Однажды теплым летним вечером Ричард и Карломан играли в мяч на ступеньках у замковых ворот. Вдруг они услышали внизу чей-то голос. Мальчики обернулись и увидели нищего странника. Слабым голосом он попросил у принцев подаяния во имя Приснодевы. Одет был нищий в длинную шерстяную рубаху, на шее у него висел большой крест, в руках он держал посох, на поясе болтался кошель для сбора милостыни. Он снял свою потертую широкополую шляпу и застыл в низком поклоне.
- Заходи, святой странник, - пригласил Карломан. - Уже поздно, оставайся здесь на ночь, я скажу на кухне, чтобы тебя накормили.
- Да воздаст Вам Бог, благородный принц, - начал было паломник, но тут Ричард подпрыгнул от радости.
- Норманн! Добрый человек, да ты ведь норманн! - закричал он. - Карломан, он же говорит на моем родном языке! Ты прямиком пришел из Нормандии, да? Осмонд, Осмонд, здесь наш земляк!
- Милорд! Мой господин! - вдруг воскликнул странник, упав на одно колено у подножья лестницы. Он поспешил поцеловать руку, которую герцог протянул ему.- Вот нечаянная радость!
- Вальтер! Егерь Вальтер! - узнал его Ричард.- Ведь это ты? Как поживает госпожа Астрида, как все остальные?
- Хорошо, милорд, - начал Вальтер.- Но они очень тревожатся о Вас…
Тут громкий крик прервал его речь.
- Что это значит? Кто смеет становиться у меня на дороге? Ричард, ты что, возомнил себя королем? Что за наглость!
Это был Лотар, который возвращался с охоты. Несомненно, он был в отвратительном настроении, потому что возвращался без добычи.
- Это норманн, слуга Ричарда из Руана, - объяснил Карломан.
- Норманн? А я думал, мы навсегда избавились от этих разбойников! Я не желаю, чтобы они сюда шлялись. Гони его в шею, Перрон, и пусть он мне больше не попадается.
- Но это паломник, принц, - с сомнением возразил кто-то из свиты Лотара.
- Мне все равно! Не желаю видеть здесь ни одного норманна! Никакой он не паломник, это одно притворство. Это лазутчик. Гоните прочь этого пса! Лазутчик, шпион!
- Пока я стою здесь, вы не посмеете выгнать ни одного норманна!
Ричард бросился между Вальтером и охотником, готовым исполнить приказ Лотара. Сильный удар кожаной ременной плети достался не Вальтеру, а Ричарду. Лотар засмеялся.
- Господин герцог, что Вы делаете? - закричал Вальтер.- Вам ли меня загораживать?
Но Ричард уже выхватил у охотника плеть.
- Убегай, Вальтер, убегай! - закричал он. - Ну же, поспеши!
То же самое кричали Осмонд, Карломан и другие французы, которые хотя и боялись ослушаться принца, но еще больше опасались поднять руку на благочестивого паломника. Норманн, видя, что иного выхода нет, подчинился. Франки расступились перед ним. Лотар, убедившись, что никто не хочет задерживать норманна, побежал к матери хотя бы похвастаться, как ловко он разоблачил шпиона, притворившегося паломником.
По правде говоря, Лотар был недалек от истины. Вальтер и вправду пришел убедиться, что герцог жив и здоров, а заодно и переговорить с Осмондом. Но как раз последнее ему и не удалось. Он несколько дней караулил в лесу, но Осмонд ни на мгновение не отходил от герцога. Мальчик не мог покидать пределы замка и, в сущности, был настоящим пленником, хотя и не считался таковым. Тем не менее, Вальтер сумел кое-что разузнать и сделал свои выводы. Он узнал о смерти Сибальда и Генриха, о приезде Арнульфа на королевский праздник, о тех ограничениях и оскорблениях, которым подвергался герцог. Со всем этим Вальтер и поспешил назад в Нормандию.
После его возвращения по всему герцогству был объявлен трехдневный пост. В каждой церкви - от городского собора до самой маленькой деревенской часовни - на коленях молились и плакали, чтобы Бог защитил маленького герцога и вызволил его из рук врагов. Можно себе представить, насколько горячи были молитвы Сентвилей! Не меньше скорбели и в Монтемаре-на-Эпте. Альберик так тревожился за Ричарда, что мать в конце-концов решила отправить мальчика его в Жульемское аббатство, чтобы он помолился там о спасении маленького герцога.
Тем временем Людовик скоро должен был воротиться домой. Ричард верил, что король относится к нему лучше, чем королева, и положит конец его заключению в замке. Трудно сказать, ошибался ли он. Но накануне приезда короля Ричард заболел. С вечера он жаловался Осмонду на сильный жар, но когда тот принес мальчику прохладное питье, того начало знобить после первого же глотка. Озноб был так силен, что, невзирая на летнюю пору, Осмонд укрыл его медвежьей шкурой и распорядился принести в спальню жаровню с горячими углями. Зубы мальчика стучали. Он перестал понимать, где находится, и как очутился в чужом жилище.
Насмерть перепуганный Осмонд не знал, что делать. Его не покидало опасение, что герцога Ричарда отравили. Поэтому требовать помощи он боялся. Всю ночь Осмонд не отходил от мальчика, с ужасом ожидая, что тот каждую минуту может умереть. Ярость и отчаяние терзали молодого норманна. Но он заставлял себя таить тревоги от своего подопечного. Лицо его оставалось спокойным, а голос ровным и исполненным заботы.
Всю ночь Осмонд не спал, то и дело прижимая голову к груди Ричарда, чтобы узнать, бьется ли сердце. Сердце билось, хотя и скакало слишком часто, словно заточенная в клетку пташка. Наутро Осмонд и сам не знал, на каком свете находится, ноги его подгибались и все плыло перед глазами.
Скрывать болезнь Ричарда Осмонд уже не мог. Он решил не впускать к мальчику никого из франков и переговоры вел только через дверь. Он не впустил даже Карломана, хотя Ричард очень хотел увидеть друга. Когда королева предложила прислать опытную старую няню, чтобы она присматривала за больным, Осмонд отказался. Он захлопнул дверь и принялся ходить взад и вперед по комнате.
- Да, да, одна ведьма придет довершить то, что начала другая! - бормотал он себе под нос. - Обойдемся без ваших нянек!
Весь следующий день и всю ночь Ричарду было очень худо. Осмонд по-прежнему, не смыкая глаз, заботливо ухаживал за ним. Когда мальчик спал, Осмонд, перебирая четки, читал молитвы. Ричард спал долго и крепко, а когда проснулся, чувствовал себя гораздо лучше. Радости Осмонда не было границ.
- Слава Богу! Им не удалось черное дело! Господь сохранил нас. Ну а другого случая… Другого случая у них не будет.
Ричард был еще слишком слаб, чтобы спросить, что означают слова Осмонда. Следующие несколько дней Осмонд продолжал внимательно следить за своим герцогом. Он не хотел, чтобы мальчик ел то, что ему присылали с королевского стола. На кухне у Осмонда завелись знакомые среди поваров; он верил, что они не подсыплют яд, и брал кушанье у них. Запирая дверь, Осмонд всякий раз поглубже вонзал в порог кинжал. Отлучаясь за едой, он наказывал Ричарду никому больше не отворять двери. Ричард сначала упрямился, но потом подчинился. Он повидал уже немало хитрых уловок, обманов и измен и теперь знал цену предусмотрительности.
Прошло еще несколько дней. Возвратился король. К этому времени Ричард уже настолько оправился, что мог бы спуститься вниз. Ему надоело сидеть в своей горнице взаперти. Но Осмонд все еще не соглашался выпустить его, хотя Ричард целыми днями ходил из угла в угол, чтобы показать, какой он сильный.
- А теперь, милорд, сторожите дверь и будьте особенно внимательны, -предупредил однажды Осмонд. - Мы должны быть начеку. Король привез Херлуина де Монтрейля, которого Вам, должно быть, так же противно лицезреть, как Флемингов. Читайте молитвы, пока меня не будет, чтобы Небеса помогли нам избежать новой опасности.
Осмонда не было целых полчаса. Наконец он вернулся с охапкой соломы на плечах.
- А это зачем? - удивился Ричард. - Я хочу есть, и я не лошадь, чтоб жевать солому.
- Ваш ужин здесь. - Осмонд разворошил солому и вынул оттуда суму с хлебом и мясом.- Но что Вы скажете, милорд, если мы сегодня вечером поужинаем в Нормандии?
- В Нормандии! - Ричард подпрыгнул и захлопал в ладоши. - В Нормандии? Ах, Осмонд, это правда? Неужели это возможно? Какая радость! Это благодаря графу Бернарду? Король отпустил нас?
- Тише, тише, сэр, мы сами себя отпустим. Но если Вы не будете осторожны, нас услышат, и мы не сможем ничего сделать.
- Я согласен на все, лишь бы поскорей возвратиться домой!
- Прежде всего надо поесть! - сказал Осмонд.
- Но что ты собираешься делать? Скажи мне. Я больше не хочу вести себя так глупо, как в тот раз, когда ты пытался увести меня из башни Ролло. Но мне бы хотелось попрощаться с Карломаном.
- Нет, милорд, - возразил Осмонд. - Принц Карломан - неплохой мальчик, но он сын опасного врага. Возможность бежать у нас появилась только потому, что все думают, будто Вы еще не можете встать с постели.
- Карломан не выдаст меня, если я попрошу его не рассказывать, что я здоров!
- Он еще мал, он не сумеет скрыть радости, увидев Вас на ногах. Довольно и этого, чтобы сорвать все наши замыслы.
- Хорошо, Осмонд, только мне жаль, что Карломан потом огорчится, узнав, что я ему не доверял. Осмонд, неужто мы вправду скоро увидим госпожу Астриду и сэра Эрика, и Альберик вернется к нам. О, пойдем скорее! Нормандия, милая Нормандия!
От волнения Ричарду кусок не лез в горло. Тем временем Осмонд быстро собирался. Он вычистил свой меч и дал Ричарду кинжал, чтобы тот прикрепил его к поясу, затем положил остатки еды в суму, набросил на герцога плотную накидку и велел мальчику лечь в солому.
- Я спрячу Вас в этой огромной охапке,- объяснил он Ричарду,- и пронесу через зал, как будто иду накормить коня.
- О, вот это будет здорово! - вскричал Ричард, смеясь.- Я буду лежать тихо-тихо, не издавая ни звука, даже затаю дыхание!
- Да, помните о том, что нельзя шевелиться и шуршать соломой. Это - не игра, милорд. Речь идет о жизни и смерти. - С этими словами Осмонд обложил мальчика соломой.- Вы можете дышать?
- Да, - послышался голос Ричарда.- А ты меня хорошо спрятал?
- Очень хорошо. И еще раз запомните: что бы ни случилось, не двигайтесь.-Бог поможет нам. Небеса с нами.
Из своего укрытия Ричард услышал, как Осмонд открыл дверь. Затем почувствовал, как его подняли с земли. Осмонд понес его вниз по ступеням. Концы вязанки задевали о стены. Единственный путь к двери на улицу вел через зал, и это было очень опасно. Ричард слышал голоса, шаги, громкое пение и смех. Похоже, пир был в самом разгаре.
- Собираетесь накормить лошадь, сэр де Сентвиль? - спросил чей-то голос
- Да, - ответил Осмонд. - С тех пор, как мы лишились слуг, мой бедный конь плохо себя чувствует, если подолгу не видит меня.
Вдруг раздался взволнованный голос Карломана:
- Осмонд де Сентвиль, не лучше ли Ричарду?
- Да, мой господин, спасибо. Ему чуть лучше, но он все еще в опасности. Я не надеюсь, что герцог поднимется с постели на этой неделе.
- Я желаю ему здоровья. А Вы не разрешите мне навестить его, Осмонд? Я буду вести себя тихо и ничем не потревожу больного.
- Нет, милорд, не сейчас. Но знайте, что герцог Ричард очень любит Вас и постоянно о Вас спрашивает.
- Правда? Передайте ему, что я тоже очень его люблю, больше, чем кого бы то ни было. И что мне без него очень скучно. Скажите ему это, Осмонд!
Ричард едва мог сдержаться и не позвать своего друга принца Карломана, но он помнил угрозы королевы и тревогу в глазах Осмонда. Нет, он обязан молчать. Зато он стал мечтать о том, что когда-нибудь сделает Карломана королем Франции. Солома лезла в рот и нос. Ричард почти задыхался и боялся расхихаться, но шаги Осмонда уже спускались вниз по ступеням, потом во двор. Стало темно. Поступь Осмонда изменилась. Ричард понял, что они уже в стойле. Осмонд осторожно опустил охапку соломы на землю.
- Пока все в порядке. Вы можете дышать?
- Еле-еле. А ты еще не можешь выпустить меня?
- Не сейчас. А теперь скажите мне, не положил ли я вас лицом вниз, здесь темно, мне не видно.
Осмонд поднял охапку соломы на седло и привязал. Проделывая это, он то и дело оглядывался по сторонам: боялся, что кто-то выслеживает их. Ричард услышал гулкий стук копыт. Лошадь мчалась по мосту через ров. Свобода! Но рука Осмонда по-прежнему лежала на охапке соломы, не давая Ричарду пошевельнуться. Мальчик задыхался и чувствовал, что больше не в силах терпеть. И тут Осмонд наконец-то остановил лошадь и высвободил Ричарда из соломы. Мальчик осмотрелся. Они находились в роще. Опускались вечерние сумерки, нежно пели птицы.
- Свобода, свобода, это свобода!
Ричард полной грудью вдохнул упоительную прохладу вечернего ветерка. Королева, Лотар, мрачный замок - все это осталось позади.
- Нет, мы еще не свободны, - урезонил его Осмонд. - Свободны мы будем, когда переправимся через Эпт. В седло, милорд! Чтобы выжить, нужно ехать быстрее.
Осмонд помог Ричарду взобраться, вспрыгнул позади него, пришпорил коня, и они поскакали быстро, но не во весь опор, поскольку Осмонд боялся загнать животное. Сумерки сгустились, на небе появились звезды. Осмонд скакал, обняв одной рукой ребенка, который с приближением ночи ослабел, и то и дело задремывал, едва не падая с седла.
Но быстрая рысь коня снова пробуждала мальчика. Каждый шаг уносил его все дальше от королевы Герберы и приближал к милой Нормандии. Разве можно было придавать значение какой-то слабости! Вскоре яркие звезды стали бледнеть, на востоке появились первые проблески восходящего солнца. Солнце поднималось все выше и выше, начинало припекать. Лошадь бежала все медленнее, спотыкалась. Осмонд спешился и ослабил подпруги.
Как быть? Осмонд опечалился и даже немного растерялся. Но вот они увидели впереди процессию. Это была вереница груженых мулов с погонщиками. Всадники на мулах с удивлением воззрились на молодого дворянина, который вез ребенка на усталой боевой лошади.
- Добрый купец, - обратился к одному из них Осмонд.- Вы видите моего коня? Он сейчас очень устал, но это прекрасный конь. Нам надо спешить. Не поменяете ли Вы его вон на ту крепкую верховую лошадь? Он вдвое дороже, да только мне некогда торговаться. Ну, отвечайте быстро, да или нет?
Купец, сразу увидав, насколько хорош конь Осмонда, тотчас согласился. Осмонд усадил Ричарда на новую лошадь, вскочил сам, и они продолжили путь. Осмонд внимательно следил за дорогой, нет ли за ними погони. Большие болота были не опаснее, чем зимой, путники успешно миновали их. Погони не было. Но Осмонд боялся за своего юного воспитанника. Ведь мальчик еще не совсем оправился после тяжелой болезни и потому плохо переносил дорогу. Слабость мешала ему оглядываться по сторонам. Наконец дуновение вечернего ветерка освежило Осмонда и мальчика. Но окончательно вернуло Ричарда к жизни зрелище показавшейся вдали голубой реки, которая вилась среди зеленых пастбищ. На другом берегу поднималась высокая скалистая гора, а ее вершину венчал замок со множеством башен и бойниц.
- Эпт! Река Эпт! - закричал Осмонд.- Это Нормандия, милорд! Взгляните сюда и Вы увидите свое герцогство!
- Нормандия! - воскликнул Ричард, выпрямляясь.- Мой дом!
Но Эпт был широк и глубок, и значит, еще не все опасности остались позади. Осмонд выглядел озабоченным, но все равно радовался так, будто они уже перебрались через реку.
- Хорошо бы нам найти найти брод, - сказал Осмонд, спешиваясь.
Он вошел в воду, ведя коня в поводу и продолжая удерживать Ричарда в седле. Становилось все глубже. Сначала вода покрыла ноги Ричарда, потом шею лошади. Увы, надежды Осмонда перейти реку вброд не оправдывались! Еще шаг - и лошадь поплыла. Осмонд плыл рядом, готовый в любое мгновение прийти на помощь. Когда же они вновь почувствовали под ногами землю, а течение ослабело, беглецы поняли, что вот-вот окажутся на берегу. И тут оба заметили двух воинов, которые из-за зубчатой стены замка целились в них из луков. Третий остановился на берегу.
- Стойте! - грозно закричал он. - Никто не смеет вступать во владение Монтемар без дозволения благородной дамы Иоланды!
- Бертранд, это Вы? - крикнул Осмонд. - Благодарение Богу!
- Кто назвал меня по имени? - удивился управляющий замком и воспитатель Альберика.
- Это я, Осмонд де Сентвиль. Скорее открывайте ворота! Со мной герцог, который очень нуждается в отдыхе!
- Герцог? - изумился Бертранд и поспешил к реке, на ходу снимая шляпу.
- Герцог! Герцог! - закричали воины. Через минуту Осмонд вывел лошадь из воды.
- Взгляните, милорд Ричард, взгляните! - торжествующе воскликнул он. - Вы снова в своем герцогстве, а это замок Альберика!
- Добро пожаловать, господин герцог, слава Богу! - кричал Бертранд.- Какая радость для мадам и молодого лорда!
- Герцог очень устал, - сказал Осмонд, с беспокойством глядя на Ричарда.
А тот слышал приветственные крики, понимал, что ему рады в родной Нормандии, но едва мог говорить.
- Он недавно тяжело болел, - сказал Осмонд. - Не сомневаюсь, франки пытались его отравить. Я поклялся увезти герцога, как только он встанет на ноги. Ободритесь, мой господин! Теперь Вы в безопасности. Сама прекрасная дама де Монтемар присмотрит за Вами здесь. Она сделает это лучше, чем такой грубый воин, как я.
- Увы, хозяйки замка сейчас нет, - возразил Бертранд. - Наша госпожа уехала вместе с молодым сэром Альбериком в Жульемское аббатство, чтобы помолиться о спасении герцога. Какая радость будет для них узнать что Бог внял их молитвам.
Осмонд был встревожен усталостью и слабостью своего воспитанника. Мальчик, перенесенный в зал, едва смог открыть глаза. Есть ему не хотелось. Его уложили на кровать Альберика, где он блаженно растянулся, но уснуть не мог.
- Увы, увы! - с горечью сказал Осмонд управляющему. - Я слишком спешил. Я спас мальчика от франков, но как бы он не умер от моей собственной неосторожности.
- Тише, сэр де Сентвиль, - заговорила жена Бертранда, входя в горницу.-Не кликайте смерть попусту! Оставьте мальчика со мной, он просто очень утомлен.
Осмонд знал, что теперь они среди друзей, и был рад доверить герцога заботам доброй женщины. Но Ричард настолько ослабел, что даже не мог понять, что обстоятельства изменились к лучшему. Инстинктивно он держался поближе к Осмонду, своему единственному другу и защитнику столь долгое время. Стоило норманну отойти, как мальчик начинал тревожиться. Несколько часов Осмонд и жена Бертранда сидели по обеим сторонам постели герцога, успокаивая его, пока тот не уснул.
Когда Ричард проснулся, солнце стояло уже высоко. Он повернулся на постели, где все еще валялись соломинки с его одежды, и огляделся. Это была не горница с занавесями в королевском замке, а какая-то другое помещение, круглое, поскольку занимало один уровень башни. Окно было прорублено высоко и напоминало бойницу. Из окна были видны только каменные стены, громоздящиеся вокруг. На полу лежал Осмонд де Сентвиль. Он спал беспробудным, богатырским сном - впервые за неделю позволив себе по-настоящему забыться. Но что же еще увидел Ричард?
Над ним склонилось сияющее лицо Альберика де Монтемара. Глаза его блестели от радости. Он сидел на постели в ногах Ричарда, с нетерпением дожидаясь пробуждения маленького герцога.
- Милорд! Милорд! - воскликнул Альберик, увидев, что Ричард проснулся.
Ричард сел и протянул обе руки. Альберик кинулся в его объятия. Мальчики громко вопили на радостях. Право, их крики могли бы разбудить кого угодно, но не Осмонда. Он спал непробудно, впервые за несколько спал спокойным сном.
- Это правда? Я действительно в Нормандии? - восклицал Ричард.
- Да, да! Конечно, мой господин! Вы в Монтемаре. Сокол с полосатым хвостом здоров. Моя мать приедет вечером. Когда мы услышали о Вашем прибытии, она разрешила мне галопом отправиться вперед.
- Мы ехали очень долго, и я ужасно устал, - сказал Ричард.- Но теперь все это уже не имеет значения, ведь мы дома. Но мне до сих пор не верится. О Альберик, это была ужасная жизнь!
- Посмотрите сюда, милорд! - Альберик подошел к окну.- Посмотрите сюда, и Вы поймете, что Вы действительно дома.
Ричард бросился к окну. Что за зрелище открылось ему! Двор замка был заполнен вооруженными людьми и лошадьми. Утреннее солнце играло на блестящих кольчугах и конусообразных шлемах. Над воинами развевались флаги, хорошо знакомые Ричарду.
- Ура, ура! - ликующе закричал он.- Вот на флаге подкова - герб Феррьеров! А вот клетчатый флаг Вареннов! Но лучше всех красный флаг Сентвилей! Альберик, Альберик! Здесь ли сэр Эрик? Я должен спуститься к нему.
- Как только Вы прибыли сюда, Бертранд послал гонцов во все концы Нормандии. Если франки вздумают послать погоню, - рассказывал Альберик, - Вас теперь есть кому защитить. Нормандское оружие вынуто из ножен, слава Богу!
- . Да, слава Богу! - Ричард осенил себя крестом и опустился на колени, чтобы прочесть молитву по-латыни. Затем он встал и посмотрел на Альберика.
- Я действительно должен благодарить Господа за то, что Он спас нас с Осмондом от жестоких короля и королевы, - сказал он. - Теперь я постараюсь обуздать свое своеволие и несдержанность. Я уже не тот, что прежде, я вырос. Я поклялся, что стану иным, если мне удастся вернуться домой. Бедный Осмонд, как крепко он заснул. Пойдем, Альберик, проводи меня к сэру Эрику.
Держа за руку Альберика, Ричард спустился по лестнице в зал. Там собралось множество рыцарей и дворян в полном вооружении, но Ричард искал глазами лишь одного человека. Он узнал седые волосы сэра Эрика, его кольчугу, отделанную голубым. Мальчик с распростертыми объятиями кинулся к своему вассалу:
- Сэр Эрик! Дорогой сэр Эрик, я здесь! Осмонд все никак не выспится! А как поживает госпожа Астрида?
Старый барон раскинул руки.
- Дитя мое! - Он обнял ребенка, и по щекам воина покатились слезы. Объятие вышло неуклюжим из-за доспехов. - Слава Богу! Вы спасены, а сын мой исполнил свой долг!
- Но как госпожа Астрида?
- С тех пор, как она узнала, что Вы здесь, она чувствует себя хорошо. Оглянитесь вокруг, милорд! Посмотрите на ваших верных вассалов, которые собрались, чтобы защитить вас от вероломных франков.
Ричард стоял, протянув руку. Каждый дворянин кланялся и приветствовал его. Ричард с радостью принимал эти приветствия. Мальчик, казалось, стал выше ростом. Он все еще был бледен, одет небрежно (он так спешил, что не позволил Альберику помочь ему одеться), волосы его растрепались, на щеке алел шрам. Но мальчик выглядел по-настоящему величественно. Стройный, радостный, с блестящими голубыми глазами - настоящий престолонаследник. Нормандские рыцари смотрели на него с радостью и гордостью. Он заговорил.
- Благодарю вас, благородные рыцари за то, что вы прибыли сюда охранять меня. Я не боюсь франкского войска, потому что нахожусь среди верных мне норманнов.
Сэр Эрик отвел мальчика к двери зала и поставил на верхнюю ступеньку, чтобы воины могли лучше видеть его. По воинским рядам прокатились радостные возгласы.
- Да здравствует герцог Ричард! Да благословит Бог маленького герцога! - эхом разносилось по замку.
- Харо! Харо!!
Осмонд услышал эти крики в старой башне и тотчас проснулся.
Ричард знал, что находится на своей земле, где сердце каждого преисполнено любовью к нему.
Прежде, чем гул голосов затих, за воротами послышался звук охотничьего рога.
- Это сигнал графа Харкута! - произнес сэр Эрик. Он послал Бертранда, чтобы тот побыстрее распахнул ворота. Аьберик последовал за ним, чтобы встретить графа как подобает хозяину замка.
Старый граф въехал во двор и остановился у лестницы. Там он спешился, Альберик держал ему стремя. Не успел граф сделать и нескольких шагов, как навстречу ему бросился Ричард. Прежде такого не бывало.
- Добро пожаловать, граф Бернард, добро пожаловать! - горячо произнес он. - Благодарю Вас за то, что Вы приехали защищать меня. Я рад видеть Вас снова!
- Мой юный лорд! - ответил Бернард. - Я тоже очень рад видеть Вас. Сдается мне, теперь Вы научились отличать друзей от врагов.
- Надеюсь, что научился, граф Бернард! Теперь я знаю, что Вы всегда были добры ко мне, и я благодарю Вас за то, что Вы часто меня бранили! Но погодите, господин граф, я поклялся, что непременно должен кое-что сказать, если мне удастся вернуться на мою милую родину. Послушайте, Вальтер, Морис, Жанно, все мои слуги и Вы, сэр Эрик, я не всегда был хорошим господином! Я был нетерпелив, горд и несдержан, но Бог наказал меня за это, и я оказался вдали от дома, среди врагов. Мне жаль, что прежде я дурно вел себя, но, я думаю, Вы простите меня, а я постараюсь исправиться. Бог поможет мне, больше я не буду заносчивым гордецом.
- Ого, сэр Эрик! - хмыкнул Бернард.- Вы слышали, что сказал мальчик? Если он своим умом дошел до этого, значит, он отвечает за свои слова. Я не сомневаюсь, поездка во Францию пошла на пользу. Через некоторое время мы увидим, что он всегда станет поступать, как истинный правитель, как его блаженной памяти отец!
- Поблагодарите Осмонда за мое спасение, - произнес Ричард, увидев, как Осмонд сходит вниз. - Это он помог мне выдержать все испытания. Он спас меня, унес из вражеского гнезда, как сильный молодой орел - маленького орленка. Осмонд, отныне ты должен изображать на своем гербе два крыла, чтобы все знали о нашем полете.
- Как скажете, милорд, - согласился Осмонд, еще не совсем проснувшийся. - Но это был слишком долгий перелет без отдыха. Надеюсь, мне больше никогда не придется лететь впереди Ваших или своих врагов.
Что это был за прекрасный летний день! Даже три часа, проведенные в совете, не испортили Ричарду настроения. Теперь он старался вникать в споры взрослых, и кое-что ему удавалось понимать. Альберик показал ему свое имущество. Ричард рассказывал о пережитом в королевском замке, обо всем, что он узнал нового за полгода.
К вечеру стало еще веселее.
Ворота замка вновь распахнулись - это прибыла мать Альберика, дама Иоланда де Монтемар. Не удивительно, что она так отстала от сына. В те далекие времена еще не умели делать быстрых легких карет. Простые люди ездили на телегах, но для знатных это не считалось приличным. Дамы, пожилые люди и дети поэтому передвигались в крытых носилках, укрепленных между двумя лошадьми. Для подобных переездов были предпочтительны иноходцы - с ними можно было передвигаться на рысях, а не шагом. И превосходные иноходцы несли носилки госпожи де Монтемар, которая поспешила выйти из них: красивая темноволосая и темноглазая женщина, очень схожая чертами лица с Альбериком.
- Ну же, сын мой, представьте своему повелителю его преданную вассалку! - произнесла она так сердечно и весело, что Ричард понял - у него есть еще один друг.
Но не успели мальчики разговориться с мадам Иоландой, как, как подъемный мост снова опустился для проезда свиты Сентвилей. Во главе ехала в своем высоком головном уборе госпожа Астрида. Старая норманнка еще крепко сидела в седле и твердою рукой держала поводья. Ричард бросился к ней. Она спешилась, прижала его к груди, затем чуть отстранила от себя, чтобы полюбоваться, как он вырос. Шрам на его щеке огорчил ее. Она обняла мальчика так крепко, как никогда еще не обнимала прежде.
- Право, мой внук вовсе не смотрел, чтоб Вы были причесаны, милорд, - придирчиво заметила она. - А как Вы обросли! Да стриглись ли Вы хоть раз за все это время? Да Вы похожи на короля Харальда Жуткий Локон!
Вынув гребень из слоновой кости, старая дама тут же принялась расчесывать спутанные кудри мальчика.
Осмонд опустился на одно колено перед бабушкой, а госпожа Астрида перекрестила и благословила внука, продолжая при том ворчать. На замок опускалась ночь. Ричард положил голову на колени госпожи Астриды и тихонько засмеялся. Самым счастливым мальчиком во всей Нормандии был, несомненно, ее маленький герцог.