Тишина над складом звенела весенним прозрачным воздухом. Притарахтевшая «Буханка», с довольным Альбертом за рулём, минут пятнадцать назад умолкла, и теперь лишь мычание пленного кришнаита нарушало сложившуюся идиллию. Собеседником данный персонаж оказался почти таким же, как его напарник – стрелком, оставивший после себя добрую память и подарок – тульскую вертикалку шестнадцатого калибра, и к ней штук сто патронов с картечью. Но, если неумение грамотно целиться и попадать в цель, ещё, можно было простить приверженцам в целом пацифистской религии, то уж риторикой, казалось бы, должны владеть минимум на уровне выпускника средней школы. Ан нет, оказывается, основная масса – лишь «подвывалы», или, как их обозвал в приступе гнева курсант, «подхарики». Предводителей у подхариков было трое, да по два заместителя у каждого, всего шестеро, ну и пару сотен мычащих бритых голов, любящих ярко наряжаться и петь-танцевать.

В целом жизнь в лагере, или поселении, определял и направлял «Совет троих», но как они звались по-людски – пленный не ведал, а на вопрос о Малхе что-то невразумительно промычал, судорожно глотая смысл слов через прорехи в зубах. Сияющий спелой смородиной глаз добавлял авторитета сказанному, потому решено было забинтовать ему рот покрепче и использовать как грубую силу, после чего отправить домой. На что кришнаит, яростно замотав головой, высказал своё неодобрение, а после развязывания ему рта кое-как объяснил – водителем в их группе был неудачник-стрелок, сломавший шею при падении со второго этажа. Бетонный обломок, метко пущенный курсантом, попал в локоть «снайпера», но вот крик «банзай», изданный Полукарпом в качестве морального давления заставил того подпрыгнуть и потерять равновесие.

Собственно, стрелок и дороги знал, и замом одного из замов «совета» являлся. А нынешний пленник, собственно говоря, в качестве грубой силы и выступал. И на захват одинокого водителя столь чудной машины был отправлен по причине своей физической крепости. И дорогу он толком не помнит, по причине сна, и найти вряд ли сумеет – такого рода разведвыход у него всего второй. Лишь название населённого пункта, в некотором удалении от которого и расположились трудовым лагерем последователи доброго бога, назвать смог. Попытки с двенадцатой, да и то, после того, как нацарапал выданной с этой целью палкой на твёрдом земляном покрытии складского двора. Сделав пометку в КПК, Фармер начал перечислять работы, которые требовалось сделать прямо тут, на месте, и список материалов к погрузке в автомобили, необходимых для доведения процесса апгрейда колёсной техники до требуемого состояния на базе.

Чертёж грядущего броневика сооружали на листе гипсокартона, отломанным от оного уголком. Кришнаит, при всей своей несговорчивости оказался неплохим художником, и в десяток линий довольно правдоподобно изобразил грузовик в три четверти. После чего подумал пару минут, и добавил рядом виды в проекциях, пояснив, что в пред-предыдущей жизни, то есть до ещё до уверования, был архитектором.

Фармер с важным видом достал из кармана авторучку и написал в углу листа «Утверждаю», дата, подпись. После чего менее ловкими движениями обозначил поверх чертежа предполагаемую им схему бронирования грузовика. В качестве брони определили загруженные утром в кузов листы нержавейки, килограмм так на двести.

Толщина листа в два миллиметра не выдерживала никакой критики, но Жовтобрюх, после недолгого рассматривания экрана своего электронного спутника, произнёс «композитная броня» и принялся описывать весь процесс производства. Используя весь арсенал склада магазина стройматериалов, бронелисты поступили в производство. По периметру листа из тонких профилей-направляющих для гипсокартонных конструкций соорудили борт, водой из также ждущей в кузове бочки залили корыто и высыпали туда несколько мешков наливных полов. После чего кришнаит, ловко орудуя лопатой, тщательно перемешал ценный компонент. При помощи ножниц по металлу накроили арматурной сетки для штукатурки, и, оперев её на отрезки проволоки, уложили в получившийся мини-ящик, после чего произвели заливку. Достаточно сложным было подсунуть под бортик профиля второй лист, накрывающий, но и с этим справились, наклонив лист почти вертикально и приподняв торцовый фрагмент бортика. Оставалось выждать немалое время до полимеризации, и потому изрядно запыхавшаяся команда приступила к сооружению креплений для бронелистов.

Точно также используя профили и направляющие для гипсокартонных работ, Фармер соорудил некое подобие каркаса, отступившего от кузова местами на все пятнадцать сантиметров, а в районе крыши и капота прилегающего почти вплотную. Возмутившийся на варварство Альберт – Николай вкручивал саморезы прямо в сталь кузова автомобиля, не заботясь ни о краске, ни о коррозийной стойкости металла – подавая профиль, обошёл вокруг и охнул от изумления – машина приобретала фантастические очертания, а усиливающие продольные направляющие придавали все конструкции особый постапокалиптический шик. Фармер, тем временем закончив один борт, вставил в зазоры водительской двери нарезанную полосами оцинковку и принялся обкладывать кузов всё той же арматурной сеткой. Только само наполнение в очередной раз удивило Курсанта, два непонятных баллона на небольшой тележке внушали непонятное опасение.

Присоединив шланг с какой-то рукояткой, Фармер принялся напылять пену, в воздухе явно запахло химией.

– Заодно и теплоизоляция получится, меньше дров зимой на отопление тратить, – с гордостью в голосе произнёс выживальщик, – да и огнестойкая она, полиуретан – материал будущего!

– А вонять оно перестанет? – Засомневался Альберт. – Если нет, то я лучше на «буханке» следом буду, или головным дозором.

– Разумеется, перестанет. Тут, на солнышке, максимум за час, если не быстрее, встанет. – Уверенно закивал головой предводитель. – Лишнее обрежем и можно броню вешать. А вот ты, великий восточный воин, лучше сбегай до бокса, там у меня вроде бы плёнка была, для тонирования, тащи её сюда, бронестекло делать будем!

– Я смотрел, там рулонов двадцать у тебя, какой-то плёнки, какой именно брать? – В голосе Полукарпа вновь проснулся интерес, бронестекло по нынешним временам – вещь просто незаменимая.

– Дык, самую толстую и бери, специально для бронирования и брал. Жаль, двусторонней нету, сейчас бы триплекс сделали. – Сокрушённо покачал мимикой Николай – Хотя, стекло-шестёрка, да герметик прозрачный, да плёнка. Сейчас всё устроим, триплекс отдыхает.

Листы стекла были, мягко говоря, тяжеловатыми. И несколько хрупкими, пока вытащили три из них на стройплощадку, четыре пришлось сломать, по различным причинам. Но Фармер не унывал – до разграбления склада было ещё очень и очень далеко, запасался его управляющий крепко и почти месяц интенсивной торговли в условиях форс-мажора способен был обеспечить, без новых поставок.

Многострадальные листы стекла оклеили плёнкой, совсем аккуратно не вышло – отбили угол, сантиметров на пять, но тащить ещё два листа желания и сил было уже маловато, да и день катился к завершению. Решив закончить с «триплексами» до отбоя, выживальщик вновь углубился в склад и вернулся с очередным баллоном, из которого с уже знакомым шипением и повторным высказыванием про «материал будущего», вылил на чистую сторону стоящего у стены стекла неслабый слой густой, сладко воняющей непонятной химией жижи.

Совместными усилиями прислонили второе стекло, проложив по бортику всё той же стальной проволокой, на этот раз – в миллиметр. И придавили верхнее стекло к основе силой гравитации, положив получившийся стеклопакет на стопку оставшихся листов нержавейки. На лист снова налили клей, и, также проложив проволокой, уложили третий лист стекла. Немногочисленные пузырьки рванулись вслед за струйками герметика, брызнувшими из зазоров между концами проволоки. Толщина получившегося пакета внушала, предполагаемый вес немало настораживал.

– Ну ладно, сделать – сделали, чем мы его резать будем? – Вытирая взмокший лоб, вопросил Альберт. – Стеклорез не осилит, горелка полимеры убьёт, болгаркой разве только?

– Естественно, только диск алмазный надо. – Довольный Фармер неторопливо снял перчатки. – Там их десятка два валяется, и дисков под сотню – нарежем. Ты лучше харика своего свяжи, чтоб он ночью не убежал никуда, и ружьё стрелка почисть, а потом отбой. А я пока подумаю, как листы навешивать будем.

– А пожрать? Жрать мы будем?

– Дык, вроде ели уже, или мало? Ты думаешь, надо трёхразовое питание вводить, как в санатории?

– Ну, в санатории – не санатории, а ужинать надо обязательно. – Полукарп выразительно посмотрел на Николая и, вынул из своего бездонного рюкзака бутылку с водой. – Тут ведь какое дело, мы в отрыве от базы, сейчас вроде пока спокойно и тихо. Потому обязательно надо есть, так как неизвестно как оно будет завтра. Получится ли пожрать, будет ли время и продукты. Да и вообще, голодным умирать обидно, то есть умирать вообще само по себе обидно, а голодным – вдвойне. Или даже втройне. Фармер почесал затылок, что-то обдумал и кивнул утвердительно.

– Добро, тогда ты командуй ужином, там ящик с сухпаями в кузове лежит. И это, сам не тягай, пацифиста своего привлеки, его тоже накормить надо, мы ж не звери.

Николай отобрал бутылку, сделал большой глоток и убрёл на склад. Через пяток минут вернулся с рулеткой и странным толстым не то карандашом, не то фломастером и принялся ползать по капоту и кабине грузовика, что-то чёркая по краске и делая пометки в наладоннике. Результатами замеров, по всей видимости, остался доволен, и, принялся переносить свои рисунки на стекло, размещая на нём два рисунка по всему листу.

– А зачем они у тебя одинаковые? – поинтересовался курсант, подавая упаковки с едой кришнаиту, – И вроде у нас всего три окошка, боковые-то залепили, нет?

– Точно, ещё сзади в двери надо. – Пробормотал в ответ выживальщик, вытаскивая из кармана жилета рулетку и вновь перенося размеры в КПК. – Затем, что нам нужна унификация, лобовое стекло делим на две симметричные части, взаимозаменяемые, боковые стёкла точно по такому же принципу, а больше – запас, на случай если повредится или разобьётся. Я вот даже подумываю, может ещё лист сделать?

– Ну, ещё один, наверное, не стоит, а так – твою мысль понял и поддерживаю. – Альберт успокоенно почесал шею и продолжил – Давай, у тебя есть 10 минут, потом мыть руки и за стол.

– А сколько прошло уже? С момента как стекло залили? – Оторвавшись от разметки, взмахнул усами Николай – Ты время чётко усекаешь, а я отвлёкся, упустил.

– Да минут тридцать шесть, примерно. А что, что-то забыл?

– Чуть не забыл, надо теперь проволоку выдернуть, клей усадку даст при высыхании, с проволокой стекло внутрь прогнётся, будет сильно искажать. – Фармер вновь двинулся к складу, теперь уже за инструментами.

Клей уже успел «схватиться», проволока поддавалась с трудом, узкие носы плоскогубцев соскакивали. Отпущенных до приёма пищи десяти минут Николаю явно не хватало, но оставлять проставку было нельзя. Застынет клей и хана, вместо аккуратного ровного, хоть и толстого стекла, получится линза с неопределяемым фокусом, вставь эту линзу в окно – и жизнь преобразится, танцующие и извивающиеся по мере приближения деревья, внезапно уменьшающиеся в размерах, по мере приближения к ним, камни и дома – таких приключений не хотелось категорически. Наконец проволока поддалась, и через пару минут всё закончилось.

Разрисованные белым маркером силуэты будущих стёкол покрывали всю поверхность, за исключением пары-тройки сантиметров от края, но это даже и к лучшему. Фармер приложил обрезок оцинкованной направляющей гипсокартонных дел к торцу стекла – отлично, зазора вообще нет, как раз залить герметиком и стекло встанет как влитое. Ну что же, пора перекусить и на боковую, до утра. Копаться в неровном свете лампочки под тарахтение генератора – не тот финал и без того нелёгкого дня, о котором хотелось мечтать.

Ужин удался на славу, «шланги с мусором» в исполнении Курсанта, да с добавкой, принесли в однообразную жизнь необходимый вкус и состояние сытости. Разомлев от усталости и сытной еды, Николай умиротворённо пробормотал:

– Да, это вам не по ресторанам питаться, тут никто тебе в суп не нассыт.

– Это да, вот я из Москвы, когда выбирался, такого гада лично видел, – вяло пробормотал Альберт, – Мы одну полоумную упокаивали, и он рассказал про неё всякого.

– Вдвоём упокаивали? А ружья не было, что ли? – Заинтересовался выживальщик. – Или, вон, пистолет у тебя, тоже вроде как огнестрельный весьма?

– Да нет, пистолета ещё не было, а ружьё в машине осталось. Да и не упокоили мы её, убежала – на редкость резвая для новообращённых оказалась, видимо инстинкт. – Начал рассказ Курсант.