Стена, спасибо тебе.

Харвестер снова и снова как мантру повторяла слова благодарности, прислонившись к упомянутой стене, холодный камень которой успокаивал лихорадку и обеспечивал столь необходимую поддержку.

Если бы она не была зажата между Ривером и твёрдой поверхности, то ноги её бы точно не удержали.

Боже, а это было хорошо. Потрясающе.

И иссушающе.

Ривер не послушался её приказов. Нет, он их нарушил и дал ей не то, что она хотела, но то, в чём нуждалась.

Каким-то образом этот ублюдок понял, что она пытается защититься, сохранить эмоции в себе, и как сукин сын вёл себя с ней терпеливо и спокойно.

И под сексуальным напором была такая нежность, что, если бы Харвестер об этом задумалась, то расплакалась бы.

«Я никогда не дам тебе повода мне не доверять».

Что это за фигня такая была? Зачем он это сказал? Единственная причина, по которой Харвестер была всё ещё жива, в том, что она научилась никому не доверять.

Доверие тебя убьёт. Или хуже, будет долго мучить.

Какой-нибудь человеческий психолог, вероятно, сказал бы, что её неспособность доверять появилась ещё до рождения, когда её отец восстал против других архангелов и начал мятеж.

Если бы он на самом деле заботился о Харвестер и её матери, то не совершил бы подобного, правда?

Но согласно словам Сатаны он сделал это ради неё. Ради её матери. И она ему поверила.

Всё время, проведённое Харвестер в Шеуле, он говорил ей о том, что другие архангелы плели против него заговор, потому что он ещё в утробе стал потенциальным Радиантом — самым могущественным из всех ангелов.

Сатана говорил, что любил её мать, даже несмотря на то, что их связь была устроена в надеждах воспроизвести на свет ещё одного потенциального Радианта.

Харвестер им не стала, но Сатана говорил, что любил её с момента зачатия и жалел, что его не было рядом в момент рождения.

А затем, в тот день, когда ей потребовались доказательства его слов, Сатана назвал её предательницей и подверг самым изощрённым пыткам, которые он со своими приспешниками мог создать.

Поэтому, да, у неё были проблемы с доверием. И проблемы с отцом. И, вероятно, несколько новых проблем с острыми предметами.

— Харвестер? — Ривер упёрся ладонями в стену и прижал Харвестер так, что сложно было дышать, и не вышел из неё, как в тот раз, когда взял её девственность.

«Куда ты собрался?»

«Подальше от тебя».

Запихнув поглубже болезненные воспоминания, она вздохнула.

— Что?

— Нам нужно одеться.

Она ожидала, что Ривер спросит в порядке ли она или, может, извинится, поэтому его фраза выбила её из колеи и Харвестер рассмеялась.

— Я с тобой согласна.

Он пальцами провёл по её волосам — глупый жест, который каким-то образом оказался более интимным, чем всё, что между ними только что произошло. Харвестер омыло покалывающее тепло, и глупое сердце затрепетало.

Это был тот сопливый, ми-ми-мишный момент, который расписывали во всех любовных романах и в девчачьих журналах, так ведь? Не то чтобы она подобное читала, но избежать сексуально-озабоченных женщин оказалось трудно.

Проклятье, всё это было ужасно неправильно. Или ужасно правильно, осознала Харвестер. Она освободила Ривера от заключённой между ними сделки, и он доказал, что она правильно поступила.

Он хотел заняться с ней сексом. И пока ещё не списал со счетов, а это уже что-то.

Но это не значило, что Харвестер полностью ему доверилась, и ей нужно держать в уме, что за исключением матери, все, кого она знала, её разочаровывали.

— Мы будем одеваться или как? — рявкнула она.

Ривер вздохнул и опустил руку. Харвестер ощутила внезапный укол сожаления из-за разрушенного момента. Когда же он вышел из неё, настроение стало хуже.

Она слышала шуршание одежды, когда Ривер одевался, и в полном молчании делала то же самое. Одевшись, они посмотрели друг на друга.

— Что ж, это неловко, — произнесла она и Ривер рассмеялся. Боже, он был восхитителен в этот момент. Всё в нём просто… сияло.

Сияло… дерьмо. Он отбрасывал свет как лампочка, а Харвестер этого даже не заметила. Всепоглощающая ненависть, которая, обычно, приходила с его ангельской аурой, больше её не волновала.

— Ривер, ты светишься…

Чёрная коробка распахнулась и во вспышке сета они упали в другую реальность. Реальность, где всё было сухим и серым, даже огромные пирамиды, венчающие океан песка.

— Вот чёрт, — выдохнула Харвестер, когда её полностью поглотила волна зла.

— Что это?

Она оглянулась на Ривера и резко втянула воздух. Его аура исчезла, подтверждая её подозрение об их местоположении. В этой вселенной не было света для вездесущего туманного свечения, поддерживающего этот мир в постоянном состоянии хандры.

Харвестер задумалась, а не приукрасить ли ей то, что сейчас она собирается сказать. Хотя, пошло всё нафиг, в своей жизни падшим ангелом она никогда ничего не приукрашивала.

— Помнишь, как я сказала, что Боргейты знают, куда тебе нужно отправиться?

— Ага… и нам нужно отправиться в человеческий мир. Это не он.

— Нет, — подтвердила Харвестер. — Это мир Люцифера. Ну, по крайней мере, полагаю так, потому что чувствую его.

Песочного цвета брови Ривера взметнулись вверх.

— Так здесь, должно быть, Гэтель. — Харвестер кивнула и Ривер выругался. — Это плохо. — Он осмотрел пространство. — Или хорошо. Если подберёмся к Гэтель, то сможем её уничтожить.

— Как? Ты даже адскую крысу не способен убить, а у меня во владении лишь половина силы. Не буду упоминать тот факт, что Гэтель должны хорошо охранять.

— Я могу убить адскую крысу, — пробормотал Ривер. — Просто не могу восстановить потраченную силу после того, как мы отдали шеулгулики.

— Нет, я имею в виду, что ты не можешь пользоваться здесь силой, потому что ангел. Если бы ты сейчас был в полном боевом состоянии, всё равно не смог бы воспользоваться силой.

Он снова выругался.

— Мне нравится, как всё становится хуже и хуже.

Чувство обречённости как саван накрыло Харвестер, когда она посмотрела на город впереди — основу древнего египетского города Фивы.

Даже египетские боги были взяты от жителей этой реальности — демонов с головами животных, которые убедили примитивных людей в своей принадлежности к богам.

— Ну что ж, мы можем просто стоять здесь. Есть ли выход? Теперь, когда мы знаем, что Гэтель здесь, мы отправимся к архангелам, — сказал Ривер. Вот только Харвестер знала то, о чём он не знал.

— Да, отсюда есть выход. Выход через единственный Хэрроугейт.

Самодовольное выражение исчезло с лица Ривера. Он понимал, что Харвестер собирается сказать, но надо отдать ему должное, он пытался оставаться оптимистом, когда произнёс:

— Так, где Хэрроугейт?

Харвестер указала на город.

— В самом центре. Прямо на пороге дома Люцифера.

— Ох, ничего себе, — выдохнул Ривер.

— Ага, я того же мнения.

Путешествие в город не заняло много времени, и кроме одного демона Хорус с головой ястреба, привязавшегося к ним, протекало без осложнений.

Но когда они подошли к воротам огромного города, у Ривера появилось ощущение, что всё идёт не так уж скучно.

Демоны Кепри — гуманоиды с головами скарабеев — охраняли ворота, их тонкие усики шевелились, выискивая блюда для лакомства. Рядом стояли демоны Собекс, человеческие тела которых были слишком малы для гигантских крокодильих голов.

Ривер не сталкивался раньше с подобными демонами, которые, по словам Харвестер, не покидали этот мир, но истории об их жестокости покидали его границы.

Ривер наклонился к Харвестер и от её запаха в штанах снова зашевелилось.

— Они нас впустят?

— Конечно, — ответила Харвестер так, словно он спросил несусветную глупость. — А вот если узнают, кто мы, выйти нам будет сложно. А они, скорее всего, узнают.

Харвестер явно была из тех, у кого стакан наполовину пуст. Но она оказалась права, и стражи открыли ворота, да так широко, что мог пройти и Годзилла.

Серая наружность сменилась богатыми красными и зелёными тонами, золотыми и серебряными.

Город усеивали колонны и статуи, которые могли стоять и в Египте, и никто бы не заметил разницы.

— Очаровательное место, — пробормотал Ривер, когда они прошли мимо рынков рабов Нитулов и арен, где демоны дрались до смерти.

Харвестер с энтузиазмом кивнула, как будто Ривер произнёс это серьёзно.

— Правда? В нескольких кварталах есть паб, где подают самое лучшее гранатовое вино в Шеуле. Стоит, конечно, баснословно, но за это хочется отдать деньги. И никогда не узнаешь, что они добавляют туда кровь Кромсателя Душ.

— Звучит привлекательно.

— Я слышу сарказм. — Она поцокала. — Что говорят люди? Сарказм — низшая форма юмора.

Ривер пожал плечами.

— Только для людей, которые в это верят.

Харвестер рассмеялась, и Ривер споткнулся. Он и раньше слышал её смех, но он всегда был каким-то злым, болезненное веселье там, где нормальные люди смеяться не станут.

Но сейчас был чистый смех неподдельного восторга, который наполнил Ривера странным головокружением, как пёрышко, покалывающее сердце.

Словно тоже это почувствовав, она скользнула по нему почти скромным взглядом и криво улыбнулась роскошными губами.

Ривер ничего не сказал, потому что прекрасно понял, что, обратив внимание на что-то хорошее, превращает её обратно в ядовитую на язык торговку.

Ривер задумался, а нет ли у Призрака какой-нибудь информации по демоническому биполярному расстройству.

— Мы почти на месте, — сообщила она, потянув Ривера к обочине, чтобы их не затоптало слоноподобное существо, управляемое демоном, похожим на Анубиса.

Почти на месте. Если всё пойдёт гладко, через несколько минут они выберутся из этого кошмара. Ну, этой части кошмара.

Им по-прежнему требовалось встретиться с архангелами, и то, что те могли сделать, может превратить всё произошедшее в Шеуле, днём в парке развлечений.

Хэрроугейт располагался между двумя золотыми колоннами на вершине лестницы в сто ступеней, ведущей в здание, которое Харвестер назвала дворцом Люцифера.

— Мы сможем пройти в него?

— Сомневаюсь, — ответила Харвестер. — Гэтель, скорее всего, хорошо охраняют.

На вершине лестницы толпились демоны, но вид вооружённых демонов Силас взбросил в кровь Ривера адреналин.

— Дерьмо, — пробормотала Харвестер едва слышно. — За нами демоны Силас.

Ривер украдкой глянул назад — да, там были демоны. А глянув вперёд, увидел, что Силас идут им навстречу.

Ривера и Харвестер отрезали от Хэрроугейта.

Ривер инстинктивно потянулся к своей силе, но её было не больше искры. Харвестер оказалась права. Он даже адскую крысу не мог убить.

— Не надеюсь, что ты в рукаве припасла какие-то трюки, — пробормотал Ривер.

— Множество. К несчастью, в этой ситуации они не сработают. — Она украдкой глянула на Хэрроугейт. — Я предлагаю пока забыть о Гэтель и разобраться с текущей ситуацией.

Как бы сильно Ривер не хотел покончить с Гэтель и Люцифером, он понимал, что без силы любая попытка превратится в суицид.

Но это не значило, что он принимал поражение. Нет, сейчас было умным сбежать и вернуться для боя в другой день.

— На три, — произнёс он. — Один. — Демоны позади перешли на бег. — Два. — Демоны перед ними подняли мечи. — Три.

Ривер и Харвестер рванули к порталу, распихивая мирных жителей как кегли для боулинга. Харвестер выпустила несколько огненных шаров в демонов Силас, превратив нескольких в пепел.

Они были в пяти ярдах от портала, когда на них накинули сеть, которая так тесно прижалась к их телам, что оставляла на коже порезы, кровь из которых шипела, встречаясь с нитями.

Ривера пронзила боль, когда они с Харвестер упали на землю, продолжая бороться, но сеть лишь сильнее сжималась, пока они не оказались спина к спине, не способные пошевелить даже пальцем.

Через толпу Силасов протолкнулся демон Найтлаш, когти, на ногах которого клацали по камню.

— Харвестер и Ривер. Слог будет вознаграждён за такой богатый улов. — С зубов капала слюна, будто кто-то позвонил в обеденный колокольчик. — Я Слог.

Нет уж, дерьмо. Демоны были так глупы. Прежде чем он смог что-то добавить, демон разрезал сеть.

Ривер вскочил на ноги и прыгнул на Слега, но конечности не слушались и, казалось, он пробирается через желе.

— Сеть, — выпалила Харвестер, когда Силас рывком поставил её на ноги. — Она как кнут, парализовавший тебя в пещере.

Не было достаточно ругательств для такой ситуации.

Но он предпринял попытку высказать их всех, когда на шее застегнули ледяной металлический ошейник. Туго.

— Подчинитесь или… — Демон постучал по одному браслету, и Харвестер упала на землю, закричав в дикой, убивающей агонии. Хватая ртом воздух, она пыталась содрать с себя ошейник.

— Прекрати! — закричал Ривер. — Отпусти её!

Он бросился на Найтлеша, но за долю секунды присоединился к Харвестер на земле.

Его охватила мучительная агония, как будто ошейник выпустил шипы, которые воткнулись глубоко, прямо до внутренностей.

Потребовалась вечность, чтобы боль ослабла, но и после Ривер не мог взять себя в руки, конечности не слушались, голова болталась на шее, как у сломанной куклы, и он не препятствовал, когда его потащили во дворец.

От послышавшихся впереди голосов… таких знакомых… в желудке Ривера всё упало.

— Похоже, — прохрипела Харвестер, — всё закончится очень плохо.

Ривер застонал.

— Знаешь, а у тебя есть склонность к недосказанности.

Слог ударил Ривера по затылку.

— Заткнись.

Ривер и Харвестер еле-еле встали на колени, когда к ним подошли Гэтель и Ревенант.

Золотистые волосы Гэтель блестящими волнами спадали на плечи, но свечение, раньше окружающее её, исчезло.

Её глаза стали чернильно-чёрными, а когда-то роскошные, блестящие крылья скукожились, перья были скручены и казались сильно изношенными.

Ангелы, которые слишком долго оставались в Шеуле, начинали разлагаться, а Гэтель, носящая в утробе чистое зло, уже прогнила насквозь.

Естественно, это произошло ещё задолго до этого.

Туника, оголяющая одно плечо, тесно обтягивала округлившийся живот, на который Гэтель в защитном жесте положила руку.

Трудно поверить, что кто-то с таким чёрным сердцем будет кого-то защищать.

И как Люцифер так быстро вырос? Может, потому что должен родиться гораздо раньше? Если так, то Гэтель осталось месяца четыре от силы, которые она будет жутко страдать.

Отлично.

Быстро, как змея, Гэтель ударом сбила Харвестер к Риверу.

— Сука, — рявкнул Ривер. от чего получил такой удар от Ревенанта, что зазвенело в ушах.

— Рада видеть вас обоих. — Гэтель улыбнулась, поглаживая живот, от чего все волоски на затылке Ривера встали дыбом. — Особенно тебя, Ривер.

Она улыбнулась, сверкнув клыками — по-видимому, беременные отпрысками Сатаны получали повышение или понижение, смотря как на это посмотреть.

— Я тоже очень рад тебя видеть, — протянул Ривер. — Не думал, что получу шанс поздравить тебя перед твоим концом дней. Надеюсь, ты сильно будешь страдать, прежде чем Люцифер взорвёт твоё тело, чтобы выбраться наружу.

Гэтель заморгала в преувеличенном удивлении.

— Как же грубо. Как отец, я думала, ты будешь больше испытывать сочувствия к бремени беременной женщины.

Ривер пожал плечами.

— К беременной женщине, да. Но к беременному психопаточному троллю…

Она опустилась перед ним на корточки.

— Мне неважно испытываешь ты сочувствие или нет. Для тебя уже всё слишком поздно. — Гэтель сложила руки на своём огромном животе. — Понимаешь, мы сами ускоряем рост Люцифера. Вместо месяцев он будет расти недели. Может, дни. Ривер, часики тикают, и ты уже почти опоздал.

В него попал ледяной заряд.

— Сумасшедшая стерва.

Ривер снова получил удар по голове.

— Позволь отвести их к Тёмному Повелителю, — послышался низкий голос Ревенанта.

— Я уже за ним послала. — Гэтель улыбнулась, и по позвоночнику Ривера побежала дрожь. — С минуты на минуту Сатана будет здесь.