Сон его, как всегда, был неспокоен, не то сновидения, не то бред мучили неясностью, невнятностью, во сне он страдал — потому-то, видно, неосознанно и сопротивлялся засыпанию, жил год за годом в бессоннице. И сейчас, наконец-то впервые после выезда из Москвы задремав, он сразу попал в привычный ад.

Опять приближались выборы, ему, как и тогда, было известно, чем они кончатся…

Он снова видел висящие в воздухе гигантские плакаты, ветер трепал их, и лицо Генерал-Секретаря морщилось не то в улыбке, не то в угрожающей гримасе…

Шла толпа, вопль висел над улицей: «Россия — единство! Россия — величие! Россия — порядок!»

Время от времени прорывался профессионально разборчивый крик: «Губернаторам — конец! Одна страна — одна власть!»

Толпа радостно подхватывала…

И он шел в толпе, и не мог вырваться, сделать шаг на обочину…

Точно зная, что вот-вот толпа метнется, загремят очереди, взовьется визг «Регионалы! Регионалы!!»

С тротуаров, из окон, из перегородившего улицу автобуса будет лететь смерть…

В двух шагах он увидит человека, ищущего автоматом мишень…

Ствол дернется и остановится на уровне лба, он почувствует, что линия, протянувшаяся от прицела, уперлась в левую бровь…

Он упадет на асфальт, под ноги толпы…

Он проснулся и, еще не понимая, что вокруг происходит, потянулся за бутылкой — надо было прогнать чертов сон как можно скорее.

Но, не успев сделать глоток, понял, откуда во сне взялись выстрелы.