Да, драка была отличная, ещё если бы не последствия, то получилось бы совсем расчудесно. Но, мысля логически, мы позволили себя развести – это я только позавчера, сидя в камере, догадался. С самого начала, фактически от самого КПП, а быть может и раньше – уж больно Лёха-торговец, «которого-все-знают», дотошный был, и патруль отогнал, и вопросами засыпал. Нет, наверняка он не простой осведомитель, скорее всего на службе, и не меньше капитана. Последующий «таможенный досмотр» и процедура заселения в гостиницу, думается мне, устроили просто для выигрыша времени – мужики в камере ни о какой таможне и слыхом не слышали. Нет, о необходимости гашения этикеток предупреждали всех, а вот декларации и прочее – только при наличии автоматического оружия. Что, мысля логически, совершенно правильно – ни к чему по городу бродить неизвестным бойцам неизвестно с чем. А в баре же и вовсе как детей спровоцировали – ещё на улице меня начали до кондиции доводить, не говоря уже о том, что женского пола за столиками не оказалось вовсе. Все рослые и крепкие мужики, как на подбор. Эйфория от уюта застила глаза, и потому я сразу не обратил на это внимания. Но, что случилось – то случилось, будем сидеть, раз уж попались на эту удочку, и обмысливать побег. Коляна я видел пару раз, нас допрашивают по очереди, и на выходе иногда встречаемся. Одно непонятно – для чего местные менты, или как они тут называются, такую комбинацию замутили. Вряд ли только для того, чтобы нас в камеру посадить, скорее им что-то надо, но по старой советской привычке считают, что гораздо надёжнее не попросить, а заставить это дать, или сделать. В чём-то они правы, я и сам так в училище делал, весьма действенный способ. А раз так, то надо попытаться «прокачать», что у нас есть такого, чего нет у местных вояк, но что им очень нужно. Оружия у них полно, боеприпасов ещё больше, вроде как даже ядерная бомба есть. Топлива валом, авиация и бронетехника также в наличии. Значит что-то другое, вот только что?!

Мысли прервал лязг двери. «Задержанный Полукарп, с вещами на выход». Вот это новости, неужели отпускают? Или всё-таки решились высказать свою просьбу-требование? Но, значит, Коляна тоже должны дёрнуть, а в соседней камере чего-то совсем тихо.

Вторя моим мыслям лязгнула дверь дальше по коридору, и бодрый голос Живко вновь затянул колыбельную – охранники просто бесились, мы же в камере чуть не в голос выли, так было весело. Оригинальный способ «косить» выбрал серб, ничего не скажешь. И ведь практически не докопаешься, доктор местный – он не психиатр вовсе, так, по травмам и ушибам лишь, не раскусил. Мысля логически, нас сейчас соберут вместе и таки выскажут «предложение, от которого мы не сможем отказаться». И даже сделают вид, что у нас есть выбор, ага, знаем такие методы, кино все смотрели.

Собственно говоря, так оно всё и получилось, собрали нас в одном кабинете, Живко выглядит совсем бодрячком, Фармер немного подавлен – видимо, всерьёз повёлся на оперскую игру. Значит, давить будут именно на него, а нас для массовки, что, мысля логически, верно – номинально командир и предводитель именно он, прокачать сие не так трудно. Завели в кабинет, усадили вдоль стеночки, капитан-дознаватель за столом что-то пишет, лишь зыркнул на нас. Ага, ждут главаря, который и будет сейчас вещать. Ну, раз все ждут, то и мы подождём.

Открывшаяся со скрипом дверь явила нам двоих военных и вошедшего следом Лёху-торговца, при виде которого капитан вскочил и дёрнул рукой в попытке отдать воинское приветствие, но вовремя опомнился и достаточно ловко перевёл жест в поглаживание лысины. Мастер, я бы так не смог, если бы не наблюдал за ним пристально, то так и подумал бы, что у него голова вспотела от непосильного умственного труда. Почему я решил, что именно Лёхе? Да просто, капитан не станет вскакивать перед старшим и обычным лейтенантом, скорее уж наоборот. Перед просто старшим по званию тоже вряд ли, там ленивое, хоть и чёткое, движение, а вот непосредственный начальник вполне может послужить раздражителем данного рефлекса. А раз так – то и паззл у нас начинает складываться, можно начинать играть.

– Товарищ майор! Неужели нельзя было сразу по-человечески попросить? – Обратился я к торгашу. – Что же мы, звери какие или бандиты? Мы бы согласились и так, за разумную плату, естественно.

– Вот по оплате я не согласен. – Ничуть не изменившись лицом, парировал он. – У нас Республика молодая, золотой запас не резиновый. А если есть возможность получить бесплатно – то почему бы и не получить?

– Нифига себе заявления. – Подал голос Фармер. – Так, значит, нас тупо развели? То есть, ничего мы не нарушали, а нас на тюрьму?

Я грустно кивнул, Алексей повторил, но у него вышло не так грустно, как у меня, а вообще, практически обречённо.

– Не развели, а взяли в оперативную разработку. И чтобы подстраховаться – посадили вас на крючок, чтоб не убежали раньше времени.

Колян лишь развёл руками, серб же настолько наивным взглядом младенца оглядывал всё вокруг, что я начал переживать за него – не слишком ли крепко его приложили головой в баре?

– А раз уж вы теперь всё знаете, разрешите представиться и донести вам всю ситуацию в целом. Майор Барабин, начальник Территориального Отдела Республиканского Комитета Безопасности.

Я аж присвистнул, такого волчару переиграть сложновато будет, но попытаться можно. Мысля логически, им важна наша автономность и мобильность, значит, будут склонять на «достань-привези», что, в принципе, не так плохо. Если не бесплатно, разумеется.

– Цинк «пятёрки» за сто километров, дешевле не поедем. – Я сделал свой ход. Промелькнувшая на лице майора тень удивления вызвала ответную улыбку на моём, и я зачем-то подмигнул.

– Вот цинка вам многовато будет, заказчики не мы, а вояки. С тех и будете требовать, по прибытию. – Мгновенно справившись со своими эмоциями парировал Барабин. – Короче, задача следующая: доставить в центр «Пламя» двоих учёных из НИИ РХБЗ и сопровождающего. От себя дадим радиста и стрелка, в качестве средства усиления. Вопросы есть?

– Довезём, чего уж там, – Колян окончательно пришёл в себя. – Только нам «бухань» с припасом забрать надо, да на базу заскочить. И по срокам ничего гарантировать не буду – дорог-то нету практически.

– По срокам сами определяйтесь, добавлю только одно: в случае срыва задания всем, то есть абсолютно всем, воинским частям будет разослана ориентировка на «особо опасных», с рекомендацией стрелять на поражение. И грузовичок ваш как примета пройдёт. Это и есть тот самый крючок, а уж обоснование в виде протоколов допросов свидетелей драки мы предоставим, если вдруг Генерал-Президенту на слово не поверят. – Ухмыльнулся опер и завершил, опережая мой, готовый сорваться с языка, вопрос. – Оружия не дадим, даже не просите. По сроку службы не положено. Но, на время командировки, а при удачном завершении – то и на совсем, зачислим вас в штат, как оперативников Тэо Эркабэ, с пайком и довольствием. Командировочные в виде двух цинков получите перед выездом.

На том и завершилась наша «вербовка». Осталось пару дней потратить на бюрократические формальности и осмотр достопримечательностей Республики, подлатать исхудавшие припасы продовольствия, и двигаться в направлении своей базы, с полным фургоном личного состава. Мысля логически, старая дорога исследована, осадков последние несколько дней не было – потому будет верным решением, возвращаясь, идти по собственным следам, благо две бочки солярки на поездку нам обещают выделить.

2 мая, Второй год Белого Дракона. Тульская область, около с. Макаровка, Химик.

Поспать мне так и не удалось, даже и не знаю, почему, может быть из-за сна, а может быть, из-за того, что в начале мая ночи холодные. Я вертелся, подобно ужу, на ветках дуба, пытаясь согреться, пока не наступило утро. Из головы никак не выходили слова Вальки и Одинаковых: куда мне рано, какой бой? А, самое главное, с кем?

Когда сквозь кроны деревьев начал пробиваться розоватый свет нового дня, я, злой от голода и усталости, спрыгнул с дуба и продолжил свое движение. Правда, с направлением пришлось немного призадуматься: шумы, которые я слышал ночью, теперь доносились с двух сторон: с севера и с юго-востока. Знатно меня обложили. Куда теперь бежать? Собравшись с духом, я проверил свое нехитрое оружие и тронул дальше на восток, будь что будет. По крайней мере, в этот раз живым не дамся, а повезет, так еще кого-нибудь за собой утащу.

От ночной стоянки до опушки леса я добрался быстро, еще бы – полкилометра где-то, невелико расстояние. А на опушке меня ждал сюрприз. Поле, в самом узком месте шириной с километр, а длиной, наверное, в два с половиной. Оно бы ничего страшного, если бы не два блокпоста. И я воткнулся аккурат посредине между ними. Здравствуй, ёлка, Новый год!

Плевать, будем прорываться. Огляделся еще раз, надо найти хоть какое-то укрытие, хоть какие-нибудь кусты, добежать до них, а там рвануть дальше. Вон, вроде, на северо-восток и рощица какая-то есть. Нет, не вариант, слишком далеко. Стоп, зачем мудрить, есть поле, есть дорога, вдоль дороги посадка, что за ней – пока непонятно, но там можно, если что, укрыться. Да и бежать совсем близко, ну, то есть ближе, чем до рощицы, метров на двести, наверное. Все ходу, ходу.

Взяв низкий старт, затаив глупую надежду на отсутствие дальнобойного оружия на блокпосте, я помчался что есть мочи. Ветер зашумел в ушах. Я не знаю какой мировой рекорд по бегу на двести метров, но у меня сложилось ощущение, что я его побил напрочь. Проскочив дорогу, резко занырнул в ближайшие кусты, теперь отдышаться и осмотреться.

С южного блокпоста донесся шум и крики, меня заметили. Еще бы, кто бы сомневался, бежал по чистому полю, аки лось. Надо дергать дальше. Я заметался в кустах: за посадкой начиналось еще одно поле, правда, рядом был лесок, но уж больно жидкий, да и к блоку он слишком близко. Остается, лишь, направление северо-восток. Блин, ну что у нас лесов в России нет совсем.

Пока я выбирал новый путь, от блокпоста отъехало что-то. Это что-то по силуэту напоминало танк. Опять танк и опять фашистский, только на этот раз, вроде, Т-IV. Не было печали. Если выбегу, свалит меня сразу. Я достал обрез, убедился в наличии патронов и залег под куст. Врешь, фашист, не возьмешь!

Черная грозная махина остановилась практически рядом со мной. Выбросив клуб сизого дыма, дизельный двигатель танка замолчал, башенный люк открылся, и из него высунулась голова.

– Герр хауптман, разрешите отлучиться до ветру, пока группа из Макаровки подойдет, я обернусь. – Раздался голос из недр железного монстра.

– Разрешаю, только быстро. – командир танка медленно спустился с башни, плюнул на землю. – Твою мать, где же видано, что бы на поимку беглеца целый танк отправляли.

Следом за капитаном вылезли еще два танкиста, первый сразу же умчался в посадку, второй стал обходить танк. Вот он шанс. Эти приехали просто держать территорию, а оперативная группа, или как она там у бронетанкистов называется, прибудет позднее. Надо действовать.

Я тихонько прополз от моего укрытия в сторону отдыхающего «танкиста», начнем с него. Будем брать языка. Встал, стараясь не шуметь, подкрался к «писающему мальчику» сзади. Покрепче сжал обрез, и со всего размаху ударил по затылку. Вейкеце. Он обмяк, и, не успей я подхватить его, упал бы с шумом, а нам этого не надо. Осторожненько укладываю его, бегло осматриваю. Пустой, вот гадство, ну кто же по нынешним временам поссать ходит без оружия. Ладно, лежи, отдыхай, милый.

Надо торопиться, еще двое осталось. Все так же, стараясь не шуметь, хруст веток под ногами не в счет, обхожу танк посадкой, по длинной дуге. Пока двое крутятся у лобовой части, я к ним с тылу зайду. За пару метров до дороги ложусь на землю, и по-пластунски направляюсь к танку. Офицер с танкистом в мою сторону даже не смотрят, это очень замечательно. Обрез в руки, начали.

– Хенде хох! Гитлер сдох!– Задумался, добавил. – Оружие на землю! Быстро!

– Хм. На ловца и зверь… Не мечтай. – Офицер передернул затвор, направил автомат в мою сторону, второй танкист последовал его примеру. – Ну-ка полож обрез, руки за голову и мордой в землю.

– Это вряд ли. – Раздался третий голос со странным акцентом. Второй танкист, было развернулся, но ему пришлось осесть на землю от удара по голове разводным ключом.

– Повторю еще раз. – Я покрепче сжал обрез. С новым союзником разберемся позже.– Волыны на землю, медленно, медленно, руки в гору.

Офицер нехотя подчинился, потихоньку опустил автомат на землю. Уж больно знакомый автомат. Затем хауптман вытащил пистолет, положил его рядом с «калашом», разогнулся и задрал руки.

– Теперь, плавно заводим руки за голову. – Сделал шаг вперед, продолжая держать его на мушке. – И три шага назад.

Пока командир танка выполнял мои инструкции, новый союзник решил обобрать второго танкиста. Да уж, сменить оружие ему явно не помешало, разводным ключом много не настреляешь. Я подошел к лежащему оружию.

– Так, теперь еще два шага назад, и мордой в землю. Шнеля! – Рявкнул я.

– Ты у меня еще попляшешь… – Пригрозил офицер, но все же подчинился.

Я подобрал автомат и пистолет, ну точно, мой калаш, не верил даже, что он ко мне вернется, родной. Теперь разберемся с союзничком.

– Ты кто, отец?

– Я механик, такой же пленный, как и ты. – Ответил союзник.

– А звать-то тебя, отец, как?

– Самвел. Самвел Гарникович… – Он замялся и добавил. – Невменян.

– Возломитель, Кирилл, можно – Некробор. Очень приятно. – В моей голове щелкнуло что-то. – Поможешь мне с этими?

– Конечно.

– Вот и славно, давай этого оглушенного в кусты оттащим, а офицерику по заслугам. – Предложил я. – Только побыстрее, пока еще народ не подтянулся.

Самвел Гарникович кивнул, подхватил второго танкиста за плечи и потащил в кусты. Я же подошел к хауптману, склонил голову, посмотрел и так и сяк. Интересно, ему работа на Рихарда удовольствие доставляла или нет? Скорее да, чем нет. Сколько на его совести деревень? Сколько людей? Много, наверное, ну что же, тогда и плата будет соответствующая.

– Встань! – Ровным голосом я обратился к офицеру.

– Чего?

– Встань! Разговор есть.

– Я слушаю. – Он встал, отряхнулся. – Чего надо, ублюдок.

– Скольких ты на тот свет отправил?

– Столько, сколько тебе и не снилось, и ты там тоже скоро окажешься. – Сквозь зубы процедил пленный офицер. Договорить ему не дал выстрел. Мой выстрел.

– Знаешь, я так не думаю. – Я сплюнул. – Наверное, даже наоборот. Сука… Отец, давай в танк, сваливаем.

– Хорошо, а куда?

– Порадуем «фрицев» на ближайшей их базе. Согласен?

– Как? Их же там много.

– А пофиг мы в танке…

– Ты как с мозгом дружишь? Или не очень? – Удивился Самвел.

– А ты что предлагаешь оставить как есть? И далеко мы на танке уедем? Какой у него расход знаешь? – Возразил я.

– Конечно, знаю, э, я же сам делал его. Километров писят проедем

– Вот, А дальше? Пехом? Не, не пойдет, да и эти не успокоятся теперь.

– Харашо. Как скажишь. – В его речи прорезался акцент.

– Расскажи, отец, что вообще тут в танке есть? – Уже стоя на борту танка, спросил я у армянина.

– Ну, эта.– Начал рассказывать Самвел, забираясь в водительскую рубку. – Двигатель шестицилиндровый, V-образный, сто пятьдесят лошадиних сил, да, охлаждение жидкостное, трансмиссия гидромеханическая…

– Стой, стой, это трактор что ли? – перебил его я.

– Ага, Т-150 гусеничный… – Дизельный двигатель заработал, танк тронулся.

– Ладно, это хорошо, но ты мне про вооружение расскажи.

– А, да. Значит так, как основное орудие АГС – 17, видишь перед тобой две рукоятки и гашетка посредине. Приемник чуть правее и впереди. Выстрелов там тридцать, почти. Отдачи не бойся, корпус башни всё компенсирует. Правее и ниже, затылок ПКТ и кнопка электропуска. Вот и все вооружение.

– Понял, да. – Я призадумался, как из этих хреней стрелять – совсем без понятия, ладно разберемся.

– Э, там ещё инструкции, слева висят, ну как целиться, как стрелять, да? Так что, если что, читай совсем.

Кабина окончательно наполнилась шумом и лязгом, танк набирал скорость. Блин, я забыл спросить какая максималка у этой вундервафли, но не больше сорока, точно. Самвел попытался мне что-то сказать, но сквозь шум я. Скрип и лязг железа стоял такой, что и свои мысли-то не слышно. Я огляделся, ага вон шлемофон, тут, наверняка, внутренняя связь есть. Схватил шлемофон, нахлобучил на голову.

– Смотри в прицелы, там спэреди едут!

– Принял! – Я примкнул к окуляру прицела основного орудия. Навстречу мчалась бортовая «ГАЗель». «Помни, у тебя тридцать выстрелов» схватился за рукоятки гранатомета, положил большие пальцы на гашетку. Нажал и тут же отпустил. Сухому треску выстрелов не удалось пробиться сквозь шум и лязг в кабине. Ага, отдачи не бойся, если оно через башню так передается то, как из этой штуки со станка стрелять, я вообще не представляю. Через триплекс было видно как, сначала перед газелью, потом в самой кабине расцвели «бутоны» взрывов. А теперь очередь пулемета. Кнопка электропуска, очередь, еще одна. По моему телу разливалась волна какого-то безумного всемогущества, ощущение вседозволенности и безнаказанности.

Так, теперь блокпост перед въездом на базу «бронетанкистов». Делаем пару выстрел основным орудием, добавляем короткую очередь. Не столько, чтобы убить, скорее больше паники навести. Ни секунды не задержавшись на посту, танк продолжил движение.

– Ек макарек, твою жешь мать. Это что такое? – Сквозь деревья я увидел силуэт корабля. Или буксира.

– Это «линкор Отто». – Ответил Самвел.

– Что за хрень?

– Очередная идея Рихарда: хачу, гаварит, флот имет. Где-то осенью нашел пожарный катер, начал делать из него флагман. – Самвел переключил передачу. – Меня иногда привозили помогат его делат, да.

– Да ты мастер на все руки блин. Что там на нем есть?

– Бронирование стальное, шесть миллиметров, четыре орудия: два АГС, на корме и на носу, один ПК, и КПВТ как главный калибр. – Выдал он как на экзамене.

– Мда, вот тебе и примета.

– Какая? Плохая?

– Ага, очень, встреча с КПВТ очень плохая примета. Не знал?

– Знаэшь, догадывалса. – Гарникович кашлянул. – Что делать будем?

– Воевать, отец. – Я задумался. – Без вариантов. Выводи на дистанцию стрельбы, я тут в наводках не разбираюсь.

Танк выехал на дистанцию прямого выстрела, все, пришло время. Примкнув к прицелу, я заворожено смотрел на бывший пожарный катер. Ствол главного калибра медленно поворачивался в нашу сторону, времени у нас оставалось мало. Тут как в ковбойской дуэли, кто быстрее. Пальца на гашетку, давим. Сухой треск очереди. Я начал стрелять раньше, но все равно поздно. Пара гранат упал на территорию базы, остальные взрывались рядом с кораблем, вздымая брызги.

Тах-тах-тах. Загрохотал вражеский пулемет. Раздался звон металла, сзади что-то зашипело. Черт, по нам попали. Тах-тах-тах. Слева и справа опять звон, опять попадание. Ощущения вседозволенности и неуязвимости таяли, словно туман под солнцем. Плевать, надо продолжать вести огонь. Вдруг на корабле расцвел огненный шар. Есть! Есть попадание. Взрыв, еще один. Рубку разнесло в щепки, правый борт получил пробоину, корабль начал крениться. Стрельба из главного калибра прекратилась. Моя тоже, вместе со снарядами.

– Самвел жив? – Я закричал в микрофон.

– Не кричи. Жив, даже не ранен. – Послышалось в наушниках. – Надо выбираться из танка, а то рвануть может, с такими попаданиями-то.

– Ага, сейчас, только контроль по базе сделаю, на всякий. – Я с ним согласился. «бронетанкисты» хоть и сильная банда, но не до такой степени, что бы на каждой базе по сотне или хотя бы полсотни человек держать. На береговой базе, скорее всего, не больше двадцати было, это вместе матросами и опергруппой. Так что.

Достреляв, мы выбрались из танка. Теперь надо разжиться транспортом и валить отсюда, только аккуратнее. Мало ли кто мог выжить или восстать. Но, блин, лучше уж зомби, чем живые люди. Зомби по первости страшными казались, ан нет, человек опять всех переплюнул. Ладно хватить рассусоливаться, ищем машину.

– Самвел, ты машину видишь какую-нибудь?

– Да, вижу, вон у палатки «Нива» стоит.

– Интересно, целая? Ладно, сейчас проверим. – Смотрю на него.– Я первым иду, а ты за мной.

Медленно, медленно, вымеряя каждый шаг, не выпуская из виду центральный проезд лагеря, продвигаемся к «Ниве». Из глубины базы слышны стоны и крики, ага, знать нежить уже появилась. На раненых набросились. Сто пудов, к нам скоро потянутся. Обхожу машину, стекол нет, на крыше дыры, но капот не пробит. Рядом вроде никого, еще бы ключи найти, и можно пускать Самвела на осмотр, а я тем временем загляну-ка в палатку.

– Я на предмет ключей пошукаю, а ты прикрывай. – Не оборачиваясь, говорю Самвелу.

– Хорошо.

Стволом отодвигаю полог палатки, заглядываю внутрь. Да уж порезвился я, весь брезент палатки как решето, что было внутри сейчас и не поймешь. Столы, стулья, какие-то приборы, все в кучу. Так что еще? Вон в углу тело лежит, с ним аккуратно надо. Где ключи могут быть? Методично осматривая развалины мебели, я вдруг наткнулся на кожаный планшет, изодранный прошедшим вскользь осколком, а в нём неимоверное богатство и отличный козырь, так нам сейчас необходимый – карта, с нанесёнными на неё пометками, обозначающими подконтрольные деревни, с количеством бойцов, опорные пункты и все три базы. Собственно, нынешнюю, военно-морскую, или по-фашистски – Кригсмарин, мою тюремную обитель, обозванную Хауптбург и самое важное, на мой взгляд – небольшой аэродромчик, с пометкой «Люфтваффе». На аэродроме, если верить пометкам, обитало человек сорок бойцов охраны, и эскадрилья самолётов, количеством шесть штук, без указания марки. Это, конечно, плохо – наличие авиаразведки и примерное направление моего движения могут помочь достаточно быстро меня найти, но лес, уже вовсю зазеленевший листвой, должен помочь укрыться. Снаружи послышался приглушённый кашель механа, и тут меня осенило – собственно говоря, зачем нам ключи? Ведь неоднократно заводил без них своего «Козлика», неужели Нива сложнее? В горячке боя я просто об этом забыл, а Самвел отчего-то не подсказал. Выскочив наружу я жестами показал ему, что надо делать, а сам рванул к стоящему на окраине городка навеса – надо бы достойно попрощаться с подчинёнными Денисова. Сказано – сделано, и уже через двенадцать минут мы покидали гостеприимный лагерь, весело полыхающий в лучах утреннего солнца. Всё-таки, дизельное топливо – самое лучшее изобретение человечества, после автомата Калашникова, разумеется.

Нива неслась по грунтовке на пределе своих скоростных возможностей, выжимая все из машины, я боялся одного – перевернуться. И этот страх был посильнее страха, вызванного Диким Гоном, как я окрестил фашистскую облаву на меня. В голове стучало одно: «У них есть люфтвафли, есть люфтвафли», эта мысль залезла в каждый уголок моего сознания, спряталась под каждой извилиной, заставляя рожать безумные варианты развития событий. Одним из таких и был переворот машины, из-за которого мы попадаем под налет «Юнкерсов» или «Мессеров». Надо как-то отвлечься от упаднических дум.

– Слушай, отец, а отчего у тебя странная фамилия такая – Невменян?, – Сквозь вой раздаки я спросил механика

– Нормальная фамилия, мамына. – Механик сначала замялся, вздохнул, а затем высказал уже, похоже, успевшую надоесть лет за тридцать фразу.

– А почему – мамина, обычно же все отцовскую берут? Или, ой, извини. – Я понял, что брякнул что-то не то.

– Всё очен просто, – пустился в уже привычные объяснения механик, – Папа был русский, а я получился нерусский. Чтобы родственников не расстраивать взял эту фамилию.

По лицу механика пробежала тень грусти и какого-то сожаления, наверняка мой вопрос вызвал не очень радостные воспоминания.

– Знаешь, а вот так вот все и начиналось тогда. – Самвел посмотрел на меня. – Ну, когда весь этот конец света наступил. Я тогда на автосервисе работал. У меня последний клиент тоже спросил такой жэ вапрос, а потом все началось.

20 марта. Второй день пришествия Белого дракона. Москва Автоцентр Варшавское шоссе.

-Ох, как всё непросто у вас, – удивился собеседник, – а чем так фамилия отца родственников расстроила?

– Не фамилия расстроила, – с лёгким акцентом произнёс Сэм, – физиономия расстроила. Ну, где видано, чтоб у русской семьи армянин родилься? Мама-то на армянку совсем непохожа была, в молодости.

– А как же отчество твоё, раз папа русский? – Продолжил допрос хозяин авто.

– А это я уже сам поменял, когда разрешили уже. Вместо Игоревича – Гарниковичем записался. Мама отца так называла, а он и не против был, и все родственники мами его также называли. Вот я иму и сделал приятно, записался так. А он не успел – умер весь, – в голосе Самвела послышалась усталость, – А мама плакаль потом неделю, и седая стала, и я решил обратно не менять, на память оставил. Заводи свой машин, готово уже.

– Сколько с меня? – Поинтересовался владелец, – тебе отдавать, или хозяину?

– Уехал хозяин, только вечером будет, – ухмыльнулся Самвел, щёлкая кнопки калькулятора – Две шессот. Будешь ждать, или мене отдашь?

– Держи три, сдачи не надо, – отсчитал деньги довольный дешевизной работы гость. – Зря ты так дёшево делаешь, потому только такие развалюхи как моя и чинишь.

«Развалюхой» был пятилетний Гольф, которому механик за вечер перебрал коробку-автомат и к восьми утра почти успел установить её на место, как раз к приезду хозяина авто. Низкие цены позволяли отказываться от «понтовых» заказчиков, многим из которых было не к лицу оставлять под одной крышей свои БМВ и Лексусы с беспородными сородичами, типа мазд и прочих фольксвагенов. А вот для владельцев обычных машин, зачастую подержанных, отбоя не было. И каждый месяц Невменян находил для себя новые интересные заморочки, удовлетворяя свою конструкторскую жажду. Нынешний «Гольфик» оказался просто подарком судьбы, хозяин автомастерской разрешил все деньги забрать себе, при условии внеурочной работы. Как раз хватало на билет до родного города, и на поесть в дороге, без риска для упакованных в дорожную сумку пачек с деньгами, заработанными с Нового года. Брат строил себе дом, и Самвел помогал ему, чем мог. Своих детей у него не было, жены тоже – постыдное ранение в «эпоху суверенитетов» сделало его неинтересным женщинам. И свою любовь к детям механик выплёскивал на детей брата. Жена Гамлета, Наринэ, за особенности фигуры прозванная механиком «Карданэ», к детям заметно ревновала, но дорогие подарки в виде золотых ювелирных украшений, привозимые Сэмом из Москвы, в достаточной мере компенсировали это. В этот раз Самвел ехал без подарков, до автобуса оставался всего час, а ювелирные магазины ещё и не думали открываться. Причиной такой спешки стал тревожный звонок брата, которому во сне явилась бабушка Сирушо и рассказала, что настают трудные времена, мол, «Придёт тёмный Властелин и заберёт себе людские души». Механик и рад был бы воспринять сей факт за шутку и посмеяться, если бы, пару лет назад, та же бабушка, также явившись во сне, не запретила ему лететь домой самолётом. Тогда пришлось сдать билет и с унылым лицом добираться на Киевский (?!) вокзал, а по прибытии испытать двойственное чувство, услышав по телевизору в комнате ожидания о взорванном террористами рейсе. Том самом, в котором должен был бы лететь и сам Невменян. А посему – следовало хватать всё, что успеешь и лететь в Армавир со всех ног, благо автобус ходил каждый день.

Самвел вышел на улицу, осмотрелся, вздохнул и тронулся в сторону ближайшей остановки автобуса. Может быть привычка, может еще что-то но заказывать такси по телефону он не любил, а ловить прямо на улице ему не нравилось. На остановке он договорился с водителем двадцатилетнего «народного вагона» до везти его до нужной заправки у МКАДа, там где его должен был подобрать троюродный брат Акоп – водитель междугороднего автобуса. Водитель в характерной кепке и с характерными жестами долго сопротивлялся, пытался накрутить цену, но в итоге волшебная бумажка с Петром Первым в Архангельске сделала свое дело.

Ему повезло, через час он уже сидел на «своём» месте в сине-сером «Неоплане», наблюдая за тем, как водитель пытается лавировать между машинами, мерное урчание двигателя усыпило достаточно быстро, в набежавшей дрёме, как наяву, проявилась картинка сорокалетней давности.

Ребятня обсуждала победу местной футбольной команды, матч по мотивам закончился пару минут назад в связи с утерей в придорожных кустах важнейшего спортинвентаря – консервной банки, и вдруг воздух прорезал родной и добрый голос бабушки Сирушо: «Акоопчик, иди дамой кушать очень. Бабушька уже селёдка зарезаль весь. И Сомика с собой веди, он уже худой стал, и рука боится будет, если жить хочет!»

Толчок остановившегося автобуса отогнал сон, дверь мягко пшикнула, впуская в салон бледную девушку с забинтованной кистью. «До Тулы добросите?» – «Шисот писят». Неловко кивнув головой, пассажирка села на свободное место через проход от Самвела, слова из сна вновь прозвучали в голове «Рука боится будет. Если жить хочет.» Вспомнились вчерашние слухи о непонятном бешенстве, охватившем столицу. Возможно, именно с этим и связано предупреждение бабушки, учитывая звонок Гамлета – второе за сутки. Откуда-то изнутри вдоль позвоночника поползли мурашки, но в районе шеи остановились и механик вновь провалился в сон.

– Твою мать, это ж надо, а? Отмахать почти десяток километров вдоль Оки, чтобы в другую речку уткнуться? – Я перебил рассказ Самвела. – И что делать? Куда теперь ехать?

Самвел посмотрел на меня и покачал головой, ну конечно, не каждый день увидишь человека бьющего руль машины из-за того что план полетел ко всем чертям, хотя…

– А мы сейчас, маневр сделаем. По полю на юг, а там, глядишь, опять дорога будет. – Я улыбнулся, переключил передачу, выжал газ, отпустил сцепление. – Обманная хитрость, мы типа заблудились и р-р-раз в другую сторону. Да? Извини, отец что перебил, дальше-то что было?