Ночью повторяю клятвы твои: Колючки, терновник, боярышник. Собираю в снопы сны твои Печаль моего моря, не смотри так отчаянно Что ты не был единственным в моем шатре и что видел ты следы змия На пороге. Ты забыл года голода моего Русалок твоих в период отлива? Нет блудницы здесь. Лишь удрученная женщина чинила твой невод, Взращивала ворон. Все можно стереть, только не грех, Только не пожар плачущей плоти? Если уйдешь от меня в страну Уц или Тов Передай привет Ивтаху, его дочери Скажи доброе слово Иову — Мы одного выпуска. Времена просто меняются И мы с ними. Ты знаешь что не говорится о дружбе просто так. (Когда-то сказала чайка: «Море, ты друг мне, море?» «Отстань, — оно отвечало, — я уж привыкло к берегу») Со мной происходит что-то другое, может быть с запозданием Но иногда мне смеется во сне Или сорвет цикламены, ревнуя меня С грустью считает сребристых, и ждет часами С ворованными хризантемами, в дождь, Соблазняет меня украсть улыбку моей сестры, охорашиваться И когда я не отвечаю, и ты отдаляешься, плачу В темноте над твоею глупостью, оплакиваю гордость свою, надеюсь Повторяю с ненавистью клятвы твои навыворот: Колючки, терновник, боярышник я теперь понимаю Пью и пью чтоб забыть что идет разговор о яблоке диком О любви в колючках медленно забываю Тебя и себя забываю твою свою смерть забываю.