Мы уже неоднократно упоминали, что званием стервы женщину, как правило, награждает общественность, заботливая (особенно когда срочно требуется повод для сплетен) и внимательная (тем более внимательная, чем менее ее касается объект внимания). Условия «присуждения звания», равно как и возраст, всегда индивидуальны. Уровень требований может — и должен — меняться, иначе мы и в XXI веке жили бы на ветках могучих тропических дерев и изъяснялись гортанными криками и жестами, не делящимися на приличные и неприличные. Но до того момента, пока общественность попривыкнет к нововведениям — например, к моде на брюки или на яркую бижутерию — всегда проходит немало времени. И множество «передовых умов» оказывается в полной… зависимости от степени окостенелости того самого общественного мнения, от которого зависит их репутация и карьера. А результат, что и говорить, паршивый: у талантливого, умного человека не остается ни сил, ни времени для нормальной реализации себя, поскольку все уходит на «сглаживание углов и шероховатостей».

Причем именно то, что составляло самые неприятные (опять-таки в глазах общественности) недостатки выдающегося человека, в глазах его биографов станет залогом его достижений, открытий, прозрений и прочих свершений. Все-все на свет вытащат — и манеру цыкать зубом, и привычку карандашом в ухе ковырять, и любовь к вареным вкрутую яйцам… Почитаешь такое «детальное исследование» и поймешь: чтобы стать гением, нужно иметь десяток отклонений от общепринятых норм поведения. А прочее, необходимое для успеха, доверить мемуаристам. Они довершат твое растле… раскрутку, и ты станешь культовой фигурой. Аминь твоим способностям и амбициям. Канун да ладан. В памяти людской останутся только твои дурные привычки.

Впрочем, немало людей сделало торной именно эту дорогу. И если живописи Сальвадора Дали только добавили славы странности ее автора (скандальные — скандальной), то для подавляющего большинства «записных гениев» XX столетия имидж «enfant terrible» оказался едва ли не единственной приметой неординарности. Происходит то, о чем говорил Ромен Роллан: «Привычка, эта вторая натура, оказывается для большинства людей их единственной натурой». Но публике и этого бывает достаточно, чтобы порадоваться восшествию нового светила. Художница Мария Башкирцева еще в XIX веке иронизировала над подобной «стремительной оценкой»: «Слово «гений обладает тем же свойством, что и слово «любовь». В первый раз едва решаешься написать его, а как раз написал, и пойдешь употреблять его каждый день по поводу любого пустяка». Так и появилась индустрия раскрутки и институт общественного мнения — все выросло на почве человеческих привычек. Кстати, это весьма плодотворный «назем». Конформисты, наверное, от того любят почитать и послушать о личностных рамках, ограничивающих даже самый незаурядный ум, что понимают: «чем больше привычек, тем меньше свободы». Эту (довольно тривиальную) истину высказал не кто иной как Иммануил Кант. А свобода представляется конформистам опасной стихией — вроде раскаленной магмы, что плещется под тонюсеньким слоем земли и камня. И если некоторым сторонникам традиций не хватает информации, дабы понять: магма способствует вращению планеты и продолжению жизни, а свобода — развитию человеческой индивидуальности — то, соответственно, сочувствия этим «стихиям» от традиционалистов ждать не приходится.

Получается довольно забавно: пока ты еще «салага» (сиречь дебютант) никакие твои достижения не в силах компенсировать твоей самой скверной привычки — привычки оригинальничать; едва ты становишься культовой фигурой, никакие твои достижения уже не интересуют публику настолько, насколько всем любопытны твои скверные привычки. Публика ищет в тебе признаки «ненормальности» — но не в плане оригинальности мышления, а исключительно в плане оригинальности поведения. Поистине, «привычка — это разум глупцов», как сказал французский афорист Пьер Буаст. Впрочем, мы решили обсудить эту тему, просто чтобы доказать тебе одну вещь, чрезвычайно легкую в произнесении, но сложную в усвоении: «Не надо себя стесняться». Ведь мы, женщины, стараемся «соответствовать» километровому списку требований разной степени устарелости, даже не утруждая свой разум рефлексией: «Зачем мне это надо?» — уход за своей внешностью, за своим домом, за своей семьей, за своим мужчиной и проч. Нам «неудобно» — а вдруг окружающие заметят, что мы располнели, или так и не научились готовить, или не следим за культурными новинками, или… В общем, целая сотня «или». А оправданий — с гулькину конституцию. То есть нет никаких оправданий.

Что же касается мужчин, то они тоже не могут без смущения вычеркнуть из списка обязательств те или иные «претензии» — вроде накачанных бицепсов, пышной шевелюры и умения ремонтировать бытовую технику. Но их легче убедить, что «так надо для дела». В конце концов, если «для дела», то мужчина смирится и с брюшком, и с лысиной — надо же угасающий интеллект периодически если не поддерживать, то подхлестывать глюкозой, никотином и алкоголем! Женщина подобных «сверхценностей» не знает — или не желает замечать. Видимо, придется согласиться с «историческими установками», что женский пол хранит заветы природы, а мужской — двигает прогресс. Поэтому мужчинам легче отказаться от «биологических примет привлекательности». Хотя само разделение на «дочерей природы» и «отцов прогресса», безусловно, глубоко устарело — не столько в психологическом, сколько в социальном плане. Женщины тоже ой-ой сколько на себе волокут во имя торжества цивилизации. В общем, будем учиться выбирать. И не наобум, а согласно психологической схеме, изложенной в предыдущей главе. Свободный выбор есть самое действенное оружие, с помощью коего мы можем победить привычки и стереотипы, пустившие глубокие корни в нашем сознании. Или, того хуже, в подсознании.

С чего, собственно, начинается главная проблема личности? С детства, если приглядеться. Оставив за кадром Эдипов комплекс и комплекс Электры, взглянем на то, как подросток решает одну из самых важных задач в жизни каждого человека — как он формирует собственную систему ценностей. Мы много говорили о том, что средства массовой информации, круг общения и вся социальная среда в целом стараются подменить индивидуальный «ответ» стандартным вариантом — максимально удобным, доходчивым и… всерьез понижающим уровень сопротивляемости того, кто примет «готовенькое» на веру. Всегда удобно манипулировать человеком, играющим по известным тебе правилам. То есть пешкой, которая хорошо укладывается в древнюю, как мир, формулу. Желание «любящих и добрых» знакомцев поставить нас в позу… подчинения стереотипам настолько велико, что они зачастую не замечают, с кем имеют дело. Маленькая стерва, конечно, менее опытна, менее активна и менее защищена, нежели стерва зрелая — но уже в детстве у несговорчивых особ модели «начинающая стерва» рождается большое нежелание «идти по стопам». Тогда-то и возникают ее первые «идейные конфликты» с миром взрослых.

Разумеется, любая читательница помнит из собственного детства пару (если не десяток) «училок», яростно пытавшихся загнать «в рамки приличия» все девчоночьи попытки выглядеть поэлегантнее. Боже ж мой, чего они только не делали, эти старые (естественно, с тинейджероской точки зрения) выхухоли щипаные! Как правило, в ход шло и принудительное остригание ногтей, и расчесывание волос, и ругательства в адрес длины каблуков и юбок, а в качестве особой превентивной меры — звонки родителям! Но юная женственность брала свое, а школьные правила отступали. Наконец, по прошествии нескольких лет наступал долгожданный момент, когда девушку оставляли в покое и даже хвалили за то, за что раньше были готовы живьем сожрать. Неожиданно оказывалось, что и модные наряды, и умелое обращение с косметикой, и сексуальность, и интерес мужского пола являются достоинствами, а не болезненными отклонениями со «светлого пути», четко обозначенного в одноименном фильме! Как ни странно, проблемы сексуального созревания и оформления «в половом отношении» — далеко не единственный «проблемный этап» в жизни молодой особы. Теперь, отвоевав право на то, чтобы быть женщиной, она всю жизнь будет защищать свое право быть человеком.

Нет, мы приступаем не к разговору на тему «Женщина тоже человек, пусть и не всем это известно». Мы приступаем к разговору «Человек имеет право… на себя». Так что наша тема гораздо объемнее и куда проблематичнее. В частности, в нее входят весьма болезненные вопросы: что сделать, дабы тебя не задавили «советники и оценщики»? Как доказать близким, что ты не собираешься «перенимать» их систему ценностей? Как избавиться от «родственной доброты», которая ставит тебя в положение «примерной девочки» и «маменькиной отрады» — притом, что с возрастом этот статус все более и более обременителен и для дочурки, и для маменьки? Как отстоять собственное «я», но не обидеть всех, кто искренне хочет добра юному протеже? А ответ, между тем, ничуть не легче для осознания и принятия, чем сам вопрос: «Никак». Нельзя стать личностью, не сталкиваясь лбами с окружением. Мы пытаемся оправдать тех, кто нам мешает «по жизни» (и зачастую мешает довольно серьезно!): они, дескать, не со зла. Они не хотят нас третировать. Им просто невдомек, чего нам от жизни надо, вот они и суетятся «не в ту сторону»… Увы, но это не совсем так. А вернее, совсем не так. Тем, кто пытается строить твою жизнь за тебя, не «невдомек» — им, дорогая, скорее всего, «по барабану» твои амбиции и пристрастия. Если тебя и спрашивают: «А ты чего хочешь, чем собираешься заниматься?» — и т. п., то, видимо, им требуются… ориентиры. Но не для того, чтобы тебе помочь, а для обратного процесса — чтобы тебя разубедить. И наставить на путь истинный, по которому ты, собственно, и не собиралась идти. Зато родственники и друзья всерьез предполагали, что здесь-то тебе и место. С чего бы, спрашивается? За что?

Да не «за что», а «зачем» — вот как следует ставить вопрос. Ведь начиная со времен доисторических люди предпочитали один и тот же способ «ставить на ноги» младшее поколение — протекционизм. Заботливые родители подыскивали в своей среде самого влиятельного родственника или знакомого, потом отводили свое подросшее чадо на поклон к чиновному и богатому дядюшке, просили «порадеть родному человечку», провожали дитятко в свой срок на «теплое местечко», махали платочком вслед — и все. «Подписано и с плеч долой!» Довольно хлопотный, надо признать, метод. Но действенный, традиционный, удобный. И риска в нем намного меньше, чем в «творческих поисках методом тыка». Хотя последнее утверждение, вообще-то, не слишком соответствует реальности. Вчерашние «чинодралы» сегодня здорово растерялись, после того, как рухнула десятилетиями складывавшаяся «пирамида могущества». А со свободным рынком не больно-то договоришься: все, что сегодня на подъеме, может завтра пройти на спад, а послезавтра сгореть ярким пламенем — просто в силу скверного управления весьма благополучным и отлаженным бизнесом. Поэтому в наши дни большой спрос на профессионализм и на креативное мышление (хотя и не все знают, что это за словосочетание такое; специально для них переводим — это всего лишь доброе старое понятие «творческого мышления», ничего больше). Сиречь молодому человеку — неважно какого пола — стоит продемонстрировать некоторые качества: готовность учиться; готовность применять изученное на практике; готовность соображать башкой насчет того, что изученное на практике в буквальном виде не всегда применимо; готовность придумывать собственные ноу-хау, как бы поудачнее применить на практике то, что было изучено и усовершенствовано, когда автор ноу-хау начал соображать башкой. «Вот дом, который построил Джек…»

Неудивительно, что любой «бизнес-клан», организованный по фамусовскому принципу «При мне служащие чужие очень редки; все больше сестрины, свояченицы детки», нередко разбавляется, как в классике сказано, деловыми людьми: «один Молчалин мне не свой, и то затем, что деловой». И — готово дело! — шанс занять «тепленькое местечко» появляется даже у тех, чьи родители не обладают нужными связями. Главное для всех, кому не хочется упустить эту возможность: знать, чего от них потребуют — и обязательно знать, готовы ли они «соответствовать» вышеупомянутым требованиям. Причем не только профессионально, но и психологически. Немалое количество людей, выбирая место работы, ориентируются на уровень оплаты и ни на что другое внимания не обращают. Но через некоторое время им становится невмоготу: кого-то доводит до исступления жесткий распорядок и механическая точность исполнения; кого-то, наоборот, невыносимо раздражает полная неразбериха и вечный хаос; кому-то вздохнуть спокойно не дает постоянная потребность в новых идеях; кто-то еле жив оттого, что никаких своих «прожектов» пробить на реализацию не может — и постепенно задыхается в густом «смоге» бесперспективности. К сожалению, наобум выбранное «призвание», как правило, становится источником постоянного стресса. Причем последствия стресса отражаются и на самом «работничке», и на его близких. Если учесть, что в современном мире человеку хватает неприятностей, то, наверное, не стоит намеренно «подставляться». Как ни странно, общественность в меньшей степени раздражает «сугубо мужское» желание «найти себя», а потом уже найти себе работу, нежели аналогичное намерение в женщине. Лицам женского пола вроде бы подходит практически любая работа — ибо призвание женщины в другом.

Еще на первых курсах многие студентки выслушивают от преподавателей фразы вроде: «Нам, конечно, хотелось бы иметь на курсе побольше мальчиков. Мальчики перспективнее — закончат учиться, займутся наукой. А девочки — что девочки? Выйдут замуж и все…» Подобные речи в заведении, где на полсотни студенток приходится один-два студента, а три четверти преподавателей — женщины, вызывают смесь раздражения и сочувствия: бедные вы, бедные… По сильному мужскому плечу соскучились, и все научными нуждами объяснили… Откуда этот сарказм? Из личной практики. Едва «общественность» обнаруживает в женской натуре те самые устремления, за которые так высоко ценит «мальчиков», реакция «последует незамедлительно»: с целеустремленной девицы попробуют взять «ясак», используя некоторые сугубо «женские» свойства вроде способности жертвовать и собой, и собственными достижениями ради эмоционального комфорта, ради мира и спокойствия в коллективе. Эта биологическая особенность женского подсознания нещадно эксплуатируется — до тех пор, пока от хронического прессинга доброта и бесконфликтность не обратятся в собственную противоположность — в истерию или в легкий аутизм. Но пока перед обществом стоит особа молодая и крепкая, можно, например, перевести дерзкую девчонку из разряда творческих личностей в разряд ботаничек-блохоискательниц, занятых мелочной, педантичной подборкой информации, анализировать которую станет отнюдь не «сборщица», а ее доброе, отзывчивое «руководство». Всякая попытка отстоять право на самостоятельную деятельность вызывает в «отзывчивых» коллегах протест: вот стерва! Да как она смеет! Да кем она себя вообразила!

Человеком. И никем иным. И теперь намерена доказать, что ее «воображение» не играет в игры, а поставляет сознанию вполне достоверную информацию. Почему-то именно за нежелание «отдаваться, как с горы катиться» женщина подвергается остракизму и получает целый набор нелицеприятных характеристик. «Стерва» — всего лишь одна из самых распространенных. За что же — и кому — дают окружающие подобные звания? Ответ один: за проявление характера. Причем не какого-нибудь, а твердого и неуступчивого. Хотя тему неуступчивости мы еще обсудим — в дальнейшем. Ну, а сейчас попробуем уяснить: чья это проблема — борьба способного человека с окружением, ищущим способ… употребить «салагу»? Конечно, окружение не помрет и даже не заболеет, если его слегка отодвинуть. К тому же нормальная тактика «среды» — теснить и теснить «исследуемый объект», пока тот не окажет сопротивления. Видимо, дальше ему отодвигаться некуда, вот он и искрит. «А заряды имеют свойство накапливаться… А если тот, в кого ваш заряд направлен, заизолирован, вы разряжаетесь в неизолированное пространство», как пишет Михаил Жванецкий. То есть ты тоже кого-то бьешь током и теснишь, выясняя, где здесь брешь, слабое звено, болевая точка. Нередко в роли «слабого звена» выступает человек, которого ты… искренне любишь — просто он рядом, и он беззащитен. В общем, чтобы самой не превратиться в «инструмент подавления», нужно не «передавать импульс по цепи», а научиться оказывать сопротивление «общественности». Причем грамотно, экономя жизненную энергию. Иначе всю себя потратишь на склоки с той категорией граждан, которых можно назвать «саламандрами» — в пламени скандала они расцветают. Им нет слаще забавы, чем «пощипать гордячку». Отсюда вывод: отстаивая свое, надо не «зажигать», а «остужать». Перед криогенной технологией «саламандры» бессильны. И им придется отступить, дав тебе поле для нормальной деятельности.

К тому же ты решишь одну из самых банальных, но оттого не менее болезненных проблем. Стерва всегда ассоциируется с агрессией: явной или подспудной. И женщин с твердым характером любят обвинить в «негативной энергетике» (не слишком вдаваясь в интересные подробности — зато уж непременно с пафосом). Стерва, безусловно, нередко проявляет агрессию, защищая свои интересы, но агрессия для нее не является «нормой жизни». Это лишь вынужденная мера, направленная на тех, кто не понимает даже самых откровенных намеков. Приходится применять «прямой посыл». В том числе заказной и с предоплатой. И все-таки: кто же они — «не стервы», заработавшие это звание своим агрессивным поведением? В каких отношениях они находятся с подлинной стервой? Компрометируют они ее или нет?