди и Бродяга.
— О чем ты?
— Ну, лошадь явно дорогущая! Я когда Одуванчика покупала, то там вороной красавец конь за тридцать золотых в подметки не годится этой. — Маара сильно пихнул меня мордой, словно ревновал, что я на других лошадей заглядываюсь. — Ничего, ты у меня самый красивый, Одуванчик.
Я глянула на его гриву и поджала губы — вру и не краснею.
— Нет, это моя. — Он любовно погладил животное и тут же принялся переплетать одну косичку. — Я когда на учебу отправлялся, мне друзья обещали жеребенка, вот он и дождался меня. Мой Мясник.
Я засмеялась, закатив глаза, опираясь на маару. Этот мужчина продолжает сбивать меня с ног.
— И ты мне что-то говорил про «Одуванчика»? — Я пораженно качала головой и прицыкнула языком. — Двойные стандарты.
— Это странное имя для маару. — Хеллпей пожал плечами, но нахмурился, не поняв мои последние слова. — Двойные что?
— А Мясник для кобылы — совершенно нормально?
Он окинул свою кобылу гордым взором, а меня снисходительным.
— У меня было слишком радостное детство. — Он дразнился, изобразив мой голос. — Я сейчас скажу Мяснику зализать тебя до смерти.
— Одуванчик мой единственный охранник. — Я скорчила гримасу. — Да, мой верный друг?
Маару заурчал. Ах, не хорошо, что я начинаю привыкать к нему.
— А нужен был охранник? — Спросил желтоглазый, смотря на меня в упор.
Я неловко улыбнулась и пожала плечами.
— Понятно. — Серьезно сказал он и направился в один из денников. — На счет кое-чего для тебя.
Хеллпей вынес черное кожаное седло: больше моего и явно не из дешевых.
— Это мне?
— Да. — Он спокойно подошел к Одуванчику, а тот напряженно следил за ним, так что пришлось придержать его за рог, опасаясь того, что он откусит кусок от альта. Но Хеллпея это совершенно не заботило, и он мастерски оседлал маару в минуту. — Твое седло было не по размеру и потому натирало.
— Серьезно? — Я была шокирована. — Виной моей кровавой заднице было маленькое седло?
Альт утвердительно кивнул. А я поближе рассмотрела подарок, и оказалось права: добротная кожа, крепкие швы и карманчики для всего. Последнее привело меня в восторг.
— Спасибо! — Восторженно сказала я и посмотрела на мужчину, как ребенок получивший мешок конфет.
— Не за что. — Я даже позволила ему потрепать меня как щенка. Но только в этот раз. — Ну, будем отправляться?
— Хорошо, но куда мы дальше?
— До вечера должны успеть добраться до городка Дхарни, он довольно крупный, так что можно остаться на недельку вторую: закупиться и отправится дальше? — Он вопросительно посмотрел на меня, выводя свою кобылу из конюшни. Я последовала за ним.
— А потом до столицы?
— Ну, нам, скорее всего, придется остановиться еще в трех-четырех городах, а там уже и столица. — Ответил он, мастерски запрыгивая в седло.
— Понятно.
Я же кряхтя, с усилием залезла на маару, и тут меня вновь окутал восторг: не седло, а почти кресло, настолько комфортно мне было. Как под меня делали…
Хм. Хм…
А ну-ка!
— Хеллпей! — Позвала я альта и во мне закрались льстивые сомнения.
— Что?
— А откуда ты понял, какое седло мне нужно? — По-лисьи спросила я.
— Профессиональный взор! — Не растерявшись, ответил он, но лошадь пришпорил.
Это было в какой-то степени приятно, что на меня страшненькую все же заглядываются…
* * *
— Мы можем сделать сейчас привал и приехать за полночь или ехать до упора и быть к вечеру? — Сравнявшись со мной и Одуванчиком, спросил Хеллпей. Он, отпустив поводья, хорошенько потянулся и зевнул, а я почувствовала как меня пробрала зависть. Альт замечательно сидел в верхом, не то, что я, которая словно приросла и боялась лишнего движения.
— Как ты хочешь — мне всё равно. — На самом деле мне было ой как не все равно! Хоть моя задница и находилась уже в более удобных условиях, но она все еще изнежена и гудела уже второй час.
— Ну, давай тогда до победного, а то мы и так задержались. — Хеллпей пришпорил свою кобылу и принялся наматывать круги вокруг нас с маарой. Одуванчика, впрочем как и меня, это до жути нервировало, и он постоянно дергал поводья, пытаясь ускориться, но альта это только больше раззадоривало.
— Уж извините, что плоха в верховой езде. — Ответила я угрюмо. Задержали мы именно из-за меня, так как прекрасная травница Елена может ехать только со скорость улитки, а рысь или галоп для неё что-то из рода фантастики.
— Не переживай, я тебя всему научу. — Мужчина подмигнул мне и пришпорил Мясника (Боженька, кто так называет кобылу?). — За небольшую плату.
— Я могу только натурой. — Ответила я и подмигнула ему в его манер.
Лицо Хеллпея заинтересовано вытянулось:
— Неужели? — Протянул он игриво и двусмысленно оглядел меня, задержав взгляд на губах.
— Да! — Я клацнула зубами. — Трав успокоительных сварить из Пьяного Матроса, коня почистить, комнату прибрать.
— Ты — скучная. — Хеллпей скривился и вновь начал кружить вокруг нас с Одуванчиком.
— Я - милашка.
— Не спорю. — Альт усмехнулся, а я снисходительно улыбнулась.
Подколы Хеллпея продолжались еще целый час. Я поняла, что он из тех людей, ну, альтов, которые сходят с ума в тишине и скуке, и ему нужно хоть что-то да делать, например, издеваться над своей прекрасной попутчицей. Хеллпей сейчас напоминал мне назойливого ребятенка, который достает, чтобы на него обратили внимание, но я знала как с этим справляться. Моя подруга — Мика, была точно такой же, когда становилось скучно или уныло, она моментально переключалась в режим «назойливой мухи»: Лена, смотри! Ой, Лена, а что это? Лена, я тут вспомнила историю десятилетней давности! Лена, а ты видела «то самое» у утки? И всякий подобный бред. А еще она начинала дергать меня за волосы, щипать за руки и различные подобные шутки подростков. Единственным выходом было — занять её «нормальными человеческими» разговорами. Думаю, что и с альтом это пройдет.
— Хеллпей, а что-то помимо изготовления лекарства, должна буду делать? — Спросила я у него и он тут же перестал водить хоровод и пристроился с боку.
— А ты хочешь делать что-то еще?
— Я не хочу быть балластом. — Я посмотрела на него и наши взгляды пересеклись. Несмотря на все мои усилия, я моментально перевела взор на обкоцанную гриву Одуванчика, мне до сих пор было некомфортно смотреть в жёлтые глаза альта. А Хеллпей, напротив, постоянно пытался установить зрительный контакт: то нагибался, то резко поворачивался, пытаясь застать меня врасплох, а я разглядывала свои руки, кусты, Одуванчика, Мясника, но только не альта.
— Раз ты об этом заговорила, то я еще собирался тебя, как помощника брать. Я чувствовала, что он продолжает на меня смотреть, поэтому голову держала прямо, а шея была как натянутая стрела.
— А что я должна делать?
— Может, ты, посмотришь на меня? — Не выдержал Хеллпей. — Мне так легче общаться.
— А мне некомфортно. — Призналась я, но голову все же повернула и перевела взгляд где-то на его переносицу.
— Почему?
Я не захотела отвечать, а храбро пришпорила Одуванчика и даже несколько минут проехалась рысью, но нас быстро нагнали. Мужчина молчал, а я «любовалась видами»: какая красивая пустынная дорога, травка зелененькая, кустики, камни и больше ничего примечательного.
— Почему, Лена? — Тихо, но требовательно попросил Хеллпей низким голосом, ну я и сдалась. Раз хочет мужчина услышать — пусть услышит.
— Ты здоровый, опасный мужик, а я слабая и хилая. — Я гулко втянула воздух. — А мне хватило приключений и до этого.
Несколько минут мы ехали лишь под топот лошадей и шелест ветра. Мне было тягостно от того, что впервые в этом мире высказала кому-то свои страхи. И теперь было не по себе, а не использует ли он это против меня?
— Это случилось перед Лесом Мальв? — Низкий голос альта разрезал тишину.
— Что? — Задумавшись о своей уязвимости и былых бедах, я не сразу уловила, о чем он спрашивал.
— Твои раны на лице и ушибы — на тебя напали? — Хеллпей говорил напряженно и держал голову прямо, несмотря на меня, как будто специально давая мне некое неуловимое чувство комфорта. Ведь под пристальным взглядом, я бы вряд ли, что ответила.
— Да. — Я тряхнула головой, отгоняя воспоминания, мне их хватает и в кошмарах.
— Что произошло?
Я промолчала, не в силах выдавить из себя и слова. О том что со мной чуть не стало, я не признавалась даже себе.
— А с рукой это тоже он сделал?
Посмотрев на руку, до меня только дошло, что я перестала обращать на нее внимание, даже шрамы стали для моего взора не заметными.
— Нет не они. — Сдавленно поправила я, а мужчина резко повернулся ко мне. — Их было двое.
— И что с ними… — Альт прочистил горло и отвел взгляд. — Что с ними случилось?
Боль, крики и кровь. Кровь. Кровь. Кровь. Кровь.
— Я не хочу об этом говорить. — Отрезала я и твердо посмотрела на Хеллпея, наши взгляды встретились. Он, прожигая меня своими медовыми глазами, медленно кивнул.
— Но мы вернемся к этому позже. — Ответил он и тут же перевел разговор. — Я хочу, что бы ты иногда помогала мне в лечении.
Я вопросительно посмотрела на него.
— Операции, передавать инструменты, содействовать с больными.
— Все, кроме операций.
— Почему?
— Я не выношу вида крови. Для меня проблема даже Одуванчика покормить. — Я погладила маару, а он заурчал. — Я просто кидаю ему крольчатину или курицу, и почти с визгом убегаю.
Хеллпей засмеялся.
— Так, а зачем ты тогда маару покупала?
— Тут, скорее меня купили. — Одуванчик, словно почувствовал, что говорят про него, встряхнул головой. — Я кстати надеялась, что когда мы немного разобщаемся, и ты попадешь под мои чары, скинуть его кормежку на тебя.
Я шуткой пыталась окончательно разрядить серьезную атмосферу и вернуть общение на прежний ненапряжный лад.
— Считай я уже под твоими чарами. — Он галантно мне улыбнулся. — Но ты тогда чистишь и Одуванчика, и Мясника.
Возмутиться у меня не получилось, так как спереди раздался срывающийся крик:
— Эй! Помогите! — Вдалеке я увидела мужчину, который хаотично размахивал руками. — Прошу!
Хеллпей жестом остановил меня:
— Притормози. — Он натянул поводья. — Я поеду вперед осмотрюсь, это может быть ловушка.
В эту минуту от его силы и мужественности, у меня бы, наверное, подкосились коленки, не будь я верхом на Одуванчике.
— Как скажешь.
Хеллпей отцепил со своего седла сумку и передал мне, и как только, я взяла её, погнал лошадь в сторону кричащего мужчины. Он, притормозив, внимательно выслушал испуганного человека, тот что-то в спешке объяснив ему, повел его за поворот.
Несколько минут в неведенье заставили мурашки пробежаться по телу. Все нормально? Или вновь судьба приготовила очередную подножку. Но тут на горизонте появился Хеллпей:
— Лена! Сюда! — Он кричал и его голос был напряжен.
Я моментально соскочила с седла, так как дело явно срочное, а погнать маару в галоп опасно для моей сохранности, и бегом направилась к нему. Одуванчик бежал за мной, счастливый, что он наконец может нормально размяться.
— Нужно наша помощь. — Альт выхватил у меня свою сумку и ничего не объясняя, развернул лошадь. Мне оставалось лишь бежать за ним.
Сразу за поворотом я увидела перевернутую крытую телегу, а рядом отлетевшее колесо, возле нее в полном ужасе бегал мужчина: он хватался то за голову, то за сердце и издавал нечленораздельные звуки. Хеллпей спешился у него и что-то ему скомандовал, тот моментально побежал за чем-то к телеге.
— Хеллпей, что происходит? — Спросила я, почти нагнав его, и тут же в поле моего зрения попалась женщина. Она была совсем молодой и изможденной, облокотившись о телегу и сидя на земле: она стонала, и её лицо искажала гримаса боли. И наконец, я заметила её большой живот.
— У женщины воды отошли, а до города еще несколько часов. — Подтвердил мои догадки альт. — Лена, у тебя обеззараживающее?
— Спирт. — По команде ответила я, но в голове моментально загудело.
— Отлично, доставай! — Он развернулся ко мне и схватил меня за плечи. — Сейчас ты должна мне помочь.
— Хорошо… — Тихо проблеяла я.
— Будешь делать то, что я скажу? — Я кивнула головой, и он вкрадчиво продолжил: — Делай все, что я говорю, и будь молодцом.
— Д-да.
— Я иду к роженице, а ты достань: мыло, ножницы, бинты, вату, нитки, раствор дойа.
Дождавшись моего утвердительного жеста, альт поспешно направился к девушке, а я кинулась к его сумке. В голове крутилось: «Рииг, за что?». Мне не хватало только роды принять для полного счастья. По малолетству я думала, что дети появляются как в фильмах: кто-то как Хеллпей, а чаще профессиональные повитухи, строгим голосом просят согреть воды и принести чистое белье, затем они закрывали большую деревянную дверь и после короткого периода громких криков и переживаний будущего отца, на экране появлялась счастливая мать и румяный младенчик. А то, что женщины кричат, я честно до четырнадцати лет верила, что это от удивления. В том же году мои радужные представления развеялись, когда у одной из подружек мы увидели обучающее видео о родах. После этого мы не разговаривали с друг другом пару дней, а увиденное не обсуждали до конца учебного года. Вот тогда я и осознала, что все кто говорят, что роды чудесное и прекрасное событие, как минимум наглые лжецы. Возможно, для рожающей — это замечательно: наконец она увидит своего долгожданного малыша, но для неподготовленного зрителя это выглядит, как сцена из фильма «Чужой». Хорошо, что потом, в университете на уроке ОБЖД нам объясняли все это на не очень подробных картинках советских лет.
И вот сейчас мне представилась возможность принять участие в этом событии. Ноги тряслись от нетерпения.
— Хеллпей, я достала. — Я бочком подошла к альту и его пациентке. Она была красивой и приятной, но синяки под глазами и испарина, говорили, что ей конкретно не по себе. Её настроение в момент передалось мне, и почувствовала себя на месте безумного отца. Что делать?
— Обработай все инструменты и нитки спиртом, лучше несколько раз. — Скомандовал Хеллпей, устраивая будущую мать удобнее.
— Хорошо.
— Разведешь дойа: десять капель на литр кипяченной воды.
— А где воду взять? — Тут как по щучьему веленью, появился будущий отец с безумными видом. Он нес дымящийся котел, стараясь не расплескать кипяток на окружающих.
— Вот господин, я принес. — Севшим голосом, обратился он к альту. Русоволосый мужчина, казалось, поседеет.
— Молодец, а теперь иди кипяти еще воду, её понадобиться много.
— Но как же, моя Виитала? — Обескуражено спросил мужчину, со слезами в глазах смотря на свою женщину.
— Иди, Черий, дорогой. — Простонала женщина. — Тут и без тебя справятся.
— Но? Но?!
— Иди. — Отрезал Хеллпей. — Мы с моей помощницей без тебя справимся.
Я почти выкрикнула: «Я готова поменяться местами!», но прожигающий взгляд жёлтоглазого заставил выдавить улыбку:
— Все будет хорошо. — Я говорила деланно бодро.
И Черий, с тревогой в сердце, все же подчинился.
— Лена, ты обработала инструменты?
— Да! — Я отвечала, как солдат на построении, настолько Хеллпей был сейчас сосредоточен и собран. От былого шутника не осталось и следа. Прям так и хочется восхищенно присвистнуть.
— Молодец, а теперь разложи все на расстоянии вытянутой руки от меня и дай чистые полотенца.
Я молниеносно выполнила его указания и приготовилась к очередным. Альт достал часы и, положив руку на живот женщине, начал что-то подсчитывать, она же начала стонать чаще.
— Так, хорошо. — Подытожил Хеллпей и отложив часы, начал обрабатывать руки спиртом. — Лена, твоя задача сейчас, сидеть и помогать Виитале.
— Как?
Мужчина посмотрел на меня раздраженно:
— Ты же женщина!
Я обиженно глянула на него и подсела ближе к роженице, радует, что я не буду смотреть ТУДА. Виитала не растерялась, а быстро схватила и сжала мою ладонь, настолько сильно, что у меня искры из глаз посыпались.
— Так, хорошо. — Простонала я и начала припоминать, что говорят в фильмах. — Главное правильно дышать!
Девушка бросила на меня шальной взгляд.
— Так легче будет в схватках. — Промямлила я. — Вдох выдох. Вдох выдох. Вдох выдох.
На самом деле, это было больше для меня, так как не ровен час, как я потеряю сознание. Ну слабачка я и хиляк, что с этим делать?
Дальше роды прошли как в тумане: стоны Вииталы, комментарии с командами Хеллпея, которые я выполняла на автомате, и мои вдох-выдох.
— Лена, обработай руки и быстро ко мне.
С пеленой перед глазами я несколько раз прошлась спиртом по рукам и придвинулась к мужчине:
— Ч-что?
— Ребенок «в рубашке»! Дай сюда нож. — Я так и представила младенца в маленькой опрятной рубашке и почему Хеллпей беспокоится?
Я протянула альту отдаленно напоминающий скальпель, нож и нечаянно посмотрела ТУДА. Сознание моментально помутнело: ребенок был в каком-то странном коконе, а закромки сознания напомнили, что это, скорее всего, плодная оболочка. Так вот, что он имел ввиду под «в рубашке»…
Черт, меня сейчас стошнит. Поэтому, когда Хеллпей перерезал кричащему малышу пуповину и передавал матери, я сидя рядом на коленях, смотрела в небо, но радовалось, что все обошлось.
— Как ты? — Уже не строго, но мягко обратился ко мне жёлтоглазый. Я посмотрела на его уставшее, но довольное лицо и отметила, что сейчас он выглядит чертовски привлекательно.
Я хотела сказать, что была почти на грани, но тут он сказал:
— О, пуповину забыл! — Рефлекторно посмотрев на «это», я потеряла сознание.
Но в этот раз без возражений.
* * *
Приходила в себя я в этот раз быстро, но с неохотой. Скрип дерева, топот колес и мелодичный нежный голос, напевающий колыбельную. Все еще с закрытыми глазами, я чувствовала спокойствие и умиротворение, жаль лежу на чем-то твердом. Со скрипом в сердце пришлось открыть глаза и моментально утонуть в прожигающих золотых кострах. Хеллпей жестом показал мне быть тише.
— Очнулась? — Его голос был тихим, и нежно обволакивал меня. Вместо ответа я несколько медленно моргнула глазами. — Как себя чувствуешь?
— Почему новорожденные дети похожи на картошку? — Сипло прошептала я, а альт, закрыв себе рот, затрясся от смеха.
— Это все что ты можешь сказать? — Спросил он, широко улыбаясь.
— Где мы? — Я осторожно повертела головой, рассматривая окружения: по-моему мы ехали в телеге, новоиспеченных родителей. Да, в противоположном углу от нас лежала Виитала и с любовь смотрела на сверток в своих руках. — С Картошечкой все хорошо?
— Да, здоровый мальчуган. — Хеллпей, убрал мешающие пряди кирпичных волос с моего лица. — Так, как ты себя чувствуешь?
— Сонно и лениво. — Призналась я. Все происходящее ощущалось отдаленно и призрачно, будто не со мной. Но нужно ловить момент и наслаждаться, когда еще я смогу насладится полным релаксом?
— Хорошо, так уж и быть одолжу тебе свои чудесные мягкие колени еще на пару часов. — Мужчина размял шею. — Раз ночью ты не поспала.
— Скала мягче твоих коленей.
— Сколько комплиментов и все мне! — Жёлтоглазый развел руками, а я ему подмигнула.
Так мы и доехали до городка Дхарни.
* * *
Я вприпрыжку по брусчатке следовала за Хеллпеем, ведь его один шаг — это несколько моих. Погода была чудесной: солнце обдавало теплотой, а не жаром, легкий ветерок нес свежесть воды и красивые сахарные облака, плывущие по небу, приносили покой.
Восемнадцать дней мы с альтом находимся в Дхарни, а я всё продолжаю разглядывать город с открытым ртом и подмечать все новые особенности. Речной Край — для меня страна контрастов: простенький небольшой, но опрятный приграничный Воврисий, гончарный и захудалый, но веселый Ведьмин Яр, и пропитанный своей особенной атмосферой Дхарни. Все три города настолько отличались, что в голове не укладывается.
Дхарни располагался у одноименной реки, поэтому самая низкая часть города была заполнена ароматом тины и рыбы, но чем выше ты поднимаешься, тем больше разнообразный букет наполняют воздух. В противовес резкому и неприятному запаху речных обитателей, центр города благоухал выпечкой и духами. Это до сих пор поражает меня, как ты идешь, прикрывая нос и глаза от удушливого амбре, а через всего шагов шесть ты удивленно отмечаешь, что можешь дышать полной грудью.
Маленькие деревянные домики, покрашенные в голубые и серые тона, расположенные в шахматном порядке, были похожи на вырезанные фигурки. Выходя в центр города, тебя начинают окружать со всех сторон питейные стойки с кричащими названиями, например, «Пьяная Шишига» и «Утренний Хохолек», лавки с товарами всех мастей у дверей и окон. Все это многообразие заставляет вертеть головой, чтобы охватить взором все мельчайшие подробности и навсегда отпечатать в памяти.
Но у этого манящего и разношерстного города, жители были угрюмы и мрачны, от каждого прохожего веяло меланхолией и грустью. Редко когда можно было встретить улыбающегося прохожего или веселые разговоры.
Мы с Хеллпеем были как яркие краски на сером фоне с нашими вечными пререканиями и шутками. Мы могли, маневрируя между узкими проулками, громко смеяться, дразня друг друга, шуметь обсуждая что-то или бурно спорить. Но особенно выделялся альт, прохожие при виде него почти сворачивали головы, это помогало выхватить себе задорных барышень на ночь. Я так думаю, хоть и не видела больше «открытых приглашений».
С Хеллпеем, мы отлично сладили, словно нашли тот баланс, который позволит нам мирно сосуществовать и даже получаться удовольствие от общения. Иногда, я позволяла себе подкалывать его первой, он лишь улыбался и качал головой. Порой вечерами, мы заседали с ним за картами в Простофилю (аналог нашего Дурака), в одном из трактиров попивая и поедая сласти. Альт всячески пытался уговорить меня сыграть на желание, но я была неприступна, как крепость. Знаю я его желания…
То, что я отметила почти сразу — люди здешние совершенно не отличаются от людей моего мира, сколько не пройдет лет, а все остается прежним…
Через день Хеллпей брал меня с собой, как «медсестру», то в один конец города, то в другой. Видя его за работой, я начала проникаться к нему все большим уважение и странным чувством трепета. Альт в секунду менялся, становясь незнакомцем, от которого невозможно отвести взгляд.
Все новые грани его личности представали передо мной, один случай мне особенно хорошо въелся в память.
Около пяти дней назад, Хеллпею в постоялый двор передали записку о том, что одной из жительниц Дхарни требуется помощь с её ребенком.
Все было описано красочно и в деталях, наибольшая часть была уделена характеристикиместного лекаря: шарлатан, бездарь, полудорок, хохолековское отродье и так далее.
С Пархом, здешним врачом, альт познакомился в первый же день, чтобы не возникло конфликтов на почве больных. После встречи Хеллпей описывал мужчину, как умельца и мастера своего дела и вообще приятного собеседника. Так что, вздернув брови от прочитанного, альт в полной растерянности схватил меня в охапку, и сразу же отправился к той женщине.
Я видела, что он глубоко озадачен, а у меня закрались смутные сомнения…
Они подтвердились, когда не дойдя метров трех до порога непримечательного и неухоженного домика, к нам на встречу выбежала обеспокоенная тучная рыжеволосая дама:
— Слава Богам, вы пришли! — Прежде чем схватить Хеллпея за рукав рубахи, она демонстративно поправила свое полное декольте. — Поспешите, а то моей деточке совсем худо.
Она силой втащила альта в дом, почти хлопнув дверью перед моих носом, благо мужчина придержал её. Зайдя внутрь, меня моментально атаковал едкий запах трав и настоек, ароматов было множественное количество, и даже я смогла различить из этой каши лишь перечную мяту. Глаза заслезились, и дико захотелось чихать. В комнате царил беспорядок: раскиданная одежда, обувь, банки из-под масел…
— Старуха, принеси детку! — Рявкнула рыжеволосая, все еще не отпуская альта. Она кинула меня едким взглядом. — А ты кто?
— Моя помощница. — Вежливо улыбаясь, ответил Хеллпей.
— А-а-а, понятно. — Протянула женщина медовой интонацией. — Может вам чего?
— Нет, спасибо. — Закашлявшись, ответил жёлтоглазый и посмотрел на меня многозначительно. Я уже успела выучить почти все его невербальные знаки и именно этот, означал, что будет не просто, и я должна собраться.
Из противоположной комнаты, пошатываясь, вышла пожилая женщина с малышкой на руках. Губы у неё дрожали, а с глаз вот-вот покатятся слёзы, выдавая её переживания.
— Что так долго? — Отозвалась тучная женщина и рывком выхватила ребенка. — Она плачет не переставая, не кушает, и зажимает уши.
Я поджала губы при виде маленькой, лет четырех девочки: бледненькая, с распухшими глазами и синяками под ними, от нехватки сил, она молча плакала, постанывая. Я втянула удушливый воздух глубже в легкие, чтобы самой не зарыдать от такого зрелища.
— Посадите её куда-то, чтобы я смог осмотреть. — Скомандовал Хеллпей. Рыжеволосая неохотно скинула со стола какие-то тряпки, и пожилая женщина осторожно посадила ребенка. Малышка вся сжалась и опасливо посмотрела на альта.
После непродолжительного обследования, Хеллпей потер лоб и напряженно спросил у матери девочки, — что сказал лекарь Пархом?
Рыжеволосая скривилась и сложила руки в замок, показывая свое недовольство.
— Он сказал, что нужно резать ухо, видите ли, воспалилось. Да еще и цену заломил.
— А что вы хотите от меня? — Я заметила, что альт начал закипать, он стиснул челюсти и размял плечи, словно пытаясь сдержаться.
— Как что? — Возмутила женщина. — Конечно мазь или припарку какую, они дешевые! Она же мучается.
Последнее она добавила как-то неохотно.
— Все что я могу, так согласиться с лекарем Пархомом. — Отчеканил Хеллпей. — Вы затянули, ребенок может слух потерять или не дожить до утра.
— Что вы такое говорите?! — Закричала рыжеволосая, размахивая руками. — Что за лекари такие пошли! Дайте мне мазь и все!
— Сейчас мазь ничем не поможет, я вам советую прислушаться к лекарю Пархому. — Терпеливо, но уже с нотками агрессии повторил альт. Он начал сжимать и разжимать кулаки. Дело плохо.
Девочка тяжко вздохнула и захныкала, на сердце, даже у равнодушного уже бы появился камень. Что за женщина…
— Может, послушаешь, доча? — Тихо вклинилась в беседу старушка. Её голос был сух, но полный скорби. — Два лекаря тебе уже сказали, а деньги можно с отложенных взять…
— Это мой ребёнок и я буду лечить его, как захочу! — Прогорланила тучная особа женского пола и закинула руку как для удара.
Между ней и её матерью встал Хеллпей, а меня передернуло от его вида: кровь сошла с лица, желваки заходили и убивающий взгляд. Он был в бешенстве.
— Слушайте меня. — Альт сорвался на крик, а я отошла подальше, наблюдая со стороны. Женщина же в момент притихла. — Если не резать, то девочка будет калекой или умрет! Я сделаю все бесплатно.
Рыжеволосая задумалась! Ох Рииг, преврати эту идиотку в шишигу.
— Ты, еще думаешь, дура набитая? — Сорвался Хеллпей и резко замолчал.
Он сделал глубокий вдох-выдох, возвращая себе равновесие, и тут он посмотрел на меня:
— Выйди. — Процедил он сквозь зубы, а я даже не подумала ослушаться и в секунду оказалась на улице.
Свежий прохладный воздух ласково окутал меня, и отдышавшись, я медленно опустилась у порога на землю, чтобы дождаться мужчину.
На душе скребли кошки, а в голове вихрились мысли о том, что как же меня поражают такие люди: они обычно ходят до последнего, затягивая свою болезнь, а потом с пеной у рта кричат о том, что не хотят никакой операции, а подавай им волшебных таблеток. Или потом везде проклинают врачей, что как они такие сволочи, им бы только резать, а то, что лечить людей — это титанический труд, никто и не вспомнит. Хотя и врачей калечащих больных, тоже хватает…
А тут еще хуже — мать, которая не хочет тратиться на здоровье своей малышки. И зачем такие вообще рожают…
Тогда, почти два часа, из дома ничего не было слышно, казалось, там стояла гробовая тишина. Мысли были разными и плохими и хорошими. Но я верила, что Хеллпей справится и поможет девочке, он же вроде из таких…
В унынии я разглядывала свои руки, которые необходимо было привести в порядок: все в ссадинах, шелушениях, въевшемся соком травы и розовый шрам на одной из них. Сколько времени прошло, как я ушла с Лесной Долины? Все воспоминания так поблекли из-за того случая с выскорем? Или из-за того, что сейчас мне спокойно и хорошо? Притупилось даже ненависть к Змее, но только неоправданное и тупое чувство вины продолжает сжигать меня…
Хеллпей тогда выскочил безумным и рассерженным, он ничего мне не сказал, а взяв за локоть, отвёл в гостиницу, но к вечеру он уже пришёл в себя:
— С ребёнком все хорошо. — Альт тяжко вздохнул и улыбнулся. — Но вот почему я не люблю лечить детей…
* * *
Вспоминая тот день, в вприпрыжку, по брусчатке, следую за Хеллпеем, ведь его один шаг — это несколько моих. Я смотрю на его широкую спину, а он ярко жестикулируя что-то рассказывает мне, но я не понимаю что.
— Лена? — Он обернулся и недовольно прищурился. — Ты меня слушаешь?
Я помедлила, разглядывая его, а потом облегченно вздохнула и улыбнулась.
— Что это с тобой? — Подойдя и обняв меня за плечи одной рукой, подозрительно спросил Хеллпей. — Пошли, я угощу нас чем-то вкусным?
Альт повел меня через улочку, он, хоть и пригнувшись, нависал надо мной как гора.
— Ты молодец, правда. — Мне захотелось похвалить его, мне было важно сказать ему это.
Я не смотрела на него, но услышала, что Хеллпей усмехнулся и положил свою голову на мою и прижал меня к себе сильнее.
— Спасибо. — Мягко сказал он. — Но ты странная, может у тебя температура?
— Иди к шишиге! Я тут пытаюсь быть искренней!
Хеллпей закинув голову, засмеялся.
* * *
Кто ты такая… Могла спасти…
Я схожу сума от страха? Почему все это происходит со мной? Я хочу кричать, но из горла вылетает только хрип. Они все ближе и ближе, восстают из сырой земли, чтобы заполучить меня. Хруст ломающихся костей и звук рвущейся плоти, звенят в ушах. Я пячусь, но спотыкаясь падаю на землю и тут рука хватает меня за ногу. Она сжимает мою лодыжку, теперь раздается треск моих костей, но я все еще не могу издать ни звука.
Ломая, стирая ногти до крови, я отдираю руку от своей ноги и через ад боли пытаюсь сбежать. Но где мое спасение? Существует ли оно?
Я слышу топот сзади меня, звуки преследования и запах гнили.
Это все ты… Ты виновата…
Это дьявол пытается сдержать меня? Затащить к себе? Наказать? Холодные слезы текут по щека и я, почти не видя ничего, убегаю. От чего? От кого?
Возле уха раздается клацанье челюсти, а мои ноги, словно покалено в воде: тяжелые, не поворотливые. Удар в спину и я на земле…
Я подорвалась как от удара хлыстом и падаю с кровати. Жадно хватая воздух ртом, пытаюсь отдышаться, опять эти кошмары! Где моя фляга?
Все еще ощущая ужас сна, как будто мертвецы вот-вот восстанут из мертвых и схватят меня, я подползла к своей сумке и в спешке начала рыться в ней.
Черт! Черт! Черт! Почему все нужное на самом дне?! В истерике, не замечая насколько это громко, я начинаю вышвыривать вещи, сзади слышались глухие удары и треск. Плевать! Мне кажется, что я не доживу до рассвета.
Вот она! Я хватаю флягу дрожащими руками и приложилась, как к спасению. Давай, помоги же мне, спаси меня.
Почти выпив весь «чай», я облокотилась к стене и прикрыла глаза. Моя грудь вздымалась в такт вдохам, а сердце успокаивалось. Сон вновь начал вступать в свои владения, но на этот раз без кошмаров.
* * *
— Лена… — Низкий голос тихо меня позвал, а его обладатель аккуратно потряс меня за плечо.
Я медленно открыла глаза и посмотрела на Хеллпея, я так привыкла к его голосу, что узнаю его сквозь сон.
— Лена, все в порядке? — Альт обеспокоенно осмотрел меня своими жёлтыми очами.
Вместо ответа я отрицательно покачала головой. Ощущения были, словно я вообще не спала, а только на секунду сомкнула веки. Во рту пересохло, голова кружилась, желудок был пуст, но меня тошнило.
— Что-то болит? — Хеллпей был напряжен и все еще держал меня за плечи. — Мне сказали, что из твоей комнаты раздавался шум…
Он присел на колени и подвинулся ближе, я почти ощущала его дыхание на своей коже.
Как то слишком близко! В момент осознав, что мы сейчас в моей комнате, а я сижу придавленная им, у стены в одной полупрозрачной кофте, уставилась на него шальным взглядом. Одной рукой я уперлась ему в грудь, а другой прикрылась.
Хеллпей сначала не понял моей реакции, но спустя секунду нарочито медленно осмотрел меня и по-чеширски улыбнулся.
— Лена, я же лекарь! — Он не шелохнулся, а говорил так обижено, что нимб сейчас над ним засветиться. — Как ты можешь?
Ну прямо оскорбленная Викторианская дева.
— Лекари, обычно, не засматриваются на мою задницу. — Охрипшим голосом напомнила я ему, пытаясь отпихнуть его.
— А вот и зря. — Ничуть не смущенно ответил он. — Так что ночью было?
— Ты отодвинешься от меня, если скажу? — Возмутилась я, когда он взял мою упирающуюся руку и попытался отвести её, чтобы подвинуться ближе. Знает же, как надавить на меня! Чёртов амбал.
— Я подумаю. — Фальшиво задумчиво ответил альт, но руку убрал, но и, не сдвинувшись ни на миллиметр.
Опустив голову вниз, чтобы спрятаться от внимательных медовых глаз, я на выдохе произнесла:
— Кошмар, просто кошмар. — Я рефлекторно сжала руку на груди альта, тем самым захватив его рубашку в кулак. Воспоминания начали захватывать меня, сердце стучать в висках, а истерика поднималась новой волной. Нет, я не хочу второй раз за сутки это переживать! Хватит с меня!
Я резко отпустила Хеллпея, и начала, словно безумная оглядываться в поисках сосуда с отваром. Вот она! Моля Рииг, чтобы остался хоть глоток, я медленно открутила крышку. Немного осталось — повезло. Отпивала я под буравящим взглядом Хеллпея, он отодвинулся и поджал губы.
— Это вторая фляга за эту неделю. — Его голос вибрировал, как будто он сдерживался.
Я пожала плечами. Что будут нравоучения, чувствую я, юный падаван.
— Ты, понимаешь, что трясет тебя именно от него?
— Да.
— Ты не можешь справиться с нормальными эмоциями.
— Вот как.
— Это может плохо закончится.
— Я понимаю.
— Ты должна прекратить!
— Точно.
— Ты издеваешься?
— Да, ой, нет! — Я уставилась на него, как пойманный за провинностью щенок, но он… Зарычал?
Хеллпей вскочил, собираясь уйти, но спохватился, и с высоты своего роста, процедил:
— Приводи себя в порядок, жду тебя в столовой, я заказал обед. — И больше ничего не говоря, он выскочил из комнаты, хлопнув дверью.
Лена, ты его взбесила. Молодец, самосохранение отключилось? Но какого он командует мной? Я не его рабыня.
Словно старая бабка, чертыхаясь от боли, я пошла одеваться, а то ж придет: на плечо закинет и начнет с ложечки кормить.
* * *
Спускалась в столовую я неохотно, чувствуя, что Хеллпей продолжит мою дрессировку. Ох, уж эти властные мужчины, такие прохожих воспитывать будут.
Настроение было хуже не куда, помимо кошмара и сцены альта, еще и из-за погоды. На улице шел ужасный ливень, казалось, что окна потрескаются, настолько сильно вода колошматила по стеклу, да еще и туман густой такой, что его можно в узел связать. Ничего не видно, да и страшно выйти наружу, а я так хотела заскочить к заезжему торговцу и купить набор инструментов для травничества. Он, в аккуратном кожаном черном чехле, вышитый красной нитью, с серебренными инструментами в цветочный узор, красивыми и качественными, моментально влюбил меня в себя и я проканючила весь вечер об этом Хеллпею. Жаль, что я вчера забыла деньги и не смогла купить, так как набора мне этого больше не видать — торговец уезжает сегодня вечером.
И вообще день обещал не задаться и быть длинным: ни выйти из постоялого двора, а здесь скучно — ни кремов наделать, ибо поразбивала все склянки и бутыльки в ночной истерике, ни альта подразнить ибо жить ещё охота.
Даже столовая меня сегодня не вдохновляла, а еще вчера я не переставала умиляться её интерьеру. Тут все выдержанно в одном «речном стиле»: посуда и стаканы, искусно стилизованные под рыбок, рисунки тины, русалка выложенная ракушками, сети на стенах и чучела рыб и рисунок моего любимого Пьяного Матроса.
У дальнего столика, у стены, с скрещенными руками на груди восседал Хеллпей. Он при виде меня свел брови и поджал губы, захотелось убежать и спрятаться под кроватью, но он меня и там найдет…
Подойдя к столику черепашьим чадо и каким-то чувством провинности, молча села напротив альта. Я тут же, почувствовала, как меня буквально прожигают взглядом, я поежилась и опустила голову, словно виноватый ребенок. Боковым зрением отметила, как он позвал «официантку» и та, улыбаясь от уха до уха начала раскладывать тарелки с едой.
— Что-то еще? — Девушка пожирала взглядом Хеллпея и вот-вот прыгнет ему на колени. С этим я уже свыклась, но до сих пор не могу понять, почему он действует на девушек, как корень валерьяны на кошек?
— Нет, спасибо. — Сухо ответил альт, продолжая держать меня под прицелом.
— У нас тут отличную медовуху привезли… — Лукаво проворковала официантка и прижалась своей грудью теснее. И почему в постоялых постоянно берут грудастых девушек? Неровен час, как комплексовать начну.
— Ты меня не слышала? — Неожиданно даже для меня гаркнул Хеллпей, а девушка обиженно надув губы испарилась.
Да, он действительно в бешенстве.
— Ешь, тебе нужны силы. — Приказал он, а я, закатив глаза, потянулась за вилкой. Меня начинало напрягать его поведение, я же толком ничего не сделала, чтобы он себя так вел. — И завтра ты прекратишь пить этот дерьмовый отвар!
Я стиснула зубы и уставилась на него, во мне начало просыпаться негодование и стервозность.
— Это еще почему? — Натянуто спросила я, откидываясь на стул, чтобы создать больше пространства между нами. Если он не приведет нормальных аргументов — будет скандал.
— Потому что я так сказала. — Пророкотал он, а я клацнула челюстью от такой наглости.
— Ты мне кто? — Закипая, спросила я и стиснула челюсти, чтобы не повысить голос.
— В смысле? — Жёлтые глаза так и метали молнии.
— Ты мне отец? Брат? Парень? Муж? — Перечисляла я, показательно зажимая пальцы. — Вроде никто из них, так почему ты смеешь мне указывать?
— Я тебе не указывают, а даю совет.
— Я о нем просила? — Парировала я, чувствуя, что холодный рассудок покинул меня. Почему с первой нашей встречи он ведет себя, как будто я его щенок? Нет, он конечно заботиться о своем питомце, но я не он!
Фух. Успокойся.
Пришлось прикрыть глаза, чтобы немного успокоится от греха подальше.
— Я же помогаю тебе, не находишь? — Хеллпей положил руки на стол, придвигаясь ко мне. Его глаза потемнели.
— Не делай, пока не попросят, не слышал о таком? — Я не шелохнулась, показывая, что сдаваться не намерена.
— Ты всегда такая?
— Какая? Адекватная?
Альт скривился, словно не понял последнее слово.
— Дур… — Он стиснул зубы и прикрыл глаза. А я отчетливо видела, как начали ходить его желваки. — Ты глупая? Не понимаешь, что вредишь себе?
— Это же мое дело? — Огрызнулась я и сцепила руки в замок. У нас образовалась такая накаленная атмосфера, что проходящего может молнией ударить.
— Нет, твоя тупость поражает. — Процедил Хеллпей и стукнул кулаком по столу, посуда зазвенела. — Твои родители, наверное, вздохнули с облегчением…
Это был удар под дых.
— Пошел к черту! — Я на эмоциях швырнула в него вилку и она пролетела у его лица. — Ты не смеешь говорить о моих родителях.
Голос дрожал, а глаза наполнились слезами.
— Не смеешь, понял? — Закричала я, впадая в исступление, а альт подорвался в момент и посмотрел на меня так, словно готов был кого-то придушить. Но тут, на его лице промелькнуло раскаяние и он протянул ко мне руку, но я отшатнулась, замечая, как на щеке мужчины проявилась царапина. — Видеть тебя не хочу.
Последние слова я прошипела, а Хеллпей убрал руку и выругавшись, отшвырнул стул. Затем он сметая все на своем ходу выскочил из столовой на улицу.
В помещение образовалась звенящая тишина, каждый посетитель прекратил заниматься своими делами и внимательно следили за нашей перепалкой. На некоторых лицах было написано удивление, что, мол, как это альт не прибил меня? Меня затрясло от злости и обиды.
— Принесите мне чертову вилку! — Рявкнула я и как по велению волшебной палочки, столовую вновь заполнил гомон.
* * *
Ночью началась гроза. Лежа на смятой постели, раскинув руки и ноги в форме звезды, я медленно моргая, разглядывала, как тени играют на побеленном потолке.
Сон не шел, а меня поглотило чувство обиды и злости вперемешку с беспокойством: я просидела в столовой почти до полуночи, ожидая Хеллпея. Но для чего? Продолжить ссору и высказать ему все, что додумала? Или узнать куда он ушел под ливень после нашей ссоры? И тут же сама себе усмехаюсь, как куда? К какой-то девице согреть постель. И почему не додумалась до этого раньше? Вот сейчас было просто дико обидно, что он наговорил мне гадостей, а сейчас без зазрения совести веселится. Мучиться и волноваться должен он, а не я. Может он вообще собрал свои вещи и свалил или скажет утром: «Лена, давай разойдемся по своим путям?». Но он вроде не из таких, но если что, точно скажу Одуванчику откусить ему что-то.
Ах и чего я парюсь? Я взлохматила себе волосы и сжала голову: лучше бы убрала, тот срач, который навела ночью…
Вместе с раскатом грома, показалось, что постучали в дверь. Я подскочила на кровати и прижала к себе колени. Воображение?
Но нет, вновь раздался настойчивый стук. Меня как будто хватили под ребрами и я замерла. Кто это может быть? Хозяин гостиницы? Но что ему нужно?
Тук-тук-тук.
Кто-то явно настойчиво пытался разбудить меня.
Я медленно спустила ноги на холодный пол и сразу озябла — нужно будет купить носки.
Чувствуя себя воришкой, я бочком пробралась к своей сумке и вытянула свой складной ножик для трав, прежде чем пойти дальше.
Что?
Поцарапаю, маньяк отвлечется, и я успею убежать.
Казалось прошла бесконечность, прежде чем я осмелилась подойти к двери и прислушаться.
Тишина…
Но тут вновь резко раздался стук. Я ойкнула от испуга и прикрыла рот рукой, но с обратной стороны меня услышали.
— Лена… открой это я… — Раздался низкий, немного охрипший голос Хеллпея.
Я зависла, так как он был последним, кого я ожидала «узнать». Стоит ли открывать после того, что произошло или новь послать его к черту и, с чувством отомщенности заснуть?
— Пожалуйста… — Прошептали с той стороны. Ой, к черту, кто на такое скажет нет?
Да и амулет Рииг холоден, так что я уверенно сняла защелку. Напротив меня стоял промокший до нитки жёлтоглазый альт. Его лицо, обрамленное влажными прядями, выглядело уставшим. Я впервые видела его с распущенными волосами…
— Лена. — Хеллпей медленно опустил свою голову мне на плечо, не переступая порога. Моя рубашка моментально пропиталась водой, вызывая мурашки. От него несло алкоголем… и женскими духами. — Лена…
Мы застыли и стояли так неизвестно сколько, шевелиться не хотелось, словно я могу нарушить этот какой-то странный момент между нами. Он был хрупким как песчаный замок и достаточно дуновения ветра… Мои ноги и руки занемели, а по телу так и бегали мурашки, толи от холода толи еще от чего…
— Лена. — Мужчина еще раз позвал меня.
— Что? — Тихонечко ответила я не своим голосом и слегка повернулась к нему, ощущая прикосновения его влажных волос к щеке.
Он медленно отнял свою голову от моего плеча и встал во весь свой рост, а я не отрывала взгляда от его поблескивающих в темноте глаз.
— Ты смотришь на меня… — Прошептал он обрывисто и улыбнулся, а у меня живот связался в узел. Что за черт? — Извини меня.
Я не понимая, потянулась к нему в ответ.
— Прости. Ты очень умная, это я дурак. — Признался Хеллпей, а я попыталась что-то сказать, но он закачал головой. — Тише, не говори.
Мы вновь замолчали и замерли, он лишь разглядывал меня, со странным выражением лица. А мне хотелось, чтобы он опять заговорил и сказал хоть что-то, потому что в этот момент ясно ощущала, как начала вырастать новая стена между нами, на смену прежней, дрогнувшей.
— Ты замерзла. А я опять ничего не замечаю вокруг. — Хрипло сказал Хеллпей, наклоняя голову. Он завозился и что-то достал из-за спины.
— Это тебе.
Альт осторожно вложил мне в руки какой-то сверток и задержал свои руки на моих. Он плавно, в своей излюбленной привычки наклонился, заглядывая мне в глаза. Увидит ли он, то что хочет в такой темноте?
Хеллпей отпустил мои руки, и ничего не сказав, ушел.
Я стояла с открытой дверью еще пару мгновений, и лишь сквозняк привел меня в чувства.
Зайдя в комнату, я подошла к ночной лампе и негнущимися замерзшими пальцами, подожгла её только с третьего раза. Тусклого света огонька было достаточно, что бы разглядеть, что вложил мне альт. Он подарил мне тот самый серебряный с цветочными узорчиками набор, с кожаным чехлом, расшитым красными нитками.
Почему я почувствовала себя, как будто меня бросили под поезд? Раздавлено, растерянно и странно. Сегодня я не засну, а чай закончился.
* * *
Эта ночь не выходит у меня из головы…
Смятение и недопонимание выжигают во мне вопросы, которые не готовы сорваться с уст. Возможно тогда, я была уверена, что Хеллпей испытает ко мне что-то больше, чем «она такая милая! будет моим питомцем!», но сейчас я растеряна и чувствую себя обманутой.
В первую очередь сама собой.
Я верхом, медленно следую за альтом. Прошло всего четыре дня, но между нами как будто образовалась пропасть. Хеллпей перестал брать меня с собой к больным, шутить, он был холоден, игнорировал мои вопросы или отвечал неохотно. А о том, что мы покидаем Дхарни, я узнала за пару часов: он сказал мне собираться и это последний раз, когда он обратился ко мне.
Даже сейчас в дороге, я рассматриваю только его спину.
Кажется, что и Одуванчик с Мясником чувствовали холод, веющий от альта: животные были до неприличия послушными и тихими.
— Мы скоро остановимся.
Мне потребовалось несколько секунд, чтобы понять, что прорезавший тишину голос принадлежал Хеллпею.
— Хорошо. — Я вздохнула, чтобы унять накатившее волнение. — А где?
— Нирди. — Ответил он сухо.
— Это большой город? — Мне хотелось, хоть как-то разговорить его — убрать неловкость в общении.
— Нет.
И тишина вновь вступила в свои владения. Ну, уж нет! Я пришпорила Одуванчика и поравнялась с альтом.
— Хеллпей, нам нужно поговорить! — Воскликнула я, собрав всю решительность.
— О чем? — Мужчина вздохнув, медленно повернулся ко мне. — Что ты хочешь, Лена?
Я растерялась и смолкла, поражаясь своей нерасторопностью — как я могла не заметить, насколько плохо выглядел Хеллпей? Бледный и измождённый, с чёрными кругами под глазами, что панда позавидует.
— Что с тобой? — Спросила я осторожно, стараясь прекратить таращиться на него.
— Ничего. — Отрезал альт и отвернулся.
— Ты болен! — Возразила я и попыталась, повернуть его ко мне. Хеллпей, затормозил свою лошадь и схватила меня за руку. Мы молча, смотрела друг на друга.
— Со мной всё хорошо. — Вкрадчиво прошептал альт. — И теперь, будь добра, отвали от меня.
Он пришпорил лошадь, оставляя меня позади.
Почему-то было обидно и хотелось плакать.
* * *
До Нирди мы не доехали — остановились в придорожном постоялом дворе, чтобы лошади отдохнули. А на самом деле передышка была нужна Хеллпею, ему стало хуже, но он упорно это отрицал. Все мои робкие попытки выяснить правду и добиться от него нормально ответа — были пресечены на корню.
Он молча завёл Одуванчика с Мясником в конюшню, так же молча снял нам комнаты.
— Моя четырнадцатая, а твоя напротив. — Угрюмо сказал альт, всучив мне ключ. Я не успела даже поблагодарить, как он направился вглубь постоялого двора.
Это конец, да?
Я растерянно смотрела в пол и мысли мои хаотично вихрились. Хотелось спрятаться под одеялом и представить, что всё в порядке.
— Деточка, не переживай — милые бранятся, только тешатся. — Я посмотрела на улыбающуюся хозяйку «гостиницы». Не высокая, пухлая женщина за пятьдесят, с красивыми, но уже поседевшими каштановыми волосами. — Мы с моим муженьком, упокой его душу Роани, тоже ссорились, когда поженились.
— Мы не в этих отношения. — Невнятно пробормотала я.
— Не в этих? — Удивлённо переспросила шатенка. — Ах, точно! Ну и бестолковая я! Молодежь сейчас не очень уважает брак…
— Мы попутчики. — Горло засаднило, как только я это произнесла. Что такое…
Женщина молча осмотрела меня и по-матерински улыбнулась.
— Попутчики, так попутчики. — Бодро сказала она, поправляя свой белоснежный фартук. — Ты, вещи свои закинь и возвращайся — угощу тебя вкуснейшим пирогом.
— Спасибо. — Слабо улыбаясь ответила я и пошла в свою комнату.
* * *
— Вкусно? — С нетерпением спрашивает Такми, хозяйка постоялого двора.
— Мне кажется, что у меня не хватит слов, чтобы описать насколько! — Я проглатываю последний кусочек самого вкусного медового пирога в моей жизни.
— Я рада! — Глаза женщины засияли, и она положила мне на тарелку ещё один кусок яства. Кажется, я застонала от восторга.
— Ешь, а то костлявая такая! — Такми облокачивается на стол напротив меня, подпирая щеки. Она увлечено наблюдает, как я проглатываю её выпечку. — Что ж твой женишок об этом не заботиться? Иль он любит с костьми любиться?
— Да не жених он мне. — Бубню я, жуя пирог. — А так Хеллпей любит грудастых, как я поняла.
Женщина вопросительно посмотрела на меня.
— Ну, он таких только водил… или флиртовал… — Пояснила я, запивая ягодным чаем. Вкуснотища!
Насколько же я падка до сладостей…
— И давно вы попутчики? — Интересуется Такми, делая акцент на последнем слове.
— Месяц. — Я на секунду оторвалась от трапезы и подсчитала, сколько мы с Хеллпеем путешествуем. — Может немного меньше.
— Ну-ну. — Только и ответила шатенка. — Что на ужин хочешь?
Что-то для Хеллпея бы… Моя интуиция подсказывает, что он простудился. В ту ночь был промокший до нитки из-за дождя…
— А Вы, не могли бы приготовить что-то горячее? — Спросила я. — Мой попутчик заболел, но никогда в этом не признается.
Такми усмехнулась.
— Эти мужчины. — С чувством протянула она. — Я сварю хороший мясной бульон — отнесёшь своему ПОПУТЧИКУ.
Когда она вновь акцентировала последнее слово, её губы растянулись в улыбке «я всё о вас знаю».
— Спасибо. — Я вернулась к своей «любви» и беспощадно погрузила в него вилку. Ведь действительно — между нами и ничего не может быть. Мы партнёры… вроде.
— Лена, а ты не хочешь поучаствовать в празднике? — Вдруг спрашивает Такми.
— Каком? — Хорошо бы отвлечься.
— А ты не знаешь?
— Я из Лесной Долины. — Я использовала свою действенную «отмазку».
— А-а-а, вот почему ты такая странная. — С понимаем, протянула женщина. — Праздник «Нежной Ночи» или «Ночь прощания с девичеством». У реки собираются только юные девушки — они поют песни, плетут косы из засушенных цветов, потом сжигают их и загадывают желания, пуская пепел по реке.
— Звучит красиво. — Я была заворожена одним описанием, а если увидеть такое в реальности? Хочу! — Когда всё начинается?
— Через час после заката.
— Я обязательно пойду! — Взбудоражено, пообещала я. Плохое настроение улетучилось под натиском медового пирога и предвкушением зрелищ. К черту этого буку Хеллпея!
— Только заплети косу — это обязательно. — Предупредила меня женщина, мягко улыбаясь. — А теперь беги, собирайся!
* * *
За четверть часа до времени Х, я вышла из своей комнаты, готовая насладиться праздником и заслуженным отдыхом. С горем пополам, у меня получилось заплести низкую косу, которую я перекинула на бок. Небольшие засушенные цветки помогли смягчить переход от отросшего чёрного цвета до кирпичного.
Зелёный, слава Рииг, смылся.
И вот вся такая решительная, готовая прийти пораньше, чтобы ничего не пропустить, я замерла напротив двери с номером четырнадцать. Должна ли я сказать, что ухожу? Смятение и беспокойство начали притеснять во мне уверенность. Черт. Почему я, вообще, об этом думаю? Просто уйду.
Но ноги не сдвинулись, а горло засаднило. Рииг, я слишком к нему привязалась, да?
Да.
Со странным чувством безысходности, я сделала пару шагов вперёд и постучала в дверь, комнаты номер четырнадцать.
Тишина.
— Хеллпей? — Негромко позвала я, но ответа не услышала. — Ты там?
Тишина. Я закрыла лицо ладонями — как же убого я себя веду! Не хватало только голоса за кадром: «Лена стучала в эту дверь, отдавая всю себя. Но её милый позабыл о ней…» и начинает играть грустная музыка.
Фе-е.
— Хеллпей, я ухожу на праздник Нежной Ночи. — Уже самой себе, сказала я, не надеясь услышать ответ.
Но тут за дверью послышался шорох, и дверь резко открылась. Так как я упиралась в неё руками, то в секунду начала заваливаться вперёд. Сильные руки схватили меня за плечи, не давая упасть.
— Куда ты собралась? — Вкрадчиво спросил меня Хеллпей. Его голос был хриплым. Я подняла голову и посмотрела на него — черт, он выглядел ещё более болезненно.
— Ты в порядке? — Встревожено спросила я, игнорируя его выпад.
— Ты ответишь на мой вопрос? — Альт проигнорировал мои попытки выяснить всё, и сильнее сжал мои плечи.
— На праздник Нежной Ночи. — Ответила я. Мне захотелось спрятаться от него.
Хеллпей, всё ещё не отпуская меня, хотел что-то сказать, но в секунду передумал. Альт стиснул челюсти и выпустил меня из своей стальной хватки. Он взъерошил свои волосы и тяжко вздохнул.
— Удачно повеселится. — Спокойно сказал Хеллпей и посмотрел мне прямо в глаза.
— Спасибо… — Невнятно пробормотала я, не отводя взгляда.
Через секунду, прежде чем зайти к себе, желтоглазый неразборчиво пробормотал:
— Извини.
И дверь закрылась.
А может, мне вообще послышалось? Я медленно побрела к выходу.
* * *
Такми успела мне подробно объяснить, как пройти к реке. Я неспешно шла по тропинке, думая думы. Поведение Хеллпея выбило меня из колеи и я сейчас, как выброшенная на берег рыба — без понятия, что делать…
Вначале я увидела, как вдалеке небо окрашивается в пурпурные и багровые тона, затем я услышала девичий смех и через пару шагов я вышла к месту праздника.
Как и ожидалось, у меня перехватило дыхание от красоты. Я очутилась в самой настоящей сказке: выставленные в ряд столы, со всевозможными яствами, странные и вычурные столбы, связанные лентами, к которым были приколочены с дюжину цветочных кос, и огороженные костры вокруг. Но самым прекрасным были девушки: разодетые в лёгкие платьица, искусно сплетёнными волосами, они напоминали нимф или мавок, которые покинули свои густые зелёные леса.
Застыв в нерешительности, хлопая ртом, я подумала, что в своих брюках и простой рубашке — лишняя на этом фестивале радости.
Извини. .
Я опять ничего не замечаю вокруг… Хриплый расстроенный голос, всплыл в памяти и меня осенило. Я развернулась и побежала в сторону постоялого двора.
* * *
И что мне говорить? Да все равно! Если потребуется — свяжу или выбью правду!
Я на носочках пробиралась к комнатам, так как на кухне никого не было, даже хозяйки Такми. С железной волей, готовая на все, чтобы прояснить и уладить конфликт с Хеллпеем. И кажется, я поняла из-за чего он дулся все это время.
Что?
Я в недоумении затормозила и уставилась на альта. Прямо по коридору, он стоял, оперившись лбом о мою дверь. Это не выглядело романтично или сентиментально, вся атмосфера вокруг превратилась в гнетущую, подавляющую… Сглотнув я осторожно приблизилась.
— Хеллпей?
Мужчина рывков отдалился от двери и посмотрел на меня.
— Что? — Он свёл брови, явно стараясь скрыть неловкость и смущение, что его застали в такой ситуации. — Почему ты вернулась?
Я неспешно осмотрела его и пожала плечами.
— Из-за тебя. — Без обиняков выдала я. А что, думал я тут шутки шутить буду?
За секунду на его лице сменился спектр эмоций… В конце он нахмурился.
— Тебе совсем плохо?
— Да. — На моё удивление, Хеллпей не отпирался в этот раз и как-то даже смягчился. Одно очко в пользу Миры.
— Иди к себе, а я сейчас принесу пару действенных настоек.
— Хорошо.
Он как послушный мальчик развернулся и пошёл к себе. Лена - укротительница Хеллпея. Усмехнувшись сама себе, я зашла в комнату, схватила лучшее, что у меня есть от простуды и вернулась к альту.
Его комната ничем не отличалась от моей: тумбочка, кровать, маленький светильник. Но в ней явно витала удушливая атмосфера болезни.
Альт сидел на кровати, опустив голову.
— Ты понял, что с тобой? — Шёпотом спросила я, боясь вновь разозлить его.
— Переохлаждение, а затем простуда. — Он не смотрел на меня.
— Что ты пил?
— Ничего. — Хеллпей пожал плечами.
Я крепко сжала губы, чтобы удержаться от нравоучений — сам же лекарь!
— Ложись, Хеллпей. — На выдохе сказала я. — Доктор Лена будет тебя лечить.
Мужчина медленно опустился на постель, а я принялась раскладывать свои склянки на тумбочке.
— Доктор?
— Лекарь. — Поправила я, опускаясь на колени, так как тумбочка была низкая и неудобно мешать ингредиенты. Сколько добавить настойки из Катиков? С ней выйдет, прям целебный эликсир пахнущий конфетками, но даже от одной капли — вкус будет как у сатанинского варева. Я как-то попробовала его в чистом виде…думала язык легче вырвать, чем терпеть эту горечь.
Послышался смешок с лева от меня.
— Точно гном. — Съязвил Хеллпей.
Я вязала стакан, налила туда пару ложек обычного отвара от простуды, настойку от кашля и бутылку настойки из Катиков. Поделом ему.
— Пей. — Я протянула альту мой «Доктор Мом», стараясь сохранять каменное выражение лица.
— Что это? — Хеллпей взял стакан и принюхался. Ну-ну, словно барбариска.
— Завтра будешь на ногах. — Ровно ответила я, наблюдая как, мужчина залпом выпивает лекарство. — Ой, оно немного горькое.
Хеллпей закашлялся, хватаясь за горло.
— Ты… ТЫ НЕ МОГЛА СРАЗУ СКАЗАТЬ? — Севшим голосом спросил альт.
— Извини, что с меня гнома взять. — Я пожала плечами. — Я сейчас принесу тебе поесть.
Похоже, что я ему мщу за эти четыре дня? Да и мне не стыдно.
* * *
— Я не хочу.
— Сколько тебе лет? Давай, не веди себя как ребёнок!
— Ты меня не слышала?
— Человек старался для тебя!
— Передашь ей спасибо.
— Ты — невозможен!
— И неотразим.
Я раздражённо застонала. Этот альт, наверное, хочет меня довести.
— Хеллпей, серьёзно, тебе нужно поесть. — Правду говорят, что болеющие мужчины ведут себя или как дети, или: «О, Рииг! 37'0? Жена, неси завещание!».
— У меня нет аппетита. — Отрезал мужчина, складываю руки на груди.
— Мне тебя, что с ложечки накормить? — В сердцах спросила я.
Хеллпей заинтригованно посмотрел на меня с тарелкой супа в руках…
Призадумался…
— Серьёзно? — Я покачала головой и устало присела с краю кровати. — Тебе как: бежит лошадка в ротик к малышу Хеллпеюили у-у-у-у сейчас птичка-супчик залетит?
— А есть, что-то мужественнее? — Альту явно пришлись по вкусу мои смиренные издёвки.
Я набрала большую ложку горячего бульона и как можно более низким голосом проговорила:
— Смотрите, суп, гроза злодеев и девственниц погибнет ужасной смертью во рту мужественного Хеллпея! — Желтоглазый захохотал в голос. — Осторожнее! Сейчас всё испачкаешь!
— Гроза злодеев и девственниц? — Спросил альт, сквозь смех.
— Знаешь, ты такой капризный, что я слов не нахожу. — Я цокнула и таки запихнула ему в рот эту ложку. — Мне должны памятник воздвигнуть за этот вечер.
— Как тебе праздник? — Переводя тему спросил Хеллпей…открывая рот. Рииг, почему это дурачество кажется мне таким очаровательным? Я совсем больна.
— Я мельком взглянула и вернулась.
— Не понравилось?
— Нет, просто решила вернуться.
— Жаль. — Хеллпей схватил меня за руку, которой я его дразнила — вращая ложкой вокруг рта. — Вы бы потом разделись, танцевали голышом и обнимались — это праздник прощания с девственностью.
— Правда? — Даже жаль, что я пропустила подобное…
— Ага-а-а. — Странно протянул мужчина.
И тут он, не отпуская моей руки, медленно…
— Хеллпей, я бы воспылала, но это ложка с супом. — Я постаралась подавить смешок, но вышло плохо.
— Тебе ничем не проймёшь, женщина. — Альт усмехнулся, отпуская меня. — В следующий раз я просто обмажусь медовым пирогом и буду тебя ждать.
Мужчина игриво подмигнул мне.
— Тогда я за себя не ручаюсь. — Я ответила лукавой улыбкой, откладывая пустую тарелку. Два ноль в пользу Миры.
— Что дальше? — Спросил Хеллпей зевая, а за ним.
— Сон? — Мои глаза уже давно начали слипаться, но я старалась держаться. А если бы я заснула на том празднике? Голышом и в поле — поставить галочку.
— Точно. — Лицо альта сделалось до жути хитрым, а я напряглась. Этот жулик явно что-то задумал. — Лекарь Лена же не оставит своего больного?
— Ты предлагаешь мне дежурить у твоей кровати? — Спросила я прищурившись. Он же не такой наглый?
— Нет, спать со мной! А вдруг температура или в горлышке заболит? — Совершенно невинно проговорил он.
Нет, его наглости хватит на всех.
Я хотела ответить что-то язвительное и дерзкое, но передумала. Может с ним, мне не будут сниться кошмары? Живу один раз!
— Хорошо. — Ответила я, а Хеллпей завис. — Только цветы с волос уберу.
Альт покачал головой, он выглядел до ужаса довольным.
— Я сплю у стенки! — Воскликнул он игриво и перекатился влево.
— Мы ещё посмотрим. — Бросила вызов я.
— Ну-ну. — Ответил желтоглазый, улыбаясь чертовски очаровательно.
Хм. Два-Один..
* * *
Жарко.
Рииг, как же жарко. Дышать всё труднее, а кожу окутала лава. Я пытаюсь пошевелиться, но не могу — меня зажало в тиски. Что за ненастье?
Меня сжимают все теснее и теснее, а пыл пламени становится более обжигающим. Мои попытки вырваться — безрезультатны. И что дальше?
Жар сдавливает так, что у меня хрустит где-то у правой лопатки.
— Хеллпей, мать твою! — Шиплю я. — Отпусти меня!
Я начинаю интенсивно вырываться из его объятий — это чудовище обвило меня, как плющ: руками прижал к груди и ноги ещё закинул.
— М-м-м? — Сонно бурчит альт, не открывая глаз. — Что такое?
— Мне жарко и нечем дышать. — Ворчу я.
Хеллпей приоткрыв глаза, осмотрел меня и тяжко вздохнул.
— Ты такая капризная.
Он выпустил меня и лёг на спину, а я смогла сделать пару вдохов и скинуть одеяло. Чувствовала себя как после бани.
— Мне холодно. — Недовольно протянуло «чудовище» и мои прохладные мгновения вновь прервались.
Хеллпей сгрёб меня в охапку и притянул к груди. Ну, хоть так.
Было немного неловко вот так лежать на нём, но и в тоже время до ужаса спокойно. Он был горячим, а стук его сердца был…чересчур хаотичным!
— Хеллпей, тебя знобит? — Обеспокоенно спросила я, протягивая руку к его лбу. Обжигающий.
— Немного. — Ответил он и прижал к себе теснее.
— Почему не сказал?
— Ты бы сразу убежала к своим припаркам. — Как ребенок пробубнил альт, а я в усталости опустила голову на его грудь.
— Тебе двенадцать? — Спросила я, вставая с кровати. — Закутайся, а я сейчас дам тебе что-то выпить.
Ответ мне был лишь недовольное ворчание.
Что же ему дать? Хм, дам ему что-то действенное, но легкое. Взяв нужный сбор трав, я пошла к двери.
— Ты куда? — Спросил Хеллпей, вставая.
— На кухню. — Я напустила самый суровый вид и пригрозила ему пальцем, — а ты не смей даже шевелиться.
Альт поднял руки вверх. Ну-ну.
* * *
На кухне меня атаковала Такми с расспросами: «Куда? Зачем? Почему?». А когда я неохотно пробурчала: «У Хеллпея поднялась температура», её лицо озарила самая ехидная улыбка. И пока заваривался чайник, я выслушивала разнообразные подколы:
— ПОПУТЧИКУ твоему, да?
— Вы же не В ТЕХ ОТНОШЕНИЯХ.
— ДРУЗЬЯ, да?
— НЕ ЖЕНИХ?
Смущенная и униженная, почти подпрыгивая, убегала я с этой кухни. А в комнате меня ждал насупленный Хеллпей.
— Ты долго. — Сказала он, смотря исподлобья.
Я ничего не ответила, а лишь пожав плечами, подошла к нему. Кто еще тут капризный.
Чувствую себя замужней женщиной и не в самом удачном браке.
— Осторожно — горячий. — Предупредила я, наливая «целебное варево».
— Что это? — Насторожено спросил Хеллпей, беря чашку.
— Чай из клюквы и моя любовь. — С насмешкой ответила я, на что альт подмигнул мне.
Минут пять мы сидели молча — каждый думал о своем. Но тут Хеллпей решил прервать молчание:
— Извини. — Он воздохнул. — Последние дни вёл себя как малолетка. Чувствую себя четырнадцатилетним пацаном с тобой.
— Почему?
— Лена, тебе же сняться кошмары. — Он утверждал, а не спрашивал и игнорировал мой вопрос.
Я кивнула головой.
— Давно?
— Больше месяца.
Он молчал с минуту, явно подбирая слова.
— Это из-за того, что случилось в Лесной Долине? — С предосторожностью спросил альт, и напряженно уставился на меня.
— Да. — Я не видела смысла отпираться или скрытничать, так как была в хорошем настроении. Правда, не понятно из-за чего.
— Расскажешь мне?
— Что?
— Хоть что-нибудь.
Я подумала несколько секунд, выбирая с чего начать.
— Могу рассказать о моих первых месяцах пребывания в Лесной Долине…
— Если можешь. — Хеллпей выглядел напряженным, явно сдерживая свою натуру, чтобы не наброситься на меня с расспросами.
— Я появилась у Красного Листа — это маленькая деревня. Там, меня приютили гномы — Халвен и Труда. — Я скривилась при воспоминании о них.
— Они тебя обижали?
— Да, нет. Вначале всё мне объяснили и показали, но потом обманом хотели оставить меня «рабыней» у себя: травы бы им готовила, получала бы гроши, и ещё б за племянника их пошла. Прекрасная жизнь, ничего не скажешь.
Меня передернуло от раздражения, но Хеллпей расценил это по-своему.
— Иди сюда. — Он отодвинул одеяло, приглашая к себе в постель.
— А ты не будешь ко мне приставать? — Напуская серьёзность, спросила я.
— Как бы ты ко мне не приставала!
— Постараюсь сдержаться.
Я юркнула в объятия Хеллпея, понимая, что я действительно замерзла.
— Что было дальше? — Альт притянул меня к себе поближе.
— Дальше, я со скандалом съехала, грозя пьяным матросом. — Зевая сказала я. Рядом с Хеллпеем на меня сразу накатывал сон.
Где-то у моей макушки раздался смешок.
— Потом меня чуть не подожгли, и мне пришлось бежать. — Короче говоря.
— Ничего приятного. — Хеллпей обнял меня сильнее.
— Ну, у меня там были друзья… — Медленно засыпая, промямлила я. — Укко и Ярима.
— Кто они?
Я развернулась и обняла альта — так мне удобнее.
— Укко — вигт, а Ярима…
Я замолчала проваливаясь в сон.
— А Ярима? — Переспросил Хеллпей, но я не ответила. Лень. — Ну ладно.
Дальше мне показалось, что меня поцеловали в лоб. Но это только показалось.
* * *
До Нирди мы добрались спустя три дня, как только Хеллпей поправился. Поездка могла задержаться, так как хитрый альт проникся «моими ухаживаниями» и под конец принялся симулировать. Пришлось спустить его на землю. Несколько часов обиженного молчания возымели своё действие — Хеллпею стало совестно и меня с задором пытались развлечь всю дорогу до города.
В него, мы въехали на рассвете и на этом наша удача обрывается.
В первый день мы с альтом до вечера искали свободный постоялый двор или трактир. Получилось снять лишь небольшую комнатку, на задворках города. Такая переполненность «гостиниц», как позже мне объяснил альт, была вызвана предстоящей Великой Ярмаркой. На это празднество съезжались со всех частей Речного Края, ради торговли, забав и острых ощущений. Хеллпей обещал, что такого я ещё никогда не видела и ярмарки Лесного Края и в подмётки не годятся этой. Меня заверили в безграничном веселье, удивлении и незабываемых впечатлений.
По-правде, наши отношения с желтоглазым, можно сказать, перешли на новый уровень. Но он был очень странным и непонятным для меня. Я начинаю понимать, что испытываю к Хеллпею что-то большее, но всё это тормозилось моей неуверенностью в нём. Он давно перестал флиртовать со всеми симпатичными девушками и мне это нравилось, но я была полна сомнений и «обид». Переживания о том, что я «очередная», заставляли меня притормаживать и не бросаться в омут с головой.
Говоря простыми словами — чисто по-женски накручивала себя.
Я всегда опасаюсь быть отвергнутой — меня переполняют только негативные мысли о моей неудаче. А если я всего ишь «подруга» и все эти знаки внимания от безысходности? А признайся ему, то только создам неловкость. Эх, сложно это все.
Но я остро ощущала потребность выглядеть привлекательной. Хотелось привести себя и волосы в порядок, а то хожу, как шишига.
С утра пораньше я принялась бегать по Нирди в поисках цирюльни. Город был большим и многолюдным, поэтому я старалась не отходить далеко от нашего постоялого двора. Но на мою удачу, подвернулось подходящее заведение. За полных два часа мне, наконец, смыли кошмарный ржавый цвет, и я вновь могла щеголять чернильным шёлком. К ужасу цирюльника я решила отрезать половину длины, и он со слезами на глазах уговорил меня, состричь только до лопаток.
Многие говорят, что стрижка помогает начать всё заново, убрать негатив или обновить жизнь. И сейчас, прогуливаясь по околицам Нирди, я понимаю, как правы были эти люди. Во мне словно зародилось что-то новое, как будто я набралась сил. Конечно, своё дело делали и заинтересованные взгляды прохожих и подмигивания мужчин. Я снова была красавицей — вумортом и мне это нравилось. Ещё посмотрим на кого заглядываться будут больше — на меня или Альта.
В постоялый двор я вплывала в приподнятом настроении, несмотря на то, что Хеллпей отправился по делам и мне предстояло ждать его до вечера.
— Эй, красавица! — Меня окликнули, как только я вошла. Два, не побоюсь этих слов — красивых мужчин-людей, смотрели на меня пристально. Они переглянулись и хором продолжили: — Такая красавица.
Я улыбнулась одними уголками, стараясь не выказывать, как польщена.
— А ты не вуморт часом? — Спросил светловолосый, прищурив свои раскосые голубые глаза. А я почти застонала от удовольствия, насколько мне начало нравится это прозвище. После жалости в глазах приятно видеть восхищение.
— Кто знает? — Я пожала плечами, позволяя себе немного флирта, но в момент осознавая, что могу заиграться и найти себе проблем. Лена, тебя история в лесу ничему не научила?
Поэтому я не стала дожидаться «Вашей маме зять не нужен?» и юркнула в нашу с альтом комнату.
* * *
— Ой, пошли туда!
— Хорошо.
— Нет-нет, давай лучше посмотрим на то выступления.
— Давай.
— О, смотри там украшения!
— Хочешь купить?
— Да! Нет, я хочу тот рюкзак! Или вон те сладости! Или… или… — Я запыхавшись и растерявшись от такого многообразия не могла больше вымолвить и слова.
— Лена, ярмарка будет ещё три дня — мы успеем посмотреть всё. — С ухмылкой сказал Хеллпей, обнимая меня за плечи. — Давай сегодня, поглядим на товары и дождёмся вечерних танцев?
— Голышом?
— Это тебе не праздник Нежной Ночи. — Альт засмеялся. — Но если хочешь, то только ради тебя я могу…
— О, Хеллпей, смотри там травы! — Я прервала очередной пошлый «намёк» мужчины и схватив его за руку, потащила в сторону прилавок.
— Ты такая бессердечная. — Притворно захныкал он.
Великая Ярмарка — это нечто! В прошлом мире я, наверное, ещё никогда не испытывала такого восторга: несметные товары, яства и развлечения. Всё было таким ярким, что в глазах рябило, и ты не мог зацепиться за что-то одно. Когда мы с альтом, только вошли на площадь, я уже чувствовала себя потерянной от восторга. Радующие глаз картины, приятная музыка и горячий и заботливый мужчина рядом — лучшее свидание, но, увы, это было не оно.
Хеллпей был мил и весел, но этим всё и ограничивалось — никаких намёков или даже полунамёков, комплименты оставались дружественными, но его взгляд так и оставался только на меня. Впрочем, мне могло и показаться. Девушки, особенно влюбленные, любят себя накручивать.
— Лена?
— М-м-м?
— А в твоём мире есть ярмарки? — Хеллпей впервые спросил о «том» моем прошлом, и к радости, в груди не возникло ноющей боли. Может из-за того, что я привыкла или благодаря, тому маленькому глотку «чая», сделанного за спиной альта.
— Есть. — Я кивнула. Распродажи же считаются?
Хеллпей помолчал с минуту и вновь задал вопрос:
— А почему ты больше всего скучаешь?
— Родители, друзья. — Ан нет — всё равно кольнуло.
— А помимо? Должно быть ещё что-то? — Альт постарался быстро перевести разговор с опасной темы. В последний раз при упоминании родителей — мы поссорились.
— Ну, я скучаю по многим вещам.
— Например?
— Вайфай, пицца, душ, наушники, крема и удобный унитаз. — Загибая пальцы, быстро перечислила я.
Хеллпей был совершенно ошарашен.
— Удобный что? — Хмурясь, переспросил он.
— Тебе лучше не знать, а то обзавидуешься. — Стараясь не смеяться, ответила я.
— Я чувствую себя глупо, когда не могу повторить ни одного слова сказанного тобой. — Он взъерошил свои волосы.
— Извини.
Хеллпей пождал губы и начал поглядывать на меня. Я успела изучить его манеру поведения, и когда он так делает, то хочет что-то спросить, но боится моей реакции.
— Давай. — Закатывая глаза, говорю я. — Спрашивай.
— У тебя в том мире был муж или любовник? — Запально спросил он и уставился на меня.
Я растерялась и не знала, что ответить, но недолго.
— В том нет. — Краска залила щеки.
— А в этом — да? — Альт не сдержался и ухмыльнулся. Не на себя же он думает? Ну ничего-ничего…
— Ага. — Я смущённо, попутали глазки. — В Лесной Долине…
— Кто? — Мертвенным голосом спросил Хеллпей, а во мне разлилось приятное чувство услады. Всё же чувствует он ко мне что-то.
— Ярима… — С придыхание ответила я. — Сын богатого купца, белокурый красавец с россыпью веснушек.
У альта заходили желваки, и он выпрямился, становясь похожим на струну.
— И почему он не смог защитить тебя? Или ты не получила взаимности? — Желтоглазый явно сдерживался, а я же, если бы могла, уже бы каталась на полу от восторга и смеха.
— Нет, он любил меня ещё жарче. — Двусмысленно ответила я, а альт поражённо посмотрел на меня. — Но я не хотела портить ему жизнь, потому что…
Я замолчала и отвернулась, чтобы он не заметил слёзы смеха, а подрагивающие плечи можно принять за горечь или попытки удержаться от рыданий. Надо было Укко описывать — ещё веселее.
— Лена? — Сдержанно позвал меня альт.
— М-м-м? — Промычала я, стараясь не задохнуться от потехи.
— Почему ты не хотела портить ему жизнь?
— Потому… — Я рвано вздохнула, будто собираясь с силами. — Потому что ему четырнадцать!
Я резко развернулась и хлопнула Хеллпея по груди, тот же стоял раскрыв рот.
— А ещё там был Илкей, который носил мне сладости! — Крикнула я вдогонку, прибавляя скорости.
Три. Два. Один.
Теперь мне пришлось убегать от рассерженного альта, а то если поймает — защекочет до смерти. Брррр.
* * *
Мы дурачились и веселились до заката. Сегодня Хеллпей потакал всем моим капризам и желаниям: он без возражений стоял рядом и ждал меня пререкающуюся с торговцем и набирающую редких трав, он не жаловался, когда я протащила его по всем маленьким закусочным. Альт нежно мне улыбался, несмотря на все мои прихоти и недовольства по поводу маленького выбора одежды, и предлагал пойти к другому прилавку. Признаюсь, что фокусничала я специально, наслаждаясь его реакцией.
Счастье окутывало меня…
Но сейчас я потерянно стою среди толпы и не знаю, что делать. Прошло четверть часа, как мы с Хеллпеем разминулись и затерялись в толпе. Зазывала оповестил, что вскоре начинаются вечерние танцы и представления, и люди хлынули, разделяя нас. Я слышала, как он растерянно звал меня, но совладать с толпой не было возможности.
Меня «выбросило» в самый центр бурлящего веселья: влюблённые парочки смеялись и веселились, пьяницы спорили и наслаждались дешёвыми напитками, старые перечницы были заняты своим излюбленным делом.
А я стояла одинокая, напоминая самой себе мамонтёнка, который потерял маму. Я расстроено побрела к стоящему рядом ларьку, чтобы заесть горе.
— Девица, что будете? — Громогласно осведомился, улыбающийся усатый продавец. — Такой красавице ничего и не жалко.
— Спасибо. — Я слабо улыбнулась. — Что у вас можно выпить?
— Чай с шиповника, взар, компоты, медовухи, самогон. — Мужчина подвил свои густые рыжие усы. — Но вам, милочка, я бы советовал — малиновый морс.
— Он сильно с ног сшибает? А то я после гномской медовухи не рискую… — Смущённо поведала я.
Продавец рассмеялся от всего сердца.
— Зелёная такая? Вязкая? — Уточнил он.
— Ага.
— После, хоть голову отрезай?
— Точно. — Я улыбнулась, покачивая головой. Воспоминания ещё те.
— От малинового морса у вас голова не заболит, а только румянец появится. — Мужчина ещё раз подвил свои усы. — Уж точно всё падут перед такой красой.
— Хорошо, давайте морс. — Я зарделась от комплимента, отвыкла я от них.
Усатый продавец протянул мне расписанный деревянный стакан и яблоко в карамели:
— Подарок от всего сердца. — Он хохотнул.
— Спасибо. — Я поклонилась и уже в более бодром расположении духа направилась наблюдать за весельем и ждать Хеллпея.
* * *
Я стояла у столика, наполовину допив второй стакан с малиновым морсом, который стал моим любимым напитком — кисло-сладкий вкус, который совершенно не приедается. Моё настроение ухудшалось с каждой минутой — Хеллпея всё не было, и у меня закрывались сомнения, что он вернулся в постоялый двор или прыгнул в койку какой-то румяной и аппетитной даме. Я усмехнулась:
— Румянее меня — не найдёшь. — Сказала я вслух и, поставив стакан на стол, начала разворачивать второе халявное яблоко в карамели. Понравилась я тому усатому мужчине…а мне сладости бесплатные.
— Какая встреча! — Раздалось задорно и больно знакомо, сбоку от меня.
— Это же красавица-вуморт!
Я медленно, с яблоком в зубах повернулась на голоса и узнала двоих из постоялого двора — те светловолосые красавчики «вашей маме зять не нужен». Вот, даже они меня нашли, не то, что этот Хеллпей. Узнаю, что он с какой-то девкой веселиться, пока я тут с горя напиваюсь и объедаюсь — ну точно подмешаю чего-то.
— Здравствуйте. — Я кивнула, откусила яблоко и отвернулась. Доедаю и ухожу. Сегодня альт спит на полу.
— Скучаем? — Голубоглазый встал напротив меня, закрывая мне вид.
— Нет. — Я пожала плечами и прожевала ещё один кусочек карамели.
— А чего пьём в одиночку? — Осведомился второй — пониже и с карими глазами.
— Оплакиваю покойного мужа. — Безэмоционально пошутила я.
Парни немного оторопели.
— Как же это произошло? — Сориентировавшись, сочувственно спросил голубоглазый.
Нет, мальчики, я вас раскусила — сейчас вы будете мне сострадать и я растрогавшаяся одинокая вдова, позволю утешать меня всю ночь. Но боюсь, что потом мой не совсем покойный и не совсем жёлтоглазый муж найдёт нас троих и переломит через колено.
— Утонул в котле с зельем. — Я наигранно и скорбно вздохнула. — Не стоило мне тогда варить Пьяного Матроса.
Утешители вновь растерялись, но уловив в моем взгляде издёвку, хищно прищурились.
— Может вас утешить? — Прямо спросил меня второй, пытаясь обнять за талию.
— Нет, спасибо. Давайте завтра? — Я улыбнулась, но внутри вся похолодела и напряглась. — Мне ещё нужно выстоять молебен в память об усопшем.
Я обеспокоенно осмотрела их, но тут рука с моей талии исчезла.
— Завтра, так завтра. — Быстро согласился голубоглазый и кивнув второму, они медленно удалились.
Что-то это очень сильно невозможно подозрительно…
Я напряглась ещё больше — уж больно быстро сдались эти парни. Но амулет холоден…
Во рту стало слишком вязко и сладко от карамели, и я, взяв со стола свой стакан с морсом, отпила добрых три глотка, пока поняла, что:
— Чёрт. — Прошипела я, когда алый камень обжёг руку. — Рииг, а раньше нельзя было?
Я медленно, стараясь не меняться и не выказывать паники, отложила стакан, словно он был пуст, и медленно пошла в сторону прилавка с тем усатым продавцом. Я хотела создать видимость, того, что я ничего не поняла и всего лишь хочу купить ещё выпивки.
Пройдя ближе к ларьку, я нагло протиснулась в толпу и постаралась затеряться…
Чёрт! Чёрт! Шишига! Выскорь!
Эти ублюдки опоили меня! Не знаю, когда они успели подсыпать мне местных наркотиков, но у них вышло всё просто замечательно. Во рту чувствовался привкус ипомеи, млечного сока и весёленькая комбинация из трав — ты будешь моей сексуальной рабыней, детка. На мой рост и вес, хватило бы одного глотка, а я сделала целых три! У меня есть минут десять, чтобы добраться до своей комнаты и запереться, даже от Хеллпея. Надеюсь, он найдёт, где заночевать…
— Эй, малышка — вуморт! — Послышалось сзади и я ускорилась. Про себя, я, конечно, смело ответила: Я почти с тебя ростом, муд*к! Но я не дура говорить это вслух и дразнить преследователей? Я же не героиня ЖЮФ.
— Я предвкушаю, как ты будешь стонать под нами! — Выкрикнул второй, а я, скривившись, перешла на бег. К моему счастью людей было полно и если что, смогу закричать и, может быть, меня спасут. Но дело отягощалось тем, что через уже пять минут, я сама буду просить утешить меня ночью, сделаю всё, что попросят и мне возможно, даже понравится. Утешало то, что если они меня не убьют после «веселья», то я выслежу их с Одуванчиком и позволю ему попробовать человечину.
Прохожих стало меньше, а сзади послышался громкий топот и мерзкий хохот. По телу разливался жар… Я в полной беде…
Но внезапно, всего лишь на секунду стало тихо, а затем послышались удары, отборная брань и стоны. Я застыла, ноги не шевелились, а дыхание спирало. По звукам, происходящее сзади напоминало бойню.
В такие моменты, герои в фильмах поворачиваются целую вечность, я же развернулась за секунду и из-за увиденного я пораженно открыла рот.
Один преследователь валялся на полу и стонал, а второго за горло держал Хеллпей. Блондин брыкался и что-то шипел, но его попытки слабо волновали желтоглазого — он дернул его как тряпичную куклу, странно что голова на месте осталась, и что-то прорычал.
Я не разобрала что, ведь в мой голове было только: «Вау! Вау! Вау! Вау!».
Хеллпей же ещё раз встряхнув преследователя, «бросил» его на пол и тот с молниеносной скоростью скрылся, прихватив своего «напарника».
— Лена! — Сквозь пелену восторга, я услышала взволнованный голос моего альта.
— Хеллпей! — Сдавленно крикнула я и двинулась к желтоглазому. Он выглядел потрёпанным, встревоженным и немного безумным. Из-за меня?
— С тобой все в порядке? — Нахмурившись надорвано спросила он, а я без слов влетела в его объятия. Альт даже не шелохнулся. — Что с то…
— Я люблю тебя! — В сердцах выпалила я, прижимаясь к нему теснее и обхватывая его спину руками. Он для меня сейчас мой личный бэтмен или супермен или… О да! Локи! Он у меня такой сексуальный, а когда сердится — обжечься можно. Я привыкла к жару и ожогам, так что могу потерпеть…
Твою мать… Наркотики накрыли меня с головой, и теперь я превращусь в бешенного и ненасытного суккуба.
— Что с тобой? — Напрягаясь от того, что я лапаю его спину, спросил альт. А мне что? Мне уже всё равно, ведь она у него такая накаченная ммм… Нужно было раньше его облапать! Сколько времени в пустую!
— Меня… — Я вздохнула, но не тяжко. — Меня опоили.
Я прошлась руками от верха до его поясницы и, встав на носочки, укусила его за плечо. Рииг, надеюсь он меня вырубит и я не испытаю этого позора… Такого сладостного позора.
— Ч-чем? — Севшим голосом спросил альт, немного расслабляя свои объятия. Ну! Мне это не нравится.
— Ипомеей.
Стон.
— Млечным соком.
Стон.
— И… — Я опустила руки на ягодицы мужчины. — Хеллпей, у тебя такая классная зад…
— Т-а-а-к! — Зарычал Хеллпей, закидывая меня на плечо. — Мы идём домой!
— Зачем? — С восторгом пискнула я, пытаясь схватить альта за мягкое место.
— Ледяная вода должна тебя остудить! Прекрати! — Он ущипнул меня за бедро, но меня это только больше раззадорило!
* * *
Я была на грани слез и истерики — ведь я доверяла ему! После всех бед и предательств, я впервые кому-то поверила! А он… Как он мог так поступить? Я выхаживала его, когда он болел, была с ним искренней, а он предал меня самым низким образом… Растоптал меня.
— Хеллпей! А ну открыл эту проклятую дверь! — Рявкнула я, барабаня по дереву.
— Мне жаль, Лена, но я не могу! — Осторожно ответили с той стороны.
— Почему это? — Я ударила ногой. — Ты, что не мужчина?
— Лена, я мужчина и поэтому не могу воспользоваться тобой. — Смиренно проговорил альт. — Ты меня не простишь!
— Что ты там бормочешь? — я прижалась к двери. — Разве долг мужчины — не помочь женщине в беде?
— Вот! — Радостно откликнулся желтоглазый. — Я хочу тебе помочь!
— А я хочу, что бы ты ***, *** и *** меня, а потом ***. — Прорычала я. — Это мне поможет!
— О, Роани! — Застонали с той стороны двери, а потом шёпотом добавили, — я даже покраснел…
— Что ты там?
— От куда ты знаешь ТАКОЕ, женщина? — Громче отозвался альт.
— Я много книжек читала и фильмов смотрела! — Я провела ногтями по дереву и чувственно простонала. — Хеллпей, ты мне так нужен…
С той стороны невнятно пробормотали.
— Ф-фильмы? Опять твои странные словечки…
Вот же упрямец! Мне так жарко и неудобно, и я так его хочу, а он…
— Я медленно раздену тебя и сама разденусь, я позволю исследовать свою белую кожу, а сама пройдусь поцелуями по твоей… Особенно долго я задержусь у твоих губ и…
— Лена… — Простонал из-за двери Хеллпей.
— Ну что у тебя встал? — Спросила я, барабаня в дверь. — Покажи! Я хочу посмотреть!
— Иди к чёрту, женщина! — Огрызнулся альт.
— Если бы я могла — меня бы уже тут не было, а ты бы валялся в экстазе!
— В чем?
— А вот и не скажу, пока не выпустишь.
— Извини, но нет. — Отрезали с той стороны.
Чтобы такое сделать, чтобы он открыл дверь…
— Хеллпей?
— Что?!
— Я только потрогаю тебя! Обещаю! Я просто хочу приласкать твой пресс… — Невинно проговорила я.
— Лена!
— Хеллпей, я клянусь, что не трону твою девственность!
— Женщина, ты нарываешься! Я сейчас…
— Что?! Что ты сейчас? — Во мне появилась бурная надежда. — Накажешь меня?! Давай! Можешь даже забрать мою недевственность!
С другой стороны грязно выругались.
— О-о-о! — С придыханием протянула я. — А может быть ты хочешь, чтобы наказали тебя?
— Нет.
— Хеллпей, не бойся своих желаний! Тебе нужно только открыть дверь!
— Нет.
— Ну и иди к чёрту! — В сердца выкрикнула я, опускаясь на пол. — Ублажу себя, думая о Яриме.
— Ему же четырнадцать? — Со смешком спросил Хеллпей.
— Это я тебя пожалела! Он на самом деле статный, сильный и высокий. А когда он дерзко улыбается, то… — Я застонала, представляя Хеллпея и закрыла лицо ладонями. — А как он держал меня в своих сильных руках…
— Лена, а ну прекрати мне это! — Прорычали с той стороны.
— О, нет! Я только начала!
— Лена!
— Иди к чёрту альт! Дай мне насладиться фантазиями!
Мы замолчали на пару минут. Каждый думал о своём и наслаждался небольшой передышкой.
— Хеллпей?
— Что?
— Ты все ещё не хочешь *** и чтобы я ***?
Из-за двери раздался глухой стук.
* * *
Моя фаза «Лена Одержимый Суккуб» длилась три часа, а могла и больше, если бы я не наелась все возможных седативных трав. Первый час я старалась вымолить Хеллпея о свободе, второй я в приступе гнева каталась по полу, в третий смирилась и томно перечисляла неприличности, которые хотела сделать с альтом. Кажется, ему было хуже, чем мне:
— А потом я бы *** и ***…
По другую сторону было слышно лишь усталые вздохи и ругательства.
— У тебя все ещё есть силы? — С тяжестью в голосе спросил альт.
— Я полна страсти и бодра, как никогда, и вот если бы ты был тут, то я ***.
— Роани, дай мне хоть каплю её энергии…
— А тем девушкам ты не отказывал! — Вдруг отозвалась я.
— Каким это?
— Официанткам! — Прорычала…Хм, а я ревную…
— Я ни с кем не спал после встречи с тобой! — Возмутился Хеллпей. — После встречи в Ведьмином Яру, точнее.
— Но от тебя несло женскими духами!
— Когда это?
— Когда ты весь такой влажный и покладистый прибежал извиняться. — Буркнула я.
Он помолчал пару минут, прежде чем ответил.
— Ты про ту ночь?
— Да!
— Мне очень жаль, что я тогда сорвался…
Я не ответила… Растерялась я!
— Я очень беспокоюсь о тебе, твои кошмары и этот чай… — Альт тяжело вздыхает. — Ты заявила, что я тебе никто и это было… слишком сильной правдой, которая ударила по пасти… Я надеюсь, что ты сможешь меня простить.
— Забыто, так что можешь открыть дверь! — Он проигнорировал мою новую попытку «освободиться».
— Я знаю, что это звучит нелепо, но… — Хеллпей прочистил горло. — Когда я пьяный и расстроенный искал тебе тот набор в качестве извинения, то ко мне прилипла одна.
— И почему ты не стал?
— Как я могу, если все мои мысли о тебе! — Раздосадовано протянул он.
— Почему?
— Я люблю тебя.
— А… — Я резко замолчала, так как по щелчку пальца моё наваждение сошло на нет. Я снова нормальная! Нормальная я! Радость-то какая!
Но она была недолгой — через секунду меня затопил стыд и мать твою, как мне теперь смотреть ему в глаза? Если выпрыгнуть со второго этажа — сильно покалечусь? Успею ли я доползти до Одуванчика и ускакать на нем в закат?
Ох, Рииг, лучше бы альт меня вырубил, а не… О МОЯ РИИГ! ОН ПРИЗНАЛСЯ МНЕ В ЛЮБВИ! И да, все как в фильмах — ручки задрожали, коленки тоже, сердечко застучало и тд.
— Лена? — Встревоженно позвал меня желтоглазый.
— Да? — Робко отозвалась я, не вставая с пола.
— Что это ты притихла?
— Ничего, просто так вышло… — Пробормотала я. Он любит меня…
В секунду послышалось, как скрепит замок и дверь отворилась. Я не смела поднять голову и посмотреть на Хеллпея. Стесняюсь вот.
— Закончилось?
— Угу…
— Встань! — Скомандовал Хеллпей и я подорвалась. — Молодец, а теперь посмотри на меня.
Ну, я и посмотрела — альт выглядел уставшим и помятым, с красными глазами. Он почти всю ночь провозился со мной…
— Извини. — Прошептала я.
— Всё в порядке. — Он пожал плечами и чего-то ждал от меня. Я знаю чего, но для этого мне нужно выпить винишка.
— Ты промучился со мной, и я доставила столько проблем…
— Лена… — Альт прервал поток моей бессознательной речи.
— Что?
— Я не хочу тебя обременять своим признанием. — Спокойно ответил он. — И если это не взаимно, то мои чувства не поменяются и я не оставлю тебя до тех пор, пока ты не будешь в безопасности.
— Я… Спасибо… Ну это ранее… — Язык заплетался от переполняющих меня чувств и небольшого «пост-эффекта» ипомеи. — Взаимно, но я… люблю…тебя…вот тоже.
Последние слова я прошелестела. Ну ЧТО? Мне маме трудно было сказать «я люблю тебя», я вся краской заливалась, а тут мужчине от которого без ума.
Он же осмотрел меня и протянул:
— Такая скромность, да после таких речей! — Лукаво протянул Хеллпей, подходя почти в притык.
— Какая есть. — Просто ответила я и пожала плечами.
— Женщина, ты идеальна! — Он обхватил ладонями моё лицо и прильнул ко мне с поцелуем. Я не задумываясь ответила.
— И да! — Хеллпей оторвался от меня и ухмыльнулся. — Теперь, извиняться будешь только так. Поняла?
— Конечно, но…
— Но?
— Я бы не отказалась от ещё парочки уроков…
— Только, когда я отосплюсь, а то жаркая ночка была. — Хеллпей подмигнул мне, обнимая.
* * *
Мне было хорошо. Очень. Наверное, я счастлива.
Всему виной — Хеллпей. Я влюблена и взаимно. Наконец начались мои самые светлые дни. Что может быть лучше?
Ладно. Душ, интернет, цивилизация, вернуться домой, но в нынешней моей ситуации?
После той ночи всё перевернулось с ног на голову, а в особенности отношение альта. Я не знаю, как это описать… Со стороны может и не заметно, но Хеллпей стал дико милым и нежным. Он, конечно, и раньше вёл себя как джентльмен — пропускал меня везде, помогал, легкие комплименты, ненавязчивая забота, но сейчас всё как-то более… чувственно и сердечно.
Бывает, что ты встречаешь человека и у вас появляется симпатия. Вы флиртуете, оказываете друг ругу знаки внимания, возможно, заходите немного «дальше», но отношения так и остаются в подвешенном состоянии. Вот «вместе» мы или «нет»? Всё что было — это «то самое» или нет? Стоит спросить?
Но с у нас с Хеллпеем такого не было. У меня не возникло не единого сомнения, а он, впрочем и не позволил бы. Хотя, да простят меня все героини любовных романов, мы не бросились с альтом в пучину страсти, всю ночь не дарили друг другу жаркие поцелуи, а истощённые и измученные завалились спать.
Произошло ли это на следующий день? Не упустил ли мужчина «своего»? Нет. Хеллпей не напирал на меня, что мне безмерно импонировало… Пока.
Но он постоянно старался прикоснуться ко мне, задержать взгляд, мягко улыбнуться, выказать свою привязанность.
— Лена? — Альт позвал меня и слабо потянул за прядь волос. — Ты где?
Я вынырнула из раздумий и улыбнулась ему. Мы прогуливались по рыночку небольшого, но живописного города Бордки. Он находился у реки, но в отличие от Дхарни, тут не пахло рыбой и тиной, наоборот летали ароматы выпечки.
— Ну, Лена! — Хеллпей сильнее, но не больно, дернул меня за волосы. — Я здесь.
— Извини, задумалась.
— О чем?
— О тебе. — Я поиграла бровями.
— Думаешь о *** и ***, а потом ***? — Протянул мужчина.
— О, Рииг! Прекрати! — Хоть та ночь и соединила нас, но я до сих пор краснею до кончиков ушей при воспоминании о том, что я говорила.
— Ты такая милая, когда смущаешься. — Желтоглазый широко улыбнулся и обнял меня за плечи. — Как хорошо, что у меня есть неиссякаемая жила вгонять тебя в краску!
— Прекрасно! — Я притворно надулась. — Уйду от тебя к Яриме.
Его хватка усилилась на плече, и он прошептал на ухо:
— Тогда мне придётся запереть тебя в подвале, и любить пока не забудешь всё на свете.
— А вот сейчас страшно было. — Я посмотрела альту в глазах, но в них был только игривый блеск и нежность. — И заманчиво.
Хеллпей засмеялся и прекратил меня обнимать, но взамен взял за руку.
— Когда у тебя День Рождение? — Задал он неожиданный вопрос, а я растерялась.
Действительно когда? Двадцать пятое ноября в том мире… Но в Валараме только начало, средина и конец сезона. Они говорят: за две ночи до конца лета или в первую неделю зимы…
— Я не знаю… — Растерянность стояла в голосе. — В конце осени… Точно не скажу.
— Ну, у нас ещё есть время. — Хеллпей сжал мою ладонь. — Не огорчайся, устроим тебе праздник.
— С медовухой и блудницами?
— А ты у меня не промах! А ещё… — Закончить ему не дал окрик.
— Елена! — Я обернулась, так как, думаю, что в этом мире я одна с таким именем. — Много Уважаемая Елена!
Я растерянно уставилась на медноволосого мужчину.
— Это действительно Вы! — На его лице расплылась счастливая улыбка! — Я так рад вас видеть!
— Это кто? — Забурчал Хеллпей. — Откуда ты его знаешь?
— Подожди… — Лицо рыжеволосого была таким знакомым и я уверена, что видела его не впервые…
— Кто это? — Повторил альт, отвлекая меня.
— Ярима. — Огрызнулась я.
— ЧТО?!
Рыжий мужчина подошёл ближе и я, наконец, признала его. Он был красив, уже не бледен и со счастливым выражением лица и в этот раз, он не протягивал мне листок с мольбой, а широко улыбался.
— Здравствуйте! — Воскликнула я, вырывая руку из сжавшейся стальной схватки Хеллпея. — А я Вас не узнала!
— А я Вас сразу! — Голубоглазый светился от счастья. — Свою спасительницу!
— Ну что вы, какая я…
— Спасительница? Дорогая, сколько я о тебе не знаю. — Вклинился в разговор альт, изображая любезность.
— Ох, извините, я не представился! Меня зовут Рэмхи, а вы? — Немного напряженно представился рыжеволосый. Я его понимаю — Хеллпей возвышался над нами, как гора.
— Это Хеллпей, мой…
— Муж. — Я в шоке уставилась на альта, но тот, не убирая искусственной улыбки, обнял меня за талию.
— Ох, поздравляю вас! — Рэмхи расслабился. — И как вы успели раньше меня?
— А Лена… — Я не дала ответить Хеллпею, сильно пихнув его локтем. Ну, точно бы гадость, какую сказал.
— Так вышло. — Я пожала плечами. — Так, а вы еще не женились?
— Нет, но церемония уже завтра. — При этом голубые глаза засияли ещё ярче. — Я буду очень рад, если вы придете!
— О нет, что вы! — Я хотела вежливо отказаться, но Хеллпей успел раньше.
— Конечно, мы будем! — Альт просиял и за пару минут узнал место и время проведения свадьбы. И Рэмхи распрощавшись, убежал по своим делам.
Всё произошло так быстро, что я слова не смогла вставить. Ох, уж этот альт.
— Кто это? — Прищурившись и с нажимом спросил желтоглазый.
— Лечила его. — Я закатила глаза. — Просил меня приготовить лекарство. Это ещё в Красном Листе было.
Я сразу вспомнила сколько хлопот мне это принесло, а как я краснея спрашивала рецепт у Укко! Ах, интересно, как он там? Вигт не пропадёт, но я периодически так тоскую за ним…
— Лена? — Хеллпей позвал меня. — Я тебя расстроил?
— Нет. — Я замотала головой и обняла альта. — Просто есть, что вспомнить.
— М-м-м… — Желтоглазый положил подбородок мне на макушку. — Так, а от чего лечила?
— То, что у него в штанах…
— Ч-что? — Натянуто и неверящей интонацией спросил альт.
— Воу-воу! — Я вырвалась из объятий и сделала руками жест «сдаюсь» — Я просто отвар нужный сделала!
Хеллпей просканировал меня:
— Ну, я так и подумал. — Простодушно ответил мужчина, но я то знаю о чем он «подумал».
— Зачем нам эта свадьба? — Спросила я у Хеллпея рассерженно.
— Там будет весело: песни, танцы и много еды. — Альт погладил меня по щеке. — Последнее особенно важно для тебя.
— Ну, знаешь… — Меня поцеловали, не дав возмутиться. — Ладно, твоя взяла.
— Тебя так легко уговорить! — Желтоглазый засмеялся.
— Смотри, пересытишь своими поцелуями, и что дальше делать будешь? — Лукаво протянула я.
— *** и ***, а потом ***?
— О, иди к чёрту!
* * *
Бракосочетание проходило немного дальше Бордки, у самой речки, в большом поместье жениха. Оно было огорожено забором, и въезжали мы через красивые расписанные золотой краской ворота. Хеллпей настоял, на том, чтобы приехать немного раньше и подготовится.
Во дворе стояло всеобщее беспокойство, паника и с мех молодых гостей. Рабочие выносили столы, чуть подальше несколько женщин украшало всё цветами и лентами, а дети бегали и веселились. Они так забавно улепётывали в обратную сторону, завидев Одуванчика:
— Мама, там зубастая коняка! — Кричали мальчишки.
Я толкнула Хеллпея локтем.
— Слышал? Это они про тебя! — И так как я сидела спереди, а альт сзади, мне пришлось хорошенько вывернуться, чтобы увидеть его лицо.
Альт заставил меня и Одуванчика, ехать «втроём». Мол, что возиться с двумя лошадьми? И вот Мясник был заботливо оставлен на попечение местного конюха. Кстати, когда желтоглазый садился на маару, тот норовил откусить ему чего, пришлось задобрить его кроликами. Не думаю, что эти двое когда-то поладят.
— Ты у меня такая очаровательная. — Хеллпей резко нагнулся и цапнул меня за щёку. Не больно, но весьма раззадоривающее… — Но я подумал, что это про тебя!
— Ах, кто ж будет терпеть твой сварливый характер, альт? — Наигранно заворчала я.
— Ты. — Безапелляционно заявил он. — А если что, то ты помнишь про подвал?
— Конечно. — Я облокотилась на него. — А ты про Пьяного Матроса?
— Несомненно.
Ну вот! Мы же идеальная пара!
Как только мы подъехали ближе к дому, нас выбежал встречать жених.
— Я так рад, что вы приехали. — Он, как и все другие дернулись при виде Одуванчика. — Какой чудесный Маара.
— Спасибо. — Ответил за меня Хеллпей и спустился с коня.
— Для вас уже подготовили комнату. — Рэмхи галантно забрал у меня сумку, а Хеллпею показал куда отвезти Одуванчика. Так что мы немного разминулись.
— Я хочу вас познакомить со своей невестой.
— Конечно. — Мне было не так радостно, как рыжеволосому, так как я еще помнила, от чего лечила его… невеста в курсе? Я то молчок.
— Дорогая! — Позвал он, когда мы вошли в дом. — Иди, я хочу тебя кое с кем познакомить.
Спустя мгновение нам на встречу выплыла настоящая красавица. У меня перехватило дыхание: чёрные волосы ниспадали как шёлк, большие зелёные глаза, белая кожа, красные пухлые губы, статная, как лыбидь… И это меня вумортом называли?
— Митра, познакомься — это Елена, та о ком я рассказывал. — Я неловко кивнула, всё еще впечатленная её внешностью.
— Приятно! — Пропела девушка. А голос, то какой…
Меня кольнула неуверенность и захотелось закинуть Хеллпея на маару и ускакать от сюда…
— Спасибо, что спасли моего мужа. — Митра улыбнулась, а в её зеленых глазах засветилось тепло. Она стала ещё прекрасней… Куда дальше-то?! — Он говорил, что у него такая сильная простуда была, что он чуть не умер от жара!
Простуда? Я мысленно закатила глаза. Нельзя было что-то посущественнее придумать? Чахотка? Сибирская язва? Ветрянка там хотя бы.
— Да-да. — Я скорбно кивнула. Что? Лжец из меня всё же хороший, да и за молчание мне давно заплачено. — Он всё время о вас говорил!
Девушка восторженно зажала рот ладошкой, а Рэмхи благодарно улыбнулся, но я послала ему взгляд: «за это ты мой раб навеки» и он немного стушевался. То-то же!
За нами скрипнула дверь.
— О, а это муж Лены! А это моя невеста! — Желудок связался в узел, так как я не хотел его знакомства с Митрой. Неуверенность и странная ревность укололи меня. Наверное, я вся сжалась и ссутулилась.
— Хеллпей. — В голосе альта была одна вежливость и…все. Он даже по-мужски протянул растерявшейся Митре руку. — Поздравляю со свадьбой.
— Спасибо. — Искренне поблагодарила невеста и, усмехнувшись, подмигнул мне. — Завтра мы с тобой разболтаемся.
— Завтра? — Я удивленно посмотрела на моих собеседников. — А свадьба не один день?
Образовалась неловкая тишина.
— Она из Лесной Долины. — Ответил Хеллпей, и все просияли. Да-да, она от «туда», так что не обращайте внимания на её восьмой глаз и третью ногу.
— Точно, как я мог забыть! — Воскликнул рыжеволосый. — Вы же не знаете наших традиций.
— Дорогой, как неудобно!
— Точно, извините меня Лена.
— Да ничего страшного.
— Надеюсь, ваш муж вам всё объяснит? — Я оглянулась на «мужа». Этот объяснит, расскажет и покажет.
— Конечно. — Меня приобняли за плечи. — Жена?
— Муж?
Со стороны может показаться, что мы «милашничаем», но на самом деле кидаем друг другу вызов — ну что? Сколько ты ещё продержишься, а?
— Ох, вы такая милая пара! — Пропела Митра. О чем я и говорила. — Дорогой, ну же, покажи пташкам комнату.
— Точно! Я совсем не о том думаю. — Парочка обнялась. Вот кто тут «вьёт любовь». — Ты у меня такая заботливая.
— А ты просто чудо, милый.
Хеллпей посмотрел на меня, потом на них, мол: смотри как нужно! Я тоже так хочу! Без слов его понимаю.
Я закатила глаза на это.
— Ни за что. — Пошептала я, а Хеллпей ущипнул меня.
— Мы еще посмотрим.
— Пьяный Матрос. — Зашипела я.
— Подвал. — Ответил альт.
— Ты посмотри на этих голубков. — Захихикала Митри. — Сколько вы уже вместе?
— Три дня. — Вырвалось у меня.
— Что? — Переспросила девушка.
А меня вновь ущипнули, но уже за попу.
— Она шутит. — И все облегчённо хихикнули. — Пару месяцев всего.
— Так вы молодожёны! Почти как мы! — Задорно сказал Рэмхи и хлопнул Хеллпея по плечу.
— Ой, сегодняшнее поверье будет вашим!
— Поверье? — Переспросила я, шикая на Хеллпея, так как тот продолжал меня щипать.
— Ночь любви в день чуждой свадьбы — дарит близнецов.
Хеллпей застыл, а я покраснела и вжала голову в плечи. Мы с ним переглянулись и у каждого застыл ужас в глазах.
— Нам рано. — Промычал альт.
— Мы хотим пожить для себя. — Проблеяла я. Рииг, мы даже теряемся с ним одинаково.
Рэмхи и Митри в голос засмеялись, а мы настороженно посмотрели на них.
— Ты должен мне золотой! — Сквозь смех Митра пихнула жениха в бок.
— Это было смешнее чем, я думал. — Рэмхи чмокнул жену в щеку.
— Что такое? — Неуверенно спросила я.
— Нет, такого поверья. — Игриво ответила брюнетка. — Просто, я всегда хотела так пошутить, а вы так под руку подвернулись.
— Не одни вы с юмором! — Добавил Рэмхи.
* * *
— Куда мы идём? — Мы неторопливо, держась за руки, пересекали с альтом двор и шли в сторону торжества. Мне уже виднелась веселящаяся толпа, столы и красивая цветочная арка. Я обратила на неё внимание ещё днём, уж больно красивая была — нежно-голубая деревянная основа и белоснежные ленты с цветами, как украшения. Нежно и чудесно.
— На свадьбу… — Как ребёнку, который задаёт много глупых вопросов, пояснил Хеллпей.
— Я понимаю, но в моём мире всё может быть не так, глупенький. — Я тяжко вздохнула. — Почему вечером? А что будет? Церемония? Бракосочетание? Право первой ночи?
— О-о-о. — Альт заинтересованно посмотрел на меня. — Последнее у вас тоже есть?
— Нет… Раньше было, а это… — Я немного замялась от удивления. — Так сейчас…
— Расслабься. — Желтоглазый усмехнулся. — Это происходит уж совсем в глубинках, а так давно нравы свободнее.
— Понятно.
— И кто захочет делить свою невесту? — Серьёзно сказал Хеллпей и заправил мне выбившуюся прядь волос за ухо. — Я бы не захотел.
Меня пробрало до мурашек, потому что последнюю фразу он сказал, смотря мне в глаза. Я смутилась…
— Собственник. — Ответила я, опуская взгляд. — А если бы невеста захотела?
— У меня на это один ответ.
— Какой?
— Подвал. — Хеллпей подмигнул мне.
Я засмеялась и положила ему голову на плечо. Он так хорош…
Мы пришли как раз к тому моменту, когда все уже начали рассаживаться. Улыбчивая девчушка лет пятнадцати, с блестящими карими глазами и бровками домиком, проводила нас к нашим местам. Гостей разместили за длинными столами расположенных в два ряда, а посередине была усыпанная лепестками дорожка, которая вела прямо к той самой арке. Под ней находился небольшой столик.
— Это для жениха и невесты? — Спросила я у Хеллпея, когда мы сели.
— Да, это первая часть. — Подперев кулаком щёку, посмотрел на меня. — Это символ единения невесты и жениха, вторая часть, сама женитьба будет позже.
— Вот как…
Нам пришлось немного подождать самых главных людей сегодняшнего дня. Но за это время «официанты» успели заполнить столы всевозможными яствами: мясом, рыбой, птицей, соусами, супами, салатами и напитками. Рииг, спасибо тебе.
— И тебе, Хеллпей.
— Что?
— Спасибо тебе, что затащил меня на эту свадьбу. — Пробормотала я, рассматривая еду. С чего бы начать?
Хеллпей рассмеялся обнимая меня за плечи.
— Задача мужчины — накормить свою женщину. — Сказал он. — А если у меня такая прожорливая?
— Даже не буду отрицать. — Я спрятала лицо у его шеи. Наверное, я красная, как рак, но это его «свою женщину»… До мурашек…
— Лена? — Шёпотом позвал меня Хеллпей.
— М-м-м?
— Невеста и жених идут.
Я оторвалась от мужчины и посмотрела назад. В самом начале, рука об руку, молодожёны босиком вступали на усыпанную цветами дорожку. Они были счастливы и прекрасны. Их синие одежды были не вычурными и скромными. У меня перехватило дыхание.
— Синий — цвет счастья. — Шёпотом пояснил мне Хеллпей. — Босые ноги и лепестки — это, символ того, что они вступают на дорогу любви.
Жених и невеста медленно прошли вдоль гостей, стараясь улыбнуться каждому. Мне показалось, что нам с альтом досталось особенное тепло. В конце, они, с неохотой отпустив руки, обойдя каждый со своей стороны, сели за стол. Было тихо, никто не поздравлял, и не обсуждал.
— Прошу вас насладиться нашим счастьем! — С придыханием, немного взволновано, объявил Рэмхи.
Вот тут то и начался шум и гам — со всех стороны посыпались поздравления, комплименты и добрые поддразнивания молодым. Ну и конечно, все принялись набивать желудки.
Во время пиршества я заметила, что ел один жених, а невеста сидела молча и лишь улыбались. Эти странные традиции… Я бы так точно не сидела.
Через час я заметила некоторые изменения в гостях и молодых.
— А что сейчас? — Спросила я у Хеллпея, не отрывая взгляда от Митры: она вся засмущалась, щёки зарделись.
— Право первой ночи. — Ответил Хеллпей, а лицо у него было таким серьёзным, что я не знала — верить или нет.
— Серьёзно?! — Я растерянно переводила взгляд то на молодых, то на Хеллпея.
Он жестом повал меня поближе и наклонился к моему уху.
— Я… — Он сглотнул. — Шучу.
И альт укусил меня за щёку. Я «сердито» посмотрела на него.
— Ладно-ладно! — Он закатил глаза на мой манер. — Сейчас жених будет кормить невесту и это символизирует то самое единение влюблённых.
— Кормить?
— Ага.
Я посмотрела на молодых с сомнением и недоверчиво на Хеллпея.
— С ложечки? — С сарказмом спросила я.
Но тут Рэмхи положил кусочек пряника себе на ладонь и поднёс к своей невесте, а та наклонилась, робко взяла его губами и отвела взгляд. Гости возликовали и захлопали, девушки восторженно зашептались, бабушки принялись утирать слёзки. А я — удивилась, изумилась, оторопела…ОФИГЕЛА!
— Лена?
Я молча посмотрела на него. Просто слов не могла нужных подобрать. Потом Рэмхи ещё чем-то «угостил» свою любимую и меня прорвало:
— Хеллпей! Хеллпей! — Переполненная эмоциями я захлопала мужчину по коленке. — Ты это видел?
— Ну да. — Ответил он, вопросительно приподняв бровь.
— Это…у меня слов нет…
Я попыталась передать всю гамму моих чувств через взгляд, но альт понял всё по-своему. Он улыбнулся, взял мою руку и переплёл наши пальцы.
— Понравилось? — Чувственно спросил он. — Хочешь так же? Тебя привлекло «единение»?
Его томная, заискивающая интонация «забила последний гвоздь» в мой самоконтроль.
— Ты что?! — Я засмеялась так, что глаза заслезились. Благо шум стоял такой — никто внимания не обратил.
— Что?! — Возмутился Хеллпей, а я всё смеялась. — Лена!
— Извини! — Удушливо ответила я, так и не насмеявшись. — Но это!
Я махнула головой в сторону молодых:
— Похоже на то, как я кормлю Одуванчика! Значит мы с ним каждый раз «единимся»? «Единяемся»? Ну, ты понял!
Услышав мой ответ Хеллпей поджал губы, молча похлопал глазами, притянул в объятия и положив голову мне на плече, спрятал лицо в моих волосах. Спустя несколько секунд он отрывисто рассмеялся.
— Ничего-ничего. — Я похлопала его по спине. — И тебя вылечим.
После моих слов Хеллпей оторвался от моего плеча:
— Ты невозможна. — Пробормотал он и поцеловал меня.
* * *
— Это чувственно!
— Это странно!
— Ты ничего не понимаешь, женщина!
— Конечно, глупый мужлан!
— ЧТО?!
Мы были почти у самого берега реки. Невеста и жених скрылись из виду, гости разбились на группки и о чем-то болтали. Были слышны похвалы свадьбы, красоты молодой и богатству молодого. Украшения сменили синий цвет на красный, а солнце сменилось светом луны. Оставалось совсем немного времени до полуночи.
А мы с Хеллпеем продолжали спорить о «обряде единения» — он восторгался, а я считала это полным абзацем.
— Давай так же сделаем, и ты всё поймёшь! — Переполненный эмоциями предложил он. — Давай! Пошли!
Он сильнее схватил меня за руку и потянул меня к столам с закусками. Я же упёрлась.
— Нет! — Воскликнула я.
— Почему?!
— Я тебе лошадь?
— Нет!
— Ну, вот и нечего кормить меня с рук!
Я вырвала из его хватки и демонстративно последовала за остальными гостями. Никогда не понимала восторга девушек по поводу «кормить с рук». Мика, так вообще пищала каждый раз, когда это было в фильмах или книгах. Я ещё понимаю мороженко лизнуть, кусочек от пирожка откусить, но с ладони и кусок ПРЯНИКА — никогда. Может я, конечно, странная… Мика, по крайней мере, так говорила.
Вскоре вокруг все начали замолкать, а Хеллпей поравнялся со мной.
Зажглись свечи вдоль берега и на него вступили молодожёны в красных одеждах. Держась за руки, они вошли по пояс воду, так что лунный свет падал прямиком на них. У меня перехвати дух.
— А почему в воде? — Спросила я, не отводя взора от церемонии.
— Это традиция, дань Богине. — Ответил Хеллпей обнимая меня со спины.
— Роани?
— Да, она повиливает водой, что дарит жизнь. — Альт поцеловал меня в макушку. — Она богиня любви, которая посылает нам нашу половину. И вот пары обмениваются обещаниями именно в воде — мы верим, что после этого союз нерушим.
— Ты же в неё веришь, да?
— Да.
— Как романтично… — Протянула я с улыбкой.
— Ну не всем же поклоняться Богине денег, богатства и зажиточности. — Я услышала в его голосе смех. — Оставь что-то и простым.
— И щедрости!
— По тебе видно. — Гаденько ответил альт, но я не успела вернуть шпильку.
Из толпы гостей вышел высокий статный мужчина, он сжимал руки в кулаки и выглядел очень серьёзным.
— Обещай перед Роани беречь нашу дочь! — Сказал он.
— Обещаю… — Сердечно ответил Рэмхи, не отрывая взгляда от Митры.
С другого конца вышла пожилая пара, даже в тусклом свете свеч и луны, можно было разглядеть их огненные волосы.
— Обещай перед Роани беречь нашего сына! — С надрывом, прижимая платок к лицу, сказала женщина.
— Обещаю. — Со слезами в голосе ответила Митра.
— Её Воля. — Хором ответили родители и подойдя к самой воде, спустили кораблики с горящими свечками. А гости принялись зажигать свои.
— Лена? — Я в прострации повернулась к Хеллпею. В руках он держал небольшой «кораблик».
— Мы тоже? — Прошептала я, подходя ближе.
— Конечно. — Он мягко мне улыбнулся. — Нужно будет прочитать заклинание, сказал он, когда мы подошли к самой кромке воды.
— Какое?
— На твой выбор. — Он пожал плечами и зажёг свечку.
Я помолчала в раздумьях.
— Я хочу… — Я запнулась на мгновение, собираясь с духом. — Хочу быть там, где ты.
Альт отпустил кораблик на воду и тот неспешно поплыл вдаль. Мне стало жарко и неловко от моего «признания».
— Лена, я говорил заклинание, а не желание. — Хеллпей рассмеялся.
— Извини?
— Ничего. — Он улыбнулся, а затем подошёл ко мне и поцеловал.
* * *
Я переживала. Очень. Коленки тряслись, а в горле пересохло. Ненавижу подобное, терпеть не могу быть в центре внимания. За что, Рииг?
С самого утра, наверное, ещё петухи только-только собирались просыпаться, меня выкрали. Да-да, именно так. Митра со своими подружками и свекровью выдрали меня из тёплых объятий Хеллпея и силком затащили к себе — готовиться ко второму дню свадьбы. Сегодня должно происходить основное веселье с конкурсами, пьянками и песнями.
Замечательно, но причём тут я?
— Лена, мы сделаем из тебя красавицу! — С торжеством объявила Митра, а её глаза почти маниакально заблестели.
— Именно! — Вступила в разговор её свекровь Госпожа Нилтри. Она была худосочной, но неимоверно энергичной рыжеволосой тётушкой за пятьдесят. — А то негоже девушке в портках на свадьбе гулять.
Всё мои попытки оправдаться, возразить, выпрыгнуть в окно — были срезаны на корню. В течение двух, а может трёх часов, меня хлестали в бане:
— Шоб кожа, как бархат была. — Поучала Госпожа Нилтри, особенно больно заезжая мне эти банным веником. Сатанинское орудие.
Натирали разными маслами:
— Шоб пахла, как цветочек. — Говорила свекровь Митры, с усердием и мужицкой силой втирая ароматное что-то.
Мне расчёсывали сотню раз, заплетали, а потом, хмыкая, расплетали волосы, так что кожу головы я перестала чувствовать спустя пятнадцать минут.
— Такая краса должна быть показана правильно! — Выдирая новый клок, приговаривала всё тот же помощник дьявола.
Нет, из меня сделали конфетку, но какой ценой?
А сейчас я должна при всём честном народе — «выплыть, как лебедь и подарить всем улыбку и счастье». Как? Мне хочется спрятаться под одеялко…
Девушки одна за другой, начали выходить из дома, а я всё пропускала их и пропускала.
— Давай, что ты стоишь! — Шикнула на меня Госпожа Нилтри и прямо вытолкнула из дома.
Сначала я оробело, но восхищённые взгляды гостей придали мне уверенности, особенно одни жёлтые…
Я, как царица (очень надеюсь) медленно прошлась до места икс, улыбаясь всем так, словно я их излечила и осчастливила одним своим присутствием, и завершила свой путь около остальных «подружек невесты».
— Сейчас будет обряд «Короны» — Зашептались они.
— Как я хочу её получить!
— Нет, в этом году она — моя!
Как я поняла из объяснений Митры, то это что-то вроде «броска букета» или кто в следующем году станет невестой.
Вот она выходит в своём красивом нежно-розовом платье, расшитым серебряными нитками. В её руках плетённая из цветков корона.
Меня берут за руку и мы начинаем дружно водить хоровод вокруг Митры. Невеста закрывает глаза и музыканты начинают играть музыку — нежную, как песня соловья. Я зачарована в который раз и поддаюсь этой сказке и тоже прикрываю веки.
Спустя несколько долгих, но таких приятных минут, я чувствую, что-то на голове. Раздаются грустные вздохи девушек, поздравления и присвистывания. Я открываю глаза и вижу улыбающуюся Митру.
— Ты — невеста следующего года. — Объявляет она и поздравления и крики становятся ещё громче.
Что?!
Я обеспокоенно оглядываюсь на Хеллпея, но он выглядит… довольным. Почему-то я думала, что он будет удивлён, поражён или хуже начнёт кричать: «НЕТ! ЛЕНА, НЕТ!».
Мне нравится эта реакция, и улыбаюсь ему.
— Девушка, а вы знакомитесь? — Раздаётся задорно где-то с боку.
Я только на секунду отвожу взгляд от альта, но он уже тут и не даёт мне ответить.
— Она — моя. — Его голос низкий и хриплый, а парень, лицо которого я не запомнила, исчезает.
— Хеллпей?
— Тебе нравится праздник? — Сипло спрашивает он, пожирая меня глазами.
— Нет. — Я медленно облизываю губы. Не то чтобы они пересохли…
Хеллпей сглатывает.
— Отлично.
* * *
— Хеллпей… — Прошептала я.
Мужчина не ответил, а только подошёл ближе. Он медленно провёл ладонями от плеч к ладоням и взяв мою кисть, поднёс её к губам и поцеловал. Несколько мгновений мы просто смотрели на другу друга… и словно по щелчку, резко и переполненные страстью сжали друг друга в объятиях.
Я схватила мужчину за рубашку и притянула в поцелуе… он был горячим, жарким и плавил мой разум. Господи, это не реально. Провожу ладонями по груди, медленно вокруг шеи, там где бьётся пульс и наконец у затылка, я сжимаю его волосы и притягиваю ближе. Даже миллиметр — препятствие.
Я урчу, почти как кошка. Сильные руки Хеллпея водят по моей спине, лопаткам, пояснице, он сжимает меня, гладит, не жёстко, но и нежно, именно с тем напором от которого я завожусь все больше. Я сдавливаю его плечи, провожу ногтями по спине…
Мужчина прерывает наш поцелуй лишь для того, чтобы осыпать ими мою шею. О да! Одной рукой он прижимает меня к себе, поглаживает поясницу, а другой массирует шею. Хеллпей прокладывает дорожку поцелуев вдоль неё, по линии скул, подбородку, губам… несколько жарких мгновений и его язык снова мной, но не надолго. Альт отрывается от меня, усмехается и возвращается к шее, яремной впадинке, ключице и обратно. Я чувствую, как бьётся мой пульс под его губами, а когда он слегка прикусывает и оттягивает кожу, я впервые застонала. Хеллпей мгновенно выравнивается и смотрит мне в глаза.
— Ты — в беде. — Говорит он, а на его лице расползается самая порочная улыбка в моей жизни.
— Мне…я… — Я сглатываю, так как во рту почему-то пересохло. — *** и ***.
Выдыхаю я и улыбаюсь. Слава Винишку! Много я выпила для такой смелости.
— Дерзкая! — Рычит мой мужчина и жёстко впивается в меня губами. Я застонала второй раз.
Хеллпей становится несдержанным, порывистым и более грубым, а наш поцелуй набирает обороты, становится неистовым. Он вжимает меня в стену и я почти ударяюсь затылком, но альт успевает подставить ладонь. Но я все равно аккуратно кусаю его за язык, затем сильнее за губу, слегка оттягиваю её. Альт подхватывает меня, заставляет обнять его ногами. В его глазах голод.
Всего секунда и меня опускают на кровать.
Его руки исследует моё тело: плечи, грудь, живот, ноги. Хеллпей останавливает, отдаляется, окидывает меня взглядом, а затем он медленно снимает свою рубашку.
Да. Да. Да. Да.
Мой разум отказывает, и я тянусь к нему, наслаждаясь, неспешно провожу ладонями по его прессу, груди, плечам. Его мышцы бугрятся под моими руками, а я готово пищать от восторга. Альт тяжело дышит, его дыхание сбивается, когда я целую его шею спускаюсь ниже…
Чередую поцелуи с укусами.
Я резко оказываюсь прижата спиной к матрасу, а Хеллпей возвышается на до мной. На секунду мне кажется, что его глаза потемнели…
Его руки на моей груди… когда я осталась без рубашки?
— Я.. — Он прочищает горло и низко продолжает. — Сегодня я главный, никакого равенства.
Он кусает меня за подбородок и опять эта порочная, пошлая улыбка…
— Конечно… — Шепчу я, но впрочем моего ответа и не требуется. Сейчас меня будут сладко пытать.
Нам сносит крышу, мы уже не разбираем поцелуи дарим или укусы, мы хотим друг друга и сегодня наконец получим то, что желаем.
* * *
— Вам точно пора ехать?? — В который раз спрашивает Митра. — Может ещё на несколько дней останетесь?
— Спасибо, но мы и так прилично задержались. — С тёпло улыбкой отвечаю я.
— Куда дальше?
— В Столицу. — Я пожимаю плечами. — Если останемся там — пришлю весточку.
— Само собой разумеется! — Сурово отвечает девушка, но потом с нежной улыбкой обнимает меня. — Ты хорошая, Лена! Я буду скучать!
— Я тоже.
Какие странные сентиментальности от знакомства в два дня. Но от Митры веяло искренностью и я не устояла.
— Хеллпей уже у ворот?
— Ага.
— Я провожу.
Брюнетка берёт меня под руку и мы неспешно идём к выходу их поместья.
— Рэмхи повезло с тобой. — Вдруг расчувствовавшись говорю я.
— Спасибо, но Хеллпей с тобой больше! — Заговорчески отвечает она, а я вопросительно поднимаю бровь. — Он выглядит, как кот налакавшийся сливок! Кудесница!
Это так двусмысленно, что горит не только лицо, но и уши. Я открываю рот и закрываю, не находя что ответить.
— Пару советов? — Митра толкает меня локтем в бок.
— Никакой весточки не пришлю тебе! — Бурчу я, а про себя мечтаю спрятаться за спиной альта, которого я вижу у ворот. Рядом с ним стоит рыжий купец. Я ускоряю шаг, а девушка только смеется.
Мы вчетвером долго прощаемся, дарим последние комплименты, и с нас альтом берут обещание писать.
* * *
Бордки давно скрылись из виду, оставляя с собой приятнейшие воспоминания. Погода была чудесной: солнышко, теплый ветерок и щебечущие птички. Мы с Хеллепей верхом направляемся в Столицу… Это так романтично.
Нет.
Это дико, невообразимо странно, ну или очень не обычно. Я тайком поглядываю на альта, всё ещё пытаясь осознать, что мы с ним вместе… Пара… Любовь и все дела. Только сейчас об этом задумалась.
Нет, не то чтобы я недовольно или несчастлива… Для меня это сложно. Кто думал, что я найду себе парня, вернее мужчину в новом мире?
«Эй, Лена, это Госпожа Судьба! Вот тебе горячий и заботливый мужик. Просто так». И мои единственные мысли — подозрительно.
Представляю, как я говорю себе, той Лене, возле леса Мальв: «Эй, побитая я, видишь этого мужчину? Это твой хахаль.» Думаю, что через секунду «я», уже мчалась бы обратно в Красный Лист. Ведь тогда альт до жути меня напугал.
Я ещё раз оглядываю Хеллпея — это он сейчас для меня дерзкий, сильный и привлекательный.
— Лена?
Упс. «Вас заметили!»
— Да? — Равнодушно отозвалась я.
— Хочешь кусочек меня? — Он заискивающе поднимает бровь.
— О чем ты? — Изображаю неведенье, получше устраиваясь в седле.
— Ты так смотришь… Тайком поглядываешь… — Говорит Хеллпей, растягивая слова. — Не насытилась вчера?
— Всё еще не понимаю о чем ты. — Мое смущения, я всегда скрываю за язвительностью или напускным равнодушием.
— Ну-ну. — Альт широко улыбнулся.
Я показала ему язык, а он игриво клацнул челюстью. Воу.
— Лучше скажи мне: сколько осталось до Столицы? — Невнятно спросила я, заставляя Одуванчика притормозить, чтобы альт проехал немного вперед, и не заметил мое горящее лицо.
— Не больше часа. — С ухмылкой ответил он. — Видишь реку и тот мост?
— Да. — Вдалеке виднелась широкая речка и темный деревянный, но добротный мост.
— От него до Столицы — рукой подать.
— Вот как…
Одуванчик дернул повод и поравнялся с Мясником. Мой мальчик не любит быть позади, как и я! Так что пора отыгрываться и кое-что проверить. Очень волнительное для меня.
— Хеллпей?
— Мммм?
— А что ты будешь делать в столице?
Альт задумался.
— Куплю дом, буду лечить людей и надеюсь, счастливо жить.
— У тебя там кто-то есть? Из родственников?
— Брат. — Мужчина пожал плечами. — Я вас познакомлю.
Тут, он широко улыбнулся и словно просиял.
— Что это с тобой?
— Ты начала интересоваться мной. — Жёлтоглазый подмигнул. — Я рад, ждал этого целую вечность.
— Извини. — Я потупила взгляд, а стыд заполонил меня. Он такой заботливый, а я… — Я безэмоцианальное бревно.
— Мне нравится, не люблю истеричных женщин. — Он весело рассмеялся. — А ты что будешь делать в столице?
— Не знаю. — Я отвела взгляд, чтобы не выдать себя. — Остановлюсь на пару недель, переведу дух и дальше поеду.
— В смысле? — В голосе Хеллпея слышалась сталь и я тут же пожалела о своей шутке, но упрямство взяло верх.
— В прямом.
— Ты… — Он хотел что-то сказать, но передумал. Вместо этого грозно произнес: — Поясни.
— Мы же договаривались, что только до столицы будем вместе. — Уже не очень уверенно ответила я. К этому моменту, мы уже были у моста.
— Я тебя понял. — Все что ответил мне Хеллпей и спешился. — Слезай, нельзя верхом через мост ехать.
— Почему? — Отрешенно отозвалась я, понимая, что шутка затянулась.
— Могут скинуть. — Холодно бросил мужчина и помог мне спуститься с Одуванчика.
Когда я ощутила твёрдую поверхность под ногами, альт развернулся, чтобы уйти, но я успела схватить его за локоть:
— Хеллпей, извини, я…
Но меня тут же резко обняли, а скорее сжали и болезненно укусили за щёку.
— Шутки вздумала шутить? — Грозно, но с некими весёлыми нотками пророкотал Хеллпей. — Вот твоё наказание!
Меня вновь укусили, но уже слабее, а затем поцеловали.
— Нет, всё же извини меня, я перегнула. — Оторвавшись от его губ, прошептала я.
— Хм, а я сразу все понял. — Альт поцеловал меня в щеку.
— Как?!
— Ты когда шалость какую замышляешь — у тебя губы в нетерпении подрагивают. — Он прикусил их. — Так что я решил подыграть.
— Да, ну тебя. — Я начинаю сдавать позиции главной «дразнилки». Обидно.
— Но… — Хеллпей понизил голос. — Шутка была злой, а посему…
— А? — Вот сейчас что-то опять придумает.
— Как только мы будем в Столице, а именно в замечательном постоялом дворе с широкой и удобной кроватью — я не буду выпускать тебя от туда несколько дней.
— Звучит заманчиво… — Тяну я. — А если я проголодаюсь?
— Кормить и любить несколько дней?
— Мне подходит. — Мы бы так ещё бесконечность ворковали, но я кое-что заметила. — Хеллпей?
— Мммм? Не отвлекайся…
— Хеллпей, где твоя сумка с вещами?
Он обернулся и изумленно уставился на пустое седло, к которому ещё час назад была привязана поклажа.
— О, Роани. — Он закатил глаза и тяжко вздохнул. И это выглядело так по-моему.
— Наверное по дороге отвязалась. — Я постаралась не смеяться, но у Альта было такое милое растерянное лицо. — Бери Одуванчика, он быстрее твоей лошади.
Маара навостри уши и подобрался, с Хеллпеем у них все ещё напряженные отношения.
— Малыш. — Я погладила Одуванчика по шее. — Постарайся ничего не откусить этому альту, хорошо? Он мне ещё нужен.
— Эх. — Желтоглазый горестно вздохнул. — С зубастым конём милее чем со мной…
— Прекрати. — Я хлопнула его по плечу. — Ждём вас на той стороне.
— Хорошо. — Меня чмокнули в губы и ускакали.
— Ну что, Мясник? — Я погладила серебряную шёрстку. — У нас теперь девичник?
Лошадь фыркнула, словно отозвалась.
* * *
Прошло уже двадцать семь минут, а Хеллпея всё нет. Да, я считаю минуты. Да, я ненавижу ждать. Я со вздохом разочарования уткнулась лбов в шею Мясника. Она фыркнула: Мол, подруга, солидарна с тобой.
Давненько я не оставалась одна…
И только я подумал об этом, как сзади раздался странное бульканье и ворчание. Лошадь взволнована заржала, а у меня волосы встали дыбом. О, Рииг, пусть это будет вигт или брауни, а лучше Крестная Фея…
Я на выдохе развернулась и застыла: из-под поста, пошатываясь неторопливо вышло нечто! Туловище жабье, голова рыбья и вороний клюв с острыми зубами. Оно застыло и уставилось на меня. Мясник начал ржать и дергать повод.
Мы не двигались и смотрели друг на друга. В голове начали оживать худшие воспоминания этого мира: лес, насильники, треск, крики и кровь. Голова закружилось, меня замутило, а в груди что-то болезненно сжалось. Перед глазами образовался туман и я перестала чётко соображать и потому не заметила, как появился Хеллпей с маарой. Последний грозно рычал.
— Ты пугаешь мою женщину. — Строго отчеканил альт, а схватила его за руку и сала со всех сил. — Лена?
Он обернулся и погладил меня по голове.
— Всё хорошо?
— Твоя упырица? — Булькающим голосом перебило меня нечто. — Бледнющая и тощая — корми лучше.
— Иди отсюда. — Рявкнул Хеллпей, когда я начала оседать на землю. Существо что-то пробулькало и удалилось. — Лена? Посмотри на меня?
— Хеллпей… — Прошелестела я.
— Это был хохолек, они безобидные, любят дразнить. — Я слышала, но не слушала, в моих ушах стояли треск и крики.
Я сжала плечи Хеллпея и разрыдалась. От души.
* * *
До столицы я ехала с Хеллпеем и продолжала рыдать, у меня была истерика. Альт нервничал и гнал лошадей, чтобы поскорее оказаться в городе. Он шептал мне какие-то утешения, которые я не понимала. Дальше всё смутно: город, постоялый двор и комната.
Очнулась я только к ночи, когда Хеллпей крепко обнимал меня.
— Как ты? — Прошелестел он.
— Где…мой. чай. — Говорить было сложно, горло горело, а губы дрожали.
— Его нет, я выкинул. — Пробормотал альт, прижимая к себе крепче. — Послушай меня и не злись. Хорошо?
Я смогла лишь кивнуть головой.
— Ты зависима от чая. Его можно, но совсем немного, ты же пьешь его уже год. Могу с уверенностью сказать, что та твоя первая спасительница «приучила» тебя к нему специально.
И здесь она успела насолить.
— Он притупляет эмоции и волнения, но с каждым разом его требуется больше и больше. — Шепотом продолжал Хеллпей. — А чувства твои, особенно злость и страх, охватывают тебя больше и больше, пока не заменят собой всё остальное. Кошмары могут сниться и из-за этого…
— Нет. — Отрезала я, сглатывая. — Кошмары мне сняться, потому что я убийца.
— Не говори глупостей, Лена…
— Нет, ты не понимаешь, я действительно убила. — Сил рыдать не осталось, потому горячие слёзы просто катились из глаз. — Та змея, которая спасла меня, когда я съехала натравила на меня погоню. За мной охотились как за преступницей.
— Это тогда мы встретились? — Со сталью в голосе спросил Хеллпей.
— Д-да… — От воспоминаний стало больно в груди. — У меня получалось избежать встречи, но одни особо настойчивые ублюдки всё же схватили меня.
Я судорожно вздохнула, стараясь хоть на каплю успокоится.
— Когда я попыталась от них сбежать, то они догнали меня в лесу и… — Я не говорила, а шелестела, Не знаю, как альт мог меня слышать. — Они хотели изнасиловать меня…
Я замолчала, в ужасе ожидая реакции Хеллпея.
— Что дальше? — Он рычал. — Что было дальше?
— Дальше было шипение и треск — это был выскорь. Я откупилась, но тех мужчин он сожрал, я не видела, но слышала как ломались их кости. Я убийца.
— Прекрати. — Хеллпей сел на кровати и посадил меня, а затем встряхнул. — Прекрати нести чушь!
— Я не…Ты не…
— Замолчи ибо я тоже убийца, Лена! — Он сжал челюсти сдерживаясь. — Если бы я мог, то убил их ещё раз, а затем ещё и ещё. Смерть от зубов выскоря показалась бы им прекрасной.
— Но, Хеллпей…
— Ты. Выживала. Запомни это. — Он стиснул меня в своих руках. — И Совесть твоя должна покоится с миром.
— Хеллпей… — Все что я могла сказать.
— Лена, а теперь плачь вдоволь, но в последний раз. — Он поцеловал меня. — Потому что кошмары тебе больше не присниться. Я сделаю для этого все.
Я кивнула головой и поверила ему.
* * *
— Девонька, мне бы чего от боли в коленах…
— Настойка из кленовых листков весьма хороша.
— А ещё что?
— Ну, мазь из цветков каштана, мазь из золотого уса, отвар корня подсолнуха и настойка из берёзовых почек!
— А как ты делаешь мазь из золотого уса? — Пытливо интересуется пожилая женщина-альт.
Я неуверенно оглянулась на очередь за ней — все недовольно сверлили её спину злобными взглядами, но никто спорить не начинал, уж больно крепкой и боевой выглядела женщина. Таких покупателей за три месяца проведенный в Столице Речного Края у меня было немало. И от этого навевала такая странная сладко-горькая ностальгия по Лесной Долине… Тива, Укко, Вайкей и Ярима — сладость, Змеиное семейство — горечь. Почти год прошел, а мне кажется, что все десять лет.
Недели три назад я набралась смелости и написала им письмо. Было странно и неловко вновь извиняться и писать, что со мной всё хорошо. Интересно — ждут ли они от меня весточки? Как жаль, что я не узнаю этого, ведь обратного адреса я не оставила — из предостережения, что письмо попадет не в те руки.
С Хеллпеем мы всё ещё вместе и даже живем в одном доме. Я, конечно, ради приличия сопротивлялась и настаивала на своем личном жилище, но альт клятвенно заверил меня, что у меня будет своя «неприкосновенная» комната. Она и была, но в ней я провела всего несколько часов первого дня и испугавшись одиночества — пошкрябала в дверь Хеллпея. С ним я спала без кошмаров…
Теперь та комната — это склад моих склянок, трав и отваров. Находясь в ней я чувствовала себя ведьмой или чаровницей способной на «великие дела»: спасти деревню, отравить короля, участвовать в заговоре.
Хеллпей вёл себя, как настоящий и очень ревнивый муж, и он несколько раз предлагал мне «узаконить» отношения, но я не спешила. Мне почему-то было страшно, хоть альт не «настаивал», а предлагал между прочем, будничным тоном: за завтраком, прогулкой, простой беседой…
Каждый. Божий. День! Наверное он хочет взять меня измором…
Ещё Хеллпей, как надсмотрщик следил, чтобы я не пила «Ромашковый чай». Для меня, надобность в нём отпала тогда, когда чувства Хеллпея затмили все остальные переживания. Но об этом я не скажу ему никогда — еще загордиться.
— … вот так она и делается. — Закончив объяснять, я улыбнулась покупательнице. — Так, что будете брать?
Сейчас возьмёт совершенное другое! «Люди» не меняются.
— Мне, пожалуйста, всё что вы перечислили ранее. — Деловито сказала альт, доставая увесистый кошелёк.
— Конечно! — Бодро отозвалась я.
День обещал быть хорошим.
* * *
Столица напоминала плед сшитый из разных лоскутков. Ты можешь зайти в тусклый и гулкий район торговцев рыбой или мяса, а через пару шагов выйти в ухоженную цветочную алею. Сотни альтов, людей, гномов — спешили по своим делам, ругались, бездельничали. Столица была интересной и живописной, но мне не нравилась — я чувствовала себя той странной и незаметной иголкой в стоге сена.
— Лена, не отставай! — Воскликнул Хеллпей, беря меня крепче за руку и протискиваясь в толпе. Вот он чувствовал себя просто отлично, как рыба в воде, а я без него лишний раз выйти в город боюсь. Это ему тоже очень импонирует.
К тому же я откровенно завидовала ему — альт каждые несколько метров здоровался с кем-то, махал рукой и приветливо улыбался, а я познакомилась лишь с несколькими его пациентами, знакомыми, давними друзьями и братом. Из-за последнего мы сейчас усиленно пробирались через столпотворение — нас пригласили «посидеть в приятном месте». Овелиус — высокий, статный, с хищными глазами… Нет смысла описывать ибо они с Хеллпеей — «два из ларца одинаковы с лица», а единственным отличием были синие глаза. Я когда первый раз их увидела вместе, просто вдребезги растерялась и промолчала весь вечер, из-за чего меня продолжают подкалывать и назвать «скромницей». После этой встречи, я ещё неделю продолжала выпытывать у Хеллпея не близнецы ли они. Но нет, Овелиус на два года старше и немного ниже.
Где-то через месяц знакомства и еженедельных встреч, я поняла что они в тоже время совершенно разные. Это было сложно понять и перестать удивляться. Но меня понимала и была со мной солидарна Линни — невеста Овелиуса. Невысокая девушка-человек с каштановыми волосами, яркими голубыми глазами и всегда красными щёчками. Она защищала меня от напора альтов и поддерживала мою теорию о разлученных близнецах.
Посиделки наши всегда шумными и веселыми. Впрочем из-за этого — мне иногда нравилась столица.
* * *
— Вы пойдете на праздник Новой Весны? — Потягивая темное пиво спросил Овелиус у Хеллпея.
— Скорее всего, а что? Будет интересно?
— Да, намечено «праздничное шествие». — Синеглазый альт не скрывал своего снисхождения к намеченному празднеству.
— А так всё как обычно? — Хеллпей усмехается и разминает шею.
— Да.
— Тогда мы точно пойдем. — Заверяет желтоглазый, а я уже не в силах молчать.
— Ты не хочешь у меня спросить? — В моей голосе полно притворной любезности.
— Нет. — Хеллпей пожимает плечами. — Там будет много еды, так что ты всё равно захочешь.
Я пораженно уставилась на него, а Овелиус раздается громогласным смехом.
— Твоя тоже прожорливая? — Задорно вопрошает второй альт и вытянувшись через стол, хлопает Хеллпея по плечу. — Все женщины-люди такие?
— Твоей до Лены — далеко! — Важно отвечает желтоглазый.
— Ну конечно! — Овелиус отодвигает свой бокал и подвигается ближе. Его стул неприятно скрежет об пол. — Вот бык будет — моя Линни всего съест.
— А моя ещё добавки попросит. — По-ребячески отвечает Хеллпей, а я закатываю глаза.
— А моя десерт!
Им по четырнадцать?
— Лена, первые сорок лет детства для мужчины самые сложные. — Устало отвечает Линни, качая головой. — Ничего с ними не сделаешь.
— Я вижу… — Я еще раз посмотрела на «взрослых мужчин» и подвинулась ближе к шатенке.
— Плюс Хеллпей наконец «дорвался».
Я вопросительно смотрю на Линни, а в её голубых глазах проноситься озорные искры.
— Раньше, когда мы сидели только втроем, Овелиус всегда мной хвастался и вот у Хеллпея появился повод.
Я улыбаюсь, а в груди разливается приятно тепло. Ведь правда, каждую нашу встречу Хеллпей постоянно нахваливал меня от Лена такая красивая по утрам до Лена может проглотить коня. Иногда это раздражало, а иногда наоборот умиляло. Ах эти мужчины.
Но моей союзнице Линне «доставалось» не меньше. Её мужчина с каждым разом находит причины выделиться всё более забавными. «Линна храпит, как вепрь! Всех чудищ от меня отпугивает! Люблю её», «Линна — мастерица! Было у меня две рубахи с дырками, а теперь ни одной! Рубахи! Люблю её», «А Линна в постели и подробности от которых покраснел даже Хеллпей». Он тоже хотел вставить свои пять копеек, но мой безумный взгляд и увесистый удар локтем заставил его передумать. Дома я бушевала и взяла клятву с него не выходить за рамки. Клятву на крови…
Линна же сидела с лицом-кирпичом и мило улыбалась.
— Я привыкну к этому? — С надеждой спрашиваю я у голубоглазой, когда за «кадром» слышу: «А Лена из Лесной Долины!»
— Возможно. — Девушка вымученно улыбается, когда Овелиус отвечает: «А моя тоже ненормальная!». — Зато не скучно!
— Ага…О!
— Что?
— На счет той настойки для волос!
— Точно, смогла приготовить? — Заинтересованно спрашивает Линни, а я нагибаюсь и заговорчески шепчу ей итоги моего эксперимента.
Всё же хорошо, что мы познакомились — теперь есть с кем обсуждать чисто женские штучки. А то с Хеллпеем — это бесполезно обсуждать. Конечно забавно, когда на моё: «Смотри какую маску для волос я придумала!», он делает такое растерянное лицо, но через секунду пытается поддержать мой восторг, не понимая, что такое «маска для волос». Потом он начинает заверять меня, что краше меня нет никого и никакие «странные вещи» мне не нужны. Знал бы он, сколько труда я вкладываю, чтобы оставаться холёной…
Наше оживленное перешептывание и хихиканье привлекают внимание мужчин.
— Чей-то вы секретничаете? — Спрашивает Овелиус.
— Да, ничего! — Его женщина невинно хлопает глазками, но её быстрый взгляд на меня не был не замечен. — Лена же травница! Вот и дала мне один рецепт… Хороший такой…
— Отличный! — Вторю ей я, стараясь подавить улыбку.
— Что за рецепт? — Овелиус подозрительно сощурился.
— От головы и болтливого языка! — Отрезает его пассия.
— Хеллпей? — Синеглазый альт недовольно смерил взглядом свою невесту.
— Что?
— Твоя женщина плохо влияет на мою.
— Она у меня такая! — С гордостью отвечает Альт.
* * *
— Посмотрите! Вот! Это же трещинка!
— Никакая это не трещинка! Это рисунок!
— Да, какой это рисунок! ТРЕ-ЩИН-КА!
— Девушка, вы торговца со стажем надурить пытаетесь?
— А вы гениальную травницу? — Нет, ну это я погорячилась, но чего не сделаешь ради скидки? Особенно, когда ты молодая и взбалмошная девушка и тебе ОЧЕНЬ нужны эти красивые синие чашечки и чайник. Зачем? Неважно…
— Девушка, это лучшее от мастеров Лесной Долины, а вы мне предлагаете два золотых! — Низенький и пузатый торговец-гном всё никак не хотел уступать.
— Вот-вот. А я из Лесной Долины и говорю, что этому цена — два золотых! — Бью козырем его карты. — У меня и грамота есть!
— Оно и видно… — Бурчит гном.
— Что?!
— Девушка… — Устало тянет торговец, протирая платком лоб. — Пять золотых и спаси вашу душу Пери.
— Два золотых и пять Серебрянников! И я в Рииг верую. — Я подняла руку и потрясла амулетом.
— Вам же жадничать нельзя! — Возмутился пузатенький, а глаза прям на выкат сделал.
— Но скидки сбивать — никто не запрещает. — Буднично отвечаю я.
— Ски…что?!
— Лена? — Низкий и любимый голос скользнул по коже и вызвал мурашки.
Хеллпей, высокий, сильный и мужественный, шёл ко мне, улыбаясь словно довольный кот. Я подмигнула ему, стараясь чтобы моя «Всё ещё пищащая от восторга внутренняя Лена» не показалась.
— Что происходит? — Подойдя, просил альт. Он смотрел на меня своими золотыми глазами и нежно погладил по щеке.
— Я хотела эти чашечки, а уважаемый торговец — не уступает. — Елейно протянула я и надула губы.
Хеллпей на это представления только усмехнулся, он то знал, что когда торгуюсь — превращаюсь в леденящую душу женщину. Никаких уступок.
— Эти? — Альт скептически посмотрел на посуду, а потом на меня. Я похлопала ресничками. — Сколько?
— Пять золотых! — Сварливо ответил гном. — И не серебряником меньше!
— Хорошо. — Хеллпей ловко выгрузил монеты. Торговец просиял и очень быстро запаковал набор и отпустил нас с миром.
Альт обнял меня за талию и повел в сторону «ресторана».
— Ты у меня, конечно, золотой мужчина, но все испортил. — Раздосадовано сказала я.
— Почему? — Со смехом отозвался альт и поцеловал меня в висок.
— Вся суть не в том, чтобы купить эту посуду, а купить ДЕШЕВЛЕ! — Я развела руками для большей красочности. — Каково было бы удовольствие, купи я его за два золотых!
— А сколько он стоил изначально? — Спросил Хеллпей. Ну вот прям в корень зрит.
— Пятнадцать, но какая разница?!
Альт засмеялся в голос и прижал меня сильнее к себе.
— Ах, какую же замечательную женщину я себе выхватил! — С нежностью протяну он. — Ты извини, что задержался.
— Ничего страшного, как ты мог заметить, я нашла чем себя заняться. — Ответила я и привстав на носочки, чмокнула альта в губы.
Хеллпей попытался притянуть меня для более «глубокого» поцелуя, но я решила его поддразнить.
Вырвавшись из его рук, я показала ему язык и игриво проговорила:
— Я приличная и на людях такими вещами не занимаюсь!
— Вот так?! — Удивленно воскликнул альт, подыгрывая мне.
— Иначе вам, молодой человек, придётся на мне жениться!
— О-о-о, так я с радостью! — Ответил он и начал наступать на меня, как волк на красную шапочку.
Я хлопнула Хеллпея по груди и юркнула в трактир. Мы с альтом сошлись на том, что обычно не меняем свои вкусы и если нам что-то нравится. Но сегодня утром мне захотелось чего-то новенького и Хеллпей предложил посидеть в одном «неплохом» месте.
Здесь было мило, но немного вычурно. Жёлтый, зеленый и оранжевый — вырви глаз комбинация, а если к ним приложить кружево и странные висюльки? Ладно, один раз можно, чтобы Хеллпея не огорчать.
— Как тебе? — Спросил альт, беря меня за руку и ведя к дальнему столику.
— Хорошо. — Ответила я, всё пытаясь понять, что это свисает с потолка — нитки?
— Не ври. — Аль усмехнулся, галантно отодвигая мне стул. — Снаружи лучше, чем внутри.
— Не правда! — Попыталась переубедить я. — Вот симпатичные салфеточки за столиком и свечка.
Мы оба посмотрели на эту искалеченную свечку, которая почти просила «убить её» и тихонько рассмеялись.
— Я попрошу зажечь её для тебя!
— Ты знаешь, как меня порадовать. — Я улыбнулась своей самой дерзкой улыбкой.
Наше веселье прервала тучная женщина, которая поинтересовалась, что мы изволим отведать. Хеллпей быстро выбрал еду и вновь обратил всё свое внимание на меня. Но я отметила, что женщина, прежде чем уйти, как-то быстро зыркнула на меня, а потом красноречиво посмотрела на альта.
— Что завтра? — Спрашивает он.
— А что завтра? — Осторожно переспрашиваю я, а в голове быстро перекручиваю не забыла ли я чего. В нашей с Хеллпеем паре — он тот, кто помнит все «даты», события и праздники. А я та, кто периодически отхватывает за забывчивость.
— Опять ты… — Устало сказал мужчина и грустно посмотрел на меня.
— Нет. — Глаза мои забегали. — Я помню.
Хеллпей скептически поднял бровь и откинулся на стул: «Давай, я слушаю».
— Завтра очень важный день. — Как можно более уверенно проговорила я.
— Вот как? — На лице Хеллпея ни один мускул не пошевелился. Чёрт.
— Да… — Я замолчала на пару секунд, продумывая дальнейшие слова. — А ты подумал, что я забыла, дурачок?
— Я верю в лучшее. — Нарочито ровно ответили мне.
— Ну вот. — Я радостно хлопнула в ладоши. — А ты, что завтра делаешь?
— Всё зависит от тебя. — Он пожал плечами, пресекая мою попытку догадаться.
— М-м-м-м…
— Так, что завтра?
Мы не моргая смотрели друг на друга и в тоге я сдалась.
— Рииг тебя подери, Хеллпей! Не знаю! — Пробурчала я, капитулируя. — Триста дней со дня первого поцелуя?
Альт явно пытался сохранить серьёзность, но не выдержал и засмеялся.
— Праздник «Новой Весны». — Ответили мне, а я выдала возмущенный возглас. — Извини, но мне так нравится тебя поддразнивать — ничего не могу с собой сделать.
— Ну - ну. — Я сложила руки на груди. — Теперь бойся темных переулков, альт.
— О, Роани! — Хеллплей прикрыл ладонями рот в притворном испуге. — Неужели…изнасилуешь меня?
— Нет, тогда мне придется жениться на тебе.
— Чёрт, а я так надеялся. — Хеллпей цокнул языком.
— Я предвижу твои ловушки, альт.
— Ничего-ничего, заснёшь ты как-то, а проснёшься уже в речке, когда нас будут женить.
— Ты церемонию хочешь? — В ужасе осведомилась я. — Как у Рэмхи и Митры?
— Ну, не совсем такую…
— И с ладоней есть?
— А вот это — обязательно! — Ответил он и так гаденько улыбнулся.
Открыв рот, я в шоке уставилась на него.
— Тебе понравится, Лена!
— С этими условиями женись на Одуванчике. — Я вернула альту улыбку.
— Лена, помни про подвал!
— Лучше подвал, чем еда с ладоней! — Я сложила руки в крест. — Нет. Нет. Нет.
— Ну-ну. — Самодовольно протянул жёлтоглазый.
— И вообще, что за узурпаторство?
— А?
— Я вот в Рииг верю!
— А-а-а. — Хеллпей в раздумьях потёр подбородок. — Я накидаю золотых монет в кровать для первой брачной ночи, пойдёт?
Я хотела возмутиться, но смогла только рассмеяться.
— Согласна только на золотую кровать!
— Ладно. — И Хеллпей ЗАДУМАЛСЯ!!
— Я шучу!
— Да? А я уже прикидывал, сколько мне придётся работать, чтобы жениться на тебе.
— Много! — Заверила я, замечая, что к нашему столику уже несут еду. Но другая «официантка» — молоденькая шатенка.
— Но зато, какая цель!
— Почему ты так хочешь жениться?
Ответить альт не успел, так как на стол громко поставили кувшин с морсом.
— Ой, а вот ваши кушанья! — Громко, весело и запальчиво объявила темноволосая девушка. Она движением головы откинула свои кудри и лучезарно улыбнулась.
— Спасибо. — Растерянно поблагодарила я, но не удостоилась и взгляда. Опять что ли? Я скоро мешок на альта одену!
— Вот это вкусненько, а вот матушка старалась для вас. — Щебетала шатенка, чуть ли не в притык подходя к альту. Я закатила глаза. — Что-то ещё?
— Лена, что-то ещё? — Смотря только на меня, спросил Хеллпей.
Я отрицательно покрутила головой.
— Мы с ЖЕНОЙ больше ничего не хотим. — Отрезал альт, смотря на меня дотягиваясь своей ладонью до моей.
Девушка вся сникла, плечи опустила и буркнув «Понятно», начала уходить. Но кто сама злая? Я!
— Девушка! — Позвала я «официантку» и та неохотно обернулась. — Зажгите нам свечку! Мы тут отмечаем.
Мне кивнули и ещё более понуро пошли дальше.
— И что же мы отмечаем? — Лукаво спросил Хеллпей, поглаживая мою ладонь.
— Триста дней с первого поцелуя. — Я подождала пока он улыбнется. — И помолвку.
Он замолчал. Надолго.
— Ты настолько удивлен?
— Да. — Выдавил он.
— Понятненько… — Я откусила кусочек морковной запеканки — она таяла на языке. А Хеллпей всё никак не мог собраться.
— Ешь быстрее. — Вымолвил он.
— С чего это?
— Мы должны выбрать тебе кольцо! — Он лучезарно улыбнулся.
— Я хочу с красным камнем!
— Конечно. — Он взъерошил свои каштановые волосы. — И подвала не потребовалось, да?
Я рассмеялась и отрезала себе ещё запеканки.
* * *
Я брела вдоль дорожки усыпанной красными листьями. Лес, тот самый в котором я очнулась: холодный, тёмны и багряный, как запекшаяся кровь. Но во мне не было страха, а только странное спокойствие и умиротворение. Тишина и только шелест под моими босыми ступнями. Всё осталось прежним, но а что со мной? Вокруг дурные знаки, а мне…хорошо.
Прохладный ветер вызывает во мне мурашки. Он подбрасывает листья в верх и кружит их в неизвестном танце, вихре. Красиво и я любуюсь этим как заколдованная. Безмятежность накатывает на меня, мои веки опускаются. Ветер ласкает кожу, а мягкие ладони касаются ключиц. Мне не нужно открывать глаза, чтобы узнать её. Рииг.
— Давно мы не встречались… — Говорит она, а её голос нежный и ласковый.
Улыбка — мой ответ, мне хочется только слушать и молчать.
— Твой желтоглазый альт… — Богиня гримасничает. — Весёлый такой и любит тебя.
Я смущенно пожимаю плечами.
— Я же говорила не боятся золотых огней. — Она медленно ведет своей ладонью от ключиц по шее и к щеке. — Извини…
Её голос спокойный и грустный.
— Такая у неё судьба. — Шепчет ветёр, а листья ему вторят.
Я не понимающе смотрю на синеглазую.
— У тебя всё будет хорошо. — Рииг ласково гладит меня по щеке.
И я не сомневаюсь.
Но только жаль, что я никогда не вспомню этот сон.
* * *
— С тобой всё в порядке? Можем вернуться.
— Нет, я просто задумалась.
Хеллпей недоверчиво осматривает меня, но вопросов больше не задаёт. Он берёт меня за руку и ведёт сквозь толпу, заслоняя от толчков.
Я солгала ему.
Мне откровенно не хорошо с самого утра. Голова раскалывается с того момента, как я открыла глаза, а сердце колотиться не переставая. Но самое тяжкое из всего этого — удушающие чувство тревоги. У меня дрожали руки, мурашки бегали по коже и я ждала что вот-вот случится «ужасное». Но амулет был холоден, птички пели, а Хеллпей был всё таким же любимым. Отлично и никаких «подарков судьбы»…
Мы маневрировали среди веселых людей, пьяных и бранчливых гномов, довольных и лукавых альтов. Любая столица оживленная, но сегодня было наводнение, потоп, словно всё люди хлынули на главные улицы. Болтовня, россказни, ссоры, шутки и песни слышались о то всюду. От красок пестрило в глазах, а от ароматов от надушенных дам свербило в носу.
Всё было таким не реальным и туманом бродило в моей голове и только горячая ладонь Хеллпея была моим поводырем. Почему я не послушалась его? Почему заставила идти на этот парад? Одним словом — дура. Но когда я хотела отказаться — горло сдавило и я смогла лишь улыбнуться.
Хеллпей поднял руку и кому-то помахал. Сквозь пелену перед глазами, я увидела Овелиуса и Линни — они обнимались и ворковали. На секунду мне показалось, что это мы с Хеллпеем… Надеюсь мы смотримся с ним так же хорошо и влюбленно.
— Вы задержались! — Бодро отозвался Овелиус. — В простынях запутались?
Линни что-то шикнула ему и пнула локтём, тот, конечно, не шелохнулся.
— А ты все о постелях? — Ответил мой альт и хлопнул брата по плечу. — И как ты с ним справляешься Линни?
— Так же, как Лена с тобой. — Шатенка пожала плечами. — Привет.
— Привет. — Я вымученно улыбнулась и моё состояние вызвало удивление у друзей.
— Мы не надолго — Лена приболела. — Пояснил Хеллпей не выпуская моей руки.
— Так чего дома не остались? — Задал резонный вопрос Овелиус.
— Да нужно было… — Мой альт тяжело вздохнул и обеспокоенно посмотрел на меня.
Тут раздалась барабанная дробь и звон колокольчиков. Народ хлынул ближе к главной улице и Хеллпею пришлось встать сзади, чтобы меня не придавили или не затоптали.
Галдёж начал усиливаться вместе с моей головной болью, левый висок горел и пульсировал. Мне становилось всё хуже.
На главную улицу медленно вплыли милые девчушки в разноцветных платьица. Они широко улыбались, раскидывая лепесточки из своих плетеных корзинок. За ними неспешно шли девушки постарше и крутили красивые яркие ленты. Я попыталась сосредоточить взгляд на одной из них, но у меня только сильнее потемнело в глазах и я закрыла их.
Я глубоко вздохнула, в груди запекло.
— Хеллпей? — Мой голос был тише шёпота, но он услышал.
— Что такое?
Я подняла голову и посмотрела на небо. Большие сахарные облака плавно плыли по небосводу. Всё со мной понятно.
— Я люблю тебя. — Глаза защипало.
— И я тебя. — В голосе Хеллпея была тревога.
Мои губы расплылись в улыбке, а альт повернул меня к себе лицом. Он побледнел.
— Всё, мы идем домой. — Мой мужчина схватил меня за руку и начал пробиваться сквозь радостных людей. Они злились, ворчали и шикали на нас.
Кто-то толкнул меня и мой амулет, который всегда предупреждал меня об опасности, но который сегодня смолчал — сорвался с руки.
Всё стихло, только стук моего сердца. Я медленно оседала на землю, зная что происходит.
Хеллпей успел подхватить и прижать к себе.
— Лена?! — Он кричал убирая волосы с моего лица. — Лена?!
Он тряс меня и сжимал всё крепче.
К счастью через секунду я не слышала то, с каким отчаянием он звал меня и молил очнуться.
* * *
С вами случали такое, что вы долго и упорно противитесь и не принимаете что-то? К примеру, переезд, смена климата или новая банка из-под газировки? Вам тошно от этого и вы проходите через все пять стадий принятия неизбежного:
— Отрицание. Нет-нет, через неделю всё опять будет по прежнему!
— Гнев. Ненавижу эту упаковку! Её же не удобно держать в руках! Эй ты! Прохожий! Я тебя тоже ненавижу.
— Торг. Дорогая компания, я готов вас простить, если вы вернете прежний дизайн. Я даже буду рекомендовать её друзьям. Пожалуйста.
— Депрессия. Жизнь уже не та, она изменилась, стала хуже и сложнее. Газировка не радует и в ней больше нет смысла. Пойду выпью какао и поплачу.
— Принятие. Ну нет, не такая уж и плохая банка. Миленькая и симпатичная.
И в тот момент когда вы наконец начинаете наслаждаться, ваша новая изменённая жизнь вам нравится, случается это — жизнь опять сбивает вас с ног преподнося новые сюрпризы. С вами такое случалось? Со мной вот да.
* * *
Getting hard to break through the madness,
You're not here, it never makes sense.
Tidal wave of tears are crashing,
No one here to save me drowning,
Cause baby, you're not here with me [4]
Мне так хорошо… так приятно. Никакой суеты и переживаний. Но… кто я? Кем была, мои цели, моё счастье?
«Неважно» — раздаётся эхом.
Точно, к чему подобные хлопоты, когда на душе так спокойно, а телу так отрадно.
«Забудь» — ласково шепчут.
А мне и нечего помнить… Хотя… Это интересно, мои воспоминания полны счастья или горечи. Если первого, то почему бы и не вспомнить, а… Нет, наверное, я была полна грусти, раз оказалась в этой упоительной тишине. Плыть по течению — удел бесталанных.
Бип… Бип… Бип… Бип… Бип… Бип… Бип… Бип… Бип… Бип… Бип… Бип… Бип… Бип… Бип… Бип…
Что за ужасный звук? Он, как ток по оголённым нервам. Ему тут не место.
Бип…
Чужеродный.
Бип…
Болезненный.
Бип…
Невыносимый. Я хочу заткнуть уши, но не чувствую рук. Моё ватное тело плывёт по реке, а может по небу? Голова начитает болеть, почти закипает. Мне хочет вспомнить и прокричать, но что…
Кто я?
Поднимаю веки, но мрак окутывает меня ещё сильнее. Почему такая темнота? На секунду мне кажется, что я потеряла глаза, ослепла и обезображена навсегда. Но я вижу лёгкий, незаметный тлеющий огонёк.
Бесполезно. Моя надежда слабее его тепла…
Бип…
Опять этот звук. Господи, сколько можно? Дай, мне спокойной затихнуть, потонуть в этом безмолвии.
Л…
Еле слышное бормотание сменяет гнетущее гудение. Почему моё сердце отзывается болью?
Л…е…
Тяжкий вздох и всхлип, а я холодею, меня сковывает озноб. Горло саднит от сдерживаемых рыданий. Почему этот шёпот так важен, так знаком… Он знает кто я. Он помнит!
— Лена…
До меня пытаются достучаться, позвать, вернуть. Ко мне взывают с просьбой, мольбой.
— Лена, я прошу…
Господи, этот голос знаком мне, один из самых важных голосов… Но кто? Я отбрасываю свои оковы, сквозь слёзы и боль, я стремлюсь навстречу этому зову.
— Вернись…
Моё ватное тело борется с течением, мои руки наполненные свинцом не хотят шевелиться, я рычу, заставляя их.
— Нам так плохо…
Я вижу, как тлеющий огонёк вверху набирает силы, разжигается. Я стремлюсь добраться до него, ведь он отогреет меня, прогонит холод, когда я прильну к нему…
— Лена!
Воспоминания прорываются, через ледяную плотину забвения.
Последний рывок и я делаю глоток обжигающего воздуха. Мои лёгкие горят и я открываю глаза, но яркий свет ослепляет.
— Господи! Она очнулась! — Кричит знакомый голос. Он бывает нежным, бывает, звучит с укором. — Позовите врача!
Я хочу сказать многое, но в горле сухо и я боюсь, что мои связки треснут.
— Лена, Леночка, держись! — В таком любимом голосе слёзы.
Не плачь. Ведь я здесь, мама.
Я помню.
* * *
Я смотрела в белый потолок и чувствовала себя сумасшедшей.
Как такое могло произойти? Выходит, что всё это плод моего воображения?
Валарам, гномы, травничество, Одуванчик и… Хеллпей. Мой желтоглазый альт… Слёз уже не было, а глаза пекли от пролитых ранее. Врачи говорят, что у меня посттравматическое состояние и это нормально. НО, ЧТО ЗНАЧИТ НОРМАЛЬНО?
За сутки без сознания я успела выдумать целый мир? Прожить в нем почти год! А все беды и приключения — вымысел. Я смотрю на свою правую руку: синяки, царапины, но никакого ожога. Хах. Кто думал, что я буду мечтать увидеть его?
Рыдания обосновываются где-то в груди, но я держусь. Не хочу расстраивать маму.
Мама… прости меня, но я бы хотела вернуться, променять тебя на тот мир… Да, я худшая дочь на свете, но там, я наконец, обрела… К чёрту! Что я там обрела? Любовь? Да, конечно, десять раз. Сколько месяцев с Хеллпеем я там нафантазировала: три или четыре? Некоторые расстаются и через пять лет, а тут жалкие пару десятков дней.
Но почему мне так горько… Почему, Ри…
Нет. Нет. НЕТ.
И её не существует. Бред, мой больной вымысел, моя попытка убежать, распрощаться с жизнью.
— Лена?
— Что? — Резко отвечаю я, грубо выплёскивая свою боль на родного человека. Мне совестно, мне мерзко. Я смотрю на бледную маму, на её тёмные круги под глазами, искусанные губы. Она осунулась и похудела. — Прости меня.
Я раскаиваюсь, но продолжаю грубить ей. Что я за человек.
— Всё нормально. — Мама нежно мне улыбается. — Это пройдёт.
Да, но я не верю в это. И не хочу.
— Ты родилась в рубашке, Лена. — Тихонько говорит она. — Ты могла умереть, а отделалась лишь лёгкими травмами.
— Сломанная лопатка и берцовая кость — это легко? — Я горько улыбаюсь. — Я теперь прикована к постели на неизвестное время.
А потом инвалидное кресло, долгие месяцы реабилитации… Послать бы всё к черту.
— Ты могла остаться без ног. — Укоряет меня мать. — Или умереть.
— Ну и пусть. — Я поджимаю губы.
— Не говори так! — Она сердиться, сжимает руки в кулаки.
— Прости.
— Что с тобой?
— Мне просто очень больно…
— Рука или нога? Почему ты сразу не сказала! — Мама охает и бежит за врачом.
Дверь закрывается, и я остаюсь одна.
— Всё у меня болит. — Нет, слёзы все же остались. — В особенности сердце.
* * *
Понемногу, день за днём, я отхожу и от аварии, и от надуманного мира.
Мне сложно, но я стараюсь бороться и насдаваться. Огромное спасибо моим близким — они не оставляют меня одну. Каждый день кто-то да навещает меня: всевозможные родственники, мама, папа и Мика.
Последняя старается приходить через день и заваливать меня всевозможными слухами и сплетнями. В большинстве своём я просто с упоением её слушаю, но иногда улыбаюсь или подшучиваю.
Сегодня один из таких дней. Мика приходит после утреннего обхода, авторитарно, словно матрона, присаживается у моей постели и начинает излагать свой поток информации. Микины визиты для меня самые любимые: весёлые, расслабляющие, не обременяющие. В отличии от родителей, она умудряется протащить для меня различные гадости-вкусности, которые мне запретили.
— Вот. — Она достаёт пакетик, шуршание которого, как музыка. — Твои любимые чипсы с сыром.
— Благодарю, я вас люблю. — Шучу я и ловлю рукой упаковку. Точно. — Мисс?
— Что, сударыня? — В моей манере отвечает шатенка. — Чего ещё изволите?
— Мисс, прошу вас, отройте же мне этот чудный… — Хм. — Пакэ́т?
Мика заливается смехом, а я качаю головой. Скучала я по этим нашим дурачествам. Очень.
— Сударыня, а сами никак не одолеете?
— Мисс, я однорука. — Я киваю на свою загипсованную конечность, а шатенка картинно бьёт себя по лбу.
— Мои минус двадцать, извините. — Мика передаёт мне чипсы. — Ешь-ешь.
— Ты меня, как кабанчика на праздник откармливаешь. — Замечаю я. — Спасибо.
— Ну конечно. — Подруга хмурится и оглядывает меня. — На больничных супах и кашах ты стала, как кощей.
— Какой изысканный комплимент! — Я подмигиваю подруге, закидывая чипсину. — Умеешь подбодрить!
— Обращайтесь. — Мика кланяется сидя — это очень забавно, и я усмехаюсь. — Не переживай, откормлю тебя и пойдём тебе парня искать.
— И не жалко?
— Тебя?
— Парней.
На это Мика гримасничает и запихивает руку в пачку с чипсами, и забирает добрую половину.
— Я поняла намёк. — Я смиренно опускаю голову, и чипсы возвращаются ко мне.
— То-то же! — Мне грозят пальцем.
Потом мы болтаем и смеёмся напропалую, моё отвыкшее горло начинает саднить. Мы притихаем, только, когда сердитая медсестра, сдерживаясь, просит нас об этом.
— Не смеши меня! — Я молю Мику. — У меня же рука больная!
— А ты не дёргайся! — Отвечает она, высовывая язык. — Смейся душой, сердцем и глазами.
— После тебя, мне придётся гипс переделывать.
— Не говори глупостей. — Шатенка махает на меня рукой. — Ты вот мне скажи…
— Что?
— Это серьёзный вопрос и я не знаю, готова ли ты к нему…
— О, Господи, чувствую я, что это ещё одна фигня… — Бормочу я.
— А как ты в туалет ходишь? У тебя же нога в гипсе! Ты доползаешь на корячках или тебя относят на руках? Или, о Боги, утка?
Я закатываю глаза.
— Прекрати.
— А представь, что появляется горячий сексуальный медбрат! — Всё, Остапа понесло.
— Ага, с распахнутым халатом, он как бы случайно оголяет свои восемь кубиков? — С той интонацией, обычно с какой доктора говорят с душевно больными, спрашиваю я подругу.
— Точно! И при движении, невольно оголяется его накаченная правая грудь!
— А левая?
— Или она. Без разницы! — Мика пытается говорить серьёзно, но я вижу, что у неё скоро лицо треснет от сдерживаемой улыбки. — Он берет тебя на руки как принцессу, ты чувствуешь его накаченные руки, его бугрящиеся мышцы и…
Подруга делает пауза, и если бы она могла, то включила бы на смартфоне «барабанную дробь».
— Ну, Мика? Что он? Порази меня! — Драматично шепчу я, наигранно округляю глаза.
— И он такой страстно шепчет тебе на ухо: Дорогая Елена, не пора ли вам на утку? — Она заливается хохотом, а я вновь закатываю глаза.
— Долго терпела?
— Все две недели! — С жаром отвечает она, все ещё смеясь. — Ты была такая угрюмая, что я не рискнула!
— Ну-ну.
Мика всегда была такой — мастер странных и неуместных шуток. Ты или понимаешь или нет. Я понимаю. Будь я в форме получше, то обязательно отшутилась, чем пожёстче. Но сейчас ничего на ум не приходит.
— И был бы этот медбрат строгим и серьёзным, как ты любишь.
— Я не люблю строгих. — Я скривилась. — С чего ты, вообще, так решила?
— Тебе всегда они нравились. — Мика пожимает плечами. — Вкусы поменялись?
— Возможно… — Уклончиво отвечаю я, чувствуя, что разговор направляется не в то русло.
— Ну? — Шатенка складывает руки на груди. Её решительная поза — мне не отвертеться. — Продолжайте сударыня.
Я вздыхаю, обдумывая ответ.
— Мне нравятся лёгкие, весёлые и в тоже время не предсказуемые. Он может шутить, подкалывать, но в секунду становится серьёзным. С ним чувствуешь себя комфортно и безопасно, как за стеной. Он в меру ревнив и когда делает это, ты не чувствуешь раздражения, а хочешь, чтобы он продолжал, ведь в этот момент он такой милый… — Я прикрываю глаза и сглатываю. — Он заботлив, постоянно хочет касаться тебя, иногда, кажется, что он просто одержим тобой, дышит и живёт тобой. Если вы ссоритесь, то быстро миритесь, и ты не понимаешь, почему так легко прощаешь его, ведь он был так виноват. А всё просто он хитрый и умный, знает, как крутить тобой, но никогда не использует это тебе во вред, а только чтобы лучше тебя понимать.
Я замолчала. Воспоминания или фантазии начали заполнять меня…
— А мне нравится Том Хиддлстон. — Прорезала тишину Мика.
Я широко улыбаюсь и смотрю на неё с нежность. Она поняла меня и не задаст лишних вопросов, и больше эта тема никогда не поднимется. Ну, может только через год… под вино…
— Мика?
— Что?
— Позови медсестру…
— Я тебя расстроила?
— Нет, просто лопатка разболелась.
В этот раз — я не соврала. Почти.
* * *
В больнице я пробыла полтора месяца. Врачи говорили, что я быстро иду на поправку, и восстановления тоже не будет продолжительным.
Выглядела я вполне сносно: гематомы почти сошли, рука и нога болели уже не так сильно и меня отпустили домой. Но каждую неделю мне нужно было заезжать на процедуры и на обследования…
Ладно, скорее мама хотела, чтобы я так часто показывалась докторам. Она сейчас была в режиме курочка-наседка: что?! Моё дитё отошло от меня дальше, чем на два метра? Тревога! Тревога!
Но я её понимаю — сколько ночей она за мной проплакала, потому я смиренно принимала чрезмерную опеку.
Папа же был не настолько эмоционален, но свою заботу он показывал делами. Он уже составил подробный план где и когда я буду проходить реабилитацию, где я отдохну, что делать с университетом и тд. Самым апогеем было то, что он где-то достал мне РОЗОВОЕ инвалидное кресло. Я бы предпочла ползать на животе, но отца расстраивать не хотелось и пришлось «радоваться» и изображать восторг.
Сколько же подколок я выслушала от Мики…
— Может, приклеим тебе пони? — Язвила подруга — Для полноты картины.
— Как на счёт камней Сваровски по периметру?
— Точно! А литые диски здесь предусмотрены?
— Можно ещё мотор от запорожца. — Я задумчиво покачала головой.
— Что там! Мелко мыслишь! — Засмеялась шатенка. — Надо что-то изысканное…
— О! Я придумала. — Я повернула к ней голову, сверкнув глаза.
В этот раз Мика вызвалась «прокатить» меня до больницы. Она единственная, кому мама доверяла моей обездвиженное бренное тельце, даже папа был в чёрном списке. Мика умеет нравиться нужным людям.
— Что? — С предвкушением отозвалась она.
— Упряжка сексуальных рабов! — Воскликнула я, а Мика засмеялась в экстазе.
— Облачим их в кожаные трусы!
— С вышитым моим именем!
— О, моя Лена возвращается! — Мика хихикнула и резко затормозила коляску, играясь.
— Думаешь? — Неуверенно спросила я. Возможно, мне действительно стало легче — я больше не гонюсь за несуществующими вещами. Сейчас редко вспоминаются выдуманные приключения, существа и… альты. Теперь они мне сняться реже — через день. Прогресс!
— Ну, ты стала улыбаться и поддерживаешь мои глупые шутки. — Шатенка «ввезла» меня в железные ворота больницы. — Славу Богу, твой посттравматический синдром не так серьёзен.
— Ого! Мика, что за умные словечки? — Деланно удивилась я. — Пост…что?
— Прекрати. — Меня хлопнули по здоровому плечу. — Я действительно переживала за тебя.
— Спасибо и извини. — Нежно сказала я. — Я постараюсь больше не сбивать машины.
Мика засмеялась и дёрнула меня за волосы.
— У тебя и шанса не будет.
— Почему?
— Твоя мама, ещё лет десять не разрешит тебе подходить даже к незаведённой. Будешь до тридцати пешком ходить.
— Зато ноги прокачаю!
— Везде свои плюсы.
Меня вкатили в здание и повезли по прохладным и просторным коридорам больницы. Ещё пару недель и дорогу к нужному кабинету я смогу найти вслепую. А через месяц госпиталь — дом отчий. Я тяжко вздохнула.
— Что? Болит? — Всполошилась подруга.
— Нет, просто скоро меня тошнить будет от этих стен. — Пожаловалась я, разглядывая встречных медсестёр и братьев по несчастью. Да, моё розовое кресло производит фурор.
— Ничего не поделаешь. — Мика потрепала меня по голове, тем самым испортив мне причёску. Я закатила глаза от досады — тяжело укладывать волосы, когда у тебя всего одна рабочая рука. — Ты лучше скажи мне кое-что!
— Опять твой бред?
— Конечно! — С задором ответила шатенку, сворачивая в нужную сторону.
— Давай.
— Я читала, что после гипса твоя нога будет худее здоровой, правда?
— Что, хочешь себе гипс на все тело перед летом?
— Сплюнь ты! — Притворно оскорбилась Мика. — Хотя, этот вариант полегче некоторый диет.
— Во-о-т! — Протянула я. — Подруга дурного не посоветует!
— Ну-ну. — Иронично ответили мне. А мы тем временем приехали к нужно кабинету. Сегодня быстро и очередь небольшая.
— Будешь ждать на улице?
— Да, наберёшь меня.
— Хорошо.
* * *
Наберёшь меня, если опоздаю. Бла бла бла. Ох уж эта Мика! Где её черти носят?
Шляется где-то, а подруга с одной рукой и одной ногой в розовом инвалидном кресле ждёт уже тридцать минут.
А ещё я с горочки не могу спуститься. Медсестра выкатила меня и любезно бросила в не самом удобном месте. С одной рукой я могу попытаться проползти дальше, но десять к десяти, что это закончится переломом ещё чего-то.
— Вам помочь? — Одновременно с этим вопросом, заданным хриплым голосом, меня медленно покатили с горки.
Я осторожно оглянулась назад и увидел высокого брюнета в медицинской маске и халате.
— Вы же не похищаете меня? — Нервно спросила я, вжимаясь в кресло.
— Ох, нет, что вы! — Смущённо отозвался мужчина. — Вы выглядели так беспомощно и одиноко, что я не смог пройти мимо.
— Вот как. — Я натянуто улыбнулась. — Рыцарь не смог бросить леди в беде?
— Мне далеко до рыцаря.
— А мне до леди.
— Вы на себя наговариваете. — Уверил меня мужчина.
— Спасибо. — Краснея поблагодарила я, отмечая комичность ситуации.
— За правду не благодарят. — Хрипло ответили мне. — Где вас припарковать?
— Возле скамейки, если можно.
— Конечно. — Меня галантно подвезли к месту назначения.
— Вы здесь работаете? — Спросила я, разглядывая моего «водителя». Высокий.
— Нет. — В хриплом голосе появились весёлые нотки. — Я нерадивый больной, который сбежал, чтобы покурить.
— И в каком отделении вы лежите? — Вежливо спросила я. — Надеюсь не в инфекционном?
Мужчина хрипло засмеялся.
— Ваша тактичность — очаровывает.
Я пожала плечами, улыбаясь.
— Я под прикрытием. — Заговорчески сообщил шатен. — Здешняя медсестра очень сурова и если она увидит, что я со своими воспалёнными голосовыми связками курю — мне их вырвут.
— Сурово.
— Сёстры — они такие. — Мужчина обернулся в сторону больницы. — Ну что ж я поду. Было приятно познакомится.
— До свидания.
Шатен кивнул мне головой и удалился.
Это было мило, но где Мика?
* * *
— Ещё раз! — Я вздохнула, прижимая телефон к уху. — Почему я должна идти на эту встречу.
— Потому! — Ответила Мика.
— Отличный аргумент! — Я закатила глаза и сгримасничала. Хорошо, что она это не видит, а то получила бы полбу.
— Лена, что тебе стоит пойти?
— Ничего, но я не думаю, что мне нужен психолог! — Огрызнулась.
— Вот, скрытая агрессия на невинную подругу. — На той «стороне» картинно уязвились. — Поговоришь об этом с доктором.
— А почему в ресторане? — Предъявила новый аргумент я, неумолимо приближаясь к месту икс.
— Неформальная обстановка позволяет лучше расслабиться. — Менторским голосом ответили мне. — Ты на месте?
— Да, у входа.
— Пока. — Мира резко бросила трубку, а я почти зарычала.
После моего пробуждения прошло полгода. Можно сказать, что физически я почти восстановилась: переломы хорошо срослись, косметические дефекты посходили, розовое кресло продано. Но вот почему-то все кроме меня, конечно, считали, что мне нужна помощь «духовного лекаря», что морально я не восстановилась. Мама каждый день повторяет, что посттравматический синдром не отпускает меня, а папа ей поддакивает.
Мика же, говорит, что я стала угрюмей, молчаливей и мрачней. Я, конечно, шучу и веселюсь, но не так, как раньше. Она уверена, что меня гложет нерешённая проблема. Да, меня убивают выдуманные воспоминания.
Я зашла в ресторан. Он был в моем вкусе — простой, но со стильный, без вычурных деталей. Меня встретил официант и, назвав моё имя, чем удивил меня, провёл к пустующему столику.
— Что-то закажете, пока ожидаете вашего спутника? — Вежливо спросил официант, убирая табличку «Reserved».
— Латте? — Не открывая меню, ответила я.
Парень любезно улыбнулся и откланялся.
Я недовольно барабанила пальцами по столу. Какой психолог опаздывает? Пятнадцать минут и ухожу.
Чтобы унять подкатившее напряжение я принялась внимательнее разглядывать ресторан. Меня посадили за отличный столик — дальнего у окна. Приятная приглушённая французская музыка, хорошее освещение, милый декор. Здесь уютно и весьма уединённо…
— Извините за опоздание! — Сказали мне низким голосом, а его обладатель сел напротив. — Пробки.
— Понимаю. — Я медленно кивнула мужчине, не отводя от него взгляда.
— Вы долго ждали?
— Нет.
— Заказали что-то?
— Да, не беспокойтесь.
Мне улыбнулись, а я не нашлась, что ответить. Господи.
— Прекрасно выглядите. — Мне сделали комплимент, поправляя воротник темно-синей рубашки.
— Спасибо. — Выдохнула я, чувствую жар на щеках. — А Вы…
Меня прервал подошедший официант.
— Американо без молока. — Ответил мой спутник, жестом отказываясь от меню.
Он не сводил с меня взгляда, как и я от него. Смущённый официант удалился.
— Лена, я должен признаться, что… — Мужчина замялся, явно подбирая слова.
— Вы не психолог? — Спросила я.
— Нет, я именно он. — Ответили мне нежно. — Просто это не консультация.
— А что?
— Свидание. — Мужчина широко улыбнулся, скрывая смущение.
— Вот как.
— Да, я очень жалею, что тогда не взял ваш телефон. — Признался шатен. — Но думаю, вы бы не дали его неизвестному мужчине в медицинской маске.
Так это был он? Я усмехнулась.
— А ещё я бы подумал, что вы извращенец, которому нравятся покалеченные девушки.
— Точно. — Мужчина засмеялся. — После этого я увидел Вас лишь спустя четыре месяца. Признаюсь, что ваша подруга крепкий орешек — я долго её уговаривал.
Я покачала головой, улыбаясь. Ах, эта чертовка Мика.
Мы замолчали, когда нам принесли наши заказы — американо и латте. Каждый думал о своём, подбирал слова в эту небольшую передышку.
— Вы хотите что-то спросить? А то я все говорю и говорю. — Шатен отпил свой кофе и не поморщился. А я уверена, что он как минимум обжёг язык, от его американо — пар идёт. Что ж, ему свойственно красоваться передо мной. Впрочем, ему и не нужно, но меньше знает — крепче спит.
— Ваше имя? — Спросила я, нежно улыбаясь.
— Точно, извините. — Мой собеседник неловко пожал плечами. — Но предупрежу вас сразу — оно довольно странное…
— Да? — Я знаю.
— Оно созвучно с финским словом «весёлый». — Мужчина забавно поиграл бровями. — У меня дед фин.
— Я думаю, мне оно понравится. — Лукаво протянула я.
— Уверены?
— Ставлю на это десять золотых.
В янтарных глазах появился, знакомый игривый блеск. Как же я скучала.
— Хеллпей. Моё имя Хеллпей. — Мужчина лукаво улыбнулся. — У меня такое чувство, что мы с вами очень давно знакомы…
* * *
А где-то там, на другом конце мира или вселенной, красивая синеглазая женщина усмехалась, отпивая свой напиток.
— Ах, как же я хороша и великодушна! — Игриво протянула она, поглаживая свое прекрасное золотое колье. — А она не верила, что всё у неё будет хорошо.
THE END
