Присутствие Ревенанта запустило ещё один виток воспоминаний, которые ударили в Ривера с такой силой, что тому пришлось сделать несколько шагов назад.

Образы разрывали голову. Всё — от детства с Метатроном и Кайлой, до истории с Веррин и вспышки гнева, уничтожившей целые города.

Но были и хорошие воспоминания. Например, о том, как Ривер спас деревню от демонов, которые нападали на неё с целью поедания детей.

На самом деле, в этой лавине воспоминаний хорошего было больше, чем плохого. Но плохие воспоминания, особенно с участием Веррин, пополам разрывали его сердце.

— Ривер. — Сжав голову обеими руками, Ревенант вышел из кратера. — Чёрт возьми… Энриет… Я тебя помню. Я помню… всё.

Как и Ривер. Воспоминания продолжали накатывать, и, судя по хрипам Ревенанта, с ним происходило то же самое.

Он увидел Ревенанта, стоящего на камне в простом коричневом одеянии, по цвету совпадающему с цветом его волос.

— Энриет. — Мужчина протянул руку. — Наконец-то мы встретились.

— Наконец-то? — Ривер проигнорировал протянутую руку. — Кто ты?

— Ревенант. Твой брат-близнец.

Энриет усмехнулся.

— У меня нет брата.

Когда Ревенант опустил руку, в его чёрных глазах поселилась печаль.

— Твоя жизнь — ложь. Как и моя.

— Мы познакомились. Здесь. На этом самом месте. — Ривер обвёл пейзаж, видя его в новом свете. — Ты сказал, что приходишься мне братом, и что всё, что я знаю — ложь. — Слова Ревенанта звучали в ушах, будто он произнёс их секунду назад. — Ты сказал, что наш отец мёртв, а Метатрон на самом деле мой дядя. — Ривер резко вдохнул, вспомнив ещё кое-что, что тогда рассказал ему Ревенант.

— Откуда тебе обо всём этом известно? — спросил Энриет. — Кто тебе рассказал?

— Наша мать.

Энриет переваривал новую информацию, а Ревенант спрыгнул с камня, на котором стоял, его сандалии твёрдо ударились о землю.

— Наша… мать? Ты её знаешь? — Сердце Энриета дико колотилось. — Где она?

— Умерла.

Энриет её не знал, но от осознания того, что он никогда не познакомится с ней, его затрясло. Если Ревенант говорил правду, то вся жизнь Энриета была ложью, и люди, которые его любили, которых он считал своими родителями, обманывали его с младенчества. У него было множество вопросов, но сейчас все мысли занимала женщина, давшая ему жизнь.

— Когда?

— Недавно.

— Как?

Ревенант встретился с взглядом Энриета.

— Я её убил.

— Ты убил нашу мать, — выдохнул Ривер, гнев вернулся, такой же острый и ясный, как воспоминание.

Ривер уже был в гневе после того, как узнал, что сделала Веррин, и откровения брата довели его до точки кипения. Он обезумел, рассвирепев на Ревенанта из-за убийства матери, которую Ривер не знал, на всех на Небесах за ложь. За предательство.

Метатрон резко повернул голову и посмотрел на Ревенанта.

— Ты? Ты её убил?

Ревенант зарычал, его крылья, теперь цвета мрамора с золотыми и серебряными прожилками, затмили восходящее солнце.

— А ты, — бросил он в ответ Метатрону. — Ты оставил меня гнить в Шеуле, а его забрал. — Он ткнул пальцем в Ривера.

— У нас не было выбора, — крикнул Метатрон. — Мы могли забрать либо одного, либо никого.

Волосы Ревенанта стали цвета волос Ривера, когда он проигнорировал Метатрона и снова повернулся к брату.

— Ты не дал мне возможности рассказать о нашей матери. Я был юн и одинок, и в тот день, когда узнал о твоём существовании, пришёл к тебе, как брат. Но ты видел во мне лишь врага. — Глаза Ревенанта стали малиновыми, под кожей проступили чёрные вены, когда он в водовороте света поднялся над землёй. Его голос походил на залп пушки, который едва не разрушил барабанный перепонки низших существ. — А теперь вы только это во мне и увидите.

Ревенант взмыл в небо, а когда скрылся за облаком, небеса разверзлись, и пошёл кровавый дождь.

Метатрон стиснул зубы, мышцы под кожей окрасились в красный.

— Всё могло пройти лучше.

Возможно. Но сейчас шаткое воссоединение семьи было последним беспокойством Ривера. Небеса и ад затеяли войну, в которой не будет победителя, а крайний срок заставил Ривера предложить себя Сатане вместо Рафаэля.

— Ты говорил, что я могу отправиться в любое место Шеула?

— В любое место, кроме местообитания Сатаны и мест, которые он посещает. — Метатрон протянул руку вверх и кровавый дождь прекратился. — Ты можешь отправиться в те места, в которые я не могу. Но будь осторожен, Энриет. У твоих сил есть пределы. Ты больше не можешь исцелять демонов. Позитивная энергия от тебя причинит им вред. Из-за одного твоего присутствия некоторые демоны могут превратиться в прах. Ты должен проводить месяц каждый год на Небесах или потеряешь свои самые сильные способности. И Ревенант может в Шеуле тебя учуять, а ты можешь ощутить его присутствие на Небесах. Его работой будет держать тебя подальше, и у него есть для этого сила, которая подпитывается на родной земле.

— А у меня будет преимущество?

— Да, но помни, он — не падший ангел, так что никто, включая и архангелов, не может его ощущать на Небесах. Ты будешь нашей единственной линией обороны, которую ему придётся преодолеть, чтобы украсть записи или убить ангелов… или того хуже, открыть изнутри ворота из Рая в Шеул.

В не таком уж и тонком подтексте было понятно, что Ривер должен не допустить этого. И он не допустит.

Над головой появилось чернильно-чёрное облако, и вместо того, чтобы услышать гром и увидеть молнии, Ривер услышал рычания и крики.

— Демоны на Небесах, — рявкнул Метатрон. — Мне нужно идти.

Метатрон вспышкой исчез. Ривер расправил крылья и взмыл в воздух, потрясённый силой и изяществом, что текли по его венам в его новом теле.

Пришло время проверить эту мощь.

Он взял курс на Иерусалим и Купол Скалы, где из Хэрроугейта просачивались демоны. С другой стороны собирались ангелы, десятки ангелов, в руках которых было древнее небесное оружие.

Одной лишь силой мысли, в полёте, Ривер сжёг до пепла первую волну демонов. Затем вторую, третью. Другим ангелам не представилась даже возможность вступить в бой, но он чувствовал, что демоны со всего мира устремились в этот Хэрроугейт, и всех их он остановить не мог.

Их целью не являлся человеческий род. Их заданием было уничтожить земные священные места и вытянуть как можно больше ангелов. Затем, когда прольётся достаточно ангельской крови, демоны смогут сделать дыру в барьере, разделяющем Небеса и Шеул.

Рождение Люцифера станет смертельным ударом, который разрушит участки Небес и, в свою очередь, уничтожит огромные просторы барьера.

Но Люцифер также был и ключом к тому, чтобы всё это прекратить. Оставив несколько волн демонов ангелам, Ривер прислушался к своим ощущениям… Харвестер уловила жизненные силы Люцифера. Быстро, чтобы не потерять сигнал, он настроился на волну Харвестер, перенёсся в Шеул и отправился в регион, в котором, он был уверен, никогда ещё не был. Во дворец, построенный из костей и золота, где трупы демонов висели в декоративных клетках под потолком.

И где перед ним оказалась Гэтель.

Она кормилась от младенца-оборотня, и если принять во внимание кучу тел в углу, она не была готова прекратить сосать кровь, чтобы накормить то чудовище, в своём животе.

— Стерва.

Она вскрикнула и развернулась. Ребёнок-оборотень выпал из её рук и полетел на каменный пол. Ривер устремился вперёд и схватил малыша за несколько сантиметров над плиткой.

— Ривер, — изумлённо ахнула она. — Ты…

— Ага, — рявкнул он. — Я.

Он выпустил в неё заряд небесного света, окутавший её кислотой. Она попыталась закричать, но свет заполнил её рот, украл голос и оставил лишь выплёскивающуюся кровь.

Ривер кинулся к ней, готовясь схватить и вытолкнуть из Шеула. Но когда пальцы коснулись ткани её одеяния, он почувствовал, будто в него метнули энергетический шар, откинувший его в столб, который от такого удара разломился пополам и осыпался огромными обломками. Ривер прижал младенца к груди, когда Ревенант метнул в него ещё один невидимый болевой шар.

— О, брат, — прошипел Ревенант. — Мы же не будем соперничать, правда? — Он бросил в Ривера очередной заряд, но Ривер отпрыгнул в сторону и ответил огненным шаром с зазубринами, которые оставили десяток дыр в теле Ревенанта.

Брат даже не моргнул.

«Его работа состоит в том, чтобы удержать тебя, и он имеет подпитку от родной земли».

«Давай без этого дерьма, Метатрон».

Когда Ревенант подошёл к нему с огромным огненным мечом, Ривер убрал младенца под руку и перекатился к Гэтель. Она беззвучно кричала, её кожа так обгорела, что её едва ли можно было узнать. Ривер схватил её и переместился в Мегиддо, где бросил Гэтель в водоём кровавого дождя, оставленный Ревенантом.

Как и ожидалось, дорогой братец появился секунду спустя.

— Отдай её мне.

— Скажи своему боссу, что он сможет её вернуть, если остановит войну и откажется от душ, на которые хочет претендовать и нарушить контракт.

Ревенант усмехнулся.

— Он никогда не согласиться.

— О, думаю, согласится. — Ривер пустил волны агонии в Гэтель, волны, которые ещё и жизнь высасывали. — Ты знаешь нашу силу. Знаешь, что я прямо сейчас могу уничтожить и Гэтель, и Люцифера.

Ревенант расправил крылья.

— Жалкая отсрочка. Люцифер переродится снова.

— На это потребуется время, — заметил Ривер. — На подбор для него правильного сосуда могут уйти столетия. Редко встречаются ангелы-предатели, готовые дать жизнь отродью Сатаны. Даже ты это понимаешь.

Череп Ривера начало покалывать, и появились вокруг него, Ревенанта и Гэтель полдюжины архангелов, за которыми следовали две дюжины падших ангелов, которых Ривер раньше не видел.

Метатрон вышел вперёд и поприветствовал одного из падших в круге.

— Кейм. — Метатрон остановился от светловолосого мужчины в ярде. — Сколько лет, сколько зим.

— Не достаточно долго. — Кейм сверкнул клыками длиной со средний палец Ривера. — Отдай нам нашу Тёмную Мать.

Метатрон посмотрел на извивающуюся у ног Ривера Гэтель.

— Пожалуй, откажусь.

Рычание Кейма было подхвачено остальными падшими ангелами. Зловещее ощущение покалывания на коже подсказывало, что падшие наполнены силой и готовы к битве.

Ривер щёлкнул пальцами, и в землю в нескольких дюймах от ног Кейма ударилась молния. Кейм с шипением отскочил назад.

— Какого чёрта? — Он ответил огненным шаром, но Ривер силой мысли отбил его в сторону.

— Отзови армию демонов, — произнёс Ривер. — И тогда мы поговорим.

Кейм сжал руки с когтями так сильно, что с ладоней начала капать кровь.

— У меня ответное предложение, — процедил он. — Но делайте свой выбор, ангелы. Убьёте Гэтель, и станете свидетелями войны, которая просочится в ваш драгоценный человеческий мир. Вернёте её нам, и мы отступим.

Они отступят, но это станет лишь временной мерой. Рождение Люцифера станет результатом уничтожения Небес, и Сатана снова устремится в атаку.

В любом случае, Небеса и Земля проиграют.

* * *

«Ривер, я тебя чувствую».

Харвестер сглотнула от интенсивности ощущения жизненной силы Ривера, струящейся по её венам, более мощной и более яркой, чем раньше. Он снова был ангелом, в этом она была уверена. Но как?

Обдумывая ответ на этот вопрос, она выхаживала за пределами штаб-квартиры Наблюдателей, ожидая оглашения наказания Лорелии. Она сочувствовала женщине, которая нарушила правила, хотя и знала, что попадёт в неприятности.

Харвестер сделала то же самое, похитив Ривера и удерживая его по приказу Рафаэля. И Харвестер тоже пришлось заплатить свою цену.

Дверь открылась, и появился Модран — главный член Совета Наблюдателей. Его тёмные короткие волосы были практически скрыты коричневым капюшоном мантии. Это была совершенно средневековая мода.

— Веррин. Не ожидал тебя увидеть.

— Харвестер. — Она была Харвестер гораздо дольше, чем Веррин и, кроме того, Веррин была чистой и невинной. Харвестер не могла снова стать Веррин, и не хотела. А ещё ей не хотелось быть Харвестер-падшим ангелом, но со временем она надеялась найти хороший баланс между добром и… опытом. — Я хочу знать, что с Лорелией.

— Всё, что тебе нужно знать — это то, что мы встретились с Советом Наблюдателей из Шеула и сошлись во мнении по поводу наказания.

— Оно включает наказание Рафаэля за участие в похищении ребёнка Лимос из её утробы?

Карие глаза Модран стали ледяными.

— Дела архангела — не наши дела, и уж точно не твои.

Трудно признать, учитывая, что через десять минут ей придётся раздеться перед тем архангелом.

— Я верну сегодня младенца…

Харвестер замолкла, её внутренняя сатаническая тревога заверещала в голове с такой силой, что она ощутила, как содрогнулась земля.

Люцифер был в человеческом мире. А это значит, что и Гэтель тоже. Но как она может его так ощущать?

Если только… Ривер. Он был с Гэтель.

— Вер… эм, Харвестер? — Модран нервно огляделся по сторонам. — Что происходит? Ты это почувствовала?

Она моргнула.

— Ты тоже это почувствовал?

Прежде чем ангел смог ответить, земля снова содрогнулась, на этот раз сильнее, и по огромной колонне, на которой были вырезаны изображения знаменитых ангелов прошлого, пошла трещина.

Неужели у Гэтель роды? Или она испытывает другую боль? Если так, то и Люцифер в агонии, и землетрясения, что они испытывали сейчас, станут ничем по сравнению с тем, что произойдёт, когда Люцифер родится.

Харвестер выругалась, привлекая этим острый взгляд Мадрон. Ей хотелось бы перенестись в то место, где сейчас находилась Гэтель, но проклятый Рафаэль ограничил её движения только областью Небес. Это был его способ убедиться, что она никогда снова не увидится с Ривером, пока Рафаэль с ней спит, подлый ублюдок.

У неё было чувство, что он знает о её свиданиях у водоёма на Гавайях и на битве в замке Танатоса. Хорошо. Харвестер надеялась, Рафаэль получил восхитительное зрелище.

Комплекс содрогнулся, ангелы повыскакивали из своих кабинетов и устремились на улицу. Но один ангел устремился в здание.

Михаил подбежал к Харвестер, выглядя таким измотанным, как никогда.

— Ривер захватил Гэтель, — сообщил он. — У нас есть возможность её уничтожить, а с ней и Люцифера. Но Ривер отказывается это делать. Нам нужно, чтобы ты с ним поговорила.

— Почему он отказывается? И почему его в этом упрекают? Ты забрал его крылья?

— Длинная история, — ответил Михаил, нетерпеливо махнув рукой. — Что же касается его отказа, мы получили выбор. Война или разрушение Небес. Очевидно, Ривер готов увидеть падение Небес, а не потерю нескольких человек.

— Естественно, Ривер выбрал бы людей. Неужели ты вообще ничего о нём не знаешь? После всего, что Небеса сделали ему и его семье, с чего бы это ему выбирать вас?

Михаил раздражённо расправил крылья.

— Не важно. Нам нужно что-то сделать. Сейчас. Люцифер родится, владея полной силой, и это понесёт больше разрушений, чем мы запланировали…

— Подожди, — перебила Харвестер. Харвестер говорила, что Люцифер родится уже взрослым, и что-то маячило на задворках её памяти.

— Харвестер?

— Я сказала, подожди! — рявкнула она. Схватившись за голову, Харвестер начала расхаживать кругами, пытаясь сложить паззл. — Сколько падших ангелов переродилось?

— Не знаю, — ответил Михаил с отчаянием в голосе. — Может, сотня. А что?

Харвестер и сама пока не знала, к чему ведёт.

— А много родилось уже взрослыми? — Да уж. Тот ещё сумбур.

— Один. — Михаил поднял взгляд на маленькие трещины на потолке с золотыми прожилками. — Девятьсот лет назад. Его рождение разрушило гребень небесной горы, а он был и вполовину не так силён, как Люцифер.

— А мать, — произнесла Харвестер, с формированием мысли росло и волнение. — Кем она была?

— Монахиней, — рявкнул он. — А что?

Харвестер затаила дыхание. Вот оно! Она знала, как остановить разрушение и как остановить войну.

— Михаил, ты должен отрезать Гэтель крылья.

Он нахмурился.

— Крылья? Зачем… — Его глаза распахнулись, а затем губы сложились в широкую улыбку. — Конечно же! — А затем Михаил, известный своим отчуждённым характером, обнял Харвестер. — Если бы у меня не было пары, я бы сейчас же на тебе женился.

И в этом была проблема архангелов. Они брали то, что хотели, даже если хотели то, что не хотело их в ответ.

Михаил исчез, оставив Харвестер с новым вопросом в голове и жужжанием.

Её призывал Рафаэль. Время пришло.

* * *

Мегиддо повидало больше ангельской истории на своей вершине, чем любое место на Земле, но Ривер был готов поспорить, что сейчас было самое грандиозное событие.

Шли долгие, напряжённые минуты. Даже облака над головой замерли на месте. Единственными шумами были крики боли Гэтель и хныканье младенца-оборотня.

В конце концов, Кейн склонил голову, как будто слушал приказы кого-то невидимого.

— Демоны отозваны. Отдай нам Гэтель и Тёмный Повелитель позволит Харвестер сбежать. — Он взмахнул кожаными крыльями. — Но всё ещё не кончено. Малейшее вторжение в Шеул пошатнёт это шаткое перемирие, и вы познаете гнев Сатаны.

— Бла-бла-бла. — Ривер закатил глаза.

Ревенант ударил Ривера по затылку взглядом силы.

— Засранец.

— Я прямо ощущаю твою братскую любовь. — Ривер вернул не очень нежный жест, вот только спереди, и голова Ревенанта дёрнулась как от удара.

— Прекратите! — рявкнул Метатрон. — Ривер, отпусти шлюху-предательницу.

— Нет! — Габриэль переместился из линии в центр круга. — Если мы её сейчас отпустим, то нам больше не выпадет шанс её уничтожить.

Габби был прав. Сатана будет охранять её в своём царстве, где до неё не сможет добраться даже Ривер.

Но Ривер был на стороне Метатрона. Провал и ущерб на Небесах останутся на его совести.

И он с этим справится. Если он чему-то и научился за свою долгую и странную жизнь, так это тому, что если принимаешь решение, отвечай за него. Даже если оно ошибочное.

— Подождите! — рядом с Ривером материализовался Михаил с золотыми косами в руках. Ривер инстинктивно зарычал. Он дважды на себе проверил остроту этих штук, и сейчас они были слишком к нему близко, хоть для него и не предназначались. Он превратит Михаила в колбасу, если тот попытается с ним что-то сделать.

Габриэль повернулся к Михаилу и указал на косы.

— Что ты собрался с этим делать?

— То, что мы уже давным-давно должны были уже сделать. — Михаил повернулся к Риверу. — Это идея Харвестер.

Это всё, что нужно было ему сказать. Ривер отошёл от Гэтель, и когда падшие ангелы попытались к ней рвануть, он барьером, сформированным силой мысли, откинул их назад.

На него налетел Ревенант, и оба мужчины повалились на землю. Боль пронзила плечо Ривера, но он исцелился в мгновение ока и уже здоровой рукой ударил брата в лицо.

Из носа Рева хлынула кровь, но, как и в случае с Ривером, нос тут же исцелился и даже кровь исчезла.

Они катались по земле и наносили друг другу удары, делая это физически и не используя свою особую силу. Какими бы новыми силами их не наделили, не было ничего более удовлетворяющего, чем старая добрая потасовка между братьями.

Сквозь удары плоти о плоть, рычания и проклятия Ривер услышал крики Гэтель. Слышал звук, с каким крылья отделились от тела.

А затем будто опустили занавес. Ревенант исчез. Падшие ангелы исчезли. Команда Зла собрала свой приз и ушла, оставив Ривера, Метатрона и его коллег.

Ривер покачал головой и очистился от крови, грязи и ран, которые получил.

— Будь я проклят, — пробормотал Метатрон, смотря на окровавленные крылья, лежащие на земле, чьи потускневшие перья развевались на горячем ветре.

— Что случилось?

— Харвестер до этого додумалась. — Михаил убрал косы. — Рождение Люцифера зависело целиком и полностью от его носителя. Для того чтобы он переродился с ещё большими силами, чем раньше, его сосудом должна была стать кто-то чистая и непорочная, но потерявшая благодать. — Все уставились на него пустыми глазами. — Потерявшая благодать, — объяснил Михаил. — Но не павшая с Небес.

Конечно же! Ривер хлопнул себя по голове.

— Гэтель не была падшей, так что оставалась чистой и святой, несмотря на свои действия.

Михаил кивнул.

— Харвестер поняла, что если мы официально изгоним Гэтель с Небес, она перестанет быть идеальным сосудом, готовым дать рождение уже взрослому Люциферу.

— Умно, — заметил Метатрон. — Она по-прежнему беременна Люцифером, но у того уже нет тех сил. У нас всё ещё есть время его убить, но даже если не удастся, его рождение не вызовет каталитических разрушений.

Ривер улыбнулся.

— Похоже, Харвестер остановила войну и спасла Небеса. Неплохо для ангела, которого вы хотели сгноить в тюрьме Сатаны.

Этими словами он заслужил несколько хмурых взглядом и оскорблений, которые проигнорировал. Тот факт, что он был более могущественным, чем любой из них, кроме Метатрона, заставлял его чувствовать себя чрезвычайно великодушным.

Михаил, которого Ривер всегда считал ублюдком, подошел и протянул ему руку. Поколебавшись, Ривер её принял, но архангел, как только сцепились их руки, наклонился.

— Я строго судил тебя. И заслужено, — добавил он. Ну, конечно. — Но ты доказал свою преданность поступками. Вы с Харвестер стоите друг друга. — Он понизил голос. — Тебе нужно поторопиться.

Дыхание застряло в горле Ривера. Харвестер была с Рафаэлем. Прямо сейчас. Было ли уже поздно?

С колотящемся сердцем Ривер расправил крылья.

— Я откланиваюсь. Пришлите позже мне свои благодарности за поимку Гэтель и помощь в завершении войны.

— Ты её начал, самовлюблённый засранец! — крикнул Уриэль.

— Верно. Педик. — Ривер пожал плечами. — В последнее время ты меня никогда не благодарил. Я приму позже твои извинения.

Он покинул их с раскрытыми ртами и яростными лицами. У всех, кроме Метатрона, смех которого сопровождал Ривера весь путь до Небес.