Совсем рядом кто-то занимался сексом. Призрак чувствовал это. Слышал. Это был один из наследственных талантов его породы; любой Семинус-демон на расстоянии тридцати ярдов почуял бы подобное. Он шел, и запах возбуждения все усиливался, заставляя тело сжиматься от напряжения, а плоть — пульсировать. В Больнице все время кто-нибудь трахался — как правило, Фантом — но на этот раз Призрак чуял только запах женщины.

Обычно такое возбуждение было сигнальным огнем для инкубов, но Призрак всегда боролся с желанием отыскать женщину и воспользоваться ее желанием. По крайней мере, это удавалось ему до недавнего времени, но несколько месяцев назад был его сотый день рождения, и началось Изменение. Сопротивляться становилось все тяжелее и болезненнее. Вот и его член в данный момент был именно таким: отяжелевшим и болезненным.

Проклятье. Фантому или Тени лучше найти эту женщину и удовлетворить ее фантазии прежде, чем они отвлекут — или соблазнят — его.

Призрак стремительно шагал по тускло освещенным коридорам, кивая идущему навстречу персоналу; когда он подошел к палате истребительницы, запах возбуждения стал почти невыносимым. Услышав низкий протяжный стон, Призрак едва сдержался, чтобы тоже не застонать.

Выругавшись, он проскользнул мимо двух, охранявших ее палату бесов, вооруженных снотворным, которого бы хватило, чтобы усыпить демона-Гаргантюа, и вошел.

Тэйла лежала на больничной койке, сжав кулаки, ее грудь тяжело вздымалась. У Призрака перехватило дыхание, когда она вскрикнула и приподняла бедра, словно принимая в свое тело воображаемого любовника.

Его брат стоял в ногах кровати и ухмылялся. Следовало бы догадаться.

— Проваливай из ее головы, Фантом.

— Ты просто завидуешь, потому что у тебя нет такого дара.

Призрак сделал глубокий вдох и попросил Двух Богов о терпении. Из-за переменчивого настроения Фантома, с ним всегда было нелегко ладить, но если к этому настроению приплетался любой из его примитивных инстинктов — секс, жестокость или жажда крови — «нелегко» превращалось в «невозможно».

— Фантом…

— Остынь, старший братец. Она убивает демонов. Я хочу проверить, как она относится к сексу с такими как мы. — Он искоса глянул на Призрака, — например к сексу с тобой. Я более разборчив в партнершах, поэтому пришлось подкинуть ей твоих образов.

Призрак чуть не расхохотался. Слова «Фантом» и «разборчив» были взаимоисключающими. Тень и Призрак в сексе предпочитали человекоподобных партнерш, хотя его собственные предпочтения скоро изменятся. Фантом же, за исключением людей и вампиров, готов был трахать все живое. Хотя, пожалуй, и последнее для него пункт необязательный.

Тэйла замотала головой, и Призрак внезапно представил, как она сделает то же самое, когда он войдет в нее. Он запустит пальцы в ее огненно-рыжие волосы и будет трахать, пока она не кончит так, что станет умолять его остановиться, а потом он заставит ее кончить снова, просто чтобы показать, что может. Его член дрогнул, и Призрак стиснул зубы, потому что такой ход мыслей мог привести к НЕПОПРАВИМОМУ.

— Хватит, — прорычал он, зная, что брат почует запах его возбуждения, если это не остановить. — Швы разойдутся.

Аргумент был так себе; прошли уже сутки с тех пор, как Призрак подлатал ее — вдобавок к его исцеляющему прикосновению, другие специалисты искупали ее в восстанавливающей воде, напоили лечебными зельями и оплели чарами. Так что она встанет на ноги, как только действие снотворного закончится. Что напомнило ему, что нужно немедленно приготовить цепи для этой пациентки. Заклинание «Убежище» не позволит Тэйле причинить кому-нибудь вред, но она может запросто разнести больницу.

— Знаешь, я думал, что с перерождением ты хоть немного расслабишься. Но тебе как будто палку в задницу засунули. — Фантом, задев Призрака локтем, направился к двери, а потом замер и понимающе усмехнулся. — А может и нет. Риз, братишка, ты пахнешь как девственник в борделе, который не может решить, какую шлюху оприходовать. — Он скривился. — Фу. Старик, она же гребаная Баффи. Да я скорее засадил бы трупу месячной давности.

— С тебя станется.

Фантом фыркнул.

— Зато не придется после обниматься. — Он потянулся к дверной ручке, но вдруг остановился. — Ох, Джемелла звонила. Хочет, чтобы ты с ней связался. Везет же некоторым.

— Это не то, о чем ты думаешь.

Джем, демон, работавшая в человеческой больнице, регулярно звонила Призраку, в основном, чтобы поделиться сведениями о типах демонической активности, которые имели место в больнице. Риз пытался уговорить ее работать на него, но она считала своим долгом идти по стопам родителей и использовать свои умения, чтобы не допустить рождения полукровок, из-за которых у человеческих врачей могли бы возникнуть неуместные вопросы.

— Как знаешь. Хотя стоило бы попытаться. Она горячая штучка.

Фантом не спеша вышел из палаты, а Призрак повернулся к истребительнице. Фантом ушел, но Тэйла все еще извивалась на постели. Простыни сбились, а больничная рубашка задралась до талии, открывая шелковые черные трусики. Ему не нужно было прикасаться к ней, чтобы знать, что они мокрые. Ее запах — сексуальный аромат — был таким густым, что это лишь вопрос времени — когда он вскружит Призраку голову.

— Черт бы тебя побрал, Фантом, — прошептал он и подошел к постели Тэйлы.

«Объективность и профессионализм».

Ага, эрекция, натянувшая ткань халата — это чертовски профессионально.

Успокоив пульс, он приподнял подол ее рубашки и методически осмотрел самые серьезные раны — выглядели они неплохо, почти затянулись. Только на одну из них пришлось наложить швы, но от ерзанья девушки они не разошлись.

— Да, — прошептала она, схватив Призрака за руку, когда он положил ладонь ей на ребра. Ее жажда захлестнула его потоком картинок: переплетенные руки и ноги, потная кожа и, Боже, помоги, волна желания пронеслась по его репродуктивной системе.

«Успокойся, Риз».

Он попытался второй рукой оторвать от себя ее пальцы, но железная хватка только усилилась, и Тэйла притянула его руку к груди. Под его ладонью оказалась упругая плоть, обжигающе горячая — ни один термометр не вынес бы таких температур. Ареола сморщилась от его прикосновения, и его член затвердел в ответ. Даже будь он из камня, не смог бы быть тверже.

Призрак медленно выдохнул, пытаясь взять себя в руки. Его мать была из Юдициусов — демонов, известных холодной логикой. Логика давалась Призраку нелегко, но за много лет он довел ее до совершенства: пока рос, и позже — когда служил, как и все Юдициусы, Носителем Справедливости.

Но все эти годы словно отдалились, стоило ему взглянуть на Тэйлу. Даже во сне из каждой ее поры точно сочилась соблазнительная, смертоносная сила. Она могла обвить его ногами, и он молил бы сделать ему больно. Идиот. Его братьям нравились женщины вроде этой маленькой убийцы, но вкусы Призрака всегда были более утонченными.

— Тэйла. — Он постарался побороть желание и вырвать руку. Она убивала таких, как он. Она палач. — Истребительница. Просыпайся.

Тэйла замотала головой и слепо потянулась к нему. Призрак сжал ее лицо в ладонях и удержал на месте, приподняв большими пальцами веки. Ее зрачки были одинакового размера и реагировали на свет, но, казалось, девушка не видит его.

Черт, у нее красивые глаза. Зеленые, с золотистыми ободками и такие выразительные, что Риз задумался, удается ли ей скрывать мысли хоть от кого-нибудь. Бледные веснушки засыпали мягкую кожу. Высокие скулы делали ее слегка округлое лицо с темным пятном уже почти сошедшего синяка точеным. Призрак опустил глаза на ее рот — припухлые губы, приоткрывавшиеся, когда она отчаянно стонала.

Ему хотелось завладеть этим ртом. Хотелось почувствовать, как эти губы смыкаются вокруг его члена.

Человеческая медицина требует этики. Здесь в ЦБП, если он — или любой другой доктор — будет трахать каждого пациента, который входит в эти двери, это мало кого обеспокоит.

Моральный кодекс — не его забота; доктора не спали с пациентами не потому, что это «неправильно», а потому что положение больницы было шатким. Демоны не самые доверчивые существа. Многие из них не верили — даже презирали — тех, кто облачен властью. А скальпели врачей могли убивать. Если бы пошли слухи, что врачи насилуют пациентов, еще меньше демонов обращались бы в его больницу.

В результате, почти весь персонал решил держать лапы, когти и зубы при себе. Хотя, естественно, бывали и исключения.

Черт, он был совсем не прочь сделать исключение с правильной женщиной, но убийца Эгиды правильной женщиной не станет, как бы ни спорил с этим его пульсирующий член.

— Док.

Тэйла смотрела прямо на него, в ее глазах светилась странная смесь решимости и похоти — такой сильной, что Призрак резко втянул воздух. Она подняла руку, схватила волосы у его затылка и потянула его голову вниз с такой силой, что он едва успел опереться на руки по бокам от ее головы, прежде чем их губы встретились.

Язык Тэйлы скользнул между его губами и сплелся с его, и Призрак зарычал, распробовав ее вкус. Сильный, дерзкий, как и аромат ее желания, но в нем угадывалась тонкая нежная нотка, как будто глубоко под этим налетом скрывалась невинность.

Скорее всего, под трупами его братьев, убитых ею.

Словно холодный заряд прошелся по груди, и он отпрянул, его самоконтроль держался на волоске. Больше всего на свете Призрак боялся потерять самообладание, когда начнется Изменение — из-за перерождения он был готов взобраться на врага как самец в половую охоту.

Но когда ее ладонь задела член, зверю внезапно стало все равно, кто она или чем занимается. В конце концов, он Семинус-демон из породы инкубов, живущих ради секса и существующих, чтобы обманывать и причинять боль всеми средствами, как только перерождение завершится. Наверное, сейчас не время бороться со своей природой. Наверное, его природа и есть оружие против векового врага.

Пальцы Тэйлы сжали его сквозь брюки больничной униформы, и, твою мать, Призраку надоело анализировать реакции собственного тела, эмоции и инстинкты. Пора начать просто чувствовать.

Он потянулся за ее прикосновением, и все его тело содрогнулось от желания.

— Прошу, — выдохнула она ему в губы, — пожалуйста. Прикоснись ко мне.

Застонав, он положил руку ей на бедро и приподнял так, что его эрекция прижалась к другому ее бедру.

Вот вам и профессионализм.

Тэйле никогда не снились подобные сны. А это наверняка сон, потому что, бодрствуя, она никогда не была так возбуждена. И уж совсем не надеялась, что удастся заняться этим с доктором. Особенно с таким соблазнительным, как тот, что целовал ее и ласкал бедро так искусно, что некоторые женщины могли бы кончить по дюжине раз только от этого.

Она развела колени и обвила ногой его талию. Это движение заставило его потерять равновесие, и, охнув, он поставил ногу на постель, чтобы опереться.

— Черт. — Доктор Вкусняшка оторвался от ее губ. — Тэйла, ты проснулась?

— Заткнись и действуй, — прошептала она и потянула его за пояс брюк.

Он зашипел, потому что она сжала его член. О да. Тэйла прикинула на ощупь его длину и толщину, и на мгновение задумалась, будет ли больно, когда он войдет в нее, но потом вспомнила, что это лишь сон, а во сне не бывает больно.

— Тэйла, — прошептал он ей в шею, — ты ранена. Нам нужно быть осто…

Она стиснула его плоть, и док оборвался на полуслове и тихо застонал. Она медленно погладила бархатную головку, потерла рукой, а потом снова сжала член в ладони. Хриплое, прерывистое дыхание доктора щекотало ее кожу, пока она ласкала его, и когда Тэйла поймала кончиком пальца каплю, собравшуюся на кончике члена, что-то внутри дока сломалось. Стена, сдерживавшая его, раскрошилась, и вдруг оказалось, что его руки везде, его рот терзает ее скулу, подбородок, шею.

Острый голод, словно она годами недоедала, рождался в ее крови, когда его рука ласкала ее плоть. Пальцы легко скользнули по местам, прикосновение к которым могло вызвать боль, но воспоминания плясали где-то на краю сознания, ускользнув, когда язык доктора вывел влажный круг на ее шее.

Его руки переместились ниже, скользнули по бедру к месту между ног, где он стал неспешно, приводя в исступление, ласкать полоску кожи между ногой и ее плотью. Она выгнулась, прижимаясь к его ладони, ей необходимо было почувствовать его прикосновение в нужном месте, но он не подчинился, нарочно продолжая эту пытку. Изощренную. Восхитительную.

Тэйле захотелось увидеть его глаза, но док прижался носом к ее шее, спустился к ключице, слегка прикусил кожу. Запустив пальцы в темные волосы, она прижала к себе его голову, наслаждаясь прикосновением и тем, как мужчина упивается ее плотью, пусть это и всего лишь сон.

Может, здесь, в мире фантазий, она наконец найдет удовольствие, которое всегда ускользало от нее во время секса в реальности. Здесь ее прошлое ничего не значит. Ее страхи над ней не властны.

Во сне были лишь искусные прикосновения мужчины, и когда его пальцы стали обводить все впадинки и выпуклости ее набухшей плоти сквозь трусики, она с радостью встретила жаркий трепет возбуждения, охвативший тело.

— Да, о, да.

Она откинула голову и шире раздвинула ноги. Его пальцы забрались под хлопок, и Тэйла задрожала, когда он обвел вход в ее тело, один раз, второй, скользкая влага лишь усиливала возбуждение от эротического массажа. Это был здорово, так здорово, что она чуть не упала с кровати, когда доктор ввел в нее палец. Он скользнул глубоко в ее тело и медленно вышел обратно, затем вновь вошел — обычный палец дарил ей такое наслаждение, какого ни один мужчина не мог доставить своим членом.

— Ты такая влажная. — От хриплого голоса по телу словно прошелся электрический заряд. — От тебя пахнет желанием.

О Боже, она хотела его.

— Сейчас. — Тэйла подняла бедра, бесстыдно приглашая его в себя. — Пожалуйста.

От звука рвущейся ткани ее сердце заколотилось в предвкушении. Он подвинулся, направив член между ее ног. Кровать тряхнуло, и с ощущениями Тэйлы произошло то же самое, когда доктор потерся о нее — его древко заскользило по нежным складкам. Каждое плавное, влажное движение задевало ноющий клитор под нужным углом.

Тэйла всхлипнула, но док поймал звук губами и ворвался в нее. Ее жадное лоно сжалось вокруг растягивавшего его члена, он наполнял ее так, что Тэйле начало казаться, что она сейчас превратится в дрожащий комок похоти. Она никогда не испытывала ничего более чудесного.

Отчаянно пытаясь достичь оргазма, она крепко стиснула ногами его талию и впилась пятками в ягодицы. Доктор зарычал в ответ, уперся локтем в кровать рядом с ее головой и быстрее задвигался внутри нее. Просунув руки под его халат, Тэйла начала ласкать твердые позвонки, гибкие мышцы спины, упругие ягодицы, которые напрягались под ее пальцами.

— Сильнее. Еще.

Он сумел наконец оторваться от нее.

— Сильнее? — От мощного, резкого толчка кровать качнулась. — Скажи, насколько сильнее.

Говорить казалось невозможным, когда он приподнял ее бедра и вошел в нее еще резче, подливая масла в огонь в ее крови.

— Так, — выговорила она, тяжело дыша. — Вот так.

Мужчина вскинул голову, и хотя глаза его были закрыты, он оскалил зубы, и на лице появилось выражение первобытного экстаза. Слишком поглощенная зрелищем, Тэйла едва заметила, когда что-то ударилось о ее шею. Кулон. Он выскользнул из-за ворота его рубашки, и теперь серебряный клинок, обвитый змеями, дразнил ее кожу прохладной, острой лаской.

А потом мужчина вдруг поднялся на ноги, оставаясь в ней, и она стиснула его ногами, когда он понес ее через комнату. Ее спина вжалась в стену. Медицинское оборудование задребезжало от силы его рвения.

Этот доктор отлично заботится о лежачих больных.

Он терся о нее, иногда полностью выскальзывая, прежде чем вновь ворваться в нее резкими, сильными и глубокими выпадами. Наслаждение пронзило Тэйлу, потрясая своей силой. Его пальцы впились в ее ягодицы, прижимая к себе, и он укусил ее за плечо, удерживая на месте.

Это было самым эротичным переживанием в ее жизни.

Жар охватил низ ее живота, когда док входил в нее, и если бы это был не сон, Тэйла никогда бы не поверила, что член может так пульсировать.

Напряжение нарастало, скручивая все внутри в узлы. Ни с одним мужчиной ей не было так хорошо.

Тэйла схватила его за волосы и заставила поднять голову и посмотреть на нее. У девушки перехватило дыхание. В его глазах тлели страсть, неприкрытый голод и что-то пугающее, но дыхание перехватило от их цвета. Раньше они были карими, глубокого цвета черного кофе.

Теперь они были золотистыми. Гипнотизирующими, порочными. Воплощением секса.

О, ей нравится этот сон. Здесь ее любовник просто олицетворяет секс, от волшебного члена до гипнотического взгляда и умелых губ, пальцев и даже запаха, который походил на темный шоколад, словно специально, чтобы привлекать женщин.

— Кончи, — прорычал он. — Оседлай меня. Пропитай своей влагой.

Он покрутил бедрами, сделал глубокий рывок, и она вскрикнула, оказавшись так близко к оргазму, что по ее телу пробежала дрожь. Почти, почти… да! О, да, она почти сделала это.

Он содрогнулся, от его крика у нее зазвенело в ушах, а наслаждение стало еще острее. Горячие струи семени оросили чувствительную плоть внутри нее, пока ей не начало казаться, что ее гладят миллионы крошечных пальцев, заставляя дрожать и задыхаться.

И все же она не кончила.

Должна была. Сон это или нет, но этот мужчина сделал с ней что-то, чему не должна была противиться ни одна женщина.

Он продолжал двигаться, хотя его мышцы подрагивали, а бронзовая кожа блестела от пота. Тату на правой руке словно превратилась в живое существо, злившееся на то, что не может получить то, чего так жаждет.

— Можешь остановиться. — Тэйле хотелось закричать от неудовлетворенности. Стоило сразу думать головой, а теперь все тело ныло, казалось каким-то чужеродным и было так напряжено, что хотелось кого-нибудь ударить, чтобы получить хоть какое-то облегчение.

— Ты не кончила, — сказал он и снова вошел в нее. Рывком.

— Я никогда не кончаю.

— Со мной нельзя не кончить. — Док удвоил усилия. — Должно быть, дело в твоих ранениях…

— Я не кончила. Засунь свое эго обратно в штаны и смирись с этим.

Вот дерьмо. Даже во сне все мужчины распускают нюни, как только дело касается их мужского достоинства. Во сне… поток мыслей вдруг прервался, и Тэйла наконец поняла, что он сказал.

Ранения? Она просунула руку между их телами и коснулась чувствительного места в районе ребер. Что произошло?

— Док? — Он не ответил, он был слишком глубоко внутри нее, и это грозило снова привести ее в ужасное состояние на грани между оргазмом и разочарованием. — Хватит. Пожалуйста. Что со мной произошло?

Он посмотрел на нее темными глазами. Что стало с золотистыми? А как же сон?

— Круэнтус.

Ответ вернул ее к реальности, и на этот раз, когда она вдохнула, стало чертовски больно. Перед глазами замелькали картинки. Коллектор. Кровь. Боль. Джанет.

Нет, О, нет. Это было на самом деле.

Сердце заколотилось о ноющие ребра, и она обвела взглядом темную комнату и медицинское оборудование. Странные узоры на стенах. Нет, не узоры. Надписи. Язык был ей незнаком. Странные, древние на вид предметы украшали стеклянные полки закрытых шкафов. А что это на стене… череп?

Где она?

Ее лоно сжалось вокруг все еще твердого члена внутри. И кто этот мужчина, который только что так тщательно ее оттрахал?

Воздух обжег горло, когда Тэйла попыталась вдохнуть, чтобы в голове немного прояснилось. Док, должно быть, понял, что у нее сейчас начнется приступ паники, поэтому вышел из нее и осторожно поставил на пол. Босые ноги опустились на холодные камни — что за больница такая — с каменными полами? — больничная рубашка опустилась, прикрыв ее.

— Где я? — прохрипела она.

— Ты в больнице. — Доктор из сна, который только что сделал ей самую приятную инъекцию в жизни, довел ее до постели, крепко держа под локоть. Она шла, и неоспоримое доказательство того, что случилось, текло по ее бедрам, и почему-то кожу покалывало, и Тэйле хотелось потереть ее. — Ты столкнулась с Круэнтусом и была ранена.

Она вырвала руку.

— Откуда тебе известно о демонах? Что это за больница? Кто ты?

— Присядь. Я все объясню.

— О нет. Не надо говорить со мной таким тоном. — Она отпрянула, когда он шагнул к ней, пытаясь заставить отступить к постели. Он навис над ней, заслонив красноватый свет ламп. — Не подходи.

— Тэйла, ты должна меня выслушать. — Его голос стал мрачным и глубоким, дразнящим нервные окончания.

Дверь распахнулась, и в палату вошел кто-то, нет, что-то в больничном халате.

— Доктор, — сказало оно, блеснув полным ртом острых зубов, — вы нужны в реанимации.

Демон. На коже выступил холодный пот.

— Что это, черт побери, за место?

Она развернулась к Призраку и увидела, что его глаза стали такими же, как во сне. Вот только это был не сон. Комната бешено завертелась, и на Тэйлу снизошло озарение.

— Ты, — просипела она. — Ты тоже демон.

Он незаметно оказался рядом, и в ее руку впилась игла. Тэйла внезапно поняла, что не может пошевелиться, не может даже закричать, а ее окружают чудовища, пристегивая к постели.

Зато в голове крик не прекращался.