Как в западной политологии выделяются проблемы бюрократизации власти в оценке феномена советской тоталитарной системы?

Один из важнейших постулатов марксистской школы состоял в том, что в результате социалистической революции возникнет ассоциация, в которой свободное развитие каждого является условием свободного развития всех. Духу социализма будет чужда бюрократическая форма, поскольку социализм есть создание и творчество самих народных масс. Однако в действительности на месте желаемого общественного строя в СССР сформировалась система с командно-административным управлением, сильной авторитарной властью и развитой бюрократической структурой.

Концептуализация тоталитаризма советского типа как особого рода идеократии была предложена представителями плеяды мыслителей русского зарубежья, таких, как Н. А. Бердяев, И. А. Ильин, П. Б. Струве и др. Сторонники данного подхода полагали, что уникальность советского тоталитаризма не столько в доминировании сферы политического над экономическими, культурными и всеми иными аспектами жизни социума, сколько в апелляции к религиозным инстинктам масс, вере в ряд идеологических постулатов, возводимых в ранг непререкаемых догматов.

В 40-е гг. наибольшую известность среди исследователей приобрела книга американского философа Ф. Боркенау «Тоталитарный враг». Основные положения сводились к тому, что содержание тоталитаризма, в т. ч. его советского варианта, — это полное отрицание либеральной демократии в сфере политики и свободных рыночных отношений в экономике. Тоталитарный режим — это автократия совершенно особого рода. На авансцену истории выдвигается новая концепция лидерства — неограниченного господства вождя и возглавляемой им партии с помощью бюрократического аппарата над всеми сферами жизни государства и общества. При этом тоталитаризм представал, о интерпретации Ф. Боркенау, диктатурой нового типа — не просто «деспотической автократией», а своеобразным симбиозом автократии с «властью толпы», в которой организующая роль отводилась бюрократии.

Немецкий ученый Э. Фромм выступил основоположником «психологической» интерпретации феномена тоталитаризма. Фрейдистские методы исследования, примененные Э. Фроммом, позволили, как тогда казалось, указать на решающее условие становления тоталитарных режимов в разных странах, в т. ч. в СССР. Причиной тому было возникновение в Новое время «непродуктивных человеческих ориентаций». Особую известность получил сформулированный Э. Фроммом своеобразный синдром «бегства от свободы», нашедший свое яркое проявление в первой половине XX в.

Ключевым моментом в формировании этого синдрома, как это подчеркивал в свое время М. Я. Острогорский, становится переходный период от традиционного общества к его современному типу. Общество, основанное на средневековых традициях, было жестко структурировано, что придавало человеку ощущение уверенности. Но на рубеже Нового времени принцип жесткой социальной структуры оказался разрушен. Это обстоятельство открыло дорогу значительным изменениям в психологической атмосфере. Постепенно трансформировалось само мироощущение человека. Итогом данного процесса становится массовое распространение в обществе черт «авторитарной личности». По мысли Э. Фромма, свобода и рационализация парадоксальным образом способствовали зарождению собственной противоположности в виде закрытости общества и всевластной бюрократии. Подобная, отнюдь не бесспорная аргументация послужила толчком к развитию социологических исследований «авторитарной личности» и «авторитарно-бюрократического общества».

В рамках научного осмысления феномена тоталитаризма была развита идея о дихотомии либерального и тоталитарного начала в жизни советского социума. Наиболее яркими представителями этих исследований выступили австрийские философы Ф. фон Хайек и К. Поппер.

Так, Ф. фон Хайек в своей книге «Дорога к рабству», выпущенной в 1944 г., генезис тоталитаризма в СССР связывал с антилиберальными (социалистическими) политическими идеями, отрицавшими абсолютную ценность человеческой личности и рассматривавшими человека как момент в движении к некой коллективной цели. Ключевым тезисом аргументации Ф. фон Хайека стало утверждение о том, что политическая свобода невозможна без свободы экономической. Строго говоря, в этом научном утверждении не было ничего нового. Этот тезис получил обоснование еще в начале XX столетия в работах известного российского экономиста П. Б. Струве.

К числу основных принципов советского тоталитаризма Ф. фон Хайек относил: а) абсолютную экономическую и политическую централизацию; б) бюрократический субъективизм и волюнтаризм в принятии управленческих решений, основанных на политической мотивации; в) обязательный, «принудительный» характер бюрократического управления экономикой.

Знаменитый труд К. Поппера «Открытое общество и его враги» (1945 г.) посвящен критическому анализу марксистской социальной теории, поскольку она преувеличивает возможности научных законов в объяснении исторического развития человечества. «Историзм» марксистской теории объявлен К. Поппером врагом «открытого общества», которое, в свою очередь, формулируется как общество, где индивидуумы могут стремиться изменить историю и где будущее в целом признается (в отличие от марксизма) внутренне непредсказуемым. К. Поппер утверждал, что невозможно делать глобальные пророчества, т. е. пытаться рассуждать, что произойдет в будущем, если мы имеем дело со сложными общественными системами.

С этой точки зрения К. Поппер подходит к анализу проблемы тоталитаризма. Общество, согласно К. Попперу, развивается от закрытого типа к открытому. Закрытое общество основывается на существовании жестких предписаний, необсуждаемой системе ценностей. К закрытым обществам К. Поттер относил как древние деспотии, так и общество, сформированное после Октябрьской революции 1917 г. в СССР.

Любое большое общество, согласно К. Попперу, может стабильно существовать только в том случае, когда оно становится «открытым» и культивирует либеральные ценности. Практическая реализация этих ценностей предполагает многое, прежде всего существование определенных социально-правовых институтов, которые гарантируют эти ценности и защищают их. Но дело, как считает К. Поппер, не только в этом. Необходимо, чтобы принимаемые индивидом решения были и самостоятельными и ответственными, рационально обоснованными. Таким образом, для открытого общества проблемы либерализма и рациональности оказываются взаимно увязанными.

Однако К. Поппер отличает либерализм открытого общества от старого понимания либерализма. У многих политологов, не говоря уже о политиках, традиционное представление о либерализме самое общее: как о доктрине, ратующей за максимально возможное ограждение индивида от вмешательства со стороны государства.

В этом отношении концепция К. Поппера для России имеет особое значение, поскольку наша страна никогда не имела влиятельной либеральной традиции. Именно общефилософский подход к обсуждению проблем социальной и политической философии, характерный для К. Поппера, позволил ему выявить проблемы, которые в иных случаях ускользают из поля зрения. К. Поппер считал, что для либерализма свободное высказывание людьми своего мнения абсолютно необходимо, но совершенно недостаточно. Так, для рационального управления обществом, согласно К. Попперу, мало просто выбрать в руководство государством людей умных, компетентных и моральных, поскольку это не гарантирует того, что эти люди будут управлять обществом действительно разумным образом. Если в обществе не существует традиции рационального критицизма с позиций надличностных и надгрупповых рациональных норм, самые умные и достойные правители могут совершить вредные для общества и непоправимые ошибочные действия. С этой точки зрения К. Поппер по отношению к бюрократической власти и авторитарным началам современного общества занимает отрицательную позицию.

Но наиболее последовательно и глубоко проблема тоталитаризма раскрывается в трудах известного американского политолога X. Арендт.

 

Каковы особенности формирования бюрократической тоталитарной системы в СССР, изложенные X. Арендт в книге «Происхождение тоталитаризма»?

Самой противоречивой и неубедительной частью всех политологических и философских исследований тоталитаризма, появившихся в 30-50-е гг. XX столетия, являлось описание воздействия масс на формирование жесткой, строго бюрократизированной тоталитарной системы.

Вклад X. Арендт в развитие концепции тоталитаризма весьма значителен, она оказалась первым исследователем, которому удалось приоткрыть завесу над механикой прихода к власти и функционирования бюрократического тоталитарного режима. X. Арендт определяет тоталитаризм как перевернутый мир, поскольку он прокламирует разрушение всего, чему революция была торжественным открытием.

X. Арендт впервые отметила факт, что тоталитарные формы доминирования в корне отличаются от всех других типов диктаторского, деспотического или тиранического правления.

Если до появления тоталитаризма политическая философия различала два режима: один — с легитимной властью, подчиненный закону, другой — с произвольной властью и отсутствием закона, то, согласно X. Арендт, тоталитаризм — это полностью новый режим. В ее концепции общепринятые критерии тоталитаризма — монополия единственной партии, контроль над экономикой я средствами связи — отступают на второй план перед исключительно глубоким проникновением в феномен.

Основной категорией в исследовании X. Арендт природы тоталитаризма является понятие «тотального господства». X. Арендт удалось найти связующее звено между тоталитарной организацией и бесструктурной человеческой массой. Им стало «тоталитарное движение», вдохновляемое идеологией, воздействующей скорее на инстинкты человека, нежели на его разум.

Для расшифровки понятия «тотального господства» X. Арендт использует понятия «массового общества», «тоталитарной личности» и «тоталитарного движения». Термин «масса» применяется к людям, не способным интегрироваться в какую бы то ни было организацию, основанную на общем интересе. Такие группы существуют во всех странах и составляют слой нейтральных, политически индифферентных граждан, редко голосующих и никогда не состоявших ни в каких партиях. В этой «массовой среде» и формируется «тоталитарная личность», характеризующаяся чрезвычайными возможностями приспособления и полным отсутствием преемственности в восприятии традиций и ценностей.

Тоталитарные движения формируются из масс, главным условием появления которых является «атомизация» общества. По мнению X. Арендт, в результате войны или глубокого экономического кризиса индивид оказывается лишенным нормальных социальных связей и становится легкой добычей тоталитарного движения. Эти массы «атомизированных индивидов» группируются в организации, отличающиеся от других движений, во-первых, требованием безусловной лояльности и подчинения со стороны членов движения, во-вторых — программными лозунгами более разрушительного характера по отношению к существующему порядку, чем у любых иных революционных партий, а также терроризмом и экстремизмом как основными формами политической борьбы. Все эти признаки характерны и для России периода 3905–1917 гг.

Особенностью тоталитарного движения, по мнению X. Арендт, выступает внутренняя иерархичность и забюрократизированность. Нижнюю ступень составляют люди как бы внешнего мира, воспринимающие тоталитарные верования как программу обычной политической партии. Затем следует среднее звено, т. е. рядовые члены партии, которые многими сторонами жизни принадлежат к внешней среде, а их социальные и профессиональные отношения еще не определяются полностью принадлежностью к партии. Член же группы активистов абсолютно идентифицируется с движением, становясь профессиональным партийным работником, не имеет профессии или частной жизни, независимых от его партийной принадлежности.

Пришедшая к власти в России коммунистическая партия в сталинский период, как считала X. Арендт, глубоко изменила свою природу, поскольку повседневные задачи социально-экономического управления, особенно в период 30 — 40-х гг., постепенно умерили претензии тоталитарного движения. Кроме того, овладение властью предполагало реализацию какой-то позитивной программы, возвращение к «нормальному» образу жизни, однако это разложило бы движение, вернув людей к «обывательским» ценностям. Чтобы выжить, сталинский режим должен был быть в состоянии постоянной мобилизации и постоянной дестабилизации, что подтверждается реалиями коллективизации, милитаризации и постоянных политических процессов над «врагами народа».

X. Арендт делает вывод о том, что страх, невозможность восстановления старых или создания новых социальных связей увековечивают атомизированное состояние тоталитарного общества и поддерживают тем самым жизнеспособность главной опоры тоталитарного режима — тоталитарного движения. Все бюрократические институты тоталитарного государства должны быть подчинены данным целям и методам их достижения: идеологии и террору.

Любая идеология обладает определенными тоталитарными элементами. X. Арендт отмечает три из них. Первый — все идеологии претендуют на то, что они могут объяснить все исторические события прошлого, дать универсальное понимание настоящего и уверенно предсказать будущее. Второй заключается в стремлении идеологического мышления объяснить все сущее, в его освобождении от опыта, в утверждении существования более «правдивой действительности», которую можно постичь только идеологией. Третий элемент связан со вталкиванием фактов в абсолютную логическую схему, где из аксиомы дедуцируется все остальное, а реальность, которая не укладывается в схему, отсекается.

«Высший смысл» тоталитарных идеологий состоит в переделке действительности и природы человека. Но кроме высшего есть еще и практический смысл — идейное обоснование террора, который осуществляется согласно «объективным законам». Террор выступает инструментом осуществления этих законов.

Подобные методы присущи любым диктатурам, но если диктаторский террор всегда направлен против действительной оппозиции и прекращается, когда таковая подавлена, то тоталитарный террор направлен против обычных лояльных режиму и ни в чем не виновных граждан. Тоталитарный террор начинается после подавления всех оппозиций и проводится регулярно через определенные интервалы времени. Действительно, в СССР политические репрессии начались уже после победы сторонников И. В. Сталина на партийных съездах и пленумах ЦК ВКП (б) над оппозицией, которую сначала возглавил Л. Д. Троцкий, а затем Г. И. Зиновьев и Н. И. Бухарин.

Концлагеря с их огромной бюрократической системой управления X. Арендт считает главным институтом террора, хотя они не являются изобретением тоталитарной эпохи. Тоталитарные концлагеря предназначены не только для истребления и деградации людей, но также для чудовищного опыта, который состоит в исключении самой спонтанности поведения людей, в превращении человека в простую вещь. Тоталитарное господство, бюрократизируя всю общественную жизнь, стремится организовать сообщество так, как будто оно есть один индивид, пытается свести всех к единым неизменным реакциям поведения.

Тоталитарная идеология требует наличия в обществе абсолютного верховного арбитра по всем вопросам бытия в лице вождя тоталитарного движения. Особая роль харизматического лидера в тоталитарной политической системе, да и сама харизма вождя оказывались в решающей степени идеологически обусловленными.

Тоталитарный вождь персонально берет на себя ответственность за все поступки, совершенные любым членом или функционером при исполнении обязанностей. Такая тотальная ответственность составляет наиболее важный аспект принципа, согласно которому каждый функционер, назначенный вождем, является его живым воплощением, и любой приказ рассматривается исходящим из единственного, постоянно присутствующего источника.

X. Арендт исследовала отличие диктатуры В. И. Ленина от тоталитаризма И. В. Сталина. Характеризуя деятельность вождя Октябрьской революции В. И. Ленина, X. Арендт указывает, что он не имел инстинкта «шефа масс»: не был неоспоримо блестящим оратором, зачастую публично признавал и анализировал свои ошибки, что противоречит правилам демагогии. Во всех вопросах практической политики, в т. ч. национальной, В. И. Ленин, по мнению X. Арендт, прислушивался больше к собственному вдохновению государственного руководителя, чем к марксистским убеждениям.

Как считает X. Арендт, самой серьезной ошибкой В. И. Ленина была передача высшей власти в начале гражданской войны от Советов к партийной бюрократии. Но даже этот трагический для революции момент еще не вел фатально к тоталитаризму.

И. В. Сталин, используя возрастающую власть партийной и государственной бюрократии, окончательно подавил остатки власти Советов, которые как представительные органы могли помешать абсолютному торжеству партии, затем ликвидировал класс свободного крестьянства посредством коллективизации и раскулачивания.

Точно так же был деформирован и рабочий класс: предприятия были конфискованы в государственную собственность, которой управляла бюрократия, стахановская система подорвала классовую солидарность и классовое сознание, создалась рабочая аристократия, а в 1939 г. были введены трудовые книжки, окончательно превратившие пролетариат в гигантскую трудовую армию.

По мнению X. Арендт, партийная и административная бюрократия была полностью подчинена воле И. В. Сталина, являясь столь же атомизированной, как и все общество СССР. Система террора и регулярные «чистки» в партии и государственном аппарате позволяли тоталитарному вождю по собственному произволу заменять партийных, государственных и военных функционеров любого ранга. Тем самым исключалась какая-либо возможность превращения верхушки партийной и административной бюрократии в правящую элиту.

 

Какие элементы бюрократизации общества СССР содержатся в сформулированном американскими политологами К. Фридрихом и 3. Бжезинским «синдроме тоталитаризма из 6 пунктов»?

В конце 50-х гг. важную роль в формировании концепции тоталитаризма сыграла совместная монография К. Фридриха и 3. Бжезинского «Тоталитарная диктатура и автократия».

Тоталитаризм концептуализировался учеными как политический феномен, неразрывно связанный с европейской цивилизацией Нового времени. Авторы констатировали, что даже в либерально-демократических сообществах, таких, как, например США, гражданин как личность или как член группы беззащитен перед подавляющим технологическим превосходством тех, кто концентрирует в своих руках власть и, бюрократизируя управление, оказывается в состоянии манипулировать массами граждан. Вероятно поэтому тоталитарные государства являются логическим завершением технологической и бюрократической обусловленности современного общества.

Как и X. Арендт, к числу предварительных условий становления тоталитарных диктатур авторы относили появление такого рычага воздействия на общественно-политическое и социальное развитие, как политические партии, идеология и харизматическое господство. Партия, ее лидер и идеология неразрывно связывают тоталитарную диктатуру с современной демократией и свойственной ей бюрократической структурой управления.

Непосредственная связь тоталитарного режима с современностью обуславливает его отличие от всех предшествующих форм тирании и автократии. Основное отличие состоит в революционном характере тоталитарных диктатур и в их полном пренебрежении как к традиционным институтам, так и к формальному принципу законности. Цель тоталитарной революции — распылить (атономизировать, по X. Арендт) все существующие социальные единицы и заменить плюрализм социальных групп абсолютным единством, скроенным по лекалам тоталитарной идеологии. Власть тоталитарного режима «покоится» не на балансе существующих социальных сил, но вытекает, из революционного натиска своих фанатичных приверженцев, в т. ч. консолидированных в молодежных организациях, которые мобилизуют массы обещаниями лучшего будущего или силой.

К. Фридрих и 3. Бжезинский считали, что при всех очевидных различиях между вариантами тоталитаризма их объединяет совокупность базовых черт, позволяющая рассматривать их в качестве единого целого. Они выделили шесть таких черт:

1. Развернутая идеология, охватывающая все жизненно важные стороны человеческого бытия, которой, как предполагается, придерживается все население. Эта идеология сфокусирована на некоем совершенном конечном состоянии общества.

2. Как правило, возглавляемая одним человеком единственная массовая партия, чье ядро безраздельно предано идеологии, — партия, которая либо стоит над бюрократической государственной организацией либо неразрывно слита с ней.

3. Система террористического полицейского контроля, поддерживающего партию и осуществляющего надзор за ней самой в интересах ее лидеров и систематически использующего при этом современную науку, особенно психологию.

4. Технологически и бюрократически обусловленный полный контроль партии над средствами массовой коммуникации.

5. Полный контроль над эффективными средствами вооруженной борьбы.

6. Централизованный контроль и руководство всей экономикой посредством бюрократической координации ее ранее независимых составных частей, как правило распространяемый на большинство других общественных организаций и групп.

По оценке К. Фридриха и 3. Бжезинского, только сочетание всей совокупности названных выше черт позволяет характеризовать, в частности, диктатуру И. В. Сталина как тоталитарную. Таким образом, «синдром тоталитаризма из 6 пунктов» оказался довольно удачной попыткой формализации того, о чем десятки исследователей безуспешно дискутировали на протяжении предшествующей четверти века. Вслед за предложенной К. Фридрихом и 3. Бжезинским объяснительной моделью тоталитаризма на Западе открылась целая полоса новых исследований феномена взаимосвязи бюрократизма и тоталитаризма, сложившейся в СССР.

 

Какое развитие получили исследования бюрократических сторон тоталитарного общества СССР в период 60 — 90-х гг. XX столетия в западной политической и исторической науке?

Работы западных историков и политологов в 30-60-х гг. не привели к выработке вполне сформировавшейся политической социологии советской системы, но заложили для этого одну из важных предпосылок. С одной стороны, продолжились поиски определения в рамках базового концепта тоталитаризма и его бюрократической составляющей, попытки дать в связи с этим более полные характеристики и подробные описания происходящих процессов в СССР, придать второе дыхание «классической» концепции тоталитаризма. С другой — развернулась полемика по поводу роли и места вождя партийной и государственной бюрократии в тоталитарной модели, т. к. равноценной замены И. В. Сталину, по единодушному мнению западных аналитиков, не нашлось. В этой связи получила распространение идея о наличии в СССР периода 50-90-х гг. коллективного руководства при сохранении тоталитарной и бюрократической сущности режима.

В объяснении процесса возникновения тоталитарного режима в СССР основной акцент переносится с личных качеств диктатора на социальные условия, в которых протекал этот процесс.

В западных исторических исследованиях ставится вопрос о социальных корнях событий 20-30-х гг. С точки зрения ряда авторов, в этот исторический период в советском обществе действовали различные силы, способные в той или иной мере повлиять на выработку политического курса. Наиболее влиятельной среди этих сил, несомненно, являлась партийная и государственная бюрократия.

В работах западных историков особо подчеркивается роль регионального партийного аппарата в осуществлении различных политических кампаний, инициированных центром. При этом отмечается тот факт, что местные партийные чиновники могли существенно влиять на ход той или иной кампании, «привязывая» ее к местным условиям и своим собственным интересам. Региональные органы управления осуществляли реальную власть во многих сферах и при этом нередко игнорировали волю центрального аппарата.

Западные исследователи в 70-90-х гг. предпринимали попытки дополнить привычные подходы к изучению советского общества новыми теоретическими положениями. В связи с этим возрос интерес к политической социологии М. Вебера. Согласно широко распространенной точке зрения, первоначальный режим РКП (б) во главе с В. И. Лениным являлся харизматическим по своему характеру. Дальнейшее развитие советской системы описывалось обычно как процесс рутинизации харизмы и создания властных бюрократических структур.

Некоторые авторы при анализе советской политической системы опирались в той или иной степени на веберовскую концепцию патримониализма. Например, известный американский советолог Р. Пайпс в своих книгах «Россия при старом режиме» и «Собственность и свобода», в целом оставаясь на позициях классической теории тоталитаризма, указывает на общие черты в царском патримониализме и большевистском режиме.

Согласно Р. Пайпсу, тоталитаризм пытается быть прямой противоположностью демократии: он старается раздробить общество и установить над ним полный контроль, не признавая превосходства какого бы то ни было закона над волей правительства. Среди тоталитарных государств, считает Р. Пайпс, Советский Союз ближе всех подошел к осуществлению коммунистического идеала общества, не знающего собственности. С приходом к власти в октябре 1917 г. большевистская партия не имела никакого представления о том, какую роль собственность и право играют в экономической жизни: марксизм учил единственно тому, что это основа эксплуатации и политической власти. Достоинством исследований Р. Пайпса можно считать попытку проследить преемственность между полицейским государством, которое, как он утверждает, сформировалось в России в 80-е гг. XIX в., и сменившим его тоталитарным государством советского типа.

Рядом западных исследователей также высказывалась точка зрения, что советский политический режим являлся патримониальным с самого момента своего возникновения, но такая позиция подверглась критике. Более убедительными выглядят попытки приложить веберовскую концепцию патримониализма к периоду правления И. В. Сталина. Предполагалось, что ранний советский режим не был основан на патримониальном принципе, хотя определенные патримониальные черты присутствовали в партийной и советской бюрократии на местном уровне. Роль И. В. Сталина в этом случае заключалась в объединении разрозненных патримониальных элементов в партийной и советской бюрократии в единую систему тоталитарной власти. Многие вопросы, связанные с применением концепции патримониализма к истории советского общества, продолжают оставаться дискуссионными. В западной науке интерес к этим вопросам заметно снизился с крушением СССР.

Широкий резонанс получили также труды бывшего советского диссидента А. А. Зиновьева, издавшего в 70 — 90-х гг. в ФРГ ряд научных работ, в которых был осуществлен социологический анализ структуры общества реального коммунизма. С точки зрения А. А. Зиновьева, коммунизм представляет собой не просто политический режим, но особую социальную систему, возникающую в силу действия объективных законов организации больших масс людей в единый социальный организм.

Для этого ученый вводит такую категорию, как «человейник» — человеческое объединение, составленное из «социальных атомов», где имеется разделение членов объединения на управляющий орган и управляемое тело. Управляющий орган, как считает ученый, должен быть один, и, если в объединении их возникает два или более, появляются конфликты, — объединение распадается. Как отметил А. А. Зиновьев, это не проявление борьбы характеров людей, а действие объективных законов. Таким образом, дается объяснение монополии власти коммунистической партии и объективной неотвратимости разрушения советского режима при образовании двух полюсов власти — КПСС и съезда Советов народных депутатов в СССР в 90-х гг. XX в.

Как считал А. А. Зиновьев, управляемое тело человеческого объединения тоже должно быть одно, т. е. в нем не должно быть часта, которая не подлежит контролю управляющего органа. Далее он отмечает, что части объединения людей, регулярно выполняющие в нем определенные функции, становятся органами объединения. Между органами и исполняемыми ими функциями устанавливаются закономерные отношения, — это относится прежде всего к партийному и государственному аппарату.

А. А. Зиновьев отметил, что партийная и советская бюрократия как орган коммунистического сообщества со временем изменялась, — усложнялась, увеличивалась, рационализировалась. В процессе усиления тоталитарной власти сталинского режима происходила трансформация функции бюрократии, а также условий ее исполнения, так что адекватность бюрократии, одновременно как органа и функции, в период советской истории постоянно нарушалась. В реальности на примере СССР это происходило в форме борьбы, полной драматизма и жертв.

А. А. Зиновьев предположил, что в странах, где утвердился реальный коммунизм, сложился устойчивый образ жизни «человейника», в результате которого из поколения в поколение естественным образом воспроизводились коммунистические общественные отношения. Человек в качестве «социального атома» возникает и существует лишь как член «человейника», а «человейник» — как объединение людей в этом качестве. Согласно А. А. Зиновьеву, разрушение коммунистической системы возможно лишь путем полного изменения всей структуры социальных отношений, сложившихся в «человейнике».

Однако несмотря на разнообразие концептуализаций и теоретических построений в западной науке, кризис концепции тоталитаризма после распада СССР — факт общепризнанный. Этот кризис связан с общими проблемами политической науки, с особенностями современного аналитического теоретизирования.

 

Контрольные вопросы

1. Какова роль бюрократизации власти в сформулированном Э. Фроммом синдроме «бегства от свободы»?

2. Какие основные принципы генезиса советского тоталитаризма Ф. фон Хайек связывал с бюрократизацией?

3. Какую точку зрения занимая К. Поппер по отношению к бюрократической власти в своей концепции «открытого общества»?

4. Почему К. Поппер выделил принцип традиции рационального критицизма при рассмотрении различий либерализма «открытого общества» от привычного понимания либерализма?

5. Как X. Арендт раскрывает принципы формирования «тоталитарного движения» в период сталинизма в СССР?

6. С помощью каких методов, по мнению X. Арендт, увековечивается атомизированное состояние и бюрократичность тоталитарного общества?

7. К каким выводам о степени власти бюрократии при исследовании ленинского и сталинского периодов истории СССР пришла X. Арендт?

8. Каковы основные черты бюрократизации общества, включенные К. Фридрихом и 3. Бжезинским в «синдром тоталитаризма из 6 пунктов»?

9. Как оценивает Р. Пайпс возможность приложения веберовской концепции натримониализма к периоду правления И. В. Сталина?

10. В чем суть концепции А. А. Зиновьева о разделении социальной системы на управляющий орган и управляемое тело?

 

Темы докладов и рефератов

1. Концепция Ф. Фон Хайека о дихотомии либеральных и тоталитарных ценностей в современном обществе.

2. Теория «открытого общества» К. Поппера.

3. Роль бюрократии в теории тоталитаризма X. Арендт.

4. Новые подходы к изучению феномена бюрократии тоталитарного периода в западной социологии.

5. Взгляды А. А. Зиновьева на природу коммунистического общества и переход российского общества к демократии.

 

Список литературы

1. Арендт X. Временный союз элиты и черни // Иностранная литература. 1990. № 4.

2. Арендт X. Истоки тоталитаризма. М., 1996.

3. Баллестрем К. Г. Апории теории тоталитаризма // Вопросы философии. 1992. № 5. С. 16–28.

4. Бердяев Н. А. Истока и смысл русского коммунизма. М., 1990.

5. Бердяев Н. А. Судьба России. М., 1990.

6. Бердяев Н. А. Философия неравенства, М… 1990.

7. Давыдов Ю. Н. Тоталитаризм и тоталитарная бюрократия // Тоталитаризм и посттоталитаризм (Статьи и подготовительные материалы). Книга 1. М.: Институт социологии РАН, 1994. С. 8–126.

8. Дойчер И. Троцкий в изгнании. М., 1991.

9. Зиновьев А. А. Коммунизм как реальность. М., 1994.

10. Зиновьев А. А. Логическая социология. Социальные объекты // Социально-гуманитарные знания. 2001. № 1. С. 123–133.

11. Осмыслить культ Сталина. М., 1989.

12. Пайпс Р. Россия при старом режиме. М., 1993.

13. Пайпс Р. Собственность и свобода. М., 2000.

14. Поппер К. Логика и рост научного знания. М.,1983.

15. Поппер К. Открытое общество и его время. М., 1994.

16. Соловьев Э. Г. Концепции тоталитаризма в западной политологии: перманентный кризис или вечный поиск истины // Вестник Московскою университета. Сер. 18. Социология и политология. 1998. № 1. С. 3–20.

17. Соловьев Э. Г. Феномен тоталитаризма в политической мысли России и Запада. М., 1997.

18. Фромм Э. Бегство от свободы. М., 1990.

19. Хайек Ф. Дорога к рабству // Вопросы философии. 1990. № 10, И.

20. Хайек Ф. Пагубная самонадеятельность. Ошибки социализма. М., 1992.