И ракитник белел и белел медленно вдоль пути Тель-Авив был покрыт туманом, Иерусалим далек Кто-нибудь может быть не дойдет к концу этой зимы, никуда. Кровь идет и приходит, а земля пребывает всегда. Вчера была прострелена в сердце фотограф-красавица Которая возлюбила золото дюн и благородный полет Пеликанов из заповедника Мааган-Михаэль, Как он разгоняет в полете своем облака и рассеивает Стаю электрических столбов в своем путешествии к священной трапезе Зимней, в спящем рыбном пруду. Не так я задумал сперва. Этот черновик написал В начале зимы. Первые почки мороза раскрылись в воздухе. Морская зелень ракитника волнами веела В береговом ветре. Я оставить хотел после себя в тяжелые времена Короткую исповедь о любви ракитника и о надобности Писанья стихов. Я думал, что красота может защитить нас И детей от огня и льда, Что это нежная серебристость цветка вдоль дороги И та единственная земля, которая осталась, И пустынный ракитник песков, и его страшная красота, я думал.